Мастер Грез

Трагедия души – вот так можно было бы охарактеризовать эту историю. Историю простого провинциального парня, начинающего свой путь в нулевые.
Найти свое место в жизни, самореализоваться, понять себя – то, с чем сталкивается герой произведения, шагнув со школьной скамьи сразу во взрослую жизнь. Мечтатель и фантазер вдруг оказывается выброшен в суровые реалии российской жизни. И это то, к чему он не был готов.
«Герой нашего времени» - теперь уже герой нулевых, собирательный образ подростка того времени, верящего в мечту и человечность, отчаянно ищущий себя и справедливость. Окажутся ли обстоятельства сильнее него, или он все-таки сможет противостоять им и не потерять себя?
События произведения разворачиваются на фабрике. На фабрике жизни нет, скажете вы? Отнюдь. Герой произведения убедился в этом на собственном примере, оказавшись вовлеченным в бурлящий процесс этого маленького, но большого, сложного мирка. Где люди и судьбы, жестокость и справедливость, дружба и предательство.
Несмотря на множество смешных моментов, это все-таки роман о сложной человеческой душе и вечном внутреннем конфликте. И о людях, добрых и злых, дружелюбных и деспотичных, искренних и не очень. Это книга о простом человеке.





«Все события и персонажи вымышлены.               
Любое сходство с реальными событиями случайно».

НЕТ.

Эта  книга  (в  основном)   основана  на  реальных    событиях. Все  имена  и  персонажи  вымышленные, НО  они  имеют  своих  прототипов  в  реальной жизни…



               
                МАСТЕР  ГРЕЗ

               
                Часть 1


В  тот  день  Макс  проснулся  с  ощущением, что  он  свободен. Чувство, разлившееся  по  его  телу, было  непередаваемым.
Все! Свобода! Больше  никакой  школы, никаких  уроков, никаких  учителей! Мучение  закончилось!  Больше  не  нужно  сидеть  до  часу  ночи  над  учебниками, чтобы  успеть  выполнить  эти  проклятые  домашние  задания, которые не  то,  что  за  день, а  за  неделю  не  переделаешь!
Чего  стоило  в  свое  время  осилить  хотя  бы  «Войну  и  мир», по  ночам  засыпая  над  ее  страницами. А  ведь  помимо  этого  нужно  было выучить  еще  штук  шесть  уроков!

 Какое  наслаждение  растекается  по  телу, когда  понимаешь, что  первого  сентября, когда  все  эти  бедолаги  с  ранцами  за  плечами  пойдут отбывать  свой  срок  в  школе, ты  будешь  сидеть  дома  и  облегченно  вздыхать  при  мысли, что  через    все  это ты  уже  прошел. И  не  скрывать   умиленной  улыбки  при  виде  юных  мучеников.

Макс  учился  хорошо. По  крайней  мере,  старался  учиться  хорошо. Правда,  не  всегда    ему  это  удавалось. Чтобы  выучить  урок  на  отлично, часто  не  хватало  ни  времени, ни  сил, ни  зачастую  умственных  способностей. Не  то, чтобы  он  был  тупее  всех  остальных, просто  память  подводила, усидчивости  не  доставало, голова  болела  в  неподходящее  время, да  и  просто  сказывалось  частое  недосыпание. Поэтому Макс старался  не  понять, а  вызубрить,  либо  делал  что-то  механически, по  схеме, доносил  до  парты, а  потом  выбрасывал  это  из  головы  как  ненужную  информацию. А, может, это  перегруженная  голова  сама  избавлялась  от  ненужной  ей  информации  автоматически.
Но  все  же  он  старался. Старался,  как  мог. Быть  может,          поэтому  в  его  аттестате  не  было  ни  одной  тройки. Но Макс не  пытался   быть  прилежным  учеником, не  гнался  за  знаниями. Он  всего  лишь  надеялся  получить  лишние  баллы  при  поступлении  в  институт. Ведь  у  него  была  мечта – попасть  на  лингвистический  факультет. Эту  мечту  он  вынашивал  с  восьмого  класса: хотел  побывать  за  границей, увидеть  мир, показать  себя. Поэтому  по  английскому  у  него  была  твердая  пятерка. Этот  предмет  Макс  знал  действительно  хорошо.
Макс  гулял  очень  редко. Когда  выпадало  свободное  время, он  старался  не  смыться  на  улицу с  друзьями,  подобно  всем  остальным  подросткам, а  посидеть  за  компьютером  и  поиграть. Но  зато  Макс никогда  в  своей  жизни  ни  курил  и  не  пробовал  алкоголя, да  и  лексикон  использовал  не  уличный, а, скорее, домашний. А  уж  о  наркотиках  и  помыслить  не  мог. Хотя  он  знал  парочку  ребят, которые  любили  этим  побаловаться, но  всегда  старался  обходить  их  стороной.
Многие  считали  его  пай-мальчиком, но  сам-то  Макс  знал, что  это  не  так. Просто  он  твердо  шел  к  своей  цели, не  отвлекаясь  по  мелочам, и  не  позволял  никаким  искушениям  заставить  себя  свернуть  с  дороги. Мечта  его  была  важнее  всего. В  мыслях  он  не  раз  представлял  себе, как  путешествует  по  миру, бывает  в  разных  странах, как  все  его  любят, ценят  и  уважают.
Макс  часами  мог  представлять  себе   вымышленное  им  самим   будущее,  и  умиротворенно  улыбался  своим  прекрасным  мыслям, пусть  в  это  время  он  сидел  на  уроке, перед  компьютером  или  лежал  в  постели. Мечты  не  покидали  его  никогда. Они  жили  в  нем. Или  он  жил  ими.

Но  вот  закончился  выпускной, и  Макс, блаженно  растянувшись под  одеялом, вспоминал  свой  последний  день  в  стенах  школы. Разумеется, он  не  пошел  догуливать  со  своими  бывшими  теперь  одноклассниками, а  ровно  в  шесть  заявился  домой  и, как  приличный, улегся  спать. В  голове  кружилось  много  планов  и  надежд. Казалось, вся  жизнь  распахнула  перед  ним  свои  двери. Жизнь, похожая  на  реку  со  многими  руслами, а  куда  плыть - выбирать  теперь  ему  самому. Ни  родителям, ни  учителям, а  только  ему! Ведь  все  пути  открыты. Сделай  шаг  и  иди!

И  он  сделал. Лениво  поворочавшись  в  кровати, Макс  нехотя  приподнялся, нашарил  тапок  и, покачиваясь, поднялся  на  ноги. Луч  солнца  из  окна ударил  ему  в  лицо, и  он  неприязненно  зажмурился  и  скривился  в  лице,  будучи  еще  в  полусонном  состоянии.
 Было  двенадцать  дня. Но Макс явно  не  выспался  после  бессонной  ночи. А  ведь  залеживаться   в  кровати  было  некогда. Нужно  было  обзвонить  несколько  институтов  и  выбрать, куда  ехать.  Определиться-то  Макс  не  сумел  до  сих  пор. Был  слишком  занят  исправлением  оценок  в  школе, подготовкой  к  экзаменам, их  сдачей. Ну, совсем ни  на  что  времени  больше  не  оставалось!
Теперь  же  Максу  казалось, что  его  хоть  отбавляй. Какая  разница, сегодня  ли  он  позвонит, или  завтра. Ведь  вся  же  жизнь  впереди! А  спать  ТАК  хочется.
И  он  лениво  опустился  на  постель.
Еще  целую  неделю  Макс  только  отсыпался  от  школы. В  середине  же  второй  он  все-таки  решился  ехать  поступать.

               
                . . .


Величественная  громадина  здания, нависшая  над  ним, поразила  и  вдохновила  Макса  одновременно, заставив  сердце  биться  чаще. Тревога  и  страх  перед  этими  стенами  храма  науки  смешивались  с  веселым  чувством  надежды  и нетерпения.
«Неужели  я  там  буду  учиться? – подумал  Макс. – Блин, а  че-то  стремно. Че  делать-то? – предательские  мысли  закружились  в  голове. – А,  вдруг,  не  понравлюсь  или  не  так  воспримут? Вон,  какие  тут  все  крутые  и  взрослые, эти  москвичи! А  я  кто? Провинциал  тупой. Деревня! Еще  посмотрят  как  на  придурка. Я  этого  не  вынесу. Потом  неделю  самооценку  поднимать  придется, - Макс  застучал  зубами  и  на  полпути  остановился  в  раздумье: - Ну  и  плевать  на  всех, на  их  мнение! Я  ведь  для  себя  это  делаю, так  ведь? Для  себя  ведь! Значит,  мне  ни  до  кого  не  должно  быть  дела. Иду  и  ни  на  кого  внимания  не  обращаю. Тут  вон  и  иногородних  полно. Ни  пойми  откуда  понаехали. Че  я  парюсь-то? Не  пойду  поступать, так  че  мамке  скажу? Она  спросит, сдал  ли  экзамен. А  я  скажу, что  испугался  и  назад  повернул? Блин, ты  трус, трус! Нет, не  трус  я, прекрати  ты  себя  опускать! Это  естественная  тревога  перед  экзаменом, все  волнуются! Что  ты  себя  трусом  называешь? А  вообще-то  ведь  трус, согласись  ведь, признайся. Ведь  мечтал  об  этом  столько  лет, а  теперь  из-за какой-то  мнительности  идти  не  хочешь. Да  ни  фига! Со  всеми  так! Расслабься, приятель! В  конце  концов,  если  и  подумают  чего, так  мне  с  ними  не жить. Поступлю – так  плевать, не  поступлю – так  я  их  больше  никогда  не  увижу. Какое  мне  дело? Все, иду, с  Богом! – решил  он,  наконец,  и, съежившись, шагнул  за  порог  института. Кровь  прихлынула  к  голове, в  висках  застучало, а  по  спине  пробежала  судорога. Что  за  мерзкое  ощущение? Со  всеми  так, или  он  один  такой  герой?
Очередь  на экзамен  была  большая. Макс  уже  весь  взмок, пока  маялся  в  коридоре  с  кучей  учебников  в  руках. Как  будто  то, что  он  не  успел  выучить  в  течение  всего  учебного  года,  теперь  можно  было  усвоить  за  какой-то  час!
 Рядом  сидела  девушка, на  лице  которой  не  выражалось  ни  тревоги, ни  озабоченности. Она  закинула  ногу  на  ногу  и  нетерпеливо  постукивала  пальцами  себе  по  коленке. Макс  какое-то  время  колебался, прежде  чем  обратиться  к  ней. Но  желание  отвлечься  от   тревожных  мыслей  заставило  его  пересилить свою  природную  застенчивость  и  заговорить  с  соседкой.
- Интересно, сильно  там  валят? – он  старался  говорить  как  можно  более  развязно  и  уверенно.
Девушка  окинула  его  равнодушно-презрительным  взглядом  и  сказала:
- А  ты  как  думаешь?
- Наверно, да, - растерянно  произнес  Макс.
- Вот  именно. Гоняют  по  всем  темам. Это  тебе  не  литературный  институт, по  душам  разговаривать  не  станут. Знаешь – отвечай  на  следующий, не  знаешь – вали. Здесь  таких  как  ты – сотни.
- Ну  а, вообще, реально  поступить-то?
- Ну,  ты  не  поступишь, - она  ответила  коротко  и  равнодушно.
Макс  выкатил  на  нее  изумленные  глаза  и  хотел  уже  было  оскорбиться:
- Это  еще  почему? Думаешь, я  хуже  тебя? Если  я  не  москвич, это  еще  не  значит, что  тупее!
- Да  я  тоже  не  поступлю. Так, предки  заставили. Поскорее  бы  провалиться,  да  домой  пойти. Я, вообще, на  актерский  хотела, да  они  меня  высмеяли  и  запретили. Говорят, будущего  нет. А тут, типа, человеком  стать  можно. Отец  репетиторов  всяких  нанимал, чтоб  подтянуть. Да  я  в  иностранных  ни  бум-бум. Не  понимают  ни  фига!
- А  я, по-твоему, почему  не  поступлю?
- А  у  тебя  шансов  нет. Девчонка  одна  в  прошлом  году  поступала. Говорит, не  реально. Тут  в  группу  набирают  определенное  количество  человек. Половину  своих  берут, часть  за  бабки. А  часть  должна  быть  супер  подкована  в  знаниях, чтобы  взяли. Ну, там  занятия  дополнительные, репетиторы,  и  все  такое. А  у  тя  небось  школьные  знания.
- Ну  и  что? У  меня  по  этим  предметам, которые  сдавать  надо, пятерки  были.
- Наивный. Ерема-простота. Этого  недостаточно. Они  тебя  завалят. Сюда  не  таких  берут. Или  возьмут  на  платное  отделение. Есть  бабки – иди.
- А  если  взятку  дать?
- Думаю, таких  денег  с собой  ты  сегодня  не  прихватил.
- Да  ладно, хватит  гнать! Откуда  ты  вообще  все  это  знаешь? Не  может  быть, что  взятка -  единственный  способ  поступить!
- Потому  что  все  говорят. Оттуда  и  знаю.
- Кто - все?  Кто  не  поступил?
- Блин, что  ты  привязался? Что  ты  тут  ерничаешь? Не  нравится  это  слушать – не  спрашивай.
- Ладно, хватит. Я  знаю, что  поступлю. На  бюджетное. Вот  увидишь!
- Х! Да  мне-то  как-то.
И  девушка  отвернулась.


Макс  не  поступил. Как  не  поступил  еще  в  несколько  других  институтов. Не  то, чтобы  он  знал  меньше  других  или  отвечал  хуже. Нет. Просто, не  повезло, наверное.
Денег  на  платное  обучение  у  него  не  было. Жил  он  с  матерью  и  с  отчимом, который  пропивал  больше  денег, чем  приносил  в  дом. Макс  ненавидел  его  всем  сердцем, но  какая-то  часть  его  существа  была  ему  благодарна, ведь  он  избавил  его  от  служения  в  армии. В  военкомате  работал  какой-то  его  давний  знакомый, и  он  просто  выкрал  Максовы  документы  из  архива. А, как  известно,  нет  бумаги – нет  человека.
Желание  исполнить  мечту  было  велико. Пусть  ради  этого  пришлось  бы  пойти  и  на  платное  отделение. И  Макс  решил  не  тратить  попусту  год, а  устроиться  на  работу  и  подкопить  побольше  денег. Взятки  он  давать  не  умел, хотя, конечно, скорее  боялся, чем  не  умел. К  тому  же  не  был  уверен  в  правдивости  слов  той  неприветливой  москвички, а  выглядеть  потом  дураком  ему  не  хотелось. Поэтому  вариант  поступления  на  платное  отделение  ему  показался  как-то  уместнее. Все, что  он  ни  собирался  предпринять  в  это  время, должно  было  так  или  иначе  привести  его  к  заветной  цели.
 
               

                . . .   
   
 
Макс  вытащил  из  ящика  газету  и  поудобней  устроился  на  кровати. Найдя  графу  «Работа», он  принялся  внимательно  изучать  предлагаемые  вакансии. Выбор  был  не   такой  уж  и  большой: электрики, сантехники, грузчики, продавцы, менеджеры,  и  далее  какая-то  куча  мусора,  явно  ложного  содержания. Макса, почему-то, заинтересовала  именно  эта  полоса.
- Смотри, мам! Требуются  агенты  в  туристическое  агентство. Зарплата  от  15 тысяч! Можно  без  опыта  работы, с  обучением! Круто! Я  позвоню! – вдохновлено  поделился  он  с  мамой, тыкая  газетой  ей  в  нос.
- Да? Что-то  не  верится, уж  больно  все  хорошо, - заметила  та. - Шел  бы  ты  лучше  пока  на  какую-нибудь  фабрику  подзаработать. Пускай  зарплата  меньше, зато  близко  к  дому.
- На  фабрике  только  неудачники  работают! И  рассуждают  так  только  неудачники: близко  к  дому! Ты, наверно, и  в  молодости  так  рассуждала, поэтому  и  торчишь  всю  жизнь  на  фабрике! А  я  чернорабочим  быть  не  хочу, и  спину  гнуть  на  зажравшихся  директоров  не  собираюсь! Я  лучше  ездить  каждый  день  буду, да  достойную  зарплату  получать, чем  возле  дома  за  нищенские  гроши  работать! К  тому  же  я  на  твоей  фабрике  год  пахать  буду, а  тут  за  три  месяца  такую  же  сумму  получу. Уж  лучше  я  тут  три  месяца  отработаю, потом  дома  посижу - отдохну  да  позанимаюсь, - эта  тема  всегда  задевала  его  за  живое. Макс  не  на  шутку   разошелся. Говорил  он  громко, быстро  и  встревожено.
- Ладно, поступай,  как  хочешь. Я  тебя  не  неволю, - согласилась  мама.

Трясущимися  руками  Макс  набрал  телефонный  номер  и  замер. Ладони  вспотели, сердце  стучало  уже  где-то  возле  горла, дыхание  было  частым  и  неровным.
«А, вдруг, уже  набрали? А, вдруг, я, например, не  подойду? Вдруг, не  понравлюсь  и  косо  посмотрят? Скажут, пацан  какой-то  заявился, а  у  них, наверно, серьезное  заведение, - звучало  в  голове. – Да ладно, не  боись. По  телефону-то  никто  тебя  не  видит. Откажут, так  не  узнают  же, кто  звонил. А  не  откажут, так  круто, мне  этого  и  надо! Что  ты  все  нервничаешь?»
Ему  не  отказали. Даже, наоборот, добрый  ласковый  голос  по  телефону  был  очень  рад  тому, что  Макс  им  позвонил. Его  прямо-таки  ждали  в  том  месте, были   полны  надежд, что  он  будет  работать  вместе  с  ними. И  окрыленный  Макс  на  следующее  утро  намылился  в  Москву.
Отстояв  приличную  очередь  в  коридоре, он  заполнил  анкету  и  отправился  на  собеседование. Добрая  женщина  вежливо  объяснила  Максу, в  чем  заключается  работа, и  объявила, что  готова  взять  его  в  офис. Макс  чуть  было  не  запрыгал  на  стуле  от  радости. Но  тут  же  взял  себя  в  руки,  ведь  не  подобает  взрослому  серьезному  человеку, коим  он  пытался  казаться,  вести  себя  так  импульсивно. Свои  эмоции  следует  скрывать. Поэтому  он  настроил  свой  голос  на  более  низкие  нотки  и  проговорил:
- Спасибо. Я  рад  к  вам  присоединиться. Я  стану  работать  так  усердно, как  только  могу.
- Я  в  этом  не  сомневаюсь, - улыбнулась  добрая  женщина. – Только  есть  одно  «но».
Макс  оцепенел. Все  ликование  как  рукой  сняло. Желудок  нервно  заурчал, и  тяжелый  комок  вырос  где-то  в  самой  середине  груди. Стараясь  не  выдавать  в  голосе  тревоги, он  спросил: 
- Какое?
- У  Вас  ведь  нет  подобающего  образования, а  чтобы  Вы  были  хоть  как-то  подкованы  в  своем  деле, Вам  необходимо  пройти  у  нас  трехдневные  курсы. После  этого  Вы  допускаетесь  к  работе. Стоимость  курсов  600  рублей. Приезжайте  завтра  с  деньгами  и  сразу  начнете  свое  обучение.
- И  после  этого  я  сразу  смогу  работать? – осторожно  поинтересовался  Макс.
- Да. Сразу  через  три  дня. На  четвертый  выйдете  на  работу.
- Спасибо. Я  приеду. До  свидания.
- Счастливо.
Макс, немного  озадаченный, вышел  на  улицу. С  одной  стороны, 600  рублей – не  такая  уж  и  огромная  сумма. Зато  он  прослушает  лекцию, которая, может, пригодится  ему  в  дальнейшей  жизни. И  на  работу  его  уже  пообещали  взять. С  другой  стороны  что-то  не  сходилось. Зачем  эта  лекция? Ведь  все  можно  освоить  в  процессе  работы. Женщина, в  принципе, уже  объяснила, чем  нужно  заниматься. Но  другую  сторону  окрыленный  своей  удачей  Макс  тут  же  откинул  за  ненадобностью,  и  в  хорошем  расположении  духа  отправился  домой.

- 600  рублей?! – кричал  на  кухне  отчим. – Не  давай  ему! Это  все  фуфло! Его  надуют! Кто  его  возьмет?! Кому  он  нужен! У  них  там  своих  умников  пруд  пруди, а  они  этого  малолетнего  пацана, что ли, брать  будут?! Бред  какой-то! Да  на  фиг  он  им  сдался!
- Что?! – выскочил  из  своей  комнаты  Макс. – Да  меня  уже  взяли! Понял, ты?! Я  в  престижном  месте  работать  буду, а  не  как  ты  всю  жизнь  грузчиком! И  свалю  из  этой  дыры!
- Да  куда  ты  отсюда  денешься?! Кому  ты  нужен?! – орал  в  ответ  отчим.
- Да  пошел  ты! – Макс  взбешенно  хлопнул  дверью  и  уединился  в  комнате.  Он  надел  наушники  и  включил  музыку, чтобы  не  слышать  перепалки  на  кухне, которая  должна  была  продолжаться  еще  как  минимум  полчаса. Отчим  поносил  Макса  как  только  мог, а  мать  защищала  сына  и  орала  на  мужа  в  ответ.
Настроение, конечно, испортилось. Вообще, Макс  уже  и  не  помнил, когда  находился  в  хорошем  расположении  духа  в  последний  раз. Никто  никогда  не  верил  в  него, в  исполнение  его  мечты. Большинство  знакомых  вслух  скептически  высказывались  о   его  намерениях, некоторые  насмехались  и  потешались  над  ним, а  кто-то  просто  качал  головой  и  ничего  не  говорил. Но  Макс  знал  об  их  мыслях, о  том, что  все  его  считают  наивным  малолетним  дураком, который  еще  слишком  мало  прожил, чтобы  понять  всю  правду  бытия. «Не  валяй  дурака. Делай  как  все: поступай  рядом  с  домом  и  учись. А  если  хочешь  в  Москву, то  хоть  туда, куда  реально  поступить. Не  гонись  за  иллюзией, все  равно  ничего  у  тебя  не  выйдет», - такие  фразы  Макс  слышал  не  раз. Но  он  не  верил  в  них. Они  его  бесили, выводили  из  себя. Он  хотел  доказать  всем, что  он  СМОЖЕТ, что  он  СПОСОБЕН  выполнить  то, что    задумал. И  когда  у  него  получится, вот  тогда  они  все  поймут, тогда  увидят, тогда  пожалеют, что  не  верили  в  него!

Вооружившись  определенной  денежной  суммой, Макс  отправился  в  столицу. Поездки  добивали  и  выматывали  его. Цены  на  проездные  билеты  были  отвратительными. Приходилось  бегать  от  контролеров. Но  иногда  Максу  даже  нравилась  это  беготня, когда  стоишь  в  толпе  веселых  смеющихся  студентов, которые  поджимают  тебя  к  выходу, а  сзади  уже  подбираются  контролеры  со  штрафами, ручками  и  машинками  для  проверки  проездных  документов  в  руках; идут  и  усмехаются, глядя  на  зайцев, ведь  знают, что  те  удерут  все  равно, а  ты  стоишь  и  судорожно  ожидаешь  спасительную  остановку, а  в  груди  клокочет  веселое  ликование  от  всей  этой  абсурдной  ситуации.  И  вот  двери  открываются, и  вся  эта  толпа, гогоча  и  толкая  друг  друга, вываливается  наружу  и,  сломя  голову,  мчится  в  другой  вагон,  чтоб  успеть  запрыгнуть, прежде чем  закроются  двери,  и  оставить  незадачливых  контролеров  позади. Какое-то  ощущение  свободы  и  счастья, единства  с  толпой  и  народом: на  миг  эти  бегущие  люди  становятся  словно  бы  родными  тебе. И  даже  улыбающиеся  вслед  контролеры  кажутся  как-то  ближе  и  роднее.
А  эти  проклятые  турникеты! Ну,  на  фиг  они  стоят  здесь?! Для  кого  их  поставили? Для  бабушек-пенсионерок, которые  единственные, наверно, пользуются  ими  правильно? Потому  что  вся  остальная  хоть  мало-мальски  физически  активная  толпа  предпочитает  проходить  через них  как  угодно, но  только  не  по  билетам. Так  же  поступал  и  Макс: прыгал, перелезал, проползал, но  тратить  деньги  на  такую  ерунду, по  его  мнению, как  дорога, он  не  собирался.

Добравшись,  таким  образом,  до  заветного  места, Макс, переведя  дыхание, вошел  в  кабинет. Он  немного  удивился, когда  застал  на  лекции  почти  всех  тех, кто  вместе  с  ним  вчера  проходил  собеседование. Неужели  они  взяли  всех? А  тех, кто  придет  устраиваться  сегодня, тоже  возьмут? Но  зачем  им  столько  народу?
Но  Макс  старался  не  думать  о  плохом  и  откинул  неподходящие  для  исполнения  его  мечты  мысли. Если  так  делается, то  так  надо. Может, остальным  скажут, что  уже  достаточно  набрали, а, может, офис  довольно  большой, чтобы  принять  всех.
Лекции  были  довольно  интересными, Макс  даже  успел  заинтересоваться  в работе  рекламного  агента. Но  на  третий  день  в  конце  последней  лекции  случилось  неожиданное. Женщина, так  вдохновлено  читавшая  столь  познавательный  материал,  сообщила, что  слушателей, оказывается,  пока  что  приняли  не  на  оклад, а  на  сдельщину. А  чтобы  попасть  в  штат, нужно  принести  на  следующий  день  несколько  сотен  долларов  и  купить  у  них  путевки. Потом  либо  продать  их  кому-нибудь  по  бОльшей  цене, при  этом  весь  навар  оставив  себе, либо  воспользоваться  ими  самим. Это  как  бы  будет считаться  своеобразным  опытом  для  того, чтобы  полноценно  присоединиться  к  их  работе.
Сердце  у  Макса  упало. Сейчас, когда  счастье  было  уже  так  близко, все  должно  вот  так  вот  закончиться. Ведь  лишних  денег  в  его  семье  не  водилось, а  если  б  даже  они  и  были, Макс  не  посмел  бы  выпрашивать  такую  огромную  сумму. «Хотя, это  конечно  потом  все  окупилось  бы, - думал  Макс. - Ведь  зарплата  под  20  тысяч. Ну  почему  я  такой  невезучий  и  мне  негде  достать  несколько  проклятых  баксов? Теперь  кому-то  повезет  и  кто-то  займет  мое  место!» В  его  голове  лишь  раз  пронеслась  мысль  о  том, что  все  это  может  оказаться   просто обманом, но  он  так  был  занят   обидой  на  свою  злую  судьбу  и  подсчитыванием  своих  неудач, что  просто  не  заострил  на  ней  свое  внимание.

Отчим  долго  смеялся  над  очередным  провалом  пасынка, так  же, как  смеялся  над  всеми  неудачными  попытками  его  поступления  в  институты. Еще  дольше  он  смеялся, когда  в  новостях  они  услышали  о  том  самом  месте, куда  так  рвался  устроиться  Макс  и  не  попал  благодаря  проделкам  своей  злой  судьбы. Толпы  обманутых  граждан  чуть  ли  не  со  слезами  на  глазах  рассказывали  о  том, как  жестоко  были  обмануты  несуществующей  фирмой, которая  однажды  просто  куда-то  испарилась  со  всеми  их  деньгами.
С  ужасом  Макс  понял, что  тоже  мог  быть  на  их  месте. Мысль  о  том, что  всё  же  не  так  и  не  правы  были  те, кто  называл  его  наивным  дураком, прокралась  в  его  голову, и  почему-то  страшно  разозлила его. А,  может, Макс  просто  разозлился  на  себя  самого. Что  творилось  сейчас у него в   голове, пожалуй, он  и  сам   не  мог  бы сказать   наверняка.
Горький  опыт  заставил  его  пообещать  себе  впредь  быть  более  осторожным. Он  не  стал  больше   искать  объявлений  подобного  рода. Теперь  Макс  решил  стать  курьером.
Пролистав  страницы  с графой  «Работа», он  благополучно  пропустил  объявления  с  маленькой  зарплатой  и  обвел  карандашиком  только  те, которые  обещали  зарплату  не  меньше  15  тысяч. Набрав  номер, Макс  снова  почувствовал, что  сердце  подбирается  ближе  к  горлу, от  чего  говорить  становилось  заметно  труднее. Кончики  пальцев  затряслись, а  телефонную  трубку  покрыли  влажные  разводы  под  ладонью.
«Да  чего  ж  ты  так  боишься-то? Ведь  звонил  же  уже! Не  убьют  же, в  конце  концов! – воззвал  Макс  к  себе  мысленно. – А, вдруг, не  понравлюсь? А  если  пошлют? Трус! Боишься? Да  не  боюсь  я! Нервничаю  просто. Хватит  уже  себя  оскорблять!»
- Але, здравствуйте, - услышал  он  приятный  молодой  женский  голос  в  трубке, прервавший  его  пререкания  с  самим  собой.
- Я  по  объявлению, насчет  работы, - сказал  Макс.
- Сколько  Вам  лет? – спросил  голос.
- Семнадцать  с  половиной, - ответил  Макс, хотя  видел, что  объявление  гласило: с  восемнадцати.
- Когда  будет  восемнадцать, перезвоните, - ответил  приятный  голос  и  повесил  трубку.
Макс  задрожал  от  ярости.
- Ну  и  пошла  ты! – прошипел  он  и  принялся  обзванивать  другие  объявления.
Записавшись  на  собеседование  в  несколько  мест, он  снова  ринулся  в  бой.
Там, куда  он  отправился  в  первую  очередь, все  было  почти  так  же, как  и  в  туристическом  агентстве. Макс  даже  засомневался, не  обман  ли  это  снова. Но  на  этот  раз  женщина, проводившая  собеседование, не  упомянула ни  о  каких  вносимых  заранее  суммах, а  рассказала, что  всего  на  всего  придется  развозить  музыкальные  диски  по   ленивым  клиентам, которым  самим  тяжело  подняться   и  дойти  до  магазина. Сразу  на  следующий  день  нужно  было  выходить  на  работу, поэтому  Макс  никак  не  успевал  во  все  остальные  места, куда  еще  записался.
Но  он  не  унывал. Какая  разница, если  уже  взяли  на  работу? Поэтому  на  следующий  день  ровно в девять утра был  как  штык  на  своем рабочем месте.
 Мимо  него  шныряла  туда-сюда  толпа  молодежи,  и  было  немного  неуютно  от  присутствия  всех  этих  незнакомых  людей  и   нахлынувшего  чувства  отчуждения. Никто  из  них  не  обращал  на  Макса  ни  малейшего  внимания, словно  бы  его  здесь  и  не  было, и  он  не  знал, радоваться  ли  этому, или  огорчаться. С  одной  стороны, не  хотелось  быть  таким  маленьким  и  никому  не  нужным  элементом, с  другой – попадать  в  поле  зрения  этих   раскованных  и  крутых, как  ему  казалось, молодых  людей. Он  всегда  чувствовал  себя  неловко  в  большой, особенно  незнакомой,  компании, а  когда  эта  компания  состояла  из  москвичей, от  которых  Макс  себя  всегда  отделял толстой стеной, и  подавно. А  отделял  он  себя  от  них  не  потому, что  не  любил. Нет. Наоборот, он  хотел  быть  похожим  на  москвичей, быть  таким  же  свободным  и  решительным, как  они. Его  проблема  состояла  в  том, что  он  просто  боялся  их. Боялся  именно    свободы  и  решительности, которые  сам  же   в  них  и  уважал. А  теперь  он  стоял  в  этой  шумной  кишащей  массе, приходящей  и  уходящей  куда-то  с  пакетами, и  чувствовал, что  цепенеет, подавленный  их  струящейся  повсюду  энергетикой.
 Молодые  люди, проходившие  мимо  друг  друга, весело  кричали  друг  другу: «Джус!» и  хлопали  друг  друга  по  ладошам. Макс  понял, что  это, должно  быть, какое-то  их  «фирменное»  приветствие.
- Новенький? – услышал  он  голос  у  себя  за  спиной  и  рассеянно  обернулся, догадавшись, что  вопрос  обращен  к  нему.
- Да, - коротко  ответил  Макс, воззрившись  на  довольно  приятной  наружности  девушку.  А  что  он  еще  мог сказать? Давай  познакомимся?
- Че  стоишь? Проходи, - и  она  подтолкнула  его  к  комнате, где  сидел  то  ли  директор, то  ли  менеджер  этой  организации. Этого  Макс  так  и  не  смог  понять.
- Привет! – весело  сказал  ему  мужчина  лет  35-40. – Сегодня  первый  день?
- Здрасте. Да, - кивнул  тот.
- Тогда  «джус»! – мужчина  вытянул  вперед  ладонь,  и  Макс  хлопнул  по  ней  своей. – В  общем, так. Сейчас  я  дам  тебе  экспедитора, который  будет  с  тобой  весь  день, ну, покажет  тебе, что  к  чему, объяснит  все. Он  же  будет  решать, брать  тебя  на  работу  или  нет. А  если  даст  добро, завтра  уже  поедешь  один. Понял?
- Ну  да, - ответил  Макс.
- Маш, иди-ка  сюда  как  раз! – окликнул  мужчина  ту  самую  девушку, которая  впихнула  Макса  в  кабинет. – Будешь  его  сопровождать  сегодня. Объяснишь  все.
- Ладно, о'к, - отозвалась  та  и  обратилась  к  Максу. – Тебя  как  зовут?
- Макс.
- Давай, Макс, бери  вот  этот  пакет  и  погнали.
Макс  поднял  с  пола  один  из  многочисленных  пакетов, разложенных рядком  у  стены.  Маша  в  свою  очередь  тоже  взяла  один, и  они  пошли.
- Давай  понесу, - предложил  Макс, но  Маша  решительно  отказалась:
- Нет, спасибо. Я  уже  привыкла.
И  они  пошли  молча. Только  временами  Макс  чувствовал  на  себе  пристальный, изучающий  взгляд  своей  проводницы, которая  не  отворачивалась  даже  тогда, когда  он  вопросительно  смотрел  на  нее. Ее  как  бы  абсолютно  не  волновало  и  не  смущало, что  Макс  замечал, как  она  его рассматривает. Она нахально продолжала  делать   то, что  ей  было  нужно.


Они  долго  ехали  куда-то  на  метро  и  вылезли  в  совершенно  пустынном  месте, которое  мало  напоминало  Москву. Макс  совсем  растерялся, так  как  совершенно  не  представлял, где  они.
Потом  они  долго  шли  куда-то, проходили  под  какими-то  арками, переходили  улицы, сворачивали  в  подворотни. Макс  покорно  шел  следом  за  Машей, хотя  и  не  понимал, что  происходит.
Всю  дорогу  они  шли  молча, но  тут  Маша  остановилась  и  с  интересом  продолжила  разглядывать  своего  подопечного.
- Ну,  че, рассказывай  про  себя, - сказала  она,  наконец.
- А  че  рассказывать? – не  понял  Макс.
- Ну, чем  увлекаешься, чем  занимаешься?
- Да  чем? В  институт  поступал. Провалился. Теперь  работу  ищу, чтоб  хоть на  платное  отделение  заработать, - ответил  Макс, не  совсем  понимая, какое  все  это  имеет  отношение  к  работе.
- Понятно. Ты  не  москвич?
- Нет.
- Да, это  видно. А  хобби  какое-нибудь  есть? Увлечение?
- Компьютер. В  игры  всякие  играю.
- Наверно, и  в  Интернете  часами  зависаешь? С  девчонками  переписываешься? На  сайтики  всякие  залезаешь?
- Не, у  меня  нет  Интернета. Говорю  же – денег  нет.
Глаза  Маши  странно  засверкали, и  Макс  нахмурился, пытаясь  понять, что  же  у  нее  на  уме.
- А  у  тебя  девчонка  есть? – спросила  она  вдруг.
- Че? – Макс  испугался  вопроса. Какое  это  имеет  отношение  к  делу? – Нет, нету, - поспешно  ответил  он.
- Че, и  не  было  никогда?
- Нет, - удивленно  хмыкнул  Макс, а  потом  добавил:
 – Мне  вообще  некогда  такими  пустяками  заниматься, меня  сейчас  это  не  интересует.
Конечно, тут  он  уже  наврал, но  уж  так  хотелось, чтоб  Маша,  наконец,  оставила  эту    тему  раз  и  навсегда  и  заговорила  о  чем-то  менее  смущающем. Тем  более,  что  это  был  для  Макса  больной  вопрос,  и  разговаривать  с  незнакомыми  людьми  на  подобные  темы  ему  не  хотелось.
Удрученный  своими  неудачами  в   деле  касательно  девушек, ему  просто  хотелось  валить  все  на  свою  занятость  и  недостаток  времени. Проблема  же, конечно, заключалась  в  другом, но  он  предпочел  сказать  Маше  то, что  говорил  сотню раз всем остальным, отвечая на подобный вопрос.
Это  потом  только, через  какое-то  время, Макс  пожалел, что  сказал  эту  свою  последнюю  фразу. А  ведь  все  могло  для  него  обернуться  иначе. Может, и  жизнь  потекла  бы  по  другому  руслу  и  сложилась  куда интереснее.
- Да? А  чем  ты  тогда  интересуешься? – спросила  Маша, и  Макс  заметил, как  интерес  в  ее  больших  выразительных  глазах  постепенно  угасает.
- Учебой, - зачем-то  сказал  он. – Хочу  в  институт  поступить, на  лингвистический  факультет.
- А-а.  Ну  ладно, пойдем  дальше.
- А  куда  мы, вообще, идем?
- А  че  ты, вообще, хочешь  от  работы?
- Зарплату  хочу  хорошую.
- Ну, зарплата  здесь  хорошая, если  работаешь  хорошо.
- А  налоги  вы  платите? – спросил  вдруг  Макс,  и  Маша, остановившись, изумленно  уставилась  на  него.
- Ну, в  смысле, отчисления  мне  на  пенсию  идти  будут  с  моей  зарплаты? Надо  ведь  о  будущем  думать. Да  и  трудовая  книжка  бы  не  помешала, - пояснил  Макс.
Маша  ничего  не  ответила  и  пошла  дальше. Макс  бойко  зашагал  за  ней  следом.
Начался  дождь, Маша  пригласила  Макса  к  себе  под  зонт. Тот  неуверенно  пристроился  рядом  с  ней, боясь  близости  девушки  рядом  с  собой.
- Знаешь, Макс, тебе  не  подходит  эта  работа, - ровным  тоном  сказала  она.
Тот  весь  встрепыхнулся  от  возмущения.
- Почему?! – воскликнул  он.
- Ну,  не  подходит. Пойми, - проговорила  Маша, и они  остановились. Она  взглянула  ему  прямо  в  глаза, и  Макс  почувствовал, как  по  его  телу  пробежала  волна  нежности  к  этой  девушке.
- Почему? – отчаянно  воззрился  он  на  нее. – Я  могу  хорошо  работать! Я  буду  все  делать  хорошо!
- Нет, Макс, извини. Найдешь  себе  другую  работу, хорошую.
Макс  постепенно  осознавал, что  очередная  возможность  заработать  деньги, которые  ему  так  были необходимы, снова  уплывает  прямо  из-под  носа, и  не  понимал, что  же  на этот раз он  сделал  не  так. Отчаянно  хватаясь  за  последнюю  ниточку, он  еще  как-то  надеялся  исправить  положение. Ведь  вот  же  она, стоит  перед  ним, еще  пока  рядом, и  у  него  есть  еще  шанс  переубедить  ее! Вот  только  как?!
- Но  мне  нужны  деньги! Мне  все  равно  кем  работать! – взмолился  он.
Видя, что  Макс  не  сдается, Маша  начала  нервничать.
- Послушай, Макс, тебе  эта  работа  не  подходит, я  знаю. Я  верю, что  ты  себе  лучше  найдешь, - сказала  она.
- Но  мне  не  надо  лучше! Мне  все  равно  кем! Почему  не  подходит?! – отчаялся  Макс.
Маша  помолчала  немного, думая.
- Потому  что  мы  работаем  в  таком  бизнесе, ну, понимаешь, для  взрослых, - проговорила, помедлив, она. – Это  диски  с  ПОДОБНОЙ  темой. Мы  их  нашим  клиентам    доставляем.
Какое-то  время  Макс  стоял  молча  и  смотрел  ей  в  глаза, пытаясь  понять, говорит  ли  она  правду. Ну,  неужели  эти  глаза  могут  лгать? Такие  глаза! Макс  понял, что  проникается  ею все сильней и сильней. Эта  непонятная нежность  окутала  его  уже  с  ног  до  головы. Теперь  ему  не  столь  важно  было  потерять  работу, сколь  ЕЕ.
- Ну  и  что, - сказал  он  вдруг.
Такого  поворота  событий  Маша, видимо, не  ожидала.
- Ну  и  что? – переспросила  она  и  добавила. – Мы  очень  поздно  заканчиваем  работать.
- И  че? – не  сдавался  Макс. – Меня  все  устраивает.
Маша  пребывала  в  замешательстве.
- А  знаешь, почему  мы  поздно  заканчиваем  работать?
- Почему?
- Потому  что  после  работы  мы  остаемся  в  офисе  и  сами  снимаемся  в  этих  фильмах.
Макс  растерянно  заморгал, глядя  на  нее. Обрадованная  эффектом, Маша  продолжала:
- Понимаешь, мы  сами  в  них  участвуем. Ты  тоже  хочешь  участвовать?
- Не  знаю, - тупо  ответил  Макс.
- Ты  умеешь  хоть? Хоть  стриптиз  танцевать? – напирала  Маша.
- Не  знаю, - повторил  Макс  и  вдруг  неожиданно  для  себя  добавил. - Я  могу  научиться.
Неизвестно, что  Маша  подумала  в  этот  момент: восхитилась  ли  напористости  Макса  либо  изумилась  его  глупости, но  она  только  вздохнула:
- Не  надо  учиться. Надо  уметь. Видишь, это  не  для  тебя. Ты  найдешь  себе  хорошую  работу, поверь.
Макс  находился  в  крайней  растерянности. Он  был  больше  чем  уверен, что  Маша  врет, но  хотелось  верить  в  обратное. Не  хотелось  думать, что  ЭТИ  глаза  могут  лгать. Не  то, что  бы  он  желал, чтобы  она  была  замешана  в  этом  грязном  деле, просто  он надеялся, что  хоть немного  нравится  ей, а  она  всего  лишь  спасает  его  от  ужасной  порочной  жизни.
- И  много  вам  платят? – спросил  Макс.
- Достаточно  много, - ответила  уже  довольно  подуставшая  от  борьбы  с  Максом  Маша.
Макс  с  минуту  стоял  молча  и  просто  смотрел  на  нее.
- Ну  ладно, тогда  я  пойду, - сказал,  наконец,  он, помолчав  и  как  бы  решаясь  с  духом.
- Давай, - согласилась  девушка.
- Мне  приятно  было  с  тобой  познакомиться, - произнес  Макс, взял  ее  руку  и  пожал.
- Мне  тоже, - ответила  та  и, снова  взглянув  ему  прямо  в   глаза, сказала: - Я  знаю, что  все  у  тебя  будет  хорошо. Удачи.
Она  взглянула  в  глаза, а  добралась  до  самой  души. И  Макс  почувствовал  это. Но  это  был  последний  их  контакт  в  его жизни.
И они  распрощались.
В  глубине  души  Макс  знал, что  Маша  довольна  порочная, но  она  чем-то   запала  ему  в  душу, и  образ  ее  еще  долго  не  выходил  у   него  из  головы. Он  представлял   себе, что  она  и  впрямь  из-за  глубокой  нужды  работает  в  этом  бизнесе, а  он  находит  хорошую  работу, возвращается  за  ней  и  спасает  от  позорной  жизни. И  она  любит  его  до  конца  своих  дней.
С  такими  мыслями  Макс  и  выбирался  из  той  глуши, в  которую  завезла  его  Маша. И  домой  ехал, занятый  своей  мечтой, потому  и  не  сильно  думал  о  своей  неудаче.

Тем  же  вечером  Макс, распираемый  впечатлениями, позвонил  своему  другу  Ромке  и  все  рассказал  ему, за  исключением  той  истории, что  поведала  ему  о  своей  работе  Маша. И  правильно, что  не  рассказал, иначе  выставил  бы  себя  круглым  идиотом.
- Я  на  такой  работе  уже  работал, - возвестил  ему  Ромка. – Один  день. Все  эти  «джусы»  знаю. Че  сразу-то  не  спросил? Зря  только  время  потратил. Я  не  знаю, че  она  тя  не  взяла: может, потому  что  ты  про  налоги  сморозил, а может, дурака,  пожалела, что  те  за  институт  платить  надо. Потому  что  они  всех  берут, без  разбору. Хрен  ты  там  че  заработаешь, а  им  выгодно. Только  те  заработать  и  могут, кто  давно  там  крутится. А  те, иногороднему, там  воще  делать  нечего. Больше  денег  на  дорогу  уйдет.
- Да  почему? Объясни  хоть, че  за  работа? – поинтересовался  Макс.
- Фишка  такая: дают  те  в  зубы  чемодан  дисков, обучают  тя  речи  там  какой-то  специальной, шоб  впарить  легче  было,  завозят  куда  подальше, и  мотаешься  до  вечера  по  всем  окрестным  магазинам, забегаловкам, палаткам, машинам  даже, чтоб  эту  хрень  сбагрить. Вечером  возвращаешься  обратно, деньги  сдаешь, если  че  продал, и  диски, конечно, оставшиеся, и  тебе  твою  долю  отстегивают. Воще, я  так  подсчитал, больше  ста  рублей  в  день  новичок  не  заработает. Я так  воще  ниче  не  продал. Послали  пару  раз, да  один  раз  от  ментов  еле  смотался. Плевал  я  на  такую  работу! А  в  первый  день  тя  экспедитор  их  берет, все  объясняет, показывает  и  учит. Экспедитором  может  стать  тот, кто  уже  давно  в  деле. Потом  приезжаешь  назад  и  сдаешь   типа  экзамен  о  том, как  все  понял  в  этой  работе. Если  сдаешь -  ты  принят. Хотя, вроде, все  сдают, кто  собеседование  прошел. Лохов  туда  изначально  не  берут.
- Ага, значит,  меня  за  лоха  не  приняли! – обрадовался  Макс.
- А  ты  че, лохом  себя, что  ли, считаешь? – осведомился  Ромка.
- Теперь  да, - вздохнул  Макс. – Знаешь,  как  она  меня  послала?
- Как?
- Сказала, что  это  порно-бизнес. И  я  чуть  было  не  поверил.
В  трубке  послышался  гогочущий  смех. Макс  подождал, когда  он  закончится, и  сказал:
- А  еще  спросила, есть  ли  у  меня  девчонка.
- Че?! – теперь  голос  в  трубке  сделался  изумленным: - И  что  же  ты  сказал?
- Что  времени  нет  на  девчонок.
- Ты  че, дурак, что  ли?! Ну,  ты  и  лох! Такая  возможность! Я  бы  не  упустил! Девчонка  сама  к  тебе  клеится! Да  еще  и  москвичка!
- Я  думал, она  меня  проверяет  просто. А  то  решит  еще, что  я  какой-нибудь  наглый  тип,  только  о  девчонках  и  думаю,  и  на  работу  не  возьмет.
- Вот  она  тебя  и  не  взяла, дурака  такого! Ты  не  понял, что  ли, че  ей  надо  было?  Ну,  ладно, чувак, пойду-ка  я  уже, надо  эту  хохму  пацанам  рассказать! Давай, пока! Ну,  ты  воще!!
И  Ромка  повесил  трубку.
Макс  почувствовал  себя  маленьким  несмышленым  ребенком, не  способным  понять  ситуацию, и  ему  стало  как-то  не  по  себе. «И  все  же, мне  кажется, она  меня  не  из-за  налогов  не  взяла  и  не  из-за  того, что  я   «таким  не  интересуюсь», а  потому  что  пожалела. Ведь  мне  действительно  деньги  нужны. А  так  бы  я  только  свое  лишнее  время  потратил,  все  равно  бы  ничего  не  заработал  и  ушел», - подумал  он  про  себя, и  эта  мысль  немного  его  успокоила.

                . . .


- Ну  что, значит, все-таки  надумал  в  городе  работать? – осведомилась  у  Макса  мама, когда  они  в  выходной  день  сидели  на  кухне  и  завтракали. Отчим  никогда  не  присоединялся  к  ним, и  Макс  часто   недоумевал, зачем  мама  терпит  его? Любви  давно  уже  нет, деньги  в  дом  не  приносит, пьет  только  беспробудно. Убытки  одни  от  него. Привычка, что  ли, одна? Но  разве  нужно  из-за  этого  продолжать  губить  свою  жизнь, когда  можно  все  это  раз  и  навсегда  прекратить  и  начать  жить  заново? Ведь  с  привычкой  справиться  гораздо  легче, чем  с  любовью. Но  мать, видимо, считала  иначе. Трудно  было  порвать  со старым  образом  жизни, особенно  когда  тебе  уже  не  двадцать  лет. А, может, повседневная  суета  просто  не  давала  возможности  задуматься  над  этим.
- Че-то  я  как-то  уже  не  доверяю  всем  этим  московским  объявлениям. Туфта  одна, - с  усмешкой  ответил  Макс. -  Лучше  здесь  пока  поработаю, а  там  посмотрим.
- Иди  на  фабрику. Вон, на   сырки  пока  требуется, - сказала  мама.
- Ты  че?! – Макс  аж  весь  вывернулся  от  возмущения. – Не  собираюсь  на  эту  грязную  работу  идти! Пускай  там  неудачники  работают!
- Я  всю  жизнь  на  фабрике. И  что  такого?
- Поэтому  ты  ничего  и  не  добилась. А  я  добиться  хочу!
- Я  не  о  карьере  думала. Мне  надо  было  тебя  кормить, когда  твой  отец  нас  бросил.
- Ну, ты, допустим, понятно. А  другие? Что  заставляет  молодежь  вместо  института  идти  на  фабрику  и  на  всю  жизнь  там  застревать? Просто  для  них  это  легкий  способ. Не  нужно  бороться, стремиться  к  лучшему! Им  ничего  не  нужно  от  жизни. Только  нажраться  да  пошляться, а  наутро  опять  ишачить  на  чужого  дядю. Они  там  же  и  отношения  заводят,  себе  подобных  ищут.  И  семьи  их  такие  же  конченые  получаются, как  они  сами. Бухают  да  скандалят  друг  с  другом  всю  оставшуюся  жизнь. А  живут  потом  в  старости  на  одну  жалкую  пенсию. А  я  так  жить  не  хочу! Я  человек, а  не  скот!
- Ну  ладно, чего  ты  завелся? Я  уверена, что  у  этих  людей  тоже  есть  какие-то  свои  причины, раз  они  так  поступают. Может, денег  нет  на  учебу,  или  дети.
- Ага, ранние, незапланированные.  Нарожают  лет  в  16. Потому  что  дуры! На  козлов  ведутся! Мозгов  нет, а  не  денег, чтоб  в  институт  попасть!
- Что  ты  злишься? Ты, вон, тоже  не  попал, и  что?
- Я  по  другой  причине! – Макс  раздраженно  вскочил  со  стула. – Ты  же  знаешь, как  там  все  делается! Меня  зажали! На  какой-нибудь  драный  юридический  я  с  легкостью  поступил  бы! А  ОНИ  даже  этого  не  могут! Даже  в  технарь  не  идут!  Че  ты  их  защищаешь?! Тоже  считаешь  меня  тупым?! Все  против  меня! – и  взбешенный  Макс  полетел  в  свою  комнату.
- Макс! Я  не  то  имела  в виду! Да  что  ты  обиделся?! Я  в  тебя  верю!– но  тот  уже  хлопнул  дверью  и,  как  всегда,  уединился  за  компьютером.

«Задолбали  все! – думал  он  про  себя. – Просто  бесят. Защищают  этих  кретинов! Неудачников! А  человек  чего-то  в  жизни  добиться  хочет,  и  плохой! Терпит  одни  насмехательства! Потому  что, видите   ли, как  все  поступать  не  хочет! Значит, я, по  их  мнению, должен  отказаться  от  своей  цели, потому  что  она, видите  ли, несбыточная!  И  даже  не  пытаться  реализовать  ее, а  сразу  пойти  в  какой-нибудь  технарь, плотником  каким-нибудь, получить  образование  и  пойти  работать  тем, кто  в с е г д а  требуется! Всю  жизнь! До конца  дней  своих! А  потом  найти  какую-нибудь  малограмотную  девку, которая  кроме  меня  еще  на  десять  сторон  ходит, жениться  на  ней  и  благополучно  к  старости  спиться, выслушивая  ее  истерики  и  упреки  о  том, что  ничего  в  жизни  не  добился,    и  ни   ей, ни  детям  не  дал! И  что  зря  она  на  меня  молодость  свою  потратила! Жизнь  ее  сгубил! Нет  уж, увольте! Сами  ничего  в  жизни  не  добились, и  других  учат! Хотят, чтоб  все  такие, как  они,  были! А  я  плохой, потому  что  у  меня  цель  есть! ИМ  непонятная! Нет  уж, я  человеком  стать  хочу, а  не  куском  говна!»
За  своими  мыслями  он  даже  чуть  не  расплакался  от  обиды, гневно  вырубил  компьютер, потом, подумав, включил  его  опять.
«Блин, че  делать? Че  делать? – подумал  он. – Не  хочу  играть. Бесит  все. Все  надоело. Ничего  у  меня  не  получается. Я  совсем  один, никому  не  нужен. Хоть  бы  какой  человек  рядом  был, который  бы  меня  поддержал, с  которым  поговорить  можно. Да  и  баб-то  щас  приличных  нет, шлюхи  одни. И  внимания  на  меня  не  обращают. Им  все  постарше, покруче  и  побогаче  подавай, как  будто  они  с  ними  счастливы  будут. Такие,  как  я,  их, видите  ли, не  устраивают. Ходят  вечно  и  смотрят  сверху  вниз. Потом,  дуры,  рожают,  и  никому  не  нужны. Всю  жизнь  одни  с  ребенком. А  любовничков-то  и  след  простыл, ха-ха, - мысли  Макса  унеслись  куда-то  в  другое  русло. – Да  так  им  и  надо! Дурами  не  надо  быть! Думают, что  они  кому-то  нужны. А  ведь  их  только  такие  пацаны, как  я, и   будут  любить. Другие  только  поиграются  и  выкинут. А  я  способен  любить  вечно, я  это  чувствую. Но  они  же  об  этом  не  знают! Вот  в  чем  проблема! Че  ж  я  им  так  не  нравлюсь-то? Не  урод  же  я, в  конце  концов! Может, потому  что  нерешительный  с  ними  и  застенчив  очень? А  бабы  плохих  любят. Чем  хуже, тем  лучше. Вот  будет  бить, издеваться – хорошо! Мой! Любимый! Бегать  будет  за  ним  да  унижаться. А  ВСЁ  для  них  делаешь – сопляк, размазня! Да  что  это  я  все  про  баб? – удивился  Макс  сам  себе. – Меня  же  другая  проблема  волновала, и  вдруг  на  эту  мысль  перекинулся? Не  эта  же  проблема  для  меня  главная, а  с  институтом! Нет, блин! Вру  я  себе! ЭТА! Если  признаюсь  себе  честно, то  эта! Не  могу  больше  так! Хочу  девчонку  найти! Ну,  у  всех  есть, а  у  меня  нет! И  никогда  не  было! Блин, я  конченый  человек, неудачник. Не  могу  без  девчонки  больше. Если  девчонка  хорошая  будет, так  это  любых  институтов  важнее! Че  делать-то? Где  ее  взять? Не  могу  больше! – Макс  даже  захныкал  вслух, сел  на  кровать  и  уткнулся  носом  в  подушку. Он  почувствовал  такой  сильное  отчаяние, что  хотелось  выть. – Ну  что  же  это  такое, почему  я  такой? Почему  мне  не  везет? Почему  я  не  могу  вести  себя  раскованно, как  все  остальные? Что  ж  я  трус-то  такой? А, вдруг, я  никогда  девчонку  не  найду? Или  поздно? Сколько  еще  ждать? И  эту  еще  профукал  из-за  глупости. Может, у  нас  получилось  бы  чего. Это  ж  стыдно, мне  уже  скоро  18, а  я  даже  не  целовался  еще! Друзья  смеются. Я  сам  себя  ненавижу. Не  способен  ни  на  что, даже  бабу  подцепить. Стой,  но  мне  же  не  только  для  этого  девчонка  нужна. – Макс  вдруг  немного  успокоился. – Я  же  подругу  для  жизни  хочу, чтоб  любила  меня, и  чтоб  я  ее  любил. Чтоб  понимала  и  поддерживала… Ладно, все, спокойно, приятель. Все  о'к  будет. Мне  сейчас  надо  о  будущем  думать, об  образовании. Об  институте. Добьюсь  чего-нибудь  в  жизни, тогда  уже  и  о  личной  жизни  подумаю. А  что  я  ща  девчонке  дать  могу? Да  ничего. Даже  денег  на  нее  нет. А  они  ведь  деньги  любят  и  подарки  всякие. Ладно, все. Прорвемся! Жизнь  только  началась».
Макс  поднялся  с  кровати  и  снова  сел  за  компьютер.
- Во  что  бы  еще  поиграть? Уже  все  надоело, - пробормотал  он. – И  башка  че-то  болит  уже  несколько  дней. Может, мне  сходить  погулять? А  с  кем? Все  небось  опять  со  своими  девчонками  тусуются, я  там  в  стороне  как  белая  ворона  буду. С  Костиком, может? Нет, этого  на  улицу  не  вытащишь. Только  со  своим  компьютером  общаться  умеет. Приду  к  нему – буду  сидеть  смотреть, как  он  играет. Даже  поговорить  с  ним  не  о  чем.
- Что  ты  там  сам  с  собой  разговариваешь? – раздался  голос  мамы  за  дверью. Она  приоткрыла  дверь  и  заглянула  к  сыну  в  комнату. – У  тебя  все  нормально? Как  настроение?
- Терпимо, - протянул  Макс.
- Ты  давай  не  отчаивайся, все  у  тебя  получится. Если  ты  будешь  стараться.
- Да. Я  знаю. А  пока  попробую  подработать. Это  все-таки  пока  начало.
- Вот  и  правильно. И  не  нужно  нервничать  понапрасну.


                . . .


