ГЕННАДИЙ КРЫЛОВ
ЕЕ
КОЛЕЯ
Роман
Продолжение романа «Эхо взрыва»
Оренбург
2019 год
1
ВИОЛЕТТА ГУСЕВА
В это утро Виолетта проснулась поздно. Было воскресенье, и она решила дать себе отдых. Черные тучи уже неделю висели над городом, и только этой ночью первые капли дождя забарабанили по крышам. Перед дождем яркие вспышки молний озаряли комнату, в которой спала Виолетта. Затем раздавался страшный грохот, от которого она вздрагивала. Но постепенно гром стал удаляться и заменяться ливневым дождем.
Проснувшись, Виолетта несколько минут лежала, прислушиваясь к шуму дождя. Время было около девяти утра. Она встала. Накинула халат и подошла к окну. Жара последних дней отодвигала приближение слякотной осени, а затем и холодной зимы.
Но эти предположения сейчас были отброшены пришедшей осенней погодой. Осень прибыла точно по расписанию, прихватив с собой и дождь, и холодный ветер. Стоя у окна, Виолетта увидела, что осень и не собиралась задерживаться. Уже давно осыпалась с деревьев листва, оголив ветки. Уже меньше стало щебетанья и суеты птиц. А впереди только холод, дождь, короткие дни и ранние сумерки.
«И что за климат? - сердито подумала Виолетта, глядя на залитый дождем асфальт, по которому, прикрываясь зонтиками, торопливо проходили редкие прохожие. – Полгода зима, а все остальное время и не поймешь что. Только придет тепло, только расслабятся замученные зимней стужей люди, и снова дождь, ветер, холод. И опять живешь в ожидании лета»
Незаметно воспоминания о погоде заменились воспоминаниями своего детства. Она вспоминала своих учителей и родственников, которые помогали ей взрослеть и учили жить при любых нестандартных обстоятельствах. Особенно высокой оценки заслуживала ее мать Татьяна Петровна. Живя без мужской поддержки, она видела цель своей жизни только в воспитании дочери. Она воспитывала в ней такие качества, как уверенность, понимание своих достоинств и недостатков, интеллектуальную любознательность и готовность к риску, уважение к доброте, честность и умение находить общий язык в общении с другими. Но особенно оказалось важным готовность нести ответственность за свои поступки и умение опираться на собственные силы. Эти качества сразу выделили Виолетту в школе, как одаренного ученика. Правда, в первые школьные годы Виолетта из-за этого нередко испытывала и дискриминацию. Однако это не привело к затуханию ее одаренности. Школу она закончила с золотой медалью. С красным дипломом закончила и юридический факультет Московского государственного университета. Правда, работать по специальности не пошла, так как всегда мечтала о производственной деятельности. И когда в стране началась перестройка, она организовала и зарегистрировала частное предприятие по хранению, переработке и реализации сельхоз продуктов.
Сегодня Виолетта впервые используя воскресный дождливый день, не поехала в свое предприятие, решив провести его вдвоем со своим сыном, которому недавно исполнилось девять лет.
Стоя у окна, она не спешила его будить. Да и воспоминания о своих родственниках навалились так, будто они были рядом с ней.
В детские годы Виолетта часто слышала от своей матери рассказы о своих родственниках. Особенно о своей сестре Надежде и ее муже Сергее Степанове. Много слышала и о своей бабушке Людмиле Яковлевне. В рассказах мать Виолетты всегда отзывалась о них с особенной добротой. Эту доброту она внушала и Виолетте. Несколько раз дочь спрашивала ее о своем отце, но та по-будничному переводила разговор на что-нибудь другое, и Виолетта, поняла, что это неприятно матери. Она была несравненно мудрее всех, кого Виолетта знала. Но в ней не
2
проявлялось и тени снисходительного покровительства.
Эти и многие другие качества мудрости перешли и к Виолетте. Внешне она напоминала тонкий, но крепкий цветок с плотными лепестками. Обладая упрямством, Виолетта не тратила время на нереальные мечты. Ставя перед собой цель, она всегда добивалась ее выполнения, стремясь при этом самоутвердиться. В школьные годы у нее иногда проявлялось и неадекватное поведение, хотя она всегда пыталась скрыть его. Виолетта была девочкой с секретами и чаще всего копировала свою мать. Особенно она любила быть лидером. Не болтала и даже иногда была замкнутой. Когда она молчала, у многих складывалось впечатление, что она чем-то недовольна, хотя она в такие периоды просто не спешила со своими выводами. В такие минуты Виолетта выглядела несмелой и неуверенной в себе. Однако, девочки класса, в котором она училась, быстро распознав характер Виолетты, понимали, что она подвержена резким сменам настроения и может быстро переходить от повышенного возбуждения к угнетенности. Особенно школьницам и школьникам нравилась чуткость Виолетты к людям и неприязненное отношение к любой показухе.
Склад ума у Виолетты был похож на мужской. Она хорошо уживалась с коллективом, отдавая предпочтение мужчинам.
Особенно проявились черты ее характера в бизнесе. Виолетта всегда делает только то, что ей по душе и что она считает выгодным для дела и людей. При этом она старалась поступать добросовестно и профессионально. Успехов она добивается, не расталкивая других локтями. Виолетта находчива, и, несмотря на трудности предпринимателей, успешнее других разрешает служебные проблемы. Однако свои заслуги Виолетта никогда не подчеркивает, но любит быть в центре внимания. И хотя семейная жизнь у нее пока не складывается, без любви она не мыслит нормальной жизни, но это является тайной ее натуры, куда она никому не позволяет вторгаться.
Продолжая копаться в своих воспоминаниях, Виолетта вспомнила и о своей первой любви к Валерию, с которым училась в одном классе и с которым они строили свою будущую жизнь. В те годы у них было громадье планов. Однако этим планам не суждено было осуществиться. Обучаясь в Московском государственном университете, они в одно из воскресений поехали на пикник и там, на озере Валерий утонул.
Но и тогда она не сломилась. Характер, заложенный с детства, помог ей преодолеть все трудности. Однако случившееся с любимым человеком отложило отпечаток на ее будущую жизнь.
Виолетта стала пленником своей души, которая кроме порядочности, ничего другого не признавала. Не находя в окружающем мире для себя поддержки, ее душа отчаянно реагировала на наносимые ранения. При этом возмущение души не могли остановить ни разум, ни чьи-то советы и не сложившееся обстоятельства. В такие моменты ее душа вспыхивала пламенем, и попытки погасить его чем-то другим не давали результата. Тлеющие в душе обиды напоминали о себе снова и снова, готовые мгновенно вспыхнуть. Это было как замкнутый круг, который не выпускал истерзанную непониманием ее душу. В таких случаях для поддержания равновесия между душой и окружающей действительностью использовался сын Виолетты, с которым они представляли, будто единый организм. Чувствуя состояние матери, Игорь уводил ее на прогулки, и, рассказывал о своих школьных успехах. Однако, понимая старания сына; Виолетта переживала еще сильнее. Облепленная паутиной вражды и глупостями чиновников, не признающих пришедшую перестройку, Виолетта искала выхода, и не находя его, продолжала мучиться, терзая свою чувствительную душу. В такие дни она часто спрашивала себя, «почему ребенок понимает доброту лучше взрослых? Кому плохо от того, что не получая от государства поддержки, я выплачиваю огромные
3
налоги, предоставляю рабочие места и обеспечиваю людей продуктами питания, которых перед перестройкой так не хватало?» эти и другие вопросы постоянно заставляли ее искать выходы из создававшихся трудностей. Однако, с амбициозными устремлениями не понимающих ее людей Виолетта разговаривала по-другому, за что получала очередные укусы. Высокие души с трудом допускают существование зла и неблагодарности. Именно такой была душа у Виолетты, которая не менялась от постоянного прикосновения со злом. Это был роковой дар с небес и ее беда.
Неожиданно размышления Виолетты были прерваны подошедшим сыном.
- А почему ко мне не пришла? – обиженно спросил он. И не дождавшись ответа, продолжил, - Я ведь тоже давно проснулся и ждал тебя.
- Не обижайся, Игорек. У нас сегодня будет весь день нашим.
- И ты не поедешь на работу?
- Сегодня не поеду. Так что иди, умывайся. А я еще побуду немного здесь.
- Тебе нравится смотреть на дождь? Или думаешь о своей работе?
- И то и другое, - задумчиво ответила Виолетта.
- Тогда ладно. Не буду мешать, - ответил Игорь и вышел из комнаты.
Оставшись одна, Виолетта вспомнила встречи с его отцом, которого очень любила. Любовь между ней и Валерием возникла с девятого класса. В школе Валерий не пользовался популярностью, зато, как и Виолетта был одаренным учеником. Но его не любили в классе и считали, что отличные оценки он получает за то, что его дедушка губернатор области.
Из-за этой несправедливости или по каким-то другим причинам Виолетта стала больше уделять этому парню внимания. Они вместе уходили из школы домой и по дороге вели разные разговоры. Особенно много рассуждали о начавшейся перестройке и будущей совместной жизни. Перед окончанием школы Валерий уговорил ее продолжить учебу в Москве на юрфаке государственного университета. Учеба не мешала им встречаться и там. Особенно эти встречи участились, когда они были на втором курсе. В то время они иногда бродили по Москве до утра. Возвращаясь в общежитие на рассвете, Виолетта не хотела спать. Она ощущала напряженное радостное стремление очередной встречи.
В эти дни студенты их группы уговорили Валерия и Виолетту отметить день рождения одного из студентов на природе. В субботу они всей группой выехали и на берегу озера установили палатки.
- Давай пройдемся, пока готовят торжество, - предложил тогда Валерий.
- Давай.
Она не удивилась его предложению, так как и сама хотела побыть наедине с ним. Все казалось вполне естественным. Тропинка виляла между деревьями густого леса. Вокруг не было даже заметно признаков человеческого вмешательства. Вскоре они уже отошли довольно-таки далеко от места готовящегося пикника. За все время, пока они углублялись в лес, не было произнесено ни одного слова.
Они вышли на небольшую поляну. Остановились и посмотрели друг на друга. Валерий обнял Виолетту и припал губами к ее губам. Руки Виолетты в ответном объятии прижали Валерия. Она знала, что это произойдет и хотела этого сама.
Валерий продолжал целовать. Его рука двигалась к ее груди. Она попыталась высвободиться, но вместо этого ответно прижалась к нему. Виолетта тогда понимала, что сопротивляться бесполезно и что он сделает с ней то, что хочет. Тем более ее состояние в те минуты словно кричало ему «не спрашивай моего разрешения. Делай что хочешь!» Не
4
прерывая поцелуя, Виолетта медленно опустилась на землю. Она лежала неподвижно, получая удовольствие, которого так хотела.
Первым заговорил Валерий.
- Это должно было произойти.
Виолетта тогда промолчала. Она ощущала даже гордость от того, что теперь его тело принадлежит ей.
- Пойдем, посмотрим озеро.
- Пойдем.
Однако, когда они вышли на песчаный берег озера, сразу же услышали крик студентов.
- Пошли. Это они нас зовут, - предложил Валерий.
Действительно, подойдя к палаткам, они услышали недовольные высказывания.
- Уже все готово. А вы где-то шляетесь.
- К озеру ходили выбирать место для купания, - оправдывался тогда Валерий.
- Какое купание? – возразила одна из студенток. – Вода то уже холодная.
- Не холодная, - не сдавался Валерий.
Вскоре начались поздравления именинника. Но Виолетта находилась под впечатлением произошедшего.
Ночью лежа в палатке с подругами она долго не могла уснуть. А утром поднявшись, Виолетта услышала, что Валерий ушел купаться и куда-то пропал. Они уже ходили к озеру, но кроме его ботинок и рубашки с брюками на берегу ничего не было. Не было нигде и Валерия.
После этого один из студентов направился в соседнее село и сообщил о случившемся участковому инспектору. На моторной лодке тот объехал все озеро вдоль и поперек, однако Валерия нигде не было.
На следующий день приехал дедушка Валерия Виктор Юрьевич Николаев с начальником управления внутренних дел по Степноградской области, который опрашивал всех студентов, выезжающих на этот пикник. Беседовал он и с Виолеттой, которая никому не призналась, что у них произошло с Валерием накануне. В поисках принимали участие и московские водолазы. Они то и обнаружили тело утонувшего Валерия. Когда Виолетта увидела тело Валерия, она сразу потеряла сознание.
Стоя у окна, Виолетта чувствовала себя так, словно это было вчера.
Свой секрет она хранила тогда в течение месяца, считая, что случившееся с ним должно принадлежать только ей. Однако вскоре почувствовав свое необычное состояние, обратилась к врачу, и тот сразу же сообщил ей, что она беременна.
Это было как удар грома. Она металась в поисках решения и лишь к концу третьего месяца позвонила своей матери. Через два дня к ней приехали мать и бабушка. Они то и успокоили Виолетту, которая хотела бросить учебу и куда-нибудь уехать. В те тяжелые для Виолетты дни ее бабушка Людмила Яковлевна подыскала рядом с университетом квартиру, в которую переселила Виолетту и до окончания учебы была с ней.
Родился сын крепким. И это немного успокоило Виолетту. Однако этого спокойствия хватило ненадолго. В те дни она не могла задерживаться в институте ни на минуту. Весь смысл ее жизни был только в нем. Находящаяся рядом Людмила Яковлевна не могла надивиться на свою внучку, которая не произносила ни одного лишнего слова и делала все так, будто она уже давно была матерью. В ее присутствии детское тельце сразу начинало оживать. Руки ребенка тянулись к матери, а когда она прижимала его к себе, ребенок обхватывал ее шею своими руками. Но и в таком положении Виолетта находиться долго не могла. Ей обязательно надо было что-то делать. Ночами Виолетта спала всегда рядом с сыном, и стоило тому пошевелиться, она сразу же вскакивала, тревожно всматриваясь в него.
5
Однажды утром Виолетта в присутствии своей бабушки потеряла сознание. Когда она пришла в себя, та строго посмотрела на нее и заявила:
- Ты очень переутомляешься. Надо больше доверять мне, и вечером выходить на прогулку.
- Я боюсь, чтобы он не заболел, - тихо ответила тогда ей Виолетта.
- А это напрасно. Прогулки должны быть ежедневно.
С того времени Виолетта стала постоянно вечерами выходить с сыном в соседний парк. И это сказалось на ее состоянии и состоянии сына. В парке ее охватывало спокойствие. Ее переполнял покой. Сын постоянно находился на руках, спокойно и глубоко дышал. Это его дыхание наполняло жизнью и ее жизнь. И не было слов; чтобы выразить то, что она тогда чувствовала.
Оставшиеся до окончания учебы годы пролетели быстро. Виолетта получила красный диплом и при распределении выпускников ей предложили работу помощником прокурора в одной из районных прокуратур в Москве. Однако Виолетта отказалась. Обсуждая планы своего будущего, они с Валерием мечтали открыть свое дело. Или адвокатскую контору, или юридическую консультацию. Но обязательно свою, чтобы не зависеть от глупостей чиновников. В те годы перестройка набирала обороты, и молодежь, веря в нее, стремилась уйти на самостоятельные хлеба. Но то, что случилось, нарушило их планы. Однако помня эту договоренность, Виолетта решила исполнить желание Валерия в одиночку.
Но открыла она не юридическую контору, а производственное предприятие. Открыла акционерное общество по переработке и реализации сельскохозяйственных мясомолочных продуктов. Так настояла бабушка Людмила Яковлевна и ее мать Татьяна Петровна.
Неожиданно ее воспоминания прервал вошедший сын. Вошел он тихо. Виолетта от неожиданности даже вздрогнула. Каждый раз встреча с сыном так заполняла ее радостью, что Виолетта в первые минуты не могла даже говорить. В этом ребенке было такое могущество, которому она кроме любви ничего не могла противопоставить. Видя замешательство матери, Игорь взял ее за руку и, отведя от окна, усадил на диван.
- И чем мы будем с тобой сегодня заниматься? – спросил он, прижавшись щекой к ее боку.
Виолетта чувствовала его дыхание и на душе у нее становилось так спокойно и радостно, будто его душа соединилась с ее. Она посмотрела в большие глаза сына, и ей показалось, что из широких его зрачков на нее глядел Валерий, которого она так и не смогла забыть.
- Так чем же мы будем заниматься сегодня? – снова спросил Игорь.
- А ты что предлагаешь?
- Можно бы и бабушек навестить.
Каждое воскресенье Виолетта с Игорем свободное время стремились проводить с ними. Или на квартире матери Виолетты, или у себя. Это прочно вошло в привычку и приносило всем радость. Более того, Игорь в этих общениях каждый раз получал для себя что-то новое. Слушая их разговоры, он лучше понимал жизнь, стремясь при этом как можно быстрее познать все, что его окружало. Задавая вопросы, он словно продирался сквозь чащу, стремясь не сбиться с пути. При этом услышанное, как правило, использовал в своих поступках.
По характеру Игорь во многом повторял свою мать. Такой же гордый и упрямый, терпеливый и трудолюбивый. Особенно любил ставить перед собой цели. С первого класса у него стала проявляться способность к анализу и обобщениям. Отличаясь
6
хорошей памятью, Игорь помнит подробности из прочитанных книг и услышанное из разговоров. Требователен к себе и к другим. Избегает необязательных людей. Собственные взгляды вырабатывает сам и настойчиво их претворяет. Словно боясь, что-то упустить, он с жадностью стремится быстрее все познать. Этим отличался и его отец.
Вздохнув, Виолетта поднялась и, обращаясь к сыну, проговорила:
- Хорошо. За завтраком обговорим подробнее. Ставь чайник. Я приму душ.
- А что приготовить на завтрак?
- Я же сказала. За тобой чайник. А я приготовлю омлет с ветчиной. Или хочешь что- то другое.
- И омлет, и что-нибудь сладенькое.
- Тогда достань вчерашний торт из холодильника. Пока я приму душ, он согреется. Только без меня не ешь.
- Почему?
- Ну, во-первых, аппетит перебивать нельзя,..
- А вот этим я не страдаю, - перебил Игорь.
- А во-вторых, он холодный, можно и заболеть.
- Тогда ладно. Убедила. Только не задерживайся, а то бабушки уже ждут.
- А тебе об этом известно?
- Конечно. Я вчера им звонил, и они приглашали.
- А почему мне не сказал об этом?
- Забыл.
Быстро позавтракав, Игорь первым встал и подошел к окну.
- А дождь все идет, - сообщил он вскоре.
- Ничего страшного. Вызовем такси, - ответила Виолетта.
Вскоре они уже входили в квартиру Татьяны Петровны, которая жила со своей матерью Людмилой Яковлевной. Там их уже ждали. Войдя, Игорь, как всегда, начал вручать подарки. Он засунул руку в карман брюк и достал небольшой пакет. Двумя пальцами вынул из него шоколадку и подал ее Людмиле Яковлевне. Затем достал вторую шоколадку и преподнес ее Татьяне Петровне. Получив подарки, те, как всегда радостно произнесли: «Большое тебе спасибо, Игорек. И что бы мы без тебя делали!»
Это была своеобразная игра, к которой все присутствующие привыкли и относились вполне серьезно.
Затем приехавших провели в зал. Квартира была небольшой и состояла из двух комнат. В одной размещалась Людмила Яковлевна, а в зале ее дочь Татьяна Петровна.
- Завтракали? – спросила бабушка Игоря.
- Конечно, - ответил тот.
Виолетта сидела молча. Ей нравилось наблюдать за сыном, который стремился показать себя взрослым. В эти минуты внутренний голос словно твердил ей о том, как взрослеет ее сын. Вглядываясь в него, ей казалось, что во взгляде сына и в его словах не просто вежливость, а огромная любовь к близким людям. Это ощущение посетило ее на мгновенье, но она все же почувствовала укор ненужной ревности. И чтобы уйти от этого состояния, проговорила:
- А почему не сообщаешь бабушкам о своей учебе? Это ведь в первую очередь их волнует.
- Об этом им волноваться не надо, - небрежно ответил Игорь.
- Никогда? – его же тоном спросила мать.
- Никогда.
- И все-таки нравится тебе учиться? – спросила Татьяна Петровна.
7
- Преподают много всякой ерунды. Но кое-какие предметы мне нравятся. Особенно математика.
- Но надо же и другие предметы изучать, - настаивала бабушка.
- Я считаю, что каждый человек должен выбирать для себя самое главное и развивать себя в этом. А остальное только отвлекает. Но вы не беспокойтесь за меня. По всем предметам у меня одни пятерки. На олимпиадах я участвую всегда. И не только по математике. Меня очень интересует и история. Особенно история России.
Слушая сына, Виолетта понимала, что школа наделила его многим таким, о чем она и не предполагала. У Игоря появилось воинственное состояние по многим вопросам жизни. Появилось чувство свободы и категоричность.
- А друзья у тебя есть в школе? – снова спросила бабушка Таня.
- Конечно. Двое.
- А остальные как относятся к тебе? – продолжала допытываться та.
Засмеявшись, Игорь проговорил то, чего не ожидали от него услышать.
- Многие из учеников не любят отличников. Им больше нравятся те, кто все плохо делают. Я даже иногда думаю, а стоит ли получать одни пятерки. Может, лучше стать троечником?
Услышав это, Виолетта испуганно перебила:
- Не говори так никогда. Это от зависти такие разговоры у ваших учеников.
Не выдержала и вторая бабушка.
- А ты, Виолетта, напоминай сыну, чтобы он чаще прощал грехи других.
Понимая, что своим ответом он расстроил близких ему людей, Игорь, извиняясь, проговорил:
- Все. Все. Перевернули эту страничку.
Услышав это, Виолетта увидела, что сын ее не ученик третьего класса, а уверенный в себе и наделенный мужскими качествами, взрослый человек. И чтобы сменить тему разговора, она спросила у своей матери:
- А Федор то приезжает?
- Давно уже не был. Но на той неделе звонил. Спрашивал о здоровье.. а с вами то встречается?
- Тоже давно не встречались.
- Работа, доченька, так загружает всех, что некогда и встречаться. Слава Богу, что на похоронах появляются, - обиженно ответила Людмила Яковлевна.
- Но сейчас ведь свобода, - возразила Татьяна Петровна и, помолчав, добавила, - да и не у станка он стоит.
- Свобода. Но оказалось, что при свободе гораздо труднее жить, - возразила Виолетта.
- Вот. Вот. Особенно нам, старшему поколению. Ведь прошлое было частью нашего образа жизни. И оно крепко укоренилось в наших головах и душах. А сейчас что? Свобода достигла такого разгула, что свободу слова превратили в болтовню, за которую никто и ответственности не несет. Только и слышишь невыполненные обещания, да списывание недостатков на мертвых. Фактически как жили бедно, так и продолжаем ждать улучшения жизни, - недовольно добавила Людмила Яковлевна.
- А что ты хотела? Как правили местные князьки, так и правят. Причем нередко люди-то одни и те же. Только раньше с партбилетом, а сейчас при помощи рейтингового голосования. Я чай приготовлю, - перебила Татьяна Петровна.
В первые годы перестройки многие, как загипнотизированные, жили ожиданием перемен и начала счастливой жизни. Практически в каждой семье произносились разные точки зрения. Даже увольнения с останавливающихся заводов, задержки выплаты зарплаты и рост цен терпели люди, ожидающие перемен к лучшему. Но эти надежды в очередной раз оказывались обманом.
8
Особенно серьезные препятствия для перестройки представляла коррупция. Вседозволенность и бесконтрольность, убийства и воровство заполнили телеэкраны и страницы газет. Такое положение привело многих к пониманию только своих прав, а не обязанностей. Поэтому некоторые и ворчали: зачем эта перестройка? Однако именно она и нанесла сокрушительный удар по сталинско-брежневской системе. Она положила на лопатки развитой социализм, однопартийность и другое, что было негативным в нашем социализме. Но вместе с тем русская истосковавшаяся жадность, разрушая все «до основания», начала хапать и хапать, заталкивая все, что можно, в свою ненасытную утробу. Национальные достояния были быстро переданы нужным людям. Другие же, которым не досталось лакомого кусочка, стали специализироваться на взятках. Конечно, это не являлось тайной и вызывало недовольство людей. Особенно людей старой закалки. Поэтому и шли активные возмущения. Поэтому и Гусевы при каждой встрече проявляли это недовольство.
Вернувшись в зал, Татьяна Петровна произнесла:
- Все приготовлено на кухне. Так что перемещаемся.
На столе их ожидали торт и бутерброды с колбасой.
- И чего ты суетишься, - недовольно проворчала Виолетта. – Я же сказала, что мы позавтракали.
- Ну и не ешь. А вот мы с Игорем покушаем. Правда, Игорек?
- Конечно. Вы же старались угостить.
За столом несколько минут царило молчание. Отпробовав всего понемногу, Виолетта заговорила первой.
- И все-таки не все так плохо, как некоторым кажется. Инициативные люди создают частные предприятия, которые платят государству налоги, трудоустраивают людей и самое главное, обеспечивают всем необходимым.
- А цены? – перебила Людмила Яковлевна.
- Цены диктует рынок, - возразила Виолетта. – Вы думаете, что в этом виноваты предприниматели? А сколько приходится платить за энергоносители, за аренду, за сырье? Даром ничего не дается. А поборы контролирующих органов? А налоги?
- Ты лучше расскажи, как люди реагируют на твои цены, - возмущенно снова перебила Людмила Яковлевна.
- Конечно, цены не по размеру заработной платы и не по размеру пенсий. Но с голоду никто не умирает. А разве лучше вам было перед перестройкой? Вспомните, какие очереди за продуктами питания выстраивались.
- Это верно, - поддержала Виолетту ее мать. – Сразу рая не будет. Тем более, какая досталась Путину страна. Сразу не переделать того, что натворили. Но я верю в то, что Россия вылезет из ямы грабительского, мафиозного капитализма и встанет на ноги. Ведь прошло только два десятилетия, а какие изменения. Транспорт работает бесперебойно, зимой никто не замерзает, электроэнергия в домах есть, продукты питания на выбор.
- Только не все купить можно, - снова возразила Людмила Яковлевна.
- Согласна. На все нужны немалые деньги. Но ведь постепенно и это повышается. Однако почему ты не поймешь того, что Путин получил разворованную, разваленную страну, коррупцию и бюрократию по численности превышающую советскую. Они то и не понимают, что перестройка для России – это попытка поднять ее на ноги, это путь для роста благосостояния людей.
- Ты смотри, Татьяна, какая у тебя дочь грамотная стала, - не соглашалась Людмила Яковлевна. – Вот что значит частник. Значит тоже за олигархов и коррупционеров?
- Нет, конечно, - спокойно возразила Виолетта. - И тоже, как и вы, хочу выйти поскорее из грабительского мафиозного капитализма. Недостатков в нашей жизни и в настоящее время не меньше, чем их было в советский период. Но ведь прошлые
9
недостатки были связаны с прошлой системой. И хотя она еще продолжает цепляться, но вернуться в сталинский социализм уже не сможет. Люди освободились от страха свободно размышлять и высказываться. Разве могли мы говорить об этом тогда, когда были арестованы и отправлены на Колыму многие советские люди?
- Ладно, ладно. Этим ты и бьешь каждый раз меня, - вяло отмахнулась Людмила Яковлевна. – Давай лучше об Игоре поговорим. А то он уже заскучал от наших споров.
- Нет. Нет. Наоборот, мне это интересно. Ведь в школе об этом не говорят, - возразил Игорь.
- Не говорят, потому что понимают, что недовольство проявляют в основном те, кто не получил от власти кусков от национального достояния. А сами что-то сделать не могут в этой жизни, - объяснила Виолетта.
- И что это мы все о политике, да о политике, - заговорила молчавшая до этого мать Виолетты. – Ты лучше расскажи о личной жизни. Что, так и будешь куковать одна?
- Почему одна? У меня рядом Игорек, который не дает скучать. Да и вы постоянно напоминаете о себе.
- Все это так, - не сдавалась мать. – Однако мужское плечо женщине тоже необходимо. Да и сыну тоже.
Услышав это, Виолетта недовольно проговорила:
- Моя личная жизнь в сыне и в работе.
- Конечно, забот у тебя немало, но мать правильно говорит. Сыну необходимо общение с мужчиной. Конечно сейчас мужики разные. Но у тебя ведь неплохая голова. А хочешь, я познакомлю тебя с одним парнем? – включилась и Людмила Яковлевна.
- Вот этого-то я и не хочу. Сама разберусь. И если встречу достойного, тогда и подумаю, как мне поступить.
Ответив так, Виолетта вспомнила Валерия. И сразу ее душу переполнили нежные и грустные воспоминания о недолгих радостях любви, подаренных ей. В памяти всплывали картины их отношений, отчего она была охвачена безотчетной благодарностью. Прошло уже немало времени. Годы следовали за годами, а воспоминания вновь и вновь напоминали о нем.
Силясь овладеть собой и стараясь не обидеть свою мать и бабушку, Виолетта задумчиво добавила:
- Не все так просто, как вы думаете. Вы же знаете меня. Знаете, что с кем попало я не смогу устанавливать близкие отношения. Так что не надо меня подгонять.
- Но мы говорим не только о тебе, - продолжала Людмила Яковлевна.
- Я понимаю.
Мать Виолетты чувствуя, что этим разговором они задели больное место дочери, словно оправдываясь, поднялась.
- Пойду чай подогрею.
Поднялся и Игорь.
Выйдя с бабушкой из зала, он сразу с упреком заявил:
- Ну зачем давите на маму. Она на работе так расстраивается, а вы и дома достаете. Никого нам с мамой не надо.
- Ладно. Ладно. Перевернули страницу, как ты говоришь. Неси чайник.
Однако Игорю надо было облегчить свое состояние. Он почувствовал, что его мать расстроилась и допустить этого не мог. Не понимая того, что разговоры обоих бабушек напомнили матери о его отце, он и начал с упреков.
Принеся чайник, Игорь сам разлил по чашкам чай и категорично заявил:
- Никаких советов больше чтобы не было. Мама сама все решит так, как надо.
- Ну и защитник! – воскликнула Людмила Яковлевна и сразу замолчала, почувствовав толчок ноги дочери.
10
После этого разговор перешел о погоде, а затем о брате Татьяны Петровны. Однако в этих разговорах Виолетта участия не принимала. Спазмы сдавили ей горло так, что ей не хватало воздуха. Подобное состояние возникало у нее всегда, когда она видела заботу о ней Игоря. Она встала из-за стола, подошла к окну и, постояв некоторое время, вновь села за стол.
Словно понимая свою дочь, ее мать, обняв Игоря, заявила:
- Хорошего ты сына готовишь к жизни, Виолетта.
- Так у него такие бабушки, с которых он и берет все хорошее. А что касается меня, то я очень слабая женщина и никак не могу забыть то, что произошло в моей жизни. Без вас троих в моей жизни все было бы пусто. Поэтому кроме вас мне пока никто не нужен. Но нам с Игорем уже надо собираться.
- А куда мы пойдем? – сразу же спросил тот.
- Сходим на набережную. Воздух после дождя такой чистый, что грех упустить возможность подышать им.
11
ОПАСЕНИЯ ВИОЛЕТТЫ
На набережной Виолетта с сыном были недолго. Начал снова моросить дождь, и они поспешили домой.
Придя домой, Виолетта в изнеможении опустилась на диван. Советы матери и бабушки подействовали на нее так, что она не в силах была двигаться. Видя такое состояние матери, Игорь ушел в другую комнату и включил компьютер. Поймав художественный фильм, он так увлекся его просмотром, что и не замечал, что делает его мать. В этот день Виолетта чувствовала себя так, словно ее разбил паралич. Она была расстроена советами самых близких для нее людей. Значит, они не понимают меня, - думала она. Не понимают, кем для меня был Валерий.
Постепенно ее мысли стали проясняться и волнение улеглось. Она попыталась разобраться, почему ее так расстроили советы о замужестве. Расстройство, испытанное ее чувствительным сердцем заменилось неудержимой нежностью к сыну. Сейчас она понимала, что эти советы исходили от заботы, как о ней, так и о сыне.
Виолетта долго размышляла, откинувшись на подушки дивана. Отвергая услышанный совет и изобретая другие планы, она ничего другого, кроме сына и работы не находила. Неожиданно Виолетта вспомнила, что положение, в котором она оказалась одна с сыном, приносило ей и немало огорчений. Не зная ее внутреннего мира, мужчины липли к ней, как мухи на мед. Липли, потому что Виолетта была привлекательной молодой женщиной. Незнакомые мужчины считали, что жизнь одинокой женщины делает ее более податливой. Особенно липли к ней семейные мужчины, которые даже обещали развестись со своими женами. Однако это не устраивало Виолетту. Она не могла согласиться с ними, так как всегда считала, что за счет несчастья другого человека своего не построишь. Да и побаивалась, как отнесется отчим к Игорю. Не нарушит ли ее семейная устроенность жизнь Игоря. Однако подумав об этом, Виолетта вспомнила и слова матери о том, что сыну необходимо мужское общение. И в душе Виолетты все затаенные размышления вступили в ожесточенную борьбу между собой. Первоначальные опасения и хитроумные упреки совести отступали перед доводами повидавших жизнь самых близких для нее людей.
Она встала с дивана и подошла к окну. Это уже давно вошло у Виолетты в привычку. Когда ей было трудно, она словно искала поддержки за окном. Мелкий дождь продолжал нудно моросить. Вернувшись к дивану и сев, Виолетта стала искать такой довод, который бы рассеял все ее сомнения. Несколько раз она задавала себе один и тот же вопрос. «Если близкие люди так настойчиво предлагают мне подыскать отца для сына, то вправе ли я отвергать их советы». Но этот довод заглушался сомнениями, которые нашептывала совесть и ее понятия порядочности. Она даже подумала, а не будет ли это предательством перед тем, кого она так любила. Но точка зрения бабушки немного успокоила ее. «Да, - говорила она себе, - я не должна сразу же заняться поиском будущего мужа. Это не так-то просто. Но прислушаться следует и не вести себя категорично, как делала всегда. Мир не без добрых людей. Главное, чтобы рядом был человек преданный и заботливый. Чтобы был не только мужем, но и отцом Игорю»
Подумав так, Виолетта встала и пошла в комнату сына. Увидев ее, Игорь поднялся с кресла и как бы оправдываясь, заговорил первым:
- Я не хотел тебя беспокоить. Опять что-то по работе?
- Кое-какие проблемы есть, - ответила Виолетта, не вдаваясь в подробности своих недавних размышлений.
- А ты помощников загружай больше. К нам недавно пришла новая учительница. Так, она как войдет в класс, так сразу нам задание, а сама сидит с сотовым, и что-то весь урок делает. Только за пять минут до конца урока соберет тетрадки с заданием. А на следующем уроке новое задание, и пока мы его выполняем, она проверяет первое. Мы даже не слышим ее голоса. Вот так-то.
12
- Видимо к самостоятельности вас готовит.
- Вот и ты так же учи своих самостоятельности. А то все сама, да сама.
Произнеся эти слова, Игорь говорил еще о чем-то, но Виолетта пропускала его слова мимо ушей.
Ей казалось, что сын догадался о ее недавних размышлениях над словами бабушки.
- Что смотришь?
- О том, как дочь не слушается свою мать.
После этого ответа наступило долгое молчание. Потом Игорь продолжил
- Если какие-то проблемы по работе, то позвони дяде Феде. Он же твой родственник и работает в банке.
- Хорошо, я так и сделаю.
И снова наступило молчание.
Повернувшись, Виолетта вышла в кухню и вскоре позвала на ужин Игоря.
В этот вечер ужин прошел в молчании. Обоим почему-то не хотелось ни о чем говорить.
Через час они уже лежали на своих койках в своих комнатах. Виолетта долго не могла заснуть, думая о своей жизни и о работе. В это воскресенье она измучила себя своими размышлениями так, что у нее не хватало сил на кого-то или на что-то сердиться. Она просто устала бороться, наносить и получать удары, ненавидеть. Устала так, что совсем обессилела и лишь пыталась усыпить свои чувства. Однако уснуть не могла. Она вспоминала трудности открытия своего предприятия.
Как и многим людям, умеющим верить в претворение своих желаний, Виолетте были чужды страх и неуверенность. С детства ей были знакомы упорство, терпение и радость побед. Она всегда добивалась того, чего хотела.
Известно, что человек не выбирает день своего рождения, и ему не дано право выбирать день своей смерти. Человек не выбирает себе и родителей. Но между тем способность выбирать в дальнейшей жизни главное является драгоценным качеством нашего разума. Такие люди помогают себе своей наблюдательностью, памятью и настойчивостью. Они думают о будущем, и особенно ценят свою свободу. Не болтают о своих правах и жизни. Они просто надеются на лучшую жизнь и добиваются этого честным трудом. Именно к такой категории и относилась Виолетта. После принятого решения об открытии своего дела она сразу начала знакомиться с будущей работой.
Перед открытием предприятия Виолетта уже немало знала о предстоящей работе. Знала из прочитанных статей и из интернета. Знала и из разговоров о предпринимательстве. Виолетта понимала, какие ее ждут трудности и что предпринимательство – это не только «купи-продай». За ним стоит тяжелый труд. Колоссальные потоки информации и частые изменения правил игры на рынке заставляют постоянно принимать новые решения. Поиск регулярной поставки закупаемого сырья. Организация качественной переработки его с учетом спроса и растущей конкуренции. Поставка в торговую сеть готовой продукции. Постоянная работа с клиентами в дошкольных, учебных, медицинских учреждениях и ресторанах.
На продовольствие потребители тратят не менее сорока процентов своего бюджета. Но они хотят тратить меньше, а покупать продукты питания более качественные. В рыночной экономике все подчиняется главному: переработать и продать готовую продукцию дешевле, чем ее продают другие. За каждой копейкой, которая снижается в цене за счет снижения себестоимости, стоит большой труд всех, кто работает на предприятии. Это ежедневный процесс и в управлении, и в закупках сырья, и в переработке, и в реализации готовой продукции. В связи с постоянной и растущей конкуренцией надо всегда думать о сокращении издержек, более быстрой доставке, более
13
качественном хранении и сырья, и готовой продукции. Все это требует отлаженных четких процессов. И чем они отлаженнее, тем меньше потерь.
У человека, думающего все время об одном и том же, по законам диалектики количество, как правило, переходит в качество. После открытия предприятия «Сельпродукт», Виолетта делала так, чтобы качеством завоевать рынок. Она не ругала и не хвалила власть. Она делала свое дело и требовала этого от подчиненных. Внедряла в предприятие то, что считала важным, требовала от работников много работать и сама показывала в этом пример. Это видели подчиненные. Кроме этого, Виолетта была предпринимателем с фантазиями. Она жила будущим, и этим вдохновляла подчиненных. Отдаваясь работе, Виолетта не любила встречаться с представителями госорганов, считая это потерей времени. Каждый раз она приходила к выводу, что ей не надо помогать. Просто надо не мешать. Она понимала, что надеяться на помощь чиновников нельзя. При этом видела, что у малых предприятий имелось два пути: либо укрупняться и наращивать долю на рынке, либо уходить с него. Поэтому Виолетта и стремилась к укрупнению. В первые годы создания своего предприятия она столкнулась с такими трудностями, о которых раньше и не предполагала. Особенно как обеспечить постоянный приток денежных средств? Как распределить разнообразные функции и обязанности внутри предприятия? Как правильно спланировать перспективное развитие для последующей эффективной деятельности? Вопросов было много. Но они как бы подхлестывали Виолетту. Ей даже казалось, что людей бросили в рыночную экономику, как щенят в реку. Выплывут – хорошо. А захлебнутся – то каждому свое. Рыночная экономика для многих, особенно для чиновников в первые годы была, как кость в горле. С каждым годом, несмотря на призывы о сокращении аппарата, чиновников становилось все больше и больше. Больше придумывалось и бумаг. При этом не всегда в пользу частных предприятий. В результате из-за завышенных требований при желании можно задавить любое предприятие. Но чтобы выполнить все требования и соблюсти все санитарные нормы, нужны серьезные инвестиции, а их не так-то легко получить.
Как то на городском совещании предпринимателей она заявила, что важность торговли недооценивается властью. И стала доказывать, что официальная статистика и отчетность направлена на то, чтобы отразить производство, тогда как во всем мире учитываются и планируются продажи. То есть произведенная, но не проданная продукция либо не учитывается, либо отражается в убытках. Ко второму недостатку в области антикризисных цен она относила поддержку банками неэффективных сельскохозяйственных и промышленных производств. В большинстве же других стран почти половина антикризисных сумм идет на поддержку покупательной способности населения. Чем больше покупается продукции, тем сильнее раскручивается механизм производства. На том совещании Виолетту тогда жестко раскритиковал мэр города, который несколько раз обрывал ее выступление, а в конце заявил, чтобы она не бежала впереди паровоза, а делала то, что ей предлагает городская власть.
Все это вспоминалось так, будто это было вчера. Она даже вспомнила встречи со своим родственником Федором Гусевым, который работал начальником отдела кредитования в коммерческом банке. Несколько раз она обращалась к нему за советом и, слушая его, ловила каждое слово, стремясь за что-то ухватиться.
14
- Конечно, я знаю о трудностях руководителей частных предприятий, - хвастаясь, заявил он в первом разговоре. – Так что не стесняйся, спрашивай. Правда, не пойму, зачем такой груз на себя взвалила. Молодая, симпатичная, нашла бы какого-нибудь бизнесмена и жила бы без забот.
- Федор, давай ближе к делу, - перебила тогда она его.
- Давай. Бери блокнот и записывай. Проблемой номер один в бизнесе является конкуренция. Особенно здесь нарушаются права предпринимателей. Вторая проблема – нарушения, допускаемые властью, которая крышует своих друзей и родственников. Криминальная угроза сейчас уменьшилась, а вот первые две проблемы представляют серьезную опасность. Но бизнес, хотя и медленно, входит в законные рамки. Поэтому закон для тебя будет главным защитником, и в случае наката обращайся в суд.
- А что до суда власть не в состоянии защитить мои права? – спросила тогда она.
- В этом и парадокс. С одной стороны государство, а точнее законодательная власть нормативами регламентирует деятельность предпринимателя, а с другой стороны в лице исполнительной власти нередко становится препятствием для реализации этих законов и норм. К каждому закону ведомства разрабатывают свои инструкции, которые защищают не предпринимателей, а чиновничий беспредел. И тут даже суд бессилен.
- Почему?
- Справедливое рассмотрение возможно только для тех, кто находится в равных весовых категориях. С органами власти это практически невозможно. Да и с теми, кого крышуют административные органы. Бюрократизм и связи имеют порой решающее значение.
- Это понятно, - с иронией перебила тогда Виолетта. – Ты лучше расскажи о налоговых делах.
- Налоговая система тоже одно из самых главных препятствий на пути развития малого бизнеса. Она носит подавляющий, а не стимулирующий характер. Во многих странах начинающие работать предприниматели несколько первых лет даже не облагаются налогами. А у нас все делается, чтобы вытрясти платежи с налогоплательщиков. Поэтому многие уходят в теневой бизнес, в работу черным налом. Однако тебе я не советую этим заниматься. Особенно по зарплате. Тут подловить тебя легко. Да и как спросишь с работника за недостатки по работе, если на крючке у него сидишь? Но кроме налогообложения здорово давят предпринимателей и постоянные проверки.
- Я уже слышала об этом от знакомых, как им приходится одаривать проверяющих, - перебила Виолетта.
- А что ты хотела? Формула: «мы - вам, а вы- нам», отработана четко. Не преподнесешь проверяющему – себе дороже будет.
- Но с этим надо же бороться. Иначе коррупция, о которой так много говорят, совсем задавит, - возразила тогда Виолетта.
- Говорят действительно много. Но дел пока мало. Наше общество, по-моему, еще полусоветское, в котором основная особенность экономической и политической жизни – это пассивное приспособление к репрессивному государству, или к крупному предприятию. Поэтому у многих нет желания высовываться со своим мнением. Поэтому и подозрения в отношении богатых, развитие теневой экономики и коррупция.
- И что же мне делать в этих условиях?
- Умело приспосабливаться. Взаимоотношения власти и бизнеса постепенно меняются, но нужны правила игры, одинаковые для всех. Однако власть на это пока не идет. Поэтому и манипулирует бизнесом по своему усмотрению. На сегодня власть практически как государственный рекэтер, требует оказания ей помощи по многим вопросам, и я не советую тебе отказывать.
- Почему?
15
- Я уже говорил. Последствия могут оказаться дороже.
- Но это же беззаконие.
- Беззаконий ты встретишь немало. И не только от чиновников. Немало его и среди твоих коллег будет. Особенно попытки смошенничать, обмануть и подставить. Поэтому будь внимательнее и с поставшиками, и с конкурентами, и со своими работниками. У нас ведь многие хотят жить, как в Штатах, а работать, как в африканских племенах. Тебе бы юриста хорошего подобрать.
- Так помоги, - попросила она родственника в том разговоре.
- А ты поговори с Сергеем Николаевичем Степановым. Он же наш родственник. Правда, возраст у него уже приличный, но пока еще на ногах. Опыт юридической работы у него большой и связи с нужными людьми поддерживает.
- Это хороший совет. Он ведь и на руководящих должностях был.
- Был. Но наверху одно, а внизу другое. Ты когда начнешь работать директором, меньше слушай всяких предложений. Лучше советуйся со мной. Неплохо бы сделать меня и акционером. Тебе же потребуется первоначальный капитал, и я смогу помочь кредитами.
- Господи, думала ли я, что будет столько трудностей! Просто ужас! – взволнованно воскликнула тогда Виолетта, уходя от разговора о соучредительстве Федора.
- Не паникуй! Все будет хорошо. Ты же всегда была умницей, - успокаивая, ответил Федор. – Нынешнюю ситуацию уже нельзя сравнить с той, которая была несколько лет назад. Сейчас уже у многих складывается мнение, что другого пути у России нет. Проблемы, конечно, имеются, но со временем они будут решаться в пользу предпринимательства.
- Что еще посоветуешь? – спросила она в тот день.
- Делай ставку на молодых. Они живут надеждой на будущее, а старшее поколение, как правило, живет своим прошлым, своими воспоминаниями. Молодежь мечтает о хорошем жилье, шикарной машине и нормальной зарплате. И это естественно. Я могу привести немало примеров, как молодые предприниматели начинали практически с копеек. Как бывшие «челноки» стали владельцами магазинов, баров и предприятий. А посмотри, как одеваются они. Почти все в мехах и кожах. А какие машины у них. Но ты не ответила на мое предложение.
Виолетта уже знала от своей матери, что Федор и ее уговаривал принять его заместителем с передачей части акций. Но Виолетта от многих слышала, что Федор всегда рвался к власти и нигде не удерживался. Власть для него была ради власти, но не для работы. Она использовалась им только для дачи советов по поводу и без повода. Но самым серьезным недостатком в его характере была зависть. От зависти он мог пойти на подлость и на предательство.
- Рано еще об этом говорить, - ответила тогда Виолетта. – Надо все просчитать и обдумать. Но за советы спасибо.
- К советам всегда надо прислушиваться. А то умные и способные, вроде тебя, как-то больше в одиночку. Надо брать пример с тех, у кого всегда в нужных местах имеются нужные люди. Они- то и поддерживают друг друга. Принципы: «Ты-мне, я-тебе» и «кто не с нами, тот против нас» прочно заняли место в нашей системе. Ну что, на сегодня хватит?
- Как скажешь. Но без чая я тебя не отпущу.
16
Перейдя в кухню, Виолетта включила тогда чайник и достала из холодильника приготовленную закуску и бутылку дешевой водки. Поморщившись, открывая бутылку, Федор недовольно заметил:
- Могла бы и получше купить.
- Извини, я ведь не в банке работаю вот когда раскручу свое дело, тогда и встречать буду по-другому.
Наполнив стопку, он залпом выпил, пожевал бутерброд с колбасой и, посмотрев на часы, поднялся.
- Дела не дают возможности подробнее поговорить. Завтра совещание, а я не подготовился. Но ты не стесняйся и спрашивай, если что не понятно. Да и о предложении моем помни.
Проводив в тот же день родственника, Виолетта вошла в комнату Игоря, и устало проговорила:
- Ушел. Пошли ужинать.
- Я все слышал, - ответил тогда Игорь и, засмеявшись, добавил, - Ты лучше меня возьми к себе помощником.
- Договорились. Закончишь учебу и сразу ко мне. Поработаешь немного и станешь потом руководителем моего предприятия, а я на отдых уйду, - пообещала Виолетта.
Уложив сына спать, она долго в тот вечер сидела в своей комнате.
В детстве Виолетта мечтала управлять предприятием, выпускающим продукты питания. С восьми лет она помогала матери на кухне, а через год уже сама готовила разные закуски. Причем получалось у нее даже лучше, чем у матери. Вот почему с началом перестройки она и приняла такое решение. Не юридическую контору, а именно предприятие по изготовлению мясомолочных деликатесов. Но особенно ей хотелось заглянуть в мир предпринимательства, о котором так много было разговоров.
Виолетта никогда и никому не пыталась объяснить, почему она хочет открыть именно такое предприятие. Ей нравилось волнение сопутствующее решению незнакомых задач. Она любила сложные испытания. Любила изобретать что-то новое и добиваться претворения своей изобретательности.
- Ты невыносимо самоуверенная, - то и дело слышала она о себе от матери и родственников, хотя не говорила о своих способностях. Видимо окружающие ее люди видели в Виолетте сильную личность. Ее врагом всегда была мягкая и бесформенная, никогда и никому не сопротивляющаяся бестолочь.
С детства она мечтала о встрече с интеллигентным, умным и компетентным человеком. Ее даже посещали приступы мучительной потребности в таком друге, обладателем дарования, превышающего ее собственное. И такой друг появился в девятом классе. Это был Валерий. Однако счастье продлилось недолго. Она не успела насладиться этим счастьем. Но вспоминая Валерия, ожесточенно стремилась доказать то, о чем они оба мечтали.
Обладая активностью и огромным запасом энергии, Виолетта по возвращению в Степноград, сразу же устроилась в областное управление юстиции регистратором недвижимости. Однако проработав недолго, ушла оттуда. Она не выдержала, по-существу, чисто технической работы, которую не могли, как ей казалось, перестроить бывшие комсомольские и партийные руководители. После увольнения внутри ее снова проснулся вулкан, извергающий одну за другой идеи по созданию своего частного предприятия.
17
Таков психологический портрет женщины, которая возглавила частное предприятие и с которой читателю придется не раз встретиться.
Жизнь каждого человека, это написанный судьбой роман его прошлой жизни, в котором описываются извечные темы: любви и полученного от этого счастья, ненависти и переживаний. Это повествование формируется нашими ежедневными решениями, которые и отражаются на главной жизненной линии. Однако в моменты принятия этих решений Судьба лишь наблюдает за нами, оставляя нас наедине со своими ошибками или победами, потому что только наша собственная воля ведет нас к тому, что мы получаем.
Перед открытием своего предприятия Виолетта шарахалась от одной мысли к другой. Даже во сне эти мысли не оставляли ее. В одну из таких ночей Виолетте приснились мать и сын, обвиняющие ее в том, что по ее вине они живут как нищие. Что другие ученики их школы и одеваются лучше, и приезжают в школу на шикарных машинах. «Смотри, смотри, - кричала ей мать, - в чем ходит твой сын». И хотя сын пытался защитить свою мать, бабушка кричала и на него. Не выдержав, Виолетта стала тоже кричать, чтобы та не смела упрекать сына, так как он лучший ученик в классе. Но та еще сильнее закричала: « А что толку от его отличной учебы! Сейчас, доченька, нужны бабки, а не пятерки». От этого крика Виолетта и проснулась. До утра она уже не могла уснуть. Тот сон взбудоражил ее сильнее всех сомнений. Оценивая все вместе взятое, Виолетта тогда с еще большей энергией взялась за открытие своего дела. Она с утра позвонила своему родственнику Сергею Николаевичу Степанову.
- Дядя Сережа, мне надо с вами поговорить, - сразу же заявила она, услышав его голос.
- Есть проблемы?
- Пока нет. Но могут появиться. Поэтому хотелось услышать от вас полезные советы.
- Когда?
- Можно бы и сегодня.
- Тогда к обеду и подъезжай.
Сергею Николаевичу недавно исполнилось шестьдесят пять лет. Но выглядел и чувствовал он себя бодро. Работать в детективном предприятии Степанов прекратил, так как дела без хороших помощников не пошли. Да и Приходков, с которым они начинали работать детективами, был серьезно болен.
С сестрой своей жены Татьяной Гусевой он поддерживал добрые отношения и приходя к ним в гости, всегда баловал подарками Виолетту. О ее судьбе Степанов знал и слышал от своей жены о том, что Виолетта хочет открыть свое предприятие. Он помнил, когда работал членом парткомиссии при обкоме партии, беду, случившуюся с Татьяной. В те годы ее изнасиловали два поддонка, которые учились с ней в одном классе. Услышав тогда об этом от своей жены, Степанов по телефону спросил Татьяну:
- Ты готова к расследованию?
Несколько минут та молчала, но затем дала согласие.
На следующий день насильников задержали, но при допросе в прокуратуре те заявили, что все было добровольно и никакого изнасилования не было. Более того, после вмешательства заведующего отделом административных органов обкома партии Фомичева следователь прокуратуры по несколько раз просил ее повторять все подробности изнасилования. Это приводило Татьяну в смущение, а тот продолжал пугать ее тем, что придется неоднократно рассказывать и в суде все подробности, да и на работе об этом обязательно узнают. Татьяна хотела, чтобы насильников сурово наказали. Но после разговоров со следователем уже не была уверена в этом. Да и за свою больную мать
18
опасалась, что та, узнав об этом, не выдержит. Поэтому она позвонила жене Степанова и высказала свои опасения.
- Ты права, Таня. Покровители у этих отморозков очень большие, - ответила та.
Услышав это, Татьяна тогда проговорила:
-Я это почувствовала. Передай мужу, чтобы он больше ничего не предпринимал. Самое главное, чтобы мама ничего не узнала.
Вскоре расследование было прекращено, так как Татьяна написала заявление, что никакого изнасилования не было. А через девять месяцев родилась Виолетта, которую Степанов полюбил, как свою родную дочь.
Встретив и поговорив за обедом о разном, Степанов не любивший откладывать дела, сразу же увел Виолетту в свою комнату.
- Ну, рассказывай, что за проблемы у тебя могут возникнуть?
- Вы, наверное, знаете, что я хочу открыть свое частное предприятие. Так вот и хотелось об этом поговорить. У вас ведь большой опыт работы и в прокуратуре, и в обкоме, да и частным детективом.
Степанов задумался, затем неохотно проговорил:
- Сейчас многие хотят открыть свое дело. Но не всегда и не у каждого это получается.
- У меня получится, - самоуверенно перебила тогда Виолетта.
- Это хорошо, если есть такая уверенность. Да и по характеру ты подготовлена к этому. Главное, чтобы была цель, а добиваться ее достижения ты умеешь. Но немало предпринимателей останавливаются на полпути. То ли трудности их пугают, то ли еще что-то.
- Дядя Сережа, вы меня знаете. То, что я делаю, это всерьез и надолго. Я даже думаю созданное предприятие передать сыну, когда тот вырастит и закончит учебу.
- Это было бы для вас обоих самым разумным. Но в чем сейчас проблемы?
- Во-первых, я бы очень хотела, чтобы вы помогли мне. У вас же такой большой опыт. Вот я и прошу, чтобы мы вместе работали.
- Конкретнее, - перебил Степанов.
- Можно на равных считать учредительство и руководство предприятием. Можно назвать должность вашу советником или юристом. Как посчитаете нужным, так и определимся. Зарплату вы будете получать точно такую же, как и я.
- Ты меня плохо знаешь. Я ведь очень требователен и к себе, и к остальным. Особенно к тем, с кем я вместе работаю. Но у меня к тебе тоже есть вопрос: А о чем-то другом, кроме открытия предприятия ты не думаешь?
- Пока нет, - ответила Виолетта, опустив голову.
- Но, на мой взгляд, в мире немало и других вещей.
- Об этом пусть думают другие.
- А не эгоистична ли такая точка зрения?
- Возможно. Но я думаю, прежде всего, о том, что сейчас есть возможность устроить свою жизнь и жизнь сына так, как мне хочется.
- С помощью денег?
- И это имеет значение. Но главное, я хочу свободной жизни. Хочу жить без поводка и подсказок чиновников, которых наслушалась вдоволь.
Степанов улыбнулся. Но улыбка не была насмешкой. В его улыбке Виолетта почувствовала, что он нащупал связь между ней и ее будущей способностью управлять своим предприятием. Прерывая затянувшееся молчание, Степанов спросил:
- Кого среди людей ты считаешь самыми низменными?
- Тех, кто не имеет цели. Таких людей я просто не понимаю.
- Но таких людей немало. И с ними тебе придется иметь дело.
19
- Поэтому я и прошу у вас помощи.
- На равных мы не должны быть.
- Почему?
- Потому что на корабле двух капитанов не должно быть. Но помочь тебе я согласен. Учредителем ты должна быть одна. Можно процентов десять кому-нибудь из своих замов.
- Но если будете и вы, то это подымет авторитет предприятия.
- Авторитет от моей работы в твоем предприятии будет и без моего учредительства. Всем, кто будет интересоваться твоей работой, сразу станет известно обо мне. Давай так договоримся. После регистрации предприятия ты зачисляешь меня на должность юриста. А о зарплате будем говорить после начала работы предприятия. Помещение под офис подобрала?
- Пока еще нет.
- А главного бухгалтера, специалистов по переработке продукции, начальников цехов и директоров магазинов?
- Кое-какие наметки есть.
- Вот и хорошо. Но сначала послушай, чего надо опасаться, а потом уже будем вместе думать по каждой кандидатуре. Для начала я сообщу тебе о самой опасной для начинающих предпринимателей угрозе. Ты должна знать об этом с первых своих шагов. Я имею в виду рейдерские захваты. Коррупция, отсутствие сильной независимой судебной власти и несовершенство законодательной базы привели к тому, что сегодня дешевле отнять бизнес, нежели создать его. По этой причине объектом атаки рейдеров сегодня являются практически любое предприятие или компания. На уровне предприятия этому способствуют две особенности: во-первых, слабый, не имеющий поддержки в эшелонах власти собственник, а во-вторых, допускаемые предприятием при ведении бизнеса нарушения действующего законодательства.
К признакам слабого собственника относится: внутренние конфликты и разногласия в коллективе, наличие и доступность сведений компрометирующего характера в отношении руководителя, наличие финансовых и налоговых нарушений, а также нарушения природоохранных, технических и санитарных норм и правил. Много и других тонкостей, о которых расскажу позже. По всем этим вопросам тебе должен помогать и начальник службы безопасности. Я помогу подобрать тебе такого человека. Главное не стесняйся чаще советоваться. Пока я буду рядом, опасности у тебя будет меньше. Поэтому я и предупреждаю. Не напугал?
Несколько минут тогда длилось молчание. Сергей Николаевич Степанов был лидер новой формации. Каждого, с кем он работал, Степанов стремился превратить в равноправного думающего партнера. В таких случаях он не скрывал предстоящие трудности и всегда сообщал все, о чем сам думал. До перестройки он, как и многие другие, не проявлял себя. Но времена изменились. Изменился и он. Рассуждая с Виолеттой, он представлял, какие ее ожидают трудности, хотя в душе радовался, что перестройка высветила таких, как она. Сергей Николаевич знал, что по своему характеру она может многим не нравиться, а это обязательно отразится на ее работе, так как никогда и ни к кому не приспосабливалась.
- Так как? Не испугалась? – несколько раз спрашивал в тот день Степанов.
- Наоборот. Я люблю трудности преодолевать. Поэтому и напросилась к вам с этим разговором. Думаю, что…
- Подожди не тарахти, - перебил Сергей Николаевич. – Говорить мы все научились. Лучше давай поговорим о плане наших действий по открытию предприятий. Работать будем вместе. Поэтому все, что ты будешь предпринимать, ты должна сообщать мне.
- Договорились.
20
- Встречаться будем ежедневно с девяти утра или у меня или у тебя на квартире. До подбора офиса, который должен быть там, где будет основное твое производство. На этот счет какие-то наметки есть?
- Да. Неподалеку от города имеется небольшое село. Когда-то там была колхозная животноводческая ферма. Но колхоз развалился, ферму купил предприниматель. Но он ничего не смог там организовать, и более того, обанкротился. Я была там. Помещения кое-какие на первое время можно использовать. Особенно два коровника и склады.
- Это уже кое-что. А собственник готов продать?
- Я встречалась с ним. И он согласился. Пока по цене не сошлись. Но думаю, что он пойдет на уступки. Главное в этом селе живут около пятидесяти трудоспособных, но нигде не работающих бывших колхозников. Из них можно подобрать кое-кого для работы на нашем предприятии.
- Ты пока не торопись. Особенно с покупкой.
- Да у меня и денег на это нет. Правда, Федор обещал помочь с кредитом. Но вы же знаете его.
- Знаю, конечно. Он всегда стремился оставаться в выгодном положении, не думая о других. Так и не понял, что если не ценишь других, то и тебя не будут ценить.
- А мне почему-то его жалко, - задумчиво ответила Виолетта.- По-моему, он меняется.
- Это, видимо, потому что обещал тебе помочь за то, что ты его отблагодаришь чем-то? - Улыбнулся Степанов. – А Федор не меняется. Так что будь осторожнее с ним.
- Об этом мне и мама говорила. Она даже не поняла, чего он добивается. До этого никогда и ничего у нас не просил, и ничем не помогал. А сейчас вдруг такая забота.
Проговорив это, Виолетта тогда задумалась. Она вспомнила, как он всегда злорадствовал от зависти. Тогда она не понимала причин этого, но с годами увидела, что Федор безразличен ко всем, если не получал от этого выгоду. Думая об этом, Виолетта сидела сгорбившись. Ее грустные глаза смотрели куда-то мимо Степанова. Она казалась беззащитной, и очень нуждалась в поддержке. Глядя на нее, Степанов улыбался.
В этот день Виолетта и Сергей Николаевич, как никогда раньше, без слов понимали друг друга. Они были словно слеплены из одного теста. Степанов казался ей самым близким родственником, с которым ее соединяло полное согласие. Самое важное в жизни невесомо. И здесь важнее всего улыбка. Улыбка Степанова освобождала Виолетту от гнетущей тревоги по созданию предприятия. Она вселяла уверенность и надежду. Увидев эту улыбку, Виолетта погрузилась в нее так же, как когда-то погружалась в улыбку своей матери. Она почувствовала в его улыбке участие в своей мечте. Почувствовала уважение к ней. Несмотря на возраст, Степанов не выпячивал свою зрелость, которая вмещала всю его жизнь, наполненную бедами и радостями. Он просто понимал состояние своей родственницы, и Виолетта, которой так нужна была его поддержка, чувствовала это. Именно в тот день она обрела, наконец, уверенность.
Обрела она и защитника от преступного и чиновничьего беспредела. После убийства известного криминального авторитета Парамона в Степнограде, как, впрочем, и по всей стране, начался передел влияний. Дружков Парамона, как и других авторитетов, и воров в законе, быстро оттеснила накаченная молодежь. У них не было «ходок», «отсидок» и признания в преступной среде. Но была лихая молодость, наглость, сила и напористость. В городе появились «крутые братки» с короткой стрижкой в кожаных куртках, порою в спортивных брюках и кроссовках.
21
Волна рэкета захлестнула город сильнее, чем при Парамоне. Она вторглась даже в «святая святых» - городскую власть и соблазнила чиновников крупными взятками.
Начались переделы сфер влияния и разборки, доходившие до перестрелок.
Этого и боялась Виолетта. Однако после первой же встречи со Степановым она стала увереннее.
До начала работы предприятия Виолетта встретилась и с будущим начальником службы безопасности. Встретились они в ее квартире. Привел его Сергей Николаевич, и первой их встретила мать Виолетты. Она радостно обняла Анатолия Борисовича, а Степанов представил:
- Это, Виолетта, твой будущий начальник службы безопасности Анатолий Борисович Лукашев. Работал в областном следственном управлении, а затем по нашей просьбе работал в банде Парамона. Кстати, помогал нам с Приходковым в розыске иконы, принадлежащей взорванному храму. Твоя мама тебе подробнее расскажет, но афишировать об этом не надо.
- Понятно, - растерянно ответила та.
Видя ее растерянность, Степанов добавил:
- Следователь Анатолий от бога. А о преданности и говорить не следует. Более того, многие криминальные авторитеты его знают, а это будет главной защитой тебя от беспредельщиков.
В этот вечер они долго сидели за столом. Вспоминали годы совместной работы, говорили и о будущей работе в предприятии Виолетты. После их ухода мать Виолетты подробно рассказала о будущем начальнике службы безопасности. При этом она несколько раз повторяла, что ее дочь может не беспокоиться, так как эти люди в обиду ее не дадут.
.
22
НАКАТЫ КРУТЫХ
Через месяц частное предприятие по закупке, переработке, хранению и реализации мясо-молочной продукции ООО «Сельпродукт» получило лицензию на свои права и приступило к работе.
Начался прием работников, подготовка хранилищ сырья, помещений для готовой продукции, закупка необходимого оборудования и подбор помещений для реализации продукции. Сейчас Виолетта оказалась, будто в другом мире.
Виолетта никому не объясняла, почему она выбрала для себя эту колею. Она просто понимала, что такого ощущения и удовлетворения многие ее знакомые не поймут. Похожие чувства Виолетта испытывала в детстве. Ей нравилось принимать решения и чувствовать при этом волнение. Нравилось испытывать восторг при претворении решений. Радость от собственных способностей возрастала в ней с каждым днем.
Открытие и руководство Виолеттой предприятием «Сельпродукт» никем из мужчин не оспаривалось, так как она не боялась пользоваться своими полномочиями и не уклонялась от принятия сложных решений.
Контрольный пакет акций ООО «Сельпродукт» принадлежал ей, и многие работающие на предприятии были лично знакомы Виолетте или Степанову, или Лукашеву. Они то и помогали ей в поисках сырья и подборе будущих работников.
Каждый вечер Виолетта проводила совещание со своими помощниками, на которых заслушивалось о проделанной за день работе и заданиях на следующий день.
В один из таких вечеров к помещению, в котором находился офис предприятия , подъехали три машины. Сидящий у окна Лукашев увидев приехавших, сразу же проговорил:
- Приехали те, кого ждали. Один из приехавших мой давний знакомый. Так что сейчас видимо, придут сюда.
- Вот и хорошо. Быстрее прояснится обстановка. Пистолет-то с тобой?- спросил Степанов.
- А как же. Но думаю, до этого не дойдет. Разговор вести мне или возьмешь на себя?
- Посмотрим. Но Виолетта пусть поторгуется с ними о сумме. Надо, чтобы они назвали сумму. Остальные пусть выйдут в соседнюю комнату.
- А может, согласиться с их требованиями, - волнуясь, проговорила Виолетта.
- Раз отдашь, потом не отцепятся, - возразил Степанов.
Вскоре один из приехавших со своим напарником вошел в кабинет Виолетты и сразу же спросил:
- Кто хозяин?
- Директором здесь я. А вас что интересует? – спросила Виолетта.
- Интересует то, что уже около месяца работаешь, а почему-то с нами ни о чем не советуешься, - ответил первый из вошедших.
- Советников сейчас много. Сразу и не поймешь, с кем советоваться. Да у меня и своих советников немало.
- Ты смотри, как она заговорила. Ты что думаешь, со своими советниками все проблемы решишь?
- Нет, конечно. Но я же не знаю ваши условия.
- Наши условия для таких, как ты, одни. Материально-ответственных работников принимать только тех, кого мы будем рекомендовать. Кое-какую готовую продукцию нам будешь отпускать по первому требованию.
- Ну, а в рублях сколько? – немного успокоившись, спросила Виолетта.
- Шеф сказал пока с вас брать по десять «лимонов» в месяц.
23
После этих слов Лукашев, встав со стула, подошел к двери и не обращая внимания на подскочившего напарника, произнес:
- Ну, а теперь давайте знакомиться. Я начальник службы безопасности этого предприятия полковник милиции Лукашев, а это юрист предприятия Степанов. – И, уловив взгляд вошедших, брошенный на окно, добавил, - Без глупостей. Постреляю, как куропаток. Или забыл меня? Кстати, как тебя сейчас называть?
- Серый, - озлобленно проговорил первый, увидев у Лукашева под пиджаком подмышечную кабуру.
- Эта кликуха мне известна. Известно, Павел, и в какой колонии ты срок отбывал, - спокойно проговорил Лукашев. – Ну, а шефа твоего как звать?
- Какого шефа? Я ни о каком шефе не говорил, - затараторил Серый.
- Сергей Николаевич, пусть послушает гражданин Серов и подумает, как ему вести себя в дальнейшем.
И тогда Степанов достав диктофон, включил запись недавнего разговора. Прослушав ее, Лукашев удовлетворенно проговорил:
- Хорошая запись. Голос получился отличный, а теперь, ребята, вот что. Машины ваши с номерными знаками сфотографированы. Передайте своему шефу, чтобы забыл об этом предприятии. Или начинать раскрутку? Ты ведь помнишь меня по последнему своему подвигу. А сейчас мотайте отсюда и как можно быстрее!
В окно Степанов видел, как вышли из офиса приехавшие. Как сели в первую иномарку и как, сорвавшись с места, понеслись в сторону города все три машины. Повернувшись, он удовлетворенно заметил:
- А пистолет то наградной пригодился. Так что, в нашей работе он видимо не раз потребуется.
- Не помешает, конечно, - согласился Лукашов. – Но мне надо в управе побывать.
Через несколько дней Лукашеву позвонил один из его знакомых и попросил, чтобы тот зашел к нему.
Понимая, что напрасно тот звонить не будет, Лукашов сразу же направился к нему.
- Ну и чем вызвана такая спешка?
- Просьбу твою мы выполнили. Шеф, о котором проболтался Серый, рыба очень крупная. Дважды судим. При этом второй раз за разбой, хотя в ходе следствия шел по убийству. Но во время суда подельник неожиданно взял убийство на себя. В колонии ходил в авторитетах. Через своих дружков пробил себе и досрочное освобождение. Кое-какая информация у нас по нему была, но она почему-то обрывалась и не разрабатывалась.
- Но это все в прошлом. А в настоящей жизни как? – перебил Лукашов.
- Продолжает заниматься тем же, чем и занимался, - глядя в окно, ответил полковник полиции Гнездилов. – Связан с ворами в законе и кое- с кем из местной власти. Банда его насчитывает около двадцати человек. Сколочена из разных людишек. Материала у нас немало, но конкретно взять его пока не за что. Как налим, ловко уходит от конкретности, подставляя своих подельников.
- А данные о нем имеются?
- Ну, а как же. Я для тебя и фотку его переснял. Мужик обладает бычьей силой. Кликуха у него Князь, а по последнему паспорту Егор Потапович Сорокин. Для своего прикрытия имеет ресторан «Восход». Поэтому они и нагрянули к вам, чтобы что-то для ресторана поиметь.
- Ну и наградил, Степан Ильич, информацией, - проговорил Лукашов и, вздохнув, добавил, - Конечно, за нее спасибо, но у меня просьба не бросать нас на съедение этому волку.
24
- Анатолий Борисович, это же наша обязанность. Тем более о бывших своих. Так что обращайся. Зарплата то приличная?
- Пока никакой. Вот когда раскрутимся, тогда и зарплата будет.
- А кто директор?
- Виолетта Яковлевна Гусева. Родственница Степанова, с которым я работал, когда он детективом был.
- Это который с Приходковым раскручивал нашего бывшего шефа? Кстати, как Приходков?
- Побаливает. А Степанов у нас юрисконсультом. В общем, входит в мозговой штаб, как и я.
- Понятно. Когда уйду на пенсию, возьмете?
- Такие, как ты, без дела сидеть дома не будут. Но пока работаешь в управлении, работай там. Сейчас у вас не то, что было, когда я работал. Но если желание возникнет, сразу к нам.
Вернувшись в офис «Сельпродукт» Лукашев сообщил о полученной информации Степанову, и они начали разрабатывать план по безопасности предприятия и особенно Виолетты Яковлевны.
Немало думал в эти дни и Егор Потапович Сорокин. Услышав от Серого о провале его указания по Сельпродукту он устроил тому разгон за то, что, не узнав подробностей, нарвался на людей, о которых немало наслышан. Однако учиняя разгон, Егор Потапович узнал немало и подробностей, которые заставили его на некоторое время затихнуть по этому предприятию.
От знакомых из УВД он знал и то, что управление по борьбе с организованной преступностью недавно проявило по нему интерес.
Действительно, услышав от отца о накате на предприятие, в котором тот работал, Виктор Анатольевич уточнив подробности, в один из вечеров приехал на предприятие «Сельпродукт». Поздоровавшись с отцом и со Степановым, которого знал, он сразу же попросил выйти их из офиса и поговорить в его машине.
- Ну, а меня почему не подключили по Князю? – сразу же упрекнул он отца.
- Не хотел ввязывать своего родственника. Если пойдет раскрутка, адвокаты опрокинут всю твою работу. Сейчас-то чего приехал?
- Проинформировать об этой группе. Чтобы повнимательнее был. Ты ведь мой отец.
- Ну информируй.
В машине Виктор Анатольевич сообщил имеющиеся у него сведения. Группу, которую возглавлял Князь, он разрабатывал уже несколько месяцев и немало о ней знал. В частности Сорокин по кличке Князь обладал познаниями в экономических преступлениях. Особенно специализировался на рейдерских захватах предприятий. При этом для достижения своих целей использовал нередко связи в правоохранительных органах и в администрации города. Будучи коммуникабельным и самоуверенным, он обладал лидерскими и организаторскими качествами.
Создавая преступное сообщество, Сорокин особое внимание обращал на подбираемых участников. Отличаясь жесткостью и авторитарностью, он поддерживал в своей группе строгую дисциплину и конспирацию. Это и позволяло ему уходить от ответственности за совершенные преступления. Тем более участники его группы не знали действий других групп и были разбиты по их применению. Кто-то добывал информацию, кто-то изучал место нападения, кто-то прикрывал нападающих. И лишь незначительная часть людей была непосредственными исполнителями.
Услышав это, Степанов сразу же спросил:
- А ваши люди среди них есть?
25
- Все, что положено нам применять, мы применяем, Сергей Николаевич, - уклончиво ответил Лукашев младший.
- А конкретнее, - перебил отец.
Виктор Антонович улыбнулся.
- Если что-то будет конкретнее, вы это сразу узнаете. Но если что-то узнаете сами, прошу сразу же сообщить мне. Сейчас он начнет вас дергать не сам, а через налоговую службу, санитарную и других.
- Мы это предвидели и делаем все так, чтобы меньше было зацепок для них. Но предприятие есть предприятие, и найти всегда что-то можно, - заговорил и Степанов.
- Главное, чтобы крупных недостатков не допускали, - добавил Виктор Анатольевич и сразу же его оборвал отец.
- Учи, учи. Мы ведь не понимаем, видимо, этого.
- Не обижайся, папа. Ты же сам когда-то был на моем месте. Я поеду, если нет никаких просьб. Хорошо? Привет маме.
- И твоей жене тоже. Но наведывать своих родителей не забывай.
Через несколько дней на предприятие «Сельпродукт» приехали проверяющие из налоговой инспекции и сразу же вошли к директору предприятия. Узнав об этом, Степанов пошел туда же.
Войдя в кабинет директора, он увидел сидящих проверяющих и, представившись, спросил, в чем дело.
Одна из приехавших не глядя на него, строго ответила:
- Налоги надо платить вовремя. Только начали работать и уже обманываете.
Однако почувствовав себя смелее, Виолетта Яковлевна сразу ей возразила:
- Все налоги и платежи в бюджет нами перечисляются вовремя. Об этом имеются отметки банка. Можете убедиться. А если банк по каким-то причинам задержал наши платежи, так с него и спрашивайте.
- С банка мы ничего спрашивать не будем. У вас задолженность по платежам в бюджет составляет более миллиона. Да штрафные санкции уже набежали немалые. Поэтому лучше будет, если вы срочно погасите эту задолженность. А с банком сами судитесь и доказывайте свою правоту.
Не выдержав, Степанов возразил:
- Да такое положение существовало несколько лет тому назад. Но Конституционный суд отменил это и принял другое постановление, по которому в подобных случаях отвечает банк.
- Нам это неизвестно, - возразила из налоговой инспекции.
- Так обратитесь к своему юристу или в областную налоговую инспекцию.
- Разберемся. Показывайте ваши платежные поручения, - потребовала та.
Просмотрев платежки с отметками банка о принятии их к оплате, она недовольно добавила:
- Мы уточним, насчет Конституционного суда. Но лучше бы было не спорить с нами, а сегодня же уплатить всю задолженность.
Виолетта Яковлевна промолчала. И тогда снова вмешался Степанов.
- Неужели вам непонятно, что если мы вторично оплатим все то, что вы предъявляете, это грозит закрытием предприятия? Вы этого хотите? Даже если у банка не было возможности оплатить наши поручения, то почему он нас не поставил об этом в известность? И какое имел право распоряжаться нашими деньгами?
- Все! Все! Хватит спорить! – категорично заявила старшая из проверяющих. – Я же сказала, что разберемся. Уточним об этом решении Конституционного суда и сообщим вам.
После ухода проверяющих Виолетта Яковлевна встала и, подойдя к Степанову, нервно заговорила:
26
- Господи! Да что же это происходит! Почему такое враждебное отношение к предпринимателям.
- Успокойся, Виолетта, - перебил Сергей Николаевич. – Они же сказали, что разберутся.
- Не думаю, что им это неизвестно, - продолжала та. – Это хорошо, что вы с Анатолием Борисовичем здесь. А если бы вас не было, тогда как? То бандиты, то проверяющие.
Лицо Виолетты было хмурым.
- Разве уничтожают курочку, несущую золотые яйца? – продолжала она возмущаться. – На днях мне рассказала знакомая директор магазина о том, что у нее произошло хищение оставленной в магазине на ночь выручки. Естественно она сразу же обратилась с заявлением в милицию. Так вместо того, чтобы искать тех, кто совершил это хищение, прибывшие припугнули проверкой всех компьютеров и кассовых аппаратов. И что мне делать? – спросила та. – Останавливать торговлю? «Отзовите свое заявление», - ответили ей и, помолчав, показали листок с цифрой сто тысяч. На этом вся проверка и закончилась.
- Вот поэтому мы тебя с Анатолием и предупреждаем: не допускай никаких нарушений. Потому что это, как правило, используется, - заметил Степанов и, помолчав, продолжил, - Значит, были нарушения, если твоя знакомая побоялась проверки кассовых аппаратов. Так что эта курочка, видимо и себя не забывала.
- Но как без налички работать? Как? Ведь доходит до того, что за день в один и тот же магазин приходят иногда по несколько проверяющих из одной и той же конторы. Если бы из разных, а то даже из одной и той же. И им обязательно надо что-то вручить.
Виолетта Яковлевна продолжала приводить примеры, но Степанов отмалчивался. Все это он знал, и в голове его роились разные мысли. Неожиданно в кабинет вошел Лукашев и сразу спросил:
- О чем задумались?
- О проверяющих, - стиснув зубы, ответил Степанов. В его глазах появился недобрый блеск, и это не осталось незамеченным.
- Рассказывай, - предложил пришедший. – Но лучше в моем кабинете. У Виолетты Яковлевны и без нас забот хватает.
Оставшись одна, Виолетта пересела к окну, откинув голову назад и положив одну ногу на другой стул.
Изящество ее ног и элегантность туфель на высоком каблуке казались неуместными в необустроенном кабинете старой колхозной избы и не гармонировали. Стройное тело обтягивал белый вязаный свитер и джинсовые брюки. Каштановые волосы касались плеч, а губы были плотно сжаты. Она сидела, положив руки на колени, и в ее позе было недовольство недавней встречей с проверяющими. В лице Виолетты просматривалось даже что-то неженственное. Восторг обретения свободы, который всегда видели на ее лице подчиненные, сейчас заменился усталостью и надломленностью.
Однако это состояние длилось недолго. В кабинет неожиданно вошла ее заместитель по производству, Наташа Корнеева.
Быстро поднявшись, Виолетта села за свой стол и бросив взгляд на лежащие бумаги, проговорила:
- Садись, Наташа. Бумаг куча. Из налоговой приезжали.
Прежнее ее состояние сменилось выражением, напоминающим усталость. Но быстро поборов это состояние, Виолетта вернулась в свой мир. Мир решения проблем, которые не позволяли ей расслабляться.
27
- У тебя тоже какие-то проблемы? – спросила Виолетта.
- Да, - опустив голову, ответила та.
- И какие? С сырьем все отлажено. Оборудование почти все получили. Кое-какие мелочи остались. Но поставшики обещали на этой неделе отправить нам все.
- Виолетта Яковлевна, я пришла к вам с просьбой уволить меня.
Услышав то, чего она не ожидала, Виолетта после некоторого замешательства спросила:
- Почему?
- По личным причинам.
- Ты чем-то недовольна?
- Нет.
- Зарплата не устраивает? Так я сразу сказала тебе, через шесть месяцев зарплата будет удвоена. А через год снова будет увеличена. Но ты уже сейчас убедилась, что у нас нет задержек в ее выплате. Хотя на других предприятиях по полгода задерживают. Так в чем дело? Чем неудовлетворена?
Наташа молчала.
- Получила лучшее предложение?
- Нет. Я не собираюсь работать на мясомолочных предприятиях.
- Но ты же по этому профилю получила высшее образование. Тогда какую же работу подыскала себе? Или будешь сидеть нахлебницей у своего мужа?
Виолетта с раздражением смотрела на заместителя по производству, которой уже много было известно о работе ее предприятия. И о поставшиках, и о потребителях, которых Виолетта боялась потерять с ее уходом. На лице Наташи не просматривалось возможного предательства. Она смотрела в глаза директора просто и прямо, хотя в ответах чего-то не договаривала.
- Тогда почему все-таки ты настаиваешь на увольнении?
- Это мое личное дело.
- Заболела?
- Нет.
- Переезжаешь в другой город?
- Нет.
- Семейные проблемы?
Наташа, опустив голову, молчала.
После этого вопроса Виолетта обнаружила признаки волнения у Наташи: глаза ее чуть расширились, и из груди вырвался вздох.
- А я ведь рассчитывала поставить тебя директором такого же предприятия, которое буду открывать через год.
-Я не хочу занимать у вас никакого места.
Сделав паузу, Виолетта взволнованно проговорила:
- И все-таки скажи, почему ты изменилась так? Если считаешь, что мало получаешь, скажи, сколько ты бы хотела. Я пойду и на это. Во всяком случае, ты будешь получать больше, чем предложат тебе другие.
- Мне ничего не надо. Я просто устала от ежедневных дерганий проверяющих. Я просто устала.
- Но мне всегда казалось, что ты любишь свою работу. А то, что сейчас происходит, так это потому, что все мы учимся жить и работать по-новому. И мы, и проверяющие. Для всех нас это новое. Но со временем все образуется, я уверена в этом.
Во время этих слов Наташа впервые проявила признаки своих чувств. Глаза ее стали печальными, и она извиняющимся тихим голосом проговорила:
28
- Наверное, я поступаю неправильно, приняв такое решение. Но я не могу по-другому. Вы хотите услышать от меня причины моего решения и даже высказываете предложения, как удержать меня. Но дело совсем в другом. Я не хочу потерять мужа.
Заявив это, Наташа заплакала. Поднявшись, Виолетта наполнила бокал воды и сев рядом, обняла Наташу.
- Выпей и успокойся, - произнесла она.
Возникшая пауза, словно мгновение озарения, подсказала ей, что причина в чем-то более серьезном.
- Давай рассказывай. Пока не скажешь, я тебя не отпущу.
Сделав несколько глотков и немного успокоившись, Наташа, наконец, заговорила:
- Вчера моего мужа встретил какой-то старый знакомый и, затащив в бар, хорошо угостил. Так хорошо, что я всю ночь не спала. Он предложил, чтобы муж уговорил меня уйти с нашего предприятия и увести с собой всех специалистов. При этом обещал всех устроить на такое же предприятие с большей зарплатой. А когда муж начал отказываться, то пригрозил расправой и с ним, и со мной. Мы долго советовались с мужем и решили, что лучше будет, если я уволюсь одна. Никого переманивать я не могла и конечно бы не сделала этого. Вот в чем причина, Виолетта Яковлевна.
Несколько минут в кабинете была тишина. Первой не выдержала Виолетта.
- А кто этот «старый знакомый»?
- Серов Павел. Муж намекнул о том, что он в какой-то банде и что покровители у него очень крутые. Поэтому мы и приняли с мужем такое решение.
- Успокойся, Наташа. Ты же знаешь, что у нас тоже работают серьезные люди. Они все сделают, чтобы этот «старый знакомый» оставил вас в покое. Но тебе придется подробнее рассказать о нем Сергею Николаевичу Степанову. Ты же знаешь его. А муж пока пусть не встречается ни с кем.
- Но тот парень назначил на субботу встречу.
- Вот и хорошо. Об этом расскажешь Степанову, - ответила Виолетта и, набрав номер телефона, подняла трубку.
- Сергей Николаевич, зайдите, - коротко попросила она.
Вскоре в кабинет вошел Степанов.
- Сергей Николаевич, у нас снова проблемы. Тот парень, который недавно заходил к нам, предъявил кое-какие требования к Наталье Петровне. Послушайте ее. А я на склад готовой продукции схожу.
Оставшись вдвоем с заместителем директора, Степанов расспросил сначала о здоровье ее родственников и, видя, что та немного успокоилась, попросил:
- А теперь расскажите что случилось.
Выслушав, он предложил ей свой план.
- А может, лучше мне уйти? – предложила та.
- И выполнить указания бандитов? Они ведь от вас не отцепятся, если выполните их первое требование. Не волнуйтесь. До субботы еще три дня. Завтра вечером я навещу вас как своих родственников и с мужем поговорю, как ему вести себя. Хорошо?
Наташа кивнула головой и когда вышла из кабинета, вошла Виолетта
- Договорились?
- Да.
- И что, так и будут нас дергать?
- Эхо взрывов, которые прогремели в нашем государстве, еще долго будут греметь над нами, - задумчиво ответил Степанов. – Не так-то просто сломить систему, которая всему этому способствовала и способствует. Но ты не волнуйся. Пробьемся, как любит говорить Анатолий. Пойду к нему. Надо что-то предпринимать. Придется обращаться в управление.
29
На следующий день Лукашев с утра был у своего сына в управлении по борьбе с организованной преступностью. Рассказав ему о повторном накате Серова, Анатолий Борисович предложил свой план.
- Запишем встречу и в суд. Пройдет, как по маслу, - убеждал он сына.
- Посиди немного. Я посоветуюсь со своим шефом.
Несколько минут Виктор Анатольевич отсутствовал и, вернувшись, предложил другое:
-Мужу вашего главного бухгалтера встретиться с Серовым надо. Но встреча будет нами организована так, чтобы была закреплена. После выхода из бара мы задержим Серова, а потом проведем с ним кое-какую работу. Но вы со Степановым не вмешивайтесь.
- Понятно.
- Вот и хорошо.
Бар, в котором должна была состояться встреча, занимал половину первого этажа недавно построенной гостиницы. В зале царил полумрак. Лишь барная стойка светилась разноцветными лампочками и сверкала бутылками различных спиртных напитков. Зал был небольшой и почти пустой. За столиками сидели несколько пар.
По причине высоких цен бар, видимо приносил небольшой доход. Но сюда собирались в основном деловые люди города для разрешения своих проблем. Это как-то и поддерживало финансовое положение бара. Кроме коммерсантов услугами этого бара пользовались и представители низшего звена криминальной иерархии. Перекупщики краденого, угонщики, карманники, быки и шестерки более крутых.
В назначенное время Алексей Корнеев вошел в бар «Звезда» и как было оговорено, сразу пошел к стойке. Заказав водку, он направился к свободному столику.
