Ч. 4 Империя и китобои

Предыдущая страница   http://proza.ru/2024/07/04/717

Летом 1848 года капитан китобойного судна «Superior» вышел через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан, где обнаружил множество китов. Через несколько недель все бочки на судне были заполнены китовым жиром.

Об этом проболтался кто-то из экипажа китобоя. На следующий год вслед за «Superior» через Берингов пролив  вышли в океан 154 китобойных судна, на которых находились 4650 матросов.

За сезон добыли 206 850 баррелей китового жира и 2 481 600 фунтов китового уса.
Летом 1850 года китобойный флот из 144 американских судов за несколько недель добыли 243 680 баррелей китового жира и 3 654 060 фунтов китового уса.

В 1851 году там вели охоту на китов 145 американских судов.

В 1861 году контр-адмирал Андрей Александрович Попов, командующий Тихоокеанской эскадрой, отправил старшего офицера корвета «Рында» лейтенанта Владислава  Иеронимовича Збышевского в Аян и другие порты для сбора сведений о действиях американских китобоев в Охотском море.

О лейтенанте Збышевском, поляке по национальности, я написал  очерк, помещённый на Прозе ру.    (http://proza.ru/2009/12/28/892).

 До походов в Северный Ледовитый океан и после этого многочисленные американские суда занимались охотой на китов в Охотском море. Русское правительство считало Охотское море своим, хотя по международным правилам это было не так. 

Оно ревниво смотрело на успехи американцев, зарабатывавших на ловле китов в Охотском море огромные деньги. Было завидно, но у самих не было средств и сил, чтобы оттеснить американцев, а те хозяйничали, как у себя дома.

Збышевский представил Попову отчёт по своей командировке и с его разрешения, обработав отчёт, послал его в Петербург для публикации в «Морском сборнике».

В 1862 году в нём появилась статья Збышевского под названием «Замечания о китоловном промысле в Охотском море».

Збышевский с возмущением писал, что «в шантарских водах американцы нынче распоряжаются, если не так, как дома, то так, как в покорённой ими стране: жгут и рубят леса, бьют дичь и китов, торгуют с тунгузами мехами, оленями

и оставляют после себя следы, напоминающие, если не древних варваров, то, по крайней мере, татарские и запорожские пожоги». 

Статья написана с позиции патриота, но несмотря на то, что лейтенант выделялся среди других офицеров морскими знаниями, прекрасными командирскими качествами, и на боевые ордена, полученные Збышевским  при обороне Севастополя,

адмирал Попов давал понять лейтенанту, что он человек второго сорта, поляк, а не русский.

В конечном счёте, это привело к тому, что русский флот лишился прекрасного талантливого и храброго офицера.

Умными людьми были адмирал и лейтенант, но расстались врагами: один дезертировал, чтобы принять участие в восстании за независимость Польши, а второй организовал погоню, пытался его схватить, чтобы расстрелять или повесить.

Збышевский в статье высказывал конкретные предложения и надежды на развитие не только китобойного промысла, но и всего этого, далёкого от столицы края. Но его надежды больше походили на радужные мечты.

«Итак, - писал он, - русское мореплавание, поддержанное китобойными арматорами, имеет в свою пользу четыре пассата, русскую природную смелость и сметливость; недостаёт ему только предприимчивости; долг тех, кто умеет убеждать массы и личности, стараться развить в своих соотечественниках это последнее качество».

Мечты, которые воплотили американцы, но не соотечественники.  Збышевский предлагал обучать коренное население, связанное с морем, морскому делу, но делать это не насильно, а убеждением.

Он строил маниловские планы появления русских китобойных судов с командами из аборигенов. Действительность, увы, была другая. Как сообщала в 1884 году газета «Владивосток», «…для коренного населения Камчатки с появлением русских казаков в 1697 году начались бедствия.

Русские не дали им ничего, кроме пристрастия к водке и табаку. Повальные болезни, пьянство, жалкая, почти скотская жизнь, сифилис и другие болезни сгубили девять десятых населения за 200 лет».

Газета писала, что на русском кладбище в Приморском крае воруют не только ограды, но и кресты. Переселенцы были заняты не созданием культуры в крае, а личным обогащением. Убивали за меха, убивали приисковых рабочих, как белок, убивали бродяг из винтовок даже подростки.

Наши предки, должен заметить, были более откровенными, да и царская цензура по сравнению с советской, была «вегетарианской». Наша страна, наверное, единственная в мире, где население и власти, начиная с советских времён, занимаются самовосхвалением.

Я помню, как сидел в читальном зале за соседним столом с писателем Николаем Павловичем Задорновым, чьими произведениями я зачитывался и восхищался в детстве и юношестве. Мы смотрели одни и те же архивные дела, и вот тогда я понял, как пишется история, которую можно извратить как угодно.

Но вернёмся к китобоям. Мысль создать китобойный промысел пришла в голову не только военному моряку Збышевскому. Её высказывал и дальний родственник адмирала Фёдора Давыдовича Нордмана студент Александровского университета в Гельсингфорсе Артур Нордман.

Адмирал устроил своего родственника на эскадру контр-адмирала Дмитрия Ивановича Кузнецова в качестве естествоиспытателя. Когда эскадра прибыла на Дальний Восток, Нордман остался на берегу и четыре года жил среди гиляков.

По заданию губернатора Приморского края контр-адмирала Казакевича он покупал и выменивал у аборигенов ценнейшие меха и изделия. В 1860 году в Петербурге проходила выставка сельского хозяйства империи.

Нордман привёз на эту выставку большую коллекцию. Приморский край был представлен мехами редких животных, например, розоватого соболя или разноцветных лис, различными моллюсками, чучелами птиц и многими другими предметами.  Богатства края поразили царя и высших чиновников.

Меха потом ушли  к царскому семейству и нужным людям, Петра Васильевича Казакевича позже перевели в Петербург, а энергичный и предприимчивый бывший студент в 1861 году снова отправился на Амур. Теперь он решил создать китобойную компанию.

Продолжение http://proza.ru/2024/07/20/768