Понедельник  выдался  нервный  с  самого  утра. Макс  обзванивал  все  объявления, где  требовались  на  работу  продавцы. Но, увы, то  ему  отвечали, что  требуются  только  женщины, то, что  только  с  18  лет, то, что  без  опыта  не  берут.
Макс  совершенно  пал  духом. Ему  необходим  был  свежий  воздух, и  он  решил  немного  прогуляться  и  обдумать, что  же  делать  дальше. Определенно, молодежь  никому  была  не  нужна, а  молодежь  без  образования – и  подавно.
Макс  прошел  на  детскую  площадку  и  присел  на  пустующую  скамейку  возле  песочницы. Закинув  ногу  на  ногу, он  подпер  ладонью  щеку  и  принялся  за  свои  горестные  мысли.
- Эх, иногда  ведь  и  впрямь  хочется  нажраться  как  скотина  и  не  думать  ни  о  чем, - прошептал  он  с  досадой. – Были  б  деньги, наверно, ей-богу, пошел  бы  щас  и  пива  купил.
«А  ведь  так  люди  и  спиваются», - пролетело  в  голове.
Он  бы, наверно, долго  так  еще  просидел, если  б  не  знакомый  голос, окликнувший  его.
Макс  поднял  голову  и  увидел  своего  бывшего  одноклассника, жившего  в  доме  по  соседству. Правда, за  последние  два  месяца, что  пролетели  так  незаметно  после  выпускного, они  встретились  в  первый  раз.
- Привет, Женек! – как-то  не  очень  весело  отозвался  Макс. – Че-то  тебя  давно  не  видно. Как  делищи?
Женька, парень  вечно веселый  и  беззаботный, быстро  зашагал  в  его  сторону. Остановившись  возле  скамейки, на  которой  сидел  Макс, он   нагнулся  над  товарищем, обхватил  его  рукой  за  шею  и  потряс. Макс  вывернулся  и  вскочил  на  ноги.
- Да  че  ты? Расслабься! Помнишь, как  в  школе  было? – развязно  протянул  Женька.
Макс  помнил. Помнил, как  Женька, как  бы  являясь  его  другом, никогда  не  упускал  возможности  поиздеваться  над  ним  в  угоду  более  крутых  одноклассников. А  ведь  они  почти  на  всех  уроках  сидели  за  одной  партой, Женька  вечно  списывал  у  него  и  вне  стен  школы  превращался  в  хорошего  парня. Они  часто  вместе  шли  домой, вместе  делали  уроки, созванивались  друг  с  другом. Но  рядом  со  школьной  «элитой»  Женька  как-то  вдруг  резко  менялся  в  худшую  сторону  и  забывал  о  том, что  Макс – его  друг. Нет, он,  конечно,  не  делал  ему  ничего  плохого, как  казалось  ему  самому: не  пинал, не  оскорблял, не  отнимал  вещи. Просто  подтрунивал, прикалывался  да  потешался  иногда. Но  ведь  это  же  смешно, а  вовсе  не  обидно, не  правда  ли? Что  может  быть  плохого, если  ты  вызываешь  смех  у  толпы, это  же, в  конце  концов, не  больно? Ты  ведь, как  друг, должен  понять, что  МНЕ  нужно   держать  марку? Ведь  это  же  только  на  определенный  период, когда  ОНИ  рядом. А  во  все  остальное  время  мы – товарищи  не  разлей  вода.
Макс  все  это  видел  и  все  понимал. Поэтому  давно  перестал  доверять  Женьке  как  человеку. Для  него  это  был  клоун, пустобрех, которому  подчас  не  хватало  уверенности  в  себе. Но  все  же  они  общались  в  школьные  времена. Максу  зачастую  это  просто было    выгодно.
Школы  претерпевали  трудные  времена, и  по  некоторым   предметам  учебники  выдавались  один  на  двоих. Женька  жил  рядом, поэтому  они  с  Максом  пользовались  общими  учебниками, по  очереди  приходя  друг  к  другу  домой, чтобы  сделать  уроки. Иногда, конечно, Женька  предпочитал  вообще  не  заниматься, поэтому  отдавал  Максу  учебник  в  его  полное  распоряжение. После  выпускного  Макс  ни  разу  и  не  вспомнил  о  нем, ни  разу и  не  позвонил. И  не  позвонил  бы, если  б  ни  эта  неожиданная  встреча.
- Ты  как  сам? – спросил  Женька, присаживаясь  рядом  с  Максом  на  скамейку.
- Да  так, работу  вот  ищу, - вздохнул  тот.
- Ну,  че, поступил? – поинтересовался  Женька.
- Нет. Ни  фига, - пробурчал  Макс  и  раздосадовано  прикусил  губу.
- Нет?! – вскричал  восторженно  Женька,  вскочил  на  ноги  и  уставился  прямо  на  Макса. – В  натуре, что  ли? Ты  же  у  нас  Эйнштейн! Ты  че, чувак?! Не  могу  поверить! Чтобы  наш  Максимка  не  поступил  в  институт?! Я  фигею!
- А  че  ты  радуешься? Да  туда  хрен  попадешь! – выпалил  Макс. – Ты  хоть  знаешь, как  там  валят?! К  тому  же, туда, в  основном, только  своих  берут.
- Ну,  ты  даешь! Воще! – не  унимался  Женька. – Даже  наш  Филинов, парашник круглый, и  то  поступил!
- Ты  че  теперь, насмехаться  надо  мной  будешь? – не  выдержал  Макс. – Еще  бы  этому  козлу  не  поступить! У  него  папаша  сеть  магазинов  у  нас  в  городе  держит! Да  он  вообще  мог  своего  сыночка  в  институт  не  отдавать, а  сразу  диплом  готовый  ему  справить! Взятку  небось  дал  кому  надо, вот  этого  дуболома  и  взяли, а  у  меня  денег  на  такое  нет! Да  и  не  стал  бы  я  унижаться, я  САМ  всего  добиться  хочу!
- Ну  да, тут  ты  прав, - покивал  головой  Женька  и  сел  на  место. – Он  сынка  и  в  институт  отправил, и  от  армии  отмазал. А  ты, кстати, раз  не  поступил, в  армию-то  собираешься?
- Нет, конечно. Че  я  там  забыл? – фыркнул  Макс. – Делать  мне  больше  нефига,   как  два  года  окопы  рыть  да  автоматы  разбирать-собирать.
- А  как  же? – удивился  Женька. – Как  же  ты  отмазался?
- Больной  я, - усмехнулся  Макс, насмешливо  глядя  ему  в  лицо. – На  голову.
- Понятно, - протянул  Женька. – А  все-таки?
- Ну, в  общем, голова  болит  постоянно. Я  в  медицинских  заключениях  не  разбираюсь, - отмазался  Макс.
- Повезло  же!
- Куда  там.
- А  я  ща  погуляю  годик, а  потом  сапоги  надену.
- Поступать-то  никуда  не  хочешь?
- Не. Куда  мне. Да  и  нафиг  надо. И  так  проживу.
- Ну  да. ТЫ  проживешь.
Макс  внимательно  оглядел  Женьку  и  спросил, нахмурившись:
 - А  ты  че  лысый  такой?
- Что?
- Лысый, говорю, что  такой? Вши, что  ли, завелись? – и  Макс  усмехнулся.
- Не. Тут  дело  такое… В  общем, в  скины  я  записался.
- Че-е?!- Макс  ушам  своим  не  верил. Женька, конечно, дурак, но  не  настолько  же! Может, он  и  не  путевый, но,  в  общем,  добрый  парень  и  не  стал  бы  связываться  с  подобным  сбродом.
- Ты  че, совсем  спятил?! – вскричал  он. –Это  же  больные  ублюдки, убийцы!
- Э! Э! Успокойся! Мы  ничего  такого  не  делаем, - начал  оправдываться  Женька. – Эта  всего  лишь  группа  подростков, которая  любит  повыпендриваться  и  пошуметь. Громим  иногда  прилавки  чурок,  да  так, по  шеям  какому-нибудь  студентику  узкоглазому  надоём. Че  такого? Мы чаще всего собираемся чисто чтоб побухать вместе.
- Че  такого?! – изумился  Макс. – Ты  соображаешь, что  говоришь?! Такое  чувство, что  это  в  порядке  вещей, что  это  правое  дело! Ты  понимаешь, с  кем  связался?! Это  же  фашисты! Просто  не  верю! Я  с  тобой  за  одной  партой  сидел, а  ты  в  скина  превратился!
- Да  расслабься. Я  не  фашист. Ты  хоть  знаешь, почему   я  туда  потащился?
- Нет. Не  знаю  и  знать  не  хочу! Блин, я  просто  не  верю  в  это. Что  ты  один  из  этих  ублюдков!
- Да  не  один  я  из  них! Просто  я  девчонку  встретил, понимаешь? Красивая  такая, прикольная. По-моему, я  ее  даже  люблю. А  она  из  их  компании  оказалась. Ну, я  понравиться  хотел, впечатление  произвести, сам  понимаешь.
- Не  понимаю. Я  бы  с  такой  даже  связываться  не  стал.
- Да?! Вот  поэтому  у  тебя  и  нет  никого  до  сих  пор! Дают – бери, а  бьют – беги! К  тому  же  я  ее  люблю, понимаешь? Люблю! Мне  все  равно, какая  она! Я  стал  одним  из  них  ради  нее. Да  че  я  перед  тобой  оправдываюсь? Пошел  ты!
- Если  ты  ее  любишь, вытащи  из  этого. Спаси  ее.
- Всему  свое  время. Вначале  надо  заслужить  ее  признание  и  доверие. А  потом  уже  давить  на  нее.
- Да, наверно. Ну  ладно. Не  знаю, делай, что  хочешь. Твоя  жизнь. Только  будь  осторожней. А  мне  сейчас  не  до  баб. Мне  работа  нужна, – Макс  печально  вздохнул. – Не  берут  только  никуда.
- А  ты  в  Макдоналдс  иди. Там  всегда  молодежь  нужна, - посоветовал  Женька.
- Унижаться  там  перед  всеми? Улыбаться,  как  придурок, даже  если  тебе  хамят? – усмехнулся  Макс.
- Ты  хоть  попробуй  для  начала! ТЕБЕ  же  деньги  нужны! Если  не  попробуешь – не  узнаешь. А  вдруг  понравится? А  если  нет, так  всегда  уйти  сможешь. И  заработаешь  немного.
- Да, ты  прав… Слушай, я   и  не  думал, что  ты  способен  дать  дельный  совет!
- Спасибо  тебе, приятель. За  комплимент.
- Да  не  за  что!

Так  Макс  и  поступил. Проносившись  две  недели  с  медицинской  книжкой, которую  его  обязали  сделать, он  устроился  в  Макдоналдс  на  кухню. Это  было  только  начало. Как  ему  объяснили, у  них  существует  карьерный  рост, и  у  него  есть  все  возможности  при  хорошем  раскладе  дослужиться  аж  до  администратора. А  пока  приходилось  выполнять  всю  грязную  работу  по  кухне. Одни  жирные  горелые  противни  чего  стоили!
Макс  терпел  с  трудом. Вначале  он  пообещал  себе, что  сумеет    продвинуться  по  карьерной  лестнице. Когда  он, наконец, понял, что  для  него  все  это  невыносимо, он  дал  себе  зарок  продержаться  хотя  бы  несколько  месяцев. Но  буквально  через  неделю  Макс  уже  выл. Теперь  для  него  главной  целью  было  отработать  деньги, потраченные  на  мед книжку, и  сразу  же  распрощаться  с  грязным  позорным  делом, каковым  ему  казалась  вся  эта  работа.
Рабочий  день  длился  долго, но,  и  возвращаясь  домой,  Макс  не  испытывал  особой  радости. Отчим  унижал  его,  как  только  мог. Он  высмеивал работу пасынка, пилил  его  и  издевался, насмехаясь над тем, что  тот   не  в  состоянии  устроиться  в  приличное  место. Да  что  там  не  в  состоянии! В  приличное  место  ТАКОГО  никогда  и  не  возьмут! Более  того, уже  с  одного  порога  прогонят! Ничтожество - оно  и  есть  ничтожество!
У  Макса  не  оставалось  сил, чтобы  ругаться  с ним. За  него  это  делала  его  мама. А  сам  он  проходил  в  свою  комнату, ложился  на  кровать  и  мгновенно  вырубался.

Однажды  Макс  вернулся  домой  совсем  без  рук,  без  ног. Настроение  было   донельзя  паршивое. Хотелось  плакать  и  рвать  на  себе  волосы  от  отчаяния. Он  понимал, что  еще  куча  молодых  людей  помимо  него  самого  работает  в  этом  месте. Но  ведь  они  САМИ  этого  хотели! А  ему-то  ЗА ЧТО?! Он  же  не  такой, он  же  в  институт  мечтал! Он  же  УЧИЛСЯ, в  жизни  чего-то  добиться  хотел! Сейчас  он  должен  сидеть  за  партой  и  грызть  гранит  науки, а  не  драить  горелую  посуду  по  локоть  в  грязи!
Макс  остановился  в  задумчивости – идти  или  не  идти  ужинать  на  кухню – и, не  надумав, повернул  в  свою  комнату.
- Макс! Ты  пришел? – раздался  голос  мамы. – Чего  не  заходишь? Есть  иди!
- Да  че  ты  к  нему  пристала? – пробурчал  грубо  отчим, который  по  обыкновению  расположился  на  кухне  и  набивал  себе  брюхо  всем, чем  ни  попадя. – Пускай  валит. Этот  недоносок  меня  просто  бесит. Ничего  не  в  состоянии  сделать. Даже  в  институт  не  попал, вот  это  дурак! Я  пять  лет  в  институте  отучился! Я  грамотный, меня  сразу  взяли! Потому  что  мозги  есть! А  этот балбес! Надо  же  кого  ты  вырастила! Лентяя  и  тупицу! Никчемный  неудачник! Таким  и  останется!
- Прекрати  оскорблять  моего  сына! – крикнула  резко  мама.
- Ты  меня  не  затыкай! Говорю, что  думаю. Раз  так  есть, так  и  есть! Скажешь, не  прав, что  ли? Да  все  говорят, что  он  у  тебя  придурок! Все  смеются  над  ним! Мне  еще  краснеть  за  него! Благо  мой  бы  был, а  то… Его  ж  никуда  и  не  возьмут, кроме  как  посудомойкой  да  полотеркой, ха-ха! – и  отчим  заржал, довольный  собой.
Макс  долго  терпел, слушая  все  это  в  своей  комнате. Он  стискивал  зубы, затыкал  уши, пытался  не  обращать  внимания  на  колкие  речи  отчима. Наконец  нервы  взяли  верх.  Глаза  его  засверкали  и  наполнились  ненавистью. Макс  вскочил  и, роняя  все  на  своем  пути, влетел  на  кухню. Задыхаясь  от  бешенства, он  заорал:
- Ты  заткнешься  когда-нибудь, а, ублюдок?! Ты  уже  задолбал  меня! Козел! Ты-то  ЧТО  делаешь  вообще?!  Ты-то  чего  в  жизни  добился?! Бухаешь  целыми  днями  да  наши  деньги  пропиваешь! Живешь  за  мамин  счет! Жрешь, пьешь  на  ее  деньги! Толку  от  тебя  никакого! Жирная  зажравшаяся  скотина! Пьяница  проклятый! Я  не  знаю, че  она  тебя  терпит! Вышвырнуть  тебя  надо  как  паршивую  собаку! Это  че, а?! – трясущейся  от  злости  рукой  указал  Макс  на  тарелку, из  которой  с  такой  жадностью  поглощал  пищу  его  отчим. – Это  твое?! Твое, думаешь?! Это  все  наше! И  не  смей  это  жрать!
И  он  со  всего  размаху  зарядил  рукой  по  тарелке, так,  что  та  улетела  далеко  со  стола  и  разбилась  вдребезги.
- Ты  че,…?! – в  сторону  Макса  полетела  отборная  брань. Отчим  вскочил  на  ноги, размахнулся  и  отвесил  Максу  мощную  оплеуху, у  того  пол  лица  мгновенно стало  красным. Макс  пошатнулся  назад  и  схватился  за  голову.   И  вдруг задрожал  всем  телом. Глаза  его  налились  кровью. Он  сжал  руку  в  кулак  и  со  всей  дури  шарахнул  отчима  по  лицу. Тот  от  неожиданности  и  силы, которую  вложил  в  удар  Макс, рухнул  вниз, перевернув  стул,  и  повалил  на  пол  тарелки  и  чашки  со  стола.
- Убью, суку!!! – орал  Макс, рвясь  в  бой. Но  мама, все  это  время  наблюдавшая  эту  сцену  в  полном  оцепенении, теперь, наконец, пришла  в  себя  и  схватила  Макса  за  руки, пытаясь удержать  его  и  увлечь   назад.
- Успокойся, Макс, прошу  тебя! – уговаривала  она  сына. – Пожалуйста, прекрати!
- Убью, понял!! Только  тронь  еще! Скотина! Ненавижу! – выкрикнул  Макс, развернулся  и  помчался  в  свою  комнату, обливаясь  слезами.
Отчим  грузно  поднялся  на  ноги  и  сплюнул  кровь  с  распухшей  губы. Похоже, он  был  ошарашен  случившимся. Но, постепенно  приходя  в  себя, он  все  больше  и  больше  наполнялся  гневом.
- Где  он?! – заорал  отчим. – Где  эта  маленькая  скотина?! Ща  я  ему  башку  размозжу!
И  он, оттолкнув  маму  Макса, ринулся  к  его  комнате. Та  кинулась  вслед  за  ним.
- Оставь  его, перестань! Я  тебе  сказала, слышишь?! – причитала  она, хватая  мужа  за  руки.
- Отвали! Я  сверну  шею  этому  ублюдку! – и   отчим  принялся  вышибать  дверь  Максовой  комнаты.
- Только  войди, я  убью  тебя! Я  клянусь! – выкрикнул  Макс,  задыхаясь. Сердце  его  бешено  колотилось, а  потные  руки  тряслись. Он  схватил  стул, готовый  в  любую  минуту  опустить  его  на  голову  отчиму.
- Уйди  отсюда, я  сказала! – крикнула  мама, отталкивая  мужа  от  двери, и  обливаясь  слезами. – Ты  уже  достал  нас! Дождешься, я  с  тобой  разведусь и  вышвырну  тебя  отсюда!
Отчим  остановился  и  немного  затих.
- Не  угрожай  мне, - угрожающе проговорил  он,  наконец. – Вы  у  меня  еще  все  дождетесь, ублюдки! – он  с  презреньем  сплюнул  кровь  на  пол  и  пошел  в  ванную.
А  Макс  за  дверью, обхватив  голову  руками, сидел  на  корточках  и  рыдал.





                . . .


Вот, наконец-то, и  долгожданные  выходные. Макс  выкроил  время, чтобы  выбраться  на  улицу  и  подышать  воздухом. Потом  ему  еще  предстояла  уборка  по  дому  и  занятие  английским  языком.
«Куда  пойти? – подумал  он. – Может, Ромке  позвонить?»
Макс  присел  на  скамейку, достал  мобильник  и  набрал  номер  друга.
- Да, - послышалось  в  трубке. – Здорово, приятель!
- Привет. Пойдем, прошвырнемся! У  меня  бабок  немного  есть, пивка тебе  куплю,  и  побазарим  немного. А  то  запарился  уже: дом  да  работа, - сказал  Макс.
- Блин, приятель, я  бы  с  радостью, да  щас  не  получится, - протянул  Ромка. – Понимаешь, тут  такое  дело: я  со  своей  девкой  встречаюсь. У  нее  ща  предков  дома  нет, догадайся, чем  мы  будем  заниматься.
Макс  поморщился, скривил  презрительную  физиономию  и  произнес:
- Догадался. Ну,  ладно, давай  тогда. Звони, если  че.
Он  отключил  разговор  и  задумался.
«Вот  че  делать? Выходной  день, даже  не с кем  никуда  пойти. Че  я, левый, что  ли, какой? Никто  меня  тусоваться  брать  не  хочет. И  все  из-за  того, что  я  не  пью. Че  я  им, веселье, что  ли, испорчу, если  бухать  не  буду? Задолбали  отмахиваться. Только  повод  ищут, чтоб  меня  бортануть».
Макс  снова  достал  мобильный  телефон  и  без  всякой  надежды  набрал  номер  Дрона. С  ним  Макса  связывала  давняя  дружба, но  однажды  Дрон  «повзрослел», и  «детские»  забавы  Макса  стали  ему  неинтересны. Важнее  всего  были  девочки  и  веселые  компании, в  которых  без  большого  количества  спиртного  не  обходилось. Поэтому  Макс  на  этом  празднике  жизни  был  просто  лишним. Дрон, конечно, по-своему  любил  и  уважал  друга, но  смотрел  на  него  весьма  снисходительно, как  на  ребенка, несмышленыша, и  никуда  брать  с  собой  не  торопился. Встречались  они  тоже  довольно  редко. В  основном  созванивались  и  общались  по  телефону.
- Привет, Дрон! – сказал  Макс. – Как  дела?
- Здорово, чувак! – весело  поздоровался  тот. – Дела? Как  всегда, зашибись!
- Слушай, у  меня  сегодня  выходной. Давай  пошляемся, побазарим, - предложил  Макс.
- Ну-у… - замялся  Дрон. – Понимаешь, сегодня  не  могу.  Ты  уж  извини. Мы  с  пацанами  щас  тусить  пойдем, пиво  пить, может, водку  тоже. Погоняем  на  тачке  по  улицам. А  вечером  на  дискач. Девок  там  поснимаем. Я  бы  тебя  взял, но  тебе  же  не  интересно  с  нами  будет. Ты  же  не  пьешь.
«Так  и  знал», - с  досадой  подумал  Макс. А  вслух  сказал:
- Да, наверно. Но  не  из-за  того, что  я  не  пью, а  потому  что  сомнительные  занятия  у  вас  какие-то. Нажраться  вначале, потом  на  машине  гонять. Да  и  на  дискотеку  идти – лишний  раз  морду  набьют.
- Да-а, ты, приятель, скептик  у  нас. Не  молодой  ты  какой-то, не-а. Как  дед  рассуждаешь. А  ты  бы  попробовал  и  узнал  бы, весело  это  или  нет.
- Так  ты  ж  мне  никогда  не  предлагаешь!
- Ну  ладно, идем. Жалко, что  ли?
- Нет, знаешь, че-то  не  хочется. Пожить  еще  хочу.
- Ну,  че, в  кусты  уже? А  говоришь! Тебе, наверно, просто  завидно, что  другие  веселятся, пока  ты  зад  за  компьютером  просиживаешь. Вот  ты  вечно  меня  и  осуждаешь. А  самому   просто  стремак  попробовать.
- Да  иди  ты! Давай, шагай  на  свою  тусовку. Тебе  просто  по  жизни  не  надо  ничего.
- Наверно, ты  агрессивный  такой, потому  что  у  тебя  бабы  нет. Советую  завести, а  то  так  и  спятить  недолго.
- Да  пошел  ты! Я  еще  на  тебя  бабки  тратить  буду!
И  Макс  раздраженно  вырубил  телефон.
- Козел! – выругался  он. – Че, трусом  меня  считает? Думает, что  я  им  завидую? Они  все  себя  оправдывают! Те, кто  в  жизни  добиться  ничего  не  пытается, а  предпочитает  дешевые  развлечения! А  потом  становится  поздно! Вот  свою  жизнь  где-нибудь  в  подворотне  и  заканчивают!
«Блин, а  он  ведь  прав», - послышался  внутренний  голос  где-то   в  самых  глубинах  его  подсознания.
Макс  отогнал  предательские  мысли, встал  со  скамейки  и  отправился  к  дому   Кольки, того  самого, который  предпочитал  компьютер  всему  остальному  в  мире.
«Ладно,  побазарю  хоть  с  этим  об  играх, больше  ж  не  о  чем, - подумал  Макс. - Хоть  ЭТОТ  такой  же  неудачник, как  и  я. Не  так  уж  и  обидно, - и  тут  он  разозлился  на  самого  себя. – Хватит! Я  не  неудачник! Я  сам  решаю, как  мне  жить! И  ясли  я  живу  ТАК – это  мой  собственный  выбор! Я  знаю, что  все  делаю  правильно. Может, я  и  не  крутой  в  их  глазах, а  неудачник, но  это  Я  прав, а  не  они. Если  они  ТАКИЕ, это  не  значит, что  все  должны  быть  такими  же! У  них  неправильные  представления  о  том, что  такое  хорошо  и  что  такое  плохо. Я  не  должен  идти  у  них  на  поводу  и  играть  по  их  правилам. Они  губят  свою  жизнь, я  не  потянусь  за  ними…»
Размышления  прервал  голос  Женьки, откуда  ни  возьмись  вынырнувшего  из-за  угла:
- О! Здорово! Куда  идешь?
- Привет. Гуляю, - буркнул  Макс.
- Ну, как  дела? Работу  нашел? – поинтересовался  Женька.
- Ага, - усмехнулся  Макс. – В  Макдоналдсе.
- Правда? И  как?
- Отвратительно! Удавился  бы!
- А  че  так?
- Че?! Да  я  себя  рабом  чувствую, мусором! Чернорабочим  каким-то! Хочу  месяц  допахать  и  уйду  нахрен.
- А  есть  куда  пойти?
- Пока  нет. Поищу. Трудно, что  ли? А  ты  куда  чешешь?
- Да  я  с  братками  встретиться.
- С  этими  своими  бритоголовыми?
- Ну  да.
- А-а, так  они  тебе  теперь  братками  стали.
- Да  это  я  так. Хочешь, со  мной  пойдем?
- Че  я, больной, что  ли? Че  мне  там  делать? Я  этих  уродов  на  дух  не  переношу.
- Да  брось  ты! Это  просто  пацаны, говорю  же! Которые  считают  себя  крутыми.
- Ага, и  решают, кому  жить, а  кому  умереть.
- Да  они  не  мочат  никого, ты  че! Так, ногами  в  худшем  случае  попинают  и  все.
- И  ты  тоже  пинаешь?
- Ну, иногда, чтоб  не  отличаться. Но  я  стараюсь  не  сильно.
- Че-то  мне  с  тобой  общаться  как-то  не  хочется  больше. Не  тот  ты  больше  пацан, с  которым  я  за  одной  партой  сидел.
- Да  брось  ты, чувак! Пойдем  со  мной, сам  увидишь, что  они  безобидные! Так, пошляемся, пивка  попьем. Ты  можешь  не  пить, если  не  хочешь. Народ  попугаем. Знаешь, все  боятся, когда  куча  такая  идет. Прикольно! И  все! Зато  у  тебя, может, крыша  будет. Если  кто  наедет, к  ним  обратишься, они  за  тебя  порвут.
- У  тебя  все  прикольно. Знаешь, я  сам  как-нибудь  разберусь. Мне  такая  крыша  не  нужна.
- Да  че  ты  зануда  такой? Пошли! Девчонку  свою  тебе  покажу! Красавица! Сам  посмотришь!
- Да  не  хочу  я, Жень. Я  к  Кольке  иду.
- Да  че  ты, сдрейфил, что  ли? Че  ты  все  некаешь?
«Опять, - подумал  про  себя  Макс. – Достали  уже! Я  не  трус, уроды! Ну  ладно, сходить, что  ли, разок? Чтоб  трусом  не  считал. Стерплю  как-нибудь. Буду  ходить  молча  и  ни  с  кем  не  общаться, поближе  к  Женьке. Пошляюсь  часок, потом  скажу, что  дела, и  смоюсь  домой. В  конце  концов,  я  же  как  бы  Женькин  друг, не  тронут,  в  случае  чего».
- Я  не  сдрейфил, - огрызнулся  Макс. – Ладно, пойдем.
- Пойдем! – обрадовался  Женька. – Сам  увидишь, что  они  не  такие  уж  плохие  парни. Туповатые, правда. Да  на  своей  идеологии  помешаны. А  так, как  мы.
- Ну  да! Еще  как  я, скажи, - пробурчал  Макс.
Они  прошли  несколько  улиц  и  остановились  во  дворе  одного  многоэтажного  дома. Здесь, по  словам  Женьки, должна  была  собраться  вся  тусовка.

Макса  уже  всего  колотило, ноги  тряслись  и  подкашивались, к  горлу  подступил  ком, но  внешне  он  никак  себя  не  выдавал.  Весь  сжавшись  и  стараясь  быть  маленьким  и  незаметным, он  стоял  возле  Женьки  и  мысленно  ругал  себя  за  то, что  согласился  пойти  вместе с  ним.
Наконец,  появилась  толпа  лысых  подростков, всего  человек  десять. Среди  них  было  и  несколько  девушек. Те, правда, предпочитали  не  стричь  свои  волосы  так  коротко, но  и  у  некоторых  из  них  на  голове  красовался  ежик. Девушки, все-таки, как-никак.
При  виде  их  душа  Макса  ушла  в  пятки. Он  помолился  про  себя  и  отвернулся  в  сторону, чтобы  не  смотреть  страху  в  лицо.
- А  вот  и  они! – радостно  возвестил  Женька. – Здорово, пацаны!
Он  приблизился  к  ним  и  каждому  пожал  руку, потом  поцеловал  в  губы  одну  из  девчонок, которая  Максу  не  понравилась  сразу. Нет, такую  уже  не  переделать. Такие  только  по  одному  пути  идут.
- Это  че  такое  с  тобой? – недоверчиво  спросил  у  Женьки  один  из  парней, и  у  Макса  по  спине  пробежала  мелкая  дрожь. Он  почувствовал, что  несколько  враждебных  глаз  уставились  на  него  и  начали  пристально изучать. Состояние  было  как  перед  расстрелом.
- Расслабьтесь. Это  мой  приятель. Он  свой  в  доску. Мы  с  ним  столько  лет  знакомы, за  одной  партой  сидели! – поспешил  всех  успокоить  Женька.
- А  не  сдаст?
- Ты  че? Я  за  него, как  за  себя  ручаюсь!
И  Макс  облегченно  вздохнул, когда  бритоголовые, потеряв  к  нему  интерес, отвернулись  и, уже  как  бы  забыв  про  него, начали  решать  свои  проблемы. Если  таковые  у  них, вообще, имелись.
- Слышь, мы  тут  по  пути  оного  чувака  на  бабки  развели, - ухмыльнулся  один  из  парней. – По  башке  треснули  пару  раз, и  он  нам  сам  все  отдал. Пойдемте  пивка  попьем.
- Все  «за», конечно! – заголосили  остальные. – Давайте, пивка  для  рывка!
И  Макс  поежился  от  грубого  гогота, разлетевшегося  по  двору.
Они  широкой  колонной  двинулись  к   ближайшему  магазину, накупили  пива  столько, сколько  только  способен  выпить  человек, и  отправились  в  один  из  дворов  для  осушения  содержимого  бутылок.
Макс  сидел  рядом  и  молчал.
- А  этот  че  не  пьет? – осведомился  вдруг  один  из  скинхедов. Макс  надеялся, что  до этого разговора не дойдет.
- Да  он  не  пьет. Отвалите  от  него, ребят, - сказал  Женька.
- А  че  он  тогда  приперся? Поглазеть? Может, выуживает  чего-нибудь?
- Да  ты  че? Он  свой  в  доску!
- Да  мы  это  уже  слышали.
Макс  почувствовал, что  ситуация  накаляется. Состояние  его  было  такое, что  он  готов  был  сорваться  с  места  и  помчаться  куда  глаза  глядят. Но  он  прекрасно  знал, что  его  догонят, и  тогда  ему  несдобровать.
- Да  он  не  выуживает. Просто  он  к  нам  хотел  присоединиться, - сказал  Женька, и  Макс, открыв  рот, быстро  повернулся  в  его  сторону.
- Да? А  нам  слабаки  не  нужны, ты  знаешь. Только  проверенные  пацаны. Пускай  пьет. Че  он, приличненький, что  ли? Маменькин  сынок-сосунок? Уси-пуси! Может, он  сиську  еще  сосет, а  мы  ему  тут  пиво  предлагаем.
И  все  разом  заржали.
 Особенно  громко  хохотали  девчонки, что  сильно  покоробило  Макса. Ведь  Макс  знал, что  для  них  он – ничтожество, червь. И  пусть  среди  них  есть  даже  те, кто  младше  него, но  они  мнят  себя  значительно  выше  и  круче. И  опуститься  до  того, чтобы  общаться  с  таким, как  он, не  может быть  и  речи.
- А  может, он  гей? – осведомился  другой  скин. – Ты  нам  случайно  не  гомика  притащил?
- Блин, отвалите  от  него! – возмутился  Женька. – Это  нормальный  пацан! Нам  лишние  люди  не  помешают!
Макс  дрожащей  рукой  поднял  стоящую  на  земле  бутылку  с  пивом  и  сделал  несколько  глотков.
- Я  не  гей, ясно? – тихо  сказал  он, решив  подыграть  Женьке. – И  я  ПЬЮ! Просто  настроение  сегодня  нет. Вчера  пережрал, хреново  теперь. И  я  ХОЧУ  стать  скином. Меня  эти  чурки  уже  задолбали. Россия  должна  принадлежать  русским!
- Вот  это  правильно! – воскликнул  кто-то. – Надо  за  это  выпить!
Макс  поставил  бутылку  на  место, отвернулся, поморщился  и  сплюнул  на  землю. Пиво  он  пробовал  в  первый  раз. И  остался  не  в  восторге.
«Как  люди  пьют  эту  гадость», - подумал  он.
- Слышьте, че-то  мы  засиделись! – гаркнул  один  бритоголовый. – Пойдем,  намылим  шею  какому-нибудь  черножопому!
- Точно! Точно! – послышались  со  всех  сторон  голоса. – И  заодно  проверим, на  что  этот  отморозок  способен!
Макс  понял, что  под  отморозком  имели  в виду  его,  и  нервно  сглотнул.
Вся  группа, расшвыряв  бутылки  по  всему  двору, поднялась  с  насиженного  места  и  двинулась  вперед. Макс  боязливо  примкнул  к  Женьке.
- Чувак, ты  не  волнуйся, все  нормально  будет, - шепнул  ему  тот  и  отвернулся, засосав  свою  девчонку.
Наконец, Макс  понял, куда  направлялись  скинхеды. Это  был  институт, и  они  надеялись  повстречать  по  дороге  какого-нибудь  бедного,  не  совсем  русской  внешности,  студента. К  огорчению  Макса, их  надежды  оправдались. Не  прошло  и  десяти  минут, как  на  дороге, ведущей  из  института, появился  парень  азиатской  внешности. Когда  он  поравнялся  с   группой, бритоголовые  окружили  его  и  зажали  в  самой  середине.
- Чтоб  не  пикал, - пригрозил  один, вытащив  нож.
- Понаехали, уроды! Это  Россия! Она  для  русских! Здесь  вам  не  место, узкоглазые! – прошипел  другой.
Парень  затрясся  как  осиновый  лист  на  ветру.
- Я  русский. Я  просто  из  Азии. Там  тоже  русские  живут, - залепетал  тот  с  небольшим  акцентом.
Но, видимо, по  мнению  скинхедов, русскими  считались  только  те, кто  жил  в  Москве  и  ее  пригородах, остальные  же  были  чужими  в  своей  собственной  стране.
- Заткнись, китаеза, -  и  один  из  скинов  ударил  его  кулаком  под  дых. Это  было  спусковым  крючком  для  всех. Тут  же  на  парня  посыпался  град  ударов. Когда  он  упал, его  начали  пинать  ногами. Женька  тоже   участвовал  во  всем  этом.
Макс  стоял  рядом  и  не  знал, что  ему  предпринять. Закричать, чтоб  оставили  парня  в  покое? Тогда  бы  он  сам  оказался  на  его  месте. Побежать  и  позвать  кого-нибудь  на  помощь, а  самому  смыться  с  места  событий? Тогда  достанется  Женьке.
Макс  находился  словно  в  трансе, перед  глазами  будто  все  плыло. Он  растерянно  моргал   и  облизывал  пересохшие  от  страха  губы. Руки  его  тряслись.
Наконец, вдалеке  появились  первые  за  все  время  прохожие. Они  закричали, и  несколько  мужчин  бросились  к  месту  драки. Скины  среагировали  молниеносно. Они  кинули  забитого  до  полусмерти  парня  и помчались  прочь. Макс  зачем-то  тоже  бросился  за  ними.
Пробежав  несколько  закоулков, они, наконец,  остановились  и  перевели  дыхание.
- Слышь, а  этот  в  стороне  стоял, - проговорил  один  из  бритоголовых, и  тон  его  голоса  ужасно  не  понравился  Максу.
- Че-то  я  не  понял, ты  че  сюда, вынюхивать, что  ли,  приперся? – вторил  ему  другой, презрительно  сплюнув  на  землю.
- Да  че  вы, парни? – опять  вступился  Женька. – Он  просто  на  стреме  стоял. Да  к  тому  же  он  в  первый  раз.
- Слышь, ты  его  не  защищай. Мы  не  с  тобой  разговариваем, - обернулся  к  нему  первый  и  снова  обратился  к  Максу. – Ты, ваще, кто  такой? Ты  че  сюда  приперся? Может, сдать  нас  хочешь?
- Нет, да  вы   че? – пробормотал  не  слишком  убедительным  тоном Макс. – Я  за  вас, ребят.
- Че  он  сказал? Я  че-то  не  расслышал. Мямлит  че-то. Да  я  тя, суку, прикончу! Ребят, Жека  стукача  притащил!
Все  озлобленно  заголосили.
- Знаешь, че  мы  с  такими  …  делаем? На, сука, получай! – и  бритоголовый  влепил  кулак  Максу  в  живот. Тот  взвыл  и  согнулся.
- Эй, хватит! Ладно, оставь! Я  обещаю, он  больше  здесь  не  появится! – вскричал  Женька. – БОрзый, отпусти  его! Пусть  идет!
И  он  схватил  БОрзого  за  руку. Тот  развернулся  и  со  всего  размаху  шарахнул  Женьку  по  лицу, да  так, что  тот  отлетел  назад, шлепнулся  на  землю   и  в  добавок  еще  расшиб  себе  голову  об  асфальт.
- Мочи  ублюдка! – приказал  БОрзый, и  скины, повалив  Макса  на  землю, ошалело  принялись  лупить  его  ногами.
Вначале  тот  еще  как-то  пытался  прикрывать  голову  руками, но  в  конце  концов  потерял  сознание  и  уже  не  чувствовал  последних  ударов. Когда  он   на  мгновение  пришел  в  себя, то  голова  закружилась  от  острой  боли, которая, казалось,  заняла  собой  все  его  тело. Он  даже  не  смог  разлепить  глаза, а  только  кое-как,  через  шум  в  ушах,   расслышал  бешеный  гогот  и  выкрики  угроз  в  его  адрес:
- Если  кому  сдашь – найдем  и  убьем! А  потом  мамашу  твою  прикончим! Ха-ха-ха!
И  Макс  снова  вырубился.
Скинхеды  по  очереди  плюнули  на  него, потом  Борзый  приблизился  к  валяющемуся  на  земле  Женьке  и  со  всей  силы  пнул  его  ногой. Тот  скрючился  и  закашлялся, отплевываясь  кровью.
- В  следующий  раз  осторожней  выбирай  себе  друзей, - сказал  Борзый. – И, смотри, никому  ни  слова  об  этом, а  то  кранты  твоему  приятелю. А  послезавтра  ждем  тебя  в  штабе. И  смотри  не  опаздывай, как  ты  обычно  любишь.
И  скины, довольные  собой, удалились. Даже  Женькина  девушка  не  подошла  к  нему, чтоб  поинтересоваться, как  тот  себя  чувствует.
Женька  поднялся  на  ноги  и  бросился  к  распростертому  на  земле  Максу. На  том  живого  места  не  было.
Увидев, в  каком  состоянии  его  товарищ, Женька  вдруг  заплакал. Он  поднял   голову Макса  и  попытался  посмотреть  в  глаза, которые  заплыли  и  были  залиты  кровью. Женька  не  узнал  друга. Кровавое  месиво  вместо  лица. Он  зажмурился  и  припал  головой  к  груди  Макса.
- Прости  меня. Прости. Пожалуйста! Прости  меня, - рыдал  он, обхватив  его  голову  трясущимися  руками…

Прошла  неделя  с  тех  пор. Макс  лежал  в  районной  больнице  со  множеством  гематом  и  сильным  сотрясением  мозга. Голову  зашили  в  нескольких  местах. К  великому  удивлению  врачей  переломов  не  было. Но  зато  он  потерял  много  крови, что  очень  сильно  ослабило  организм.
Женька  ходил  к  нему  каждый  день. Вначале  сидел  рядом, когда  Макс  еще  не  мог  говорить, а  потом  начал  носить  продукты  и  кормил  его  с  ложечки.
- Знаешь, эти  твари  должны  за  это  ответить! – сказал  он  однажды. – Сегодня  я  пойду  и  скажу  им, что  ухожу  из  их  рядов. А  потом  сдам  их  ментуре. Я  знаю  все  места, где  они  тусуются!
- Ты  дурак, что ли?! – сквозь  боль  выдавил  Макс. – Ты  соображаешь, что  они  с   тобой  сделают? От  них  никто  так  просто  не  уходит. Они  тебя  убьют.
- Ну  да, пускай попробуют! Я  напишу  записку  перед  тем, как  пойду  к  ним. Там  все  про  них  изложу. Пускай  только  пальцем  тронут, записку  найдут,  и  им  всем…! Я  не  дурак, не  думай. А, вообще-то, че  они  мне  сделают? Это  ведь  обычные  чуваки, как  мы  с  тобой, наши  одногодки. Озлобленные  немного, да! Но  не  убийцы  же.
- А  ты  долго, что  ли, с  ними? Много  знаешь? Я  бы  на  это  не  рассчитывал. Это  же  НАСТОЯЩИЕ  скины, понимаешь?! А  не  те, которые  на  улицах  хачей  громят. Ты еще не понял? Это не просто пацаны со двора!
- Слушай, я  совершил  огромную  ошибку. Ты  пострадал  из-за  меня. Теперь  я  должен  ее  исправить.
- Ну, проломленный  череп  вряд  ли  исправить  тебе  под  силу.
- Блин, Макс… Ну  прости! Ты  простишь  меня? Мне  надо  это  знать!
- Да  давно  простил  уже. Не  умер  же, в  конце  концов. Я  всегда  знал, что  ты  непутевый  дурак. Что  с  тебя  взять? Ты  ж  это  все  это  не  со  зла, а  по  глупости.
- Спасибо, друг! Я  просто  себе  места  не  нахожу. Ну  ладно, пойду  я  уже. Пора. Давай, прости, ладно?
- Да  давай, иди  уже. Я  не  злой. Да, и  спасибо  за  помощь, что  тут  возишься  со  мной. А  то  мамка  на  работе  целыми  днями, а  эта  пьянь  поганая  даже  не  заглянет.
- Давай, я  скоро. Вернусь – расскажу.
Макс  откинулся  на  подушку  и  прикрыл  глаза. Он  задумался. Какая  жизнь  все-таки  несправедливая  штука. Почему  одним  ВСЁ, а  другим  ничего? Одним  удача  так  в  руки  и  прет, а  он  словно  притягивает  к  себе  все  неприятности. Когда  же  эта  черная  полоса  в  жизни  закончится? Она  и  так  уже  затянулась  на  несколько  лет  дольше  всех  допустимых  пределов.  Вот  и  теперь  еще  попал  в  эту  ужасную  ситуацию. И  наверняка  этим  гадам  все  сойдет  с  рук, а  у  него  останется  тяжелый  отпечаток  на  всю  жизнь.
Каждый день Макс вспоминал случившееся. Столько  боли  он  не  испытывал еще ни разу. Боли  и  страха. Чего  скрывать, он  ведь  уже  приготовился  умереть. Надежды  на  спасение  у  него  не  было  не  малейшей. Все, что  оставалось  ему, закрыть  глаза, сжаться  и  покорно  принимать  удары. Нет, не  судьбы, хотя  и  эти  он  уже  привык  принимать  как  должное. Удары  ботинок, кулаков, цепей - всей  злости  и  ненависти, которая  только  может  быть  в  человеке. Принимать  и  ждать, что  же  будет  дальше: им  надоест  и  они,  наконец,  оставят  свою  забаву,  или   раньше  он  испустит  дух   и попрощается  навсегда  с  этим  несправедливым  миром, который  его  не  принимает?
Правда, теперь  Макса  постепенно  начали    волновать уже  и другие  вопросы. Как  бы  это  не  отразилось  в  дальнейшем  на  здоровье! А, главное, не  осталось   бы  шрамов, а  то,  как  же  с  такой  некрасивой  головой  он  будет  клеить  девчонок? Они  и  с  красивой-то  на  него   не  особо  обращали  внимания. А  теперь  от  такого  Квазимодо  и  подавно  шарахаться  начнут.
Макс  только  тяжело  вздохнул  и  чуть  покрутил  шеей. Голова  время  от  времени  побаливала. Вот  и  сейчас  неприятная  ноющая  боль  засела  в  его  черепе  и  не  давала  возможности  расслабиться  и  отдохнуть.
Было  уже  довольно  поздно. Мама  работала  во  вторую  смену, Женька  уже  вряд  ли  бы  пришел, хотя  к  Максу, как лежачему больному,  было  позволено  круглосуточное  посещение.  Правда  Макс  какое-то  время  уже был не  лежачий, но  Женька  до  сих  пор  умудрялся  пользоваться  просроченным  пропуском  и  всегда  как-то  обходил  охрану.
Заняться  было  нечем. Ждать  некого. Поэтому  ничего  не  оставалось, как  заставить  себя  отойти  ко  сну. Что  Макс  и  сделал, заглушая  головную  боль  картинками  своих  фантазий  о  красивых  девушках  в  купальниках, ведь  это  единственное, что  могло  его  утешить  в  тяжелую  минуту.


Весь  следующий  день  он  прождал  Женьку, а  когда  тот  не  явился  и  под  вечер, почувствовал  неподдельную  тревогу. Ему  не  хотелось  думать  о  плохом, и  он  старался  гнать  дурные  мысли  прочь. Но  почему-то  они, напротив, все  с  большим и  большим  упорством  прокрадывались  в  его  голову  и  не  давали  покоя.
Когда  на  следующий  день  дверь  его  палаты  неожиданно  открылась,   и  вошел  сотрудник  милиции, все  внутри  Макса  перевернулось.
 Он    онемел  и,  не  мигая, словно  бы  в замедленной съемке, смотрел  на  приближающегося  к  нему  человека  в  погонах. Когда  тот  подошел  вплотную, Макс  продолжал  молчать, тупо  пялясь  на  пуговицу  его  формы. Вдруг сердце  его  бешено  заколотилось  и  подпрыгнуло  куда-то  к  горлу, так,  что  трудно  стало  дышать, а  тело  похолодело  и  покрылось  испариной. Макс  попытался  мысленно  замедлить  время  и  оттянуть  момент, которого  он  подсознательно  так  боялся. Но  ни  время    было  не  подвластно  ему, ни  его собственный  слух, который  при  всем  желании  не  хотел  отключаться.
В  палате  кроме  Макса  в  тот  момент  больше  никого  не  было. Как  раз  настало  время  посещений, и  народ  отправился  в  коридор, чтоб  не  томиться  в  вонючей,  душной  палате. Милиционер  как  будто  знал, когда  лучше  всего  наведаться  к  нему.
- Ты  Максим  Петров? – спросил  он.
- Да, - коротко  выдохнул  Макс.
- Знаешь  Евгения  Синицына? – осведомился  блюститель  порядка.
- Знаю. Что  с  ним? – с  трудом  выдавил  Макс.
- Почему  ты  так  сразу  думаешь, что  с  ним  ЧТО-ТО?
- Потому  что  ВЫ  пришли.
- Значит, тебе  что-то  известно?
- Может, Вы  скажете, что  случилось?! Что  с  ним?!
- Это  твой  друг?
- Да! Лучший!
- Максим, мне  жаль. Твоего  друга  сегодня  нашли  в  лесу. Он  повесился.
- Что?! – Макс  онемел. Он   опустил   очумелую  голову  вниз  и  нервно  заелозил  руками  по  волосам. – Он … умер?
- А  ты  как  думаешь? Он  там  провисел  около  суток, может, чуть  меньше. Я  должен  задать  тебе  несколько  вопросов. По  всей  вероятности  ты  последний, кто  видел  его  в  живых. К  тому  же  в  последнее  время  он  постоянно  находился  с  тобой. Ты  ведь  не  просто  так  здесь  лежишь. У  вас  с  ним  были  какие-то  делишки. Почему  он  решил  покончить  с  собой? Может, это  как-то  связано  с  наркотиками? Ты  должен  что-то  знать.
- А  я  знаю, - с  вызовом  ответил  Макс. – Я  знаю, что  он  не  кончал  с  собой. Его  убили! Это  скины!
- Э-э, полегче, парень! Какое  заявление! Для  этого  должны  быть  доказательства. А  так, если  их  у  тебя  нет, по  всей  видимости,  это  просто  самоубийство. Вот  только  на  какой  почве, это  должен  мне  сказать  ТЫ!
- Это  не  самоубийство! – глаза  Макса  засверкали. – Говорю  же, его  убили! Доказательство – это  я! Они  избили  меня  до  полусмерти, а  он  пошел  и  хотел  их  сдать! Поэтому  его  и  убили! Я  больше  чем  уверен  в  этом!
- Тебя  избили  скины? Так  почему  же  ты  не  подавал  никакого  заявления  в  милицию, а  теперь, спустя  столько  времени, говоришь  об  этом? – ровным  тоном  осведомился  милиционер. – Заявление  надо  подавать  сразу. А  так – твой  поезд  уже  ушел. Вспомнил  он! Еще  бы  через  год  вспомнил!
- Да  они  нам  угрожали! Сказали  не  заявлять, а  то  всех  убьют!
- Да-да. Конечно. Да  это  же  просто  группка  несовершеннолетних  подростков, какое  там  убийство? Балуются  детки,  и  все. Кому  от  этого  плохо? А  вот  вы  замешаны  в  каком-то  темном  деле. У  меня  есть  сведения, что  вы  толкали  наркоту  школьникам.
- Че-е?!! – Макс  чуть  не  поперхнулся. – Вы  что  говорите-то  такое? Какие  еще  сведения? Да  я  даже  не  видел  наркоту в глаза ни  разу, не  то, что  продавал! Откуда, вообще, вы  это  взяли?
- У   нас, малыш, свои  источники. Ну  что, набедокурили  вы  с товарищем?
- Мы  не  делали  ничего. Вы, вообще, были  у  него  дома? Я  вспомнил, он  должен  был  оставить  записку, в  которой  разоблачает  всех  участников  шайки, перед  уходом. Вы  нашли  ее?
- А, ту, что  ли? – мент  зевнул. – Мы  проверили – ложный  источник. Ничего  подобного  там  нет.
- Да  Вы  шутите, что  ли? – Макс  замолчал  на  какое-то  время  и  впал  в  ступор.
- Ну  что, молодой  человек, если  информация  о  вас  подтвердится, вам  грозят  серьезные  неприятности, - прервал  тишину  мент.
- Что-то  мне  не  понятно. Ниче  не  вяжется. Вы  пришли  задать  вопросы  о  Женьке, а  начали  обвинять  меня  в  чем-то  вместо  того, чтоб  ловить  реальных  преступников. Ведь  я  единственный  свидетель. Я  их  видел  и  могу  указать  на  них! Но  Вам  это  неинтересно. Вы  как  милиционер  должны  хвататься  за  любую  зацепку  и  рассматривать  дело  с  разных  сторон. А  Вы  зачем-то  хотите  обвинить  во  всем  меня. Хотя  я  тут  валяюсь  весь  зашитый-перешитый,  с  разбитой  башкой,  и  знаю  ТО, что  действительно  помогло  бы  делу, помогло  бы  поймать  этих  ублюдков!
- Полегче, пацан, без  ругани! Умный  какой  нашелся! Мне  не  нужны  тут  твои  разглагольствования! Ты  здесь  не  в  игрушки  играешь!
- Блин, - Макс  побледнел. – Я  понял.
- Что  ты  сказал? – мент  угрожающе  воззрился  на  него. – Что ты там понял?
- Вы  же  ИХ  прикрываете. Все  ясно! Но  зачем? Это  же  нелюди, они  должны  ответить!
Мент  нагнулся  над  Максом  и  прошептал  сквозь  зубы:
- Слышь, щенок, не  умничай. Это  не  твое  дело, ты  понял? Ты  НИЧЕГО  не  знаешь  и  заткни  свою  глотку  до  конца  дней   своих, иначе  они  наступят  раньше, чем  ты  думаешь. Я  упеку  тебя  за  наркоту, мне  навесить  на  тебя  дело – как  два  пальца, понял? Лучше  молчи  и  делай  вид, что  ничего  не  произошло.
Макс  почувствовал  дрожь  во  всем  теле. Он  потупил  взор, не  выдержав  устрашающего  взгляда, и  проговорил:
- Понял. Но  зачем? Нафиг  их  прикрывать?
- Помнишь  Борзого, а?- прошептал  мент.
Макс  дернулся  всем  телом  и  насторожился.
 -Знаешь  его, ведь  так?... Это  мой  сын!
Макс  поднял  голову, искривился  в  лице, помолчал  и  вдруг  выплюнул:
         - Надо  лучше  воспитывать!
         - Что  ты  сказал? – мент  схватил  его  за  рукав. – Повтори, щенок!
-Я  говорю, воспитывать  надо  лучше, чтоб  ублюдки  такие  не   вырастали! – прорычал  Макс, уставившись  ему  прямо  в  глаза  и  лопаясь  от  злости.  Страх  почему-то  прошел. Вместо  него  возникла  ярость, тупая, непреодолимая, такая, при  которой  уже  не  заботит  о  том, что  будет  дальше, пусть  даже  вопрос  касается  жизни  и  смерти. Главное – выплеснуть  все, что  клокочет  внутри, пока  это  не  разорвало  тебя  самого.
Мент  отпустил  Макса, на  какое-то  время  задержавшись  на  нем  взглядом, потом  злобно  прорычал:
- Ну,  смотри. В  общем, я  тебя  предупредил.
И  с  этими  словами  вышел  вон, демонстративно  хлопнув  дверью.
Макс  медленно  опустил  голову  на  подушку  и  уставился  в  потолок. Так, в  полной   тишине,  он  пролежал  минут  пять. И  вдруг  слезы  брызнули  из  его  глаз. Он  повернулся  на живот, скомкал  одеяло  и  затрясся  всем  телом  в  бешеном  рыдании. И  никого  не  было  рядом, чтоб  разделить   с  ним  его  боль  и  страх.

               
                . . .


Прошло  какое-то  время  с  того  трагического  момента. Наконец  он  нашел  в  себе  силы  увидеть  могилу  Женьки. Это  всегда  поначалу  бывает  тяжело.
Первую  неделю  Максу  еще  казалось, что  все  это  бред, какой-то  глупый  дурной  сон, что  вот-вот  откроется  дверь,  и  войдет  Женька, живой  и  невредимый. Ему  даже  несколько  раз  казалось  на  улице, что  он  видел  его, что  тот  мельком  проскакивал  за  угол  или  заходил  в  магазин. Но  тут  же  Макс  вспоминал, что  Женька  больше  никогда  не  сможет  ходить.
Макс  просто  не  мог  поверить, что  того  уже  нет. Он  даже  не  мог  представить, что  такое  возможно: был  человек, только  вчера  с  ним  разговаривал, а  сегодня  уже  исчез, канул  в  небытие, лежит  где-то  трупом, безжизненным  телом. Вроде  бы  все  тот  же  Женька, руки-ноги  на  месте, голова - тоже, ан  нет! Чего-то  не  хватает – того, что  заставляло  бы  его  двигаться, говорить, чувствовать… Смеяться, плакать… Лежит, не  дышит. И  ничто  не  в  силах  вернуть  ему  его  прежнее  состояние.
Это  была  первая  смерть  в  жизни  Макса – смерть, с  которой  он  столкнулся  лицом  к  лицу. Раньше  он  только  видел  это  по  телевизору, другие  рассказывали… Да  мало  ли  что! Мало  ли  что, ведь  это  где-то  там, у  кого-то! Меня-то  это  обойдет стороной, не  коснется! Это  далекая  неправда, которая  случается  с  другими.
Уму  непостижимо – он  же  больше  никогда  НЕ ЗАГОВОРИТ  с  ним, никогда  в жизни  его  больше  НЕ УВИДИТ. Разве  такое  бывает?

В  таком  состоянии  Макс  пребывал  неделю. Однажды  он  осознал, что  смерть  реальна, понял, что  Женьки  и  впрямь  больше  нет. Он  даже  сам  не  помнил, как  это  произошло. Просто  как-то  проснулся  поутру  и  торкнуло.
Он  долго  собирался  с  духом, чтобы  прийти  на  Женькину  могилу – не  хотел  этого  видеть. Было  страшно, неприятно, как-то  судорожно  внутри. И  еще  какое-то  непонятное  чувство  посетило  его, такое, которое  Макс  и  сам  бы  не  смог  описать. Но  оно  парализовало  его, заставило  похолодеть  с  головы  до  ног.
Наконец, он  все  же  справился  с  собой, и  приехал  на  городское  кладбище. Макс  был  один,  и  нервный  озноб  не  покидал  парня  все время  его пребывания  в  этом  городе  мертвых.
Макс  разыскал  могилу  Женьки  и  застыл  над  плитой. Там  был  изображен  молодой  пацан, всего-то  17  лет, с веселыми  лукавыми  глазами  и  чуть  заметной  улыбкой  на  лице. Таким  Макс  знал  его  почти  всю  жизнь.
- Чувак, - прошептал  он, опускаясь  на  корточки, - Что  же  ты  наделал-то, а?
И  снова  слезы  покатились  по  его  лицу.
- Прости, - Макс  обхватил  голову  руками. – Я  не  смог  отомстить  за тебя. Правда  не  откроется. Их  не  накажут. Понимаешь?! Им  не  будет  ничего! Они  так  и  будут  продолжать  жить  дальше: бухать, шляться, творить свои  поганые  дела! Они  ща  ходят  и  радуются, что  все  обошлось. Просто  так  убили  человека, и  продолжают  жить  как  ни  в  чем  не  бывало. А  ты  здесь  лежишь  и  гниешь! И  никому  до  этого  нет дела!
Макс  зарыдал  еще  сильней, вспоминая  разговор  со  своей  матерью.
«Макс, ты  же  что-то  должен  знать. Вы  же  были  друзьями. А  в  последнее  время  он  только  с  тобой  и  общался. Наверняка  этот  случай, когда  тебя  побили, как-то  связан  с  его  смертью. Ты  бы  сообщил, кто  с  тобой  это  сделал, в  милицию, а  там  бы  они  проверили  и,  может,  вышли  на  след», - говорила  мать.
«Ты  что, в  это  веришь? Да  им  это  не  нужно. Они  не  будут  этого  делать!» - возражал  Макс.
«Да  откуда  ты  знаешь? Ты  же  вроде  хотел  дать  какие-то  показания  вначале».
« Перехотел!»
«Что  же  заставило  тебя  перехотеть?»
«Перехотел  и  все!»
«Но  он  же  твой  друг! Ты  не  хочешь, чтоб  его  убийцы  были  найдены? Это ведь ТЫ  утверждаешь, что  его  убили. Милиция-то  думает, что  это  самоубийство!»
«Да  ничего  они  не  думают!»
«Я  тебя  не  понимаю».
«Вот  именно! Ты  вообще  ничего  не  понимаешь! И  отстань  от  меня! И  больше  не  будем  возвращаться  к  этому  вопросу! Лучше  б  радовалась, что  твой  сын  остался  жив!» - Макс  распсиховался  и  с  такими  словами  убежал  к  себе  в  комнату, хлопнув  дверью.
Теперь  стыд  охватил  все  его  существо. Стыд, смешанный  со  страхом.
Нет, он  никогда  не  расскажет  никому  о  том, что  знает. Это  он  понял  уже  на  следующий  день  после  разговора  с  ментом. Когда  проснулся  в  холодном  поту, осознав, что  вляпался  в  гиблое  дело. Бешенство, заставляющее  делать  непоправимые  вещи  и  говорить  то, что  никогда   не  осмелился бы сказать в  обычном  своем  состоянии, уже  прошло, и  Макс  мог  теперь  обдумать  все,  как  следует. Однако,  как  следует  думать  ему  теперь  мешал  страх. А  вдруг, все, что  пообещал  устроить  ему  мент, правда? Женьку-то  все  равно  уже  не  вернешь, а  себе  жизнь  губить не  хочется.
 Вот  и  решил  он  молчать  до  конца  дней  своих. Только  как  жить  с  этим  грузом,  так  и  не  придумал. Потому  и  терзал  теперь  Макса   стыд  перед  другом, и  постоянное  ощущение  того, что  он  мог  что-то  сделать  и  не  сделал, потому  что  испугался, не  давало  покоя.
- Ты  прости, ладно? Я  не  могу, правда. Да, я  боюсь! Я  не  верю  в  справедливость, не  верю, что  что-то  можно  доказать. Без  денег. У  меня  нет  шансов. Они  меня  растопчут. А  я  ведь  еще  пожить  хочу. У  меня  планов  много. Я  ведь  еще  ничего  не  успел  сделать, повидать. Да  у  меня  девчонки-то  даже  никогда  еще  не  было! Обидно   вот  так погибнуть. Я  знаю, ты  простишь, потому  что  поймешь. Это  легко  понять. Не  нужно  и  начинать  бороться  за  то, что  заранее  проиграно. Так  ведь? Жаль, ты  не  можешь  ответить, но  я  думаю, ты  бы  меня  поддержал. Если  б  ты  был  на  моем  месте, я  бы  на  тебя  не  обиделся  и  понял  бы.  Я  себя  не  оправдываю… Честно.  Ну  ладно, я  буду  тебя  навещать. Давай  там, не  скучай.
Макс  разогнулся, постоял  какое-то  время  молча, и  пошел  прочь  от  могилы  друга, терзаемый  тяжкими  мыслями.               



                . . .


«Вот  говорят: наша жизнь  полосатая – то  полоска  черная, то  белая. Моя  же – одна  большая  черная  полоса. Давно  уже  тянется. И  заканчиваться  не  собирается. Когда-нибудь  должно  же  это  прекратиться! Я  устал  уже  так  жить! Почему  же  у  других  не  так? Посмотришь, к  некоторым  удача  так  и  идет  в  руки, все  у  них  получается. И  деньги  есть, и  мечты  исполняются, и  все-то, что  ни  пожелают. И  девок  куча  так  и  липнет. Что  я, урод, что  ли,  какой? Не  страшный  же? Почему  на  меня  ни  одна  девчонка  внимания  не  обращает? Даже  не  смотрит  в  мою  сторону! А  на  других  просто  вешаются. Носятся  за  ними, все  готовы  ради  них  сделать. А  смотришь, придурки  одни  да  тупари. Бухают  целыми  днями, матерятся, лупят  друг другу  морды  да  выпендриваются – корчат  из  себя  кого-то. Даже  разговаривать  нормально  не  могут – все  каким-то  зэковским  тоном, каждое  слово  выворачивают наизнанку, чтоб  противней  звучало. Да  че  там  разговаривают – они  и  смеяться  не  могут  по-нормальному, только  гогочут! ЧТО, женщины  ТАКИХ  любят?  Я  этого  не  понимаю! Бесят  просто. Наверно, бабы  все дуры. Особенно  молодые. Вот  за  таких  уродов  выходят, потом  и  мучаются  всю  жизнь. Они  пьют  да  и  лупят  их. А  то  по  молодости, видите  ли, чем  круче, тем  и  лучше – перед  подружками  повыпендриваться! Тьфу! Дуры  тупые! И  пошли  все! Мне  и  одному  хорошо! Потом  еще  запоете, сами  себе  локти  кусать  будете! Вон  сколько  одиноких  с  детьми  ходит. Мне  их  и  не  жалко  совсем. Сами  виноваты. Надо  было  смотреть,  с  кем  связываться. А  то, видите  ли, им  все  погулять  хочется. Я  бы  не  таким  был. Я  бы  был  хорошим, любил  бы  свою  девчонку, все  бы  для  нее  делал. Она  бы  самая  счастливая  со  мной  была. Только  ведь  не  одна  этого  не  понимает! Им  плохих  подавай!»
Макс  мог  так  думать  часами. И  чем  дольше  думал, тем  больше  распалялся  и  обижался  на  жизнь. Он  хорошо  осознавал, что  надо  что-то  менять, и  менять  в  себе. Вот  только  что? И  как? Ведь  рядом  даже  нет  никого, перед  кем  можно  было  бы  эту  перемену  потом  выпятить.

Наконец,  снова  встал  очередной  вопрос  о  работе. Хоть  какая-никакая, а  все  ж  перемена.
- Мам, а  на  сырки  еще  требуется? – осведомился  Макс  у  мамы, когда  та  вернулась  с  работы.
- Да. А  никак  ты  надумал? – ответила  та.
- Может  и  надумал. Ну,  так  че?
- Вроде  требуется. Там, по-моему, постоянно  требуется.
- Ну,  понятно.