Вскоре Алексей увидел входящего Серова. На нем была новенькая кожаная куртка с обилием карманов и новые дорогущие джинсы. Встретившись взглядом с ним, Алексей махнул ему рукой, приглашая к себе.
Скользнув взглядом по сидящей рядом парочке, Серов сел и не здороваясь, недовольно буркнул:
- Не мог выбрать другое место?
- Место, как место, - не понял Алексей.
- Вон, например, - продолжал Серов, - и около окна, и никого рядом нет.
- Так здесь тоже никого не было, когда я садился. Они подошли позже, - оправдывался Алексей и, помолчав, добавил, - ты бы лучше заказал что-нибудь.
Подозвав официанта, вошедший небрежно поздоровавшись, попросил принести бутылку коньяка, две порции бифштекса, две бутылки чешского пива и сыра.
Пока готовился заказ, разговор велся о знакомых, с которыми учились в школе. Однако вошедшего видимо в первую очередь интересовали те, кто ловко выпроводил его с предприятия Виолетты. Не выдержав, он первым заговорил об этом.
- Слушай, Леха, мне не нравятся мужики, с которыми работает твоя жена. Никак не пойму, на кого они работают. Ты не в курсе?
- Нет, конечно.
- Не слышал, кто у них друганы?
- Меня это не интересует. А вот зарплата жены волнует.
- Мало получает?
- Бабок, Серый, всегда мало.
- Но можно получать и хорошо. Вот я, например, могу позволить себе многое.
- Так то ты. А моя вкалывает с утра до ночи и приносит какие-то копейки.
- Это не по понятиям. Поэтому я и предлагаю тебе свою помощь.
30
Во время этого высказывания официант принес горячее и открыл бутылку коньяка.
- Ну, наконец-то, - обрадовался Серый, наполняя стопки коньяком, - а то от пива только в туалет бегаешь. Давай, Леха, выпьем за дружбу.
- Расправившись с бифштексом, Серый первым продолжил свой разговор.
- Ты бы узнал подробнее о тех мужиках. Где живут, с кем дружат.
- А тебе это надо?
- Надо, Леха. Надо. От таких любую пакость можно ожидать. А сейчас и не знаешь, как защищаться. Но мы о главном забыли. Что решила жена?
- Боится она чего-то. Не знает, у кого будет работать и какая будет зарплата.
- Бояться ей не надо. Человек, с которым я работаю, надежный. Будет обеспечена так, как ей и не снилось. Да и тебе место тогда найдется, - покосившись на сидящую рядом парочку, тихо произнес Серый.
- А мне какое место? – заинтересованно спросил Алексей.
- Сначала разговор по жене должен закончиться. Но шеф сказал, что в обиде и ты не будешь. Правда, с теми, кто его подводит, он расправляется сурово.
От услышанного Алексей зябко поежился и стал смотреть в сторону стойки, к которой подошли молодые парни. Истолковав это по-своему, школьный знакомый спросил:
- Еще заказать чего-нибудь?
- Нет. Нет. Накормил так, что больше ничего и не хочу. Так что спасибо.
- Спасибо будешь потом говорить. Ты так не ответил по жене.
- Но ты мне не ответил на мой вопрос.
- Какой?
- С кем она будет работать и какая будет зарплата.
- Это ей скажет тот, кто заинтересован в ее работе, - ответил Серый, разливая остатки коньяка по стопкам. Ему не нравился разговор, который как-то незаметно навязал ему Алексей. То, что он рассчитывал услышать, у него не получилось, и он начинал злиться.
Выпив коньяк, он неожиданно спросил:
- С кем советовался перед приходом сюда?
- Ни с кем, - насторожившись, ответил Алексей.
- А директора предприятия предупредили об увольнении?
- Конечно.
- И что?
- Та взяла заявление и сказала, что уволит через две недели. Но попросила жену передумать. Поэтому если она не узнает то, что ее интересует, то может и забрать заявление. Ты же ее помнишь.
- Я-то помню, а вот ты видимо не врубился, с кем базаришь.
Он был изрядно пьян и курил одну сигарету за другой.
- Она что не хочет со мной никаких дел иметь? Вроде я никто, - с обидой продолжал Серый. – Хорошо, я скажу. Но чтобы об этом кроме тебя и жены никто не знал. О Князе слышал? Так вот он и поручил мне этот разговор. А о зарплате Егор Потапович сам скажет. Возможно, хочет взять к себе в свой ресторан. Можешь передать это своей. Завтра встречаемся здесь в это время. Сейчас же мое время кончилось, - посмотрев на часы, произнес он.
Поднявшись, Серый вышел первым, а через пять минут, помня договоренность с подполковником Лукашевым, вышел и Алексей. Постояв несколько минут и не заметив ничего подозрительного, Алексей направился домой. Дорогой он вспоминал недавнюю встречу с бывшим школьным товарищем, вспоминал и человека, к которому пытается тот пристроить его жену.
31
О Князе Алексей наслышан был немало. После убийства прежнего главаря криминальных группировок Парамона, он быстро проявил себя жестокостью и дерзостью,
подмяв под себя местных главарей криминальных группировок. Под его крышей были все рынки города, а также предприятия по производству товаров народного потребления и продуктов питания. По указанию Князя, как правило, выполнялись и заказные убийства. Попытки помешать его планам Князь не терпел. Это его страшно оскорбляло. Так произошло и по предприятию « Сельпродукт». Узнав от Серого о провале, он страшно возмутился тогда и стал готовить план рейдерского захвата этого предприятия или уничтожения через банкротство с помощью продажных чиновников.
В этот вечер Егор Потапович Сорокин сидел дома и ждал телефонного звонка от Серого. Однако тот находился в управлении по борьбе с организованной преступностью.
При выходе из бара за ним пошли два оперативника и, скрутив возле стоящей машины, ловко засунули на заднее сиденье. Понимая, в чьи он попал руки, Серый молчал, продумывая как себя вести при допросе. Вскоре его ввели в кабинет. За столом сидел знакомый по прежним задержаниям Виктор Анатольевич Лукашев.
Посадив задержанного перед Лукашевым, один из оперативников подал пакет с пистолетом Макарова и пакет с пакетиками белого вещества.
- Изъяли при задержании, - пояснил он.
- Ну и что, Павел, теперь с тобой делать? – спросил Лукашев.
- Это не мое, - заговорил Серый. – Это я нашел и хотел утром сдать в милицию. Я же обещал одному из ваших помогать.
- Кому? – перебил подполковник.
- Но он просил никому об этом не говорить.
32
- А ты никому и не говори, кроме меня. Выйдите, ребята, - попросил он оперативников, производивших задержание Серова.
- Так кому обещал?
- В Степном райотделе капитан Шевцов Андрей Семенович.
- Хорошо. Проверим. А сейчас расскажи, с кем встречался в баре, по выходу из которого тебя задержали, и о чем там договаривался.
- Зашел закусить и встретил школьного товарища. Подсел к нему. Поболтали о школьных знакомых. Выпили, закусили и все.
- Фамилия школьного товарища.
- Не помню. Знаю, что звать его Леха. А фамилию забыл.
- Что-то, Павел, с памятью у тебя стало плоховато. Ну, а о чем с Лехой договаривался? Ты же так громко его просил, что это слышали сидящие за другими столиками.
После этого намека Серов с ужасом вспоминал разговор о своем шефе и улыбку сидящего рядом молодого парня, повернувшего в его сторону голову.
- Я не слышу ответа, - прервал затянувшееся молчание Лукашев.
- Так я же сказал.
- Ладно. Тогда я помогу тебе.
Проговорив это, подполковник Лукашев достал из стола диктофон и, положив перед Серовым, включил звук.
- « …но мы о главном забыли. Что решила жена?» - послышался голос Серова.
Выключив диктофон, Лукашев убрал его со стола и спокойно продолжал:
- Перестань врать. Весь дальнейший разговор тоже записан. Особенно по твоему шефу, по поручению которого ты и встречался со своим школьным товарищем. Так что рассказывай. Иначе камера и приговор твоего шефа. Так как?
- Спрашивайте, - опустив голову, согласился тот.
Несколько дней оперативники работали с Серовым, закрепляя и уточняя то, что тот сообщал. Все это время Серов находился под наблюдением.
Однако в результате не выполненного требования Серов оказался под подозрением Князя. Особенно это подозрение усилилось после его разговора с капитаном Шевцовым, который настаивал, что его засветил Серов.
После этого разговора Князь поручил разобраться своему заместителю Юрию Максимовичу Соловьеву. А тот, поняв, что это значит, с двумя своими напарниками вечером поехал на квартиру к Серову.
Войдя в подъезд и остановившись на площадке перед квартирой Соловьев вытащил связку ключей , а парни по привычке сунули руки в карманы, чтобы быть готовыми к любым неожиданностям.
Открыв дверь, все трое вошли в коридор.
Из приоткрытой двери туалета падала узкая полоска света. Пройдя в первую комнату, они увидели сидящего за столом Серова, наливающего в стакан водку.
- Не дергайся! – со злостью приказал Соловьев. – Сейчас поедешь с нами.
- Зачем? – понимая, что происходит, спросил Серов.
- Разбираться с тобой, козел поганый. Продался ментам, а нам пытаешься доказать, что не при делах, - сквозь зубы процедил Соловьев.
Он схватил Серова за руку, но тот легко вывернулся и вскочив на ноги, оттолкнул стоящих парней. Однако убежать ему не удалось. Один из парней выстрелил в него из пистолета.
Учинив расправу, все трое быстро спустились вниз и выехали на поджидавшей их машине к месту встречи с Князем.
- Надо было в другом месте убрать, - проговорил один из сидящих в машине. – Лишняя мокруха будет повешена.
33
- Не дергайся. Все чисто. Он же с ментами путался и начал сдавать наших. Вот те и кокнули. Понятно? – словно подсказывал Соловьев как и что говорить. – Ну а шефу нашему скажем, что другого ничего не оставалось, - помолчав, добавил он.
Оставшуюся часть дороги они молчали.
Встретившись с шефом, Соловьев сообщил о проделанной работе, на что тот презрительно процедил:
- Кроме трупов, ничего другого не можете делать. Даем ищейкам хороший материал. Срочно возвращайтесь туда, и если ментов еще там нет, вывозите труп. По телефону мне сообщите. Только без подробностей.
Оставшись один, Князь долго размышлял о случившемся с Серовым. В принципе он был доволен тем, что со смертью Серова потеряли силу те его показания, которые он дал оперативникам. Однако видимо времена меняются, если такие головорезы, как Серов, начинают помогать ментам – думал он. – И что дальше делать с этим «Сельпродуктом»? Все неприятности связаны с ним. А может быть, сначала попытать бабу, которая директорствует там? Или предпринять что-нибудь другое?
Ничего не решив, Егор Пантелеевич выпил стакан коньяка и, отключившись, мгновенно уснул.
34
БУДНИ ПРЕДПРИЯТИЯ
В этот вечер Виолетта задержалась на работе. От начальника службы безопасности Лукашева она знала о некоторых показаниях Серова. Это ее и беспокоило.
- И чего им от меня нужно? – думала она. – Чего они добиваются?
Виолетта сидела сгорбившись. Сейчас она особенно казалась беззащитной. Тоскливые глаза, потерянная, беспомощная. Она ничего не хотела делать, когда вошел в кабинет Лукашев. Он сел в кресло и осторожно спросил:
- Какие-то новые проблемы?
- В производстве всегда они существуют. Особенно по спросу на нашу продукцию.
- Нет хорошей рекламы. Не подключаешь прессу, Виолетта Яковлевна.
- А что это даст?
- Общественное мнение. А это вещь ценная. Но ты их игнорируешь, поэтому они и настроены против тебя.
- Думаю, что настроены так не только поэтому.
- И это может быть. Кто платит, тот и заказывает.
- Но у меня же нет свободного времени, Анатолий Борисович.
- Зато у них есть. Поэтому в отместку они и пишут о тебе всякую чушь.
- И что же они обо мне пишут?
- Что ты упрямая. Что твоя единственная цель получать прибыль за счет высоких цен на продукты питания.
- Но это и есть моя главная цель и она достигается за счет повышения качества.
- Тому, кто заказывает статьи против тебя, это не важно, как и то, что всю свою прибыль ты тратишь на приобретение нового оборудования. Им просто надо тебя компрометировать.
- Их мнение меня не интересует.
Лукашев вздохнул.
- В наше время надо все учитывать, - помолчав, снова заговорил он. – Конечно, у тебя много всяких забот. Если сама так занята, попроси Степанова. Мы с ним на эту тему говорили, и он готов помочь. Тем более, в кое-каких газетах у него есть знакомые.
Уважая Виолетту Яковлевну за многие ее качества, оба ее помощника всегда старались ей помочь. Они как бы испытывали потребность впитывать в себя жизненные силы из контактов с человеком, переполненным такими силами. Но они видели и то, чего не хотела понимать Виолетта. Особенно связи с нужными людьми. Зная ее бунтарский характер, Степанов чаще всего на такие разговоры направлял Лукашева, и тот, как правило, справлялся.
- Предпринимателям, особенно успешным, сейчас нужны люди, которые находясь во власти, смогут поддержать их, - продолжал Лукашев. – Все предприниматели имеют таких людей. А ты никак не хочешь понять этого. Пресса тоже относится к этой категории. Такова жизнь.
- Хорошо. Готовьте с Сергеем Николаевичем свои предложения по статье, - устало согласилась, наконец, Виолетта. Она встала. Усталость оставляла ее, когда речь заходила о деле. В такие минуты она ощущала потребность действовать и действовать.
- Я тоже кое-какие предложения внесу. А потом вместе и обсудим будущую статью. А то напишут такое, что потом стыдно будет смотреть в глаза знакомым.
Чувствуя возвращение энергии, Виолетта заходила по кабинету. Взяв инициативу в свои руки, она продолжала вести разговор, начатый Лукашевым.
35
- А насчет нужных людей я бы тоже хотела кое-что предложить. Сейчас мы уже можем оказывать кое-какую помощь. Поэтому подумайте со Степановым, чем мы можем помочь, но не отдельной личности, находящейся во власти, а какому-то общему делу. Например, на выделение помощи для сооружения памятника или на какое-то культурное мероприятие, или на помощь больным. Вот в этом мы поможем, и будем помогать.
Шел второй год директорства Виолетты Яковлевны. За это время она узнала столько о работе предпринимателей, сколько не знала за все годы своей жизни. Она будто окончила второй университет. Особенно поняла, что основным рычагом в конкурентной борьбе является административная поддержка. Однако трудности, с которыми она сталкивалась, этим не исчерпывались. Определенное влияние оказывал и негативный климат в обществе. Многие представители местной власти относились к бизнесу так, будто частные предприниматели что-то им должны. Их предложения ориентировались не на высокие стандарты потребления развитых стран, а на текущие российские стандарты потребления и личную выгоду. Изучая спрос покупателей в своих магазинах, Виолетта Яковлевна убедилась и в необходимости маркетингового анализа. Она понимала, что тот, кто быстрее и лучше отреагирует на потребности покупателя, тот и выиграет. И еще она убедилась в том, что о возрастающей конкуренции надо думать заранее и перенимать опыт передовых технологий. Но для того, чтобы предприятие работало как часы и увеличивало прибыль, оно должно работать по тем же принципам, что и часовой механизм. Работать четко и слаженно должен каждый станок, каждый винтик, каждый человек и в целом вся система. А для этого нельзя останавливаться на достигнутом. Стоит только остановиться, и кто-то обязательно обойдет. Поэтому идея безостановочного развития требовала постоянного движения вперед, постоянного освоения новых технологий во всем.
За прошедший год работы Виолетта Яковлевна поняла и роль доверия. Безупречная репутация работающих в «Сельпродукте» оказалась чуть ли не главной гарантией успеха. Поставщики, убедившись в порядочности руководителей и главных специалистов, стали добросовестно выстраивать свои отношения с руководством предприятия. А это также сказывалось и на стабильности, и на качестве выпускаемой продукции, и на ее реализации. Система управления работала практически без сбоев и нареканий, обеспечивая жителей города высококачественной продукцией.
Вечерами оставаясь одна, Виолетта Яковлевна подводила итоги прошедшего дня и планировала работу на следующие дни. В эти часы она постоянно искала пути роста своего присутствия на рынке. Она понимала, что создание новых частных предприятий подобных ее «Сельпродукту» - это вызов времени, направленный на самозащиту страны от бедности. Но для улучшения жизни государство не должно мешать таким предприятиям. Особенно в налоговых вопросах и технологиях поддержки малого бизнеса, из-за чего талантливые предприниматели нередко и уходят с рынка.
По всем этим и другим вопросам Виолетта Яковлевна всегда советовалась со своими помощниками. В один из таких вечеров она зашла в кабинет Степанова. Выглядел он так, будто что-то случилось.
- Что произошло, Сергей Николаевич?
- Неприятности с поставщиками мяса из Ново-Петровского района.
В недоумении вскинув брови, Виолетта Яковлевна произнесла:
- А подробнее.
- Позвонили три фермера и сообщили, что прекращают нам поставки.
- Почему?
- Сказали, что закрывают свое дело.
36
- У них много молодняка. Мы планировали с ними увеличивать поставки. Так что случилось?
- Один из них сообщил по секрету, что его предупредили какие-то люди о том, что если он будет продолжать с нами работать, то вся его семья будет уничтожена.
Услышав это, Виолетта Яковлевна неторопливыми движениями расстегнула пальто и сняв его, села за стол.
- Садитесь, Сергей Николаевич, и начните сначала.
- Мне сегодня позвонили из Ново-Петровского района три наших поставщика. Первый говорил, что он переезжает в город и поэтому всех коров продает кому-то другому.
- Так можно переоформить договор на покупателя.
- Нет. Наш поставщик сказал, что покупатель перепродает все стадо в другой район по более выгодной цене. Но не в этом дело. Примерно через час позвонил второй поставщик и заявил то же самое. Я, конечно, насторожился и начал задавать ему вопросы. С этим поставщиком у меня раньше было дело по парткомиссии. Его необоснованно исключили из партии, и он обратился с аппеляцией в обком партии. Я тогда был членом парткомиссии и разбирался. Исключили его необоснованно, и на заседании бюро решение по нему отменили. После заседания он зашел ко мне в кабинет и очень благодарил за объективную проверку его аппеляции. Когда я услышал от него отказ работать с нами, то конечно напомнил ему о том рассмотрении. Попросил честно рассказать, что происходит. После некоторого колебания он рассказал, что к нему приезжали из города какие-то люди и запретили работать с нами. А недавно позвонил третий поставщик и тоже сообщил о разрыве с нами всех отношений. Вот так-то.
- Вашему знакомому известны приезжавшие к нему люди?
- Сказал, что нет. Но мне кажется, он не во всем признался.
Несколько минут Виолетта Яковлевна молчала.
- Все трое были самыми надежными поставщиками, - продолжал Степанов.
Они смотрели друг на друга. Ей так хотелось выразить свое возмущение. Но вместо этого она ровным голосом произнесла:
- Найдем других поставщиков.
Однако Степанов так не думал и категорично произнес:
- Завтра с утра я поеду в Ново-Петровский район к своему знакомому. При встрече думаю, он многое прояснит.
Подъехав к дому, Виолетта Яковлевна распрощалась со Степановым,и беспомощно посмотрела сначала в одну, потом в другую сторону. Она вдруг почувствовала, что силы, желания и стремления исчезли, словно внутри ее остановился сломавшийся мотор. Сейчас ей хотелось лишь от всего отдохнуть. Опустив руки в карманы, она вошла в подъезд. Поднимаясь по ступеням на второй этаж, Виолетта Яковлевна чувствовала себя словно вышедшей из битвы. Битвы, которая проходит никем не замечаемой. «И сколько предстоит выдержать таких битв?» – думала она.
Войдя в квартиру, Виолетта Яковлевна была встречена сыном, который помог ей переобуться в домашние тапочки и сразу повел на кухню.
- Я разогрел то, что ты вчера приготовила. Садись и кушай.
- А ты?
37
- Я уже поужинал.
Продолжая думать об очередной неприятности, связанной с работой, Виолетта Яковлевна никак не могла понять, почему власть уклоняется от воздействия на тех, кто мешает претворять перестройку. На каждом совещании много говорилось о важности частных предприятий, особенно по производству продуктов питания и товаров народного потребления. Но тот, кто мешал, будто и не слышал этого. После таких совещаний Виолетта Яковлевна сильнее чувствовала различие в оценках и отношениях к предпринимательству на федеральном и местном уровнях. Решения, принимаемые в верхах, не всегда реализовались на местах. Бюрократия и коррупция местных чиновников оказывалась нередко выше решений центра. А это сказывалось на делах предпринимателей. Особенно она возмущалась частыми изменениями правил для бизнеса. По этим и другим вопросам на совещаниях вносились конкретные предложения. Но они не всегда находили поддержки у чиновников.
Только к утру Виолетта Яковлевна заснула.
Утром Степанов сообщил Лукашеву об очередной проблеме и выехал на своей машине в Ново-Петровский район.
Земли фермера, к которому он ехал, когда то принадлежали колхозу. В этом районе вели свои хозяйства и другие фермеры, которые используя кредиты, выращивали скот и снабжали город мясо-молочной продукцией. Фермер, к которому ехал Степанов, до перестройки был заместителем председателя колхоза. Энергичный и предприимчивый человек, он быстро понял выгоду при ведении фермерского хозяйства. Обладая природным умом, Игнат Федорович Петухов умело сходился с людьми и пользовался поддержкой в районе.
Встретив Степанова, он пригласил его в дом и, усадив за стол, предложил сначала закусить. Во время завтрака он первым задал ему вопрос:
- Значит, тоже не сидите без дела?
- На нынешней пенсии без работы нельзя.
- Но вы же после обкома работали частным детективом.
- Работал. Но дело не пошло. Сейчас я юристом в «Сельпродукте». Директором там родственница моей жены. Кстати, у нее сын от внука бывшего губернатора Николаева.
- А я и не знал.
- Она не из таких, чтобы выпячиваться. Умница и трудяга. Правда, мешают ей здорово. Вот я и приехал, чтобы помочь ей. Так что рассказывай, Игнат Федорович, что произошло. Только очень прошу тебя ничего не утаивать. Ты же любишь правду. И я помог тебе ее установить. Вот и ты помоги мне.
Вздохнув, Игнат Федорович потянулся к бутылке. Наполнив себе стопку, он взглянул на Степанова, словно спрашивая у того.
- Нет. Нет. Я же на машине. Да и к вашему главе района после тебя заеду, - отказался Сергей Николаевич.
Выпив, Петухов не закусывая, заговорил:
- Позавчера около десяти вечера раздался звонок в прихожей. В этот вечер я никого не ждал. Поужинали семьей и смотрели телевизор. Сын поднялся и пошел к двери. Через минуту в комнату вместе с сыном вошли три человека. Все они были с пистолетами и в масках. Один из вошедших, видимо старший, строгим голосом приказал не двигаться. Я попытался взять лежащий на столе сотовый, но тот, кто приказал не двигаться, рукояткой пистолета ударил по моей руке и злобно повторил:
- Я же приказал не двигаться. Или захотел пулю?
Пришедшие вели себя уверенно и нагло. Особенно их старший.
38
- Сейчас мы не будем у тебя ничего забирать. Но это при условии выполнения нашего требования. Ты работаешь с директором «Сельпродукта». Так?
- Да. Я честно выполняю свои обязательства в соответствии с договором, - начал я. Но старший сразу же перебил.
– Фамилия ее?
- Гусева Виолетта Яковлевна.
- После моего ответа один из этой троицы заговорил тоже.
- Юрок, чего ты тянешь с ним? Кончай их всех!
- Слышал, - снова заговорил старший. – Сегодня мы тебя не трогаем. Но при одном условии. Завтра ты позвонишь в это предприятие и предупредишь, что прекращаешь поставлять мясо. Понял? Если не выполнишь наше требование, пойдешь сам на мясо. Вместе со своей семьей.
- А может, пошманаем? – спросил тот, кто предложил кончать нас. На что старший буркнул:
- Не терпится! Успеем. Они же понимают, что нам требуется. Так ведь? – обратился ко мне старший и, помолчав, пригрозил, что если я обращусь в милицию, то будет хуже. После этих слов все трое вышли. И сразу молчавшая до этого жена спросила:
- А почему наша любимая Джуля молчит?
Выйдя во двор, мы с сыном увидели нашу овчарку лежащей возле калитки. Из головы и из живота сочилась кровь. После этого я окончательно убедился в том, что приезжали серьезные люди. А когда вошел в дом и сообщил жене, что собака застрелена, жена сразу же стала просить меня выполнить их требование. Что я и сделал. Несколько раз звонил вашему директору, но мне отвечали, что ее на месте нет. Тогда я попросил пригласить к телефону ее заместителя и меня соединили с вами.
- Ну и что ты теперь думаешь делать, Игнат Федорович? – спросил Степанов. – Если выполнишь первое требование, то затем последуют и другие.
- Я понимаю, - удрученно ответил тот.
- А может, будем пробиваться, как тогда? – предложил Сергей Николаевич. – Я сейчас поеду к главе вашего района и обговорю с ним то, что услышал. В области мы тоже кое-что предпримем. Так что пока не спеши прерывать наши отношения. Хорошо?
- Договорились, - согласился тот.
Глава Ново-Петровского района Степанову был знаком давно. Проработав в том же районе первым секретарем райкома комсомола, он был выдвинут заведующим орготдела райкома партии в возрасте двадцати пяти лет. Это был самый молодой тогда работник райкома партии. Алексей Викторович Бугаев отличался самостоятельностью и организаторскими способностями. Познакомился Степанов с ним, когда занимался материалами персонального дела об исключении из партии Игната Федоровича Петухова. Через несколько лет Бугаева избрали председателем этого же района, а после перестройки он стал главой Ново-Петровского района.
Приехав к нему, Степанов сразу был встречен Алексеем Викторовичем, который начал с упреков:
- Не могли позвонить? Спасибо Игнату Федоровичу, что во время позвонил. А то бы и не поймали меня. Так с чем пожаловали? Просьба какая-нибудь? Ко мне ведь прежние знакомые, как правило, приезжают только тогда, когда что-нибудь им нужно. А чтобы просто так навестить, ни у кого времени нет.
- Вы правы, Алексей Викторович. У меня тоже просьба.
- Тогда давайте начнем с нее. А потом поговорим по душам.
Рассказав о причине приезда, Степанов замолчал и тогда первым заговорил Алексей Викторович:
- А кто директором?
39
- Моя родственница Виолетта Яковлевна Гусева. Кстати, у нее сын от внука бывшего секретаря обкома партии Николаева, который так загадочно утонул.
- Слышал. Слышал. Это и сломило самого Николаева. Вскоре и он скончался от острой сердечной недостаточности. А сами-то как?
- Пока нормально. Работаю у своей родственницы юристом. Вот и приехал помочь ей.
- Понятно. Мы ведь часто после рассмотрения персонального дела Игната Федоровича вспоминали вас. Здорово тогда вы расставили всех по местам. И что самое главное, сумели разглядеть в нем то, чего мы не видели. Он у нас сейчас самый авторитетный фермер и всегда оказывает помощь. Недавно исполнилось восемьдесят лет комбайнеру, награжденному орденом Трудового Красного Знамени, и мы обратились за помощью к нему. И что вы думаете? Он и здесь проявил себя не так как остальные. Помогу, говорит. Но деньги вашим работникам не дам. Спросите, в чем он нуждается, и я сам куплю и сам лично вручу. Пришлось согласиться. Так от встречи с ним наш именинник аж прослезился. А вы надолго приехали?
- Нет. Надо еще и в полиции обговорить кое-что.
- Жаль. А то бы остались ночевать. Посидели бы поговорили. Так хочется с кем-то посоветоваться. Сейчас и поговорить-то по душам не с кем. Приезжают из области порой такие, с которыми не то, что говорить, а встречаться даже не хочется. Конечно, я подключу и начальника полиции, и прокурора района по вашему сообщению. Повстречаюсь и с теми, кого обрабатывали приезжавшие. Но до обеда я вас не отпущу. Поговорим. Накормлю вас по-деревенски и только потом отпущу. Договорились?
- Договорились.
- Тогда готовьтесь к моим вопросам. Сейчас многие не поймут, куда мы идем, от чего уходим и почему так усложнилась наша жизнь? Меня многие спрашивают об этом, а я порой и сам кое-чего не понимаю. Появилось состояние тяжелого прощания с прошлым, которое крепко укрепилось в наших головах и душах. Ведь прошлое было частью нашего бытия и образа жизни. А это не так-то просто забыть. Да и гласность после голода по свободе слова достигла такого разгула, что не знаешь, как отвечать на нее простым труженикам.
- В этом вы правы, Алексей Викторович, - согласился Степанов. – Безответственность за слова породила и безответственность за действия. Сейчас многие выдвигают всякие лозунги и дают невыполнимые обещания. А потом все невзгоды списывают на кого-то другого. Это порождает неприязнь. Болтовней ведь не накормишь и не добавишь зарплату. Поэтому люди справедливо и возмущаются. Наверное, это потому что мы не умеем правильно пользоваться свободой и демократией. Ведь в России никогда не было свободы: ни при князьях, ни при царе, ни при генсеках. Поэтому, видимо, и не понимаем, что это такое.
- А возьмите телеэкран, Сергей Николаевич. Только и видишь убийства, насилия, наживу и разврат. Почему тема труда и любви забыта? Нам говорят, что в развитых капиталистических странах демонстрируют фильмы ужасов и боевики. Но материальный и моральный уровень зрителей России и той же Америки не одинаков. Там спрос на подобные фильмы вызван нехваткой адреналина в крови, пресыщением благополучной жизни, то есть материальной сытостью. Поэтому их переживания у экранов телевизоров служат как бы громоотводом всего негативного. Для них лучше смотреть такие фильмы, чем убивать и воровать самим. А наше сознание к этому пока еще не готово. Без нашей сытости в еде, жилье, с нашей агрессивной средой у людей появляются желания повторить в жизни то, что показывается на экранах.
- Особенно у людей с низким уровнем культуры, - поддержал Степанов. Поэтому и получаем произвол, насилие, мафию. Не понимаем, что сделать все и срочно, как на
40
Западе, мы не можем. На это нужно время. Сейчас парадокс в том, что одна половина людей торгует, а другая покупает у них в 2-3 раза дороже. И все заняты, все при деле. Нет ни одного признака классического рынка. Миллионы людей копошатся, бегают, везут, воруют и обманывают друг друга. Видимо, захмелели от предоставленной свободы. Но эти недостатки, о которых мы сейчас говорим больше всего, зависят от нас, так как находятся в нас самих.
- В обществе образовалось два слоя людей, - продолжал Алексей Викторович. – Один слой – это банковская элита, новая номенклатура чиновников, преуспевающие дельцы и правоохранители. Другой слой – это рядовые россияне, немножко разбогатевшие на спекуляции, разворовавшие оборудование обанкротившихся заводов, фабрик и колхозов, а также работающие в нефтяных и газовых предприятиях. Оба эти слоя по-своему и понимают демократию, но понимают лишь как ее лучше использовать для себя.
- А может в этом и проявляется природа человека, - перебил Степанов. – Гены собственника многие годы старательно подавлялись. А сейчас вырвались на свободу. Ведь вся история человечества развивалась с остановками, рывками, изгибами. И каждый период движения вперед порождал эмоции людей, защищавших старые нормы жизни. С другой стороны проявлялась активность сторонников нового. И, как правило, эту конфликтную ситуацию примиряло время. Люди успокаивались и приходили к пониманию друг друга. Вот и сейчас: просто нужно время.
- Значит, все-таки, надо верить в лучшее? – спросил Алексей Викторович.
- Конечно. Ведь в последние годы наша жизнь и наши люди заметно меняются. Пережили несколько кризисных периодов. Ломаются прежние стереотипы и шлифуются новые. Особенно у молодых. Но жизнь ставит нас в более «крутые» условия. А мы все разные и по разному воспринимаем все перемены особенно в социальной сфере. Стремимся доказать свое. Но это объясняется и тем, что у активных людей сильнее развиваются деловитость и бойцовские качества, а у пассивных наоборот, появляется растерянность. У третьих отчаяние, озлобленность и зависть. Все мы разные. Поэтому у людей проживших большую часть жизни в советское время и возникает много недоумений, особенно по поводу пропаганды. Молодые же люди воспринимают это как должное. Особенно пропаганду материального состояния.
- Но, Сергей Николаевич, мы этой пропагандой разбудили коррупцию.
- А вы, Алексей Викторович, вспомните восьмидесятые годы, когда затрещала вся наша система. Вспомните, как ухудшилось в стране экономическое положение. Вспомните, как ваши колхозники ездили в город за продуктами питания. Даже за хлебом. Вспомните, как в те годы возмущались люди и как вы пытались их усмирить. Вспомните того же Петухова, которого исключили за то, что пытался вам правду показать. Сейчас можно говорить и оценивать по-разному. Но в те годы общество практически было на краю пропасти, и если бы это затянулось еще на несколько лет, мог произойти такой же взрыв, как и в семнадцатом.
- А вы изменились, Сергей Николаевич.
- В этом и ценность человека. Жизнь меняется, и человек должен меняться. А разве вы, Алексей Викторович, не изменились?
- В чем-то конечно, изменился и я. Но меня очень возмутила приватизация. Национальное достояние создавалось всеми людьми, а оказалось в руках отдельных личностей и мафиозных структур.
- И в этом вы правы. Но жизнь, несмотря ни на что, меняется. Только не надо людям мешать жить так, как они мечтают. Они входят во вкус другой жизни, и многие честным трудом добиваются немало. А зависть и брюзжание новыми порядками проявляется чаще всего у людей не способных к самостоятельной жизни. Особенно
41
брюзжит бывшая советская номенклатура, не получившая от приватизации лакомые кусочки.
- Мы увлеклись политикой, а о личной жизни и сказать вроде нечего, - перебил Петухов.
- За обедом и поговорим, - ответил Степанов и неожиданно спросил, - А коттедж себе построили?
- Хороший вопрос. Сыновья тоже уже запилили. Нет, Сергей Николаевич, не построил. Живу в своей квартире уже более двадцати лет. Сыновья живут отдельно, а нас с женой вполне устраивает наша квартира. А как у вас жизнь?
- Живу со своей Наденькой уже около сорока лет. Прибаливает она иногда. А дочка замужем. Живет отдельно. Но внучка каждую субботу бывает у нас.
Время подходило к обеду, и Алексей Викторович предложил не нарушать его распорядок. За обедом о делах и политике они уже не говорили. Разговор шел о положении в сельском хозяйстве, и говорил об этом в основном глава района. При этом говорил уверенно. Говорил так, будто успехи района были его успехами.
Закончив обед, он пошел провожать Степанова. И когда подошли к машине, недовольно заметил:
- А иномарку так и не приобрели. Считаете, наша «Волга» лучше?
- Какие наши годы, Алексей Викторович. Все впереди.
- Тогда ладно. Надо бы заехать ко мне на минуту. Меня забросите и сразу поедете к себе, - схитрил Бугаев.
По дороге он заговорил снова.
- Спасибо, Сергей Николаевич, за разговор. Я словно пар выпустил. Но главное, сверил свои размышления. Все дела, да дела. И поговорить по душам не с кем. Прежние то знакомые только о старом времени вздыхают, да жалуются на свои болезни, дорогое лекарство и маленькие пенсии. А новых знакомых заводить опасно.
Подъехав к дому, в котором жил, глава районной администрации, они вошли в квартиру. И сразу же жена Бугаева пригласила на чай. Понимая состояние хозяев, Сергей Николаевич прошел в зал. Выпив чашку ароматного чая, он взглянул на часы и тогда поднялся Алексей Викторович. Он вышел в другую комнату и вернулся с пакетом.
- Жена приготовила для ваших женщин кое-что из домашних сладостей. Так что не обижайте женщин. Их иногда надо и баловать, - подавая пакет, заявил, улыбаясь он. – А насчет возникших проблем не беспокойтесь. Уладим. Более того, я поговорю с другими фермерами района, чтобы устанавливали с вашим предприятием деловые отношения. Это и в наших интересах.
Обнявшись, они распрощались. Всю дорогу Сергей Николаевич вспоминал эту встречу. Разговор с Бугаевым напомнил ему так много из прежней жизни, что он и не заметил, как подъехал к предприятию «Сельпродукт».
Войдя в кабинет директора, Степанов увидел сидящих там Лукашева и Корнееву. Первой заговорила Виолетта Яковлевна.
- Как съездили, Сергей Николаевич? – спросила она.
- Отлично. В наше время новых друзей заводить опасно, поэтому прежних терять нельзя. Все в порядке. Те, кто с нами работал, будут продолжать работать. И более того, из Ново- Петровского района будет поставляться продукция и от других фермеров. Так что господа , готовьтесь к расширению производства.
42
- Слава богу, - вздохнула Виолетта Яковлевна. – А мы уже думали, что предпринимать в связи с сокращением производства.
- Ни о каком сокращении не мечтайте. Придется наращивать темпы и принимать дополнительно работников. Но у нас с Анатолием Борисовичем будет отдельный разговор.
- Тогда я пойду? - спросила Наталья Петровна.
- Иди, Наташенька. Иди. - И когда заместитель по производству вышла, предложила, - А теперь, если можно, Сергей Николаевич, подробнее.
- Можно и подробнее. Приезжали к нашему фермеру люди от главаря той же преступной группировки. От Сорокина по кличке Князь. В помощниках у него Соловьев Юрка. Наш прежний знакомый. Он и запугивал в районе фермеров. Физического насилия не применял, но собак застрелили. Видимо, для эффекта, а может быть, просто, чтобы не мешали войти в дом. Входили трое. Все в масках и с пистолетами. Точно такое же поведение было и с другими фермерами, которые сообщили об отказе с нами работать. Об этом мне рассказал Игнат Федорович, которому я когда-то помог. Более подробный был разговор с главой района. Тоже мой прежний знакомый. Он берет вопросы поставок для нас на свой контроль. И в этом сомнений нет. Но чтобы все это закрепить, от ненужных случайностей нам с Анатолием надо продумать свои меры безопасности, и сообщить о новом накате Князя в управление по борьбе с организованной преступностью. Вот такие-то дела. Так что, Виолетта Яковлевна, все сомнения и переживания выкидывай из головы и за работу. А мы с Анатолием пошепчемся у меня в машине.
Сев в стоящую рядом «Волгу» Степанова, они отъехали от офиса и, остановившись перед следующим перекрестком, заговорили:
- Придется потрепать моего Витьку, - заявил Лукашев. – Не дожал, видимо, этого Князя.
- А вот этого не надо делать, - возразил Степанов. – Времена меняются. Меняется и преступность. Поэтому и работать против нее надо квалифицированнее. Ты вспомни, как мы с твоей помощью переигрывали Парамона. А ты ведь сначала не хотел идти к нему консультантом. Так что давай думать не о том, как потрепать твоего Витьку, а как помочь ему переиграть Князя. Мне кажется, что надо выбивать у него помощников. Я не сомневаюсь в том, что наша работа с Серым его взбесила. Поэтому он и продолжил свои накаты на нас с помощью Соловьева.
- Я тоже так думаю.
- Вот и хорошо. Тогда давай подскажем твоему сыну поработать по Соловьеву.
- Пожалуй, ты прав. Князя не просто взять. Он все делает руками своих помощников.
- Вот и подскажи своему сыну, как использовать в этом Юрку Соловьева. Ты же имеешь опыт в этом.
В этот день они подготовили предложения для управления по борьбе с организованной преступностью. И Анатолий Борисович повстречался со своим сыном. Обговорив план задержания Соловьева, он вернулся в предприятие «Сельпродукт», возле складов которого разгружалось несколько машин, прибывших из Ново-Петровского района. Пока все складывалось удачно. И поездка Степанова к своим давним знакомым, и встреча Лукашева со своим сыном в управлении.
На следующий день Соловьева задержали в баре, в котором он находился , обрабатывая очередную жертву. Подошедшие к столику, за которым сидел Соловьев, оперативники, показав удостоверения, потребовали пройти с ними. Но когда тот
43
попытался выскочить из бара, его скрутили и защелкнули наручники. Обыскивая, они сразу обнаружили пистолет.
Вскоре Юрок оказался в камере. На этот раз той самоуверенности, которая была при аналогичном задержании его в бытность работы Фомичева начальником УВД Степноградской области, не было. Лежа на спине, он вспоминал, как тогда его на следующий день выпустили и впоследствии старались не связываться с ним. Сейчас он понимал, что с изъятием при задержании пистолета ему не просто будет отделаться. Тем более, в полиции произошли серьезные изменения.
Опустив ноги на холодный бетонный пол, Соловьев продолжал копаться в догадках о причине задержания. Особенно беспокоил изъятый пистолет, который он, хотя и редко, но использовал по некоторым делам. В частности оставил след и по убийству собак у фермеров в Ново-Петровском районе.
Утром Соловьева вызвали на допрос. Во время допроса следователь особенно задавал вопросы по пистолету и постоянно повторял, что на этот раз его никто не спасет и что после проведенных экспертиз пистолет многое даст следствию.
Вернувшись в камеру, Соловьев почувствовал тревогу. Что-то не договаривал следователь и на что-то намекал. Видимо ему немало известно – предполагал он, напряженно думая, как себя вести. Вскоре в камеру вошел контролер и снова вызвал Соловьева на допрос. В коридоре он передал сигарету и коротко бросил: «От Князя. Вечером передашь ответ».
Войдя в комнату для допросов, Соловьев увидел сидящего незнакомого мужчину, который представился подполковником полиции, заместителем начальника УБОПа Лукашевым Виктором Анатольевичем.
- Садись, Соловьев, и рассказывай, зачем ездил недавно в Ново-Петровский район, - добавил Лукашев.
- Я никуда не ездил, - воодушевленный передачей записки возразил тот.
- Хорошо, тогда об этом попозже поговорим. Давай с пистолета начнем. Только не надо повторять прежние сказки типа, шел, нашел, написал заявление и пошел сдавать его в районную милицию. Ты же опыт немалый имеешь, и не должен повторять эти сказки. Кстати, и тогда милиция знала про твои сказки. Но тогда тебя надо было подержать пару дней. И это помогло твоей матери рассказать кое-что о Фомичеве. Так как, будем говорить?
- О чем?
- Ну, хотя бы о том, зачем собак у фермеров в том районе пострелял? Пули- то остались в убитых собаках. А пистолет у нас. Сейчас тебе не выкрутиться. Поднимем и другие дела. Так что, думай, Соловьев.
- Мне действительно надо все вспомнить, - схитрил задержанный, надеясь посоветоваться со своим шефом в предстоящей переписке. Однако принимая такое решение, он не знал того, что передача записок была организована Лукашевым, который надеялся с ее помощью получить информацию и по Князю.
После задержания Юрия Соловьева и других, выезжающих с ним в Ново-Петровский район, поставки мяса и молока из этого района резко возросли.
Задерживаясь допоздна на работе, Виолетта Яковлевна чувствовала опьяняющее желание работать. В эти дни особенно она почувствовала потребность в хороших помощниках, которых не так-то просто было найти. Погружаясь в воспоминания о своем предприятии, она видела в окружающих ее подчиненных лишь хороших исполнителей. Но они никогда не предлагали нового в производственных делах. И порой не знали, что делать в нестандартных ситуациях.
Было уже поздно, и многие ушли с работы, так что Виолетта Яковлевна имела полную возможность побыть без свидетелей. За последний месяц она изрядно устала. Казалось, что перегрузки разом обрушились на нее и придавили к
44
креслу. Она ничего не ощущала сейчас, даже желания двигаться. Но как бы то ни было, подумала она, все переживания и напряжения оправдали себя, потому что позволили ей дожить до резкого увеличения выпуска и реализации своей продукции, которая пользовалась большим спросом. Это было ее счастьем, которое было выше всех препятствий и переживаний.
Неожиданно в кабинет вошел Степанов.
- Виолетта, ты слишком много работаешь. Это может сказаться и на твоем здоровье, и на состоянии дел предприятия.
Виолетта Яковлевна рассмеялась:
-А мне нравится такой темп.
- Ты просто утешаешь себя этими словами. На самом деле это нечто вроде невроза. Когда человек с головой уходит в работу, значит, он пытается от чего-то бежать. Он просто переносит себя из одной крайности в другую.
- Перестаньте, Сергей Николаевич.
- Нет. Не перестану. Тебе нужно и отдыхать, - продолжал Степанов. – Если ты не изменишь образ жизни, то настоящая жизнь пройдет мимо тебя.
Ей хотелось, чтобы тот задал вопрос о том, что она почувствовала, побывав сегодня во многих своих магазинах. Толпы людей, покупающих ее продукцию, горели в ее памяти и не оставляли места ни для чего другого. А он говорит ей о какой-то другой жизни.
- Перестань жить чужими жизнями. Ты не жалеешь себя поэтому и цепляешься за прошлое.
- Переделать себя не так-то просто – Виолетта улыбнулась, а Степанов продолжал – живи своей судьбой и своей жизнью, какой бы она ни была. Можно бы и сыну побольше внимания уделить. Себя мучаешь, и у сына отнимаешь детство, - не сдавался Степанов.
Услышав это, Виолетте Яколевне пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы заставить себя ответить ровным тоном:
- Я ценю вашу заботу, Сергей Николаевич. Но я такая, и переделать себя не могу. Поехали домой. Действительно, уже поздно.
45
ОЧЕРЕДНЫЕ ИСПЫТАНИЯ
Дорогой они молчали. Виолетта обиделась на Степанова, так как была очень чувствительной к боли другого человека. Чужая боль вызывала у нее тоже болезненное состояние. Поэтому услышав от Степанова слова о том, что она отнимает у сына детство, расстроилась.
Приехав домой и, увидев сына, она ощутила, что мир сделался простым и ясным. Она села рядом с ним и почувствовала, что вся усталость и расстроенность пропали. Игорь рассказывал о прошедшем дне. Но Виолетта Яковлевна не вслушивалась в то, о чем он говорил. Продолжая думать о высказывании Степанова, она вспомнила подслушанный недавно разговор своей матери и бабушки. В тот вечер они были в квартире Виолетты и на кухне разговаривали о ней.
- Я ее очень хорошо знаю и понимаю, - возражала мать. – Ее ничто и никто не интересует, кроме сына и работы. Она только этим и живет. Я пыталась научить ее кое-чему другому, но мне не удалось этого сделать. Поэтому и тебе не советую приставать со своими советами.
Услышав в тот вечер это, Виолетта Яковлевна хотела им ответить, что она не нуждается ни в чьих советах. Она всегда презирала сочувствие к ней. Однако, подумав, решила отмолчаться. Понимая своих родственников, она не хотела их осуждать.
В этот вечер Виолетта раньше обычного ушла в свою спальную комнату. Однако уснуть долго не могла. Она думала о своем предприятии и о людях, работающих на нем. Создав предприятие «Сельпродукт», ей удалось заглянуть в другой мир и, хотя этот мир был не таким, каким она представляла его раньше, она верила, что со временем многое изменится к лучшему.
Виолетта Яковлевна никогда не пыталась объяснить, почему ей нравится частное предпринимательство и конкретно то, чем она занимается. Но она твердо знала, что такого ощущения, как у нее, многим не понять. Принимая все новые и новые вызовы в своих делах, она всегда находила решения в свою пользу. Радость собственным способностям возрастала в ней, несмотря ни на какие препятствия.
Опыт, который приобретала Виолетта Яковлевна, приходил быстро, и никем из работающих в предприятии не оспаривался. Поэтому ее указания и исполнялись, как правило, добросовестно. Вместе с тем она всегда признавала право инициативы и за другими работниками. Особенно, когда это касалось успешной работы предприятия. Она не любила критиковать правительство. Она просто объясняла работающим людям, что предприятие «Сельпродукт» со временем будет приносить им самый крупный доход. При этом приводила такие аргументы, что люди верили и воодушевлялись.
Работа представляла Виолетте Яковлевне все, что было ей нужно и все, чего она хотела. Но иногда особенно вечерами, когда она оставалась одна в своей спальной комнате, она ощущала внезапную пустоту, словно в ней все замерло. И тогда приходило желание подойти к сыну и молча постоять возле него. Так поступила она и в этот поздний час. Она встала и тихо вошла в комнату сына, который раскинув руки, спал. В сыне было главное ее счастье, и сейчас она особенно чувствовала движущую силу этого. Как ни разнообразны формы, в которых проявляется счастье и несчастье человека, все они имеют одну и ту же основу – наслаждение или страдание. И если человек обладает счастьем, к нему, как правило, приходит и успех, и знатность. У таких людей сильнее проявляется и красота души. Именно такой и была душа у Виолетты Яковлевны. Ее душа не допускала существование зла и неблагодарности. Однако, это достигалось и тем, что ее душой управлял разум, а не счастливая случайность. Для Виолетты Яковлевны счастье
46
заключалось не в том, чтобы делать всегда что хочешь, а чтобы всегда хотеть того, чего она могла сделать.
В эту ночь она спала так крепко, что ни разу не просыпалась.
Утром, как обычно, за Виолеттой Яковлевной заехал Степанов. Отъехав от ее дома, он, извиняясь, проговорил:
- Ты не обижайся на меня за вчерашний разговор. Я ведь хочу, чтобы у тебя было все хорошо.
- Это меня и расстраивает. Я же понимаю все это. То мужики как коты, облизываются, то родственники подталкивают. Всему свое время.
- Ладно. Проехали.
Днем Виолетта была так загружена производственными делами, что и не заметила, как наступил вечер и как вошел в кабинет молодой мужчина. Улыбаясь, он заявил:
- Ну, здравствуй, студентка. Не узнаешь?
От неожиданности Виолетта вздрогнула и долго не отвечала, рассматривая вошедшего. Она видела выражение почтительного восхищения, которое вошедший демонстрировал так же, как и много лет назад. Виолетта узнала его. Это был Эдуард Евгеньевич Игнатьев, с которым она училась в одной группе, и который тогда открыто приставал к ней. Ей не нужно было спрашивать, зачем он приехал. Она знала это, увидев его. Ответив на приветствие, Виолетта замолчала. Но по ответу и по ее лицу приехавший увидел ее неприязнь.
- Прости меня, если тебе неприятна встреча со мной. Но я не смог сдержать себя, - заговорил Эдуард.
- Я же просила тебя никогда не приближаться ко мне и не приставать.
- Но прошло уже много лет, и мы оба одиноки.
- Довольно! Довольно! – вскрикнула Виолетта, придавая жалкое выражение своему лицу. Она поднялась с кресла и, подойдя вплотную к Эдуарду, добавила, - А сейчас выйди из кабинета!
Последние его слова больно ударили по Виолетте. После гибели Валерия она была убеждена, что виновным в этом был Эдуард.
- А ты сядь и успокойся, - учтиво и в то же время твердо заявил приехавший, будто не понимая ее состояния.
Сев на свое место, Виолетта не глядя на него, произнесла:
- Ты очень плохо поступил, приехав сюда, очень плохо.
- Я знаю. Но причиной этого являешься только ты.
- Это я уже слышала и ответила тебе. Ты что, забыл, что я запретила даже появляться тебе рядом со мной. Сейчас ничего не изменишь. Я так же люблю Валерия и так же считаю виновным в его гибели только тебя.
Слушая это, Эдуард смотрел на нее и был поражен новой красотой ее лица. Не выдержав, он перебил:
- То, о чем ты сказала, была ошибка, а не любовь.
- Но ты же помнишь, что я запретила вмешиваться в наши с Валерием отношения, - вздрогнув, ответила Виолетта.
- Я понимаю, и его сына буду любить так же, как и тебя.
- Если бы ты любил, то не мучил бы меня своим приставанием.
- Но, Виолетта, я пытался тебя забыть. Даже женился. Но я не смог жить с женой, хотя у нас прелестная девочка. После ее рождения мы разошлись. Сейчас я живу в коттедже у родителей. Работаю адвокатом в областной коллегии адвокатов вместе с отцом, который там заместитель председателя. Тебя тоже устроим адвокатом. Будешь
47
работать по специальности, и жить не так, как здесь. Неужели ты не понимаешь, что я не могу без тебя. Не могу!
Слушая эти признания, Виолетта напрягала все силы своего ума на то, как лучше отвязаться от него. От студентов своей группы она слышала, что и Эдуард, и его отец связаны с какими-то бандитами и могут в отместку сделать любую подлость. Тем более, он казался ей психически больным человеком. Сменив свой тон, она попросила:
- Но если это так, как ты говоришь, то и поступай так, чтобы мы остались добрыми друзьями. Не приставай с подобными предложениями.
-Друзьями мы не будем. И ты это знаешь. А будем мы счастливыми или несчастными, это зависит от тебя, - перебил Эдуард.
Виолетта хотела что-то ответить, но он перебил ее:
- Я ведь прошу одного. Жить вместе со мной. Неужели я так противен тебе? И неужели твоя работа, твоя жизнь лучше той, которую я предлагаю тебе? Кстати, не требуя ничего взамен.
Во время этих слов в кабинет вошел Степанов. Посмотрев на Виолетту и приехавшего из Москвы, он сел в стоящее рядом кресло и спокойно заговорил:
- Говорят из Москвы какой-то чиновник приехал. А я и не знаю.
- Да, Сергей Николаевич. Это адвокат московской областной коллегии адвокатов Эдуард Евгеньевич Игнатьев. Когда-то вместе учились в университете. А это, - показывая на Степанова, - мой родственник. Степанов Сергей Николаевич, работает у нас юристом.
- Очень приятно. Проездом или по делам? – спросил приехавшего Степанов.
- По делам, - буркнул Игнатьев, недовольный появлением человека, который помешал его разговору.
- Сергей Николаевич, я вам потом расскажу, - добавила Виолетта.
- Тогда я оставляю вас. Буду в своем кабинете. Если понадоблюсь, позвоните, - сухо проговорил Степанов, выходя.
Был уже восьмой час, и Виолетта посматривала на часы. Заметив это, Эдуард недовольно проговорил:
- Удивляюсь твоей жизни. Ежедневно заниматься этим и не думать о себе, о своем сыне…
- А вот сына не трогай, - возмущенно перебила Виолетта. – Ради достижения своей цели все мужчины бьют в одно и то же место.
- Но у сына было бы блестящее будущее. А чего он здесь добьется?
- Оставь в покое и меня, и моего сына. Я довольна и своим положением, и своим сыном…
Она не договорила. Слезы задушили ее голос.
Глядя на нее, Эдуард почувствовал, что не сможет ее переубедить. И, тем не менее, продолжал:
- По сыну я тебя понимаю и всегда помогу.
- Ради бога, ни слова, ни слова больше!
Она снова встала и, подойдя к окну, повернулась к нему спиной.
- Ни слова больше, - повторила она.
В эту минуту Виолетта не могла выразить словами то, что она чувствовала. Она не находила слов которыми бы могла выразить всю сложность своих чувств к человеку, которого так ненавидела и так боялась.
Озлобленно чувствовал себя и Эдуард, выйдя из ее кабинета. Оскорбленный ее категоричностью, он даже почувствовал себя так, словно получил пощечину. За годы своей жизни он привык к исполнению своих желаний. У него был свой свод правил, определяющий все его поступки, и он не выходил из этого круга. Никогда не колебался в исполнении того, что делал. Все эти правила могли быть и
48
неразумными, но для него они были несомненны. Вот только в отношениях с Виолеттой не мог добиться ее согласия.
Первая жена Эдуарда тоже была студенткой в их группе. И когда он почувствовал ненависть к нему Виолетты, решил в отместку жениться. Это была порядочная женщина, подарившая ему дочь. Но каждый раз, находясь рядом с женой, Эдуард видел перед собой Виолетту. Это было какое-то безумие, но прогнать его он не мог. Так длилось несколько лет. И не спиртные напитки, ни другие женщины не могли прогнать из памяти Виолетту.
Видя состояние своего сына и зная, отчего оно, родители предложили Эдуарду развестись с женой, надеясь на установление связей с Виолеттой. Особенно проявлял заботу в этом его отец. Через своих бывших подзащитных, с которыми он поддерживал связи, отец снабжал Эдуарда информацией о жизни Виолетты. И тот, надеясь на помощь отца, не терял надежды, загорался все сильнее и сильнее. На встрече с Виолеттой он надеялся получить ее согласие. Но получилось совсем наоборот. Сидя в своей машине, на которой приехал, Эдуард ждал выхода из офиса Виолетты. Ждал, чтобы еще раз перед выездом посмотреть на нее.
Увидев в окно садившегося в машину, Степанов пошел к Виолетте.
- Виолетта, мне нужно поговорить с тобой, - войдя в кабинет, сразу же заявил он.
- Со мной? – спросила она печальным голосом.
- Да, с тобой.
- Ну, давай поговорим, если это так нужно.
- Да. Нужно. Я должен предостеречь тебя.
- От чего?
Отвечая, она смотрела на него с грустью. И Степанов знавший ее с детства, понял ее состояние. Он видел, что та глубина ее души, которая была открытая перед ним, сейчас была закрыта. Мало того, по ее тону он понял, что она не только расстроена встречей с приехавшим, но как бы говорила, чтобы ее оставили в покое.
- Я хочу знать, зачем приезжал этот человек. Его длительное присутствие не осталось незамеченным для работающих у нас.
Степанов говорил тихо и смотрел непроницаемым взглядом.
- Вы всегда поступаете только по-своему, - ответила Виолетта. – То вам неприятно, что я не развлекаюсь, то неприятно, если я кому-то уделила слишком много времени. Что вам всем от меня надо?
Сергей Николаевич молчал, потирая рукой лоб и глаза. Он увидел, что вместо оказания помощи своим советом сейчас усилил ее волнение. Лицо его было огорченным. Виолетта Яковлевна попыталась выйти из кабинета, но Степанов подошел к двери, как бы желая остановить ее.
- Ну и что вы посоветуете мне, не зная того, что меня так расстроило? - спросила она.
- Входить во все подробности твоих чувств я не имею права, - начал Степанов. – Тем более, понимаю, что в студенческие годы по молодости все могло быть. Я считаю, что копаться в прошлом человека нельзя. Твои чувства – это твое личное дело. Но я обязан предупредить, что у тебя люди, которые поверили тебе, как руководителю и подводить их веру самый большой грех. Ты обязана во всем показывать личный пример.
- Ничего не понимаю. К чему весь этот разговор, - перебила Виолетта Яковлевна.
- Может, я ошибаюсь, - продолжал Степанов. – В таком случае прошу извинить меня. Но мне показалось, что москвич приезжал не по производственным делам.
- Слава богу. Наконец-то я поняла, что вас так обеспокоило, Сергей Николаевич. Вы действительно не ошиблись, - проговорила она. – Да, он приезжал с предложением стать его женой.
- И что дальше?
49
- А дальше было то, что я отказала ему и попросила забыть меня навсегда. Но он маньяк, и я боюсь его.
- А теперь подробнее.
- Все очень просто, и вместе с тем ужасно. В университете я училась вместе с Валерием. А в нашей группе был приезжавший сегодня этот человек. Он постоянно приставал ко мне, и у Валерия даже однажды произошла драка с ним. А когда Валерий утонул, он особенно стал обхаживать меня. Даже в роддом каждый день приезжал. Но у меня уже находилось письмо от друга Валерия, в котором тот сообщал, что утонул Валерий не случайно и что в его смерти виноват Эдуард. Могла ли я согласиться стать женой убийцы человека, которого я и сейчас не могу забыть?
- А расследование в то время проводили? – взволнованно спросил Степанов.
- Сначала вроде бы было. Но потом все прекратили. В нашей группе говорили тогда, что отец Эдуарда связан и с милицией, и с бандитами.
После этого ответа они некоторое время молчали.
- Я бы хотел прочитать письмо друга Валерия, - первым заговорил Степанов.
- Оно дома.
- Давай договоримся так. Сейчас тебе конечно не до работы. Я отвезу тебя домой, и ты все должна вспомнить. Возможно, и накаты на тебя не случайны. В наше время все можно ожидать. Так что решай сама, надо поднимать дело со смертью Валерия или нет. Если считаешь надо, то на завтра захвати с собой то письмо, а мы с Анатолием тоже подумаем, что делать. Но мне кажется, предпринимать что-то надо.
Проводив Виолетту, Степанов вернулся в предприятие и вошел в кабинет к Лукашеву. Тот проверял проекты новых договоров на поставку мяса.
- Отложи бумаги, Анатолий. Есть кое-что поважнее. – Проговорив это, Степанов рассказал о приезде московского знакомого Виолетты и предложил на завтра подробнее расспросить ее о тех событиях.
- А что это даст? – возразил Лукашев. – Прошло уже столько лет.
- Но она же сказала, что он маньяк, а у таких людей годы не стирают в мозгах задуманное. Да и связи его отца неплохо бы установить. Завтра Виолетта нам подробнее все расскажет.
- Интуиция заработала? – улыбнулся Анатолий Борисович.
- Боится она его, - не обращая внимания на иронию, продолжал Степанов. – А случайностей и ошибок у нее не бывает. Если она открылась в этом, значит что-то беспокоит ее.
Действительно в эту ночь Виолетта Яковлевна долго не могла уснуть. С первой минуты встречи с Эдуардом она не переставала чувствовать страх. Кроме того она понимала, что он не успокоится ее отказом. Невольно и бессознательно для себя она вспоминала сейчас каждое его слово. Ее пугало то, что Эдуард не изменился с тех пор, и его взгляды на жизнь остались прежними. Дорогая машина, коттедж родителей, шикарная жизнь, связи с нужными людьми и опора на отца, связанного с сомнительными личностями.
Сейчас она была в мучительном состоянии и напрягала все свои душевные силы, чтобы выйти из него. Она думала, что ей ожидать в дальнейшем. Эти мысли томили и мучили ее то слабее, то сильнее. Не находя ответа, Виолетта приходила в отчаяние. Она всегда старалась делать что-нибудь такое, что было бы добром для людей. Но она видела и то, как ей мешали это делать. Подобные рассуждения приводили ее в сомнения, в результате которых в душе она чувствовала присутствие непогрешимого судьи, осуждающего зло. Но, несмотря на такое состояние, она твердо прокладывала свою дорогу в жизни. Прокладывала свою колею.
Было уже около часа ночи. Незаметно воспоминание о человеке, который так расстроил ее, перешли к воспоминаниям о Валерии. Это было каждый раз, когда что-то
50
волновало ее. Валерий будто помогал ей. Приходя в воспоминаниях, он будто протягивал ей руку. После воспоминаний о нем Виолетта чувствовала потребность жизни. Возвращалась потребность действовать, действовать и действовать. Сейчас она была согласна с предложением Степанова, который в подобной ситуации всегда говорил, что жить и поступать надо так, чтобы и гады иногда вспоминали. Поэтому Виолетта приняла окончательное решение рассказать все подробности случившегося с Валерием. Это ей было необходимо и для того, чтобы определиться и со своей будущей жизнью. Ведь не случайно появился сегодня Эдуард – подумала она. После этого в голове Виолетты сложилось окончательно то, что она должна рассказать своим помощникам и что попросить их узнать. Сейчас она лучше понимала и тех, кто настойчиво советовал ей о личной жизни. Еще недавно их вмешательство расстраивало Виолетту. Какое им дело до моей личной жизни? И почему они считают своим долгом напоминать мне об этом? – часто думала она, сердясь на всех за такое вмешательство. Но это было внешнее. В душе же она чувствовала, что в этом они были правы. Она чувствовала всю мучительность своего положения, в котором находилась и давно уже искала выхода. Вот только проклятая совесть и преданность сдерживали ее. Она не могла забыть Валерия. В эту бессонную ночь он снова возник в ее памяти.
Они знали друг друга с первого класса. Но дружить стали с девятого. Валерий стал тогда единственным человеком, общение с которым превращало ее жизнь в праздник. Они долго скрывали свою дружбу. Узнав Валерия лучше, Виолетта жившая до этого ожиданием своего будущего, сразу поняла, что с ним ей не придется скучать.
После окончания девятого класса они встречались ежедневно. Выходя из квартиры, Виолетта чувствовала необыкновенную радость.
- Привет, Вулкан! – произносил он первым.
- Привет, Лава! – отзывалась она.
Эти прозвища они присвоили друг другу в первые дни летних каникул и не обижались на них. Более того, постепенно они так привыкли к ним, что по-другому и не называли друг друга.
К этому времени Валерий уже свободно разговаривал по-английски, помогая и Виолетте овладеть им.
Разговаривая, они всегда смотрели в глаза друг другу и, хотя в его глазах иногда читалась веселая насмешка, взгляды их были полны восхищения.
Находясь на каникулах, оба они всегда стремились приобрести что-то новое, чтобы удивить и обрадовать каждого. При этом Валерий мог взяться за любое дело и выполнить его лучше, чем кто-либо другой. Однако, у него никогда не было места бахвальству. Со всем, что он делал и за что брался, Валерий справлялся непринужденно и без усилий. И это вызывало у Виолетты гордость. Вызывало гордость и у родственников Валерия. Особенно у его дедушки, занимавшего должность губернатора Степноградской области.
Однако, в первые годы их дружбы мать Виолетты и, особенно бабушка, не разделяли ее увлечения. Даже наоборот, Людмила Яковлевна после каждой их встречи упрекала внучку.
- Ты просто безвольная тряпка. Я же чувствую, как ты позволяешь помыкать собой этому избалованному прохвосту. Увидишь, как он обведет тебя вокруг пальцев. Стоит ему только позвонить, и ты уже мчишься к нему. И почему ты на ночь еще не остаешься у него?
- Потому что пока он не просил это, - смеясь, отвечала она.
После подобных ответов ее бабушка обычно обиженно удалялась в свою комнату. А Виолетта с радостью отправлялась на свидание.
51
Но однажды от своей матери она услышала другое. Увидев из окна Валерия, ожидавшего Виолетту, мама произнесла:
- Какой гордый мальчик. Но сразу видно, как он нуждается в счастье. Как сложится его жизнь в нынешнем мире?
Эти слова произвели на Виолетту неопределенное смятение, и иногда приходили на память в виде предупреждения, смысла которого она не могла понять. Она гнала их. И думая о Валерии, чувствовала крепнущую уверенность в том, что ничто и никогда не разлучит их. Встречаясь с ним, она убеждалась, что они соединены наперекор всему миру. Это было внезапное чувство, которого раньше она не знала и о котором с Валерием никогда не говорила. Однако обучаясь в университете, оба они поняли, что в отношениях между ними возникла незнакомая прежде сдержанность, превращавшаяся в близость.
Вечерами они вдвоем подолгу сидели на берегу реки и возвращались в общежитие на рассвете. Ложась в постель, Виолетта не хотела тогда спать. Она ощущала напряженное радостное желание очередной встречи.
Во время тех встреч они строили свою будущую жизнь, не предполагая, что вскоре она оборвется гибелью Валерия. Особенно много они рассуждали о совместной предпринимательской работе. Именно тогда Виолетта приобрела наполнение своей будущей жизни конкретностью.
На следующий день она уже была готова к разговору со своими помощниками. Войдя в офис, Виолетта попросила Лукашева к десяти часам зайти в ее кабинет. Это же она предложила и Степанову, когда они подъезжали к предприятию «Сельпродукт».
Управившись с текущими делами в производственных цехах и на складах готовой продукции, Виолетта вошла в свой кабинет. Там уже сидели Степанов и Лукашев. Она посмотрела на них и сев за стол, заговорила:
- Я готова, Сергей Николаевич к тому, что вы предложили. Хотя это займет немало времени.
- Тогда сразу перейдем к делу. Расскажите, если можно, о ваших отношениях с Валерием и приезжавшем вчера адвокате.
Вздохнув, Виолетта Яковлевна стала рассказывать о том, что вспоминала прошедшей ночью.
Не сводившие с нее глаз сидевшие понимали состояние и не перебивали. На лице Виолетты Яковлевны не было отпечатков трагедии, горечи и напряженности. Она спокойно пересказывала все, что сохранилось в ее памяти. Рассказав все известное ей и о приезжавшем, Виолетта Яковлевна произнесла:
- А теперь ваши вопросы. Я готова.
- Виолетта, ты по-прежнему любишь Валерия? – спросил Лукашев.
- Да. Хотя правы и те, кто заботится о моей личной жизни. Но я бы хотела знать все подробности гибели Валерия, чтобы поставить точки над неизвестностью и начать новую жизнь.
- Понятно. Тогда давай начнем с письма, - предложил Степанов.
Достав из сумочки конверт, Виолетта вынула листок бумаги и положила на стол перед сидящими.
Наклонившись, те стали читать.
«Дорогая Виолетта, мы все в группе сочувствуем тебе и очень переживаем. Это не случайная смерть Валерия, как пытается объяснить всем Игнатьев. Дело не в том, что вечером между вами произошло что-то. Фактически утром, когда было еще темно, Валерия разбудил Игнатьев и предложил вдвоем искупаться. Валерий отказывался
52
и говорил, что не любит купаться ночью. Но этот маньяк уговорил его. Их разговор слышал проснувшийся Санек и рассказал в группе. Но потом он почему-то отказался от своих слов и стал заявлять, что все это ему приснилось. Игнатьев и других убеждал, что это несчастный случай. Но тогда почему этот троечник Санек болтал всем, что будет работать в адвокатуре у отца Игнатьева? Почему милиция так быстро оформила материалы отказного? Более того, одна из девочек в группе слышала, как Игнатьев, разговаривая с Саньком, убеждал, что все будет в порядке, и ты все равно будешь его женой или любовницей. Фамилию этой студентки я могу сказать при встрече. Сообщаю тебе об этом, потому что мы были друзьями с Валерием, и ты об этом знаешь. Извини, что промолчал во время расследования. При встрече могу сообщить и о причине молчания. Виктор Сазонов».
Прочитав несколько раз это письмо, Степанов спросил:
- А можно ксерокопию сделать? Придется ведь встретиться с ним.
- Можно. Только сделаю это сама. Насколько я поняла, вы беретесь с Анатолием Борисовичем за это дело?
- Попробуем. Но сначала надо в управлении по борьбе с организованной преступностью посоветоваться с моим сыном, - ответил Лукашев.
- Кстати, с тобой беседовал тогда кто-нибудь из милиции или из прокуратуры? – спросил Степанов.
- Участковый спросил, куда и зачем мы уединялись вечером с Валерием. Я сказала, что ходили подышать лесным воздухом. Но он несколько раз намекал на то, что если было что-то другое, то можно и учебу в университете потерять. Взял от меня объяснение и больше со мной никто не разговаривал. Правда, вчерашний гость в одно из приставаний ко мне пьяным заявил, что если я не соглашусь с ним, то получу то, что произошло с Валерием. Наглый больной тип.
После этого ответа некоторое время все молчали. Первой опять заговорила Виолетта Яковлевна.
- Вот такие-то дела. У меня разработан план развития нашего предприятия, но произошедшее с приезжающим может помешать его выполнению. Тем более, вы будете заняты этой ерундой.
- Это не ерунда, Виолетта, - заметил Степанов. Он сидел за столом напротив нее с полузакрытыми глазами. Произнесенная короткая фраза так потрясла ее, что она выглядела так же, как и во время встречи с Эдуардом.
Почувствовав ее новое состояние, Степанов успокаивая, добавил:
- Не надо паниковать. Конечно, разбирательство займет немало времени. Но другого выхода я не вижу. Тем более возможна и связь приезжавшего с нашим криминалом.
- Даже так?
- В наше время все возможно, - заявил молчавший до этого Лукашев.
Лицо его оставалось бесстрастным, но в глазах сверкала холодная уверенность и готовность к предстоящей схватке.
- А вы, Анатолий Борисович настроены решительно.
- А вы?
- Я слабая женщина, которая рассчитывает только на вас.
Она улыбнулась с ощущением доли своей вины за то, что загружает их.
- Мы это понимаем. Поэтому в обиду тебя никому не дадим, - заявил Степанов спокойным голосом и, помолчав, добавил – А теперь продолжим без эмоций. Нам надо многое уточнить, чтобы подключить полицейских. Прошло ведь более десяти лет. И снова возвращаться к отказному материалу не так-то просто. С автором письма, которое ты нам показала, встречалась?
53
- Нет.
- Почему?
- После случившегося с Валерием мне несколько раз звонили какие-то люди и предупреждали, что если я буду влезать в подробности, то со мной случится то же самое. А я в то время была в положении от Валерия и очень хотела иметь от него ребенка. Да и Виктор Сазонов почему-то стал избегать встреч со мной.
- Но его, как друга Валерия, опрашивали?
- Нет.
- Понятно. А теперь по Саньку. Кстати, как его фамилия?
- Александр Безуглов. Но его все у нас называли только Саньком и всерьез не воспринимали. Болтун, готовый соврать о чем угодно.
- А студентка, которая слышала разговор Игнатьева с Саньком?
- Ирина Зубова.
- Что она может сообщить? – спросил Лукашев и не дожидаясь ответа, добавил, - Кстати, где она живет и что из себя представляет?
- Живет в Москве, но точного адреса я не знаю. Честная, порядочная девочка. А какая сейчас, не знаю. Когда я училась, все мы были в группе как одна семья. Однако, после случившегося со мной уже не откровенничали. Я даже чувствовала, что меня они в чем-то считали виновной.
- Вполне возможно и это, - вставил Степанов. – Ведь из-за случившегося видимо, и в университете разбирались по вашему выезду на природу.
- Разбирались. Но меня не трогали, - вяло ответила Виолетта и посмотрела на Степанова.
Сейчас увидев его лицо, она уже не считала Степанова умело скрывающим свое состояние.
Между тем Степанов расхаживая по кабинету, продолжал:
- Безумие, которое исходит от приезжавшего, долго продолжаться не может. Но прекратить его необходимо. Правда, оставлять тебя одну тоже нельзя. Поэтому кто-то из нас будет выезжать в Москву, а кто-то будет оставаться здесь.
- Слава Богу, - обрадовалась Виолетта. – А я уж думала, как без вас буду, если вы оба уедете.
Услышав это, Степанов остановился возле окна и, повернувшись к сидящим, начал излагать свои предложения по плану предстоящей работы. Закончив, он неожиданно произнес:
- Вот так подобралась троица упрямцев! Мешающих и бандитам, и чиновникам.
- Но мы же поступаем по принципам честности и порядочности, - возразил Лукашев.
- Поэтому нас и считают «белыми воронами» - не сдавался Степанов.
Слушая их спор, Виолетта молчала. Она даже пожалела о том, что Сергей Николаевич назвал их «белыми воронами», так как себя такой не считала и никогда не чувствовала за собой вины за свою независимость и поведение. Думая так, она не знала того, что знал Степанов который по просьбе своей жены подключал своего друга, работавшего в управлении внутренних дел к расследованию изнасилования матери Виолетты. Но насильник был родственником Фомичева заведующего отделом административных органов обкома КПСС. И в возбуждении уголовного дела тогда было отказано. Сейчас разговаривая о гибели Валерия, Степанов уходя от возникших воспоминаний умышленно пытался отвлечь себя от мысли о возможной причастности задержанного Соловьева. О прошлом, связанном с изнасилованием своей матери, не знала ни Виолетта, ни Лукашев.
54
Отойдя от окна, Степанов подошел к своему креслу и сев, положил ногу на ногу. Но эта поза показалась ему неудобной. Он ногу снял и поставил локоть на стол. Но это опять ему не понравилось, и он, скрестив руки на груди, отыскал спиной более удобное положение на спинке кресла.
- Ладно. Оставим рассуждения о том, кем таких, как мы, считают. Вернемся к нашим баранам, как говорят некоторые. Мне все-таки кажется, надо одновременно с проверкой гибели Валерия заняться и Юркой Соловьевым.
- А что это даст? – спросил Лукашев.
- Высветится роль его шефа Сорокина, - поняв, что Лукашеву не известно об отце Виолетты. – Нам ведь не менее важно и защитить Виолетту от накатов. А от наших бандюганов можно ожидать не только убийства собак фермеров.
Говоря это, Степанов терпеливо как кошка за мышкой наблюдал за Виолеттой., которая думая о чем-то другом, молчала. Сначала Степанову трудно было понять, о чем она думает. Но, заметив как пропала с ее лица грусть, и как она изменилась, когда разговор перешел от московских событий к местным фермерам, Сергей Николаевич убедился, что Виолетте тоже неизвестно об ее отце.
- Да, этим тоже надо заниматься. Правда одновременная работа будет связана с трудностями, но отмалчиваться по накатам тоже нельзя, - поддержала Виолетта.
Был уже двенадцатый час дня. Несколько раз в кабинет заглядывали работники «Сельпродукта», но Виолетта каждый раз заявляла, что она занята и что освободится после обеда.
Смутное сознание ясности, которое появилось после разговора со своими помощниками, соединялось с впечатлением уверенности от принятых решений.
- Вы не сердитесь на меня за все эти проблемы? – неожиданно спросила она.
- Мы их ожидали, - коротко ответил Степанов.
От этого ответа Виолетта почувствовала, как к горлу поднимается что-то, как щиплет ей в носу, и она почувствовала себя готовой заплакать. Она не могла сказать, что именно так тронуло ее. Но состояние ее было именно таким.
Работая руководителем частного предприятия, она столько узнала нового и столько на себе прочувствовала, особенно в неопределенности своего положения, что иногда даже задумывалась, а правильно ли поступила, выбрав этот путь. Готова ли она в такой обстановке продолжать начатое дело?
Честолюбивая мечта открыть свое дело и жить по своим правилам порядочности не исполнилась. Первый год не было таких накатов. А сейчас, когда начали проявляться первые успехи, стали возникать все новые и новые препятствия, которые не так-то просто было преодолевать. Особенно ее расстраивал беспредел чиновников, которых интересуют в первую очередь поборы. При открытии своего предприятия Виолетта не предполагала даже, с чем ей придется встретиться. Но если Степанов знал это и ответил, что они ожидали их, то почему согласился работать с ней? – продолжала размышлять она.
- Но расстраиваться не надо, - прерывая затянувшееся молчание, заметил Степанов. – Россия находится в новой для нее колее и проходит как бы обкатку. Конечно, трудностей не мало. Но с этой колеи Россия не сойдет.
Виолетта Яковлевна молчала. Она продолжала находиться в своих размышлениях, и Степанов с Лукашевым понимали ее душевное состояние.
55
- А может сегодня отправиться домой? – предложил Лукашев. – Заместитель по производству останется и если какие-то проблемы возникнут, позвонит.
- Но вы сейчас тоже собираетесь в управление.
- Лукашев поедет один, а я буду здесь, - возразил Степанов.
- Вот и хорошо. Поработаем и, не задерживаясь после шести, поедем.
56
НАПОМИНАНИЕ ПРОШЛОГО
Обговорив вопросы, которые надо согласовать Лукашеву в УБОПе, Степанов вошел в свой кабинет, и долго не мог отключиться от того, что услышал от Виолетты. Раньше он не замечал за собой такого состояния. Даже наоборот, оставаясь один, он отвлекаясь от дел, любил мечтать. Ему тогда виделся успех. Он видел себя большим руководителем, который может улучшать жизнь людей. Особенно его одолевали мечты во время работы членом парткомиссии при обкоме КПСС. Тогда он верил в справедливость, и своей порядочностью стремился доказать это. Он получал огромное удовольствие, когда доказывал истину, оправдывая несправедливо обиженных. Но время неумолимо бежало вперед, внося в жизнь немало и нового. Менялись люди, менялись на многое и взгляды и подходы. Сейчас он вспоминал, как ловко отмазали в то время Соловьева от изнасилования Татьяны Гусевой. Несмотря на имеющиеся доказательства, Татьяна Гусева вынуждена была написать заявление о том, что изнасилования не было. А вскоре родила Виолетту.
Когда в стране началась перестройка, все партийные комитеты прекратили свое существование. Остался без работы и Степанов, который после рождения Виолетты часто со своей женой навещал Гусевых.
Сейчас он вспоминал, как привязался тогда к маленькой девочке. Она была не по годам развита, и Степанов часто рассказывал ей разные истории из своей жизни.
Особенно встречи с Виолеттой участились, когда Степанов работал частным детективом. В те годы он уговорил Лукашева работать у криминального авторитета Парамона для получения по нему информации. Встречались они тогда на квартире у Татьяны Гусевой, и Виолетта всегда с радостью ждала Степанова. Получая от Лукашева необходимые сведения, он оставался в квартире на какое-то время, и тогда Виолетта полностью завладевала им. Она обнимала дядю Сережу и терлась щекой об его ухо. Это у них была такая игра: тереться об ухо и рассказывать что-нибудь смешное. А еще Виолетта очень любила, когда Степанов читал ей. Особенно сказки, от которых она переходила из одного состояния в другое. То радостное, то печальное. При этом, когда она печалилась, ее личико становилось жалким.
Вспоминая это, Степанов поднялся и, подойдя к окну, прижался лбом к стеклу. Стекло было холодным, и Степанов подумал, что сейчас ему бы стало легче, если бы он мог оказаться в те далекие годы вместе с маленькой Виолеттой.
«Что происходит с нами?»- думал он. «Почему так трудно быть просто честным порядочным человеком? А может быть, это происходит, потому что многие не прошли через трудности и лишения. Получив свободу и возможность ее использовать, они ринулись как голодные, обогащаться. Видимо, это и тормозит многим процессам»,- продолжал размышлять Степанов. « Видимо, прежде чем передавать национальное достояние в частные руки, надо было подготовить людей к их новой жизни. А этого не было сделано. Собственность и власть оказались в основном в руках той же номенклатуры, или их детей, или преступников, которые нередко пользовались поддержкой власти. Тот же Юрок Соловьев, которого тогда освободили от наказания. Он ведь после изнасилования продолжал пользоваться покровительством своего родственника Фомичева, ставшего потом начальником УВД области».
«А может быть, я оказался неправ, согласившись с Виолеттой?» - продолжал думать Степанов. –« Может быть, надо было не советовать ей влезать в частный бизнес?»
Телефонный звонок прервал размышления Степанова. Звонил глава Ново-Петровского района Бугаев.
Поговорив о здоровье, он сразу перешел к делу.
- Сергей Николаевич, хочу узнать как новые поставщики? Не подводят?
57
- Нет, Алексей Викторович. Не подводят. Так что спасибо.
- Это хорошо. Ты бы подъехал к нам.
- Когда?
- Как освободишься. Почаевничаем, поговорим.
- Договорились.
Алексей Викторович продолжал говорить о своих делах, и Степанов понимая, что тому надо выговориться, не перебивал. Он даже позавидовал Бугаеву в том, что тот так занят своими планами и делами.
- А мы не успеваем отбиваться от новых и новых проблем, - вставил Степанов, когда Бугаев замолчал.
- Я понимаю ваши трудности. Приезжай и обо всем поговорим подробнее, -закончил звонивший.
Положив телефонную трубку, Сергей Николаевич приступил к рассмотрению материалов по искам Сельпродукта.
В это время Анатолий Борисович находился в УБОПе в кабинете своего сына. Рассказав о приезде адвоката из Москвы, Анатолий Борисович высказал предположения Виолетты Яковлевны о причастности этого адвоката к смерти ее друга Валерия Николаева.
Этих подробностей сын Анатолия Борисовича не знал и, заинтересовавшись, спросил:
- А сын у Виолетты Яковлевны от того, кто утонул?
- Да. Но она об этом никому не говорит. Даже родители Валерия, видимо, не знают об этом. И тебя прошу не распространяться.
- А почему?
- Гордая она, Виктор. Тем более, дедушка Валерия, бывший губернатор области Николаев, не одобрял их отношения. Да и родители Валерия, видимо, считали, что Виолетта не подходит для их сына.
- А почему приезд ее давнего знакомого из Москвы так взволновал вас? Она же молодая женщина. Возможно, у них когда-то что-то и было.
- Виолетта боится его и считает маньяком, от которого можно ожидать что угодно. Тем более, она знает, что этот адвокат и его отец связаны с плохими людьми. Да и приезжавший адвокат угрожал ей, заявляя, что если она не будет с ним, то с ней будет то же, что и с Валерием.
- По молодости многое можно наговорить, - продолжал возражать Виктор. – Ты лучше скажи, как ведут себя дружки Соловьева.
- Пока не трогают. Но я приехал к тебе не по делу с фермерами. Нам со Степановым кажется, что накаты на Виолетту Яковлевну и вчерашний приезд адвоката находятся в одной связке.
- Я пока не вижу этой связи. Да и прошло уже около десяти лет со времени гибели Валерия. Извини, батя, но у меня полно и других дел.
- Поэтому и преступность процветает. Даже сын выслушать не хочет, - С обидой проговорил Анатолий Борисович. – А что может добиться простой смертный?
- Ладно. Не обижайся. Что ты хочешь от меня?
- Возбуждения дела по вновь открывшимся обстоятельствам.
- А основания? Во-первых, отказной материал в отделе Московской области. А во-вторых, на основании чего? Твоих со Степановым предположений?
- Есть письмо одного из бывших знакомых Виолетты Яковлевны. Да и она может тоже написать все то, о чем я говорю.
- А кто она? Жена? Родственница?
Во время этих вопросов раздался телефонный звонок. И сын Лукашева, подняв трубку, ответил, что сейчас подойдет.
58
- Посиди здесь. Шеф вызывает.
Оставшись один в кабинете, Анатолий Борисович думал о том, как подключить сына к расследованию этого материала. Вскоре вернулся Виктор и сразу заговорил:
- По Соловьеву вызывал. Новое убийство и подозрение по Князю. Я рассказал ему о том, что ты у меня находишься и высказываешь предположение по убийству бывшего друга Виолетты Яковлевны, от которого у нее сын.
- Началось, - поморщившись, буркнул Лукашев.
- А ты как хотел? Чтобы об этом я промолчал?
- Ну и что он посоветовал?
- Он мужик с головой. Во-первых, он хорошо помнит дело, связанное с гибелью внука бывшего губернатора и знает родителей Валерия. Он предлагает, чтобы вы их подключили по письму, которое получила тогда ваша Гусева. Он тоже позвонит им, так как хорошо знает отца Валерия, который работает заведующим отделом административных органов в областной администрации. Расследование, конечно, будет проводиться там, но от нас тоже можно подключиться, потому что у моего шефа тоже что-то имеется. Кстати, он просил уточнить у вас, можно ли Соловьеву как-то намекнуть о Гусевой?
- Это надо согласовать. Но думаю, будет категорически против ее мать. Лучше как-то сделать так, чтобы Соловьев сам начал догадываться.
- Тоже правильно. Если родители согласятся на возобновление расследования, то мы тоже подключимся к работе московских.
- Ну, а во-вторых?
- Не понял.
- Ты сказал, «он мужик с головой» и после слова «во-первых», разъяснил это. А что хочешь сообщить во-вторых?.
- Во-вторых, он не хотел бы вашего участия в этом деле. Но зная, что обоих вас теперь не остановить, просил быть осторожными. Более того, особенно просил не оставлять одну Виолетту Яковлевну и не проявлять инициативы без согласования со мной. Все, что вам удастся узнать, немедленно сообщать только мне. А фотографии московского адвоката, который приезжал к Виолетте Яковлевне есть?
И не услышав ответа, добавил, - возможно, в группе студентов.
- Спрошу.
Слушая вопросы сына и его предложения, Анатолий Борисович думал о том, насколько выросла нынешняя преступность и полиция. Он помнил, какие были в начале его работы нравы преступного мира. Правда, и тогда были преступления на почве личных мотивов. Карающая рука закона и тогда не всегда дотягивалась до организаторов убийств. Но сейчас Лукашев видел произошедшие изменения в работе полиции. Видел возросший профессиональный уровень ее. Видел и возросшую требовательность руководителей управления внутренних дел к работе подчиненных. Это вселяло уверенность. Тем более, в словах сына он почувствовал некоторую недоговоренность.
