О судьбе жен Андропова

Нина увидела на экране телевизора симфонический оркестр, она заплакала, поняв: мужчина, покинувший ее много лет назад, скончался. Татьяна, добровольно ставшая затворницей, слушала скрипки и думала: единственного, кто заботился о ней, больше нет. Две жены Юрия Андропова скорбели — каждая по своему.

С Ниной Енгалычевой Юрий Андропов познакомился в Рыбинске в 1935 году. Миниатюрная темноглазая красавица-брюнетка произвела на него неизгладимое впечатление, и он решил добиться ее любви во что бы то ни стало. Ухаживал за девушкой будущий генсек красиво: дарил цветы, провожал домой... И говорил, беспрестанно говорил. Красивые слова лились рекой: прирожденный оратор Андропов использовал свой дар не только на комсомольских и  партийных собраниях.

Закончив техникум, Нина уехала работать в Ленинград. Юрий закидывал ее письмами, фотографиями, умолял вернуться. «В память о далеких, морозных, но полных счастья ночах, в память вечно сияющей любви посылает тебе твой хулиган Юрий», — так был подписан один из снимков. На Нину красноречие «хулигана» впечатления не произвело: она наотрез отказалась возвращаться в Рыбинск. И тогда Андропов перешел от слов к делу: он отправился за избранницей в другой город и привез ее обратно.

Нина и Юрий поженились, в 1936 году девушка забеременела. «Будет парень — назовем в честь моего отца Владимиром. Если девочка — Евгенией, как маму», — объявил Юрий. Родилась дочка. Вскоре после ее появления на свет Андропова перевели на работу в Ярославль. Семья поселилась в коммунальной квартире — выделили им даже не комнату, а закуток без окон. Юрий привел в дом няню Анастасию Васильевну, поручив малышку ее заботам: «Не знаем, что с Женечкой делать, такая маленькая, худенькая!»
В 1940 году родился сын Володя, которого тоже воспитывала Анастасия, ставшая членом семьи и бабушкой для обоих детей: родители были заняты работой. Даже прогулки порой получались «деловые». Как-то Юрий взял с собой трехлетнюю Женю на демонстрацию. Сам отправился сыпать с трибуны лозунгами, дочку оставил под присмотром знакомой. Перепуганная девочка — отец пропал, вокруг люди, крик, шум — сбежала от женщины. Нашла отца, вцепилась ему в штанину — так и простояла рядом всё мероприятие.

В 1936 году, прогуливаясь по Ярославлю с женой, Юрий затянул Нину в фотоателье: «Давай сделаем семейный портрет!» На обратной стороне карточки Андропов потом написал: «Если вам когда-нибудь будет скучно, если вы хоть на минуту почувствуете себя несчастной, то взгляните на эту фотографию и вспомните, что в мире существуют два счастливых существа». Но продлилась эта идиллия недолго.

Отъезд в Карелию
В 1940 году Андропова отправили на комсомольскую работу в Карело-Финскую ССР. Он уехал, а Нина осталась в Ярославле. Почему, неизвестно до сих пор. Женщина всю жизнь повторяла одно и то же: не отпустили с работы в архиве Ярославского НКВД. Биографы Андропова всё еще спорят, стоит ли ей верить. Неужели женщине и правда запретили следовать за мужем? Или брак к тому времени уже дал трещину? Может, Нина узнала о супруге что-то шокирующее?

Уехав, Юрий словно вычеркнул из жизни семью. Никаких писем, звонков — отец и муж пропал, словно его никогда и не было. Коллега Андропова в Карелии Геннадий Куприянов рассказывал, что от Нины постоянно приходили просьбы о помощи: «Юрий не присылает денег, дети голодают, не на что купить одежду и обувь». «Мы буквально заставили Юрия Владимировича помогать им», — вспоминал Куприянов.
Знала ли Нина, что рубли для нее из Юрия буквально вытряхивали? Вероятно, нет. Ее дочь Евгения рассказывает, что мать каждый день ждала весточки от мужа: надеялась, что он напишет, позвонит, пришлет телеграмму. В 1941 году Нину вместе с семьей эвакуировали из Ярославля. Уже в другом городе она получила письмо. Открыла конверт, достала лист бумаги — и едва удержалась на ногах. Вместо теплых слов, к которым Нина привыкла, там было всего несколько строк: «Я встретил другую, хочу получить развод». Ответила Нина также коротко и сухо: «Я согласна».

