Может, замуж сходить напоследок

МОЖЕТ, ЗАМУЖ СХОДИТЬ НАПОСЛЕДОК

Получив это письмо, Марта долго растерянно вертела конверт в руках, не решаясь его открыть. Подчерк, которым был написан адрес, казался ей смутно знакомым… только она никак не могла вспомнить. Однако, письмо нужно было прочесть и конверт был вскрыт. На листке бумаги ровным красивым подчерком некий мужчина просил о встречи с ней. Марта отложила письмо в сторону и долго смотрела в окно, пытаясь успокоиться. Ее сердце бешено колотилось, в сознании мелькали мысли, обрывки смутных воспоминаний и сомнений. Еще раз перечитав письмо и всматриваясь в каждую букву слов, Марта окончательно убедилась в том, что ошибки быть не могло – ей писал тот самый мужчина, память о любви к которому она пронесла через всю свою долгую жизнь.
Приоткрыв окно, Марта вдыхала весенней воздух, ей не чем было дышать.
- Однако! – воскликнула она. – Что он себе позволяет, на что надеется? Бросил меня самым постыдным образом, а теперь просит о свидании.
Привычка говорить сама собой появилась у Марты очень давно. В стенах этого старого дома других собеседников у нее не было. Говорить она предпочитала сама с собой или со старыми фотографиями.
- Клаус, ты это видишь? – крикнула она куда-то в сторону, обращаясь к одной из многочисленных фотографий. – Он написал мне письмо.
Марта подошла к письменному столу, на котором в рамке стояла большая фотография молодого человека, ее брата Клауса. Она села за стол, положила письмо перед собой и снова заговорила.
- Это письмо от него. Так ведь и последний рассудок потерять можно. Твой друг верен себе, он снова преподнес мне сюрприз. Что? Ты рад? А ничего что он меня бросил, не сказав ни слова, ни попрощавшись и ничего не объясняя. Разве так поступают с порядочными женщинами? Я это помню, как будто это было только вчера … Я готовила завтрак и оказалось, что у нас закончился чай. Он сказал: «Я пойду в магазин за чаем», и ушел. Ушел и больше я его не видела. Неужели я не заслужила хотя бы объяснений и прощаний. Что? Он не хотел выслушивать мои упреки? У меня невыносимый характер? Что ты, Клаус, это прежде у меня был плохой характер. Теперь от него уже ничего не осталось. Я просто живу на этом свете, живу своими воспоминаниями о прошлом, и о том мужчине, который … который … Боже мой, он приглашает меня на свидание! Как я могла забыть об этом?! Нет-нет, это невозможно! Да нет же, это совершенно невозможно! Я не пойду! Что значит – почему? Клаус! Он бросил меня … когда, когда это было? Ну да, он ушел от меня пятьдесят два года назад. Ты понимаешь - о чем я говорю?! Ты помнишь сколько мне теперь лет? Ты видишь, что я стара и некрасива? Как я могу пойти на свидание к мужчине? Да я умру, пока дойду до места нашей встречи. Да, умру… и от усталости, и от волнений. Он приглашает меня встретиться с ним под часами, на нашем месте. Что? Сколько ему лет? Что значит – сколько? А ведь действительно… он ведь уже стар. Право, это даже смешно. Меня на свидание приглашает старик. На что он надеется, думает, что я приду? А если он сам стар, то тогда чего я должна стыдиться? И потом, он же старше меня… это сколько же ему теперь лет? Да ему теперь восемьдесят три. Боже, как много! Да он старая развалина. Решил, наверное, перед смертью замолить свои грехи и попросить у меня запоздалое прощение. А я вот возьму и не прощу его, и на свидание я тоже не пойду. Что? Нужно идти? Почему? Ты думаешь, это последняя возможность … я больше его никогда не увижу? Зачем ты так, ты же знаешь - я не люблю мыслей о смерти и о возрасте. Однако, шутки шутками, но … что же мне надеть?

*****
Всё последующее утро Марта не находила себе места от волнения. Она очень переживала в отношении своей одежды, прически … сумочка совсем старая, перчатки вот-вот порвутся, а туфли давно вышли из моды. Идя на эту встречу, Марте очень хотелось хорошо и достойно выглядеть. Однако, возраст, старость и бедность – это три подруги никак не понимали ее запросов и претензий к жизни.
Наконец, когда приготовления подошли к концу и последним штрихом стали старые, масленые духи, Марта, наконец, вышла из дома. Она вышла заранее, чтобы можно было спокойно и медленно дойти …чтобы ни в коем случае, он не увидел, как тяжело ей стало ходить. Конечно, она придет пораньше, сядет под часами и будет его ждать.
Подойдя к часам, Марта боязливо огляделась. Рядом не было никого, кто мог хотя бы приблизительно походить на него - ни одного пожилого или старого человека. Облегченно вздохнув, Марта села на лавочку, сжимая в руках свою сумку, в которой лежало письмо. Внимательно всматриваясь в каждого мужчину подходящего возраста, она сомневалась в том, что сможет его узнать. Должно быть, он очень сильно изменился.