- Сюда тоже постарайся меньше заходить, - продолжал сын. – Если мы занимаемся вашими делами, то ваше со Степановым появление быстро вычислят те, против кого мы работаем. Вот они-то и отыграются на вас. Кстати, фотографию матери Виолетты Яковлевны мне бы желательно получить. Фотографию, когда ей было лет двадцать.
Не спрашивая, для чего, Лукашев кивнул головой и, помолчав, заметил, - если мне нельзя заходить сюда, то к нам-то с матерью ты, по-моему, сможешь почаще появляться. Завтра заскочи после работы.
- Конечно. Разве я могу забывать таких родителей.
59
Вернувшись в офис, Лукашев сначала зашел к Степанову и, обговорив дальнейшую работу, вместе с ним пошел к Виолетте Яковлевне. Время уже подходило к шести часам. Войдя, он сообщил о договоренности по расследованию гибели Валерия и, не вдаваясь в подробности, предложил:
- Как вы смотрите на то, чтобы к написанию заявления о дополнительном расследовании обстоятельств смерти Валерия подключить его родителей?
- Но они даже не знают о существовании их внука, - возразила Виолетта.
- А ты уверена? – перебил Степанов. – Тогда кто будет инициатором?
Понимая эти вопросы, Виолетта Яковлевна, вздохнув, проговорила:
- Рано или поздно это должно произойти. Да и знают об этом многие. Но разговаривайте с ними сами.
- И еще одна просьба, - попросил Лукашев. – Нужна фотография вашей мамы после окончания школы и групповая студенческая фотография, на которой имеется вчерашний гость.
На следующий день утром Виолетта Яковлевна передала Лукашеву фотографии и попросила, чтобы с родителями Валерия разговаривал Степанов. При этом она добавила:
- Конечно, если они захотят встретиться со мной и внуком, я возражать не буду. Тем более, им, видимо, тоже не безразлично то, что случилось с их сыном.
Получив фотографии, Анатолий Борисович решил не ожидать вечера. Посоветовавшись со Степановым, он позвонил сыну:
- Привет, Виктор. Это я. Все, что ты просил, мы сделали. Если требуется срочно то, что ты просил, можешь подъезжать к офису.
- Сейчас подъеду. В машине и поговорим. Сергея Николаевича тоже пригласи.
Подготовившись к встрече и выйдя из офиса, Лукашев и Степанов увидели подъезжающую машину «форд», которая остановилась перед перекрестком. Не спеша они подошли к машине и уселись на заднее сиденье.
- После твоего ухода мы с шефом кое-что наметили. Так что, работа начинается. Теперь показывайте что принесли.
- Фотография матери Виолетты, - подавая ее, проговорил Степанов. – А это фотография матери с Виолеттой прошлогодняя. Может пригодиться, - добавил он.
Несколько секунд Виктор Анатольевич внимательно рассматривал их. Затем спросил:
- А студенческая?
- Есть и студенческая. Бери. Приезжавший гость в первом ряду третий справа.
- Понятно. Что еще имеется?
- Копия письма, которое прислал одногруппник. Но насчет отца Виолетты надо вам сделать так, чтобы Виолетта об этом не узнала, - добавил Степанов.
- Сделаем, - буркнул Лукашев младший.
- И еще, - невозмутимо продолжал Сергей Николаевич. – Разговаривать с родителями Валерия вы должны сами. Она обижена на них. Но если они попросят встретиться со своим внуком и его матерью, она не возражает.
- Гордость мешает?
- А ты как думал, сынок? То, что она пережила, не забывается.
Закончив разговор, Лукашев вернулся в управление по борьбе с организованной преступностью и, показав фотографии начальнику управления, предложил свой план.
В этот же день Соловьев был вызван на допрос. Чувствовал он себя тревожно и терялся в догадках, почему Князь на некоторые его просьбы не отвечает. Вспомнился и вчерашний допрос следователя, который показал заключение баллистических экспертиз по застреленным им собакам у фермеров. Заключения категорически подтверждали, что
60
пули, изъятые из тел собак, выпущены из пистолета, изъятого у Соловьева. От накатов на фермеров не отвертеться, - думал он. – Видимо, начнут копать и по другим делам? Не послушался Князя, не уничтожил ствол. Вот и зацепка. Конечно, сейчас оперативники вернутся к нераскрытым преступлениям. И тогда всплывет немало. Эти предположения взвинчивали так, что он не знал, как себя вести дальше. А тут еще молчанка Князя по многим вопросам. Это не только беспокоило Соловьева, но и злило. Все было не так, когда начальником областной «ментуры» был родственник Фомичев. Правда, и сейчас кое-кто продается. Вон ведь как лихо Князь вышел на контролера в СИЗО. Но тогда почему на некоторые вопросы он не отвечает? Не находя ответа, Соловьев вошел в комнату, в которой его уже допрашивали. Рядом со следователем сидел подполковник Лукашев.
Усадив вошедшего, следователь произнес:
- Я вызвал вас, Соловьев, чтобы кое-что уточнить.
- Все, что вас интересовало, я сообщил. Кроме этой дурацкой шутки с фермерами и с собаками, другого я за собой ничего не имею.
- А вот ваши друзья, с которыми вы шутили, говорят другое.
- Про другое я ничего сказать не могу, - ответил Соловьев. При этом глаза его поблекли и уставились в пол.
- Как знать. Как знать. А может, начнем с чистосердечного? – взгляд следователя был пристальный, будто он что-то знал, но хотел услышать подтверждение от Соловьева. – Кстати, расскажите о Егоре Потаповиче Сорокине. Когда познакомились с ним? Когда и по каким вопросам встречались?
- Насколько я догадываюсь, это вам наболтали те, с кем мы резвились по нынешним капиталистам?
Не выдержав, заговорил и Лукашев.
- Хватит, Соловьев, валять дурака. Рассказывай подробнее. С кем Сорокин встречается, и какие тебе давал поручения. Ты ведь человек не глупый, и в молчанку играть тебе ни к чему.
- Зря вы, гражданин начальник, наезжаете на меня. Ей богу, зря. Я рассказал вчера следователю все, что знал. А вы пугать начинаете.
После этих слов наступила напряженная тишина. Достав пачку сигарет, Лукашев закурил и, бросив на стол пачку, уже спокойнее предложил:
- Кури и успокойся. Никто тебя не пугает. Но вспомнить кое-что придется. Помогать-то тебе сейчас некому. Князь, на которого ты работаешь, быстро откажется от тебя и сделает так, что по всем делам пойдешь паровозом.
Чувствуя состояние допрашиваемого, Лукашев продолжал:
- Так один и живешь? Ни жены, ни детей?
- Так и живу. В молодости семьей не обзавелся, а сейчас кому я нужен?
Достав из пачки сигарету, он суетливо закурил, а Лукашев, достав фотографию Татьяны Гусевой и несколько фотографий других молодых женщин, разложил их перед Соловьевым.
- Кого-нибудь знаешь из них? – после некоторого молчания спросил Лукашев.
По взгляду, брошенному на Татьяну, он понял, что тот узнал ее. Более того, через некоторое время заговорил о ней сам:
- Насколько я догадываюсь, вас интересует именно эта девица? – указывая пальцем на фотографию Татьяны, проговорил он.
- Догадываетесь правильно. Есть вопросы и к ней.
- Учились когда-то в одном с ней классе. Отношение у нее с парнями были тогда откровенные. Я только не пойму, что притягивало их к ней.
-А у вас, Юрий Максимович, что-то было с ней?
61
Задавая этот вопрос, Лукашев внимательно следил за реакцией допрашиваемого. Однако лицо того было спокойным.
- Нет.
- И как же вы пропустили такую возможность?
- У меня в то время была другая. Да и слышал я о ней много такого, что лучше не связываться.
- А конкретнее, - продолжал Виктор Анатольевич.
- Гражданин начальник, прошло столько лет. Разве упомнишь, что говорили в молодые годы. Она и ко мне приставала, но я отшил ее. Правда, слышал от своих друзей, что обо мне она плохо болтала. Но что ждать от такой женщины.
- А что плохого говорила она о вас?
- Ну, будто бы я, как и другие парни, хотел поиметь ее. Но это неправда. Еще раз повторяю, что у меня тогда была классная девчонка.
Он хотел еще что-то рассказать про ту классную девчонку, но Лукашев как бы заканчивая разговор, вытащил из кармана фотографию Татьяны с Виолеттой и положил ее на стол так, чтобы ее увидел Соловьев. Не спеша собрав лежащие на столе фотографии молодых женщин, он положил на пачку этих фотографий ту, которую только что достал, и, положив все в карман, поднялся.
- А насчет Сорокина подумайте, Юрий Максимович. Подумайте.
В эту ночь Юрий Соловьев долго не мог уснуть. После допроса он понял, что следователю и подполковнику из УБОПа известно немало. Особенно это подозрение зародилось у него после просмотра фотографий. Видимо, неспроста он выложил и фотографию Татьяны с молодой женщиной, - думал Соловьев. – Как будто случайно, но так, чтобы я увидел ее. От возникших предположений волнение у него разрасталось все сильнее и сильнее. Он вспомнил, что и фамилии у них одинаковые. У Татьяны была Гусева и у директора «Сельпродукта» тоже Гусева. Неужели это его дочь? Но если это так, то знал ли об этом Князь, посылая его на задание по фермерам?
Ворочаясь с боку на бок, Соловьев вспоминал ее изнасилование. Вспоминал, как хотел воспользоваться тогда им, чтобы чаще встречаться с ней. Но это не удалось. Более того, Парамон тогда отругал его за случившееся и посоветовал не иметь дел с такими девицами. Выполняя его указания, он встречался только с женщинами легкого поведения, и в результате так и не создал семью. В то время мать Татьяны Гусевой болела, и он по совету Парамона передал Татьяне деньги. Но она тогда отказывалась и настаивала на привлечении его к уголовной ответственности. Правда, с помощью Парамона и Фомичева он выкрутился. Потом он слышал, что она родила девочку, но это его тогда не интересовало. А сейчас выходит, что по указанию Князя, который видимо, все это знает, он вредит своей дочери?
От этих размышлений Соловьев долго не мог уснуть. Он даже вспомнил свою мать, которая давно скончалась. Вспомнил и свою сестру, уехавшую неизвестно куда и прервавшую с ним все отношения.
В детстве у Соловьева не все было гладко. В последние годы жизни мать превратилась в нервную сумасшедшую истеричку. Особенно когда сообщала детективам про начальника УВД Фомичева. Из-за ее признаний и вынужден был уволиться с должности Фомичев и переехать в Москву. После его убийства отношения Юрия с матерью настолько испортились, что они месяцами не встречались. В те годы Соловьев окончательно потерял семейный уют и все более ожесточался. Лишь находясь в банде Парамона, он имел понимание и поддержку. Но вскоре ушел из жизни и Парамон. После его смерти Соловьева пригрел главарь одной из банд Егор Потапович Сорокин по кличке Князь, который всегда играл только в свои игры. «Видимо и в поручении по Татьяне Гусевой он тоже преследовал какую-то свою цель,» - ворочаясь на нарах, думал в
62
эту ночь Соловьев. «Но если это так, то как себя вести? Видимо, правильнее будет сначала узнать все у Князя», - размышлял он.
На следующий день Соловьев передал через того же контролера своему шефу записку, в которой сообщал, что оперативникам известно о его прошлых отношениях с Татьяной Гусевой, и они связывают накаты на ее дочь с тем прошлым. В записке Соловьев спрашивал, как ему вести себя на допросах.
В этот же день начальник управления по борьбе с организованной преступностью полковник Гнездилов побывал у заведующего отделом административных органов областной администрации Юрия Викторовича Николаева. Они давно знали друг друга. Когда-то учились в одной школе. Оба поступили в юридическую академию и после ее окончания работали оперативниками. Затем Юрия Викторовича быстро перевели на должность заместителя заведующего отделом административных органов областной администрации. А когда заведующего уволили, назначили на его место.
- Привет, привет, Степан Ильич. Давненько не заглядывал, - усаживая вошедшего, проговорил Николаев. – Какие-то проблемы?
- У нас без проблем не бывает. Но сейчас они касаются и вас, Юрий Викторович.
- Это уже интересно, - насторожился тот.
- Дело касается гибели вашего сына. Правда, прошло около десяти лет, но сейчас кое-что всплыло.
- Рассказывайте, - перебил Николаев.
- Вы знаете, что до смерти Валерий встречался с Виолеттой Гусевой?
- Да, слышал кое-что от своего отца.
- А знаете, что у нее от вашего сына родился прелестный мальчик?
- Нет, этого я не знал.
- Тогда послушайте то, что я сейчас сообщу.
Сев удобнее, Степан Ильич раскрыл папку и, выложив фотографии Виолетты с сыном, рассказал все, что ему было известно.
После полученной информации Николаев несколько минут молчал. Затем взволнованно заговорил:
- Но почему она столько лет молчала?
- Она же родственница хорошо знакомого вам Степанова. Такая же гордая. Видимо, чем-то или кем-то из вас была обижена. Но женщина справедливая и очень порядочная. Сейчас открыла мясоперерабатывающее предприятие «Сельпродукт» и успешно директорствует.
- И что предлагаете?
- Дело тогда прекратили необоснованно. Более того, имеются кое-какие сведения о преступной группировке водолазов, выполняющих заказы по утопленникам. Можно возобновить расследование по вновь открывшимся обстоятельствам.
- Мне надо подумать.
- Но просьба не затягивать с этим. Нам кажется, что корни отсюда шли. Дела Парамона еще долго будут напоминать о себе.
- А конкретнее что-то сейчас имеется?
- Разрабатываем одного из бывших подручных Парамона. Но есть и письмо студента Сазонова, который учился вместе с вашим сыном. Почитайте копию письма.
Прочитав, Николаев несколько минут молчал, и тогда снова заговорил Гнездилов:
- У вас наверняка есть связь с коллегой из Московской области. Если возобновят расследование по вновь открывшимся обстоятельствам, то я бы тоже подключился. Но нужна ваша помощь. Особенно по взаимодействию с московскими.
- Не так-то это просто, как ты думаешь.
- Поэтому и пришел. Поэтому и прошу не затягивать начало расследования.
63
- Где располагается офис «Сельпродукта»?
Назвав адрес и номер служебного телефона директора, Гнездилов уже не сомневался в том, что Николаев принял решение встретиться с Виолеттой. Однако, не раскрывая своих планов, тот заявил, что ему надо посоветоваться со своей женой и, помолчав, добавил,
- Но при любом решении прошу не афишировать мою роль. Новый губернатор нам категорически запретил вмешиваться в работу полиции. Особенно с личными просьбами.
- Вы меня знаете. И напоминать об этом не надо.
В этот день тревожно чувствовал себя находящийся в следственном изоляторе Соловьев. Вернувшись в камеру после допроса, он сразу же передал контролеру записку для Князя. Напоминание о Татьяне Гусевой надломило его так, что о другом он уже не мог и думать. Произошло то, чего он не ожидал. Его даже не волновало недавнее убийство Серого. Вспоминая показанные Лукашевым фотографии женщин, среди которых была и Татьяна, он вспоминал Парамона, который после увольнения с должности Фомичева заявил, что Степанов дорого заплатит за это и что все родственники его будут уничтожены. А потом уничтожат и самого Степанова.
После этих воспоминаний у Соловьева возник вопрос, а не претворяется ли это с помощью Князя, который пользовался в то время покровительством Парамона. Чем больше думал Соловьев об этом, тем больше убеждался в роли Князя, подставлявшего его в этих целях.
Перебирая эти воспоминания, он чувствовал себя будто рядом и с Парамоном, и с Князем. У него пробуждалась потребность докопаться до истины и если это так, то жестоко отмстить за подставу. Эта жажда мести томила его. Тем более, он не умел властвовать над своими чувствами. Однако ответы на многие вопросы не поступали. Не было ответа от Князя и на последнюю его записку, отправленную сразу же после допроса. Зато в камере появилось несколько человек из новых.
Задумываясь о причине молчания Князя, Соловьев начинал ходить по камере. Потом возвращался к нарам, садился и думал, что ему делать. В такие часы выглядел он измученным.
Камера, в которой находился Соловьев, была большая, и в ней находилось около двадцати человек. Многие из них были наркоманами, и к ним регулярно поступали от друзей наркотики. Кто-то из сидящих принимал их, кто-то играл в карты. Но кто-то вынашивал и свои планы. Обстановка, в которой оказался Соловьев, угнетала его. Тем более, он надеялся и на этот раз быстро выйти из камеры. Однако, это почему-то не получалось. Более того, присланный Князем адвокат вместо выстраивания плана защиты, расспрашивал лишь о том, какие вопросы ему задавал следователь и особенно Лукашев. Напуганный возможными последствиями от тех, чьи указания он выполнял, Соловьев заявил адвокату, что если ему не будет оказана помощь, то он может многое сообщить следователю.
- А конкретнее можно? – уточнил тогда адвокат.
- Конкретнее будет после действий шефа.
После этого ответа адвокат закончил свои расспросы, а вечером в камере к Соловьеву подсел на нары один из вновь прибывших сокамерников и завел разговор о своем деле. Неожиданно он зажал Соловьеву рот и точным ударом всадил ему в сердце заточку. Соловьев дернулся. Потом завалился на бок и затих. Уложив его головой на подушку, сокамерник вложил в его ладонь заточку, накрыл тело одеялом так, будто он спит и не спеша, отошел.
Утром стало известно о смерти Соловьева, которую многие посчитали за самоубийство. Карательная система криминальных авторитетов сработала четко и на этот раз.
64
Узнав о смерти Соловьева, Виктор Анатольевич сразу же доложил об этом своему шефу, который мрачно заметил:
- Выходит, поспешили мы, и этим поторопили кое-кого. Не сомневаюсь, что и с Серовым поступили так же. Кстати, по нему известно что-нибудь?
- Пока никакой информации нет. Возможно, уехал куда-нибудь.
Во время этого разговора на столе начальника УБОПа зазвонил телефон. Подняв трубку, Гнездилов услышал голос Николаева.
- Я вчера обговорил нашу проблему со своей женой. И она попросила включиться вам. Так что готовьтесь. Своему коллеге я позвоню после встречи с Виолеттой.
На этом короткий разговор закончился. Утром Николаев поехал к Виолетте.
Войдя в ее кабинет, он поздоровался и, представившись, попросил уделить ему некоторое время.
Готовая к этой встрече Виолетта Яковлевна попросила присутствующих выйти и сразу же спросила:
- Кофе, чай?
- Ни того, ни другого. Я позавтракал и заехал, чтобы познакомиться с матерью моего внука, а заодно кое о чем поговорить.
- Слушаю вас, - с такой же настороженностью ответила Виолетта.
- А почему вы молчали столько лет и не сообщили, что ваш сын является моим внуком? Мою жену это очень расстроило.
- А вас? – перебила Виолетта.
- И меня конечно. Я понимаю, что вас мог кто-то обидеть. Особенно мой отец, который любил вмешиваться в личные дела других. Но мы-то ничего плохого вам не делали.
- После смерти самого любимого для меня человека я ни с кем не хотела о наших отношениях говорить. Для меня это было самое ужасное время.
- А сейчас?
- Сейчас немного успокоилась. Тем более, забота о сыне и о предприятии не дает времени на другое.
- Понятно. А как вы смотрите на то, чтобы вернуться к рассмотрению причин гибели Валерия?
- Со мной разговаривали мои помощники. И Степанов Сергей Николаевич, и Лукашев Анатолий Борисович. Я согласна. Пора поставить в этом деле точку. Потому что тогда почему-то не во всем разобрались. Так, во всяком случае, многим показалось.
- И вам?
- И мне тоже. Но тогда у меня было ужасное состояние. А потом родился сын. После чего я уже ни о чем, кроме сына и не думала.
- Значит, вы согласны заняться выяснением причин? – снова повторил свой вопрос Николаев.
- Да. Тем более начальник службы безопасности нашего предприятия отец заместителя начальника УБОПа. Вот он то и примет участие в расследовании. Он же бывший следователь.
- Это хорошо. Значит, будем работать вместе. Виолетта Яковлевна, а как вы смотрите на то, чтобы теперь нам познакомиться поближе? Жена очень хочет познакомиться с вами и со своим внуком.
- А вы?
- И я конечно. Особенно когда узнал много интересного о вас. Я горжусь вами.
- Спасибо. Конечно, от сына не надо скрывать его родственников. Тем более, знаю, что ему будет приятно общаться с вами. Но его надо подготовить к этому. Игорь очень впечатлительный ребенок.
- Кстати, где и как он учится? – нетерпеливо перебил Николаев.
65
- Учится в физико- математической школе в четвертом классе. Считается одаренным учеником. Особенно по математике. Но и по другим предметам круглый отличник. Одним словом, весь в отца.
- И в мать, которая старается сделать его таким же, как Валерий. Спасибо вам, Виолетта Яковлевна. Мы ждем вашего звонка с нетерпением. Тогда и поговорим обо всем подробнее. А сейчас извините. Мне надо на работу. Я же никого не предупредил, что сегодня задержусь.
Поцеловав ей руку, Николаев не выдержав, обнял Виолетту и, прижав к себе, несколько минут не отпускал.
Проводив его, Виолетта Яковлевна вернулась в свой кабинет и несколько минут сидела, вспоминая недавнюю встречу с человеком, о котором часто думала, и о котором несколько раз спрашивал ее сын. В это же время о ней думал и ее двоюродный брат Федор Яковлевич Гусев. Положение в банке, где он работал, поджимало и торопило. Оно укрепляло его решимость и подталкивало к тому, что он должен был сделать. Подъезжая к офису Виолетты, он не сомневался, что та согласится с его предложением.
Подъехав, Федор Яковлевич быстро вошел в помещение и открыл дверь кабинета Виолетты.
- Посетителя примешь? – не входя, спросил он.
Виолетта Яковлевна не отвечала. Она молчала разглядывая его. И Федор понял, как трудно скрывать ей свою усталость. Сейчас ее лицо было холодным, а глаза чересчур внимательными и строгими. Незнающим ее всегда казалось, что никто и ничто не сможет смягчить их взгляд.
- Виолетта Яковлевна продолжала молчать, и тогда Федору пришлось снова заговорить.
- Так можно зайти то?
- Заходи. Заходи. Я не ожидала тебя и от неожиданности растерялась. Почему не позвонил?
- А я и не собирался. Но по пути решил заглянуть. Узнать, как у тебя идут дела. Я ведь тоже весь в делах, - усаживаясь напротив Виолетты, ответил он.
- Какие у нас дела?
- Не скромничай, сестрица. Наслышан немало. Но я заехал не расхваливать тебя, а кое-что предложить.
- Хорошим предложениям мы всегда рады. Так что говори.
- Я слышал, что ты собираешься строить кое-что.
- Собираюсь.
- Но для этого нужны деньги. И я бы мог помочь тебе кредитованием.
- Да, кредиты придется брать. Но в банках процентные ставки такие грабительские, что с вами опасно и связываться.
- Это всегда можно разрулить.
- Снизить ставки?
- Можно и вообще отказаться от них.
- Было бы неплохо. А что взамен?
- Мы можем выделить тебе десять миллионов. Но при получении их ты сразу же должна половину передать мне. И тогда никаких процентов не будет. Да и требовать возврата полученного кредита с тебя тоже никто не будет.
- Федор, куда ты меня толкаешь? Это же уголовщина.
- Какая ты дура! Разве ты не понимаешь, что многие только поэтому и выживают. А таких, как ты и наказывают за то, что вы доказываете свою честность.
- Подожди, Федор. Подожди. Ты обвиняешь меня в непонимании твоего предложения. А сам не понимаешь, что в вашем банке деньги не печатают? И поступая
66
так, банк сгорит. Его закроют. Но управляющего банком в беде не оставят. Его обязательно поставят на другую кормушку. А вот тебя забудут. Это в лучшем случае. Но могут отдать и правоохранителям. Предлагает то это не управляющий, а ты.
- Кто не рискует, тот не пьет шампанского.
- Но я не хочу пить такое шампанское.
Виолетта встала. Поднялся и Федор Яковлевич. Они стояли лицом друг к другу.
- Ты не сможешь долго работать. Потому что не понимаешь, что создали вас в ходе, так называемой перестройки для того, чтобы потом вас задавить с помощью олигархов и отнять то, что вы создадите.
Слушая своего брата, Виолетта Яковлевна еле сдерживала себя. Она увидела его улыбку, и это еще сильнее возмутило ее. Она убедилась, что беззащитность честных предпринимателей и является главным тормозом. В мгновенном озарении ей показалось, что в улыбке брата таился какой-то важный секрет, о существовании которого она и не подозревала.
Боясь наговорить грубостей, Виолетта Яковлевна совершенно бесстрастно произнесла:
- Убирайся отсюда.
- Ты неправильно меня поняла. Я же хотел сделать как лучше…
- Убирайся.
Оставшись в кабинете одна, Виолетта Яковлевна ощутила очередной укол бешенства. Болезненный, острый и внезапный, подобный удару электрического тока. После разговора с братом она окончательно осознала, как трудно бороться со злом. Однако на смену этого пришло и другое состояние. Пришло желание бороться с такими людьми. Более того, она считала, что непреклонная честность и чувство справедливости выбьют из таких, как Федор, их наглость и непорядочность.
Поникнув за своим рабочим столом, Виолетта размышляла о недавнем разговоре с братом. От этих размышлений на душе у нее было смутно и нехорошо.
Но самое главное, Виолетта понимала, что она ничего не сможет сделать для изменения его взглядов. Взглядов, которые он ловко маскировал всю жизнь и которые с особой силой раскрылись сейчас, в окружении подобных ему людей. Она и раньше спрашивала себя, почему родственники бывают такими разными и не хотят переделывать себя. Более того многие понимают это и терпят таких людей для которых система двойных стандартов стала нормой жизни.
Неожиданно в ее кабинет вошел Степанов. Увидев Виолетту склонившуюся над столом, он бесшумно прикрыл за собой дверь и прошел к креслу.
- Ушел? – тихо спросил он, усаживаясь.
Виолетта Яковлевна подняла голову и печально посмотрела на него.
- Да. Я выгнала его.
- Почему? Опять пришел с какой-то просьбой?
- Нет. Наоборот, предложил мне кое-что поиметь.
- А конкретнее?
- Предложил кредит десятимиллионный оформить в своем банке, но при условии, чтобы половину из этой суммы я сразу отдала ему. Тогда они с управляющим уничтожат все документы, и не будут требовать возврата банку кредита. Но это же уголовщина, Сергей Николаевич!
- К сожалению, в некоторых банках это делается. Поэтому и закрывают их. Как правило, без шума.
- Но почему Федор пошел на это? – вновь взорвалась Виолетта Яковлевна.
67
- Потому что с детства такой. Всегда хотел чем-то выделиться от других, а умом достичь этого не мог. У него, кстати, и друзей то порядочных не было, и перевоспитывать его бесполезно. Выгнала и выбрось из головы свои переживания. У нас и без него проблем хватает.
Взглянув на Степанова, Виолетта Яковлевна улыбнулась:
- Спасибо, Сергей Николаевич. Вы как отец родной, очень хорошо все понимаете. Без вас и без Анатолия Борисовича я бы не смогла работать. Особенно с такими. Ох, и не нравится он мне! Вроде и доброжелателен, а не нравится!
Не нравился Федор и Степанову, который раньше Виолетты распознал его внутренний мир.
Работая инспектором в областном управлении финансов, Федор приобрел богатый опыт для использования своего положения в личных целях. Именно там он привык к тому, что люди, сознавая его власть, заискивали перед ним, несли подарки и делали всевозможные услуги. В результате уже тогда росла и укреплялась его тяга к нетрудовым доходам. Как же не привыкнуть к этому? Он и привыкал. Привык настолько, что когда почва стала уходить у него из-под ног в результате начавшейся перестройки, Федор по знакомству быстро пристроился в один из коммерческих банков. Человеком он был хитрым и самолюбивым. К тому же и родственники его, занимавшие крупные должности, всегда вызывали у него такую зависть, от которой он никак не мог избавиться. Эта зависть влияла и на другие черты его характера. Особенно на его жадность. Федор не умел оказывать помощь людям. Да и не хотел. Используя перестройку, он стремился доказать своим родственникам, какой он «крутой» в новых условиях.
Работая в банке, Федор ринулся ворошить свои прежние связи. Особенно с нужными ему людьми. Даже попробовал открыть свое торговое предприятие, но оно быстро обанкротилось. Поняв, что работать, как другие, он давно разучился, Федор сосредоточился на работе в банке. Особенно на выдаче кредитов. А для этого был нужен поиск нужных клиентов. Работая в управлении финансов, Федор усвоил некоторые манеры интеллигентного человека, умеющего располагать к себе людей. Он умело слушал того, с кем общался. Никогда не перебивал, и лишь делал малейшие жесты или тихие восклицания, которые можно было понимать, как одобрение и даже восхищение мыслями говорившего. Конечно, это способствовало тому, что обращающиеся к Федору люди, доверяя, раскрывались и отзывались о Федоре, как он умен и как проницателен. Да и не только говорили, но и несли подарки. Чаще всего приносили дорогущие спиртные напитки. В его кабинете шкаф был заполнен бутылками различных марок вин и коньяков. Но старые знакомые приносили не только подарки, но приводили и новых клиентов для оформления невозвратных кредитов.
Таким образом, все у Федора пока утраивалось наилучшим образом. И Федор не задумывался о том, чем все это может закончиться. Ему важнее всего было властвовать сейчас и получать свою долю. Особенно был важен показ перед своими родственниками, каким он стал великим человеком. Однако, его ошибочное стремление хорошо понимали и Степанов, и Виолетта. Поэтому у них и было к нему такое отношение.
68
РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ
Оставшись в кабинете одна, Виолетта подошла к окну. Солнечные лучи коснулись крыш помещений «Сельпродукта», отражая голубизну неба. Виолетта стояла у окна, любуясь недавно построенным складом готовой продукции. Затем подошла к пришпиленному на стене календарю и зачеркнула уходящий день. Это она делала каждый раз перед окончанием рабочего дня. Поступая так, Виолетта очень хотела, чтобы уходящие дни приближали ее к цели, которую она поставила перед собой. Главная ее цель заключалась в создании лучшего в городе предприятия по изготовлению мясных и молочных деликатесов. Открыв предприятие «Сельпродукт», она сразу поняла, как далека от этой цели. Ей даже казалось, что она получила больного ребенка, с которым в любое время может начаться припадок. И чтобы вылечить его, она должна постоянно бороться с его болезнями. Но оказалось, что победить его болезни не так-то просто. Наоборот, победив одни, возникали все новые и новые.
Просыпаясь утром, Виолетта с нетерпением торопилась в свое предприятие, чтобы делать то, что она напланировала, находясь за его пределами. При этом у нее хорошо ладились дела. Единственное, что мешало быстро добиться намеченного, это чиновничьи козни и ее усталость. Это была не физическая усталость, а моральная. Виолетта не могла понять, почему система так мешает ей.
Однако, не смотря на усталость, Виолетта чувствовала, что работа приносит ей удовлетворение. Она не заметила, когда это началось и почему. Но зато видела, как все, к чему она направляла свои усилия, преображалось и заставляло двигаться дальше. Позднее Виолетта осознала, что ей необходимо движение к цели. Это было необходимо для того, чтобы шаг за шагом приближаться к финалу. Работа в «Сельпродукте» напоминала ей замкнутый цикл, оживляющий ее заботы по приобретению сырья, переработке и реализации готовой продукции через сеть магазинов. В результате жизнь Виолетты переходила от одной цели к следующей. И в конечном итоге подходила к тому, чего она добивалась.
Встречая препятствия и преодолевая их, она не заглядывала в большое будущее, не занималась критикой недостатков, которых в малом бизнесе было сверх крыши. Она делала то, к чему готовила себя с детства. Она делала свое дело. Более того, думала и о его расширении.
Продолжая стоять у окна, Виолетта даже сейчас, после наполненного разными событиями дня, думала о том, где ей разместить новые помещения для другого предприятия, которое она мечтала открыть. Оставшиеся без работы, но живущие здесь люди могли бы работать на вновь открывшемся предприятии. А продукцию можно было бы отправлять в другие области.
Об этом она думала после открытия «Сельпродукта» и ей даже казалось, что она сражается с непредсказуемостью своего разума, который подсказывает ей то одно, то другое, несмотря на трудности, создаваемые местной властью.
Бывали дни, когда ей особенно было трудно справиться с собой и тогда хотелось завыть от бессилия. Она замирала в напряженном стремлении не обращать внимания на то, что происходит с предпринимателями. Однако, на смену этого наступали промежутки покоя, когда ей не мешали работать. И тогда она обретала способность взглянуть на возникающие проблемы с бесстрастной ясностью. Тогда Виолетта Яковлевна с особым отчаянием привязывалась к своему делу. Эта привязанность рождалась из уверенности, что правда на ее стороне, что другого пути у России нет, и что со временем все образуется. Но для этого нужно время. И самое главное, она не сможет поставить себе другую цель. Не сможет оставить достигнутое в результате собственного бессилия. Ее правилом было всегда бороться и искать, найти и не сдаваться.
Около восьми вечера в кабинет Виолетты вошел Степанов и сразу заявил:
- Пора по домам.
69
- Пора. Уберу бумаги и выхожу.
Дорогой они молчали. Но подъехав к дому, в котором жила Виолетта, Степанов спросил:
- Завтра суббота. Утром заезжать?
- Да. Как обычно. До обеда поработаю. А к обеду надо быть дома. Приедет мама и бабушка.
Войдя в свою квартиру, Виолетта увидела сына, стоящего рядом с бабушкой Таней.
Обняв Игоря и поцеловав мать, она виновато спросила:
- И давно так стоите?
- Нет. Я же в окно увидел, как ты подъехала, и предложил бабушке встретить тебя в коридоре, чтобы помочь раздеться.
- Так я пойду. А то уже темнеет. Ужин приготовлен. Кушайте без меня.
- Садись и ты вместе с нами.
- Нет. Нет. Я поужинала , пока вам готовила.
Проводив свою мать, Виолетта сразу же спросила:
- Как успехи в школе?
- Как обычно. Ты лучше расскажи о себе. Как прошел день?
- Тоже как всегда, - и вспомнив о разговоре с дедушкой Игоря, добавила, - Но есть кое-что и новое.
- Пошли в кухню. Ты же не ужинала.
Там она рассказала о встрече с отцом Валерия и его просьбе.
- А почему раньше не сказала мне о том, что у меня есть еще одна бабушка и дедушка?
- Были причины. Но об этом потом.
- И много у тебя таких секретов?
- Я от тебя ничего не скрываю. Но в этом случае я не хотела расстраивать.
- Когда встретимся с ними?
- Думаю, на той неделе. Надо же подготовиться к этому.
- А чего готовиться? Я готов хоть сейчас.
- Вот и хорошо. Но пока о том, что я тебе сказала, никому не говори. Даже нашим бабушкам. Их ведь тоже надо подготовить.
- Ты со своей работой совсем стала другой. Постоянно чего-то боишься.
Поговорив еще о предстоящей встрече с родителями Валерия, они разошлись по своим комнатам. Однако уснуть долго не могли.
Сидя возле окна и глядя в ночную темноту, Виолетта думала и о других событиях, ворвавшихся в ее жизнь. Она вспоминала Владимира Приходкова. Встретились они недавно. И встречу организовал Сергей Николаевич Степанов. Когда Виолетта попросила Степанова подыскать хорошую организацию для строительства офиса и новых цехов, тот сразу предложил ей организацию, возглавляемую сыном Павла Ивановича Приходкова, с которым они работали детективами. На следующий день Владимир Приходков приехал. Она увидела его непреклонное бесхитростное лицо, его доверчивый добрый взгляд с улыбкой, устремленной на нее, и вспомнила его учащимся в той же школе, в которой училась. А вечером, когда услышала подробности о его отце и о нем, почувствовала то, что чувствовала после каждой встречи с Валерием.
В последующие дни Виолетта ловила себя на том, что ждет его появления. Это желание было единственной ниточкой, связывающей ее с ним. Но это ниточка оказалась настолько крепкой, что заставляла каждый день ждать его появления.
Продолжая сидеть у окна, Виолетта наслаждалась пришедшими воспоминаниями.
70
Через несколько дней они встретились снова. Владимир приехал тогда чтобы предложить несколько проектов, из которых она должна была выбрать окончательный. Рассматривая предложенные проекты, Виолетта испытывала сильнейшее потрясение. Радость и странный покой чувствовала она с внезапной уверенностью, что видит приближение чего-то необычного, но очень важного. Она даже подумала, что если сумеет сохранить это чувство, то наберется сил и для семейной жизни. В тот день он вошел в кабинет нетерпеливо и уверенно. Поднявшись, Виолетта глядя на него, улыбалась.
Когда Владимир подошел ближе, она увидела и на его лице радость. По тому, как он смотрел на нее, как улыбался, Виолетта поняла, что она должна сейчас сделать. Она обняла его и, прижавшись губами к щеке, поцеловала. Это не было порывом физиологического состояния. Это было признанием человека, давно не испытывавшего того, что может сделать женщина уважаемому ею мужчине. И неважно, что она испытала, потеряв Валерия. Ее понимание жизни осталось прежним. В ответ на это Владимир откликнулся так, что Виолетта даже растерялась. Признаваясь в страстном желании и в благодарности, Владимир обнял ее и ответным поцелуем проделал то же самое. Почувствовав, что он с трудом сдерживает себя, Виолетта отшатнулась от него и укоризненно покачала головой.
Она отступила назад, эмоции захлестнули ее против воли.
- Извини, - проговорил тогда Владимир. В его голосе и в его улыбке слышалось и просматривалось извинение ребенка, просящего о снисхождении.
После окончательного выбора проектов первым заговорил тогда Владимир:
- Как мама себя чувствует?
- По возрасту. А ты откуда знаешь о моей маме?
- От своего отца. Он работал детективом после увольнения из милиции, и ваша мама тогда помогала им. Мне многое известно о тебе. Я ведь приметил тебя еще с девятого класса.
- И с помощью своего отца следил за мной? – изменившимся голосом произнесла Виолетта.
- Прости, я не должен был говорить о том, что мне многое известно о тебе, - пробормотал тогда Владимир.
Виолетта пристально посмотрела на него. Ее глаза сузились, словно угрожая ему.
- Еще раз прошу, прости меня. Но мы не должны жить только прошлым. Иногда приходится изменять форму смысла жизни и не по своей воле. Мы можем и совершать ошибки, но смысл жизни остается прежним, а менять его форму это наше право.
- Ладно. Я просто не хочу слышать о том, на что ты намекнул. Лучше расскажи, как у тебя дела в управлении.
Владимир некоторое время не отвечал. Он смотрел на Виолетту так пристально, словно боялся упустить малейшую тень, промелькнувшую на ее лице. Затем с болью в голосе заговорил:
- Дела у нас такие же, как у всех предпринимателей. В том числе, такие же, как и у вас в «Сельпродукте». Иногда мне даже кажется, что мы и не нужны. Особенно когда это видишь у некоторых чиновников. Порой хочется бросить все к чертовой матери.
- А люди, которые поверили нам? Их тоже бросить?
- Это и держит и не позволяет сдаваться, - вскинув голову и посмотрев ей в глаза, ответил тогда Приходков. В ее глазах он увидел появившуюся нежность. – Я не могу жить без работы. Но я не могу работать как раб, хотя сражаться с чиновничьим беспределом практически невозможно.
71
- Я тоже. От таких, как мы с тобой, во многом зависит судьба людей. Но то, что происходит с малым бизнесом, есть и наша вина, - неожиданно заявила Виолетта.
- Потому что работаем слишком усердно, но требуем слишком мало, - вставил Владимир.
- О чем это ты?
- Мы никогда не требуем от чиновников платы, которую они нам задолжали и позволяем заслуженному вознаграждению уходить к не заслуживающим людям. Даже благодарности не получаем. Создавая богатства, мы позволяем коррупционерам издавать законы, которые им выгодны, а нам приносят только вред.
- Но мы живем не только по таким законам. Мы живем и по собственным стандартам, - возразила Виолетта.
- Живем, - устало согласился Владимир. – Живем до поры и времени. До тех пор, когда потребуется привлечь кого-нибудь из нас к ответственности. Вот тогда и используются такие законы. Особенно против тех, кто имеет свою точку зрения и не сгибается.
- Наша собственность удерживает нас. И это понимают чиновники, - добавила Виолетта.
- Правильно. Ради нашей работы и ради достижения цели мы и готовы терпеть все, что угодно.
В тот день к Виолетте окончательно пришло чувство, которое она испытывала после каждой встречи с Валерием. В разговоре с Владимиром она поняла, как они близки друг другу и по взглядам на жизнь, и даже характерами.
Приехав домой и сидя у окна, Виолетта мечтала о будущей их любви. Она даже подумала, что ее любовь к Владимиру заставит их обоих двигаться вперед. Заставит их быть достойными друг друга.
Время уже подходило к двенадцати часам ночи.
Встав, Виолетта пошла в свою комнату. Войдя, она почувствовала, как ее охватил блаженный покой. Тишина создавала иллюзию уединенности и защищенности. Но это было временным состоянием. На смену которого, как обычно, пришло чувство одиночества, к которому она уже привыкла.
Свет от уличных фонарей освещал ее комнату, обставленную со вкусом подобранными вещицами. Оставаясь в плену воспоминаний, Виолетта почувствовала себя как и в кабинете.
Включив душ в ванной комнате, Виолетта долго стояла, ощущая струящуюся воду. Но как только подумала, что вода может смыть и то состояние, в котором она находилась, Виолетта быстро вышла из ванной.
Она снова подошла к окну, всматриваясь в ночной город. Сейчас она размышляла о делах, которые ей предстояло выполнить завтра. Однако неожиданно Виолетта вспомнила слова своей матери, которая много лет тому назад говорила ей, что главный преступник в те годы Парамон пообещал убить Степанова и всех его родственников за то, что он с Приходковым так навредил ему. Об этом мать Виолетты больше никогда не вспоминала. Но то, что она сказала тогда, отпечаталось в памяти так, что Виолетта нет-нет, да и вспоминала об этом. Сейчас она даже с беспокойством подумала и о сыне Приходкова.
Ей слышались за спиной какие-то звуки. До этой ночи совсем не страшные, и даже успокоительные. Но сегодня эти звуки казались зловещими и предвещающими беду.
Уличные фонари заливали комнату мертвенно-желтым светом и с улицы доносились тоже какие-то звуки. А может, это кто-то заглядывает к ней в окно и проверяет одна она или нет? – подумала она.
72
Неожиданно в подъезде хлопнула дверь, и Виолетте показалось, что кто-то поднимается на ее этаж.
От страха ей стало жарко. Виолетта подошла к торшеру и нащупав шнурок, дернула его вниз. Комнату залило ярким светом. Ни в гостиной, ни в ее комнате, конечно, никого не было.
Сейчас Виолетте казалось, что она сражается с непредсказуемой жестокостью своего собственного разума. Разобрав постель и укрывшись одеялом, она долго не могла уснуть. Пугающие ночные звуки куда-то пропали. Переворачиваясь с боку на бок, она вновь оказалась в плену воспоминаний о Владимире. Время уже подходило к часу ночи, но Виолетта еще не спала.
«А может быть, надо взять отпуск и съездить куда-нибудь на отдых? – неожиданно подумала она. – Бог с ними со всеми делами. Заберу с собой Игоря, которому тоже надо отдохнуть и поеду. Надо же и о сыне подумать. А то все дела и дела, от которых и состояние такое, что не могу даже уснуть»
Это желание настолько привязалось к ней, что она, размечтавшись, подумала, - а почему бы не поехать втроем. Предложить это Владимиру, и он конечно согласится. Да и Игорь за время нахождения рядом с Владимиром быстро привыкнет к нему.
Эта мысль так обрадовала Виолетту, что все недавние опасения отошли в сторону. Теперь она лишь строила планы: куда поехать и что с собой взять. Она забыла даже о своих недавних планах развития «Сельпродукта». В напряженном стремлении она загоралась желанием отдохнуть с самыми близкими для нее людьми. Сейчас это казалось ей самым главным для приведения своего состояния в рабочий ритм.
С этой мыслью Виолетта и уснула.
На следующий день была суббота, и Виолетта не задерживаясь на работе, к обеду приехала домой. В квартире находились ее мать и бабушка. Обе они и Игорь сразу же предложили приехавшей пройти на кухню. Однако Виолетта, достав из сумки коробку конфет, передала ее Игорю и попросила его усаживать бабушек, а сама направилась в ванную комнату. Приняв душ и переодевшись, она придирчиво осмотрела себя перед зеркалом и только после этого вышла в кухню.
- Ну, раскладывайте по тарелкам то, что наготовили без меня, - усаживаясь, предложила Виолетта.
Поднявшись, Татьяна Петровна разложила по тарелкам плов и, наполнив бокалы виноградным соком, предложила:
- Выбирайте, с чего начинать.
На столе стояли тарелки с соленой семгой, свежими овощами и свежими овощами.
Во время обеда все молчали. Подкладывая друг другу то одно, то другое. Однако перед чаем бабушки не выдержав, заговорили первыми:
- Ну, рассказывай, капиталистка, про свои достижения, - предложила Людмила Яковлевна.
Наливая себе чай, Виолетта не отвечала. Она молча смотрела то на свою мать, то на бабушку. Ей было трудно скрывать свою усталость. Гордую осанку подчеркивали лишь чересчур внимательные и строгие глаза, которых не могла изменить никакая усталость.
- И что вас интересует?
- Многое. Например, почему президент Путин так медленно улучшает жизнь людей? – продолжала бабушка Виолетты.
- Путь к благосостоянию в России лежит через сильную власть, - отреагировала Виолетта. – Чего и пытается добиться Путин. Его меры по наведению порядка достались от прежней системы. И они конечно еще недостаточны. Но я уверена, что пройдут годы, и в государстве многое изменится.
- Ты отвечаешь так, будто всем довольна, - перебила Виолетту ее мать.
73
- Нет, конечно. Недостатков очень много. Но это происходит, потому что нам неприятно привыкать к новому. И, тем не менее, наша страна движется вперед. Хотя и медленно, но движется. Мы освободились от гнета страха, свободно размышляем и высказываемся.
- А толк от этого какой? – перебила Людмила Яковлевна. – Ты же сама рассказывала о том, что к твоим предложениям городская власть не только не прислушалась, но и не хочет даже их слышать.
- Я уже отвечала вам, что происходит это от того, что мы еще продолжаем жить по законам социалистической системы. У нас еще низкая заработная плата и скудные пенсии. А потребности бегут впереди нас, и мы хотим вмиг стать богатыми. Более того, многих из тех, кто не способен жить лучше, и даже не стремится к этому, охватила зависть. Ох уж эта зависть! – и помолчав, добавила, - Вообще-то ощущение недовольства жизнью видимо, заложено природой и свойственно многим. Если бы не было чувства неудовлетворенности, то человек не стремился бы улучшать свое положение.
- Тогда почему старшее поколение считает, что раньше было лучше? – не унималась Людмила Яковлевна.
- Да потому что оценивали и оцениваем жизнь с позиции неразвитых потребностей, а не с позиций общечеловеческих норм. Поэтому многие пожившие в двух формациях до сих пор так и не придут к согласию – когда же было лучше?
- Значит, ты считаешь, что сейчас лучше? – не выдержала Татьяна Петровна.
- А вы с бабушкой считаете хуже? Тогда скажите, что делать. Снова революция? Но времена революционного романтизма прошли. Да и защищать марксизм-ленинизм, который искалечил, извратил социалистические идеалы тоже практически некому. Рабочий класс размыт, интеллигенция оккупировала офисы различных политических центров. А молодежь в основном занимается бизнесом.
Отвечая на вопросы матери и бабушки, Виолетта понимала, что им не с кем поделиться своими размышлениями. Подобные политбеседы происходили при каждой встрече. И во время таких политбесед Виолетта откровенно говорила им то, о чем и сама нередко задумывалась. Все они как бы проверяли себя, получая ответы на мучившие их вопросы.
Помолчав некоторое время, мать Виолетты подогрела остывший чай и, наполнив им чашки, снова заговорила:
- Трудно нам понять все, что происходит. Да и вранья по телевизору немало. А правды долго еще не услышим. Особенно по нашим вождям. Когда работают, все они распрекрасные, а как только уходят с должности, оказываются другими. Поэтому и разговоры о Путине самые разные.
- Но вы ведь понимаете, что наш президент получил разграбленную, развалившуюся страну, коррупцию и чиновников со старой психологией. Бывшая общенародная собственность, национальное достояние была присвоена номенклатурной элитой, что и привело к обнищанию большинства населения. Над страной пронесся вихрь грабежа. Социальные функции государства были разрушены, так же, как и армия, и правоохранительные органы. Поэтому Путин и пошел на создание сильного государства через усиление исполнительной, законодательной и судебной власти. Однако тем, кому вольготно жилось и воровалось, завопили о надвигающейся диктатуре. Все, что натворили до перестройки не так-то легко и быстро можно исправить.
- Хватит, Таня, мучить нашу девочку, - проговорила неожиданно Людмила Яковлевна. – Ты Игорек, никуда не собираешься?
Понимая, что взрослым, видимо, надо поговорить о чем-то другом, Игорь сразу же ответил согласием.
74
- Да, мы договорились с Вовкой Никитиным из нашего класса встретиться у него, чтобы послушать новые музыкальные диски.
- Вот и хорошо, - поддержала его Виолетта. – Только к семи вечера не опаздывай на ужин. Распорядок нарушать нельзя.
Придя утром к Виолетте, обе бабушки говорили о жизни и судьбе Виолетты. Эту тему они поднимали все чаще и чаще. Особенно их беспокоила жизнь Игоря, у которого не было мужского примера. Правда, мать Виолетты пыталась защитить свою дочь, заявляя, что такие люди, как Виолетта чаще всего и одиноки, так как их превосходство изолирует их и является причиной и следствием их одиночества. Она даже доказывала, что каждый человек в принципе один – единственный на свете среди множества других людей.
- Но человек, живущий одиноко, существует только на половину, - возражала Людмила Яковлевна.
- Наиболее сильные люди и наиболее одиноки, - не соглашалась Татьяна Петровна. – Тем более, такие, которые в своей жизни что-то пережили. Но в принципе ты права. Всю жизнь быть одинокой нельзя. Сегодня надо поговорить снова об этом с Виолеттой и убедить, что ей рядом нужен добрый умный муж, а Игорю любящий отец.
Однако их планы спутала Виолетта. Когда вышел из квартиры Игорь, она сразу же заявила:
- А у меня серьезный разговор с вами. Дело в том, что у нас прибавились родственные души.
- Рассказывай, - посмотрев с любопытством, произнесла мать Виолетты.
- Родители Валерия узнали, что Игорь их внук и очень хотят встретиться с нами.
- А где они раньше были, когда их внук родился, - недовольно проговорила Людмила Яковлевна.
- До вчерашнего дня ничего не знали. Я же никому об этом не говорила.
- Тогда откуда они узнали? – спросила мать Виолетты.
- Дело в том, что недавно из Москвы приезжал бывший студент нашей группы и предлагал мне переехать к нему. Он домогался и тогда, когда мы учились. Но я любила только Валерия. Когда он утонул, я получила письмо от друга Валерия о том, что в смерти Валерия виноват этот студент. Он как маньяк, тогда преследовал меня. Во время недавнего его приезда он вел себя так же, и я испугавшись, сообщила об этом Сергею Николаевичу. Тогда он с Лукашевым Анатолием Борисовичем посоветовали обратиться в полицию и начать новое расследование.
- Но прошло уже почти более десяти лет, - недовольно заметила Людмила Яковлевна.
- Они считают, что маньяк в своих намерениях не зависит от времени. А когда пришли к такому заключению, то потребовался ближайший родственник утонувшего, который может официально обратиться с заявлением. Ну и переговорили с отцом Валерия. Кстати, он порядочный человек и работает в областной администрации заведующим отделом административных органов. Он тоже посоветовался кое с кем. Повстречался и со мной. Хочет встретиться и с Игорем. Я сыну уже сказала об этом, и он очень обрадовался. Перепроверка ни на чем не отразится. Но если тот студент виновен в смерти Валерия, прощать этого нельзя.
- И вечно ты попадаешь в какие-нибудь истории, - проворчала Татьяна Петровна.
- Я ни при каких делах не буду. Расследование будут проводить московские полицейские с Лукашевым Анатолием Борисовичем и его сыном, который работает заместителем начальника УБОПа в нашем управлении. Так что волноваться не надо. Но у меня еще есть и другая новость. Разогрей, мама, чай.
75
Вернувшись в зал с подносом, на котором стояли чашки с чаем и вазочки с вареньем и конфетами, Татьяна Петровна поставила поднос и, усевшись в кресло, настороженно спросила:
- А другая новость такая же, как первая?
Виолетта улыбнулась.
- По-моему, лучше. Новость, которую вы давно хотели услышать.
- Тогда говори. Мы закаленные. Вытерпим.
- Недавно я познакомилась с очень интересным мужчиной. И произошло это опять-таки с помощью Сергея Николаевича. Я попросила его подыскать хорошую, но главное, порядочную строительную организацию для строительства своей базы. И Сергей Николаевич познакомил нас. Это Приходков Владимир Павлович, сын Приходкова, с которым Сергей Николаевич когда-то вместе работал в детективном агентстве. Ты, наверное, помнишь его, мама. Так вот, его сын и возглавляет строительную организацию. Когда я увидела его первый раз, так чуть сознание не потеряла. Он так похож на Валерия. Особенно по своим взглядам на жизнь. Конечно, несколько раз мы уже с ним встречались. Более того, я думаю предложить ему съездить с нами на море. Отдохнуть. Но главное, чтобы Игорь сдружился с ним.
Сообщая об этом своим самым близким родственникам, Виолетта не смогла прочитать в их лицах никаких эмоций.
- И далеко у тебя с ним зашло? – первой спросила Людмила Яковлевна.
- Я уже ответила, что познакомились недавно.
- А тебе известно, что он женат? – продолжала та.
- Да, Известно. Но он уже больше года не живет с женой и никак не может вытащить ее в суд для расторжения брака.
- Господи, Виолетта! Ты не должна иметь с ним никаких дел. Ты же не знаешь его. А я знаю. Его жена несколько раз жаловалась мне на него. Он страшный человек.
- Нет! Неправда! – крик вырвался против ее воли и прозвучал так убедительно, что мать Виолетты попросила всех успокоиться, а свою мать рассказать, что ей известно об этом человеке. При этом она добавила, что отца Приходкова тоже хорошо знает и ничего плохого о нем сказать не может.
- Так то отец. А разговор сейчас идет о его сыне, который бросил несчастную женщину, - не сдавалась Людмила Яковлевна.
- А почему? – спросила Татьяна Петровна. – Должны же быть какие-то причины. – Отвечая так, она смотрела на Виолетту и видела ее растерянный взгляд, видела лицо без самозащиты, готовое встретить все, с чем столкнется.
- Если тебе что-то известно, так говори. Не надо намеков, от которых Виолетта еле сдерживается.
Действительно ее окаменевшее, лишенное всякого выражения, лицо было самым верным свидетельством переживаемых ею чувств, свидетельством невероятных усилий, которые требовали от нее контроля над собой.
От Сергея Николаевича Степанова она слышала совсем другое. Слышала, что сыну Приходкова очень не повезло в семейной жизни, а от этого он очень страдает. Прожили они вместе около четырех лет. И за эти годы жена показала себя только с худшей стороны. Оказалось, что она принимает уже давно наркотики, а для их приобретения систематически воровала деньги и ценные вещи у мужа. По применению наркотиков ее несколько раз задерживали полицейские, но с помощью отца Владимира каждый раз ей удавалось уйти от ответственности. Этой же слабостью нередко пользовались мужчины. За деньги для приобретения наркотиков она вступала с ними в половую связь и даже заразилась венерической болезнью. Когда же с ней начинали говорить ее родственники, то жена Владимира доказывала, что с честностью и порядочностью в жизни далеко не уйдешь, и что нравственность существует лишь для видимости. Все годы Владимир
76
пытался улучшать семейное положение. Однако их жизнь лишь ухудшалась. Сергей Николаевич даже рассказал, как он с отцом Владимира уговорили его, в конце концов, разойтись с такой женой. Когда Владимир перешел жить к своим родителям, оставив свою квартиру и все, что в ней было, он сразу же обратился с заявлением о расторжении брака. Но тут пошли в ход всякие хитрости по затягиванию рассмотрения. Жена стала распространять о Владимире клевету о том, что муж ее бьет и не дает денег на ее содержание. Об этом она рассказывала даже совершенно незнакомым людям.
Оставив жену, Владимир продолжал оказывать ей материальную поддержку, которую та использовала для приобретения наркотиков.
Рассказывал об этом Степанов с чувством большой жалости к человеку, которому так не повезло в жизни. Более того, он тогда будто намекая, заявил, что с хорошей женой у Владимира будет блестящее будущее.
Вспомнив тот разговор со Степановым, Виолетта попросила Людмилу Яковлевну подробнее рассказать все, что она знает о ее знакомом.
- Я знаю хорошо его жену, которую он бросил больной, - недовольно ответила та. – А его я не знаю и знать не хочу.
- А чем она больна?
Людмила Яковлевна промолчала. И тогда мать Виолетты сообщила, что сейчас она узнает о знакомом Виолетты у его отца, которого хорошо знает.
Подойдя к телефону, она открыла лежащую рядом телефонную книжку и, найдя номер телефона Приходкова, позвонила. Несколько минут трубка молчала. Молчали и сидящие в зале. Наконец послышался голос поднявшего трубку.
- Павел Иванович, это Татьяна Гусева беспокоит вас. Здравствуйте. Как со здоровьем?
- Здравствуй, здравствуй, Танечка. Спасибо, что позвонила. А здоровье по возрасту. Но пока креплюсь. А у тебя как со здоровьем?
- Тоже терпимо.
- Вот и терпи. У тебя и дочь еще молодая, которой надо помогать, и внук. Кстати, как они? Слышал, что твоя дочь дело свое открыла и успешно справляется.
- По этому вопросу и звоню вам. Расширяется неугомонная и собирается строить какие-то цеха. А у вас сын строительством занимается. Вот и хочу услышать можно ли с ним дела такие иметь. Обмана столько во всем, что и не знаешь, кому доверять, а кого сторониться.
- Заказов у него много. И если договоритесь с ним, то обмана никакого не будет. Он весь в меня. Вот только в личной жизни не повезло. Познакомился с какой-то девицей и не разобравшись, сразу в ЗАГС. А та уже побывала замужем и очень любит разгульную жизнь. Более того, оказалась наркоманкой. Несколько раз отмазывал ее через своих друзей. Путается с разыми мужчинами. Мы со Степановым еле уговорили Владимира разойтись. Он даже квартиру свою ей оставил. Но когда ушел, так бывшая жена дошла до того, что сразу заразу венерическую от кого-то подхватила. Прибежала к нам за деньгами на лечение. Пригрозила, что если не дадим, то она всем будет заявлять, что заразил ее Володька, хотя тот у нас жил. Пришлось дать. Жалко мне его. Парень с головой, а в жизни такую глупость допустил. Ты звони почаще.
- Договорились. А за информацию спасибо.
Положив телефонную трубку, Татьяна Петровна села за стол и сразу же произнесла:
- Ты с кем, мама, связалась? Тебе известно, что она наркоманка и венерически больная?
- Это отец выгораживает своего сыночка. А на самом деле все не так. Он, видимо, связан заодно со своим сыночком, чтобы вытянуть у Виолетты деньги и ничего ей не построить.
77
Молчавшая до этого Виолетта не выдержав, перебила:
- А мы проверим, так это или не так. Я сейчас позвоню Володе и попрошу, чтобы он подъехал к нашему дому. И мы поедем к ней. Там и поговорим о том, что сейчас сказала бабушка, да и о том, что я услышала от Сергея Николаевича.
- Она вчера сказала, что болеет сильно, - возразила Людмила Яковлевна. Однако Татьяна Петровна, понимая какую травму может получить ее дочь, категорически заявила:
- Вот и полечишь свою подружку.
Подойдя к телефону, Виолетта набрала номер телефона Владимира и услышав его голос, категорически предложила ему срочно подъехать к ее дому.
- Что-то серьезное?
- Да. Но это я скажу в машине.
Положив трубку, Виолетта встала и предложила бабушке одеваться.
Ждать пришлось недолго. Сев в подъехавшую машину и увидев встревоженное лицо Владимира, она сообщила причину его вызова и предложила поехать к его жене.
- Это не для проверки ее высказываний о тебе, а для того, чтобы предупредить ее о привлечении к уголовной ответственности за клевету, - объявила она Владимиру.
Людмила Яковлевна молчала. Перед выходом из квартиры Татьяна Петровна попросила ее не вмешиваться в предстоящий разбор.
- И чего человеку не хватает? Я же оставил ей квартиру и все имущество. Продолжаю оказывать помощь деньгами, а она так подло мстит. За что?
- Володя, не волнуйся. И никаких оскорблений не допускай. Запись всех разговоров в ее квартире я сделаю.
Подъехав к дому, в котором когда-то Владимир жил, они поднялись на третий этаж. И Владимир сразу же позвонил.
Дверь открыли быстро. Открыла ее бывшая жена и сразу обрадовано спросила:
- Принес?
- Чего?
- Бабки. У меня уже они кончились. О, да с тобой уважаемая Людмила Яковлевна и какая-то женщина, - пьяно бормотала одетая в короткий халат бывшая жена.
Отодвинув ее в сторону, Виолетта вошла в квартиру. За ней шли Владимир и Людмила Яковлевна.
В зале сидел пьяный мужчина, который увидев вошедших, приказал:
- Сонечка, тащи еще три стакана и бутылку! Устроим классную групповуху.
Увидевшая все что было на столе Виолетта достала из сумки сотовый телефон и обращаясь к мужчине, заявила:
- Сейчас же выйдите из квартиры, которая не принадлежит этой женщине. Иначе я вызываю полицию.
- А ты кто такая? – возмутилась бывшая жена Владимира. – Это мой друг, а я брошенная несчастная женщина.
- Которая венерически еще и больная, - добавила Виолетта.
Услышав это, мужчина вскочил и, быстро одевшись, как ошпаренный, выскочил из квартиры.
- Ты что творишь! – схватив со стола вилку, закричала Соня, - Ты что позоришь меня! Я не больная и никогда не была.
- Успокойся. У нас есть свидетели, которым ты говорила о своем венерическом заболевании и просила денег для лечения.
- Да, я говорила об этом, чтобы получить деньги, потому что мой муженек не давал.
- Значит, в добавок ко всему, вы занимались еще и шантажом?
78
- А что мне оставалось делать?
- Это мы тоже учтем. А сейчас садитесь и рассказывайте, как вы клевещете на своего бывшего мужа. Но помните, что если будете и сейчас врать, как врали Людмиле Яковлевне, то по наркотикам будут подняты все прошлые дела. Да и новые появятся.
- Что вам надо от несчастной женщины? Я уже и так наказана.
- Чем? Тем, что от наркоманки, воровки, развратной женщины ушел порядочный человек? Ладно, об этом разговор будет в другом месте. А сейчас при Людмиле Яковлевне повторите то, что ей говорили.
- Да, говорила, какой, якобы плохой Володька. А что мне оставалось делать?
- Значит, вы подтверждаете, что ничего плохого о нем вы сказать не можете и что все это говорилось, чтобы отомстить бывшему мужу? Я жду ответа, - жестким голосом потребовала Виолетта.
- Молчавший до этого Владимир не выдержав, заговорил тоже:
- Я оставил тебе квартиру разве для того, чтобы ты устраивала в ней бардак? Или ты используешь ее как ловушку. Такую же, в какую попал и я. Почему распространяешь обо мне клевету? Я ведь могу выставить тебя из моей квартиры.
- Кстати, Соня, почему вы не говорили всей правды о себе? – удивленно спросила Людмила Яковлевна. – Если ваша цель отомстить бывшему мужу, то зачем подставлять других. Я ведь вам поверила, а оказалась обманутой.
- Да, да, я вам врала о моем муже. Но я хотела удержать его.
- Рассмотрение заявления о расторжении брака тоже не затягивайте, - предупредила Виолетта и, помолчав, добавила, - Квартиру, которую вам подарил бывший муж, он оставит за вами. Но вы должны выполнить то, о чем он просит. Да и о себе подумайте. Еще не поздно остановиться и начать новую жизнь.
- Хорошо. Я обещаю, что выполню ваши требования. А вы, Людмила Яковлевна, простите меня за то, что много сказала вам неправды. Простите.
Во время этого разговора Виолетта незаметно наблюдала за Владимиром. Она видела, как тот сдерживает себя. Казалось, что еще чуть-чуть, и он может ударить свою бывшую жену. На его шее лихорадочно билась жилка. Сухие глаза горели яростью. Виолетта понимала, какую муку переживает Владимир. Ей даже казалось, что она физически ощущает его состояние. Видя, что его сотрясает дрожь от услышанного и увиденного, Виолетта спокойно заявила:
- Не надо так переживать. Мы с Людмилой Яковлевной тебя понимаем, и одного в такой беде не оставим.
После этих слов Виолетта увидела, как его рука, сжатая в кулак, повисла вдоль тела. Перенесенное напряжение на его лице сменилось благодарным взглядом, которым он смотрел на Виолетту. Увидев этот взгляд, Виолетта была готова жестоко наказать бывшую жену Владимира за муки, которые он перенес. Особенно сейчас. От Степанова она знала, что Владимир имеет гордый характер и очень не любит, когда его жалеют. Особенно близкие ему люди. Поэтому он долго и скрывал поведение своей бывшей жены. Поэтому и так мучился. Тем более свидетелем его мучений стала женщина, о которой он много знал, давно любил и не хотел доставлять ей проблем со своей неудачной прошлой семейной жизнью.
Не выдержав затянувшегося молчания, Виолетта продолжала:
- По-моему теперь Людмиле Яковлевне все стало понятно. Но я бы еще раз хотела предупредить вас, Соня. Вы имеете дело сейчас с юристами и если не выполните то, что просит ваш муж, последствия будут для вас ужасными.
Выйдя из квартиры и усевшись в машине, Виолетта, обращаясь к Владимиру, заговорила первой:
79
- Отвезем сначала Людмилу Яковлевну ко мне домой. А то мама сейчас там волнуется. А потом меня повезешь показывать свою новую квартиру. Я же должна увидеть, как живет холостой мужчина и что-то подсказать.
- Виолетта, ты прости меня за глупость, которую я допустила. Пожалуйста, прости. И вы, Владимир, не держите на меня обиды. Мы ведь к старости такими доверчивыми становимся. Как дети.
- Ладно. Не переживай, бабуля. Главное, разобрались. Маме скажешь, что я через два-три часа приеду. И она пусть дождется меня. Да и с Игорем посидит.
80
ВОДОВОРОТ ЧУВСТВ
Высадив Людмилу Яковлевну у дома, они поехали на квартиру Владимира. Дорогой молчали. Виолетта чувствовала, какую муку переживает сейчас Владимир. Она посматривала на него, ожидая, что он скажет. Но Владимир словно оцепенел, и это было единственным свидетельством его состояния.
Подъехав к дому и войдя в квартиру, Владимир, закрыв дверь, тихо проговорил:
- Прости меня, пожалуйста, за то, что втягиваю тебя в свои проблемы.
- Сначала покажи свою квартиру. Кстати, давно приобрел ее? – спросила Виолетта, отвлекая его от пережитого.
- Около года. Как ушел от жены, так сразу и купил. Квартира трехкомнатная. Пошли. Это зал. Это спальная комната. А это мой рабочий кабинет. Пошли в кухню. Кстати, ужинать сегодня я собирался дома. Так что, можно вдвоем и поужинать, - проговорил он осторожным тоном, скрывая за ним и буйную радость, и облегчение от того, что все так легко разрешилось с бывшей женой.
- Успокойся, Володя. Все будет в порядке. Давай сначала разденемся. Пошли в коридор и дай мне комнатные тапочки.
- Пошли, - согласился Владимир. – Но женских тапочек у меня нет. – добавил он виновато.
- А ты свои мне на сегодня одолжи. Не возражаешь?
Виолетта стояла, не шевелясь, пока он расстегивал на ней куртку. Затем придерживая ее, он нагнулся и снял с ноги сначала одну туфлю, затем проделал то же с другой. В эти минуты Виолетта с изумлением смотрела на его затылок, заросший густыми волосами. Держа одной рукой ее согнутую ногу, Владимир надел домашний тапочек. Виолетта закрыла глаза. Оказывается это было для нее потрясающее и совершенно новое чувство, которого раньше она не испытывала. Это была забота человека, который искренне проявлял ее. Ей даже не хотелось сейчас ни о чем другом думать. Просто стоять и принимать его заботу.
- Так ты не сердишься? – робко спросил он, закончив надевание тапочек.
- Сержусь, увидев, как ты вляпался и терпел ее рядом с собой несколько лет.
- Думал, что все наладится.
Отвечая так, он грустно смотрел в сторону, видимо вспоминая прожитое.
- Ты извини меня. Но я долго не хотел жениться после того, как ты уехала вместе с Валерием. Родители все чаще стали говорить о моей семейной жизни. И вот однажды в баре я встретил ее. Потом все произошло как то очень быстро. Она поплакалась о своей несчастной бывшей семейной жизни, и мне ее так жалко было, что в тот же вечер я привел ее к себе в квартиру. Она осталась ночевать. Тогда-то все и произошло. До нее у меня ни с кем из женщин ничего не было. А тут такая страсть. В общем, видимо, это и жалость к ней подтолкнули меня к женитьбе. Да и она почему-то торопила со свадьбой. Но главное, я понял, что ты не забыла Валерия. И никого другого тебе не надо.
- Выходит, из-за меня ты решился на эту глупость?
- Тогда я не считал это глупостью. Это пришло примерно через полгода.
- А когда пришло, продолжал с ней жить?
- Продолжал, но когда узнал, что ты живешь одна, сразу ушел от нее.
- А может, разговоры продолжим после ужина? – спросила Виолетта.
Улыбаясь, Владимир открыл холодильник и достал из него банку шпрот, ветчину, несколько штук яиц и овощи. Выложив это на стол, он заявил:
- Есть и мясо, и рыба. Выбирай сама. Есть хорошее грузинское вино.
- Володя, а ты не алкоголик?
- Как все мужики. Особенно занимающиеся строительством.
81
- Ладно, сиди. Я сама приготовлю ужин.
Она разморозила мясо в микроволновке и пожарила его на сковороде, нарезала овощи, помыла груши и виноград. Затем лукаво посмотрев на Владимира, напомнила
- Кто-то хвалился грузинским вином. А его почему-то нет.
- Исправляюсь, исправляюсь.
Войдя в свой рабочий кабинет, он вскоре вернулся с бутылкой вина и двумя фужерами. Открыв бутылку и наполнив фужеры, Владимир подал один Виолетте и, подняв свой, волнуясь, произнес:
- Я словно во сне.
Услышав это, Виолетта почувствовала, что ее жалость превратилась во что-то другое и необъяснимое.
- Тогда просыпайся, - произнесла она.
Сделав несколько глотков, Виолетта поставила фужер на стол и встала, чтобы выложить на тарелки поджаренное мясо. Неожиданно она увидела, как глаза Владимира медленно опустились с ее лица ниже. Смысл его взгляда не мог укрыться от ее понимания. Более того, она заметила, как осторожность исчезает с его лица, показывая чувства, которыми он так воспылал.
Владимир обнял Виолетту и прижался губами к ее губам. Она попыталась сопротивляться, но вместо этого в исступлении обхватив руками, впилась в его губы, осознавая, что никогда еще не желала мужчины так сильно, как сейчас.
Взяв ее за руку, Владимир повел Виолетту в свою спальню и, понимая ее состояние, быстро раздев, уложил в постель. Отдаваясь ему, Виолетта чувствовала то, что чувствовала в минуты близости с Валерием. В эти минуты она позабыла обо всем. Она хотела его так же сильно, как и он ее. В одно мгновение она стала его частью.
Потом они затихли. Владимир положил голову ей на плечо, взял ее руку и прижался губами к ладони так нежно, что она скорее догадалась о его прикосновении, чем почувствовала.
- Лежи. Я схожу в ванную, - отстраняясь, проговорила она.
Ожидая ее, Владимир находился в блаженном и радостном состоянии. Вскоре Виолетта вернулась. Она легла рядом, составила кулачки – один на другой, и пристроив их под подбородком, смотрела в лицо Владимира.
- У тебя потрясающе глупое выражение лица, - проговорила она, улыбаясь.
- Я не могу сейчас сделать его умным.
- Почему?
- От счастья.
- А я удивляюсь, как это так быстро у нас произошло.
- А вот так, - ответил Владимир, у которого соображения утратили моментально всякое значение. Он навалился на Виолетту и вновь прильнул губами к ее губам. Сейчас они целовались уже смелее, и им обоим было так хорошо, так упоительно, что они даже слегка постанывали. Они целовались так, как будто делали это уже много-много раз.
Переведя дыхание, Владимир, не отрываясь от нее, заявил:
- Я снова хочу тебя.
Виолетта слышала, как в груди его бьется сердце.
- Я тоже, - ответила она и улыбнулась.
- Правда? – переспросил он. – И ты можешь умереть, если не получишь того, чего хочу я?
- Могу.
Она еще что-то шептала ему, но он не мог понять. Он только чувствовал, как шевелятся ее губы.
- Ты такой нетерпеливый, - наконец разобрал он то, что ему шептала Виолетта.
82
- Молчи. Молчи. Нам ведь хорошо и без слов.
Он взял осторожно прядь ее волос, возбуждаясь все сильнее и сильнее. Шквал желаний накрыл его с головой. Наконец, успокоившись, он спросил:
- Почему мы так долго шли к этому?
- Хороша бы я была, если бы стала первой напрашиваться, - ответила Виолетта и повернувшись на бок лицом к нему, добавила, - не все так просто, Володя. Я ведь еще в школе чувствовала, как ты ко мне относишься. Но я любила Валерия и на других не смотрела. Даже после его смерти я не имела ни с кем никаких отношений. Мне казалось, что жизнь моя кончилась.
- Ты не замерзла? – спросил Владимир, чтобы отвлечь ее от грустных воспоминаний.
- Нет, - ответила она. – Ты очень теплый, Володя, и мне с тобой хорошо.
Чуть погодя Виолетта поднялась, потянулась за сигаретой, лежащей на прикроватной тумбочке, прикурила и, сделав несколько затяжек, протянула сигарету Владимиру. А для себя закурила другую. Сейчас Виолетта чувствовала, какой безмятежный покой обволакивает их. Интимность подчеркивала их близость сильнее слов, которые остались недосказанными. Впрочем, все уже сказано, подумала она, хотя и понимала, что впереди еще будет немало и проблем.
- Но мы совсем забыли про ужин, - неожиданно заявила она.
- А может, еще полежим.
- Нет. Вставай. Мужчин ведь иногда и кормить надо.
Время подходило уже к девяти вечера, и Виолетта разогрев мясо, положила самый большой кусок на тарелку Владимиру.
- Выпьем? – спросил он.
- А кто меня повезет?
- Конечно, я. Но не на своей машине, а на такси.
- Тогда ладно. Как говорят, на посошок. Так что накапай и мне.
Подав ей фужер с вином, Владимир видел в выражении ее лица что-то особенно ласковое и нежное. Когда он смотрел на нее, Виолетта тоже повернула к нему голову, и ее глаза блестящие и казавшиеся темными от густых ресниц, внимательно остановились на его лице, будто жалея. Однако в этом взгляде Владимир заметил и оживленность, которая играла в ее блестящих глазах и чуть заметной улыбке. Эта оживленность переполняла все ее существо.
Подъехав к дому, в котором жила Виолетта, она с той же улыбкой подала Владимиру руку. Он пожал ее и, не выпуская из своей, спросил:
- Завтра воскресенье. Может быть, провести нам вместе? А то все работа и работа. Нам ведь и поговорить о многом надо.
- Ты очень хочешь?
- Да.
- Хорошо. До обеда я займусь делами в квартире. Да и Игорю надо уделить внимание. Он ведь всегда так ждет суббот и воскресений. А после обеда я приеду к тебе.
- А точнее можно?
- В три.
Войдя в квартиру, Виолетта была встречена сыном. Он выскочил из зала и подбежав, повис на ее шее.
- Я же говорил, что она не задержится! – кричал он своей бабушке.
Прижимая сына к себе, Виолетта испытывала особое наслаждение в ощущении его близости и ласки.
- Ну и как ты провел время со своим другом? Записи все прослушали? – опережая его вопросы, спросила она.
83
- Нет. У него их много. Но мы договорились снова встретиться.
- А мы думали, что ты останешься у него на ночь, - заявила подошедшая Татьяна Петровна. – Кушать будешь?
- Нет. Мы поужинали.
Услышав этот ответ, Татьяна Петровна молча повернулась и вышла из коридора.
- Пойдем в зал. Что-то не в настроении она. А бабушка Люда давно ушла?
- Недавно. Она тоже, как и бабушка Таня, тебя ждала. Но когда стало темнеть, пошла домой и сказал, что утром придет помогать с уборкой в квартире. А ты у кого была все это время?
- У очень интересного человека, с которым я тебя обязательно познакомлю. Но время уже около десяти, и по твоему распорядку тебе пора укладываться спать.
- А завтра чем будем заниматься?
- С утра уборкой. А потом я в твоем распоряжении. Но после обеда у меня дела. А ты можешь со своим другом послушать его записи.
Уложив сына, Виолетта вошла в зал и сев на диван рядом с матерью, несколько минут молчала. Первой не выдержала ее мать. Обняв дочь и прижав к своей груди, она тихо проговорила:
- Мне рассказала твоя бабушка о том, что она услышала и увидела. Какой ужас! Вот ведь как можно попасться.
- Ты со мной ляжешь спать? – не поддерживая начатый матерью разговор, спросила Виолетта.
- Да. И очень хочу услышать твое мнение о нем. Я ведь хорошо знаю его отца. Знаю и о том, что семейная жизнь у Павла Ивановича тоже не совсем удачная. Жена упрямая, завистливая и мстительная женщина. На этой почве у них нередко возникают и непонимания друг друга, и недомолвки, и одиночество вдвоем. Видимо, это унаследовал от своих родителей и их сын. Но во всем остальном отец твоего знакомого очень порядочный человек. И если такой же его сын, то дай бог, чтобы у вас сложилось все хорошо. Пошли в твою комнату.
- А может, попьем чаю, и поговорим. Ты ведь не успокоишься, пока не услышишь все, что тебя волнует.
- Пойдем, - согласилась та.
Разогрев чай и наполнив им чашки, Виолетта спросила:
- С чем будешь? Варенье, конфеты? А может, бутерброды приготовить?
- Сделай бутерброды с колбасой и сыром.
Расставив все на столе, Виолетта села рядом с матерью.
- Ну, рассказывай, откуда появился у тебя этот мужчина? – не выдержав затянувшегося молчания, предложила мать.
- Мы знали друг друга давно. Когда учились в школе, Владимир пытался со мной дружить. Но я тогда дружила с Валерием, которого очень любила и конечно ни о ком другим не думала. Потом мы поступили в Московский университет. А Владимир остался здесь. Закончил строительный институт. Организовал частную строительную фирму и несколько лет жил вместе с родителями. Но годы шли, и пять лет тому назад он познакомился с женщиной, которая была в разводе с первым мужем. После получения в паспорте отметки о регистрации брака, все и проявилось. Год тому назад Владимир ушел от нее к своим родителям, оставив ей квартиру. А когда подал заявление о расторжении брака купил себе другую. В которой один и живет.
- А почему до сих пор не развелся? – перебила мать.
- Жена всячески затягивает. То больной прикидывается. То с заявлением об избиении обращается. При проверках это не подтверждается, но суд каждый раз
84
откладывает рассмотрение. А может быть так же, как на бабушку Люду кто-то какое-то влияние оказывает.
- Да, порассказывала она мне. Переживает здорово, что чуть не разрушила ваши отношения.
- А ты как думала? Владимир ведь очень гордый и очень обидчивый человек. Когда разговаривали с его женой, он еле сдерживал себя.
- Значит, честный. А такие особенно не выдерживают клевету. Ну, еще что сможешь сказать о нем?
- Трудяга. По натуре лидер и очень любит бросаться во всякие новые начинания. Так произошло и с той женщиной. Под влиянием порыва и, не подумав все до конца, выполнил советы родителей и ее просьбы. А когда убедился, что влип, долго скрывал поведение жены. В общем, себялюбивый гордец. Ему тогда показалось, что женщина, с которой он познакомился в баре, неординарная.
- Так она действительно неординарная. Разве нормальная женщина пойдет на такие поступки? - снова перебила Татьяна Петровна.
- Ласковой женщине сладить с ним просто. Этим видимо она и держала Владимира. Но он наделен разумом. Поэтому долго она не смогла прятать свою ложь. По натуре Владимир замкнут и легко раним. И в то же время бывает очень решительным. Даже если эта решительность может привести его и к провалу. Но он всегда надеется на лучшее.
- Как с той женщиной, - с иронией добавила мать.
- Да, как с той. Но когда его выведут из себя, он становится опасным и трудноуправляемым.
- Ты так подробно о нем рассказываешь, будто прожила с ним вместе многие годы.
- Прежде чем прийти к какому-то решению, я многое о нем узнала. Особенно от Сергея Николаевича. Он ведь и сейчас поддерживает отношения с его отцом. Беседовала и с главным бухгалтером его строительной фирмы. Мы с ней в одном классе учились. И иногда встречаемся. Она тоже многое рассказала о Владимире. О его порядочности и о том, что если что-то он задумал, то остановить его трудно. Но я сегодня почувствовала, что в характере у него есть определенная доля женственности. Видимо, ему не привили во время черты мужественности.
- Зато у тебя ее предостаточно, - заметила мать. – Что еще?
- Узнала, что он очень восприимчив к новым идеям. И хотя к политике безразличен, в бизнесе преуспевает, и многое успешно претворяет. В людях ценит, прежде всего, ум и способность проявления своих качеств. Он не предает тех, с кем работает и не устраивает своим ближним пакости. Более того, готов всегда встать на их защиту.
- Ты разрисовала его так, что готова хоть сейчас под венец, - усмехнулась Татьяна Петровна.
- До брака еще далеко. Главное, надо сделать так, чтобы Игорь стал его сыном, и другом. Я думаю, летом втроем съездить в Турцию или в Испанию.
- Можно и до лета их познакомить. Да и нас.
- Бабушка Люда уже познакомилась. Кстати, что она о нем тебе наговорила.
- Переживает за свою глупость. Значит, оценила нашего будущего родственника. Вот и весь ответ. Кстати, когда с ним встречаешься?
- Завтра после обеда.
В эти поздние часы они долго еще разговаривали. Вспоминая то, что сегодня произошло, Виолетта чувствовала и понимала, что сегодняшняя встреча с Владимиром сблизила их так же, как это произошло и с Валерием перед его смертью. То волшебное состояние, которое она
85
чувствовала недавно, сейчас усилилось, наполняло ее воображение чем-то радостным и многообещающим.
Когда Виолетта рассказывала своей матери о Владимире, в ее глазах вспыхивал радостный блеск и улыбка счастья. Она пыталась не показывать своих чувств, но признаки радости сами выступали на ее лице.
Продолжая вспоминать все, с чем она сегодня встретилась, Виолетта настраивалась на встречу, которая произойдет завтра. Она всегда все планировала заранее. Представляя очередную встречу, она, наконец, уснула.
В эту ночь долго не ложился спать и Владимир. Сидя в кресле, он так же, как и Виолетта, вспоминал все, что произошло за день. Устремив глаза в темное окно, он чувствовал себя очень счастливым. Произошло то, о чем он мечтал более десяти лет. Особенно он был рад тому, что Виолетта поняла его ошибку в выборе первой жены. И поняла не только ошибку, но и те муки, которые он перенес. Понял, как жалея его, она старалась ему угодить и даже позволила то, на что он и не рассчитывал. А это на многое открывало ему глаза. Значит, она любит меня – думал он. Особенно этот вывод приходил тогда когда он вспоминал ее лицо. При каждом взгляде на него у Виолетты появлялась в глазах улыбка влюбленной женщины. И хотя она быстро гасила ее, Владимир был счастлив этими мгновениями.
Несмотря на неудачно сложившуюся семейную жизнь, Владимир не растерял свои лучшие качества, полученные от родителей и учителей. Особенно это касалось его отношения к делу, которым он занимался и к людям, с которыми общался. Он был строг в вопросах порядочности и к себе, и к работающим с ним. Даже тогда, когда его подводили, он находил причины для прощения. Это касалось и его бывшей жены, о поведении которой многие знали, но не смели ему говорить. В противном случае он готов был на любые действия, чтобы заставить уважать несуществующую честь женщины, с которой продолжал жить.
Вчера он был взят как бы врасплох. После телефонного звонка о том, чтобы он срочно приехал к ее дому и особенно после разговора о необходимости встречи со своей бывшей женой, Владимир растерялся, строя всякие ужасные предположения. Но оказалось все по-другому. Оказалось, что Виолетта лучше его поняла создавшееся в его жизни положение и первой пришла на помощь.
Вспомнив разговор Виолетты с бывшей своей женой, Владимир почувствовал даже укор в свой адрес. Он задумался. А не подумает ли она, что он слабохарактерный мужчина?
Честолюбие и гордость были недостатками его характера, которые он старался скрывать. Но любовь к Виолетте была настолько сильной, что заглушала эти недостатки. Сейчас он был готов отдать и свою независимость, которой фактически у него никогда и не было. Даже открыв частную строительную фирму, независимости Владимир так и не получил. Наоборот, с каждым годом оказывался зависим все больше и больше. С бывшей своей женой он тоже
86
пытался сам разрулить все проблемы. Но оказалось и здесь по-другому.
Поднявшись, Владимир отошел от кресла и прошелся по комнате. Он почувствовал состояние, которое приходило к нему всегда после устранения того, что раньше беспокоило. Сейчас он чувствовал, что кроме его властной силы, руководившей всеми его поступками, есть и другая сила, с которой надо считаться. Тем более, если другая сила опирается на заботу о нем и любовь. Сила, которая приносит в жизнь спокойствие, счастье и приводит к разумным решениям и поступкам.
Владимир вышел на балкон и закурил. Время было уже около двух часов ночи. Воспоминания и мысли с чрезвычайной быстротой и ясностью сменяли одна другую.
«Спать! Спать!» - приказал он себе, затушив сигарету. И действительно, как только оказался в постели, в голове стало все путаться, и он начал проваливаться в пропасть забвения. Вдруг вздрогнув, он вспомнил, что ничего не приготовлено к встрече с Виолеттой. Составив план, что купить с утра и как все подготовить, Владимир снова стал повторять: «Спать! Спать!», но закрыв глаза, еще яснее видел лицо Виолетты.
Владимир долго лежал, стараясь заснуть, хотя и чувствовал, что надежды на это мало. Он встал, открыл форточку и снова лег, укрывшись одеялом. Наконец, устав от неожиданно ворвавшихся в его жизнь размышлений, которых он прежде не испытывал, Владимир уснул.
На следующий день утром в квартиру Виолетты пришла ее бабушка Людмила Яковлевна. Поговорив о вчерашних событиях и позавтракав, Гусевы, как и договаривались, принялись за уборку в квартире. Виолетта заранее спланировала, кому чем заняться, в том числе и сыну, который приводил в порядок свои школьные дела. О планах Виолетты пока умалчивали. Но за обедом первой не выдержала Людмила Яковлевна.
- Ну и когда ты пригласишь его сюда? Твоей маме, да и Игорю тоже ведь надо познакомиться.
- Всему свое время, - улыбнулась Виолетта.
- А на сегодня какие у тебя планы? – не выдержала снова Людмила Яковлевна.
- После обеда поеду к Владимиру. Он уже, наверное, с утра ждет.
- Круто началось, - проворчала мать.