На  следующий  день  Макс  проснулся  пораньше  и  двинулся  в  путь. Фабрика  находилась  в  сорока  минутах  ходьбы  от  его  дома, и  чтоб  не  тратить  деньги  на дорогу, он  пошел  туда  пешком.
На  охране  осведомился, где  находится  отдел  кадров, и  еще  минут  пятнадцать  прождал, когда  к  нему  спустятся.
Женщина  лет  сорока  с  серьезным  и, как  показалось, недоброжелательным  видом, проводила Макса  в  свой  кабинет  для  дальнейшего  допроса.
Она  внимательно  осмотрела  его  с  головы  до  ног, оценивая, и  спросила:
- Раньше  где-нибудь  работал?
Почему-то  Максу  показалось, что  вопрос  она  задала  ему  как  бы  сверху  вниз, словно  бы  разговаривала  с  каким-то  низшим  существом, всем  своим  видом  показывая, что  она  ничем  ему  не  обязана. Разница  между  ней  и  теми, с  кем  приходилось  разговаривать  по  поводу  работы  в  Москве, стала  отчетлива  видна. К  тому  же  было  неприятно  ее  «тыканье»  человеку, который  пришел  устраиваться  на  работу, и которого она видела в первый раз. Проявила  бы  хоть  капельку  уважения.
Естественно, этот  тон  стушевал  Макса. Он  как-то  сразу  съежился  и  отвечал  не  слишком  уверенно, чем  вызвал  еще  большее  недовольство  женщины.
- Ну  да.
- Что  «ну  да»? Работал  или  нет?
- Я  работал  немного  в  Макдоналдсе.
- А  почему  ушел?
- Мне  приходилось  заниматься  тяжелей  работой.
И  тут  же  Макс  пожалел  о  сказанном. Глаза  женщины  злобно  сверкнули  на  него.
- Так  ты  боишься работы? Чего  тогда  сюда  пришел? Здесь  тебе  отдыхать  будет  некогда. Весь  день  на  ногах. И  работа  не  из  легких.
- Да  дело  не  только  в  этом, – Макс  хотел  было  сказать, что  угодил  в  больницу, да  тут  спохватился: а  вдруг  она  и  к  этому  придерется? Скажет, нам  калеки  не  нужны, нужны  здоровые  активные  люди! А,  мало  ли,  у  тебя  еще  последствия  проявляться  начнут?
Тогда  Макс  ответил:
- Там  зарплата  маленькая  была.
- Ну, у  нас  тоже  невысокая, - парировала  женщина. – К  тому  же – сколько  бригада  наработает. Да  и  задерживают  иногда. Так  что  зря  ты  тут  на  горы  золота  надеешься.
«Ее  что, сюда посадили  для  того, чтоб  она    отговаривала  всех  сюда  устраиваться?» - подумал  Макс. Он  уже  начинал  немного  раздражаться  таким  к  себе  отношением. Что  он, не  человек, что  ли, раз  ему  не  30-40  лет? С  ним, значит, можно  вот  таким  неуважительным  тоном  разговаривать, как  с  пацаном  малолетним? А  ему  ведь  уже  скоро  18! Почему  все  считают, что  с  ним  можно  так  обращаться? Что, один  его  вид  уже, что  ли, вызывает  у  людей  такое   к  нему  отношение? Почему  все  думают, с  ним  можно  не  церемониться?
-Да  ладно, меня  все  устраивает, - сказал  Макс.
-А  кем  ты, вообще, пришел  сюда  устраиваться? – осведомилась  женщина.
-А  кто, воще,  требуется?
-Ты  пришел  устраиваться  и  даже  не  знаешь, кто  требуется?
-Да  кем  возьмете, тем  и  буду  работать. Мне  работа  нужна.
-Ну, грузчиком  я  тебя  точно  не  возьму. Не  тянешь  ты  на  грузчика. А  кем  ты  еще  можешь  работать? У  тебя  образование-то  хоть  среднетехническое?
-Нет, среднее. Но  я  хочу  в  институт  поступить.
-А-а, ну  нас  это  не  устраивает. Устроишься  на  работу, а  потом  поступишь  в  институт  и  уйдешь.
- А  если  я  на  заочное?
-Мы  на  сессию  тоже  не  отпускаем. У  нас  директор  не  любит. В  бригаде  определенное  количество  человек, если  ты  уйдешь, кто  за  тебя  работать  будет?
-Ну  а  как  же, когда  люди  в  отпуск  идут? – осведомился  Макс  и  тут  же  осекся, снова  ощутив  на  себе  недоброжелательный  взгляд,- Или…отпусков  нет…?
-В  отпуска, умник, у  нас  идут  на  две  недели. А  на  летнее  время  мы  набираем  временно  народ.
«Блин, что  ж  это  за  место-то  такое? – подумал  Макс. – Колония  строгого  режима?»
-Ну  так  вот, - продолжила  женщина, - образования  среднетехнического  у  тебя  нет, значит  работать  ты  можешь  только  там, где  не  требуются  особые  знания – на  конвейере. Но  мы  берем  женщин.
-Ну  и  ладно. Какая  разница? С  женщинами  поработаю! – Макс  уже  начал  приходить  в  отчаяние, не  зная, как  ее  убедить  взять  его  на  работу.
-А  сколько  тебе  лет-то  вообще? Я  забыла  узнать.
-17, но  скоро…
-А-а, - оборвала  его  женщина. – Ну  извини. Мы  только  с  18  берем.
-Но  мне  уже  скоро  будет! Какая  разница?! Никто  не  узнает! Я  никому  не  скажу! – воскликнул  чуть  ли  не  со  слезами  Макс.
-А  вдруг  проверка? Нам  неприятности  не  нужны. Извини, я  тебя  не  возьму.
-Но…
-Я  сказала.
-Но  может  возьмете? Мне  очень  нужна  работа! – взмолился  Макс.
-Нет. Не  могу. До  свиданья.
Макс, уже  не  рассчитывая  на  чудо, нехотя  поднялся  с  места  и,  медленно  ковыляя, на  ватных  ногах,  поплелся  на  выход. В  этот  момент  он  чувствовал  себя  таким  жалким, униженный, оплеванным. Он  ощущал  себя    побитым  псом  с  поджатым  хвостом  между  ногами. И  что  самое  гадкое – он  ничего  не  мог  с  этим  поделать!

-Я  никогда  туда  больше  не  вернусь! – чуть  не  плача  возвестил  он  маме, когда  вернулся  домой. – Я  просто… Не  знаю… У  меня  так  упала  самооценка. Что  мне  теперь  делать?
-Я  схожу  и  поговорю  с  ними, - сказала  мама.
-Че?! Даже  не  выдумывай! Хочешь  меня  опозорить? Мне  большего  унижения  не  надо!
-Не  говори  ерунды! Какой  позор? Тебе  же  работа  НУЖНА? Нужна! Какая  разница, как   ты  ее  получишь? Или  ты  собираешься  весь  год  на  заднице  просидеть?
-Нет.
-Ну  вот. Я  поговорю. Может, возьмут.

               
               
                .  .  .


Наступила  новая  фаза  жизни  Макса. Думаете, на  фабрике  жизни  нет? Напротив, она  там  кишит,  бурлит  и  движется. На  фабрике  СВОЯ  жизнь, со  своими  законами  и  правилами. И  чтобы  там  выжить, не  надо  быть  лохом, потому  что  слабого  сожрут с  потрохами.
Кем  был  Макс? Этого  он  и  сам, наверно, еще  не  знал. А  знал  он  одно: то,  что  ноги  тряслись,  и  комок  подступал  к  горлу, когда  он  стоял  рядом  с  мастерской  в  ожидании  своей  участи.  Но  вместе  с  тем  и  какое-то  восторженное,  радостное  чувство  переполняло  все  его  существо  как  бы  в  предвкушении  чего-то  нового.
Рядом  проходили  молодые  девушки  в  косынках  и  белых  халатах, с  любопытством  поглядывали  на  него  и  перешептывались. Макс  каждый  раз  съеживался  при  их  появлении, отводил  глаза  в  сторону  и  прилагал  все  свои  силы, чтоб  не покраснеть. Какое  эмоциональное  давление  испытал  он  в  тот  момент! Хватило  бы  на  пол  его  жизни.
Наконец, к  нему  подошла  какая-то  женщина, судя  по  всему, мастер. Правда, Макс  этого  пока  еще  не  знал.
- Ты  к  нам  на  работу, что  ли? – осведомилась  она, пытливо  разглядывая  ребенка, претендующего  на  звание  хорошего  работника.
- Ну  да. Вот, - промямлил  Макс, протягивая  ей  свое  направление  из  отдела  кадров.
- Че  они, на  линию  тебя  хотят  поставить? – женщина  больше  обращалась  к  себе  самой, чем  к  Максу.
- Да  вроде, - пробурчал  Макс.
Женщина  задумалась. Потом  внимательно  оглядела  Макса.
- Ну  ладно. Пойдем  за  мной.
Она  привела  Макса  в  кладовую, где  ему  выдали  халат  с  косынкой  под  роспись. Сконфузившись, он  натянул  данный  наряд, косынку  завязав  по-пиратски, и  сунул  руки  в  карманы  халата, ожидая  дальнейших  действий.
Женщина  призадумалась  и  спросила:
- Тебе  сколько  лет-то?
- Восемнадцать, - ответил  Макс.
Она  недоверчиво  окинула  его  взглядом, вздохнула  и  велела  следовать  за  ней.
Они  вошли  в  огромный  цех, заполненный  массой  установок  и  кишащий  кучей  народа. Глаза  Макса  разбежались.
«Что  же  предстоит  делать  МНЕ? – подумал  он. – А, вдруг, у  меня  не   получится?»
Вместе  с  тем  вся  эта  куча  народа  начала  оборачиваться  в  его  сторону. Макс  то  и  дело  ловил  на  себе  любопытные  взгляды. Некоторые  молодые  девчонки  хихикали, глядя  на  него, чем  вызвали  его  раздражение.
Женщина  подвела  его  к  одной  из  установок, откуда  выходили  готовые  сырки. Производство  пока  стояло. Рядом  с  конвейером  расположилось  несколько  работниц: две  женщины  бальзаковского  возраста, а  остальные – молоденькие  девчонки  не  старше  20  лет.
При  виде  Макса  они  заулыбались.
- Вот, привела  вам  нового  работника. Пускай  пока  здесь  поработает, потом  посмотрим, - сказала  женщина.
- Хорошо, хорошо. Наконец-то. А  то  нам  тут  как  раз  народу  не  хватает  в  хвосте, - сказала  одна  из  работниц, та, которая  представляла  поколение  семидесятых.
- А  че  его  не  в  грузчики, а  к  нам? – весело  спросила  одна  из  девчонок.
- Х! - проводница  Макса  хмыкнула, - Работайте, а  не  вопросы  задавайте.
И  она  удалилась.
- Ну  че, как  тебя  зовут, малыш? – спросила  вторая  немолодая  работница.
Макс  был  слишком  растерян, чтобы  отреагировать  на  то, что  его  назвали  малышом, а  потому  промямлил:
- Макс.
- А  я – Оля. Это  вот – Света, - женщина  кивнула  на  свою  подругу. – А  это  девчонки  наши – Настька, Юлька  и  Машка. Будешь  пока  с  нами  работать. А   потом, может, тебя  и  переставят.
Макс  согласно  кивнул.
- Ща  мы  тебе  все покажем. Конвейер  только  запустят. Обычно  он  уже  с  утра  работает, с  другой  смены, а  сегодня  вот  нет, - сказала  Света. – Так  что  отдыхай  пока.
Макс  снова  кивнул. А  что  он  еще  мог  сделать? Он  не  знал, что  говорить. Поэтому  предпочитал  молчать, чтобы  не  вызвать  ни  у  кого   негативных  эмоций  по  отношению  к  себе.
- Ты  ему  пока  покажи, как  коробки  шить, - сказала  Настька  Оле.
- А  че  сама  не  покажешь?
- Да  ладно  тебе, у  тебя  всегда  лучше  получается  новеньким  объяснять.
Макс  недоуменно  воззрился  на  них, не  понимая, как  это  молоденькая  девочка  позволяет  себе  обращаться  на  «ты»  ко  взрослой  женщине, которая  раза  в  два  с  половиной  постарше  ее. А  та, в свою  очередь, никак  не  реагирует  на  подобное  хамство. Нет, Макс  никогда  себе  не  сможет  такого позволить!
Но  только  Ольга  потянулась  к  машинке  для  шитья  коробок, как  к  ним  подбежала  еще  одна  женщина  и  заверещала:
- Он  мне  нужен! Я  там  не  успеваю!
- Его  к  НАМ  поставили! – строго  возразила Оля.
- Да, Раиса  его  сюда  определила! – поддакнула  Света.
- Ну  и  что! У  меня  производство  стоит! Пускай  работает, не  стоять  же  сюда  пришел! – не  унималась  женщина.
Макс  растерянно  воззрился  на  своих  коллег. Те  только  плечами  пожали.
- Давай, идем  со  мной! – приказала  женщина, и  Макс  послушно  двинулся  за  ней.
На  этот  раз  Макс  попал  в  цех  варки. Работа, которую  ему  предложили, ему  сразу  не  понравилась. Все  время  до  обеда  ему  некогда  было  даже  присесть. Он  таскал  какие-то  мешки  с  продуктами, постоянно  загружал  в   установку, похожую  на  огромный  миксер,  творог, при  этом  еще  вместе  с  той  теткой  поучаствовал  в  разгрузке  машины, как  будто  на  это  не  было  грузчиков. Но, как  понял  Макс  из  разговоров, грузчиков  постоянно  не  хватало, и  потому  начальство  их  берегло, так  что  частенько  тяжелой  работой  приходилось  заниматься  женщинам. Тогда  для  чего  им  вообще  нужны  были  грузчики, Макс  так  и   не  понял.
В  общем, доработав  до  обеда  Макс  уже  не  чувствовал  ни  рук, ни  ног. Он  проклял  все  на  свете  и  решил, что, так  и  быть,  доработает сегодняшнюю смену, но  завтра  же  уволится  из  этого  поганого  места  и  начнет  искать  себе  нормальную  работу. К  тому  же  фабрику  Макс  посчитал  просто  дурдомом, потому  что  весь  день  тут  стоял  грохот, шум  и  гам. К  тому  же  бабье  не  затыкалось  ни  на  минуту, не  уставая  орать  друг  на  друга. К  счастью, его  пока  это  обходило  стороной, ведь  он  все-таки  работал  первый  день.
Наконец, начался  обед. Это  Макс  понял  по тому, что  все  наконец  успокоились, отключили  установки  и  стали  куда-то  уходить.
- Обед, - сказала  ему  одна  из  женщин. – Иди  перекуси  и  отдохни.
- А  долго? – поинтересовался  Макс.
- Вообще-то   час, но  мы  в  последнее  время  обедаем  по  45  минут. Директор  приказал, работы  много. В  четыре  вечера, правда, есть  еще  один  пятнадцатиминутный  перерыв, чаю  попить. А  то  упадешь.
«Я  и  так  уже   падаю, - подумал  про  себя  Макс. – Но  не  долго  мне  здесь  осталось. Вот  доработаю, и  свалю  отсюда! И  пошли  вы  все!»
- А  где  обедать? – спросил  он  вслух.
- У  нас  есть  комната  для  приема  пищи, на  втором  этаже. Там  чайники, микроволновка, холодильник. В  холодильнике  мы  еду  оставляем. А  ты  свою  куда  дел?
- Блин, я  ее  в  раздевалке  забыл.
- Ну, ты  даешь! Раздевалка  закрывается  до  окончания  рабочей  смены. Если  хочешь, поищи  мастера. Может, она  тебе  откроет.
- Нет, спасибо. Лучше  я  здесь  посижу – отдохну.
Он  уныло  опустился  на  стул  и  от всех отвернулся.
«Замечательно! Теперь  я  остался  голодный  на  весь  день! Я  так  долго  не  выдержу! Не  могу  больше!» - вскричал  про  себя  Макс.
Он  не  знал, можно  ли  здесь  что-либо  брать, что-либо  пробовать. Да  какая  разница, он  ведь  все  равно  ненавидел  творог в  чистом  виде! А  здесь  кроме  него  ничего    съестного  больше  не  было. Вот  если  бы  снова  попасть  в  хвост! Там  бы  Макс  хотя  бы  мог  отъесться  сырками!
Превозмогая  отвращение, он  взял  в  руку  кусок  пресного  творога, похожего  по  вкусу  на  мел, запихал  себе  в  рот  и  попробовал  разжевать. Его  чуть  не  вывернуло  наизнанку, когда  по  его  языку  размазалась  безвкусная  липкая  масса. Но, страдая  от  жуткого  голода, Макс  пересилил  себя  и  заставил  проглотить  эту  мерзость. Так  он  проделал  несколько  раз, пока  творог  комом  не  встал  в  его  горле,  и  он  не  понял, что  ужасно  хочет  пить. Пить, конечно, было  нечего. Впрочем, можно  было  найти  туалет  и  попить  из  крана, но  отлучиться  Макс  не  рискнул,  так  как  ничего  здесь  не  знал  и  боялся  заблудиться  и  таким  образом  попасть  впросак.
Все  внутри  него  сжалось  от  горя  и  жалости  к  самому  себе. Он  почувствовал  себя  самым  несчастным  человеком  на  земле, и  таким  одиноким. Максу  почему-то  вспомнилась  его  комната, его  любимая  кровать, в  которой  он  еще  бы  спал  в  это  время, мама, которой  вдруг  сильно  захотелось  пожаловаться  и  непреодолимо  потянуло  к  ней  на  ручки, как  в  детстве… Макс  вспомнил    все  это, и  слезы  навернулись  на  его  глаза. Он  с  трудом  сдерживал  себя, чтоб   не  разрыдаться.
Упрямо  борясь  с  желанием  зареветь, Макс  думал:
«Уроды! Бесчувственные  твари! Так  спокойно  бросили  меня  голодать  и  смылись  жрать! Даже  никто  ничего  не  предложил! Хоть  бы  кто-нибудь  угостил  сырком! Жалко, что  ли? Их  же  здесь  тысячи! Ну  и работайте  здесь  в  своем  курятнике, жалкое  бабье! Только  и  умеете, что  кудахтать  весь  день! Я  уйду  и  найду  себе  нормальную  работу, вы  же  останетесь  здесь  НАВСЕГДА!»
Внутри  закипела  буря. Жалость  к  самому  себе  переросла  в  ярость  по  отношению  к  этому  бесчувственному  миру, к  этим  бесчувственным  людям, которым  было  абсолютно  все  равно, голоден  ли  человек, хочет  ли  он  пить. И  Макс  понял, что  так  будет  ВСЕГДА. Если  сидеть  и  молчать, никто  сам  не  предложит. Если  чего-то  хочешь, нужно  делать  все  самому. Быть  наглее.
 Но  этого  Макс  не  умел. Он  мог  только  надеяться  на  чью-то  жалость  и  ждать, что  кто-нибудь  обратит  на  него  внимание. Поэтому  Макс  решил: если  за  весь  день  ему  никто  не  предложит  хотя  бы  сырок, он  тут  же  увольняется. А  если  предложит, то, может, еще  и  задержится  на  недельку.
Наконец, обед  закончился, и  все  вернулись  на  свои  рабочие  места. Работа  снова  закипела. Макс  долго  ждал, когда  с  ним  хотя  бы  кто-нибудь  заговорит, но  все  безуспешно. Наконец  он  совсем  пришел  в  отчаяние. Желание  поесть  и  попить, а  также  назойливая  мысль  о  том, что  из-за  своего  дурацкого  страха  открыть  первым  рот  он  и  теряет  все  прелести  жизни, взяли  над  ним  верх. Больше  не  боясь  прослыть  наглецом  и  вызвать  у  кого-то  раздражение, ведь  мучения  доконали  его  и  притупили  чувство  страха, Макс  решил  действовать  сам.
- А  где  тут  можно  попить? – спросил  он  у  одной  из  женщин.
- Пить  хочешь? – осведомилась  она.
- Да. Умираю  уже  от  жажды. Не  могу  больше.
- Ой, бедный. Ну, чайник-то  наверху. Давай  я  тебе  своего  компота  дам, будешь? – забеспокоилась  женщина.
- Угу.
Она  достала  из-под  стола  бутылку  с  компотом  и  протянула  Максу.  Тот  жадно  присосался  к  ней. Когда  он  утолил  свою  жажду, то  почувствовал, как  нега  растекается  по  его  телу. Ноги  стали  ватные, приятная  лень  и  слабость  завладели  им. Ужасно  захотелось  спать. Макс  потянулся  и  зевнул. И  тут  почувствовал  внезапный  прилив  наглости. Казалось, будто  он  тут  уже  свой  и  работает  с  этими  людьми  целую  вечность.
- А  можно  тут  че-нибудь  съесть, а  то  я  еду  забыл? – осведомился  он.
- Так  ты  что, не  обедал, что  ли? – удивилась  женщина.
- Не-а.
- Так  здесь  и  просидел  весь  обед?
- Ага.
- Ну,  ты  даешь! Так  че  ж  ты  молчал? Давай  я  тебе  хоть  сырков  принесу. Как  же  ты  работаешь  с  голодным  желудком?
И  она  умчалась.
Когда  Макс  напихал  в  себя  столько  сырков, сколько  в  него  влезло,  и  запил  все  это  компотом, он  вдруг  почувствовал, что  ему  стало  стыдно  из-за  того, что  он  так  плохо  отзывался  об  этих  работницах.
Зато  теперь  он  понял, что  жить можно, и  отложил  пока  свое  преждевременное  решение  об  увольнении.

Работа  продолжилась. Но  не  прошло  и  двух  часов, как  к  ним  в  гости  заглянула  та  самая  женщина,  что  поставила  с  утра  Макса  работать  в  хвост. Увидев  его  здесь, она  очень  удивилась  и,  состроив  недоуменную  гримасу, грозно  осведомилась:
- Не  поняла, а  что  ты  тут  делаешь?
При  этом  она  часто и изумленно  заморгала, выжидая  ответа.
Макс  понял, что  вляпался  в  какую-то  нехорошую  историю. Но  он  не  знал, как  поступить  в  этом  случае: выгородить  ли  себя, свалив  весь  груз  ответственности  на  ту  добрую  женщину, накормившую  его, ведь  это  она  привела  его  сюда, сняв  с  хвоста, либо  взять  всю  вину  на  себя, сказав, что  просто  решил  помочь. Поразмыслив  пару  секунд, Макс  решил, что  на  себя  вину  брать  глупо, ведь  он  же  не  виноват, что  оказался  здесь. Их  законов  и  обычаев  он  не  знает, и  делал  всего  лишь   то, что  ему  говорили. И  потому  он  сказал:
- Меня  попросили  помочь.
- Кто-о-о  тебя  попросил?! – громогласно  возопила  женщина, делая  акцент  на  слове  «кто».
Макс  съежился. Вот  теперь  он, действительно, не  знал, что  ему  делать. Не  желая  выдавать  «преступника», он  потупился  и  как-то  глупо  пожал  плечами.
- Чего ты там мычишь? Отвечай  внятно. Я спрашивая, кто-о-о  тебя  сюда  поставил?!
Макс окончательно  пал  духом, почему-то  решив, что  это  действительно  его  последний  рабочий  день  на  фабрике. Только  уйдет  он  уже  не  по  собственной  воле.
- Я  поставила, - вдруг  вышла  из-за  аппаратуры  та  самая  женщина.
- А  кто  тебе  разрешал? – набросилась  на  нее  командирша. – Я  не  поняла, кто  тут  мастер?! Кто  это  тебе  дал  право  тут  распоряжаться? За  ворота  захотела?!
- Блин, у  них  там  на  хвосте народу  хватает! Еще  и  сидеть  успевают! А  у  нас  тут  людей  нет, вкалываем  до  седьмого  пота, не  успеваем  ничего! Задолбались  уже  все! С  ног  валимся  к  концу  дня! Нам  человек  нужен!
- Не  нужно меня учить, кто где нужен! Я тут мастер! Я  решаю, куда  кого распределять! А  ты  не ори на меня! А то быстро за  ворота  пойдешь!
- Ой, напугала! Давай, увольняй! А  кто  у  тебя  здесь  работать  будет?!
- Что-то  ты  в  последнее  время  разошлась  совсем! Будете  мне  тут  ПАХАТЬ, никого  вам  не  дам! А  он  пойдет  в  хвост, Я  СКАЗАЛА!!!
- Да  что  ты?! Ну  и  будет  у  тебя  производство  стоять! Устанем – посидим, отдохнем! ЧАЙКУ ПОПЬЕМ, - эту  последнюю  фразу  женщина  протянула  особенно  ехидно.
- Да-а-а?!
- Да!
Они  отошли  к  дверному  проему  и  продолжили  свои  словесные  баталии  там. Максу  только  оставалось  отвернуться  от  них, притвориться  невидимым  и  продолжить  свою работу. До поры до времени.
Это  время  настало  минут  через  десять, когда  мастер, вдоволь  наоравшись  на  свою  работницу, снова  подошла  к  нему, скомандовала  «идем!»  и  отвела  обратно  на  хвост.
- Мастер  здесь  Я, понял? И  слушать  ты  должен  только  МЕНЯ. Будешь  делать, что  Я  скажу, - обратилась  она  к  Максу, как  только  они  прибыли  на  место.
Макс  только  послушно  закивал  головой, радуясь, что  для  него  все  обошлось.
- Ну  что, влетело? – осведомилась  Оля, когда  мастерша  удалилась.
- Да  нет, - пожал  плечами  Макс.
- С  Раисой  лучше  не  спорить, - сказала  Света.
- А  кто  она? – поинтересовался  Макс.
- Мастер  цеха.
- А-а.
- Ну  че, устал, небось, на  варке? – спросила  Оля.
- Ну  да. Задолбался  немного, - хмыкнул  Макс.
- Ниче, у  нас  скоро  перерыв  будет, через  полчаса, - сказала  Юлька.
- Потерпи  еще  маленько. Отдохнем  попозже. Чаю  попьем, - подмигнула  Максу  Оля.
- А  че  ща  делать-то? – спросил  Макс.
- Сейчас  линию  включат, и  мы  тебе  покажем. Смотри, кто-то  должен  шить  коробки, кто-то  закладывать  сырки, только  считать, кто-то  упаковывать  и  отправлять  коробки  дальше  на  конвейер. Иногда, время  от  времени, сырки  надо  взвешивать, чтоб  не  слишком  больше, не  слишком  меньше  шли, чем  надо.   Мы  меняемся  через  каждый  час. Умеешь  машинкой  для  скотча  пользоваться?
- Нет.
- Ну, ща  научим.
Так  они  доработали  до  перерыва.
-Ну  что, голодный, наверно? – улыбнулась  Максу  Оля. – Будешь  бутерброды?
- Ну  да, можно, - скромно  ответил  тот.
Женщины  засуетились, и  вскоре  перед  Максом  уже  стояла  чашка  с  чаем, два  бутерброда  и  конфета. Макс  с  жадностью  все  это  проглотил, поблагодарил  своих  добродетелей   и  твердо  решил, что  пока  задержится  на  этой  фабрике.

Домой  он  пришел  очень  уставший, но  в  хорошем  расположении  духа. Ног  он  своих  почти  не  чувствовал, все  тело  ломило  от  физической  нагрузки, которую  он  давно  не  испытывал. Но  почему-то  это  была  приятная  боль. Макс  повалился  на  кровать  и  сразу  заснул.

Когда  он  на  следующий  день  пришел  на  работу, все  его  уже там  знали. Видимо, слух  о  молодом  мальчике  на  линии  разлетелся   по  всей  фабрике, потому  что  все  с  ним  здоровались, улыбались,  и  каждый  называл  его  по  имени. А  ведь  Макс  ни  с  кем  еще  не  знакомился. Это  было  ужасно  приятно  и  тешило  его  самолюбие.
Линия  часто  останавливалась, у  Макса  была  куча  времени, чтобы  отдыхать. К  тому  же, к  его  великому  удовольствию, женщины  постоянно  обращались  к  нему  с  какими-то  мелкими  просьбами: туда  сбегать, сюда  сбегать, то  принести, сё  принести, - и  у  него  была  прекрасная  возможность  обследовать всю  фабрику  и  со  всеми  перезнакомиться. То  и  дело  его  приглашали  попить  чайку  то  здесь, то  там. Так  что  Макс  ходил  сытый  и  довольный.
 К  тому  же  осознание  своей  значимости  очень  повышало  его  самооценку. Только  молодые  грузчики  его, почему-то, не  любили. Точнее, просто  игнорировали, видимо, не  считая    за  мужчину. Но  это  нисколько  не  трогало  Макса, он  был  окружен  молодыми  девушками  и  не  страдал  от  их  невнимания,  как  грузчики, которых  было  мало  и  которые  постоянно  пропадали  где-то  в  подсобке. К  тому  же  от  них  всегда  несло  пОтом  и  перегаром, а  Макс  следил  за  собой: теперь  он  каждый  день  ходил  чистый  и  надушенный. Так  что  грузчиков  он  не  считал  своими  конкурентами  в  борьбе  за  женское  внимание.
  А  внимание  ему  было  просто  необходимо: из  всей  этой  массы  молоденьких  работниц, улыбавшихся  ему  при  встрече  и  ласково  обходившихся  с  ним,  он  намеревался  выбрать  себе  подругу. Макс  почему-то    был  твердо  уверен, что  каждая  из  них  сочла  бы  за  счастье  встречаться  с  ним, настолько  возросло  его  самомнение  за  неделю  работы  на  фабрике. Вот  только  кого  выбрать? У  него  просто  разбегались  глаза.
 А  сейчас  еще, к  его  великому  удовольствию,  начался  новый  набор: девушки  сюда  толпами  валили, и  всё  каждый  день  были  новые! Некоторые  задерживались, некоторые  уходили  в  первый  же  день, не  выдерживая  нагрузки  рабочего  дня. Но  каждая  из  них, пусть  даже  и  за  свой  недолгий  рабочий  день, успевала  узнать  о  Максе  и  познакомиться  с  ним.
За  неделю  работы  на  фабрике  он  сделался  ловким  пронырой: научился   косить  от  работы, находить  время, чтобы  сбегать  со  своего  рабочего  места  в  другие  цеха, где  работали  его  новые  подружки, и  подолгу  трепаться  с  ними, вешая  на  уши  всякую  лапшу. Он  просто  тонул  в  женском  внимании, растворялся  в  нем  без  остатка. В  общем, Макс  был  счастлив  как  никогда.
Маленький  мальчик, который  слыл  зубрилой  и  неудачником, который  в  жизни  своей   терпел  одни  пинки  и  унижения, а  все  девчонки  в  школе  с  презрением  относились  к  нему, попал  в  рай. На  него  разом  обрушилось  уважение, любовь,  внимание – все  то, к  чему  он  не  привык  за  годы  своей  жизни. Могла  ли  молодая  психика  выдержать  такую  резкую  перемену? Мог  ли  Макс, поддавшись  искушению, остаться  собой  и  не  слететь  от  восторга  с  катушек?
Все  эти  перемены    он  с  охотой  принял  на  свои  хрупкие  плечи, ни  сколько  не  заботясь  о  своем  резко  меняющемся  поведении. Наоборот, он  даже  радовался  свому  новому  «Я». Он  жил  чужой  жизнью, той, которой  жили  его  бывшие  крутые  одноклассники.  Он  подражал  им  в  своих  действиях, копировал  их  повадки, черты, пытался  делать  так, как  сделали  бы  они. И  это  радовало  его. Макс  почувствовал  огромную  свободу  в  своем  поведении. И  ничто  больше  не  терзало  его, ни о чем он больше не заботился. Вот  это  и  стало  счастьем  для  него. Таким, что  смогло  заменить  ему  его  мечту.
               


                . . .


Это  утро  для  Макса  началось  особенно  хорошо. Когда  он  проходил  по  коридору  фабрики, мимо  него  пронеслась  девчонка, которую  он, почему-то, до  этого  ни  разу  не  видел. Она  приветливо  улыбнулась  Максу, бросила  на  ходу: «Привет, Максим!», и  испарилась. Макс  приостановился, задумался, неопределенно  хмыкнул  и  пошел  дальше. Он  был  приятно  удивлен.
Прошло  несколько рабочих  часов, Макс  уже  и  думать  забыл  об  этом  случае. Но  велико  было  его  удивление, когда  во  время  чаепития  та  самая  девчонка  прибежала  к  ним  и, деловито  разместившись  на  Максовом  стуле, затараторила:
- Привет  всем! Можно  тут  к  вам  пристроиться?
- О, привет, Кристин! Как  дела-то? Как  отпуск? Нормально  погуляла? – бросились  к  ней  обрадованные   подруги.
- Нормально. Сегодня  первый  день. Так  работать  неохота, - протянула  с  широкой  улыбкой  на  лице  Кристина. – Целый  день  отлыниваю. А  вы  тут   как?
- Как  видишь: все  так  же. Набор  тут  у  нас  идет.
- Да  я  уж  вижу, - Кристина  покосилась  на  Макса. – Смотрю, мальчиков  молоденьких  к  нам  набирают.
Девчонки  засмеялись.
- Ну,  че, нашла  себе  жениха-то?
- Ну  да! Где  его  взять-то?
Они  снова  засмеялись.
- Чай  пьете, я  смотрю? – подмигнула  девчонкам  Кристина. – Можно  с  вами-то?
- Конечно, чем  тебя  угостить?
- Только  ты  на  Максимкином  стуле  сидишь. Работнику  нашему   теперь  сидеть  негде, - усмехнулась  Света.
- Да  ниче. Я  постою, - Макс  пожал  плечами.
- Да? Точно? – осведомилась  у  него  Кристина. – А  то  я  слезу.
- Да  ниче. Все  нормально.
Девушки  беспрестанно  тараторили, пока  Макс,  стоя в  стороне,   потягивал  свой  чай.
- Ну  ладно. Вы  ко  мне  тоже  заходите.
Кристина  распрощалась  со  всеми  и  неожиданно  подскочила  к  Максу.
- Максим, ты  тоже  приходи, ладно? – шепнула  она, близко  прислонившись  к  его  уху, так, что  мурашки  побежали  по  всему  его  телу. – Я  там  внизу, в  каморке  сижу. Я  тебя  чаем  угощу.
Макс  только  смущенно  кивнул.
Кристина  испарилась.  Макс  какое-то  время  простоял  в  недоумении, соображая. Что  это  было? Хороший  прикол  или  нечто  еще?
Так  и  не  найдя  ответа, он  присоединился  к  работе.

Домой  Макс  пришел  в  прекрасном  расположении  духа. Он  наскоро  поел  и  пошел  в  свою  комнату  осмысливать  прошедший  день. Ему  было  это  свойственно – сидеть  подолгу  в  полном  одиночестве  и  прокручивать в голове  все  произошедшие  за  день  события, если  таковые  имелись.
Макс  был  очень  доволен  собой  и  своим  успехом  у  девчонок. Наконец-то  он  научился  правильно  с  ними  общаться: где  надо – пошутить, где  надо – показать  себя  серьезным.  И  не  тушеваться  всякий  раз, как  заводит  разговор  с  противоположным  полом.
Максу  вдруг  стало   казаться, что  он  больше  не  выглядит  лохом, как  раньше, что  он  стал  очень  даже  интересной  самодостаточной  личностью. Видимо, хорошо  повысилась  самооценка  за  столь  небольшое  время, что  он  проработал  на  фабрике. Конечно, ведь  здесь  Макс  не  был  жалким  неудачником, заучкой, а  все  к  нему  относились  как  к  равному. Он  лишь  боялся, как  бы  кто-то  из  его  бывших  одноклассников  не  наведался  сюда  на  подработку  и  все  не  испортил.
Особенно  из  его  головы  не  вылетала  эта  Кристина. Странная  она  какая-то, думалось  ему. Правда, интересная. Что  у  нее  на  уме? Она  чем-то  зацепила  воображение  Макса, а  может, просто, у  него  появилась  шальная  мысль, что  что-то  у  него  с  ней  получится.
Макс  долго  провалялся  на  кровати,   размышляя  и  пялясь   в  потолок. Потом  немного  поиграл  в  компьютер  и  завалился  спать.

Следующий  день  тянулся  долго, вяло  и  скучно. Ничего  интересного  не  происходило. Макс  работал  с  большой  неохотой  и  то  и  дело  зевал. Наконец  начался долгожданный  обед. Макс  спустился  вниз  и  направился  к  черному  ходу, куда  обычно  все  сбегались  покурить. Но  сейчас  там  никого  не  было, и  он  просто  намеревался  постоять  на  улице  и   подышать свежим   воздухом. И  тут  неожиданно  для  себя   услышал  знакомый  голос:
- Здорово, Максимка!
Макс  резко  обернулся. Сзади  него  шла  Кристина  и   приветливо  ему  улыбалась. Он  остановился  и  тоже  улыбнулся  в  ответ, только  как-то  рассеянно  и  неуверенно:
- Привет!
Когда  она  поравнялась  с  ним, то  неожиданно  приблизилась  к  его  уху, чмокнула  его  и  полетела  дальше, скрывшись  за  поворотом.
Все  поплыло  перед  глазами  Макса. Он  раззявил  рот  и  остался  стоять  как  вкопанный, тупо  моргая.
 Поцелуй  ошпарил  его, заставляя  растечься  по  телу  незнакомое  чувство. В  голове  шумело, ноги  стали  ватные  и  дрожали; Макс  не  чувствовал  их  и  думал, что  вот-вот  упадет. А  сердце? Оно  бешено  заколотилось  и  готово  было  выпрыгнуть  из  груди!
Макс  чуть  не  задохнулся  от  восторга, от  радости, от  счастья, от  всего  того, что  подарил  ему  этот  поцелуй. Ведь  это  был  первый  поцелуй  в  его  жизни. И  такой  неожиданный! А  неожиданный  всегда  приятней! А,  главное, он  зародил  в  Максе  надежду. Надежду  на  то, что  он  и  впрямь  небезразличен  Кристине. Надо  ли  говорить, что  он  тут  же  в  нее  влюбился?
Отдышавшись  и  немного  придя  в  себя, Макс, словно  пьяный, двинулся  к  выходу. Голова  все  еще  не  работала  и  соображала  плохо, поэтому  до  улицы  он  добрался  на  полном  автомате. Все  существо  его  было  переполнено  весельем. Теперь  Макс  жаждал  только  одного: поскорее  снова  увидеть  Кристину. А  ведь  он  даже  не  знал, где  именно  она  работает!
Он  вышел  на  улицу  и  вдохнул  по-летнему  теплый  осенний  воздух. Вообще, осень  в  этом  году  выдалась  довольно  теплой, поэтому  Макс  имел  удовольствие  каждый  раз  вот  так  вот  вылезать  на  улицу  и  прогуливаться  во  время  перерывов.
Он  стоял, наслаждаясь  мелкой  дрожью  в  коленках  и  улыбаясь  своим  мыслям. Неужели  его  и  впрямь  кто-то  полюбил? Неужели  он  кому-то  понравился? Неужели  он  наконец-то  дождался  этого  момента?
Его  сверстники  гуляли  с  девчонками  уже  лет  с  тринадцати. Максу  же  в  этом  деле  просто  не  везло. На  него  ни  одна  из  них  никогда  не  обращала  внимания. А  ведь  ему  уже  скоро  18! А  он  еще  даже  ни  разу  не  целовался! Позор! Как  смотреть   в  глаза  своей  будущей  девчонке, если  он  не  может  похвастаться  перед  ней  своими  подвигами? Как  объяснить  ей, почему  до  нее  у  него  не  было  ни  одной  девчонки? Признаться  ей, что  он  неудачник  и  трус? Но  он  даже  себе  в  этом  признаться  не  мог.  Предстать  перед  ней  бедненьким  и  несчастненьким, никем  не  понятым  и  всеми  обиженным? Тоже  не  пойдет. Такой  удар  по  его  самолюбию!
Тогда  как? Не  вышло? Не  повезло? Был  отдан  учебе?
А  если  у  нее  кто-то  был  до  него? У  него  ж  никого  не  было! Девчонка, что, как  маленького  дитятю,  всему  его  обучать  будет? Даже  целоваться? Какой  позор!
Так, за  своими  мыслями,  Макс  не  заметил, как  рядом  с  ним  неожиданно  нарисовалась  Кристинка.
- О, и  ты  здесь? – велело  сказала  она.
Макс  вздрогнул  от  неожиданности, но  тут  же  попытался  взять  себя  в  руки.
- Да, свежим  воздухом  вышел  подышать.
- Какое  у  тебя  имя  красивое – МАКС, - подмигнула  ему  Кристина. – Макс – это  значит  Максимум? У тебя  все  по максимуму?
Макс  усмехнулся:
- Хе, вроде  того.
- Че, не  куришь? – осведомилась  Кристинка, поджигая  сигарету  и  затягиваясь.
- Нет. И  тебе  не  советую. Курить  вредно  для  здоровья, - назидательно  заметил  Макс. Ему  очень  не  нравилось, когда  девчонка  курит.
- Да  ладно  тебе. Кто  не  курит  и  не  пьет, тот  здоровеньким  помрет, - возразила  Кристинка.
- Да, только  гораздо  позже, - усмехнулся  Макс.
- Не  факт. А  ты  че, хочешь  прожить  долго?
- Не  знаю. Смотря  какая  жизнь  будет. Но  уж  точно  мне  не  хотелось  бы   умереть  от  серьезной  мучительной  болезни.
- Да  брось  ты! Все  люди  курят. И  ничего  же!
- Не  все, - Макс  в  первый  раз  повернулся  к  Кристине  лицом  и  вызывающе  посмотрел  на  нее, - Я  же  не  курю! К  тому  же  все  и  болеют!  И  умирают  потом  от  рака! А  у  мужчин  вообще  импотенция  рано  из-за  этого!
Кристина  ласково, чуть  насмешливо,   посмотрела  на  Макса, как  обычно  смотрят  на  маленьких  детей-несмышленышей, и  ухмыльнулась:
- У  тебя, стало  быть, никогда  ее  не  будет?
- Не  будет, - уверенно  заявил  Макс.
Кристина  засмеялась.
- Дурашка, - сказала  она  и  потрепала  его  по  голове. – Пойдем. Работать  пора.
Она  затушила  сигарету  и  пошла, Макс  послушно  двинулся  за  ней следом. Ему  отчего-то  было  чрезвычайно  приятно, что  его  назвали  дурашкой  и  потрепали  по  голове.
- Кстати, вот  тут  я  и  сижу, - сообщила  Кристина, указав  на  небольшой  закуток.
- Понятно. А  что  ты   делаешь? – поинтересовался  Макс.
- Сейчас  много  возврата: не  то  число  на  коробках  или  не  то  название. Понимаешь, новенькие. Они  еще  ничего  не  знают, наляпают  что  попало  и  отправляют.  Я  этикетки  маркирую  и  переклеиваю.
- А-а. Но  я  все  правильно  делаю! Я  всегда  проверяю!
- Да  я  и  не  сомневаюсь. Я  про  девчонок  говорю.
- Ну  ладно, пойду  я. А  то  меня, наверно, там  заждались.
- Давай. Ты  заходи  ко  мне, ладно? А  то  мне  тут  скучно  одной. Чайку  попьем.
- Хорошо.
И  обрадованный  Макс  поспешил  на  свое  рабочее  место.

Так  и  понеслось. Дни  на  фабрике  для  Макса  пролетали  весело  и  незаметно.
Вначале  он, как  положено, менялся  каждый  час  с  девчонками  на  местах, но  потом  начал  понимать, что  лучше  всего  у  него  получается  заниматься  упаковкой: заклеивать  коробки  с  готовой  продукцией  и  отправлять  их  на  конвейер. К  тому  же  он  при  этом  успевал  еще  и  коробки   нашивать.
Он  даже  сам  не  заметил, как  стал  задерживаться  все  дольше  и  дольше  на  этом  рабочем  месте, уклоняясь  от  того, чтобы  сменить  коллег. Вскоре  все  привыкли   к  этому  и  перестали  его  трогать, и  данное    место  полностью  закрепилось    за  Максом    без  права кому  бы  то  ни  было  на  него  претендовать. Вообще, Макса  уже  ценили  и  уважали  на  фабрике  как  хорошего  работника  и  веселого  собеседника. И  он  этим  откровенно  гордился  и  пользовался.
Макс  научился  косить  от  работы, выбирая  время, чтобы  сбегать  в  каморку  к  Кристинке, где  они  пили  чай, занимались  веселым  трепом,  и  Макс  даже  помогал  ей  быстрее  выполнять  ее  работу. Он  знал, что  любит  ее, и  с  каждым  днем  привязывается  к  ней  все  сильнее, но  не  находил  в  себе  смелости  признаться  ей  в  этом   и  сделать  первый  шаг. Она  же    делать его не  спешила.
Это  убивало  Макса  и  приводило  в  замешательство. Он  не  понимал, ведь  Кристина  первая  обратила  на  него  внимание, сама  заставила  увлечься  собой. Что  же  происходит  теперь? Почему  она  молчит  и  не  делает  никаких  намеков? Любит  или  нет? Вот  в  этом  Макс  и  пытался  разобраться. Но  пока  безуспешно.
Смотрела  не  него  Кристинка  всегда  ласково  и  нежно, и  Макс  таял  от  этого  взгляда. Ни  в  чем  не  мог  ей  отказать.
Вот  и  сейчас  она  поймала  его  в  коридоре, приблизилась  к  его  уху  и   прошептала:
- Максим, мне  кое-что  надо.
У  Макса  перехватило  дыхание  и  сердце  подпрыгнуло  к  самому  горлу. Он  нервно  сглотнул  и  выговорил:
- Че?
- Ну, понимаешь, сигареты  закончились. Можешь  сбегать  купить? – невинным  голоском  произнесла  она.
- Не-э-э, - протянул  Макс, отстраняясь  от  нее. – Незачем  тебе  курить. Это  вредно. Особенно  для  женского  организма. Тебе  еще  детей  рожать!
- Ну,  Максим! Я  и  так  уже  бросаю! – заныла  та  плаксивым  голосом. – Мало  курю. За  весь  день  всего  пол  пачки. Но  нельзя  же  резко! Это  еще  вреднее! Пожа-а-алуйста! Я-то  не  могу  сама  сходить, я  же  одна  работаю. А  тебя  твои  прикроют. Ну  что  тебе  стоит?
Макс  потоптался  с  ноги  на  ногу, соображая, точно  ли  ничего  ему  за  это  не  будет.
- А  если  меня  уволят? – осведомился  он.
- Да  кто  тебя  уволит? Никто  и  не  заметит!
- Ну  ладно, - сдался  Макс. – Только  ты  никому  не  говори, что  я  тебе  в  магазин  бегал, а  то  потом  тоже  начнут просить.
- Конечно, я  никому  не  скажу!
Кристина  сунула  ему  в  руку  денег  и  пустую  пачку  от  сигарет, чтоб  знал, что  покупать, и  в  свойственной  ей  манере  испарилась.
Макс  почесал  затылок. Как  же  ему  сейчас  пройти  через  проходную? Там  же  никого  не  выпускают. Максу  стало  так  стремно, что  от  нахлынувшего  волнения  засосало  под  ложечкой, но  отступиться  он   уже  не  мог, ведь  он  дал    обещание  своей  любимой  девушке  и  теперь  не  хотел  осрамиться  перед  ней!
Макс  переборол  себя  и  двинулся  на  выход. В  проходной  как  всегда  сидели  добрые  тетеньки, которые  тоже  уже  прекрасно  знали  Макса  и  хорошо  к  нему  относились. Ведь  он  уже  успел  со  всеми  перезнакомиться  и  передружиться. Кроме  грузчиков, разумеется.
- Макс, ты  куда  это  направляешься? – осведомилась  одна, когда  тот  приблизился  к  двери.
Макс  замялся.
- Да  тут  вот… - начал  он.
- Да  у  них  обед, наверно, - послышался  голос  другой. – Макс, обед  у  вас, что  ли?
- Ну  да. В  магазин  хочу  сбегать, а  то  ничего  поесть  с  собой  не  взял, - сказал  Макс, хотя  до  обеда  оставалось  еще  минут  сорок, а  волноваться  насчет  еды  ему  не  пришлось  бы, даже  если  б  он  ее  и  впрямь  забыл: его  обязательно  накормил  бы  кто-нибудь  из  его  бригады.
Макс  соврал, но  тут  же  покраснел. Он  не  любил  обманывать  людей, которые  к  нему  хорошо  относились. Но  что  не  сделаешь  ради  Кристины!
- Ну  давай, беги! Не  задерживайся!
Получив  пропуск, Макс  пулей  помчался  исполнять  желание  любимой. И  не  вернулся  назад, пока  не  нашел  то, что  ей  было  нужно.
Когда  он  пришел  на  свое  рабочее  место, весь  пол  был  завален  полными  незаклеенными  коробками, линия  стояла, а  девчонки  впопыхах  выполняли  его  работу, про  которую  он  совсем  забыл, пока  был  занят  своими  любовными  делами.
Макс  остолбенел. И  тут  же  пулей  кинулся  разгребать  образовавшийся  по  его  вине  завал.
- Блин, Макс, ты  работать   собираешься?! – напустилась  на  него  Ольга. – Ты  сюда  зачем  пришел?! Где  ты  все  время  бегаешь?! Почему  мы  должны  за  тебя  выполнять  твою  работу? Нам  за  это  не  платят! Пришел, так  работай! А  не  хочешь – уходи! Здесь  тебе  не  детский  сад!
Макс, отвернувшись, продолжал  заглаживать  свой  грех. Понимая, что  сейчас  он  виноват  сам  и  заслужил  эту  взбучку, он  рассчитал, что  будет  лучше  промолчать. Тем  более, что  и  оправдаться  ему  нечем. Он  только  краснел  и  испытывал  крайне  неприятные  ощущения  по  поводу  того, что  произошло. Ведь  целая  линия  остановилась  по  его  милости!
Видя, как  быстро  расчищается  под  руками  Макса  завал, Ольга  поуспокоилась  и  престала  кричать, а  через  две  минуты  запустили  и  линию. К  концу  дня  все  уже  забыли  об  этом  происшествии, вот  только  у  Макса  до  самой  ночи  оставался  неприятный   осадок  внутри.

На  следующий  день  Макс  не  стал  заходить  к  Кристине, хотя  видеть  ее  хотелось  жутко. Но  его  терзало  что-то  вроде  обиды  по  отношению  к  ней, ведь  она  могла  предвидеть  все  то, что  произошло  с  ним  вчера, и  все  настояла на своей просьбе и   подставила  его. Поэтому  Макс  решил  пока  не  с  ней  общаться.
Но  не  тут-то  было! Кристинка  умела  ловить  его  в  узких  коридорах  фабрики. Что  произошло  и  сейчас.
Он  как  раз  направлялся  на  свое  рабочее  место, и  тут  ему  навстречу  выскочила  Кристинка  с  широкой  улыбкой  на  лице.
- Привет, Максимка!
- Привет, - понуро  отозвался  он, стараясь, чтоб  при  виде  ее  не  пропала  его  обида, потому  что  он  намеревался  высказать  ей  свое  мнение  по  поводу  того, как  она  поступила  с ним вчера.
- Что  с  тобой, а? Чего  такой  невеселый? – игриво  щелкнула  Кристина  его  по  носу.
Макс  демонстративно  посмотрел  в  сторону.
- Эй, ты  че? – удивилась  Кристина.
- Знаешь, что  вчера  случилось  из-за  твоих  сигарет? – мрачно  сообщил  Макс. – У  нас  линия  встала! Из-за  того, что  я  долго  отсутствовал  на  месте! Знаешь, как  мне  потом  влетело? На  меня  разорались! Хорошо  еще, что  не  уволили!
Кристинка  состроила  горестную  физиономию, потом  ласково-ласково  заулыбалась  и  протянула:
- Ой  ты, бедненький! Прости, я  не  знала! Ну,  прости  дуру  грешную! Хочешь, заходи  сегодня  ко  мне, я  трубочек  с  кремом  купила, - угощу. А  хочешь – я  тебя  за  это  поцелую?
И  она  чмокнула  Макса  в  щеку. У  Макса  зашумело  в  ушах  и  на  секунду  пропали  зрение  и  слух, так  что  он  даже  подумал, что  сейчас  потеряет  сознание. Сердце  билось  уже  где-то  под  кадыком, а  руки  затряслись  и  онемели.
- Прощаю, - промямлил  он.
- Вот  и  хорошо! Увидимся! – Кристинка  улыбнулась  и  побежала  дальше.
- Я  сегодня  зайду! – крикнул  ей  вслед  счастливый  Макс.
Одним  махом  домчавшись  до  своего  рабочего  места,  Макс  с  большим  энтузиазмом  принялся  за  работу. До  обеда  оставалось  полчаса. Макс  ничего  не  видел  и  не  слышал. Мысли  его  были  заняты  совершенно  другим. Зато  руки  его  вертелись  как  миксер, так  что  он  работал  в  два  раза  быстрее  своего  обычного  темпа.
- Ничего  себе  ты  даешь! – изумилась  Юлька.
- А? Че? – рассеянно  оглянулся  на  нее  Макс.
- Странный  ты  какой-то.
- Почему?
- Не  знаю. Влюбился, что  ли?
- Ну  да! Щас!

На   самом  деле  Макс  влюбился. Настоящая  ли  это  была  любовь  или  просто  увлечение, он  не  знал. Знал  только, что  кровь  с  неистовой  силой  начала  кипеть  в  его  венах,  и  с  невыносимой  болью   разрывалось  в  тоске  его  юношеское  сердце.
               

                . . .


Был  выходной, а  значит  еще  два  дня  предстояло  Максу  не  видеться  с  Кристиной. Что-то  сжимало  и  сдавливало  его  горло,  и  постоянно  хотелось  реветь  от  отчаянья.   
Макс  не  знал, как  заставить  время  двигаться  быстрее, как  сделать  так, чтоб  день  скорее  пролетел. Он  вышел  на  улицу  и  начал  бродить  по  городу, полностью  отдавшись  завладевшим  всем  его  существом  мыслям, в  отчаянной  надежде  внезапно  встретить  ЕЕ. О  чем  еще  мог  думать  этот  мечтатель  в  данный  момент? Да  ни  о  чем. Только  о  ней. Он  фантазировал, представлял  себя  и  ее  вместе, придумывал  себе  огромную  взаимную  любовь  до  гроба…
Наконец, Макс  вернулся  домой. Рассеянно  поприветствовав  мать, он  прошел  на  кухню, сделал  себе  бутерброд, сел  за  стол, положил  бутерброд  рядом  с  собой, оперся  руками  о  подбородок,  и  так  и  остался  сидеть, даже   не  притронувшись  к  своему  кушанью.
В  таком  положении  Макс  просидел  бы, наверно, еще  долго, если  бы  мама  не  окликнула  его.
- Чего? – снова  как-то  рассеянно  отозвался  он, не  готовый  слушать  то, что  ему  хотят  сказать.
- У  меня  же  новость  для  тебя! – объявила  мама. – Тут  мне  на  работе  рассказали  про  один  институт. Туда  на  лингвистов  тоже  принимают. Экзамены  проходят  осенью, то  есть  сейчас. Дочка  у  знакомой  тоже  туда  поступает.
- Да? – оживился  Макс. – А  он  платный?
- Платный. Но  говорят  недорого. Может, я  потяну. Хочешь  попробовать  поступить?
- Ну  да, надо  попробовать. Хотя  я  сомневаюсь…
- А  ты  не  сомневайся. Просто  попробуй!
Макс  находился  в  замешательстве. С  одной  стороны  он  был  рад  такой  возможности, ведь  могла  осуществиться  его  мечта. С  другой… Ведь  если  он  поступит, то  будет  каждый  день  ездить  в  Москву, уйдет  с  фабрики  и  больше  никогда  не  увидит  свою  любимую. А  идти  на  заочное  отделение  на  лингвистический  факультет  было  глупо  и  нелепо. Тяжкий  выбор  встал  перед  Максом.

- Знаешь, а  я,  может,  уйду, - сообщил  он  скорбным  голосом  Кристине, когда  в  очередной  раз  сидел  в  ее  каморке  и  помогал  ей  с  ее  работой.
- Да? А  чей-то  ты  уйдешь? – осведомилась  она, даже  не  обернувшись  в  его  сторону.
- Я  в  институт  буду  поступать. Если  поступлю – уйду.
- А-а. А  если  не  поступишь – останешься?
- Ну  да. Не  знаю  даже, что  и  делать. Что  лучше-то? Поработать  годик,  подкопить  денег, или  пойти  учиться  сейчас?
- Не  знаю, сам  думай.
- Ну  вот… Я  думал, ты  посоветуешь.
- Из  меня  советчик   плохой. Я  сама  тут  уже  несколько  лет  пашу, после  школы  нигде  не  училась.
- Несколько  лет? – Макс  не  на  шутку  удивился. – А  сколько  же  тебе  тогда?
Кристина  хмыкнула  и  с  некоторой  долей  насмешки  посмотрела  на  него:
- Я  лет  на  пять  тебя  постарше.
Макс  на  несколько  секунд  остолбенел. Выдавать изумление  не  хотелось, но  все  же  вырвалось  само:
- Да  ладно!
- Да. А  ты  что  думал?
- Я  думал, тебе  лет  восемнадцать.
- Нет. Я  уже  взрослая  девочка, - Кристина  как-то  невесело  улыбнулась. -  Взрослая, искушенная  и  испорченная, - добавила  она, вздохнув.
Макс  замолчал. Он  был  немножко  шокирован  и  не  знал, как  реагировать  на  подобную  новость. Ему  было  все  равно, сколько  ей  лет. Просто  в  глубине  души  он  все  это  время  тешил  себя  надеждой, что,  может,   у  нее  никого  еще  не  было. Теперь  же  стало  очевидно, что  это  не  так. Было, и  БЫЛО МНОГО.
Макс  закусил  губу  и  потупился  в  пол. Испорченная. А, в  принципе, ну  и  что? Пускай. Так  даже  интересней. Значит, он  будет  тем  светлым  рыцарем, который  поможет  выбраться  ей  из  ее  заблудшей  жизни. Ведь  каждая  девчонка  мечтает  о  большой  и  чистой  любви. И  он    даст  ей  это! Даст  ТАКУЮ  любовь, что  она  будет  счастлива  с  ним,  как  ни  с  кем  на  свете,  и  не  захочет  больше  никого, кроме  него.
- Макс, - прервала  его  размышления  Кристина. – Можешь  мне  за  сигаретами  сбегать? Пожа-а-алуйста.
- Опять? – мрачно  осведомился  Макс.
Но  Кристинка  посмотрела  на  него  так, что  он  мгновенно  сдался  и  вздохнул:
- Ладно. Давай. Только  я  в  обед  пойду.
- О'кей. Договорились.

Но  когда  во  время  своего  законного  обеда  Макс  проходил  по  коридору  по  направлению  к  выходу, его  поймала  одна  из  работниц  и  попросила:
- Максим, сбегай, купи  мне  пачку.
- Чего? – удивился  Макс.
- Ну,  все  равно  ведь  пойдешь. Купи, че  тебе  стоит?
Макс  напрягся. Купить, конечно, заодно  с  Кристинкиными, ему  не  стоило  ничего, вот  только  с  чего  бы  вдруг  его  начали  обременять  такими  просьбами? Кристинка, что  ли, чего  растрепала?
Когда  он  вернулся, чтобы  отдать  сигареты  своей  любимой, то  не  преминул  у  нее  осведомиться:
- Кристин, это  ты  растрепала?
- Чего? – не  поняла  та.
- Почему  Галя  меня  попросила  ей  тоже  в  магазин  сбегать? Я  же  просил  тебя  никому  не  говорить.
- Это  не  я! Честно! – Кристина  изобразила  искреннее  изумление. – Не  знаю, почему!
- Тогда  с  чего  бы  ей  меня  об  этом  просить?
- Не  знаю! Понятия  не  имею!
- Блин, не  говори  никому, ладно! А  то  начнут  все  попрошайничать.

Так  и  случилось. Теперь  не  было  ни  дня, чтобы  Макса  не  гнал  кто-нибудь  в  магазин. Он  сделался  просто  незаменимым  фабричным  курьером. Раз  дошло  даже  до  того, что  он  бегал  за  мороженым  в  Макдоналдс  через  несколько  улиц  от  фабрики. Принес, конечно, кашу, но  все  равно  все  были  рады.
Почему-то  в  скором  времени  ему  и  самому  это  стало  нравиться. Уважение  к  нему  росло, а  ощущение  собственной  незаменимости  тешило  его  самолюбие.    Кристинины    поручения  стали  для  него  особой  радостью,  и, желая  во  всем  угодить  своей  любимой,  он всякий  раз  с  готовностью  выполнял  их. Исполняя  ее  желания, Макс  чувствовал  себя  счастливым  человеком.
Тем  временем  он  уже  сдал  несколько  вступительных  экзаменов  в  институт. И  сдал  успешно. Оставалось  только  одно  тестирование  по  истории. Время  шло, и   стремительно  приближало  его  к  моменту  выбора.
На  фабрике  было  так  хорошо. Макс  не  работал, он  жил  там. Он  нашел  себе  новых  друзей, нашел  любовь, общение, уважение… Да  еще  за  это  и  деньги  платили! Он  был  готов  там  торчать  круглые  сутки.
Что  ждало  его   в  институте? Снова  занятия, зубрежки, бессонные  ночи, мучительные  поездки  на  электричке  и  в  метро, постоянные  недосыпания, нервотрепка, экзамены...  Да, тут  было  из  чего  выбрать!
С  другой  стороны, фабрика – это  временное  явление. Это  здесь, сейчас. Да, сейчас  хорошо, но  не  будет  же  он  работать  тут  всю  жизнь! Да  и  не  этого  он  хотел. А  институт – дорога  в  будущее. В  то  будущее, о  котором  он  всегда  мечтал  и  к  которому  стремился. Все  это  он, конечно, хорошо  понимал.
Но, но, но…


                . . .


