Вокзал, черновик к рассказу из цикла Мои арабески

      
                ВОКЗАЛ

  Жду поезда, которого не будет,
  Который не прибудет никогда.
  А я надеюсь, жду его, как чудо.
  Но мимо все чужие поезда.

  Был тот вокзал и пуст, и неуютен.
  И я один. Давно ушел кассир.
  Хотя бы нищий или пьяный блудник
  Забрел сюда, как путник в монастырь.

  Луна в окно смотрела бледным ликом,
  Кружа над расписаньем поездов.
  Текут года, по краюшку, на стыках
  Бесследно исчезая в мгле веков.

  Тут я заснул, и мнилось, как оттуда,
  Из вечной тьмы, где зарево светил,
  Посланник неба, светлый, добрый мудрый,
  Спешил на зов мой, из последних сил:
 
      "Я знаю, горько плакал ты,
       Себя кляня и ненавидя:
       Средь нор, где ползают кроты,
       Родной души ты не увидел.
       Что ты себя средь них не зрел,
       А был, как все, глухой и глупый,
       Почти слепой средь этих тел,
       Соединенных в касты, группы...
       И час настал, и ты прозрел,
       Восстал, сорвал оковы, клети,
       Без слез покинул тот предел -
       Коварных замыслов и сплетен.

       Но, следуя закону отрицанья,
       Не следует в себе изобличать
       Наивного ребячьего сознанья:
       Сочувствовать, любить и сострадать!".

       "И вот я снова меж своих,
        В кругу обычных дел и песен.
        Коса. Топор. Упругий стих,
        Звенящий в чистом поднебесье.

        И снова школа и братва,
        Из белобрысых Ивановых.
        А на столе все таж жратва:
        Тарелка штей и хлеб хреновый...", -

        Продолжил я наш монолог,
        Не ощущая своей кожей
        Того, кто дальность превозмог,
        В своем сочувствии некожном.

  Тут сноп огня взревел из огневища,
  Ровняя курс на скопище светил,
  На ту звезду, где зов мой был услышан,
  А вестник тот меня благословил.

        Вновь снилось мне:
        Туман вокруг стелился,
        Менялись очертания вещей,
        Мой странный поезд
        Сгинул, растворился...
        А может, его не было вообще?

        Я осмотрелся. В зримых очертаньях
        Возникла явь: тот самый скотный двор,
        Который видел я в моих скитаньях
        По сельским школам. Помню до сих пор,
        Как в сапогах, задравши голенища,
        В навозной жиже, матом всех кляня,
        Четыре бабы воз влокли за дышло:
        Пропили, знать, последнего коня!

        Явлений круг манит к своим началам.
        Обычно в снах, а чаще наяву...
        В ответ мне стадо длинно промычало,
        Крапя слезами мертвую траву.

        "Вокзал?" Вокзал! Меня трясли, как грушу,
        Какой-то псих, в припадке озорства,
        Рвал с наслажденьем в клочья мою душу,
        Истошно пел, кривлялся и свистал.

        Он днем ходил с сумою по вагонам,
        Прося на жизнь, прихрамывал и ныл,
        Давил на жалость, издавая стоны -
        Я видел в поездах такую быль.

        Остаток ночи был почти безлюден.
        Тот псих уснул. Он выпил все, до дна.
        Жду поезда, которого не будет,
        Который не прибудет никогда!

        Вот так, подчас, не зная о движеньях,
        Сокрытых в нас иль в таинствах времен,
        Мы вспоминаем вечность в сновиденьях,
        А наяву - вокзал или перрон!
              Савелово, вокзал.1985г.