Как заповедь... Размышление о прошлом...

     Совсем вот недавно, на днях, находясь в одной теплой дружной компании по случаю очередного воскресного дня, мы горячо спорили о современных цифровых технологиях и новомодных компьютерных тенденциях, которые со своими программами пытаются вытеснить бумажные носители и вообще работу с документами в данном виде, как таковую. В нашей компании все люди достаточно молодые и они не проходили ту школу понимания документации, какую прошел я в свое время. А потому они и не знают, какой это тяжелый и одновременно необходимый труд, работать грамотно и правильно с бумагами разного рода, не зря же про нас есть слова «бумажная страна», а я со временем взял себе за правило другие слова «будет порядок в бумагах, будет порядок и в голове».

     И тут один оппонент мне взял и резковато ответил:
     - Да ты, Леонидыч, просто любишь копаться в бумажках разных, хлебом не корми, - и сам же улыбнулся, давая понять, что пошутил.
     Может, он и пошутил, только, ведь, действительно, я на кабинетной работе уже четверть века и тогда, на заре нового тысячелетия компьютеры в государственных флотских организациях только появлялись и следовало приложить немало усилий, что бы овладеть чудо-техникой с клавиатурой. Я-то овладевал, да только больше хотелось писать ручкой и складывать листочки в папочки. А надо было…

     Впрочем, я немного не о том, ведь, после ответа моего оппонента о любви к бумажным документам я немного призадумался, что бы понять или, точнее, попытаться вспомнить, откуда такая привязанность к педантичности и точности в обращении с документами. Размышлял, конечно, что приучили на работе. Но, ведь, я и до выхода на берег в своей капитанской каюте тоже скрупулезно вел документацию, понимая, что…
     Нет, не оттуда, это уже было заложено во мне раньше. А откуда? И память моя поплыла снова в далекие-предалекие советские времена школьного детства…

     …Год, наверное, 1978-79 прошлого столетия, мне 11-12 лет. Усидчивостью и скрупулезностью непоседливый и очень подвижный ребенок Стасик никогда не отличался. Уроки делались мною наспех с мимолетными мыслями «и так все знаю», одежду складывал, как попало, повторяя для себя «и в мятой пойдет», зубы начищал для виду с твердыми оправданиями самому себе «эмаль еще сотрется», порученные мамой или папой домашние дела делал в последний момент, держа все в той же голове слова «еще успею». В детско-юношеской спортивной школе я играю в футбол на областном уровне и за матчи, сыгранные в гостях, нам выдают наличные деньги, а они в свою очередь, заимели приятное, такое «плюшкинское» свойство, понемногу откладываться в карманах, по возвращению с выездного матча, украдкой ото всех домашних перекочевывая в жестяную баночку из-под леденцов. Курить тогда я еще не пробовал, а если и пробовал втихушку, то чужие, любезно предложенные «для пущей взрослости» старшими товарищами во дворе. А однажды я от кого-то из друзей или одноклассников услышал, что есть такие или у кого-то в школе увидел первый раз в жизни комплект цветных открыток Чемпионата мира или Европы по хоккею, продававшиеся в киоске «Союзпечать». И так они мне понравились! Так мне захотелось их купить! И та самая жестяная баночка с пустозвоном упала на дно ящика письменного стола, сами понимаете, уже без денег!

     Пошел я к киоску и купил такой комплект открыток, гордо рассматривая на ходу яркие формы команд. Ядовито-желтая форма шведов с тремя коронами на груди переливалась с огненно-красной формой сборной Советского Союза. Красно-белая форма команды Чехословакии или как ее еще называли ЧССР, выделялась на фоне других большим портретом, по-моему, льва. А синяя сочная, как речная волжская волна, форма команды Финляндии приводила меня в восторг всех больше. Ни о каком патриотизме и речи быть не могло, нравилась и все тут! Да, конечно, болел-то я по телевизору за наших, кричал погромче папы после каждого гола, да на экране черно-белой «Чайки-206» какие цвета? Тогда, по-моему, я первый раз завел тонкую тетрадку в клетку и стал записывать прямо по голосу диктора фамилии хоккеистов с номерами, аккуратно выводя на листах, формируя команды стран участниц турнира. А следом начал рисовать свои таблицы турнира со счетом и забитыми-пропущенными шайбами, набранными в итоге очками и занятым местом.

     - Ммммм, - мама заглядывает мне через плечо, подойдя сзади к столу и вытирая руки о полотенце, - а я думала грешным делом, что ты сам за уроки сел. А ты вон, «хохеистов» своих выписываешь, - прямо так и выговаривала специально она, - ты бы так красиво в тетради по русскому языку писал, сынок, может быть, меньше бы троек было…
     - Мам! У меня нет троек! Не мешай! – огрызнулся, было, я, понимая, что она просто шутит.