Наступил, наконец, и  день  тестирования. После  этого  предстояло  еще  собеседование, но  это  была  всего  лишь  чистая  формальность. Поэтому  заботиться  нужно  было  только  о  последнем  экзамене. Благодаря  нему  решалось  количество  пропускных  баллов.
Но  это  мало  заботило  Макса. Он  был  расслаблен. Впервые  в  жизни  Макс  не  боялся  экзамена. Он  решил  предоставить  все  на  волю  судьбе, пускай  сама  определит, что  лучше. Он  лишь  покорится  ее  выбору.  Сдаст – хорошо, не  сдаст – тоже  не  расстроится. В  конце  концов  на  кону  две  крайности, каждая  по  своему  выгодная  для  него, и  он  в  любом  случае  не  теряет  ничего.
О  том, что  в  случае  неудачи  Макс  все  равно  через  год  будет  поступать  в  другой  институт  и  потеряет  и  фабрику, и  Кристину, он  не  думал. Точнее, думал, но  выходило  так: ведь  это  же  через  год! Видимо, Макс  уже  успел  немного  выучиться  жить  СЕГОДНЯШНИМ  днем.
Макс  вошел  в  просторный  кабинет, где  в  ряд  стояли  несколько  парт. Кроме  него  на  тестирование  пришла  еще  одна  девочка  и  один парень. Они  рассредоточились  по  кабинету  таким  образом, что  Макс  оказался  на  камчатке. Конечно, он  мог  бы  подсесть  к  кому-то  из  них, но  почему-то  в  этот  момент  ему  было  абсолютно  параллельно  до  всего, поэтому  он  решил  действовать  своими  силами.
Макс  даже  не  позаботился  о  том, чтобы  взять  с  собой  шпаргалки, хотя  списать  тут  не  представляло  особого  труда. Такое  ощущение, будто  он  намеренно  делал  все, чтобы  завалить  этот  экзамен.
В  кабинет  вошел  высокий  статный  мужчина  лет  40-45  и  с  видом  человека, знающего  себе  цену, раздал  абитуриентам  листы  с  тестированием.
- Вот  ваши  задания. На  выполнение  вам  дается  час. Но  не  волнуйтесь, если  не  успеете. Вас  никто  не  торопит, - сказал  он. – Я  отойду  по  делам, скоро  вернусь.
И  он  вышел.
 Макс  услышал, как  ребята  зашуршали  бумагами. Парень  выложил   на  стол  учебник  и  в наглую  начал  оттуда  все  сдувать. Макс  вздохнул. Что  ж? В  любом  другом  случае  он  поступил  бы  так  же. Но  не  сейчас. Так  не  хотелось  расставаться  с  Кристиной! Если  он  завалит  экзамен, у  него  хоть  будут  все  законные  основания  остаться  на  фабрике. С  другой  стороны, а  как  же  мечта?
Макс  снова  вздохнул, и  принялся   за  работу.
Кое-что  он  еще  помнил  со  школы, хотя  знания  уже  постепенно  начали  испаряться  из  его  головы. Особенно  после  того, как  она  серьезно  пострадала. Макс  быстро  просмотрел  все  вопросы  и  принялся  почти  что  наобум  отвечать  на  них. Вопросы  были  не  очень  понятные  и  не  всегда  по  существу. Вместо  курса  по  истории  из  школьной  программы составитель  навернул  туда  еще  чего-то  своего. Естественно, Макс  не  то, что  не  помнил  об  этом, он  этого  даже  не  знал!
Минут  через  двадцать  вернулся  мужчина. Оглядев  небольшую  аудиторию, он  подошел  к  девчонке, наклонился  и  о  чем-то  ее  начал  расспрашивать. Потом  он  подошел  к  пацану. Следующим  по  очереди  был  Макс.
- Ну  что, как  успехи? Все  получается? – осведомился  он.
- Вот. Пишу, - ответил  Макс, пытаясь  загородить  рукой,  как  ему  казалось,  неверные,  ответы  от  мужчины, упорно  стремящегося  на  них  взглянуть.
- Помощь  не  нужна?
- Нет.
- Все  понятно?
Макс  поднял  на  него  глаза  и  со  свойственной  ему  порой  непосредственностью  воскликнул:
- Да, блин, вопросы  какие-то  непонятные! Кто  только  составлял?
Мужчина  хмыкнул  и  медленно  произнес:
- Это  я  составлял.
Макс  замер, потом  неожиданно  улыбнулся  и  выкрутился:
- А, ну  тогда  это  очень  хорошие  вопросы!
Мужчина  рассмеялся.
- Ты  сдашь, - сказал  он, постучал  Макса  по  плечу  и  вышел.
Макс  действительно  сдал. Причем  сдал  очень  хорошо. Набрал  почти  высший  проходной  балл. Он  даже  сам  себе  удивился.
На  собеседование  он  приехал  с  мамой. В  случае  его  зачисления  в  институт  она  должна  была  оформить  на  себя  оплату.
Собеседование  проходило  в  кабинете  ректора. Никаких  серьезных  вопросов  Максу  не  задавали. Так, отстраненные, про  его увлечения, мечты  и  прочее.
- Ну  что  ж. Даю  свое  согласие. Идите  оформляйте  бумаги. Тебе  есть  18? – сказал  ректор.
- Нет  еще.
- Тогда  кто-нибудь  должен  это  сделать  за  тебя.
- Мама  со  мной.
- Вот  и  хорошо. Зайдите  в  20-й  кабинет  с  этой  бумагой  и  оформите  договор.
Макс   вышел.
- Ну  как? – кинулась  к  нему  мама.
Макс  пожал  плечами. Поступить  в  этот  институт  для  него  не  составило  труда, так  что  даже  радости  особой  от  этой  победы  не  было.
- Приняли, - сказал  он  равнодушно. – Надо  бумаги  оформить.
- Надо  же! Молодец! Ну, пойдем!
Они  отыскали  двадцатый  кабинет. Перед  тем, как  входить, Макс  посмотрел  на  маму  и  серьезно  спросил:
- Мам, а  ты  уверена, что  потянешь?
- Я  постараюсь. Выкрутимся  как-нибудь, - ответила  та.
- Смотри. Это  целых  пять  лет. Я  еще  5  лет  работать  не  буду. А  этот  гад  все  твои  деньги  пропивает.
- Макс, проживем  как-нибудь. Учиться-то  тебе  надо!
Они  вошли  в  кабинет. Прочитав  договор, мама  отложила  его  в  сторону  и  задумалась.
- Что? – осведомился  Макс.
- Подожди, - она  подошла  к  девушке, сидящей за  компьютером, и  спросила:
- У  вас  вроде  оплата  на  две  тысячи  меньше  была?
- Да, - ответила  девушка. – В  прошлом  году. Вы  почитайте  договор  повнимательней. Понимаете, плата  за  обучение  у  нас  нефиксированная,  институт  оставляет  за  собой  право  повышать  ее  каждый  год  на  любую  сумму.
- И  примерно  на  какую  сумму  повышает? – осведомилась  мать  Макса.
- Ну, примерно, тысячи  на  две, - ответила  девушка.
Макс  хмыкнул.
- Интересно. Значит, я  поступал  на  одну  сумму, а  к  концу  обучения  она  вырастет  чуть  ли  не  вдвое! – возмутился  он.
- Да, таковы  правила.
Макс  задумался.
- Не, мам, это  нам  не  подходит, - решил  он,  наконец.
- Макс, да  ты  что? Ты  точно  уверен? – мама  растерянно  посмотрела  на  него.
- Сама  подумай. Нам  и  так  тяжело  будет  платить, а  тут  еще  постоянные  повышения. Мы  не  потянем. Не, это  бесполезно.
- Да, ты, наверно, прав, - вынуждена  была  согласиться  мама. – Но  так  жалко! Ведь  наконец-то  поступил! Что  теперь  будешь  делать?
- Буду  работать. Накоплю  денег  на  обучение, тогда  и  поступлю  куда-нибудь. Сюда  же  поступил, значит  и  еще  куда-нибудь  поступлю. А, может, и  опять  сюда, когда  деньги  будут.
- Ну  ладно, пошли  тогда.
Они  вернули  договор  девушке  и  двинулись  на  выход.
С  одной  стороны, Макс  был  доволен, что  все  получилось  именно  так. Он  не  бросил  дело  на  пол  пути, а  довел  его  до  конца, доказав  всем, что  МОЖЕТ  поступить  в  институт. Причем, поступив, не  отказался  от  обучения  в  пользу  фабрики  и  не  повернул  назад, а  уже  был  готов  к  зачислению, когда  случилась  такая  вот  неожиданность. Значит, сам  он  ни  в  чем  не  виноват. Он  ХОТЕЛ  учиться. Ему  просто  ПРИШЛОСЬ  отказаться  от  института  в  связи  с  обстоятельствами.
С  другой  стороны, все-таки  что-то  терзало  его. Вдруг, это  был  его  шанс? Вдруг, все  бы  получилось? В  принципе, Макс  мог  бы  рискнуть  и  пойти  в  институт.  Да  он  так  бы    и  поступил, наплевав  на  все  и  доверившись  судьбе, если бы   не  эти  навязчивые  мысли  о  Кристинке, которые  не  отпускали  его  с  фабрики! Это  из-за  нее  он  так  легко  согласился  отступиться  от  намеченной  цели!
Правильно  ли  он  поступил  или  нет, Макс  пока  не  мог  понять. Он  уже  держал  в  руках  исполнение  своей  мечты, но  решил  пока  повременить  с  этим  ради  любви. А  стоит  ли  любовь  того, чтобы  идти  ради  нее  на  такие  жертвы? Это  Макс  тоже  пока  не  знал. Да  и  знать не хотел! Ему  было  хорошо  СЕЙЧАС, и  это  его  вполне  устраивало.
Конечно, отчим  долго  потешался  и  издевался  над  ним, когда  они  с  матерью  вернулись  домой. Он  был  рад, что  его  пасынок  снова  потерпел  неудачу. Но  даже  это  не  смогло  испортить  настроение  Максу, ведь  он  знал, что  завтра  снова  увидит  ЕЕ…

- Ну  че, как  дела? – осведомилась  у  него   Кристина, когда  он  поутру,    как  обычно,  зашел  к  ней  в  каморку.
- Привет. Нормально, - ответил  Макс, присаживаясь  на  стул  рядом  с  ней.
- Поступил? – осведомилась  Кристина.
- Да, - Макс  кивнул  и  посмотрел  на  нее, пытаясь  угадать  ее  реакцию  на  это  событие.
Но  Кристина  осталась  невозмутима. Она  только  опустила  голову,  продолжая  заниматься  своей  работой   и, даже  не  взглянув  на  него, произнесла:
- Значит, уйдешь?
Макс  повнимательней  посмотрел  на  нее, но, так  и  не  угадав  ее  мысли, сказал:
- Нет.
- Почему?
- Там  обучение  дорогое. Я  решил  остаться  подработать, а  через  год  опять  буду  поступать, когда  денег  подкоплю.
- Ну, в  принципе, правильно. Значит, с  нами  остаешься?
- Да.
- Ну, молодец.
- Ладно, я  только  поздороваться  заходил. Ну, я  пошел.
Кристина  в  первый  раз  подняла  на  него  глаза, улыбнулась  и  сказала:
- Приходи  сегодня  ко  мне  обедать. Я  твоих  любимых  трубочек  купила.
Макс, довольный, вылетел  из  каморки, и  сам  не  заметил, как  налетел  на  Раису.
- Ой, Господи, - выдохнула  та, ошалелыми  глазами  уставившись  на  Макса.
- Здрасте, - протараторил  Макс. – Извиняюсь.
- Поаккуратней  нельзя, - недовольным  тоном  пробурчала  Раиса. – И, вообще, ты  время  видел? Там  уже  без  тебя  давно  работают! Почему  ты  не  на  своем  рабочем  месте?!
- Ну, я… - замялся  Макс  и, не  найдя, чего  ответить  лучше, начал  оправдываться:
- Я  ж  на  упаковке. Там  еще  моя  работа  не  началась. Пока  они   фантики  в  машину  заправят, пока  в  коробку  сырков  наложат…
И  тут  же  Макс  пожалел  о  том, что  сказал.
- И  что?!  И  что?! – заголосила  Раиса. – Так  ИМ  помогай! Коробки  шей! Займись  чем-нибудь! За  что  тебе  платят?!
- Хорошо, - Макс  поспешил  скрыться  за  углом.
В  обед  он, как  и  обещал, заявился  к  Кристине. Но  перед  тем, как  угостить  его  трубочками, Кристинка  послала  его  в  магазин  за  сигаретами. Макс  уже  был  привычный  к  этому  делу, и  потому  охотно  поспешил  исполнить  просьбу  любимой. Только  нужных  сигарет  на  этот  раз  в  магазине  не  оказалось, и  Макс  обежал  полрайона, чтобы  найти  их. Поэтому, когда  он  вернулся, до  конца  обеда  оставалось  всего  20  минут.
- Блин, я  тебя  заждалась, - сказала  Кристина. – Ты  че  так  долго?
- Так  не  было  нигде  твоих  сигарет, - сообщил  Макс.
- И  че, ты  бегал  везде,  искал, что  ли? Вон, и  запыхавшийся  какой.
- Ну  да. Вот, нашел.
Он  протянул  Кристине  пачку  и  сдачу.
Та  улыбнулась.
- Дурашка, - она  потрепала  Макса  по  голове.
От  этого  Макс  всякий  раз  терял  голову  и  растекался  как  кисель. И  на  этот  раз  исключения  не  произошло. Он  покраснел  и  тупо  заулыбался. При  Кристинке  он  терял  все  свои  мозги  и  способность  рассуждать  логично.
- Ну  что, садись. Сейчас  чаю  налью  с  трубочками. Голодный, небось? – осведомилась  Кристина.
- Еще  как! – воскликнул  Макс, тем  самым  снова  вызвав  у  нее  улыбку  на  лице.
Макс  пригрелся. Его  разморило. Было  так  хорошо, что  совсем  не  хотелось  уходить. Он  посмотрел  на  часы. До  конца  обеда  оставалось  пять  минут. Но  они  так  мило  беседовали, причем  беседа  получалась  такая  теплая  и  задушевная, что  Макс  решил  просто  на  все  забить  и  остаться  тут  вместе  с  Кристинкой. Естественно, он  не  мог  не  помочь  ей   в  ее  работе.
Пока  они  вот  так  вот  общались, и  Макс  делал  за  Кристину  ее  работу, он  и  сам  не  заметил, как  прошло  уже  довольно  много  времени. Но   он, почему-то, забыл  об  этом. Забыл  вообще  обо  всем, пока  в  дверях  не  появилась  довольно  разгневанная  Ольга.
- А-а! Так  вот  ты  где! – протянула  она. – Ты, вообще, работать  собираешься?!
Макс  замер  и  взглянул  на  часы.
- Блин! – воскликнул  он. – Я  даже  не  заметил!
- Не  заметил  он! Иди  давай  быстрей! Мы  там  зашиваемся! Если  будешь  так  делать, я  начальству  скажу! Сколько  можно! Мы  не  должны  за  тебя  делать  твою  работу! – возмущалась  Ольга.
Макс  выскочил  из  каморки  и  помчался  на  свое  рабочее  место.
- А  ты? - пожурила  Ольга  Кристину. – Что  ты  все  парню  мозги  пудришь?! Не  могла, что  ли, его  на  работу  погнать?  Знаешь  же  сколько  время!
- Да  ничего  я  не  знаю. Тоже  не  заметила, - начала  тут  же  оправдываться  Кристина.
- Да? Свою  работу-то  начала  делать! Не  знает  она! Все  ты  знаешь!
И  возмущенная  Ольга  направилась  вслед  за  Максом.
Пока  Макс  бежал  на  свое  рабочее  место, по  пути, как  назло, опять  встретилась  Раиса.
- Так, - произнесла  она. – Опять  бегаем.
- Да  я  в  туалет  сходил, нельзя, что  ли?! – разнервированный  Макс  не  заметил, как  сказал  это  возмущенным  тоном.
- А  че  ты  мне  грубишь? – повысила  голос  Раиса.
- Я  не  грублю. Я  просто  опаздываю  на  свое  рабочее  место, а  Вы  меня  задерживаете, - ответил  Макс  вполне  искренне.
- Да? Ну  иди. И  смотри  у  меня.
Макс  прибежал  к  себе  на  линию  и, ничего  не  сказав  устремленным  на  него  со  всех  сторон  осуждающим  взглядам, принялся  за  дело. А  дел  действительно  было  много! Макс  еще  час  не  мог  разогнуться  и  передохнуть. А  когда  работа  немного  наладилась, неожиданно  к  линии  подошла  Раиса, встала  рядом  с  ней  и  молча  продолжала  стоять  так  почти  до  конца  рабочего  дня, так  что  Макс  и  в  туалет  даже  больше  не  сходил. Причем  он  спиной  чувствовал, что  мастерша  пялится именно на  него.
Когда  рабочий  день  закончился, и  Макс  уже  собирался  было  отправиться  переодеваться, неожиданно  опять  возникла  Раиса  и  статуей  преградила  ему  путь.
- Так, а  ты  куда? – осведомилась  она.
- Домой, - ответил  несколько  удивленный  Макс.
- Нет. Ты  никуда  не  пойдешь.
- Почему?
- Видишь, после  тебя  мусор  остался  под  линией. Мусор  другой  бригаде  оставлять  нельзя. За  собой  надо  убирать. Пока  не  уберешь, никуда  не  пойдешь.
- Но  я  уже  все  убрал! – возмутился  Макс.
- Да? А  это  что? – Раиса  начала  брезгливо  пихать  ногой  фантики  и  остатки  сырков  на  полу.
Макс  сказал  правду: за  собой  свой  мусор  он  уже  убрал. Этот  мусор, в  который  тыкала  Раиса,  валился  с  линии, и  обычно  его  убирали  его  девчонки. Но  сегодня  они, почему-то, все  уже  разбежались. Только  Ольга  стояла  в  стороне  и  с  кем-то  беседовала.
- Ну  и  чем  мне  это убирать? – осведомился  он.
- Не  знаю, чем  хочешь. Чем  вы  тут  обычно  убираете? Руками, - ответила  Раиса.
- Руками? – изумился  Макс. – Да  Вы  что?
- Я  тебе  сказала! Не  пойдешь, пока  не  сделаешь!
Макс, скрывая  раздражение, покорно  наклонился  и  начал  подбирать  мусор  руками. Руки  стали  все  липкие, грязные, вонючие. Тут  к  нему  подбежала  Ольга.
- Макс, ты  че? У  нас  же  веник  есть, - сказала  она. – Да  и  вообще, иди  домой, рабочий  день  закончился. Я  тут  доделаю. А  где  девки-то? Смотались, что  ли, уже? Ну,  я  им!
Она  сходила  за  веником  и  принялась  сметать  грязь   на  картонку.
- Да  ладно,  уж  помогу, мне  не  трудно - сказал  Макс.
Раиса  наблюдала  за  всем  происходящим  сверху  вниз, с  вершины  своего  превосходства, но  не  сказала  больше  ни  слова.
 Когда  они  закончили, и  Макс  направился  в  туалет  помыть  руки, Ольга  осведомилась  у  него:
- Ты  чем  это  так  не  угодил  Раисе? Смотри, осторожней  с  ней. Она  тебя  в  покое  потом  не  оставит.
- Да  ничего  я  ей  не  сделал! – произнес  Макс. – Не  знаю, че  она  ко  мне  придралась!
Он  чувствовал  обиду  и  унижение, которым  его  подвергла  Раиса. Если  б  это продлилось еще  дольше, он  бы  терпеть это уже не  смог.

Когда  на  следующее  утро  Макс  вышел  на  работу, все, вроде, было  как  всегда, но  как-то  странно  смотрели  на  него  все  девчонки. Не  женщины, а  именно  молодая  часть  работниц  фабрики. Какая-то  тайная  мысль  скрывалась  в  их  глазах. Макс  так  же, как  и  всегда, здоровался  с  ними, приветствовал, улыбался, но  чувствовал  при  этом  какой-то  необъяснимый  конфуз  и  дискомфорт.
Никто  с  ним  не  заговаривал, не  шутил  и  не  смеялся,  как  раньше, все  только  закадычно  улыбались  и  отводили  взгляд  в  сторону. Максу  было  ужасно  неловко.
Когда  он,   как  обычно, занимался  своим  делом, стоя  на  упаковке, неожиданно  рядом  с  ним  нарисовалась  Света, сделала  вид, что  чем-то  занимается, пододвинулась  поближе, и  вдруг  весело  спросила:
- Ну,  че, как  дела?
- Нормально, - пожал  плечами  Макс, не  догоняя, чего  от  него  хотят.
- Сморю, нравится  тебе  Кристинка - то? – осведомилась  тут  она.
Макс  резко  повернулся  в  ее  сторону  и  тут  же  покраснел.
- Чего? – сыграл  он  дурачка.
- Да  ладно, не  оправдывайся, уже  вся  фабрика  знает! Только  об  этом  и  говорят, – засмеялась  Света.
- Чего   кто  знает? – насторожился  Макс.
- Что  ты  в  Кристинку  втрескался! Милуетесь  там  с  ней  в  ее  каморке.
- Чего?! – Макс, страшно  покраснев, смущенно  заулыбался. – Ничего  такого! Мы  просто  общаемся!
- Да  ладно, - ухмыльнулась  Света. – Знаем  мы  вас, молодежь! Сегодня  общаетесь – завтра  свадьба! Знаем  мы  ваше  общение!
- Да  серьезно!
- Ну  да, ну  да! Ну  ладно, Максимка, давай, не  подкачай! Не  позорь  упаковку! Удачи  на  личном  фронте!
И  она  отошла.
Макс  задумался. Блин, как?! Как  все  узнали? Как  он  теперь  в  глаза  людям  смотреть  будет, если  у  каждого  на  уме  один  только  вопрос?
Наверняка, Ольга  увидела  их  вместе, все  не  так  поняла  и  всем  растрепала, решил  он. Ну  и  что  теперь  делать? С  одной  стороны, ужасно  стыдно  и  неловко, тем  более что  это   неправда. С  другой, он  теперь  герой, мачо, и  это  может  сыграть  ему  на  руку. Хотя, эти  девчонки-малолетки  вовсе  так  не  думают. Они  просто  смеются  над  ним, как  в  детском  саду.
 Макс  думал, что  в  восемнадцать  лет  пора  уже  вырасти  из  такого  возраста, когда смеются  над чужими отношениями. Но, видимо, он  ошибался. Отношения  внутри  тесного  коллектива  всегда  вызывают  бурю  эмоций  и  сплетен. Вот  только  научиться  бы  не  обращать  на  это  внимания!
Со  смущенной  улыбкой  вошел  он  во  время  обеда  в  каморку  к  Кристине. Он  не  знал, знает  ли  она  о  том, ЧТО  знают  все  вокруг.
- Привет, - как-то  неуверенно  и  виновато  выдавил  Макс,  и  тут  же  вспыхнул, когда  Кристинка  рассмеялась  при   виде  его  смущенной  физиономии.
- Эй, ты  че  смеешься?! – воскликнул  он, тоже  начиная  улыбаться, глядя  на  нее.
- Да  садись  ты  уже. Чего  стоишь? – Кристинка  выдвинула  из-под  стола  стул, и  Макс  как-то  неуклюже  брякнулся  на  него, наделав  при  этом  много  шума. Кристина  снова  прыснула:
- Да  что  с  тобой, дурашка? 
Она  нежно  потрепала  его  по  голове. Макс  расплылся  от  счастья. Эмоции  захлестнули  его.
- Хочешь  чаю? – ласково  спросила  Кристина.
- Конечно! Давай! - восторженно воскликнул  Макс.
Кристина  налила  себе  и  Максу  чаю, выставила  на  стол  печенье, и  села  напротив, внимательно  взглянув  на  него.
- Чего? – смутился  Макс, так, что  даже  чай  не  полез ему  в  горло.
Кристина  продолжала  сидеть  и  молча  смотреть  на  него, не  сводя  глаз.  На  губах  ее  застыла  слегка  заметная  улыбка.
Макс   заерзал  на  стуле, не  зная, куда  себя  деть.
- Что? – смущенно  залыбился  он. – Что-то  не  так?
- Ну  что  ты, глупыш? Чего  ты  боишься? – Кристина  вытянула  руку  и  слегка  потрепала  Макса  за  ухо.
- Я  ничего  не  боюсь, - выдавил  из  себя  взволнованный  Макс, еле  сдерживая  переполнявшие  его  эмоции.
- Не  волнуйся, дурачок, - Кристина  лукаво  улыбнулась  и  медленно  приблизилась  к  губам  Макса  своими  губами.
В  висках  застучало, в  голове  зашумело, дыхание  перехватило, дрожь  побежала  по  всему  его  телу, а  в  груди  приятно, но  волнительно  защекотало.
Макс  открыл  рот, и  это  было  единственное, чего  он  сделал. Потому  что  он  совсем  не  умел  целоваться, и  не  знал, как  при  этом  себя  вести.  Кристина  сделала  несколько  попыток  изменить  положение, но  неопытный, к  тому  же  взволнованный  Макс, не  смог  вовремя  сориентироваться  и  понять, что  к  чему, и  потому  Кристина  встретилась  с  его  деревянными  губами.
Разочарованно  отпрянув, она  скорчила  недовольную  гримасу, и  произнесла:
- Ну  да. Понятно. Совсем  целоваться  не  умеешь, да?
- Я? Ну… - Макс  сконфуженно  замялся. – Извини.
- Да  ладно. Прости, - и  Кристина  продолжила  как ни в чем не бывало пить  чай.
Все  следующее  время  до  конца  обеда  они  просидели  молча.
Когда  Макс  вернулся  на  свое  рабочее  место, он  никак  не  мог  сосредоточиться  на  работе. Все  просто  валилось  у  него  из  рук.
«Да  что  ж  это  такое! – чуть  ли  не  сквозь  слезы  думал  он. – Блин, я  все  испортил! Позорище! Какой  же  я  придурок! Даже  целоваться  не  умею! Даже  не  мог  нормально  любимую  девушку  поцеловать! Блин, блин, блин! Придурок  мелкий, маменькин  сынок! Только  и  умеешь  в  комп  резаться! Да  на  что  ты  вообще  способен?!    Как  же  так? Ну  как  же  так?!! Ну  что  ж  я  наделал?! Надо  ж  так  все  испортить! Нет, я  этого  не  вынесу! Повеситься, что  ли? Провалиться? Даже  убежать  некуда, спрятаться! И  как  мне  теперь  себя  вести? Делать  вид, что  ничего  не  произошло? Или  поговорить  с  ней  об  этом? Нет, говорить  точно  не  буду. Даже  не  смогу  начать. Да  я  даже  приблизиться  к  ней  теперь  не  смогу, в  глаза  посмотреть! Блин, как  же  неловко. Теперь  она  меня  любить  не  будет! Если  любила  вообще. А  она  меня  любит? Вроде  бы  да. А  там - фиг  знает. Не  поймешь  ее. А  если  любит, то  какая  тогда  разница, умею  ли  я  целоваться? Ведь  если  любишь  человека – любишь  его  таким, какой  он  есть, принимаешь  все  достоинства  и  недостатки. А  если  не  любит, то  и  зачем  же  она  мне  тогда  нужна? Да…  Да  потому  что  ты  ее  любишь, кретин! И  что? Она  мной  только  пользуется! Пользуется  тем, что  я  ее  люблю,  и  бегаю  за  ней,  как  собачка. ЧТО, я  этого  не  понимаю, что  ли? Сам  себе  признаваться  не  хочу, но  все  прекрасно  понимаю! И  че  мне  теперь, че-то  ей  доказывать? Выделываться  перед  ней, чтоб  че-то  доказать? Чтоб  хорошим  показаться? Чтоб  она  меня  любила? Да  с  какой  стати  я  это  должен  делать?! Почему    Я    должен  для  нее  все  делать?! Она-то  не  делает  НИЧЕГО!  Значит, Я  должен  доказывать  ей  свою  любовь, а  ОНА  мне  не  должна?! Не-е, так  не  пойдет. Надоело! Хватит  с  меня! Если  она  меня  любит, пускай  принимает  таким, какой  я  есть, и  нечего  мне  тут  трястись  в  страхе  ее  потерять  и  выпендриваться! А  потеряю, так  ВОН  их  сколько! Любая  моя! С  кем  захочу, с  тем  и  буду  встречаться!»
Макс  так  распалился  в  своих  мыслях, что  не  заметил, как  постепенно  его  любовь  к  Кристине  начала  перерастать  в  какое-то  необъяснимое  раздражение. Работа  никак  не  клеилась, не  удавалось  выполнять  то, что  раньше  делалось  с  необыкновенной  легкостью. Макс  весь  запутался  в  скотче, облепил  им  все  коробки, чуть  не  сломал  машинку, когда  попытался  заправить  ее  липкой  лентой, порезался  об  ее  острый  край…
 Наконец, он  взбесился  так, что  сжал  кулак, размахнулся  и  расплющил  им  пустую  коробку  из-под  сырков. Тяжело  и  злобно  дыша, он  обернулся  и  увидел  несколько  недоуменных  глаз, уставившихся  в  его  сторону.
- Не, ничего, - сказал  им  Макс. – Это  я  так. Все  нормально.
И  принялся  исправлять  содеянное.
Когда  Макс  вернулся  домой, он  не  мог  найти  себе  места  до  самой  ночи. Он  все  думал, думал  и  думал. Наконец, он  замучил  своими  мыслями  себя  так, что  в  беспамятстве  провалился  в  сон, а  на  утро  встал  совсем  разбитым  и  больным  человеком. Когда  он  шел  на  работу, то  чувствовал  себя  настоящим  стариком. Да  и  вид  у  него  был  не  лучше: бледное  осунувшееся  лицо, растрепанные  волосы, синяки  под  глазами. Ему  показалось, что  он  даже  сбросил  пару  килограммов  за  эту  ночь.
«Ну  и  че  мне  теперь  делать?» - звучало  в  голове.
Когда  Макс  в  рассеянном  состоянии  проходил  по  коридору  фабрики, неожиданно  из-за  поворота  выскочила  Кристинка. Она  как  бы  специально  поджидала  его  там. Макс  остановился, мгновенно  впав  в  ступор, и  глупо  заморгал  глазами.
- Привет, Максимка! – как  ни  в  чем  не  бывало  сказала  Кристина.
- Привет, - как-то  недоверчиво  отозвался  Макс, пристально  наблюдая  за  ее  реакцией.
- Как  настроение? – весело  спросила  Кристина.
- Ничего. А  у  тебя? – осведомился  Макс.
- Хорошее. А  как  же  иначе? Слушай, зайди  сегодня  ко  мне  перед  обедом, хорошо?
- Ладно.
И  они  разошлись.
«Странно. Ведет  себя, как будто  ничего  не  произошло. Что, все  нормально, что  ли?» - подумал  про  себя  Макс, и  тут  же  повеселел. Работа  закипела  у  него  в  руках.
Перед  обедом, как  и  обещал, он  восторженно  залетел  к  Кристинке, ожидая  от  нее  какого-то  приятного  сюрприза.
- Ну, а  вот  и  я! – радостно  сообщил  он.
- А, хорошо. Молодец, что  пришел, - сказала  Кристинка. – Слушай, сбегай  мне  в  магазин, а?
Тут  же  все  упало  внутри  Макса, восторг  как  рукой  сняло. Он  понуро  взглянул  на  Кристинку  и  пробурчал:
- Опять? За  сигаретами?
- Ну  да, - расплылась  та  как  бы  в  смущенной  улыбке. – Ну  что  тебе  стоит? Пожалуйста, Максимчик. А  я  тебя  потом  трубочками  с  кремом  угощу.
- Подкупаешь? Знаешь, что  сладкое  люблю? Ну  ладно, давай.
Макс  взял  у  нее  деньги  и  в  уже  мрачном  расположении  духа  пошел  на  улицу. Почему-то  выполнять  ее  просьбы  для  него  теперь  стало  не  такой  большой  радостью, как  раньше.
А  трубочек  он  так  и  не  дождался.
Так  продолжалось  несколько  дней  подряд. Макс  выполнял    поручения  Кристины, они  немного  общались, шутили, даже  смеялись, но  все  равно  было  уже  ЧТО-ТО НЕ ТО. Как  будто  черная  кошка  пробежала  между  ними.
И  девчонки  как-то  странно  смотрели  в  его  сторону, а  некоторые  даже  хихикали  ему  вслед, так  что  неприятный  холодок  пробегал  по  спине. Было  такое  ощущение, будто  ОНИ ЗНАЮТ.
Подозрения  оправдали  себя, когда,  однажды, подшучивая  довольно  удачно  над  девчонками, Макс  доприкалывался  над  одной  из  них  так, что  та, то  ли  что  бы  заставить  его  отстать, тог  ли  чтоб  отомстить  за  обиду, вдруг  сказала: «Макс, а  давай  поцелуемся». И  тут  же  поднялся  дружный  смех, но  уже  не  над  ней, а  над  Максом. Это  заставило  его  покраснеть  и, сжав  зубы  от  досады, удалиться  прочь. Но  теперь  он  знал  наверняка, что  знают ВСЕ.
Макс  направился  прямиком  в  каморку  к  Кристине, резким  движением  распахнул  дверь, завалился  внутрь  и, прямо  взглянув  на  нее, спросил:
- Ну  и  зачем?
- Что  «зачем»? – как  бы  не  поняла  та.
- Зачем  ты  это  сделала? Зачем  все  растрепала  им?
- Что  я  растрепала?
- Не  надо  притворяться! Про  этот  поцелуй!
- Но  я  ничего  никому  не  говорила!
- Да? А  откуда  же  тогда  все  знают?
- Клянусь, Макс! Я  не  говорила  никому! Только  Машке  сказала  по  секрету, что  хотели  мы  с  тобой  поцеловаться, и  не  очень  получилось.
- Да? По  секрету  всему  свету?
- Ну,  прости, Максим. Я  не  хотела, честно, - заныла  Кристина.
- Теперь  все  надо  мной  ржать  будут!
- Да  брось  ты, никто  через  несколько  дней  и  не  вспомнит  уже.
- Ну  конечно.
Макс  немного  поостыл  и  сел  на  стул, переводя  дыхание.
- Ну,  прости. Я  не  хотела, - повторила  Кристина, смущенно  улыбаясь.
- Да  ладно, уже  простил, - вздохнул  Макс  и  тут  же  оживился: - А  где  мои  трубочки?
- Ой!  Извини.  Нет  пока.  Все  кончились. Я  еще  их  не  покупала.
- Ну  ладно. Но  я  о  них  помню, так  и  знай!



                . . .


И  все  равно  что-то  было  не  то. Тот  былой  восторг  медленно, но  верно  уходил  куда-то  прочь. Макс  по-прежнему  заходил  иногда  в  каморку  к  Кристинке, с  каждым  разом, правда, все  реже  и  реже, по-прежнему  они  общались  ни  о  чем, и  по-прежнему  не  происходило  в  их  отношениях  абсолютно  никакого  сдвига.
Работать  постепенно  становилось  все  скучней  и  скучней. Не  было  стимула. Макс  все  больше  начинал  задумываться  о  преждевременности  своего  решения  по  поводу  того  института, который  он  якобы  не  смог  бы  потянуть. Обменять  свой  первый  шаг  к  достижению  цели  на  какую-то  призрачную  любовь, которая  никогда  не  могла  бы  стать  для  него  взаимной! Этого  он  себе  простить  теперь  не  мог! Поэтому  раздражение  Кристиной  незаметно  для  него  самого  начало  расти  с  катастрофической  быстротой.
Однажды  Макс  встретил  ее  в   коридоре, и  она  со  свойственной  ей  лисьей  улыбкой  попросила  его  сбегать  ей  за…пивом. Макс  от  удивления   выкатил  на  нее  глаза. Такой  наглости  от  нее  он  не  ожидал.
- Чего?! – искренне  изумился  он. – Пива?! Ну,  нет! Ты  даешь! Какое  пиво?! Ты  ж  на  работе! Да  и  воще, пить  вредно!
- Да, блин, какая  тебе  разница? Это  же  МНЕ!  Я  же  пить  буду! По-о-ожа-алуйста!
- Нет. Извини, но  это  уж  слишком. За  пивом  я  тебе  не  пойду.
- Ну,  Макс!
- Нет. Я  же  сказал.
И  он  поспешил  прочь, оставив  Кристинку  стоять  с  открытым  от  изумления ртом.

Наконец, он  окончательно  перестал  посещать когда-то  полюбившуюся  так  каморку,  и  тут  же  начал  замечать,  что  данным  поступком   вызвал  негодование  Кристины. Она  не  могла  понять, что  же  такое  с  ним  произошло, почему  ее  женские  чары  больше  не  действуют  на  него.  А, главное,  некому  стало  бегать  ей  в  магазин.
Макс  же  теперь  пребывал  в  крайне  нехорошем  расположении  духа  большую  часть  времени. Хотя  он  еще  не  утратил  способности  подшучивать  над  девчонками  и  участвовать  в  их  оживленных  беседах, но  все  же  как-то  начал  по  возможности  избегать  их. Ощущение  обиды  на  Кристинку  за  то, что  пользовалась  им  все  это  время, да  и  на  себя  самого, что  позволял  ей  пользоваться, не  оставляло  его  ни  на  минуту.
Он  все  больше  и  больше  начинал  погружаться  в  раздумья  и  уходить  куда-то  в  себя, не  замечая  окружающих.
«Ну,  надо  же, - думал  он. – Как  я  попался! Каким  идиотом  был! Она  мной  просто  пользовалась, манипулировала, маленьким  тупым  дурачком! Как  я  мог  купиться, решить, что  могу  ей  понравиться?  Кому  ты  вообще  можешь  понравиться? Мелкий  урод! Представляю, как  она  смеялась  надо  мной  со  своим   подругами, рассказывала  всем, что  нашла  себе  такого  слугу, который  ей  в  рот  смотрит  и  готов  выполнять  любые  ее  поручения. Блин, как  неприятно. Коробит  просто. Чешется  все  внутри. Как  же  избавиться  от  этого  мерзкого  ощущения? Провалиться, что  ли, куда? И  ведь  не  убежишь  и  не  скроешься. И  ВСЕ  знают! Представляю, обо  мне  только, небось, и  говорят. И  думают  че-нибудь, когда  мимо  прохожу. Типа, вот  этот  глупый  простофиля, хи-хи. Нет, я  этого  не  выдержу. Может, уволиться? Нет, нельзя. Деньги  нужны. Придется  терпеть. Мучиться, но  терпеть. Блин, какой  дурак! Ну  как  я  сразу  не  понял?! Как  я  мог  так  себя  вести?!

Подобные  мысли  теперь  возникали  в  голове  Макса  с  завидным  постоянством. И  бороться  с  ними  не  было  у  него  никаких  сил. К  тому  же  Кристинка, то  ли  из  вредности, то  ли  просто  так,    подлила  еще  масла  в  огонь.
Как-то  в  столовой  собралась  кучка  девчонок, среди  которых  была  и  Кристина. Вся  эта  компания, за  исключением   последней, ходила  у  Макса  в  хороших  товарищах. Они  частенько  общались, держались  вместе, и, вообще, это  были  люди, с  которыми  Макс  мог  ощущать  себя  на  равных. Не  ниже, не  выше, а  именно  на  равных. И  чувствовал  себя  он в  их  компании  довольно  свободно. Да  и  они  относились к нему как к своему.
Ксюха, одна  из  девушек, углядев  Макса  издалека,  позвала  его  к  себе. Все  остальные  тоже  весело  поприветствовали  его. Даже  Кристина. Макс  с  радостью  подлетел  к  ним, но  тут  же  ощутил  какой-то  напряг.  Присутствие  Кристины  не  давало  ему  возможности чувствовать себя  с  этими  людьми  настолько свободно,   насколько  он  привык.
- Максимка, как  делишки, как  детишки? – спросила  у  него  Ксюха.
- Все  путем, - ответствовал  Макс, стараясь  не  смотреть  в  сторону  Кристины.
- Завтра  зарплата. Обмывать-то  пойдем? – подмигнула  ему  Ксюха.
- Ага! Щаз-з! Я  не  пью, - усмехнулся  Макс.
- Ну, хоть  угостишь  своих-то, а? А? Ну, Максимчик?
- Посмотрим  на  ваше  поведение.
Все  засмеялись.
Девчонки  продолжили  между  собой   разговор, весело  трындыча  и  хихикая.  Макс, почувствовав  себя  кинутым, пристроился  за  столом  рядом  с  ними  и  принялся  за  еду, иногда  посмеиваясь  над  некоторыми  шутками, которые  отпускали  друг  над  другом  девчонки.
- Слушай, Максим, - обратилась  к  нему  Ксюха, когда  он  поел. – А  можешь  мне  в  магазин  сбегать  за  пачкой? А  то  меня  же  не  выпустят, а  курить  охота!
- Да, блин! Ну,  вы  воще! – воскликнул  Макс.
- Да  ладно  тебе! Ты  же  наш  спаситель! Что  бы  мы  без  тебя  делали?
И  она  потрепала  Макса  за  ухом.
Макс  расплылся  в  довольной  улыбке  от  такого  комплимента.
- Ну,  ла-адно, - снисходительно  протянул  он.
- Макс, и  мне  купишь? Ладно? – подала  голос  вдруг  Кристинка.
Макс  холодно  посмотрел  в  ее  сторону. Но  тут  какие-то  теплые  чувства,  уже   в  последний  раз,  нахлынули  на  него, и  он  весело  осведомился:
- А  где  же  мои  трубочки  с  кремом?
Ответ  не  заставил  себя  ждать.
- А  ты  к  грузчикам  сходи,  попроси. Они  молодые – у  них  крема  много, - усмехнулась  Кристина.
И  тут  же  за  столом  раздался  оглушительный  звонкий  девичий  смех. Все  чуть  со  стульев  не  попадали. Они  смеялись  взахлеб, долго, до  кашля, до  слез  из  глаз.
Смешно  в  тот  момент  не было одному только Максу. Он  сидел  мрачный  и  униженный  и  молчал, покраснев  до  самых  ушей.
Вдоволь  насмеявшись, девчонки  успокоились, и  Ксюшка, видя  его  настроение, обратилась  к  нему:
- Ну,  Максим, не  обижайся, ладно? Мы  же  просто  шутим. Это  шутка. Мы  просто  глупые  такие, любим  пошутить.
- Я  понял, - пытаясь  скрыть  досаду  в  голосе, произнес  Макс. – Я  и  не  обижаюсь.
- Ну, так  сходишь  нам?
- Давайте, пока  время  есть. Но  это  в  последний  раз!
- Хорошо! Обещаем!
И  Макс  сдержал  свое  обещание. Он  больше  ни  разу  не  бегал  Кристине  в  магазин. Да  и  даже  общение  всякое  с  ней  прекратил.
Однажды, проходя  мимо  ее  каморки, он  увидел, как  туда  забегает  новый  молоденький  грузчик.
Из-за  двери  послышался  приторный  голосок  Кристины:
- Ой, Лелик, привет!
Макс  презрительно  фыркнул  и  пошел  на  выход – подышать   в  дверях  свежим  воздухом. Минут  через  пять  мимо  него  промчался  разгоряченный  «Лелик»  с  вытаращенными  глазами  и  кинулся  в  сторону  проходной. Макс  только  усмехнулся  и  покачал  головой.
«Новую  жертву  нашла. Еще  одного  дурачка  молоденького. А  он-то  думает, что  и  впрямь  что-то  значит  для  нее. Кретин», - подумал  Макс  про  себя, глубоко  вздохнул, посмотрел  ему  вслед  и  отправился  работать дальше.
Так  нерадостно  завершилась  первая  любовь  Максима. Но  это  не  единственная  неприятность, ставшая  для  него  поворотом  из  детства  во  взрослую  жизнь. Скоро  ему  предстояло  пережить  и   понять  еще  кое-что. 


ЧАСТЬ  2

 
Дни  пролетали  за  днями, недели  летели  за  неделями. Каждое  утро  в  шесть  часов  Макс  поднимался, собирался  и  шел  на  работу. Это  было  настолько  уже  привычно, что  воспринималось  как  должное.
 Были  деньги, были  люди, с  которыми  можно  было  пообщаться, было  много  красивых  молодых  девушек, которые  с  уважением  относились  к  нему  и  впервые  в  жизни  не воротили  от  него  нос. Потому  что  тут, в  пределах  фабрики, все  были  равны.
Да, выходя  за  порог, все  эти  люди  расходились  по  своим  делам  и  мгновенно  становились  чужими  друг  другу. Но  тут, в  этом  тесном  мирке, все  было  совсем  по-другому. И  потому  Макс  уже  не  работал, он  буквально  жил   здесь. Не  было  только  свободного  времени, да  оно  Максу  было  и  ни  к  чему. 
Пребывая  в  одиночестве, он  мгновенно  впадал  в  прострацию  и  начинал  грузиться. Его  мысли   доводили  его  до  такого  состояния, когда  совсем  не  хотелось  жить, продолжать  что-либо  делать  дальше. На  работе  же  он  отвлекался  и  забывал  обо  всем, он  превращался в абсолютно  другого  человека – общительного, веселого, непосредственного, -  такого, наверно, каким  и  должны  быть  все  подростки. И  люди  видели  и  воспринимали  его  именно  таким. Но, оставаясь  наедине  с  собой, все  снова  возвращалось.

Этот  день  начался точно так же, как  и  все  предыдущие, и  не  предвещал  никаких  новостей. Макс  так  же, как  и  обычно, встал, поел, собрался,  в  полусонном  состоянии  дотащился  до  работы, и  тут  в  дверях  обнаружил  приказ. Приказ  гласил, что  теперь  объемы  производства  увеличиваются, поэтому  работать   придется  на  бОльшей  скорости, обед  сокращается  до  получаса  и  иногда  (об  этом  бригаде  сообщит  их  мастер),   придется  выходить  на  работу  не  в  свою  смену. То  есть, получается, работать придется без  выходных. При  этом  гарантировалась  какая-то  нехилая  доплата  за  труды.
Макс  с  любопытством  ознакомился  с  данным  сообщением. Он  пока  не  знал, хорошо  это  для  него или  плохо. С  одной  стороны, он  бы  хоть  сутками  торчал  на  работе: организм  молодой, пока  не  очень  устает, к  тому  же  всегда  есть, с  кем  пообщаться. Оставаться  в  одиночестве  Макс  не  хотел  и  очень  боялся. С  другой, это  откровенное  издевательство  над  людьми. Вместо  того,  чтобы  набрать  побольше  народу  и  сделать побольше  бригад, весь  этот  непомерный  объем  работы  возлагался  теперь  на  одних  и  тех  же  людей, которым, как  заранее  предположил  Макс, за  это  особо  не  доплатят. К  тому  же, не  всем  же  людям   нечего  делать  дома, как  ему. У  многих есть семьи, дети.
Макс  услышал  недовольные  голоса  у  себя  за  спиной. Он  обернулся. Позади  него  уже  собирались  люди, возмущенно  переговариваясь.
- Привет, Макс! Видел?!
- Да. Привет. Уж  смотрю.
- Совсем  обнаглели! Уже  не  знают, как  над  нами  поиздеваться! Как  с  нас  выгоду  поиметь!
Постояв  минуты  три  возле  объявления  и  дружно  обругав  начальство, люди  начали  потихоньку  расходиться.
Что  такое – работать  на  бОльшей  скорости, Макс  понял  только  тогда, когда  встал  на  свое  рабочее  место. Он  привык  лениво, размеренно  распределять  для  себя  свои  обязанности. Он  действовал  по  уже  давно  продуманной  и  выстроенной  для  себя  схеме. Стоило  только  немного  сбиться, и  он  тут  же  оказывался  заваленным  кучей  коробок  с  продукцией. Работа  начинала  выходить  из-под  контроля  и  приостанавливалась. Но  это  происходило  крайне  редко, потому  что  Макс  всегда  с  большой  ответственностью  подходил  к  своему  делу  и  не  допускал  на  своем  рабочем  месте  промашек. Уж  что-что, а  возложенное  на  него  дело  он всегда  старался  выполнять  хорошо.
Но  только  не  сегодня. Как  ни  спешил  он, как  ни  бился, все  равно  никак  не  успевал  справиться  с  навалившейся  на  него  работой. Линия  летела  как  ненормальная. Тут  бы  и  четыре  руки  не  хватило, чтобы  поспевать  за  ней.
Конвейер  постоянно    приходилось  приостанавливать, пока  Макс  с  девчонками разгребали    завал  и  наспех  нашивали  коробки. Потому  что  ЭТОГО  Макс  один  теперь  уже  никак    не успевал делать.
Уже  после  часа  работы  Макс  понял, что  валится  с  ног. Одному  выполнить  весь  этот  объем  было  просто  НЕРЕАЛЬНО. Девчонки  не  могли  ему  помочь, потому  что  были  загружены  своей  работой  и  тоже  с  трудом  справлялись  с  ней.
Макс  про  себя  на  чем  свет  стоит  ругал  тупоголовое начальство. Он   весь  взмок, был  красный  и  очень  злой. Спина  и  руки  просто  отваливались. Так  хотелось  разогнуться  и  просто  постоять, переведя  дыхание, хотя  бы  пару  секунд. Но  нельзя. Тогда  бы  он  снова  сбился  с  темпа, и  производство  бы  остановилось.  А  еще  адски  хотелось  пить. И  лежать. И  еще  много-много  чего, чему  он  раньше  не  предавал  такого  большого  значения, как  СЕЙЧАС.
- Ничего  объем  у  них  не  возрастет. Может, скорость  и  больше, да  стоим  чаще, поэтому  то  на  то  и  выходит. Как  они  этого  не  понимают?! – высказался  он  возмущенно.
- А  ты  иди  им  и  скажи, - усмехнулась  в  ответ  Света.
Но  тут  случилось  неожиданное. Не  разгибая  спины  и  продолжая  работу, Макс  услышал  громкий, до  боли  знакомый, ставший  уже  однажды  неприятным  для  него, голос  Раисы.
- И  что  все  это  значит?! – голосила  она. – С  какой  стати  вы  постоянно  линию  останавливаете?
- Да  потому  что  скорость  нереальная! А  людей  у  нас  мало. Вот  мы  и не  успеваем. Дали  бы  еще  хоть  человечка, - ответила  Света.
- А  за  что  вам  деньги  платят? – не  унималась  Раиса. – Не  успеваете – идите  за  ворота, мы  других  наберем. У  нас  желающих  много  в  толпе  безработных  стоит. С  вами  тут, думаете, цацкаться  кто-то  будет? Вы  сюда  работать  пришли! Так  и  выполняйте  свои  обязанности! А  человека  вам  дадут, так  у  вас  зарплата  меньше  будет, этого  хотите? Поделите  прибыль  не  на  шестерых, а  на  семерых!
- Так  у  нас  же  скорость  больше  стала!
- ТАК,  мне это не  важно! Мне  важно, чтоб  норма  за  день  выполнялась. А  какими  способами – это  уже  ваши  трудности. Поняла, Света? Я  спрашиваю, поняла  меня? И  все, больше  мне  тут  не  разглагольствовать!
И  тут  она  обратила  свое  внимание  на  Макса. Макс  уже  спиной  почувствовал, что  обратила. Потому  что  по  коже  пробежал  неприятный  холодок, не  предвещавший  ничего  хорошего.
- Так, Максимочка, а  у  тебя  тут  что  за  проблемы, дружочек? – притворно  ласково  обратилась  к  нему  Раиса,  состроив  на  лице  крысиную  улыбку. – Не  справляемся?
- Все  я  справляюсь, - ответил  Макс.
- А  я  вижу, не  справляешься. Смотри, старайся. Чтоб  все  успевал  и  все  аккуратно  делал.
Она  осмотрела  коробки  и  радостно  возвестила:
- Смотри, кто  эти  коробки  шил? Ты? Ну, посмотри, посмотри. Сюда, поближе. Видишь? Криво  заклеены. Они, когда  грузчики  грузить  будут, развалятся. Кто  их  переделывать  будет? Продукция  насмарку. Это  брак!
- Да  я  и  так  стараюсь, как  могу! Тут  скорость  такая – не  угонишься! Руки   отваливаются! – возвестил  Макс.
И  тут  же  в  очередной  раз  пожалел  о  том, что  сказал.
 И  пожалел  надолго.
- Что?! – Раиса  вперила  в  него  свой  острый  взгляд. – Хочешь  сказать – не  успеваешь? А  для  чего  сюда  пришел? Я  тебя  предупреждала! Тут  не  детский  сад! Заканчивай  свои  игры! Работай  добросовестно, а  не  спустя  рукава! Старайся, значит, лучше! Иначе  мне  тебя  придется  заменить. Так!  Вот  это  все  переделать!
- Но… - Макс  только  рот  открыл.
- Я  сказала!!
Макс  плотно  сжал  зубы, сверкнул  на  Раису  ненавидящим  взором, отвернулся  и  принялся  переделывать  коробки. Тем  временем, коробки  с  готовой  продукцией  росли  перед  его  носом  как  на  дрожжах  и  заполнили  собой  уже  весь  пол. Макс  только  успевал  снимать  их  с  конвейера  и  ставить  друг  на  друга. У  него  не  было  времени  возиться  еще  и  с  ними.
А  Раиса  стояла  рядом  с  ним  и  пристально  наблюдала  за  его  действиями.
Когда  он  разделался  с  ее  заданием  и  принялся, наконец, за  упаковку, она  надменно  окинула  его  взглядом  и  произнесла:
- Да, плохо, Максим, плохо. Не  справляешься. Чтоб, когда  я  приду  сюда  в  следующий  раз, ничего  этого  здесь  уже  не  было! И  только  попробуйте  остановить  конвейер!
И  она  с  важным  видом  удалилась.
- Вот  стерва, - сказала  ей  вслед  Света, когда  та  уже  не  могла  ее  слышать.
- Блин, сволочь, - прорычал  сквозь  зубы  Макс. – И  чего  ее  все  так  боятся?
- Потому  что  она  спокойно  может  лишить  премии  или  уволить. А  этого  никто  не  хочет. Сам  же  знаешь, как  трудно  работу  найти, - ответила  Юля.
- Ладно, Юль, - обратилась  к  ней  Света. – Помоги  ему               по-быстрому  здесь  все  разгрести. А  мы  тут  вчетвером  как-нибудь  постараемся  управиться. А  то  ведь  знаешь, сейчас  опять  наведается. Ей  заняться-то  больше  нечем, - распорядилась  Света.
И  она  оказалась  права. Не  прошло  и  пятнадцати  минут, как  Раиса  снова  удостоила  их  своим  вниманием. Она  теперь  часто  приходила  к  ним  и  стояла  минут  по  пять, молча, пристально  наблюдая  за  работой. Потом  так  же  молча  уходила, но  минут  через  20  объявлялась  вновь.
Особенно  это  грузило  Макса. Потому  что  ему  казалось, что  ее  взгляд  был  устремлен  именно  на  него. При  этом  он  начинал  нервничать, сбиваться, и  все  валилось  у  него  из  рук. Как  назло! Именно, когда  она  приходила! Это, как  он  справедливо  полагал, и  хотела  увидеть  Раиса.
Когда  Макс  приходил  домой  после  тяжелого рабочего  дня, он  мгновенно  падал  на  кровать.  Сил  не  оставалось  даже  на  то, чтобы  сходить  на  кухню  и  положить  себе  поесть. Он  даже  предпочитал  не  есть  совсем, чем  делать  над  собой  усилие, подниматься  и  идти  на  кухню. И  если  мамы  дома  не  было, он  так  и  засыпал  голодный. К  тому  же  в  последнее  время  от  постоянных  наклонов  и  тяжелой  физической  нагрузки  начала  болеть  голова, а  из  носа  по  вечерам  шла  кровь. Так  что  хотелось  только  лежать, лежать  и  лежать.
А  вскоре  Макс  еще  и  очень  хорошо  понял, что  значит  работать  без  выходных. График  работы  с  «день, ночь, отсыпной, выходной»  поменялся  на  «день, ночь, ночь, отсыпной». Естественно, на  следующий  день  после  отсыпного  снова  надо  было  идти  на  работу.
А  велико  же  было изумление  рабочих, когда  вместо  12  часов  часть  людей  «попросили»  поработать  по  16  часов. Естественно,  за  определенную  доплату.
 Макс  был  первый, кого  записали  в  этот  черный  список. Только  он  и  сам  был  не  прочь. Потому  что  постепенно  уже  начал  втягиваться  и  в  этот  темп  работы. А  так  как  дома  он  старался  проводить  как  можно  меньше  времени  из-за  участившихся  нападок  со  стороны  отчима, то  без  всяких  проблем  согласился. Тем  более,  он  увидел, что  вместе  с  ним  отрабатывать  остаются  очень  даже  прикольные  симпатичные  новенькие  девчонки, с  которыми  он  намеревался  поближе  познакомиться. А  тут как  раз  выпадал  такой  шанс.
Макс, как  всегда, встал  на  свое  излюбленное  место, на  упаковку.
Девчонки  расположились  на  линии.
- Ты  с  нами  сегодня? – осведомилась  Настя, одна  из  девушек.
- Да. А  что? – сказал  Макс.
- Да, нет. Хорошо, наоборот. Будешь  нам  помогать, - улыбнулась  Настя.
Макс  усмехнулся:
- Да-а, мне  бы  кто  помог. Знаешь, как  тяжело  одному  на  упаковке  стоять? И  коробок  успей  нашить, и   готовую  продукцию  с  конвейера  сними, запечатай, еще  этикетку  не  забудь  приляпать, и  еще  дальше  на  конвейер  отправь. А  тут  скорость  такая!
- Бедный. Ну, ты  не  волнуйся. Не  спеши, особо. Мы  же  не  в  свою  смену  работаем. Так  что  нечего  тут  жопу  драть. Если  что, будем  останавливаться  время  от  времени.
- Раисе  это  понравится!
Так  они  и  работали.
Когда  конвейер  останавливался, Раиса  всякий  раз  приходила  на  них  посмотреть, но  на  этот  раз  просто стояла  молча, раздраженным взглядом  вперившись  в  ребят.  Хотя, как  заметил  про  себя  Макс, у  нее  было  много, чего  сказать  упрямым  работникам, но, видимо, на  этот  раз  она  понимала, что  ДЕЙСТВИТЕЛЬНО  не  имеет на  это права.
Но, в  целом, было  весело. Девчонки  трындычали  без  умолку, постоянно  смеялись, шутили, подкалывали  друг  друга.  Не  обходили  вниманием  и  Макса, поддерживали  его  и  не  давали  скучать.  Ему  было  с  ними  легко  и  комфортно. Если  б  ему  сказали  проработать  ТАК  еще  сутки, он  бы, наверно, без  промедления  согласился.
Через  два  часа  у  них  начался  десятиминутный  перерыв. Девчонки  поставили  чайник  и  начали  распаковывать  макароны  в  пакетиках, которые  еще  в  народе  называли  бомжовскими.
- А  ты  чего, ничего  есть  не  собираешься? – поинтересовалась  у  Макса  Марина, одна  из  этой  веселой  компании, с  которой  посчастливилось  работать  сегодня  Максу.
- Нет. У  меня  больше  ничего  нет. Я  не  взял. Не  знал, что  меня  сегодня  оставят на 16 часов, - ответил  Макс.
- Так  что  ж   ты  молчишь?! – воскликнула  Марина. – На, возьми  мои  макароны!  У  меня  еще  есть!
- Да, Максимка! Мы  тебя  тут  откормим!  А  то, ишь, решил  на  диету, что  ли,  сесть?  И  так  худой! Вот, надо  подкрепляться, как  я, мяса  набирать, чтоб  хоть  было, за  что  подержаться! – весело  сказала  Настька, которая  не  отличалась  очень  тощими  размерами  и  какой  бы  то  ни  было  закомплексованностью  по  этому  поводу, и  подергала  себя  за  пухлую  щечку.
Все  засмеялись. Макс  тоже  прыснул.
- Ну,  спасибо, - смущенно  произнес  он, забирая  у  Марины  ее тарелку  с  макаронами. – Нет, правда, спасибо. Я  это  очень  ценю. А  ты  как  же? Тарелки  же  больше  нет.
- Да  ешь  ты!  Не  волнуйся! Ща  съешь, я  себе  сделаю.
- Блин, спасибо.
Макс  взял  тарелку  и  переместился  на  другой  конец  конвейера.
-Макс, ты  чего? Куда  пошел? В  стороне  сидеть, что  ли  собрался? Подсаживайся  к  нам. Или  стесняешься? – окликнула  его  Настька.
И  все  опять  засмеялись.
- Конечно, стесняется. Вон, сколько  тут  девушек  красивых, да, Макс? – подмигнула  ему  Полина.
- Да  хватит  уже  человека  смущать! – вступилась  за  Макса  Настя.- Давай, иди  сюда!
Макс  взял  свою  тарелку  и  снова  поменял  место  обитания. На  этот  раз  уже  подсел  к  девчонкам.
- Я  ничего  не  стесняюсь, - усмехнулся  он  полушутя-полусерьезно. – Вы  еще  меня  не  знаете! Да! Мне  все  по  барабану! И  с  девчонками  я  на  ты!
Девушки  покатились  со  смеху.
- Вы  смотрите, какой  хвастун  нам  попался! Куда  деваться! Осторожно, девки, а  то  еще  приставать  начнет! – засмеялась  Полина. – А  ща  темно, ниче  не  видно, ночь, как-никак. Утащит  куда-нибудь  в  уголок!
- Не, приставать  не  начну. Я  женщин  уважаю, - серьезно  произнес  Макс, но  тут  и  сам, под  давлением  среды, не  выдержал  и  захохотал.
- А  почему  вы  согласились  остаться? – поинтересовался  он, когда  все  успокоились. – Вы, что, верите, что  вам  за  это  заплатят?
- Нет. Не  из-за  этого, - ответила  Настя. – Дома  просто  делать  нечего. А  тут  мы  вместе. С  коллективом  пообщаться.
Все  с  ней  дружно согласились.
- Понятно.
- А  ты?
- Ну, наверно, по  той  же  причине, - Макс  на  мгновение  сделался  грустен.
- Девушки  нет?
- Нет. Не  обзавелся.
- Ну,  ничего!  Вон  их  тут  сколько! Любую  выбирай!
Макс  лишь  саркастично  ухмыльнулся. Да, девчонок, может, и  много, а  той, единственной, ЕГО, которая  бы  с  ним  была, разделила бы горе и радости, нет. Не  нашел.
- А  почему  ты  от  нас  отсел, когда  мы есть  начали? – осведомилась  у  него  Полина.
- Не  знаю, я  так  привык, - пожал  плечами  Макс. В  глубине  души  в  нем   до  сих  пор  жила  тревога, что  он  скушен  и  не  интересен, что  никому  не  нужен, что  всех  грузит,  и  общаться  с  ним  ни  у  кого  не  возникает  бурного  желания. Он  лишь  всем  мешает, а  сказать  об  этом    из  вежливости  ему  стесняются. Он  просто  навязывается  окружающим, не подозревая об этом.  Даже  тут, на  фабрике. Навязывает  себя  людям, компаниям, наглым  образом, без  спросу, без  предложения, вливается  в  коллектив.
 В  какой-то  степени, может, он  даже  был  прав. По  сути, САМ ПО СЕБЕ, как  личность, со  своими  страданиями  и  переживаниями,   он  не  особо  был  кому  и  нужен. Просто  он  научился  шутить, прикалываться  и  веселить  людей, а  это  многим  нравилось. Особенно  во  время  тяжелого  напряженного  рабочего  дня, когда   хорошая  шутка  часто  разряжала  атмосферу  и  повышала  настроение.
- Ты  волк-одиночка? – спросила  у  него  серьезным  тоном  Марина.
- Да, - тихо  ответил  Макс.
- Я  тоже.
Их  глаза  встретились, и  они  какое-то  время  молча  смотрели  друг  на  друга. Потом  отвернулись, и  снова  принялись  за  еду.


