18

- Дорогой, последние приглашения я сегодня уже отослала, - сообщила Ольга Павловна мужу.

- Никого не забыли? Ливасова пригласили?

- Отослала и Ливасову, - Ольге Павловне был глубоко неприятен сосед, но свои чувства она давно привыкла держать при себе.

- Дорогая, как вам моя идея - одолжить у него на вечер цыган.

Молодая женщина обдумала идею. Действительно, с цыганами лучше.

- Это будет чудесно!

- О, вы правы, это сейчас принято. До чего шельмы поют и танцуют хорошо. Я даже подумываю завести их у себя в поместье. Как вы на это смотрите?

Ольга Павловна смотрела на это с отвращением. И дело вовсе не в цыганах. Но её мнение было для мужа незначительным. И спрашивал он с уверенностью, что она не посмеет возражать. Но и Ольга Павловна знала, как помочь мужу принять нужное для неё решение.

- Боюсь, это может не понравиться Глафире Никитичне.

- Вы думаете? - Владимир Осипович задумался. - Ну что же, придётся чаще бывать у Ливасова, раз в собственной усадьбе я не могу делать всё, что мне вздумается.

«Всё, что вздумается, наверное, никому не желательно делать», - недобро подумалось молодой женщине.

- Пойдёмте же, тётушка уж, верно, собралась.

Через несколько минут они, вместе с Татьяной Владимировной и Сонечкой, усаживали Глафиру Никитичну в её бричку и прощались с нею.

- Непременно приезжайте пораньше, - приглашала неискренне Ольга Павловна.

- Дорогая, пораньше уж не знаю, как получится. Но приеду обязательно. А вы сделайте навес, как я наказала. Ежели погода будет хорошая, нечего в доме толпится.

- Глафира Никитична, и Вареньку привозите, - у Сонечки едва хватило духу напомнить помещице про подружку. Всё это время Глафира Никитична отзывалась о своей крестнице пренебрежительно, и Сонечка так и не поняла, будет ли Варя на празднике.

- Прощайте! - небрежно бросила старая помещица, и девушка осталась без ответа, что было совсем нетактично.

Когда бричка запылила по дороге, почти все, вольно или невольно, вздохнули с облегчением. Глафира Никитична распоряжалась в их усадьбе по-прежнему как в своей. И все её наказы уже не помещались в голове.

- Тётушка ещё полна сил и отлично выглядит, - похвалил такую неуёмную энергию Владимир Осипович и отправился в дом.

«Ну да, только все её распоряжения опять лягут на мои плечи», - вздохнула Ольга Павловна. Как-то неправильно складывалась их семейная жизнь. Но исправить положение — это как переворачивать огромные валуны, - не было сил. Уж лучше как-нибудь так. Выполняя чужие указания.

- Пойдёмте погуляем в саду, - предложила Татьяна Владимировна дочерям.

Те охотно согласились и женщины медленно побрели по садовым дорожкам.

- Дорогая, посмотри, какой потрясающий вид открывается на реку.

- Да, матушка, здесь всегда красиво, а поздней весной особенно.

- Я думаю, в этом месте следует поставить скамейку.

Ольга Павловна немного опешила от новых указаний. Но своя матушка - есть своя матушка. Она действительно знает, как лучше.

- Вы правы. Я тоже люблю здесь останавливаться.

- А посидеть тут с книгой - одно удовольствие, - подхватила идею Сонечка. - Даже два. Читать - раз, время от времени любоваться просторами - два. Ольга, душенька, прикажи непременно поставить скамейки.

Женщины засмеялись такой милой непосредственности. А любоваться и впрямь было чем.

Сверкая на солнце, петляющая лента реки скрывалась вдали за очередным поворотом в зелёной поросли. На другом, более низком берегу, стояло несколько крестьянских хат, а далее тянулись бесконечные зелёные дали.

Здесь же, на высоком берегу, сад заканчивался оградой, и начинался крутой спуск к реке. В эту часть крестьянам запрещено было заходить.

- Подумать только, сколько веков уже течёт наша Руса, - задумчиво произнесла Сонечка.

- И кто только не стоял на её берегах, и на этом самом месте, на котором мы сейчас стоим, - подхватила Ольга Павловна.

- Ну, это можно сказать про любое место, - охладила романтический пыл юных дочерей Татьяна Владимировна. - А кто этот Ливасов, что твой муж о нём готов говорить в любую минуту?

Этими словами графиня Левиницкая окончательно погасила романтическое настроение у старшей дочери.

- Да... сосед наш, - Ольга Павловна о Ливасове толком не знала ничего. А о том, что её слабохарактерный муж полностью подпал под его влияние, и влияние это отдаёт неприятным душком, лучше пока умолчать.



- Афродитки!!! Твою мать... Афродитки! - завопил Ливасов. Он едва стоял на ногах. Домашний халат был распахнут, пояс где-то потерялся. В руке держал початую бутыль крепкого вина. Владимир Осипович качался рядом и икал. Он с трудом соображал.

Слуги поспешно стали снимать скульптуры греческих богинь с их пьедесталов. Таких скульптур в парке было немало, и все они легко снимались.

- Пошли в дом, - потянул Ливасов приятеля за сюртук. - Эти... - он грязно выругался, - пока копаться будут... Пошли!

Через некоторое время на месте скульптур стояли девки. Каждая должна повторить позу только что снятой «богини». Тела их были загримированы под белый мрамор.

Оба приятеля вразвалку ходили от одной фигуры к другой, оценивали... Пока лишь смотрели и щупали... Потом забавы перейдут в другие стадии. И по темнеющему парку будут бегать «мраморные» крепостные, а пьяные помещики их ловить.