Философский идеализм и христианское богословие

ФИЛОСОФСКИЙ ИДЕАЛИЗМ И ХРИСТИАНСКОЕ БОГОСЛОВИЕ
Джеймс Х.Сноуден (1907)

1

Философский идеализм - это взгляд, на мир, который утверждает, что существует только один вид высшей реальности, дух или разум, и что материя - это способ
деятельности или проявления разума. Он не отрицает существования материи, но открывает и показывает ее истинную природу как способ Божественной деятельности. Его теория заключается в том, что единственными существами являются Бог, бесконечный
и вечный Дух и Творец, и конечные духи, такие как человеческие души, и что материальная вселенная - это по сути  система мышления и деятельности Бога, Его занятие и наслаждение, которые воздействуют на конечные духи, чтобы создать в них
крошечную копию или репрезентативный опыт его собственного мира. Таким образом, Бог - это бесконечный Дух, в Котором наши конечные духи движутся, живут и имеют свое бытие.
Процесс, посредством которого достигается эта система мышления, легко можно кратко обозначить. Сразу видно, что наши ощущения являются субъективными впечатлениями или состояниями, вызванными в нас некоторой объективной реальностью.
Звук - это опыт ума, который возникает в нас, когда колебания резонирующего тела распространяются через воздух и ухо в мозговой тракт, где определенные молекулярные возбуждения или изменения переводятся умом в опыт звука. Очевидно, что звук находится в уме как ментальный опыт , а не в вибрирующем теле, которое находится только в состоянии движения. Подобным же образом все наши другие ощущения цвета, запаха, вкуса и осязания являются состояниями ума, вызванными в нас объективной
реальностью, природа которой на данном этапе нашего исследования нам неизвестна.
Этот факт признают психологи и философы всех школ.
Когда мы подходим к первичным качествам пространства и времени, то может показаться, что они присущи природе материи и дают нам внешне протяженное тело,
занимающее пространство и движущееся во времени. Однако размышление показывает, что эти первичные качества пространства и времени в принципе не отличаются от вторичных качеств звука, зрения, запаха, вкуса и осязания. Они также являются субъективными состояниями или переживаниями, вызываемыми в нас через некий способ деятельности или отношения объективной реальности. Эта субъективность пространства является камнем преткновения и скандалом для многих умов, но все, что нам нужно сделать, это понять ее и привыкнуть к ней, и ее абсурдность исчезнет.
Если бы в онтологическом пространстве было протяженное тело, то неясно, как
его протяженность могла бы передаваться в наши умы, поскольку протяженное тело
не переходит в ум и даже не отпечатывает свой образ в мозгу, а поступает только как молекулярные изменения, которые ум должен интерпретировать в пространственные формы. Более того, сам ум не является протяженным и не имеет пространственных качеств. Он не является широким или длинным, круглым или квадратным, и ни один из его ментальных образов не имеет этой формы. Образ круга в уме не является круглым, идея мили не является милей в длинну, а ощущение красноты не является красным. Тогда трудно , если не невозможно, представить, как расширенная реальность могла бы проникнуть в разум или вступить с ним в какие-либо отношения. Эти две вещи настолько несоизмеримы и несовместимы, что они отказываются иметь что-либо общее друг с другом.
Мы движемся по разным линиям мысли ,  многие из которых в этой краткой статье не упомянуть, к выводу , что пространство, как звук и цвет, является опытом разума, который вызван некоторым стимулом, достигающим нас из объективного мира. Это форма, предоставляемая разумом, в которую он отливает свои ментальные переживания, но она не присуща онтологической расширенной реальности больше, чем цвет и другие наши субъективные ощущения. Великий вопрос метафизики заключается в следующем: какова природа этой объективной реальности? Мы можем подходить, приступать и проверять объективный мир по нескольким направлениям, и мы обнаруживаем, что они сходятся к выводу, что мир, в котором мы находимся, является проявлением или деятельностью разума.