- Иди. Иди, Виолетта. Такого мужчину терять нельзя, - согласилась Людмила Яковлевна. – Он и сейчас стоит у меня перед глазами. Не сомневаюсь, как он ждет тебя.
Действительно, в эти часы тревожно чувствовал себя и Владимир. С утра он много думал о Виолетте. Думая о своих дальнейших отношениях с ней он очень боялся потерять ее. Вчера он пускал в ход различные ухищрения своего изворотливого ума, чтобы завоевать любовь Виолетты. И ему казалось, что он добился этого. Однако сейчас, ожидая встречу, подумывал, а вдруг она изменит свое отношение к нему. Вдруг кто-то вмешается в их жизнь.
Время тянулось медленно, давая простор безрадостному течению его размышлениям. Все, что было нужно для встречи, он купил и расставил на столе. Уже перевалило за три часа, но Виолетта пока не пришла и не звонила. От этого у него еще больше стали возникать один за другим вопросы.
Но вот раздался звонок домофона. Вскочив с кресла, Владимир быстро подошел к двери и сняв трубку, нажал на кнопку для открытия двери в подъезд.
Войдя в квартиру, Виолетта не спеша, сняла туфли и обняла Владимира. Их глаза встретились, и тогда, отбросив недавние опасения, Владимир начал целовать ее.
- Пошли в зал, - через несколько минут предложила Виолетта.
87
Взяв ее руку в свою и почувствовав нахлынувшую нежность, Владимир спросил:
- Как спала?
Словно отвечая на этот вопрос и на свое опоздание, Виолетта войдя в зал, обняла Владимира и слилась с ним в поцелуе. Ее поцелуй был особенно страстным. Затем в приливе нежности, она взяла его за руки и усадила на диван. Она улыбалась, и ее улыбка передавалась ему. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Владимира к ее лицу. Сегодня Виолетта особенно была красива в своем сером костюме, который подчеркивал ее прелестную фигуру, прелестную шею с жемчужным ожерельем и прелестно вьющиеся волосы.
Сжимая ее в объятиях, Владимир несколько раз повторил:
- Ты даже не представляешь, как я тебя люблю.
- Представляю, представляю. Но ты помнешь мой костюм.
- Тогда пойдем в спальную комнату, и там повесишь его в шкаф. – Схитрил Владимир, сгорая от нахлынувшего желания.
В этот день у него была самая лучшая встреча любви. Такое же состояние чувствовала и Виолетта. Положив свою голову на грудь Владимиру, она даже вздрагивала от воспоминаний того, что недавно получила. Ее душу переполняла нежность к человеку, которого она любила все сильнее и сильнее. Поцеловав снова Владимира, она нежно проговорила:
- Господи, так бы и лежала с тобой, не вставая. Но ты вчера сказал, что нам поговорить о чем-то надо.
- Как скажешь, - ответил Владимир, который так же, как и она, чувствуя блаженство, не хотел подниматься с постели.
Увидев его мрачное лицо, Виолетта начала потихонечку высвобождаться из его объятий и тихо спросила:
- Что-то не так?
Владимир молчал. И тогда Виолетта понимая его состояние, добавила:
- У нас сегодня будет достаточно времени на все. А сейчас мы поговорим о том, что нас волнует, и что мы хотели бы получить от жизни.
Поднявшись, Владимир достал из шкафа шелковый голубой женский халат и подавая его Виолетте, проговорил:
- Это мой первый скромный подарок.
- А я даже не подумала об этом.
Встав и надев халат, Виолетта осмотрела себя в зеркало и, обняв Владимира, поцеловала:
- Какой же ты внимательный! И цвет мой любимый, и по размеру как раз. А теперь пошли в зал.
- Но мы можем поговорить и здесь.
- Здесь с тобой опасно. Пошли, пошли. Но я пить хочу.
- Тогда пошли в кухню. Там все приготовлено.
Войдя, Виолетта увидела на столе огромный букет роз и вокруг него тарелки с разной закуской. Стояли две бутылки французского вина и несколько пакетов разных соков.
- Выбирай. Какой хочешь. А может быть, покушаем?
- Попозже, Володя. Меня же прежде чем выпустить , накормили дома. Поэтому немного и задержалась. Открой виноградный сок.
Наполнив бокалы соком, Владимир подал один Виолетте.
Затем они пошли в зал, и удобно устроившись на диване, заговорили. Виолетта не сдерживала свою природную веселость и живость. Улыбка озаряла ее лицо.
88
- Так о чем ты хотел поговорить со мной? – напомнила она.
- Сначала о работе. Насколько я понимаю, ты собираешься развивать свое дело?
- Конечно.
- А это не отразится на нашей семейной жизни?
- А почему оно должно отразиться? У тебя свое дело. У меня свое. А свободное время будет нашим общим делом. Кстати, я разработала план развития и расширения своего бизнеса. Поэтому и обратилась за твоей помощью, хотя предложения были и от других. Обратилась я к тебе, потому что не хочу затягивать строительство. Задержек по оплате выполненных работ с моей стороны не будет. Надеюсь, что и с твоей стороны все обязательства будут выполняться.
Слушая это, Владимир молчал. Его глаза были полузакрытыми и бесстрастными. Наконец, он тихо произнес:
- Я все сделаю, что ты попросишь.
Виолетта откинулась на спинку дивана. Короткая сухая фраза насторожила ее.
- Не надо волноваться, - продолжал Владимир, усмехнувшись. – Во всяком случае, так откровенно. Мне даже показалось, что ты чем-то недовольна.
- А ты доволен договором на строительство?
- Если принял решение и приступаешь к делу, остается только действовать, а не рассуждать и что-то передумывать. Главным недостатком у некоторых деловых людей является то, что они более склонны обсуждать договоренности вместо того, чтобы их выполнять. Венцом же способностей деловых людей является умение держать свое слово и хорошо выполнять свои обязательства.
- Всякого человека судят, прежде всего, по его делам, - согласилась Виолетта и помолчав, добавила, - и по его чувству достоинства, которое развивается только положением самостоятельного хозяина.
- Вот сейчас ты и подошла к главной причине моей сдержанности, когда заговорила о своем и моем деле. На словах мы хозяева с тобой. А на самом деле хозяева чиновники. И хотя практическими делами им заниматься некогда, они гнут свое, мешая деловым людям. Они не понимают и не проникают в наши дела и проблемы. Не предугадывают последствий своих неправильных решений. У них связаны руки только бумажной волокитой.
- Поэтому чиновничество ничего и не предпринимает, кроме запрещений, - добавила Виолетта.
- Вот. Вот. Тогда о каком твоем и моем деле можно говорить? Как можно планировать, если меняются правила предпринимательства? Я не говорю о налоговом бремени, которое душит малый бизнес.
- Но, не смотря на это, мы же работаем. И места рабочие представляем, и зарплату во время выдаем и выпускаем то, что требуется людям. А знаешь, почему я обрадовалась предложению твоего участия в строительстве?
- Предполагаю. Но хотелось бы услышать.
- Мне нравятся деловые люди, которые знают, чего они хотят. Таких можно всегда поддержать, и даже согласиться с новыми их требованиями.
Владимир улыбнулся.
- И ты всегда и со всеми так откровенничаешь?
- Но я знаю, что и ты не поступаешь иначе.
89
- А не боишься с такой откровенностью разориться? Я ведь могу выжать из твоего предприятия всю прибыль . Цены на строительные материалы каждый год растут.
- Цены и на мою продукцию растут.
- И тебе не будет затруднительным заплатить удорожание?
- Это моя проблема. Мне нужны новые помещения. Но платить лишнего я конечно не буду. Все в разумных расчетах. Договорились? Или что-то смущает?
- Пока ты у руля, меня ничего не смущает. Такие не разоряются и не обманывают.
Владимир отвечал без улыбки, и лицо его было беспристрастным. Живыми казались только глаза. Однако когда заговорили о рабочих, он озабоченно спросил:
- А помощников я могу в этом или близлежащих селах подобрать? Специалисты у меня хорошие, а вот помощников не хватает.
- Можно. Для жителей сел работы здесь практически нет. И с помощью моего начальника службы безопасности эту проблему решить можно. А ты настроен весьма решительно.
- А ты сомневалась?
- Нет, конечно.
- Вот и хорошо. Мы с тобой рождены не болтать, а делать дело, о котором ты в начале разговора твердила, - поднявшись с дивана, Владимир принялся расхаживать по комнате. – Развитие любого бизнеса нельзя останавливать. Людям нужно и питание, и квартиры. Если мы остановимся в своем развитии, нас обгонят другие.
Слушая его, Виолетта следила за высокой стройной фигурой, расхаживающей по залу.
- Кстати, как ты считаешь, если я начну строительство раньше намеченного срока? – спросил неожиданно он.
- Было бы неплохо. Хотя придется брать кредит.
- Вот и договорились. Раньше начнем, раньше и кончим.
Во время их разговора Виолетта почувствовала свободу и легкость. Почувствовала и то, что Владимир разделяет это ее чувство. С ним она могла говорить непринужденно и откровенно. В нем она видела достойный уважения ум человека, с которым стоило считаться.
Остановившись возле окна, Владимир повернулся лицом к ней и заявил, то, о чем раньше она и не задумывалась.
- Кроме наших с тобой чувств друг к другу и наших способностей, нас не в меньшей степени интересует и то, что мы делаем и как.
Ощущая легкое смущение, Виолетта почувствовала в его словах намек на ответственность за дела, которыми они занимались.
- А хочешь познакомиться с моим планом развития «Сельпродукта»? – спросила она после услышанного.
- С удовольствием.
Подав папку, Виолетта смотрела на него, пока он читал. Закончив, он замер и сосредоточился, будто обдумывая прочитанное. Затем снова перелистал листы, останавливаясь на некоторых, чтобы вчитаться вновь. Казалось, что он позабыл и о ней, и обо всем другом, кроме прочитанного.
Так продолжалось около десяти минут. Наконец закончив читать, он взглянул на нее.
- Это потрясающе! – наконец произнес Владимир так, словно сообщил новость, которую она не ожидала услышать.
- Да? – Спросила Виолетта.
90
- Конечно, да. Ты формулируешь много такого, которое преобразит рынок реализации твоей продукции. Но претворение этого плана встретит немало препятствий. Это и злоба по отношению к чужому успеху. И бездарные люди, трясущиеся при мысли о том, что чужая работа окажется лучше, чем их. Им ведь не знакомо одиночество, которое приходит во время работы над такими проектами. Они умеют лишь ощеривать зубы, понимая, что такие, как ты, затмевают их. Ты когда-нибудь ощущала желание узнать человека, которым можно восхищаться? На кого можно смотреть не сверху вниз, а только снизу вверх?
- Я хотела этого всю свою жизнь.
- Я тоже, - в его голосе зазвучали нежные нотки. – Поэтому какие-то силы и соединили нас наконец-то вместе. – Он на секунду замолчал и, не дождавшись ответа, договорил с прежней тихой нежностью. – Мы обречены на совместные радости и беды.
- Понимаю, - мягко ответила она. При этом звук ее голоса был благодарностью, которой она искренне благодарила его.
- Но самое главное в плане развития твоего объединения, а в том, что ты правильно нашла внутренние возможности для улучшения качества своей продукции. Особенно в организации закупок овощей, фруктов и ягод у местных садоводов – любителей. Не каждый пойдет продавать выращенное на рынок. И в результате многое выбрасывается. А когда приедут в садоводческое общество твои закупщики, им с удовольствием продадут свои излишки. Но продадут не по той цене, которую заламывают другие области, особенно зарубежные. Это скажется на стоимости выпускаемой тобою продукции, а, следовательно, и на спросе покупателей. Тебе ведь в твои деликатесы много требуется разных добавок. Вот и будешь использовать свои. Да и организуешь выпуск консервированных овощей и соков. Неплохо спланировано и создание своих цехов и предприятий по выпуску новых мясных, молочных и других деликатесов. А то у чиновников только и забота не на выпуск своей местной продукции, а на закупку из других регионов. Но сегодня хватит рассуждать. Мне надо время, чтобы внимательно обдумать все, что ты напланировала. А сейчас я хотел бы поговорить о другом.
- О чем?
- О том, когда мы будем жить вместе?
- Сначала надо решить вопрос с разводом.
- Решу.
- Мама просит познакомить ее с тобой. Да и с сыном.
- Я готов хоть завтра.
- Думаю, на той неделе мы организуем эти встречи. Сначала у меня, а потом ты познакомишь меня со своими родителями.
- Договорились. А сейчас может, покушаем?
- Попозже. Я сегодня не выспалась. Неплохо бы часок отдохнуть.
- Я тоже почти не спал. Так что отдохнуть надо.
Войдя в спальную комнату, Владимир сразу же обнял Виолетту и впился губами в ее губы. Как и несколько часов раньше у нее снова перехватило дыхание. Она не с меньшей страстью отвечала на его поцелуи. Ее напряженное тело обмякло, и Владимир осторожно положил ее на кровать. И снова поцелуи, и снова сумасшедшее желание в водовороте чувств.
Затем они, тяжело дыша, несколько минут молчали.
- И все-таки давай поспим, - первой заговорила Виолетта.
- Давай, - ответил он и, не удержавшись, поцеловал ее снова. – Ты спи, а я кое-чем займусь.
Через полтора часа Виолетта проснулась свежей и прекрасно выспавшейся. Она долго лежала, не открывая глаз, вспоминая то, что было перед сном. Забравшись поглубже
91
под одеяло, которое было легким и теплым, она представляла, как под ним каждую ночь лежит одиноко Владимир. От этих предположений ей стало даже жалко его. Она села, придерживая на груди одеяло, и в это время в комнату вошел Владимир.
- Я разбудил тебя? – тихо спросил он, подойдя.
Виолетта вздрогнула и, подняв голову, увидела его.
- Прости, - снова заговорил он и сел рядом с ней, - Я думал, что тебя и пушкой не разбудишь. Ты так крепко спала.
- А ты так и не спал?
- Нет, конечно. Я приготовил для нас шикарный ужин. А если бы уснул, то проспал бы до утра. Так что привыкай к моим особенностям.
- Попробую, - словно извиняясь или соглашаясь, осторожно ответила Виолетта.
- Ты пока не вставай. Я сейчас разложу все по тарелкам и позову.
- Но мне надо привести себя после сна в порядок. Иди, готовь ужин.
Он тихо прикрыл за собой дверь, а Виолетта встав с постели, вдруг вспомнила его слова «так что привыкай к моим особенностям». Она перевела дыхание и вслух проговорила:
- Я привыкну! Я обязательно привыкну!
В эти минуты необычно чувствовал себя и Владимир. Вскипятив чайник, он нарезал хлеб и разложил по тарелкам жаркое. Однако, готовя ужин, он спрашивал себя, почему у него ушло столько лет из жизни? Почему после возвращения ее из Москвы не добивался ее расположения? И в это время увидел вошедшую Виолетту.
- Вот я и готова. Так что корми.
- Садись и выбирай. Но сначала перед ужином начнем с вина, - заявил Владимир, наполняя фужеры.
- Володя, а ты действительно алкоголик. Да и меня хочешь сделать такой же. Я ведь ужасная противница алкоголя. Так что и ты привыкай к моим особенностям.
- Мы с тобой ко всему привыкнем, потому что привыкать будем только к хорошему, которого у нас с тобой не мало. Ты знаешь, почему иногда не складывается жизнь даже у порядочных людей?
- Не задумывалась.
- Когда будущие супруги знакомятся, они слышат друг от друга только хорошее. И это продолжается до свадьбы. Но после регистрации они почему-то стараются замечать только недостатки. Как сыщики выискивают их и выбрасывают друг другу.
Поужинав, они вышли из кухни и сев на диван в зале, продолжили разговор о будущей семейной жизни. Однако время подходило к десяти вечера. Посмотрев на часы, Виолетта словно извиняясь, проговорила:
- Господи, так бы и сидела с тобой до утра. Но мои ведь беспокоятся.
- А ты позвони, чтобы успокоить.
Виолетта промолчала, не зная как поступить. Она беспокоилась и за своих родственников, и не хотела расстраивать Владимира своим уходом. Да и сама не хотела уходить. Ей нравилось слушать его рассуждения. Общение с ним взбадривало ее, и она готова была оставаться с ним навсегда. Но на смену этому желанию приходило беспокойство за сына, который не мог засыпать без нее и за мать.
- Вызывай, Володя, такси. Завтра я позвоню и сообщу, когда буду знакомить тебя со своими.
В коридоре они задержались недолго. По телефону водитель сообщил, что он подъехал, и Владимир слившись в поцелуе, несколько минут стоял, не отпуская ее. Затем проводив до такси, стоял глядя на отъезжавшую машину. Вскоре она повернула за угол, но Владимир продолжал стоять. Перед его глазами была Виолетта, которая прочно вошла в его душу. После каждой встречи он влюблялся все сильнее и сильнее. Владимир любил
92
ее вдумчивые высказывания и ее красивое лицо. Любил все, что было связано с ней, нежной, категоричной и решительной, способной на самые непредвиденные поступки в борьбе со своей судьбой.
Когда машина с Виолеттой скрылась, Владимир вздохнул полной грудью. Вокруг не было ни души. Но его состояние ни в ком и не нуждалось. Наоборот, ему хотелось быть одному и кричать от счастья. Он поднял голову вверх и закричал: « Я люблю тебя! Я люблю!» Находясь в состоянии приятного возбуждения, Владимир был как ребенок, познавший что-то новое в своей жизни. Все, что произошло в последние дни, было, по-существу, впервые в его жизни. Он даже поймал себя на мысли, что только сейчас у него начинается настоящая жизнь и что когда все шло по накатанному – жизни то не было.
Но главное, он почувствовал, что это состояние он получил от Виолетты, с которой ему так уютно и тепло. Даже если они и ни о чем не говорили. Такое состояние Владимир почувствовал впервые, и ему очень хотелось форсировать события дальнейших их отношений. Хотелось быть всегда вместе.
За последние дни Владимир сильно изменился. Он стал как бы старше, мудрее и спокойнее. То состояние, в котором он находился с бывшей женой, и которое так утомило его, куда-то пропало. Сейчас ему не нужно было никому ничего доказывать и расстраиваться. Открытость и эмоциональность Виолетты, вместе с ее твердостью и отношением к нему, оказывали на Владимира такое влияние, которого он раньше не получал. Виолетта была правдива во всем. И когда радовалась как ребенок, получая от Владимира его любовь, и когда молчала, не желая ничего говорить.
Продолжая стоять на месте, он даже думал, что эту жизнь ему подарил Господь. От этих размышлений волны радости у него сменялись волнами предположений будущей их совместной жизни. Это было сейчас для него главной целью и главным смыслом.
93
ПЕРЕПЛЕТЕНИЕ ИНТЕРЕСОВ
Войдя в свою квартиру, Виолетта увидела стоящих в коридоре мать и сына. Помогая переодеться, мать озабоченно спросила:
- Как провела время?
- Хорошо. Но почему вы не укладываетесь спать?
- Ждали тебя, - ответил грустно Игорь.
От этих слов сердце Виолетты пронзило острое чувство жалости к ним. Неистощимые запасы любви, проявляемые ими, так тронули Виолетту, что она, обняв обоих, участливо проговорила:
- Пошли в зал.
- А может, сначала поужинаешь? – снова заговорил Игорь.
- Нет. Нет. Меня накормил дядя Володя. И пора уже всем отдыхать.
Видя состояние дочери, Татьяна Петровна улыбнувшись, поддержала ее:
Войдя в свою комнату, Виолетта долго не могла успокоиться. Все чувства, которые она пережила в этот день, вспыхнули снова. От этих воспоминаний Виолетта испытывала и радость, и смутное беспокойство. Ей очень хотелось разгадать, что ее ждет в будущем. Утомленная этими размышлениями, Виолетта разобрала постель и легла. Однако спать еще долго не могла, так как продолжала находиться в плену нахлынувших мыслей и чувств, которых давно не испытывала.
Долгие годы Виолетта пыталась распутать тяжелый клубок воспоминаний. Она даже спрашивала свою мать, как создать себя заново? А, оказалось, нашлась сила тяготения после первой встречи с Владимиром, без которого она себя уже и не мыслила. Обычно, самое важное, чаще всего, невесомо. При первой встрече договариваясь о строительстве, Виолетта особое внимание обратила на его улыбку. Улыбкой он показывал все свои чувства. И благодарил, и будто притягивал к себе.
Виолетта даже понимала предназначение его улыбок. Чаще всего у Владимира возникала улыбка неосознанно, когда он показывал свою внимательность к говорящему. Другая улыбка подчеркивала его вежливость к знакомым. Но особенной была улыбка, которую Владимир дарил ей. Эта улыбка показывала его любовь к Виолетте. Никому другому эту улыбку он не дарил, и Виолетта получая ее, чувствовала, что Владимир ее по-настоящему любит. Эти особенные его улыбки освобождали Виолетту от гнетущей тоски одиночества, наполняли уверенностью, надеждой и покоем.
При встречах Виолетта так погружалась в его улыбки, что ни о чем другом и не думала. В его улыбках она видела заботу, которой он окружал ее. Видела его радость, которую тоже испытывала. Ведь подлинная радость – это радость, разделенная с человеком, уважающим тебя. Особенно с любимым.
Встречаясь, они наслаждались без слов, понимая друг друга. Они не пытались объяснять свои чувства и отношения. Особенно оценила это Виолетта. Она устала от болтовни людей, с которыми ей приходилось встречаться по делам. Общаясь с Владимиром, ей не надо было оправдываться, защищаться и что-то доказывать. Она понимала, что Владимир уважает в ней не только женщину, но видит, прежде всего, человека.
Виолетте нужны были именно такие отношения с мужчиной, который бы поднимаясь над всеми проблемами, видел в ней единомышленника. Владимир знал ее такой, какая она есть. Знал не по словам, а по делам. И не пытался навязывать свои мнения. Зная ее, он и принимал Виолетту такой, какой она была. Их дружеское согласие было обоюдным. Оно было настолько прочным и глубоким, что не нуждалось в лишних словах и убеждениях. Они были готовы на все, лишь бы помогать друг другу и поддерживать.
94
У Виолетты был зоркий, наблюдательный ум, который иногда даже сбивал ее с толку. Сейчас ее ум спрашивал, а что скажут знакомые и не осудят ли ее за то, что она встречается с женатым мужчиной? Ведь брак у Владимира пока еще не расторгнут. Но многие убеждали, что поступать надо так, как удобнее ей, не расстраиваться и не надевать паранджу. Соглашаясь с ними, Виолетта тем не менее переделать себя не могла , и от этого строила всякие предположения.
Сейчас эти мысли снова с настойчивой силой возникли в ее голове.
Встав с кровати, Виолетта подошла к окну. Часы пробили двенадцать ударов. Глядя в окно, она задумалась. В квартире была тишина, которую нарушил кашель сына. И Виолетта, вздрогнув, вошла в его комнату. Подойдя к кроватке, она несколько минут смотрела на него, вспоминая то, что было связано с ним. Во время беременности она видела косые взгляды осуждающих ее людей и молча переживала происходившую в ней великую перемену. Она не испытывала тогда угрызений совести. Правда, горе связанное с потерей любимого человека, не забывалось.
Некоторые законы природы и в университете казались кое-кому низменными, и они отвернулись от Виолетты, которая оказалась связанной с зарождением жизни. Это чувство было у тех, кто не понимал, что существование мира и заключается в том, чтобы без конца рождать и рождать новую жизнь. Но были и такие, кто понимал, что вся жизнь движима инстинктом продолжения рода. Тем не менее, они тоже осуждали Виолетту. Однако Виолетта не обращая внимания, радовалась своему будущему материнству, считая, что будущий ребенок будет радовать ее так же, как и его отец.
Продолжая стоять у кроватки сына; Виолетта всматривалась в его лицо. Спал Игорь крепко. Виолетта наклонилась и, осторожно взяв за край одеяла, бережно накрыла его ногу. В комнате было жарко, и Игорь, видимо во сне пытался сбросить с себя одеяло. Стоя около сына, Виолетта испытывала и радость, и волнение от того, как сложится его дальнейшая жизнь. Особенно как сложатся их отношения с Владимиром.
Неожиданно Игорь, почувствовав, видимо, присутствие матери, повернулся на другой бок, высунув снова ногу из-под одеяла. Виолетта продолжала стоять. Она не могла оторваться от сына, который был тоже очень привязан к ней. Правда, иногда проявления материнской любви раздражали его, но Виолетта понимая это, изменить ничего не могла. Она всегда рьяно оберегала его от возможных неприятностей. А когда Игорь учился в первом и во втором классе, ежедневно вместе с ним занималась подготовкой домашних заданий. Правда, это усиливало желание его к самостоятельности, и он настоял, чтобы с третьего класса мать не вмешивалась в его учебу, пообещав, что она не услышит ни одного замечания от учителей. Получив самостоятельность и стараясь не нарушать данного обещания, Игорь по всем предметам получал только отличные оценки.
Боясь нарушить покой сына, Виолетта тихо вышла из его комнаты и, проходя мимо зеркала, остановилась возле него. Кроме сына ее в последние дни стала беспокоить и забота о своей внешности.
Рассматривая себя, Виолетта видела и свою женственность и красоту. У нее были удивительно ясные, живые глаза, ровный чудесный цвет лица, ровные белые зубы. Ее движения всегда были уверенными, подчеркивающими независимость и неординарность. Увиденное в зеркале удовлетворило Виолетту.
Бывают натуры, которые приходят в мир, не понимая зачем и уходят из жизни так ничего и не поняв. Жизнь таким людям представляется настоящей страной чудес. Однако открывая глаза, они видят вокруг совершенно другое. Виолетта не принадлежала к мечтателям жизни в стране чудес. Она с детства сама добивалась того, что считала достойным. Едва научившись ходить, Виолетта стала помогать дома матери. Никто никогда не слышал от нее жалоб. Каждый ее шаг, каждый ее поступок показывал ее доброту и заботу о матери. Подрастая, Виолетта видела , что многим девочкам живется
95
лучше. У них была более красивая одежда и игрушки. Но это не вызывало у нее зависти. Она не выражала словами то, что чувствовала. Но ее душа всегда живо откликалась на все доброе, и никогда не шла на сделку с совестью.
Видимо эти и другие достоинства подтолкнули Виолетту к открытию своего дела. Открытие предприятия подтверждало ее мужество, готовность претворять то, о чем мечтала. И если это привело к трудностям, которых она не предвидела, то в этом была не ее вина, а скорее ее беда, с которой встретились и многие другие порядочные предприниматели. Но и встречаясь с трудностями в предпринимательстве, Виолетта не сдавалась. Неукротимые силы борьбы за новое дело закипали в ней еще сильнее и прорывались наружу так, что удивляли даже ее помощников.
В эту ночь Виолетта загружала себя разными мыслями, уснув лишь во втором часу.
Долго не ложился спать в это позднее время и Владимир. Он вспоминал проведенное сегодня время с Виолеттой. Чувство радости от близости с ней было такое, какое он никогда не испытывал.
Вспоминая женщин и девушек, которых он знал раньше, Владимир не мог сравнить их с Виолеттой, поэтому и хотел видеть ее постоянно рядом с собой. Но не расторгнутый брак с первой женой препятствовал. От этого Владимир сильно страдал. Его терзало сознание вины перед Виолеттой, которая, как он понимал, тоже страдает от этого. Но он видел еще одно неоценимое ее качество. Видел, что она, как и он, страдала не жалуясь. Не предъявляла никаких требований. Она оставалась спокойной и мягкой. По-прежнему интересовалась его планами и делами, не раздражала вопросами устройства их личной жизни. Это и угнетало Владимира. Видя его состояние, отец Владимира предложил ему обратиться за помощью к адвокату. И Владимир согласился, так как самому заниматься этим было неприятно, да и некогда.
В детстве Владимир воспитывался в порядочной семье. Особенно порядочность он видел у отца. Видел и общество в основном с приятной стороны. А когда создал частную строительную фирму, стремился и сам показывать во всем порядочность. Не только потому что создал это предприятие, а потому что являлся его частью. Но это было до появления в жизни Владимира первой жены. Ураган на него налетел после регистрации брака. Стали возникать разные неприятности и на работе. Будто судьба карала его за что-то. То клиенты отказывались заключать с ним договора, то задерживали оплату за выполненные работы. Разбираясь с этим, Владимир узнавал, что многие неприятности шли от жены, которая всячески мстила ему.
Это не прошло для него бесследно, и он сильно ожесточился. Но когда ушел от жены, та еще больше стала его компрометировать, распространяя клевету.
Встретившись с бывшей женой Владимира, Виолетта будто поставила последнюю точку в их семейных отношениях. Однако дело с разводом пока не двигалось. Это и расстраивало Владимира, который сблизившись с Виолеттой, понял что встретил, наконец, женщину с родственной ему душой.
96
Размышляя в этот поздний вечер о Виолетте и своих чувствах к ней, Владимир не догадывался, какое пламя он зажигает в ее груди. После каждой встречи с ним Виолетта тоже строила свои планы и верила в их претворение. Воображение рисовало ей картины будущей совместной с Владимиром жизни, и тогда она возмущаясь поведением его бывшей жены, была недовольна медлительностью Владимира. Однако это недовольство проходило быстро. Перед ее взором возникал со своей обаятельной и несколько виноватой улыбкой Владимир. И тогда вместо недавнего недовольства возникала необходимость помощи с ее стороны.
В этот вечер оба они, размышляя об одном и том же, словно были рядом друг с другом. Владимир видел Виолетту будто наяву. Видел уверенной и категоричной. Видел такой, что с болью представлял, как она сейчас переживает. Однако это продолжалось недолго, и снова мечты, как быстрые и все смывающие на своем пути воды потока, овладевали им. Жизненные неприятности которые Владимир пережил с бывшей женой, не лишили богатства его души. Наоборот они заставили его глубже понимать Виолетту и ценить за ее качества.
Покурив на балконе, Владимир вернулся в зал и уселся в кресло. Сумерки уже давно заполнили все комнаты, но он долго сидел, не двигаясь. Сейчас ему припомнились многие подробности поведения Виолетты. И в этих подробностях он видел не кокетливую игру, а поведение порядочной женщины, испытавшей в своей жизни немало личных страданий.
Сидя в кресле, Владимир даже ощущал присутствие Виолетты рядом с собой. Ему казалось, что побывав в его квартире, она каждый раз оставляла здесь частицу себя. В этот поздний вечер он долго находился в своих воспоминаниях, строя самые разнообразные мечты. Виолетта ворвалась в его жизнь, как вихрь, принося самые разнообразные желания.
Было уже за полночь. Владимир поднялся, отодвинул кресло и подошел к окну. Одиночество, в котором он оказался после ухода от жены, отразилось и на отношениях его со своими родителями. Владимир понимал, в какое глупое положение попал. Но видя, как ему сочувствовали, замыкался еще больше. Его гордый и самолюбивый характер не принимал их жалости. Но когда появилась в его жизни Виолетта, все как-то сразу изменилось. Впервые Владимир почувствовал, что такое настоящее счастье. Стоя у окна, он решил поговорить еще раз о будущей их совместной жизни и убедить ее перейти жить к нему.
До встречи с Виолеттой он неприязненно относился к своей семейной жизни и на это были причины. Но, тем не менее, оказавшись один, Владимир понял, насколько важна в жизни мужчины женщина. Уйдя от своей жены, он долго не мог тогда понять, за что его так покарала судьба. Лишь позже понял, что переценил себя при решении семейной жизни и слишком легко поддался обману совершенно незнакомой женщины.
Зная Виолетту со школьной парты, Владимир и проявлял такую активность в отношениях с нею. В Виолетте он обнаруживал много таких тонкостей, что даже удивлялся ими. Поэтому их духовная близость и крепла с каждым днем.
Возраставшая любовь к Виолетте словно исправляла ошибку, которую он допустил при выборе первой жены.
97
На следующий день оба они, невыспавшиеся и уставшие, были в своих офисах. И сразу же дела закрутили их так, что они забыли об усталости. Особенно это касалось Виолетты. Услышав от заместителя по производству о выпуске за прошедшие сутки запланированной продукции, она ощутила радостное состояние. Утомление словно оставило ее. Как всегда возникла и потребность вернуть свой взгляд на состояние своего дела, которому постоянно что-то угрожало. Однако долго размышлять об этом ей не пришлось. В кабинет вошла главный бухгалтер и, открыв папку, подала на подпись платежные поручения по налогам.
Подписывая один документ за другим, Виолетта недовольно заметила:
- Мы уже перекормили налогами родное государство. А оказывается все мало и мало. Поэтому и цены вынуждены поднимать. А от этого страдают люди.
- Кто-то и не страдает. Говорят, готовится очередное повышение налогов, - вздохнув, добавила вошедшая.
Оставшись одна, Виолетта встала и заходила по кабинету. А может, глупо обижаться на поведение чиновников. Оно ведь является следствием беспомощности, а не злого умысла. Старое разрушили, а новое не умеют создать, - думала она. И в это время в кабинет вошел Степанов.
- Что с тобой случилось в выходной? – спросил он, подходя к Виолетте. – Ты выглядишь усталой.
- Много кое-чего навалилось, - угрюмо ответила та. – Садитесь, Сергей Николаевич. Мне очень хочется поговорить и посоветоваться с вами.
Ее советы со Степановым с первых дней их совместной работы вошли в привычку. В этих советах Виолетта очень нуждалась, так как всегда получала ответы на вопросы, которые ее беспокоили. А за время открытия своего дела она убедилась, что беспокоит ее очень многое. Особенно посредственные люди, находящиеся во власти, которые вместо помощи постоянно ставили палки в колеса. Противник, с которым ей приходилось сражаться, не стоил ни поединка, ни победы. Он не был достоин и уважения, и соперничества, потому что не понимал и не желал понимать пришедшее новое. Такие люди и мешали всему новому. От этих размышлений ей всегда хотелось общаться с умным и знающим многое человеком.
Таким человеком и был Сергей Николаевич Степанов. Недавно ему исполнилось семьдесят лет, но выглядел он значительно моложе. Возраст как бы чеканил на его лице прошлое, состоящее из доброты, преданности, бескорыстия и порядочности. Все эти качества, которые так умело скрывает молодость с возрастом, отпечатались на лице Степанова. Богатый внутренней красотой, он был молодой и красивый по жизни.
Известно, что возраст вмещает всю жизнь человека. Зрелость достигается медленно, постепенно. Пока ее достигнешь, приходится одолеть столько преград, излечиться от многих недугов, столько пережить горя, столько победить отчаяния и избежать опасностей. Зрелость рождается из многих желаний, надежд, ошибок и достижений. Возраст Степанова был наполнен грузом опыта и воспоминаний. Наперекор всем препятствиям, ухабам и рытвинам, Степанов с непогрешимым достоинством прошел сложную жизнь, и немалого достиг. Особенно уважения тех, кто его знал.
Сев напротив Виолетты, Степанов улыбнулся и сразу спросил:
- Какие-то новые проблемы?
- Дело, по которому я хотела с вами поговорить, простое. Вы знаете, что я собираюсь построить молокозавод.
- Знаю. И в чем заключается проблема?
Виолетта рассказала ему о том, что не может подобрать человека на должность директора.
Несколько минут Степанов молчал. И Виолетта не выдержав, снова заговорила:
- Вы знаете многих. Можете кого-нибудь предложить?
98
- Нет, - нахмурясь, ответил Сергей Николаевич. – Нет. Никого я не могу порекомендовать, потому что на эту должность нужен человек со способностями.
Отвечая так, Степанов не смотрел на Виолетту. Его лицо слегка напряглось так, будто что-то погасло у него внутри.
- Самая большая сейчас проблема, это найти талантливых людей. Не знаю, может, я старею и становлюсь слишком требовательным, а может что-то произошло с вырождением талантливых людей. Но те, кого я знал, не привыкли полагаться только на себя. Они привыкли, чтобы ими управляли. Это привело к тому, что за руководителя думали и принимали решения другие. Те, кто стоит у власти. А тебе ведь нужен руководитель такой, как сама.
- Но во власти было немало и талантливых людей, - возразила Виолетта.
- Были и талантливые. Но советская система ломала и талантливых, вызывая против них агрессию и массовую зависть. Ожидание перемен и слом привычной жизни породили многие новые отрицательные качества. Особенно ностальгию по прошлому, и неспособность видеть что-то хорошее в настоящем. И каждый думает об этом по-разному. Особенно в зависимости от материального достатка. События последних лет разделили наше общество на группы. И у каждой свои взгляды.
- Но это и неплохо, - заметила Виолетта.
- Неплохо, - согласился Сергей Николаевич и помолчав, продолжил, - плохо только то, что многое после революции делалось не так. Социалистическая революция в 1917 году была нужна. Но она закончилась братоубийственной гражданской войной. Социализм строили на сталинском терроре против своего народа. Перестройка тоже нужна была. Но и ее провели не так, как следовало бы. Целились в социализм с человеческим лицом, а попали в бандитский капитализм с олигархами и коррупционерами. Все национальное достояние досталось «нужным» людям, которые были не подготовлены для работы с частным бизнесом. Зато оказались подготовленными для разворовывания. Видимо, так устроены мы, что делаем многое не так, как в других странах. Но потери и приобретения нашего необычного общества двигали, тем не менее, страну вперед. Не во всем, а кое в чем двигали.
- Сергей Николаевич, вы ведь были коммунистом, а сейчас рассуждаете совсем по-другому.
- Да, я был коммунистом и работал на такой должности, которая многим и не снилась. Но я вступал в другую партию, а не в ту, которая привела страну, по существу, к краху. Парадокс в том, что социализм у нас строили все, в том числе и те, кто стал его разрушать. Поэтому не надо строго осуждать тех, кто до перестройки был коммунистом, а затем покинул партию. Значит, партия стала такой, которую почти все покинули. Более того, многие и тогда, да и сейчас считают, что все делалось правильно и хорошо. Одобряли, митинговали и маршировали под оркестры исполняющие музыку «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью». И не задумывались о том, что если коллективизация – хорошо, тогда почему все годы советской власти не хватало многих продуктов питания? И накормила нас только перестройка. Почему «партия – наш рулевой», но все разбежались? Почему СССР – добровольный союз народов, вмиг распался? Почему Социализм – хорошо, но почти все страны, в том числе и наши бывшие республики от него отказалась? Почему марксизм-ленинизм победоносное учение, но когда вывели наши войска из стран народной демократии, он рухнул? Почему после падения железного занавеса мы оделись в «заграницу», стали пользоваться иностранной техникой и сели на зарубежные автомобили?
Я бы мог много привести этих «почему». Важнее другое. Богатейшую страну разорили национализацией и коллективизацией. А так называемые демократы
99
продолжают разорять приватизацией и коррупцией. Эти и многие другие события возглавлялись ведь людьми, воспитанными на марксизме-ленинизме. Кстати, некоторые из них успешно занимаются коррупцией и сейчас.
А теперь я отвечу на твою просьбу, почему я не могу помочь в подборе человека на должность директора завода. За годы советской власти система уничтожила деловых людей и их гены. К сожалению, не смотря на перестройку, система и сейчас иногда цепляются за старое. Более того, мешает таким, как ты. Подумай, кого из своих можно назначить. Надо своих выдвигать. Особенно молодых.
- Будем вместе думать, - согласилась Виолетта и, помолчав, спросила, - но почему у нас не так, как в других странах?
- Наша психика возбужденная революциями и перестройками, умело используется некоторыми руководителями. Используется тревога людей в связи с утратой социализма. Но используется и их боязнь перед неизвестным капитализмом, по законам которого живет весь мир. Опять возникает вопрос – а почему? Но я не буду развивать эту тему. Важнее другое. Хорошо еще то, что память многих людей, особенно пожилых, хранит энтузиазм первых пятилеток, радость победы над фашизмом и ожидание светлого будущего.
- И это правильно, - согласилась Виолетта. – Но сейчас от перестройки выигрывают чиновники, их родственники и номенклатура, которая «раскручивает» реформы так, как выгодно только ей и тем, кто оказался у пирога бывшего национального достояния.
- Думаю, что придет и другое время, - перебил Степанов.
Однако, отвечая так, он старался гнать от себя мысли о том, что придет другое время. Ему приходилось обороняться от собственных чувств и многих возникающих мыслей и вопросов. Обороняться так, словно он превратился в другого человека. Приходилось обороняться и от бывших коллег, с которыми он иногда встречался. Доказывать необходимость перестройки, которую те не воспринимали. Но как доказывать, если каждый день сообщалось о взяточничестве чиновников и различных злоупотреблениях, допускаемых ими? Это было самым неприятным в его жизни.
Сидя вечерами в своем кабинете, Степанов испытывал болезненное состояние от того, что видел и слышал. С одной стороны он не разделял взгляды бывших своих коллег, а с другой осуждал перегибы перестройки, особенно в вопросах коррупции чиновников.
Отвечая Виолетте словами о том, что «придет и другое время», Степанов, тем не менее, считал, что придет оно не скоро и что эхо взрывов при уничтожении всего, что мешало системе, еще долго будет греметь в России.
В этот день над Виолеттой нависла новая угроза, которую она не ожидала. После обеда в офис приехал Владимир Павлович Приходков и, войдя в ее кабинет, попросил пригласить Степанова. Ожидая, он нервно ходил по кабинету.
Когда тот вошел, Приходков, усаживаясь, заговорил первым:
- Сегодня случилось то, чего я опасался. Меня вызвали в городскую администрацию и вежливо попросили начать строительство завода по переработке мусора. А когда я заявил, что не могу, так как заключил договор на строительство объектов «Сельпродукта», мне предложили расторгнуть заключенный ранее договор.
- Но это незаконно, - возмутился Степанов.
- Я тоже так ответил. Но заместитель заведующего отделом по строительству стал убеждать, что для «Сельпродукта» они подберут другую строительную фирму.
- Которая будет не строить, а тормозить строительство, - вновь не удержался Степанов. И помолчав, спросил, - назвал фирму?
- Нет, конечно. Сказал, что подберут.
Глядя на Владимира Павловича, Виолетта видела, как он переживает. Не выдержав, она заявила:
100
- Надо сопротивляться. Договора ведь подписаны.
Приходков, опустив голову, молчал.
Он сидел, сгорбившись, затем тихим безжизненным голосом произнес:
- Я понимаю, что это незаконно. И суд не поддержит администрацию, но как мне потом работать?
- Господи, как я устала от всего этого! – не выдержав, произнесла Виолетта.
- Спокойно, Виолетта. Кроме городской администрации есть и другие. Но мне не нравится Владимир, твоя позиция. Не надо паниковать, - наполнив бокал воды и подав его Виолетте, проговорил Степанов.
- Я ни разу в жизни не нарушал своего слова. Тем более подписанные договора.
- А раньше с вами говорили о строительстве этого завода?
- Конечно, нет. Да и начнется оно неизвестно когда. Если бы я знал об этом, то не стал бы заключать договора с вами. А сейчас я не знаю, как выйти из создавшегося положения.
- Вам договора по строительству завода для ознакомления дали?
- Нет.
- Так что вы волнуетесь? – продолжал успокаивать Степанов. – Это делается не вам во вред, а во вред Виолетте Яковлевне. И делается это с помощью коррупции в городской администрации. Кстати, что вам окончательно предложили?
- Сказали, чтобы я сегодня предупредил руководство «Сельпродукта», забрал подписанные договора, и чтобы ни о чем не беспокоился, так как буду обеспечен их поддержкой. Но я же понимаю всю эту непорядочность.
- Отвечая так, Владимир смотрел на Виолетту беспомощными глазами.
- И какое окончательное решение? – спросила та.
- Я приехал за тем, чтобы здесь его выработать и совместными усилиями отстаивать то, о чем мы договорились. – Голос его был полон усталости. – Я так устал от того, что творят с нами, что иногда готов все бросить.
- Вы же умеете и сражаться, - заметил Степанов.
- Да. Умею. Но не с такими гигантами, - проговорил он прежним безразличным тоном. – Давая обещания о своей поддержке, мне намекнули о том, что я уже в их компании. Но они не знают меня. Думаю, что и эти обещания пустой разговор. Тем более в конце нашего разговора этот чиновник прямо заявил, что в наше время не любят людей, отказывающихся от сотрудничества с властью и что он не советует поддерживать отношения с такими, как Гусева.
- Понятно, - задумчиво заявила Виолетта. Холодные глаза оставались у нее такими же бесстрастными, как и в начале разговора. – Тогда мы сделаем это по-другому. По договору сроки завершения строительных работ оговорены за двенадцать месяцев. Можете ли вы справиться быстрее?
- Если потребуется такое ускорение, то можно справиться и за девять.
- Вот и хорошо. Вам когда надо давать им ответ?
- Просил не затягивать.
- Тогда и не затягивайте. Сейчас езжайте к этому чиновнику и сообщите ему о нашей договоренности завершения строительства за девять месяцев, и что ни на какие условия мы не согласны. Думаю, что у них не найдется строительной организации, и они отцепятся от нас с вами.
Владимир Павлович откинулся на спинку кресла и с восхищением посмотрел на Виолетту. Он облегченно вздохнул, так как понимал, что с такими сроками не справится в городе ни одна строительная организация. У него словно камень с души свалился
- Владимир Павлович, не надо так открыто показывать свое облегчение. Предстоит еще немало побороться, - усмехнулась Виолетта.
101
- Но за сокращение сроков строительства я вынужден увеличить общую стоимость, - осторожно заметил Приходков.
- Вы правы. Мне всегда нравились деловые люди.
После этих слов улыбка на лице Владимира Павловича обрела более конкретное выражение.
- Тогда я сообщу им результат.
- Только не по телефону, - попросил Степанов и, помолчав, добавил, - сообщите чиновнику о том, что во время вашего разговора находился юрисконсульт «Сельпродукта», который просил передать, что окончательную точку поставит суд. Фамилию назовите. Они меня помнят.
После ухода Владимира, оставшиеся в кабинете, несколько минут молчали. Наконец Виолетта встала и, пройдясь взад-вперед по кабинету, произнесла
- От такой жизни не соскучишься.
- Но ты же всегда хотела такой жизни.
- Ладно, это все лирика. Меня беспокоит Владимир. Уж очень интеллигентен для бизнеса. А вдруг не выполнит своего обязательства по срокам, мы же можем тогда разориться.
- Пока у руля будешь ты, «Сельпродукт» не разорится.
Говоря это, лицо Степанова оставалось бесстрастным, но глаза выдавали его озабоченность.
- Так и стараются осложнить наши задачи, а мы никак не вычислим, кому дорогу перешли.
- Но вы же недавно мне доходчиво разъяснили о системе. Такие, как мы, и мешают системе. А все остальное это мелкие укусы.
Степанов с удивлением посмотрел на Виолетту.
- А ты настроена весьма решительно.
- Так у меня такой учитель, что по-другому нельзя. И более того, имею особое чувство достоинства.
- Не только поэтому. Чувство собственного достоинства развивается положением самостоятельного хозяина. Но я бы хотел кое о чем спросить тебя.
- Спрашивайте.
- Ты считаешь меня и как учителем и как отцом, а кое-что скрываешь.
Почувствовав себя неловко, Виолетта повернулась к окну и несколько минут молчала. Не торопил с ответом и Степанов. Наконец Виолетта села напротив него и виновато проговорила.
- Не обижайтесь, Сергей Николаевич. У меня действительно происходят важные события, и я сегодня хотела с вами об этом поговорить. Но вы же видите: то одно, то другое.
- Это не должно мешать тому, что ты решила.
Услышав это, Виолетта вдруг подумала, что напрасно так волновалась о разговоре по предстоящей своей семейной жизни. Она снова убедилась, что ее личная жизнь не безразлична Степанову.
- Да, я встречаюсь с Владимиром Павловичем с того самого дня, когда вы нас познакомили. Именно сегодня я хотела с вами об этом поговорить. Вы ведь хорошо знаете его отца.
- И не только отца, но и его сына. А с отцом мы вместе работали.
После этих слов наступило молчание. Первой не выдержала Виолетта.
- И что можете еще сказать или посоветовать?
Сергей Николаевич поднялся, подошел к Виолетте и, обняв ее, заговорил:
102
- Я очень рад за тебя. Очень. Таких людей, как Приходковы, сейчас трудно встретить. Я ведь давно за тобой наблюдал и очень боялся, кому попадет это бриллиант. Вы оба достойны друг друга. И познакомил я вас тогда не случайно. Как-то находясь в квартире своего друга, отца Владимира, я услышал о том, что Владимир любит тебя со школьной скамьи. И женился как бы в отместку. Вот тогда-то мы с отцом и решили помочь вам снять все преграды и зажить вместе.
- Но меня настораживает его нерешительность, - осторожно произнесла Виолетта.
- Это в нем есть. Его близкие столько пережили, что страшно и вспомнить. Но я не сомневаюсь, что от тебя он многому научится. В том числе и решительности, - улыбнулся Степанов, присаживаясь рядом. – Но парень он очень хороший, и перспектива у него большая. Кстати, когда намечаешь переезжать к нему?
- Сначала надо брачные отношения с первой женой привести в соответствии с законом. Зачем лишние разговоры и обо мне, и о нем. У нас ведь подчиненные, и надо показывать пример во всем, как вы любите говорить.
- И то верно. Только нас с супругой не забудь пригласить на свадьбу.
На следующий день перед обедом в офис «Сельпродукта» приехал Владимир Приходков. Приехал он уже не таким, каким был накануне.
Войдя в кабинет директора и увидев Степанова, он поздоровался и сразу же заговорил:
- А вы оба оказались правы. Когда я сообщил заместителю заведующего отделом по строительству то, о чем мы договаривались, тот сразу же попросил меня выйти из кабинета. Через несколько минут он открыл дверь. Важности на его лице не было. Он вежливо попросил войти. Извинившись за то, что вынужден был прервать наш разговор, он стал подробнее расспрашивать о Сергее Николаевиче.
- Конкретнее можно, - перебил Степанов.
- В каких вы отношениях с Виолеттой Яковлевной. А когда я сказал, что в родственных, то он начал нести какую-то чепуху, не относящуюся к делу.
- Люди посредственного ума словно сделаны из одного материала. В сложной ситуации они пытаются скрыть свои намерения лавиной пустых слов, - с иронией произнесла Виолетта.
– А потом спросил о здоровье Сергея Николаевича, - продолжал Приходков. – Но самое главное, просил передать Виолетте Яковлевне, что на такие сроки строительства трудно будет подобрать подрядчика. Так что я могу работать с вами.
- Так и сказал? – переспросил Степанов.
- Да. И даже попросил у меня извинения за то, что предлагал расторгнуть с вами договор. Правда, с оговорочкой, мол, хотели как лучшую строительную фирму, привлечь для строительства завода по переработке городского мусора, но оказалось, что по тому объекту еще много не решенных вопросов.
- Не совсем он и посредственный, - задумчиво произнес Степанов. – Такие люди ведут непрекращающуюся борьбу со всеми, кто их превосходит. Важность, с которой разговаривают в администрации, это обязательная их маска. И когда у них что-то срывается, тогда проявляются и другие качества.
- Значит, мне ждать от городской администрации какой-нибудь пакости? – спросил Приходков.
103
- Думаю, наоборот, какой-нибудь ошибки от вас они будут ждать, чтобы использовать ее в своих интересах. Но бояться не надо их. Иначе невозможно будет жить. К сожалению сейчас немало таких, которые не воспринимают истины, или доводы рассудка. Но нам приходится иметь дело и с такими, - проговорил Степанов мягким, полным сожаления голосом. – Если мы хотим чего-то добиться, нам иногда приходится и обманывать. Или платить. Ничего другого они не понимают. У всех забота только о рубле…
- А мы разве не этим озабочены? – перебила Виолетта.
- Такие, как ты, еще не понимают, что можно ожидать от человека, использующего свою власть. Было время, когда и я был таким же, но система, о которой мы вчера долго говорили, отразилась и на мне. Я очень верил в беспредельную силу разума. Но повидав многое, к старости расстался с иллюзиями. Хотя очень не хотел расставаться. Вам обоим я бы тоже не советовал расставаться с этим замечательным качеством. Поэтому я и предлагаю всегда выдвигать на самостоятельные должности только молодых. Перспектива за ними, а не за пожилыми, которые живут только воспоминаниями.
- Это точно, - поддержал Приходков. – Я часто обедаю вместе со своими рабочими, которые только и говорят о хорошей «тачке», о хорошей квартире или коттедже и конечно, о хорошей зарплате. Ничего другое их, как правило, не интересует.
- Володя, а тебя сейчас что интересует? Я ведь много знаю о тебе. С отцом твоим вчера вечером долго разговаривали. – Перебил Степанов.
Взглянув на Виолетту и увидев ее улыбку, Владимир понял, что у нее уже был разговор со Степановым.
- А может быть, вечером поговорим за ужином? – спросил смущенно Владимир. – Я был бы очень рад, если бы вы приняли мое предложение посетить ресторан. Ведь надо отметить окончательное решение о строительстве вашей базы.
- Володя, зачем так волноваться. Посидим и в ресторане, и в гостях друг у друга. У меня конкретный вопрос: что тебя интересует в жизни?
- Вот об этом мы бы и поговорили в ресторане, - продолжал настаивать Владимир.
И тогда чтобы выручить обоих, заговорила Виолетта:
- Сегодня, Володя, действительно не получится. Мне позвонил отец Валерия и напросился на встречу у нас дома. Хочет познакомиться со своим внуком, да и с нами установить родственные отношения. Так что не настаивай на своем ресторане.
Слушая Виолетту, Владимир уже знал о том, что родители Валерия обрадовались, узнав, что у них есть внук и очень просили познакомить их с ним. Поэтому понимая состояние Виолетты, настаивать на своем желании не стал. Повернувшись к Степанову, Владимир заговорил с ним, отвечая на поставленный вопрос.
- Мои интересы сейчас только о Виолетте, которую я полюбил со школьной скамьи, и продолжаю любить еще сильнее. Об этом я и хотел поговорить и с вами, и с мамой Виолетты. Но почему-то каждый день какие-то неожиданные проблемы возникают одна за другой. Кстати, коли заговорили о знакомстве с родителями Валерия, то я бы хотел уточнить, а когда я познакомлюсь и объявлю о своем предложении?
- Молодец, Володя! – не выдержал Степанов. – Куй железо, пока оно горячо. Кстати, я бы не советовал вам обоим затягивать с этим. Считайте, что мой совет вы услышали оба. А насчет расторжения брака с твоим отцом мы тоже обговорили. У него есть очень хороший знакомый адвокат, который пообещал решить расторжение брака в течение недели. Ты познакомился с ним?
- С кем?
- С адвокатом, о котором тебе говорил отец.
104
- Нет еще. Все некогда.
- Я думаю, Сергей Николаевич, мы познакомимся, как можно быстрее. Я ведь тоже, какой-никакой юрист, и помощь окажу немалую. Так, Володя?
- Юрист, что надо, - вспомнив недавнюю встречу Виолетты с бывшей женой, ответил Владимир.
- Вот и хорошо. Договаривайтесь сейчас же с отцом Володи и звоните этому адвокату.- Поднимаясь, посоветовал Сергей Николаевич.
105
НОВЫЕ РОДСТВЕННИКИ
В этот же день вечером в кабинет Виолетты вошел Юрий Викторович Николаев и сразу же заявил:
- Мы с супругой готовы. Она ждет в машине.
- Тогда поехали. Мы тоже готовы, - улыбнулась Виолетта и позвонила Степанову.
- Я уезжаю, Сергей Николаевич, а вы командуйте без меня.
- Понятно, - ответил тот, зная, куда и для чего та выезжает.
Возле офиса стояла БМВ серебристого цвета. Подойдя к машине, Юрий Викторович открыл заднюю дверцу.
- Прошу располагаться рядом с супругой Валентиной Сергеевной.
Убрав лежащую рядом с ней сумку, Валентина Сергеевна посмотрела внимательно на Виолетту и не удержавшись, заметила:
- Так вот вы какая!
Валентина Сергеевна слышала от знакомых, что представляла из себя Виолетта, но сейчас взглянув на нее, она убедилась, насколько та хороша собой. Она увидела красивый изгиб губ, почти детский овал лица с серьезными, подтверждающими ее неординарность, глазами. Увидела, пока Виолетта шла к машине, и ее стройную, изящную фигуру, подчеркивающую здоровье и уверенность в себе. Увидела то, что особенно ценит уже немолодая женщина.
Дождавшись, когда Виолетта усядется, она с достоинством проговорила:
- Очень приятно с вами познакомиться. Жаль только, что это знакомство так затянулось.
- В этом моей вины нет,- сухо ответила Виолетта.
Прерывая их разговор, сидящий за рулем Юрий Викторович сообщил, что он договорился с московским коллегой о помощи в проверке отказного материала по утонувшему сыну.
- Я знаю. Мой начальник службы безопасности Анатолий Борисович Лукашев вчера выехал туда.
Дальнейшая поездка прошла в молчании.
Юрий Викторович Николаев был человеком со своеобразным характером. Воспитание он получил в основном от отца, который был секретарем обкома партии, а затем губернатором Степноградской области. В своем сыне и внуке он видел только лучшие их стороны жизни и стремился сделать все от него зависящее для их карьеры. Особенно он много оказывал внимания Юрию Викторовичу. Высокий и статный, тот одним своим видом внушал уважение. Однако, многие почему-то его сторонились. Считая себя удачно устроенным в жизни, тем не менее, Юрий Викторович чувствовал, что в его жизни чего-то не хватает. Возможно, это чувство исходило от неудачно сложившейся семейной жизни или остановившейся карьеры. Выше заведующего отделом областной администрации он так и не поднялся. И в этом винил своего сына, который не прислушивался к его советам. После приезда из Москвы своего отца, губернатора области, они долго разговаривали о том, что Валерий связался со студенткой, которая может отрицательно повлиять на его карьеру. Особенно возмущался отец Юрия Викторовича взглядами на происходящее в Росси со стороны этой девицы, которую категорично поддерживал и Валерий. Та беседа вызвала такую злобу у Николаева-старшего, что он потребовал от Юрия Викторовича принятия немедленных мер по пресечению их дальнейших отношений. Однако разговор с Валерием тогда не получился. Услышав требования отца, Валерий попросил больше не звонить ему и не считать его их сыном.
Это и положило начало дальнейших отношений с Виолеттой. Даже узнав, что после гибели Валерия у Виолетты родился сын, Юрий Викторович долгие годы не мог изменить к ней отношения. Более того, Юрий Викторович считал, что внебрачно
106
рожденный внук может навредить его карьере. Пойдут всякие домыслы и сплетни, а там и карьере конец.
Однако, эту точку зрения пришлось изменить после разговора с начальником по борьбе с организованной преступностью. В жизни каждого человека бывают такие моменты, когда он колеблется между окончательным выбором решения. Зная о том, что у сына была внебрачная связь с женщиной, и родился ребенок, Юрий Викторович очень обеспокоился тем, что об этом могут узнать и другие и осудить его за отказ от своего внука. Посоветовавшись с женой, которая категорически просила не лишать ее родственных чувств с единственным внуком, он вынужден был согласиться с ней. Более того, увидев Виолетту первый раз, Юрий Викторович понял ее одаренную натуру и особую душевную тонкость, недоступную для многих. Поэтому сейчас он понимал и своего сына, который так увлекся ею, что отказался от родителей. А ведь многие знают ее и что скажут, если узнают об их отказе?
Личное знакомство Юрия Викторовича и послужило главным в принятии решения об установлении родства. Тем более, авторитет Виолетты возрастал. И хотя в душе он был против всего нового в России, в том числе и предпринимательства, ему пришлось принять это решение.
Когда они подъехали к дому, Виолетта попросила остановиться и, показав место, где можно припарковать машину, сказала:
- Вот здесь мы с сыном и живем.
Входили они в подъезд не спеша. Виолетта шла рядом с женой Юрия Викторовича и рассказывала о своей квартире. Рассказывала она, улыбаясь, и теперь уже не казалась Валентине Сергеевне такой юной, как показалась при недавней встрече. Лицо ее выглядело озабоченным, и это придавало всему ее облику задумчивость и важность. Она будто отстаивала свое право на независимость, хотя и не показывала свое высокомерие и не пыталась ценить себя высоко перед появившимися родственниками. Наоборот, она старалась держаться скромнее, хотя и ощущала мощный прилив сил.
Войдя в подъезд, Виолетта спросила:
- Поднимаемся на лифте или ножками?
- А на какой этаж? – спросил Николаев, в руках которого были две сумки.
- На второй.
- Тогда ножками. Ходить всегда полезно, - ответил Юрий Викторович.
Подойдя к двери своей квартиры, Виолетта открыла сумочку, чтобы достать ключи, но неожиданно дверь открылась. В коридоре стоял Игорь и, улыбаясь, сказал:
- А я видел в окно, как вы подъехали. И вот встречаю. Входите. Бабушки ждут в зале.
- Значит, тебя звать Игорь? – первой заговорила Валентина Сергеевна.
- Да. А вы моя бабушка? И как вас зовут?
- Меня зовут Валентина Сергеевна. Но тебе лучше называть меня бабуля Валя. А это твой дедушка Юрий Викторович, или просто дедушка Юра.
- Вот и познакомились. А теперь пошли в зал, - заявил Игорь, увидев, что гости сняли обувь, и надели принесенные с собой тапочки.
В зале вошедшие были встречены матерью и бабушкой Виолетты. Представив гостей, Виолетта приняла из рук Юрия Викторовича оба пакета и отнесла на кухню.
Усаживаясь вокруг круглого стола, пришедшие рассматривали разнообразные закуски, а Виолетта не выдержав, будто хвастаясь, заявила:
- Продукция вся только собственного производства. Так что прошу оценить ее дегустацией.
- Это производит ваша фирма? – удивленно спросила Валентина Сергеевна.
- Да. И еще немало другого.
107
- Но под такую закуску и тем более, за такую встречу не грех и выпить, - предложил Юрий Викторович и, поднявшись, направился в кухню. Вслед за ним вышла и Виолетта.
Достав из сумки две бутылки французского вина, он пояснил:
- Одно красное, а другое белое. Давайте откроем обе, а наливать будет каждый то, что посчитает нужным. Торт пока пусть будет здесь. К чаю вы его сами подадите. А то на столе столько еды, что некуда его и поставить.
Первые минуты за столом было тихо. Молча выпили за предложенный Юрием Викторовичем тост. И так же молча принялись за закуски.
Первым заговорил Игорь:
- Значит, вы мой дедушка? – спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжал, - это классно. А то меня одни женщины окружают. Не с кем по-мужски и поговорить.
- А тебе хочется? – спросил Юрий Викторович.
- Конечно. А машина эта ваша?
- Да. Понравилась?
- Классная тачка. Меня научите ездить на ней?
- Конечно. Но у тебя, наверное, мало свободного времени?
- Почему?
- Учеба в школе. Домашние задания.
- Это не проблема. У меня по всем предметам одни пятерки.
Во время их разговора Татьяна Петровна, подсев к Валентине Сергеевне, говорила о своих проблемах. За столом становилось оживленнее. Особенно после выпитого Юрием Викторовичем третьего фужера вина. Из всех присутствующих молчала лишь Людмила Яковлевна. Она вспоминала, как было трудно Виолетте после рождения Игоря. Кроме нее и матери Виолетте никто не оказывал помощи. Этого Людмила Яковлевна не могла забыть и тем более простить.
Неожиданно Юрий Викторович спросил:
- Виолетта Яковлевна, а где у вас можно покурить?
- На балконе.
- Тогда проводите меня туда, и я кое о чем вас спрошу.
Закурив, Юрий Викторович пригласил Виолетту сесть на диван и сразу же приступил к расспросам:
- Как же случилось, что, не являясь женой моего сына, вы пошли на такое?
До этого вопроса Виолетта терпеливо переносила пьяную болтовню нового родственника, но тут она вздрогнула как от удара. Николаев задел незажившие воспоминания ее о самых радостных минутах жизни и о самом большом горе, связаным с гибелью Валерия. Словно поняв это, Юрий Викторович, извинившись, добавил:
- Я ведь ничего не знаю о ваших отношениях.
- Когда это случилось, мы с вашим сыном были детьми, не думающими о последствиях. Мы очень любили друг друга и думали только о том, чтобы обоим было хорошо.
После этих слов Виолетта умолкла. Но видя, с каким интересом отец Валерия слушает, заговорила снова:
- Мы оба хотели этого. Хотя раньше у нас ни с кем и никогда подобного желания не было.
Она опять умолкла. Видя, что Виолетта не в силах рассказать обо всем более подробно, Юрий Валентинович начал задавать ей вопросы и постепенно история любви его сына к этой женщине становилась ему яснее.
- Прошло уже около десяти лет после гибели Валерия, и что, у вас не было ни с кем близких отношений? – задал очередной вопрос Николаев.
108
- Представьте себе, не было, - с вызовом ответила Виолетта. И в это время на балкон вошел Игорь.
- А может, хватит шептаться и курить? – спросил он и взяв Юрия Викторовича за руку, повел в зал.
Сев рядом с Игорем, Николаев внимательно уже в который раз посмотрел на него. Мальчик был словно копия его сына. На нем был серый дорогой костюм. Светлые волосы волнами обрамляли его лицо. Пораженный обнаруженным сходством, Юрий Викторович хотел что-то сказать, однако молчавшая до этого Людмила Яковлевна заявила, что у нее разболелась голова, и она просит Игоря проводить ее домой.
- А может, еще посидишь, бабуля? – предложил Игорь.
Но та настаивала на своем.
Понимая ее состояние, Виолетта попросила Игоря проводить бабушку, который выходя, заявил:
- Ждите, я быстро.
- Возраст есть возраст, - виновато проговорила Виолетта после их ухода.
- Конечно, - согласился Николаев. – Но сын у вас, Виолетта Яковлевна, замечательный. Тяжело справляться с ним?
- Нет. Он во всем требует самостоятельности. А мы с мамой и не мешаем.
Николаев улыбнулся.
Трудно сказать, как сложились бы их отношения, если бы Игорь был не таким, каким он был, и если бы не проявляла столько такта Виолетта. Привлекательность и Игоря, и его матери создавали впечатление чистоты и порядочности. С этого вечера неприязненное чувство, которое он испытывал, узнав о жизни внука, изменилось. Юрий Викторович чувствовал, как в нем откликнулось признание за ними родственных прав. На первой же встрече он обнаружил во внуке любознательность и другие черты, которыми был наделен и его сын. Неугомонный Игорь постоянно ухитрялся задать какой-нибудь вопрос или ввернуть какое-нибудь забавное словечко.
Известно, что пожилых людей и детей, как правило, всегда связывает какая-то необъяснимая, но трогательная внутренняя близость. С первых минут встречи они стали тянуться друг к другу. Возможно, это объяснялось и тем, что у Юрия Викторовича не было кроме Валерия других детей, а возможно тем, что и Игорь нуждался в мужской поддержке. Сейчас Николаеву внук стал, будто лучом света в его однообразной скучной жизни.
Когда Игорь вышел из зала, Юрий Викторович сразу же спросил у Виолетты о том, скоро ли он вернется.
- Да. Людмила Яковлевна живет недалеко.
- Пока его нет, у меня есть еще несколько вопросов, - проговорил более властным голосом Николаев.
- Спрашивайте.
- Почему столько лет вы скрывали от нас о нашем внуке?
- После его рождения я хотела сообщить об этом, но вы же сами звонили своему сыну после встречи его с дедушкой и требовали прекращения наших отношений. Если бы вы знали, как он переживал! Как переживал! А когда родился Игорек, он для меня стал вторым Валерием.
- Значит, обиделись на нас за то, что не помогли в первые годы?
- А как вы думали? Но помощи от вас мы не ждали, а сейчас тем более, - вмешалась мать Виолетты
Николаев молчал. Виолетта и ее мать отвечали так прямо, что его первоначальные подозрения, будто она сознательно хотела подцепить их сына с целью какой-то выгоды, рассеялись.
109
Видимо, в конце концов, виной всему явилось стечение обстоятельств и нравы этой семьи, - подумал он.
- Но вы же должны были понимать, что, в конце концов, все выйдет наружу, - заявил он недовольно.
- Понимаю, - ответила Виолетта. – Но я хотела сделать лучше для всех нас.
- Только не для моего внука.
Его тон и выражение лица обидели Виолетту, и она не выдержав, стала снова объяснять положение, в котором она оказалась после рождения сына. Объяснила и как отнеслось к этому руководство университета. Однако Николаев твердил, что она сделала глупость.
- И что, так и будешь воспитывать его одна? – продолжал Юрий Викторович. – Он же подрастает и все понимает.
- Конечно понимает.
После этого ответа несколько минут прошло в молчании. Наполнив снова свой фужер вином, Николаев смотрел на нее. На застывшем его лице нельзя было прочесть ни его чувств, ни его мыслей. Наконец, подняв фужер и сделав несколько глотков, Юрий Викторович вопросительно взглянув на Виолетту, заговорил:
- По-моему, ты не все рассказала. Не поверю, чтобы такая женщина, как ты, вела монашеский образ жизни, - заявил он, не сводя с нее глаз.
Виолетта отвернулась, чтобы перевести дух и собраться с мыслями. Потом повернулась к нему и ответила:
- Мне уже скоро тридцать. И после вашего сына у меня никогда и никого не было. Но недавно я встретила своего школьного знакомого, который меня очень любил и любит. Короче говоря, я встречаюсь с ним и думаю начать семейную жизнь, о чем он очень просит.
- Я догадался об этом.
Юрий Викторович улыбнулся, хотя это признание его не обрадовало, и снова спросил:
- И кто он?
- Я уже ответила вам. Родители наши когда-то работали вместе и отзываются о наших отношениях положительно. Человек, с которым я встречаюсь, Приходков Владимир Павлович, работает начальником частной строительной фирмы, и вы можете навести о нем справки. Был неудачно женат.
Проговорив это, Виолетта умолкла, заметив, как потемнело лицо Николаева.
- Не сердитесь, Юрий Викторович, - спокойно продолжила она, понимая, что ей необходимо сохранить полное самообладание, - Игорю, как и мне, тоже требуется рядом мужская опора.
- А я не мужская опора для вас? Особенно для единственного внука?
Испуганная гневом мужа, молчавшая до этого Валентина Сергеевна, не выдержав, перебила.
- Успокойся. Она молодая женщина и вправе решать сама, как ей поступать в своей жизни. Тем более, и ребенку нужен отец. Когда была потребность в нашей помощи, ты ее не использовал, а сейчас что-то пытаешься доказать. Раньше надо было думать.
- Ты чего? – недовольно оборвал Николаев свою жену.
- Ничего. Пить меньше надо.
- Это мое дело, а не твое.
- Но у тебя же машина.
- Поведешь как всегда сама. Да и кто нас с тобой остановит? Меня же все менты знают, - продолжал пьяно бормотать тот.
- Виолетта Яковлевна и вы, Татьяна Петровна, извините, пожалуйста, нас. Как выпьет лишнего, так обязательно испортит все хорошее.
110
Говоря это, Валентина Сергеевна машинально передвигала бутылки с оставшимся вином подальше от мужа. Гневные его вспышки всегда страшили ее. Особенно, когда он был пьяным. Пил Николаев как он полагал, немного, и всегда считал, что знает меру. Но эта мера, как правило, оказывалась лишней. Более того, у него была слабость в хвастовстве и превосходстве над другими, поэтому он очень не любил, когда ему возражали. Считая, что он овладел всеми секретами жизни, он всегда поступал так, как было ему удобно. Такова была его жизненная философия, в которую он не разрешал никому вмешиваться.
- Мы понимаем вас, - успокаивая, проговорила мать Виолетты. – Я сейчас приготовлю чай. Скоро подойдет и Игорек. Так что за чаем и поговорим о нашей дальнейшей жизни.
Вернувшись с чаем в зал, Татьяна Петровна сама наполнила чаем чашки и подав одну из них Юрию Викторовичу, спросила:
- И как вы думаете выстраивать свои отношения с внуком?
- Расскажите о его особенностях, - уже более спокойно попросил тот.
- Как и у многих других детей, у него особенно выражена забота выискивать слабое место у своих наставников и у всех остальных, кому он должен подчиняться. Стоит это ему обнаружить, он перестает считаться с такими людьми. Так что берегитесь, Юрий Викторович, этого. Особенно он не переносит показушности и лжи.
- Но дети, пока они остаются детьми, должны быть руководимы властью старших, - возразил Николаев.
- С первого дня рождения дети должны быть детьми, прежде чем взрослыми. Если же нарушать это, то вырастать будут скороспелые плоды, которые не будут иметь ни зрелости, ни вкуса и обязательно испортятся. Детству нельзя мешать созреванию в детстве. Более того, я читала когда-то, что если мы будем убивать в детях шалунов, то нам не удастся создать из них людей достойнее нас, - ответила Виолетта.
- Значит, вы за полную самостоятельность? В том числе и Игорю?
- Конечно. С третьего класса я это и предоставила ему. Если дети поставят перед собой свои собственные цели, используют собственные особые таланты и способности, а так же возьмут от нас то, что соответствует их потребностям, и отбросят остальное, то у них будет все необходимое, чтобы добиться успеха. Кстати, таким и является мой сын.
- Вы правы, Виолетта Яковлевна, - поддержала Валентина Сергеевна и, вздохнув, добавила, - Лучший способ сделать детей хорошими, это сделать их счастливыми. А это не значит навязывать им во всем только свое.
Неожиданно в зал вошел Игорь, и разговоры о нем прекратились. Он сразу же сообщил, что довел бабушку Люду до дома и даже побыл немного у нее в квартире. После некоторого молчания Игорь добавил:
- Но она чем-то недовольна. Я спросил ее об этом, но она ничего не ответила. Видимо опять разболелась.
Взрослые молчали. Молчал и Юрий Викторович. Он смотрел на картину, висящую на противоположной стене, и не пытался шутить, как это было в начале встречи. Сейчас Николаев обдумывал, как поступить ему дальше. Существование родного внука и осложняло жизнь, но и наполняло ее новым чувством. Особенно это чувство было заметным у его жены, которая искупая, прежде всего, его вину, очень хотела установить родственные отношения не только со своим внуком, но и с его родственниками.
Не выдержав затянувшегося молчания, Юрий Викторович со свойственной ему категоричностью заговорил первым:
111
- Насколько я понимаю, нужно поступить так. Нужно поддерживать нашего внука и укреплять наши отношения. Мы долго молчали, и в этом не надо искать крайних. Я конечно, виноват больше всех, о чем каюсь. Но и другие напрасно все эти годы играли в прятки. Впрочем, теперь это не важно. Главное, мы нашли друг друга и теперь не должны иметь подобных тайн. Все, что потребуется Игорю, не скрывайте от нас, так как мы с женой всегда и во всем поможем.
- Но мы бы хотели почаще и встречаться с Игорем, - добавила Валентина Сергеевна. – Да и с вами.
- Это зависит и от него, - вмешалась Виолетта. – Ты как? Доволен тем, что у тебя такой дедушка и еще одна бабушка?
- Конечно. Правда, у меня времени свободного мало.
- Тогда так и договоримся. В конце недели созваниваемся и договариваемся, - подвела итог Виолетта.
Понимая, что этим ответом мать Игоря как бы заканчивает встречу, жена Николаева, повернувшись к мужу, предложила:
- Вставай, Юра. Внуку пора готовиться к урокам. А вам, Виолетта и Татьяна Петровна, огромное спасибо за все. Я словно побывала у своей матери.
Обняв и расцеловав их, подержав в своих объятиях Игоря, она пошла в коридор. Глаза ее были в слезах.
Закрыв за ушедшими гостями дверь, Виолетта не отходя, слушала их удаляющиеся шаги и вспоминала Валерия, который был так похож на свою мать.
Об этом же думала и мать Валерия. Сейчас она еще больше убедилась в правильном выборе сыном своей будущей жены. И если не случилось бы того, что случилось, он был бы самым счастливым человеком, - думала она.
Неожиданно ее размышления прервал сидящий рядом муж.
- Как тебе новые родственники? – спросил он, окидывая ее взглядом, полным застывшей насмешки.
Такой же иронический взгляд мужа она видела и во время разговора с Виолеттой. Поэтому не вдаваясь в подробности, коротко произнесла:
- Такую женщину сейчас редко встретишь.
- И чем же она так тебя удивила?
- Всем, Юра. Но особенно своим умом.
- Все женщины одинаковы, - не сдавался Юрий Викторович, - и все у них во всем одинаково. Или может ты видела у кого- то груди на спине?
- Перестань. Только на пошлости способен.
- Тогда скажи, чем она отличается от других женщин?
- Хотя бы тем, что у нее свой привычный ход дел и жизни, своя проторенная колея, которой она постоянно держится и ее никогда не заносит в сторону, как многих других. И давай перестанем ее обсуждать.
После этих слов они замолчали, думая каждый о своем.
В этот вечер находилась под впечатлением недавней встречи и Виолетта. Однако в отличие от Юрия Викторовича она получила будто новый заряд бодрости. Сравнивая его с Владимиром Приходковым, она видела, насколько они отличаются друг от друга. Не выдержав этого, Виолетта набрала номер домашнего его телефона и позвонила. Ответил тот сразу.
- Чем занимаешься? – спросила Виолетта.
- Воспоминаниями.
- И только?
- И надеждой на встречу.
- Это уже теплее. И когда?
- Желательно завтра.
112
- Годится. После работы я заеду к тебе и подробно доложу о новых родственниках.
- А сейчас не хочешь?
- Нет настроения. По телефону не все ведь можно передать. Особенно, когда это касается чувств.
- А если конкретнее?
- В принципе все прошло нормально. Но разность во взглядах большая. Он ведь сынок губернатора. Не то, что мы с тобой. Вот и пытается проявлять это. Но мы же договорились на завтра, а ты на своем. Обнимаю. Ложись и спи спокойно.
На следующий день, приехав в офис, Виолетта встретилась со Степановым, который ожидал ее перед входом. Поздоровавшись, она сразу же пригласила его в свой кабинет.
- Анатолий Борисович звонил? – спросила она, усаживаясь в свое кресло.
- Да, вечером. Но я не хотел тебя беспокоить. Сообщил, что приехал на место и приступил к работе. А как у тебя прошла встреча?
- Терпимо.
- Какие-то проблемы?
- Все они бывшие одинаковы. Видят только себя и свое прошлое. Но жена у него замечательная. Она поможет установить нормальные отношения. Игорю дедушка понравился, а это главное. У нас все в порядке?
- Конечно. Все работает как часы. Так что можешь не беспокоиться и заниматься своими личными делами.
В это время Анатолий Борисович Лукашев находился на берегу большого озера, в котором утонул Валерий. Вчера он приехал, когда уже начинало темнеть, и не рассмотрел, как следует все, что его интересовало. Утром Лукашев вышел на крыльцо и увидел небольшое село, состоящее из нескольких десятков стандартных домов, клуба, гаражей и еще каких-то построек. Деревня, - скучно подумал Лукашев. – И как здесь можно устраивать какие-то пикники?
Но выйдя пораньше к озеру, он изменил свое мнение.
Безмолвие деревьев, выстроившихся вдоль дороги, по которой Лукашев шел, словно торжественно приветствовало его. Вскоре деревья раздвинулись, и дорога вывела Лукашева на зеленую лужайку перед большим озером. Прозрачная вода озера словно приглашала искупнуться. Ближе к воде лужайку заменял белый песок. Судя по описанию в протоколе, это и было местом проведения пикника. Высокие деревья стояли, как часовые. И там, где деревья подходили ближе к воде, их отражения были так отчетливы, словно в зеркале. Всходившее солнце заливало светом и зеленую лужайку, и поверхность озера, по которому шла рябь от легкого ветерка. В нескольких десятках метров от лужайки вода была почти черной, что означало очень большую глубину. Именно там и утонул Валерий, - подумал Лукашев, вспомнив протокол осмотра места происшествия.
И, тем не менее, не смотря на мрачные мысли Лукашеву что-то подсказывало, что это место предназначено для тех, кто устал от жизни и забот, что хочет уйти от жизненных проблем и просто мечтает об отдыхе.
Никогда раньше и ни от чего другого у него не менялось так внезапно его настроение. Красота этого места словно дразнила. Неожиданно его состояние было прервано подошедшим участковым, который недовольно спросил:
- Решили с утра побывать на месте гибели Николаева?
- Да. А вы присаживайтесь рядом, - предложил Лукашев, - и расскажите спокойно и доверительно о случившемся. Только
113
ничего не скрывайте. Вам известно, что кое у кого были и остаются предположения, что Валерия Николаева умышленно утопили здесь?
- Какие-то слухи были. Но здесь же нет кустов в воде и деревьев. Так что утопить насильственно и привязать к чему-нибудь тело нельзя. Груза, с помощью которого можно утопить, тоже водолазы не нашли. Да и следов насильственной смерти на теле никаких не было.
Отвечая так, участковый Шубин не скрывал своего недовольства проверкой отказного материала, о котором уже многое забыл.
- А у вас, Василий Романович, какие-то предположения были в то время? – продолжал спрашивать Лукашев. – Рассказывайте все, что помните.
- В тот день я находился в своем кабинете участкового. Пришел пораньше и почти сразу в кабинет вошел один из московских студентов. Он то и сообщил, что утром пошел купаться его товарищ и куда-то пропал.
- А откуда вы узнали, что пришел к вам студент?
- Так я вечером приезжал к ним и познакомился. На это место часто приезжают отдыхать. Особенно те, кто жил здесь раньше.
- И что увидели, когда подъехали?
- Как обычно. Расслабуху.
- Не понял.
- Выпивку и закуску. Они и меня хотели угостить. Но я же при исполнении был.
- Когда вы узнали, что один из студентов пропал, что предприняли?
- У меня на этом озере имеется служебная моторная лодка. На мотоцикле помчался к ней, и стал объезжать озеро. Результата, конечно, никакого. Вернулся, опросил всех студентов и позвонил в райотдел. Оттуда приехали быстро и, убедившись, что утонувший внук губернатора, сообщили в вашу область. А потом все и завертелось. В отказном материале имеются необходимые доказательства обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела. Занимались и следственное управление, и прокуратура. Всем все было понятно, вот только вам почему-то непонятно.
Выдержка этого участкового начинала нравиться Лукашеву. На лице майора Шубина не было и тени угодливости.
Взглянув на свои часы, Анатолий Борисович встал. Его пребывание на берегу озера длилось около часа, но он уже чувствовал, как затихла в нем городская жизнь. Он ощущал новый ритм своего существования, который требовал перепроверки всех материалов отказного дела и встреч с участниками событий десятилетней давности.
Вернувшись вместе с участковым в его кабинет, Лукашев увидел находящегося там молоденького капитана. Улыбаясь, тот поздоровался и сообщил, что все материалы по отказному у него подобраны. Это был инспектор уголовного розыска капитан Королев Дмитрий Федосеевич, с которым Лукашев познакомился накануне вечером. Капитан был невысокого роста. Гражданский костюм на нем сидел мешковато. Зато под пиджаком была модная рубашка, а на ногах пижонские туфли французского производства.
- Сообщив все, о чем спрашивал вечером Лукашев, капитан Королев устроился на стуле и смотрел на Лукашева, ожидая, что тот скажет.
Было заметно, что человек, умеющий так устраиваться и вести себя с незнакомыми ему ранее людьми, знает себе цену и не торопится выкладывать все то, что ему известно.
- И какие у нас на сегодня планы? – не выдержав, все-таки спросил он.
- План следующий. Сначала надо встретиться с рыбаком, который в ту ночь был в своем шалаше на берегу озера. Уж очень скупо он сообщил о том, что видел и что слышал. А потом надо встретиться и с некоторыми из студентов, которые были на том пикнике, - предложил Лукашев.
- Тогда веди, Василий Романович, к тому шалашу, - приказал капитан Королев.
114
Через полчаса они подошли к озеру и, пройдя по берегу несколько десятков метров, подошли к шалашу рыбака. Тот уже вылезал из него и, увидев участкового, поприветствовал:
- Как рыбалка, Степанович? – спросил его Лукашев.
Удивленно посмотрев на участкового, тот не отвечал. И тогда майор Шубин пояснил:
- Это из Степноградской области по делу утонувшего студента. Расскажите, Степанович, все, что вы знаете по этому происшествию.
- Так времени-то уже много прошло. Да и рассказывал я тогда следователю.
- Придется снова повторить. Группа одна на подозрении засветилась.
- Тогда ладно. Присаживайтесь, гости, на бревно. Кресел-то у меня тут нет.
Произносил эти слова Степанович не спеша. В линии его плеч, в широко расставленных ногах и напружиненной шее читалась неторопливость и гордое одиночество человека, на котором держалось все живущее рядом с шалашом. Это был как человек-утес, не боящийся ничего и никого.
- А другой-то откуда? – спросил Степанович.
- Это наш из районной полиции. В уголовном розыске. Тоже по этому же делу, - ответил участковый.
Приглядываясь к рыбаку, Анатолий Борисович Лукашев размышлял, как лучше разговорить этого свидетеля. Цельность, глубина и непосредственность рыбака насторожили его, так как из прошлой практики он знал, что такие люди на контакт идут не сразу.
- Вот что, Степанович, - Деловито заговорил Лукашев. – Зовите меня Анатолием Борисовичем. Дело в том, что у нас имеется подозрение об участии в утоплении очень опасной группы. Если не обезвредим ее, горя людям они принесут немало. Вы ведь были здесь, когда приезжали сюда студенты. И не только что-то видели, но и что-то слышали.
Во время разговора Лукашева инспектор уголовного розыска достал пачку дорогих сигарет и, протянув ее Степанычу, проговорил:
- Кури, Степаныч, и помогай. Вся надежда на тебя.
Степаныч прищурился и, прикурив от протянутой ему зажигалки, небрежно ответил:
- Конечно, помню. Когда молодежь приезжает, то всю рыбу своим шумом отгоняет от прикормленных мест. Так произошло и тогда. Они стали песни орать, а потом два из них драку между собой устроили. Поднялся крик. Я хотел даже подойти и попросить, чтобы тише вели себя. Но дерущихся разняли другие парни.
- А кто дрался то? - уточнил Лукашев.
- Один из дерущихся оказался потом утонувшим. Я сразу признал его и заявил тогда Василию Романовичу. А второго тоже признал. Это был тоже студент. Они из-за какой-то студентки подрались. Правда, после того, как их растащили друг от друга, больше никакого шума не было. Я установил свои снасти и лег спать. А когда стало светать, проснулся, вылез из шалаша и вижу, как те, которые вечером дрались, идут, обнявшись к воде. Тот, кто утонул, упирался и от чего-то отказывался, а второй его уговаривал.
- А дальше, - не выдержал Лукашев.
- Подошли они к воде и утонувший стал раздеваться. Снял ботинки, рубашку и штаны и бултых в воду. Вот с этого места, - показал Степаныч, подведя присутствующих к обрыву и, помолчав, добавил, - здесь глубоко очень, да и вода очень холодная. Поэтому тут никто и не купается. Видимо, родники. Но крупная рыба водится. Поэтому на ночь я и выставляю здесь свои снасти. Плюхнулся в воду он так громко, что я психанул даже. Ведь всю рыбу распугает. Ну, думаю, вылезет, отчитаю его. Но он вынырнул и поплыл дальше. Я вошел в шалаш за
115
сигаретами. Закурил. А когда вылез из шалаша, никого из них уже не было. Тот, кто стоял на берегу, куда-то ушел, а второго уплывшего тоже нигде не было. Я начал проверять свои снасти и так увлекся, что забыл про того, кто распугал мне рыбу. Но вскоре появились рядом с шалашом отдыхающие и стали спрашивать, не видел ли я купающегося. Я ответил и снова занялся своим делом. А потом приехал Василий Романович. И я рассказал ему то, что видел и слышал.
Вернувшись к лежащему рядом с шалашом бревну, они уселись и несколько минут молчали. Когда садились, Лукашев обратил внимание на взгляды участкового и инспектора уголовного розыска. Словно заговорщики, они, улыбаясь, переглядывались друг с другом.
- Ну, а ваше какое все-таки мнение, Степаныч? – снова задал вопрос Лукашев.
