20

К барской усадьбе Ерина и Дуняша подошли со стороны двора. Огляделись. Дворовые люди были заняты делом, множество народа носилось туда-сюда. В деревянных сараях и амбарах кипела работа. Изредка слышался смех и шутки девок и парней.

«И они ещё веселятся!» - удивилась Дуняша. Ей казалось, что во владениях помещицы нормальный человек тут же превратится в живой труп и будет едва передвигая ноги ждать, когда окончательно перестанет быть живым. Здесь нет надежды и избавления. До того она наслышалась о жестокости хозяйки, что по-другому и не представляла.

Дуняша жалась к сестре. Взрослая вроде уже, а многолетняя привычка брала своё. Она и за руку взяла бы, но это было бы чересчур.

Ерина, чувствуя робость сестры, старалась держаться уверенно, хотя на душе и у неё скребли кошки.

- Пришли? - девушки так были заняты наблюдением за кипучей деятельностью в хозяйстве помещицы, что не заметили, как подошёл управляющий.

- Пришли, - ответила Ерина.

- Ну ждите. Барыни ещё нету. Вон, садитесь на лавку, - кивнул Лютый головой и ушёл.

Ждать пришлось долго.

Время от времени к девушкам подходили знакомые, завязывался недолгий разговор, после которого знакомые убегали по своим делам.

С кухни вышла баба с кувшином и кружкой. Локтем она зажимала краюшку хлеба.

- Девки, попейте вот кваску и перекусите. На солнце упарились небось ничего не делавши.

- Благодарствуем, - в один голос ответили сёстры.

- Вы, случаем, не деда Мирона внучки?

- Мироновы.

- На мать похожа, - кивнула баба на Дуняшу. - Та смолоду такая же пригожая была.
 - Баба скосила глазом на цыганскую внешность Ерины, но ничего не добавила. Ерина была красива - и всё тут.

- Не помните меня?

- Да вроде что-то знакомое, - Ерина немного лукавила. Бабу эту она не помнила, как не обращала особого внимания и на других односельчан.

- Тёткой Нюрой меня кличут. На кухне я туточки помогаю.

Тётка Нюра помолчала, ожидая какой-то реакции, но девушкам нечего было сказать.

- Никак «сама» вызвала?

- Вызвала, - ответила Ерина. Дуняша в разговоре не участвовала.

- Кудай-то она вас определить хочет? - задумалась тётка Нюра. - Вроде везде народу хватает... Вот если только горничная теперича нужна ей...

Дуняша побледнела. Тётка Нюра покачала горестно головой.

- Вы, девки, не шибко робейте. Оно жить можно. Только надо быть расторопными. А так... ну схватит за виски, коль попадёшься под горячую руку, а то по щеке ударит. Но это всё пережить можно. Не надо только близко к сердцу принимать.

Ерину и Дуняшу никто не бил по щекам и за виски не таскал. Как это не принимать близко к сердцу, они не знали. Дуняша почувствовала, что её тошнит.

Тётка Нюра задумалась на минуту, потом продолжила:

- Таких случаев, как с Агашей, всё же не часто бывает... Оно как получилось? У «нашей-то» ухажёр есть, помещик Овчаков, - тётка Нюра понизила голос до свистящего шёпота и наклонила голову поближе, сообщая дворовые слухи, - Есть то есть, да только она, Глафира-то Никитична, никак с ним не наладит, как ей бы хотелось. Замуж не шибко зовёт. Она, хоть и стара, а мужа тоже, небось хоцца. - Тётка Нюра оценивающе посмотрела на девиц и решила не углубляться. - А тот Овчаков за Агашей стал ухлёстывать. Зачастил к нам в усадьбу, Глафира-то Никитична думает, что к ней. А он, можа, и к ней, да только от Агаши никак его не оторвать. Где увидит её, тут же начинает... Ну, вы понимаете. Вот «наша-то» и осерчала.

Помолчали. Послышался топот. Показался Андрей верхом. Ловко спрыгнул с коня, бросил уздечку, подошёл к кузнецу. Заговорили.

Ерина вспыхнула. Ей захотелось, чтобы юноша оглянулся и увидел её. Но тот снова вскочил на коня, уехал в ту же сторону, откуда недавно появился.

Дуняша сочувственно взглянула на сестру. Она знала Еринину сердечную привязанность. Тётка Нюра ничего не заметила.

- Девки, засиделась я тут с вами, пойду, - она встала, постояла в нерешительности, потом повернулась к Дуняше. - Ты не только на свою мать похожа. Ты и Агашу чем-то напоминаешь.

Дуняша почувствовала, что ловушка захлопнулась, и она внутри.

А квас и хлеб так и остались нетронутыми.