Часы показывали нужное время, но никто не пришел. Марта вдруг испугалась. Он подумала о том, что могла перепутать время. Снова прочитав письмо, она убедилась в том, что никакой ошибки не было, а значит – он опаздывал. Мысленно его обругав, Марта подумала о том, что он, в конце концов, старый человек и с ним могло что-то случится. Она снова испугалась.
Но вот появился мужчина - высокий, статный, седой… он медленно шел по направлению к Марте, опираясь на трость. Марте показалось, что это именно он. Сердце ее учащенно билось, она всматривалась в приближающегося мужчину, как вдруг услышала слова:
- Здравствуй, Марта.
Молодой мужской голос прозвучал буквально над ее ухом. Она обернулась и увидела еще одного мужчину – высокого, статного, но молодого. Он подошел к Марте поближе, в его руках были ее любимые цветы – полевые гвоздики.
Марта вопросительно посмотрела на молодого мужчину, потом посмотрела туда, где видела пожилого … он свернул в сторону, а значит, он шел вовсе ни к ней.
- Здравствуй, Марта. Ты не узнаешь меня? – сказал мужчина молодой и сел рядом с Мартой.
- Вы кто? – строго спросила Марта.
- Это я, Генрих.
Марта возмущенно встала.
- Какой Генрих? Я вас не знаю.
- Я написал тебе письмо…
- Вы думаете, что это смешно? Если это шутка, то очень неудачная и неприличная.
Мужчина тоже встал.
- Марта, дорогая, выслушай меня… я понимаю, все-то абсурдно, но …это я – твой Генрих. Это я ушел от тебя за чаем и вернулся только теперь, это я написал тебе письмо.
Кровь бросилась Марте в голову, ей стало нехорошо.
- Я не понимаю ваших современных шуток. Отстаньте от меня!
Марта решительно и как могла быстро стала уходить.
- Но что мне сделать, чтобы ты мне поверила? Ну, посмотри же на меня! Марта! – закричал молодой человек.
Марта оглянулась.
- Ну, хотя бы выслушать ты меня можешь?
Марта нехотя кивнула. Он подошел и протянул ей цветы. Она вдохнула свежий аромат полевых гвоздик. Как она прежде любила эти цветы. Никто, кроме Генриха, не дарил ей полевые гвоздики. Она посмотрела на него и поняла, что, оказывается, забыла его лицо… разве что только его глаза казались ей знакомыми.
- Если ты – Генрих, то почему же ты не постарел? – задала она прямой вопрос, который интересовал ее больше всего.
- Постареть? А зачем? – весело ответил мужчина и тут же спохватился. – Прости. Марта, я начну с главного. Видишь ли … Со мной случилась беда. Когда я вышел из дома, в то злосчастное утро, со мной что-то произошло. Земля ушла из-под ног, я потерял сознание, а когда очнулся, то увидел, что нахожусь в незнакомом месте. Все вокруг было чужое … а в нашей с тобой квартире жили чужие, незнакомые люди. Я переместился во времени. Просто в некуда пропала моя жизнь. Оказывается, что прошло почти пятьдесят лет, многих моих знакомых нет в живых, а ты не можешь меня узнать. В общем, главное я тебе сказал. Я подумал, что ты должна знать о том, что я не бросал тебя, не уходил к другой женщине. Я по-прежнему тебя люблю, но видимо, теперь слишком поздно и моя любовь тебе уже не нужна.
- Ты говоришь мне правду? – недоверчиво спросила Марта.
- А ты думаешь есть другое объяснение тому, что за пятьдесят лет я не постарел? Или ты думаешь, что я тебя обманываю и вместо меня к тебе пришел мой внук?
- И как давно ты … вернулся?
- Несколько дней назад. Я искал тебя, но это оказалось очень непросто. Я вспомнил адрес твоего отца, адрес вашего дома и подумал что, возможно, ты живешь именно там.
- А зачем ты писал? Мог бы сначала прийти и убедиться в том, что я еще жива и живу именно там.
- Если бы ты сразу увидела меня на пороге своего дома – было бы лучше? Возможно, я делаю что-то не так, неправильно. Я все же немного не в себе от пережитого шока. Но, как бы ни было, я счастлив видеть тебя.
- Ты счастлив видеть меня? Видеть такой – старой и больной женщиной? Как ты меня узнал?
- Узнал. Ты, если и изменилась, то совсем чуть-чуть.
Марта покраснела.
- Что же теперь делать? – тихо спросила она.
- Теперь я предлагаю тебе пойти со мной пообедать.
- Ты приглашаешь меня в ресторан?
- Конечно. Надеюсь, ты помнишь – я всегда приглашал тебя только в очень хорошие рестораны.
- И у тебя есть деньги?
- Разумеется.
- И могу я узнать – откуда у тебя современные деньги?