- Утонул от холодной воды. Видимо, судорога скрутила. Здесь уже не первый в этом месте тонет. Если бы что-то другое, я бы конечно сообщил.
- Но у вас в протоколе первого допроса другие показания, - заметил Анатолий Борисович.
- Возможно. Когда со мной беседовал Василий Романович, я уже был под хмельком и возможно допустил какие-то неточности.
- Так была все-таки драка или не было драки?
- Была.
- Ну и бог с ней, с этой дракой.
Разговаривая так, Лукашев не смотрел на Степаныча, но чувствовал, что происходит со свидетелем.
- Но мне кажется, что купались они тогда вместе. Правильно кажется?
На этот раз возникло секундное замешательство Степаныча. Но почти сразу Степаныч раскатисто засмеялся.
- На пушку берете, Анатолий Борисович. – Затем оборвав свой смех, обидчиво заявил, - Я же сказал вам, что когда тот, кто утонул, плюхнулся в воду, я уходил в шалаш за сигаретами. Конечно, я там пробыл несколько минут. А когда вышел, на воде никого уже не было.
Однако на этом объяснении Степаныч не остановился, хотя логика поведения диктовала необходимость сделать паузу. Он стал объяснять, что долго искал зажигалку, но Лукашев перебил.
- Хорошо. Хорошо. Давайте лучше вспомним о драке между ними. Вы сказали, что подрались они из-за какой-то студентки.
- Да. Это так.
- А почему?
- Так перед дракой утонувший уходил с той студенткой в лес. Они прошли мимо моего шалаша и вон по той тропинке пошли в глубь леса, - показал рукой Степанович. – Я еще посмотрел из шалаша за ними. Были они в том лесу около часа. А потом , смотрю, возвращаются вместе и в обнимку. Веселые такие. Несколько раз останавливались на той тропинке и целовались. А когда подошли к своим, то один из студентов, ну тот, который утром ходил с утонувшим купаться, стал ругаться. Говорил, чтобы утонувший отстал от студентки, иначе здорово достанется ему.
Но утонувший в ответ закричал: Ты смешишь меня, Игнатьев! Если надеешься на своего отца, то очень ошибаешься. Твои угрозы для трусливых. Я за тобой уже давно наблюдаю, и ножом своим перестань пугать. Иначе заявлю в полицию.
После этих слов тот, кого называл утонувший Игнатьевым, схватил за рубаху другого так, что она вмиг оказалась разорванной. Но тут вмешались другие студенты и растащили их друг от друга. Однако Игнатьев продолжал угрожать, требуя, чтобы он отстал от девки, с которой ходил в лес. При этом голос у него был издевательским и презрительным, будто он был начальником над утопленником.
116
- А можно еще сигаретку, - обращаясь к инспектору уголовного розыска, попросил Степанович.
- Конечно, можно. Кури, Степанович, тебя уже затаскали по этому делу, которое яснее ясного, - подавая пачку с сигаретами, проговорил капитан Королев.
- Ну, а дальше как развивались события? – продолжал Лукашев, не обращая внимания на слова капитана.
- Сели они все на траву и стали поздравлять именинника. Правда, подравшихся посадили подальше друг от друга. Но я слышал, как утопленник продолжал возмущаться и заявлять, что с этой девушкой он дружит уже несколько лет и просил Игнатьева отстать от нее.
Рассказывая об этом, Степанович затягивался дымком, рука с зажатой сигаретой вздрагивала и, не смотря на кажущееся безразличие, ему не удавалось скрыть свою взволнованность.
- Что-то еще хотите сказать? – снова спросил Лукашев.
- Смелые оба были, хотя и не трезвые.
- А кто из них вам меньше понравился? – неожиданно поинтересовался Анатолий Борисович.
- А это для чего? Вся молодежь сейчас одинакова. Они же рыбу мне распугали, а вы хотите, чтобы я за это их благодарил?
- Ну ладно, Степанович, - почесав переносицу, проговорил Лукашев. – Вижу, что палец вам в рот положить нельзя. Ни указательный, ни средний, ни мизинец. Я уж не говорю о большом пальце. Все, что вы сейчас сообщили, я конечно перепроверю. Но если что-то вспомните еще, обязательно сообщите. Здесь я пробуду несколько дней. И задача у нас у всех одна. Поставить окончательную точку в убийстве или несчастном случае. Но поставить убедительными доказательствами.
Вернувшись в поселковую гостиницу, Анатолий Борисович первым делом позвонил Степанову и, сообщив о начале своей работы, мрачно проговорил:
- На первый взгляд ничего нового пока нет. Но в показаниях первого свидетеля немало путаницы. Видимо, это будет и у других. Так что на несколько дней придется задержаться.
Во время этого разговора в комнате находился и инспектор уголовного розыска Королев. Обменявшись с ним несколькими незначительными фразами и потрепавшись о том, о сем без цели и смысла, они стали укладываться на ночь. Было уже около двенадцати ночи.
Неожиданно, словно что-то вспомнив, Лукашев сообщил, что в четыре часа ночи им надо побывать на озере рядом с шалашом рыбака.
- Зачем? – удивленно спросил капитан.
- Посмотрим, что в это время мог рассмотреть и услышать наш рыбак.
Проснулся Лукашев первым. Время подходило к четырем. Сладко потянувшись, он быстро поднялся и, побрызгав на лицо холодной водой из графина, разбудил капитана Королева.
Выйдя из гостиницы, они несколько минут привыкали к темноте, так как на луну в это время наползла небольшая тучка. Вскоре тучка освободила луну и все волшебным образом переменилось. Освободившаяся луна была такой яркой, что все деревья приобрели странную окраску. Словно их покрасили, не зная настоящего их цвета.
Приближалось время, в которое, судя по показаниям свидетелей, Николаев и Игнатьев шли на озеро купаться. Наступая на собственную тень, Лукашев ускорил приближение к озеру. Луна уже стояла в зените. Подойдя к озеру, Анатолий Борисович попросил напарника остановиться на лужайке, а сам пошел к шалашу. Обычным голосом он попросил капитана начать движение от лужайки до места, где была обнаружена одежда Николаева. Видимость была прекрасная. Такая же погода была и в ночь, когда утонул
117
Николаев. Несколько раз Анатолий Борисович просил и пересказывать показания рыбака. Слышимость тоже была хорошая. Проводя этот эксперимент, Лукашев хотел убедиться в правдивости показаний Степановича. И это ему удалось. Теперь предстояла встреча с участниками пикника.
Вернувшись в комнату гостиницы, Лукашев разделся и, уверенный, что долго не уснет, лег на спину. Однако он сразу почувствовал, как сильно хочет спать. Сидящий на кровати капитан полиции что-то ему говорил, но Лукашев не понимая говорившего, уже закрывал глаза.
Анатолий Борисович уснул. Утомленное двадцатичасовым рабочим днем его лицо было спокойным и слегка бледным
118
ПРЕССИНГ ВО СНЕ
В пятницу Владимир и Виолетта после шести вечера поехали к отцу Владимира. Тот уже ждал их, стоя у окна. Жена срочно вылетела к своей больной матери, но откладывать встречу до ее возвращения отец с сыном не стали.
Стоя у окна, Павел Иванович вспоминал начало семейной жизни сына с первой женой. Произошло тогда все так быстро, что он и не сразу заметил, какую ошибку совершил сын. В Софье его привлекала ее строгость, которая оказалась показушной и не соответствовала ее поведению. Видимо и Владимира увлек ее спектакль. Сразу после брака поведение жены резко изменилось. Она стала обращаться с мужем холодно, не заботясь о том, как он к этому относится. А дальше еще хуже. Пошли наркотики и связи с посторонними мужчинами.
В жизни Владимира не было других женщин, поэтому он долго мирился с поведением жены. Он отдавался собственному делу и работа подобно огню, выжигала все примеси и всю грязь из складывающихся семейных отношений.
Несколько раз Павел Иванович пытался поговорить с женой Владимира, но та не хотела даже и слушать. Она до последнего дня их совместной жизни считала вполне естественным наличие у супругов порочных инстинктов, образующих тайную и уродливую часть брака.
Желание владеть ее телом окончилась у Владимира быстро. Оставалась только потребность, с которой он не в силах был справиться. Но и в такие вечера Владимир продолжал хранить верность. Однако зарекаясь не прикасаться к телу жены, он не мог исполнить своего решения. За это особенно и презирал себя.
Все дальнейшие годы своего брака Владимир ни разу не обращался к мысли об измене. И лишь узнав о том, что Виолетта живет одна с сыном, стал высказывать свои мечты отцу. А тот в одной из встреч рассказал об этом Степанову. Тогда то они и договорились о том, как помочь Владимиру.
До поездки к своему отцу Владимир по настоянию Виолетты побывал еще раз на квартире бывшей жены. Приехали они с адвокатом.
Войдя в квартиру, они увидели в кресле бывшую жену. На столике красовались остатки ужина и недопитая бутылка «виски».
Увидев вошедших, она положила ногу на ногу и усевшись поудобнее, спросила:
- Плеснуть?
- Спасибо, - усаживаясь напротив нее, ответила Виолетта и, помолчав, добавила, - Мы приехали не для этого. Знакомьтесь, это адвокат, который будет присутствовать на бракоразводном процессе.
- А ты, Володя, ничего сказать не хочешь? – повернувшись к Владимиру, спросила бывшая.
- Мы говорили много. Сейчас с адвокатом разговаривай.
- И не хочешь оправдаться передо мной?
- Нет.
- И не собираешься даже просить прощения?
- Меня не за что прощать. И ты знаешь это.
- Не за что? А то, что имея законную жену, связался с другой женщиной? Это как? Она что, лучше? – сыпала вопросами бывшая жена.
119
- Замолчи! – оборвал ее Владимир. – Мои чувства не должны тобой обсуждаться. Ты не имеешь на это морального права. Мы пришли к тебе не для обсуждения моих чувств, а для решения о разводе.
- Я не собираюсь с тобой разводиться. Не заблуждайся хотя бы в этом. Нравится тебе или нет, но ты пока мой муж.
Она расслабленно откинулась на спинку кресла, положила руки на подлокотники и словно судья продолжала:
- Развод? Ишь чего захотел? Думаешь так просто улизнуть?
Не выдержав, адвокат раскрыл папку и, достав документы, жестко проговорил:
- Ознакомьтесь. Это копии документов, которые будут переданы в суд, если будете продолжать настаивать на отказе. Но знайте, что вместо этой квартиры вас ждет камера.
Во время знакомства бывшей женой поданных документов, Виолетта, словно сторонний наблюдатель, с удивлением рассматривала женщину, с которой несколько лет жил Владимир. Ничего не сказав, она чуть наклонила голову, ожидая окончания этой процедуры. Перед входом в квартиру, Владимир попросил ее не расстраиваться и не реагировать на любые высказывания бывшей жены. Поэтому она еле сдерживала себя, но, как и обещала, терпела.
Закончив изучение документов, бывшая жена спросила:
- Я могу их оставить у себя?
- Да. Это копии, - ответил адвокат.
- Значит, все это время ты обманывал меня с этой женщиной? – спросила она у Владимира.
- Это тебя не касается.
- Касается. Еще как. Думаешь, тебе удастся легко выкрутиться? Я ведь действительно весь этот год болела нервным заболеванием, а ты изменял мне с этой женщиной. Ты что, думаешь, я ничего не знаю о ней? Ошибаешься, муженек. Из-за нее покончил жизнь самоубийством первый ее любовник. А теперь на очереди ты. Она же кроме своего бизнеса, ни о чем другом и не думает. Она восхищена твоей строительной фирмой, но не тобой.
- Замолчи! – закричал Владимир, вставая со стула.
Поднялась и Виолетта.
- Успокойся, Володя. Она специально вызывает на конфликт, чтобы использовать его против нас.
После этих слов Виолетта замолчала, потому что первый раз увидела его таким. Это продолжалось лишь одно мгновение. Успокоившись немного, Владимир уже тише заявил:
- Я прошу больше никогда не говорить со мной об этой женщине. Иначе я не ручаюсь за себя.
- Это угроза? – обращаясь к адвокату, спросила бывшая жена.
- Нет. Что вы. Это вежливая просьба человека, которого пытаются унизить.
- А я ведь думал, как помочь тебе после развода, - немного успокоившись, проговорил Владимир. – Мне казалось, что тебе было бы лучше, если бы все узнала от меня, а не от тех, кто придумывает, как лучше облить нас грязью. Если я тебя и предал, то это, прежде всего, из-за тебя.
- Так когда мы встречаемся в суде? – прерывая разговор между бывшими супругами, - спросил адвокат.
- Только договаривайтесь о встрече без нашего участия. Вы познакомились и с ответчицей и с обстановкой в которой я оказался.
120
- Тогда не будем затягивать. Через пару дней передаю материалы судье. А потом решу и по полиции.
- А полиция при чем? – не выдержала бывшая жена.
- Для восстановления справедливости. Но я бы советовал не доводить дело о расторжении брака до полиции. Последствия будут не в вашу пользу.
- Я посоветуюсь кое с кем и подумаю.
Выходя из квартиры, Владимир не слушал, о чем говорили оставшийся адвокат и бывшая жена. Он был охвачен новым чувством. Какой огромный груз, наконец, сбрасывает со своих плеч.
В машине они несколько минут молчали. Но как обычно первой не выдержала Виолетта. Понимая состояние Владимира, она спросила:
- А может, перенесем встречу с твоим отцом на завтра?
- Я думаю, не надо. Он ведь настроился и с нетерпением ждет нас.
Когда они вошли в квартиру, то первое, на что обратила внимание Виолетта, был отец Владимира, который встречал их в коридоре. Его серовато карие глаза пытливо смотрели на нее из-под густых седых ресниц. Не показывая своей радости, Павел Иванович сразу же предложил пройти в зал.
Усаживаясь за стол, на котором стояла ваза с фруктами и несколько бутылок с разными соками, Виолетта как бы оправдываясь, заявила:
- Извините, Павел Иванович, мы задержались немного. А я ведь помню, как вы всегда были точны.
- Жизнь часто подбрасывает нам какие-нибудь неожиданности. Если хочешь чего-нибудь добиться, приходится за это бороться.
Он продолжал говорить о разных случаях, которые иногда возникают в жизни. И пришедшие не перебивали, понимая, что Павел Иванович как бы помогает им перед главным. Наконец не выдержав, Владимир, смущаясь, заявил:
- А мы, папа, пришли к тебе посоветоваться.
- О чем? – будто не понимая спросил тот.
- Решили создать семью.
- Это надо было сделать уже давно, а не мучиться. Особенно тебе, Володя. Мы ведь с Сергеем Николаевичем давно об этом мечтали. И если хочешь знать больше, то откроюсь тебе в том, что Виолетту я знал давным-давно. Кстати, ты помнишь, когда мы с твоим родственником приходили к вам? – спросил он, обращаясь к Виолетте.
- Конечно, помню, - схитрила та, рассматривая его постаревшее лицо.
- Кстати, как здоровье у мамы? – спросил Павел Иванович.
- Хуже чем было, но лучше, чем будет. Но пока терпимо. Вся в заботах обо мне и о внуке.
- Это хорошо, когда есть, кому о тебе заботиться, - вздохнув, проговорил Павел Иванович и на некоторое время замолчал.
Понимая его состояние, Виолетта как бы успокаивая, заявила:
- Скоро и у вас появятся такие же заботы, как у моей мамы. Игорь каждый день спрашивает, когда я познакомлю его с вами. Да и кроме Игоря будут другие, которые не дадут вам покоя.
- Это было бы хорошо. А как с работой? – тактично перевел он разговор на другую тему.
- Трудно, но пробиваюсь. Теперь ведь я не одна. Все производственные дела решаем вместе с Володей.
- Ты его больше загружай. Когда человек не загружен, приходит много всяких глупостей.
- Но Володя к таким не относится, - категорично возразила Виолетта.
121
- Ладно, проехали, - наполняя бокалы соком, согласился Павел Иванович и неожиданно спросил, - А может чего-нибудь покрепче?
- Я же за рулем, - возразил Владимир.
- Но это как-то не по обычаям. – И будто оправдываясь, добавил, - а тут еще мама у жены сильно заболела, и к ней срочно вылетела моя. Но я сам кое-что приготовил. Так что могли бы и закусить.
- Павел Иванович, а мы и не сомневаемся в этом. Но если откровенно, мы перед приездом к вам встречались с бывшей женой Владимира. Володя расстроился и сейчас не до угощений.
- Что так плохо? – перебил Павел Иванович.
- Пробьемся. Но человек она ужасный. Адвокат остался с ней. Думаю, что скоро все решится. Так что готовьтесь к нашей свадьбе. Вот тогда и выпьем, и закусим, как положено.
- А ты чего молчишь? – обращаясь к сыну, спросил отец. – Не знаешь, что и сказать от радости.
- Спасибо тебе, папа. То, что вы сделали для меня с Сергеем Николаевичем, никакими словами не выразить. И я всегда буду об этом помнить.
- А почему только я? Почему не мы? – обнимая Павла Ивановича, вмешалась Виолетта.
- Исправляюсь. Исправляюсь, - поднимаясь со стула, согласился Владимир и подойдя, обнял обоих. В таком положении они стояли несколько минут. Глаза Павла Ивановича наполнились слезами, и он, отстраняясь от сына и Виолетты с волнением произнес:
- Это лучшее признание счастья, которое не заменят никакие слова.
Подойдя к машине, они несколько минут стояли, словно раздумывая, куда им ехать. Время было уже около семи вечера. Неукротимые силы желания быть вместе с Виолеттой кипели в нем так, что Владимир еле сдерживал себя. Пора юношеских увлечений у него уже давно прошла. И на смену этому пришло желание быть всегда рядом с человеком, которого бы очень-очень любил. Такой женщиной и была Виолетта. В ней все отвечало его желаниям. Поэтому он и не хотел с ней расставаться. Однако, несмотря на это, у Владимира было сильно развито и чувство справедливости. Он понимал, что у Виолетты есть сын, который с нетерпением ждет ее возвращения домой. Это и сдерживало его от приглашения Виолетты.
Посматривая на Владимира, Виолетта понимала, чего он хотел. Сейчас в нем не было той расслабленности, которую она видела несколько минут назад. Его глаза были задумчивыми, словно чего-то просили.
Увидев это состояние, Виолетта почувствовала, как что-то стиснуло ей горло. Не выдержав, она спросила:
- Ты не будешь возражать, если мы сейчас поедем к тебе домой, и я останусь ночевать?
- Конечно, нет. Я даже хотел предложить тебе это.
- Тогда поехали.
В машине Виолетта достала сотовый телефон и позвонила матери.
- Ты где? – спросила она, услышав ее голос.
- У тебя дома. Сидим с Игорем и ждем, когда ты приедешь.
- Я сегодня останусь у Володи. У него был тяжелый день, и он неважно себя чувствует. Поэтому я прошу тебя, останься на ночь с Игорем.
- Что-то серьезное с Володей? – тревожно перебила Татьяна Петровна.
- Были у его прежней жены и крупно поговорили. Но ты не волнуйся, все идет по плану. Главное, ему сейчас очень нужна моя помощь.
122
- Я понимаю. Игорю все объясню. Но утром, как встанешь, сразу же позвони.
После этого разговора Владимир, не поворачивая головы, сказал лишь одно слово:
- Спасибо.
Виолетта промолчала.
В квартире все совершилось подобно взрыву. Сразу же, как только они вошли, Виолетта ощутила на себе его руки. Она прижалась к его груди, и его губы впились в ее.
Руки Виолетты скользнули с плеча Владимира ему на спину, прижимая его тело к себе и подтверждая ее желание. Подняв за подбородок ее голову, Владимир снова припал к ее губам. Затем начал снимать с нее одежду. Она понимала, что и это приносит ему удовлетворение.
Посмотрев на ее обнаженное тело, Владимир склонился над ней, и Виолетта услышала его голос:
- Если бы ты знала, как я люблю тебя.
- Я знаю, - ответ ее скорее напоминал вздох и согласие.
В этот миг они понимали, что у них нет разделения между душами и телами. Их любовь выросла из понимания того, что в жизни ничего не дается даром, что человек сам должен понять, в чем заключается его желание и сам должен добиваться его исполнения. Именно это понимание и привело их к мгновению, когда отзываясь на высочайшее желание, покоряясь состоянию, которое нельзя выразить никаким другим образом, дух человека заставляет его тело стать наслаждением. Делает из него могучую радость, заменявшую все другие радости бытия, и является самым главным, незаменимым подарком, который надо ценить и не пренебрегать им.
Несколько минут они лежали молча, пока Владимир не заговорил первым. Он торжественно произнес: « Клянусь своей жизнью и любовью, что никогда не обижу тебя и не позволю обидеть другому».
Услышав это, Виолетта повернулась к нему. Владимир был так близко, что она слышала его дыхание. Она отметила его состояние и поняла, что услышанные фразы она тоже готова произнести Владимиру. Эти фразы стояли перед ней, наполненные смыслом, понятным только им. У Виолетты вдруг снова, как это уже случалось, сдавило горло и ей даже показалось, что тело ее находится в неосязаемом пространстве.
- Ты полежи, пока я приготовлю ужин, - попросила она Владимира.
- Ты всегда так будешь приказывать мне?
- Иногда. А кто, кроме меня должен заботиться о тебе? – ответила на его вопрос Виолетта. – Так что лежи и отдыхай. Кстати, что бы ты хотел на ужин?
- Яичницу с ветчиной. И быстро, и калорийно. Я привык к ней.
В его голосе не было указаний или чего-то другого. Просто он открывал перед ней свою душу, и Виолетта понимала это.
После ужина Виолетта убрала все со стола и внезапно почувствовала себя очень уставшей. Накопившееся за день напряжение навалилось на нее так внезапно, что она сидела неподвижно, неспособная даже разговаривать.
123
- Тебе нужно отдохнуть, - увидев ее состояние, заявил Владимир. – Пошли в спальню и ложись. А я немного посижу и поработаю.
Виолетта молча кивнула. Пошатываясь, она вошла в спальную комнату и, дождавшись, когда Владимир приготовит постель, повалилась на кровать. Дело было не только в усталости. Она была во власти тех чувств, которые испытала за последние дни. Перед ее глазами всплывали картины, связанные с работой и встречами с разными людьми. Это и вызывало у нее такое состояние, не оставляя места оценкам своих ощущений. Особенно после встречи с бывшей женой Владимира.
Уткнувшись лицом в подушку, Виолетта вспоминала это не чувствуя даже как ее осторожно укладывает Владимир. Заснула она сразу же, как только закрылась за ним дверь.
В эту ночь Виолетте приснился странный сон. Какие-то незнакомые мужчины ввели ее в огромный кабинет, стены которого обиты красной кожей. Посередине этого кабинета сидит мэр города, а по сторонам какие-то люди. Присмотревшись внимательнее, Виолетта узнает некоторых из них по производимым ими проверкам.
Не успев рассмотреть других, Виолетта услышала как мэр, обращаясь к ней, произнес:
- Ну, здравствуй, умница.
- Здравствуйте, - отвечает Виолетта.
- Извините, что мы оторвали вас от дел. Но мы тоже не бездельничаем. Вы знаете, что сейчас обстановка с продовольствием для населения города такая же, как и перед перестройкой. Вот и пригласили вас сюда, чтобы посоветоваться, как нормализовать положение.
С обезоруживающей улыбкой мэр развел руками и продолжал:
- На совещаниях вы многое предлагали. Вы умеете работать и подскажите еще раз что нам делать.
Он приглашающе подался вперед. Но Виолетта молчала.
- Положение в предпринимательстве в ужасном состоянии. Многие из вас обанкротились и закрыли свои предприятия. А тот, кто еще не закрыл, приостановил выпуск своей продукции. Они конечно за это ответят! Но не это сейчас главное. Сейчас главное с чего-то начать. На совещаниях вы правильно говорили о том, как тяжело малому бизнесу. И в этом я согласен с вами. В этом у нас точки соприкосновения. Я только не хотел бы слышать одну критику. Посоветуйте, что надо делать. Вы наверняка ведь знаете.
- Советы, которые мы высказывали, вы не использовали.
- Послушайте, - после паузы снова заговорил мэр, - вы человек практики, так говорите, что надо делать.
- Надо поставить всех, в том числе и ваших чиновников, в такие условия, чтобы не было интереса заниматься взятками и другими махинациями. Но для этого экономике нужен отлаженный механизм с совестливыми и знающими дело контролерами. Хотя это сделать сейчас нелегко, потому что коррупция и поборы зашли очень далеко.
В кабинете сразу стало очень тихо. Лишь мэр города кашлянув, возразил:
- Не все так просто, товарищ Гусева. Но с этим мы сами разберемся.
- Однако не разбираетесь.
- Я не хотел бы, чтобы со мной так разговаривали. Город находится в ужасном положении. Люди испытывают трудности и не видят надежды на улучшение, а вы поднимаете вопросы о коррупции. Причем она? Вас спрашивают не об этом, а о том, как заставить предпринимателей работать? Давайте ваши предложения, и мы пойдем вам на уступки.
- Я говорила об этом. Тот, кто не может выполнять свои обязанности, должен уйти со своей должности.
124
- Что?
- Уйти и не мешать претворению нового.
- Но это невозможно. Нас же выбрал народ.
- Вы спросили, и я ответила вам.
- Об этом не может быть и речи.
- Я знала, что вы не прислушаетесь к моему мнению и не поймете того, что Россия выбрала свою колею и не сойдет с нее. Так не мешайте этому.
- Значит, вы считаете нашу работу бесполезной?
- В вопросах коррупции и поборах считаю даже вредной.
Сидящие в кабинете злобно, как волки, ощерились. А мэр города продолжал:
- Не надо переходить на крайности. Мы не готовы оставить свои должности. Но мы готовы исправить кое-что в системе. Мы же гибкие руководители, а не упрямые чиновники, как вы считаете. Поэтому сделаем все, что вы посоветуете.
- А конкретнее можно?
- Мы остаемся все на своих местах, а вам отдаем производство. Но налоги мы не в состоянии снизить. От вас требуется немного. Если вы выполните, то будете вознаграждены моими людьми.
- И что требуется?
- Вас в городе многие знают и уважают. Выступите по радио и объясните, как должен работать малый бизнес и почему такие налоги к нему. Объясните, с чем это связано и попросите своих коллег снова работать и выпускать необходимую людям продукцию.
- Но я играю только в свои игры. Говорю и делаю только то, что считаю нужным. Видимо, в этом и заключается успех любого порядочного предпринимателя.
- Но систему сразу не изменишь, как этого хотите вы.
- А вы и не пытаетесь ее изменить. Не понимаете, что рынок и демократия не совместимы с диктатурой. Вы же не хотите прислушиваться к нашим предложениям.
- Мы всегда прислушиваемся и готовы дальше прислушиваться.
- Тогда начните с изменения размеров подоходного налога. Тем, кто получает высокую зарплату, сделайте высоким и подоходный налог. Нельзя же одинаково брать по тринадцать процентов и с уборщицы, и с тех, кто получает более ста тысяч в месяц и даже более миллиона. Да и другие налоги надо бы пересмотреть.
- Это невозможно, - выкрикнул мэр. – На это мы не можем пойти. Во-первых, это не наша компетенция, а во-вторых, как мы будем тогда платить государственным служащим?
- Увольте половину из них. Меньше будет помех для нас.
- Но это разговор о политике, а не об экономике. Вы не можете вмешиваться в политику. Ваше дело производить и подчиняться.
- Хорошо, я готова подчиняться и выполнять все, что вы скажете.
- Вот это уже другой разговор. Помогите восстановить продовольственную программу в городе.
- Но я не знаю как.
- Найдите способ.
- Я не знаю, как искать его.
- Подумайте!
- Но вы же не хотите, чтобы я думала. Вы это отдали чиновникам.
- А теперь я хочу, чтобы думали вы.
- Спасая ваших подчиненных?
- Не понимаю вашего упрямства.
После этих слов в зал вошли те же мужчины, которые Виолетту привели, и снова вцепившись в нее, потащили к выходу из кабинета.
125
В этот момент Виолетта и проснулась. Комната уже наполнилась утренним рассветом, и она увидела сидящего рядом Владимира. Он молча смотрел на нее. Она взглянула на него и поняла, что готова не только жить с ним, но готова даже отдать за него свою жизнь. Выражение лица Владимира было радостным. Оно выражало уверенность и чистоту. Это было лицо человека, которому нечего скрывать или от чего-то прятаться. На миг Виолетта даже подумала, что оказалась рядом с человеком, не подвергавшимся временным влияниям и что его мир это и ее мир. Что так должны жить и поступать все люди. Подумав об этом, она улыбнулась Владимиру. Улыбнулся в ответ и он. При этом улыбка у него была такой же, как и у нее. Словно он испытывал то же самое и понимал, о чем она думает.
Несколько минут они молча смотрели друг на друга. Выглядела Виолетта без следов вчерашней усталости, и Владимир первым заговорил:
- Отдохнула? Я не хотел тебя будить, потому что вчера ты была не такой.
Виолетта лежала, рассматривая сидящего рядом, и молчала.
- А может, еще вздремнешь? Утренний сон особенно сладок.
- Нет. Пора вставать. О работе ведь тоже надо думать. Приготовь легкий завтрак, пока я свои перышки почищу.
Виолетта стала подниматься, и Владимир, обняв ее, помог встать.
Во время завтрака Владимир спросил, как она спала. И тогда Виолетта не выдержав, рассказала про сон.
- Ты знаешь, я никогда раньше не видела того, что увидела сегодня. Увидела, как в результате созданных чиновниками трудностей ухудшается жизнь многих людей. Приснилось мне, что происходит с людьми, если начинают душить тех, кто их кормит. Приснилась борьба разума со злом. Даже встречалась во сне с мэром нашего города, - улыбаясь, добавила она, – который просил у меня совета, как улучшить отношения с предпринимателями города.
- Во все времена разум считался злом и терпел всякие неприятности, - заговорил и Владимир. – Его преследовали, лишали прав, сжигали на кострах и расстреливали. Тот, кто брал на себя ответственность смотреть на происходящее разумными глазами, получал страдания. Однако человечество продолжало существовать. Мы живы лишь благодаря людям, которые своим разумом помогали жить другим. Люди разума научили печь хлеб, залечивать раны и делать много полезного. Но трагическая шутка истории заключается в том, что при каждом достижении разума его плодами, как правило, пользуется не разум, а тот, кто имеет власть.
- Ты говоришь то, о чем часто задумываюсь и я, - добавила Виолетта. – всякий раз, когда человек осуждает разум, причина заключается в том, что он не в состоянии его познать. Ведь только люди разума помогли дикарям развиваться. Причиной всех обещаний противоречащих здравому смыслу, было обнищание мозгов и ограбление способности мыслить. Это, кстати, способствует и коррупции. Люди, надеясь на обещания райской жизни, не требуют, как положено, с тех, кто грабит. Зато грабители используют эту неспособность.
- В этом, видимо и заключается одна из причин пробуксовки реформ, - добавил Владимир. – Поэтому нам и затыкают рот. Мы должны больше всех работать и меньше всех говорить, поскольку обладаем лучшей способностью думать. Но работать должны по их указаниям, потому что сами они что-то производить не умеют.
- Вот это я сегодня и увидела во сне. Меня усиленно уговаривали, чтобы я и дальше работала на пределе сил и кормила их. Но так ведь не может продолжаться!
- Пока; видимо, может, - возразил Владимир, и, помолчав, добавил, - Если в коррупцию втянулись даже некоторые министры страны, ожидать можно всего. И
126
никакие миллионные зарплаты Россию от них не защитят. А это видят люди и, беря пример, тоже не проходят мимо появляющихся возможностей.
- А я ведь маме позабыла позвонить, - спохватилась Виолетта.
- Звони и поехали. Я подвезу тебя, - вставая, поддержал Владимир.
Дорогой они молчали. Лишь когда подъехали к офису «Сельпродукта», Владимир продолжил утренний разговор:
- Я никогда не испытывал чувства вины за свои способности и за свой разум. А сейчас меня пытаются обвинить во всех грехах. Когда я начинаю возмущаться и говорить чиновникам, что они должны помогать России в укреплении предпринимательства, то всегда слышу один ответ: «Мы ничего не должны».
- Вот мы и приехали, - перебила Виолетта. – Успокойся и приступай к работе, которую вместо тебя никто не будет делать.
- Вечером приедешь?
- Решим в зависимости от обстановки. Я позвоню.
По дороге в свое предприятие Владимир продолжал думать о разговоре, который они вели с Виолеттой.
Не спокойно чувствовала себя и Виолетта. Войдя в кабинет, она была встречена Степановым и заместителем по производству Натальей Петровной Корнеевой.
- Что-то случилось? – спросила она, поздоровавшись.
- К сожалению, без этого не обходится, - ответил Степанов и повернувшись к Корнеевой, добавил, - расскажите о вчерашней проверке, Наталья Петровна.
- Как только вы уехали, сразу же появилась врач из санэпидстанции. Будто знала, что вас здесь нет. Сказала, что приехала по вашему заявлению о выдаче санэпидзаключения на торговлю продуктами в открывающемся торговом магазине.
- Фамилия врача?
- Кузнецова Валентина Петровна.
- На прошлой неделе я была у нее и оставила ей заявление. Просила ускорить выдачу заключения. Но она тогда мне ответила, что надо ждать, так как у них много таких заявлений. И что она проверяла?
- Взяла несколько проб выпускаемых нами продуктов, воды, смывов и сказала, что проведут анализы, а потом то же самое сделают и в новом магазине. Сказала, что на все это уйдет много времени. А когда я заявила, что это отражается на убытках, то врач ответила, что можно и ускорить, но это потребует дополнительной оплаты.
- Сколько? – перебила Виолетта.
127
- Десять тысяч.
- Но это же взятка.
- Врач пояснила, что придется делать в неурочное время.
- И что предлагаете, Наталья Петровна?
- Можно обратиться в полицию, но потом они нас задушат своими проверками.
- А вы, Сергей Николаевич, как думаете?
- Наталья Петровна права. Дело-то в принципе чистое, и раскрутить его ничего не стоит. Но плодить врагов, по-моему, не следует.
Отвечая так, Степанов уже строил план своей работы, так как начальником областной санэпидстанции у него была знакомая, которой он во время работы членом парткомиссии, помог. Встречаясь, она каждый раз благодарила его и спрашивала, какая ему нужна помощь. Вот на нее-то и надеялся сейчас Степанов, больше чем на полицию.
- Так что, платим? – снова спросила Виолетта.
- Она ждет ответа. Сказала, что если согласны, то сегодня заключение будет готово, - добавила заместитель по производству.
- Я думаю, справимся без полиции. Но деньги передать Наталье Петровне надо и записать разговор при передаче. Так что давайте поиграем с врачом. А дальше я включусь. И через свою знакомую сделаю так, что на будущее проверяющие из санэпидстанции будут самыми лучшими нашими друзьями.
Виолетта улыбнулась и задала лишь один вопрос.
- Какими купюрами вооружать Наталью Петровну?
- По пять тысяч. Две бумажки по пять тысяч.
Достав из сейфа две купюры, Виолетта протянула их своему заместителю, но Степанов взял их себе.
Понимая для чего, Виолетта снова улыбнулась.
Выйдя из кабинета, Степанов составил акт о передаче двух купюр по пять тысяч каждая врачу санэпидстанции Кузнецовой для ускорения получения от нее заключения на право торговли в магазине на колхозном рынке. В акте он указал номера купюр и причину списания десяти тысяч. Проверив и настроив небольшой записывающий аппарат, Степанов вызвал к себе Наталью Петровну и передал ей обе купюры, попросив не менять их. Затем показал, как пользоваться диктофоном и как вести себя при разговоре с врачом. Закончив инструктаж, Степанов сразу же предложил приступить к делу и позвонить врачу.
Отыскав на своем сотовом номер телефона врача, Наталья Петровна позвонила. Ответила та сразу.
- Мы согласны. Виолетта Яковлевна даже обрадовалась такому предложению. Мы ведь большие убытки несем от задержки открытия магазина. Так что, если можно, сделайте побыстрее. Когда к вам прийти?
Несколько минут телефон молчал. Наконец послышался ответ:
- Сегодня к пяти вечера подъезжайте. Постараюсь помочь вам.
Подъехав к зданию, в котором располагалась городская санэпидстанция, Степанов предупредил:
- Как только получите заключение и передадите деньги, сразу позвоните и дождитесь меня. А чтобы не насторожить никого, почитайте в коридоре полученные заключения.
- Хорошо. Мне вас потом ждать?
- Да. Вместе и поедем к себе.
Войдя в кабинет к врачу Кузнецовой, Наталья Петровна, сразу же пошла вместе с ней в другой кабинет для заполнения бланка акта экспертиз. Там же, в присутствии Натальи Петровны она собственноручно внесла текст в графы бланка экспертиз и там же
128
передала подготовленные ею документы, разрешающие торговую деятельность в открывшемся магазине, заявив, что «теперь дело за получавшей документы».
Достав две купюры, по пять тысяч рублей каждая, Наталья Петровна, как и предлагал ей Степанов, спросила:
- А почему так много?
- Мне же надо из этой суммы поделиться с помощниками.
- Понятно, - ответила Наталья Петровна и, помолчав, спросила, - теперь нам можно решать наши проблемы с вами?
- Конечно. Я всегда вам помогу. Но лучше, чтобы обращалась Гусева.
Попрощавшись, Наталья Петровна спустилась на первый этаж и позвонила Степанову. Вскоре он вошел и, получив от Натальи Петровны диктофон, направился к главному санитарному врачу города. Дождавшись выхода из кабинета посетителя, он вошел и сразу представился.
- Я Степанов Сергей Николаевич, юрист предприятия «Сельпродукт». Пришел заявить о полученной сейчас взятки вашим врачом Кузнецовой.
- Это я слышу часто. Особенно от тех, кому на законных основаниях отказываем в выдаче разрешений. Вам что, отказали?
- Наоборот. Выдали за один день. Давайте не будем спорить. Сейчас я позвоню Светлане Семеновне Ждановой, и она вам все разъяснит. Тем более, мы договорились об этом.
Достав свой сотовый, Степанов набрал нужный номер и, услышав ответ, проговорил:
- Светлана Степановна, это Степанов снова звонит. Я в кабинете главного врача городской санэпидстанции. Вынужден был тряхнуть стариной. Занимался по взятке. Да, конечно. И все, как обычно, капитально закрепил. Но главный врач что-то не понимает. Передаю телефон ей.
О чем говорила давняя знакомая, Степанов не слышал. Но когда разговор был закончен, ему предложили сесть и подробно обо всем рассказать.
Передав подготовленный заранее акт с номерами переданных купюр, Степанов дождался, когда та прочитает, достал диктофон и включил запись разговора Натальи Петровны с врачом Кузнецовой. Из динамика послышались слова: « А почему так много?», а затем ответ: « Мне же надо из этой суммы поделиться с помощниками».
Услышав это, а главное, узнав от своего руководителя о человеке, который сидит в ее кабинете, главный врач спросила:
- И что вы хотите?
- Порядка. А вы не хотите разве?
- Давайте не будем спорить. Да я вижу, что Кузнецовой допущено много нарушений, и она будет привлечена к ответственности. Что вы предлагаете?
- Вызывайте ее к себе и верните нам десять тысяч рублей.
Вскоре Кузнецова вошла в кабинет. Вошла смело и уверенно. Но после первого же вопроса попыталась что-то объяснять.
- Десять тысяч рублей, полученных сейчас от представителя «Сельпродукта» положите мне на стол, - жестко потребовала главный врач.
- Не поняла, о чем это вы?
- Вам запись диктофона включить? Тогда послушайте. Включите, Сергей Николаевич.
Достав диктофон, Степанов включил его, и снова послышались слова врача: «Теперь дело за получившей документы» и вопрос: «А почему так много?»
- Все понятно? Не доводи, Валентина Петровна, до возбуждения уголовного дела, - предупредила главный врач.
129
Получив купюры и сверив их номера с номерами, указанными в акте, главный врач что-то хотела сказать, но в кабинет вошла Светлана Семеновна Жданова.
- Разобрались? – сразу же спросила она.
- Даже очень, - ответил Степанов. – Но у меня просьба.
- Говорите.
- Мне нужно кое-что узнать у Кузнецовой. Так пусть она пооткровенничает со мной. Это и в ее интересах. Передавать материал в полицию я пока не буду. Но при условии, чтобы конторе, в которой я работаю, не мстили.
- Это будет у меня на контроле, - заверила Жданова и, повернувшись к Кузнецовой, добавила, - Все, что будет спрашивать Сергей Николаевич, отвечать как на духу. Поняла? Я подожду вас, Сергей Николаевич.
Посадив Кузнецову в свою машину, Степанов сразу же спросил:
- Чей выполняла заказ?
Кузнецова некоторое время молчала. Затем тихо произнесла:
- Ваше предприятие почему-то очень интересует директора ресторана.
- Фамилия? Имя?
- Егор Потапович Сорокин.
- Конкретнее. Чем интересует и что он хочет?
- Сказал, готовить к передаче взятки директора вашего предприятия Гусеву.
- Каким образом?
- Сначала через ее заместителя по производству, которая сегодня была у меня. А потом постепенно укреплять отношения с директором. Возможно, она как женщина интересует его.
- Возможно, - согласился Степанов. – Ладно, пошли в кабинет вашей начальницы.
Вернувшись, Сергей Николаевич увидел, что Жданова ожидает его.
- Поговорили?
- Да. Недостатков сообщила немало. Так что разбирайтесь сами. Но нас не дергайте.
- Мы договорились, Сергей Николаевич. Деньги получите обратно и считайте, что все недоразумения улажены. Кузнецова с сегодняшнего дня уволена.
130
МИНЫ ИЗ ПРОШЛОГО
Вернувшись из санэпидстанции, Степанов не спеша вошел в кабинет директора и увидел Виолетту в расстроенном состоянии. Возникла томительная пауза, во время которой они оба молча смотрели друг на друга. При этом каждый знал, о чем думает другой. Виолетта понимала, что, не подключая полицию, они со Степановым могли нарваться и на крупные неприятности. Она даже считала, что без помощи полиции ей все равно не обойтись. Не выдержав затянувшегося молчания, Виолетта заговорила первой.
- Ну, рассказывайте.
- Все произошло так, как я и предполагал. Они же обнаглели так, что никого и не боятся. У совершенно незнакомого человека врач взяла наши десять тысяч и выдала разрешающие документы. Ну, а потом включился я. Позвонил своей знакомой. Она приехала и вернула наши десять тысяч, а врача уволила.
- А дальше как нам с ними работать? – спросила Виолетта.
- Все будет нормально. Во всяком случае, пока работает главный врач областной санэпидстанции, мы будем под ее защитой от незаконных придирок.
- Кстати, как ее фамилия?
- Жданова Светлана Семеновна.
- Что-то новое проявилось там?
- Не проявилось, а подтвердились мои предположения о том, что все неприятности по нам исходят от одного и того же человека. Это Сорокин Егор Потапович по кличке Князь. Думаю, что и эта неудавшаяся попытка с врачом Кузнецовой не остановит его, а еще более разозлит.
- А я о чем говорила! – воскликнула Виолетта.
- Не нервничай. Все со временем будет расставлено по своим местам. Но сама будь внимательней. Теперь без меня никуда одна не выезжай. Куда бы ни поехала, я должен быть рядом.
- Что, и из кабинета без вас не выходить?
- Из офиса. А склады и цеха находятся не в офисе, - сухо ответил Степанов. И помолчав, добавил, - Не злись. Это необходимо для твоей безопасности. Полицией тоже принимаются необходимые меры. Но ты же юрист и понимаешь, что по таким, как Сорокин, нужны веские и неоспоримые доказательства. Завтра я пообщаюсь с сыном Анатолия Борисовича и сообщу о связи врача Кузнецовой с Сорокиным. Но и ты, если что-то узнаешь или заподозришь, сразу сообщай мне. Береженого бог бережет. Ладно, работай и не паникуй. Я буду у себя в кабинете. Десять тысяч и подробности их передачи тебе сообщит Наталья Петровна.
Поговорив со своим заместителем по производству, Виолетта уже работать больше не могла. Да и время подходило к семи вечера. А на восемь часов Владимир должен был встретиться с ее родственниками. Поднявшись, Виолетта стала ходить по кабинету. Было заметно, как она нервничала.
- Господи, я так надеялась на хорошие перемены. А где они? Тот, кто честно работает, вместо благодарности получает одни оплеухи. От старой системы взяли только худшее, а новую - создать не хотят, или не знают как. С Запада лишь словечек нахватали: холдинги, трасты и прочие «мордасты», а элементарного порядка нет. По многим вопросам как была система советской, так и осталась. Ползучий беспредел - между социализмом и разговорами о переходе к рыночной экономике.
В эти вечерние часы в квартире матери Виолетты находился Федор, который пришел под предлогом проведать своих родственниц. Бесцеремонно сев за стол, он попросил угостить его чаем. И пока Татьяна Петровна готовила чаепитие, расспрашивал о Виолетте, о Степанове, и с восхищением рассказывал о том, как жители города отзываются о продуктах питания, выпускаемых ее предприятием.
- А вам нравится работа вашей дочери? – спросил он внезапно.
131
- Виолетта сама выбирает, что ей нравится или не нравится, - сухо ответила Татьяна Петровна. Она уже не знала, как выпроводить незваного гостя, так как нужно было идти на квартиру Виолетты.
Помогая дочери освободиться от Федора, ее мать Людмила Яковлевна проговорила:
- Ты извини, Федя, но я так плохо себя чувствую, что должна попросить тебя оставить нас вдвоем с Танечкой. Сейчас время уже подходит к приему лекарств.
- Да. Да. Извините, я действительно засиделся. А может, чем-то помочь?
- Что ты! Что ты! – испуганно возразили обе женщины, и Федор, который с их помощью надеялся организовать встречу с Виолеттой в неофициальной обстановке, вынужден был уйти.
Через несколько минут мать и бабушка Виолетты уже были в ее квартире и вместе с Игорем готовились к приходу Владимира.
Подъезжала к строительному управлению за Владимиром и Виолетта. В машине она молчала, и Степанов видел, какая навалилась на нее усталость и как она нуждается в помощи.
Действительно, Виолетта никогда и ни в чем не щадила себя и когда возникали какие-нибудь проблемы, то в первую очередь стремилась выяснить, какую она допустила ошибку. Она никогда не искала виновных, кроме самой себя. Не позволяла себе и никаких поблажек. Но каждая возникающая на предприятии проблема немедленно побуждала ее к действию и заставляла принимать меры. Однако в отношениях с контролирующими чиновниками это не помогало. Они выискивали что-то новое и требовали лишь подачек.
Это Виолетту особенно расстраивало. Она не могла заставить замолчать свой разум и не знала, сколько потребуется времени, чтобы изменить отношение многих чиновников к частному малому бизнесу.
Она даже вспоминала сейчас их взгляды, полные обвинения и презрения. Особенно, когда они находили незначительные недостатки.
Подъехав к строительному управлению, Виолетта достала сотовый телефон, чтобы позвонить Владимиру. Но тот уже вышел из своей конторы и, улыбаясь, подходил к машине. Сев рядом с Виолеттой и поздоровавшись со Степановым, он, обращаясь к Виолетте, спросил:
- Насколько я понимаю, свою машину мне сегодня не следует брать?
- Понимаешь правильно. Наши бабушки так просто нас не выпустят. Возьмем такси.
- А может, мне подъехать? – предложил Степанов.
- Я думаю, не надо. В следующий раз посидим все вместе, в том числе и с Анатолием Борисовичем, когда он вернется из Подмосковья.
- Тоже верно, - согласился Сергей Николаевич, и сразу же спросил, - А утром не заезжать?
- Нет. После встречи с моими, мы с Володей поедем к нему, а утром он сам привезет меня на работу.
- Сергей Николаевич, остановите, пожалуйста, возле Центрального универмага. За делами я так закрутился, что кое-что и забыл.
Поняв, что имеет в виду Владимир, Виолетта и Степанов улыбнулись.
Выйдя из машины, Владимир торопливо направился в универмаг, а через несколько минут вышел с двумя букетами роз и корзиной, наполненной коробками конфет и бутылками.
- Володя, зачем? – поморщившись, заметила Виолетта. – Они уже все приготовили.
- И это не помешает, - улыбнулся Степанов.
Вскоре приехавшие вошли в квартиру. В коридоре, как на параде, стояли ожидавшие их и после объятий повели в зал.
132
Владимир вручил букеты Татьяне Петровне и Людмиле Яковлевне вместе с коробками конфет. А самую большую коробку подал Игорю.
Слушая высказывания Владимира и рассматривая цветы, Виолетта испытывала и счастье, и радость. Ей хотелось просто склонить голову перед теми, кто находился рядом и молчать.
Усевшись за стол, Владимир сразу же наполнил фужеры вином и, подняв свой, встал:
- Я очень рад познакомиться с вами. Спасибо вам за то, что вы создали такое чудо, и очень прошу ващего согласия на наш брак. Сегодня я волнуюсь, как никогда. Поэтому много говорить не могу. Лишь прошу доверить мне дальнейшую жизнь Виолетты, которую я очень люблю.
- Володя, а много слов и не нужно, - успокаивая, взволнованного Владимира, перебила Татьяна Петровна. – Мы ведь тоже знаем тебя и так же как ты, радуемся вашему, с Виолеттой счастью. Так что за вашу совместную жизнь давайте и выпьем.
- Но и нас не забывайте, - добавила Людмила Яковлевна.
- А я не позволю им этого, - заявил молчавший до этого Игорь.
Все рассмеялись. Мать Виолетты обняла Владимира и, поцеловав его, подняла фужер. Все дружно подняли свои.
- Когда все правильно, тогда и слов лишних не надо, - добавила и Людмила Яковлевна. – Главное родительское согласие не в словах, а в чувствах, которые заменяют слова.
После первого выпитого фужера разговор за столом стал более оживленным. Хотя Татьяна Петровна и пыталась направить активность сидящих на закуски. Незаметно разговор о будущей совместной жизни Виолетты и Владимира перешел на другие темы. Особенно о работе женщин на предприятиях и в учреждениях. Горячась, Людмила Яковлевна доказывала, что женщина должна больше уделять внимание своей семье. Особенно детям, которым необходимо воспитание.
Отпив из вновь наполненного фужера, она продолжала:
- Мы, женщины, ведь по-другому устроены. Мы не создаем какие-то материальные блага, мы защищаем их. У женщины трудно отнять то, что она уже имеет. Женщина не любит начинать с нуля. Мы более консервативны. Если бы этот мир принадлежал только мужчинам, то он каждый бы год строился с нуля. У женщин главное – стержень материнства, которому не нужны ни революции, ни войны, ни перестройки. Дети и продолжение рода человеческого – вот что главное для нас. Поэтому и главной нашей задачей является сберечь то, что создаете вы, мужчины. Мы создаем только в том случае, если не научились сберегать.
Проговорив это, бабушка Виолетты замолчала, вспоминая видимо свое прошлое.
Молчала и Виолетта. И Владимир вдруг снова почувствовал, что когда она рядом с ним, ему становится спокойно и уютно. Даже если они ни о чем между собой и не говорят. Это внутреннее спокойствие вызывало ощущение, что оба они будто знают какой-то секрет жизни.
- Самое главное, чтобы вы оба не потеряли в жизни свободу, которую оба так любите, - прервала затянувшееся молчание мама Виолетты.
- А что вы считаете свободой? – заинтересованно спросил Владимир.
- У всех на этот счет мнение разное, - ответила Людмила Яковлевна.
- А, по-моему, у всех одинаковое. Рождение-учеба-работа- пенсия-смерть. И все. Причем первое от рожденных не зависит, а последнее тем более. Второе за тебя выбирают родители, четвертое – назначает государство. Остается свободой только третье. Можно каждому выбирать работу. Но многие почему-то не пользуются этой единственной свободой. Им приходится несколько раз менять свою работу, но все равно каждый практически работает не на себя, а на исполнение чьих-то амбициозных планов.
133
От такой свободы человек нередко и становится несчастным. А несчастный работает хуже, он агрессивен и непредсказуем. Это потенциальный завистник, или преступник, или революционер.
- И что же делать этим несчастным? – перебила мать Виолетты.
- В жизни всегда имеются безграничные возможности. Нужно всегда ставить цели от меньшей к большей и достигая одну, переходить к другой.
Проговорив это, Владимир повернулся к Виолетте. Они сидели так близко друг к другу, что каждый ощущал дыхание другого. Взгляды их встретились и словно слились. В этих взглядах они будто спрашивали, кем они окажутся в жизни друг для друга? Как пройдет их совместная жизнь в это нелегкое время? Какую долю принесут они друг другу и родственникам?
- Ты прав, Володя, – согласилась мать Виолетты. – Надо всегда себя чем-то загружать. Все плохое чаще всего и происходит от безделья.
Говоря это, она казалась такой спокойной и рассудительной, доброй и счастливой, что на нее приятно было смотреть. Ее каштановые волосы только еще начинали седеть и выглядела она молодо. Поглядывая на свою дочь, Татьяна Петровна понимала ее душевное состояние. Она радовалась пришедшей к дочери любви, но, тем не менее, задумывалась и о том, как сложатся отношения Игоря с отчимом и не окажется ли она забытой Виолеттой.
Поднявшись, Татьяна Петровна пошла в кухню за горячим и сразу же за ней пошли Виолетта и Игорь.
- А вы чего встали? – недовольно спросила Татьяна Петровна.
- Как чего? – возмутился Игорь. – Помочь тебе.
- Перестань волноваться, - проговорила и Виолетта. – Мы же чувствуем, как ты переживаешь. – Все будет хорошо. А если хочешь с нами быть, то можешь переходить. После свадьбы. Только скажи заранее, чтобы обменяли квартиры на одну большую
- Нет. Нет. Я свою маму не оставлю одну. Да и вам мешать не надо. Молодые должны жить отдельно от своих родителей. Вот только забывать нас не надо.
- А мы и не будем. – Вмешался Игорь. – Я иногда буду приходить к вам и на ночь.
- Ладно, несите сазана в зал. А то заждались уже нас.
Появление на столе огромного сазана дало повод для разговоров о достоинствах питания рыбой, и Владимир заговорил о рыбной ловле и необыкновенных уловах. Слушавший Игорь не выдержав, спросил:
- Дядя Володя, а меня научите ловить рыбу. Я на рыбалке никогда не был. Женщины ведь не признают ее.
- Конечно, научу. Вдвоем и рыбы можно поймать больше.
После сазана Людмила Яковлевна приготовившая кусочки жареной индейки сама пошла за ними, а Владимир, пополнив фужеры французским шампанским, предложил выпить за здоровье мамы и бабушки Виолетты. В этот вечер Владимир сам того не замечая, много пил. Он то и дело подносил ко рту хрустальный фужер, в котором взбегали пузырьки.
Приятная теплота растекалась по всему телу легкой благотворной волной радостно согревая душу. Ему сегодня было особенно хорошо.
Когда вернулась из кухни Людмила Яковлевна, Владимир обратился к ней с просьбой.
- А теперь скажите и вы что-нибудь.
Посмотрев внимательно на сидящих, та подняла фужер и с легким оттенком печали произнесла:
- Мы с Танечкой очень рады за вас, и очень жалеем, что так быстро уходят наши годы.
134
После этих слов наступило молчание, и Владимир, понимая состояние этих женщин, заметил:
- Вы еще побудете на свадьбах и у своих внуков. Мы с Виолеттой постараемся, чтобы это сбылось. Правда?
- Правда. Правда. Но пора, наверное, и заканчивать? Ведь завтра на работу.
- А чай? – будто испугавшись, спросила Татьяна Петровна.
- И торт, - добавил Игорь.
- Хорошо. Но только чай и торт, - Согласилась Виолетта. И ее мать, выходя на кухню, забрала с собой бутылки с недопитым. Поднялась и Виолетта, помогая убрать со стола.
За чаем разговор начался со строительства завода по выпуску молочной продукции.
- А по заводу это ваша инициатива? – спросила Людмила Яковлевна, обращаясь к Владимиру.
- Нет. Инициативу проявила Виолетта. Но строить буду я после выполнения договоров по строительству некоторых ее цехов.
- В общем, она предоставляет вам работу? – продолжала допытываться бабушка Виолетты.
- Работы у него и без моих заказов хватает, - не выдержала Виолетта.
После этого ответа Владимир с благодарностью посмотрел на нее.
- Ну, хорошо, - промолвил он невыразительным тоном. – В чем-то вы и правы. Сейчас много и других подрядчиков. Но могу ли я доверить развитие производства Виолетты кому-нибудь другому?
- Вот это я и хотела услышать, - довольная ответом, произнесла Людмила Яковлевна. – В Виолетте мы и раньше были уверены. Ну, а теперь, когда она нашла себе такого союзника, упрямого и порядочного, уверены вдвойне. Простите меня, если я обидела своими вопросами. Я просто хотела лучше понять вас.
- И что же вы хотели понять во мне?
- Порядочность, которая влияет на семейную жизнь, - улыбнувшись, ответила Людмила Яковлевна и сразу же добавила, - и очень рада, что убедилась в этом.
- А может, хватит играть в сыщика, - недовольно вмешалась Татьяна Петровна. – Ты уже попробовала однажды.
- Все. Все. Хватит, - потребовала и Виолетта. И Владимир снова с благодарностью взглянул на нее.
Было уже очень поздно, когда Виолетта вошла в квартиру Владимира. Приняв душ и переодевшись в халат, подаренный Владимиром, она легла на диван. Свет из-под абажура падал на ее лицо, которое сейчас казалось таким утомленным, каким оно было после вечернего сообщения Степанова.
Выйдя из ванной комнаты, Владимир сел рядом и сразу заговорил:
- Вот и познакомился я, наконец, с твоей мамой и сыном. Примерно такими я и представлял их. Хотелось бы знать, а какое мнение у них обо мне? Особенно у Игоря?
- Можешь не сомневаться в этом. Они умеют ценить порядочность.
- А Людмила Яковлевна?
- Не обижайся на нее. Видимо вспомнила свою жизнь, вот и пытала тебя своими вопросами. Давай лучше укладываться спать.
В этот день была большая нагрузка и у Анатолия Борисовича Лукашева. Просматривая материалы отказного дела по факту смерти Валерия Николаева, он увидел, как в кабинет участкового вошел инспектор уголовного розыска Королев с каким-то мужчиной.
- Знакомьтесь, Анатолий Борисович, это Виктор Петрович Сазонов, бывший студент группы, в которой был и утонувший. Он автор письма, которое вас интересует.
135
- Очень приятно. Присаживайтесь, Виктор Петрович, - проговорил Лукашев, рассматривая вошедшего с таким напряжением, словно хотел что-то прочитать на его лице.
Первое впечатление оказалось сильнее увиденного на групповой студенческой фотографии. Там он был высок и худ. На девичьей шее незащищено торчал острый кадык, а в удлиненном лице наглость соседствовала с обидчивыми детскими губами. Подбородок торчал как бы отдельно от лица, а глаза были какими-то обиженными и несговорчивыми. На фотографии он стоял рядом с Валерием Николаевым, положив свою руку на его плечо. Сейчас вошедший смотрелся по-другому. Он был с головы до ног слишком современен. Высокий рост, широкие плечи, спортивная походка, интеллигентное лицо. В черных брюках и белом свитере Виктор Сазонов выглядел по-другому. Круглое румяное лицо делало его довольным бодрячком.
- А давайте, Виктор Петрович, пройдемся до того места, где был пикник, - деловито предложил Лукашев.
- И подышим заодно свежим воздухом, - согласившись, поддержал тот.
Дорогой Лукашев говорил без остановки. Он восхищался и природой окружающей их и погодой. Расспрашивал о московской жизни и о многом другом, кроме дела, по которому приехал. Это было правилом в прошлой следственной работе Анатолия Борисовича. Таким началом он располагал к себе тех, кого допрашивал.
Вскоре они оказались на месте пикника. Увидев несколько пеньков, Лукашев подошел к ним, вынул из кармана большой носовой платок и аккуратно застелил срез одного из них. Все это он проделал не спеша и с явным удовольствием. Но когда сел, было заметно, какое у него усталое лицо, какие морщины и какие пронизывающие как рентгеном, глаза.
- Выбирайте пенек, Виктор Петрович, и тоже присаживайтесь. Разговор у нас будет долгим.
Дождавшись, когда тот усядется, Лукашев снова заговорил:
- Я прочитал ваше письмо, Виктор Петрович. Ксерокопия его находится у меня, и если вы хотите восстановить в памяти то, что тогда написали Виолетте, я могу вам дать почитать его.
Говоря это, Анатолий Борисович прищурился. Перед отъездом сюда и в кабинете участкового инспектора, он представлял, как будет беседовать со свидетелями. Особенно с друзьями Валерия, которые были рядом в то трагическое утро.
- Я помню то, что написал Виолетте. Смерть Валерия потрясла многих. А меня особенно. Мы же были друзьями, и о многом делились друг с другом.
- Тогда тем более, ваша откровенность поможет разобраться. Почему вы думаете, что Валерия утопили?
- Я не писал, что его утопили! – перебил Сазонов. – Я писал, что не верю, не могу в это поверить. Ведь Валерий умел хорошо плавать.
- Но в письме вы написали, что это не случайная смерть, как пытается объяснить всем Игнатьев. И далее приводите кое-какие доказательства.
- В нашей группе тогда многие считали именно так, потому что повод был серьезный.
- И какой же?
- Игнатьев приставал к Виолетте, а она кроме Валерия ни на кого не смотрела. Потому что после окончания учебы они оба хотели жениться.
- А вам откуда это известно?
- О Валерии мне многое известно, - мрачно ответил Сазонов. – Особенно по устройству личной жизни. Он жил мечтой о том, чтобы у него была семья с Виолеттой. Чтобы все время быть только вместе и как в медовый месяц. Чтобы прийти с работы, обнять Виолетту и ни о чем другом не думать. Чтобы знать, что тебя ждут всегда. Они
136
даже планировали и работать вместе в какой-то частной юридической конторе. Они так понимали друг друга, что мне даже казалось, что у них уже создана семья.
- А почему это казалось вам?
- Иногда их не было ночами, и я как то спросил Валерия, где они пропадают. А он рассмеялся и рассказал, как проводит время за разговорами на берегу канала. Он же мечтатель. Да и Виолетта любительница помечтать. Вот и строили всякие планы. Но об их близости тогда и разговора не было. Студенты нашей группы завидовали их отношениям. Особенно Игнатьев. Он ведь сам хотел с Виолеттой встречаться. Но никак не мог добиться этого. Вот и злился на Валерия.
- А остальные в вашей группе как относились к Валерию?
- Валерий был яркой личностью. Он был во всех делах оригинален. Учился, конечно, отлично. Иногда даже спорил с преподавателями, удивляя их своими вопросами. Особенно любил литературу и много читал. Виолетта тоже отличалась от других девочек нашей группы своей одаренностью. Равных им в группе не было. Но они не пользовались этим, а наоборот, помогали многим, особенно при написании курсовых работ.
- А к Игнатьеву как относились? – продолжал задавать вопросы Анатолий Борисович.
- Это противоположность Валерия. Но у него очень крутой папаша. В Московской областной адвокатуре занимает большую должность и пользуется своими связями. Несколько раз его сыночек был на грани исключения из университета. Но каждый раз с помощью папочки выкручивался.
В ответах Виктора Сазонова чувствовался Московский университет с его оттенками академичности и информированностью о бывших студентах.
- Мне даже неприятно вспоминать эту личность, - продолжал Сазонов. – Часто Игнатьева видели и с какими-то подозрительными личностями. А однажды он даже угрожал Валерию ножом.
- Что-то произошло между ними тогда?
- Все то же. Игнатьев требовал от Валерия, чтобы тот прекратил дружбу с Виолеттой. А Валерий предупредил, чтобы тот прекратил дружбу с бандюганами. Меня всегда подкупала в Валерии его искренность, смелость, неординарное поведение и умение быть верным в дружбе.
Проговорив это, Виктор Петрович вынул пачку сигарет с фильтром и неторопливо распечатал целлофановую обертку.
- Не возражаете, если я закурю? – спросил он.
- Курите, если так хочется. Я уже более тридцати лет не курю.
Закурив, Сазонов улыбнулся, и Анатолий Борисович вдруг подумал о том, что если человек с утра носит при себе сигареты, но не распечатывает их, то о нем можно думать, как о человеке умеренных страстей. Сам же Лукашев когда курил, то курил так много, что на день ему не хватало пачки сигарет.
Несколько минут длилось молчание. Первым заговорил Лукашев.
- Вы очень хорошо отзываетесь о своем друге. Но как же случилось, что зная о неприязненном отношении к нему Игнатьева, вы оставили своего друга одного?
- Не думал, что может дойти до этого.
- До чего?
Словно спохватившись, Сазонов несколько минут не отвечал. И Лукашев почувствовав, что тот что-то утаивает, продолжал:
- Так до чего могло дойти?
- До драки на берегу озера.
- А вот теперь подробнее.
- Когда готовили пикник, Валерий с Виолеттой ушли в лес.
- Надолго? – перебил Лукашев.
137
- Около часа их не было. Мы уже все приготовили, а их все нет и нет. Начали кричать, и вскоре они подошли. Некоторые из студентов стали упрекать их, что те долго гуляли. А Игнатьев подскочил и схватил за плечо Валерия, но тот движением спины
сбросил его руку. Тогда Игнатьев стал при всех кричать, чтобы Валерий отстал от Виолетты, иначе ему здорово достанется. При этом голос у Игнатьева был издевательский и презрительный. В ответ на эти слова Валерий ухмыльнулся и тоже заявил, что Игнатьев смешон, так как считает всех трусливыми и пугает ножом. После этого Игнатьев Выхватил из кармана складной охотничий нож, раскрыл его и бросил в ствол вон того дерева. Нож и вонзился в ствол.
Поднявшись, Лукашев предложил:
- Пошли, посмотрим.
Подойдя к сосне, на которую показывал Сазонов, они стали рассматривать кору на стволе и Сазонов, увидев небольшую ямку, радостно воскликнул, что именно сюда и вонзился нож.
- Хорошо. Рассказывайте дальше.
- А дальше они опять стали ругаться. Валерий кричал, что не боится Игнатьева и что готов на все за Виолетту. Тогда Игнатьев схватил Валерия за рубашку так, что она разорвалась. После этого мы подскочили к ним и растащили в стороны, но посадили подальше друг от друга.
- А купаться в этот вечер не ходили?
- Нет. Поздравили по очереди именинника. Он из этого села. И улеглись спать. Девчата в своей палатке. Мы в своей. Я кстати, спал рядом с Валерием, но не услышал, когда он выходил утром.
- Много выпили то?
- Порядочно. В общем, расслабились.
- Тогда перейдем к фактам из вашего письма. Вы написали, что одна из девочек вашей группы слышала, как Игнатьев разговаривал с Саньком о том, что все будет в порядке. Что вы имели в виду? Чтобы он не волновался, давая ложные показания?
- Видимо, так.
- А как фамилия той девочки?
- Зубова Ирина.
- Но в отказном материале есть ее объяснение, которое она давала прокуратуре. И в нем Зубова признается, что это она говорила в отместку Игнатьеву, который ее обманул.
- Письмо Виолетте я написал до проверки прокуратуры. А когда узнал, что Иринка обманула меня, это письмо было уже у Виолетты, и я не стал ничего объяснять ей.
- Почему?
- Она беременной была, и я не хотел ее лишний раз волновать. Да и сам после написанного выглядел лохом, которого может легко обмануть какая-то девчонка. К тому же в нашей группе ее считали сплетницей и клеветницей.
Сидевший рядом с Лукашевым инспектор уголовного розыска Королев не вмешивался в разговор, но не выдержал и рассмеялся, заявив при этом:
- Если бы вы, Анатолий Борисович, видели ее. Тонкая плоская фигура с узкими бедрами и будто без груди. Парни в группе от нее шарахались, и она за это их ненавидела со страшной силой. В прокуратуре и с Саньком беседовали, которого, якобы, успокаивал Игнатьев. И Санек подтвердил этот разговор, но категорично утверждал, что разговор шел о том, что Виолетта все равно будет женой или любовницей Игнатьева.
- Но в материалах этого нет, - заметил Лукашев.
- Видимо, решили держать их отдельно. Утонувший то был родственником губернатора области.
- Понятно. Что-то еще можете добавить, Виктор Петрович? – спросил Лукашев.
- Нет.
138
- Тогда пошли в комнату участкового, а то погода начинает портиться.
Утро не предвещало ухудшения погоды. Небо было безоблачно-мирным и палило солнце, но к концу беседы с Сазоновым неожиданно набежали откуда-то перистые облака
и поплавав по небу, сгрудились в темную тучу. Когда Лукашев с инспектором уголовного розыска и Сазоновым подходили к дому, в котором размещался участковый пункт, крупные дождевые капли уже забарабанили по земле. А потом дождь припустил так сильно и отчаянно, будто лил сплошной стеной.
- Успели во время, - заговорил первым сидящий за столом майор Шубин, - если бы опоздали на пару минут, промокли бы классически. Когда вы ушли, заходил глава муниципального образования и хотел о чем-то поговорить с Анатолием Борисовичем.
- Дождь закончится, вместе и пойдем к нему, - ответил Лукашев. – А сейчас давайте продолжим, Виктор Петрович, разговор с вами. Вы сказали, что добавить ничего не можете. Так?
- Так.
- Ну, а сами что думаете о случившемся? Прошло уже много лет. Со многими вы разговаривали об этом и не раз. Да и сами до чего-то доходили в своих размышлениях.
- Конечно, разговоров много было. Особенно со студентом именинником. Он ведь из этого же села. Так он и рассказал о нескольких случаях таких же. Оказывается, в том месте до Валерия утонуло за последние десять лет три человека. Двое мужчин и одна женщина. Причем все они хорошо плавали. И по каждому утонувшему у жителей села было одно мнение, что утонули они от переохлаждения. Видимо судорога скрутила. Там, где они утонули, очень холодные родники. Собирались знак поставить, что купаться в этом месте запрещено, но так и не поставили. Когда именинник рассказал об этом, его чуть не избили мы за то, что не предупредил нас об этом.
- Василий Романович, это так? – обращаясь к участковому, спросил Лукашев.
- К сожалению, так.
- Ну, а вы почему мер не приняли?
- Напоминал главе, но у того всегда какие-то другие дела.
Пока сидящие в комнате участкового вели этот разговор, на небе начали появляться голубоватые просветы. Тучи расползаясь, поднимались вверх и дождь закончился.
- Тогда пошли к нему, Василий Романович. Власть надо уважать, - предложил Анатолий Борисович.
Войдя в кабинет главы муниципального образования, Лукашев поздоровался и, объяснив причину перепроверки давнего материала по утонувшему, сообщил, что с утра беседовал с приехавшим свидетелем.
- Садитесь, Анатолий Борисович, - проговорил глава администрации в ответ. – И извините за беспорядок в кабинете. Уборщица заболела.
Действительно в кабинете был такой хаос, что постороннему человеку было невозможно и разобраться. В углу стояли поломанные стулья. Подоконники завалены книгами и посудой. Стол прогибался под тяжестью коробок, а стены были оклеены какими-то таблицами и плакатами. В кабинете пахло сигаретами и сыростью. Видимо окна в кабинете никогда не открывались. Самым чистым был огромный сейф.
Биографию главы муниципального образования Анатолий Борисович узнал от участкового, когда они шли к нему. Игнату Федосеевичу Боброву было уже за шестьдесят. Председательствовал он еще до перестройки. Умел ладить со старшими по должности, особенно по организации угощений. Много говорил, но не всегда выполнял свои обещания. В селе его даже называли «обещалкин». Любил посещать по праздникам жителей села. Особенно проявлял инициативу при проведении свадеб. Все это приводило к тому, что говорили о нем разное: во-первых, что беспробудно пьет, а во-вторых, вместо работы неизвестно чем занимается.
139
Пригласив вошедших садиться, Бобров тоже сел, подперев подбородок кулаком правой руки. Несколько секунд он молчал, затем покосившись на Лукашева, решительно
поднялся, подошел к сейфу и открыл его. Внутри сверкнула этикеткой бутылка с коньяком и банки с рыбными консервами.
- Плеснуть? – спросил он, обращаясь к вошедшим.
- Благодарим. Но мы на работе, - вежливо отказался Лукашев.
Бобров достал из сейфа хрустальную рюмку и, посмотрев с неудовольствием на участкового, наполнил ее коньяком. Затем одним движением опрокинул в рот коньяк и насмешливо произнес:
- У меня вопрос к тебе, Василий Романович. Что произошло с нашей доблестной милицией, если она по таким понятным делам присылает для перепроверок полковников? Или это правило работы такое у полиции?
Проговорив это, Бобров менялся на глазах. От сейфа он отошел такой походкой, словно и не собирался присаживаться в опустевшее кресло. Весь его вид говорил о готовности спорить, кого-то критиковать, философствовать и доказывать правоту власти, если она кому-то покажется слабой.
- Мой визит сюда объясняется тем, что в некоторых областях стали появляться утопленники. И по оперативным данным это связано с группой водолазов, которые выполняли заказы криминальных авторитетов. Есть предположения, что и Валерий Николаев был их жертвой.
- Интересно! – воскликнул Бобров. – А как бы они появились здесь незамеченными? Вот вы когда приехали, мне сразу же сообщили об этом. По всем несчастным случаям проводились проверки, которые не установили никакого криминала.
- Тогда почему это случилось? – перебил Лукашев.
- В том месте, где тонули, находятся родники и там не положено купаться, а приезжающие напьются и лезут туда.
- И вы уверены, что в этом главная причина?
- Конечно. И не только я, но и жители села так считают.
- Но приезжают-то сюда на отдых не жители, а посторонние, которые не знают об особенностях озера? – продолжал поддавливать Анатолий Борисович.
- Ну и что? Мы не обязаны всех инструктировать о том, что здесь можно купаться, а здесь нельзя. Они же приезжают расслабиться и им море по колено. Тут причина в другом. Распустили с этой перестройкой молодежь, вот и результаты. Приезжают сюда на отдых не рабочие и колхозники, а молодежь. Устали видимо от трудов праведных, вот и приезжают, но не отдыхать, а водку пить, да песни орать. После каждого такого приезда жители села жалуются, что от их отдыха жителям покоя нет.
Наблюдая за говорившим, Анатолий Борисович видел, как тот возбужденно вел себя. Он был переполнен словами, напичкан соображениями, которые, видимо, давно не высказывал в этом захламленном кабинете. И вот появился посторонний человек, которого так заинтересовала гибель этих утопленников. Как тут не показать себя?
- А вы фрукт, Игнат Федосеевич! – неожиданно перебил Лукашев..
- Не понял? – удивленно произнес Бобров.
- А чего непонятного? Вы же сами утверждаете, что место, где тонули, очень опасное. Родники, холодная вода. Что купаться в этом месте нельзя, а сами не выполняете свои обязанности. Вам ведь предлагали поставить хотя бы предупредительное объявление, что купаться там нельзя. А вы проигнорировали это. Озеро на вашей территории. В этом же селе расположена школа. И что, нельзя было договориться с бывшим колхозом об установке хотя бы этого предупреждения.
- Не учите меня, что и как я должен делать! – вызывающе отреагировал Бобров.
- Игнат Федосеевич, убедительно прошу не перебивать. У меня тоже, как и у вас, своя точка зрения. И я хочу убедиться, правы ли те, кто ссылается на криминальных
140
водолазов, или действительно произошел несчастный случай. Но я встречаюсь с тем, что ответственные люди, не исполняя своих должностных обязанностей, способствуют
возникновению слухов и предположений. У вас же в селе около трехсот человек живут, и где гарантия, что завтра кто-нибудь не повторит то, что сделал и Николаев? Почему знака нет до сегодняшнего дня? Вместо конкретного дела, одна болтовня. То молодежь не та, то кто-то другой виноват, но не тот, кто обязан выполнять свои обязанности, как положено.
Вынужденный избегать милицейского тона, Анатолий Борисович, тем не менее, не считал нужным сдерживаться.
Слишком упрямо способствовала гибели на озере людей расхлябанность и надежда на авось, на потом, которое почему-то забывается и приводит к таким последствиям.
- Проверка обоснованности отказа в возбуждении уголовного дела еще не закончена, и если появится что-то новое, прошу, Игнат Федосеевич, сразу же сообщать, - продолжал Анатолий Борисович, несколько погасив свой гнев, который мешал дышать и без того душным воздухом.
Анатолий Борисович поднялся и подошел к окну.
- Если говорить откровенно, то и участковый, и вы, Игнат Федосеевич, своей халатностью способствовали гибели Николаева. Халатное исполнение своих обязанностей, как мина замедленного действия, бьет по нашей жизни. Но главное, она показывает пример и для молодых, на которых мы порой пытаемся списать наши недоработки.
Находившиеся в кабинете молчали.
141
ПОСЛЕДСТВИЯ НЕДОРАБОТОК
На следующий день, приехав в офис, Степанов сразу же позвонил заместителю начальника УБОПа Лукашеву и попросил встретиться.
- Что-то срочное?
- Да. Кое-что есть.
- Тогда выходите на прежнее место. Я подъеду.
Вскоре они встретились, и Степанов сообщил о том, что Князь продолжает строить пакости. Рассказав о враче санэпидстанции Кузнецовой и ее связи с Князем, он, посматривая на Лукашова, предложил:
- А может, использовать вам это? Если она связана с ним, то может и немало узнать.
- Подумаем. Но вы с моим батей не влезайте в это.
- Виктор Анатольевич, мы же договорились.
И в это время у Лукашева загудел сотовый.
- Ты где? – послышался голос начальника УБОПа.
- Там, где говорил.
- Срочно подъезжай.
Прервав дальнейший разговор со Степановым, Виктор Анатольевич помчался в управление.
Через пять минут подполковник Лукашев входил в кабинет своего начальника.
- Присаживайтесь, Виктор Анатольевич, - озабоченно предложил полковник Гнездилов. Плотный, коренастый, с густыми белыми волосами, он скорее походил на ученого, чем на сотрудника полиции. Да и прозвище имел ученый профессор, или просто Профессор. Прозвище дали ему бандиты, но оно закрепилось и в полиции. Так называли его и сотрудники. Правда, за глаза.
Лукашев сел за приставной стол и молча уставился на начальника УБОПа.
Выждав паузу, тот не спеша заговорил:
- Я сейчас был у нашего генерала и получил серьезную информацию. По линии ФСБ поступили оперативные данные по делу, которым ты занимаешься. От одного московского криминального авторитета поступил заказ на ликвидацию Степанова Сергея Николаевича и директора «Сельпродукта» Гусеву. Заказчиком является бывший друг известного в нашей области Пономаря. Перед смертью тот встречался со своим московским дружком и попросил его расправиться со Степановым и его родственниками. Московский клятвенно обещал, но сразу выполнить обещание не смог, так как загремел на «Белый Лебедь» и пробыл там около двенадцати лет. Освободившись, он восстановил свои связи с прежними дружками. В том числе и с Князем, от которого узнал об активности Степанова. Вот и решил выполнить то давнее обещание. Так что видимо и Степанов, и твой отец не случайно почувствовали то, что замышляет Князь. Кстати, у тебя что-то новое появилось?
- Кое-что есть. Сейчас я встречался со Степановым, и он сообщил, что вчера раскрутил по взятке врача санэпидстанции, и она призналась, что готовила подставу по взятке на Гусеву. Делала это по указанию Князя. Так что все в кон.
- И какое твое мнение по информации и по этому факту? Какая степень опасности названных лиц, и какие необходимы контрмеры?
Задавая эти вопросы, полковник Гнездилов смотрел в глаза своему заместителю и ждал, что тот предложит.
После некоторого молчания Лукашев медленно, с расстановкой заговорил:
- Вероятность попытки выполнения обещания, данное Пономарю, около ста процентов. Поэтому степень опасности и Степанова, и Гусевой очень высокая. Видимо, необходимо активнее начинать проведение контрразведывательных, оперативных и
141
заградительных мероприятий. Месть у них одно из условий поддержания своего авторитета.
Помолчав, он добавил то, что и ожидал Гнездилов.
- А с врачом надо поиграть. Если она на связи у Князя, или его любовница, то следует попытаться использовать ее в наших целях.
- Согласен. Но с врачом занимайся сам лично.
- Это упрек по Подмосковью?
- Давай оставим демагогию, - строго оборвал Гнездилов. – По утопленнику и тогда, и сейчас все ясно. Мне ведь докладывают наши коллеги оттуда. А тебе и здесь работы хватает. Кстати, кроме того, чем там занимается твой батя, наши коллеги раскручивают с заказом подмосковного. Но это строго между нами, и никому о полученной информации ничего не сообщать! Чтобы не вызвать паники и повода для подозрения того же Князя.
Вернувшись после встречи в офис, Степанов вошел в кабинет Виолетты, и небрежно спросил:
- Новостей нет?
- Все новости у вас, Сергей Николаевич. Кстати, как дела у Анатолия Борисовича? Он мне ни разу и не позвонил.
- И правильно делает. Все, что надо ему сообщить, он сообщает мне, не загружая вас.
- А мне позвонили из приемной представителя президента России по нашей области Борисова и попросили к двум часам прийти к нему.
- Зачем?
- Не сказали.
- А сама что думаешь?
- Гостей, видимо, больших ожидают и хотят нашей продукцией попользоваться.
- Возможно. Поедем вместе.
- Но приглашали-то меня одну.
- Вот и пойдешь одна. А я посижу в машине, пока ты будешь там.
Пока они ехали в машине, Степанов рассказал о Борисове, когда тот работал в управлении внутренних дел. Рассказал для того, чтобы Виолетта представляла человека, с которым встретится.
В приемной она была без трех минут до назначенного времени. Однако ждать ей приглашения не пришлось. После разговора с секретарем, та сразу же пошла к Борисову и, выйдя, пригласила Виолетту входить.
Когда Виолетта вошла в кабинет, Борисов поднялся с кресла и, подойдя к ней, поздоровался. Усадив ее за приставной стол, сел напротив.
- Так вот вы какая, - улыбаясь, начал он. – Значит, не случайно многие восхищаются вами и особенно вашей продукцией.
Виолетта молчала.
Небрежная обыденность его голоса, манера общения с незнакомым человеком подсказывали ей, что за всем этим кроется какой-то особый смысл.
После его слов Виолетта осторожно ответила:
- Нам еще многое предстоит сделать, чтобы завоевать авторитет по качеству.
Борисов посмотрел на нее и улыбнулся, но словно не ей, а какому-то доброму воспоминанию.
- Трудностей много?
- Очень. Особенно с теми, кто не воспринимает пришедшее в нашу жизнь новое.
- И кого вы относите к этим не воспринимающим?
- Бывших в той системе чиновников.
142
Отвечая так; Виолетта пристально вглядывалась в лицо Борисова, и не могла прийти к какому-нибудь выводу. Она видела только напряженное выражение лица и плотно сжатый рот.
- Говорите. Говорите. Я привык к таким высказываниям. Мои взгляды, да и работу многие не одобряют. Но я не могу жить без нее, и не могу отмалчиваться.
- Я тоже, - не выдержала и Виолетта. – Я всегда считала и считаю, что любая драка достойнее мирного сосуществования в условиях несправедливости и непорядочности. Правда, сейчас сражаться за свои убеждения сложнее, и я порой не нахожу ответа на вопрос: что лучше? Капитуляция или борьба?
- Противоречий действительно в нашей жизни много. Но поддаваться и отдавать свой разум нельзя!
- И что вы предлагаете?
Борисов поднялся и, подойдя к окну, некоторое время молчал. Затем произнес то, чего Виолетта не ожидала.
- Приближаются выборы в законодательное собрание области. И союз правых сил предлагает от их блока баллотироваться вам. Находясь в законодательном собрании вы, как депутат, можете принести перестройке больше пользы.
- Но у меня же свое дело. Люди поверили мне. Как я могу их бросить?
Остановившись возле нее, Борисов медленно произнес:
- Виолетта Яковлевна, я знаю многих ваших родственников, и знаю, как вы любите свою работу. Знаю, что она для вас значит. Поэтому и согласился на этот трудный разговор. Вы посмотрите, кто чаще всего стремится попасть во власть. От блока коммунистов предлагают баллотироваться вашему родственнику, который работает в банке. И что он будет работать над претворением перестройки? У него же никогда не было никаких принципов или правил, ни лично нравственных, ни государственных. Он же со всеми, когда это ему выгодно, всегда согласен, а содержание его никогда не волновало. Или я не прав?
Виолетта улыбнулась. Уж она -то, как никто другой, знала Федора. Поэтому и улыбнулась. А тот продолжал:
- Так что, из таких и будет законодательное собрание? Порядочные люди, зарекомендовавшие себя делами, отказываются, а такие, как ваш родственник, лезут напролом.
- А я при чем тут? Это, Олег Иванович; проблемы ваши. Мне бы со своими справиться.
- Тяжело?
- А вы как думаете? Какая-то кульминация зла. Недобитые невежды пытаются удержать контроль над тем, что создают трудяги. Почему это стало возможным? Хорошо еще помощники помогают, а без них уже давно бы раздавили.
143
- И кто у вас в помощниках? – Как бы успокаивая разгорячившуюся Виолетту, спросил Борисов.
- Главным моим помощником является Степанов Сергей Николаевич. Он работает у нас юристом и по всем вопросам мой главный помощник.
- В начале перестройки он работал частным детективом, если я не ошибаюсь? Вместе с Приходковым Павлом Ивановичем.
- Да.
- Кстати, как здоровье Павла Ивановича?
- Недавно были у него. Болеет он.
- Со Степановым были?
- Нет, с сыном Павла Ивановича, - покраснев, ответила Виолетта.
- Хорошие вас люди окружают, поэтому и о вас такие разговоры. Недаром в народе говорят: скажи, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
- А Степанов один у вас работает на должности юриста?
- Нет. Он порекомендовал начальником службы безопасности Анатолия Борисовича Лукашева.
- Так вы, Виолетта Яковлевна, самых лучших людей к себе подобрали.
- Это не я. Это Сергей Николаевич. И разве я могу бросить их?
- А жаль. Очень жаль. Но если возникнут какие-нибудь проблемы, то сразу ко мне. Таких людей надо всегда поддерживать.
Вернувшись со Степановым в офис, Виолетта сразу окунулась в производственные дела. Это ее так закружило, что она и не заметила конца рабочего дня. Особенно много проблем оказалось на складе готовой продукции. Войдя в свой кабинет, Виолетта, уставшая, села в кресло и закрыв глаза, сидела в ожидании звонка Владимира. У них уже стало правилом после шести разговаривать друг с другом по телефону. Это снимало с души все проблемы.
День, как и предыдущие, был тяжелым. Она сидела неподвижно, соединив отдых с ожиданием голоса Владимира. Виолетта любила дожидаться этого разговора. Это время ожидания служило как бы мостиком, который соединял их. Каждый раз, когда она ожидала телефонного звонка, Виолетта размышляла о том, как она будет помогать ему.
Вспомнила и то, как в один из вечеров, когда она приехала к нему на квартиру, Владимир достал из кармана маленький сверток и подал ей со словами:
- Я очень хочу, чтобы ты его носила.
В тот вечер Виолетта открыла коробочку и в изумлении увидела кулон с крупным рубином, сияющий яркими искрами.
- Володя! Зачем?
- Хочу видеть его на твоей прекрасной шее. Сними кофточку.
Дождавшись, когда Виолетта снимет ее, Владимир застегнул цепочку с кулоном на ее шее. Камень засверкал в ложбинке груди еще ярче.
- Я хочу, чтобы ты носила его только для меня. Мне так нравится смотреть на него, будто ты и этот рубин, едины.
Засмеявшись, Виолетта тогда не могла даже говорить. Она только кивнула головой в знак согласия и повиновения. Подойдя к дивану, Виолетта упала на него и долго блаженно раскинувшись, лежала. Ее полузакрытые глаза лучились сознанием того, что ее любят. Подошедший к дивану Владимир, глядя на нее, тихо произнес тогда то, что ее взволновало не меньше подарка.
- Виолетта, если бы художник сейчас нарисовал тебя такой, какая ты есть, то мужчины стали бы толпами приходить, чтобы посмотреть на картину. Они назвали бы ее великим искусством, не понимая, что великое искусство в оригинале, а не в картине.
144
Видя, что Виолетте понравился этот подарок, Владимир стал делать их чаще. Приходя в его квартиру, она всегда видела букет свежих роз. А на днях он подарил набор дорогих бокалов, похожих на высокие стройные кубические кристаллы. В тот же вечер он произнес:
- Я люблю смотреть на красивые вещи. Но раньше я их не покупал. Так как это не имело для меня значения. Теперь имеет.
- Это и мне нравится. Я даже не знала, что это так волшебно.
- И я. Но теперь мы оба это знаем.
Неожиданно эти воспоминания были прерваны вошедшими в кабинет Степановым и Владимиром, который заговорил первым:
- Извини, я не позвонил. Сотовый не подзарядил. Если ты занята, я подожду.
- Нет! Нет! Сейчас поедем. А Сергей Николаевич останется. Хорошо?
- Конечно. Тем более, мне необходимо дождаться звонка Анатолия Борисовича, - ответил Степанов.
Сев рядом с Владимиром в его машину, Виолетта рассказала о встрече с представителем президента России по Степноградской области Борисовым и его предложении.
- А ты что ответила?
- Отказалась. У меня же свое дело и люди, которые поверили мне. Как я могу оставить их?
- И правильно, - согласился Владимир.
Несколько минут они молчали. Виолетта смотрела на проезжающие улицы и любовалась его крепко сжатыми на руле пальцами
Вскоре они уже входили в квартиру, и Виолетта сразу же почувствовала запах роз.
- И когда ты только успеваешь? – спросила она.
- Это ты о чем?
- О цветах, Володя. О цветах.
- Я всегда любил все красивое. Но не всегда на это хватало времени. Особенно в последние годы. Да и разделить это желание было не с кем. А теперь я нашел, с кем, и радуюсь, что могу доставить этим удовольствие .
Виолетта молчала, глядя на него с легкой улыбкой. А Владимир продолжал:
- Я никогда не презирал роскошь, а цветы к ней и не относятся. Но я всегда презирал тех, кто становился рабом роскоши. Моя бывшая жена всегда упрекала меня за это, заявляла, что я не умею наслаждаться жизнью и ничего не желаю знать, кроме своих строящихся объектов. А это действительно так. На первом месте у меня строящиеся дома, в квартиры которых с радостью вселяются люди. В этом главная моя радость, а состояние, которое неприкрыто выставляют напоказ, недалекие личности, мне противно. И никакие бриллиантовые запонки и колье не заменяют способность чувствовать радость от сделанного.
Подняв голову, Виолетта одарила Владимира улыбкой.
- Суть жизни, - проговорила она, - состоит в движении к цели. А накопительство и роскошь ограничивают то, что способствует приобретению этой роскоши и нередко толкает на незаконные действия. Особенно тех, кто не умеет создавать.
Владимир стоял неподвижно перед Виолеттой и пристально вглядывался в ее лицо. Наконец он задумчиво проговорил:
- Я понимаю, что ты этим хотела выразить. Ты права. Поэтому некоторые из таких людей, занимая большую должность, и ведут игры, которые деловые люди не могут понять. Более того, пытаются заставить и нас видеть мир таким, каким они его признают.
145
Проговорив это, Владимир обнял Виолетту, и их тела словно превратились в два потока, устремившихся друг к другу, чтобы соединиться в соприкоснувшихся губах. Влечение возникло сразу. И в тот момент, когда он почувствовал ответ ее тела, к нему снова пришло понимание того, как они нужны друг другу.
В этот вечер они долго не ложились спать, разговаривая о том, что им обоим было близко. Наконец ближе к полуночи улеглись. Однако Виолетта еще долго не могла уснуть. Привычная жизнь неизбежно брала свое, возвращая к событиям, которые ее волновали.
Возникшая близость с Владимиром многое изменила в ее жизни. Теперь она постоянно думала о нем. Даже волнения, которые она испытала после встречи с Эдуардом Игнатьевым, оставили ее. Правда, и он больше не напоминал о себе, хотя выезд начальника службы безопасности Лукашева на место проведения пикника нет, нет, да и заставлял ее о многом задуматься. Особенно о предполагаемых происшествиях с ее предприятием и возможной связи этого с местью Игнатьева.
После их последней встречи Игнатьев больше не напоминал о себе и жил своей обычной жизнью. Он не катился вниз, но и о подъеме тоже не могло быть речи. Однако психологическая перемена была заметна. Особенно его родителям. В развитии любого человека есть много общего с его моральным состоянием. Либо он становится сильнее во всем и мудрее, как зрелый мужчина, либо – слабее, пассивнее и даже дряхлее. Это второе состояние своего сына первыми и заметили его родители.
Не привыкший рассуждать или разбираться в самом себе Эдуард не мог в полной мере почувствовать те перемены, которые происходили в его сознании, хотя и ощущал свою подавленность. Однако его отец, проработавший всю жизнь адвокатом, был убежден, что угнетенное состояние и длительная подавленность человека порождает в его крови яды, вызывающие разрушение всего организма.
Действительно, с каждым днем это сказывалось на характере Эдуарда. Его взгляд потерял прежнюю живость и уверенность. Но хуже всего было то, что Эдуард без конца думал о том, как завоевать Виолетту. Печальные планы сменялись один на другой, но все это не давало результата.
Более того, наступило состояние, когда его мрачное настроение стало отражаться и на его адвокатских делах. Начали проигрываться в судах дела, по которым он защищал привлекаемых. Это особенно раздражало и тревожило отца, работавшего заместителем председателя областной адвокатской конторы. Понимая, с чем связано такое состояние сына, он начал предпринимать кое-какие меры. От криминальных авторитетов, с которыми поддерживал давние отношения, отец Эдуарда знал и о Виолетте, и о тех, кто ее поддерживал. Поэтому был даже доволен готовящейся расправой над Виолеттой и ее помощником, считая, что это поможет вернуть сына к жизни. Нет человека, нет проблем. Однако руководствуясь этим правилом, отец Эдуарда активности не проявлял, так как знал, что полиция занимается перепроверкой отказного дела по факту смерти бывшего любовника Виолетты.
Действительно, приехавший на озеро Лукашев выявлял то, что не доработали тогда сотрудники милиции. Войдя в рабочую форму, он спал по шесть часов в сутки и вставал, когда только начинало светать. По поселку Анатолий Борисович ходил стремительно и так же быстро принимал решения и высказывал участковому майору Шубину свои просьбы по вызову свидетелей.
Сегодня Анатолий Борисович с утра ожидал встречу с Эдуардом Игнатьевым. Ожидая его, Лукашев составил план допроса и вскоре увидел подходившего к дому
146
капитана Королева с мужчиной, который судя по общей студенческой фотографии, и был Эдуардом Игнатьевым.
- Разрешите войти, Анатолий Борисович? – обратился вошедший капитан.
- Входите, входите, - ответил Лукашев и посмотрев на второго , спросил, - А это Эдуард Евгеньевич Игнатьев? Тогда поближе, пожалуйста. Вот так. Присаживайтесь.
Работая в областном управлении внутренних дел, Анатолий Борисович научился во время разговора делать такое лицо, на котором ничего нельзя было прочесть. Да и прекрасно умел думать об одном, говорить о втором, а видеть третье. Более того, и лицо Лукашева могло выражать все, что угодно по его собственному желанию.
- Ну, здравствуйте, Эдуард Евгеньевич! – с улыбкой произнес Лукашев и пристально посмотрел на очередного свидетеля, которого многие считали виновником гибели Николаева.
У Эдуарда Игнатьева было красивое лицо. Длинные загнутые ресницы и нежный розовый цвет лица. Картину портила только угрюмость и безразличие в глазах.
- Опять погода-то портится, - посмотрев на окно, заметил Лукашев. – Жители говорят, что будет дождь. Хорошо еще успели до дождя добраться.
- Я на своей машине. Так что дождь не страшен, - ответил Игнатьев таким голосом, будто он даже жалеет, что дождь еще не начался.
По его ответу можно было понять, что его ничего не волнует и не интересует. И что, если бы не настоятельная просьба сотрудника полиции, с которым он поддерживал иногда деловые отношения, Эдуард послал бы всех куда-нибудь подальше.
- Вы счастливый человек, Эдуард Евгеньевич, - продолжал Лукашев, - а меня эти дожди уже достали. Если опять польет, придется обратиться к начальству, чтобы приняли меры. А вы, Эдуард Евгеньевич, чего молчите? Или привыкли к дождю?
- Точно, - ответил Игнатьев и впервые за всю встречу улыбнулся. – Привык, Анатолий Борисович, и к дождю, и ко многому другому.
- Ну, хорошо, а по событиям на пикнике что-то можете сказать? Или тоже ничего не можете?
- Могу! – засмеявшись, ответил Игнатьев. – От кого-то я слышал, если бывший следователь Лукашев много шутит, то дело давно раскручено. Но со мной у вас это не выйдет. Я по Николаеву чистый.
От этих слов Лукашев начал покусывать нижнюю губу, словно с ней что-то случилось. Затем проговорил:
- А для чего у вас эта осведомленность обо мне? Или хотите показать, что играете в открытую?
Неожиданно дождь с такой силой забарабанил по окну, что сидящие в кабинете как по команде, повернули головы в его сторону. Все чаще и чаще стали сверкать бесшумные молнии, и конца этому не предвиделось.
- На эти вопросы я уже отвечал, - Деловито произнес Игнатьев, не обращая внимания на барабанивший по окну дождь. – Это можно прочитать в моих показаниях. Но вам, товарищ Лукашев, я могу кое-чего и добавить. В ту ночь утонул не только Валерка. Утонул и я. Сейчас вы мне клеете гибель Николаева из-за личной вражды к нему, которую я не скрывал, и не скрываю. Поэтому я сразу скажу, что вражда эта была из-за нашей любви к одной и той же девушке.
- И как понимать эту вражду? Вы ненавидели покойника за то, что девушка, которую вы любили, предпочла его, а не вас?
- Как хотите, так и понимайте. Каждый понимает по-своему
- Не хотите отвечать, не надо! – покладисто проговорил Лукашев. – Любовь дело тонкое, а вот пикник у озера и гибель Валерия Николаева обязательно надо вспомнить и рассказать. Да и предыдущие стычки с ним.
147
- Это можно. Только опять заявляю, что я чистый и никакого отношения к гибели Валерки не имею!
Игнатьев достал из кармана серебряный портсигар и, не открывая его, спросил:
- А закурить можно?
- Конечно. Я ведь здесь один из некурящих. Так что, пожалуйста.
Вынув сигарету, Эдуард не закрывая портсигар, положил его на стол и, обращаясь к присутствующим, предложил:
- Угощайтесь.
Затем прикурил из красивой и видимо дорогой зажигалки и, затянувшись табачным дымом, продолжал:
- Да, я ненавидел утонувшего, но в тоже время и уважал, потому что видел в нем и честность, и смелость, и ум.
Было заметно, что сильная личность Эдуарда Игнатьева уважительно относилась к сильной личности Валерия Николаева.
- А в чем проявлялась смелость Валерия Николаева?
- Валерка знал, на что я способен. И все-таки не боялся ни моих бывших дружков, ни моего отца.
Дождь за окном потихоньку затихал. Он как бы выбирал остатки из черных туч и кое-где прояснивались синие кусочки чистого неба.
- Тогда еще вопрос, - продолжал Анатолий Борисович. – В первых протоколах вы сообщили, что никакой драки на берегу озера не было. А в прокуратуре стали заявлять, что драка была. Почему такое противоречие?
Задавая этот вопрос, Лукашев смотрел на Эдуарда, чувствуя, как тот заволновался:
- А что мне оставалось делать? Да я испугался и вначале заявлял, что драки не было. Но потом подумал и решил, что напрасно отрицал драку. Ведь ее видели все, кто был на том пикнике. Да и многие знали о наших отношениях с Валеркой. Знали, что я люблю Виолетту Гусеву, и понял, что своим враньем только помогу следствию обвинить меня. Потому и признался в той драке. А как мне было не драться, если я видел, что Валерка уходил с Виолеттой куда-то в лес и пробыл там с ней около часа? Они что, цветочки там нюхали? Вот и взорвался.
- Значит, драка была , и вы во время этой драки порвали на Николаеве его рубаху?
- Да, порвал, но до большой драки не дошло. Подскочили ребята и растащили нас в разные стороны.
- Ну, ладно. Бог с ней с этой дракой. Я вот еще о чем думаю. А почему после драки, когда было еще темно, вы вместе пошли купаться?
- Я проснулся и вижу, что Валерка не спит, а ворочается с бока на бок. Ну и подумал тогда, что видимо, переживает из-за драки. Вот и решил еще раз поговорить с ним, чтобы он отстал от Виолетты. Короче предложил ему поговорить без свидетелей.
- И он согласился?
- Да. Он был более пьяным, чем я. А когда отошли от палаток, Валерка предложил искупаться, чтобы разговор был на трезвую голову. Я сказал, что искупаемся после разговора, а он быстро разделся и бултых в воду.
- Ну, я думаю, и вы не отстали от него. Ведь не ошибаюсь же я?
Проговорив это, Лукашев почувствовал растерянность Эдуарда, и даже замешательство. Однако в следующее мгновение Игнатьев рассмеялся и уверенно заявил:
- Нет, я не стал купаться, так как понял, что Валерка пьяный и разговаривать с ним бесполезно. Поэтому сразу же ушел в свою палатку. И это может подтвердить Безуглов Санек. Но тогда ведь не разбирались в подробностях. Можно ведь было проверить и мои трусы. Они же сухие были. А этого почему-то не сделали. Видимо кое-кому было
148
выгодно меня подставить. Но я еще раз заявляю, что никакого отношения к случившемуся не имею.
- А дождик-то кончился! Так и хочется выйти на крыльцо, - неожиданно сменил тему разговора Лукашев. Он потирал руку об руку, будто веселился вовсю. Однако затем озабоченно почесал затылок.
- А с вами, Эдуард Евгеньевич, оказывается нелегко разговаривать. Так нелегко, что и сил нет спросить, зачем вы недавно приезжали к Виолетте Яковлевне?
- Как зачем? Потому что очень люблю ее. Неужели это так трудно понять?
По лицу Игнатьева прокатилась серая тень, губы дернулись, а на шее запульсировала быстрее обычного вена, которая в первую очередь среагировала на волнение.
Слушая объяснения Игнатьева, Анатолий Борисович спокойно сидел за столом, глядя на дверь кабинета, словно кого-то ожидая. Он выдерживал необходимую, по его мнению, паузу. Потом, когда прошло некоторое время, медленно заговорил:
- И все-таки, никакой драки Игнатьева на берегу озера не было! Вы специально навязали эту драку, что-то замышляя. Фактически вы порвали эту рубаху перед купанием.
После этих слов Лукашев перевел свой взгляд на лицо Эдуарда, которое ничего не выражало.
- Майор Шубин! – попросил тогда Анатолий Борисович, - введите свидетеля Александра Безуглова.
Предупрежденный заранее участковый инспектор медленно поднялся с места и не спеша пошел к двери таким шагом, словно его кто-то удерживал.
Не выдержав, Игнатьев негромко проговорил:
- Не надо свидетелей. Тем более Безуглова. Он вам наговорит все, что захотите от него услышать. Да когда подошли ночью к озеру, Валерка снова стал требовать искупаться вместе. При этом обвинял меня в трусости. Я схватил его за рубашку, а он вырвался, дернулся так, что она разорвалась. После этого Валерка почему-то успокоился и заявил: « Тогда смотри, как я плаваю в любое время и в любом озере». Я пошел в палатку. Там стоял Санек, который спросил: «Искупались?» Ну, а я со злостью сказал: «Искупались. Искупались»
А примерно через час, когда стало светать, проснувшиеся студенты начали спрашивать: «А где Николаев?» Я ответил. И тогда несколько человек пошли вдоль берега к тому месту, где мы стояли с Валеркой. Но его нигде не было. Вот и все.
- Вот так-то, Игнатьев, лучше. Возможно, это и не совсем так. Но признания хотя бы кое в чем облегчает состояние любого человека.
Говоря это, Лукашев подумал, что на признания Игнатьев пошел только потому, что его приперли к стенке.
- Но в воду я не толкал Валерку! Не толкал! И сам с ним не плавал!
Лукашев опять не прервал потока слов, отрицающих его виновность. Он внимательно смотрел на Эдуарда, стараясь понять теперешнего Игнатьева. Куда-то пропала его недавняя нагловатая улыбка, а лицо сменилось серой бледностью. Да и казался он сейчас узкоплечим и низкорослым. Отчего это произошло? – думал Анатолий Борисович. От того ли, что Игнатьев виновен в смерти Валерия, или от того, что не виновен.
- О деле Николаева мы поговорим еще, - задумчиво заявил Лукашев. – А пока вы думаете, признаваться или не признаваться в насильственной смерти соперника, поговорим о другом. Например, о ваших друзьях. С кем вы сейчас поддерживаете дружбу? Только не врите. Этим лишь навредите себе.
149
Отбросив всякие профессиональные приемы, вроде безразличного глядения то на окно, то на дверь и, притупляющей бдительность, болтовни, Лукашев сейчас смотрел на Игнатьева жестко.
- Так, что поехали, Игнатьев!
Эдуард Игнатьев прищурился, и долго смотрел на окно, в которое сейчас светило яркое солнце. Приглушенным голосом он, наконец, заговорил:
- Я работаю адвокатом в областной коллегии адвокатов и конечно встречаюсь с разными людьми. В том числе и с такими, которые относятся к криминалу. Но это деловые встречи, и к дружбе не имеют никакого отношения. Близких друзей у меня нет. А знакомых имею.
Игнатьев говорил медленно.
- Вскоре после начала работы женился на однокурснице. Однако жизни с ней не получилось, потому что не мог забыть Гусеву. Короче, разошелся. И вот тут начались мои мучения. Я знал, что у Виолетты от Валерки сын, и очень хотел жить вместе с ними. Поэтому и поехал к ней. Пытался уговорить на совместную жизнь. Но, как вам известно, ничего не получилось.
- А кто вам сообщил о ее жизни? О том, что она одна живет с сыном?
- Не помню. По-моему в какой-то газете прочитал. Поэтому и запсиховал так, что не выдержал и поехал к ней.
- А ваш отец как относится к вашей холостяцкой жизни? – спросил Анатолий Борисович.
Спрашивая об этом, Лукашев уверенно шел к цели, которую заранее поставил перед собой. Подбираясь к ней с помощью своего юмора, он пытался выяснить связи Игнатьева с людьми, которые осуществили один за другим накаты на предприятие Гусевой. Задумчиво глядя на Эдуарда, Лукашев думал о том, что частичная откровенность того может и скрывать что-то более важное.
- Продолжайте, Эдуард Евгеньевич, - не выдержав затянувшегося молчания, попросил Лукашев.
- Я все сказал. Все, о чем вы спрашивали.
Лукашев отложил шариковую ручку и спокойно заговорил сам:
- Вы заявляли, что стычки с Николаевым были и раньше?
- Заявлял и снова подтверждаю это.
- А друзья бывшие не участвовали в этих стычках?
- Необходимости в этом не было.
- А если бы была, тогда бы участвовали?
Словно спохватившись, что сказал лишнего и может последовать вопрос назвать их имена, Игнатьев не дожидаясь, быстро заговорил:
- В молодости чего не наговоришь. Но это было просто угроза, которую конечно я бы не смог выполнить, так как таких друзей у меня никогда и не было.
Эдуард замолчал и повернул голову в сторону окна.
- Но вы же неоднократно угрожали своими дружками? И многим свидетелям эти угрозы казались искренними.
Сейчас уже улыбка Эдуарда казалась приклеенной к его лицу. Так неестественно и театрально, словно он, злорадствуя, получил для себя удовлетворение. Его улыбка будто говорила: «Ну что, утерся?»
- Хорошо, - понимая состояние Эдуарда, продолжал Лукашев. – Ну, а могли бы подружиться с Валерием Николаевым?
- Мог бы. Но при одном условии.
- Каком?
150
- Если бы он оставил в покое Виолетту. – И помолчав, добавил, - Он ведь был таким, с которым я бы никого не сравнил. Но он не отдал мне то, что было тогда для меня самым главным в жизни. Да и не только тогда. За это я его и ненавидел. Только за это!
Во время этого разговора глаза Игнатьева возбужденно светились, но лицо потемнело так, словно стало чем-то измазанным. И чтобы успокоить его, Лукашев спросил:
- А отец ваш знает о том, что вы сейчас здесь?
- Нет. Ему это знать необязательно.
- Почему? Он ведь вам немало помогал. Да и сейчас, видимо, помогает.
- Помогает кое в чем. Но мои чувства к Виолетте его не только не интересуют, но даже раздражают.
- Даже так? – Как бы удивленно спросил Анатолий Борисович.
- Даже так. – В глазах Эдуарда стояли слезы. Видимо за эти годы он так износил свою нервную систему, что уже не мог владеть собой ни в ненависти, ни в любви. Видимо и с отцом у него не все в порядке – подумал Лукашев, заканчивая беседу.
В этот вечер Анатолий Борисович в разговоре со Степановым, не вдаваясь в подробности, охарактеризовал проведенную за день работу короткой фразой: «Разгребаю недоработки».
151
РАСПЛЕСКАВШИЕСЯ
В этот вечер Валентина Петровна Кузнецова возвращалась домой от знакомой, с которой когда-то вместе училась в институте. Разговор был о трудоустройстве. Оказавшись уволенной из городской санэпидстанции, Кузнецова пока так никуда и не устроилась.
Жила Валентина Петровна не ахти как. Зарплаты постоянно не хватало, а родители помогали мало. С мужем развелась, и жила одна в оставленной мужем двухкомнатной квартире. Короче, денег ей всегда не хватало.
Подойдя к своему дому, Валентина Петровна неожиданно увидела черную иномарку. Чтобы попасть к подъезду, она должна была обойти ее. Но сделать это ей не удалось. Резко открылась дверца, и из БМВ вылез незнакомый парень, у которого вид был явно не интеллигентный.
- Погоди, - произнес он, перегораживая ей дорогу к подъезду.
Оттолкнув парня, Валентина Петровна сделала несколько шагов, но парень схватил ее за плечо и властно крикнул:
- Я же сказал, погоди!
После этих слов из машины вылезли два амбала, один из которых извинился за поведение первого парня и, обращаясь к ней, предложил:
- Валентина, садись в машину. С тобой хочет поговорить наш шеф.
- Я уже наговорилась у своей знакомой. А сейчас мне надо домой.
«Но откуда он знает мое имя» - тем не менее, подумала она. Да и взгляд вроде дружелюбный. А парень продолжал:
- Да ладно тебе буксовать. Ты же ищешь работу? А шеф хочет тебе предложить ее. Садись в машину. Или боишься?
- Да нет.
Она села на заднее сиденье. Рядом пристроился тот, кто разговаривал с ней.
- Поехали, приказал он водителю.
- Куда? – дернулась к дверце Валентина Петровна.
- Я же сказал, что шеф хочет тебе предложить кое-что. И он ждет тебя в своем ресторане.
Парень не обманывал. Машина проехала несколько кварталов и остановилась возле ресторана, который она дважды проверяла. И получила приличные суммы от директора ресторана Сорокина. Правда, позднее она узнала от сотрудников санэпидстанции о том, что Сорокин является криминальным авторитетом в городе и имеет кличку «Князь». Но это ее не волновало. Она получила тогда то, чего ей всегда не хватало. Да и угостили ее в этом ресторане шикарно.
Валентину Петровну провели через общий зал на второй этаж, и вскоре она оказалась в кабинете директора.
Кабинет соответствовал самым высоким стандартам. И отделка, и мебель, и оргтехника были иностранного производства. Когда Валентина Петровна появилась в дверях, Сорокин быстро встал, обошел огромный стол и с радостной улыбкой поспешил навстречу.
- Рад видеть вас, Валентина Петровна, - приобняв за плечи, проговорил он и сразу же повел к гостевому столику. – Легкий ужин не возражаете?
- А вы нисколько не изменились, Егор Потапович. Такой же гостеприимный. Конечно, не возражаю.
- Сейчас все будет готово.
Он нагнулся к интерфону, отдал необходимые распоряжения и опустился рядом в кресло.
- Ну, а до ужина давайте поговорим. Я слышал, что у вас неприятности по прежнему месту работы?
152
- Уволили меня оттуда, Егор Потапович, - вяло ответила Валентина Петровна.
- А подробнее можно?
- Можно и подробнее. Заместитель директора «Сельпродукта» согласилась на оплату. И пришла вместо Гусевой сама. Я все и сделала. Но оказывается, у нее был с собой диктофон, и она записала наш с ней разговор. А дальше все у них, оказывается, шло по плану. Появился их юрист, вызвали меня к моей начальнице, а там была уже начальник областной санэпидстанции и юрист «Сельпродукта». Он включил запись нашего разговора. Пришлось вернуть полученные деньги и во всем признаться.
- И в чем пришлось признаться? – перебил Сорокин.
- В том, что взяла взятку.
- А еще в чем?
- Больше ни о чем разговора не было.
- Но вы же отдельно беседовали с этим юристом.
- Он спрашивал, по чьему указанию я это делала. Но я же не могла говорить об этом. Сказала, что решила помочь им ускорить выдачу разрешений, так как они очень просили. Да и в деньгах нуждалась тогда. Больше ни о чем не говорили.
- Господи, такими специалистами разбрасываются! – возмутился Егор Потапович.
И в это время симпатичная официантка вкатила сервировочный столик.
- Быстрее, Тамара, - раздраженно попросил Сорокин. – Ты нас задерживаешь.
- Хорошо, Егор Потапович, - коротко ответила та, расставляя тарелки с закусками, кофейник с чашками и бутылку вина с фужерами. Наполнив фужеры вином, она вежливо добавила, - Приятного аппетита, - и вышла из комнаты.
- Ну что, давайте выпьем за встречу, - поднимая свой фужер, предложил Сорокин и дождавшись, когда она выпьет и закусит, заговорил снова, - А подробности по этому юристу какие-нибудь есть?
- Нет. Я его увидела впервые. Но мужик видный и связи, видимо, имеет, если так быстро вышел на наше областное начальство. Да и на меня, видимо, глаз положил.
- Почему так думаете?
- Так он же не стал никуда передавать это дело. А мог запросто.
- Ну, а с работой как? Что-нибудь подобрали?
- Нет. Куда ни приду, везде внимательно выслушают и вежливо отказывают. Видимо, каждый руководитель подбирает или родственников или хорошо знакомых людей.
- Это так, - согласился Егор Потапович, и неожиданно предложил, - А хотите у нас в ресторане работать?
- И кем? Официанткой?
- Не обязательно официанткой. Нам кстати, очень нужен такой специалист, как вы. Из бывшей соседней республики поступает большое количество и мясной, и молочной продукции. Часть ее используется в ресторане, а часть реализуется на рынках города. У вас остались знакомые в санэпидстанциях, да и в других контролирующих органах города. Вот и восстановите свое прежнее положение. Вашу работу оценивать мы будем так, что в обиде не окажетесь.
- А кто это мы? – настороженно поинтересовалась Валентина Петровна.
- Об этом узнаете потом. Но в основном указания будут исходить лично от меня. За это вы будете получать для начала три тысячи долларов в месяц.
- Три тысячи?
- Да. За один месяц. А потом зарплата будет увеличиваться.
Понимая, что ей придется заниматься и незаконными делами, она осторожно проговорила:
- Мне нужно подумать.
153
Однако голос ее звучал неубедительно. В душе, будто кто-то кричал: «Соглашайся! Соглашайся! Соглашайся!»
Понимая ее состояние, Егор Потапович, добавил:
- Три тысячи вам никто не предложит.
С деньгами Валентина Петровна всегда испытывала трудности. А сейчас тем более. Еще несколько дней, и ей не на что будет купить даже продукты питания. И как жить, если она откажется от такого предложения?
- Хорошо, я согласна, - решилась Валентина Петровна. И тут же добавил, - Но я бы хотела быть только под вашим подчинением.
С каждой минутой и с каждым глотком вина ей все сильнее и сильнее нравился этот человек. У нее даже зародилась мысль о том, что было бы неплохо установить с ним и более близкие отношения.
- Значит, никому другому подчиняться не хочешь? – переходя на «ты», спросил Князь.
- Не хочу, - улыбнулась Валентина Петровна, поняв его вопрос.
- Это хорошо. А дома сейчас тебя кто-нибудь ждет?
- Нет. Я же одна живу.
- Тогда, может, сегодня и начнем с инструктажа твоей будущей работы. У меня здесь есть комната отдыха. Приходится иногда задерживаться по работе. Не возражаешь задержаться?
- А я уже принята на работу? – кокетливо спросила Валентина Петровна.
- Конечно.
- Тогда за начало моей работы и выпьем, - поднимая фужер, произнесла она и посмотрела так, что Егор Потапович, поняв ее взгляд, сделал один лишь глоток и сразу же прижался к ее губам.
Затем они быстро перебрались в комнату отдыха, и легкий ужин продолжался там. Правда, к ужину прибавился и инструктаж, о котором намекал Егор Потапович.
Проснувшись утром, Валентина Петровна увидела лежащего рядом с ней директора ресторана, который еще не проснулся, и стала вспоминать все, что произошло с ней вчера. Сейчас ей казалось, что она наконец-то обрела свою стихию. Она даже обвинила себя за то, что раньше не пришла к этому человеку. И получив от него такое предложение, в чем-то сомневалась, наслушавшись о нем всяких разговоров. И никакой он не бандит, а свой в доску мужчина. Притом, довольно симпатичный. Валентина Петровна даже подумала, что человек, с которым она сейчас лежала, со временем может стать для нее на всю жизнь сердечным другом. Ей было так хорошо с ним, что она в это утро размечталась об укреплении их отношений навсегда.
В это утро началась работа по ней и в УБОПе. Когда Виктор Анатольевич Лукашев вошел в свой кабинет и начал читать сводку происшествий, его неожиданно вызвал начальник управления по борьбе с организованной преступностью.
Поздоровавшись, Степан Ильич Гнездилов, не отвлекаясь на лишние разговоры, сразу сообщил о вечернем разговоре Князя с бывшим врачом санэпидстанции Кузнецовой.
- Значит, подтянул все-таки к себе? – выслушав, заметил Лукашев.
- Не только подтянул, но и оставил до утра в своей комнате отдыха. Так что теперь можешь начинать с ней работать. Запись их разговора ты получишь после обеда. А пока подготовься использовать материалы Степанова по взятке. Я думаю, лучше всего тебе навестить ее сегодня дома. Они с Князем договорились, что она будет восстанавливать свои знакомства с людьми из санэпидстанции и контролирующих органов. Сегодня будет дома одна, и ей никто мешать не будет. А тебе надо ошарашить ее материалами по взятке и красиво перетянуть на нашу сторону.
154
Но при условии уверенности в ней. Позднее это будет сложнее. Князь обязательно возьмет Кузнецову под плотное наблюдение.
Сообщение полковника Гнездилова один к одному совпадало с предположениями и Лукашева, который уже подготовил план привлечения ее к сотрудничеству. Поэтому, получив это сообщение, Лукашев без лишних вопросов приступил к выполнению намеченного.
Вернувшись в свой кабинет, Виктор Анатольевич уточнил кое-какие детали у своих сотрудников и представил свой план полковнику Гнездилову, который передал несколько листков.
- Почитай. Это запись ночной работы Князя с ней. А я пока поизучаю твой план.
Сделав несколько замечаний, полковник Гнездилов напомнил, как обычно, о конспирации:
- Не спали свою помощницу. Осторожнее с заданиями. Князя не так-то легко раскрутить. А он Кузнецову будет во всем перепроверять, так как знает, что она красиво посажена Степановым на крючок.
- Да понимаю я это! Понимаю!
- А ты не обижайся. За Князем тянутся более серьезные грехи. По которым сейчас и твой батя работает. Но об этом я тебе позже сообщу.
- Что-то новое там?
- Кое-что есть. Но это позже. А сейчас твой отец красиво отвлекает внимание кое-кого на прошлые недоработки. И это нас устраивает. Поэтому я и предупреждаю тебя об осторожности.
Ближе к вечеру полковник Гнездилов сообщил Лукашеву о том, что Князь находится в своем коттедже и по перехваченным разговорам вечер и ночь будет там.
- Так что можешь начинать, Виктор Анатольевич.
Позвонив в квартиру Кузнецовой, Лукашев долго ожидал ее открытия. Однако за дверью все было тихо. Он позвонил снова. И только после этого раздался женский голос:
- Чего надо?
- Я от вашего папы Петра Ивановича Кузнецова. Он просил передать вам кое-какие продукты, так как сам немного приболел.
Из недавнего разговора со своими родителями Валентина Петровна знала о болезни отца. Да и мужчина, которого она рассматривала в дверной глазок, не вызывал у нее опасений.
- Входите, - открыв дверь, предложила она.
Была она в коротком халате, высоко открывающем бедра. Передав пакет с колбасой, сыром и апельсинами, Лукашев опустился на стул возле стола, на котором лежали какие-то блокноты.
- Извините за беспорядок. Я ищу адрес одной знакомой и никак не могу найти. Куда-то записала, а куда не помню. И как папа сейчас чувствует себя? Все собираюсь навестить его, и всегда не хватает времени.
- Это бывает, к сожалению, у многих. Родители о детях, а дети о себе.
- Извините, но кроме чая, ничем другим угостить не могу.
- А мне кроме чая, другого и не надо.
Когда Валентина Петровна принесла две чашки с чаем, Лукашев предложил садиться и заявил:
- Нам придется сегодня долго поговорить с вами, Валентина Петровна. Для начала давайте познакомимся. Я подполковник полиции, заместитель начальника управления по борьбе с организованной преступностью Лукашев Виктор Анатольевич. Вот мое удостоверение.
- А что вам от меня требуется? – растерянно спросила Кузнецова.
- Откровенность и принятие правильного выбора дальнейшей жизни.
155
- Не поняла.
- Вы должны подробно рассказать о разговоре с человеком, у которого провели сегодня ночь.
- Это моя личная жизнь, и вы не имеете права в нее вмешиваться.
- Тогда придется вмешаться в вашу преступную жизнь. Для начала прослушайте это.
Не спеша, Виктор Анатольевич достал диктофон и, включив его, положил на стол. Из динамика послышались слова:
- А почему так много?
- Мне же надо из этой суммы поделиться с помощниками.
Зачем послышался голос начальника городской санэпидстанции:
-Десять тысяч рублей, полученных сейчас от представителя «Сельпродукта», положите мне на стол.
- Не поняла, о чем это вы?
- Вам запись диктофона включить? Тогда послушайте. Включите, Сергей Николаевич.
- Так что, вмешиваемся в вашу преступную жизнь и возбуждаем уголовное дело по получению взятки? Или договоримся по-хорошему?
- А как это, по-хорошему?
- По-хорошему, это значит, помогать нам в борьбе с преступностью.
- Но человек, который вас интересует, преступностью не занимается, - продолжала вести свою линию Кузнецова.
- Когда будете у него работать, тогда и узнаете, чем он занимается.
- А если я не соглашусь у него работать?
- Я не могу сразу вам сказать, что будет, - проговорил Лукашев. – Но он ведь многое может узнать. Может узнать и про это.
Лукашев взял со стола диктофон и снова включил его. И снова послышались слова. На этот раз с Кузнецовой говорил юрист «Сельпродукта».
- Чей выполняла заказ?
Через некоторое время послышался голос Кузнецовой:
- Ваше предприятие почему-то очень интересует директора ресторана.
- Фамилия? Имя?
- Егор Потапович Сорокин.
- Конкретнее. Чем интересуется и что он хочет?
- Сказал, готовить к передаче взятки директора вашего предприятия Гусеву.
- Каким образом?
- Сначала через ее заместителя по производству, которая сегодня была у меня. А потом постепенно укреплять отношения с директором.
Нажав на кнопку диктофона, Лукашев выключил его и несколько минут молчал. Молчала и Кузнецова.
Наконец первым заговорил Виктор Анатольевич.
- А вы ведь скрыли этот разговор от Сорокина, - с печалью посмотрев на нее, заметил он.
Валентине Петровне сразу стало ясно, что с ней будет, если об этом узнает Егор Потапович. Взгляд ее становился все мрачнее. Она понимала, в какой западне оказалась. У нее не было выбора. Оставалось одно из двух: или быть вместе с этим подполковником, или… Но лучше об этом не думать.
- И что вы от меня хотите? – еле выдавила она из себя.
- Хотим, чтобы вы были честным человеком и помогали нам в разоблачении особо опасного преступника.
- Я согласна, - уже твердо ответила она.
156
- Тогда давайте договоримся сначала об осторожности. Сорокин очень опасный и очень опытный преступник. Несколько раз он привлекался к уголовной ответственности и поэтому очень подозрителен. Вас он будет во всем перепроверять. Поэтому никому о нашей связи говорить нельзя. Да и каждую встречу свою с ним тщательно продумывайте. Со мной встречаетесь только тогда, когда я сам это предложу. Место встречи называть тоже буду я. Номер моего телефона запомните, и нигде не записывайте его. Но это на крайний случай. По телефону меня называйте «Алекс», а вы будете называться «Ромашка» и будете, будто моей любовницей. Это на всякий случай.
- И что мне делать?
- Для начала успокоиться и продумать свои дальнейшие отношения с директором ресторана, - ответил Лукашев и, помолчав, добавил, - Жить обычной жизнью и выполнять то, что будет требовать от вас Сорокин. Во время каждой нашей встречи мы будем обмениваться информацией. Вот и все. Это лучший выход из положения, в котором вы оказались. На сегодня заканчиваем. Следующая встреча через три дня в кафе «Ласточка» в три часа дня. Сядете за столик под картиной Айвазовского. Она одна в том кафе. Я подойду, сделаю заказ, и мы поговорим.
В эти дни в Степноград вернулся из колонии Валентин Сидорович Лахов. Отбывал он наказание в особой колонии «Белый лебедь» за участие в захвате заложника. Правда, к этому приговору добавился срок и за попытку убийства Степанова. В общем, отмотал двенадцать лет от звонка до звонка.
Приехав в Степноград, он сразу же направился в ресторан, который принадлежал Князю. Он знал его по прошлым криминальным делам. Постучав деликатно в кабинет директора, и не дождавшись ответа, Лахов открыл дверь. За столом сидел Князь.
- О, какие гости! – произнес он, изображая на лице радость. Однако на встречу из-за стола не вышел.
- Ну, проходи. Садись, - махнул он рукой в сторону приставного стола.
Лахов сел, положив на стол свои локти и подождав некоторое время, заговорил первым:
- Неплохо устроился, братан.
- Кончай треп. Лучше расскажи, что нового на зоне и чем думаешь заниматься у нас?
- Я вот шел к тебе, Егор, и думал о том, как ты встретишь меня. Короче, надеялся на другую встречу.
- Не надо надеяться, Валентин. Надо просто увереннее идти по жизни. По нынешней жизни.
Тон, которым разговаривал Князь, очень не понравился Лахову. Ведь и он не пальцем деланный. На зоне с серьезными людьми сошелся. Силу им свою показал и уважение заслужил. Авторитетные люди и покрупнее Князя готовы оказать ему помощь. Короче говоря, как ни пыжится Князь, но придется ему дружить с Лаховым. Придется. Об этом уже состоялся у него разговор кое с кем из окружения Князя.
- А более крупным заняться не думаешь? – прерывая затянувшееся молчание, спросил Лахов.
- Меня и это неплохо кормит, - ответил Князь. При этом его бровь нервно вздрогнула. Он знал возможности Лахова, но и власть свою в городе не хотел ни с кем делить.
- Пока кормит. Пока. Но все ведь может и измениться.
- Это мои проблемы.
- Но и у меня их немало. Для начала дай мне с десяток твоих надежных пацанов, пару машин и десять лимонов «зелени».
- Это еще почему? Я тебе ничего вроде не должен, - напрягся Князь.
- А кто тебе помогал в прошлом? Забыл?
157
Князь стиснул зубы, и процедил:
- Это все в прошлом.
- А вот многие мои друганы так не считают. Ладно, не дергайся. Твои пацаны мне потребуются на время. Потом верну. Мне ведь рассчитаться кое с кем надо, - успокаивая, заявил Лахов.
- С теми, кто помог тебя на зону отправить? – немного расслабился Князь
Лахов молча кивнул. А Князь продолжал:
- Лихо он вас двоих скрутил тогда. Пономарь несколько раз вспоминал на сходках.
- Ладно, хватит об этом базарить! Мне тогда от Пономаря досталось так, что никогда не забуду. Но напоминать мне об этом не надо!
Не хотел Князь отдавать то, что просил Лахов. Не хотел. Но ведь помощь он просит не для себя лично, а для расправы с человеком, который немало навредил и ему. Да и со столичными авторитетами знакомство лично имеет. И те отказ не одобрят. Так думал Князь.
- Ну и чего мы по-сухому сидим-то? – изменив выражение лица, проговорил он и, вызвав официантку, произнес необходимые указания.
Выпив немного и закусив, они продолжили разговор о Степанове. Первым о нем заговорил опять Лахов.
- Кое-кто мне сообщил, что и тебя он достает?
- Достает. Еще как. Несколько своих помощников из-за него уже потерял. А сейчас со своей родственницей весь рынок мясо-молочной продукции в городе прибирает к своим рукам.
- И что, не мог помешать им? – не выдержал Лахов.
- Так у него и в полиции, и в прокуратуре друганы прежние. Вот и использует их.
- Он и сам башку имеет, - злобно перебил Лахов. – Поэтому и прошу у тебя помощи. С другим бы и ты давно справился. Но по Степанову нам надо объединиться, а не крохоборничать.
- Ладно. Считай, заметано. Обговорим на сходке.
Принимая это решение, Князь надеялся выделить машины и «зелень» за счет «общака». Главное - убрать Степанова руками Лахова. И хотя рядом были и мысли о том, что после этого Лахов задвинет его на задний план, это предположение беспокоило меньше. Все это может быть только потом. Но потом можно что-нибудь и предпринять. Главное – убрать и Степанова, и Гусеву.
- Ну, а у тебя что-нибудь по Степанову есть? – прервал его размышления Лахов.
- Как тебе сказать…
- Понятно. Тогда лучше помолчи, - как бы затыкая ему рот, оборвал Лахов. – А то включишь свою прежнюю пластинку. Не знаю, не помню, кто-то говорил… Ты ведь всегда отличался этим.
- Поэтому и зону меньше тебя топчу, - огрызнулся Князь.
- А в ментуре-то есть наши?
- Сложнее сейчас с этим, - снова уклонился от ответа тот.
- Сходка когда?
- На днях. А конкретнее тебе скажут мои люди. Но у меня вопрос к тебе.
- Давай.
- После приезда сюда нигде не наследил?
- Если бы наследил, ты бы уже знал.
- Тогда еще по стопарю.
- Не возражаю.
Выпив, Лахов пожевал бутерброд с ветчиной и, поднявшись, заявил:
158
- До встречи на сходке.
Поднялся и Князь. Он подошел к окну и долго смотрел, как Лахов удалялся от здания ресторана. Шел он, опустив одно плечо, ссутулившись, и шаги у него были не одинаковые: то большие, то короткие, то чуть ли не прыжок. Годы заключения изменили Лахова сильно. И изменили в совершенно неожиданную сторону. Его охватывала то зависть, то обидчивость. Это особенно проявлялось во время беседы. Но Князь знал и способность Лахова к притворству. Умение подчеркивать свою незначительность и беспомощность. Однако, когда пройдет некоторое время и особенно когда Лахов проведет несколько удачных операций, он будет совсем другим. О приезде Лахова в Степноград Князю стало известно на второй день. Зная его, он принял решение набирать побольше компромата, который может потом использовать. Поэтому сразу же после выхода из ресторана за Лаховым началось наблюдение.
Переходя площадь, Лахов краем глаза увидел, как за ним шли два человека, и ускорил шаг. Подойдя к первому перекрестку, он торопливо проскочил между двумя домами. Преследователи не отставали.
Можно было двинуться к автобусной остановке, но Лахов избрал другой путь. Он направился в парк почти бегом, но, оборачиваясь каждый раз, видел за собой «хвост».
Вбежав в какой-то полуразрушенный дом, Лахов прижался к стене. Он слышал шум приближающихся шагов, и внезапная злость заставила его выхватить пистолет, который ему дал один из прежних дружков.
Первый преследователь влетел в дом быстро, и Лахов выстрелил ему в голову. Второй, не успевший остановиться, получил пулю в сердце. Сунув «ТТ» за пояс брюк, Лахов вышел из полуразрушенного здания с безразличным видом и, поплутав около часа по городу, вошел в съемную квартиру. Пистолет он выбросил. Осталось сменить обувь и привести себя в порядок.
Вскоре он лежал на диване перед телевизором с бутылкой пива и колбасой. Все внимание его было сосредоточено на экране телевизора. Повторялись вчерашние комментарии очередного в городе убийства, и Лахов, ухмыльнувшись, подумал о том, что не гостеприимно его встретили здесь. Сейчас после произошедшего, он пришел к выводу, что это были не менты, а люди Князя. Но зачем так грубо? – недоумевал он. – Разве нельзя было сначала использовать его против Степанова? Видимо боязнь потерять свое положение толкнуло Князя на это? Однако на смену этой мысли пришла и другая: «А может быть, в этом ресторане поджидают подвыпивших и затем их грабят? Возможно и это», - успокоившись, подумал он, пожалев, что не проверил их карманы.
«Совсем расшатались нервы там, - снова подумал Лахов. – Но присмотреться к Князю надо. Да и самому подобной инициативы проявлять поменьше»
С этой мыслью он и уснул.
На следующий день в ресторане Князя состоялась встреча криминальных авторитетов. Ускорил эту встречу Сорокин. Не дождавшись доклада своих людей о поведении Лахова, он не выдержав, позвонил знакомому участковому, и тот сообщил, что по сводке УВД области проходят два трупа с огнестрелами. Фамилии убитых заставили задуматься Князя. Поэтому так срочно и была назначена эта встреча. Но приглашены были на нее не все криминальные авторитеты, а только те, кто поддерживал его.
В криминальном мире Степнограда после смерти известного Пономаря не было одного хозяина, хотя попытки предпринимались. Однако каждый раз такие попытки заканчивались скоропостижной и странной смертью. Это многих авторитетов устраивало. Поэтому появление в городе Лахова так и насторожило Князя.
159
Собрались приглашенные в малом зале за небольшим столом, и это называлось не «сходкой», а встречей для решения обычных возникающих вопросов.
Стол, за которым расселись приглашенные, был накрыт хрустящей скатертью и уставлен изысканными закусками. За этим столом сидели Князь, неофициальный глава воровской общины и несколько его друганов, имевших свои территории и свои интересы. Сидел за столом и Лахов, которого некоторые из сидящих помнили по прошлым его делам.
В этот день посторонние в ресторан попасть не могли, так как был объявлен санитарный день, и охрана Князя плотно обеспечивала изолированность находящихся в ресторане от посторонних.
Первым поднялся Князь. Он был в черном костюме, но без галстука. Так он чувствовал себя свободней и удобней при общении с сидящими. В руках держал наполненный фужер.
- Друзья, - произнес он. – Собрались мы главным образом, чтобы поприветствовать известного многим Валентина Сидоровича, который на днях приехал к нам. Этот испытанный и закаленный во многих делах человек являлся учеником уважаемого всеми Паромона Сидоровича. У него есть кое-какие предложения, и нам всем полезно его послушать и кое-чем помочь.
Почти все сидящие положили вилки и ножи, прекратили жевать и глотать.
Не поднимаясь со своего стула, Лахов посмотрел внимательно на сидящих, и негромко заговорил:
- Вообще то мы договаривались о большой сходке. Но коль решил Егор Потапович на встречу с ограниченным кругом лиц, то пока давайте ограничимся этим. С каждым годом нам становится все труднее и труднее жить. И это потому, что мы теряем наши привычки и обычаи.
Лахов говорил то, о чем думал, находясь в колонии. Некоторым из сидящих за столом его высказывания были непонятны. Особенно пришедшим в преступность за последние годы. Они прошли совсем другую школу и не собирались тратить многие годы на то, чтобы приобрести эти привычки и обычаи. Им нужно было совсем другое. Нужны были деньги, причем немедленно и очень много. На этой почве в Степнограде и не произошло полного слияния криминальных группировок. Каждая из них предпочитала свои интересы и свою выгоду. Поэтому и не было единого пахана. А то, что собрал эту встречу Князь, было данью его возраста и опыта в криминальных делах.
Между тем Лахов продолжал говорить. И когда он заговорил о том, что нельзя прощать тех, кто особенно мешает, сидящие стали высказывать свои соображения. Тогда заговорил и Князь.
- Давайте, братва, послушаем до конца. А потом каждый и выскажется. Я думаю, нам правильно подсказывает Валентин Сидорович.
После случившегося с его наблюдателями Егор Потапович окончательно убедился, что Лахов за годы отсидки окончательно расплескал свой разум, и может поступить так же и с ним. Поэтому сегодня он полностью изменил свое поведение, решив использовать его в своих интересах. А дальше будет видно.
- Хорошо. Но хотелось бы конкретнее, - предложил один из сидящих. – Мне известно, что особенно много вреда нам приносит бывший детектив Степанов. По его инициативе сгорело несколько наших пацанов. И что, так и будем терпеть?
Среди сидящих прошел шумок возмущения. После чего Князь заговорил снова.
- Валентин Сидорович предлагает свою помощь. Но для этого потребуется десять опытных пацанов, две машины и десять лимонов «зеленью». С пацанами я решу, да и машины выделю. А насчет «зелени» надо решать за счет «общака». Сам я не могу им распоряжаться. Так что решайте. Но приструнить кое-кого надо.
160
- Правильно! – зашумели сидящие. – Из-за этого гада и неприятности. Мало ему одного рынка, так со своей родственницей и в мой рынок влез, - заявил другой сидящий.
- Сидел бы на пенсии и помалкивал. Так нет, творит беспредел, - заговорили и другие.
У всех сидящих было одно решение. Но требовалось яснее сформировать его и проголосовать.
- Так что будем делать? – Князь обвел взглядом всех.
- Мочить их надо! И его, и родственницу вместе с ним! - Хищно рявкнул один из молодых помощников Князя, занимавшийся распространением наркотиков.
- А по-другому кто думает? Если есть несогласные, то говорите, - подводил итог Князь. – Но мы не решили по выделению Валентину Сидоровичу десяти «лимонов», которые потребуются в основном на подкуп нужных людей.
- Отстегнуть надо, - согласились сидящие.
- Значит, все решено? Тогда угощайтесь, а то за разговорами и про еду забыли
Через час сидящие покинули ресторан. Остались за столом только Князь и Лахов. Остались, чтобы договориться о выполнении того, что было решено на этой встрече.
Не выдержав, Князь, отвлекаясь от основной темы, неожиданно спросил:
- Твоя работа по моим пацанам?
- Хороший вопрос. А тебе разве не понятно, что я не позволю так относиться ко мне? Ведь то, что произошло, могло произойти и по недоразумению. Можно подумать и на ментов, и на отморозков, которые обирали твоих пьяных посетителей. Разве не так?
- А конкретнее?
- Не играй больше со мной в такие игры, Егор! Не играй! Не советую! Да и людей своих предупреди.
- Угрожаешь? – едва заметно напрягся Князь.
- Понимай, как хочешь. Но в мои дела больше свой нос не суй. То, что мне надо, от тебя я должен получить как можно быстрее, а все остальное за мной.
- Значит, сам будешь претворять?
- Угадал.
- Но мы же в мире жили и всегда ладили. А одному тебе не справиться с этим
- Мы и сейчас будем жить в мире, если ты не повторишь вчерашней глупости.
- Я просто хотел убедиться, насколько серьезны твои намерения. Ты же запросил не только деньги, но и моих пацанов.
- Понимаю. Но извини, по-другому я не мог поступить. На будущее ни ты, ни твои люди мне не должны мешать. И запомни, что я выполняю не только свои интересы.
Отвечая так, Лахов не раскрывал своих карт. Перед освобождением из колонии у него была встреча с посланцем московского авторитета. В отдельной комнате приехавший сообщил тогда, что его прислал друг Пономаря, который обещал Пономарю отомстить людям, которые так навредили ему. В числе первых, кого требовалось наказать, был Степанов. Выбор пал на Лахова, потому что он тоже пострадал от Степанова и хорошо знает его. За ликвидацию Степанова московский посланец гарантировал Лахову большее вознаграждение и место в одной из банд Москвы. Дав согласие тому посланцу, Лахов так и вел себя. Информацию по Князю и криминальным авторитетам Степнограда он получил тогда от посланника Москвы и считал, что с полученным заказом справится один.
161
- И у кого интересы по Степанову? – не выдержав, насторожился Князь.
- Придет время, узнаешь.
- Но у Степанова здесь все схвачено, и его просто так не возьмешь. Правда он привязан к своей родственнице, и всегда рядом с ней. Я бы советовал начать с нее. Если с ней получится удачно, то Степанов потеряет голову и легко поддастся на твои хитрости.
- У тебя по ней тоже интересы?
- Все мои беды начинались только с нее. Вот и используй ее, как наживку, - ответил Князь.
Однако, Лахов понимал это предложение по-своему.
- По ней информацию я хотел бы иметь только от тебя. Возможно , она и будет использована. Но лично от тебя.
- Заметано…
Поднявшись, Лахов, не подавая руки, проговорил:
- Меня не ищи. Когда надо будет, я сам найду тебя.
В этот день Анатолий Борисович Лукашев с утра беседовал с привезенной на озеро бывшей подругой Виолетты.
Боброва Наташа была точно такой, какой представлял ее Анатолий Борисович, прочитав протокол допроса. Она была маленькая, тонкая с копной густых волос на голове. С первого взгляда Боброва не казалась красивой, но чем больше Лукашев всматривался в ее лицо, тем больше понимал, что она очень хороша.
- Что можете сказать о случившемся с Валерием Николаевым? – начал Лукашев свой разговор.
- Многое. Очень многое! Во-первых, я очень любила Эдуарда Игнатьева. Но он этого не замечал.
- Почему? – перебил Лукашев.
- Потому что любил Виолетту, с которой мы были подругами и делились нашими тайнами. О своих чувствах я рассказывала ей, и Виолетта сочувствовала мне. Я даже боялась Эдуарда, таким он был недоступным для меня.
Вспоминая Эдуарда, она то и дело меняла положение своей руки. То проводила пальцами по щеке, то поправляла на голове волосы, то крутила пуговицу на коричневой кофточке. Глаза Наташи блестели.
- Я ходила за ним как тень. Не знаю, почему, но даже была рядом и тогда, когда он ссорился с Валерием и когда они пошли купаться на то озеро.
Услышав это, Лукашев насторожился.
- Да, это было так, - подтвердила она.
- А подробнее можно, особенно про озеро? – попросил Лукашев.
- Вечером, когда приехали на озеро, Виолетта и Валерий уходили в лес и отсутствовали около часа. А Эдуард был со всеми нами. Помогал готовить пикник и ночлег. Он очень нервничал, и когда они вернулись, сцепился с Валерием. Но их быстро разняли. Потом стали поздравлять именинника. И много выпили. Особенно парни. Я даже боялась за Эдуарда, как бы глупостей пьяными не натворили. Поэтому и легла спать в палатке около выхода из нее. Ближе к утру слышу, в палатке, где спали ребята, возник какой-то шорох и разговор. Я, конечно, насторожилась и выглянула из палатки. Смотрю, Эдуард и Валерий вылезают из палатки и направляются к воде. Я тоже вылезла и пошла за ними. Но чтобы они меня не видели, согнулась и нырнула в камыши. Так в камышах незамеченной и подошла к месту, с которого Валерий прыгнул в воду. Там начинался небольшой обрыв. Я уже хотела выйти из камышей и удержать Эдуарда от купания. Было темно, и я чего-то боялась. Но Эдик постоял немного, потом повернулся и пошел в палатку один. Через некоторое время и я вернулась, но до утра так и не уснула.
162
- И больше ничего не видели?
- Нет. Но утром услышала, что ребята повыскакивали из палатки и стали искать Валерия.
- А почему вы не сказали им, что он купался там, где вы его видели?
- Не знаю. Я чего-то испугалась и подумала, что меня обвинят в том, что я не подняла ребят, когда увидела, как они вдвоем пошли к озеру. Ведь все знали об их отношениях.
- А участковому почему не сказали?
- Так он меня и не спрашивал. А когда в прокуратуру нас вызвали, я рассказала про это, но попросила, чтобы студенты нашей группы не узнали. Да и не хотела навредить Эдику. Его бы тогда начали вызывать и допрашивать.
Тяжело вздохнув, Наташа Боброва замолчала. Пальцы правой руки опять нашли что-то на ее кофточке и стали теребить ее, поблескивая обручальным кольцом.
- Спасибо, Наташа! – ласково поблагодарил Лукашев. – От вас я узнал очень важное, и не осуждаю за то, что вы следили за Эдуардом. Не осуждаю и за то, что вы тогда не сразу решились рассказать об этом.
Он посмотрел на Наташу и добавил:
- Я знаю, вы много пережили из-за своей любви к Эдуарду. Но вижу, что все-таки устроили свою личную жизнь.
- Да, - улыбнулась Наташа. Когда Эдуард женился, решила больше не мучить себя. Насильно мил не будешь. Встретила хорошего человека. У меня замечательный муж и два мальчика.
После этого ответа на лице Анатолия Борисовича впервые за время нахождения здесь появилось выражение радости. Но это длилось недолго. Проводив Наташу, он продолжал работать. Сейчас он окончательно убедился в невиновности Эдуарда Игнатьева. Однако, убедившись в этом, Лукашев думал о тех недоработках по отказному материалу, которые породили впоследствии разные предположения и домыслы.
Некачественное расследование по факту смерти утонувшего Валерия Николаева проводилось в период распада СССР. В те годы Анатолий Борисович работал в областном управлении внутренних дел и хорошо помнил, что происходило в милиции. Тогда милиция переживала нелегкое время. На состояние ее работы отрицательно сказывался рост социально- политической напряженности в стране, межнациональные конфликты и ухудшение экономической ситуации. Ухудшилось финансирование милиции, и увеличился отток из нее профессионалов. В этой обстановке некоторые из сотрудников милиции стали обходить «на всякий случай» острые конфликтные ситуации, так как заразились новой болезнью – профессиональной робостью. Влияли на работу сотрудников и частые изменения в руководстве министерства и управления, которые создавали неопределенное и неустойчивое положение.
В этой обстановке и проявлялось некоторыми сотрудниками халатное исполнение своих служебных обязанностей. Что-то не уточнил, что-то не допроверил, чего-то не сделал, хотя был обязан. Как это просматривалось в данном отказном материале. А эта халатность затем и порождала такие домыслы.
Более того, она давала повод средствам массовой информации, особенно телевидению, выливать ушаты помоев на сотрудников милиции. Вместо помощи и объединения усилий в борьбе сложившейся криминальной обстановки шла открытая травля милиции. Видимо, это было выгодно нечестным людям, наживающимся тогда на неразберихе. Она устраивала и тех, кто ностальгировал по прошлому, понимал, что оно не вернется, изощренно и злобно сдерживая развитие нового.
Все это Анатолий Борисович видел во время своей работы в органах. Поэтому так и возмущался, так как такие отношения сказывались на авторитете сотрудников, и создавали атмосферу недоверия граждан.
В те годы прежние традиционные для милиции формы воздействия на улучшение качества работы практически не оказывали должного влияния, и потребовалось немало усилий, особенно в результатах работы служебно-оперативной деятельности.
Работая многие годы следователем, Анатолий Борисович очень болезненно переживал, когда милицию критиковали и старался все делать так, чтобы у граждан было меньше нареканий в ее адрес. Такое состояние было у него и сейчас.
163
ПРЕДЧУВСТВИЯ ВИОЛЕТТЫ
Через три дня, как и договаривались, Валентина Петровна Кузнецова пришла в бар «Ласточка». Увидев картину Айвазовского, она подошла к столику, над которым висела эта картина, и села. В зале было почти пусто. Лишь недалеко за другим столом сидел молодой мужчина. Сделав заказ, Валентина Петровна ожидала Лукашева. За эти три дня она многое узнала о директоре ресторана и дважды оставалась у него в комнате отдыха на ночь. Убедившись в правоте Лукашева, она приняла окончательное решение, и сейчас, ожидая его, готовилась сообщить то, что узнала.
Ровно в три Виктор Анатольевич вошел и сразу же сел за столик, за которым сидела Валентина Петровна. Поздоровавшись, он тоже сделал заказ для себя и тихо спросил:
- Оклиматизировались?
- Да. И немало узнала.
- Значит, убедились?
- Еще как.
- Тогда рассказывайте.
- Вчера в его ресторане собирались какие-то люди. Ресторан был закрыт для всех. О чем там говорили, я не знаю. Но вечером Егор Потапович позвонил мне и попросил прийти. Я конечно пришла. И меня провели в комнату отдыха. Там сидел Егор Потапович изрядно пьяный. Был он хмурым и сразу наполнил два фужера. Мне вина, а себе коньяка. Выпили, и он начал обхаживать меня. А потом снова сели за стол. Я не выдержала и спросила его, почему он сегодня много пьет и такой хмурый. Егор Потапович сначала промолчал, и снова наполнил фужеры. А когда выпили, со злостью проговорил:
- Приехал один давний знакомый, теперь жди только неприятности.
Я промолчала, так как почувствовала что-то серьезное и помнила ваше предупреждение об осторожности. Не выдержав молчания, Егор Потапович заговорил сам. И рассказал, что приехал какой-то прежний знакомый из зоны и пытается его куда-то затянуть. Но сначала ему надо помочь убрать кого-то. Тут я не выдержала и спросила: «И кого, если не секрет?». Он ответил: «Нашего с тобой гаденыша», потом помолчал и добавил, - «Степанова и директора объединения «Сельпродукт» Гусеву. Довольна?»
- Конечно. Ведь из-за них я и потеряла свою работу, - ответила тогда я. И, не выдержав, спросила, - А когда?
«Много вопросов задаешь, - словно протрезвев, проговорил тогда он и добавил, - Об этом забудь, а лучше подумай, как делать заключения санэпидстанции на поступающее из бывшей соседней республики мясо.» И рассказал, в какие дни и на какие рынки города оно поступает. Вот я и хотела вас спросить, а мне-то как поступать?
- Надо соглашаться, - ответил Виктор Анатольевич. Он уже знал и о вчерашней сходке и о принятом на ней решении. Знал и о реализации Князем на рынках города ворованного в соседней бывшей республике, мяса.
- Может, по пьянке наболтал? – проверяя ее, спросил Лукашев.
- Нет! Нет! Он хотя и был пьяным, но рассуждал так, словно давно уже продумал это. Злость у него плескалась через край. Особенно по приехавшему. Он даже сказал, что тот убрал двух его лучших помощников. Но я не стала про это спрашивать.
- И правильно сделала. А дальше о чем-то еще говорили?
- Нет. Он снова потащил меня на диван. А потом сразу вызвал своих помощников и приказал отвезти меня домой.
- Ну, а теперь убедились, кто такой Сорокин?
- Конечно.
- То, что ты сегодня сообщила, очень важно. Если что-то еще узнаешь, сразу сообщи. Но не по телефону. Следующие встречи будут в моей машине. Вызываешь меня по телефону от имени Ромашки. Я называю место встречи, подъезжаю туда, и в машине
164
обговариваем. Но я снова прошу об осторожности. Не надо высовываться со своими вопросами и предложениями.
Вернувшись в свое управление, Виктор Анатольевич доложил о состоявшейся встрече с Кузнецовой начальнику УБОПа.
- Значит, уверен, что двойной игры не будет? – спросил полковник Гнездилов.
- На сто процентов. Она напугана тем, что узнала о Князе и готова выполнить любую нашу просьбу.
- Это хорошо. Только напоминай ей об осторожности и постепенно подводи к получению информации по Степанову и Гусевой. Мне сообщили из Московской области об этом. Так что информация Кузнецовой в цвет.
- Но мне об этом пока неизвестно, - обиженно проговорил Лукашев.
- Я только вчера вечером получил эти сведения. Из колонии «Белый лебедь» освободился бывший подельник Парамона. Отбывал он срок в основном благодаря действиям Степанова, который в начале перестройки работал частным детективом
- Мне об этом известно. Особенно, как он с помощью моего отца свалил с должности и бывшего начальника УВД, который был в одной связке с Парамоном.
- Не перебивай. Так вот, когда все это произошло, Парамон перед своей смертью попросил московского другана отомстить Степанову за это. И тот перед освобождением из колонии Лахова, направил к нему своего посланца. Он встречался с Лаховым и обо всем договорился. Ты поизучай материалы по Лахову. Тип очень опасный. Но главное, с помощью Степанова получил много неприятностей. И в прокуратуре потерял работу из-за Степанова. Так что, злой на него со страшной силой. Поэтому решение по исполнению мести Парамона и пало на него. Главное сейчас продумать все меры по защите и Степанова, и Гусевой.
- А помощников Гусевой подключать?
- Надо подумать. Видимо, по кое-каким комбинациям придется, особенно твоего отца. У него же именной Макаровский. Да и знает он вместе со Степановым немало. Поэтому, если их проигнорировать, они свою игру поведут. А это может навредить нам.
- Тогда может, произвести у них перестановки?
- Что ты имеешь в виду?
- Коль у отца официальное оружие, его приблизить к Гусевой, как телохранителя, а Степанова использовать как мозговика в офисе. И через него передавать необходимую информацию и выстраивать защиту. Это, во-первых.
- А во-вторых?
- А во-вторых, Степанов и Гусева не будут находиться вместе, что облегчает одновременное нападение на обоих. Например, дорожное или подрыв машины.
- Согласен. Но разъясни им это сам, когда вернется твой отец.
- Кстати, когда он возвращается?
- Завтра или послезавтра. Практически свое поручение там выполнил. Отвлек внимание от нашей с тобой работы. Вот когда он вернется, тогда и проработаешь с ним план их действий. А сам подготовь наши мероприятия. Думаю, долго затягивать с выполнением заказа, Лахов не будет. Поэтому нам надо работать на опережение.
- Гусевой об этом сообщать?
- Пока не надо. А со Степановым пообщайся и попроси его предупредить кое о чем Гусеву. Но осторожно. Она ведь женщина.
Войдя в свой кабинет, Виктор Анатольевич неторопливо сунул в рот сигарету, прикурил и пустил в сторону открытой форточки густую струю дыма. Затем сев за стол, стал продумывать план разговора со Степановым.
В этот день Степанов был в самом мрачном расположении духа. С утра у него сильно заболело горло. Перед уходом на работу жена измерила ему температуру и заставила полоскать горло и глотать таблетки, которые всегда были в ее домашней
165
аптечке. Вооружив Сергея Николаевича лекарствами, она строго-настрого наказала принимать их и полоскать горло на работе. Но, спрашивается, есть ли у него для этого время? Конечно, нет. У него всегда было полно дел, причем неотложных. А Анатолий Борисович Лукашев, с которым они вместе всегда их исполняли, все еще находился в Подмосковье.
Если бы сейчас побыть дома под присмотром жены. Но дела на работе не давали такой возможности. Вот и приходится терпеть и даже скрывать от окружающих свое состояние. За годы семейной жизни Сергей Николаевич во время болезни всегда капризничал, как ребенок. Он изводился от высокой температуры, и ему всегда хотелось, чтобы за ним ухаживала жена, приносила противные лекарства и еду. А он бы привередничал и воротил нос. Все это вспоминал Степанов сейчас за просмотром проектов договоров на новые поставки сырья.
И тут неожиданно зазвонил телефон. «Алло?» - просипел он в трубку.
Это звонил Виктор Анатольевич Лукашев. Рассыпаясь в извинениях, он попросил встретиться.
- Что-то серьезное? – недовольно спросил Степанов.
- А по пустякам я по-моему, не беспокою.
- Ладно, не цепляйся. Говори, где и когда
- Я подъеду к офису, а вы выйдете. В машине и поговорим.
Вскоре Степанов уже сидел в машине Лукашева и выслушивал то, что ему тот сообщал.
- Князь готовится к серьезной расправе над вами, - передав кое-какие сведения, заявил Лукашев в конце разговора.
- Он и раньше готовился. Так что это для меня не новое.
- А вы знаете, что вернулся из колонии ваш давний знакомый Лахов.
- Нет, не знал. Если это так, то ожидать можно всякое.
- Это я и хотел вам сообщить и попросить до приезда моего бати быть особенно внимательным, - и, помолчав, добавил, - Завтра он вернется, и тогда подробнее поговорим. Но до этого постарайтесь с Гусевой меньше разъезжать по городу. Только офис и квартиры. Подстраховывать мы будем, но и вы поаккуратнее.
- И долго так будет? – хмуро уточнил Степанов.
- Думаю, что не долго. Но все подробности потом. А сейчас вам может быть, нужно отлежаться дома. Я же вижу, что вы больны.
- А Виолетту Яковлевну оставить одну?
- И ей куда-нибудь спрятаться. А может, в командировку отправиться?
- И этим показать, что нам известны их планы?
- Тогда поговорите с Гусевой сами и предупредите о том, насколько все серьезно стало с приездом Лахова. Да и подумайте о поставщиках мяса из Казахстана.
- Мы предполагали это, заключая договор на поставку. Но с ними срок действия договора уже закончился.
- Вот и хорошо. За ними тоже стоит Князь. Но с Виолетты Яковлевны не спускайте глаз. Все поездки только с ней. Любые неожиданные вызовы согласовывайте со мной. И ничего нового по маршрутам пока не меняйте. Обо всем, что вам покажется подозрительным, тоже немедленно сообщайте мне.
- Неужели все так серьезно?
- Да. Сейчас речь идет о вашей жизни, и жизни вашей родственницы. Но пугать Виолетту Яковлевну не надо.
- Я понимаю.
Вернувшись в офис, Степанов вошел в свой кабинет и вспоминая недавний разговор с Лукашевым, стал продумывать дальнейшие свои действия по услышанному.
166
В эти минуты Виолетта сидела в своем кабинете, откинув голову на спинку кресла, и продумывала выпуск новой продукции. За окном наступали сумерки. Она размышляла о том, как многое может измениться в жизни ее подчиненных с увеличением реализации выпускаемой продукции. Это и повышение заработной платы, оказание льгот и материальной помощи нуждающимся. Это, наконец, уверенность в завтрашнем дне.
Виолетте даже захотелось, чтобы все работающие знали об этом и ожидали готовящихся перемен их жизни. Испытывая отчаянную потребность поговорить об этом, она позвонила Степанову.
- Чем занимаетесь? – услышав его голос, спросила Виолетта.
- Готовлюсь к разговору с тобой.
- Тогда заходите. Мне тоже надо поговорить с вами.
Войдя, Степанов взглянул на нее так, будто хотел убедиться, может ли он говорить с ней о том, к чему готовился. Увидев у нее прежнюю уверенность, он спокойно произнес:
- У меня серьезный разговор.
- А у вас несерьезных и не бывает. Так что, говорите. Я уже ко всему привыкла.
- Я встречался недавно с сыном Анатолия Борисовича. И он сообщил о том, что из колонии приехал опасный преступник, который готовит покушение на нас с тобой.
- Чем мы провинились перед ним?
- Я по прошлым делам. Помог следствию упрятать его на длительный срок. А ты мешаешь Князю развернуться сейчас. Вот они и договорились вместе навалиться на нас.
- Господи! Ну, никак без неприятностей не обойтись! А тут еще и Анатолий Борисович отсутствует. Может, отозвать его оттуда?
- Завтра он приедет. Так как закончил свою работу.
- Что-то установил?
- Приедет и сам все расскажет. Главное не там, а здесь. Сейчас, Виолетта Яковлевна, я должен быть всегда и везде рядом с вами. Не вздумайте куда-то поехать одна.
- Как телохранитель?
- Вроде того. Но после возвращения Лукашева место телохранителя займет он.
- Почему?
- Потому что у него оружие, а у меня его нет.
- Значит, пришла необходимость более серьезной моей защиты?
- К сожалению, да. Но расстраиваться не надо. Полиция тоже подключена.
- Ну, а с Владимиром то я могу встречаться?
- Конечно. Но выезжать к нему будем только вместе. И увозить вас от него на работу или домой буду тоже я. До приезда Лукашева.
- В общем, под плотной охраной, как и раньше?
- Еще сильнее.
- А не лучше ли полиции сразу арестовать того, кто посягает на жизнь порядочных людей?
- Всему свое время.
Виолетта закрыла глаза и опустила голову, как бы соглашаясь с тем, что услышала. Потом взглянула на Степанова, не пряча своих чувств. В этом взгляде отразилось все. Помолчав несколько минут, Виолетта наконец, заговорила:
167
- Открывая наше предприятие, я была убеждена, что буду работать, исходя из своих представлений о высших ценностях: справедливости, порядочности, честности. Теперь я понимаю, что на самом деле все далеко не так. Несмотря на наши достижения, мы так и не обрели свободы. Но я буду продолжать сражаться с непорядочностью, даже если и не суждено победить.
Слушая Виолетту, Степанов сидел молча, не шевелясь и не меняясь в лице. Лишь его глаза смотрели на нее так, будто он вслушивался в каждое ее слово. А Виолетта продолжала:
- Но я верю в то, что придет и другое время. Обязательно придет признание успеха, неподавляемой энергии, беспрепятственного движения к тому, чтобы наслаждаться заслуженной наградой. Правда, это время надо создавать и создавать.
Во время этих слов Степанову показалось, что Виолетта отдалилась от него и видит всю протяженность своей жизни. Голос ее звучал ровно и бесстрастно. Пристально наблюдая за ней, Степанов на какой-то миг прищурился, словно от яркого света. Он ощутил радость от ее состояния оставаться в той же напряженности борьбы, в которой она всегда находилась и не думала сдаваться.
- Я поработаю еще немного, и через час поедем, - добавила она, и Степанов поняв, что Виолетта хочет побыть одна, вышел.
Оставшись одна, Виолетта, тем не менее, работать не смогла. Она погрузилась в воспоминания. Вспомнив первые дни работы, Виолетта, как наяву, видела те трудности, в которых оказалась. Продвигаясь к намеченной цели, она работала по четырнадцать часов в сутки, заставляя себя не уставать. Она вспоминала и то, что окружающие ее люди всегда советовались с ней, так как иногда не знали, что делать и как. Для всех начало предпринимательства было новым, и только она имела представление о том, как ей в этом новом поступать.
Было уже поздно, и многие работающие отправились по домам, так что Виолетта имела возможность расслабиться без свидетелей. Она любила окончание рабочего дня не потому, что ожидала отдыха. В это время она наоборот загружала себя различными размышлениями о совершенствовании работы «Сельпродукта». Сегодня она особенно устала. Казалось, что она состязается с собственным телом, которое расслабилось в кресле. Сейчас Виолетта не ощущала в себе сил даже на переживания об услышанном от Степанова. Усталость выжгла в ней все, что могло гореть. Сейчас она нуждалась лишь во встрече с Владимиром, который мог привести ее в движение. Подумав об этом, Виолетта подняла голову, неторопливо поднялась с кресла и подошла к окну.
«Видимо, я изголодалась по радости, - подумала она, - изголодалась по радости освобождения от постоянных проблем и неприятностей».
Резко повернувшись, она отошла от окна и, подойдя к столу, набрала номер телефона Степанова.
- Сергей Николаевич, готовы к выезду? – спросила Виолетта как всегда обычным голосом.
- Конечно. Выходите.
Дорогой они молчали. По мере приближения к дому, в котором была квартира Владимира, настроение у Виолетты менялось, она ощущала желание встречи, и настроение от этого становилось лучше.
Войдя в квартиру, она была встречена объятием Владимира. Затем он помог ей переодеться в домашнее и приступил к расспросам.
- Ты сегодня задержалась. Что-то случилось?
- Все, как обычно, - устало ответила Виолетта.
- Но я чувствую другое. У тебя неприятности?
168
- А у кого их нет сейчас? – улыбка Виолетты сделалась извиняющейся, будто она виновата в чем-то. – К этому надо привыкать.
- Тогда пошли сначала поужинаем. А потом продолжим разговор.
Виолетта снова виновато улыбнулась. Она не хотела сообщать Владимиру о том, что услышала от Степанова. Не хотела загружать его дополнительными проблемами, так как у него и своих хватало. Однако во время ужина ей все-таки пришлось рассказать о том, что ее беспокоило. Несколько раз Владимир переспрашивал и уточнял. Не выдержав, Виолетта попыталась отделаться шутками, и попросила заняться ужином, а не разговорами.
- Ты днем-то обедал? – укоризненным тоном спросила она.
- Обедал. Обедал. И не уходи от моих вопросов. Ты же знаешь, что я очень волнуюсь, когда с тобой что-то случается.
- А с тобой разве ничего не случается? Так что привыкай. Это нас еще долго будет сопровождать.
- Перестань! Не надо убаюкивать. Надо научиться избегать этих неприятностей.
- Как? Я, например, не знаю.
Владимир встал. И хотя ощущал бунтарский порыв в защиту Виолетты, он не знал, что ей посоветовать и тем более, как помочь.
- Да, я не знаю, как избегать неприятностей, которые нас сопровождают ежедневно. Но мне не нравится то, что происходит с людьми. За последние годы я заметил большие изменения. Люди всегда куда-то мчатся, куда-то спешат и стараются добраться туда быстрее. Но это было и раньше. А сейчас они торопятся, потому что боятся опоздать. Теперь их гонит не цель, а страх. Они не находятся на пути куда-то, а они просто спасаются от чего-то. И, по-моему, многие из них даже не понимают, от чего они спасаются. А я тоже не понимаю, что с нами происходит.
- К сожалению, и я многого не понимаю. Поэтому давай отложим наши размышления.
Отвечая так, Виолетта хотела от всего этого забыться и просто отдохнуть.
Работа представляла ей все, о чем она мечтала. Но иногда, как и сегодня, Виолетта ощущала внезапную и странную пустоту или неудовлетворенность. Словно в ней что-то замирало на месте. И тогда к ней приходило желание найти для себя мгновения радости. Она просто хотела личного счастья, чтобы потом продолжать свое существование.
Виолетта была движущей силой собственного счастья. Но она хотела видеть счастливыми и других, особенно Владимира. Поэтому и старалась избегать в разговоре с ним сообщений о любых неприятностях.
Закончив ужин и убрав все со стола, Виолетта увела Владимира в зал и, усадив на диван, продолжила недавний разговор.
- Не надо тратить время на напрасные разговоры и не надо расстраиваться. В целом жизнь меняется в лучшую сторону. Но немало еще и таких людей, которые пытаются мешать этому. Особенно чиновничество на местном уровне. Их видимо, устраивает и преступность. Я считаю, что система, за которую еще многие цепляются, и породила массовые сталинские репрессии. Но с этим ведь покончили. А сейчас система породила чиновничье воровство, коррупцию и взятки. Со временем и это уйдет из жизни.
- Возможно. Но при условии повышения жизненного уровня людей. Правда, взятки берут и на высоких, хорошо оплачиваемых должностях.
169
- К сожалению, так. Но о том, что я сообщила тебе, волноваться не надо. В полиции делается все, чтобы меня и Степанова защитить. А вот о себе ты тоже подумай. В отместку могут и на тебе отыграться. Кстати, как обстановка с расторжением брака?
- Адвокат подводит к тому, чтобы произвести развод без суда.
- Это было бы лучше. Огласка нам ни к чему, так как кое-кто может и это использовать.
- Тоже верно, - проговорил Владимир, а потом поглядел на нее, и Виолетта заметила, что взгляд его полон боли.
- Сколько в жизни всяких проблем! – добавил он после некоторого молчания.
- А ты хотел, чтобы все было гладко?
- Конечно, – голос его был полон усталости.
Виолетта повернулась к нему и встретилась с глазами Владимира. Она читала в них те же чувства, что переполняли и ее.
- У нас с тобой во многом общие взгляды и характеры, - проговорил он.
- Это хорошо или плохо?
- Не знаю. Но то, что на первом месте у нас работа, это не всегда хорошо.
Не понимая, Виолетта уставилась на него. Однако Владимир смотрел перед собой и молчал. Она пожалела о том, что он произнес эти слова. Ведь работа для нее была самым главным и отвечая так, Владимир затронул самое чувствительное. Но видимо и произнес эти слова он не просто так, - подумала Виолетта.
- А что это мы только обо мне и о моей работе говорим? – спросила она. – Ведь и у тебя обязательно что-то есть.
- Конечно, есть. Правда, на жизнь мою пока никто не покушается, а все остальное так же, как и у тебя.
В этот вечер они рано легли спать, но уснуть Виолетта долго не могла. После сообщения Степанова она почувствовала приближение какой-то беды. Своим чувствам, в том числе и этому Виолетта доверяла беспрекословно. Как будто какой-то специальный индикатор присутствовал в ее теле и напоминал о приближающейся опасности. Она и раньше чувствовала ее, но не в такой степени. А сейчас, видимо, те, кому она мешала, решили переходить к более решительным действиям. Ведь не зря Степанов предупредил ее об этом. Представляя все, что с ней может случиться, Виолетта с ужасом думала о своем сыне. Как будет тогда жить без нее Игорь?
Накручивая себя все сильнее и сильнее, она вспоминала козни, которые исходили от Князя, и все более убеждалась в правоте предупреждений Степанова. Опасность приблизилась настолько, что Виолетта не могла уже пренебрегать ею. Она ведь действительно была открытой мишенью, которую легко поразить. Тем более люди, которые объявили на нее охоту, опытные преступники. Им все равно, кого убивать, лишь бы поиметь от этого выгоду. И нечего ломать голову над тем, как защищать себя. Остается только одно – наблюдать приближение этой опасности и надеяться на защиту своих помощников и полиции. Подумав об этом, Виолетта снова представила худшее и тогда решила попросить Владимира не оставлять Игоря.
Неожиданно Владимир повернулся к ней и недовольно спросил:
- Почему не спишь?
170
- А ты почему?
- Потому что чувствую твое состояние. Прекрати напрягаться.
- Я не напрягаюсь, - с усилием выговорила Виолетта. – А думаю об Игоре. Если что-то случится со мной, ты не оставляй его.
- Ты чего, совсем уже поехала? – приподнявшись, заявил Владимир.
- Я серьезно прошу тебя. Живем ведь в такое время, когда можно ожидать всякое.
- Во-первых, ничего не случится с тобой, а во-вторых, Игорь мне тоже дорог, как и ты. Или ты сомневаешься?
- Нет, конечно. Я же вижу ваши отношения. Видимо, нервы совсем расшатались.
- После регистрации сразу поедем на курорт. Лечиться, голубушка, тебе надо. Лечиться. И хватит накручиваться!
Владимир пробормотал еще что-то невразумительное и вскоре засопел. Уснула, наконец, и Виолетта.
В этот вечер на берегу озера Анатолий Борисович Лукашев думал о предстоящей беседе с участковым Шубиным. Отказной материал по утонувшему Николаеву напоминал ему тучу, готовую разразиться громом и молнией. Около недели Лукашев собирал факты. Переполненный мыслями он пошел на встречу с участковым. Подойди к дому в котором тот располагался, Лукашев рванул на себя дверь кабинета и, войдя, заговорил первым:
- Все собрались. Вот и хорошо. Прошу извинения, что назначил нашу встречу на это время. Но завтра с утра я выезжаю к себе и хотел бы поделиться с вами кое-какими мыслями.
В кабинете находились участковый майор Шубин и инспектор уголовного розыска капитан Королев.
Усаживаясь в кресло, Анатолий Борисович неожиданно для самого себя решил отказаться от привычной чепуховой шутливости, которой часто морочил во время расследования голову. Удобно разместившись в кресле, он вытянул ноги, и некоторое время молчал, рассматривая участкового.
По внешности и по манере держаться Василий Романович Шубин походил на человека, в котором чувствовалось ленивое и небрежное удовольствие высокой степени сытости. Он уже видимо давно привык к незыблемости выбранного им образа жизни. Более того, выработал в себе такой деловой вид, который окружающие принимали за вечную занятость и огромную работоспособность. Майор Шубин любил показывать себя таким, но Лукашев за годы своей следственной работы повидал и не таких, раздевая их до последней нитки.
У Шубина во всем был камуфляж. Даже складки на лице маскировали крепкую и гладкую кожу здорового и хорошо сохранившегося человека.
- Дело Валерия Николаева, - заговорил Лукашев, - потребовало некоторых уточнений. Особенно от вас, Василий Романович. Извините, но я хотел бы знать, за что вас любит глава Бобров?
Задавая этот вопрос, Анатолий Борисович пожалел о том, что он уже давно пенсионер, а не полковник МВД. Неплохо бы поспрашивать этого майора официально.
- Я слушаю вас, Василий Романович. Слушаю. Вопрос-то мой не сложный.
- Вопрос действительно простой, - согласился участковый. – А дальше вы, наверное, спросите: а часто ли я выпиваю с ним. Так я сразу вам и отвечу на оба вопроса. Никакой у нас дружбы и тем более, любви нет. А совместных выпивок тем более.
Лукашев прищурился точно так же, как добродушно прищуривался при ответе участковый.
- Спасибо, Василий Романович, - вежливо поблагодарил Лукашев. – Тогда почему вы не потребовали выполнения им того, чтобы не тонули в озере люди? Или это вас, как
171
участкового, не касается? Почему не обратились в районную администрацию, если ваш глава не выполняет ваши предложения?
Задав эти вопросы, Лукашев сделал маленькую передышку, потому что в его груди разрасталось опасное для дальнейшего разговора состояние.
- Вам не кажется, что в смерти Николаева, да и других просматривается и ваша вина? – продолжал он.
Задавая этот вопрос, Лукашев знал, что ни глава, ни майор Шубин не лгали и не скрывали правду. В их сознании давно-давно стерлись все грани между ложью и правдой, между понятиями «честность» и «бесчестность», так как это было естественным, как привычка жить, ничего не делая.
- Повторить вопрос?
-Не надо. У меня хорошая память.
- Тогда почему забыли поставить хотя бы предупредительное объявление о запрещении в этом месте купаться?
- Я напоминал. Но все отмахивались, - спокойно ответил участковый. – Дел и без этих объявлений хватает.
Отвечал участковый Шубин безбоязненно, так как за годы работы здесь создал, как и глава поселкового совета, прочную о себе славу. На пьянках не попадался, отчитывался бумагами во время и считал себя в праве не отвечая ни за что сидеть возле государственного пирога. Халатность прочно вошла в его жизнь и работу. Эта халатность проявлялась в конкретных делах, и со временем напоминала о себе, как это произошло с делом Николаева. Маскируя халатность различными оправданиями такие, как Шубин, маскировали свое безделье. Но главное, маскировали умением угождать своим руководителям. Нередко именно таких и ставили в пример.
Слушая ответы участкового, Лукашев едва сдерживался.
- Состава вашего преступления, Василий Романович, не предусмотрено уголовным кодексом. Но неужели вы сами не чувствуете свою вину? Более того, у вас в поселке немало молодых людей, которые могут повторить то, что случилось. Так вы хоть с ними поработайте. Кстати, сколько вам лет, Василий Романович?-
- Много, - буркнул тот.
- Я вижу. И понимаю, как тяжело работать участковым. Но и халатность очень опасна. Она пробирается в щелочки нашего разгильдяйства, безалаберщины, ухарства, безответственности и конечно, пьянства. Что-то поленился сделать, что-то оставил на потом, но потом не сделал, и это, как правило, сказывается на последствиях.
На этом Лукашев закончил беседу с участковым. И оставшись с инспектором уголовного розыска Королевым, получил от него кое-какую оперативную информацию, касающуюся заказа на убийства.
Предчувствия Виолетты о приближающейся беде были не напрасными. В ту ночь Князь встречался с Лаховым. Накануне он созвонился с ним и попросил подъехать на бульвар. Но подъехать одному, чтобы никто не увидел их.
Подъехав к условленному месту, Князь заглушил двигатель и выключил фары. Перед этим он проверил место встречи и близлежащие переулки. Убедившись в безопасности, Князь посмотрел на часы и вдруг услышал голос Лахова:
- Привет, Егор.
Стоял Лахов рядом, а сзади оказалась неожиданно появившаяся машина, которую он недавно передал ему для использования.
- Давно ждешь? Но я опоздал всего на три минуты. Понаставили тут знаков, вот и пришлось их объезжать. Не нарушать же правила дорожного движения. Садись на заднее сиденье. Что-то не так?
- Все так. Но лучше садись в мою. Мне же кое-что передать тебе надо.
172
Усевшись на просторное заднее сиденье, оба некоторое время молчали. Первым заговорил Князь.
- Я тут инструмент привез для тебя и напарника, - проговорил он. И, открыв дипломат, передал Лахову два «макаровских» с глушителями.
Убедившись, что кроме пистолетов в дипломате ничего другого нет, Лахов улыбнулся.
- Чистые?
- Почти…
- Тогда не подойдут.
- Почему? Сейчас других, которые не бывали бы в Чечне и не найдешь. А эти оттуда. Так что не переживай!
- А я и не переживаю, - пересиливая себя от высказывания, ответил Лахов.
- Тем более после использования можете избавиться от них, так как больше они не потребуются.
- Как знать, - сорвалось у Лахова. – Жизнь она ведь такая, что может какой угодно стороной повернуться.
Князь промолчал, провожая взглядом проезжавшую милицейскую машину.
- Видимо, патрульная. Но на всякий случай, давай отъедем с этого места.
Пересев за руль, он включил мотор и медленно отъехал со стоянки. Свернув в первый переулок, Князь остановился и заговорил снова.
- Здесь немного спокойнее. Тут и поговорим. Я выполнил все твои просьбы и прошу начать побыстрее. За это я еще добавлю десять лимонов.
- Это уже другой разговор, - произнес Лахов. – А конкретнее?
- Надо одновременно убрать и Степанова, и его родственницу Гусеву.
- Это я тоже понял. Тогда говори свои соображения.
- Она каждый день выезжает на работу и возвращается домой вместе со Степановым. Маршрут у них всегда один и тот же. Подъезжает к дому, в котором живет, в разное время. От семи вечера до девяти. А выезжают на работу в одно и то же время. Около восьми утра. Вот ее адрес, - добавил он, передавая листок и помолчав, добавил, - По-моему, убирать их надо в подъезде. Подъехать пораньше и когда Гусева войдет в подъезд, там и решить с ней.
- А со Степановым?
- Он же услышит выстрел и бросится к ней.
- Но пистолет с глушителем, - возразил Лахов.
- Так можно шум устроить в подъезде. Закричать или разбить стекло. Или напарника подключить, пока Степанов будет находиться возле подъезда.
- А ты уверен в этом плане? – негромким, но озабоченным голосом спросил Лахов. – Кстати, как звать эту бабу?
- Зачем тебе ее имя?
- Вообще-то да, - согласился Лахов. – Клиент, он и есть клиент. Но у меня еще есть вопрос.
- Говори.
- Когда обещанные десять?
- В любой момент после выполнения договоренности.
Лахов посмотрел на Князя и некоторое время молчал. Чувствовалось, что в это время он думал о чем-то своем. Действительно, своим предложением Князь хотел убрать и Гусеву, и самого Лахова, которого во время исполнения заказа задержат полицейские по его информации.
До этой встречи Лахов уже знал немало о Гусевой и Степанове. Знал и на какой машине они выезжают. Знал и второй адрес, куда выезжает Гусева и остается там до утра.
173
Однако об этом Князь умолчал, и Лахов к концу этой встречи окончательно убедился в его цели.
- С расчетом не годится, - возразил он после некоторого молчания.
- Почему?
- Может шум подняться. Полиция работает сейчас по-другому. А мне ведь рассчитаться со многими надо. Так что десяток за второго клиента необходим сейчас. Это ведь в твоих интересах, Егор.
- Хорошо. Тогда не будем нарушать установившийся порядок расчетов. За второго клиента первую половину получишь сейчас. Но вторую все-таки после исполнения.
Князь нагнулся и вытянул из под своего сиденья дипломат. Открыв и показав находящиеся в нем деньги, он произнес:
- Здесь пять. Можешь не считать. А остальные только после исполнения.
- Не подведешь? – как бы соглашаясь, спросил Лахов.
- Куда я от тебя денусь. Ты же вон как лихо убрал двух моих пацанов.
- А в командировку никуда не собираешься?
- Пока нет.
- Тогда заканчиваем? Если возникнут вопросы, я разыщу тебя. Подбрось к тачке.
- Это я мигом, - ответил Князь.
Ему не терпелось побыстрее избавиться от Лахова.
Подъехав к своей машине, Лахов сел в нее и дождавшись, когда Князь отъедет, дважды мигнул фарами. Стоящая недалеко машина ответила ему таким же миганием, и обе они, как по команде, сорвались с места. Сорвались, чтобы добавить Виолетте предчувствия, которые так беспокоили ее в эту ночь.
174
СКОЛЬ ВЕРЕВОЧКЕ НИ ВИТЬСЯ
В эти дни за махинации с кредитами банк, в котором работал Федор, был закрыт. Запершись в своем кабинете, Федор никого не пускал и никому не отвечал на телефонные звонки. Он сидел за столом парализованный ужасом, ожидая, что будет, если проверяющие доберутся и до него. За последний год работы в банке Федор по опыту управляющего помог некоторым клиентам получить кредиты, половину сумм из которых они передали ему. Передали за то, чтобы не требовали потом от них возвращения сумм по выданным кредитам.
Этими преступными махинациями Федор надеялся скопить побольше денег и зажить в построенном коттедже своей независимой ни от кого жизнью. Пусть все кипит от разных санкций и инфляций, его это не будет касаться. У него была припрятана и иностранная валюта.
Работая по выдаче кредитов, Федор подбирал таких клиентов, на которых можно было положиться. С ними он быстрее находил общий язык. Среди таких людей был у него постоянным клиентом и Князь. Это его сейчас и пугало. Страх за возможное раскрытие его махинаций не отпускал Федора ни на минуту. Страх не только потерять наворованное, но потерять, возможно, и свободу.
Сидя за столом в своем кабинете, Федору казалось, что он будто уже сидит в камере, и к нему никто не придет и не подскажет, как ему теперь себя вести. Он одинаково боялся и того, что к нему могут прийти и спросить кое о чем и того, что никто не придет и не подскажет, что ему делать.
Спазм страха следовал один за другим так, что все пересохло во рту… Слипшийся комок чувств давил в груди тяжестью, наполнял сознание страхом и лишал способности рассуждать.
Федор уже побывал у своих родственников и попросил их уговорить Степанова помочь ему. После этой встречи мать Виолетты заявила, что видимо, Федора подставляет управляющий банком .
Однако это было ее ошибкой. Просто за все годы она не сумела полностью понять его. Она не знала одну из слабостей Федора, которая заключалась в том, что в людях, которые ему нравились, он не замечал недостатков. Да он и не хотел их замечать, так как тянулся именно к таким. А этим качеством нередко и пользовались так называемые его друзья, предавая при удобном случае. Правда, после каждого такого случая Федор приходил к матери Виолетты и, объясняясь, как бы выворачивал себя наизнанку. Это трогало Татьяну Петровну и ее мать Людмилу Яковлевну. Они высказывали свои сочувствия и не считали поведение Федора таким уж греховным. Даже наоборот, чаще всего успокаивали, приводя примеры процветания непорядочности и доказывая, что этому способствует сама система.
В молодости Федор часто пробовал добиться всего и сразу. Но тогда не было опыта, и он понял, что с чувством чести и долга он ничего не добьется. Что для карьеры необходимо другое. И он начал увереннее использовать любую представившуюся возможность.
Федор понимал, что предпринимательство не для него. В предпринимательстве нужен ум, а его-то у Федора и не хватало. Более того, работая в банке, оказывается, можно поиметь и побольше, чем на каком-то своем деле. Главное не возражать своим руководителям и не совать нос туда, куда не следует.
Телефонные звонки в кабинете Федора не умолкали. Видимо, звонили те, кто хотел снять свои вклады. Но Федор молчал. Да и как мог помочь им, если на счетах банка, почти ничего не было.
175
Он знал, что Виолетта, и тем более Степанов, ему не помощники, и к себе его не возьмут. Тогда куда ему устраиваться? Жизнь ведь продолжается, и когда кончатся сбережения, на которые он рассчитывал, тогда что? И тут Федор вспомнил о Князе, которому несколько раз помогал в получении невозвратных кредитов. Не задумываясь, он решил позвонить ему.
В глазах Федора даже появился стальной блеск, когда он подумал, что с его помощью сможет отомстить своим родственникам за неродственное отношение к нему.
После разговора о необходимости встретиться, Князь, словно ожидавший этого звонка, коротко бросил:
- Подъезжай в мой ресторан. Там и поговорим.
Войдя туда, Федор был встречен незнакомым мужчиной, который, ни о чем не спрашивая, сразу повел его на второй этаж.
Встреча с Князем произошла в его комнате отдыха. Усадив Федора за стол, на котором стояла бутылка с дорогим вином и ваза с фруктами, Егор Потапович начал издалека.
- Это правда, что банк закрывают за выдачу невозвратных кредитов?
- Не только за них. Но в принципе…
- Что в принципе? Говори, как есть. Тебя ведь уволили?
- Не только меня, но и всех, кто работал в банке. Поэтому и пришел к вам с просьбой об устройстве на работу.
- Сейчас устроиться не так-то просто. А к своим родственникам не пробовал?
- Бесполезно. Они и разговаривать со мной не хотят.
- Это плохо.
- Да и платят они у себя не так, как я привык получать.
- Понимаю. Но можно и больше, чем в банке, зарабатывать. Ты, кстати, как с моими кредитами поступил?
- По ним я успел убрать все бумаги.
- Это хорошо. И что думаешь делать дальше?
- Работать. Поэтому и пришел к вам за помощью.
- Но ты же не глупый мужик и понимаешь, чем мы занимаемся.
- Понимаю. Но я не могу простить своим родственникам за то, что они так относятся ко мне. Да и жить на что-то надо. Так что готов работать в вашем ресторане. Мог бы справиться и с работой заместителя у вас.
- Но ресторан это лишь прикрытие. А основной наш бизнес в другом. Заместитель у меня есть. А вот экономистом ресторана я готов принять. Правда, работа будет не только по ресторану, но и по рынкам города. Особенно работа по вытеснению с рынков наших конкурентов. Вытеснять придется разными методами. Но этим будут заниматься другие, а от тебя потребуются только кое-какие подсказки.
Говоря об этом, Егор Потапович Сорокин уже принял решение об использовании Федора в своих планах по Виолетте Гусевой. Более того, он даже наметили план этого.
- Хотелось бы уточнить, Егор Потапович, а как вытеснять конкурентов? – испугавшись чего-то, спросил Федор.
- Ну, например, работают на предприятии два человека. У них на двоих одна фирма. И один из них захотел избавиться от другого, чтобы завладеть этой фирмой. Тогда он обращается, чтобы ему помогли убрать компаньона. И его убирают. Такова нынешняя жизнь. На рынках города тоже немало наших конкурентов, которые нам мешают. Вот по ним и будешь работать. Кого-то обанкротить, кому-то чем-то другим помешать, а несговорчивых придется убирать силой.
Князь говорил откровенно, не таясь. Говорил страшные вещи, но Федор воспринимал его философию спокойно, и в душе соглашался с ней, так как это помогало
176
ему отомстить своим обидчикам. Он был с детства слишком завистливым. А с возрастом это качество раскрыло в нем и другие черты характера. Такие, как клевета, обман, подстава и предательство.
- В общем, подумай, Федор Яковлевич, - прерывая затянувшееся молчание и наполняя бокалы вином, проговорил Сорокин. – Если согласен зарабатывать сначала пять тысяч долларов, а потом и больше, то можешь завтра приступать.
- А если не соглашусь?
- Это твое право, - ответил Князь и посмотрел на Федора так, что ему сразу стало ясно, что с ним будет в случае отказа. Более того, он понимал, что его посвятили в дела, о которых посторонние не должны знать. Поэтому посторонним он не должен быть.
- Если согласен, - продолжал тот, - то о своей работе по рынкам никому не должен говорить. Особенно родственникам. Но встречаться с ними и узнавать то, что нам потребуется, придется. Можно и говорить о своей работе в моем ресторане, потому что рано или поздно об этом Степанов все равно узнает.
Слушая, Федор понимал, для чего его принимают на работу. Но теперь после некоторых откровений Князя у него уже не было другого выбора. Одно из двух: или быть с Князем и выполнять его указания или прощаться с жизнью.
- Так как? Обмоем новую должность?
- Согласен, - выдавил из себя Федор.
- Ну, вот и отлично. А сейчас займись своими делами, так как мне надо отлучиться. Кстати, с депутатством в законодательное собрание от КПРФ продолжай свою работу. Это не помешает и нам.
Выйдя из ресторана, Федор уже не испытывал радости. Наоборот, его даже колотило. Однако постепенно это состояние проходило, так как он понимал, что кроме Князя ему никто не поможет выкрутиться по хищениям кредитов. Кому он сейчас нужен? Наоборот, тот же управляющий банка может все свалить на него. Без поддержки он никто. Да и Виолетта со своим Степановым узнают, что такое поражение. А то задрали носы.
Придя домой, Федор достал бутылку водки, приготовил себе ужин и, наполнив фужер, залпом выпил. Затем, не закусывая, наполнил снова. Представив предстоящую работу у Князя, он опять, как это было и после выхода из ресторана, расстроился. Плечи его опустились. Сопротивляясь накопившимся предположениям, Федор привалился грудью к столу.
Однако это состояние продолжалось недолго. Федор взял наполненный водкой фужер и сел прямо, чуть откинувшись назад на спинку своего кресла. Сейчас Федор считал, что Князь это единственный выход из создавшегося положения.
Федор опрокинул в рот содержимое фужера и тряхнул головой. Закусив яичницей, он даже подумал, что есть вещи, над которыми лучше не задумываться. Поэтому и он не должен думать о неприятностях, которые возникли и могут добавиться во время работы с Князем. Лучше не думать о них и не докапываться до корней.
От этих размышлений к Федору пришло спокойствие. Он даже подумал о том, что пора научиться жить и с открытой раной, научиться меньше реагировать на возникающие проблемы и неприятности. И все-таки не смотря на изменение настроения, Федор чувствовал себя скверно.
Федор испытывал даже
177
ужас от того, чем ему придется заниматься, помогая Князю в расправе над Виолеттой. Ведь родственники никогда за это не простят. Но и Князь, если почувствует его колебания, отыграется на нем по полной программе. Видимо придется выполнять то, что тот скажет. Идти со связанными руками. Идти против своей воли. Но идти! Другой голос, хотя и более слабо, иногда шептал: «А зачем тебе все это нужно? Ради чего? Наплюй!» но Федор не мог этого сделать. А если это так, то надо начинать игру с Виолеттой. С этой мыслью Федор и уснул.
Утром он позвонил ей и договорился о необходимости срочной встречи. Голос его был таким жалобным, что Виолетта не смогла ему отказать.
Войдя в ее кабинет, Федор уселся перед ее столом. Виолетта еще никогда не видела его лица таким опустошенным. На нем не было прежней насмешки, или удивления, или противоречия. Сегодня его лицо ничего не выражало, кроме печали. Бесцветным тоном он начал объяснять цель прихода.
- Ты уже, видимо, знаешь, что у банка, в котором я работал, отозвали лицензию. И всех, в том числе, и меня, уволили.
- Знаю. Об этом я тебя предупреждала, когда ты хотел и меня втянуть в махинации с кредитами.
- Но я попросил встретиться с тобой не для того, чтобы выслушивать твои упреки. А для того, чтобы предупредить о готовящейся расправе над тобой и над Степановым.
После этих слов он замолчал и неторопливо обвел взглядом стены кабинета. На стенах ничего не было, кроме большого броского и яркого календаря, на котором каждая цифра рабочих дней была обведена разными цветами, а кое-где дополнялась какими-то пометками.
Виолетта молчала, и тогда Федор поднялся и негромко произнес:
- С новой работой у меня ничего не получилось. Ты же не согласилась принять меня к себе. Пришлось обратиться к Егору Потаповичу Сорокину. Жить-то ведь надо, - голос его на мгновение замер. – Только, пожалуйста, не осуждай меня. Он принял меня в свой ресторан экономистом, но и кое-что поручил еще.
Это сообщение Виолетта не ожидала услышать. И после недолгой паузы произнесла:
- А почему ты пошел к нему? Ты что связан с ним и по кредитам?
- Пришлось. Но он обещает помочь мне. У него же связи с полицией.
Виолетта посмотрела на него с таким недоумением, что ему пришлось быстро добавить.
- Но я подумал, что работая у него, смогу помочь и тебе.
- Как?
- Он сообщил, что будет избавляться от своих конкурентов на всех рынках города. В том числе и от тебя. А я могу сообщать тебе о его планах.
С безрадостной улыбкой Федор внимательно смотрел на Виолетту, как бы пытаясь понять, как она воспримет его предложение.
Несколько минут та молчала. Наконец тихо спросила.
- И что ты взамен хочешь получить?
- После увольнения из банка я стал нищим. А ведь придется кое-кому заплатить, чтобы отцепились от меня. Поэтому я и вынужден просить у тебя деньги. Но зато я помогу сохранить тебе со Степановым ваши жизни.
Замолчав, Федор ожидал ответа. Но Виолетта молчала.
- Я понимаю, что это для тебя так неожиданно, - заговорил первым снова Федор. – Посоветуйся со Степановым. Но другим о моем предложении не говори, так как мое положение очень опасное. Но я иду на это ради тебя. И деньги, которые получу от тебя, будут расходоваться на вашу безопасность.
178
- Федор, - произнесла, наконец, Виолетта. – Почему ты пошел к Князю? Ведь ты знаешь его не хуже меня. Он же съест тебя.
- Потому что хочу помочь тебе.
- Я не знаю пока никакого ответа, так как не могу до конца понять тебя.
- Потому что продолжаешь считать меня таким, каким всегда считала, - с обидой ответил Федор. – И ты имеешь на это право. Кто я и кто ты? Но я ведь хочу доказать тебе, что я меняюсь. Я и к Сорокину пошел, чтобы помочь тебе.
Проговорив это, Федор подошел к ней, взял руку Виолетты и поднес ее к своим губам, показывая глубочайшее уважение к ней.
Вырвав ладонь, Виолетта посмотрела в глаза Федора и откровенно произнесла:
- Я не знаю, на чьей ты стороне, поэтому мне надо подумать и посоветоваться. Но, по любому, будь осторожнее.
Выходил из офиса Федор очень недовольным. Особенно его взволновало последнее высказывание Виолетты.
Она и раньше не нравилась ему. Вежливая, доброжелательная. Казалось бы, и придраться не к чему. А не нравилась, и все. Особенно раздражало Федора то, что она была всегда при своем мнении. Раздражали его и ее успехи. Сейчас он даже представил, как она будет просить его о помощи, когда ее кинут. Вот тогда и он покуражится над ней. Неожиданно Федор вспомнил, что о помощи-то она во время их разговора так ничего и не ответила. Значит, тоже себе на уме. Видимо, напрасно сказал об этом и не дай бог узнает Сорокин – подумал он. – В общем, эту тему придется закрыть. Но наведываться к ней надо. Глядишь, что-нибудь и узнаю для Егора Потаповича. Перед ним ведь не похитришь.
После ухода Федора из офиса Виолетта некоторое время сидела в кабинете одна, обдумывая все, что услышала. Что-то подсказывало ей об опасности, и она позвонила Степанову.
Когда тот вошел, Виолетта сразу же произнесла:
- У меня такая новость, которая удивит и вас, Сергей Николаевич.
Степанов молча подошел к креслу, в котором всегда сидел, находясь в этом кабинете. По его лицу сложно было определить то, о чем он сейчас думает.
- Тогда рассказывай об этой новости, - предложил он. – Мне всегда хочется узнать, почему так прилипают к тебе эти новости. Особенно неприятные.
- На этот вопрос я и сама затрудняюсь ответить, - ответила Виолетта. – А про новость рассказать должна. Тем более, мы договорились ничего не скрывать.
Степанов рассмеялся.
- Ты образец истинно деловой женщины. Сразу и прямо к сути. Хорошо. Только подробнее. Я знаю, что приходил Федор. Эта новость связана с ним?
- Да.
- Тогда начинай, - нахмурился Степанов.
- Банк, в котором он работал, как и следовало ожидать, прогорел, и Федор устроился работать к Князю, надеясь, что тот поможет ему выкрутиться с махинациями по кредитам. Принял его Князь экономистом в свой ресторан и поручил заниматься с его конкурентами на рынках города. Чтобы избавиться от них, в том числе, и от нас. И вот чтобы защитить нас от Князя, он попросил у меня денег.
- Сколько? – перебил Степанов.
- Сумму он не называл. Ждал, что я спрошу об этом. Но мне так было противно это слышать, что я и не спросила о сумме. Но говоря о деньгах, которые хотел бы он получить, Федор подчеркнул, что они будут расходоваться на нашу с вами безопасность. Он даже сказал, что поможет сохранить наши жизни. Значит, видимо, что-то от Князя знает?
179
- Скорее всего, Князь от него хочет получить какую-то информацию. Поэтому и подтянул его к себе. Но каков Федор! Сразу двух подоить хочет. Ведь если Князь узнает об этом предложении, он немедленно уберет Федора. Кстати, что ты ответила ему по его предложению?
- Сказала, что подумаю и посоветуюсь. Кстати, он мне и предложил, чтобы я посоветовалась с вами.
- Крутую игру затеял наш родственник. Крутую! Категорично его отталкивать нельзя. Князь ему обязательно будет выдавать поручения по нам. А мы выслушивать их от него и соответственно принимать необходимые меры. Но то, что ты сообщила, я должен передать сыну Анатолия Борисовича. Кстати, его отец сегодня вечером приедет из командировки. А пока до его приезда, очень прошу тебя, будь внимательнее. Приход Федора к тебе, видимо, согласован с Князем и не случаен.
- А может дать Федору деньги, которые он попросит? Глядишь, что-нибудь полезное для нас и сообщит.
- Виолетта, - мягким, но убедительным голосом заговорил Сергей Николаевич, - я старше тебя и повидал немало. Такие, как Федор, и используются в криминале. Он ведь не воспринимает доводы рассудка и даже готов для своей выгоды пожертвовать родственниками. Разум для него ничто. Но нам приходится общаться с ним, так как он наш родственник. И Князь это хорошо понимает. Поэтому, чтобы продолжать свое дело, нам приходится иногда и идти на обман. Вот и с Федором пойдем на это.
- Но я всегда презирала обман, - вставила негромко Виолетта.
- Ты еще не успела ознакомиться с жизнью, поэтому и не знаешь того, что кроме порядочности немало рядом и подлости. Я сражался с ней всю свою жизнь и очень устал. Но побороть ее так и не смог…, - голос Степанова наполняла неподдельная искренность и боль. – Было время, когда я даже просил таких, как Федор, чтобы они остановились. Но меня и слушать не хотели. Порядочность у таких людей, как ненадежная искра. Вспыхивает, и быстро гаснет. И никто не может определить надолго ли она у таких людей, которые не могут просто нормально жить. Просто нормально…
Слушая Степанова, Виолетта не перебивала. Черты ее лица обострились. А тот продолжал:
- В твоем возрасте я так же верил в порядочность и беспредельную силу разума. Но я много повидал и часто расставался с иллюзиями. Когда будет у нас свободное время, я немало расскажу тебе об этом. Запомни, такие люди, как Федор, заставляют и нас поступать не так, как нам хочется по нашим понятиям порядочности.
- Я понимаю вас, Сергей Николаевич, - после некоторой паузы проговорила, наконец, Виолетта. – Будем включать наш разум.
В этот же день Степанов встретился с заместителем начальника УБОПа Лукашевым и передал ему услышанное о Федоре. Это сообщение совпадало с другой информацией имевшейся уже у того.
Действия Князя отслеживались по всем направлениям его деятельности, но Виктор Анатольевич не хотел посвящать в свою работу Степанова. В таких случаях, чем меньше знают другие, тем лучше считал он. Поблагодарив за полученную информацию, Лукашев снова попросил не проявлять инициативы, но Федора не отталкивать от встреч с Виолеттой и после каждой встречи сообщать о его разговорах.
Проявлял активность и Федор. После встречи с Виолеттой он не раздумывая, направился к ресторану Сорокина. Подойдя, он увидел стоящую невдалеке машину Сорокина и решил встретиться с ним возле нее. Вскоре тот вышел из ресторана, и Федор быстро направился к нему.
180
Поймав во взгляде Федора улыбку, Князь улыбнулся тоже едва уловимой улыбкой и подойдя к машине, предложил садиться на заднее сиденье.
- Ты чего здесь? – сразу же спросил он.
- Я был сегодня у своей родственницы и подумал, что вам будет интересно узнать об этом.
- Поехали, - приказал Князь шоферу.
Отъехав от ресторана, он приказал шоферу выйти из машины и только затем, повернувшись к Федору, заговорил:
- Ну, рассказывай.
- Она очень удивилась тем, что я устроился работать у вас.
- Понятно. Дальше.
- Спрашивал о ее делах. Но она уходит от моих вопросов. Видимо, не доверяет.
- А обо мне что-нибудь спрашивала?
- Нет.
- И ничего у тебя не просила?
- А что у меня просить. Я ведь для нее пустое место. Она всегда относилась ко мне плохо.
Глядя в глаза Федора, Князь видел, что в них мелькнул огонек тревоги, предвестницы страха и чтобы успокоить, проговорил:
- Запомни, Федор. За нами сила. И эту силу власть понимает, принимая часто такие законы, в результате которых человеку невозможно существовать, не нарушая их. С такими людьми легко бороться и власти, и нам. Поэтому ищи эти нарушения у них. Это вошло в систему, и когда ты будешь знать, о каких либо нарушениях, тебе легче будет выполнять свою задачу.
-Егор Потапович, но это же всем известно. А я хочу конкретно знать, что мне сейчас делать с родственниками? Я же не могу получать деньги, ничего не делая.
Сорокин ухмыльнулся. Говорить о том, как и на чем будет задействован Федор, он не хотел. Но чтобы не молчать, заговорил на отвлеченные темы.
- Я думаю, тебе следует отказаться от иллюзии своего превосходства и научиться ладить с людьми. Время героев прошло. Сейчас другое время. От людей не требуют многого, но и не наказывают за прегрешения. Особенно такие руководители, которые сами воруют и дают подворовывать другим. Одним словом, никто не прав и никто не виноват. Вот это и надо использовать. Делай уступки другим, и они сделают уступку тебе. Живи сам, и давай жить другим. В этом и заключается политика нашего века. Вот и тебе эту политику надо применять. Заведи дружбу с работниками ее объединения, и от них получишь немало полезного для нас.
Застывший взгляд Князя, устремленный в сторону перекрестка по которому шли люди, свидетельствовал о глубоком его раздумье.
- Виной всех твоих бед является твоя несговорчивость с людьми, которые видят тебя насквозь, - продолжал он. – Ты спрашиваешь, что тебе делать сейчас? Хорошо, я отвечу, коль ты так рвешься. Пообщайся с Кузнецовой Валентиной Петровной, которая работает у меня в ресторане и попроси список людей, от которых мы получаем мясо из Казахстана. Я дал ей указание. А ты поработай насчет надежности этих людей.
Давая это поручение, Князь решил еще раз проверить нового помощника.
- А теперь иди в ресторан. Она сейчас там. Заодно и познакомишься с ней. Ты ведь холостой, а она баба неплохая.
Отдавая Федору свою любовницу, Князь уже принял решение о прекращении с ней близких отношений, так как подобрал в комнату отдыха новую официантку более симпатичную и более молодую. Своих любовниц он менял быстро. Видимо быстро пресыщался ими
181
Выйдя из машины, Федор медленно направился в сторону ресторана. Он попытался осмыслить состоявшуюся беседу. В висках стучал один и тот же вопрос: а знает ли Князь о его предложении Виолетте? Возможно, поэтому ничего конкретного по ней и не предложил?
Он не мог избавиться от впечатления, которое возникло у него после отказа Виолетты принять его к себе. Месть вскружила ему голову. Но он не считал то, что чувствовал – местью. Однако и подыскать название этому чувству тоже не мог. Ему даже казалось, что он наслаждается в этом, доказывая чего-то своим родственникам.
Войдя в ресторан, Федор быстро отыскал Кузнецову и, представившись, спросил, где они могут поговорить.
- Егор Потапович позвонил мне о нашей встрече. Пошли, закажем обед, и за столом поговорим, - ответила Валентина Петровна, - опустив при этом глаза, лишенные выражения. В них не отражались ни волнение, ни радость, ни сожаление. Пустые глаза, будто не реагирующие на действительность. Она понимала, что любовницей Князя уже не будет.
Войдя в небольшой зал для избранных клиентов, Валентина Петровна села за стол и дождавшись, когда усядется Федор, заговорила первой:
- Меня зовите просто Валя. Нам ведь предстоит теперь вместе работать. А вас Федор?
- Да.
В это время подошедшая официантка подала меню, и разговор переключился на выбор обеда. Во время обеда оба продолжали молчать. Но после обеда Валентина спросила:
- Куда пойдем ко мне или к вам? Мы ведь можем работать и у меня, и у тебя, - переходя на «ты», спросила она.
- Тогда сначала к тебе для более близкого знакомства, а затем будем встречаться у меня, - ответил Федор, приглядываясь к ней. После обеда и выпитого фужера вина новая знакомая уже не казалась ему такой, как в начале.
Вызвав такси и расплатившись за обед, Федор вышел с ней из ресторана. Такси уже стояло у входа.
Дорогой они молчали. Но когда вошли в квартиру, Валентина Петровна сразу же спросила:
- Чаю или что-нибудь покрепче?
- А ты чего хочешь?
Вопрос прозвучал двусмысленно. Не дождавшись ответа, Федор подошел к ней почти вплотную и, обняв за талию, прижал к себе.
- А может, сначала примем душ? – не отталкивая, спросила Валентина.
- Как скажешь. Я готов на все.
Сначала приняла душ она. Затем выйдя в коротеньком халатике, предложила помыться и Федору.
Когда Федор вышел из ванной, в зале тихо играла музыка. Валентина лежала на диване, застеленном простыней. Рядом стоял журнальный столик, на котором стояла бутылка шампанского и фрукты.
- А может, сначала другое? – спросил Федор.
- Пойдем.
Она встала с дивана и пошла в спальную комнату. Федор шел за ней, разглядывая ее ноги, которые выглядели на все сто
- А где же чай?
- Ты сильно хочешь его?
Не отвечая, Федор, молча расстегнул ее халат, под которым ничего из одежды не было. Непроизвольно он потянулся к ее губам, но Валентина отвернула голову.
182
- Не надо. Мы ведь поступаем так только по требованию Егора Потаповича. Видимо, я надоела ему, и он, чтобы я не обиделась, решил свести меня с тобой.
По ее ответу чувствовалась обида брошенной женщины.
Это подозревал и Федор, но подумал еще и о том, что видимо, Князь хочет проверить сразу их двоих.
«Ну что же, пускай проверяет», - согласился он мысленно, и провел рукой по ее телу сверху вниз от шеи до коленок ног, задерживаясь на наиболее чувствительных местах. Ее тело было великолепным, и все же кое-что настораживало его.
Рассматривая ее, Федор не спешил к более решительным действиям, и тогда Валентина недовольно произнесла:
- Что-то не так?
- Все так, и даже очень.
Затем они вернулись в зал и, усевшись на диване, стали договариваться о совместной работе по поручениям Князя. Договорились о том, что дальнейшие встречи будут происходить в квартире Федора. Передав ему список лиц, привозящих ворованное мясо, Валентина в этот же вечер позвонила Виктору Анатольевичу Лукашеву и напросилась на встречу с ним.
Встретились они в парке напротив театра оперы и балета. Когда Лукашев подошел, Валентина Петровна уже сидела на скамейке. С безразличным видом Лукашев опустился на другой край скамейки, достал сигареты и закурил.
- Егор Потапович сегодня свел меня с мужиком, который работал в банке. Звать его Федор. Он принят на работу в ресторан Егора Потаповича, но фактически будет выполнять другую работу. Для начала я передала ему список лиц, которые привозят на рынки ворованное мясо. Список такой же, какой я передала вам недавно. Так вот мой новый знакомый будет их проверять для чего-то. Но мне кажется, что проверяют и меня, и его.
- Когда очередная встреча с ним, и где?
- Завтра в восемь вечера у него на квартире. Вот адрес, - передавая листок с адресом, проговорила она.
- Понятно. После встречи с ним встречаемся сразу же на этом же месте. Я буду ждать. Веди себя так же. Видимо, все-таки ты права. Князь стал очень подозрительным. И для проверки может кое-что подбросить.
На следующий день Валентина Петровна, подъехав к квартире Федора, увидела его возле подъезда. Видимо, он поджидал ее. Поздоровавшись, Федор привел ее в свою квартиру, и в зале усадил на диван.
- Душ будешь принимать? – спросил он.
- Нет. Я это сделала у себя перед выходом.
- Я тоже до твоего прихода. Тогда давай включим телевизор, пока я соберу ужин. А уж потом все остальное.
В зале на специальной тумбочке стоял большой японский телевизор. Взяв пульт управления, Федор включил его и, выбирая канал, увидел на экране передачу о задержании поставщиков мяса на одном из рынков города.
Радостно возбужденный корреспондент взахлеб рассуждал о криминальных делах в их городе. Говорил о многочисленных версиях, которые разрабатывает следствие. А на экране мелькали лица задерживаемых из одной преступной группировки, с которой уже давно воевал Князь.
Когда передача закончилась, Федор с тревогой проговорил:
- Они же были в твоем списке. Значит, подозрение может возникнуть у Князя, и по нам с тобой.
- Я не при делах. Поручалось то тебе их проверять.
183
Федор поспешно схватил пульт и выключил телевизор, который так качественно показывал задержанных, словно стремился убедить кого-то в чем-то.
Некоторое время он молчал, словно приходя в себя от неожиданности. Потом подошел к окну и в сердцах произнес:
- Вот это мы вляпались с тобой! У тебя друзей в полиции нет?
- А зачем они?
- Чтобы отмазаться. Неужели тебе не понятно, что подозрение будет у Князя по нам?
- Еще раз повторяю, что я по ним не работала. Мое дело заключалось по санитарным заключениям на привозимое мясо.
- Нет. Нет. Мы с тобой оба вляпались. И надо срочно принимать какие-то меры.
- Вот и принимай.
- А ты никому об этих пацанах не говорила? – продолжал спрашивать Федор.
- А когда бы я это сделала? Вчера с тобой кувыркались до вечера, а сегодня весь день была на работе у Егора Потаповича, и меня там многие видели.
- Тогда подскажи, что нам делать?
- Не знаю. Но думаю, что в этой передаче много допущено ошибок. Или они случайные, или по чьему-то заказу.
- И какие?
- Показано, что это якобы криминальные разборки, и занимаются ими мелкие уголовники. Вспомни, какие у задержанных бандитские морды.
- Но если это так, как ты говоришь, тогда начнется в городе война. Тогда мы окажемся ни при чем. Хоть тут-то какой-то просвет, - облегченно вздохнул Федор и, подойдя к шкафу, достал из него бутылку шампанского. Возвращаясь к столу, он на ходу сорвал с горлышка фольгу, раскрутил проволоку и, качнув туда-сюда пробку, дождался когда она вылетит. Затем разлил из бутылки по стаканам, предназначенным для чая, и залпом выпил.
В этот момент раздался звонок сотового. Быстро вынув его из кармана, Федор произнес:
- Слушаю.
- Дома?
- Я всегда на месте, Егор Потапович.
- Это хорошо. И чем занимаешься?
- Смотрю телевизор.
- Передачу по центральному рынку смотрел?
- Да. Просто ужас.
- И что думаешь об этом?
- Сложный вопрос. Но у меня кое-что есть на этот счет.
- Главное не переживай. То, что случилось, это чья-то накладка.
- Но у меня все же есть кое-какие догадки. Я же говорил вам, что не люблю получать незаработанные деньги.
- Хорошо. Хорошо. Об этом не сейчас, - прервал Князь и отключился.
Наполняя снова шампанским стаканы, Федор предложил выпить за совместную работу и за доверие. Облик его после разговора с Князем заметно изменился. Лицо стало каким-то загадочным. Это и особенно разговор с Егором Потаповичем насторожили Валентину.
-А ты не доверяешь мне и скрываешь о своих друзьях в полиции, - обидчиво произнес он.
- Чего ты повторяешь одно и то же. Я ведь тебе ответила, - взвинтилась Валентина. – Лучше накорми своего напарника. А то шампанское подливаешь, а закусить нечем.
184
- Я разговаривал с главным врачом городской санэпидстанции, откуда тебя уволили. Она ведь моя давняя знакомая и кое-что рассказала о тебе, - не унимался Федор.
По интонации в голосе Валентина поняла, что он не шутит, и действительно что-то узнал. А тот продолжал:
- Если действительно менты подцепили тебя на той взятке, тогда подключай и меня. Сдадим Егора Потаповича, и это зачтется нам.
- Какие менты? Ты что? Иди, готовь закуску!
Однако Федор продолжал загадочно улыбаться, и Валентина приняла решение сматываться от него. Но Федор уговорил ее помочь приготовить закуску.
- А ты знаешь, что сделает с тобой Егор Потапович, если услышит от меня то, что я ему расскажу? – продолжал куражиться он.
- Ты совсем чокнулся!
- Заткнись!- закричал Федор, и правой рукой нанес ей по лицу сильный удар.
В голове у Валентины все помутилось. Вспомнилась вся прошедшая жизнь, вспомнились и все обиды, особенно на Князя. Нож, которым она резала колбасу, лежал рядом на столе, и вдруг его рукоятка оказалась в ее ладони.
- Ты что..! – Закричал он. Но выкрик тут же оборвался.
Блестящая сталь вонзилась в грудь под левый сосок, и легко вошла по самую рукоятку. Смертельно побледнев, Федор с грохотом упал на пол.
Выскочив из кухни, Валентина принялась быстро одеваться, но сообразив начала убирать следы своего присутствия. Она протерла стаканы, стол в зале и, преодолевая брезгливость, вытерла ручку ножа.
Выйдя из квартиры и пройдя несколько кварталов, Валентина позвонила по сотовому на телефон Лукашева.
- Это я. Как и договаривались, иду на место нашей встречи.
- Сейчас подъеду, - последовал ответ.
- Я была у него днем, и кое-что узнала, - увидев Лукашева, быстро заговорила она. – Но это после. Главное же в том, что он просил прийти к нему ночевать. И вот когда вечером пришла, то увидела его мертвым на кухне.
- Что!?
- Мертвый, - повторила Валентина Петровна.
- Почему?
- Не знаю. Я не доктор. Вошла, увидела, и сразу убежала.
- Ладно. Иди домой. Я сам тебя найду и скажу, что дальше делать.
Через полчаса Лукашев подошел к дому, в котором жил Федор. Машину он оставил за несколько кварталов. Он прошелся мимо дома, присматриваясь и прислушиваясь. Наконец, вошел в подъезд. Поднявшись на несколько этажей, он подошел к двери квартиры Федора. Дверь оказалась открыта. Войдя, Лукашев сразу направился в кухню. Рука автоматически извлекла из кобуры табельный ПМ.
Федор лежал на боку с ножом в сердце. Не притрагиваясь ни к чему, Лукашев решил присмотреться к его вещам. Он не знал чего ему надо, но предполагал все, что угодно. Такой подход к осмотру места убийства не раз его выручал. Тем более, сейчас он предполагал, что убийство могла совершить Кузнецова. Еще по дороге сюда он допускал мысль об установке Князем необходимой аппаратуры. И если она есть, он должен немедленно ее убрать.
Однако, ни жучков, ни камер наблюдения в квартире не было. Но осматривая стоящий у входа в зал письменный стол, Лукашев наткнулся на приклеенный под нижним ящиком конверт с какими-то бумагами. Сунув его в карман, он продолжил осмотр квартиры, и в хозяйственном ящике, висящим в туалете, обнаружил коробку с какими-то папками. Понимая, что в папках могут находиться документы по банку, в котором работал
185
убитый, Лукашев сунул коробку в свой пакет, который всегда находился у него для покупок продуктов питания. Больше в этой квартире ему нечего было делать.
Выйдя из нее, Лукашев не спеша направился к машине и, отъехав на приличное расстояние, остановился. Достав изъятый пакет, он вскрыл его и на первом листке прочитал несколько фамилий с указанием сумм кредитов и дат их выдачи и возвращения. Без труда Лукашев нашел фамилию Сорокина Егора Потаповича, главврача городской санэпидстанции и некоторых других знакомых лиц. На другом листе были фамилии должников по кредитам, выданным по указанию управляющего банком. Коробку с документами Лукашев осматривать не стал, предполагая, что это видимо изъятые Федором договора на выдачу невозвратных кредитов.
Сидя в своей машине, он понимал, что привлечь к уголовной ответственности Князя сейчас можно без труда. Но тогда тот уходит от ответственности за другие совершенные преступления. И если даже пройдет по суду, большого наказания не получит. А отбыв срок, снова вернется к своим делам. А что касается убитого, так, сколько веревочке не виться.
Так и не придя к окончательному решению, Лукашев набрал номер телефона Кузнецовой.
- Это я, - услышав ее голос, прохрипел он. – Ты там не была, и никаких дел с ним не имела. Если у кого-то будут к тебе вопросы о связях с ним, то ответ один – он набивался к тебе в любовники и только. Самое главное, не переживай и продолжай делать то, о чем мы договорились. Мне пока не звони. Когда надо будет, я сам найду тебя.
186
ПРОШЛОЕ НАПОМИНАЕТ О СЕБЕ
Приехав утром в офис, Виолетта увидела возле своего кабинета Анатолия Борисовича Лукашева, стоящего рядом со Степановым.
- Езжай, Володя, на работу, - поздоровавшись с ними, предложила Виолетта, и, улыбнувшись, добавила, - Теперь я в безопасности.
- Ну, заходите, - открыв дверь, пригласила она стоящих.
-Как съездили, Анатолий Борисович?
- Нормально. Но устал здорово. Видимо, дорога утомила. Приехал то ночью, - ответил Лукашев, всматриваясь в ее лицо.
- Могли бы до обеда и поспать.
- Но вы же ждете результатов моей поездки.
- Жду.
Она смотрела на Лукашева немигающими глазами.
- Прямых виновников смерти Валерия Николаева нет. – Не отводя своих глаз от ее лица, ответил Лукашев. – Однако, пришлось кое-кого и повоспитывать за некачественную подготовку отказного материала, которая и породила разные кривотолки и слухи.
Виолетта закинула назад голову, меж бровей у нее прорезалась трагическая складка. Сейчас перед Лукашевым сидела женщина, которая в те годы так любила своего друга.
- Я беседовал со многими людьми, которые знали Валерия, - продолжал Анатолий Борисович, - и все они отзывались о нем очень хорошо. Все переживали его гибель и строили всякие догадки. Особенно по Эдуарду Игнатьеву, который любил вас так же, как и Валерий. На этой почве между ними происходили споры, и это многих из вашей студенческой группы подтолкнуло к неправильному выводу. Я разговаривал и с автором письма Сазоновым, но он сослался на других студентов. А те тоже, кроме предположений, ничего не могли добавить. После гибели Валерия многие из вашей студенческой группы перессорились. Особенно с тем, кто жил там до учебы. Он ведь знал о том, что там были холодные родники и что в том месте до Валерия утонули от судорожной реакции на ледяную воду три человека. Знал и никого не предупредил.
Проговорив это, Лукашев встал и подошел к окну. Несколько минут он молчал. Молчала и Виолетта.
- Погиб Валерий по-глупому. Юношеское ухарство. Но в его смерти просматривается и халатность должностных лиц. Особенно участкового, который приезжал во время вашего пикника и не предупредил, что купаться в том месте нельзя. Не говоря уже о том, что не было никаких запрещающих знаков или ограждений. Но слушая студентов вашей группы, я понял, какой замечательной личностью был Валерий.
- Спасибо вам, Анатолий Борисович, за эти слова, - тихо ответила Виолетта.
- Это не все, - сев на свое место, продолжал Анатолий Борисович. – Перед выездом инспектор уголовного розыска райотдела полиции мне сообщил, что группа водолазов, которая по заказам исполняла утопление людей, а затем за вознаграждение, как бы находила этих утопленников, была разоблачена. Никакого отношения к смерти Николаева она не имела. Эта группа была осуждена до гибели Валерия. Так что, ни водолазы, ни Эдуард Игнатьев к гибели не имеют никакого отношения. Но этот опер сообщил и кое-что другое. Есть информация на заказное по Степанову и его родственникам. И в деле могут быть причастными наши знакомые. Это освободившийся из заключения Лахов и известный нам Князь. Вот по этой информации нам придется поработать особенно внимательно. И если вы не возражаете, Виолетта Яковлевна, мы с Сергеем Николаевичем помозгуем немного, а потом мне надо с сыном поговорить, да и родителям Валерия сообщить о результатах моей поездки.
187
- Конечно, не возражаю. Представляю, с каким нетерпением они ждут вас, - ответила Виолетта. – Я сегодня до конца рабочего дня никуда выезжать не планирую. Так что занимайтесь.
Выйдя из кабинета, Степанов заговорил первым.
- Молодец, что не сказал ей о заказе и на нее. Но об этом надо думать в первую очередь. Давай я позвоню сейчас Николаеву и спрошу, когда удобнее тебе сообщить им о результатах поездки. А ты созванивайся со своим сыном, а потом к Николаеву. Но затем встречаемся у меня. Пока ты этим займешься, я кое-что продумаю. Хотя наметки уже есть. Но и ты включай свою интуицию
Оба они как бы дополняли друг друга, хотя у каждого было много и своего, особенно в интуиции, которая была составной, и в ней перемешивались догадливость, способность к предчувствиям, телепатия, понимание психологии, знание жизни и многое-многое другое. У каждого из них в области интуиции были свои сильные стороны, свои одаренности и способности. Ведь у каждого свой талант в чем-то. То ли в живописи, то ли в музыке, то ли в чем-то другом. И если к нему прибавить личный опыт, культурный и интеллектуальный багаж, то получается разная интуиция и разные инструменты работы. Поэтому и результаты работы хороши бывают только в сопоставлении и дополнении интуиций. Этим Степанов и Лукашев пользовались умело.
Позвонив сыну, Анатолий Борисович попросил того подъехать к нему. Вскоре они встретились. Разговаривали в машине, и тот рассказал отцу немало того, что произошло во время его отсутствия. Особенно по приехавшему из колонии Лахову и встрече его с Князем. Сообщил он и об убийстве Федора, родственника Степанова и Виолетты.
Когда же Анатолий Борисович попытался сообщить о своей поездке, сын заявил, что ему все известно, в том числе и по воспитательной работе отца с людьми, проявившими халатность по этому делу. А затем добавил:
- Ты лучше займись сегодня своими делами и отдохни. Я же вижу, как ты устал. А завтра снова встретимся по вопросам безопасности Виолетты и Степанова. Он же, наверное, что-то наметил. Вот и помозгуйте еще раз вместе. Твоя поездка на место гибели помогла отвлечь внимание московских авторитетов от их главной задачи. Так что до завтра.
Вернувшись в офис, Анатолий Борисович зашел в кабинет Степанова, и тот сообщил о том, что Юрий Викторович Николаев и его жена просят подъехать Лукашева к ним на квартиру в час дня.
- Ждут они тебя, Анатолий, и хотят послушать. Так что, все по плану. Время-то уже первый час.
- Но у меня кое-что есть от сына.
- Тогда говори.
- Вчера вечером убит в своей квартире ваш родственник Федор. По утренней сводке проходит. Виолетта видимо не знает о смерти Федора.
- Значит, не выдержал до конца проверки, - задумчиво заявил Степанов.
- Тебе что-то известно?
- Потом. Я думаю, как об этом сообщить ей. Ладно, ты езжай, а то время подходит.
Подъезжая к дому, в котором жили Николаевы, Анатолий Борисович чувствовал, что у него не хватает мужества встречаться с родителями Валерия. Он понимал, как им будет тяжело еще раз пережить смерть сына.
Подойдя к двери их квартиры, он несколько минут стоял, не прикасаясь к кнопке звонка. Но как только прикоснулся, дверь сразу же распахнулась. Словно его ждали, стоя у двери. Встречала его мать Валерия. Одета она была в костюм шоколадного цвета. Костюм делал ее высокой и очень худой. Печальные глаза ввалились, и на фоне темных кругов под ними делали ее намного старше.
188
Совсем по-другому выглядел вышедший из зала отец Валерия. Одет он был в роскошный шелковый халат синего цвета. Но особенно броским было его лицо. На пухлых загорелых щеках были две ямочки. Темные волосы подстрижены коротко. Карие близорукие, но внимательные глаза и спортивная, подтянутая фигура говорили о его хорошей физической форме.
- Вы и есть тот самый Лукашев, выезжающий на озеро, в котором утонул наш сын? – спросил он, рассматривая вошедшего.
- Да, это я. Анатолий Борисович Лукашев. Начальник службы безопасности у Виолетты Яковлевны.
- Да вы проходите в зал, - предложила сразу же мать Валерия. – Не в коридоре же разговаривать.
Квартира, как и хозяин, была добротной. Войдя в зал, Анатолий Борисович увидел портъеры из тяжелого голубого шелка с темно-синими цветами. Такого же цвета был и диван с четырьмя глубокими креслами. Стены были обиты светло-голубым шелком. Журнальный столик стоял на ножках из слоновой кости. На нем были бронзовые старинные подсвечники, отливающие тусклым золотом на фоне голубых сумерек. Чувствовалось, что хозяин квартиры не считался ни с какими другими соображениями, кроме своей прихоти и вкуса. Это соответствовало и поведению хозяина.
Следуя гостеприимному жесту Николаева, Анатолий Борисович сел в кресло и будто растворился в недрах голубого и золотого. Ему даже не хотелось говорить, так он устал.
- Ну и что вы там узнали? – усаживаясь рядом, спросил отец Валерия.
- Узнал, что непосредственных виновников смерти вашего сына нет. Решение об отказе в возбуждении уголовного дела принято правильно. Однако, недоделок по отказному много. Это и породило домыслы и предположения. Замечания я высказал там на этот счет.
- Мне известно об этом, - перебил Николаев.
И как бы сдерживая бестактность мужа, его жена, стоявшая рядом, добавила:
- Вы лучше расскажите, что говорили о нашем сыне его однокурсники.
- Да, я со многими за эти дни встречался там. И не было ни одного человека, который бы не испытал светлого влияния личности вашего сына. Даже тот студент, о котором сообщалось в письме Виолетте Гусевой, уважал вашего сына, как умного, порядочного и сильного человека. Все, с кем я встречался, считали и считают Валерия героем нашего времени. Спасибо вам за него.
Проговорив это, Анатолий Борисович замер. Тишина убаюкивала его и как бы вернула к берегам озера, в котором утонул Валерий. Если бы его сейчас спросили о чем-то, то Лукашев не понял бы даже вопроса.
Первой нарушила молчание мать Валерия. Она подошла к Лукашеву и, расплакавшись, заговорила:
- Спасибо вам за ваши слова и за ваше отношение к нашему сыну. Спасибо и за то, что вы помогли нам встретиться с нашим внуком. Сын Валерия, будто копия отца во всем. Валерий страдал ухарством и видимо, это в какой-то степени способствовало его гибели.
Лукашев поднялся, так как больше не мог сидеть в кресле. И тогда мать Валерия, понимая состояние Анатолия Борисовича, предложила:
- Пошли в кухню, я накормлю вас тем, что любил Валерий.
- Да и по стопке можно выпить, - добавил Юрий Викторович.
- Извините, пожалуйста. Я приехал ночью и очень устал. Мы встретимся в другой раз. Обязательно встретимся. Я неважно себя чувствую, - ответил Лукашев, направляясь в коридор.
189
Выйдя из подъезда, Анатолий Борисович внезапно почувствовал, что теряет ощущение времени и пространства. Такое с ним стало случаться часто. Тяжелым шагом он подошел к своей машине и сев в нее, некоторое время осмысливал состоявшуюся встречу. Перемещаясь в воспоминаниях прошлого, Лукашев не мог быть безразличным к чужому горю. А то, что он увидел в глазах матери Валерия, волновало его особенно.
Когда Анатолий Борисович вернулся в офис и вошел в кабинет Виолетты, то увидел ее расстроенной. Лицо Виолетты было бледным, губы слегка шевелились, будто она что-то шептала. Не обращая внимания на вошедшего, она смотрела на Степанова, и горячась, произнесла:
- Да, у Федора было немало недостатков, особенно когда он окружил себя ореолом важности и могущества. Но это была всего лишь показуха. Он был всегда простым исполнителем чьей-то воли. Это был одинокий волк. Опасный и хищный, но одинокий. За ним никто не стоял, и никого его смерть не будет интересовать. Все, что сейчас требуется некоторым, это материалы на выдачу невозвратных кредитов, которые он мог куда-то припрятать
- Не будет интересовать, пока не найдутся эти материалы, - не выдержав, возразил Степанов. - А если найдутся?
- Найдутся, тогда и другие разговоры будут, - поддержал Степанова вошедший . – В конечном итоге, если подумать…
- Вот этого иногда и не хватает людям. Не хватает подумать! Но это сделать-то без труда можно и увидеть, что зло, как и добро, всегда возвращается к тому, кто его сделал. Хуже того, если тот, кто совершил зло, не получит его обратно, то оно обрушится на его ни в чем не повинных детей и внуков. Вы Библию читали? Там говорится, что грех падает до седьмого колена. Существует немало знаменитых семей, над которыми висит проклятие. И, как результат, кто-то на самолете разбивается, кто-то в дорожном погибает, а кого-то убивают. Все вроде случайно. Вот и задумаешься поневоле, а не кара ли это небесная? – задал вопрос Степанов.
- Это мистика, - возразила Виолетта.
- Не будем спорить, - продолжал Сергей Николаевич. – Для кого-то мистика, а для меня нарушать законы никому нельзя. Они могут казаться странными, особенно бандитские, любовные, торговые, да и кое-какие другие, но нарушать законы нельзя. Это я понял на своей непростой работе. Мы часто видим, как стонут и льют слезы по убитым. Особенно старается в этом телевидение, когда убивают журналиста, или всенародно любимого политика, талантливого и неповторимого. Но на самом деле убивают ведь дельца, который нарушил законы какой-то банды. Убивают того, кто кидает свою братву. За каждым печальным случаем убийства стоит нарушение закона. Закона зоны, закона коллектива, закона обогащения и так далее. На первый раз могут избить, а в другой раз могут и на тот свет отправить.
- В этом что-то есть, - озадаченно проговорила Виолетта.
- В школе нарушителям грозят пальчиком, - продолжал Степанов. – Во дворах им морду бьют. А дальше все круче и круче. Федор был склонен нарушать всякие законы. Он пренебрегал порядочностью. И вот результат.
- Поэтому мы всегда и предупреждали не нарушать никаких законов, - улыбнулся молчавший до этого Лукашев.
- А не связано ли это с последним нашим разговором. Он ведь тогда сообщил, что устроился работать у Князя? Да и сообщил, что принят для оказания помощи Князю в его грязных делах.
- Вот об этом и придется рассказать следователю, - добавил Анатолий Борисович.
190
- Если бы знала, не стала бы и разговаривать с ним. Но он в тот день был таким грустным, что я не выдержала и пыталась как-то его успокоить. Родственник ведь.
Ей было невдомек, что маска грусти в тот день была у Федора искусственной. Фактически он хотел получить от Виолетты большие деньги за вранье, которым будет снабжать ее. Хотел отомстить за то, что его не приняли в объединение «Сельпродукт». А главное, отомстить за то, что ему так не повезло в банке, а у нее все в порядке.
- Не переживай. Чего искал, то и нашел, - успокаивая, заговорил снова Степанов. - В жизни у каждого своя колея.
Виолетта слегка нахмурила брови и покусала ровными зубами нижнюю губу.
Услышав от Степанова слова о том, что у каждого своя колея, Виолетта вдруг представила на месте Федора не его, а Владимира. Она уронила свою голову на лежащие на столе руки и оказалась во власти единственного, до невыносимости сильного чувства. Перед ее глазами стоял Владимир. Больше никого она не видела и не слышала. Она словно перестала существовать, перестала быть личностью. Ни желаний, ни оценки ощущений связанных с убийством Федора. Она словно превратилась в другого человека.
Видя, как Виолетта переживает, Степанов успокаивая, заговорил снова.
- Меня всегда страшили случайные опасности – бессмысленные и непредсказуемые. Но, видимо, они неизбежны, особенно для людей, пренебрегающих разумом и порядочностью. Такие люди, как правило, и оказываются в руках преступников и становятся их жертвами.
- Я понимаю все это, - устало согласилась Виолетта. – Но я никак не могу понять, зачем и почему происходят эти кошмары.
- Виолетта, я не хотел бы видеть тебя такой расстроенной, - негромко, но с усилием произнес Степанов. – Ведь жизнь продолжается. Постарайся успокоиться. Тебе предстоит сообщить об этом своей маме и бабушке. И сделать надо так, чтобы они меньше расстраивались.
С видом полного согласия Виолетта развела руками и неожиданно произнесла:
- Я очень волнуюсь и за Володю и за своего сына. Очень!
Глядя на взволнованную Виолетту, Степанов думал о том, что убийство их родственника видимо, и есть начало расправы над ним и близких для него людей. Собирая факты и наблюдения, он был переполнен мыслями и предчувствием нависшей над ним и Виолеттой опасности.
Несколько минут все молчали. И снова первым заговорил Степанов:
- Как и договаривались, возле тебя теперь будет находиться постоянно Анатолий Борисович. У него наградное оружие, и это будет основной защитой. Я буду выполнять и его обязанности и свои.
Проговорил это Степанов спокойно. Он привык скрывать свои чувства. Мало того, он умело выдавал свое состояние за деловитость и пунктуальность.
- А сейчас мы поговорим, как тебе вести себя в этой обстановке. Придется привлекать к кое-каким твоим обязанностям и заместителя по производству Наталью Петровну Корнееву. Выезды из офиса в банк по нашим магазинам и клиентам возложим на нее. А Анатолий Борисович никуда не должен от тебя отлучаться. Работает от двери до двери.
- И как это понимать? – заинтересованно спросила Виолетта.
- Утром приезжает на своей машине к твоему дому, подходит к двери твоей квартиры и выводит тебя из подъезда. Сажает в свою машину и везет на работу. При этом каждый день меняет маршруты. Привозит в офис и вводит в твой кабинет. Сам находится в кабинете напротив. Но это техническая сторона, и тебе не надо этим забивать свою головушку. Важно другое. Все указания Анатолия Борисовича выполнять обязательно. И
191
еще одна просьба – постарайся меньше общаться с незнакомыми людьми. Кадровику я уже дал указание, чтобы вновь принимаемых сначала знакомили со мной. Будет и еще немало других советов и предложений. Но это завтра после согласования нашего плана с сыном Анатолия Борисовича. А сейчас мы пойдем с Анатолием Борисовичем в мой кабинет и немного пошепчемся.
- Вот и хорошо. А мне надо с главным бухгалтером поработать, - согласилась Виолетта, не показывая своего состояния после услышанного.
В эти годы криминальная обстановка особенно обострилась. Получили распространение заказные убийства. Они и раньше происходили, но были от случая к случаю. Но те «единичные случаи» дали толчок для решения вопросов этим способом. Потребовался спрос на заказные убийства и на их исполнителей. А спрос естественно рождает предложение. И нашлись люди, готовые к делам с пистолетами, автоматами, гранатометами, взрывчаткой. И дело пошло. Результаты с самого начала были удачными. При этом применялись различные способы, в том числе и яды от химических и растительных до змеиных и радиационных. В пищу клиентам подмешивались толченое стекло, а в котлеты впрыскивалась ртуть. А уж что только не вливалось в спиртные напитки. Взрывались машины, канцелярские столы, взрывались и портфели, и мобильные телефоны, авторучки, почтовые посылки и даже детские игрушки. Человеческая мысль ведь ни в чем не стоит на месте, в том числе и в применении способа убийства.
Но наибольшее применение получил обычный расстрел жертвы. При стрельбе из снайперской винтовки даже целая толпа телохранителей, окружавшая клиента плотным кольцом, не могла его защитить. А если стрелок располагался на чердаке или в квартире на каком-нибудь этаже, то успех был почти стопроцентный. Но чаще стреляли в упор в кабинетах или на лестничных площадках. Со стороны это смотрелось для заказчика особенно приемлемо, так как служило уроком и для других. Распространение получили заказные убийства клиентов и на пороге собственного дома. В этом была даже некоторая гуманность, потому что убитый сразу попадал в руки родных или знакомых. Дело в том, что у своего дома клиент расслабляется, теряет бдительность и чувствует себя в безопасности. При этом убийца может войти в подъезд под видом знакомого и, увидев входящую жертву, спокойно подойти и произвести выстрел. Как правило, из пистолета с глушителем. Затем сделать второй контрольный в голову и быстро исчезнуть на ожидавшей его машине.
Войдя со Степановым в кабинет, Анатолий Борисович достал из сейфа свой наградной пистолет и молча разобрал его на столе до последней детали. Протерев их, он снова собрал и несколько раз нажал на курок. Пистолет был в полной готовности. После этого Лукашев, зарядив обойму, вставил ее в рукоятку, передернул затвор, послав патрон в ствол, и опустил кнопку предохранителя.
Конечно, можно было этого и не делать, так как пистолет у него всегда был в порядке. Но Лукашев выезжал с ним в командировку после которой и производил полную разборку и чистку пистолета. Было в этом и еще кое-что. Эти действия внушали уверенность и надежду на то, что успевая выстрелить первым, он сможет защитить от преступников и себя, и других. Способность выстрелить первым не раз выручала его во время работы в УВД.
- А решение пересадить Виолетту Яковлевну в мою машину и под мою защиту правильное, - вложив пистолет в подмышечную кабуру, проговорил он.- Я тоже к такому выводу пришел. Они же будут стремиться одним ударом убрать обоих. А тут и машина другая, и вместо тебя другой за рулем. Значит, взрывчатка может отпасть. Остается тогда подъезд или офис, и двумя исполнителями. А это усложнит их действия.
192
- Все правильно. Но машину свою перед каждым выездом осматривай, - согласился Степанов, и, передав набросок плана по защите Виолетты, добавил, - Ты почитай, и что считаешь необходимым, добавь. А я пойду, осмотрю территорию вокруг офиса, цехов и складов.
Помещения объединения «Сельпродукт» находились на окраине небольшого села, и в результате настроенных за последние годы коттеджей, почти примыкали к городу.
Выйдя, Степанов посмотрел на разросшиеся кусты вдоль дороги. Место для снайпера удобное, но отход после стрельбы практически невозможен. Сетки заборов почти вплотную подходили к кустам. Перейдя дорогу, он, тем не менее, прошел несколько метров сначала в одну сторону, затем в другую и обнаружил, что через окна офиса виден каждый человек, находящийся в комнатах. Сделав об этом пометку в блокноте, Степанов направился к складам и вдруг подумал о возможности проникновения на территорию цехов посторонних лиц во время привоза мяса из других районов. Посторонняя машина появиться незамеченной здесь не могла, а вот с привозимым мясом или другим сырьем вполне могла использоваться. Значит, внимательнее работать с новыми клиентами, - подумал он, делая снова пометку в блокноте.
Казалось, ничего не настораживало Степанова и не вызывало подозрений. Но, тем не менее, он подошел к складу готовой продукции и сел на скамейку для курящих работников склада. Иногда по дороге, проходящей рядом с этим складом, проходили жители этого села. Но все они были на виду, и это не должно было устроить исполнителя.
Придя к такому выводу, Степанов прошелся мимо других помещений, принадлежащих «Сельпродукту» и вернулся в офис.
Лукашев уже сидел в кабинете напротив Виолетты Гусевой. Дверь кабинета, в котором он находился, была приоткрыта. Кабинет принадлежал экономисту объединения, но сейчас он находился в отпуске.
- Устроился? – войдя к нему, спросил Степанов.
- Вроде, - буркнул тот и сразу добавил, - Я прочитал твои наброски. Вопросов много. Давай договоримся так, я отвезу Виолетту Яковлевну и вернусь. Тогда мы и поработаем по плану. Но мне нужен адрес Владимира Павловича. Она же может к нему после работы поехать.
- Может. Улица Партизанская, дом 47 квартира 16. Возле кинотеатра «Сокол». Ехать по улице Гвардейской до сельхозуниверситета. На следующем перекрестке свернуть направо. Это и будет Партизанская. Дом сразу увидишь. Он недавно построен.
- Понятно. Я знаю тот дом. Кстати, что дал осмотр территории?
- Думаю, что скорее всего могут использовать подъезды домов, где мы живем. Но исключать наши объекты здесь тоже нельзя. Особенно склады во время приема мяса и молока.
- А склады готовой продукции? За ней ведь тоже приезжают на машинах. И не только из города. Особенно за деликатесами.
- Тоже верно. Виолетта не говорила, когда выезжает?-
- Сказала, что звонил ее знакомый и сообщил, что болеет. Поэтому она попросила меня отвезти ее к нему пораньше.
- Из посторонних кто-нибудь приходил?
- Нет. Только свои.
- Ты сына попроси завтра, чтобы он своими спецами осмотрел ее кабинет на предмет прослушки и взрывчатки.
- И не только об этом, - Согласился Лукашев. И в это время из кабинета вышла Виолетта Яковлевна.
- Ну, что? Поехали? – спросила она Лукашева.
- А куда? – уточнил тот.
- К Володе. Я скажу, как ехать.
193
- Мне это известно.
Дорогой они молчали. Услышав о том, что Владимир болеет, Виолетта уже не могла работать. Потребность встретиться и оказать какую-то помощь была так сильна, что ни о чем другом она не могла и думать. Чем больше Виолетта узнавала Владимира, тем больше любила его. Все черты его характера ей нравились так, словно она его знала давным-давно. Во всем, что он говорил, думал и делал, она видела только правильное и деловое. Он никогда не противоречил ей ни в чем и всегда старался предусмотреть ее желания. Владимир не умел любить наполовину, и это чувствовалось во всем. Услышав о его болезни, Виолетта очень испугалась. В машине она нервничала при каждой остановке перед светофорами.
Наконец они подъехали к дому, и Анатолий Борисович спросил:
- Мне ждать вас?
- Нет. Нет. Я до утра буду здесь.
- Тогда пошли. Я доведу до квартиры. Заодно и узнаю, где завтра буду встречать.
Поднимаясь по лестнице, Лукашев сообщил, что сегодня они со Степановым задержатся на работе. И если ей что-то срочно потребуется, она может позвонить ему.
Войдя в квартиру, Виолетта увидела Владимира, который направлялся к ней навстречу. Был он в спортивном костюме и очень бледный. Обняв его, Виолетта с упреком заметила:
- Зачем встал. Пойдем в спальную комнату. Уложу тебя, и там поговорим.
Блестящие глаза Виолетты строго и укоризненно взглянули на Владимира, и тот слабо улыбнулся.
- Не ожидала меня увидеть таким? – заговорил он глухим, изменившимся голосом. После этих слов Владимир закашлял коротким стонущим кашлем.
Не отвечая на его вопрос, Виолетта спросила о градуснике, и когда Владимир показал, где он находится, взяла его. Расстегнув куртку, она энергично засунула его под мышку больному.
- А теперь рассказывай, что с тобой произошло? Врача вызывал?
- Да приезжали перед тобой.
- И что?
- Говорят, что аллергия на что-то. Но у меня никогда ее не было.
- А сам-то что думаешь? И главное, как сейчас чувствуешь себя?
- Какая-то слабость появилась. Сначала зачесались глаза, началось чихание, насморк, а потом кашель такой, что ночью задыхался.
- А почему меня сразу не вызвал?
- Думал, пройдет. Я ведь вчера на строящемся доме с утра по этажам лазил. А там сквозняки сильные. Вот и подумал, что простудное. А врачи, когда я им сказал об этом, сразу же заявили, что в том районе у водоканала что-то с очистными сооружениями произошло. В результате большая утечка сероводорода. И в городе у многих сейчас такое состояние.
- Ты хоть обедал сегодня?
- Сметану проглотил.
Вынув градусник, Виолетта посмотрела и ничего не сказав, вышла в кухню. Температура была тридцать семь с половиной.
- Лежи, не вставай. Я сейчас приготовлю ужин. Яичницу с ветчиной будешь? Ты же всегда это считал самым любимым своим блюдом.
- Конечно, буду, - оживленно ответил Владимир. Но это оживление продолжалось недолго. Когда Виолетта подошла к нему, она снова увидела его болезненное состояние, которое раздражало его возможно сильнее самой болезни. Он очень не любил болеть и особенно раздражался, когда суетились возле него люди, перед которыми он стыдился быть больным.
194
Понимая его состояние, Виолетта приступила к действиям. Узнав, что выписал из лекарств приезжавший врач, она спросила, где рецепты и, увидев их в зале на столе, сразу позвонила Лукашеву. Вскоре тот подъехал и был направлен за лекарствами.
Приготовив ужин и получив от Лукашева лекарство, Виолетта помогла встать с постели больному и, обняв, повела его в ванную комнату.
Помогая помыть лицо и руки, она протерла вымытое полотенцем и укоризненно заметила:
- Мужики, когда болеют, становятся как малые дети. А теперь идем кушать. И попробуй только отказаться.
Владимир молчал. И казалось, был равнодушен к такой активности Виолетты. Но это лишь казалось. Фактически он стыдился того, что создал для нее такие проблемы.
После ужина и принятия лекарства Виолетта уложила Владимира в спальне и сев на кровать, спросила:
- А теперь подробнее про водоканал расскажи. Я слышала, как в другой области из-за старого оборудования произошла утечка сероводорода и там с такими же, как у тебя, признаками, заболело много людей.
- Примерно такое же произошло и у нас на водоканале. Оборудование старое, а денег для замены новым нет. Говорят, что город не выделяет на это. Кстати, такое же положение и с другими предприятиями города.
- Поэтому и мэра города недавно арестовали, - дополнила Виолетта. И, взяв руку больного в свою, добавила, - Воруют, воруют, и все им мало. Он же построил себе трехэтажный коттедж. Чего ему еще не хватает?
- Кстати, ты с ним во сне общалась? – улыбнулся Владимир.
- С ним. С ним. Но может быть, хватит разговоров. Ты вздремни , а я тут немного порядок наведу, - предложила Виолетта.
Сейчас в ней особенно проявлялось активность и быстрота соображения, которые появляются у мужчин перед опасными и решительными минутами жизни. Именно те минуты, когда мужчина показывает, на что он способен и подготовлен.
Все у нее спорилось. Она помыла посуду и уложила ее по полкам. Протерла во всех комнатах мебель и помыла полы. По-своему расставила кое-какие вещи и разложила по местам разбросанное. За этим занятием Владимир и увидел ее. Он поднялся с постели и направился в туалет. Выйдя из него, Владимир взял за руку Виолетту и тихо попросил:
- Пошли в спальную комнату. Я лягу, а ты сядешь рядом, и мы поговорим.
- Тебе доставляет удовольствие меня слушать? – как бы удивленно спросила она.
- Огромное. Преогромное.
Войдя в спальню и поправив его подушку, Виолетта села на край кровати и неожиданно подумала, почему она, приехав из Москвы в свой город, не подумала о Владимире сразу? Почему позволила ему жениться на совершенно чужой для него женщине? Стоило бы протянуть руку, и все бы в его и в ее жизни было бы по-другому. Особенно в его жизни с неудачным браком.
- Так о чем ты хочешь поговорить? – поправив одеяло, спросила она.
- Сначала хочу сообщить тебе приятное. Вчера я встречался с адвокатом, который ведет дело о моем разводе, и он сообщил, что моя бывшая согласна на развод без суда. Но за это требует квартиру, в которой живет и все, что в ней находится.
- Да ради бога. Переписывай на нее, и как можно быстрее.
- Но это не все. Требует один миллион денег. В рублях.
- У тебя какие-то проблемы с деньгами?
- Нет, конечно. Готов хоть сейчас отдать этот миллион.
195
- Вот и отдавай. У меня тоже кое-какие сбережения есть. Хватит и на хорошую квартиру, и на отдых. Так что используй это быстрее, пока она еще чего-нибудь не придумала. Не обижайся, но я и сейчас не пойму, как ты мог связаться с таким человеком?
- Я и сам не пойму. Словно какое-то колдовство сработало или волшебство. Я был одурманен, превращен в слюнявого, влюбленного идиота. Ее жеманство, ее картавое сюсюканье и ее всезнание, затыкающее всем рты, сработало тогда так, что я и опомниться не успел, когда оказался в ЗАГСе. Сейчас я испытываю чувство, будто у меня вырвали, наконец, болевший долго-долго зуб, который так отравлял мою жизнь. Особенно спасибо адвокату, который сумел убедить ее произвести развод без шума и скандалов.
- Поэтому и выполняй ее требования. Как только формальности закончатся, мы сразу же оформим наши отношения. А то Игорек уже несколько раз спрашивал, когда он перейдет в новую квартиру.
- А о мэре нашего города что-нибудь тебе известно? – уходя от неприятного разговора о бывшей жене, спросил Владимир.
- Нет. Сначала по телевидению кое-что сообщили о взятке. А после ареста молчат. Раскручивают. Видимо, не только по взятке всплывают дела.
Владимир попытался сесть, чтобы продолжить разговор, но Виолетта скомандовала: «Лежать! Лежать и спать!»
- А ты? Так и будешь сидеть рядом со мной?
- Буду сидеть рядом и работать, - ответила Виолетта. – Тебе придется привыкать к этому. Я или все время на работе, или все время думаю о работе.
- У меня разговор тоже о работе.
- Тогда начинай. Немного поговорим. Ты ведь так и так не уснешь.
- Но сначала я бы хотел спросить тебя о том, как съездил Анатолий Борисович? И почему он заменил Сергея Николаевича?
- Съездил нормально. Все тогда произошло так, как было на самом деле. Вы же мужчины иногда любите показать свое ухарство. В общем, утонул Валерий без вмешательства посторонних. Полез в холодную воду, и судорога скрутила. В том месте холодные родники. До него несколько человек утонуло. Но ввиду нашей постоянной халатности меры к тому, чтобы люди не тонули, не были предприняты. По этому делу Анатолий Борисович нашел много недоработок, которые и породили всякие слухи и домыслы.
Проговорив это, Виолетта замолчала. И тогда Владимир напомнил ей о втором вопросе, на который она не хотела отвечать. Она видела его болезненное состояние и решила сообщить о нависшей над ней и Степановым угрозе позднее. После его выздоровления. Однако, зная его настойчивость, это решение изменила. Тем более, ожидая ответа, Владимир смотрел на нее так, словно понимал, почему она не хочет отвечать на второй вопрос.
- Хорошо. Отвечу и на второй вопрос. У Анатолия Борисовича наградной пистолет. А сейчас обстановка такая, что без него нам не обойтись.
- Я так и предполагал. Тогда подробнее.
- Во время своей командировки Анатолий Борисович узнал, что Князь, о котором ты знаешь, принял решение убрать меня с помощью прибывшего недавно из колонии бандюгана, который очень злой на Сергея Николаевича. В общем, прошлое напоминает о себе. Степанов тогда с твоим отцом много доставили неприятностей главарю Степноградской банды Парамону. А тот перед смертью уговорил московских криминальных авторитетов отомстить Степанову и его родственникам. Кстати, моя мама с твоим отцом тоже принимали участие в этой борьбе. Поэтому и тебе надо сейчас особенно быть осторожным и внимательным.
- А полиции это известно?
196
- Конечно. И они принимают все меры к тому, чтобы сорвать их планы. Но я так расстроилась, узнав об этом. Когда открывала свое предприятие, разве я думала об этом? Да и ты тоже. Мы ведь верили, что главная наша цель - это не допустить в работе плохого. Я и сейчас считаю это главным в своей жизни. Но почему мне мешают так поступать? – В ее голосе зародилась нота протеста. – Я не могу стоять в стороне и принимать то, что от меня требуют эти подонки. Не могу принять покорность перед ними и никогда не смогу смириться с беспомощностью и беззаконием.
- Понимаю и не думаю, что тебя можно переубедить, - начал Владимир. – Но надо использовать любой шанс, чтобы сохранить наши жизни и наш бизнес.
- Это сейчас и делается, - ответила Виолетта. К ней вернулось прежнее чувство ее собственного мира. Более того, оно усилилось крепнувшей любовью к Владимиру. Эта любовь заставляла ее двигаться только вперед, и быть достойной любимого. Она понимала, как трудно ей и таким же другим одерживать в этом мире победу, но и сдаваться она не собиралась.
- Делается, но как-то робко. Особенно со стороны местной власти. Видимо, от таких, как Князь, получают больше, чем от государства, - добавил Владимир.
- А что ты хотел? Свои потребности они считают главными? Поэтому и делают все так, чтобы сила частного бизнеса стала бесправной, бесплатным рабом их бессилия. Многим чиновникам не нравится независимость нашего ума. Но во всем этом виноваты мы сами, потому что всегда принимали на себя вину чиновников. Одобряли и поддерживали даже то, что здравомыслящему человеку и в голову не придет. Я изучала в университете кое-какие «гениальные» труды Вышинского. Особенно о необходимости внесудебного разбирательства так называемыми «тройками» и использования доказательств, признаниями обвиняемых. А к чему это приводило? К избиениям содержащихся под стражей, к оговорам и самооговорам. И что, кто-нибудь ответил за это? В те годы и приучили правоохранительные органы нарушать законность. Сейчас делается немало по улучшению их работы. А вот с чиновничеством сложнее. Когда смотришь по телевизору передачу о должностных ворюгах и взяточниках, сразу узнаешь их. Они словно выращены в одном инкубаторе. Холеные лица с выражением самодовольства и высокомерия, презрительный взгляд, под глазами алкогольные темные мешки. Эти люди, и засорили номенклатуру местной власти, произведя ее перерождение. Такие люди способствуют и преступности, которая в любом государстве может быть только такой, какой позволяет ей быть государство.
197
- Видимо это так, - согласился Владимир. – Половина страны носит погоны, а преступность побороть почему-то не могут. Ведь честных людей намного больше, чем тех, с кем они борются.
- А как им бороться, если мэр города преступник? Ворон ворону глаз не выклюет. А если это так, то и кто рядом с ним, тоже подворовывают. Но ведь жизнь-то несмотря ни на что улучшается. А кое-кому все чего-то не хватает. Вот этого я никак и не могу понять. Но ты меня заставил много говорить. И что, получил от разговора удовольствие?
- Огромное. Преогромное.
- Тогда укладываемся спать. Я сегодня сплю на диване.
- А как же я один? Вдруг мне плохо станет? – схитрил Владимир.
- Я чутко сплю. Позовешь, и я вмиг окажусь рядом.
198
ОПЕРЕЖЕНИЕ
Днем в кабинет директора ресторана Сорокина неожиданно ввалился Лахов с папочкой под мышкой и в модном костюме. Совеем как бизнесмен.
- Привет, Егор, - с порога улыбаясь, поздоровался он и, пройдя к креслу, уселся.
- А, Валентин! – будто обрадовавшись, воскликнул Князь и поднявшись, подошел к нему , протягивая ладонь. – С чем пожаловал?
- Проезжал мимо и решил заглянуть к тебе. Думаю, надо узнать, как живет-поживает старый друг.
- И правильно сделал, - одобрил Князь. – Что-то новое есть?
- Есть, Егор, есть. Баба, которая тебе так мешает, занялась стройкой. Большой стройкой, а на это ведь у нее деньги уходят. Вот я и подумал, а не подоить ли ее сначала.
- О чем ты говоришь? – воскликнул со всей искренностью Князь. – Пока рядом с ней будет Степанов, мы от нее ничего не получим. Ты что, забыл, как он поступал с тобой? Когда уберем Степанова и ее, вот тогда-то будет легче сделать то, что ты предлагаешь.
- Почему?
- Родственники продадут ее предприятие, а с другими будет легче справиться.
Вроде и ничего особенного не сказал Князь. Просто не поддержал Лахова в разговоре. Но от этих слов потянуло вдруг могильным холодом. Подавив в себе настороженность, Лахов спросил:
- Что ты имеешь в виду под словом справиться?
- Приобретем «Сельпродукт» в свою собственность. Поставим нашего человека директором и будем припеваючи жить. Оно уже сейчас приносит большую прибыль, а с вводом новых цехов она увеличится и тогда можно и жить по-другому.
- Это ты о себе так планируешь? – чувствуя очередной подвох, спросил Лахов.
- Почему о себе. Мы же вдвоем работаем. Вот и будем вдвоем собственниками. Не все же время заниматься тем, чем мы занимаемся.
Отвечая так, Князь был уверен, что заподозрить его в этом подвохе невозможно. И чтобы лучше убедить Лахова в исполнении своего плана спросим.
- Выпить хочешь?
- Хочу, - ответил Лахов, надеясь услышать что-то еще.
Лахов был опытным человеком в играх с такими людьми, как Князь. Этот опыт он приобрел, работая в областной прокуратуре, и умело им пользовался, даже отбывая срок на зоне.
Дождавшись, когда молоденькая секретарша вкатит в кабинет тележку с закуской и спиртными напитками и расставит это на журнальном столике, он с завистью проговорил:
- Хорошо живешь, Егор.
- Такую же жизнь я предлагаю и тебе. Не надо откладывать то, что намечено. Когда сделаем то, о чем договорились, я помогу тебе и в других делах. Но сначала надо решить со Степановым и его родственницей.
- Хорошо. Хорошо. Убедил. Не надо больше ничего говорить. С каждым словом ты погружаешься все глубже и глубже. Потом будет труднее выбираться. Лучше расскажи, кто и почему убрал у тебя одного из твоих помощников?
- Не понял, о чем это ты? – словно споткнувшись, пробормотал Князь.
- О родственнике той бабы, которая так мешает тебе. Чего молчишь? Опять в непонятку играешь? О Федоре, с которым химичил в банке.
- Мне самому пока не понятно.
- Так давай я помогу разобраться. Но для начала скажи, зачем взял к себе человека, которого Степанов посадил на крючок по взятке?
- Она заключения санэпидстанции по мясу делает. Поэтому и взял. Но это мои дела, и тебе влезать в них не надо.
199
- Почему? Мы же с тобой большой заказ выполняем, а ты окружаешь себя людьми, которые на крючке. Неужели непонятно, что их легко использовать полиции? А твой Федор оказывается родственник еще и той, которую ты заказал мне. И что, он будет работать на тебя?
Возражать Князю было трудно, и он, чтобы сменить тему разговора, предложил выпить еще по бокалу французского белого сухого.
Не возражая, Лахов поднял наполненный бокал и несколько минут молча закусывал.
Молчал и Князь, прикидывая совершенно новое положение, в котором оказался. Он понимал, что если Лахов сообщит об этом тем, от кого исходит заказ по Степанову, ему конечно, несдобровать. Продолжая молчать, Князь ждал, что еще может добавить Лахов. Какой еще обладает информацией?
Но тот не торопился.
Прерывая затянувшееся молчание, Лахов заговорил первым:
- Сам-то что думаешь по Федору?
- Мои помощники до конца еще не разобрались. Но Федор повязан со мной по кредитным делам банка и не думаю, что он связан с полицией.
- Хватит. Объяснения давай другим, а я человек дела. Для того, чтобы выполнить то, что поручено мне, я должен срочно разобраться в этом твоем проколе. Разбираться будут мои пацаны. А от тебя потребуется только зелень. Десять тысяч. После моей проверки я сразу приступаю к выполнению заказов. Понял?
Князь молчал.
- Я не слышу ответа, - напомнил Лахов.
- Пытаюсь прийти в себя. Ты меня раздеваешь.
- За глупости надо платить. Или деньгами. Или жизнью. Но пока я не разберусь в смерти твоего помощника, я не могу выполнить то, что мне поручено. Поэтому и нужны твои бабки.
- Я должен подумать, - ответил Князь.
- Подумай, - пожал плечами Лахов. – Голова для этого и дана. А я пока вина выпью. Скажи, чтобы еще принесли такого же.
- Я сам схожу за ним на склад.
Вскоре Князь вернулся и, поставив корзинку с вином на пол, достал из нее несколько бутылок и пакет, обернутый целлофаном.
- В нем десять штук. Можешь не пересчитывать.
Однако, Лахов не отвечая, развернул пакет и вынув пачки с долларами, переложил их в карман пиджака. Зная Князя, он не мог не убедиться в том, что в пакете нет взрывного устройства.
-Сегодня же и узнаем все, что нас интересует, - поднялся Лахов.
– Но и с остальными не затягивай.
Лахов остановился, обернулся, но, так и не ответив, молча вышел.
В тот же день Валентину Петровну Кузнецову вызвал на встречу Лукашев. Посадив ее в свою машину, он сообщил ей о договоренности Лахова с Князем и предупредил, что в ее квартире ночью будут находиться работники полиции, которые задержат пришедших.
- А мне что делать?
- Впустить их в квартиру и сразу же уйти в свою спальную комнату.
В эту ночь Кузнецова долго не могла уснуть. В зале сидели три оперативника, и это пугало ее сильнее предупреждения Лукашева.
200
Уже засыпая, она вдруг услышала подозрительный скрип в двери. Она слетела с кровати и выглянула в коридор. Дверь на лестничную площадку была открыта, а в дверном проеме показалась человеческая тень. Через мгновение в квартире было все освещено и выскочившие оперативники ударами уложили на пол двоих вошедших.
- Да это же знакомые нам морды! – Воскликнул один из полицейских.
Задержанных усадили на диван. На руках у них были наручники.
- Обыщите их, - приказал один из оперативников.
Вскоре на столе оказались два пистолета ТТ.
- Выходите, Валентина Петровна. Теперь они не опасны, - произнес тот, кто приказывал обыскать задержанных.
Накинув халат, Кузнецова вошла в зал. Один из задержанных оказался знакомым. Последние дни он постоянно присаживался к ее столику в ресторане и набивался в знакомые.
- Кого-то из них знаете? – спросил все тот же, который видимо, был старшим..
- Да, вот этого рыжего. Он в ресторане ко мне несколько раз подсаживался и спрашивал, была ли я любовницей Федора Гусева.
- Понятно. Ну, а что ты скажешь? – обращаясь к рыжему, спросил старший.
- Понравилась мне, вот и спрашивал, свободна или нет.
- А ночью проник в квартиру тоже для уточнений этого? И в помощники взял с собой напарника. Так?
Задержанный молчал. Приставленный к его боку одним из оперативников пистолет, давил так, что ему трудно было дышать.
- Значит, охотился за этой женщиной? – снова спросил старший и передернул затвор пистолета, давая понять, что может и нажать на спусковой крючок.
Страх у допрашиваемого усилился, и он кивнул головой.
- А зачем?
- Приказали… - выдавил тот.
- Кто? Егор Потапович?
- Нет.
- А кто?
- Его дружок, недавно вернувшийся из колонии, - ответил тот и повернув голову на второго задержанного, замолчал.
- Пакуйте их, - приказал старший, - и к нам, в управу.
Вскоре тот, кого допрашивали в квартире Кузнецовой, оказался в кабинете перед Лукашевым.
Назвав свое звание и должность, Лукашев посмотрел паспорт задержанного и спросил, к какой группировке тот относится.
- Я не знаю. Но шеф - старый дружок Егора Потаповича. Нас десятерых он передал ему для выполнения какого-то особого задания.
- И чем промышляет он? Рэкет?
- Нет. Готовит нападение на каких-то коммерсантов.
- Что еще?
Задержанный был напуган до смерти и готов был отвечать на все вопросы Лукашева.
- Но я многое не знаю. А вот друг мой, которого этот приехавший приблизил к себе, знает много. Он и сказал мне, что готовится мочкануть кого-то.
- А может тебя мочкануть? Ты же не говоришь, зачем с пистолетом проник в квартиру к женщине.
- Не надо. Не надо, - залепетал задержанный.
- А это зависит от тебя. Как твоего дружка звать, и где он тусуется?
201
- Не понял.
- Где с ним можно повстречаться?
- В баре «Звезда» или дома.
- Напиши его адрес.
Получив адрес, Лукашев убрал листок со стола.
- Кого-нибудь мочил из пистолета, который изъяли у тебя при задержании?
- Нет. Нет. – Испуганно замотал тот головой.
- А сегодня мог замочить ту женщину?
- Но сначала мы должны были узнать, о чем она договаривалась с мужиком, которого убила. А потом расспросить про ее дела.
- Конкретнее!
Задержанный тяжело вздохнул и сообщил, что они должны были с помощью пыток узнать на кого она работает: на Степанова, который подловил ее на взятке или на ментов, которым известно о ее взятках.
- А если она не призналась бы, тогда что?
- Тогда мы должны были ее убить. Но я бы этого не смог сделать. Вы можете спросить у Филиппа, которого со мной взяли. Я предложил ее изнасиловать и только.
Несколько минут Лукашев молчал. Затем задал очередной вопрос:
- Тебе плохо было в жизни?
Задержанный пожал плечами.
- Почему оказался у Егора Потаповича?
- Он обещал много платить. А устроиться на работу я не мог.
В эту ночь Лукашев долго разговаривал с задержанными. Отправляя в другой кабинет одного, он сразу же допрашивал другого. И получив что-то новое, возвращался к первому. Он понимал, что пока задержанные ошарашены их задержанием, они могут много сообщить полезного для дальнейшей оперативной работы.
Не дожидаясь рассвета, Лукашев с двумя оперативниками выехал по полученному от задержанного адресу. Дом, в котором тот жил, был частным. Он был окружен высокими деревьями так, что они скрывали его окна.
Открыв калитку, Лукашев направился к двери дома. Дверь была самая обыкновенная. Не бронированная и открывающаяся вовнутрь.
- Ну и что предлагаешь? – спросил Лукашев одного из оперативников.
- Звонить нельзя. Можно и пулю получить, - ответил тот, и, помолчав, добавил, - А пока слесаря из ЖЭКа найдешь, многое потеряем.
Достав из кармана связку отмычек, он поковырялся в дверном замке и, открыв дверь, произнес:
- Входите.
Войдя в коридор, все вынуждены были остановиться, чтобы дать глазам привыкнуть к полумраку, царившему в доме. Войдя через некоторое время в первую комнату, они осторожно осмотрелись. В углу комнаты были сложены коробки и дорогие ковры в рулонах. Рядом в беспорядке стояли чемоданы и какие-то тюки.
- Видимо под склад ворованных вещей использовался этот дом, - мрачно отметил Лукашев.
Пройдя в другую комнату, вошедшие увидели такое же нагромождение коробок с электронной техникой. В доме было тихо. Малейший звук от шагов вошедших отдавался в этой тишине.
202
Перейдя в другую комнату, Лукашев почувствовал, как его охватило тревожное чувство. Несколько минут он стоял, не двигаясь, силясь понять, в чем дело. Но напрягая слух и задержав дыхание, ничего не слышал. Однако у него почему-то возникло убеждение, что в доме есть кто-то еще. Постояв какое-то время, он пошел в другую комнату и, войдя, почувствовал запах табачного дыма. При этом не старый, застоявшийся запах, а свежий. Будто курили недавно. Он направился в спальню, дверь которой была открыта. Там тоже никого не было. Зато запах табака был еще сильнее, а на полу пепел сигареты и кровь.
- Кто-нибудь есть в доме? – крикнул Лукашев.
Однако в доме царило молчание. Лукашев попытался унять свое волнение, но обстановка была слишком тревожной. В комнате сохранились следы кровавой драмы. Видимо здесь кого-то пытали, - подумал он. Ставни уже пропускали узкие полоски утреннего рассвета, и ему показалось, что он услышал чьи-то удаляющиеся от дома шаги.
Лукашев машинально выхватил пистолет и, выйдя в другую комнату остановился , прислушиваясь. Тишина в доме была настолько глубокой, что Лукашев не мог ничего понять. Обойдя снова комнаты, в которых он уже побывал со своими помощниками и, не обнаружив посторонних, Лукашев только сейчас подумал о том, что его присутствие в этом доме незаконное, так как постановления на обыск у него нет.
Неожиданно один из оперативников отодвинул стоящий у стены шкаф, и Лукашев увидел дверь в другую комнату. Подергав за ручку двери, он ударил ее с такой силой, что ушиб правое плечо, но зато дверь распахнулась, и Лукашев влетел в скрытую от посторонних глаз комнату.
Холодный воздух заполнял ее из открытого окна. На полу возле окна прислонившись спиной к стене и слегка наклонившись вправо, сидел человек.
По описанию задержанным, Лукашев предположил в нем помощника Лахова. На груди у него было большое кровяное пятно, а на лбу аккуратная дырочка от пулевого следа. Лицо сидящего было избитым и в кровоподтеках.
- Видимо, пытали, - произнес один из помощников. И сразу же взволнованно добавил, - Под креслом что-то мигает.
Подойдя и заглянув туда, Лукашев увидел стоящий на полу небольшой прибор, прикрепленный к пакету.
- Взрывное устройство, - поднимаясь, сообщил он и приказал осторожно выйти из дома.
Отойдя на некоторое расстояние, но, не выходя из двора, Лукашев набрал номер домашнего телефона своего начальника и, дождавшись, когда тот включится, заговорил:
- Это я. Нахожусь в доме одного из помощников нашего главного клиента. Он убит в его же доме, который использовался как склад для хранения ворованного. Но в доме взрывчатка, которая может сработать в любую минуту… да, конечно. Мы находимся во дворе… Понятно. До приезда спецов будем здесь.
Отключившись, Лукашев несколько минут стоял неподвижно, глядя перед собой. Потом достал сигарету, но прикуривать не стал. Убрав сигарету, он тихо заговорил:
- Ждем спецов из ФСБ и нашу следственную группу. Но могут прибыть и те, кто не довел свое дело до конца. А может быть, и за награбленным.
- Понятно, - недовольно ответил тот, кто обнаружил взрывное устройство.
- Уже несколько ночей не досыпаем, - добавил другой.
203
Первыми приехали спецы из ФСБ. Лукашев представился и объяснил ситуацию.
- Какая-то ненормальная сегодня ночь, - выслушав, произнес комитетчик. – Уже третий вызов. Хорошо еще взрыв у вас не произошел. А в предыдущих двух три трупа.
- И кто погибли? – спросил Лукашев.
- Два молодых парня и одна пожилая женщина. Ваши сказали, что погибшие парни из какой-то банды, а женщина была хозяйкой квартиры, которую сдавала под жилье одному из погибших.
Лукашев кивнул. Он понимал, что это сделано Лаховым для зачистки чего-то, а может, для устрашения.
Вскоре появился и начальник управления уголовного розыска полковник Гнездилов.
- Ну что тут у вас? – подойдя к Лукашеву, спросил он.
- Видимо, объявил нам войну.
- А подробнее?
Сообщив о задержании на квартире Кузнецовой людей Лахова и о результатах их допроса, Лукашев предложил подробнее осмотреть после работы спецов этот дом.
- Он, видимо, использовался не только под склады, но и для пыток и для нахождения в нем заложников, - добавил Лукашев.
Вскоре приехал следователь из следственного комитета и прокурор районной прокуратуры. К их приезду взрывное устройство было обезврежено, и снова начался осмотр всех комнат и находящихся в них вещей.
Судебный медик осматривал труп. Со всех сторон щелкали фотоаппараты. А прокурор, отведя в сторону Лукашева, задавал свои вопросы. При этом задавал вопросы недовольным тоном. Почтенный чиновник был недоволен тем, что это произошло в его районе. Он не любил осложнений. А дело, которое раскручивал Лукашев, обещало преподнести немало неприятностей и ему.
- А вы как оказались в этом доме?
- Случайно. Хотел предупредить хозяина дома, чтобы он с утра пришел ко мне. Дверь была открыта, вот и зашел.
Прокурор посмотрел так, словно подозревал, что тот все это выдумал, и недовольно заметил:
- У вас все случайно. А другое что-нибудь можете добавить?
Лукашев ничего не ответил. И в это время у него затрещал телефон. Извинившись, Лукашев отошел от прокурора и включив сотовый, услышал доклад одного из своих подчиненных :
- У себя в квартире? Вот и хорошо. Но глаз с него не спускай. Он становится как бешеный волк. Кусает одного за другим.
Вернувшись в управление, Лукашев, не заходя в свой кабинет, направился к Гнездилову. Тот уже был у себя.
- Ты хоть позавтракал? – спросил он вошедшего.
- Позавтракал.
- Тогда рассказывай, что думаешь по ночному.
- Видимо, разборки, но не пойму из-за чего.
- Тогда я помогу тебе. Из расшифровки разговора Князя с убитым стало ясно, что убитый был на связи с ним. Князь передал его в числе десятерых Лахову для того, чтобы тот выполнял у него кое-какие поручения. Вчера убитый сообщил Князю о планах Лахова, а тот видимо узнал об этом.
- Они что, встречались?
- Да.
- Ничего не понимаю. Неужели у Князя крыша поехала? Он ведь должен понимать, что Лахов будет отслеживать и Князя, и его помощников.
204
- Ладно, не переживай. Убрал, нам проблем меньше. Лучше подумай, как не допустить новых жертв от Лахова. Я не пойму, почему он затягивает с заказом по Степанову.
- Видимо, до конца не определился. Да и Князь его с толку сбивает по Виолетте Гусевой. А это усложняет его действия. Он ведь надеется чисто сработать. Поэтому и не случайно за короткое время успел установить у своих помощников взрывные устройства. Примитивные, но огромной мощности. Теперь надо ждать очередные жертвы. Особенно тех, кто будет участвовать по его делам.
- Интересно, - изрек Гнездилов. – И откуда такие сведения?
- От верблюда.
- И кто этот верблюд?
Лукашев промолчал. И тогда Гнездилов произнес:
- Ладно. Оставим верблюда в покое. Ты лучше скажи о своих предположениях. Что так и будем получать от Лахова сюрпризы?
- Хотелось бы взять на деле.
- А не переиграет он нас? Риск большой. Материала у нас по нему достаточно. Может быть, пора задерживать? По заказчику он все равно ничего не знает. В зону -то к нему приезжал кто-то из второстепенных, которого после выполнения заказа обязательно ликвидируют.
- Надо подумать, - неуверенно ответил Лукашев.
- Подумай. Подумай. Но пока будешь думать, смотри, чтобы они не опередили тебя. Лахов ужасно злой на Степанова.
- А Князь не меньше на Виолетту Гусеву.
- По Князю можно опередить. А вот по Лахову сложнее. Находясь в зоне, он мог придумать такое, которое и предположить нельзя. Тем более он очень непредсказуем. Кстати, наблюдение за ним прочное?
- Да. Несколько лучших оперов задействовано. Да и наружка работает. Под постоянным наблюдением места его возможных появлений.
- А квартиры и любовницы?
- Квартир у него две. По очереди он бывает то в одной, то в другой. С женщинами пока связей не имеет. Машина, которую ему выделил Князь, тоже под контролем. Правда, купил еще одну. Но пока не использует.
- Значит, на ней и думает исполнять заказ, - нахмурив брови, предположил Гнездилов. – В темную ведет себя и с Князем. Видимо, что-то готовит сам.
- Так, может быть, подбросить какую-нибудь дезу?
- Для чего?
- Чтобы перегрызлись и какую-нибудь глупость допустили
- А тебе не хватает того, что мы имеем? Главное, чтобы мы не допустили глупость. Поэтому глаз с обоих не спускать. Каждый их шаг должен быть известен нам. Особенно усиль нахождение наших людей в офисе Виолетты Гусевой и возле квартиры Степанова.
- Все эти меры уже приняты.
Однако, несмотря на принятые меры, охота на Степанова уже началась. Несколько раз он видел возле своего дома новенький серебристый БМВ. При этом каждый раз он стоял на одном и том же месте у въезда во двор. Из нее отлично просматривались подступы ко всем подъездам дома, и незамеченным никто не мог выйти.
Если бы Степанов точно знал, что в этой машине сидят те, кто готовит на него покушение, то он бы конечно сообщил об этом. Но он хотел убедиться до конца сам, чтобы не показаться трусливым. На следующий день, выходя из подъезда, краем глаза Степанов увидел ту же машину, из которой вылез пожилой мужчина и медленно двинулся навстречу к нему. И тут появилась патрульная милицейская машина. Увидев ее, пожилой мужчина повернулся и ускорив шаг, направился к своей.
205
На этот раз Степанов уже не сомневался в том, что охота на него началась. И в это же утро рассказал об этом Анатолию Борисовичу Лукашеву.
На следующий день серебристую БМВ увидели недалеко от офиса «Сельпродукта». Насторожившись после вчерашней неудачной встречи со Степановым, Лахов решил действовать более осторожно. Он уже начал привыкать к жизни вне зоны. Исчезла угнетенность, которая сопровождала его последние годы. Он свободнее стал вступать в разговоры с незнакомыми людьми. Своим зэковским умом Лахов понимал, что он не должен вызывать подозрения у окружающих. Поэтому и настраивал себя на вольную жизнь. Вчера он не был готов к расправе над Степановым. Он просто хотел увидеть его и убедиться, что это именно он. Однако, в связи с неожиданным появлением патрульной машины, не успел хорошо рассмотреть. Поэтому сегодня и приехал к офису «Сельпродукта», чтобы увидеть снова.
Оставив машину за квартал, Лахов вошел в офис «Сельпродукта». Внешность его была изменена. На этот раз он выглядел молодым. В помещении не торопясь осмотрел таблички на всех дверях и, подойдя к двери начальника отдела кадров, заглянул внутрь.
- Я насчет работы, - произнес он.
Молоденькая женщина, видимо секретарь, не глядя на него, ответила:
- Подходи через час.
- Важное совещание?
- Важное, - ответила та, так и не повернувшись и не увидев, кто пришел устраиваться на работу.
- Спасибо. Я подожду.
Закрыв дверь, Лахов расположился на стуле возле кабинета и развернул газету. Он не читал ее, темные очки не позволяли в полутемном коридоре прочитать мелкий текст. Проходившие люди не обращали на него никакого внимания, поскольку он не отличался от других, приходивших в отдел кадров.
Неожиданно Лахов увидел выходящего из кабинета директора мужчину, который чем-то напоминал Степанова. Увидел сидящего перед кабинетом отдела кадров и Степанов. Пройдя мимо сидящего, Степанов вошел в свой кабинет. Теперь уже Лахов не сомневался. Нервы напряглись так, что он почувствовал потребность в немедленных действиях. Однако, входя в коридор, Лахов обратил внимание на мужчину, который его насторожил. На зоне он много раз общался с оперативными работниками. И все они имели какие-то особые свои признаки. Этого мужчину он тоже почему-то отнес к ним. Наступил острый момент. И Лахов понял, что нахождение этого мужчины не позволит ему выполнить беспрепятственно намеченное.
Вскоре появилась и начальник отдела кадров. Проходя мимо Лахова, она улыбнулась и вежливо спросила:
- Вы ко мне?
- Да. Насчет работы.
- Тогда заходите.
Войдя, он представился вымышленной фамилией и, сообщив, что ищет работу шофера, спросил о зарплате.
- Назвав ее, начальник отдела кадров предложила несколько вариантов работы водителя.
- Хорошо. Я подумаю, - ответил Лахов и вышел из кабинета.
В коридоре стоял мужчина, который его насторожил, и разговаривал с другим, таким же подозрительным.
206
Посетители так себя не ведут, - снова подумал Лахов и направился к выходу.
Находясь в колонии, он много вынашивал предположений и вариантов мести Степанову. Это было главной его целью. Выйдя на свободу, он продолжал прикидывать как половчее и безопаснее отомстить человеку, которого так ненавидел. И вот тут-то возникали препятствия. Степанов всегда был с кем-то. Находясь рядом с ним, Лахов особенно приглядывался к условиям, в которых ему предстояло выполнить заказ. Он изучил всю прилегающую к офису местность. И не только местность, но и маршруты поездок Степанова. Недалеко от офиса останавливались маршрутные такси. Примерно через каждые десять минут полупустой автобус проезжал мимо офиса и цехов «Сельпродукта». Такой же автобус можно использовать и при нападении – думал он. Рядом с офисом находились цеха «Сельпродукта». И если приехать с мясом, можно как-то вытащить Степанова. Он же юрист и при рассмотрении претензии по привезенному мясу здесь же с ним рассчитаться. Машину поставить за кустарником. К ней можно быстро добежать, а потом сразу на проспект – продолжал он выстраивать планы. Этот план ему предлагал и Князь.
Идя к месту оставленной машины, Лахов так размечтался, что и не заметил идущего за ним мужчину. Но когда по привычке обернулся, увидел того, кто в коридоре разговаривал со стоящим там подозрительным типом.
Шедший за Лаховым мужчина приближался. Время от времени Лахов оборачивался и видел, что тот не отстает. Чтобы не засветить свою новую машину, Лахов нырнул в первый промежуток между домами. Но выйдя на другую улицу, увидел снова незнакомца, следовавшего за ним.
Лахов хорошо знал этот район. Он долго петлял, пытаясь оторваться от преследователя, но это ему не удавалось. Он отчаянно потел, и время от времени вынимал большой синий платок. Шаги его становились медленнее и неувереннее. Он думал, как лучше оторваться от человека, который не отпускал его на далекое расстояние. Наконец, Лахов вышел на оживленную улицу, надеясь затеряться среди людей. Нырнув снова под какую-то арку, он остановился за углом дома и стал ждать. Долго ждать не пришлось. Преследователь появился перед ним через одну-две минуты и сразу раздался щелчок пистолета с глушителем. Выстрел был негромкий, похожий на хлопок лопнувшей автомобильной камеры. Выходившие через этот двор на улицу люди, увидев падающего человека, от неожиданности замерли. Затем кто-то из них начал звонить в полицию и в «скорую помощь».
Упавший, а это был инспектор уголовного розыска, сидел , прижавшись к стене дома и держался рукой за левое плечо.
Выскочив на другую улицу, Лахов пошел медленнее, осмысливая произошедшее. Он чутко прислушивался к каждому звуку за спиной. Но сейчас его никто не преследовал. Вскоре он оказался в одной из своих квартир и, выпив стакан водки, сразу свалился на диван.
В эти часы полковник Гнездилов отчитывал своего заместителя Лукашева за допущенные ошибки в операции по Лахову.
- Ты что, не понял того, что он пойдет на крайние меры? – возмущенно спрашивал Гнездилов. – Почему неопытного сотрудника послали в наблюдение за ним?
- Так все были заняты, - оправдывался Лукашев.
- Все. Мое терпение кончилось. Сегодня же Лахова задерживать. Понял?
- Понял.
- Вот и хорошо. СОБРу я дал указание быть готовыми к десяти вечера. Сюда задержанных не привози. Сразу в следственный изолятор.
- Домой вам звонить?
207
- Если будут осложнения.
Обговорив еще некоторые вопросы, Лукашев вышел из кабинета своего начальника. Он знал, что задерживать будет очень опасного преступника. Знал и то, что помогают тому тоже не новички в преступных делах. Один Князь чего стоит. Поэтому так быстро узнали и адреса тех, кого готовились убрать. И в офисе Гусевой успели побывать. А когда Лахов почувствовал наружное наблюдение, пошел на крайние меры. Видимо, прав шеф, предлагая ускорить его задержание – продолжал размышлять Лукашев. Конечно, после обнаружения полицейских в офисе Гусевой и патрульной машины возле квартиры Степанова, исполнитель заказа удвоит меры своей осторожности. Но и быстрее попытается исполнить заказ и смыться из города.
Думая так, Лукашев рисовал на листке бумаги понятные только ему кружочки, квадратики и ромбы, соединяя их стрелами и линиями.
В правильности решения своего шефа он не сомневался. Машина, которую Лахов оставил недалеко от офиса «Сельпродукта», быстро исчезла. И полиция этого сделать не могла, так как у нее ушло бы больше времени. Составление протокола, осмотр и тому подобное. Значит, помощники Лахова подстраховывали. А кто, пока неизвестно.
Придя к этому выводу, можно было подумать, что Лахов предвидел каждый шаг полиции и умело отражал все атаки. Подумав об этом, Лукашев продолжал готовить все действия по его захвату.
И вдруг ему пришло в голову, а не вместе ли тот с Князем.
Лукашев набрал номер телефона оперативника, работающего по Князю.
- Слушаю, - отозвалось в трубке.
- Как обстановка?
- Клиент в своей комнате для отдыха.
- С кем?
- Развлекается с новой своей секретаршей.
- Вечером к нему кто-нибудь заходил?
- Нет.
- А сам?
- После обеда сидел до семи вечера в своем кабинете, а после семи развлекается в комнате отдыха.
- Понятно. Если куда-то засобирается, немедленно сообщи, а сам сопроводи. И сообщай, где будет находиться. Отбой.
В девять тридцать в кабинет Лукашева вошел старший группы захвата СОБРа и доложил о готовности.
Сообщив план захвата и адрес, Лукашев предупредил о захвате опасного преступника. И помолчав, добавил:
- А может быть, опасных и вооруженных.
- Будем стрелять? – спросил тот.
- Только в случае необходимости. Желательно взять живым.
- План квартиры есть?
- Да. Посмотри, - подавая его, предложил Лукашев и помолчав, добавил, - Квартира на первом этаже угловая. Окна выходят на улицу и во двор.
- Ну что, поехали? – возвращая план, спросил старший группы.
- Поехали.
Выезжали они на двух машинах. В первой был Лукашев с тремя оперативниками, а во втором Джипе пять СОБРОвцев.
Как в первой, так и во второй машине все были несколько взволнованы, потому что приходилось действовать быстро и не до конца подготовленной обстановке.
Подъезжая к дому, Лукашев проехал мимо него и въехал во двор стоящего рядом другого дома. В это время тучи настолько сгустились, что тьма была кромешная. Перейдя
208
в соседний двор, старший группы захвата сообщил, что увидел машину, стоящую перед окнами Лахова.
- Одного оставь рядом с машиной. Видимо, приготовил ее на случай побега из квартиры, - прокомментировал Лукашев. – Теперь действуем по плану.
Расставив сотрудников рядом с окнами квартиры, в которой будет осуществляться захват, Лукашев со старшим и двумя СОБРовцами подошел к подъезду и поковырявшись в замке, открыл дверь. Неожиданно его вызвал по рации оперативный работник, стоящий возле окна.
Подойдя к окну, Лукашев увидел сидящего за столом Лахова. Он о чем-то разговаривал с полуобнаженной женщиной, но звуки их голосов не проникали за окно. На столе стояла бутылка и тарелки с закуской. Рядом лежал пистолет.
Взяв бутылку, Лахов наполнил из нее стаканы и почему-то повернул голову в сторону окна. Увидев наблюдавшего мужчину, он схватил со стола пистолет. Однако, Лукашев успел выстрелить первым.
Услышав выстрел, старший группы захвата не ожидая команды, выбил входную дверь и в первую же секунду ворвался в квартиру. В зале за опрокинутым столом, как за щитом, сидели женщина и Лахов, который левой рукой пытался дотянуться до лежащего на полу пистолета. И тогда старший группы захвата, дав волю охватившему его бешенству, сильно наступил каблуком на его руку. Сидевшая рядом женщина, вскочив на ноги, схватила висевшую на стуле сумочку и, выхватив из нее пистолет, передернула затворную раму. Однако, попытку использования пистолета пресек подскочивший СОБРОвец. Он перехватил ее руку, а вбежавшие сотрудники быстро скрутили обоих и защелкнули на руках наручники.
Вбежавший в квартиру Лукашев сразу же приказал обыскать обоих.
Во время обыска в пиджаке Лахова брошенном на диван, был обнаружен пульт взрывного устройства.
- Для кого приготовил? – спросил Лукашев. Однако задержанный молчал.
Предположив, что взрывчатка может быть заложена, в машине Степанова или начальника службы безопасности «Сельпродукта», Лукашев набрал номер телефона своего отца и сообщив о своих предположениях, запретил подходить им к своим машинам.
- А стрелял-то зачем? – спросил старший группы захвата.
- Опер по рации сообщил, что через окно их хорошо видно. А оказалось, что и меня они увидели. Вот и пришлось опередить.
- Понятно. Квартиру осматривать будете?
- Конечно. Чтобы неожиданных сюрпризов не получить.
Во время этого разговора Лахов затравленно смотрел на них. От неожиданного захвата он не знал как себя вести. Не предполагая о произошедших изменениях в работе полиции, он не допускал мысли о том, что его могут так квалифицированно прослушивать. Он не знал, что работая на нескольких машинах, полицейские ни на минуту не выпускали его из-под контроля. Все его передвижения, встречи и разговоры фиксировались. С него не сводила глаз и ультрасовременная система «Звук», нацеленная на окна помещений, в которых он находился. Она фиксировала и преобразовывала в слышимую речь все, что он говорил с окружающими. В машине, которую ему подарил Князь, тоже был установлен микрофон.
Во время осмотра в спальной комнате был обнаружен небольшой чемодан.
- Откроем? – спросил старший группы захвата. – Вроде ничего в нем не тикает.
209
Открыв чемодан, Лукашев увидел под пачками долларов пистолет Макарова, три гранаты Ф-1, два взрывных устройства и парики с масками на лицо. Лежали и два поддельных паспорта.
- Силен, - буркнул Лукашев, закрывая чемодан, и по рации вызвал следственную группу.
- Это беззаконие, - первой не выдержала задержанная женщина. – Врываетесь как бандиты, в квартиру, где отдыхают люди.
Когда-то она видимо, была очень красивой. Даже сейчас, когда ей наверняка было за сорок, она сохраняла привлекательность. Находящиеся в квартире сотрудники с интересом рассматривали ее.
- А может быть, пора и врача вызвать. Человек кровью истекает, а вам безразлично. Я обязательно сообщу об этом, куда надо.
Выкрикивая эти фразы, она видимо, давала выход душившему ее бешенству. А может просто пыталась вывести из себя сотрудников полиции.
Вскоре прибыли следователь и эксперт. И начались процессуальные действия по документальному оформлению задержанных.
Прибыл и врач, который обработав рану, сообщил, что кость не задета, и с раненым можно продолжать работать.
Утром Лукашев доложил своему шефу о проведенной операции и предложил организовать задержанному Лахову связь с Князем.
- А что это даст? – спросил тот. И помолчав, добавил, - Сейчас они будут еще более осторожными. Все, что хотели получить, мы получили. Вот только усилить работу по безопасности Гусевой надо. Князь на нее больше озлоблен, чем на Степанова и попытается убрать ее с помощью тех, кого выделил для Лахова.
- Вы комитетчикам скажите, чтобы сегодня же проверили машины Степанова и моего бати. Думаю, запасной вариант он имел. Не случайно под рукой был пульт взрывного устройства.
- Согласен. Это тоже относится к работе на опережение. Надеюсь, ты теперь убедился в том, что побеждает тот, кто опережает.
- Убедился. Убедился. Кстати, Степан Ильич, по задержанной женщине у вас что-то есть?
- Это давняя любовница Лахова. Он втянул ее в преступность, когда работал в прокуратуре. Несколько ходок у нее в колонии. По ней я расскажу, когда будет свободное время. А сейчас сработай так же и по Князю. Он уже многих достал. В том числе и нас.
210
ЗАХВАТ
Вскоре Лукашеву позвонили из ФСБ и попросили подъехать к их управлению. У здания ФСБ его уже ждал знакомый комитетчик.
- Давай пульт, - поздоровавшись, произнес он.
Осмотрев его, комитетчик положил пульт в карман и спросил:
- С нами поедешь или на своей?
- На своей.
- Тогда поезжай впереди нас. Сначала осмотрим машину твоего отца, а потом другую.
Осмотр машины Лукашева Анатолия Борисовича не установил наличие в нем взрывного устройства.
- Все правильно, - удовлетворенно заметил комитетчик. – А теперь поехали к машине Степанова.
Как и предполагал спец, в багажнике той машины под запасным колесом находилось взрывное устройство. Приведя его в нерабочее состояние, комитетчик осторожно перенес взрывное устройство в свою машину и спросил:
- Хочешь посмотреть, что приготовили вашему Степанову?
- Хотелось бы.
- Тогда езжай за нами. Но близко не приближайся.
Выехав из города на десяток километров, первая машина остановилась, и Лукашеву предложили стоять на этом месте. Отойдя на метров триста, комитетчик привел в рабочее состояние взрывное устройство и, вернувшись, произнес:
- Ну, а теперь смотри.
Он направил в сторону взрывного устройства пульт и нажал одну из кнопок. В пульте что-то запищало, и сразу замигал огонек, подтверждающий готовность.
Затем не спеша он нажал красную кнопочку, и на месте установки взрывного устройства вспыхнул огненный шар. Раздался громовой раскат, который катился в стороны от места взрыва. Ударная волна была такой силы, что повалила несколько больших деревьев.
Закурив, комитетчик добавил:
- Предыдущие два такими же были. Война организованной преступности обостряется, а вас почему-то МВД сокращает.
- Это не МВД сокращает, а те, кто повыше. Видимо, не нравится кому-то наша работа. Вместо отлаженной системы создали два новых непонятных подразделения. А функции УБОПа передали в уголовный розыск и в управление по борьбе с экономическими преступлениями. Хорошо еще, шефа назначили начальником управления уголовного розыска вместо ушедшего на пенсию. Ну, а тот и меня с собой взял. Я даже хотел рапорт на увольнение подать.
-Ладно. Не нервничай. Работы у вас на всех хватит. Как работал, так и будешь работать.
- Но эти перемены на помощь только преступникам.
В этот день Князю передали информацию о том, что Лахова задержали на квартире его любовницы и изъяли много компрометирующего. Это передала его любовница через свою знакомую.
Информация с одной стороны обрадовала Князя, который побаивался приехавшего конкурента. А с другой стороны он терял немало средств на ликвидацию Гусевой, которая со Степановым во многом ему мешала. Сейчас он мог перевести стрелки по ликвидации Гусевой на дружков Лахова, которые якобы исполняли его заказ. На этот счет у него были даже записи отдельных фраз Лахова. Но главное, его устраивала недавняя встреча с посланцем московских криминальных авторитетов.
211
Подумав об этом, Князь набрал номер телефона одного из спецов по исполнению подобных заказов
- Филипп? – вкрадчиво спросил он, услышав знакомый голос.
- Ну и чего?
- Это я… Узнал?
- Кое-как, - ответил тот с едва уловимой приблатненностью.
- Повидаться бы надо.
- Вот теперь узнал.
- Сегодня можешь?
- Нет проблем. Сегодня, так сегодня.
- Я через час буду проезжать мимо памятника Пушкину. Ровно через час , - повторил Князь.
- Усек. Усек.
- Остановлюсь, где всегда. И остановлюсь ровно на десять секунд.
- Понял.
- В машине моей и обговорим.
В назначенное время Князь подъехал и остановился за два квартала. Он казался совершенно спокойным. Но это было внешне. Фактически он чего-то боялся.
За две минуты до назначенного времени, он тронул машину и подъехав к памятнику, притормозил. В ту же секунду со скамейки в сквере поднялся невысокий парень с рыжими волосами и подойдя к машине, открыл переднюю дверцу. Как только он сел, машина тут же тронулась с места.
- Вот и встретились снова, - первым заговорил парень. – И куда путь держим?
- Покатаемся. Ты как, не торопишься?
- Сейчас всегда надо торопиться. Но если потребуется, готов бросить все.
- Бросать, Филипп, рановато. Есть дело.
- Догадываюсь.
Пока они выезжали из города, их разговор шел о разном. Но о деле, из-за которого встретились, молчали.
Выехав из города и проезжая мимо помещений «Сельпродукта», Князь, наконец, произнес:
- Вот здесь надо убрать одного человека.
- Что за тип?
- Женщина. Директор этого предприятия.
- Она что-то чует?
- Нет, конечно.
- У нее вооруженная охрана?
- Нет у нее никакой охраны. Но старики какие-то сидят у ворот.
- Когда?
- Чем быстрее, тем лучше.
- Тогда пара дней устроит? Мне же надо поизучать здесь кое-что.
- Вполне. Десять?
Филипп отвернулся и молча смотрел в окно.
- Так что, договорились? – спросил Князь.
- Нет.
- Почему?
- Видите ли, Егор Потапович, - с некоторой церемонностью произнес Филипп, впервые назвав его по имени отчеству – Со всякой шпаной вы связываться не станете. А женщина, которая вам поперек дороги встала, видать большой человек. Правда, мне это по барабану. А вот по цифрам нет.
212
- Сколько? – перебил Князь.
- Двадцать пять.
- Двадцать.
- Заметано. Теперь еще одно условие.
- Возьми в «бардачке».
Филипп с удивлением посмотрел на Князя и, открыв дверцу «бардачка», увидел пачку долларов.
- А вы догадливый, - заметил Филипп.
- Можешь не пересчитывать. Там ровно половина. Вторая половина как обычно, после выполнения заказа.
- Но без затяжек, - добавил Филипп.
- Конечно. Придется какое-то время переждать суету, которую ты поднимешь. Поэтому нам с тобой встречаться сразу не надо. Но долго не задержу.
- Заметано, - кивнул тот.
Вернувшись в центр города, Князь не торопясь, проехал мимо ресторана «Заря» и недалеко от него остановился.
- Мне выходить? – спросил Филипп.
- Сиди.
- Мы ждем еще кого-то?
- Ждем. А вот и она.
Действительно, в это время из ресторана вышла Виолетта. В руках у нее была модная дамская сумочка. Да и сама она одета была шикарно. Рядом с ней шел пожилой мужчина. Дойдя до машины, он открыл заднюю дверцу, и женщина быстро нырнула в нее.
Проводив внимательным взглядом отъезжающую машину, Князь спросил:
- Запомнил?
- Кого: машину или бабу? – негромко отозвался Филипп.
- Женщину.
- Она что, всегда здесь в это время обедает?
- Нет. Но иногда заезжает. Работать по ней будешь в другом месте. Там, где мы проезжали недавно.
- Понятно. Тогда зачем сюда привозил?
Пояснять Князь не стал, решив, что Филиппу трудно будет понять. Он даже не хотел поворачивать к нему свою голову. Срабатывало какое-то подсознательное стремление быстрее отгородиться от этого человека и от всего, что их связывало.
Почувствовав состояние Князя и его настроение, Филипп усмехнулся. Он понимал, что при необходимости тот не задумается, если представится возможность избавиться от него.
- Ну что, Егор, - как бы издеваясь над Князем, врастяжку промолвил Филипп, - опять мы с тобой покорешились?
Князь промолчал.
- А к дому-то подбросишь?- продолжал Филипп.
- Конечно, нет. К остановке доставлю. А дальше уж сам, - ответил Князь. И чтобы сгладить возникшую между ними натянутость, спросил:
- Где и как собираешься работать по ней?
- Поехали, Егор. Поехали, - устало проговорил Филипп, будто общение с Князем лишило его всех сил.
Тронув машину, Князь молча подъехал к троллейбусной остановке и остановился на некотором отдалении от нее.
Выходя из машины, Филипп не сказал ни слова, будто все слова израсходовал в машине. Он лишь поднял руку, как бы прощаясь.
213
Князь кивнул, и оба на этом расстались. Расстались с чувством облегчения, так как очень тяготились друг другом. Легкой походкой бывшего зэка Филипп направился к остановке, не оглянувшись и не махнув еще раз рукой.
Проехав несколько остановок, Филипп увидел знакомый бар и выскочил из троллейбуса. Перед выполнением получаемых заказов он всегда испытывал голод.
Войдя в бар и пройдя к столику, за которым никого не было, он заказал три порции пельменей и бокал пива. Управившись с едой, Филипп, не теряя времени на такси выехал на окраину города, и там приступил к изучению обстановки, в которой ему предстояло работать. Внимательно присматриваясь ко всему, он сначала двинулся к офису «Сельпродукта». На нем были потертые старенькие джинсы, растоптанные кеды и потрепанная ветровка. Типичная одежда человека, нуждающегося в работе.
Филипп всегда придерживался правила: то, что можно сделать сегодня, нельзя откладывать на завтра. Сегодня он должен был подготовиться к тому, что должен был сделать.
Начинало темнеть, и окна офиса были заполнены светом люстр и лампочек. Это облегчало просмотр того, что происходило в кабинетах офиса. Там царила деловая рабочая обстановка. Кто-то сидел за столом, кто-то входил и выходил. Но это не интересовало Филиппа. Все они были по его выводу сотрудниками этого предприятия. Потоптавшись возле помещения офиса, Филипп направился в сторону складов и производственных цехов.
Подойдя к воротам первого склада, он попытался открыть их и сразу перед ним появились два охранника. На лицах презрение ко всем и ко всему, в руках мобильники. Вполне возможно, что под черными куртками у них и оружие- подумал Филипп.
- Куда прещь? – остановил его один из возникших.
- Да вот насчет работы хотел узнать.
- Какой работы? Здесь мясной склад – холодильник. Работу вон в той конторе спрашивай, - охранник показал на офис.
- А вы не можете подсказать, куда лучше у вас устроиться?
- Мы не кадровики.
- Но подсказать-то можно. Вот там, например, у вас что? – показывая рукой на помещение одного из цехов, продолжал он спрашивать, приглядываясь к помещениям.
- Слушай, ты достал уже меня! – скривился один из охранников. – Сказали же тебе, что здесь не отдел кадров. Утром приходи к ним и узнавай.
Филипп понял, что продолжать разговор бесполезно. Его не пустят. Он вспомнил, что когда проезжал днем с Князем, то обратил внимание на ограду из невысокой металлической сетки, которую можно легко перемахнуть. Отойдя от ворот, он направился к той сетке, за которой строилось какое-то помещение. Проникнув на территорию объединения, Филипп, обходя освещенные места, изучал подходы к складам и цехам. Через несколько часов он принял окончательное решение.
А в это время Виктор Анатольевич Лукашев находился в кабинете начальника управления уголовного розыска.
- Я тебя уже час разыскиваю, - выговаривал ему полковник Гнездилов. – Надо сообщать, где находишься!
- А если я работаю с человеком, который у Князя первым помощником? Тоже сообщать? – возмутился Лукашев.
- Тогда телефон не выключай.
- Чтобы потом Князь прослушал мой разговор с его помощником?
- Ладно, не заводись. Лучше почитай расшифровку разговора Князя с киллером. Кстати, это Филипп Налимов. Одну ходку уже сделал за такую же попытку.
214
Прочитав поданную расшифровку, Лукашев несколько минут молчал. Он предполагал то, что пытается исполнить Князь. Но сейчас, когда это предположение подтвердилось, сердце у него сжалось.
- Киллер, конечно, парень туповатый. Но неприятностей может наделать немало. Информацию по нему прочитай, - подавая другой листок, продолжал Гнездилов.
- А фотография есть? – прочитав и возвращая листок, спросил Лукашев.
- Ты почему так плохо думаешь о своем начальнике? А не лучше ли спросить у меня ее?
- Тогда спрошу. Товарищ полковник, покажите мне фото этого парня.
- Это уже ближе к деловому разговору, - улыбнулся Гнездилов, подавая фотографию девять на двенадцать.
С фотографии смотрел простой парень, на которого и не подумаешь, что это киллер, уже отбывший один срок.
- Ну и что думаешь? – не выдержал затянувшегося молчания начальник управления уголовного розыска.
- Мы предполагали это. Но все так неожиданно.
- А где сейчас Виолетта Гусева?
- У своего строителя.
- Может быть, увезти ее куда-нибудь подальше?
- Это только оттянет срок исполнения заказа. Надо срочно предпринимать все меры по предотвращению планов исполнителя.
- Которых мы пока не знаем, - иронически добавил Гнездилов.
- Пока не знаем. Но у нас имеются все данные о нем. Поэтому его надо срочно брать наружкой под наблюдение и отслеживать каждый шаг и все разговоры.
- Батя твой сейчас где?
- Отвез Гусеву к строителю и вернулся в офис. Сидит у Степанова в кабинете и о чем-то шепчутся.
- Вот-вот. И о чем-то шепчутся, - опять с иронией подковырнул Гнездилов и, помолчав, добавил, - А мы тут болтаем с тобой и воду льем. Езжай к ним. Сообщи то, что нам известно. И примите все меры, чтобы не появился там исполнитель. Наружку по нему я уже подключил. Около дома, в котором живет Владимир Павлович, группа оперов тоже выставлена. Они же будут и сопровождать Виолетту Яковлевну на работу утром.
Выйдя из кабинета своего шефа, Лукашев позвонил отцу.
- Ты где? – услышав его голос, спросил он.
- На работе. Где же еще?
- Со Степановым?
- Да.
- Тогда задержитесь немного. Я сейчас подъеду.
Подъехав к офису и войдя в кабинет Степанова, Виктор Анатольевич поздоровался и спросил:
- А вам-то чего не отдыхается?
- Рассуждаем о моем родственнике и не можем понять, кому он дорогу перешел. Не подскажешь? – спросил Степанов.
- Наверное, тому, кто сейчас и вам не дает покоя.
- А конкретнее, Виктор, можешь чего-нибудь сказать? – спросил Лукашев старший.
- Разговоры разные по низу ходят. Говорят, что из-за какой-то женщины на почве ревности произошло. А может быть, что-то связано и с банком, в котором работал Федор. Занимается этим делом райотдел, на территории которого произошло убийство.
215
- Нет, ты посмотри, с какой сукой связался этот убитый. Ей же занимался Сергей Николаевич по взятке. Ее и с работы за это турнули, а Князь к себе пристроил. Но где видано, чтобы из-за ревности баба убивала мужика?
- Батя, а тебе откуда известно, кто Федора убил и почему? – с интересом спросил Лукашев младший.
- Так говорят люди. А они все знают, сынок. Все!
- Ну да, ну да, - проговорил неопределенно Виктор Анатольевич и, помолчав, спросил:
- Когда Виолетта Яковлевна свадьбу намечает?
- Еще не говорила. Но дело идет к этому. Развод Приходков получил. Адвокат здорово помог, - ответил Степанов.
- Вы адресок этого адвоката дайте мне на всякий случай. Может и потребуется кое-кому его помощь, - попросил Виктор Анатольевич, думая о своем.
- Можно, конечно. Но не сейчас. Завтра позвоню. А сейчас чаю с нами попьешь? Мы ведь старики любим за чаем поболтать, - предложил Степанов, понимая, что приехал Лукашев младший неспроста, и за чаем его можно поспрашивать кое о чем.
Вскоре на столе оказался чайник с кипятком, чашки, сахарница и тарелочка с печеньем. Разлив по чашкам кипяток и положив туда же пакетики с чаем, Степанов сразу же предложил:
- Ну, а теперь, Виктор Анатольевич, кончаем игру в прятки. Говори, чего ты на ночь глядя примчался сюда? Припекло?
- Припекло, - ответил тот. – Охрана надежная?
- Вроде надежная. А в чем дело? – не выдержал и Лукашев старший.
- По оперативной информации на завтра готовится работа киллера по Виолетте Яковлевне. Заказчиком является ваш старый знакомый Князь.
- А мы и не сомневались в том, что задержанием Лахова дело не закончится. Расскажи, Анатолий Борисович, своему сыну, что ты выкопал в Подмосковье, - предложил Степанов.
- Я собирался тебе рассказать, Виктор, но ты же все в делах, да в делах. А мне один из оперов шепнул там, что главное не в Степанове, а в директоре объединения «Сельпродукт» Гусевой, которая мешает кое-кому из московских. А поскольку она всегда вместе со Степановым, их обоих решили грохнуть. При этом таким человеком, который имеет зуб на Степанова. Наше объединение очень лакомый кусочек. И производство, и реализация. А они хотят в нашем городе всю торговлю продуктами питания прибрать к своим рукам. В общем, криминальные авторитеты наворованное пускают в легальный бизнес.
- И каким образом? – перебил Виктор Анатольевич отца.
- Я же, по-моему, ясно сказал, - недовольно ответил Анатолий Борисович.
- Пока только по заказу Виолетты Яковлевны. А как они поступят с предприятием? – не сдавался его сын.
- Предложат видимо наследникам продать его за приличную сумму. Они же знают, что ее близкие не справятся. Все ведь держится на Виолетте Яковлевне. Без нее предприятие быстро обанкротится и тогда легче будет им купить его. Тем более, они же повязаны с властью.
- А чего молчал-то?
- Лахов сбил с толку.
- Он многих пытался сбить, - согласился Виктор Анатольевич, не раскрывая всех подробностей. – Об этих планах криминальных авторитетов он знал от своего шефа. Знал и о том, что обеспокоенные затягиванием исполнения заказа, из белокаменной недавно присылали того же, который приезжал к Лахову в колонию. После встречи с ним тот был недоволен объяснениями Лахова и встретился с Князем, которому дал полномочия
216
исполнить то, что было поручено Лахову. Это делалось на случай непредвиденных обстоятельств, и они вскоре после отъезда посланника произошли. Поэтому так и нервничал начальник управления уголовного розыска Гнездилов, узнав о встрече Князя с исполнителем.
- А сейчас кто сбивает с толку? – не выдержав затянувшегося молчания, спросил Степанов.
- Сейчас эстафету принял Князь. И сразу же после задержания Лахова включился. Но выполнять заказ Московских будет не сам, а договорился с другим, который вроде бы отошел от этих дел.
- И кто, если не секрет? – спросил Анатолий Борисович.
- Вы его не знаете. Молодой парень. Рыжий, как медный самовар. Но как, пока не знаем. Известно только то, что назначено на завтра. Сегодня днем Князь вывозил исполнителя сюда и провез мимо ваших объектов. Так что, скорее всего, ожидать надо здесь. Сами-то что предприняли за последние дни?
- Усилили охрану. Предупредили всех быть более бдительными. Особенно ко вновь принимаемым на работу. Ну и собирались предложить кое-что вам. Без помощи полиции в этом деле не обойтись.
- Тогда считайте, что я и приехал для этого. Кто покажет мне наиболее вероятные места, которые может попытаться использовать исполнитель?
- Я и покажу. Пошли. – Предложил Лукашев старший. – А Сергей Николаевич побудет пока в конторе.
Сначала они пошли на склад - холодильник. Помещение стояло торцом к офису, и заходить в него надо было со стороны кустарника. Метрах в ста от него строилось здание для нового цеха по переработке мясной продукции. Открыв замки склада-холодильника, Лукашев старший вошел с сыном внутрь и показал несколько комнат, в которых стояли холодильные камеры.
- Когда подъезжают сюда машины с мясом? – спросил Виктор Анатольевич.
- Обычно с девяти утра и до пяти вечера.
- А кто принимает мясо?
- Кладовщик. Но иногда и зам по производству Наталья Петровна.
- Можно использовать автофургон, чтобы на нем приехать сюда под видом грузчика или экспедитора?
- Запросто. Перед закрытием на ночь я или Сергей Николаевич обязательно заходим во все помещения и проверяем, не остался ли кто-нибудь на ночь. Да и электроприборы смотрим, чтобы выключены были.
- Понятно. Пошли в другие помещения.
Обойдя все остальные помещения, они заглянули в строящееся здание, которое было ближе всех к ограде из проволочной сетки. Здание уже обрело два этажа, но крыши пока не было.
-Хорошее место для наблюдения, - заметил Виктор Анатольевич.
- Мы тоже так считаем.
- А почему охраны нет?
- Поручили посматривать охраннику на центральном въезде. Оттуда хорошо просматривается стройка, - ответил отец и сразу же предложил подняться на второй этаж
Он повел сына на второй этаж и, подведя к одному из проемов для окон, произнес:
- По-моему, самое удобное место для стрельбы. Выход из офиса и дорожка, по которой люди идут к складам и в цеха как на ладони. Да и расстояние до цели небольшое.
- Понятно. Сюда с утра и поставим одного из наших «строителей», - согласился Лукашев младший.
До двенадцати ночи они управились с изучением подходов ко всем помещениям и вернулись в офис.
217
- Снова чай? – спросил Степанов.
- Можно. Как на посошок.
Приготовив чаепитие, Степанов не выдержав, спросил:
- Ну, а нам-то что делать?
- Ничего. Попьем чайку и разъедемся по домам. Надо и поспать немного. А завтра с утра я привезу вам и «строителей» и «рабочих», которые займут нужные места. Будем ждать исполнителя.
- А Князь не появится?
- Навряд ли. Он же все делает чужими руками. Но завтра и им займемся.
- Виктор Анатольевич, вы часто напоминаете о нем, а хотелось бы знать подробнее, - попросил Степанов.
- С детства он очень любил оружие. Оно-то его и сгубило. Когда ему было четырнадцать лет, его старший брат работал в милиции и, приходя домой, вешал на стул пояс с кабурой. Однажды Егор украл у него пистолет. В первый же вечер со своими дружками он прострелил одному из них колено. Дружок стал инвалидом, брата выгнали из милиции, а Егор получил четыре года, которые отбывал в воспитательной колонии для несовершеннолетних. Там он быстро завоевал авторитет и убедился, что силу чувствуют все и ведут себя по-другому. То есть подпадают в зависимость к тем, кто имеет такую силу.
С администрацией колонии ладил и пользовался кое-какими льготами. Впоследствии сотрудничество с ментами помогло ему немало. Выйдя на волю, он сразу сколотил небольшую группу таких же, как сам, и занялся рэкетом на рынках нашего города. В общем, с рынками хорошо знаком.
В то время Степноград еще не привык к войнам. Всеми криминальными делами заправлял здесь известный вам Парамон. Вот под его началом и совершенствовал свое мастерство Князь.
Преступные группы избегали тогда опрометчивых решений и старались все споры между собой решать мирным путем. А Князь, наоборот, при каждом случае любил применять оружие. И вскоре тяжело ранил одного из конкурирующей банды. Снова срок. А когда освободился, многим дал понять, что в случае необходимости взрывами и автоматными очередями перевернет вверх дном весь город.
Это подействовало в его пользу, и вскоре почти все преступные группы в городе он подмял под себя.
В общем, тип опасный. Я вам уже сообщал кое-что о нем. Кстати, неплохо разбирается во многих вопросах. Особенно в экономике и финансах. Видимо, в колониях время зря не тратил. И сейчас в теневом, да и в официальном мире Степнограда с уверенностью играет в свои игры. Достигнутое им материальное положение и особенно связи с нужными ему людьми избаловало его так, что от него можно ожидать все, что угодно.
- А кто в друзьях у него? – не выдержал снова Степанов.
- Друзей он не любит заводить. Боится предательства и конкурентов. Но к женщинам, особенно молодым, не равнодушен.
- Так это и надо использовать, - посоветовал отец.
- Все, что было надо, использовали. Но становится все труднее и труднее бороться с такими людьми. Бизнес нередко сливается с криминалом. И плохо отмытые, а по существу, «черные» деньги направляются на политическую борьбу, в карманы руководителей различных ведомств. Но это политика, и я не хочу в нее влезать. Завтра, а точнее, уже сегодня в семь утра я буду у вас со своими людьми. Так что определитесь, кто в это время будет здесь.
218
Утром, как и говорил Лукашев младший, были выставлены оперативные работники на местах предполагаемого использования. Вскоре подъехала и Виолетта. Встретив ее, Степанов пошел с ней в ее кабинет и, войдя, сообщил о выставленной засаде. После этого сообщения Виолетта почувствовала себя тревожно. К обеду ей даже не хотелось ничего есть. Она деликатно позевывала, но продолжала работать. Ей часто звонили по телефону, и она хватала трубку, едва тот начинал звонить. Хватала, как будто ожидала важного сообщения.
Очередной телефонный звонок был от матери.
- Ты сегодня опять не приедешь домой? – спрашивала та..
- Да. Так что посиди с Игорем. Кстати, как он?
- Ждет с нетерпением, когда будет с вами.
- Скоро. Скоро. Кушать то есть?
- Все у нас есть. И очень хотим, чтобы все было хорошо и у тебя с Володей.
- Мама, - раздражаясь, повысила Виолетта голос. – Я уже давно вышла из возраста, когда меня надо о чем-то предупреждать.
Во время этого разговора в кабинет вошел Степанов и, внимательно посмотрев на Виолетту, спросил:
- Устала?
Виолетта принужденно улыбнулась. Ей не хотелось обсуждать с ним свое состояние.
- Обедать куда поедем? – продолжал Степанов.
- Не знаю. Куда повезет Володя, туда и поеду.
- Не нервничай. Все будет в порядке.
И в это время снова зазвонил телефон. Схватив трубку, она услышала голос Владимира.
- Как хорошо, что ты позвонил. А то меня спрашивают, куда я поеду обедать. А я и не знаю.
- Но у меня не получается. На это время у городской власти какое-то срочное совещание.
- Почему нам обязательно кто-то и что-то мешает?
- Ладно, - произнес Владимир тихо. – Я перед совещанием завезу тебе покушать. А ты никуда не выходи из кабинета. И будь осторожнее. Меня тоже предупредили.
- Только обязательно привези. Я с собой ничего не взяла.
Во время их разговора Степанов продолжал находиться в кабинете. Он видел волнение Виолетты и понимал, почему.
Действительно, сегодня ей почему-то было очень страшно, хотя и ничего не происходило. Ей никогда не было так страшно, как сейчас. Даже когда утонул Валерий, у нее не было такого состояния.
- Прекрати нервничать и переживать, - не выдержав, снова произнес Степанов. – Все будет нормально. Это даже лучше, что они сегодня попытаются. Мы знаем и готовы их встретить. Хуже было бы, если бы не знали. Володя тоже под прикрытием полиции. Но если он увидит тебя такой, может расстроиться. А этого сегодня допускать нельзя.
- Я постараюсь, - тихо произнесла Виолетта.
Оставшись одна, она просмотрела несколько документов и снова погрузилась в свои размышления.
В таком состоянии и увидел ее приехавший Владимир. Увидев вошедшего, Виолетта подошла к нему и, обняв, заплакала, как маленькая.
219
Она плакала, не разжимая рук, и Владимир, зная причину этого состояния, ни о чем не спрашивал. Наконец, она опустила свои руки и судорожно всхлипывая, пробормотала:
- Прости меня. Я ведь слабая женщина. Не знаю, что и нашло на меня.
Выложив из хозяйственной сумки привезенное, она усадила Владимира за стол. Сев рядом, тот виновато произнес:
- Вино не взял. Мы же на работе.
Слушая его, Виолетта успокаивалась. С ним она даже чувствовала себя в безопасности.
Обедали они молча. Такое правило было у Владимира. Когда он ел, он всегда был нем. Зато после обеда они говорили о том, что накапливалось за это время. Достав термос с кофе, Владимир наполнил им бокалы, стоящие рядом с графином для воды, и только тогда заговорил:
- Я договорился с ЗАГСом.
- Спасибо. Но мне так неудобно из-за этих проблем.
- Перестань. Все будет нормально. Лучше сложи в сумку посуду и столовые приборы. Они же из ресторана. Я завезу их, и в городскую администрацию поеду. А после работы заеду за тобой.
- Только перед выездом позвони.
- Конечно.
Проводив Владимира, работать Виолетта уже не могла. Снова самые тревожные предположения как морские волны, стали накатываться на нее. Особенно болезненно она думала о своем сыне. Не выдержав, Виолетта позвонила ему.
- Ты уже дома? – спросила она, услышав его голос.
- Только что пришел.
- И как дела? – спросила Виолетта, не зная, что ей нужно спросить или сказать.
- Нормально. Ты, кстати, сегодня опять будешь у дяди Володи?
- Не знаю, еще не решила.
- А почему его сюда не приглашаешь? Я ведь скучаю без вас.
Виолетта придумывала всякие причины. И во время ответа чувствовала его напряженное внимание.
- Хорошо, - дослушав, произнес он и, помолчав, добавил. – Но я бы очень хотел, чтобы вечером вы оба были здесь. Очень!
- Я тебя понимаю, - отозвалась Виолетта. – И постараюсь выполнить твою просьбу, если не будет никаких осложнений.
- А почему они у тебя? Что-то очень серьезное, да?
- Ничего серьезного, - соврала Виолетта. И чтобы перевести разговор на другую тему, спросила:
- Ты лучше скажи, как у тебя с учебой?
- А ты забыла, о чем мы договорились? Ладно. До вечера. А то бабуля звонит.
Положив телефонную трубку, Виолетта вздохнула. В это время в кабинет вошел Степанов и сообщил о том, что начинается задержание подозрительных лиц, приехавших под видом сдачи мяса.
220
От этого сообщения ей снова стало страшно. И хотя пока ничего не происходило, ее нервы напряглись до предела. Неожиданно затрещал телефон. Схватив трубку, Виолетта услышала голос своего заместителя по производству Натальи, которая сообщила, что приехавшие с мясом требуют немедленную оплату за него наличными деньгами.
- Наталья Петровна, но мы же не работаем с фермерскими хозяйствами наличкой.
Однако вмешавшийся мужской голос прервал разговор Виолетты и потребовал немедленно расплатиться, иначе это хозяйство прекращает поставлять мясо.
Фермерское хозяйство, которое предъявило сейчас претензии, работало, без отклонений от условий договора. Документы у них всегда были в полном порядке. Поэтому услышанное так напугало Виолетту, что она, забыв обо всех предупреждениях, вскочила с кресла и бросилась на выход. Ни Степанов, ни Анатолий Борисович, находившийся в своем кабинете, не успели ее задержать. Выбежав из офиса, Виолетта побежала к складу-холодильнику мимо сидящего на скамейке подполковника полиции Лукашева.
Понимая возникшую непредусмотренную ситуацию и опасность, тот сразу же произнес в микрофон одно слово:
- Начали!
- Выскочил из кустов и парень с рыжими волосами. Он поудобнее перехватил пистолет рукой в темной перчатке и улыбнулся. План, который был предложен ему Князем, сработал точно. Женщина приближалась к нему, и сейчас казалась лучше, чем тогда, когда ее показал Князь. В душе у него даже шевельнулась жалость.
Увидев идущего на нее неизвестно откуда появившегося человека, Виолетта вздрогнула и остановилась. В опущенной руке он держал что-то похожее на пистолет.
На Виолетту напал столбняк. Она стояла и смотрела, как он приближался к ней. Деваться ей было некуда, и крикнуть она не могла, так как голос от нервного шока пропал. Вдали по этой же дорожке бежали к ней оба Лукашева. И вдруг идущий навстречу Виолетте мужчина, как надломленный, упал. Находившийся на втором этаже строящегося здания снайпер видел поднявшегося из кустов мужчину и после команды «Начали» прервал дальнейшие действия исполнителя. Подбежавший подполковник Лукашев выбил из руки лежащего пистолет и, проверив пульс, вызвал «Скорую помощь».
Одновременно с действиями снайпера находящиеся в одной из комнат склада-холодильника два сотрудника уголовного розыска, выскочив, привычно предупредили:
- Полиция! Руки вверх!
Не подчиняясь, двое, стоявшие рядом с Натальей Петровной бросились бежать. Но на территорию объектов «Сельпродукта» уже въезжала машина СОБРа. Фигуры в комуфляжах с черными масками на лицах на ходу выскакивали из машины и вскоре бежавшие уже лежали лицом вниз.
Из кабины машины, на которой привезли мясо, вытащили и шофера. Он то и сообщил, что его остановили перед городом и под угрозой убийства приказали везти мясо туда же, куда должен привезти. А экспедитора оставили связанным в своей машине.
Через несколько минут СОБРовцы взяли ситуацию на территории «Сельпродукта» под свой контроль. Раненного исполнителя в машине «Скорой помощи» отправили в больницу. У него оказалось простреленным правое плечо . Задержанных поместили в машины. Осмотрены были и все объекты «Сельпродукта».
Успокоившись от пережитого, Виолетта со Степановым подошли к складу – холодильнику. Водитель стоял рядом со своей машиной и, увидев подошедшего директора, улыбаясь, произнес:
- Здравствуйте, Виолетта Яковлевна. Извините, что создали для вас проблемы.
- Без проблем мы не можем. Расскажите, как произошло.
221
- Подъезжали к городу, и все было спокойно. А тут вдруг перед моей машиной затормозил «жигуленок». Я чуть не врезался в него. Пришлось остановиться. А из «жигуленка» выскочили парни, и сразу связали экспедитора. Забрали у него документы, и, положив на заднее сиденье, приказали, чтобы я ехал сюда. А когда подъезжали, один из них предупредил снова, чтобы я сидел и помалкивал, пока они будут работать здесь. Вот и сидел я молча. Вы уж простите меня. Но что я мог сделать? Кстати, пистолеты они выбросили вон туда, - показывая рукой, добавил шофер. – А документы на мясо у них.
- Хорошо. Хорошо. – Произнес Степанов и, отойдя, сообщил Лукашеву о месте выброшенного оружия.
- Ну, а мне-то что делать? – спросил шофер. – Кому мясо сдавать?
- Как обычно, Наталье Петровне, - ответила Виолетта и, не дожидаясь разгрузки, направилась в офис.
Возле офиса ее дожидался Виктор Анатольевич Лукашев.
- Ну вот, теперь кажется все. И вам можно работать, не думая о плохом.
- Если бы это так. Но вам огромное спасибо. Если бы вы не помогли, они бы уничтожили и меня, и то, что мы создали.
- Это наша обязанность. Но за оценку спасибо. Нас ведь чаще всего критикуют, - скромно произнес Лукашев.
- Я понимаю. Но ведь и обязанности можно выполнять по-разному. За последние годы я насмотрелась всякого и вижу, как много делается сотрудниками полиции. Особенно мужественными сотрудниками уголовного розыска, смелыми рядовыми полицейскими и многими остальными, с которыми мне пришлось общаться и получать помощь. Своей преданностью делу вы утверждаете уверенность в будущую жизнь. А это ведь важно. Я убеждена, что о таких первопроходцах, рожденных перестройкой и активно поддерживающих идеи со временем заговорят по-другому. А может, зайдете в нашу контору? Я угощу вас чаем и кое-чем из нашей продукции.
- Сейчас еще один захват надо провести. Но потом мы конечно, встретимся.
Шел восьмой час вечера. В это время Князь обычно ужинал в своем ресторане. После ужина он вызвал свой Джип. Когда дверца предупредительно раскрылась, и он поставил ногу на подножку, возле Джипа оказалось несколько парней в гражданской одежде. Князь не успел и сообразить что-либо : свои или чужие, как сильные руки одного из парней вцепились в его запястье, выкручивая кисть, а другой защелкнул на его руках наручники.
«Значит, пасли, суки» - подумал Князь. Его подвели к стоящей рядом машине. И вскоре он оказался в следственном изоляторе.
В эти минуты Виолетта находилась в своем кабинете, ожидая звонка Владимира. Однако, вошедший Степанов предложил:
- Давай собирайся. Я отвезу тебя домой, а Володе позвоню и предложу ему приехать к вам. Ты же столько нанервничалась, что надо просто отдохнуть. Мне сейчас сообщили, что операция по задержанию Князя закончилась. Задержали всех.
- Я сама позвоню Володе, - упрямо возразила Виолетта. Набрав его номер телефона, она прежним уверенным голосом заговорила:
- Володя, это я. Все у нас закончилось нормально. И мои помощники требуют, чтобы я поехала домой. Да и Игорь очень хочет встретиться с тобой. Поэтому как освободишься, сразу же ко мне. У меня обо всем и поговорим.
Когда приехал Владимир, бабушки хлопотали на кухне, а Виолетта с Игорем сидели в зале. Отправив Владимира в ванную комнату, она решила не рассказывать при Игоре и старых женщинах о сегодняшних происшествиях. Когда же вышедший из ванны Владимир попытался заговорить об этом, она носком ноги дала ему понять, чтобы тот тоже молчал.
222
Все вели себя так, будто ничего и не произошло. И только бабушка Виолетты, не выдержав, спросила:
- Володя, а вам сейчас ничто не мешает заключению брака?
- Конечно, нет. Я сегодня снова был у заведующей ЗАГСом и договорился о сокращении срока ожидания. Когда она узнала, что я работаю начальником строительного управления, то сразу попросила оказать ей помощь в замене отопительной системы. Я, конечно, согласился и сказал, что завтра пришлю мастера. Она очень обрадовалась и предложила, чтобы послезавтра мы с Виолеттой пришли с утра с паспортами и заявлениями. В общем, сразу все формальности сняла. Так что послезавтра с ЗАГСом все порешаем. Ну, а свадьбу видимо надо через недельку. Это уж как вы решите.
От последних слов Владимира сидящие сразу же заулыбались. А Людмила Яковлевна даже произнесла:
- Вот что значит деловой мужчина.
- А не пора ли перемещаться в кухню, - предложила мать Виолетты.- Там и продолжим разговор.
Стол уже был заставлен закусками. Но не было спиртного, и Виолетта посмотрев на Владимира, достала из шкафа бутылку коньяка.
- Распоряжайся, - предложила она ему.
Разливая по стопкам коньяк, Владимир все-таки вежливо уточнил:
- А может быть, женщинам вина?
- Какое вино? Наливай всем коньяк, и по полной, - возразила Виолетта.
Выпив первую стопку за здоровье присутствующих, она весело заявила:
- Ее не водка погубила, а «будь здоров» да «будь здоров». Наполняй еще!
- Ты что вытворяешьь? – удивленно возразила мать Виолетты. – Володя, что это с ней?
Однако вместо Владимира на этот вопрос ответила сама Виолетта:
- Ты бы спросила хоть для приличия, как я себя чувствую.
- Я и так вижу – плохо. Ты мне напоминаешь одну мою знакомую, - продолжала Татьяна Петровна. – Она на день несколько раз спрашивает у меня совета, то скажи ей то, то скажи другое. А что я могу сказать и посоветовать, если у нее проблемы за проблемами?
- Вот и не надо ничего говорить, Танечка, - вмешалась Людмила Яковлевна.- Лучше принеси сока.
- Тогда я перекурю на балконе, - заявил Владимир.
- Я тоже побуду на балконе с дядей Володей, - поднялся и Игорь.
Татьяна Петровна принесла сок и села за стол. Людмила Яковлевна заговорила первой:
- Пусть они побудут там, а мы поговорим по-женски. Ты пойми, Виолетта, что для семейной жизни хорошей женщиной быть мало. В жизни, как и у тебя на рынке, выигрывает не тот товар, который лучше, а тот, у которого реклама лучше! Вот! Реклама – подача всего. В том числе и на свадьбе. Ты следишь за моей мыслью?
- Еще как. По свадьбе то мне понятно. А вот по рекламе жизни не совсем, - возразила Виолетта. – Товар-это значит, я. А покупатель – это Володя. Так?
Людмила Яковлевна промолчала, ожидая, что выскажет дальше ее внучка. А та продолжала:
- А реклама это то, что у жены ненастоящее? Значит, я должна быть всегда разной? И даже стервой?
Татьяна Петровна привыкла к причудам своей дочери и чтобы не допустить разгорания спора, громко крикнула:
- Мужчины! Пора за стол!
- Войдя в зал, Игорь сразу же сообщил сидящим, какой интересный дом строит дядя Володя, и что он очень хочет жить в том доме.
- И будем, - успокаивая его, заявила Виолетта. – Он ведь скоро будет заселяться. Но вы садитесь. Садитесь.
Усевшись, Игорь первым делом положил Владимиру самый большой кусок баранины. И конечно на это все обратили внимание, забыв о недавнем споре.
223
ВОЗВРАЩЕНИЕ НАДЕЖДЫ
После ужина Виолетта внезапно почувствовала себя совершенно разбитой. Убрав все со стола, она вошла в спальную комнату и сев на кровать, закрыла глаза. Накопившееся напряжение последних дней навалилось так, что она неспособна была о чем-то думать и на что-то реагировать. Вошедший вместе с ней Владимир, увидев ее состояние, тихо произнес:
- Тебе нужно хорошо отдохнуть. Ложись спать, а я поговорю с твоими о предстоящей свадьбе.
Виолетта молча кивнула.
Встав, она застелила чистым постельным бельем кровать и с усилием произнесла:
- Ты тоже долго не засиживайся.
Когда за ним закрылась дверь, Виолетта из последних сил повалилась ничком на кровать. И дело было не только в усталости. Она находилась во власти переживаний, которые так цепко держали ее последние дни. Сейчас у нее была полная апатия ко всему. Ни желаний, ни надежды на спокойную жизнь и даже ни оценки происшедшего. Она словно перестала существовать, перестала быть личностью.
Уткнувшись лицом в подушку, Виолетта как наяву, видела идущего навстречу к ней мужчину с пистолетом в руке. Это было ужасно и сейчас. Но это было последним воспоминанием. Вскоре она уснула. Однако, пережитое днем не отпускало ее и ночью.
Во сне Виолетта увидела представителя президента России по Степноградской области Борисова. Увидела, будто она находится в его кабинете и жалуется ему на то, как мешают малому бизнесу преступники.
- Я не могу простить их отношения к моему успеху, говорила она. Раньше я не предполагала подобного и не испытывала такой ненависти ко всем, кто мешает честно трудиться. Видимо, они поступают так, потому что им не мешают использовать пришедшее новое для наживы за счет порядочных людей.
- Сложные это вопросы, - перебил Борисов.
- Но что здесь сложного? – возмутилась Виолетта. – Неужели власть не в состоянии справиться с преступностью? Мне кажется, что в этом повинны и местные чиновники. Их глухота к проблемам малого бизнеса подсказывает о том, что мы и дальше будем ломиться в запертые двери. Будем терпеть их безразличие и несправедливость. Все это, по-моему, от того, что старое прочно сдерживает новое. Поэтому они лезут ко мне в душу и в карман. Но ведь новое не остановишь, даже с помощью преступников. Неужели так трудно это понять? А может, кого-то устраивает разгул преступности против предпринимательства?
- Видите ли, Виолетта Яковлевна, для всего нового нужно время, - опять перебил ее Борисов.
- И сколько ждать? Тогда скажите, когда это новое придет?
- Когда изменится система. И сделают это молодые. Такие, как вы. Но это очень сложные процессы.
- А пока прежняя система будет мешать новому, я должна испытывать то, что испытываю? У меня же нет никакой вины. Но меня заставляют страдать и чего-то бояться. Почему я должна отдать кому-то свое дело, которое с таким трудом создала? Почему меня пытаются втянуть в какой-то очередной передел собственности? А мне это надо?
Виолетта замолчала. Молчал и представитель президента. Наконец, он вяло заговорил:
- Не требуйте от меня немедленного ответа. Конечно, во многом вы правы, но иногда нельзя ускорять события.
Борисов произнес это тихо, словно задержав дыхание. И Виолетте стало даже жалко его. Но в этот момент дверь в кабинет Борисова распахнулась, словно от удара
224
ноги. И в кабинет вошел мужчина очень похожий на того, который хотел ее застрелить. Войдя, он сразу же требовательно произнес:
- Опять менты борзеют, а вы не принимаете никаких мер! Меня, честного человека, чуть не убили!
Услышав это, Виолетта испугалась так же, как это было и вечером. Она бросилась бежать из кабинета и, услышав какой-то грохот за своей спиной, проснулась, дрожа от испуга.
В комнате царила тишина. При бледном свете луны она сильнее ощущала то, что увидела во сне. Стараясь не думать об увиденном, Виолетта стала рассматривать находящееся в ее спальне. Вокруг ее кровати все сливалось воедино: стены, мебель, привычные вещи. Все это было ей так знакомо, что она представляла их, как и днем.
После увиденного во сне Виолетта долго не могла уснуть. Она не страдала бессонницей и не ощущала раздражения от нетерпеливого желания заснуть. Наоборот, нередко ее радовала мысль о том, когда она останется ночью наедине с собой. Тогда она подумает о самом важном, особенно о выполнении поставленной перед собой той или иной цели.
Сейчас, лежа в кровати, она применяла разные позы, чтобы заснуть. Однако, это не помогало. Увиденное во сне обеспокоило ее. Неужели местная власть так бессильна против тех, кто мешает новому? – думала она.
А может быть, сон и отвечает на эти ее размышления? – вдруг подумала она.
Но Виолетта никогда не верила никаким предсказаниям и снам. Она верила в свои поставленные цели и как правило, наперекор всем и всему добивалась их выполнения. В этих случаях ее неиссякаемая энергия, приводившая в восторг помощников, сообщалась и всем работающим в ее объединении. Виолетта ничего не оставляла не доведенным до конца. В этом тоже заключались ее дуща, разум и характер.
Природа часто подсказывает женщине: будь прекрасной, если можешь, мудрой, если хочешь, но благоразумной ты должна быть непременно. Этими качествами в полной мере и обладала Виолетта.
Вспоминая услышанные во сне высказывания представителя президента по Степноградской области, Виолетта снова убеждалась в том, что новизна прибавляет много напрасных страхов таким, кто уходит от острых проблем. А это на пользу тем, кто держится за старые привычки, но не делу.
Это была последняя ее мысль, и Виолетта, наконец, снова уснула.
Проснувшись утром, она вспомнила увиденный сон и снова, подумала о том, как сложно менять сложившуюся систему жизни и взглядов.
Солнечный свет заполнял спальную комнату. Повернувшись к окну, Виолетта увидела сидящего в кресле Владимира. Выражение его лица было таким, будто он чему-то очень рад. В нем не было ни страха, ни напряженности. Зато просматривалась уверенность в себе и чистота безгрешного человека. Своим пронизывающим взглядом он как бы подчеркивал, какую ценность представляет для него Виолетта.
Владимир смотрел на нее с легкой улыбкой, и Виолетта вдруг подумала, что оказалась не только рядом с замечательным человеком, но и с единомышленником, в котором нуждалась многие годы. С человеком, от которого всегда получит поддержку. Ей не хотелось вставать, и она предложила Владимиру посидеть рядом с ней. Когда он сел рядом на кровать, Виолетта положила голову ему на колени и спросила:
- Долго сидели вчера?
- До двенадцати. Ты уже спала, и я не стал тебя беспокоить. Твоя мама постелила мне на диване в зале. А сама улеглась в комнате Игоря. Кстати, как спала?
- Нормально. Кое-что увидела во сне. А ты?
- Снов не видел. Но просыпался несколько раз.
- Почему?
225
- Видимо, спал отдельно от тебя, - улыбнулся Владимир. – Поэтому утром не выдержал и пришел к тебе, чтобы посмотреть на спящую.
Слушая его, Виолетта задумалась о том, что это и есть ее настоящий мир, а все остальное является второстепенным. И порой даже бессмысленным.
Она улыбнулась, чувствуя освобождение от того, что пережила. В ответ Владимир улыбнулся тоже. Его улыбка была такой же, как у нее, словно он испытывал то же самое, и понимал, о чем она думает.
- Не будем вспоминать вчерашнее? – прошептала Виолетта.
- Не будем, - так же шепотом ответил Владимир.
Виолетта внимательно посмотрела на него, словно ожидая продолжения разговора, и тогда Владимир спросил:
- И что ты увидела во сне?
- То, что нас беспокоит наяву. Отношение местной власти ко всему новому и разумному.
- А что ты хотела? Когда осуждается разум, причина одна – тот, кто осуждает его, не в состоянии понять разум. Поэтому мы и работаем по указаниям тех, кто не способен работать, как мы. А от их указаний только одни проблемы. Хуже того, добавил Владимир, - нас считают какими-то эксплуататорами, а сами живут за счет нас. Если мы с тобой эксплуататоры, тогда давай закроем наши предприятия, в которых работает около тысячи человек. Куда они пойдут?
- Дело в том, Володя, что сейчас слишком много лжи. Мы ведем дело по одному своду правил, а жизнь – по другому Как ты считаешь? Или я не права?
- Конечно, права. Любовь к истине является и моим главным достоянием.
- И только? – улыбнулась Виолетта.
- Гордость и способность видеть последствия тоже имеет немаловажное значение. . Благодаря этому, и добился кое-чего.
- Значит, будем продолжать делать свое дело. Не знаю, каким будет наше будущее, но думаю, что мы победим. А о чем вчера с мамой и бабушкой разговаривали?
- О предстоящей регистрации брака и о свадьбе. Они убедили меня перенести день регистрации на конец недели, чтобы подготовиться лучше и сразу после ЗАГСа завершить свадьбой. Ведь надо и свадебное платье подобрать, и мне костюм. Но главное, чтобы успели подготовиться к нашему событию в ресторане. Да и наши родственники и друзья.
- А ты знаешь, я согласна с ними, - поддержала Виолетта. И в это время послышались гудки сотового. Взяв телефон с тумбочки, Виолетта произнесла: «Говорите, я слушаю»
Несколько минут она молча слушала, и только потом ответила:
- Хорошо, Сергей Николаевич. Я согласна.
Отключившись, Виолетта произнесла:
- Вы будто сговорились. Сергей Николаевич предлагает не спешить и до конца недели заниматься подготовкой к свадьбе. С мамой моей он уже о многом договорился. В эти дни он будет исполнять обязанности директора, а Анатолия Борисовича откомандировывает в наше распоряжение. Ты как? Доволен?
- Конечно, это самое правильное решение. Но о переносе даты регистрации надо сообщить в ЗАГС.
- Тогда поднимаемся. Позавтракаем и поедем.
226
Когда Виолетта вставала, она увидела внимательный взгляд Владимира. Он смотрел на нее так, будто хотел что-то спросить. И тогда она подошла к Владимиру и приложила его руку к своему животу.
- Да. Да. Я была в консультации, и врачи сказали, что я беременна.
- И ты несколько дней молчала об этом? Даже вчера, когда подвергалась такой опасности? Почему ты так ведешь себя?
- Ты недоволен?
- Конечно, доволен, и очень рад.
- Но до свадьбы никому не говори об этом.
Она смотрела на Владимира своими сияющими глазами так, что тот от счастья задохнулся. Обняв ее, он несколько минут не мог ни о чем говорить. Затем не отпуская Виолетту из своих объятий, слился с ней в длительном поцелуе.
Освободившись, Виолетта взяла Владимира за руку и как маленького, повела в кухню.
Во время завтрака Владимир предложил вызвать машину из строительного управления, однако Виолетта возразила:
- Сергей Николаевич сказал, что пока рядом с нами будет Лукашев на своей машине. Видимо, Володя, так надо.
- Раз надо, значит, так и будет, - и, улыбнувшись, добавил – Иногда необходимо и повиноваться женщине, чтобы иметь право повелевать ею.
Вскоре подъехал Анатолий Борисович. Усадив Виолетту и Владимира, он сразу спросил:
- Куда?
- В ЗАГС. Но сначала надо бы в церковь, - ответила Виолетта.
- Это правильно. Да и по пути, - поддержал Лукашев.
В этот день была ясная солнечная погода. С началом перестройки некогда полуразрушенная церковь обновилась. Золотились купола. Гордо белела средь небесной голубизны колокольня. И чем ближе они подъезжали к церкви, тем сильнее ощущалась какая-то умиротворяющая тишина и торжественность.
Подъехав к церкви, Владимир и Виолетта вошли внутрь и очутились в зале, будто пропитанном вечностью. Со стен на них смотрели с икон строгим понимающим взором святые. И вдруг ударили колокола. В их напеве вошедшие уловили надежду и уверенность. Владимир сжал ладонь Виолетты, и та, почувствовав его волнение, ответила взаимным пожатием. Сейчас как бы впервые в жизни, они ощутили себя нужными и делу, которым занимаются, и людям, и России . Ощутили торжество счастья и смысл жизни. Владимир украдкой взглянул на Виолетту и сердце его дрогнуло. На ее щеках были слезы.
Из церкви они поехали в ЗАГС. Войдя в помещение ЗАГСа, Владимир увидел группу своих работников, которые разбирали старую отопительную систему. Рядом с ними была и заведующая ЗАГСом. Она подошла к приехавшим и с радостью сообщила о том, что сегодня закончат разборку и подготовку для установки новой системы, а завтра начнут монтаж.
- Вот и отлично, - ответил Владимир. – Но мы приехали не проверять, а попросить вас перенести регистрацию на конец недели, потому что не успеваем с подготовкой.
- Вопросов нет. Пошли в кабинет, там и обговорим.
После оформления необходимых процедур Виолетта позвонила своей маме и сообщила об окончательной дате.
Отключившись, она проговорила:
- Процесс пошел. Но решающие события в субботу.
- Все будет сделано в самом лучшем виде, - успокоила их заведующая. – Так что не беспокойтесь.
227
Возвращаясь в квартиру Владимира, они сели на заднее сиденье и прижавшись друг к другу, вели себя как влюбленные студенты, не обращая внимания на Анатолия
Борисовича. Они держались за руки, и Владимир вдыхал в себя тончайший аромат ее духов. Его состояние было сильнее влюбленности. Сильнее всего, что было в жизни.
Войдя в квартиру, они стали раздевать друг друга, чтобы получить то, чего хотели. Сейчас им никто не мешал нежно погружаться друг в друга, а точнее, в самих себя, потому что они стали одним целым в энергии любви и радости. Потом они молча отдыхали.
Отдых нарушил звонок городского телефона. Поднявшись, Владимир услышал голос Игоря.
- Дядя Володя, бабушка сказала, что свадьба будет в субботу. И я по интернету узнал, что в ЗАГС надо идти с обручальными кольцами. Вот я и решил напомнить вам об этом.
- Спасибо, Игорек. Завтра с утра мы и займемся покупками.
- А меня пригласите?
- А как же. Для нас с твоей мамой ты самый главный. Завтра поедем и выбирать квартиру в новом доме. А на следующей неделе, видимо, и переедем вместе с тобой в нее.
- Это было бы здорово. А то я так скучаю без мамы.
Слушавшая разговор сына, Виолетта взяла у Владимира телефонную трубку и взволнованно ответила:
- Я тоже, сынок, очень скучаю. Но скоро мы все будем вместе.
- И бабушка Таня?
- Это она сама будет решать. Как скажет, так и будет. Но у нее ведь тоже есть мама. Скорее всего они останутся в нашей квартире. Но мы с тобой будем обязательно их навещать. А они – нас. Я завтра приеду к вам, и мы обо всем подробно поговорим.
Время до свадьбы пролетело быстро. На следующий день Виолетта с утра приехала на свою квартиру, и вместе с матерью составила список приглашенных. А вечером согласовала его с Владимиром и дополнив списком Владимира, передала его своей матери для вручения приглашений.
В день регистрации брака некоторые из приглашенных приехали в ЗАГС, а к двум часам собрались в холле банкетного зала и остальные гости.
Подъехав к ресторану, молодожены не спеша вошли в него. Официанты и организатор торжества вежливо поздоровались с ними и повели в другой зал, в котором рассаживались их родственники и друзья.
Увидев вошедших виновников торжества, все встали, держа в руках цветы. На столах горели свечи, отбрасывая отблески на хрусталь и металлические поверхности столовых приборов.
На столе, к которому проводил супругов официант, стояла огромная ваза с розами разной цветной окраски, а в серебряных ведерках бутылки с французским вином. Увидев это, Виолетта застыла, как вкопанная. Она была слегка обескуражена. Затем, улыбаясь, села. Рядом с ней сели Владимир и Игорь.
- Володя, если ты хотел меня удивить, то это тебе удалось! Спасибо! Голос ее был взволнованным.
- Я очень рад, если тебе понравилось. Но сегодня в ответ на все поздравления и пожелания я буду выпивать только за тебя и благодарить за все, что ты подарила мне. За прекрасные долгие вечера, которые мы проводили вместе. За твою красоту и за разговоры, в которых я находил себя. За молчание, которое наполняло нашу любовь. За твою искренность, эмоциональность и страсть…
- Ну, хватит, хватит, - тихо остановила его Виолетта. – Давай не будем мешать ведущему.
228
Он стал наполнять бокалы вином, и через секунду оно заиграло в бокалах рубиновым цветом.
И сразу же начались поздравления. Слушая их, Владимир любовался Виолеттой. Любовался, как она улыбается. Как двигаются ее плечи во время смеха. И как блестят ее глаза, когда она видит что-то интересное.
Вскоре музыканты заиграли приятную мелодию. Владимир встал и, взяв Виолетту за руку, пригласил танцевать. Они обнялись и словно поплыли в танце. При этом оба ощущали состояние такой счастливой эйфории, которую раньше никто из них не ощущал. Особенно Владимир, которому хотелось запомнить это состояние на всю жизнь. Хотелось раствориться в нем и сохранить все мельчайшие подробности: касание ее руки, бедер, колыхание волос, стук ее сердца и пьянящий запах от ароматов цветов. Говорить им не хотелось, так как все слова были бы в эти минуты лишними.
Когда музыка закончилась, и они сели за стол, Виолетта улыбаясь, заявила:
- Раньше у нас с тобой никогда не было такого танца. Мне даже показалось, что нас и не было во время танца. Просто мы были какими-то третьими существами и только сейчас вернулись в свои я. Но главное, я поняла, что всем этим ты хотел донести до меня то, что ценно для каждой женщины. И в этом ты преуспел. Для меня важнее то, что тебе хочется сделать для меня, а не результат. Если завтра спросят, что было на столе, и кто в чем был одет, я и не вспомню. Я помню то, к чему ты стремился.
Слушая Виолетту, Владимир чувствовал то же самое. Он даже не рассмотрел ее длинное красивое платье, которое обнимало ее фигуру. Не рассмотрел модные туфли. Не рассмотрел и гарнитур, состоящий из сережек, кольца и подвески на массивной золотой цепочке.
Между тем свадьба набирала обороты.
Неожиданно кто-то из гостей закричал: «Горько!». И это традиционное для свадеб правило подхватили все присутствующие.
Поднявшись, Владимир поцеловал Виолетту в губы и, посмотрев на Игоря, увидел его восторженный взгляд.
Постепенно сидящие в зале стали проявлять и свои интересы. Молодежь преподносила разные юмористические сценки, а пожилые все чаще уходили в воспоминания. Сидели они отдельной группой за большим столом и часто произносили: «А помнишь?» или «А ты давно его видел?».
Понимая их состояние, Виолетта предложила Владимиру подойти к ним и вместе с ними выпить за их здоровье. Это было очень трогательно.
Было уже поздно. Но присутствующие на свадьбе не собирались уходить. Мать Виолетты то стучала по подносу, требуя внимания, то предлагала за что-то выпить, то что-то предлагала официантам. Когда же она замолкала, поднимался Павел Иванович Приходков – отец Владимира и тоже пытался как-то руководить.
Не выдержал и Игорь. Спросив разрешения у матери, он подошел к сидящим за отдельным столом Николаевым и, обняв Валентину Сергеевну, сообщил, что скоро переезжает на другую квартиру. На что Юрий Владимирович отреагировал лишь одним замечанием – Не забудь пригласить и нас.
Закончилось свадебное торжество за полночь.
В ласковых добрых словах выходящих из ресторана плескалось уважение. Их взгляды проникали в душу Виолетты. Чувствуя их уважение, она была счастлива, отчего жизнь для нее снова стала понятной, отодвинув недавние переживания и вернув надежду на лучшее.
2019 год
г.Оренбург
Её Колея
© Copyright: Геннадий Крылов, 2024
Свидетельство о публикации №224071601393
Свидетельство о публикации №224071601393
Рецензии