                . . .


Когда  Макс  пришел  после  работы  домой, он  долго  не  мог  уснуть. А  на  следующий  день  вызвался  задержаться  на  работе  уже  сам, потому  что  вместе  с  ним  снова  должна  была  работать та  же  компания.

За  время, что  они  провели  вместе, оставаясь  сверхурочно  каждый  день, Макс  хорошо  узнал  девчонок  и  крепко  с  ними  подружился. Особенно  ему  нравилась  Марина.
 Ближе, чем  надо, они  его, конечно, не  подпускали, ведь  он  все-таки  был  парень. Поэтому  Максу  дозволялось  участвовать  не  во  всех  женских  разговорах.
Ко  всему  почему  они  очень  любили  подкалывать  его  и  потом  весело  хохотать, причем  каждый  раз  это  получалось  так  необидно  и  действительно  смешно, что  Макс  с  удовольствием  смеялся сам над  собой  вместе  с  ними. Впервые  в  жизни  шутки  над  его собственной  персоной  не  вызывали  у  него  обиды  и  оскорбления. Впрочем, он  и  сам  был  не  прочь  подшутить  иной  раз  над  девчонками.
Макс  знал, что  все  они  остаются  работать  задаром,  и  что  никто  им  за  это  ничего  доплачивать  не  собирается. Но  все  же  не  оставлял  своих  новых  друзей  и  был  готов  работать  столько, сколько  будут  работать  они.
Откуда  он  узнал, что  доплаты  за  труд  не  будет? Просто  однажды  Раиса  подошла  уточнить  его  фамилию, чтобы  записать  в  свой  журнал  тех, кто  оставался  сверхурочно, и  Макс  подглядел, что  напротив  каждого  из  них  она  ставит  не  16  часов, как  положено, а  12. Стало  быть, по  сути  дела,  они  как  бы  и  не  оставались  на  подработке.
Когда  Макс  сообщил  об  этом  девчонкам, они  только  улыбнулись  и  сказали:
- Мы  знаем.
И  Макс  понял, что  деньги – это  вовсе  не  главное  для  них. Впрочем, он  и  сам  во  многом  работал  не  из-за  этого. Ему  просто  хронически  необходимо  было  общение  и  люди.  Он не  мог  оставаться  один. Одиночество  его  убивало.

Как-то  раз  Макс  вышел  на  работу  и  застал  своих  веселых  подруг  в  мрачном  расположении  духа. Они  были  очень  грустны  и  даже  не  отреагировали  на  его  смешную  шутку. Макс насторожился.
- Эй, вы  чего? – осведомился  он. – Че-то  случилось?
- Максимка, не  будем  мы  больше  оставаться  после  работы, вот  так-то, - ответила  Полина.
- А  что  произошло? – удивился  Макс.
- Прикинь, Раиса  нас  премии  лишила, - сказала  Настя  и  как-то  невесело  улыбнулась.
- Че-е-го-о? – Макс  раскрыл  рот  от  изумления. – За  что?!
- Мы, оказывается, как-то  плохо  сырки  навешали  в  прошлый  раз. Вес  не  совпал. Вот  она  нас  за  невнимательность  и  штрафанула, - объяснила  Марина.
- Да  она  совсем, что  ли?! – возмутился  Макс. – Так  же  нельзя! Премия – это  же  почти  вся  зарплата! Это  вы, получается, за  бесплатно  все  это  время  работали  да  еще  сверхурочно  выходили! Она  обалдела, что  ли, совсем! Ну  и  кто  теперь  у  нее  оставаться  работать  будет?! Блин, пойдемте,  разберемся! Так  же  нельзя  оставлять! Да  вы  че, девчонки, так  и  оставите?!
- Успокойся, Макс. Все  нормально. Мы  просто  больше  оставаться  не  будем, и  все. Пускай  делает, чего   хочет, - сказала  Настя.
- Да  вы  че?! Давайте  я  схожу  с  ней  поговорю! Она  же неправильно  сделала! Вы  же  теперь  без  денег  останетесь! Да  как  вы  так  можете  терпеть?! – распалился  Макс.
Девчонки  немного  повеселели  и  захихикали.
- Макс, говорят  же, успокойся. Не  надо  никуда  ходить. Хочешь, чтоб  тебя  уволили  или  тоже  премии  лишили? Сами  как-нибудь  разберемся, - улыбнулась    Максу  Настя.
- Ну, я  вас  не  понимаю, - вздохнул  тот. – Ну  как  знаете.

Но  после  этого  он  затаил  черную  злобу  на  Раису. Вот  теперь  она  его  окончательно  разозлила. Поступить  так  с  людьми, которые  добровольно  оставались  на  работе  после  своей  смены, да  еще  и  за  бесплатно! Этот  поступок  с  ее  стороны  он  посчитал  сверх  нечеловеческим. Он    мог  всего  от  нее  ожидать, но  чтобы  такого! И  с  этого  момента  Макс  перестал  бояться. Он  объявил  войну.

День  выдался  как  некстати  дерганный. Впрочем, в  последнее  время  почти  все  рабочие  дни  были  такими. Скорость  линии  была  бешеной. Макс  очень  уставал  и  всякий  раз  работал  на  последнем  дыхании.
Раиса  не  давала  ему  покоя. Она  следила  за  каждый его шагом, контролировала, не позволяла  приостановиться  и  перевести  дыхание  буквально  на  секунду. Она  как  будто  всякий  раз  чувствовала, когда  он  собирался  передохнуть. Потому  что  как  только  Макс  останавливался, чтоб хотя бы  смочить  пересохшее  горло, оказывалась  тут  как  тут  и  начинала  кричать  и  угрожать  увольнением  или  лишением  зарплаты.

- Так, быстро! – влетела  она  в  цех  и  заголосила  во  все   горло, - Сейчас  пойдут  шоколадные  сырки, так  что  живее  меняйте  фантик!
- Но  у  нас  нет  рулона  на  шоколадные  сырки, - возразила  Света.
- И  что? – злобно  уставилась  на  нее  Раиса. – И  что?!
- Мы  же  не  можем  бегать  за  ними  на  склад  во  время  работы, пока  линия  идет. Не  можем  же  с  места  срываться! Принеси  нам  или  пускай  грузчики  принесут.
- Знаешь  что, дорогая, - ответствовала  Раиса, - у  меня  каждый  грузчик  на  счету, так  что  справляйтесь  сами. Пришли  работать – работайте, и  сами  решайте, кто  там  из  вас  ходить  будет. А  линия  чтоб  у  меня  не  стояла!
И  она  с  важным  видом  удалилась.
- Вот, блин! – воскликнула  Света. – Это  ж  надо! А  сама  ведь  когда-то  вместе  с  нами  работала, на  этом  месте  стояла! А  как  повысили, сразу  тон  поменялся. Смотрите, ишь  ты, в  кого  превратилась!
- Что? Она  тоже  тут  на  линии  стояла? – удивился  Макс.
- Да. А  ты  как  думал? Двадцать  лет  тут  вместе  отработали, а  как  мастером  стала, так  забыла  сразу  обо  всем. Поистине  говорят, хочешь  узнать, какой  человек, дай  ему  власть!
- Надо  же! Ни  фига  себе! Я  не  знал!
В  общем, за  рулоном  на  склад  пришлось  бежать  Максу. Когда  он  вернулся  назад, и  фантик  заправили  в  машину, пришла  женщина  с  варки  и  сообщила, что  сырки  сейчас  пойдут  ванильные.
- Так  что, готовьте  фантик  для  ванильных  сырков, - сказала  она.
У  всех  присутствующих  глаза  на  лоб  полезли.
- Но  Раиса  сказала – шоколадные, - удивилась  Света.
- Не  знаю, че  она  вам  там  сказала, только  я  же  лучше  знаю. Переделывайте  теперь  быстрее, а  то  сейчас  работа  встанет, и  опять  орать  прибежит.
Макс  только  всякий  раз  поражался  на  Раису. Неужели  таких  людей  можно  ставить  мастерами? Она  же  никогда  ничего  конкретно  не  знает  по  поводу  работы, ничего  не  делает, что  полагается  мастеру, не  обеспечивает  цех  нужным  материалом, а  все  скидывает  на  плечи  самих  работников.  Только поорать  приходит  да  потом  целыми  днями  торчит   в  своей  мастерской: читает  газеты  и  пьет  чай. Макс  уже  успел  понаблюдать  за  ней, чтобы  сделать  соответствующие  выводы  об  этом  человеке.
Такая  вот  ситуация  с  фантиками  повторялась  уже  не  один  раз. И  с  фантиками, и  с  датами, и  с  этикетками. И  только  попробуй    чего  ей  скажи!
А  ее  придирки  к  Максовой работе  никогда  не  заканчивались: то  у  него  коробки  были  криво  склеены, то  этикетки  неровно  налеплены, то  он, видите  ли, плохо  старается  и  поэтому  не  успевает: приходится  из-за  него  линию  останавливать. Макс  выслушивал  это  каждый  день, и  черная  злоба  копилась  в  нем. Еще  немного, и  он  готов  был  взорваться.

Макс  наклонился  над  коробкой  и  почувствовал, что  из  носа  пошла  кровь.
- Ё! – выдавил  он. – Да  что  ж  это!
Пока  меняли  фантик, он  решил  сбегать  в  туалет, умыться  и  остановить  кровотечение. Но  когда  Макс  проходил  мимо  мастерской, то  углядевшая  его  Раиса  тут  же   остановила парня, окликнув:
- Так! Ты  чего  расходился? Кто  работать  за  тебя  будет? И  так  ничего  нормально  делать  не  умеешь, плохо  справляешься  с  обязанностями. Разгулялся  тут  еще.
Макса  обдало  волной  жара, он  часто-часто  задышал, глаза  его  злобно  засверкали, и  он  буквально  прорычал:
- Блин, может,  хватит  уже?
- Чего? – уставилась  на  него  Раиса. – Ты  че  сказал-то?
- Я  говорю, может  хватит  уже  ко  мне  придираться, следить  за  мной , грубить  мне?! Думаете, я  не  вижу, что  вы  постоянно  за  мной  следите? Хватит  уже  к  моей  работе  придираться! Я  все  хорошо  делаю, лучше  бы  ни  у  кого  не  получилось! И  так  на  последнем  дыхании  работаю! Я  же  там  один! Мне  никто  не  помогает! А  скорость  огромная! Это  нереально  успеть  одному! Там  хотя  бы  двое  стоять  должны! Вы  гоните  на  огромной  скорости, думаете, что  быстрее  так  будет, больше  выработки! А  на  самом  деле  вы  больше  простоите, потому  что  количество  народа  осталось  то  же, и  они  не  успевают! Не  успевают  выполнять  такой  объем! Это  просто  чисто  физически    невозможно! Но  вы  же  не  хотите  взять  еще  людей! Зачем  платить  еще  кому-то, если  можно  нажиться  за  счет  тех, кто  есть!
- Так, ты  чего  это  тут  заговорил? Ты  мне  тут  не умничай! – вытаращила  на него  глаза  Раиса. – За  ворота  хочешь?
- За  ворота? – Макс  с  вызовом  посмотрел  на  нее. – Ну, давайте! Давайте, увольняйте! Найдите  себе  еще  другого  такого  дурака, который  у  вас  тут  за  копейки  вкалывать  будет!
И  он  развернулся  и  пошел  прочь. На  душе  возникло  какое-то  ликование. Было  уже  все  равно, уволят   его  или  нет. Главное, он  освободился  от  негатива, накопившегося  за  столько  времени  внутри  него, выплеснул  его  наружу.
Но  с  этого  дня  и  начался  настоящий  кошмар  для  Макса. Теперь  Раиса  не  отходила  от   него  ни  на  минуту. Он  только  поражался, как  же  ей  вдруг  стало  не  лень  целый  день  СТОЯТЬ, ведь  она  была  любительница,  это  Макс  знал  наверняка,  «сидячей  работы».
То  и  дело  Макс  слышал  ее  притворный  приторный  голосок, скрывающий  под  собой  лютую  ненависть  и  презрение:
«Так,  побыстрее  работай, не  стоять! Быстрее, быстрее, Максим! Че  встал? Чего  стоим, кого  ждем? Так, коробки  плохо  склеил! Быстро  все  переделывай, чтоб  линию  не  пришлось  останавливать! Где  у  тебя  этикетки  на  товар? Я, что  ли, должна  за  ними  бежать? Максим, будешь  плохо  работать, я  же  накажу! Я  всю  бригаду  из-за  тебя  лишу  премии!»
И  так  далее, и  тому  подобное. Макс  вынужден  был  слушать  это  целыми  днями.
Ко  всему  прочему  он  начал  вдруг  замечать, что  отношение  его  коллег  к  нему  стало  немного  портиться. То  ли  потому, что  благодаря  Максу  они  теперь  должны  были  круглыми  сутками  созерцать  Раису, то  ли, слушая  каждый  раз  ее  придирки  по  отношению  к  нему, на  подсознательном  уровне  им  внушалось, что  она  права. Раиса  как  бы  постепенно  прививала  им  свое  мнение.
Потому  что  однажды  Света  сказала, когда  Макс  после  работы    собирался  домой  и  громко  возмущался  по  поводу  Раисы:
- А  ты  как  хотел? Ты  же  работать  сюда  пришел. Значит,  выполняй  свою  работу. Сам  же  сюда  встал. А  не  нравится, переведись  в  другое  место.
Макс  ничего  не  ответил  по  этому  поводу, но  внутри  у  него  остался  неприятный  осадок  после  этих  слов. Может  быть, это  стало  толчком  для  резкой  перемены  в  его  характере.
Во  всяком  случае,  Макс  теперь  уже  не  боялся  ничего. Ему  вдруг  стало абсолютно    все  равно, будет  ли  его  кто-нибудь  любить, либо  станут  все  ненавидеть. Он  решил  вести  себя  так, как  подсказывает  ему  его  сердце.
Общение  с  Раисой  тоже  мгновенно  перешло  на  новый  уровень. Он  даже  сам  не  заметил, как  резко  обнаглел  по   отношению  к  ней. Теперь  Макс  в  открытую  язвительным  тоном  разговаривал  с  мастершей  и  уже  не  скрывал  насмешливой  улыбки, когда  она  снова  приходила  поутру  и  вставала  рядом  с  ним.  Он  не  боялся  смеяться  ей  прямо  в  лицо  и  высказывал  все  то, что  в  данный  момент  приходило ему в голову.

- О, вы  опять  на  меня  посмотреть  пришли! Как  вы  меня  любите! - съязвил  он, когда  она  в  очередной  раз  вошла  к  ним  в  цех.
- Да, на  тебя. О-о-очень  люблю, - в  свою  очередь  зло  усмехнулась  Раиса. И  тут  же  пристроилась  чуть  ли  не  рядом  с  Максом, загородив  ему  весь  проход.
- Блин, вы  мне  мешаетесь. Отойдите  в  сторону. Лучше  б  помогли, а  не  стояли, - раздраженно  сказал  он.
- Да-а? Да  ЧТО  ты? – протянула  Раиса.
- Да  вот  так. Представляете? – не  унимался  Макс.
Он  знал, что  сейчас  играет  с  огнем, и  неприятности – это  всего  лишь  вопрос  времени  для  него. Но  почему-то  он  вдруг  решил  для  себя, что  лучше  умереть  стоя, чем  всю  жизнь  жить  на  коленях. Или  просто  его  уже  все  достало.


                . . .


Прошло  уже  почти  полгода, как  Макс  работал  здесь. Незаметно  для  себя  он  втянулся  в  работу, в  коллектив, знал  все  тонкости  работы, производства, везде  успел  все  облазить  и  рассмотреть, со  всеми  перезнакомиться  и  подружиться. Но, не  смотря  на  внешнюю  общительность, он  все  равно  внутри  себя  постоянно  чувствовал  одиночество, тотальное, безысходное. Он  никогда  не  ощущал  себя  частью  всего  этого  процесса, а  постоянно  испытывал  отчужденность. А  почему, он и  сам  не  мог  понять.

В  скором  времени  ему  пришлось  удостовериться  в  том, что  не так уж он был и не прав касаемо  своего  одиночества.  Но  не  сейчас. Сейчас  он  был  убежден, что  все  на  его  стороне.

- Максим, ты  чего  так  быстро  коробки  шьешь? – неприятным  тоном  осведомилась  Раиса. – Посмотри, у  тебя  из-за  этого  швы  неровные! Опять!  Я  тебя  тысячу  раз  предупреждала  об  этом! Они  должны  все  быть  ровненькие  и  аккуратненькие!
- Какая  разница, они  же  не  разваливаются! – возразил  Макс. – Если  я  медленней  буду  шить, то  опять  буду  не  успевать, и  производство  остановится!
- Я  тебе  сказала! Ты  не  понял?! Давай  старайся, или  премии  лишу! Делай  медленней  и  аккуратней!
- Ну,  хорошо.
Макс  плотно  сжал  зубы  и  демонстративно  начал  шить  коробки  на столько  медленно  и  аккуратно, каждый  раз  подолгу  рассматривая  каждый  шов, на сколько  это  вообще  было  возможно. При  этом, конечно, сразу  накопилось  много  продукции, и  линия  стала  перегружаться.
Раиса  какое-то  время  молча  наблюдала  за  происходящим, цинично  взирая  на  Макса  сверху  вниз, а  потом, поняв, что  это  не  просто  шутка, побагровела  от  злости  и  прошипела:
- Ты  что, издеваешься?
- Вы  же  просили  аккуратно  и  медленно, я  и  делаю  аккуратно  и  медленно! – с  невозмутимым  видом  заявил  Макс.
- Макс, что  такое? – подбежала  к  нему  Ольга. Ей  было  невдомек, что  же  вдруг  произошло,  и  от  чего  линия  засорилась.
- Макс, ты  чего  делаешь?! – закричали  тут  все  девчонки.
- Ничего. Мне  сказали  делать  медленней  и  аккуратней, я  и  делаю, - возвестил  он.
- Ты  чего  здесь  прикалываешься? Мы  из-за  тебя  линию  остановили! И  как  этот  завал  теперь  разгребать? – подала  голос  Света.
- Я  просто  делаю  то, что  мне  говорят, - сказал  он.
- Я  тебе  не  это  говорила! Ты  совсем  обнаглел  уже! – накинулась  на  него  Раиса.
- А  ВЫ  не  обнаглели? И  то  вам  не  так, и  это! Сами  не  знаете  уже, как  придраться и к  чему! Лучше  б  на  себя  посмотрели! – крикнул  тут  Макс.
- Так, щенок, ты  что  на  меня  орешь?! – заорала  в  свою  очередь  Раиса, еще больше побагровев. – Я  тебе  сказала  нормально  работать! Что  ты  мне  тут  комедию  ломаешь?! Ты  обнаглел  совсем?! Идиот! Я  это  так  не  оставлю! За  ворота  захотел?!
- Да?! Ну,  давай! Задолбала  уже  своими  воротами  пугать! Иди, увольняй! – Макс  так  распалился, что  неожиданно  для  себя  вдруг  временно  перешел  на  ты, сам  того  не  замечая. – Я  плохо  работаю?! Тут  все  хорошо  работают, кроме  тебя! Хорошо  пристроилась! Весь  день  сиднем  сидеть  да  ничего  не  делать! Даже  не  знает, что  у  нее  за  продукция  идет! Вечно  все  путает! Вы  только  и  умеете  орать  на  всех  да  глупые  распоряжения  давать! Посмотрите, как  Вы  к  людям-то  относитесь, как  ко  скоту! Не  со  стадом  же  работаете! Ничего  не  знаете  и  не  умеете, кроме  как  глотку  драть  да  угрожать  всем  подряд!
- Да?! Да  что  ты  говоришь?! – наряду  с  Максом  кричала  Раиса, пытаясь  переорать  его. – Заткнись, щенок  малолетний! Я  тебе  сейчас  устрою  хорошую  жизнь! Пришел  работать, а  сам  работать  не  хочет! Все  ему  не  нравится! Я  тебе  правильные  замечания  делаю! И  не  смей  на  меня  голос  повышать! Еще  учить  меня  вздумал?! Да  ты  у  меня  сейчас  получишь! Да  ЧТО  ты?! Совсем  обнаглел! Я  иду  за  начальницей! Пускай  она  тебя  увольняет! Мне  тут  такие  работники  не  нужны!
И  она, вдоволь  наоравшись, убежала.
Макс  замолчал  и  перевел  дыхание. Все  недоуменно  смотрели  на  него, не  в  силах  выдавить  из  себя  ни  слова. Когда  момент  шока  постепенно  сошел  на  нет, первой  заговорила  Ольга.
- Да-а, - только  и  смогла  протянуть  она.
- Ну  ты  даешь! – воскликнула  Юлька.
- Это  уж  точно! – подхватила  Света. – Не  с  тем  человеком  ты  связался, Макс. Теперь  ничего  хорошего  из  этого  не  выйдет.
- А  что  было  хорошего, а? – осведомился  Макс. – Она  в  последние  несколько  месяцев  житья  мне  не  дает! И  ТАК  все  плохо! Хотел  сказать, и  сказал! И  не  жалею! ТАК  ведь  все  и  есть! Хочет  увольнять – пускай  увольняет!
- Ну, в  принципе, ты  все  правильно  сказал. Молодец, - поддержала  его  Ольга. – Только  зря   ты  ее  на  «ты»  назвал. Она   этого  тебе  не  простит.
- Когда  я  ее  на  «ты»  назвал? – удивился  Макс.
- Вот  когда  кричал  и  все  высказывал, тогда  на  «ты»  к  ней  и  обращался, - ответила  Юля.
- Не  может  быть, - недоуменно  почесал  Макс  затылок. – Я  этого  не  помню.
- Говорил.
И  тут  он  разразился  диким  хохотом,  и  смеялся  бы  еще  долго, если  б  девчонки  вовремя  не  остановили  его, сообщив, что  надо  бы  разгрести  весь  завал  и  снова  запустить  линию.
Пока  Макс  исправлял  последствия  своего  небольшого  хулиганства, разум  постепенно  начал  возвращаться  к  нему. Он  понял, что  на  этот  раз  вляпался  не  на  шутку,  и  теперь  с  тревожным  стуком  в  груди  с  минуты  на  минуту  ожидал  прихода  начальницы. Он  уже  укоренился  в  мысли, что  сейчас  его  должны  уволить, и  как  бы  морально  подготовился  к  этому. Но  все  равно  ждал  этого  момента  с  какими-то  неприятными  ощущениями  в  душе.
Когда  начальница  пришла, линия  уже  была  запущена, и  они  работали  как  ни  в  чем  не  бывало.
- Так, Макс, - обратилась  она  к  нему. – Почему  на  тебя  поступают  жалобы? Говорят, ты  работать  не  хочешь  и  еще  грубишь. Я  думала, ты  хороший  работник. Но  раз  такие   дела, придется  нам  с  тобой  попрощаться.
- Я  ничего  плохого  не  сделал! – выпалил  Макс  в  отчаянии. – Я  и  так  стараюсь  работать! Просто  мастер  ко  мне  постоянно  придирается! Не  знаю, чем  я  ей  так  не  нравлюсь!
- Это  правда, Инна  Сергеевна,  - вступилась  вдруг  за  Макса  к  его  великому  удивлению  Ольга. – Он  у  нас  хороший, незаменимый  работник! Всегда  очень  старается. Не  допускает, чтоб  линия   стояла. Просто  скорость  очень  большая  для  одного  человека.
- Ну, я,  в  принципе, вижу, что  работает-то  хорошо, - согласилась  начальница. – И  когда  прохожу  мимо – наблюдаю. А  зачем  грубил?
- Нервы  не  выдержали! Я  стараюсь, а  она  только  придирается  и  орет! – ответил  Макс.
- Ну, это  ее  работа.
«Ну  да, как  же, - подумал  Макс  про  себя. – Работа  мастера – орать  и  оскорблять  людей. Х! А  я  думал – организовывать  и  обеспечивать  всеми  нужными    материалами».
А  вслух  сказал:
- Мне  еще  человек  здесь  нужен. Тут   одному  просто  невозможно  справляться! Очень  быстро, я  один  еле  успеваю.
- Но  справляешься  же, - возразила  начальница. – Мы  сейчас  зимой  никого  брать  уже  не  будем. Может, по  весне, как  расширяться  начнем. А  так, иногда, ну, может,  буду  выделять  тебе  человечка.
«Ага! Значит, не  увольняет!» - обрадовался  Макс  про  себя  и  почувствовал, как  душа  возликовала. И  Раису  пропесочил, вылил  ей  на  голову  все, что  хотел, и  заодно  еще  помощников  себе  выпросил! Удачный  день!
Знал  бы  он  еще, что  теперь  эти  скандалы  будут  случаться  у  них  с  Раисой  регулярно. И  что  она  как  бы  специально  для  этого  и  будет  приходить  к  нему, провоцируя  на  скандалы, будто  бы  получая  от  этого  какое-то  моральное удовлетворение.
                . . .


 После  еще  одного  такого  месяца  Макс  уже  перестал  чувствовать  удовлетворение  от  того, что  высказывал  Раисе свое мнение, а  просто  делал  это   механически, по  привычке, как  бы  защищаясь  от  ее  постоянных  нападок. Зато  он  теперь  НЕ БОЯЛСЯ  говорить  то, что  думает, повышать  на  нее  голос, как  раньше, так  как  был  уверен в том, что  его  не уволят.
Когда  она  начинала  угрожать  ему  этим, Макс  просто  нагло  смеялся  ей  в  лицо  и  только  сильнее  лез  на  рожон. Но, не  смотря  на  все  это, на  всю  свою  мнимую свободу, Макса  порядком измотала  эта  конфликтная  ситуация. Он  уже  не  испытывал  радости, когда  шел  на  работу, и  постоянно  ощущал  себя  каким-то  разбитым  и  больным, как  будто  Раиса  выкачивала  из  него  всю  энергию.
Одно  радовало  Макса: она  перестала  стоять  у  него  над  душой, а  только  иногда  заходила  «в  гости». Зато  теперь  раз  и  навсегда  перестала  здороваться, хотя  Макс  никогда  не  прекращал  этого  делать, и  из  какого-то  принципа  вежливости  каждое  утро, упрямо, хоть  и  хмуро, приветствовал  ее. Раиса  же, состроив  презрительно-надменное  лицо, окидывала  его  насмешливым  взглядом, как  всегда  сверху  вниз, и  проходила  мимо.
Макс  все  больше  начал  задумываться  о  своей  жизни. Что  с  ним  происходит? Почему  он так  меняется? Как  же  он  вот  так  сумел  втянуться  во  все  это  дело, хотя  еще  буквально  несколько  месяцев  назад  высмеивал  работников  фабрики  и  обещал  себе, что  никогда  не опустится  до  работы  в  таком  месте? И  боялся. Боялся, что  затянет.
Теперь  он  понял, как  все  это  происходит  в  действительности, и  почему  люди  остаются  в  таких  местах  на  всю  жизнь. Он  видел, что   тут работает много поистине грамотных, умных  людей, с  высшим  образованием. А  у  иных  и  по  два. Но  им  некуда  пойти, некуда  податься. А  нужда  заставляет  опускаться  до  такого места, как это. И  привыкать, чтоб  уже  никогда  больше  не  захотеть  вернуться  к  своей  мечте, к  попытке  ее  осуществления.
Так  и  внутри  Макса  зародилась  предательская  мысль, что,  возможно,  и  он  смог  бы  проработать  здесь  всю  жизнь? Тоже ведь работа. Деньги  есть, вроде  на  жизнь  хватает, окружен  красивыми  девушками,  и  уважают  все, даже  вон  и  начальница. Вот  если  б  только  не  эта  Раиса!
А  что, в  принципе, в  жизни  еще  надо? Что  будет  он  гидом  работать, что  чернорабочим. Какая, по  сути, разница? Конечная  цель-то  одна – материальный  достаток. А  ему  хватает. Даже  остается  еще. Вот  только  б  девушку  еще  найти! Да  ему  и  тут  можно  с  кем-нибудь  познакомиться.
Он  даже  забыл  о  том, что  хотел  копить  себе  на  институт, часть  денег  растрачивая   на  всякую  ерунду, а  часть  отдавая  матери. И  лишь  иногда  возвращался  к  своим  старым  мыслям  о  мечте, но  в  последнее  время  был  постоянно  поглощен  работой  и  фабричной  атмосферой, которой  пропитался, казалось, уже  насквозь, поэтому  ему  не  хватало  времени, чтобы  лишний  раз  заставить  себя    вернуться  к   осуществлению  своей  первоначальной  цели.

Был  выходной. Максу  нечем  было  заняться, некуда  пойти, не  с  кем  провести  время. Он  не  любил  выходные, потому  что  в  эти  дни  ему  приходилось  оставаться  одному. Поэтому  он  предпочитал  почти  все  свободное  время  отдавать  сну. Это  то, что  ему  было  действительно  необходимо.
Правда, во  сне   ему  тоже  снилась  работа, и  просыпался  Макс  уставшим, как  будто  трудился  всю  ночь напролет, поэтому  отдохнуть  от  нее  морально  не  мог  никогда.
Макс  открыл  глаза, но  вставать  не  хотелось. Зачем? Чтобы  с  головой  окунуться  в  свое  одиночество? Те  немногие  друзья, что  у  него  еще  остались, все  поступили  в  институты  и  сейчас  учились. А  девушки, которая  могла  бы  пожалеть, приласкать  и  просто  скрасить  одиночество,  как  не  было, так  и  нет. В  такие  дни  Макс  чувствовал  себя  особенно  несчастным. Дурные  мысли  возвращались, и  он  с  нетерпением   ждал  возвращения  на  работу.
Макс  уставился  в  потолок. Хотелось  плакать. Но  почему-то  слез  не  было. Он  вообще  давно  заметил  в  себе, что  плачет  очень  редко  и  только  тогда, когда  внутри  накопилось  столько, что  держать  в  себе  становится  просто  нестерпимо.
Так  он  пролежал  еще  час. Тихо, неподвижно, молча, глядя  в  безжизненный  потолок. Но  вставать  все-таки  было  надо. Поэтому  он  поднялся  и  принял  на  себя  весь  груз  начинающегося  одинокого  дня.
Делать  было  абсолютно  нечего. Рядом  не  было  никого, кроме  компьютера, смотреть  на  который  Максу  давно  уже  было  просто  тошно. Он  уже  не  дарил  той  былой  радости  и  интереса, перенося  измученное  сознание  куда-то  вглубь  игрового  мира. Часто  Макс  просто  по  привычке  садился  за   него  и  тупо  смотрел  на  экран, не  имея  желания  чем-либо  заняться. А  потом  выключал  и  снова  ложился  на  кровать. Это  было  какое-то  состояние  безысходности.
Но  сегодня  Макс  не  стал  выключать  компьютер. Он  сел  за  стол  и  принялся  записывать  все  то, что  творилось  у него  на  душе, излагать  на  экране  все  свои  мысли.
«Не  могу, не  могу  быть  один! Это  меня  убивает! – написал  он, и  после  этого  полилось: - Устаю  иногда  от  общения, хочется  побыть  одному, все  осмыслить  и  переварить. Сознательно  стремлюсь  к  одиночеству, но  стоит  только  остаться наедине  с  собой, начинаю  сходить  с  ума. Просидел  сутки  один, в  пустой  комнате, ничего  нет, кроме  безжизненных  стен, потолка; никого  нет, кроме  компьютера. Единственный  друг. Как  смешно. Дружить  с  машиной. Но  он  единственный, кто  всегда  рядом, кто  не  убежит  и  не  скажет: «Ты  мне  надоел». За  чем  всегда  можно  утешиться  и  забыть  о  жестокой  реальности. А  если  вдруг  начнет  тупить  или  зависнет – перезагрузить, и  дело  с  концом! Но  почему  тогда  все  равно  так  плохо?! Почему, сидя  и  пялясь  в  этот  безжизненный  экран, спасаясь  от  одиночества, так  хочется  заорать  и  ударить  по  нему  кулаком?! За  что  мне  все  это? Я  ведь  не  делал  плохого, старался  помогать  каждому. Почему  одиночество  преследует  меня  по  жизни? Люди  приходят  и  уходят, сменяют  друг  друга, без  жалости  и  сожаления. И  никто  из  них  никогда  уже  не  вспомнит  обо  мне, что  БЫЛ  такой, что  ходили  плечо  к  плечу, вместе  смеялись  и  радовались, грустили  и  переживали. А  ведь  в  этом  такой  глубокий  смысл!
 А  ОНО  остается. Оно  вечно.  Оно  незыблемо, как  этот  мир. И  ОНО  внутри  меня. Даже  находясь  среди  людей, это  чувство  не  покидает  меня  ни  на  минуту. Оно,  и  еще  ощущение, что  все  закончится. И  ЭТИ  уйдут, и  это  пройдет. Да, сколько  веревочке  ни  виться, конец  все  равно  настанет. Всему. Но  ни  ему, проклятому! Не  хочу  я  так  жить, не  могу! Не  могу  жить  ради  себя, хочу  жить  ради  кого-то. Иначе  все  в  этой  жизни  теряет  смысл.
Просидел, промаялся. Никто  за  весь  день  не  вспомнил, не  позвонил. А  если  и  позвонят, то  знаю, что  не  просто  так. Значит, что-то  от  меня  надо. И  я  сделаю, помогу. А  потом   снова  вернусь  в  свою  пустую  комнату, с  компьютером. 
Был  у  меня  попугай, в  детстве.  Тот  всегда  слушал, ЧТО  я ему  говорю. Не  понимал, правда, жаль. Просто  слушал. И  радовался, что  я  с  ним  говорю. Это    тоже  было  не  плохо. А  потом  взял  и  умер. Я  даже  не  понял, почему. Остался  только  ты, монитор. Ты   никогда  не  против  того, чтоб  тебя  марали, как  и  бумагу. Терпеливый.
Я  привык  вести  монолог. Только  не  получается  в  последнее  время. Все  тяжелей  и  тяжелей  становится  одному. Все  сложней  и  сложней  самому  справляться  с  невзгодами.  Такая  дикая  безысходность. Бегаю, ношусь туда-сюда. Туда, поближе  к  обществу, там, где  люди. Никто  же  сам  не  придет, за  всеми  бегать  приходится. Мне  уже  все  равно, готов  хоть  на  край  света, лишь  бы  кто-то  там  был. Забью  все  свое  свободное  время  делами, работой. Блин, лишь  бы  не  эта  комната! Видеть  уже  ее  не  могу! Если  хоть  с  кем-то  не  пообщаюсь  за  весь  день, начинаю  с  ума  сходить.
 А  я  люблю  людей. Быстро  привязываюсь, потом  тяжело  терять. Болезненно  переживаю  момент  расставания.    Все   как-то  не  верю, что  люди  способны  на  такое. Неужели  они  не  могут  испытывать  того,  что  испытываю  я? Мне  это  как-то  странно.
Люблю. И  ненавижу. И  бегу  от  них, и  тянет  невыносимо. Все  такие  разные, со  своими  проблемами, со  своими  принципами, со  своей  душой. Злые  и  добрые. Злых  не  люблю. Да  их  и  не  много. Больше  равнодушных. Какой  бы  ни  был  хороший,  добрый  человек, все  равно  чаще  всего  он  остается  равнодушен. Да-да, моя  хата  с краю, ничего  не  знаю. Самое  легкое – отмахнуться. Так  многие  и  поступают. Тяжелее – понять. И  принять.
Легче  стало  забивать  на  все, уже  ТАК  болезненно, как  в  детстве, не  реагирую  на  предательства  и  отмашки. Привык, наверное. Но  все  равно  тяжело. Отчаяние  и  негатив, хоть  и  подавляемые  разумом, все  равно  копятся  где-то, и  болезненно  давят   изнутри. Иногда  боль  становится  нестерпима  и  вырывается  наружу. И  невозможно  спрятать, подавить, как  обычно, справиться. Дерет  и  распаляет  всю  грудь, хоть  рыдай  навзрыд. Не  умею  только.  От  того, может, еще  тяжелее. Почти  не  жалуюсь, никогда. Все  в  себе. Но  в  последнее  время  накопилось  столько, что  жуть! Не  могу  больше. Выговориться  хочется, правда  некому. Безразличие  убивает.  Наверно, всю  жизнь  придется  жить  вот  так. Всегда  вместе, и  все  время  один. Чувствую  себя  волком. Бороться – боролся, прятаться – прятался. А  легче  не  становилось никогда.
 Лишь  с  людьми  чувствую  себя  хорошо, в  компании, в  общении. Это  меня  спасает  на  время. Так  хочется  думать, что  кому-то  нужен. Но  ведь  знаешь, что  это  не  так. Нужна  твоя  помощь, еще  что-то, но  НЕ  ТЫ  САМ! Не  твои  чувства, переживания, твоя  суть, твоя  душа. Научился  притворяться, чтоб  всем  нравиться. Такой  всеобщий  любимчик. Клоун. Весельчак. Но  я  себя  не  жалею. Может, плачУ  за  что-то, может, за  грехи  прошлой  жизни. Может, когда-то  я  тоже  кого-то  обидел  и  не  покаялся. Я  знаю, что  если  все  уйдет, то  потом  снова  вернется. Вернутся  люди, радость, веселье. Пускай  и  не  надолго, пускай  не  навсегда, но  все  же  у  меня  будет  время, которым  я  смогу  насладиться. Пускай  и  кратковременное.  А  потом… все  повторится  опять.  И  снова  буду  ждать, когда  придет  белая  полоса. Иногда, правда, не  получается  просто  зажмурить  глаза, и  пережить  это  одиночество, не  думая  и  не  страдая. Приходится  мучиться. Вот  как  сейчас. Плохо. Если  б  не  было  бы  плохо, не  стал  бы  писать. Изливаю  душу    компу, если  уже  совсем  НИКАК! Блин, заплакать  бы! Как  же  это  люди  делают? Ведь  я  тоже  умел! Хочется, и  не  получается. Такое  отчаяние!  Не  могу  больше! Иногда  просто  хочется  взять… и  прекратить  это  все. Но  нельзя. Да  и  глупо. Слабак  убегает  от  трудностей. Я  с  ними  борюсь. Или  просто  жду, когда  все  закончится, как  краб  зарываюсь   в  песок.
Наверно, так  будет  всегда! Столько  времени  прошло, а  я  все  никак  не  привыкну. Не  знаю, что  же  меня  ждет. С  каждым  разом  бороться  с  одиночеством  становится  все  труднее, все  сложнее  и  сложнее  запихать  в  себя то, что  рвется  наружу  и  становится  сильнее  тебя. О, как  все  это  тяжело! Невыносимо! Господи, помоги  не  сойти  с  ума!»
Макс  остановился, задумался. Как  же  это  он  так  все  изложил? Даже  странно. И  вдруг  безумно  разозлился  на  себя.
- Да, блин! – выкрикнул  он  вслух  и  вскочил  на  ноги, заходив  туда-сюда  по  комнате. – Хватит! Хватит! Прекрати! Нытик! – он  обхватил  голову  руками  и  начал  нервно  елозить  по  волосам. – Это  не  правда! Я  не  одинок! Я  всем  нужен! Вот  хотя  бы  на  фабрике! Меня  все  любят!
«И  где  они?» - пронеслось  в  голове.
Макс  остановился, сел  на  кровать, и  вдруг  зарыдал. Он  даже  не  ожидал  от  себя  такого. Давно  не  было  слез, очень  давно. Теперь  же  он  плакал  навзрыд, отчаянно,  безутешно. Плакал  так, что  плечи  тряслись. Плакал  долго.
Он  даже  не  заметил, как  слабость  взяла  над  ним  верх, и  он  задремал.
Проснулся Макс от того, что хлопнула дверь. Он  прислушался, и  сразу  понял, что  это  явился  отчим. Причем  явился  пьяный  в  хламину.
- Ма-а-кс! – заорал   он.
Макс  не  откликнулся.
- Макс! Слышь, ты, щенок, я  знаю, что  ты  дома! Маленький  ублюдок! – крикнул  он  опять. – Иди  сюда, недоносок! А  то  шею  сверну!
Макс  понял, что  у  отчима  скверное  настроения  и  лучше  с  ним  не  спорить. Иначе  может  влететь. Поэтому  нехотя  вышел  в  коридор, сонно  потирая  красные  глаза.
- Ты  че, заморыш, охренел?! Ты  че  сразу  не  идешь, когда  я  зову?! – заплетающимся  языком  гаркнул  отчим.
- Я  спал, - ответил  Макс.
- Спал  он! Я  те  посплю! Скотина  ленивая, сидишь  тут  у  нас  на  шее! Куда  деньги  все  свои  деваешь? Не  на  семью, а  на  себя  куда-то  тратишь! – завелся  отчим.
Макс  только  с  презрением  отвернулся.
- Чего  надо? -  грубо  осведомился  он.
- Че?! Ты  как  с  отцом  разговариваешь?
- Ты  мне  не  отец!
- Слышь, маменькин  сынок! Иди  сюда! Быстро, снимай  мне  ботинки! Вишь, я  не  могу, не  получается!
И  отчима  качнуло  так, что  Макс  испугался, как  бы  он  не  свалился  на  него.
- Еще  чего. Сам  снимай  свои  ботинки. Че  я  тебе, слуга, что  ли? – огрызнулся  Макс.
- Ты  че  там  сказал, ублюдок? Я  те  сказал: быстро!
- Сам  снимай. Отвали  от  меня.
Отчим  попытался  стянуть  с  себя  ботинки, но  пошатнулся  так, что  грохнулся  на  пол, заняв  собой  весь  коридор. Макс  понял, что  его  развозит  все  больше  и  больше.
- У-у-й! – завыл  он. – Это  все  ты, щенок!
- Сам  виноват, - с  презрением  отозвался  Макс. – Пить  надо  меньше. Говоришь, Я  на  шее  сижу? Это  ты  у  нас  на  шее  сидишь! Мамкины  деньги  пропиваешь. Еще  и  мои  теперь  заодно. Я  еще  тебя  на  свои  деньги  кормить  должен! Я  на  тебя  работать  не  собираюсь  и  такую, как  ты,  свинью  кормить!
- Что-о-о?! – взвыл  отчим. – Свинью?! Убью, падла!
Макс  был  уверен, что  он  уже  не  сможет  подняться. Но  отчим  вдруг  с  такой  ловкостью  и  быстротой  вскочил  на  ноги, что  Макс  не  успел  сориентироваться  и  вовремя  ретироваться, а    в  шоковом  состоянии  остался стоять  на  своем  месте. В  мгновение  ока  отчим  оказался  рядом  с  ним  и  со  всей  силы  впечатал  свой  кулак  ему  в  лицо. Макс  отлетел  к  стене, ударился  об  нее  головой  и  шмякнулся  на  пол.
Он  даже  не  успел  почувствовать  боль. Ему  вообще  показалось, что  он  вырубился  и  какое-то  время  находился  без  сознания. По  крайней  мере,  от  удара  в  глазах  стало  темно.
Когда  Макс  пришел  в  себя  и  понял, что  произошло, отчим  уже  снова  валялся  на  полу  вдоль  коридора, причем  был  абсолютно  готовый. Видимо, развезло  окончательно, и  теперь  уже  никакая  сила  не  могла  бы  поднять  его  на  ноги.
Макс  застонал  и  потер  ушибленную  голову. Из  затылка  шла  кровь. Губа  тоже  распухла  и  сочилась  кровью. Но  Макс  не  обратил  на    все  это  внимания. Глаза  его  были  стеклянные, а  разум  был  холоден, как  никогда.
Он  поднялся, подошел  к  отчиму, толкнул  его  ногой. Тот  не  подавал  признаков  жизни. Только  мирно  посапывал, распространяя  по  всему  коридору  отвратительный  удушающий  аромат.
Макс  молча  открыл  входную  дверь, схватил  отчима  за  ноги  и  через  весь коридор начал  тянуть  его  к  выходу.
- Боже, какой  пустяк, - полупроговорил – полупропел  он, пыхтя  и  задыхаясь  от  усилий, - сделать  хоть  раз  что-нибудь  не  так. Выкинуть  хлам  из  дома, старых  позвать  друзей, - он  уже  не  пытался  петь, а  только  бормотал  слова  песни  себе  под  нос, с  желчью  и  ненавистью, с  оскаленными  от  презрения  зубами, -  Что-то  в серьез  менять, не  побоясь  в  мелочах  потерять. Свободно  только  небо  над  головой  моей.
Наконец, отчим  оказался  за  пределами  квартиры. Макс  пнул  его  ногой, зашел  домой  и  захлопнул  за  собой  дверь  с  ядовитой  усмешкой. Потом  сел  на  пол, прислонился  к  стене  и  заплакал.
Так  он    дождался  прихода  матери.
Послышался  звук  открываемого  ключами  замка. Мама  вошла  в  темный  коридор.
- Макс! – крикнула  она. – Что  случилось? Почему  отец  в  подъезде?
Она  услышала  только  тихую  усмешку. А  потом  хриплый  голос  сказал:
- Он  мне  не  отец.
Мама  включила  свет  в  коридоре, и  увидела  сидящего  на  полу  сына. Все  лицо  его  и  футболка  были  в  крови.
- Что  произошло?! – кинулась  она  к  нему  и  начала  обнимать.
Но  Макс  оттолкнул  ее, отвернулся  от  ее  поцелуев  и  произнес  холодным  тоном:
- Ничего. Или  ОН  уходит  отсюда, или  Я  ухожу  из  дома. Навсегда.

Так  отчим  покинул  их  семью. Это  был  день, который  перевернул  жизнь  Макса. Или  он  сам  перевернул  свою  жизнь. Только  он  совершил  поступок, который  заставил  многое  измениться. И  измениться  в  положительную для них сторону.
Они  с  матерью  сразу  почувствовали  значительное  улучшение  в  своей  жизни, когда  окончательно  избавились  от  этого  человека. Конечно, это  было  не  так-то  и  просто, но  мама  Макса  еще  не  раз  потом  говорила  сыну  спасибо  за  тот  поступок, за  тот  толчок, который  он  дал  ей, чтобы  принять  это  сложное, в какой-то степени,  для  нее, решение.


                . . .


«Вот, блин, 18  лет  мне  уже, а  девчонки  все  нет! – думал  Макс, стоя  на  своем рабочем  месте. – Что  за  жизнь-то  такая? Другие  в моем  возрасте  уже  вовсю  веселятся. Да  не  с  одной! А  я  даже  и  целоваться-то  еще  не  умею! Что  ж  на  меня  никто  внимания-то  не  обращает? То  есть, обращать-то  обращают, я  им  нравлюсь, «прикалываю», общаться  им  со  мной  интересно… Но  чтоб  встречаться! Значит, на  серьезные  отношения  я  для  них  негоден? Или  что? Почему  так  происходит? Если  им  нравится  со  мной  общаться, проводить  время, почему  никто  не  хочет  гулять  со  мной, встречаться, полюбить  меня? Я  ж  не  страшный! Так  в  чем  же  дело? Я  ж  им  не  подружка, в  конце  концов, какая! Я  же  парень!»
В  таких  раздумьях  Макс  провел  до  самого  вечера. В  этот  день  он  был  задумчив, мрачен  и  ни  на  кого  не  обращал  внимания. Даже  на  нападки  со  стороны  Раисы.
Что  у  него  было  в  жизни? Да  ничего! Только  эта  работа! Разве  можно  так  жить? Разве  для  этого  люди  появляются  на  свет, чтобы  вот  так  загубить  себя, потопить  в  этом  болоте  все  свои  надежды  и  стремления, похоронить  здесь  навсегда  все  свои  мечты? Ведь  Макс  не  этого  хотел. У  него  же  ЧТО-ТО  было  раньше, тогда, в  его  прошлой  жизни, которую  он  оставил, перешагнув  за  порог  своей  школы. И  как  быстро  все  это  успело  куда-то  испариться, исчезнуть, кануть  в  небытие! За  какой-то  ничтожный  маленький  срок!
Еще  года  не  прошло, как  он  закончил  школу. А  все, чем  он  жил   раньше, тогда, внезапно  вдруг  утратило  всякий  смысл  и  приобрело  совсем другую  окраску.  И  занавес  грез  спал  с  его  разума. Теперь  Макс  стоял  на  распутье  и  не  знал, что  предпринять  дальше. Он  больше  не  верил  в  исполнение  своей  мечты. Он  утерял  веру  в  жизнь, в  будущее, в  себя! И  вопрос,  РАДИ  ЧЕГО  все  это  ему  нужно,  теперь  навязчиво преследовал его.
Вот  если  бы  у  него  была  любимая  девушка, ради  которой  хотелось  бы  жить, идти  дальше, делать  чего-то, стремиться  и  добиваться  успехов! Если  бы  был  тот  человек, который  всегда    был  бы  рядом  и  мог  подсказать   ответ! Но  его  нет. У   него  никого  нет, кроме  себя. Маму  в  расчет  Макс  не  брал, потому  что  считал  ее  само  собой  разумеющимся  человеком  в  своей  жизни. Как  он  справедливо  полагал, жить-то  дальше, семью  строить, предстояло  не  с  ней.
«Надо   что-то  делать. Надо  что-то  делать, - постоянно  вертелось  в  голове. – Но  что? Я  запутался. Как  разобраться  мне  в  своей  жизни?»
Его  размышления  прервала  Раиса. А  кто  бы  еще   лучше  нее  мог  это  сделать?
Рабочий  день   подходил  к  концу, и  Макс  уже  предвкушал    дорогу  домой, но  тут  произошло  неожиданное.
В  этот  день  вся  бригада  по  приказу  вышла  не  в  свою  смену, в  свой  законный  выходной. Им  полагалось  отработать  11  вместо  положенных  12  часов, и  со спокойно душой пойти  домой. Но  никто  еще  не  знал, что   их  ждет  впереди!
Раиса  как  ошпаренная  пронеслась  мимо  Макса  по  коридору, расшвыряв  его  коробки  по  полу. Глаза  ее  были  круглые  и  вытаращенные, волосы  взлохмаченные, а  физиономия  красная, цвета вареного   рака.
Макс  прервал  свои  размышления  и  хмыкнул  от  удивления.
- Смотрите, че-то  видать  у  нее  там  не  так. Во  как  разбегалась. Аж  рожа  покраснела, - сказал  он  насмешливо, обращаясь к  девчонкам.
- Да  уж. Да  кто  их  знает, че  у  них  там, - отозвалась  Юлька.
Но  вскоре  им  все  же  пришлось   узнать, что  же  у  них  там  не  так.
А  дело  было  в  том, что  назавтра  была  запланирована  отправка  каким-то  заказчикам   партии  сырков, целый  вагон. И  вся  она, почему-то, таинственным образом куда-то  исчезла. То  есть  ни  одной  коробки  на  складе  внезапно  не  обнаружилось. Тут  уж  понятно  было  беспокойство  Раисы. Хотя, словом  «беспокойство» было  бы  неверно  назвать  то  состояние, в  котором  она  пребывала  в   данный  момент.
Когда  Макс  узнал  об  этом  происшествии,  у  него  начался  такой  истерический  хохот, что  он  чуть  не  задохнулся, не  в  силах  прекратить  этот  приступ. А  когда  Раиса в  очередной  раз  пробегала  мимо  него, смех  снова  возвращался. Он  даже  не  скрывал  его. Причем  Макс  делал  это  вовсе  не  специально, получалось как-то само  собой. Он  даже  сам  не  мог  бы  объяснить, почему  так  происходит. Может, просто  один  вид  обезумевшей  Раисы  вызывал  у  него  уже  такую  реакцию.
Все  изумленно  оборачивались  в  его  сторону  и  непонимающими  взглядами  смотрели  на  покатывающегося  со  смеху,  задыхающегося  в  своем  истерическом  припадке,  Максима. Но  от  этого  ему  становилось  еще  смешнее, и  он, хватаясь  за  живот, который  уже  разрывался  от  боли, потому  что  Макс  не  в  состоянии  был  расслабить  его  и  не  в  силах  сделать  глоток  воздуха, начинал  заливаться  еще  сильней.
Когда, наконец, он  сумел  немножко  успокоиться  и  перевести  дыхание, к  ним  подошла  Раиса  и  заявила:
- Так, в  общем, домой  никто  не  пойдет. Сейчас  все  идут  на  склад  и  ищут  коробки. Кто  не  пойдет – лишу  премии!
- Но  у   нас  же  сегодня  выходной! Рабочий  день  закончился! Нам  пора домой! Как  это  на  склад?! Нас  дома  ждут! Мы  и  так  дома  почти  не  бываем! У  кого-то  дети, мужья! Не  видят  нас  по  неделям! Еще  чего – мы  домой  пойдем! – запротестовали  женщины. Но  Раиса  была  неумолима.
- Я  уже  предусмотрела  вашу  реакцию. Поэтому  я  закрыла  раздевалку  и  выход с фабрики на  замок  и  предупредила  охрану  на  проходной, чтоб  никого  не  выпускали. Так  что  все  марш  на  склад, и  пока  коробки  не  найдутся, никто  отсюда  не  уйдет! – заявила  она.
Вначале  воцарилось  гробовое  молчание, но  потом… Тишину  снова  прервал  истерический  хохот  Макса. И  вот  тут  ему  уже, действительно, невозможно  было  остановиться.
Людей, как  скот, начали  сгонять  на  склад. Макс  проигнорировал  этот  приказ  и  никуда  не  пошел. Впрочем, он  был  не  один, кто  ослушался  Раису. Было  еще  человек  десять  отступников, которые  предпочли  гордо  отсидеться  в  безопасном  месте, где  Раиса  бы  их  не  нашла. Макс  пристроился  вместе  с  ними.
Они  сидели,  пили  чай  и  вели  задушевные  беседы, перемывая  косточки столь  ненавистной  всем  Раисе  и  остальному  начальству  фабрики. Особенно  в  этом  деле  преуспел  Макс. Одно   имя  его  мастерши  в  последнее  время  уже  вызывало  у  него  приступ  тошноты.
- А  пойдемте  в  раздевалку. Заберем  свои  вещи, - предложила  одна  из  женщин, Катя.
- Так  Раиса  же  сказала, что  закрыла  ее, - сказала  другая.
- А  пойдемте  проверим! – вмешался  Макс. Ему  хотелось  делать  все  против  воли  Раисы. Настолько  уже  она  ему  опротивела.
- А  пойдемте. Че  мы, правда, теряемся?
Они  спустились  вниз  к  раздевалке  и  подергали  дверь. Она, действительно, была  закрыта, как  и  говорила  Раиса. Обругав  ее  на  чем  свет  стоит, работники  призадумались. Как  быть  дальше?
- Слушайте, а  может  нам  открыть  это  окошко, через  которое  одежду  выдают? – выдвинула  свое  предложение  Катерина.
- Но  оно  же  с  другой  стороны  открывается. Мы  так  его  не  сможем  открыть, - возразила  Наталья.
- А  мы  попробуем.
Катя  надавила  руками  на  деревянную  заслонку, закрывавшую  окошко  раздевалки, и  попыталась  сдвинуть  ее  с  места. Но  та  не  поддавалась.
- Ну-ка  я  помогу, - вмешалась  еще  одна  женщина – Галя. И  вдвоем  они  принялись  за  попытку  открыть  окно.
Макс  все  это  время  молча  наблюдал  за  ними, не  рискуя  вмешиваться. Почему-то  эта  затея  не  очень  пришлась  ему  по  душе, хоть  он  и  ощущал  в  себе  в  последнее  время  бунтарский  дух.
Опасения  Макса его  не  подвели. Что-то  хрустнуло,  деревянная  заслонка  подалась  назад  и  провалилась  вовнутрь  раздевалки. Все  остолбенели  от  неожиданности.
- Ой, - ойкнули  хором  женщины.
- Ну, прикольно. Молодцы, - усмехнулся  Макс  и  слегка  похихикал  над  ними.
- Да-а, - протянула  Галя. – И  что  теперь  будем  делать?
- Да  уж, - хмыкнул  Макс. – И  что  дальше?
- Кто-то  пусть  заберется  внутрь  и  будет  подавать  нам  вещи, - сказала  Катя.
- Да  зачем  они  вам? Все  равно  Раиса  фабрику  на  замок  закрыла, - напомнил  Макс.
- Еще  не  известно. Проверим. Давай, Макс, залезай! Ты  тут  самый  молодой! – обратилась  к  нему  Катя.
Макс  засмеялся.
- Круто! – сказал  он. – Ну,  вы  даете! Ну, конечно, я! Кто  же  еще? Прикольно!
И  Макс, кстати, с  большой  охотой, полез  через  окошко  в  раздевалку.
- Давай, давай, быстрей, -  подпихивали  его  сзади. – Вдруг  ща  кто-то  из  начальства  пойдет!
Когда  Макс  оказался  внутри, то  произошло  именно  то, чего  он  и  ожидал. Гурьба  женщин, напирая  и  расталкивая  друг  друга, ринулась  к  окошку  и, громко  голося, начали  тянуть  к  нему  руки.
- Макс! Макс! Дай  мне! Дай  мне! Нет, дай  мою! Вон! Вон! Вон  там! Да  вот  же! Давай  быстрей! Нет, мою, мою  сначала! – раздавались  со  всех  сторон  голоса.
Глаза  Макса  разбежались. Он  не  понимал, кому  чего  подать, с  кого  начать  и, вообще, кто  чего  ему  говорит, потому  что  бабы  умудрялись  перекрикивать  друг  друга, да  так, что  в  этом  шуме  не  было  не понятно  ни  слова.
Он  засмеялся. Такой   курятник! И  он   попал  в  самый  его  центр.
Вот  чуть  ли  не  по  пояс, оттолкнув  остальных  конкуренток, в  окошко  всунулась  Катя.
- Макс! – орала  она  громче  всех. – Мою  дубленку  дай! Вон  она!
- Какая? – в  недоумении  крутил  головой  Макс.
- Да  вон  же! Вон!
- Да  где, блин?
- Да  вон  она!
- Эта?
- Нет!
- Эта, что  ли?
И  тут  Катя, вытаращив  глаза,   заорала  на  него  чуть  ли  не  со  злостью. По  крайней  мере,  с  хорошей  долей  возмущения, это  точно:
- Да, блин, Макс, ты  что, не  знаешь, какая  у  меня  дубленка, что  ли?!
Макс  остановился   и  расплылся  в  широкой  улыбке, глядя  на  нее.
- Нет, конечно, - ответил  он.
Катя    замерла, и  тоже  начала  улыбаться.
И  тут  они  вдвоем  разразились  громким  хохотом.
Потом, спустя  какое-то  время, они  вспоминали  этот  случай, и  Катя  говорила:
- Надо  же! Че  это  я  тогда  сморозила? Откуда  же  тебе  знать, какая  у  меня  дубленка?
- Да  уж. Бывает.
И  они  снова начинали смеяться.

Когда  раздача  одежды  была  все-таки  завершена, Макс  вдруг  понял, что  заслонку  уже  невозможно  поставить  на  ее  законное  место, потому  что  окошко  сломано. Похоже, женщины  предвидели  это  уже  заранее, потому  что  часть  из  них, получив  желаемое, тут  же  куда-то  испарилась, а  те, что  остались, только  покачали  головой. И  Галя  сказала:
- Да, Макс, придется  тебе  посидеть  пока  здесь  и  держать  заслонку, чтоб  никто  ничего  не  заметил. А  мы  попробуем  поискать  ключи  от  раздевалки, чтоб  выпустить  тебя  отсюда.
- Да-а! Весело, - протянул  Макс. – Ну  давайте  быстрей. А  то  вдруг  Раиса  припрется  раздевалку  раньше  вас  открывать. Как  я  ей  тогда объясню  свое  присутствие  здесь?
- Да, Макс, мы  постараемся  побыстрей, - пообещала  Наташа, и  они  убежали.
Макс  поднял  заслонку  и  прислонил  ее  к  окошку, придерживая  руками, чтоб  не  падала. В  скором  времени  ему  надоело  так  стоять, и  он  попытался  примостить  ее  кое-как, чтоб  стояла  сама  и  создавала  видимость  исправной. С  превеликим  трудом  ему,  наконец,  удалось  это  сделать, и  он  быстро  отошел  в  другой  конец  раздевалки, потому  что  любой  чих  мог  заставить  заслонку  снова  шлепнуться  на  пол.
Он  ждал  довольно  долго  и  уже  начал  потихоньку  волноваться. Неужели  девчонки  бросили  его? Неужели  забыли? А, может, просто, ключ  у  Раисы, и  они  не  могут  его  найти?
Макс  нервно  заходил  туда-сюда  мимо  одежды. Каждый  шорох  шагов  за  дверью  заставлял  его   вздрагивать  и  прислушиваться.
Наконец, после  долгих  ожиданий, Макс  услышал  топот  приближающихся  к  раздевалке  ног. Он  весь  напрягся, сердце  подскочило  куда-то  к   горлу, а  в  висках  тревожно  застучало. Он  попытался  на  всякий  случай  закопаться  в  одежду, но  понял, что  это  дохлый  номер, потому  как  ноги  все  равно  никуда  не  денешь, и  потому  просто  встал  перед  дверью  с  широко  распахнутыми  от  напряжения  глазами, замер, перестал  дышать, и  приготовился  к  худшему. Между  тем  мозг  судорожно  соображал, что  же  ему  такое  сказать  на  тот  случай, если  это  Раиса. Как  придумать  оправдание  своего  заточения  тут?
Замок  зазвенел, дверь  открылась,   и  внутрь  с  широкой  улыбкой  вошла  Галя.
- Ну,  вот! – заявила  она.
- Блин! – воскликнул  Макс,  переводя  дыхание. – Наконец-то! Я  тут  уже  со  страху  чуть  не  обделался! Как  я  рад  тебя  видеть! Че  так  долго-то?!
- Да  ключ  искали. Не  могли  никак  найти.
Макс  выскочил  из  раздевалки, и  они  как  ни  в  чем  не  бывало  закрыли  ее.
- Да, потом  будет  сюрприз, когда  окошко  отвалится, - хмыкнул  он. – Ну,  че? Что  там  случилось?
- Да  кто-то  на  всю  партию  просто  не  те  этикетки  налепил, - объяснила  Галя. – И  причем  не  из  нашей  смены. Коробки  нашлись, только  теперь  там  все  сидят  и  по-быстрому  переклеивают. Уже  вроде  немного  осталось, так  что  скоро  придут, и  нас  всех  отсюда  выпустят.
- Да  уж, скоро, - пробурчал  Макс. – Сколько  времени  уже  прошло! И  это  в  наш-то  выходной! Кроме  того, что  силой, в  приказном  порядке,   выйти  заставили, теперь  еще  и  домой  не  пускают! Еще  и  с  переработкой,  получается, остались! Это  все  не  по  закону!
- Ага, - усмехнулась  Галя. – А  ты  попробуй  им  сказать. Че  хотят, то  и  делают. Мы  тут  люди  подневольные.
- Блин, платят  гроши! Да  за  эти  гроши  с  нас  три  шкуры  дерут! И    поставили  так  все, что  мы  им  еще  и  благодарны  за  это  должны  быть.
- Да, правильно  говоришь, малыш. Если  уж  ты, ребенок, это  все  видишь…
- Хм, ребенок. Я  давно  тут  уже  не  ребенок.