     А потом Чемпионат прошел, а, может, просто я не захотел, что бы красивые яркие открытки с хоккеистами валялись в ящике, и мне «засвербило в одном непоседливом месте» наклеить их на белые толстые листы альбома для рисования. Я старательно, высунув по нашей «Савиновской» привычке, язык изо рта, принялся аккуратно их наклеивать и, подсматривая на обратной стороне фамилии игроков, выводить печатными буквами под фотками. Так я сам по себе меньше свободного времени уделяя гулькам на улице, сидел дома и что-нибудь наклеивал или писал, а потом аккуратно складывал в ящиках стола.
     Следом за открытками в моей жизни появились первые почтовые марки, когда мамин брат подарил свой небольшой альбом с красивыми марками, которые некогда собирал сам. Я мог часами сидеть над ними, рассматривать, опять же, высунув язык, аккуратно вытаскивать их из своих прозрачных целлофановых ячеек, подносить к настольной лампе, пытаясь что-нибудь прочитать и так же аккуратно засовывать на место.
     Спустя какое-то время, папа купил мне коллекцию спортивных значков, посвященную, по-моему, Юбилею Кубка СССР по футболу, потому, что вот странная штука жизнь, я с семи лет играл в футбол, а смотреть любил по телевизору только хоккей с шайбой. Таким способам папа решил заинтересовать сына историей отечественного футбола. Тогда же мама принесла из киоска «Союзпечать» первый для меня выпуск газеты «Футбол-Хоккей», выходивший, по-моему, раз в неделю и стоивший ни много, ни мало 10 копеек. Вот тут-то я вообще на улицу перестал выходить, читал все статьи о данных видах спорта, вырезал фотки и наклеивал их все в тот же альбом. Потом был второй альбом, потом третий.

     А тут наступило время подготовки всей страны к «Олимпиаде-80» и бум собирания значков с символикой ее. Сами понимаете, олимпийские Мишки просто так нигде не продавались, хотя, может быть, я не успевал их купить, разбирали, как горячие пирожки. Дело в том, что единственный в поселке киоск стоял возле центральной проходной нашего военного завода, а мы жили далековато от нее и родители мои заходили на работу в восточную проходную. Но со временем в моей коллекции спортивных значков олимпийских Мишек появилось с десяток, а я в полной мере увлекся нумизматикой и все свободные деньги тратил на покупку разных значков, отдавая предпочтение спортивным коллекциям. Так с помощью дяди Толи, маминого младшего брата, у меня появились коллекции «Все участники Чемпионата СССР по футболу» и «Все разряды ГТО», «Виды спорта зимней Олимпиады в Инсбруке» и другие, которых уже и не помню. Папа подвесил тонкий ковер с оленями мне над кроватью и я, нацепив на него все значки, а спустя год с небольшим, у меня их насчитывалось уже больше сотни, мог часами звенеть ими, создавая волну по ковру и перевешивать цветные кусочки металла с места на место.

     - Сынок, ты не заболел? – Мама вошла в нашу с сестренкой спальню и увидела меня, шестиклассника, валяющимся на кровати и перецепляющим значки с места на место. – Пошел бы, погулял.
     - Не хочу, мам. Я перевешиваю значки, собираю по значению и размеру, по годам и красоте.
     Мама покачала головой и ушла, не понимая, наверное, как ее непоседливый сын стал вдруг таким домашним, тихим и усидчивым.

     Моя любовь к газете «Футбол-Хоккей» продолжалась несколько лет и к окончанию восьмого класса уже несколько общих тетрадей были заклеены и подписаны фотками оттуда, а я, не заметив сам, выработал в себе усидчивость, аккуратность и скрупулезность по отношению к тому делу или к тому хобби, которым увлекаюсь в данный момент.

     Осенью 1982 года ваш покорный слуга поступает в речное училище, и здесь детская скрупулезность проявилась в полной мере. Иногда преподаватели разных письменных предметов собирали у нас конспекты на проверку или просто, что бы посмотреть, как курсанты учатся на благо своего будущего поприща. Мои тетради, аккуратно выведенные ровным почерком цветными ручками и карандашами, а иногда и выделяя, как учили в школе, какие-нибудь термины рамками красной пасты, ставили в пример другим и говорили при всей учебной группе:
     - Вот, товарищи курсанты, посмотрите конспект Климова, пример того, что он потом может, даже, ничего не учить, цветные чернила и карандаши, а так же ровный почерк помогают зрительно запоминать написанное. Я думаю, он и экзамен сдаст на «отлично», любой ответ заложится в его голове разными запоминающимися цветами после первого написания.
     Так, впрочем, и получалось, аккуратно и подробно ведя конспекты, я почти не готовился к экзаменам и зачетам, с первой же зимней сессии учился без троек и получал за это повышенную стипендию, помня свои школьные мысли « я и так все знаю».