Аргумент в пользу этой точки зрения начинается с самой души как части реальности, которую мы непосредственно знаем. Это pou sto, на котором идеалист стоит и с которого он предлагает сдвинуть мир. Его краткая логика в этом месте - логика Декарта: "Я мыслю, следовательно, я существую". Эта часть реальности, несомненно, духовна по своей природе. Ее сущность - сознание, разворачиваясь в мысль, чувствительность и волю, слитые в личность. Ни одно из качеств, обычно приписываемых
материи, не присуще уму. Он не окрашен, не звучен, не пахнет, не имеет вкуса или твердости; и он не протяжен. Цвет находится в уме как форма опыта, но ум не окрашен. Пространство находится в уме как форма опыта, но ум не является пространственным и вообще не находится в пространстве . Мы не переживаем объективное пространство, но мы пространственно определяем субъективный опыт. Все это является предметом прямой интроспекции и не оспаривается среди психологов.
Таким образом, в начале наших исследований мы сталкиваемся с тем фактом , что наш собственный ум является чисто духовным миром; однако именно в уме мы действительно живем и никогда не выходим за его пределы . Если же кто-то возражает, что полностью ментальный мир немыслим и что мы не могли бы жить в нем, ему напоминают, что он уже живет в непространственном ментальном мире в своем собственном разуме, и все же его не беспокоит и не смущает этот факт. Тот факт, что первая часть реальности, которую мы, несомненно, знаем в себе и в других умах, есть дух, порождает предположение, что другая реальность и вся реальность имеют ту же природу, и теперь мы намереваемся проверить это предположение. Мы пытаемся проникнуть в природу объективной реальности через завесу феноменального мира, и особенно мы пытаемся раскрыть тайну этого мира, используя ключ нашей собственной природы , которую мы немедленно узнаем как духовную.
Исследование показывает, что мир несет на себе характерные признаки разума. Во-первых, он постижим. Он отмечен мыслью и вплоть до своей последней нити и атома он раскрывает себя нам как ткань логических отношений и рациональную ткань. Мы можем читать его, как мы читаем книгу, и мы находим его понятным и значимым  в каждом факте; и когда мы не можем проникнуть в его смысл, мы имеем полную веру в то, что он все еще рационален и что если бы мы могли понять его внутренние отношения, мы бы нашли его самый темный угол и ядро совершенно понятными. Вся наша наука - это просто поиск смысла вселенной , чтение разума, который в ней, и поэтому наша наука ведет нас к Разуму и открывает нам его так же верно, как книга открывает нам разум автора.
 Вселенная, таким образом, является возвышенным призывом Мысли к мысли, Разума к разуму, и по этой прямой дороге мы проходим через природу к Богу природы и находим одно непосредственным проявлением другого. Подобным же образом мы обнаруживаем, что мир является выражением эмоций. Он отмечен возвышенностью, пропитан красотой и музыкой вплоть до самых атомов, и он пробуждает в нас все эти эмоции и является призывом могущественного Сердца к нашему человеческому сердцу.
Еще более поразительно то, что мир является проявлением или деятельностью воли, поскольку он действует как другая воля, которая соответствует нашей в каждой точке. Когда мы давим на мир своей волей, мир давит на нас, и по мере того, как мы увеличиваем или уменьшаем свое давление, он отвечает и уравновешивает нашу волю
подобным увеличением или уменьшением давления. Он ведет себя по отношению к нам как другая воля. Мы знаем волю в себе как энергию в действии, и все энергии и действия мира поддаются той же интерпретации. Таким образом, мир - это огромная воля, в которой гравитация и все физические энергии - это могучие мускулы, и с этой точки зрения это призыв Воли к воле.