И  Макс  был  прав. Эта  «фабрика  жизни»  дала  ему  возможность  быстрее  повзрослеть  и  посмотреть  на  мир  уже  совсем  не  теми  глазами, что  прежде. Глазами  НЕ  ребенка.

Следующий  месяц  был   загружен  работой как никогда. Директор  фабрики  заключал  договора  просто со  вся  и  всеми, а  работники  за  ту  же  самую  зарплату  должны  были  вкалывать  на  него  как  проклятые. Макс  совсем  уже  перестал  что-либо  успевать. Он  был  вымотан, часто  болела  голова  и  из  носа  шла  кровь, тело  постоянно  ломило  от   перенагрузки, а  нервы  были  на  пределе. Он  часто  впадал  в  депрессии, и  даже  обилие  красивых  девушек  перестало  его  радовать. Тем  более  ни  одна  из  них  не  рассматривала  его  как  потенциального  партнера.
Однажды  Макс  во  время  остановки  конвейера  проходил  по  коридору  мимо  мастерской, и  увидел  такую  картину. Рядом  с  мастерской  стояла  девушка, которую, вроде  бы, как  помнил  Макс, звали  Настя, и  плакала. Внутри, на  стульчике, за  чашкой  чая  сидела  Раиса  и  ехидно  смотрела  на  нее.
- Нет, пожалуйста, - умоляла  Настя. – Я  не  хочу  туда! Мне  нельзя  таскать  тяжести! Я  болею! У  меня  боли  в  животе! Пожалуйста, не  ставьте  меня  туда!
- А  я  сказала – ты  пойдешь! Ты  не  понимаешь, что  ли? – говорила  Раиса. – Все, хватит  мне  тут  пререкаться! Иди  работай!
- Нет!  Не  пойду! Мне  нельзя!
- Нет,  пойдешь! Иначе  я  лишаю  тебя  премии  за  предыдущий  месяц, зарплаты  за  этот  и  сейчас  же  увольняю!
- Нет, пожалуйста!
- Я  сказала – ты  ИДЕШЬ  туда!
Настороженный  Макс  подскочил  к  Насте  и  поинтересовался:
- Что  случилось?
- Да  вот, меня  хотят  туда, на  варку  поставить, где  надо  тяжести  таскать, - пожаловалась  ему  Настя, всхлипывая. – А  мне  нельзя  тяжести  таскать. У  меня  боли.
- Ни  фига  себе! – возмутился  Макс  и  заглянул  внутрь  мастерской.
По-видимому, Раиса  не  обрадовалась  его  появлению. Потому  что  в  ее  глазах  промелькнуло  беспокойство  и  раздражение.
- И  что  это  значит? – осведомился  у  нее  Макс  таким  тоном, как  будто  это  ОН  был  ее  начальником, а  она  ему  чего-то  задолжала. – Это  что  это  Вы  делаете? Она  же  говорит, что  ей  нельзя! Вы  не  понимаете?
- Ты  чего  сюда  приперся? Еще  тебя  здесь  не  хватало! Это  не  твое  дело! Знай  свое  место! И  не  суйся  в  мои  дела! – тут же напустилась  на  него  Раиса.
- Ни  фига  себе! – воскликнул  Макс. – Какие  дела? Вы  хотите  загубить  эту  молодую  девчонку, которой  еще  детей  рожать?! Вы  же  знаете, что  туда, куда  Вы  ее  отправляете, надо  или  бабе  здоровой  работать, которая  уже  привычная  к  такой  работе, или  грузчику! А  она  там  не  сможет!
- Так, ты  что  это  себе  позволяешь? – взбеленилась  Раиса. – Ты  чего  тут  на  меня  орешь?! Учить  меня  вздумал?! Будет  так, как  Я  сказала! Я  сказала, она  туда  пойдет, значит  пойдет! Она  сюда  работать  пришла! Она  здесь  на  тех  же  правах, что  и  все  остальные, я  никому  поблажки  делать не  собираюсь! Иначе  на  увольнение!
- Но  она  же  говорит, что  ей  нельзя! Вы  не  понимаете? Вы  же  знаете, что  это  работа  не  для  нее! Как  же  так  можно?!
- Так, ты  тоже  хочешь, чтоб  я  тебя  премии  лишила?! Сейчас  лишу!
- Ха! Лишайте! Я  тогда  уволюсь  пойду! И  кто  у  вас  тут  работать  будет?
Надо  сказать, что  Макс  был  прав. На том месте, где  стоял  он, больше  никто  работать  не  соглашался: слишком  огромный  объем  работы  сваливался  на  плечи  этого  человека. И  Макс  хорошо  себе  это  уяснил. Если  он  сейчас  уйдет, посреди  зимы, они  никого  на  его  место  сразу  не  найдут, и  производству  придется  либо  стоять, либо  работать  с  хорошими  перебоями. Поэтому он  уже  не  боялся  быть  уволенным, а, даже  наоборот, при  каждом  удобном  случае  грозился  этим  Раисе, и  та, понимая  всю  серьезность  ситуации, вынуждена  была  сжимать  с  досады  зубы  и  идти  на  некоторые  уступки.
К  тому  же  в  последнее  время  он  сделался  на  неплохом  счету  у  начальницы, да  и  директор  даже  как-то  заметил, что  Макс  хорошо  работает. Поэтому  Раиса  хоть  и  пыталась  по-прежнему  сделать  его  жизнь  невыносимой, но  увольнением  больше  не  грозилась, а  могла  только  тихо  ненавидеть  этого  наглого  юнца.
Вот и  сейчас она  промолчала  и  лишь  ненавистническим  взглядом  вперилась  в  него, тяжело  задышав. Макс  насмешливо  посмотрел  на  нее.
- Вот  именно! – подтвердил  он. – И  так  тут  за  гроши  вкалываю  на  вас, аж  кровь  из  носа  идет!
- Ах, кровь  идет? Иди  к  врачу  сходи! – с  ядовитой  усмешкой  заявила  Раиса.
- Да? Как  мило! Сколько  заботы!  Если  еще  и  премии  лишите, то  будете  сами  на  упаковке  стоять!
- Все! Хватит  мне  тут  угрожать! – взъелась  Раиса. – Нашелся  тут  на  мою  голову! Умник!  Как  я  сказала, так  и  будет! Она  идет  на  варку, или  увольняю!
- Блин, Вы  не  человек! Вы  просто  зверь  какой-то, - выговорил  Макс.
- И  ты  тоже – марш  на  свое  рабочее  место! Чтоб  я  тебя    больше  до  конца  рабочего  дня  не  видела! – приказала  Раиса.
- Так  сами  же  еще  не  раз  ко  мне  постоять  придете! – не  унимался  Макс. Теперь  он  уже  просто  дразнил  ее, не  в  силах  остановить  начатое  дело. 
Но  она  посмотрела  на  него  ТАК, что  Макс  решил  все-таки  закончить  свои  пререкания  и  отправиться  туда, куда  шел.
Он  вынырнул  из  мастерской, не  преминув  бросить  на  ходу  Раисе  свое  язвительное: «Приятного  аппетита!» и  обратился  к  Насте:
- Почему  так  произошло?
Настя  всхлипнула  и  сказала:
- Да  я  вчера  с  ней  из-за  чего-то  поспорила,  и  мы  немного  поругались. Вот  она  мне  сегодня  и  отомстила.
- Да. Все  понятно, - произнес  Макс  и  только  покачал  головой: - Да, Раиса  ничего  не  забывает.


                . . .


Но  между  тем  как-то  незаметно  отношения  с  коллективом  у  Макса  портились  все  дальше  и  дальше. А  происходило  это  из-за  того, что    из-за  большого  объема  работы  он  просто  не  в  силах  был  все  успевать. Видимо, понемногу это  начинало  уже  всем  надоедать. Может, люди  все  и  понимали, однако это не мешало им на него злиться,  потому  что  постоянно  приходилось  останавливать  производство.  Сразу же  прибегала  Раиса, кричала  на  всех  и  скандалила. А, может, и  не  понимали, а  просто  думали, что  он  ленится  и  недобросовестно  относится  к  своей  работе.
  Но  Макс-то  знал, что  он  работает  во  всю  свою  силу. Работает  так, как  только  на  это  способен  человек. Поэтому  ему    обидно было всякий  раз  выслушивать  крики  и  недовольства  тех  людей, ради  которых  он  и  старался. Ведь  они  находились  с  ним  по  одну  сторону  и  должны  были  быть  за  него. Но  каждый  раз  при  удобном  случае  его  коллеги  все чаще и чаще принимали  сторону  Раисы.
Макс  долго  терпел  это  лицемерие. Он  не  понимал, почему  у  Раисы  за  спиной    все  люди  ругали  и  ненавидели  ее, но  когда  вдруг  что-то  случалось,  и  возникала  опасность  недовольства  с  ее  стороны,  все  разом  вдруг  становились  за  нее  и  накидывались  на  Макса. Или  же  просто  оставались  равнодушными  и  старались  ни  во  что  не  вмешиваться. Но  ведь  он-то  всегда  был  за  них! Всегда  пытался  защищать  своих  коллег  от  Раисиных  выходок!

Макс  стоял  и  вспоминал, как  частенько  Раиса  ни  за  что  лишала  людей  премии, пыталась  уволить, поставить  на  тяжелое  рабочее  место, и  как  он  всякий  раз, узнав  об  этом, прибегал  и  устраивал  ей  скандал, чтоб  хоть  как-то  изменить  ситуацию. И  ведь  она  менялась! Максу  не  раз  удавалось  отвести  от  людей  гнев  Раисы  и  направить  его  на  себя!
Зачем  ему  это  было  нужно? Он  бы  и  сам, наверно, не  мог  сказать. Просто Макс  еще  не  понимал, насколько  сильно  он  полюбил  всех  этих  чужих  ему  людей,  и  как  больно  было  ему  смотреть  на  весь  этот  произвол  и  на  всю  эту  несправедливость, царящую  на  фабрике.
А  что  самое  ужасное, думал  Макс, - то, что  люди  принимают  это  как  должное  и  считают, что такое отношение к ним - это  в  порядке  вещей, даже  не  пытаясь  бороться  и  изменить  что-либо  в  лучшую  для  себя  сторону. Они  как  скот, немой  и  безучастный. Они  ТАК  уже  привыкли, смирились,  и  не  мыслят  себя  иначе.
Менять-то  надо  что-то  не  в  самой  ситуации, а  в  умах  самих  людей – сделал  такой  вывод  для  себя  Макс.
Еще  он  вспомнил, как, вместо  того, чтобы  отдыхать  в  свои  перерывы, убегал  туда, где  людям  больше  всего  требовалась  помощь, например, на  тяжелое  производство, и  с  радостью  помогал  им, не  требуя  ничего  взамен. Поначалу  Макс  еще  ждал  каких-то  слов  благодарности, но  потом  совсем  оставил  эту  надежду. Тем  более   после  того, как  одна  женщина  сказала  ему: «Вот, что  ты, Макс, перетруждаешься, издеваешься  над  собой? Тебе  это  НАДО? Зачем  тебе  все  это? Нашел  бы  лучше  себе  какую-нибудь  другую  работу. Здесь  полная  клоака, ты  здесь  сгниешь, а  ты  же  умный  парень. Что, думаешь,  тебе  здесь  кто-то  спасибо  скажет? Никто  тебе  никогда  здесь спасибо  не  скажет!»
Макс  запомнил  эти  слова, и  в  последнее  время  все  чаще    вспоминал  их. Они  так  и  звучали  у  него  в  ушах: «Никто  никогда  спасибо  не  скажет!»
Так  за  что  же  они   все с  ним теперь так? Что  он  им  сделал  плохого? Ведь  всегда  только  помочь  пытался. Всегда. А  они  все  против  него  обернулись.
Наверно, вся  проблема  Макса  была  в  том, что  он  слишком  много  думал. ВСЕ  люди  на  фабрике  работали  так: ругались, мирились, орали  друг  на  друга, выплескивая  весь  накопившийся  негатив  дня. Потом  минут  через  пять  снова  мирились  и   опять  становились  лучшими  друзьями.   А  насчет  несправедливости  никто  старался  не  думать, все  пытались  переключаться  на  другие  темы. Например, занимали  себя  праздной  болтовней, чтоб  как-то   дотянуть  до  конца  рабочей  смены  и  благополучно  отправиться  домой.
Нет  же, Макса  такая  жизнь  не  устраивала! Он  обо  всем  предпочитал  задумываться  и  всему  давать  оценку. Он  не понимал, почему   все  так. ТАК  не  должно  быть! И  Макс  страдал, терпя  крах  в  отчаянной  попытке  все  изменить  и  сделать  мир  лучше. В  данном  случае  миром  для  него  стала  фабрика.

Теперь  ни  дня  не  проходило, чтобы  кто-нибудь  не  прибежал  откуда-нибудь  и  не  наорал  на  Макса. Макс,  в  свою  очередь,  не  уступал  в  крике  ни  одной  женщине. Вначале  он  еще  как-то  старался  сдерживаться  и  доходчиво  объяснять, ПОЧЕМУ  он  не  успевает, но  так  как  никто  слушать  его  доводы  не  хотел, а  все  предпочитали  заглушать  их  своими  криками, то  однажды  Макс  не  выдержал  и  в  свою  очередь  хорошенько  наорал  на  одну  из  работниц  варочного  цеха.
С  тех  пор  он  уже  не  старался  больше  себя  сдерживать, и  как  только  кто-то  смел  повышать  на  него  голос, даже  не  столь  сильно, он  тут  же  срывался  и  переходил  на крик. Настолько сильно  его  уже  все  достали. Да, работа   на  фабрике для него сделалась  просто  невыносимой. Макс  уже  и  не  знал, ради  чего  он  продолжает  оставаться  в  этом  гиблом  месте  и  не  пытается  поискать  себе  другую,  нормальную  работу. Может,  из-за  привычки. А, может, просто  боится  что-либо  изменить  в  своей  жизни. Так  обычно  бывает  уже  у  взрослых  людей.

Однажды  выдался  настолько  отвратительный  день, что  просто  хотелось  все  бросить   и  уйти.  Макс  реально  уже  не  выдерживал  давления  общества. Он  стоял  на  своем  рабочем  месте, чуть  ли  не  рыдая. Казалось, он  уже  переругался  со  всей  фабрикой. А, может, это  вся  фабрика  переругалась  с  ним. Кто  только  к  нему  не  прибегал  за  эту  смену: от  Раисы  до  какой-то  маркировщицы. И  ВСЕ, абсолютно  ВСЕ  были  им  недовольны. Как  будто  ОН  был  виноват  в  том, что  линия  работает  ТАК  быстро, а  у  него  не  четыре  руки, чтоб  успевать  угнаться  за  ней.
Недовольны  им  были  даже  его  собственные  девчонки  из  его  бригады. Видимо, Раиса  допекла  их  своими  скандалами  и  угрозами  за  весь  день, и  они  срывали  свой  гнев  на  Максе. Он  сделался  теперь  для  окружающих  источником  всех  бед. Психология  была  такова: раз  Макс  ругается  с  мастершей,  и  она  вечно  к  нему  в  претензии, значит,  он    виноват  в  том, что  она  нападает  и  на  всех  остальных.
 Ведь  ее  нападки  происходят  из-за  того, что  линия  останавливается. А  останавливается  она  всякий  раз  ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО  по  вине  Макса. А  все  это  потому, что  он  НЕ  УСПЕВАЕТ  выполнять  свою  работу. За  которую, кстати, получает  зарплату. И, вместо  того, чтобы  лишний  раз  пререкаться  с  начальством, лучше  бы  работал  в  это  время  так  же  хорошо  руками, как  и  языком.
   Макс  страшно  бесился  от  того, что  все  начали  выражаться словами  Раисы, как  будто  вдруг  резко встали  на  ее  сторону: «тебе  за  это  платят – значит, работай!»
На  самом  деле  Макс  видел, что  происходит  вокруг. Он     хорошо  понимал, в  чем  главная  причина  их  недовольства.   

Все  постоянно  бубнили, кричали, шумели, тыкали  ему  на  его  ошибки.

Прибежала  Зина – одна  из  любительниц  покричать, женщина  лет  50, с  вечно  недовольным  выражением  лица. Видимо, жизнь  ее  не  задалась.  Она  кричала  ВСЕГДА. Казалось, ей  даже  все  равно, кто  станет  ее  очередной  жертвой – лишь  бы  поорать. И  вот  сейчас  под  руку  подвернулся  Макс.
- Так, почему  ты  не  работаешь?! – напустилась  она  на  него  своим  визгливым  голосом. – Почему  я  из-за  тебя  уже  в  сотый  раз  линию  останавливать  должна?!
- Где  ты  видишь, что  я  не  работаю?! – выкрикнул  Макс. – Где  я  не  работаю?! Не  стою  же! Вообще  не  стою  за  весь  день  ни  минуты! Только  и  пашу! Как  проклятый! А  все  тут  вечно  не  довольны!
- Где  ты  работаешь?! Если  б  ты  работал, мы  бы  не  стояли! Исключительно  же  из-за  тебя  вся  фабрика  останавливается!
- Да?! Из-за  меня  только  она  и  работает! Не  будет  меня, будете  тут  стоять  часами, потому  что  никто  тут  вместо  меня  работать  не  станет! Только  я  один  дурак  соглашаюсь  тут  пахать! Может, сама  постоишь  за  меня?! Тогда  поймешь!
- Ты  тут  на  меня  не  ори, сопляк! Понабрали  козлов! Подрасти  вначале, прежде  чем  на  старших  голос  повышать, гаденыш!
И  она  покрыла  Макса  нецензурной  бранью.
- А  с  какой  это  стати  ты  меня  оскорбляешь?! С  какой  стати  ты  на  меня  матом  орешь?! – взвился  Макс. Матерных  слов  он  на  дух  не  переносил. Особенно  его  раздражало, когда  подобные  слова  исходили  из  уст  женщин. А  тут, похоже, каждая  вторая  работница  не  уступала  в  своем  умении  крыть  по  матери  ни  одному  заправскому  грузчику. – Я, по-моему, тебя  не  оскорблял!
- Ты  мне  поговори  еще! – Зина  даже  не  слушала  его. Она    продолжала  орать, причем несла уже  какой-то  бред, не  связанный  с  проблемами  производства,  лишь  бы  только  не  заканчивать  то  дело, которое  начала  и  которое  так  любила. Благо, подвернулся  подходящий  момент.   
На  голову  Максу  вылилась  отборная  брань, адресованная  его  персоне. Макс  с  негодованием  выслушал  все  то, что  Зина  о  нем  думала,  и  хорошо  составил  свое  представление  об  ее  отношении  к  нему. Он  попытался  было  как-то  переорать  Зину  и  заставить  ее  заткнуться, но  стало  только  хуже. Тем  самым  он  лишь  распалил  ее  гнев. Видимо, Зина  засиделась  сегодня  на  своем  рабочем  месте  и  теперь  ей  требовалась  эмоциональная  разрядка.
Наконец, Макс  не  выдержал.
- Да  заткнешься  ты  или  нет, дура! – заорал  он. – Блин, задолбала  уже!
Все  мгновенно  обернулись  на  него. Девчонки  из  его  бригады  вперились  в  него  возмущенными  взглядами.
- Макс, ты  что, совсем  охамел?! – крикнула  на  него  Света. – Чего  ты  себе  позволяешь? Как  ты  разговариваешь  со  взрослой  женщиной?! Нет, мы  сейчас  точно  пойдем  жаловаться  на  тебя, нам  твое  поведение  уже  надоело! Пускай  с  тобой  начальство  разговаривает! Что  это  такое?! Совсем  распустился  в  последнее  время!
- Да  что  я  вам  всем  сделал?! – отчаянно  вскричал  Макс. – То, что  всем  вам  помочь  пытался?! Все  же  для  вас  старался  делать! Блин, какие  же  вы  все! По-вашему, я  не  работаю?! Ничего  не  делаю?! Да?! Да  я  пашу  как  ломовая  лошадь! Из  последних  сил!
Он  безумным  взглядом  оглядел    присутствующих. Но  не  встретил  ни  одного  понимающего  взгляда. Все  его  молча  осуждали.
- Да… Да, блин! Задолбали!! – заорал  он. – Задолбали! Уроды! Да  пошли  вы  все  на…!
Макс  сорвался  с  места  и  кинулся  прочь.
Он  добежал  до  туалета, заперся  в  кабинке  и  начал  плакать. Его  охватило  такое  отчаяние  и  горькая  обида, что  держать  все  это  в  себе  стало  просто  нестерпимо. Все   горькие  чувства  его   вырвались  наружу, и  Макс  больше  не  пытался  остановить  их.
- Блин, уроды, - рыдал  он. – Сволочи. Гады. Я  же  все  для  них… А  они! Ну  почему  они  ТАКИЕ? За  что  они  со  мной  так? Придурки! Все, увольняюсь! Задолбали! Не  могу  так  больше! Ненавижу  всех!
Макс  провел  в  кабинке  около  получаса. Как  там  производство  работало  без  него, он  уже  не  задумывался. Ему  было  плевать. Просто  хотелось  поскорее  пойти, уволиться  и  таким  образом  кому-то  что-то  доказать. И,  в  первую  очередь,  свою  значимость.
Макс  подошел  к  раковине  и  долго  умывался, пока  не  сошла  краснота  с  щек  и  глаз. Потом  еще  какое-то  время  он  просидел  в    неприметном  углу  в  коридоре, примостившись  на  гофротаре, чтобы  не  привлекать  к  себе   ничье  внимание, и  просто  думал.  А  когда  убедился, что  более-менее  успокоился,  и   эмоции, взявшие  контроль  над  его  разумом,   не  вызовут  больше  при  случае  спонтанных  слез, сполз  вниз  и  направился   в  сторону  выхода – туда, где  располагался  отдел  кадров.
До  выхода  Макс  так  и  не  дошел, потому  что  неожиданно  навстречу  ему  вырулила  Марина – одна  из  тех  девушек, с  которыми  Макс  с  такой  охотой  когда-то  оставался  работать  вне  смены. Она  улыбнулась  при  виде  его  и  весело  поприветствовала.
- Привет, - отозвался  Макс  и  попытался  улыбнуться  ей  в  ответ, но  получилось  это  настолько  грустно, что  Марина   остановилась  и  внимательно  посмотрела  ему  в  глаза.
- Что  с  тобой, Максим? – спросила  она, почуяв  неладное.
- Да  ниче, - попытался  отвернуться  тот, пряча  взгляд.
- Ну  да! Я  вижу, что  что-то  случилось.
- Да. Что-то  случилось.
- Макс, ты  можешь  мне  рассказать. Что  с  тобой?
- Я  увольняться  иду.
- Что?! – Марина  чуть  не  подпрыгнула  от  неожиданности. – Да  ты  что?! Зачем?!
- Да  достали  все! – с  горькой  обидой  выдавил  Макс.
- Кто  тебя  достал? Что  произошло? – настаивала  Марина.
- Да  все! Блин! – воскликнул  Макс. – Все! Я  стараюсь  для  всех, а  они  только  орут  на  меня  да  угрожают! Я  пашу  целыми  днями, а  мне  говорят, что  я  ничего  не  делаю  и  работать  не  хочу! Достали! Не  могу  так  дальше! Иду  увольняться! Всем  плевать  на  меня!
- Макс, не  надо, - Марина  взяла  его  за  руку  и  улыбнулась, глядя  ему  в  глаза. – МНЕ  не  все  равно. Поверь. Не  обращай  ни  на  кого  внимания! Они  все  дураки!
Макс  вздрогнул  от  внезапного  прикосновения,  и  словно бы  обожгло  ладонь, электрическим  разрядом  пронеслось  по  сосудам. Он  почувствовал  внутри  себя  легкий  мандраж. Приятная  волнительная  дрожь   пробежала  по  телу.
Макс  поднял  на  Марину  глаза  и  увидел  доброту  и  ласку  в   ее  взгляде. И  вдруг  ему  мгновенно  перехотелось  уходить  с  фабрики. Появилось  огромное  желание  остаться  и  продолжать  работать  дальше, чтобы  иметь  возможность  вот  так  каждый  раз  видеть  эти  глаза. Он  замер  на  мгновение, а  потом  произнес:
- Спасибо, Марин. Нет, правда, спасибо.
У  него  больше  не  было  слов, он  не  знал, как  выразить  ей  всю  свою  нахлынувшую  на  него  волной  благодарность. Макс  вдруг  переполнился  такой  нежностью, что  ее  хватило   бы, казалось, на  пол  мира. Он  готов  был  броситься  на  шею  этой  девушке  и  расцеловать  ее, такую  бурю  эмоций  вызвала  она  в  нем  своим  поступком.
Макс  только  покрепче  сжал  ее  руку, и  так  они  простояли  несколько  секунд, глядя  друг  другу  в  глаза.
- Макс, все  будет  хорошо. Да? Наплюй  на  всех! – произнесла  Марина.
- Да. Ты   права. Спасибо, Марин. Я  очень  благодарен  тебе, - кивнул  Макс.
Она  еще  раз  улыбнулась  ему, и  они  как-то  нехотя  разошлись.
Какие  чувства  пробудились  в  тот  момент  у  Макса  внутри, он  бы, наверно, и  сам  пока  сказать  не  мог. Помимо  нежности, тепла  и  неописуемой  благодарности, безусловно, это  был  еще  и  огонек  зарождавшейся  любви. Только  удачной  ли  на  этот  раз? Этого  Макс  тоже  пока  еще  не  знал.

Он  не  вернулся больше  на  свое  рабочее  место. Да  и  зачем? До  окончания  оставалось  всего  каких-то  15  минут.
Макс  зашел  в  раздевалку, забрал  оттуда  свои  вещи, заранее  предвкушая  там  в  скором времени  большую  толкучку, оделся  и  встал  в  дверях, задумчиво  глядя  куда-то  перед  собой.
Наконец, начали  появляться  первые люди, закончившие  свою  работу  раньше  других. Девчонки  из  Максовой  смены  подошли  едва  ли  не  в  числе  самых  последних. Они  очень  удивились, увидев  его  тут, и  Света  спросила  озадаченно:
- Ты  чего  убежал-то? Мы  тебя  везде  искали.
- Ничего, - буркнул  Макс.
- Да  ты  че, Макс? Че  с  тобой? Странный  ты  какой-то. Что  случилось-то?
- Что  случилось?! Да  ничего!
-Х! Ну  и  стой  тут! Непонятный.
- Че  с  ним? – осведомилась  подтянувшаяся  Юля.
- Да  не  знаю. Стоит  какой-то  хмурый, - ответила  Света. – Ничего  не  говорит.
- Да? Странно. Ну,  пускай  стоит. Пока, Макс! Мы  домой! А  ты?
- Ну,  идите! – с  вызовом  посмотрел  на  них  Макс.
Девчонки  засмеялись, сказали  ему: «Пока, Макс!» и  пошли  на  выход.
Макс  был  просто  поражен. Да  что  они, издеваются, что  ли? Вначале  орут, выводят  из  себя, он  их  посылает, уходит, а  теперь   они  делают  вид, как  будто  ничего  не  произошло! Что, только  он  один  заметил, что  ли, что  ПРОИЗОШЛО! Только  ему  одному  до  этого, что  ли, было  дело? Никто  даже  и  не  думал  переживать  и  вспоминать  это  происшествие. А  у  него  оно  засело  в  самой  душе  и  терзало  теперь  изнутри  все  его  существо. Вот  бы  и  ему  научиться  так  спокойно, равнодушно  ко  всему  относиться! Наверно, жизнь  бы  его  потекла  совсем в  другое  русло.
Макс  тяжело  вздохнул  и  отправился  вслед  за  всеми  на выход.

Но  на  следующий  день, как  только  все  встали  на  свои  рабочие  места, панибратское  отношение  снова  сменилось  недовольным  раздражением. И  снова  это  раздражение  было  направлено  на  Макса.
А  после  обеда  опять  прибежала  Зина  и  опять  устроила  скандал. Через  минуту  к  ней  присоединилась  еще  одна  бабища, тоже  большая  любительница  поорать, и    они  напустились  на  Макса теперь вдвоем.
- Блин, как  вы  меня  достали! – устало  выдохнул   Макс, уже  не  в  силах  больше    сопротивляться.
- Мы  сейчас  жаловаться  на  тебя  пойдем. Пускай  тебя  увольняют! – заявили  они  ему.
Это  было  как  удар  по  голове. Макс  такого  с  их  стороны  не  ожидал. Чего  угодно, но  не  этого!
- Уволить?! За  что?! За  то, что  я  тут  пашу  как  ломовая  лошадь, пытаюсь  все  успеть?! Причем  один! Да, совсем  один! Мне  тут  никто  не  помогает! А  тут  одному  человеку  невозможно  справиться! Понимаете?! Невозможно! И  еще  помогать  тут  каждому  стараюсь! – вытаращив  глаза, заорал  он  во  всю  глотку  так, что  даже  жилы  на  шее  напряглись  и  повылезали. Наверно, в  этот  момент  его  услышали  не  в  одном  цеху  фабрики.
Затюкали  совсем. Причем  со  всех  сторон. И  свои, и  чужие. На  мгновение  Максу  вдруг  стало  все  равно. Уволят – пускай, не  уволят – тоже  хорошо. Пускай  делают, что  хотят.
- Ничего  не  знаем. Не  успеваешь – жаловаться  пойдем. Пускай  вместо  тебя  кого-нибудь  другого  ставят, - злобно  сказала  Зина.
- Ну  и  идите! Хрен  с  вами! Задолбали  все!
И  Макс  повернулся  к  ним  задом  и  принялся  за  свою  работу, уже  не  слушая, что  они  там  отпускают  в  его  адрес.
Тетки  сдержали  свое  обещание. Они, действительно, пошли  жаловаться. И  причем  не  Раисе. Нет! Они  пошли  выше! Они  дошли  до  самой  начальницы!
Но  тут  и  случилось  неожиданное.
- Ладно. Я  поняла, - заключила  та, внимательно  выслушав  все  недовольства  работниц  варочного  цеха. – Раз  так, значит,  каждый  день  буду  ставить  ему  в  помощь  кого-то  из  женщин. Никого  брать  мы  уже  не  будем  до  весны, так  что  придется  пока  обходиться  своими  силами. Сегодня  тогда  пускай  доработает  один. А  завтра… А, Зин, вот  ты  ему  и  поможешь  завтра.
- Как? – Зина  недоуменно  вытаращила  на  нее  глаза.
- Встанешь  к  нему, и  будете  работать  вдвоем.
- Как – я? Почему?
- Ну,  потому  что  у  тебя  там  работы  пока  немного, а  они  тут  на  упаковке  зашиваются. Вот  ты  им  и  поможешь.
- Нет. Стойте, стойте. Я  не  пойду! Я  не  хочу! Возьмите  кого  помоложе! Куда  мне  в  моем-то  возрасте?
- Зина! Я  сказала! Пойдешь, и  все! Без  возражений. Кому-то  надо. Ничего, не  беспокойся. Макс  тебя  там  побережет.

Макс  долго  смеялся, когда  услышал  об  этом. А  на  следующий  день  встретил  недовольную  Зину  широкой  язвительной  улыбкой.
- Добро  пожаловать, - сказал  он.
День  выдался  не  на  редкость  тяжелый. Упаковщики  были  просто  завалены  работой. После  обеда  Зина  уже  буквально  валилась  с  ног.
Вначале  Макс  посмеивался  над  ней про себя и злорадствовал, наслаждаясь  ситуацией. Возможности передохнуть он ей не  давал, разделяя  обязанности  поровну  на  двоих. Но  потом  почему-то  незаметно  для  себя  самого  начал  бОльшую  часть  работы  брать  на  себя, так, чтобы  у  Зины  было  немного  времени  отдышаться  и  прийти  в  себя.
Весь  день  она  охала  и  стонала. Лицо  ее  было  красное, как  помидор, и  все  залито  потом. Она  страшно  сопела  и  пыхтела. Под  конец  у  нее  так  разболелись  ноги  и  спина, что  она  уже  не  могла  ни  стоять, ни  наклоняться.
- Надо  же, какая  работа  тяжелая. Ужасно  просто! Невыносимо! Тут  одному  вообще  нельзя! Как  же  ты  тут, а? – наконец, проговорила  Зина.
- Вот  так. Представьте  себе, - сказал  Макс. – Весь  день  один, и  никто  не  поможет. А  все  только  орут.  Даже  в  помощь  никого  ставить  не  хотели.
- Надо  же, так  нельзя. Нет, я  скажу  Раисе. Нет, начальству  скажу! Пускай  что-нибудь  сделают! Еще  одного  хоть  человека  наймут! Так   же  нельзя!
- Вот  и  я  говорю! Да  и  нанять  напарника  просил – никто  не  слушает. Не  хотят  пока! И  Вас  слушать  не  станут. Им  бесполезно  че-либо  говорить.
- Вот  звери, а? Издеваются  над  мальчишкой  молоденьким!
- Эт  точно!
Макс  понял, что  вдруг  перестал  относиться  к  Зине  негативно, а  даже  отчасти  она  ему теперь   нравится. Все  раздражение, обида  и  злость  на  нее  остались  где-то  позади. К  тому  же  его  ужасно  радовало, что  здесь  Зина  относилась  к  нему  как  к  командиру, во  всем  спрашивала  разрешения  и  совета, и  не  позволяла  себе  его  ослушаться  и,  тем  более,  повысить  голос.
- Максимочка, можно  я  отдохну? – обратилась  вдруг  к  нему  с  мольбой  в  голосе  Зина. – Я  больше  не  могу. У  меня  больные  ноги. Так  болят! Я  больше  стоять-то  не  могу! И  устала  невозможно. Совсем  бабка  задохнулась.
Вдруг  Максу  стало  жаль  эту  женщину. Он  на  мгновение  представил  себе, что  на  ее  месте  могла  оказаться  его  мама. Даже  чуть  слезы  не  навернулись  на  глаза. Ведь  и  у  нее  есть  семья, дети, которые  ее  любят  и  ждут. И  хотят  видеть  ее  здоровой. А  здоровой  с  этого  места  она  не  уйдет. Макс  смягчился  и  опустил  глаза.
- Конечно, отдыхайте. Нет, идите  совсем. Собирайтесь уже  домой. 
- Точно? Можно, Максимочка? А  ты  один  справишься?
- Да, конечно. Как  всегда.

С  тех  пор  она  обращалась  к  Максу  всегда  только  с   лаской  и  почтением. Тон  ее  сменился  с  ворчливого  на  искренне  добрый  и  приветливый.  И   не  называла  его  никак  иначе, кроме  как  Максимочка.

Это  не  значит, что  все  рабочие  стали  к  нему  относиться    хорошо. Ситуация  не  изменилась. Он  все  так  же  страдал  от  непонимания  и  людской  жестокости. По-прежнему  продолжались  скандалы, ругань, угрозы. Но  теперь  каждый  день  кого-то  ставили  ему  в  помощь, и  у  Макса  снова  начало  появляться  все  больше  и  больше  единомышленников. Потому  что  после  того, как  человек  хотя  бы  раз  оказывался  на  его  месте, отношение  к  нему  сразу  менялось  в  корне.
Но  другая  добрая  половина, так  и  не  удостоившаяся  такой  чести, по-прежнему  была  настроена  против  Макса  и  делала  отчаянные  попытки   добиться  его  увольнения. Им  очень  не  нравился  его  характер, а  именно, - что  он  не  боялся  высказывать  то, что  думает, людям  в  лицо. И  его  дурацкое  желание  всем  помогать  и  облегчать  работу  тем, кто  в  этом  нуждался, его попытки  вступиться, когда  снова  начинались  несправедливые  нападки  со  стороны  начальства,  и  жажда бороться  с  несправедливостью  по  отношению  к  рабочим… все  это  вызывало  большое  раздражение  в  некоторых  кругах. В  тех, кто  был  с  начальством, говоря  простым  языком, «вась-вась».
Конечно, Макс  не  был  Богом. Он  не  был  великим  и  отнюдь  не  являлся  очень  хорошим  и  добрым  малым. Он  был  просто  человек. Отчасти  наивный, еще  слишком  молодой, чтоб  многое  понимать  в этой жизни. Но  он  твердо  решил  вести  борьбу  с  несправедливостью, так  откровенно  бросающейся  в  глаза. И  пусть  даже  это  приходилось  делать  в  полном  одиночестве  под  постоянной  угрозой  увольнения – это  было  самое  последнее, что  пугало  его. Он  был  молод  и  искренне  верил  в  свою  молодость. В  возможность  все  изменить  и  сделать  мир  хоть  капельку  лучше. Ведь  фабрика  стала  для  него  вторым  домом. А  погода  в  доме, как  известно, важней  всего.
В  конце  концов,  Макс  решил  лишний  раз  ни  с  кем  не  спорить, ни  с  кем  не  ругаться  и  не  трепать  себе  понапрасну  нервы, а  тихо  и  мирно  делать  так, как  он  считал  нужным. Макс  был  уверен, что  все  делает  правильно. Медленно, но  верно, он  будет  менять  жизнь  на  фабрике  в  лучшую  сторону.


                . . .


Надо  сказать, Макс  не то, чтобы  был  очень  уж  недоволен  тем, что  ему  в  помощь  ставили  50-летних  теток. Просто  он  мечтал, чтоб  ему  в  напарники  взяли  парня. Может, и  друг  бы  появился, и  помощь  хоть  какая  от  него бы была. В  последнее  время  он  все  чаще  и  чаще  обращался  с  этой  просьбой  к  Инне  Сергеевне – начальнице.
Тетки  постоянно  кричали  друг  на  друга, кудахтали  и  никак  не  могли  поладить  между  собой  во  время  работы. Максу  же  все  больше  хотелось  тишины  и  спокойствия, раз  уж  с  нормальным  человеческим  общением  тут  никак  не  получалось.
- Да  что  вы  как  звери?! Вы  же  тут  все  женщины! Как  же  вы  можете  себя  так  вести?! – однажды  закричал  он  на  весь  цех, когда  устал  уже  слушать  их  нецензурную  брань.
- А  что  мы  такого  сделали? – искренне  удивились  те.
- Да  вы  же  ЖЕНЩИНЫ! – воскликнул  Макс. – А  ругаетесь  похуже  пьяных  грузчиков. Вам  не  надоело  еще  друг  друга  оскорблять? Неужели  нельзя  разговаривать  друг  с  другом  нормальным  языком? Ведь, что  ни  слово – то  мат!
- Макс, не  суйся  в  наши  дела  и  молчи! Сами  как-нибудь  без  тебя  разберемся. Уж  десять  лет  здесь  без  твоих  советов  проработали  и  еще  проработаем!
Макс  вздохнул  и  покачал  головой.
- Так, что  у  вас  тут? – услышал  он  за  спиной  голос  неожиданно  нарисовавшейся   Инны  Сергеевны  и  резко  обернулся.
- Да  не, ничего, - ответил  Макс.
- Все  в  порядке, Инна  Сергеевна, - сказала  одна  из  работниц. – Работаем.
- Да? Ну,  смотрите. А  то  шумно  у  вас  тут  как-то.

А  на  следующий  день  на  стене  объявлений  был  вывешен  приказ, гласивший, что  отныне  на  рабочем  месте  запрещается  нецензурная  брань, а  нарушители  будут  оштрафованы.
«Уважаемые  работники, относитесь   друг к другу  более  уважительно!» - гласила  последняя  фраза  приказа,  и  внизу  стояла  подпись  директора.
Столпившийся  у  стены  народ  начал  хихикать  и  подшучивать  друг  над  другом.
- Чушь  какая-то, че  только  не  придумают, чтоб  нас  денег  лишить! – галдели  они. – Ну  че, кого  из  вас  послать?
Только  один  Макс  остался  доволен  приказом, хоть  весело  и  посмеялся  вместе  со  всеми. Правда, смеялся  он  не  над  приказом, а  над  самими  людьми, вынужденными  теперь  хоть  как-то  сдерживать  свои  порывы.  Почему-то  он был  уверен, что  этот  приказ – полностью  его  заслуга. Возможно, это, действительно, было  так.

Наступила  весна. Наконец-то  показались  первые  лучи  по-весеннему  теплого  солнца. Снег  начал  подтаивать, по  дорогам   заструились шустрые ручейки.
Все  вдруг  как-то  начало  меняться, оживать. Воздух  сделался  чистым  и  свежим, как  будто  тоже  проснулся  вместе  с  восставшей  после  зимней  спячки  природой. На  душе  было  так  светло  и  радостно, а  сердце, казалось, стучало  в  два  раза  быстрее.
В  эти  дни  Макс  был  наиболее  весел,  и  даже  не  обращал  внимание  на  все  постигшие  его  невзгоды. Его  сердце, как  и  сердца  многих миллионов  людей, наполнилось  всепоглощающей  силой  любви. И  эта  любовь  у  Макса  была  направлена  на  Марину.
Они  встречались  каждое  утро, проходя  по  коридору, и  всякий  раз  она  радостно  улыбалась  ему  и  говорила:
- Привет, Максимка!
От  этого  «Привет, Максимка!» у  Макса  в  душе  начинали  петь  птицы  и  расцветать  цветы, как  будто  сама  весна  поселилась  внутри  него.
Теперь  он  делал  все  возможное, чтобы  всякий  раз  находить  причину  и  почаще  пробегать  по  коридору  в  надежде  натолкнуться  на  нее  и  лицезреть  хотя  бы  одним  глазком  это  родное  ласковое  лицо. И  когда  это  происходило, когда   Максу  везло, и  он  сталкивался  с  Мариной  в  узком  коридоре, она  всякий  раз  улыбалась  ему, и  их  глаза  на  мгновение  замирали  друг  на  друге.
Ради  этих  мгновений, ради  этих  глаз  и  этой  улыбки  Макс  и  жил  теперь. Даже  фабрика  теперь  казалась  ему  не  столь   ужасной, даже  работа  кипела  быстрее.
Ему  так  хотелось  верить, что  он  небезразличен  Марине. Казалось, она  тоже  симпатизирует  ему. Только  как  с  ней  об  этом  заговорить? Макс  был  слишком  робок, чтоб  решиться  на  такое. Нет, он  никогда  не  сделает  этого, а  будет  ждать  первого  шага  от  нее!
Однажды  Макс, как  и  обычно, вырвался  на  минутку  пробежаться  по  коридору,  и, к  своему  счастью, натолкнулся  на  Марину. Она  была  перегружена  какими-то  коробками  и  куда-то  тащила  их.
- О! Ты  это  куда? – засмеялся  он. – Да  давай  помогу!
Он  принял  у  нее  из  рук  часть  коробок.
- Уф, - отдышалась  Марина. – Да  мусора  куча. Велели  на  помойку  снести. Поможешь, что  ли?
- А  че  ж  не  помочь? Поперли!
И  он  весело  зашагал  следом  за  ней.
- Ну  вот, - выдохнула  Марина. – Наконец-то. Спасибо.
- Спасибо  в  карман  не  положишь! – с  важным  видом  полушутя-полусерьезно  заявил  Макс. – С  тебя  пицца!
- Ты  пиццу  любишь? – с  интересом  осведомилась  у  него  Марина.
- Ага. Обожаю, - сказал  Макс.
- О! Я  тоже! – обрадовалась  Марина. – А, может, сходим  как-нибудь, съедим  пиццу  вместе?
Макс  чуть  не  рухнул  на  землю  от  этого  предложения. Такого  переизбытка  счастья  он  еще  не  испытывал  никогда  в  своей  жизни. Любимая  девушка  САМА  назначает  ему  свидание! С  трудом  справившись  с  нахлынувшими  эмоциями, Макс  выговорил  более-менее  ровным  тоном:
- Давай. А  когда?
- Не  знаю. Может, завтра? Вечером  тогда  договоримся.
- О, давай!
- Хорошо.
Макс  то  и  дело  смотрел  на  часы. Да  когда  же  уже  подойдет  к  концу  эта  рабочая  смена?! Казалось, время  назло  ему  тянулось  мучительно  долго. Но  даже  это  обстоятельство  не  могло  испортить  ему  настроение. Он  был  так  возбужден, преисполнен  детским  восторгом, трепетом. Радость  наполнила  все  его  существо. Он  никак  не  мог  поверить  своему  счастью. Неужели  все  получится? Неужели  кто-то,  наконец,  обратил  на  него  внимание? Неужели  она  его  тоже  любит?
С  нетерпением  Макс  сбежал  по  лестнице  вниз, к  выходу, и  тут…натолкнулся  на  приказ  на  стене. Видимо, его  повесили  буквально  только  что, так  что  для  всех  он  стал  большим  сюрпризом. Там  было  сказано, что  в  связи  с  тем, что  в  другой  смене  катастрофически  не  хватает  народа, половина  людей  из  цеха, в  котором  как  раз  работала  Марина, будут  на  время  отправлены  на  работу  в  другую  смену. И  Марина, к  великому  горю  Макса, находилась  как  раз  в  этом  списке.
Стоит  ли  говорить, ЧТО  в  этот  момент  испытал  Макс. Он  еще  никогда  в  жизни  так  близко  не  находился  к  своей  цели. А  тут  ТО, что  уже  буквально  находилось  у  него  в  руках, увели  прямо  из-под  носа!
Когда  Макс  пришел  домой, он  не  стал  даже  ужинать. Он  кинулся  на  кровать  и  принялся  кататься  по  ней, колошматя  по  подушкам  руками.
- За  что? Ну,  за  что? – причитал  Макс. – Господи, ответь! Я  что, хуже  других? Я  что, не  заслужил  право  хоть  на  маленькую  долю  счастья?! Почему  ты  подразнил  меня, подал  надежду  и  тут  же  снова  отнимаешь? Я  не  имею  права, да? Не  имею  права  любить  и  быть  любимым? Почему  другим  все? Почему  другие  встречаются  со  всеми  подряд, хоть  им  и  не  нужны  серьезные  отношения? Погуляют  с  одной, с  другой, с  пятой, с  десятой! И  ты  им  даешь  такую  возможность! А  у  меня  серьезные  цели! Я  же  любви  хочу! Я  не  заслужил, да, хоть  капельку  любви? Что  я  тебе  сделал, что  ты  отнимаешь  у  меня  все?! Все! Всю  надежду, все  мечты, все  право  на  счастье! Да! Стоило  ожидать! Стоило  ожидать, что  так  и  будет! Это  же  Я! У  меня  всегда  так! У  меня  никогда  ничего  не  получается, что  я  хочу! Блин, как  мне  все  это  надоело!!
Макс  обхватил  голову  руками, уткнулся  носом  в  подушку  и  зажмурился. В  этот  момент  у  него  было  такое  отчаянное  состояние, что  ненароком  даже  его  посетили  мысли  о  самоубийстве. Но  они  ушли  так  же  быстро, как  и  пришли. Но  ощущение  того, что  он  не  живет, а  только  мучается, осталось. И  неспособность  все  это  изменить, сделать  так, чтоб  жизнь  приобрела  новый  смысл,  заставляла  терзаться  все  его  существо.
«Ну  почему, почему, почему, почему…? – думал  Макс  про  себя. – Что  ж  это  такое? Что  ж  мне  сделать? Как  же  жить  дальше? Как  все  изменить? И  ЧТО  должно  произойти, чтоб  я  был  счастлив? Какой  должна  стать  моя  жизнь, чтоб  я  ощутил  себя  счастливым  человеком  и  почувствовал  удовлетворение  от  всего  происходящего? А  я, наверно, и  сам  не  знаю. Точно. Я  не  знаю, чего  я  хочу  от  жизни, что  в  ней  ищу. Ради  чего  живу. Вот  был  бы  у  меня  любимый  человек, ради  которого  я  мог  бы  жить, ради  которого  было  бы  желание  что-то  делать! Который  был  бы  рядом, понимал  бы  мою  душу,  и  которому  было  бы  не  плевать, что  творится  у  меня  внутри. Который  спасал  бы  меня  от  тяжести, что  я  постоянно  испытываю, от  этого  одиночества, от  самого  себя, наконец!    Ради  себя  не  хочу  ничего  делать! Смысла  нет! Хочу  жить  ради  кого-то, и  чтоб  этот  человек  был  моей  поддержкой  и  спасением! Не  смогу  иначе. Нет, не  смогу. Я  это  так  хорошо  осознаю, постоянно  об  этом  думаю. Но  разве  это  возможно? Разве  бывает  такое, чтоб  кому-то  другой  человек  оказался  важнее  себя  самого? Нет. Этого  не  бывает. Человек  ведь  эгоист  по  природе. А  как  жаль. Как  же  я  тогда  жить  дальше  буду? Ведь  одна  надежда  только  и  осталась  у  меня. Уйдет  она – и  все. Страшно».