- Когда джентльмен приглашает леди оказать ему честь и отобедать с ним, такие мелочи как деньги не должны ее интересовать.
Марта усмехнулась.
- Теперь я узнаю тебя, Генрих.

*****
В ресторане Марта, взглянув на цены, сразу закрыла меню и смущенно сказала официанту:
- Пожалуйста, чай и булочку.
- Минуту, мы еще подумаем, - произнес Генрих и официант отошел. - Какая булочка, Марта? Ты помнишь, как мы с тобой любили вкусно покушать и крепко выпить? Давай закажем как прежде, а? Как ты любишь.
- Ох, Генрих, это для тебя все было вчера. А для меня прошло очень много лет. Я уже не помню – когда в последний раз была в ресторане. И разные вкусности для меня давно уже не по карману. Я очень бедна, Генрих, и живу очень скромно.
- Мне очень жаль… и больно это слышать. Ты, конечно, можешь мне не верить, но, я по-прежнему тебя люблю, Марта. Сама наша встреча для меня настоящее чудо.
- Это не имеет сейчас никакого смысла. Надеюсь, ты не думаешь, что мы будем жить с тобой вместе как прежде?
- Я понимаю. Для меня ты и мои чувства к тебе были только вчера, а для тебя я давно уже стал сомнительной тенью твоего прошлого. Ты давно уже меня забыла и теперь я тебе совершенно не нужен. Но я хочу, чтобы ты знала – я намерен все исправить.
- Как образом? – насмешливо спросила Марта.
- Я хочу вернуться в прошлое и прожить свою жизнь с тобой. Хочу дожить до сегодняшнего дня. Хочу пригласить тебя в этот ресторан и чтобы здесь, за этим столом сидела красивая пара пожилых людей.
- Но, может быть, я этого не хочу. С чего ты взял, что я была готова прожить с тобой всю жизнь? – Марта с удивлением заметила, что в ее голосе появились кокетливые нотки.
- Во всяком случае, у меня может быть шанс … если только ты мне поможешь. Ты и Клаус.
-  Клаус? – настроение Марты сразу испортилось.
- Твой брат был моим другом. И я всегда интересовался его работой. Сколько раз о говорил мне об аномалии нашего города, о том, что здесь количество пропавших без вести людей в разы больше, чем в других местах. Он был уверен в том, что именно здесь находится некий временной и пространственный разлом. Незадолго до моего несчастного перемещения он прямо сказал мне: «Теперь, можно считать, что ключ от разгадки таинственных исчезновений у меня в кармане. Теперь я знаю, что за аномалия твориться на улицах нашего города». Так он сказал мне тогда … Если бы я только мог догадываться о том, что меня ждет.
Возникла пауза.
- Надеюсь, что Клаус жив и здоров, стал известным ученым и не откажет своему другу в помощи.
Марта молчала.
- Почему ты молчишь? – тревожно просил Генрих.
- Боюсь, что мне нечего тебе сказать. Возможно, Клаус смог бы стать ученым, добиться известности и помочь своему другу, если бы …
- Если бы что? – со страхом в голосе переспросил Генрих.
- Если бы много лет назад он не исчез … не пропал бесследно, как и остальные жертвы этой аномалии. Я не видела Клауса уже пятьдесят два года и ничего о нем не знаю.
- О! Как же это?! – горестно вскричал Генрих. - Боже мой, какая беда! Что же мне теперь делать?!
- Я думаю, что у тебя теперь есть только один путь – жить дальше и держаться подальше от всяких аномалий.
Генрих молчал и только растерянно смотрел вокруг себя.
- Ты хотел заказать обед, - напомнила ему Марта.
- Да-да, конечно, - также растерянно ответил Генрих.
Обед был заказан.
- Марта, скажи мне, а бумаги Клауса сохранились, его записи и расчеты?
- Какие бумаги, о чем ты?
- Ты должна помнить… свои наблюдения и выводы он записывал и хранил эти бумаги в зеленой папке с завязками. Она всегда была в ящике его стола. Он сам много раз показывал мне ее. Эта папка сохранились?
- В столе… нет, Генрих, уже не помню.
- Да как же так!
- Ты должен понять, прошло полвека – столько всего произошло в моей жизни и в жизни нашей семьи. За все это время никто не интересовался его бумагами. Зеленая папка… боюсь, что я не смогу найти ее. Скорее всего, этой папки больше нет.
- Если бы его бумаги сохранились, возможно, я смог бы в них разобраться и смог бы вернуться в свое время. 
- После того, как Клаус пропал, когда прошло много времени, и мы поняли, что уже нет никакой надежды, вещи Клауса наша мачеха раздала разным людям… Его одежду, некоторые книги … кое-что я оставила у себя… а его бумаги … боюсь, что мачеха их просто выбросила или сожгла. Я не интересовалась его научными увлечениями. Насколько я помню, он показывал мне какие-то свои расчеты, в которых я ничего не поняла. Может быть, если бы это мне было понятно и интересно, бумаги и сохранились бы, а так … их нет, Генрих.