Существует пять великих признаков или характеристик разума, как мы знаем его в
себе. Это единство, рост, закон, привычка и цель, и все они отпечатаны и вплетены в
всю структуру и текстуру мира. Объединяя эти сходящиеся линии доказательств, мир рассматривается как деятельность одного бесконечного Разума, проявляющего  себя во вселенной как его мысль, чувство и воля и впечатляющего нас или возбуждающего в нас все наши ощущения и переживания, которые составляют наш мир. Таким образом, материя растворяется в форме Божественной активности и исчезает как протяженная масса или машина, которая находится между нами и Богом, и дух - единственная реальность, которая остается. Не нужно указывать, что эта точка зрения не меняет нашего опыта феноменального мира. Мы по-прежнему видим, чувствуем, говорим и действуем в терминах звука, цвета и пространства, так же как мы по-прежнему видим и говорим о
восходе и заходе солнца.

2

Философия должна предоставить необходимую основу для религии и теологии.
Она придает форму и силу религии и вдыхает в нее жизненную силу и тепло, или же она обрывает ее корни, лишает ее жизненных сил и душит ее. Самая прочная основа и
самая благоприятная атмосфера для религии находятся в идеализме. Он находит свой дом
и дышит своим родным воздухом в мире, который является духовной системой. Базовыми основами религии являются личность и познаваемость Бога и сродство, зависимость и общение человеческих духов в их отношении к Отцу духов; и они заложены в мире как духовном организме. Идеализм - это, безусловно, система персонализма, поскольку он находит в человеческой личности «бледную копию», если использовать термин Лотце, Божественного образа, и вся его интерпретация вселенной является персоналистской; и таким образом он защищает себя от ямы пантеизма, которая поглощает всю личность и делает истинную религию невозможной. И идеализм в равной степени утверждает познаваемость Бога, находя Его родственным нам духом, и тем самым опровергает агностицизм. Пантеизм и агностицизм - два самых смертельных врага религии и теологии, и идеализм очищает вселенную от этих ловушек и камней.
Основной принцип идеализма заключается в том, что вся реальность имеет ту же сущность или вещество, что и Божественный Дух, черпает свое бытие из него и зависит от него в каждой точке. Это открывает путь между Богом и человеком для «Духа с духом, чтобы говорить», и все способности человеческой души - это  множество потребностей и стремлений к общению с Отцом. Это взаимное общение становится близким через взаимную имманентность Божественного и человеческого. Бог держит все души в Себе, так что Он находится в них, а они - в Нем, и это делает их чувствительными к Его присутствию и быстрыми для улавливания акцента Его голоса и дыхания Его Духа. В такой системе молитва так же естественна и необходима, как общение между отцом и детьми или между друзьями; и вдохновение так же естественно, как оживляющее прикосновение, которое один разум может дать другому. Бог не далеко, но близко к нам, даже в наших сердцах; и этот идеалистический факт является основой всей религии. Чисто динамическая теория мира рассматривает его как огонь, сжигающий до пепла  в котором дух - лишь прекрасное пламя; как машину, которая никогда не останавливается, в которой сознание - лишь шестеренка. Этот взгляд быстро расправляется не только с теологией, но и с этикой, психологией и историей, сводя их к физике, и возносит над всей вселенной ужасный призрак фатализма и окончательного угасания.
Верный выход из этого огня и кучи пепла - это взгляд, который видит мир как
духовную систему, в которой субстанция - это дух, энергия - это воля, конечная реальность - это  личность, а Бог - все во всем. Мы не можем далеко продвинуться в религии, не столкнувшись со сверхъестественным. Почти все достойные религии в мире имеют или утверждают сверхъестественные элементы в своем происхождении и действии, и этот факт показывает, что такие элементы уходят в  корни религии и входят в ее составные волокна. Идеализм предоставляет наилучшую почву для этого элемента.