Но  на  следующий  день  произошло  событие, заставившее  Макса  немного  отойти  от его  мрачных  мыслей  и  переключить  свой  интерес  в  другую  сторону.  А  именно: он  вышел  на  работу  и  к  своей   радости  узнал, что  у  него  теперь  будет  напарник! Единомышленник, друг! Не  какая-то  там  крикливая  курица! До  свидания, старые  толстые  неповоротливые  тетеньки! Здравствуй, брат  и  товарищ!
Макс  с  любопытством  оглядел  своего  нового  напарника. Тот, похоже, не  проявлял  к  нему  подобного  интереса. На  лице  его  выражалась  скука  и  равнодушие. Ни о какой дружбе его новый напарник тоже, по всей видимости, не помышлял.
Макс  улыбнулся  и  первым  протянул  ему  руку.
- Привет, - сказал  он. – Макс.
Парень  принял  его  руку, вяло  пожал  и  ответил:
- Леха.
- Ты  сюда  на  постоянную  устроился? – осведомился  Макс.
- Не  знаю, - буркнул  тот.
- А  чем, воще, занимаешься? Учишься  где?
- Нет. Нигде  не  учусь.
- А  школу  какую  окончил?
- А  я  всего  9  классов  окончил.
- А-а, понятно. А  дальше  пойдешь  куда?
- Не  знаю.
Макс  понял, что  Леха  не  склонен  общаться, всю  информацию  из  него  приходится  вытягивать  клещами. Он  угрюм  и  чем-то  недоволен,    и  не  проявляет  такого  бурного  желания  завести  дружбу, как  Макс.
Макс  немного  обиделся, хоть еще   и  не  до  конца  потерял  надежду  растормошить  этого  необщительного  субъекта  и  каким-то чудесным образом немного  сблизиться  с  ним в дальнейшем, вызвав  доверие. Пока  он  решил  не  трогать  Леху  и  оставить  его  на  время  в  покое.
Так  повторялось  несколько  дней  подряд. Макс  приглядывался  к  Лехе, пытался  понять  его  психологию. Тот  хоть  и  работал  достаточно  хорошо, но  при  этом  первые  полдня  был  замкнут, вял  и  отрешен, так, что  из  него  и  слова  было  не  вытянуть, а  вторую  половину  дня  становился  немного  оживленнее  и  охотнее  шел  на  контакт.  По  крайней  мере,  с  девчонками  он  общался  довольно  свободно. Даже  смеялся  над  их  шутками. К  Максу  же  относился недоверчиво  и  немного  свысока.
«Как  бы  подобраться  к  этому  типу? – думал  про  себя  Макс. - Ведь  вроде  нормальный  парень. Из  нас  могла  бы  получиться  хорошая  команда».
Прошла  уже  неделя, как  они  работали  вместе, а  Макс  все  никак  не  мог  подступиться  к  Лехе. Между  тем  уже  вернулся  и  Маринин  цех  вместе  с  самой  Мариной. Макс  был  радостен  как  никогда. Правда, она  уже  больше  не  предлагала  ему  сходить  погулять, а  сам  он  стеснялся  напомнить. Но, встречаясь  в  коридорах, Марина  все  так  же  улыбалась  ему, как  и  прежде. И  уже  от  одного  этого  Макс  был  счастлив.
Он  прознал, что  скоро  у  Марины  день  рождения, и  решил  сделать  ей  приятное. Он  понятия  не  имел, что  бы  могло  понравиться  Марине, что  бы  ей  такое  подарить, чтоб  выглядело  не  особо  навязчиво. Да  и  вообще, не  предполагал, что  в  таких  случаях  дарят  девушкам. Цветы? Конфеты? Как-то  банально.
Тогда  Макс  решил  исходить  из  своих  собственных  предпочтений  и  купить  то, что  нравится  ему  самому. Походив  по  магазинам, он  выбрал  довольно  симпатичную, небольшую, мягкую  игрушку – собаку. Собака, по  его  мнению, должна  была  символизировать  самые  преданные  чувства  и  говорить  о  том, что  он  ей  хороший  друг  и  на  него  всегда  можно  положиться. Ну, это  только  по  его  мнению. Возможно, другие  бы  и  не  поняли  его  намека.
Макс  полдня  улучшал  моменты, чтобы  всякий  раз  срываться  со  своего  рабочего  места  и  караулить  Марину  в  коридоре. Наконец, фортуна  улыбнулась  ему. Вот  появилась  и  она.
- О, здорово, Макс! – весело  поприветствовала  его  Марина.
- Привет, Марин.
Марина  хотела  пройти  мимо, дальше, по  своим  делам, но  Макс  как-то  неловко  притормозил  ее  и, растянувшись  в  широкой  улыбке, сказал:
- Марин, с  днюхой  тебя!
- О, ты  знаешь? – обрадовалась  та. – Спасибо!
- Да, и  вот… - Макс  застенчиво, неуверенным  жестом,  протянул  ей  подарок, который  держал  за  спиной. – Ну, это  тебе.
- Ой, спасибо! – воскликнула  Марина. – Какой  прикольный! Да  не  надо  было,  Максимка, зачем?
- Ну, у  тебя  же  днюха, - сконфуженно, но  стараясь  говорить  более  уверенным  тоном, пробубнил  Макс. – И  еще – ты  единственная, кто  поддержал  меня  тогда, когда  мне  было  плохо,  и  я  хотел  уволиться.
- Спасибо! Какой  симпатичный. Даже  не  знаю, что  сказать!
Макс  только  неловко  пожал  плечами.
- Вот.
- А  знаешь  что? – сказала  Марина. – Приходи  к  нам  в  обед. Мы  там  отмечать  немного  будем. Посидишь  с  нами.
- О, хорошо! Приду.
- Ну,  давай  тогда. Буду  ждать.
Макс  с  нетерпением  дождался  обеда  и,  не  помня  себя  от  счастья,  прискакал  в  цех  к  Марине. Там  уже  девчонки  собирали  на  стол, как   всегда  это  бывает  во  время  празднеств  на  всех фабриках, кто  что  притащил  из  дома.
- О, здорово, Макс! – воскликнула  Настя. – Ты  тоже  к  нам?
- Да, здорово! – весело  отозвался  Макс. – Да  меня  тут  Маринка  позвала.
- Ага, - подтвердила  та. – Пусть  разбавит  немного  нашу  женскую  компанию.
- А  мы  никогда  и  не  против! – засмеялась  Полина. – Нам  мужики  нужны! Их  тут  у  нас  не  хватает! А  Макс  у  нас – во, крутой  перец! Еще  всем  фору  даст! Да, Макс?
- А  то!
Они  уселись  за  стол. Перешли, как  и  принято, к  поздравлениям.
- Макс, а  ты  чего  пить  будешь? – осведомилась  у  него  Марина.
- Не  знаю. Я, воще-то, не  пью, - растерялся  тот.
- Да  ладно! – воскликнула  Полина. – Ты  ж  уже  большой  мальчик! Скок  те  лет-то? 18? И  не  пьешь?
Макс  отрицательно  покачал  головой:
- Нет. Я, типа, спортсмен.
- А-а! – протянула  Настя. – Ну, это  надо. Тогда  ладно.
И  засмеялась.
- А  мы  вот  пьем, - сказала  Марина. – Да, девчонки?
- А  как  же! Мы  не  спортсмены! – подтвердили  те. – Да, вот  такие  мы  испорченные. И  пьем, и  курим, и  все  такое  прочее! Да, а  спортсменам, говорят, нельзя.
И  они  снова  засмеялись. Макс  почувствовал  себя  лишним  на  этом  празднике  жизни.
А  когда  он  решил  для  себя, что  не  будет  пить? – пронеслось  вдруг  в  голове. Он  уже  и  сам  не  помнил, почему  вдруг  вбил  себе  в  голову  подобную  чушь. Из-за  чего  в  голове  его  однажды  родился  подобный  принцип: не  брать  в  рот  спиртного? Понятное  дело, не  надо  бухать  и  спиваться. А  что  будет, если  он  просто  по  праздникам  будет  выпивать  вместе  со  всеми  за  компанию? От  этого  же  он  не  становится  плохим  человеком!
«Вот, ЧТО  будет  со  мной, если  я  сейчас  немного  выпью? Да  ниче  же  не  будет, - подумал  он. – Хоть  узнаю, что  это  такое. А  то  так  и  проживу  всю  жизнь, ничего  не  попробовав  и  всего  боясь. А  что? Что  такого? Вот  сейчас  попробую, и  че? Ну  и  ладно, фиг  с  этим  дурацким  принципом. Вообще, с  чего  я  вдруг  это  выдумал? Я  только  вечно  отрываюсь  от  компании!»
Девчонки  чокнулись  и  выпили  по  стопке. Разговор  их  сделался  оживленнее, глаза  заблестели  и  повеселели  больше  обычного.
- А  у  вас  только  водка? – осведомился  Макс.
- Да. А  что? – спросила  Марина.
- Да  было  б  чего-нибудь  другое, я  б  выпил  немного, - ответил Макс.
- Слышь, Насть, поделись  вон  с  ним  своим  пивом. Жалко, что  ли? – обратилась  к  ней  Полина.
- Ниче  мне  не  жалко. Пускай  пьет. Пожалуйста.
Настя  достала  из  пакета  бутылку  пива, открыла  и  налила  Максу  полный  стакан. Он  хотел  было  замахать  руками, чтобы  она  остановилась  на  половине, но  было  уже  поздно.
«Ну  что  ж, - подумал  Макс. – Ну, выпью  целый  стакан. И  что  от  этого  со  мной  будет?»
И  он  выпил.
С  непривычки  и  одного  стакана  для  него  стало  достаточно. Он  почувствовал, как  тепло  разливается  по  всему  его  телу, а  на  душе  становится  легко  и  радостно. Все  комплексы  мгновенно  куда-то  испарились.
«Надо  же, как  прикольно. Так  вот  почему  люди  пьют», - подумал  Макс.
Всякие  стеснения  и  замкнутость  куда-то  пропали, Макс  принялся  балаболить, не  давая  никому  и  слова  вставить, говорил  какие-то  глупости, отпускал  достаточно  неприличные  шуточки  и  начал  строить  сальные  глазки  Марине, да  и  всем  остальным  девчонкам  заодно тоже.
«Клево! – думал  он  про  себя. – Мне  так  хорошо. Я  не  боюсь  теперь  делать  то, что  всегда  хотел  сделать, но  стеснялся  и  прятал  в  себе. И  при  этом  я  ВСЕ ЭТО  понимаю! Может, зря  я  все  это  время  ограничивал  себя  в  чем-то?»
Девчонки  тоже  уже  были  пьяненькие, поэтому  реагировали  на  шуточки  Макса  положительно  и  даже  подыгрывали  ему.
 Ушел  он  от  них  довольный  собой  и  в  хорошем  расположении  духа. Самооценка  его  возросла  до  небес.
Когда  Макс  проходил  мимо  мастерской, ему  навстречу  попалась  Раиса. Он  чуть  ли  не  натолкнулся  на  нее. Она  остановилась  и  внимательно  пригляделась  к  нему.
- Что? Не  нравлюсь? Че  опять  не  так? – с  вызовом  сказал  Макс, и  на  лице  его  появилась  ядовитая  улыбка.
- Думаешь, я  ничего  не  вижу? – ехидно  спросила  Раиса.
- А  че  вы  видите? – состроил  невинную  физиономию  Макс.
- Смотри, Макс, я  за  тобой  слежу, - предупредила  Раиса.
- Я  и  не  сомневаюсь, - хмыкнул  Макс  и  прошел  мимо.
Добравшись  до  своего  рабочего  места, он  встал  у  конвейера  и  почему-то  растекся  в  тупой  улыбке. Может, он  и  сам  этого  даже  не  заметил.
Леха  внимательно  посмотрел  на  него  и  тут  в  первый  раз  за  все  время  заулыбался.
- Ты  че, пьяный, что  ли? – хохотнул  он.
- Э-э-э, - протянул  Макс. – Ну, типа  того. Малец.
- Блин, а  я-то  думал, ты  зануда  приличненький. Где  успел  выжрать-то?
- Да  к  девкам  сходил.
- Блин, че  меня  с  собой  не  взял?
- Ты  ж  не  говорил, что  выпить  любишь. Ты, вообще, не  особо  со  мной  разговаривал.
- Я  думал, ты  не  свой. А  ты  свой, оказывается!
- Я  не  зануда  приличненький. Но  и бухать  особо  не  люблю.
Но  с  этого  дня  у  них  начался  новый  уровень  общения. Леха  стал  ближе  подпускать  к  себе  Макса, доверять  ему. А  вскоре  они  и  совсем  подружились.
Леха  каждый  день  рассказывал  Максу  про  себя. Многие  аспекты его поведения  стали  Максу  понятней. Например, он  узнал, почему  по  утрам  до  обеда  Леха  все  время  напряжен, угрюм  и  молчалив. Оказывается, каждый  вечер  с  друзьями  они  ходят  гулять. Там, естественно, без  выпивки  не  обходится.
 Они  гуляют  всю  ночь, а  под  утро, по  словам  Лехи, его  приносят  домой  друзья. Он  даже, как  правило, не  помнит  этого  момента. А  через  часа  два  уже  и  на  работу  вставать. Естественно, что  он  не  высыпается  и  чувствует  себя  по  меньшей  мере  полдня  просто  отвратительно.
Жил  он, как  и  Макс, с  одной  матерью. Отец  их  кинул, когда  Лехе  было  два  года. И  мать, как  могла, выкручивалась, чтоб  как-то  вырастить  и  поставить  на  ноги  ребенка. А  ребенок, естественно, вырос  непутевый: не доучился, бросил  школу, любил  погулять  и  выпить  с  друзьями. В  общем – в  голове  ветер.
Впрочем, как  успел  заметить  про  себя  Макс, при  всем  при  этом  Леха  был  неплохим  человеком, веселым, общительным  и  беззлобным. Не  прочь, конечно, был  и   полениться, но  если  надо – работал  как  вол   и  не  отказывал  людям  в  помощи, если  таковая  была  нужна.
В  14  лет  он  пошел  работать  официантом, поэтому  привык  иметь  на  руках  деньги. Там  же  его  и  научили  пить. Но, в  связи  с  обстоятельствами, ему  пришлось  покинуть  эту  неплохую, по  его  мнению, работу. Год  он  просидел  дома, а  сейчас, наконец, снова  устроился. Правда, тут  ему, разумеется, нравилось  гораздо  меньше. Да  и  левых  денег  не  наделаешь, как  в  баре.
Леха  мог  рассказывать  свои  истории  из  прошлой  жизни  часами. Макс  был  не  против. Ему  интересно  было  постигать  жизнь,  исходя  из  чужого  опыта. Поэтому  он  всегда  старался  слушать  внимательно  и  не  пропускать  ни  единого  слова.
Слушая  Леху, Макс  почему-то  все  больше  укоренялся  в  мысли, что  жил  до  этого  неправильно. Что  он  зазря  расходует  свои  драгоценные  молодые  годы, которые  никогда  уже  не  вернуться. Зачем  он  во  всем  себя  ограничивает  и  выстроил  какие-то  дурацкие  рамки  своего  поведения? В  жизни  надо  попробовать  все! А  когда  еще  совершать  глупые  поступки, как  не  в  молодости?
- Макс, зарплата  сегодня, надо  обмывать, - весело  намекнул  ему  Леха.
- Обмывать? – осведомился  Макс.
- Ну  да. А  как  же! А  то  потом  денег  не  будет, - сказал  Леха.
- Ага, или  их  не  будет, когда  мы  их  обмоем! – усмехнулся  Макс.
- Да  мы  ж  много  не  будем, ты  че?
- Ну, пойдем. Я  не  против.
Макс  отстоял  длинную  очередь  за  зарплатой, прежде  чем  ее  получить. Зарплата  выдавалась  в  маленькой  комнате, перед  которой  располагался  небольшой  закуток. И  вот  в  этот  закуток  во  время  получки  и  пыталась  набиться  чуть  ли  не  вся  фабрика, лишь  бы  получить  ее  побыстрее, раньше  других, растолкав  своих коллег.
Макс  еще  в  самом  начале  обратил  внимание, что  при  выдаче  зарплаты  здесь  тоже  нет  никакой  дисциплины,  и  никто  за  ней  не  следит. Люди  набивались  в  этот  закуток, как  селедки  в  бочку, расталкивали, распихивали, давили  друг  друга, орали, матерились,  ходили  друг  другу  по  ногам, потому  что  до  пола  ногами  было  не  дотянуться.
Они  как  будто  становились  безумны  в  этот  момент, зверели,  как  голодная  свора  собак, которым  бросили  кость. Они  готовы  были  удавить  друг  друга, чтоб  протиснуться  первыми,  как  будто  никто  из  них  не  успел  бы  получить  свою  зарплату. Неужели  деньги  заставляют  терять  людей  человеческий  облик? За  эти  копейки  они  буквально  ненавидели  друг  друга.
А  что  же  происходило, если  кто-то  узнавал, что  кому-то  дали  больше, чем  ему? Начинались  крики, выяснения  отношений, наезды  друг  на  друга,  доходило  даже  до  разбирательств  у  начальства. Людей, которые  получали  рублей  на  пятьсот  побольше, чем  остальные, уже  тайно  про  себя  ненавидели.
«А  почему  тебе  больше?! А  за  какие  такие  заслуги?! Это  еще  почему?! Нет, ты  обнаглела! С  какой  это  стати! Ты  че, лучше  меня, что  ли, работаешь?!» - такие  слова  Макс  слышал  уже  неоднократно  во  время  работы  на  этой  фабрике.
Он  смотрел  на  все  это  зрелище  со  стороны  и  только  всякий  раз  поражался. Что  же  жизнь  делает  с  человеком? А  ведь  они  когда-то  были  людьми.
Но  все  же  и  ему  было  кое-что  непонятно. Действительно, если  все  работают  одинаково, в  бригаде, почему  же  одним  всякий  раз  платят  больше, а  другим  меньше? Начальство  объясняла  это  так: кто  работает  давно, тому  платят  больше, а  кто  недавно, тому  меньше. Но  почему, ведь  работа  распределяется  поровну  на  всех? Если  человек  устроился  позже, это  не  значит, что  он  работает  хуже. Даже, бывало, наоборот. Старики  позволяли  себе  чаще  отдыхать  и  возлагали  всю  тяжелую  работу  на  новеньких. Так  почему  такая  несправедливость? Этого  начальство  уже  не  объясняло.
Обычно  Макс  во  время  получки  благополучно  дожидался, когда  народ  немного  поредеет, и  шел  почти  в  самом  конце, чтоб  не  участвовать  во  всем  этом, по  его  мнению, зверинце. Так  он  сделал  и  на  сей  раз.
Леха  уже  дожидался  его  у  ворот, счастливый,  в  предвкушении  попойки.
- О, идешь? – радостно  встретил  он  Макса.
- Ага. И  куда  теперь? – осведомился  Макс.
- Пойдем  в  магазин. Возьмем  по  коктейлю.
- Коктейль?
- Ну  да. Ты  не  пил?
- Нет. Я  только  пиво  пью.
- Ну, попробуй. Тебе  понравится. Пиво  че-то  надоело  уже.
Они  намылились  в  магазин. Но, к  их  великому  сожалению,  спиртное   им  там   не  продали. Лехе  еще  не  было  восемнадцати. Максу  было, но  он  явно  не  дотягивал, а  паспорта  с  собой  у  него  не  оказалось. Тогда  они  отправились  в  палатку. Там, по  словам  Лехи, продадут  всегда  и  кому  угодно, хоть  младенцу  в  люльке.
Так  и  случилось. Леха  оказался  прав. В  палатке  на  них  даже  не  взглянули, а  без  лишних  слов  выдали  желаемое.
Довольные, они  нашли  скамейку  и  уселись. Макс  взял  апельсиновый  коктейль под названием «Отвертка», так  как  и  газировку  любил  больше  всего    апельсиновую. А  этот  коктейль, по  его  мнению, не  должен  был  по  вкусу  особо  от  нее  отличаться. Он  не  ошибся. С  одной  лишь  разницей: коктейль  не  в  пример  газировке  мгновенно  ударил  ему  по  мозгам. Снова  стало  весело, тепло  и  хорошо. Жизнь  показалась  радужной  и  прекрасной.
Когда  они  допили  и  поднялись, Макс  почувствовал, что  его  качнуло. Почему-то  это  показалось  ему  чрезвычайно  смешным. Он  остановился, оглянулся  по  сторонам  и  вдруг  захохотал.
- Ты  че, чувак, накатило, что  ли? – усмехнулся  Леха. – С  одной-то  банки?
- Да  не. Просто  че-то  настроение  хорошее.
- Ага. Так  всегда  и  бывает. Сегодня  хорошее – завтра  с  утра  хуже.
- Хм, а  может, и  накатило. Фиг  знает. Прикольно.
И  Макс  снова  засмеялся.
- Ладно. Пойдем  домой  уже. Надо  мне  поспать  ща  будет  малец, - сказал  Леха.
- Че, опять  пойдешь  ночью  гулять? – осведомился  Макс.
- Ну!
Мама  Макса  была  на  сто  процентов  уверена  в  том, что  ее  сын   не  пьет  и  никогда  не  станет  заниматься  этим  делом. Она  была  готова  голову  дать  на  отсечение  и  доказывать  всем  и  вся, если  вдруг  кто-то  позволял  себе  усомниться  в  этом  факте, что  Макс  не  такой. Он  не  такой, как  все, и  не  станет  подобным  образом  губить  себе  жизнь. Ведь  у  него  есть  мозги  и  огромное  стремление  добиться  своей  цели. Знала  бы  она  сейчас, в  каком  состоянии  ковылял  ее  сын  с  работы  домой.
Максу очень  не  хотелось  расстраивать  и  подводить  свою  мать, портить  ее  мнение  о  нем. Он  хорошо  понимал, каково  ей  будет, если  она  узнает  о  том, насколько  она  ошибалась. Макс  мог  подвести  себя  самого, не  выполнить  обещание, данное  себе, напрочь  поломать  всю  свою  жизнь, но  подвести  мать – этого  он   не  мог  позволить  себе  ни  за  что  на  свете!
Никогда  она  не  должна  узнать  об  этом. Пусть  думает, что  все  по-прежнему. У  нее  и  так  слишком  тяжелая   жизнь, чтобы  вот  так  рушить  ее  единственную  мечту – мечту  на  счастье  ее  сына. Единственный  оплот  всех  ее  надежд, единственная  причина, чтобы  жить.
Поэтому  Макс  ввалился  в  квартиру  и, даже  не  поздоровавшись  с  мамой, прошмыгнул  в  свою  комнату  и  прямо  в  одежде, не  разбирая  кровати, лег.
- Макс – это  ты? – крикнула  мама  с  кухни.
- Да, - вяло  отозвался  Макс. Язык  уже  начинал  плохо  слушаться  его. Глаза  закрывались,  и  Макс  уносился  в  сон.
- Ты  что, есть  не  будешь?
- Не! Я  сегодня  очень  устал! Тяжелый  был  день! Я  спать  буду.
- Ну  ладно. Спи. Я  соберу  тебе  назавтра  еду.
- Угу.
И  Макс  мгновенно  вырубился.
На  следующий  день  все  повторилось. И  через день. Теперь  ни  одного  рабочего  дня  не  проходило, чтобы  Макс  после  смены  не  шел  вместе  с Лехой  в  палатку  и  не  выпивал  по  банке  коктейля  или  по  бутылке  пива. Только  по  выходным  он  сидел  дома  и  с  нетерпением  ждал, когда  же  снова  нужно  будет  идти  на  работу.
Пока  были  деньги, которые  Макс  не  отдал  маме, а  оставил  на  свои  собственные  карманные  расходы, они  гуляли  и  выпивали. Такое  времяпрепровождение  понравилось  Максу  и  начало  затягивать  его. Он  впервые  в  своей  жизни  почувствовал  себя  счастливым  человеком. А  было  ли  это  счастье  настоящим  или  мнимым – об  этом  он  не задумывался.
Однажды  Леха  удумал  притащить  пиво  на  работу. Они  заныкались  в  какой-то  закоулок  во  время  небольшого  перерыва  и  осушили  по  бутылке.
Все  это  казалось  Максу  теперь  чрезвычайно  забавным  и  веселым. Ощущение, что  он  нарушает  правила, придавало  ему  уверенности  в  себе  и  дарило  чувство  восторга. Он, как  маленький  ребенок, радовался  тому, что  ломал  все  свои  прежние  стереотипы  и  понятия,  и  лепил  из  себя  нового  человека, которым  всегда  боялся  быть,    не  позволяя  себе  расслабляться  до  такого  состояния.
- Пойдем,  сходим  к  девчонкам, - предложил  он  Лехе.
- Пойдем. К  каким? – поинтересовался  тот.
- Ну, к  Марине  и  всем  остальным.
- А-а. К  этим.
- А  что? Тебе  не  нравится  эта  компания?
- Компания-то  нравится. Но… как  девчонки… они  не  в  моем  вкусе.
- Да  ладно! Ты  че?! Марина  воще  прикольная!
- Да  ладно, ладно, че  ты  разошелся? Не  кричи. Она  тебе  нравится, что  ли?
- Кто?
- Марина.
- Ниче  она  мне  не  нравится…
- Да  ладно!  Я  ведь  вижу! Втюрился! Ха-ха!
- Ну  и  че? Тебе-то  что?
- Да  ниче. Не  возмущайся. Пойдем. Потреплемся  с  твоими  девчонками.
Они  с  важным  видом  вкатились  в  цех  к  девчонкам. Те, завидев  Макса, обрадовались  и  весело  его  поприветствовали. Леху  они    знали  еще  не  очень  хорошо, но  все  равно  принимали  и    были  не против  его  присутствия.
- Привет, Марин! – обратился  Макс  к  девушке  своей  мечты.
- О, привет! – Марина  подняла  голову, улыбнулась  ему, но  тут  же  потупила  глаза  и  снова  принялась  за  работу.
- Как  делишки? – поинтересовался  Макс.
- Отлично. Как  же  еще! – сообщила  Настя.
- А  с  Мариной  чего? – осведомился  Макс.
- А  ты  сам  у  нее  спроси. Странная  какая-то. Все  молчит  весь  день. Не  рассказывает. И  задумчивая  стала.
- Эй, что  с  тобой, Марин? – весело  окликнул  ее  Макс.
- Да  нормально  все, что  вы  ко  мне  все  привязались? – улыбнулась  та, но  к  разговору  присоединяться  не  спешила.
- Влюбилась  небось, да? – подколола  ее  Полина.
Та  промолчала.
Макс  хотел  сказать   что-то еще, но  тут  его  перебил  Леха, громко  закричав:
- Смотрите! Таракан! Ха-ха!
- Где, где? – всполошились  тут  Марина  с   Полиной.
- Вон  он, на  коробке.
- Макс, сделай  что-нибудь! Убей  его! – закричала  Марина.
- Ты  че, боишься, что  ли? – удивился  Макс.
- Да. Да! Боюсь! Убей! Быстрей!
- Ну,  ты  даешь! – засмеялся  Макс.
- А  я  воще  панически  боюсь  этих  тварей! Убери  его! Пожалуйста! Макс! Или  ты, Лех! По-жа-луй-ста! - Полина  забилась в истерике и  замахала  руками.
Пацаны  покатились  со  смеху, глядя, как  девчонки  корчатся  от  отвращения  и  трясутся  от  страха.
- А  мне  нормально. Я  спокойно  к  этому  отношусь, - пожала  плечами  Настя.
Макс  поднял  коробку, на  которой  сидел  огромный  таракан, и  дунул  на  него, чтоб  скинуть  на  пол. Но, к  его  изумлению, тот  полетел  в  сторону  Полины  и  каким-то  образом  (Макс  этого  не  планировал)  залетел  в  карман  ее  фартука. Макс  замер. И  тут  разразился  хохотом.
- Ты  что? – удивленно  воззрилась  на  него  Полина.
- О…о…он…к…те…в…ха-ха…карман  за…летел! – задыхаясь, выговорил  Макс  сквозь  смех.
- Что? – Полина  побледнела  и, казалось, готова  была  потерять  сознание. – Где? Куда?
Она  в  панике  содрала  с  себя  фартук  и  начала  махать  им  в  разные  стороны, пытаясь  вытряхнуть  таракана.
Пацаны  захлебывались  от  смеха.
- Макс, ты  дурак, что  ли? – недовольно  посмотрела  на  него  Марина.
- Да  я  ж  не  специально! Клянусь! – смеялся  тот. – Полин, прости. Блин, прости! Не  хотел, правда!
- Ну, Макс, я  тебе  этого  не  забуду, - наконец  засмеялась  и  Полина, придя  в  себя. – Я  чуть  со  страха  не  вырубилась.
- Да  че  такого-то? – удивлялся  Макс.
- Да  они  противные. Фу! Гадость, - поморщилась  Марина.
- Подумаешь, жук. Не  укусит  же. Какое  дело, - сказал  Макс.
- Действительно, девчонки. Ну,  вы  даете. Не  ожидала  от  вас, - подтвердила  Настя.
- Ладно. Пойдем  мы. Пора, - сообщил  Макс, вспомнив  о  времени, – Придем  в  следующий  раз.
- Ага, принесем  с  собой  крысу, - усмехнулся  Леха.
- Да  ну  вас. Глупые  мальчишки, - пробубнила  Марина.
Может, Макс  не  расслышал  этих  слов, либо  просто  не  придал  им  значения, потому  что  вышел  от  них  веселый  и  радостный. Он  был  просто  уверен, что  объект  обожания  Марины – это  как  раз  именно он.
Когда  они  пришли  на  свое  рабочее  место, конвейер  уже  был  запущен, а  весь  пол  был  завален  раскрытыми  коробками  с  готовой  продукцией.
- Ну  и  че? – недовольно  посмотрела  на  них  Света. – И  где  шляетесь? Теперь  вдвоем  гулять  будем? Давайте  быстро  за  работу, чтоб  за  пять  минут  завал  разгребли!
Но  Макса  эта  маленькая  неприятность  не  расстроила. Ведь  он  был  счастлив. Он  был  влюблен  и, как  ему  казалось, был   любим.


                . . .


Последние  несколько  дней  он  больше  думать  ни  о  чем  не  мог, кроме  как  о  своей  любви  к  Марине. Она  не  давала  ему  покоя  ни  днем, ни  ночью.
Максу  так  хотелось  остановить  Марину  и  заговорить  с  ней  об  этом, узнать, действительно  ли  она  его  тоже  любит. Но  вместо  этого  только  всякий  раз  при  встрече  говорил  «Привет», улыбался,  как  дурак,  и  проходил  мимо. Нет, у  него  не  было  столько  смелости, чтобы  сделать  это. Он продолжал  ждать   первого  шага ОТ НЕЕ.
Но  пока  он  жил  и  ждал, постепенно  начал  замечать, что  Марина  как-то  не  так  уже  улыбается  ему, как  бывало  раньше. Нет  больше  в  ее  глазах  той  нежности, которую  Макс  так  любил, и  былого  интереса. Но  он  все  равно  старался  не  придавать  этому  значения. Мало  ли  что  может  быть  на  душе  у  человека? Может, у  нее  какие-то  свои  там  проблемы? Может, устает  на  работе? Всякое  бывает.
Как-то  Макс  тащил  груду  коробок  на  помойку. Это  была  целая  башня, возвышающаяся  над  головой  и  загораживающая  весь  обзор  перед  глазами. Естественно, он  почти  ничего  не  видел  перед  собой. И  чуть  не  наступил  на  чью-то  руку  на  полу, но  вовремя  заметил  ее, дернулся  в  сторону  и  врезался  коробками  в  стену. Они  рассыпались, Макс  успел  поймать  лишь  часть  из  них  и  неуклюже  прислонился  к  стене, пытаясь  не  уронить  их.
Из-под  конвейера  вылезла  Марина  и  удивленно  воззрилась  на  Макса.
- Блин, это  все  из-за  тебя! – весело  воскликнул  Макс. – Смотри, что  получилось!
- А  потому  что  не  надо  на  меня  постоянно  глазеть, - ответила  на  это  Марина.
- Я  и  не  глазею.
Марина  ничего  не  сказала  и  пошла  дальше.
- Э, - удивился  Макс. – А  помочь?
Он  вздохнул, кинул  на  пол  оставшуюся  часть  коробок  и  начал  складывать  их  заново. Слова  Марины  были  ему  немного  непонятны. Что  она  этой фразой  имела  в виду? Что  значит  это  «глазеть»? Это  хорошо  или  плохо, что  она  так  сказала?
Раз  она  обратила  внимание  на  то, что  он  на  нее  смотрит, значит, должна  понимать, что  нравится  ему. Так  почему  же  она  тогда  молчит  и  ничего  не  говорит  по  этому  поводу?
Это  стало  предметом  для  размышлений  еще  на  целую  неделю. Макс  не  находил  себе  покоя. Он  даже  по  ночам  спать  перестал. А  только  лежал  и  думал. Что  Марина  пыталась  этим  сказать? Нравится  он  ей  или  нет?
Вот  только  спросить  САМОМУ  смелости  не  доставало.
Он  постоянно  наблюдал  за  ее  поведением, но  так  и  не  находил  ответа. Да, безусловно. Что-то  в  ней  происходило. Что-то.  Но  вот  только  ЧТО?
Макс  снова  сделался  задумчивым  и  груженым, как  и  раньше. Даже  прогулки  с  Лехой  перестали  его  радовать  и  доставлять  удовольствие.
Однажды  они, как  обычно  после  работы, купили  по  баночке  коктейля  и  пошли  погулять  по  городу. Они  шли  и  оживленно  обсуждали  свой  рабочий  день, и  тут  произошло  неожиданное. Неожиданное  для  Макса. Он  оторвал  от  банки  глаза, на  мгновение  поднял  их  и  увидел  такую  картину. Навстречу  им  шла  счастливая  Марина  под  ручку  с  каким-то  тридцатилетним,  или  около  того, мужиком. Они  разговаривали  и  смеялись.
Макс  открыл  рот  от  изумления. Банка  чуть  не  вывалилась  у  него  из   рук.
- Привет, - сказала  Марина, увидев  его, и  по  обыкновению  улыбнулась.
- Привет, - ответил  Макс  и  тоже  состроил  на  своем  лице  некое  подобие  улыбки, чтоб  не  выдать  внезапно  нахлынувшие  чувства.
Они  прошли  мимо  друг  друга,  в  разные  стороны. И  Макс  понял, что  ЭТО  были  не  только  разные  стороны  ДОРОГИ. Это  были  разные  стороны  ЖИЗНЕННОГО ПУТИ.
Он  вдруг  почувствовал  себя  таким  маленьким, ничтожным, ни  на  что  негодным  по  сравнению  с  этим  парнем. И  как  он  только  мог  даже  подумать  о  том, что  Марина  обратит  на  него  внимание  и  предпочтет  его? Это  же  глупо! КТО  он? ЧТО  он  из  себя  представляет?
Да  он  НИЧТО! Ничтожество! Жалкий  неудачник! Маленький, глупый  ребенок!
Ощущение  было  такое, как  будто  плюнули  в  душу  и  растоптали. Снова  рушились  мечты. Снова  все  грезы  Макса  обратились  в  прах. Он  лишь  в  очередной   раз  наблюдал  спину  своего  счастья, медленно  уплывающего  от  него  куда-то  вдаль.
Макс  пришел  домой  и  рухнул  на  кровать. Хотелось  рыдать. Но  слез, как  всегда, не  было. Только  горькое, разрывающее  душу  отчаяние. И  состояние  безысходности. Как  будто  вся  жизнь  была  позади, а  впереди  его  ничего уже не ждало.
Оставалось  только  смириться  со  своей  горькой   участью. Видимо, Макс  не  заслуживал  любви. ВСЕ  БЫЛО  в  этом  мире. И  ВСЕ  это  проходило  мимо  него. Он  лишь  мог  наблюдать  за  счастьем  других  людей, снова  и  снова  прощаясь  с  собственным.
«Блин, надо  же! Каким  дураком  я  был!  – думал  он  про  себя. – Опять! Стоило  только  поверить  и  на  что-то  понадеется! Еще  одна  меня  обманула. Или  я  сам  обманулся. Опять  повелся.  Заставил  себя  поверить. Потянулся  за  ней, повелся  на  ласку, дурак! Блин, как  хреново! Как  же  мне  плохо! Что  делать? Я  же  так  ее  люблю! Так  тяжело. Хоть  волком  вой».
С  такими  мыслями  Макс  провалялся  на  кровати  около  часа. А  спустя  час  отношение  к  этому  у  него  начало  меняться. И  меняться  в  худшую  сторону. Он  сел, стиснул  зубы  и  кулаки  и  подумал  со  злостью:
«Все! Надоело! Буду  жить  как  все! Пошла  эта  любовь! Хватит  уже  гоняться  за  всякой  ерундой! Хватит  уже  быть  глупым  пацаном  и  жить  по  правилам! Хватит  быть  хорошим! Любовь. Морковь. Тьфу! Задолбало  все! Вы  еще  все  у  меня  потом  получите!»

Когда  на  следующий день  Макс  вышел  на  работу, он  не  подал  виду, что  что-то  произошло. Все  было  по-прежнему. С  Мариной  он  вел  себя  так, как  и  обычно. Так  же  встречал  ее  в  коридорах, так  же  улыбался  и  здоровался. По-прежнему  иногда  подшучивал  и  приходил  к  ним  цех, чтоб  пообщаться  с  девчонками. Но  теперь  в  сердце  его  была  пустота  и  холод  по  отношению  к  ней. Какой-то  кусок  души  его  как  будто  почерствел  и  умер.
Вскоре  начался  новый  набор  на  лето. Пришло  много  новых  девчонок, большинство  из  них  были  вчерашние  школьницы. Макса  все  это  приводило  в  восторг. Он  строил  сальные  глазки, подшучивал  и  увивался  за  каждой. Но  все  это  он  делал  несерьезно, без  всякой  доли  симпатии  и  надежды  на  продолжение  отношений.  И, если  видел, что  становится  небезразличен  кому-то  из  них, сразу  начинал  игнорировать  и  переключал  свое  внимание  на  другую, провоцируя  ревность  и  тем  самым  унижая  достоинство  девушки. Никого  из  них  он  не  воспринимал  всерьез  и  считал  маленькими  глупыми  девчонками, ведущимися  на  его  хорошо  спланированные  любовные  игры  и  не  способными  на  настоящие  взрослые  чувства.
Такое  поведение  доставляло  ему  огромное  удовольствие. Унижая  маленьких  неискушенных  девочек, он  самоутверждался  и  доказывал  себе  и  всем  окружающим  свое  превосходство. Особенно  Макс  старался, когда  рядом  находилась  Марина. Ему  очень  хотелось, чтоб  она  видела, как  он  может  нравиться  девчонкам и, стоит   ему  только захотеть, и  любая  из  них  готова  бежать  за  ним. Он  сам  не  понимал, зачем  ему  это  было  надо. Может, хотел  что-то  ей  этим  доказать, или  унизить, или  показать, что  превосходно  обходится  и  без  нее.
Макс  сам  видел, что  меняется. И  меняется  не  в  лучшую  сторону. Но  это  нисколько  не  беспокоило  его, пока  он  был  не  один  и  пока  испытывал  чувство  удовлетворения  от  всего  происходящего.
А  тут  еще  произошла  полная  смена  его  бригады. Всех  «стариков», с  которыми  Макс  работал    уже  более  полугода, забрали  и  поставили  в  другие  места. А  вместо  них  взяли  троих  новых  девушек  и  парня.
 Макс  с  Лехой  очень  быстро  наладили  с  ними  контакт. Все  они  были  одного  возраста. Две  девушки, Лена  и  Катя, учились  в  местном  ПТУ  и  пришли  подрабатывать  сюда  на  лето. Третья, Света,  нигде  пока  не  училась, а  планировала  поступать  в  институт. А  единственный  из  новеньких  парень, Серега, учился  на  первом  курсе   и  был  ее  молодым  человеком.   
Они  все  мгновенно  перезнакомились  и  подружились. Это  были  люди, источающие  молодость  и  светлую  юношескую  простоту. Они  буквально  заражали  своим  задором  и   легкомысленностью. Они  были  готовы   веселиться  и  радоваться  весь  день. Общение  было  очень  непринужденным  и  протекало  само  собой. Максу  даже  усилий не  пришлось  прилагать, чтоб  наладить  с  кем-то  из  них  контакт.
Таким  образом,  у  них  сложилась  новая   дружная  бригада. Хотя, точнее  было  бы  назвать  их  компанией. Работать  стало  легко, весело  и  прикольно.
Естественно, что  все  они  любили  хорошо  погулять  и  не отличались  сдержанностью  нравов. Только  теперь  и  Макс  был  не  против  разделить  с  ними  все  прелести  жизни. Очертя  голову, он  был  готов  кинуться  в  эту  молодую  загульную  жизнь.
Что  было  самым  странным  во  всей  этой  истории, так  это  то, что  в  роли  зачинателя  гулянок  начал  выступать  сам  Макс. Он  вдруг  сделался  и   инициатором, и  подстрекателям  коллективных  попоек. Может  быть, надо  сказать  спасибо  Лехе, что  подсадил  его  на  это  дело. Но  у  Макса  всегда  была  своя  голова  на  плечах. Должно  быть, он  сам  тайно  всегда  хотел  попробовать  все  это, раз  так  быстро  согласился  сменить  приоритеты, отказавшись  от  всех  своих  прежних  принципов.
- Ну  че, сегодня  зарплата, - заявил  Макс, глядя  на   Леху. – У  тебя  первая. Давай. Обмывать  пойдем!
- А  я  ничего  и  не  говорю, - пожал  плечами  тот. -  Конечно, пойдем. Все  идут?
- Конечно, а  то! – усмехнулся  Серега. – Не  пойдем – побежим!
- Ну, тогда  собираемся  все  у  ворот  фабрики  после  работы, и  ай-да, - сказал  Макс.
Так  они  и  сделали.
Молодой  народ, в  эту  пору  они  готовы  растратить  все  свои  деньги  на  то, чтоб  было  весело, совершенно  не  заботясь  о  дне  грядущем. Им  еще  чужды  заботы  завтрашнего  дня,   и  будущее  кажется    таким  далеким. Ощущение, что  вся  жизнь  еще  впереди,  и  все  еще  успеется,  свойственно  только  этой   беззаботной  юной  поре.
Макс  со  своими  новыми  друзьями  ринулся  навстречу  этим  новым  для  него  ощущениям.
Они  гуляли  долго. Так  как  деньги  были, хотелось  брать  что-то  хорошее, дорогое, шикануть  и  повыделываться   по  молодости  лет.
Незаметно  Леха  потратил  всю  свою  зарплату. Когда  он, уже  достаточно  пьяный, в  очередной  раз  полез  в  карман  за  деньгами, оных  там  уже  не  оказалось. Не  то, чтобы  он  сильно  расстроился  этим  фактом. Просто  огорчился, что  «мало  выпили», а  хотелось  ведь  добавить  еще.
Тогда  пришла  очередь  Макса. Так  как  среди  всех  присутствующих  он  был  более  всех  подвержен  действию  алкоголя, он  уже  выпил  свою  норму, и  теперь  у  него  конкретно  ехала  крыша. Конечно, находись  Макс  в  здравом  сознании, он  бы  никогда  не  сделал  того, что  сделал, но  так  как  сознание  его  растворилось  в  вине, и  он  мало  что  понимал  в  данный  момент, то  вытащил  из  кармана  всю  свою  зарплату, помахал  ею  в  воздухе  и  заявил:
- У  нас  ЕСТЬ  деньги! Идемте!
И  вся  «свора» с  радостными  возгласами  побежала  за  ним.
Им  и  пяти  минут  не  понадобилось, чтобы  растратить  в  магазине  почти  всю  Максову  получку. Довольные, они  отправились  в  ближайший  двор, чтобы  продолжить  гулянку.
Беседа  велась  оживленная. Только  один  Макс  не  принимал  в  ней  никакого  участия. Он  сидел  на  скамейке  с  понуро  опущенной  головой  и  тупо  пытался  влить  в себя  очередную  дозу  спиртного, хотя   и  он  сам, и  окружающие,  давно  заметили, что  ему  уже  хватит.
Макс  не  смог  бы  поддерживать  разговор, даже  если  б  очень  захотел. Во-первых, он  уже  не  понимал, что  говорят  его  друзья, а  во-вторых, даже  если  и  силился, не  мог  связать  и  двух  слов, а  лишь  как-то  несвязно  мычал.
Наконец, Макс  кое-как  поднялся  со  скамьи.
- Эй, ты  куда? – остановила  его  Лена.
- У-у-у, - только  что-то  протянул  Макс. Его  мотало  в  разные  стороны, и  он  еле  стоял на  ногах.
- Да  небось  в  кусты  собрался, - усмехнулся  Серега. Он  один  был  в  более-менее  нормальном  состоянии  из  всей  компании.
- Тя  проводить? – выговорил  Леха.
Макс  только  отрицательно  покачал  головой. Он  сделал  шаг  вперед  и  повалился  на  землю. Серега  помог  ему  подняться  на  ноги.
- Точно  не  надо  провожать? – осведомился  он.
Макс  снова  покрутил  головой  и  медленно, качаясь, словно  на  волнах, побрел  в  сторону  кустов.
Он  плохо  помнил, как  добрался  до  них. А  остальная  часть  событий  вообще  была  как  в  тумане. Ведь  он   почти   ничего  не  видел  перед  собой, ощущение  было  такое,  будто  он  находится  под  водой. Причем,  под  очень  мутной  водой.
А  произошло  следующее. Макс  залез  куда-то  вглубь  кустов, и  вдруг  у  него  перед  носом  выросла  человеческая  фигура. Эта  фигура  начала  что-то  говорить  ему. Остатками  сознания  Макс  сумел  понять, что  это  был  какой-то  парень  приблизительно  его  возраста. Что  он  говорил, Макс  так  и  не  разобрал. Последнее, что  он  помнил – это  был  тупой  удар  сзади  по  голове  в  области  затылка. И  Макс  вырубился.
- Слышьте, а  где  у  нас  Макс? – осведомилась  вдруг  Катя  спустя  какое-то  время  после  его  исчезновения.
- В  натуре, - подтвердил  Леха.
- Пропал, а  мы  и  не  заметили, - всполошилась  Света.
- Точно. Он  ведь  уже  довольно  давно  ушел  по  своим делам, - подтвердил  Серега. – Ни  одни  дела  так  долго  не  делаются. Лех,  пойдем-ка  поищем.
- Пойдем.
Они  поднялись  и  не  очень  твердой  походкой  направились  в  сторону, в  которую  некоторое  время  назад  удалился  Макс. Очень  скоро  они  обнаружили  его. Он  валялся  в  кустах  ничком  вниз. Парни  бросились  к  нему  и  начали  приводить  в  сознание. Тот  слабо  застонал  и  открыл  глаза.
- О-о, - простонал  Макс. – Че  такое?
- Это  ты  нам  расскажи, че  такое, - сказал  Серега. – Вырубился, что  ли?
Макс  нахмурился, наморщил  лоб, силясь  что-то  вспомнить.
- Не. Меня  треснули  сзади. Ниче  не  помню, - пробормотал  он.
- Кто  треснул? Когда? – всполошился  Леха.
- Не  знаю, - Макс  потер  ушибленную  голову. Пацаны  подхватили  его  под  руки  и  помогли  подняться. – Подошел  какой-то  парень, а  потом  сзади… Бац! И  все. Ниче  дальше  не  помню.
Он  пошарил  руками  по  карманам  и  сделался  еще  бледнее, чем  был  до  сего  момента.
- Блин.
- Что? – напрягся  Леха.
- Все  деньги  пропали. И  мобила, - сказал  Макс.
- Ну  и  кто  это  сделал? – закричал  Леха. – Пойдемте,  найдем! Я  ща  морду  всем  набью! Че  стоите? Пойдемте  их  искать!
- Да  где  ты  их  теперь  искать-то  будешь? – возразил  Серега. – Их  уж  и  след  давно  простыл.
- Да. Я  даж  не  помню  лица-то, - сказал  Макс. – Пятно  какое-то  расплывающееся.
Они  вернулись  к  девчонкам  и  все  им  рассказали.
- Кажется, надо  расходиться  по  домам, - решила  Лена. – Че-то  мы  загуляли  сегодня.
- Да-а, - протянула  Катя. – Хорошо  погуляли! Ничего  не  скажешь!
- Думаю, Макс  сам  до  дома  не  дойдет, - заметила  Света. – Придется  кому-то  его  провожать.
- Да. Это  точно, - подтвердил  Серега. – Видать, мне  придется. Лехе  еще  домой  ехать. Надо  на  последнюю  маршрутку  успеть. Ничего  не  поделаешь. Попру.
Они  все  распрощались. Серега, хоть  и  сам  на  ногах  стоял  не  особо  твердо, подхватил  Макса, трупом  повисшего  на  нем, и   потащил    домой.
 По  дороге  Макс  почувствовал  себя  плохо. Прогулка  их  растянулась, потому  что  Максу  теперь  требовалось  останавливаться  у  каждого  куста. И  Серега  лишь  терпеливо  ждал, когда  тот  в  очередной  раз  опорожнит  свой желудок  и  кое-как  вернется  к нему назад.
Когда  они, наконец, добрались  до  Максова  дома, тот  уже  более  твердо  держался  на  ногах, хоть  и  был  весь  высохший  и  зеленый.
- Я  уж  до  квартиры  тебя  не  поведу, ладно? – сказал  Серега. – А  то  мамка  твоя  еще  прибьет.
- Да, не  надо, - ответил  Макс. – И  за  это  спасибо. Прости, ладно, что  пришлось  со  мной  возиться.
Он  уже  немного  пришел  в  себя  и  теперь  начинал  испытывать  чувство  неловкости   и  стыда  перед  друзьями. Как  показаться  в  таком  виде  перед  глазами  матери – он  вообще  не  знал. Поэтому  страх  начинал  просачиваться  в  него  мелким  гадом,  заставляя  трястись  его  конечности. Хотя, может,  это  происходило  вовсе  и  не  от  страха.
- Да  че  там! Нормально  все, - улыбнулся  Серега. – До  завтра. Завтра-то  придешь  на  работу?
- А  почему  нет?
- Ну,  так  представляю, как  ты  себя  завтра  будешь  чувствовать!
- Да? А  как?
Макс  пока  что  еще  не  представлял, потому  что  до  такого  состояния  допился  впервые  в  жизни.
- Ну. Сам  узнаешь. Отходняка, что  ли, ни  разу  не было? – усмехнулся  Серега.
- Нет. А  как  ты, нормально  ща  до  дома  доберешься? – осведомился  Макс.
- Нормально. Куда  денусь? Если  че – у  меня   ноги  есть. А  то  и  кулаки  на  месте.
Они  распрощались, и  Макс  медленно, держась  за  перила, начал  подниматься  на  свой  этаж. Что  сейчас  будет, чего  говорить  и  как  смотреть  в  глаза  матери, он  представлял  с  трудом. Но  этот  момент  был  неизбежен, как  и  все  те  моменты, которые  мы  сами  для  себя  выбираем  в  этой  жизни.
Макс  встал  напротив  своей  квартиры  и  позвонил. Мама  открыла  дверь  и  какое-то  время  изумленно  смотрела  на  шатающегося  в  проходе  сына. Аромат, наверно, от  него  тоже  простирался  неземной.
- Макс, ты  что, пьяный, что  ли? – изумленно  спросила  мама.
- Ну,  так, - проговорил  тот. – Отметили  немного.
- Ты  что? Пьешь? – глаза  матери  выражали  испуг, разочарование  и  удивление  одновременно.
- Нет. Я  только  сегодня. Отметили  немного, - начал  оправдываться  Макс. – Понимаешь, у  Лехи  сегодня  первая  зарплата.
- Макс, но  ты  же  не  пьешь! Ты  же  говорил, что  не  будешь  пить! Сам  же  всем  всегда  доказывал! Кричал  и  убеждал! Слово  давал! Как  тебе  верить  после  этого?!
- А  что  такого? Все  пьют! Вон, Леха  тоже  пьет, воще  каждый  день, и  че? Почему  мне  нельзя?
- Какое  мне  дело  до  всех? До  всяких  там  Лех? Меня  ТЫ  волнуешь! Твое  будущее! Хочешь, как  отец  спиться?
- Да, блин, подумаешь, один  раз  выпил  немного! И  что?!
- Но  ты же  говорил, что  НЕ  БУДЕШЬ! Критиковал  еще  всех  остальных  своих  одноклассников, говорил, что  НЕ  ТАКОЙ! Как  же  тебе  верить  после  этого?! Как  ты  мог  так  поступить?! Я  тебе  доверяла! Надеялась  на  тебя!
Глаза  матери  начали  наполняться  слезами. Почему-то  это  страшно  разозлило  Макса. Стыд  перед  ней  сменился  раздражением. Что  это  такое? Из  мухи  слона  делать! Подумаешь, погулял  разок! Позволил  себе  расслабиться! Что, теперь  всю  жизнь  из  себя  святошу  корчить? Тоже  хочется  все  попробовать  и  испытать! Тоже  хочется  пожить  и  вкусить  запретного  плода! Что  он, хуже  всех, что  ли? Всем  можно, а  ему  нет? А  ему  ведь  уже  18  лет! Так  и  проживет  под  мамочкиным   крылом  всю  жизнь, если  не  научится  свое  право  отстаивать!
Макс  злобно  сверкнул  на  нее  глазами.
- И  что? Думала, я  всю  жизнь  ребенком, что  ли, буду? Всю  жизнь  буду  хорошеньким  притворяться? Молодость  только  раз  бывает! Я  тоже  ВСЕГО  хочу! Как  все  хочу  быть! Веселиться  и  гулять! И  прожигать  свои  молодые  годы! Вот  так! Ясно? И  отстань  от  меня! Буду  делать, что  хочу! Надоела  учить! У  меня  свои  мозги  есть!
И  он, отстранив  ее  от  себя  и  даже  не  взглянул  на  нее, пошатнулся  в  сторону  своей  комнаты, захлопнул  за  собой  дверь  и  упал  на  кровать.
 Мать  плакала  в  другой комнате. Но  Макс  не  слышал  ее. Он  уже  спал.


                . . .


Наутро  Макс  в  полной  мере  ощутил  на  себе  весь  смысл  слова  «отходняк». Так  плохо, пожалуй, ему  не  было  еще  никогда  в  жизни. Разве  только,  когда  он  лежал  в  больнице, покалеченный  скинами. К  тому  же, протрезвев, он  начал  чувствовать  боль  на  месте  удара  по  голове. Все  эти  неприятные  болезненные  ощущения  перемешались, создавая  ужасную  картину  его  состояния.
Какое-то  время  он  еще  пытался  подняться  на  ноги, но  потом  совсем  бросил  эту  затею  и  решил  лежать  до  тех  пор, пока  не  придет пора   идти  на  работу. Благо, сегодня  они  работали  во  вторую  смену.
Совсем  ничего  не  приготовив  поесть, Макс  взял  с  собой  лишь  большую  бутылку  с  водой  и  так  и  отправился  на  работу. Чувствовал  он  себя  до  сих  пор  не  на  много  лучше, чем  с  утра.
Его  приятели  встретили  его   улыбками. Каждый  посмеивался  и  хлопал  его  по  плечу.
-  Ну  че, как  самочувствие? – поинтересовался  Серега.
- Да-а, - протянул  Макс. – ТО  еще. Бывало  и  получше.
Похоже, остальным  приходилось  тоже  не  сладко. Лица  у  всех  были  изнуренные  и  серые, а  под  глазами  темные  мешки. В  общем, видок  не  из  лучших.
- Вот  еще  только  курить его  осталось   научить, и  воще  нормально! – усмехнулся  Леха. – Свой  парень  будет!
- Ну  не, - отрицательно  покачал  головой  Макс. – Вот  курить-то  точно  никогда  не  стану! Мне  это  не  нужно. Это  занятие, от  которого  и  удовольствие  не  получишь!
Работа  протекала  на  удивление  медленно  и  вяло. Вся  компания  была  измучена  и  разбита. А  тут  еще  их  ожидал  сюрприз. После  обеда  к  ним  подошла  Инна  Сергеевна, начальница, и  попросила  остаться  их  на  часик  после  смены, переработать. Макс  совсем  пал  духом. Ведь  он  даже  ничего  есть  с  собой  не  взял, а  голод  уже  начинал  давать  о  себе  знать.
- Только  на  часик? – осведомился  он.
- Да. Не  больше, - сказала  Инна  Сергеевна. – Пожалуйста. Надо  доделать  партию. Я  могу  на  вас  рассчитывать?
- Да, конечно, - пообещал  Макс. – Но  только  на  часик.
- Да, разумеется. Я  скажу  тогда  Раисе  Павловне.
- Кому?!!
Надо  сказать, что  уже  недели  две, как  Раиса  работала  в  другой  смене, и  Макс  был  счастлив, что  не  сталкивался  с  ней. А  тут  снова  предстояла  неприятная  встреча.
- Раисе  Павловне, вашему  мастеру. Вот  вы  и  будете  под  ее  начальством, когда  задержитесь  ненадолго  в  другой  смене  с  утра, - объяснила  начальница, но  Макс  и  сам  уже  все  понял.
Скроив  расстроенную  гримасу, он  обреченно  вымолвил:
- Да, хорошо.
- А  что  ты  так  Раису  ненавидишь? – усмехнулся  Леха, когда  Инна  Сергеевна  ушла.
Он  уже  не  раз  присутствовал  при  их  выяснениях  отношений, и  постоянно  смеялся  над  Максом, что  Макса  очень  бесило. Вместо  того, чтобы  встать  на  его  сторону, Леха  всякий  раз  подтрунивал  над  ним.
«Просто  ты  еще  не  побывал  на  моем  месте», - думал  он  в  этот  момент  про  себя.
- Ты  шутишь, что  ли? Она  же  сволочь  натуральная! – возмутился  Макс.
- Ну  ладно, ладно, не  кипятись, - засмеялся  Леха, чем  снова  вызвал  раздражение  внутри  Макса.
- А  кто  это? – осведомилась  Света, потому  что  никому  из  новеньких  еще  не  приходилось  сталкиваться  с  Раисой.
- Ха! Скоро  узнаешь! – ухмыльнулся  Макс.
И   скоро они узнали. Узнали  все.
Голодные  и  злые, невыспавшиеся, так  как  работали  всю  ночь, вскоре  они  должны  были  столкнуться  с  Раисой  нос  к  носу,  и  на  своей  шкуре  испытать, где  в  действительности  раки  зимуют.
С  довольным  видом  она  посетила  их  цех  и  объявила, что  не  выпустит  их  с  фабрики  еще  как  минимум  часа  четыре, пока  все  то, что  она   запланировала, не  будет  выполнено. Ребята  даже  сказать  ничего  не  успели, а  только  остались  стоять  с  открытыми  ртами, наблюдая  за  тем, как  она  медленной  важной  походкой  удаляется  прочь.
- Что, не  сволочь? – с  вызовом  посмотрел  на  Леху  Макс.
- Да-а-а, - протянул  Леха, почесав  в  затылке. – Не  ожидал. Ни  фига  себе!
- Но  как  же  так! Мы  же  ничего  не  ели, не  спали! Да  и  домой  нам  надо! Мы договорились  только  на  час! – воскликнул  Серега.
- Вот  именно, - сказал  Макс. – И  так  всегда. Пойдемте  с  ней  разбираться.
- Как? Как  это? Разбираться  с  мастером? – удивилась  Лена.
- Вот  именно. Сейчас  я  с  ней  поговорю. Пойдемте  все  со  мной.
Они  отключили  линию  и  направились  прямиком  в  мастерскую. Раиса  с  деловым  видом  восседала  на  своем  стуле  и  преспокойно  попивала  чай. Рядом  с ней  находилось  еще  несколько  мастеров  из  других  цехов. Всех  их  Макс  прекрасно  знал, так  как  они  не  раз  менялись  и  замещали  Раису. Они  все  были  не  многим  лучше  ее. Эти  персонажи  тоже  уже  успели  познакомиться  с  ним  и  недолюбливали  Макса  за  его  строптивый  характер.
Когда  он  вошел  в  мастерскую, а  сзади  него  столпилась  в  кучку  его  бригада, все  недовольно  обернулись  в  его  сторону  и  пристально  уставились  на  него.
- Вообще-то, мы  договорились  с  Инной  Сергеевной  всего  на  час, - заявил  он.
- А  я  ничего  такого  не  слышала. Я  вам  говорю, что  вы  не  уйдете, пока   не  закончите  то, что  надо  закончить, - с  невозмутимым  видом  сказала  Раиса.
- Но  Вы  не  имеете  права  держать  нас  здесь! Это  не  по  закону!
- Какому  закону? Ты  на  фабрику  работать  пришел.
- Наш  рабочий  день – 12  часов, а  не  16! Если  б  нам  еще  за  это  доплачивали! А  то  ведь  за  спасибо  ишачить  будем!
- И  что? Начальство  приказало  вам  задержаться. Вы  не  уйдете, пока  не  доделаете  весь  объем  работы!
- Блин, мы  договаривались  только  на  час, понимаете? Мы  с  начальницей  договорились! Это  она  нас  попросила  задержаться! Так  что  мы  отработаем  только  час  и  уйдем!
- Никуда  вы  не  уйдете, - Раиса  нагло  улыбалась  ему  в  лицо. – Фабрика-то  закрыта  на  замок. И  я  вас  не  выпущу, пока  вы  все  не  сделаете. Так  что  идите  и  работайте!
- Блин, как  так  можно?! Это  Вы  только  что  из  дома  пришли! А  мы  со  вчерашнего  дня  ничего  не  ели! МЫ  голодные, уставшие, и  спать  хотим!
Раиса  ухмыльнулась  и  кивнула  на  тарелку, на  которой  лежал  маленький  глазированный  сырок.
- На, пожуй, - сказала  она.
- Что?! – Макс  побагровел  от  возмущенья. – Нет, спасибо, не  надо! Сами  жуйте! Выпустите  нас, что  Вам  говорят?! Вы  бездушная  и  бессердечная! У  Вас  хоть  капля  совести  есть,   хоть  капля  чего-то  человеческого?!
- Как  ты  разговариваешь  с  мастером? – злобно  подала  голос  одна  из  коллег  Раисы.
- А  что?! Я  все  правильно  говорю! Как  думаю, так  и  говорю! Говорю, что  есть! – не  на  шутку  разошелся  Макс.
Но  Раиса  продолжала  невозмутимо  улыбаться, глядя  ему  в  глаза.
- Идите  и  работайте, - сказала  она  ровным  тоном. – Я  вас  все  равно  не  выпушу.
Макс  резко  развернулся  и  пошел  обратно  в  цех, пробормотав  на  ходу:
- Сволочь.
Остальные  двинулись  за  ним.
- Ну  что, поняли? – осведомился  он.
- Да  уж, - подивились ребята.
Как Раиса  сказала, так  и  сделала. Она  не  выпустила  их  до  тех  пор, пока  все, что  ей  было  нужно,  не  было  доделано. В  целом  ребята  переработали  три  часа. Три  часа  своего  времени, за  которые  доплачивать  им  никто  не  собирался.
Когда  они  вышли  на  улицу, это  было  действительно  ощущение  свободы. Ощущение  того, что  все  закончилось.
- Предлагаю  нажраться, - сказал  Леха. – Кто «за»?
- У  нас  денег  нет, - напомнил  Макс.
- У  меня  есть  малец. Ну, по  банке  коктейля  хватит, - улыбнулся  Леха.
- Никто  не  против, - усмехнулся  Серега.
Несмотря  на  все, они  были  веселы. Ничто  не  могло  испортить  им  настроения, ведь  они  были  молоды  и   счастливы  уже  от  одного  этого. И  Макс был  счастлив  заодно с ними, пока  они были рядом.
Потому  что  в  одиночестве, оставаясь наедине с самим собой,   он  не  чувствовал   себя  молодым  человеком. Он  ощущал  себя  измученным, загруженным  тяготами  своей  жизни  стариком. Его навязчивые  мысли   не  давали  ему  покоя  и  доводили  до  изнеможения, до  состояния  отчаяния.  А  в  этой  компании  он  чувствовал  себя  иначе. Переставал  и  страдать, и  мучиться  от  давления  своего  разума. Только  жаль, что  для  этого  ему  теперь  требовался  алкоголь.
Они  шли  по  улице, вместе, рядом, плечом  к  плечу, подняв  над  головой  банки  с  коктейлями, и  орали  на  всю  улицу, громко  смеясь:
- Раиса  дура!!!
И  этот  момент  Макс  запомнил  на  всю  жизнь. Это  была  не  просто  пьяная  гулянка, это  было  своего  рода  единение  душ. И  Макс  почувствовал  это.

Но  всему  хорошему  когда-то  приходит  конец. Максу  еще  предстоял   разговор  с  матерью. Он  напрягал  мозги  и  изо  всех  сил  старался  придумать, как  объяснить  ей  исчезновение  всей  его  зарплаты  и  мобильного  телефона. Мама  с  ним    не  разговаривала  после  того  случая. Она  страшно  расстроилась  и  игнорировала  сына, так  что  у  него  было  время, чтобы  придумать  отмазку. Но  ничего  путного  в  голову  не  приходило. Поэтому  он  решил  сказать  правду, с  одним  лишь  «но» - Макс  ни  за  что  не  скажет  ей, что  половину денег  он  просто-напросто  потратил  на  выпивку. Ему  и  самому  об  этом  теперь  было    стыдно  вспоминать, не  то, чтобы  рассказать  об  этом  матери, которая  души  в нем  ни  чаяла.
Макса  страшно  мучила  совесть, но  вместо  того, чтобы  взяться  за  ум, он  продолжил  свое  дело. Такие  гулянки  растянулись  у  них  на все  лето. Мать  вначале пыталась  что-то  сделать, вразумить  сына, но  когда  поняла, что  это  бесполезно, махнула  рукой  и  пустила  все  на самотек.
А  Макс, похоже, останавливаться не  собирался. Наверно, чтобы  одуматься, что-то  важное  должно  было  оказаться  для  него  под  угрозой. Но  раз  этого  не  происходило, он  продолжал  прожигать  свою  жизнь.
Единственное, что  Макс  начал  делать  по-умному, так  это  то, что  теперь он оставлял  зарплату  дома, а  когда  шел  гулять, брал  лишь  небольшую  часть, ту, которую  намеревался  потратить.
Правда, в  последнее  время  он  проявил  в  своем  характере  завидную  долю  хитрости. Он  понял  такую  вещь: если  в  самом  начале  купить  ребятам   хотя  бы  по  бутылке  пива, потом  каждый  по  очереди  начинал  выкладывать  все  то, что  находилось  у  них  в  карманах, не  задумываясь  о  том, кто  из  них  сколько  потратил, пока  не  тратили  все  до копейки.  Постепенно  все, естественно, напивались. Таким  образом,  никто  уже  не  помнил, что  Макс  практически  ни  на  что  не  скидывался, а  гулял  почти  всегда  за  чужой  счет. И  это  его  радовало.
 Несмотря  на  то, что  эти  люди  стали  ему  хорошими  друзьями, он  не  гнушался  повеселиться  за  их  счет, обводя  всех  вокруг  пальца,  и  не  видел  в  этом  ничего  постыдного  и  предосудительного. Он  привык  за  это  лето  жить  на  халяву  и  уже  не  видел  себя  иначе. С  каждым  разом  ему  было  все  жальче  и  жальче  отдавать  на  спиртное  свои  собственные,  кровно  заработанные  деньги, поэтому  он  всегда  умудрялся  гулять  на чужие.
 Более  того, Макс  почему-то  еще  и  начал  считать, что  они  ДОЛЖНЫ  ему  что-то  покупать, ведь  он  их  друг, а  ради  друзей  не   должно  быть  жалко  ничего. Свою  же  скупость  он  объяснял  сам  себе  тем, что  живет  с  одной  матерью, и  у  них  и  так  недостаточно  средств  на  существование, чтобы  еще  пропивать  последние  деньги. Что  выражалось  в  этих  мыслях – здравый  рассудок  или  жадность  и  желание  существовать  за  чужой  счет, этого  Макс, наверно, и  сам  бы  сказать не мог.
Он  предъявлял  большие  претензии  другим  людям, тогда  как  совершенно  перестал  следить  за  собой. Макс  и  забыл  уже  совсем, что  же  было  изначальной  причиной  его  прихода  на  фабрику. За  все  лето  его  не  посетила  ни  одна  мысль  из  тех, что  обычно  мучили  его  по  жизни: о  смысле  существования, о  будущем, о  мечтах  и  целях. Он  как  будто  мгновенно  забыл  обо  всем, предавшись  разгульной  жизни.
Лишь  однажды  у  Макса    в  голове   промелькнула  мысль: «Блин, что  я  делаю? Что  со  мной? Не  пора  ли  остановиться  и  взяться  за  ум? В  кого  я  превратился? – но  тут  же  он  сам  успокоил  себя, рассудив: А, ну  и  ладно. Еще  успею. Молодость  раз  в  жизни  бывает».

Макс  так  бы  и  продолжал, наверно, топить  свою  жизнь  в  вине, если   бы  мать  все-таки  не  вмешалась, устав  всякий  раз  видеть  своего  сына  в  загуле, и  не  напомнила  ему  о  важной  вещи.
- Макс, вспомни, какой  ты  был, - обратилась  она  к  нему  однажды, когда  они  вместе  сидели  на  кухне  во  время  общего  выходного.
- Какой? – осведомился  Макс, уже  приготовившись  раздражаться  от  моралей  и  нотаций, которые  предвкушал  услышать  из  уст  своей  матери.
- Ты  был  такой  восторженный, уверенный  в  себе, ты  верил, что  все  сможешь, у  тебя  были  мечты  и  цели. Куда  все  это  делось? Я  тебя  не  узнаю.
- Ага. Грезы. Я  был  маленький  и  глупый. Я  еще  ничего  не  знал  и  не  понимал  в  этой  жизни. Теперь  я  вижу, какая  она. Что  все  вот  эти  наши  детские  надежды – это  все  несбыточно. Они  так  и  остаются  надеждами  на  всю  жизнь. Понимаешь, в  этом  мире  невозможно  добиться  ничего. Потому  что  тебе  просто  НЕ  ДАДУТ  этого  сделать! Тебя  растопчут.
- Нет, это  не  так. Ты  просто  не  пытаешься. Потому  что  тебя  сломали, тебе  обрубили  твои  крылья. Ты  же  раньше  постоянно  мечтал… А  теперь  что? Ты  способен  на  ВСЕ, если  действительно  захочешь этого и  попытаешься  что-то  сделать, а  не  будешь  сидеть  на  заднице  в  надежде, что  кто-то  придет  и  поможет.
- Откуда  ты  это  знаешь? Я  ведь  правда  жду, что  кто-то  однажды  придет  и  поможет, и  вытащит  меня  из  этой  клоаки, потому  что  я  не  верю, что  я  САМ  могу  это  сделать. Я  жду, что   кто-то  меня  спасет, потому  что  я  сам  ни  на  что  не  способен. Нет, я  сам  не  смогу  ничего. Я  никто.  Из  ниоткуда. И  никому  не  нужен. Думаешь, что  меня  везде  ждут  с  распростертыми  объятиями?  Да  мы  вообще  никому  не  нужны!
- Не  говори  так! Это  не  правда! Ты  не  никто! Ты  же  очень  умный, способный, талантливый  человек! Я   же  знаю, КАКОЙ  ты! Ты  же  мой  сын, я  воспитывала  и  растила  тебя. Уж  кому, как  ни  мне  знать, на  что  ты  способен. Откуда  ты  знаешь, что  у  тебя  ничего  не  получится, если  ты  даже  НЕ  ПОПЫТАЛСЯ?
- Я  пытался! Вспомни! Сколько  я  пытался! Меня  никуда  не  взяли! И  не  возьмут. К  тому  же  я  уже  забыл  все.
- И  что?  И  что?! Не  получилось, и  сложил  руки? Даже  не  хочешь  попытаться  еще? Не  вышло  один  раз, иди  еще, и  еще, и  еще! Может, на  десятый  раз  повезет!
- Эх, мам, когда  повезет  на  десятый  раз, я  уж  состарюсь. СЕЙЧАС-то  тоже  как-то  жить  надо.
- И  что, жить  ТАК, как  ты  сейчас  живешь? Отчима  выгнал, а  сам  постепенно  превращаешься  в  него. Вспомни, что  ты  всегда  ненавидел! И  к  чему  стремился! Тебе  же  всего  18  лет! Неужели  ты  вот  так  все  и  бросишь  на  полпути?
- А  что  я  должен  сделать? Ну,  предложи.
- Поступай  в  институт, туда, куда  всегда  хотел.
- Ну,  нет. Куда  хотел, уже  не  пойду,  да  и  не  возьмут  меня  туда. Если  уж  не  поступил, когда  обладал  хорошими  знаниями, теперь, когда  все  забыл, и  подавно  не  поступлю.
- А  в  тот, который  поступил, в  платный? Теперь-то  сможешь  оплатить!
- Не. Дорого. К  тому  же  мне  тогда  придется  уйти  с  работы, чтоб  ездить  туда. Я  решил, что  буду  поступать  куда-нибудь  на  заочку. Там  и  оплата  поменьше, и  смогу  на  работе  остаться, чтоб учебу  оплачивать.
- А  свою  мечту  так  и  оставишь? Даже  больше  не  попытаешься?
- А  что  еще  остается  делать? Ну, поступлю  на  менеджера. Может, такая  работа  мне  тоже  поможет  добиться  того, что  я  хочу. Может, когда-нибудь  смогу  даже  свою  фирму  открыть. А  потом  накоплю  много  денег, и  смогу  путешествовать.
- Ну  не  знаю… Думай  сам.
- А  че  думать? Я  уже  все  решил. Так  и  сделаю. Обжегшись  на  молоке, дуешь  на  воду. Может, тут  больше  повезет, и  что-нибудь  получится. Это  самое  приемлемое  решение.
- Ты  ищешь  теперь  легких  путей. Раньше  ты  таким  не  был.
- Раньше  я  и  НЕ  ЖИЛ  в  реальности, а  жил  в  мире  своих  фантазий. Теперь  я  проснулся. И  у  меня  на  многое  открылись  глаза. Я  больше  не  живу  своими  дурацкими, детскими  иллюзиями.
- Они  вовсе  не  были  дурацкими.
- Это  ТЫ  так  думаешь.
Макс  решительно  поднялся  из-за  стола  и  направился  в  свою  комнату – откапывать  давно  заваленный  куда-то  «Справочник  для  поступающих  в  ВУЗы».


                . . .