Беседа продолжалась, но была какой-то неживой и отрешенной. Каждый из них думал о чем-то о своем.
Когда они вышли на улицу, Генрих спросил:
- Могу я проводить тебя домой?
- В этом нет необходимости, Генрих. Спасибо за обед. Я была рада снова видеть тебя. Хотя, боюсь, я уже не в состоянии объективно оценивать ситуацию и это свидание с тобой.
- Ты, наверное, устала. Но, я хотел бы снова тебя  увидеть. Я приду к тебе в гости, если ты не против.
- Я против. Я не хочу тебя видеть. Я слишком стара. Такие потрясения, как молодой ты, не для моего здоровья. Дай мне умереть спокойно. Прощай, Генрих. Надеюсь, что ты еще будешь счастлив в этом чужом для тебя мире.
Марта села в вызванное такси и уехала. А Генрих долго смотрел ей вслед, а затем не спеша пошел по улицам, глядя себе под ноги. Он шел, не глядя по сторонам, и вдруг резко свернул во двор какого-то старого дома.

*****
- Клаус, я дома, - крикнула Марта, вернувшись домой.
Она подошла к столу, на котором стояла фотография ее брата и долго смотрела в его лицо.
- Тебя бы это потрясло, - сказала, наконец, она. – Мне даже стало казаться, что я схожу с ума. Но, нет. Такого я никак не ожидала, да и кто мог бы ожидать такой противный сюрприз. Я ожидала увидеть старичка, который раскаивается в своих дурных поступках, а вместо этого я увидела молодого красавца мужчину. Ты понимаешь, о чем я? Этот тип совершенно не постарел за эти пятьдесят два года. Он совершенно не изменился и остался по-прежнему молодым и красивым. Он говорил мне о любви и о чуде. Но я в чудеса не верю, нет. Ничего нет случайного и чудесного. Все происходит при воле и усилии человека. Впрочем, довольно мне умничать. Знаешь, Клаус, что он хотел от меня? Твои записи… ну, те самые, которые ты хранил в этом столе, в зеленой папке. Боже, как он просил! Сколько мольбы было в его глазах! Я мужчинам не верю. Он хотел прийти ко мне в гости, но я ему отказала. Может быть, я пожалею еще об этом. Но, пока пусть будет так. Если он сильно захочет – он придет сюда. Что? Ты думаешь, что мне нужно было предложить ему здесь жить? А с какой кстати? Зачем я буду себя компрометировать? Я – одинокая женщина и пускать к себе жить мужчину – это неприлично. Что? Да, раньше меня эти условности не беспокоили. Теперь же я стала умнее. Должен же мой возраст дать мне что-то еще, кроме морщин. Тебе хорошо рассуждать. А я осталась совсем одна и обо мне не кому беспокоиться, кроме меня самой.

*****
Генрих прошел через полутемный каменный туннель и вышел в довольно сумрачный дворик. Все здесь было несколько иным. Быстро неслись по небу облака, свежий ветер шумел в кронах деревьев. В центре дворика был фонтан. Вокруг фонтана, кругом располагалась каменная скамья. Двор был пуст, здесь никого не было, кроме одинокой фигуры молодого мужчины, сидящего у фонтана. Увидя Генриха, мужчина вскочил и быстро пошел ему навстречу.
- Ну, что, она пришла? – с нетерпением спросил мужчина.
- Да, пришла.
- Как она? Что с ней? Она очень старенькая?
- Да, Клаус, твоя сестра старенькая, больная и равнодушная женщина.
- Старенькая… жалко ее. Она живет одна? У нее есть муж, дети, внуки?
- Клаус, а ты не поздно начал ее жалеть? Что же ты раньше не интересовался ее жизнью?
- Ну, зачем ты так… Скажи главное, она передаст тебе мою папку?
- Нет у нее никакой папки. Твоя мачеха все сожгла.
- Этого не может быть.
- Почему? Со дня твоего исчезновения прошло почти пятьдесят лет. Что же ты хочешь? Кто должен был хранить память о тебе? Кого ты оставил – жену, детей?
- Я оставил свою сестру.
- И что толку? Что стало с твоими вещами - она знает очень приблизительно. Говорит, что твои бумаги она давно уже не видела. Словом, это всё.
- Но ведь это – катастрофа. Ты понимаешь?
- Нет, я не понимаю, чего ради ты вдруг всполошился и затребовал себе твои бумаги? Раньше нужно было думать об этом. А теперь что?
- Раньше они были мне не нужны. А теперь они мне просто необходимы.
- Может быть, ты сам отправишься в то время и сам поищешь у себя дома твои драгоценные бумаги?
- Я уже думал об этом. Но, нет, я не смогу. Единственный был выход – попросить тебя. Но теперь мне кажется, что это была плохая идея.
- Да, идея плохая. И этот поход не доставил мне никакого удовольствия.
- Ты был не рад снова увидеть Марту?