После войны Нина Ивановна с детьми и няня Анастасия Васильевна вернулись в ту же комнату в коммуналке. Бывшая жена Андропова работала, не покладая рук, пытаясь обеспечить всем домочадцам нормальную жизнь. Не говорила ни одного плохого слова про супруга, объяснив сыну и дочери: так сложилось, что отец теперь в Москве, а мы тут, в Ярославле. Няня постоянно приводила Юрия в пример: «А папа-то, знаешь, как учился? Вот он такой ошибки в тетрадке никогда бы не допустил!»

Андропов о первой семье старался не вспоминать. Его знакомые говорили, что он становился белым, как бумага, когда кто-то спрашивал про Нину. В 1940 году Юрий женился второй раз на той самой «другой» — Татьяне Лебедевой, с которой познакомился в Петрозаводске. В 1941 году у них родился сын Игорь, и Андропов использовал ребенка как повод отсидеться в тылу. По словам Куприянова, будущий генсек прикрывался «номенклатурной бронью, своей болезнью, женой и ребёнком», и его пожалели — не отправили партизанить, а поручили организационную работу.

Новую супругу это устраивало. Да, муж не герой, и что? Живой человек лучше, чем посмертные заметки о его подвигах в газетах. Лебедева была женщиной властной: говорят, всю получку до копейки Андропов отдавал Татьяне, а та уже распоряжалась деньгами по своему усмотрению.
Как и Нину, Андропов засыпал ее нежными словами — даже стихи писал. После сына Игоря у пары родилась дочь Ирина. Однако сказка для Татьяны закончилась в Венгрии, куда она уехала с Юрием в 1953 году: Андропова назначили сначала советником-посланником, а потом и чрезвычайным послом СССР. Но об этом чуть ниже.

Семья в Ярославле
Нина и ее дети наблюдали за карьерой Андропова по телевизору. Когда его назначили генсеком, к Евгении, работавшей в поликлинике врачом, люди начали записываться только для того, чтобы посмотреть на «дочь того самого». Явились и чиновники из администрации: не надо ли чем-то помочь? Евгения неуверенно ответила: «Да всё у меня вроде бы в порядке... Разве что кухня маленькая — всего четыре метра». Уже через несколько дней ее пригласили посмотреть новую квартиру.

Няня Настя всякий раз, когда Юрия показывали по телевизору, подсаживалась вплотную к экрану: «Где тут мой Юрик?» Смотрела выступления любимца от начала и до конца, не шелохнувшись и не отводя глаз ни на секунду. Когда Анастасия Васильевна скончалась, Юрий прислал дочери одно из немногих писем, где говорилось: «Умер единственный человек, который любил меня просто так, потому что я — это я».

Бывшая жена Юрия Нина не перенесла «славы», обрушившийся на семью Андропова после его назначения главой СССР. Дочь Евгения считает, что именно из-за постоянных перешептываний, сплетен и воспоминаний ее мать заболела раком в 1983 году — сказалось нервное напряжение. Нина никогда не афишировала свое прошлое: даже приятельницы не знали, кто является отцом детей. К счастью, справиться с онкологией удалось: женщину успешно прооперировали.
9 февраля 1984 года Нина с утра включила телевизор. Увидела симфонический оркестр — и зарыдала, поняв, что бывший муж, которого она не видела уже много лет, умер. Нина пережила Андропова на 10 лет — она скончалась в 1994-м. Перед смертью уничтожила папку с письмами бывшего мужа, не объясняя, почему решила это сделать. Дети и внуки уверены: до самой смерти женщина продолжала любить «хулигана Юрия», несмотря на предательство.

Зимой 1975 года в кремлевской больнице случился переполох. Поступила женщина, чье состояние сразу было признано крайне тяжелым. Что с ней делать, решал консилиум самых авторитетных врачей. Они нечасто видели пациентов, переживающих настоящую ломку.
Больная уже много лет принимала психотропные препараты, некоторые из них были из разряда запрещенных.

Невероятный страх испытали врачи тогда, когда узнали, что к больной едет сам Андропов. Все боялись его присутствия в больнице.

Он уже тогда был очень влиятельным человеком. Боялись его строгого взгляда из-под очков в толстой оправе, его каменного лица и строгого голоса. В истории СССР это был один из самых жестких деятелей.