Дуализм особенно смущен в этом пункте, и большая часть трудностей в связи со сверхъестественным в религии, порождающая сомнение и скептицизм, была вызвана механической дуалистической философией. Согласно дуализму, мир материи и природы
лежит вне Бога и человека как огромная масса или машина, что  действует по законам, которые, хотя изначально и были навязаны ей Богом, являются самодействующими
и неизменными. Это фактически отделяет Бога от Его мира, так что единственный способ, которым Он может приспособить его для особых целей, - это засунуть в него свою руку и
насильственно остановить или отклонить его действие. Чудо, таким образом, становится «нарушением законов природы». Именно такой взгляд на мир позволил Юму нанести
сокрушительный удар по чудесам, удар и рану, от которых этот механический взгляд на сверхъестественное не оправился и по сей день. Юм заявил, что такое событие, как нарушение законов природы, было настолько неестественным и невероятным , что никакое количество человеческих свидетельств не могло опровергнуть презумпцию против него; и в дуалистическом взгляде на мир многие умы все еще чувствуют силу этого аргумента.
Но идеализм выбил почву из- под ног утверждения Юма. Когда мы рассматриваем мир как духовную систему, природа исчезает как внешняя машина с незыблемыми законами и становится внутренним устройством и действием жизни Самого Бога. Бог держит мир в растворе в Себе, как мы держим наши мысли и воли в нашем сознании,
и все его элементы и действия являются лишь работой Его мысли, чувства и воли. «Естественный закон в духовном мире» выражает отношение, прямо противоположное истине: «Духовный закон в естественном мире» является истинным отношением. Законы природы, которые кажутся нам такими фиксированными и неизменными, являются всего лишь ментальными привычками Бога или обычными способами Его работы. Но Он может изменить привычку и приспособить ее к особой цели. Даже мы можем приспособить наши привычные действия к необычным обстоятельствам, не нарушая никаких законов природы или нашего собственного сознания; и то, что мы можем сделать, часто
несовершенно, Бог может сделать с бесконечной легкостью и совершенством. Создатель
не связал и не исчерпал Себя в Своем творении. Он все же свободен делать все, что Ему угодно, и все Его бесконечные ресурсы находятся в Его распоряжении. В Нем все еще есть неисчерпаемые возможности, которые будут изливаться из Него на протяжении всей вечности.
Тогда то, что мы называем чудом, есть просто особое деяние Бога для особой цели.
Та же мудрость и воля, которые обычно работают в образе Божественной привычки, на мгновение движутся по непривычному пути, чтобы достичь непривычной цели. Но ни один закон Его бытия не был нарушен; Он только предпринял необычайную деятельность
для необычайной цели, и то, что сверхъестественно для нас, все еще естественно для
Него. Даже мы можем творить чудеса в определенной степени, потому что это именно то, что мы делаем, когда изменяем привычный курс действий, чтобы отклонить или приспособить его к особой потребности. Так Бог обычно выполняет Свои цели Своими обычными способами, или тем, что мы называем законами природы; но когда возникает необычайная потребность, Он изменяет Свое действие, чтобы удовлетворить ее; и в таком изменении Он лишь проявляет ту же мудрость и свободу, которые действуют в Его обычном действии.
Этот принцип предоставляет естественное, легкое и обильное пространство для ответа на молитву, провидения, откровения и вдохновения, воплощения и воскрешения, и для всех таких особых действий, которые Бог может счесть нужным использовать в Своем общении и служении Своим человеческим детям. Христианство основано на духовном
порядке мира. Библия пропитана идеализмом. Это восточная книга, и идеализм - ее родной язык и воздух. Основные доктрины христианства идеалистичны. Сам Бог
есть чистый Дух, и это основополагающий факт мира как духовной системы. Человеческие души также являются духами, порождениями Бога, и этот факт дополняет
идеалистическую схему. Взаимная имманентность Бога и человека изложена в
Писании. Христос дал саму формулу такой взаимной имманентности, сказав:
«Как Ты во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в нас». «Пребудьте во Мне, и Я в вас». Павел развил доктрину о том, что Христос находится в христианах, а христиане во Христе; и он подытожил всю систему идеализма в своем глубоком высказывании: «В Нем живем и движемся и существуем».