- Марту? Ты издеваешься? От моей Марты в этой женщине ничего не осталось.
- Так не бывает, что-то от нее прежней должно было остаться. Она, наверное, пригласила тебя жить в своем доме?
- Нет, она не пожелала меня больше видеть, сказала, что хочет умереть спокойно.
- Умереть? Боже мой, неужели она так плоха?
- Я не знаю, мне трудно судить о состоянии ее здоровья. Она, вообще, показалась мне странной. Это была очень плохая идея – явиться и заявить: я потерялся во времени, но я по-прежнему тебя люблю.
- Это была единственная возможность объяснить ей твой внешний вид.
- Я предлагал тебе просто обыскать ее дом.
- Она моя сестра, и я не могу позволить тебе или еще кому-нибудь обыскивать наш дом.

*****
Марта с чашкой чая села за стол и снова обратилась к своему брату.
- А я ты знаешь, о чем я подумала?  А что если бы тогда, в то самое утро, я пошла бы с ним за чаем … как ты думаешь, что было бы? Правильно, ничего бы ни случилось. Все-таки, что может быть лучше настоящего цейлонского чая. Восхитительный аромат. А тебе, наверное, должно льстить то обстоятельство, что именно в твоих псевдонаучных идеях Генрих пытается найти для себя спасение. Если, конечно, он в этом нуждается. Вот ведь странная история … Что ты говоришь? Не вспыхнула ли во мне моя любовь еще сильнее? Куда еще сильнее, и потом, в моем возрасте сердце нужно беречь. И не нужно смотреть на меня со своей фотографии с таким укором. Я сказала ему практически всю правду, за тем единственным исключением, что твою зеленую папку с бумагами сожгла я. Ах, как она горела в огне камина, как в приключенческих или детективных романах. Да, мой дорогой, я сожгла ее, предварительно переписав все самым тщательным образом в неприметную тетрадь, которую я храню и всегда держу при себе.
С этими словами, Марта открыла ящик стола, достала оттуда объемную серую тетрадь и положила ее на стол перед собой.
- Зачем я это сделала? Я была уверена в том, что рано или поздно, но зеленую папку с завязками будут искать. Но ее никто не должен был найти. Никто. А если кто и станет искать … ну, что же, ищите. Кто обратит внимание на скромную, серую тетрадку, чьи страницы заполнены женским подчерком с завитушками, а по краям нарисованы узоры и цветочки.
Марта рассмеялась.

*****
На набережной, за столом сидели Генрих и Клаус. Они обедали.
- Нет, что ни говори, а еда здесь гораздо лучше и вкуснее. От обеда с Мартой я не получил никакого гастрономического удовольствия. Что ты сидишь с таким мрачным видом? Выпей, хотя бы, вина.
- Я думаю, я все время думаю. Что-то обязательно должно произойти. Должен быть выход, обязательно должен быть.
- Уверен, ты его найдешь. Ты всегда находил выход.
- Думаешь?
- Разумеется. Сначала ты нашел выход из нашего мира, потом ты нашел вход в наш мир … что еще осталось найти? Как попасть на луну за то время пока ты не выкуришь свою сигару?
- Причем тут луна? На луне нечем дышать. Знаешь, как то раньше я относился к нашему походу сюда совершенно иначе. Я не видел никакой трагедии в том, чтобы покинуть наш мир вот так – легко и просто никого об этом не предупредив и ни с кем не попрощавшись. Мне даже не было совестно и грустно покидать свою семью. Я считал, что должен проверить, увидеть своими глазами – каков он этот мир, этот удивительный и недоступный большинству людей мир.
- Ты даже без зазрения совести первым пропустил сюда меня. Ничуть не волнуясь о последствиях и не беспокоясь о моей безопасности.
- Молодость и легкомыслие – это неизбежный союз. Сейчас мы всё оцениваем иначе. Сейчас мне жаль сестру. Я думаю – а почему мы не взяли ее с собой?
- С собой? – с возмущением переспросил Генрих. - Мало нам было приключений в чужом мире, ты еще хотел бы присутствие твоей сестры с ее чересчур эксцентричным характером. Нет, уволь. Лично я ни о чем не жалею.
- Ты ведь ее любил.
- Не путай, пожалуйста, страсть с любовью. Страсть прошла, а любви не оказалось. Я все равно бы от нее ушел. Однако … мне показалось, что твоя сестра говорила мне неправду.
- Когда именно? – настороженно спросил Клаус.
- А вот именно тогда, когда мы говорили с ней о твоих бумагах.
- Характер Марты непростой и многогранный, среди ее эксцентричных выходок вполне мог скрыться один поступок.
- Какой?
- Она вполне могла спрятать мои бумаги, предварительно, конечно, тщательно их изучив.
- И какой ей интерес в твоих бумагах?
- Мало ли, взять хотя бы описанный мной способ сохранения молодости.
- Да ну… ты мне никогда об этом не рассказывал. И потом, если даже она и сохранила твои записи, то вряд ли воспользовалась твоим секретом. Марта безнадежно стара.