В кремлевской больнице лежала его жена, которую он тщательно скрывал от коллег, не выводил в свет, не брал с собой во время официальных визитов за рубеж. На всех мероприятиях, где всем положено быть с супругами, Андропов всегда был один. И стране лишь оставалось гадать, как выглядела его вторая половина и почему он ее прячет?

Жена Андропова все время находилась дома, не участвуя в его общественной деятельности. Кремлевской женой-невидимкой Татьяна Филипповна Андропова стала из-за череды трагических событий. Эта тема долгие годы была абсолютно закрыта.

В биографии Андропова очень много белых пятен. Никто толком не знает его происхождение, кем были его родители на самом деле. Его детство было несчастным. Он рано остался круглым сиротой. Будущий генсек рос у чужих людей на Северном Кавказе, где после революции гражданская война имела особо жестокие формы.

В 1940 году Андропова отправили рулить комсомолом в Карело-Финскую ССР. Жена осталась в Ярославле. И зря. В Карелии Андропов встретил женщину, чувства к которой были настолько сильными, что он решился на развод. Об этом он и объявил своей жене. В то время, когда шли чистки, могли обвинить в чем угодно. Могли привлечь за разврат. Но он на это пошел.

Развод в эпоху Сталина считался невероятным грехопадением советского человека. А статистика разводов была в разы ниже, чем сегодня. Разведенные сразу начинали “буксовать” на карьерной лестнице. Те, кому было что терять, семью никогда не бросали.

Но любовь Андропова к Татьяне Филипповне была настолько сильной, что этот закрытый расчетливый человек с холодным рассудком решил рискнуть. То, что Андропова соединяло со второй женой действительно очень сильное чувство, подтверждают работники кремлевской больницы.

Татьяне Филипповне каждый день делали инъекции сильнейших успокаивающих психотропных средств. Ее состояние можно было характеризовать как невменяемое.

Но в редкие минуты просветления разума она всегда видела на тумбочке свежие цветы и листочки со стихами. На первом месте для Андропова всегда была работа. Но когда он не мог приехать сам, он посылал ей цветы и отрывки из своих стихов. И она их читала. И это помогало.

Жена председателя КГБ выглядела очень скромно. Как и у других кремлевских жен, у нее была полная фигура и незатейливые наряды. Но все это - платья, прически, наряды, никогда ее не волновало. Женщина умерла в ней давно. А сознание все время было затуманено таблетками. Она находилась в тяжелом психическом расстройстве.

Этой женщине довелось попасть в настоящий ад. Ее жизнь и здоровье пошатнули кровавые события в Венгрии, где Андропов служил послом СССР.
В 1956 году в Венгрии произошло ожесточенное вооруженное восстание против Советского Союза и его сторонников. Улицы Будапешта были залиты кровью. По Дунаю плыли тела невинных жертв. Было невероятно страшно. Восставшие были настроены так злобно и воинственно, что они могли перебить всех домочадцев советских дипломатов. У восставших были пулеметы и даже два танка. Они разбили на мелкие кусочки гигантскую статую Сталина и устроили самосуд над сотрудниками Госбезопасности. Просто расстреляли на Центральной площади 28 человек. Требовали вывода советских войск, свободы печати. Иные, просто воспользовавшись хаосом, грабили и жгли дома.
Татьяне Филипповне приходилось видеть людей, коммунистов, которых повесили на фонарных столбах. Она своими глазами видела, как убивают тех, кто пытался противостоять восставшим. Это была не гражданская война. Это был бунт и погром.

Андропов еще за год до этих кровавых событий пытался предупредить Хрущева о том, что в Венгрии зреет страшный нарыв. И когда он прорвется, будет очень страшно. Но руководство Советского Союза проблему проигнорировало. Андропов был в гуще событий.

А в посольстве, который вот-вот должны были захватить повстанцы, оставались его жена и дети. Но они отошли для него на задний план. По посольству стреляли. В конце концов восставшие ворвались в посольство и устроили погром. Но к счастью, это было уже после того, как группа женщин и детей ушла из дома, который принадлежал советскому посольству.

Будапештская осень
В 1956 году в Будапеште Андроповы стали свидетелями антисоветского восстания. Коммунистов и сотрудников спецслужб после зверских пыток вешали прямо напротив посольства на фонарных столбах и деревьях. Машина с Юрием попала под обстрел, однако Андропову удалось добраться до дома: два часа он шел по городу, прячась от вооруженных банд. За послом охотились снайперы: в ноябре в Юрия дважды стреляли — пули прошли выше его головы лишь на несколько сантиметров.