Из  всех  возможных  институтов  Макс  выбрал  относительно  самый  дешевый. Туда, по  его  мнению, он  и  должен  был  попытаться  во  что  бы  то  ни  стало  попасть.
Впрочем, мучиться  ему  не  пришлось  совершенно. Поступить  туда  оказалось  намного  проще, чем  он  ожидал. Точнее, это  было  СОВСЕМ  легко. Максу  даже  показалось, что  тестирование  при  приеме  было  всего  лишь  формальностью. Видимо, в  этом  институте    ждали  с  распростертыми  объятиями  абсолютно  всех. Лишь  бы  кто  пришел  и  только  бы платили  деньги.
Надо  сказать, Макса  этот  факт  совсем  не  расстроил. Ведь ему  даже  готовиться  к  экзамену  не  пришлось.  Он  сдал   все  одним  заходом. Приехал, расспросил  про  институт, сразу  написал  тестирование  и  был  принят. И  все  за  один  день. Так  что  теперь  он  с  полным  правом  мог  называться  студентом. Наконец-то!
Конечно, за  этим,  как  всегда, последовала  гулянка. Надо  же  было  это  дело  отпраздновать!
Поэтому  на  следующий  день  все  пришли  на  работу  с  не  очень  хорошим  самочувствием. Но  на  этот  раз  им  повезло. Потому  что  их  линия  стояла. И  это  должно  было  продолжаться  еще,  по  крайней  мере,  полдня.
Ребята  были  вне  себя  от  счастья. Улучшив  момент, они  смылись  в  новый, пока  еще  пустой  цех, и  заперлись. Там, как  они  полагали, начальство  не  должно  было  их  обнаружить. Иначе бы   им тут же нашли   какую-нибудь  работенку. А  им  этого  пока  не  очень-то  и  хотелось.
- Че  будем  делать? – осведомился  Леха.
- О! А  давайте  нарисуем  карикатуры  на  наших  мастеров! Прикольно  будет! – предложил  Макс.
- Ты  рисовать, что  ли,  умеешь? – осведомилась  Катя.
- Да. А  что  тут  сложного? Попробуйте. У  вас  тоже  получится.
Он  поднял  с  пола  картонные  листы, взял  со  стола  несколько  карандашей, которые  обычно  использовали  для  маркирования  коробок  либо  просто  для  пометок  в  тетрадях, и  раздал  остальным.
Работа  закипела. Все  подошли  к  этому  делу  с  энтузиазмом.  Каждый  старался  по-своему. Макс  особенно  надрывался  над  портретом  Раисы. И, надо  сказать, он  ему  удался. Макс  хорошо  сумел  уловить  черты  столь  ненавистной  ему  мастерши  и  переложить  их  на  бумагу  в  карикатурной  форме. Правда, при  этом  он  еще  подрисовал  ей  оскал  с  острыми  клыками. Так, для  выразительности.
Когда  эту  картинку  увидели  другие, смех   еще  долго  не  прекращался.
Каждый  «портрет»  ребята  подписали, чтоб  было понятно, кто  именно  изображен  на  бумаге.
- И  что  с  ними  делать? – осведомился  Серега.
- Че-че? В  курилке  повесим, - сказал  довольный  своей  придумкой  Макс.
- Да  ладно? Ты  это  сделаешь? – поразился  Серега.
- Конечно. А  что  такого?
- А  если  мастера  увидят.
- Так  пускай  видят. Для  этого  все  и  задумано.
- Ну,  ты  даешь!
Тут  в  дверь  постучали. Ребята  напряглись.
- Эй, вы  там?! – послышался  до  боли  знакомый  голос  той, которую  пять  минут  назад так  старательно  вырисовывал  Макс. – Давайте, открывайте! Я  знаю, что  вы  там! Паразиты  мелкие. Вылезайте! Живо!
Макс  почувствовал  неприятные  ощущения  в  животе, а  ноги  сделались  немного  ватные. По  спине  пробежала  дрожь. Он  был  немного  растерян.
Ребята  переглянулись.
- И  что  теперь? – осведомилась  Света.
- Нам  что-нибудь  за  это  будет? – спросила  Лена.
- Да  ниче  не  будет. Что  мы  сделали? – ответил  Макс, пытаясь  придать  своему  голосу  как  можно  больше  уверенности. Сейчас, когда  он  поступил  в  платный  институт, ему  совсем  не  было  резона  терять  работу. Он  уже  был  научен  горьким  опытом, сколько  времени  и  труда  занимают  ее  поиски.
Они  открыли  дверь. Злая  Раиса  ворвалась  вовнутрь.
- Так, и  что  мы  тут  делаем? – злобно  осведомилась  она. – Почему  не  работаем? За  ворота  захотели?
Все  посмотрели  на  Макса. Потому  что  ждали  от  него каких-то действий.
- А  что  мы  такого  сделали? – спросил  он. – Работы  у  нас  нет. Просто  пришли  сюда  посидеть.
- А  кто  вам  сидеть  разрешал? Если  нет  работы, вы  должны  подойти  к  начальству, чтобы  вам  ее  предоставили!
- Но  по  Кодексу  рабочих  не  положено  снимать  с  их  рабочего  места  и  переставлять  в  другое. Каждый  должен  заниматься  тем,  на  что  устраивался  и  подписывал  договор. Даже  если  у  них  временно  нет  работы, их  не  положено  ставить  в  другое  место  и  заставлять  выполнять  чужие  обязанности!
- Так, знаешь  что, мой  милый, умничать  будешь  дома. А  здесь  пришел – работай! У  нас  тут  СВОЙ  кодекс. И  делать  будете, что  вам  сказано!
- Но  он  вообще-то  прав, - вмешался  тут  Леха. – Хоть  какие-то  законы  же  здесь  должны  соблюдаться.
- Так! А  ты  мне  тут  еще  чего  выскакиваешь? – взъелась  на  него  тут  же  Раиса. - Тебя  вообще  никто  не  спрашивал! Молокосос. Молчи  и  знай  свое  место!
- Что?! – Леха  вдруг  неожиданно  оскорбился. – А  что  это  Вы  позволяете  себе  меня  оскорблять? Какое  имеете  на  это  право?
- Да? Да  ты  что? Думаешь, не  имею? Я  твой  мастер! Скажу – туалет  чистить, пойдешь  туалет  чистить! Или - вон! А  что, не  молокосос? Молокосос  и  есть!
Макс  молчал  и  с  любопытством  наблюдал  за  разворачивающимися  событиями. Он  решил  ни  во  что  не  вмешиваться, помня, как  Леха  смеялся над  ним, говоря, что  он  как  баба  вечно  собачится   с  Раисой.
- Чего? – покраснел  вдруг  Леха, повышая  голос. – Туалеты  чистить?! А  не  много ли  Вы  себе  позволяете?! Кто  это  Вам  позволил  на  меня  орать  и  обзываться?! Вот  сами  и  идите  туалеты  чистить!
- Так, ты  чего  на  меня  разорался, крысеныш?! Я  тебя  сейчас  живо  заставлю  уважать  старших! Ты  у  меня  тут  поори! Гаденыш  еще  один! – разошлась  по  обыкновению  Раиса. – Так, тебя  я  лишаю  премии!
- Чего?! На  каком  основании?! Какое  имеете  право?! Вы  совсем  обнаглели, что  ли?!
Полемика  продолжилась. Разгорался  скандал.
Макс  стоял  и  улыбался. Он  бы  в  жизни  не  подумал, что  Леха  способен  так  кричать. Да  еще  и  на  начальство! Вот, столько  времени  смеялся  и  прикалывался  над  ним, а  сам  оказался  не  меньшим  скандалистом. Наконец-то, и  его  задели. Наконец-то, и  у  него  нервы  не  выдержали.
- Ну, я  скоро  приду, - заявил  Макс, перебивая  крики.
- Так, ты  куда  это? – повернулась  к  нему  Раиса, как  бы  вспомнив  о  его  существовании.
Макс  взял  со  стола  рисунки, повернул  их  тыльной  к  Раисе  стороной, и  усмехнулся:
- В  туалет.
И  вышел  вон.
Естественно, он  отправился  прямиком  в  курилку  и  устроил  там  «фотосессию». «Портрет»  Раисы  он  вывесил  на  самом  видном  месте. Месть  была  сладка  и  приятна. Он  улыбнулся, глядя  на  свою  работу, и  пошел  обратно. Скоро  вся  фабрика  должна  была  увидеть  это.
А  вечером  Макс  услышал  разговор  мастеров. Они  собрались  в  кучку  и  недовольно  бурчали:
- Вы  видели? Какое  безобразие. Это  просто  кошмар  какой-то. Надо  же  было  такое  про  нас  сделать. Возмутительно! Интересно, чья  это  работа? Найти  бы, уши  оторвать.
Макс  засмеялся  про  себя  и  прошел  мимо.

С  тех  пор  у  Макса  появился  союзник  против  Раисы – Леха. Теперь, когда  зачинались  скандалы, на  нее   орали  уже   двое. Если  доставалось  Максу, то  в  разговор  тут  же  вмешивался  Леха. Если  Лехе, то  Макс  был  тут  как  тут. Раиса  же  стала  в  два  раза  раздраженнее  и  злее. Она  ненавидела  эту  парочку  лютой  ненавистью.
И  все  вроде  бы  было  хорошо  пока  в  жизни  Макса. Гулял, развлекался, безбоязненно  выплескивал  свои  эмоции  на  Раису, а  иногда  и на других  мастеров, если  те  начинали  к  нему  придираться. Прямо, вечный  праздник.
Но  когда  выпивал  лишнего, начинал  вспоминать  о  Марине. Всплывали  в  его  памяти  те  светлые  воспоминания, когда  они  смотрели  друг  другу  в  глаза, когда  она  улыбалась  ему, утешала, держала  за  руку… Ну  почему  же  случилось  так? Ведь  все  могло  быть  совсем  по-другому!
Он  начинал  чувствовать  себя  несчастным  и  впадал  в  меланхолию. Макс  понимал, что  он  не  долюбил  ее. Что  все  закончилось  не  так, как  с  Кристиной. Не  плавно  и  постепенно, само  собой, как  должно  это  быть. А  как-то  непонятно, резко, неожиданно.
Ему  хотелось  найти  ответ, но  он  не  приходил  к  нему. Ведь  он  ей  нравился, все  было  хорошо! Так  что  же  вдруг  случилось? А, может, ее  еще  можно  как-то  вернуть, может, еще  не  поздно  и  не  все  потеряно? Если  он  докажет  ей, что  ничем  не  хуже  того  парня, с  которым  она  сейчас  встречается, может, она  снова  обратит  на  него  внимание?
Такие  мысли  хоть  и  не  особо  часто;  но  посещали  Макса. На  трезвую  голову  гордость  не позволяла  ему  думать  об  этом. Но  стоило  только  расслабиться…
Как-то, общаясь  во  время очередной  гулянки, разговор  у  ребят  зашел  как  раз  про  цех, в  котором  работала  Марина. Лену  поставили  как-то  раз  помогать им, и  она  перезнакомилась  со  всеми  девчонками. Все  ей  очень  понравились, а  вот  одна  из  них  показалась  какой-то  замкнутой  и  молчаливой. Конечно, ей  оказалась  Марина.
- Странная  какая-то. Общаться  толком  не  общается, - сказала  она.
- Потому  что  она  волк-одиночка, - вмешался  Макс, гордый  своими  познаниями.
 - Да  ни  в  этом  дело. Девчонки  говорят – нашла  себе  какого-то  богатенького  мужика. Он  ее  подарками  заваливает. Мобильный  ей  навороченный  подарил. Изменилась  как-то  резко. Даже  с  ними  не  особо  теперь  дружит, как  раньше. Чуть  что, сразу  к  нему. Прямо, принц  на  белом  коне.
Не  стоит  говорить, с  какой  досадой  выслушал  Макс  эту  новость. Внутри  у  него  разгорался  пожар. Он  побагровел, но  промолчал  и  не  подал  виду, что  ему  особо  интересен  этот  факт. Только  отвернулся  в  сторону  и  сплюнул.
- Блин, погода  хорошая  сегодня  какая, - сказал  он, чтоб  поменять  тему  разговора. – Еще  недолго  продержится. Скоро  осень. Может, купаться  как-нибудь  сходим?
- О, давайте! Пойдем! – обрадовался  Серега.
Но  Лена  менять  тему  не  спешила. Видимо, она жаждала  договорить  о  том, о  чем  она  хотела.
- О  тебе,  Макс, тоже  разговор  зашел, - продолжила  она. Макс  встрепенулся  и  навострил  уши. – Девчонки  спросили, как  у  тебя  там  дела. Они  все  тебя  хвалят. А  вот  Марина  мне  не  понравилось, что  сказала.
- И  что  же  она  сказала? – повернулся  к  Лене  Макс  и  едко  улыбнулся.
- Она  про  тебя  сказала, типа: «Да  он  еще  маленький. Да  и  выглядит,  как  пацан, а  не  как  мужик. И  дурачится  вечно,  как  дите  малое. Хоть  бы  был  посерьезней».
- Так  и  сказала? – мрачно  осведомился  Макс.
- Да.
                - Да? – Макс  сощурил  глаза. – А  ей,  значит,  мужиков  подавай. Посмотрим. Я  это  запомню.

На  следующий  день  Макс  сделал  то, что  помогло  ему  поставить  точку  во  всей  этой  истории,  и   раз  и  навсегда  заставило  его  сердце  успокоиться.
 Он  подозвал  к  себе  Леху  и, заговорщически  подмигнув, сказал:
- Хочешь, над  девчонками  прикольнемся?
- Конечно! Еще  бы! – обрадовался  тот. – А  как?
- Ща  узнаешь.
Макс  вытащил  из-за  спины  небольшую  коробку  из-под  конфет  и  открыл  ее. Внутри  сидел  огромный  черный  таракан.
- Понял? – усмехнулся  он.
- Ха. Еще  бы! Пойдем.
Макс  направился  прямиком  в  цех  Марины, Леха  последовал  за  ним.
- Привет! – весело  поприветствовал  он  девчонок.
- Здорово, Максимка! – обрадовались  те. – С  чем  пожаловал? И  друга  привел!
- Да  так, пообщаться. Соскучился, - проговорил Макс.
- А-а, понятно.
- А  ты, Марин, чего  такая  груженая? – осведомился  Макс  у  нее. – Поздороваться  не  хочешь?
«Или  я  слишком  маленький для  тебя?» - пронеслось  у него в  голове.
- Ой, привет, Максим, - неестественно  радостным  голосом  произнесла  она.
- А  у  нас  тебе  подарок. Хочешь? – улыбнулся  Макс.
- Ой, да, конечно, - на  этот  раз  Марина  обрадовалась  по-настоящему.
- Вот, - Макс  достал  из-за  спины  коробку  и  выставил  ее  перед  носом  Марины, положив  руку  на  крышку  и  приготовившись  открывать.
Марина  с  широкой  улыбкой  на  лице  и  большим  любопытством  в  глазах  доверчиво  потянулась  к  коробке, чтоб  засунуть  туда  свой  нос. И  тут  Макс  открыл  ее.
- А-а-а-а!!! – раздалось  на  всю  фабрику. Марина  подскочила  так, как  будто  ее  только  что  ошпарили  кипятком. Она  начала  прыгать, крутиться, махать  руками  и  вопить  от  ужаса. А  пацаны  принялись  истошно  хохотать.
- Дураки, что  ли?! – орала  она. – Совсем  придурки!! Убирайте  его  отсюда! Идиоты! Убирайте! Быстрей!
- Да  ладно, чего  ты  так  орешь? – проговорил  Макс. – Подумаешь, зверушку  испугалась. Сколько  экспрессии. Ты  бы  сейчас  видела  себя  со  стороны.
- Да  пошел  ты! Придурок! Два  придурка!
- А  ты  себя  больно  умной  считаешь? – усмехнулся  Макс. – Любовь  на  деньги  не  меняют, - добавил  он  вдруг.
- Уж  молчал  бы  лучше, ДЕРЕВЯННЫЙ ЯЗЫК, - ухмыльнулась  в  свою  очередь  Марина, глядя  на  него.
Макс  остолбенел  и  на  мгновение  потерял  дар  речи, не  найдясь, что  сказать. Не  думал  он, что  кто-то  еще  вспомнит  ОБ  ЭТОМ. Тем  более  по  прошествии времени.
«Х, подколола, - подумал  он. – Жестоко, однако. Хорошо  опозорила. Надо  же, какая  сволочь  оказалась».
- Уходите  и  забирайте  ЭТО  с  собой! – прокричала  Марина, не  дожидаясь  ответа.
- Да  мы  и  так  собирались  уходить, - сказал  Макс. – Спасибо  за  шоу. Повеселила. Было  прикольно.
И  они  вышли. Девчонки  даже  сказать  ничего  на  это  не  успели. А  только  проводили  их  удивленными  взглядами. Потом  кто-то  из  них, видимо, придя  в  себя, начал  смеяться.
«Съела? – подумал  про  себя  Макс, довольно  ухмыляясь, – Получи!»
Через  неделю  Марина  уволилась. Судя  по  слухам,  богатый  жених  пристроил  ее  на  какую-то  денежную  работу. И  Макс  больше  никогда   не  видел  ее.


                . . .


Пока  Макс  веселился  и  ко  всему  относился  спустя  рукава, он  и  сам  не  заметил, как  лето  подошло  к  концу. Чего  он  ожидал? Что  праздник  будет  длиться вечно?  К  хорошему  быстро  привыкаешь. Но  ведь всему  рано  или  поздно  приходит  конец.
А  Макс  привык  к  общению, привык  быть  не  один, привык  быть  окруженным  людьми  и  находиться   в  центре  внимания. Оказывается, не  такой  он  и  отшельник, каким  считал  себя  раньше. Или  каким  пытался  казаться  остальным  в  прошлой  своей  жизни.
Макс  остро  почувствовал,  что  не  вынесет  ни  дня  одиночества,  когда  осознал вдруг, что  созданный  им  за  это  время  мир  рушится. С  ужасом  и  страхом  в  душе  он  понял, что  снова  обречен  вернуться  к  своей  старой  скучной  серой  мрачной  жизни, наполненной  тяжкими  раздумьями  о  смысле  бытия  и  лишенной  красок  и  радости, ощущения  счастья. А  за  это  лето  он  узнал, что  это  такое. Он  узнал, что  такое  быть  счастливым. Он познал ЛИЧНОЕ счастье.
Что  же  произошло, что  заставило  его  вновь  вернуться  к  старым  мыслям?
Макс  знал, что  Лена, Катя  и  Сергей  уйдут  по  окончании  лета  с  фабрики, ведь  им  предстояла  учеба. Но  две  вещи  стали  для  Макса  действительно  неожиданностью.
Однажды  Света  проспала  и  пришла  на  работу на  полчаса  позже. И  Раиса, с  огромным  удовольствием, поспешила  уволить  ее. А  Леха, не  выдержав  каждодневных  скандалов  и  пререканий  с  мастершей, принял решение перевестись  в грузчики.
И  Макс  снова  остался  один.
Нет, они, конечно,   продолжали  общаться, созванивались, но  все  это  было  уже  не  то. Ведь  каникулы  закончились, и  теперь  каждый  из  них был  занят  своим   делом. Только  Макс  никак  не  мог  успокоиться  и  уяснить  себе, что  лето  рано  или  поздно  ДОЛЖНО  было  закончиться! Что  ЭТО  ВСЕ,    естественно,  не  могло  продолжаться  вечно, и  снова  когда-то  должны  были  наступить   обычные  суровые будни.
Место  веселой  компании  на  линии  заняли  какие-то  новые  парни  сомнительного  вида. Каждый  день  от  них  жутко  несло  перегаром. Они  постоянно  приходили  позже, чем  надо  было, потому  что  жили  далеко  от  работы, и  при  этом  никто  из  мастеров  им  и  слова  на  это  не  говорил. Они  совсем  не  общались  с  Максом, да  и  у  него  большого  желания  заводить  с ними  знакомства  не  было. Они  достаточно  лениво  выполняли  свои  обязанности, постоянно  бегали  покурить, и  навешивали  на  Макса  основную  часть  работы.
Макс  начал  снова  впадать  в  депрессии. Отношения  с  начальством  не  ладились  совершенно. Они  теперь  не  боялись, что  некому  будет  его  заменить, потому  ужасно  зажимали, унижали, грубили, придирались  и   то  и  дело  грозились  ему  увольнением.
Макс  почувствовал  себя  загнанным  зверем. Вначале  он  еще  как-то  пытался  сдерживать  свои  чувства, помня  о  плате  за  институт, но  вскоре  забил  на  все   и  начал  позволять  себе  то  же, что  и  раньше – высказывать  свое  мнение  вслух, кричать  и  ругаться.
Да  и  все  остальные  фабричные  товарищи  начали  вдруг  казаться  ему  чужими  далекими  людьми. Как  будто  отношение    друг  к  другу  у  них  мгновенно  поменялось. Все  девчонки  отдалились  от  Макса. А, может, это  он  сам  начал  отдаляться  от  всех. Он  уже  не  сдерживал  себя. Грубил  и  срывался на любого, если  что  было  не  по  нему.
Каждый  день  Макс  через  силу  плелся  на  работу. Он  испытывал  ужасное  состояние  безысходности  вплоть до  тошноты. Входя  в  родной  цех, его  буквально  воротило  от  знакомого  до  боли  вида. Он  видеть  уже  не  мог  ни  эту  аппаратуру, ни  эти  сырки, ни  эти  коробки, ни  этих  людей…  Ничего! А  больше  всего  он  начал  ненавидеть  лестницу – ту, по  которой  каждый  день  должен  был  подниматься  в  свой  цех.
Он  очень  уставал, ведь  новые  ребята  не  щадили  его. Он  работал  из  последних  сил. Снова  начались  головные  боли  и  кровотечения  из  носа. Снова  возвращался  Макс  домой  разбитый  и  изнеможенный. И  снова, как  и  прежде, страшно  начало  болеть  все  тело.
Максу  казалось, что  он  умирает. Что  еще  чуть-чуть, и  он  однажды  не  поднимется  по  ступеням  в  свой  цех, а  упадет замертво  прямо  там, на  лестнице.
Однажды  даже  случилось  такое: он, с  трудом  поднявшись  с  утра  на  работу, еле  доплелся  до  фабрики, дошел  до  лестницы, сделал  первый  шаг  на  ступеньку  и  понял, что  идти  дальше  не  может. Просто  НЕ  МОЖЕТ! И  не  потому, что  лень, а  чисто  физически  не  может  сделать  над  собой  усилие, чтоб  напрячь  ноги  и  заставить  себя  подняться  по  лестнице. Так  он  простоял  минут  пять, опустив  голову  вниз, опершись  ладонями  о  колени  и  тяжело  дыша. В  эту  минуту  ему  страшно  хотелось  плакать. Такое  отчаяние  овладело  им!
 Да  и  еще  постоянное  моральное  давление, которое  на  него  оказывали  все  вокруг, твердя  ему  о его  «плохой»  работе. Все, что  происходило, казалось  ему  невыносимой  адской  мукой. Макс  знал, что  ТАК  долго  он  не  выдержит.

Тот  день  выдался  особенно  отвратительный. Он  был  ужасен  во  всех  отношениях. Макс  абсолютно  ничего  не  успевал  и  переругался  за  полдня  со  всеми  мастерами.
Макс постоянно  вспоминая, КАК  ЖЕ  ХОРОШО  было  еще  буквально  месяц  назад,  и  до  сих  пор  не  мог  сопоставить  себя  с  той  реальностью, в которой он оказался  теперь. Как  же  так?! Ведь  так  не  бывает! Еще  недавно  он  жил  и  радовался, а  теперь  испытывал  лишь  невыносимые  муки. ВСЕ, и  вдруг  НИЧЕГО. Нет, так  жить  дальше  он  не  мог.
Макс, на  удивление   полупьяных  парней, которые  теперь  работали  вместе  с  ним, остановил свою работу, плюнул  и  пошел  на  улицу – вдохнуть  глоток  свежего  воздуха  и  немного  расслабиться. И неожиданно стал свидетелем такой картины. На  улице  в  кружок  собрались  мастера  и  о  чем-то  совещались. Макс  прижался  к  стене, чтоб  его  не  было  видно, и  напряг  слух.
- Начальница  не  хочет  его  увольнять. Да  и  директору  он  нравится. Что  делать? – говорила  Раиса.
- Но  так  дальше  нельзя. Он  нам  тут  всю  кровь  портит, какой-то  сопляк  малолетний, – говорила  другая мастерша.
- Точно. Мы  тут  ТАК  давно  работаем, у  нас  тут  свои  правила  и  порядки  сложились, как  хотим, так  работу  и  обустраиваем. А  тут  приперся,  и  будет  нас  еще  учить, как  нам  со  своими  рабочими  обращаться! Ишь,  чего  вздумал! Умник  какой! – вторила  третья. – От  горшка  три  вершка!
- Да  он  ведь  совсем  не  хочет  подчиняться и  делает только так, как  ЕМУ  надо! Это  просто  возмутительно! Да  еще  и  грубит   и  огрызается, если  ему  чего  скажешь! Не  нравятся  ему,  видите  ли, наши  порядки! Да  если  на  этих  безмозглых  не  проорешься  как  следует, они  и  работать  нормально  не  будут! А  лишаю  премии, так  по  заслугам! Мучаю, видите  ли, девочек  маленьких  с  бабушками! Так  работать, а  не  стоять  пришли! Никто  и  не  говорил, что  у  нас  тут  работа  легкая! Мне  еще  смеет  высказывать, что  я, видите  ли, не  работаю! Так  я  мастер! С  какой  стати  мне  надрываться! Не  чернорабочая  какая! Хватит, отпахала  уже! Пускай  теперь  другие  помучаются! Пускай  сами  там  все  делать  успевают!– возмущалась  Раиса.
- Правильно, правильно! И  что  с  ним  делать? Надоел  ведь, собака! Как  кость  в  горле. Всю  лафу  нам  тут  портит. Маленький, а  столько  ведь  проблем  от  него.  И  ничто  его  не  берет! Никакой  управы  на  него  нет!
- Да! Что  же  придумать, чтоб   вышвырнуть его отсюда? Тоже  мне, незаменимый  работник  какой! Возомнил о себе!
- Давайте  все  вместе  подойдем  к  Инне  Сергеевне  и  заявим, что  мы  против  того, чтоб  он  оставался  на  нашей  фабрике. Что  мы  ВСЕ  против.
- Народу  он  нравится. Защитник  ведь  выискался. Типа, помогает  всем. Х! Вдруг  еще  защищать  его  пойдут!
- Ну  и  что. Хоть  попытаемся. Пойдемте  к  Инне  Сергеевне!
 И  толпа  мастеров  удалилась.
Макс  стоял  как  в  трансе. Он  не  знал, смеяться  ли  ему  либо  плакать. Ведь  он  понял, о  ком  все   это  время  шла  речь! Неужели  он  действительно  для  них  такая  заноза, от  которой  они  так  стремятся  избавиться?
Надо  же, какая  честь! ВСЕ  мастера  тайком  собрались  по  поводу  его  кандидатуры. Макс  даже  на  мгновение  почувствовал  себя  важной  птицей  и  ощутил  какую-то  долю  гордости. Как  же  ему  так  удалось! Он  в  центре  всеобщего  внимания!
 Макс  усмехнулся  и  тут  разразился  хохотом.
Вдоволь  насмеявшись, он  успокоился  и  призадумался. Ведь  они  его  НЕНАВИДЯТ! Они  сделали  его  жизнь  на  фабрике  невыносимой! Они  взяли  ему  в  помощники  алкашей, за  которых  он  выполняет  всю  работу! Они  лишили  его  всего  его  окружения, его  друзей! Они  просто  медленно, но  верно, копают  под  него, травят, лишают сил, чтоб  привести  в  отчаяние  и  сломать. Теперь  он  это  видел  ясно. А все потому, что напрямую нет у них полномочий избавиться от него. Слишком сильная у него крыша.
Макс  сузил  глаза  и  решительным  шагом  направился  в  отдел  кадров.
- Так, ты  чего  сюда  пришел? – спросила  сидящая  там  женщина, Ольга. Это  была  не  та  злыдня, которая  в  свое  время  принимала  Макса  на  работу. Та  пошла  на  повышение. Эта  работала  тут  уже  около  года  и  не  понаслышке  знала  о  Максе. Он  всегда  при  встрече  здоровался  и  улыбался  ей. А  как-то  выпросил, чтоб  она  завела  ему  трудовую  книжку. Ведь  очень  многие  на  этой  фабрике  работали  без  оной, нелегально.
Макс  сел  на  стул  и  нервно  заелозил.
- Я  увольняюсь, - заявил  он.
- Что?! – удивилась  Ольга.
- Я  все  обдумал  и  решил, - чуть  не  со  слезами  на  глазах  произнес  Макс. – Я  так  больше  не  могу.
- Я  тебя  не  уволю, - спокойно  сказала  Ольга.
- Почему? – удивился  Макс.
- Потому  что.
- Но  меня  все  равно  сегодня  уволят. ОНИ  пошли  к  Инне  Сергеевне.
- Нет, не  уволят.
- Как  так?
- Макс, я  ВСЕ  знаю.
- ВСЕ?
- Да, все. Только  что  перед  тобой  пришла  увольняться  девочка  Настя. Помнишь  такую?
Конечно, Макс, помнил. И  не  только  помнил, но  и  хорошо  знал  ее. Это  была та  девушка, у  которой  как-то  болел  живот, и  Раиса  поставила  ее  на  самую  тяжелую  работу. А  Макс  сделал  попытку   помочь  ей  и  защитить.
- Да, помню, - сказал  Макс.
- В  общем, она  ОБО  ВСЕМ  мне  перед  увольнением  рассказала.
- Вообще  ОБО  ВСЕМ?
- Да.
- И  об  оскорблениях, и  об  издевательствах, о  неуважении,  и  о  том, как  мучают  рабочих…
- Да, да, да! ВООБЩЕ  ОБО  ВСЕМ! И  о  тебе. Как  к  тебе  относятся  мастера  и  как  тебе  достается.
- Ну  и  что, в  принципе, что  она  это  вам  рассказала?
- Макс, ИХ  НАКАЖУТ.
- Что? Как  это? Как  их  можно  наказать, они  же  начальство!
- Х! Есть  кто-то  и  повыше  их, как  ты  думаешь? Так  что  иди  спокойно  работать  дальше  и  не  думай  ни  о  каком  увольнении. Мы  с  ними  разберемся.
- Че, правда?
Макс  глупо  моргал  глазами  и  не  верил  ушам.
- Да, да! Иди, работай. Завтра  все  будет  по-другому, - улыбнулась  Ольга. – Только  все  же  старайся  сдерживать  эмоции  и  не  лезь  лишний  раз  на  рожон.
Макс  ничего  не  сказал и в  состоянии  недоумения, с  ужасно  удивленным  лицом, отправился  назад.
Когда  на  следующий  день  Макс  вышел  на  работу, он  не  узнал  свою  фабрику. Все, кто  когда-то  унижал, оскорблял  и  подавлял  его, теперь  сидели  тише  воды  ниже  травы. Они  молчали  и  боялись  сказать  ему  лишнее  слово.
Парни, работавшие  вместе  с  ним, почти  ни  разу  не  сходили  покурить  за  весь  день, а  старательно  пытались  выполнять  свои  обязанности. А  что  стало  самой  приятной  неожиданностью, это  то, что  Раиса  при  встрече  с  Максом  ПОЗДОРОВАЛАСЬ, да  еще  и  два  раза, при  этом  скроив   на  лице  некое  подобие  улыбки. Весь  день  она  называла  его  «Максимочка», а  если  что-то  надо  было  заставить  его  делать, говорила  «пожалуйста».
Макс  минут  на  пять  заперся  в  туалете  и,  не  переставая,  хохотал. Ему  бы  очень  хотелось  знать, что  же  такое  произошло  вчера, после  окончания  рабочей  смены! Увидеть это воочию!
Их взбучили, и  взбучили ЗА  НЕГО!
«Пропесочили  по-полной», - довольно  смеялся  Макс  про  себя.

Наверно, вот  только  ради  ОДНОГО  ЭТОГО  дня  и  стоило  жить  и  работать  на  этой  фабрике  больше  года! Столько  мучиться, бороться, страдать, но  снова  бороться! Стоило  все  это   испытать  и  пережить! Этот  день  стал  для  Макса  днем  Торжества  Справедливости.

Конечно, все  это  не  продлилось  долго. Спустя  пару  недель  мастера  постепенно  стали  забывать  о  правилах  приличия,  и  снова  все  потихоньку  начало  возвращаться  на  свои  места. Опять  начались  крики, ругань, угрозы, оскорбления… Макс  уже  не  обращал  ни  на  что  внимания. Он  жил  как  будто  в  забытьи. А  все, что  происходило  вокруг, происходило  будто  бы  во  сне.

                ***

Это  был  день  зарплаты. За  остатками  денег  сегодня  должны  были  прийти  все  друзья  Макса. У  них  намечалась  последняя, самая  большая, масштабная  гулянка. Она  должна  была  стать  как  бы  «завершением  духа  лета», после  чего  все  намеревались  уйти  с  головой  в  свои  дела  и  проблемы.
Так  и  случилось. Они  устроили  великий  праздник, растратив  чуть  ли  не  все  свои  сбережения. Даже  и  Макс  на  сей  раз  не  поскупился.
«Все, в  последний  раз  трачу  деньги  на  спиртное, - подумал  он. – Теперь  буду  только  старательно  работать  и  откладывать  все  свои  сбережения  на  институт».
Так как  на  улице  было  бабье  лето,  и  пока  еще  держалась  хорошая  погода, ребята  прогуляли  всю  ночь, и  вернулись  домой  только  под  утро.
Они  очень  тепло, чуть  ли  не  со  слезами  на  глазах, распрощались  друг  с  другом, обещали  не  забывать, созваниваться  и  встречаться, когда  выдастся  свободное  время. Так  завершился  «праздник  жизни»  Макса.
Не  стоит  говорить, в  каком  состоянии  пришел  Макс  на  следующий  день  на  работу. Он  еще  не  до  конца  успел  отойти  от  прошлой  ночи, и  теперь  плохо  соображал  и, вообще, его  мало  что  волновало.
Самочувствие  было  ужасное, а  тут  еще  прибежала  Раиса  в  своем  репертуаре. На  этот  раз  ей  показалось, что  Макс  недостаточно  хорошо  приклеивает  этикетки  на  коробки,  и  она  не  преминула  ему об этом сообщить.
- Да  что  Вы  все  ко  мне  лезете? Отстаньте  от  меня! И  так  тошно! – не  выдержал  Макс, произнеся  это  досадным  тоном.
- Что? Так,  значит,  ты  не  будешь  делать  так, как  Я  сказала? – взъелась  Раиса.
Макс  устало  посмотрел  ей  в  глаза  и  выпалил:
- Нет!
- Ну,  хорошо.
Она  ушла. А  через  полчаса  к  Максу  подошла  Инна  Сергеевна  и  заявила:
- Макс, извини, но  мы  тебя  увольняем.
- Что? За  что? – удивился  Макс.
- Это  слишком  далеко  зашло. Ты  не  слушаешься. Не  хочешь  работать  так, как  говорит  тебе  мастер. Я  это  все  терпела. Но  теперь  нам  надоело. Так  что  до  свидания, - сказала  начальница.
Макс  криво  усмехнулся.
- Х, не  слушаюсь?
Он  хотел  что-то  сказать, потом  передумал, махнул  рукой, помолчал  немного  и  равнодушно  произнес:
- Хорошо. Что, и  доработать  сегодня  нельзя?
- Нет. Ты  сейчас  же  собираешься  и  уходишь. На  счет  зарплаты  звони,  узнавай, - ответила  Инна  Сергеевна.
- Ладно. Пускай  так.
Макс  оставил  линию, снял  халат  и  пошел  собираться. По  дороге  он  встретил  довольно  ухмыляющуюся  Раису. Макс  остановился, посмотрел  на  нее  и  с  усмешкой  на  лице  сказал:
- Ну  что, добились? Рады? Наверно, напьетесь  сегодня  от  счастья! Ваша  мечта  исполнилась.
Она  ничего  не  говорила, только  смотрела  ему  в  глаза  и  слегка  лыбилась.
- А,  может, вместе  сегодня  отметим? Давайте,  я  Вас  после  работы  встречу  и  бухнем  вдвоем, а? – усмехнулся  он.
В  глазах  Раисы  вдруг промелькнуло какое-то  беспокойство. Но  Макс  не  стал  зацикливаться  на  этом, и  прошел  мимо. Ужасно  хотелось  плакать, но  он  сдерживал  себя.
- Что  ж  ты, Макс, не  надо  было  снова  с  ними  связываться, - сказала  ему  Ольга, когда он  пришел  в  отдел  кадров. – Теперь  уже  я  ничем  не  смогу  помочь  тебе. Я  же  говорила  тебе  сдерживаться.
- И  не  надо. Я  сам  хочу  уйти, - произнес  Макс, еле  сдерживая  слезы.
- Жаль. Ты  ведь  хорошо  работал. И  куда  теперь  пойдешь? Где  работу  искать  будешь?
- Не  знаю  пока. Потом  разберусь. Я  устал  здесь  быть.
- Но  вот  зря  ты  так  поступил.  Зачем  Раисе  угрожал?
- Чего?! Когда  это  я  ей  угрожал?!
- Она  в  страхе  прибежала  ко  мне  и  сказала, что  ты  обещал  встретить  ее  после  работы  и  набить  ей  морду.
Макс, забыв  о  подкатившем  к  горлу  комке, захохотал.
- Чего? – смеялся  он. – Да  я  ей  выпить  предлагал! Мое  увольнение  отметить! Она  все  не  так  поняла!
- Ну,  вот  видишь. Ты  что-то  говоришь, а  люди  тебя  не  понимают. Отсюда  и  все   недопонимания. Надо  быть  осторожней  со  словами, - сказала  Ольга. – В  следующий  раз  будь  аккуратней  прежде, чем  что-то  сказать.
- Не  важно. Меня  не  из-за  этого  уволили, - буркнул  Макс.
- А  из-за  чего  же? – посмотрела  на  него  Ольга. – Именно  из-за  этого. Слишком  много  говорил. Этого  никто  нигде  не  любит.
Позже  Макс  узнал, как  все  произошло. Раиса  добилась  его  увольнения  таким  способом: она  подкараулила  директора   во  время  его  каждодневного  пятиминутного обхода  фабрики  и  поставила  ему  ультиматум. Мол, или  уходит  он, или  тогда  увольняюсь  Я! Конечно, директору  ничего  не  оставалось, как  согласиться  на  увольнение  Макса. Ведь  такой  «ценный  работник», как  Раиса, был  на  фабрике  просто  незаменим.
Спустя  полчаса  уже  вся  фабрика  знала  о  том, что  Макса  уволили. Некоторые  подходили  к  нему, расспрашивали, что  произошло. Другие  ехидно  посмеивались  и  говорили:
- Добился, наконец? Ну, сам  виноват! Нефиг  было  выпендриваться!
Причем  многие  из  них  были  те, кому  Макс  помогал  в  свое  время, и  он  считал  их  своими  друзьями.
Третьи сокрушались:
- Жалко. Ты  хороший  парень, хорошо  работал. Не  знаем, че  им  там  все  не  так  и  не  этак. Дураки. 
Были и те, кто не имел определенного  мнения, потому  что  их  слова  звучали  так:
- Ну, как  вышло, так  и  вышло. Что  теперь  поделаешь?
Внимательно  выслушав  всех, Макс,  вдруг,  не  выдержал.
- И  что, никто  из  вас  не  хочет  пойти  отстоять  меня  перед  начальством?! Сказать, что  вы  не  согласны  с  моим  увольнением? Попросить  их  оставить  меня? – воззвал  он  к  окружающим. И  тут  же  пожалел  о  том, что сделал  это.
- Извини, Макс, но  у  нас  и  так  много  проблем. Мы  не  будем  связываться, - сказали  ему.
- Но  мы  же  были  друзьями! Я  думал, что  вы  мои  друзья! – отчаянно  замотал  головой  Макс  по  сторонам, пытаясь  найти  хоть  одного  союзника.
- Извини, Макс, но  мы  сюда  работать, а  не  дружить  пришли, - был  ответ.
И  эту  фразу  Макс  запомнил  навсегда. Как  завершение  своего  пребывания  на  фабрике.



                ***


Это была очередная  суровая  истина, с  которой  пришлось  столкнуться  Максу  на  своем  жизненном  пути. На  пути, который, по  сути, только  начинался. Максу  же  казалось теперь, что  он  живет  уже  вечность. Что  ЗНАЕТ  этот  мир  и  многое  повидал.
Быть  может, это  было  связано  с  тем  опытом, который  он  получил  на  фабрике. И,  прежде  всего, с  ОПЫТОМ  ОБЩЕНИЯ. Теперь  он  знал, КАКИЕ  по  своей  сути  люди  и  чего  от  них  ожидать. Наивная  детская  доверчивость  искоренилась  в  нем раз и навсегда. Остался  лишь  скептичный  циник, который  вырос, возмужал  и  теперь  просился  наружу.
То, как  с  ним  поступили  на  фабрике, Макс  не  мог  ни  забыть, ни  простить. Это  острой  болью  отражалось  во  всем  его  существе. Он  чувствовал  себя  униженным, сломленным  и  раздавленным. А, главное, его  постигло  огромное  разочарование, как  в  жизни, так  и  в  людях.
А  зло  опять  победило. Ну  почему  всегда  так? Ну  почему  он  не  ушел  тогда, когда  сам  хотел  этого?!
«Вот   ТАК  они  поступили  со  мной! – думал  он  про  себя. – Ну,  надо  же! Я  так  старался! Я  столько  для  вас  сделал! Значит, все  было  впустую? Я  уйду, а  они  останутся  в  своей  дыре, в  этом  своем  жестоком  маленьком  мирке, где  и  самые  хорошие  люди  превращаются  в  животных? И  снова  все  будет  по- старому? Так, как  было  до  меня? Значит, я  старался, боролся  и  страдал  все  это  время  напрасно?» - такие  мысли  не  покидали  его  ни  на  минуту.
Вообще, жизнь  Макса  потеряла  всякий  смысл. Целыми  днями  он  сидел  дома. Он  как  будто  был  выбит  из  колеи  и  теперь  находился  в  некой  прострации, не  зная, что  предпринять  дальше. Жизненные  ориентиры  были  потеряны. Не  осталось, по  сути,   ничего – ни  работы, ни  друзей, ни  мечты.
Он  вернулся  к  тому, с  чего  и  начал. С  одной  только  разницей: у  него  больше  не  было  ЦЕЛИ  и  стремления  к  чему-либо,  и  он  разучился  ВЕРИТЬ  в  свои  собственные  силы.
Сломленный, несчастный, эмоционально  нездоровый  восемнадцатилетний  старик. Целыми  днями  он  молчал  и  ходил  по  квартире  с  отрешенным  взглядом. Наверно, надо  было  что-то  предпринять, начать  искать  новую  работу, делать  хоть  что-нибудь. Но  Макс  не  мог. Да  и  не  хотел.
Почти  только  месяц  после  увольнения  он  отсыпался  после  этой  фабрики, приводя  свое  физическое  состояние  в  порядок. Вот  только  душу  вылечить  ему  так  и  не  удалось. С  каждым  днем  она  начинала  болеть    все  сильней. А  бороться  с  этим  состоянием  Макс  не  умел.
Он  попытался  было  чем-то  заняться, снова  взять  в  руки  учебник  по  английскому, попробовать  привести  свои  знания  в  порядок. Но  это  больше  не  радовало  его. Оказывается, он  больше  НЕ  ХОТЕЛ  быть  гидом. И  только  сейчас  понял  это. С  горькой  досадой  Макс  отшвырнул  книгу  в  сторону.
Тогда  кем  же  он  хотел  бы  быть? Чем  же  он  хотел  бы  теперь  заниматься? Не  сделал  вовремя  то, о  чем  мечтал  всю  жизнь, и  вот  однажды  мечта  потеряла  свою  ценность.
Макс  будто  бы  стоял  на  краю  пропасти, не  решаясь  сделать  шаг  ни  в  одну  сторону. То  ли  ему  броситься  с  обрыва, то  ли  начать  все  заново  и  ступить  на  твердую  почву.
Но  для  того, чтобы  начать  менять  свою жизнь  к  лучшему,  нужно  было  выбраться  из  аврала. А  исцелить  свою  покалеченную  психику  было  совсем  не  просто.
Он  хорошо  сознавал, что  теперь  матери  приходится  работать  одной,  тащить  их, да  и  еще  оплачивать  его  институт. Макса  страшно  мучила  совесть, ежедневно  он  дергал  на  себе  волосы  и  ходил  по  комнате  кругами, нервно  кусая  губы.   Но  он  совсем  пал  духом  от  нежелания  что-либо  делать.  Предпринять  какие-либо  действия – на  это  силы  были  мертвы.
«Совсем  я  деградировал  за  этот  год. Вырос  или  деградировал? Сам  не  знаю. Кажется, я  вообще  схожу  с  ума, - думал  он. -  Если  ничего  в  ближайшее  время  не  произойдет, то  рехнусь. Чувствую  себя  пациентом  дурки. Звереныш».

Таким  образом,  прошло  месяца  два. Теперь  Макс  не  просто  не  мог, он  уже  обленился  и  не  хотел  работать. Знал, что  надо. Но  не  хотел. Целыми  днями  он  бродил  по  комнате  или  лежал  на  кровати, подавленный  своими  тяжкими  мыслями. Жизнь  начала  казаться  бессмысленной  и  бесполезной  штукой, а  вовсе  не  ценным  даром, как  утверждали  все  вокруг.
Все  чаще  и  чаще  Макс  начал думать  о  том, что  не  хочет  жить  дальше. Что  лучше  б   вообще  ему было не  рождаться. Что  все  люди  ЖИВУТ, а  он  один только  МУЧАЕТСЯ. Вот  случилось  бы  так, чтоб, раз, и  его  мгновенно  не  стало. Тогда   бы  с  жизнью  закончились  и  все  его  мучения.
«Жить  не  хочу, жить  не  хочу, жить  не  хочу…»- думал  Макс, лежа  на  кровати  и  тупо  уставившись  в  потолок. Так  он  мог  лежать  часами.
Потом  он  вставал, садился   за  компьютер  и  сидел  перед  его  мертвым  пустым  экраном.
«Даже  никто  не  придет  и  не  поможет! Никто  не  спасет  меня! Никому  я  не  нужен, - мучил  Макс  сам  себя  своими  мыслями. - Хоть  бы  случилось  в  моей  жизни  чудо. Пришел  бы  кто-нибудь  и  меня  спас. Вытащил  бы, помог. Сделал  так, чтоб  у  меня  все  получилось. Или  произошло  бы  чего-нибудь  такое, от  чего  я  бы  разбогател  или  попал  в  нужную  стезю. У  меня  САМОГО  ничего  не  получится. Остается  ждать  и  надеется, что  когда-нибудь  моя  жизнь  наладится  сама  собой. Иначе  я  так  долго  не  выдержу. Не  стану  жить, если  ничего  не  наладится».
Всякий  раз, пребывая  в  раздумьях, Макс  тяжело  дышал, сопел, сжимал  голову  ладонями  и  скалил  зубы. Ему  ужасно  хотелось  заплакать, почувствовать  себя  несчастным, дать  волю  эмоциям. Но  это  у  него  не  получалось.
Макс  сделался  замкнут. Совсем  перестал  общаться  и  советоваться  с  мамой, делиться  с  ней  своими  переживаниями. Может, все  дело  в  том, что  ему  было  стыдно  перед  ней, стыдно  просто  смотреть  ей  в глаза. Может, не  хотел  расстраивать  ее  своими  проблемами  и  делать  еще  хуже, чем  есть. А, может, он  стал  настолько  загружен, так  глубоко  ушел  в  себя, что  просто  не  смог  бы  услышать, что  говорят  ему  окружающие. Этакий  зомби-человек  с  болезненным  взглядом  и  не  по-детски  серьезным  лицом.
Да, больно, когда  рушатся  мосты  и  разбиваются  грезы. Наверно, надо  иметь  силы, много сил, чтоб  идти   наперекор  судьбе, преодолевать  все  невзгоды  и  неудачи, вот  тогда,  в  конце   пути,  может,  и  ждет  награда – счастье. Но  Макс  отнюдь  не  обладал  этой силой. Дух  его  был  сломлен, крылья  обрублены, а  новые  взамен  утраченных  уже  не  росли.
Зачем  он  не  начал  свой  путь  к  счастью  сразу, когда  находился  еще  в  том  нежном  возрасте, когда  слепо  веришь  в  мечту?  Зачем   полез  в  этот  серый  мрачный  мир  взрослых, который  называется  еще  быт,  и  в  который  не  стоит  надолго  попадать  неокрепшему  детскому  существу? И  уж,  тем  более, вживаться  в  него, как  это  сделал  Макс. Он  увидел  все  то, с  чем  должен  был  столкнуться   через  много  лет  вперед, уже  сейчас, на  самых  зачатках  своего  жизненного  пути. И  не  сумел  справиться. Просто  сломался  в  бесполезных  наивных  попытках    изменить  мир  к  лучшему.
Теперь  лишь  гнетущие  воспоминания  терзали  его  каждый  день,  да  неотвязная  мысль, что  его жестоко  унизили. Будь  Макс  постарше, он  бы  уже  так  серьезно  не  отреагировал  на  случившееся, а  ко  всему  отнесся  спокойней. Но  СЕЙЧАС  он  не  мог  по-другому.
Больше  всего  Макса  убивало  ощущение  ОДИНОЧЕСТВА. За  все  эти  два  месяца  НИКТО  не  вспомнил  о  нем  и  ни  разу  не  позвонил. Даже  его  старый  приятель  Ромка. Как  будто  он  мгновенно  сделался  всем  ненужен. И  именно  тогда, когда  ему,  как  нельзя,  требовалась  чья-то  помощь.  Но  при  этом  сам  он  первым никому звонить не  хотел.
«Мне  плохо, и  никто  мне  не  поможет, - думал  он, лежа  на   кровати. – Я  абсолютно  один  в  этом  мире. Одиночество  смерти  подобно. Одиночество – это  постепенная  Смерть. Это  паук, медленно, мучительно  медленно,  оплетающий  паутиной  все  твое  существо: тело, мозг, душу. Яд  его  проникает  внутрь  тебя, разрушает  в  тебе  все, не  оставляет  в  тебе  ничего  человеческого. Шанса  практически  нет. Или  ты  борешься  с  ядом  и  побеждаешь  его, или  он  побеждает  тебя. И  тогда  ты  в  его  власти, и  тогда  нет  смысла  идти  дальше, нет  смысла  жить, и  тогда  ты  внутренне  умираешь. Наступает  безумие. Оно  охватывает  тебя. От  этого  нет  спасения. Это  холод. Мне  холодно. Его  лапы  пробирают  меня  до  костей. Я  чувствую, как  мурашки  бегут  по  моему  телу. Оледенение. Ты  застыл  внутри. Кто  растопит  тебя? Существует  ли  на  Земле  такой  огонь? А  нужно  ли  пытаться  бороться?  Есть  ли  смысл? Надежда  на  избавление?  Не  знаю. За  все  это  время  я  не  нашел  ответа. 
Я  подолгу  сижу  один. И  мне  ничего  не  остается, кроме  как  задумываться  о вечном. Я  все  глубже  и  глубже  проваливаюсь  в  свое  сознание, оно  затягивает  меня. Как  долго  это  будет  продолжаться? Как  долго  сознание  будет  оставаться  сознанием? А, вдруг, оно  перерастет  в  безумие, и  я  уже  не  смогу  выкарабкаться  оттуда? Безумие – лучший  способ  постичь  Истину.
Блин, никого  нет  рядом, чтоб  просто  поговорить. Кто  бы  просто  выслушал  меня. Хоть  бы  и  молча! Надо  уметь  выслушивать  человека, потому  что  иногда  это  бывает  единственным  его  спасением. Я    таких  людей  не  знаю. Разве  только  мама. Но  она  последняя, кому  я  хочу  рассказать  о  себе, потому  что  не  хочу, чтоб  она  переживала  и  жалела  меня. Ненавижу, когда  меня  жалеют. Люблю, когда  мне  сострадают… 
Блин, я  схожу  с  ума. Что  со  мной? Я  путаюсь  между  иллюзией  и   реальностью».
Такие  мысли  следовали  за  Максом  неотступно. Без  пяти  минут  это  был  пациент  дурки. И  так  продолжалось  еще  пару  месяцев. Пока  Макс  не  изнурил  себя  окончательно.

Однажды  Макс  сидел  на  кровати  и  напряженно  страдал. И  тут  его  посетила  мысль, что  жизнь  его  уже  кончена. Что  вся  она  была  в  прошлом, а  впереди  его  не  ждет  уже  ничего – одна  пустота. Что  не  будет  чуда, не  явится  никто  и  не  спасет, и  все, что  бы  он  ни  пытался  делать, все  это  не  будет  иметь  абсолютно  никаких    плодов. Он  разочаровал  себя, разочаровал  маму, подвел  всех. Что  люди  были  правы, утверждая, что  ничего  из  него  не  выйдет. Он  жалкий  ничтожный  неудачник. И  нет  смысла  продолжать  что-либо  далее.  Пришло  время  со  всем  этим  покончить.
Такими  раздумьями  Макс  довел  себя  до  отчаяния.  В  висках  вдруг  застучало, в  голове  помутилось. Он   вскочил на ноги, схватил  нож  и  побежал  в  ванную.  Выставив  перед  собой  руку, Макс  занес  над  ней  лезвие. 
Он  тяжело  дышал, сердце  его  бешено  колотилось, глаза  были   наполнены  безумием.  Он, стиснув  зубы, зарычал, и  напряг  дрожащую  в  нервном  припадке  руку  с  ножом, в  полной  решимости  опустить  ее    поперек  вены. И  на  мгновение  замер.
Рука  его  затряслась  еще  сильней, щеки  налились  кровью, болезненной гримасой исказилось лицо.  Перед  глазами  всплыло  лицо  матери, полное  страдания  и  ужаса.   
Нож  вывалился  из  руки, Макс  лихорадочно  затрясся  всем  телом, не  в  силах  сдерживать  нервные  конвульсии, и  вдруг  заревел. Он  опустился  на  пол  и  продолжал  рыдать, обхватив  голову  руками. Тело  его  содрогалось  все  сильней  и  сильней. Он, наконец, плакал. Плакал, и это невозможно было остановить.
Это  длилось  достаточно  долго. Потом  все  прекратилось. Макс  не  заметил, как  изнеможенный  и  ослабленный,  заснул  прямо  на  полу  ванной, прислонясь  спиной  к  холодной  плитке  стены.
               
             
            
                ЭПИЛОГ


Макс  шел. Длинная  широкая  дорога  простиралась  перед  ним. Вдруг  он  остановился  в  задумчивости. Дорога  разветвилась. По  одной  стороне  шла  узкая  прямая  тропинка, довольно  ровная, без  ям  и  ухабов. Другая  была  значительно  шире, но  кривая, извилистая, испещренная  горами  и  ущельями, заросшая  плотным  кустарником, ветви  которого  покрывали  острые  колючки, болезненно  впивавшиеся  в  тело.
Макс  задумался. В  какую  ему  сторону? Как  легче  добраться  до  финала?
«В  любом  случае, по  какому  пути  не  пойду, в  конце  выйду  к  одной  цели, - подумал  он  про  себя. – Так  зачем  тогда  мне  выбирать  более  сложную  дорогу, когда  быстрее  можно  добраться  туда, куда  я  иду, по  ровной  дороге?»
Макс  пожал  плечами  и  двинулся  по  узкой  тропе, не  предвещавшей  никаких  затруднений  на  своем  пути.
Долго  ему  идти, действительно, не  пришлось. Путь  был  достаточно  прост  и  однообразен. Ничего  страшного  по  дороге  не  произошло. Никто  не  пытался  помешать  ему, остановить  или  причинить  вред. Проходившие  мимо  фигуры  никак  не  реагировали  на  него. Не  было  среди  них  и  тех, кто  бы  вызвался  сопровождать  Макса. Они  не  здоровались  и  не  протягивали  руки.
Макс  быстро  достиг  конца  пути.
Он  заранее  не  знал, куда   шел  и  чего   хотел  найти  в  конце  этой  тропинки. Но  он  знал, что  идет  КУДА-ТО. И  идти  НАДО. Мысль    была  лишь  одна – обязательно  надо  двигаться  ВПЕРЕД, преодолеть  эту  дорогу  и  достичь  ее  финала.
И  вот  Макс  достиг. Тропа  обрывалась. Дальше  идти  было  уже  некуда.
Макс  остановился. Перед  ним  сидел  жалкий,  давно немолодой  уже  человек,  с  бутылкой  в  руках, сильно  кашлял  и  хрипел. Почувствовав  присутствие  Макса, он  поднял  голову. От  него  жутко  разило  перегаром. Лицо  было  страшное, обросшее, но  вместе  с  тем  несчастное  и  уставшее, а  глаза  выражали  боль  и  страдание  всего  человечества.   
Увидев  Макса, он  грустно  улыбнулся  и  проговорил:
- Молодость. Столько  надежд, столько  желаний. К  сожалению, в  жизни  не  бывает  второго  шанса.
- Ты кто? – спросил  немного  растерянный  Макс. – Зачем  я  сюда, вообще, шел? Я  что-то  искал. А  тут  ничего, кроме  тебя, нет. Не  для  того  же  я  шел, чтоб  встретить  тут  тебя!
- Именно  для  этого  ты  и  шел. А  МЕНЯ  ли  ты  хотел  увидеть  или  нет – это  ты  сам  у  себя  должен   спросить, - отрешенно  ответил  собеседник.
- Ты  несешь  какой-то  бред! – воскликнул  Макс. – Может, ты  что-то  прячешь  от  меня? Откуда  ты  здесь  взялся?
- Ты  сам  создал  меня, пока  шел  все  это  время  ко  мне  по  дороге.  Что, не  нравится  картина? Об  этом  надо  было  думать  в  начале  пути, - усмехнулся  человек.
- Чего? Да  кто  ты  такой? – осведомился  Макс, не  понимая, что  несет  этот  человек.
- Прости, Макс, мне  надо  поспать, - ответил  его  собеседник, лег  на  бок  и  захрапел. Бутылка  вывалилась  из  его рук  и  покатилась  по  земле.
- Ты  знаешь, как  меня  ЗОВУТ? Проснись! – Макс  попытался  растормошить  человека, но  все  его  попытки  были  тщетны.
- Оставь  его, - послышался  голос  у  него  за  спиной.
Макс  вздрогнул  и  испуганно  обернулся. Позади  него  стоял  статный  симпатичный  мужчина  в  дорогом  костюме. По  его  виду  было  заметно, что  он  знает  себе  цену,  и  жизнь  его,  в  основном,  удалась.
- Ему  уже  ничто  не  поможет, - сказал  он.
- Откуда  ты  знаешь? Вы  знакомы? – спросил  Макс. – Кто  он? И  кто  ТЫ  такой?
- Конечно, мы  знакомы. И  ты  его  знаешь, - спокойно  ответил  мужчина. – Мы  ВСЕ  ТРОЕ знакомы.
- Нет. В  первый  раз  его  вижу! И  тебя! – настаивал  Макс. – Может, объяснишь, что  здесь  происходит?
- Посмотри  внимательно  на  меня. И  вглядись  в  его  черты. Ты  ничего  не  замечаешь?
Макс  наклонился  над  спящим  и  пристально  начал  разглядывать  его. Потом  он  встал  и  внимательно  посмотрел  на  мужчину. И  тут  в  глазах  его  отразилось  изумление.
- Ты – это  он?! – поразился  Макс. – Не  может  быть! Но  как  же  так?  Так, значит… Это…
- Да. А  я – это  ты. Если  бы  ты  пошел  по  ДРУГОЙ  дороге. Эта  дорога – это  то, что  БЫЛО, ЕСТЬ  и  БУДЕТ, - ответил  мужчина. –  Ты  выбрал  путь, который  показался  тебе  легче. И  вот  результат. Я  прошел  ТО, ЧТО ПРОШЕЛ, и  заслужил  свое  право  на  счастье. Я  не  бежал  от  трудностей, не  падал  духом, сталкиваясь  с  неудачами,   и  не  закапывал  голову  в  песок. Я  не  жалел  себя. Я  твердо  шел  к  своей  цели, не  смотря  на  то, что  общество  пыталось  сломить  меня  и  помешать  моему  движению  вперед.  И  я  получил  то, что  получил. Я  выиграл  в  схватке  с  судьбой.
- Но  ведь  ты – это  же  тоже  я! – отчаянно  вскричал  Макс. – Значит, я  могу  еще  все  изменить?! Я  могу  стать  таким  же?! Не  все  же  еще  потеряно!
- Видишь, это  моя  рука, - сказал  мужчина, вытянув  перед  Максом  ладонь. -  Человек – сам  творец  своей  жизни. И  ВСЕ  зависит  только  от  тебя. Выбор – это  величайший  дар, который  есть  у  тебя  в  жизни.
С  этими  словами  он  развернулся  и  пошел  прочь.
- Эй, ты  куда! Постой, вернись! Не  уходи! Не  оставляй  меня  с  ним!– закричал  ему  Макс. 
- Нельзя  перепрыгнуть  с  плохого  финала  на  счастливый, - услышал  он  удаляющийся  голос. – Так  не  получится. Начни  свой  путь  с  того  места, где  остановился,   и  заслужи  свой  конец.
Макс  бросился  следом, но  перед  ним  возникла  невидимая  стена. Он  натолкнулся  на  нее  и  отлетел  в  сторону. Мужчина  на  горизонте  превратился  в  маленькую  точку  и  исчез.
Макс  поднялся, потер  ушибленную  голову, потом  опустил  руку  и  поднес  ее  к  глазам. Какое-то  время  он  стоял  молча, глядя  на  свою  ладонь. И  тут  картинка   начала  расплываться, таять, и  неожиданно  яркий  луч  солнца  ударил  ему  в  лицо, так, что  на  мгновение ослепил. Он  зажмурился  и  закрутил  головой.

Макс  открыл  глаза. Он  лежал  на  кровати, а  за  окном  сияло  радостное  солнце, столь  редкое  в  мрачные  осенние  дни. Макс  лежал  молча, наслаждаясь  этими  утренними  лучами, и  какое-то  чувство  неги  и  блаженства  охватило  его. Состояние  спокойствия  и  умиротворения, давно  позабытое  им, внезапно  растеклось  по   телу.
Сколько  же  всего  он  пропустил  за  эти  несколько  месяцев, и  сколько  МОГ  еще  пропустить! И сколько всего не успел бы еще сделать! А  это  ведь  только  НАЧАЛО  ПУТИ.

- Надо  просыпаться, - сказал  Макс  сам  себе  и  решительно  поднялся  с  кровати.