- Да, я тебе об этом не говорил. Просто не нужно было. Здесь ведь никто не стареет и так, безо всяких секретов.
- И где ты взял способ сохранения молодости? Наверняка, очередная алхимическая авантюра. Клаус! Скажи мне, зачем эти бумаги понадобились тебе именно теперь?

*****
Марта листала свою тетрадь.
- Знаешь, Клаус, как я любила беседовать с тобой все эти годы. Я даже слышала твои ответы, и всякий раз чувствовала, когда ты на меня сердился. А что толку сердиться, если я говорю правду. Уверена, ты и теперь рассердишься на меня, но увы, я и теперь вынуждена сказать правду. Я никогда не верила тому, что ты просто пропал неизвестно как, и неизвестно где. Я всегда знала, что ты сбежал следом за своим другом. Вас влекла неизвестность и жажда приключений. А меня ты тоже бросил и даже не спросил – хочу ли я пойти вместе с тобой. Я тебя даже не осуждаю, я понимаю, что это твой осознанный выбор. Да я бы с вами и не пошла. Неужели ты думаешь, что я согласилась бы провести столько лет рядом с вами? Я все понимаю, кроме одного – как ты мог оставить свои записи? Это было не только беспечно, но и опасно. Когда ты пропал, я, первым делом, бросилась к твоему столу и увидела, что твои бумаги на месте. Какое-то время я верила в то, что ты вернешься… а потом забрала бумаги и спрятала их у себя… Ты был умным человеком, смелым и оригинальным … за что я очень тебе благодарна.


*****
- И все это время ты молчал?! – взволнованно прокричал Генрих. – Но это же невероятно и бессмысленно одновременно. Ты оказался, возможно, тем единственным человеком, который стал обладателем такой тайны. Клаус! Я не верю, что ты мог просто так оставить там такую информацию. Скажи мне правду.
- Правду? Хорошо, если ты так на этом настаиваешь. Это был мой прощальный подарок женщине, которая думала, что я ее брат. А я никогда не был ей братом. Мы с ней не родные. И я всегда любил ее. А она любила тебя. Ей я оставил все свои записи, надеясь на то, что она найдет их, поймет и воспользуется доверенными ей знаниями.
- Ты ей не брат?! Кажется, я начинаю понимать… ты специально уговорил меня отправиться сюда вместе с тобой. Ты хотел разлучить нас и разлучил. Я всегда был уверен в нашей с тобой дружбе, а оказалось что все дело в любви?
- Дело не только в любви. Я хотел, чтобы она стала похожа на меня, на таких как я. Для этого нужно было только три составляющих – мои знания, ее усердие и время, много времени. И время у нее было, целый полвека.
- Я не понимаю … похожа на тебя, чем похожа? И почему ты ей не открылся, почему не объяснился с ней? Зачем ты послал меня к ней и почему не пошел к ней сам?
- Я хотел услышать от тебя её ответ и услышал. Она все поняла и, надеюсь, всем воспользовалась.
- Чем, чем могла воспользоваться эта женщина? Ты переоцениваешь её ум. А теперь она и вовсе настолько стара, что даже не может в полной мере адекватно отреагировать на мое появление. Я с трудом разбирал – понимает ли она меня? Почему ты смеешься?

*****
- Знаешь, Клаус, я вовсе не зла и не жадна. Я согласилась бы дать Генриху твои бумаги, но, увы, он совершил несколько непростительных ошибок и выдал себя с головой. Не скрою, мне было приятно его видеть и слышать его признания в любви. Я ловила каждое произнесенное им слово … именно это обстоятельство позволило мне увидеть первую его ошибку. Говоря о своих чувствах, он смотрел на молодую официантку, проходившую мимо. Это – раз. Далее, он уверял меня в том, что вернулся в наш мир несколько дней назад, а между тем на нем был повязан совершенно современный галстук. Должно быть, он думал, что я настолько стара и прошло так много времени, что я не вспомню в каком галстуке он вышел из дома в тот самый день. Ты хочешь сказать, что он купил себе новый галстук в течение того времени, что искал меня? А зачем? По его словам, выходит, что он внезапно исчез – внезапно появился. Зачем в этой шоковой ситуации менять один новый галстук на другой новый галстук, мог бы и вообще без галстука обойтись. Одним словом, это была его ошибка – он сказал неправду. А дальше, он совершенно потерял ко мне всякий интерес, когда понял, что бумаги я ему не отдам. Какой можно сделать из всего этого вывод? А вывод элементарный – он пришел сюда с конкретной целью. Это ты его прислал? Конечно, ты, кто же еще. Но это не единственное что я хочу сказать тебе … я всё о тебе знаю.

*****
- Не думал, Клаус, что ты можешь меня настолько удивить. Безумие какое-то. А ты не думал о том, что все эти знания могли попасть в чужие руки и весь тот мир мог быть просто опрокинут в бездну?!