Ходили слухи, что сына Андропова похитили повстанцы, а спасли его бойцы спецназа под руководством будущего главы КГБ Азербайджана, а потом и самой республики Гейдара Алиева. Так ли это, неизвестно. Однако события кровавой осени 1956-го навсегда изменили жизнь Юрия и Татьяны.

Для самого Андропова восстание стало карьерным трамплином для головокружительного взлета. Политик активно участвовал в подавлении мятежа и вернулся в СССР героем. Но всех остальных членов его семьи случившиеся раздавило.

Игорь начал пить: подросток так никогда и не забыл то, что увидел в 15 лет. Жена Татьяна стала затворницей: в Москве она отказалась выходить из дома. Всю оставшуюся жизнь женщина принимала лекарства. Поговаривали, что Андропова превратилась в законченную наркоманку, которая придумывала себе всё новые и новые болезни, лишь бы получить желанные препараты.

Долгими ночами в кремлевской больнице Татьяна Филипповна снова и снова вспоминала те страшные дни. Когда ее муж был где-то на баррикадах, а она и еще несколько насмерть испуганных женщин с детьми выбирались из кровавого ада. После врачи сказали Андропову: “После такого любой бы сошел с ума”.

Жизнь Андропова была очень сложной. Помимо больной жены, которую приходилось прятать, его все время мучили проблемы первой, когда-то брошенной семьи. Ведь там остался сын, чье поведение его всегда расстраивало.

Владимир пошел не в отца. Ему было наплевать на все условности и карьеру. В молодости он имел судимость, не имел высшего образования. Но в жизни был слишком доверчивым, добрым и хорошим человеком.

Владимир писал отцу в Москву, просил принять его, помочь с работой. Но Юрий Андропов не хотел видеть рядом с собой сына, у которого была судимость. И всегда сухо отвечал: “Москва - город сложный, сюда нужно ехать с каким-то багажом. Сначала получи образование”. Он не мог сказать ему напрямую, что такой сын будет бить его по репутации.

Андропов находился в постоянной войне с руководством МВД. Два ведомства все время боролись за главенство в стране. Это была игра без правил. Судимый, наивный и пьющий сын был ахиллесовой пятой Андропова. Из-за сына МВД могли подстроить любую провокацию против него.

Однажды Андропову сообщили, что его сын умер при странных обстоятельствах. Поехал на рыбалку и живым не вернулся. Ему было всего 35 лет.

Владимира хоронили сотрудники КГБ, стараясь не привлекать внимание. Андропов понимал, что в этой смерти много странного. И сердечный приступ не причина смерти. Но на вскрытии и расследовании настаивать не стал. Предпочел поскорее все забыть.

Невидимками стали все близкие Андропова. Первая жена и сын от первого брака. Внучка. Он встречался с ней всего пару раз за всю свою жизнь.

И вторая любимая жена. Он переживал за нее. Но времени уделял очень мало. Работал с 8:30 утра до 11 вечера. Его подчиненные знали - никакие домашние проблемы не заставят встать его из-за стола и прекратить совещание, каждое из которых он считал очень важным.

Иногда звонил телефон и по отрывистым фразам было понятно - на том конце провода его жена. Все сотрудники знали, что немедленно нужно оставить кабинет. Потому что его реплики выдавали либо конфликт, либо беспокойство, либо заботу. И он сам не хотел, чтобы это кто-то слышал.

Среди влиятельных людей эпохи СССР Юрий Андропов был совсем не одинок в своей нелюдимости, скрытности. Это был расхожий тип того времени - человек в сером плаще, с блеклой внешностью и холодным взглядом.

Андропов продолжал заботиться о супруге. Даже в последние дни своей жизни он посылал ей из больницы записки со стихами: «И пусть смеются над поэтом, и пусть завидуют вдвойне за то, что посвящал сонеты своей, а не чужой жене». После смерти Юрия в 1984 году Татьяна продолжила жить в одиночестве, не покидая квартиру, пока не скончалась в 1991-м. Жена Юрия Андропова, несмотря на тяжелое психическое расстройство, пережила своего супруга. О счастливой старости этой женщины говорить не приходится.