     Мои же слова «будет порядок в бумагах, будет порядок и в голове» пошли со мной по жизни и флотской стезе дальше, когда приходилось заполнять вахтенные и рабочие журналы, другую документацию на земснаряде. А впоследствии, в самом начале 90-х, получив должность командира земснаряда, вся отчетность и табеля учета рабочего времени, ведомость заработной платы и ремонтные ведомости, ежедневная рутинная бумажная работа легли на мои плечи. И самое главное, это меня совсем не напрягало, а наоборот, помогало в тишине каюты сосредоточиться на судовой документации, отвлечься от рутины вахтенной службы в багермейстерской рубке и монотонного шума двигателей в машинном отделении. Я спокойно и скрупулезно вел все необходимые бумаги, поняв повзрослевшими мозгами и приняв всерьез еще юными душой и сердцем уже немного другие слова, сказанные однажды мне одним старшим товарищем:
     - Чем больше бумаги, тем чище задн***, в прямом и переносном смысле.
     Сначала-то я, вроде бы, посмеялся над его словами, но потом понял, что это истина нашей жизни. С годами мои прагматизм и спокойное восприятие все более возрастающего объема бумажной работы только закалились, став чем-то вроде кредо, моего товарного знака, отображаясь ежедневно в голове, как заповедь, ведь, когда бумаг становится слишком много, их необходимо систематизировать. А уж когда однажды в бухгалтерии перестали проверять мои отчеты, а просто их подписывали, почти не глядя, говоря:
     - Мы знаем, у тебя все в порядке, ты умеешь грамотно заполнять документы и к ним не подкопаешься.
     Я понял, что на правильном пути долгой стези любимой работы, где еще много ступенек вверх и они с каждым днем все круче и круче, сложнее и ответственней.

     Так по жизни мы и идем рука об руку со своим кредо и, даже, в век компьютеризации понимая, что без бумажной работы никуда не деться…

     Мысленно возвращаясь в счастливые советские детские годы, я все чаще и чаще благодарю своих родителей за то светлое и доброе, то чистое и искреннее, что они дали мне с самых малых лет и тогда еще привили внутри меня на всю жизнь. Не имея образования выше ремесленного училища, папа научил работать руками, но именно и обязательно с головой. Не имея образования выше десяти школьных классов, мама приучила к усидчивости и вдумчивости во всех делах, которые затевал и хотел в них окунуться с той же самой головой. Мои родители невольно и, наверное, просто по любви к своему чаду планомерно и четко вели ребенка по тому самому пути, который и привел в сегодняшний день, где я до сих пор им благодарен за все, все, все…

     - А знаете, господа мои хорошие, я ни капельки не жалею о том, что люблю и умею хорошо делать. На всех должностях, где приходилось работать, после моего ухода оставались чувства, что я не зря занимал это рабочее место. Ровно стоящие на полках подписанные папки и ровные стопки документов. В них, расставленных и разложенных мною, я мог за считанные секунды найти тот документ, который мне срочно необходим и это помогало идущим за мной все так же быстро отрабатывать необходимый материал. Мне, даже, звонили, когда я был в отпуске и спрашивали, где найти тот или иной документ, и я четко отвечал, какой он по счеты и в какой папке. Разве это плохо? Человек брал у меня искомое и, отработав его, так же возвращал на место, понимая, что так и должно быть. Многие, даже, перенимали мой опыт и следовали моему примеру, поняв, что это им поможет в будущем. Самое главное, придя на новое место работы, я начинал «с разложения по полочкам» всей документацию, «убивая двух зайцев». Во-первых, так быстро узнавал фронт своей работы, а во-вторых, сразу раскладывал по полочкам уже своего мозга, где и что у меня должно быть. Поэтому слова «будут в порядке бумаги, будет порядок и в голове» в полной мере себя оправдывают и сегодня…

     После некоторой паузы, пока вся компания переваривала вышесказанный монолог, я закончил его словами:
     - Может быть, я и не люблю или просто вообще ненавижу заниматься бумажной работой и перекладыванием документов с места на место, но если это необходимо для моего дальнейшего профессионального и продуктивного исполнения своих должностных обязанностей на благо предприятия, я этим обязательно буду заниматься. Я просто знаю, что это необходимо делать…

     Разинув рты, все успокоились, и наш душевный вечерний разговор под коньячок и шашлычок ушел в иное русло, а я поблагодарил Господа Бога, что воскресный вечер в компании друзей вновь невольно окунул меня и мои воспоминания в далекое-предалекое счастливое советское детство, выдав читателю еще одну составляющую моего непростого творческого характера…

     Да, для кого-то творчество это полет фантазии и окрыление Музой, а для кого-то повседневный тяжелый, но продуктивный и интересный труд…

17 июля 2024 года