-  Риск, безусловно, был велик. Но я надеялся. И, возможно, я все-таки должен буду вернуться.
- Вернуться? Куда, зачем? Послушай, не глупи. Я понимаю, ты был влюблен, ты оставил свои секреты в надежде на то, что Марта познает вечную молодость на Земле, научиться перемещаться в пространстве также как и мы с тобой. Ты оставил ей даже способ управления событиями. Возможно, она, благодаря тебе, могла бы познать и другие тайны. Но, зачем тебе возвращаться?
- В силу некоторых обстоятельств, мне придется вернуться домой, хотя бы для того, чтобы уничтожить свои записи. Но я это сделаю не сейчас. Еще есть время. И еще … Я попросил тебя, Генрих, побывать у Марты вовсе не из-за бумаг, они мне не нужны. Я хотел, чтобы ты рассказал мне о ней.

*****
Марта подошла к большому зеркалу, которое отразило ее в полный рост.
- Боже, как же я плохо выгляжу, - слабым голосом произнесла она. – Вот она – старость во всей своей красе.
Она посмотрела на свои наручные часы.
- Еще немного и я снова смогу убедиться в гении твоей мысли, Клаус.
Часы пробили семь раз. Что-то в лице Марты вздрогнуло и ее отражение в зеркале стало меняться. Выпрямилась спина. Стали изящнее очертания ее только что грузной фигуры. Седые, редкие волосы налились силой, потемнели, стали густыми, темными и вьющимися. Глубокие старческие морщины разгладились. Лицо стало светлым и свежим. Морщинистые как у старой черепахи веки открылись взмахом длинных черных ресниц. Блеклые глаза снова стали синими и яркими. Морщинистая сетка вокруг рта исчезла и шамкающие губы стали вновь сочными и красными. Не прошло и десяти минут, и в зеркале отражалась молодая девушка, которой нельзя было бы дать больше двадцати пяти  лет. Марта сняла с себя старое платье и отбросила его в сторону.
- Ты гений, Клаус, а твое снадобье «Как составиться и как снова помолодеть», как всегда работает изумительно безупречно. Бедный Генрих, увидеть такую старуху … зато, все достоверно.
Марта переоделась и снова посмотрела на часы.
- Однако, мне пора. До свиданья, мой старый дом. Рада была снова видеть тебя. Если, вдруг, для меня будут новости или письма – дайте мне знать, хорошо?
Что-то зашумело в каминной трубе, словно в знак согласия.
- Дорогая моя тетрадь, я знаю все твои страницы наизусть и никогда не забуду, даже если захочу, но ты мне дорога как память.
Марта положила серую тетрадь в сумку.
- До свиданья, мой дорогой Клаус, - сказала Марта фотографии. – Что ты говоришь? Забрать тебя с собой? Серьезно? Ну, ладно, - Марта положила фотографию в старинной рамке в сумку. – Вот и  всё, мне пора уходить.
Выйдя из дома, Марта закрыла входную дверь большим ключом и быстро пошла по улице.
Она прошла через полутемный каменный туннель и вышла в довольно сумрачный дворик. Все здесь было несколько иным. Быстро неслись по небу облака, свежий ветер шумел в кронах деревьев. В центре дворика был фонтан. Вокруг фонтана, кругом, располагалась каменная скамья. Обойдя фонтан, Марта бросила в воду монету. Тут же перед ней предстала совсем другая картина – от фонтана протянулся водный канал, словно узкая и длинная река. У берега стояла лодка, а в лодке сидела женщина в черном плаще.
- Вас кто-нибудь встречает? – спросила женщина.
- Нет, я одна.
- Куда вас доставить? На другой берег?
- Нет, я хочу доплыть до конца.
- Туда плывут те, кто потерял всякую надежду. Вы уверены в том, что потеряли всё?
- Нет, не уверена. Мне просто нужно подумать.

*****
Ключ с трудом и нехотя повернулся в старой двери. Клаус осторожно приоткрыл дверь и заглянул внутрь. В доме стояла абсолютная тишина. Войдя в дом, Клаус закрыл за собой дверь на ключ и огляделся. Его дом, его старый дом, в котором прошло его детство, молодые годы… дом, в котором он не был почти пятьдесят лет и о котором он так часто с грустью думал.
Клаус прошел по комнатам, пытаясь понять – как давно здесь была Марта. Подойдя к своему письменному столу, Клаус остановился и необычайно остро почувствовал необъяснимую тоску. Сколько часов и бессонных ночей он провел за этим столом в размышлениях и доказательствах своих теорий, которые многие считали глупостью, псевдонаучным бредом и никому не нужным поиском истины, которой, казалось, не существует. Кто бы мог подумать, что большинство его теорий оказались правдивыми благодаря тому доброму гению высшего разума, который постоянно направлял его мысли в нужном направлении. Приняв для себя решение отправиться на поиски новых истин в другой мир, Клаус долго сомневался, но, все же, решил оставить некоторые свои записи в этом столе. Остальные свои труды он забрал с собой. Зачем он это сделал? Он не лукавил, когда говорил о том, что именно Марте он хотел подарить свои, быть может, лучшие научные творения. Решив исчезнуть из этого мира неожиданно и для других непонятно, он не мог оставить свою зеленую папку с прощальным письмом. Словом, что сделано, то сделано… Но воспользовалась ли Марта его знаниями? В этом Клаус уверен не был. Разговор с Генрихом не слишком его порадовал. Однако, где же Марта? Клаус пришел, пожалуй, с единственной целью – попрощаться, объясниться… а там, будь что будет. В глубине души ему было очень тягостно осознавать, что оставленные им, в чем-то бесценные сведения, попросту пропали и не принесли никакой пользы.
Размышления Клауса были прерваны звуком открывающейся двери. Клаус вздрогнул и быстро зашел за ширму, стоящую в кабинете. Кто-то открыл дверь ключом и вошел в дом. Послышался знакомый голос:
- Дом, милый дом, я дома.
В кабинет вошла Марта и Клаус, увидев ее сквозь щель между створками ширмы, вздрогнул и побледнел.
- Наконец-то, - Марта устало села в кресло напротив письменного стола. - Ну, что, Клаус, мы наконец-то вернулись с тобой домой.
Услышав свое имя, Клаус напряженно всматривался в Марту. Она достала из своей сумки его фотографию в рамке и поставила на стол.
- Не знаю как тебе, а мне поездка не понравилась. Но больше всего я переживала о тебе. Зачем ты попросился ехать со мной?
Клаус с удивлением понял, что Марта говорит с его фотографией.
- Фотография у тебя старая, рамка хрупкая… я все время боялась, что у тебя что-то может сломаться. Ну да ладно. Ой, как хорошо дома. Что? Зачем я отправилась плыть по реке? Мне нужно было подумать о смысле своей жизни. Я слышала о том, что если проплыть всю реку и дойти до той черты, где река впадает в море, то твое сознание проясниться, а жизнь приобретет новый смысл. Что ты говоришь? Не веришь тому, что я потеряла смысл жизни? Да, Клаус, я его потеряла. Я так и не поняла – зачем я живу на этом свете, чем и для чего я занималась всю свою долгую жизнь. Особенно меня потрясло появление Генриха. О! Только не нужно мне рассказывать о его, якобы, безумной любви ко мне. В его любовь я не верю, и не верила никогда. Что? Я любила его? Любила, да, но в очень далеком прошлом. Если бы ты только мог знать – как мне одиноко. Что ты говоришь? Замуж? Какой еще замуж? Ты что? Я – замуж?! Я никогда не была замужем и понятия не имею что это такое. И потом, в моем случае, ни о каком замуже не может быть и речи. Как почему? Ну, ты меня удивляешь, Клаус. Тебе ли задавать мне такие вопросы? Как и какому мужу я смогу объяснить особенности своей жизни – почему я то старею, то молодею, то исчезаю, то появляюсь… Нет, это совершенно невозможно. Моя жизнь и так полна переживаний и опасений в отношении того, что меня могут заподозрить в паранормальных вещах. Одиноко … конечно, мне одиноко. Только и остается что говорить с тобой. И вот что я тебе хочу сказать. Я не сержусь на Генриха за то, что он говорил мне ложь, я сержусь на тебя за то, что ты не сказал мне правду. Как какую правду? Почему ты ничего не рассказал мне о себе. Неужели ты действительно думал, что семейные тайны так и останутся тайнами, и я ничего не узнаю. Между прочим, я всегда чувствовала, что ты мне не брат. И ты, между прочим, мне всегда очень нравился. И если уж быть абсолютно откровенной, ты мне нравился гораздо больше Генриха. Это о тебе, а не о нем я плакала долгие ночи, когда ты исчез. А ты говоришь – замуж. И если говорить на эту тему, то я даже не могу себе представить – кто мог бы стать моим мужем? Разве что чудо должно случиться. Но я в чудеса не верю, я верю в науку и здравый смысл.
 - Но чудеса, все-таки, возможны, - тихо произнес Клаус, выходя из-за ширмы. – А знаешь, твоим мужем мог быть стать я.
- В самом деле? – спокойно и невозмутимо ответила Марта. – Стало быть, ты вернулся для того, чтобы сделать мне предложение руки и сердца?
- Я вернулся не для того. Но именно теперь я осознал – о чем я мечтал долгие годы, и очень надеюсь на то, что ты скажешь мне «да».
- Это очень неожиданное для меня предложение. А ты помнишь сколько мне лет?
- Я старше тебя, и потом, женщине столько лет, насколько она выглядит.
- Вот, ведь, никогда не думала, что доживу до такого дня, когда снова увижу моего дорогого брата Клауса и услышу от него такое предложение. Так, что делать старой Марте? – спросила Марта у фотографии на столе. – Ты думаешь стоит решиться и замуж сходить напоследок?