. Процесс спасения через воплощение и искупление особенно освещен идеалистической интерпретацией. Воплощение - это особое проявление сверхъестественного или дальнейшее и более полное проявление Божественной природы. Бог воплощает Себя в последовательных степенях от самой низкой точки на шкале материальных форм до человека. Эфир представляется самым глубоким и самым первичным уровнем Божественного проявления, зародышем, которому Бог наделил наименьшую степень внутренней жизни. От этой самой низкой глубины эволюция проходит через электрон, атом, молекулу, кристалл, растение и животное до полностью развитого сознания, свободы и ответственности в человеке, точки, где процесс переходит в личность, и человеческая душа становится психологически отличной от Бога. На каждой из этих более высоких стадий Бог вдыхает больше Своей жизни, и таким образом Он дифференцируется или воплощается в этой огромной разворачивающейся серии, простирающейся от эфира до человека; и все же в этом процессе и посредством этого процесса Он сохраняет Свою собственную личность отличной в каждой точке.
Эта схема логически предоставляет место для дальнейшего шага и более высокого проявления. Человек достиг образа Божия, но все еще является несовершенным образом: почему бы не сделать еще один шаг, достигнув вершины и полного великолепия Божественного в форме человека? Эта высшая вершина была достигнута во Христе, Который есть окончательное откровение Бога, «сияние Его славы и выраженный образ Его Личности». Бог, воплотившись на последовательных стадиях от низшей механической энергии в эфире до полной духовной жизни в человеке, наконец принял на Себя человеческую плоть и дух или проявил Свою собственную Личность в этой форме. Затем пробил новый час в истории мира. Как была достигнута и пройдена критическая точка,
когда низшая эволюция достигла кульминации в человеке, так была достигнута еще более высокая и высшая критическая точка, когда Христос явился как Сын Человеческий и
Сын Божий. Таким образом, воплощение было великолепным взрывом жизни Бога,
наполняющим человеческий мир Его славой, как небеса загораются, когда вспыхивает новая звезда, или как восход солнца затопляет мир.
Но именно как высшая Жертва Христос совершает Свою глубочайшую работу по искуплению. Принцип заместительной жертвы, проходящий алой нитью через
всю паутину мира, окунается в самую глубокую краску в кровь Его Креста, и там становится Жертвой, которая берет на себя грех мира. В силу Своего союза с грешным человечеством и Его имманентности в нем, Он настолько отождествляется с ним (в кальвинизме все-таки с Церковью. - Пер., что становится вовлеченным в его юридическую вину и несет и искупает ее в Своем бесконечном горе и страдании; и в силу Своего союза с Богом и его имманентности в Нем Он испытывает и выражает скорбь Отца о человеческом грехе. Его Крест, невыразимо глубокий и таинственный для нас, является, таким образом, искуплением, которое сводит воедино разделенные жизни Бога и человека и связывает и запечатывает их в вечном общении.
Христианское богословие в руках ранних Отцов, таких как Августин, и многих его величайших теологов, таких как Жан Кальвин и Джонатан Эдвардс, основывалось на идеалистической философии. Но в наше время оно отошло от этой основы и от своего родного воздуха к дуалистической основе и в неблагоприятную атмосферу, которые вовлекли его в серьезные трудности. Поставив непрозрачный мир между Богом и человеком , оно в какой-то мере отгородило Бога от нас и заставило Его казаться далеким и недоступным, тогда как Библия и старые богословы приближают Бога и делают Его жизненным и теплым для нас, самим нашим дыханием и жизнью. Теология по необходимости консервативна, но теперь она отвечает великому идеалистическому движению, которое началось с Декарта и Канта и оживляется в этом более
гениальном воздухе. Скептицизм, который нашел такую уязвимую часть в дуализме, встречает более прочный фронт и противопоставляется более острому оружию. Все доктрины христианской теологии переформулируются в свете монистической философии, и они более глубоко и рационально обоснованы, связаны в более сильную систему
и возрастают в силе как неотъемлемые части духовного мирового порядка.
Все наше современное мышление пронизано и сформировано идеей Божественной
имманентности, и это корень идеализма.

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn