Клептоманка

— Маш, Мария! Отзовись что ли! Да где ты там?! — кричал из-за калитки дед Матвей, держа за руку внучку Галинку. Та, пунцовая как растущие рядом с домом пионы, понуро стояла рядом.
— Да чего ты раскричался-то? — отозвалась с кухни баба Маша. — Варенье у меня, не отойти!
— Мухтара убери! А то он Галюню мою ещё не знат, сожрёт ненароком! А нам поговорить надо!
— Ну так и говори.
— Да не удобно так-то, через забор, люди слышат!
— И чего такого твои люди про тебя не знают? Муха, — высунулась из окна бабка, — иди в будку! Не видишь, ко мне дед с секретным делом пришёл!

Мухтар, махнув хвостом отошёл под яблоньку, пропуская гостей во двор. Дед Матвей затащил упирающуюся внучку на крыльцо, снял боты, потёр пятки о брючины и зашёл в дом, за ним прошла понурая Галюня.

— Мир дому твоему, Мария! — пригладил редкий волос на голове дед.
— И тебе не хворать, — отозвалась Мария, — чего за дело такое срочное? Проходи Галина, не стесняйся. Чаю?
— За чай спасибо, — уселся за стол дед, — дело у нас к тебе деликатное, интимное, можно сказать!
— Ой, дед, — махнула полотенцем в сторону гостей бабка, — сто лет в обед, а ты всё туда же!
— И ни туда! — буркнул дед, разливая чай из пузатого чайника по чашкам. — Ты только, Мария, выслушай, и не перебивай. Сам собьюсь!
— Ну-ну, сказывай, чего у тебя такого случилося.

— Пошла моя Василинка на прошлой недели в баню, — начал рассказ дед Матвей, — попарилася, значит, выходит, а бельишка нет! Она туда, сюда, везде глянула, нет труселей! Как корова языком слизнула. Ну, списала на память, мол подумала и забыла. Сама знашь, не молода моя старуха, то одно, то другое, где оставит. Но не то главное! Пришли к ней Любка Понкратова, да Светка кочерыжка, сидят, меня обсуждают! Какой я раз такой. Да мне то, что, я разве против, пущай! Я-то про себя знаю, что хоть куда ещё жених!
— Погодь дед, если ты опять пришёл на жену жаловаться, то лучше ступай домой. Некогда мне твои излияния слушать. — Перебила Матвея Мария.

— Вот ведь ты какая баба нетерпеливая, — опустил в чашку с чаем кусочек сахара дед, прежде чем откусить, — я ж тебе про преступление рассказываю, а ты гонишь!
— Ну-ну, — усмехнулась баба Маша, — и что ж там такое случилось? Отходили тебя вениками наши три грации, припомнив, как ты к каждой из них по ночам бегал, уверяя, что они единственные и неповторимые? Или на этот раз грабли в ход пошли, и тебя по деревне гоняли, как сбежавшего поросёнка?
— Язва ты, Мария, это ж когда было-то? Вспомнила тоже! И вообще, это от больших чувств было! Любят они меня, понимаешь? Все три! До сих пор поделить не могут!
— А ко мне то, чего пришёл? Я чай в твоей свите не состою. Говори быстрее, у меня вон, ещё два ведра яблок на джем стоят.

— Так я и говорю, сидят эти горгоны медузные, и бахвалятся, что мол ухажёр у них тайный появился, этот как его, фетьшист!
— Кто? — усмехнулась баба Маша.
— Фетьшист! Бельишко бабье ворует, пока те в бане моються.
— Да ладно тебе дед, — рассмеялась Мария, — кому оно нужно то? Чай не артиски какие, чтоб за сувенирами охотиться.
— Артиски не артиски, а вот у Галюни моей, сегодня лифчик уволокли! Ну, чего молчишь? Рассказывай! — дёрнул дед внучку.
— А чего рассказывать-то? — шмыгнула та носом, — не видала я ничего!
— Как это не видала? Вся деревня твои страсти с лопоухим Колькой видала, ты значится, глаза прикрыла?
Галинка, шмыгнула носом, и вылетела за дверь, громко хлопнув во дворе калиткой.

— Ишь, нежная какая, не в меня, ох не в меня! — усмехнулся дед. — В общем так Мария, вертай давай, всё что твой Васька-клептоман у баб моих унёс.
— Та ты в уме ли, Матвей? Зачем моему коту трусы Василины? Разве что гамак из них соорудить!
— А я ведь видел, как Васька твой, на заборе сидел, пока Галка, в одном полотенце, с Колькой целовалась! А Васька твой, выждал удобный момент и лифчик свистнул!
— Брось дед, небылицы придумывать.
— А вот и правда! Сам видел, вот этими самыми глазами! Кот твой, втирается в доверие, дожидается, когда баба того, распариться, растает, вон, как Галюнька, с женихом обжиматься начнёт, и тю-тю бельишко! А теперь вопрос: ; где Васька всё это прячет?
— А ты чего ж не проследил?
— Гальку по огороду гонял! Ишь, моду взяла, в полотенце!
— Что, старый, завидно? Давно тебя никто в полотенце в баньке не ждал? А кстати, ты б уточнил у Василины, как она свои труселя прошляпила? Может у тебя конкурент появился? Смотри, уведут твою бабку!
— Да ты чего? — подпрыгнул на стуле дед Матвей. — Да нет! — и, почесав в затылке, присвистнул словно что-то вспомнил, — а ведь раньше она по субботам в баню, а тут в четверг пошла… я к тебе завтра зайду. Мне это, того, срочно домой надо, там это, карбыш похоже завёлся.

— Ага, карбыш, — рассмеялась баба Маша, глядя через раскрытое окно на соседа, чуть ли не бегом хромыляющего к своей калитке, — у твоей Василины даже блохи не заводятся, только ты и выжил.

Однако, рассказ соседа заставил припомнить странное поведение кота, буквально неделю назад. Когда, не признав хозяйку, Василий увязался следом за Любкой, дамой со всех сторон приятной, округлой, вечно пахнущей колбасой и шкварками. Не обращая внимания на окрик Марии, кот проскользнул в чужую калитку. Любка шла с магазина, неся большой бидон со свежим квасом, для внучек, что в этот момент парились в баньке. Вот кот и пристал к завернутым в полотенца, распаренным наядам, которые, впрочем, совсем небыли против такого соседства. А после наглаженный, зацелованный и накормленный колбасой кот и вовсе отказался уходить. Всё это наблюдала уже на обратном пути с рынка сама Мария. Конечно, кот вечером вернулся, и о чём-то долго шушукался с псом, а утром эту парочку уже видели у другого дома, где кот, сидя на заборе наблюдал за растопкой бани сверху, Мухтар же подглядывал через щели. И, как потом слышала Мария, там тоже что-то пропало.

— Пожалуй действительно нужно проверить собачью будку, — решила Мария, и вытерев руки о передник, вышла во двор…