Мемуары Арамиса Часть 386

Глава 386

Однако, д’Артаньян не застал Атоса в его замке. Встретивший его Гримо сообщил, что приезжал граф де Рошфор, который показал Атосу какое-то письмо, после чего Атос очень быстро собрался и уехал, не сообщив ни цели своего путешествия, ни места.
— Он оставил какое-нибудь письмо для меня или Рауля? — спросил д’Артаньян, тогда как глубокая складка озабоченности прорезала его лоб над переносицей.
— Нет, граф, — ответил Гримо.
«Либо он не считает поездку опасной, либо решил не беспокоить старого Гримо, — подумал д’Артаньян. — Вернее всего – второе».
— Могу я взглянуть на библиотеку маркиза? — спросил д’Артаньян.
— В отношении вас, господин капитан, всегда действует общее распоряжение господина маркиза де Ла Фер, — ответил Гримо. — Вы можете распоряжаться в его доме так, словно вы – сам маркиз. В его доме нет ничего, чего вы не могли бы взять без каких-либо объяснений.
Д’Артаньян решительно проследовал в библиотеку Атоса и окинул взглядом аккуратно стоящие в ряд книги. Капитан тут же обратил внимание на то, что в трёхтомнике Мишеля Монтеня средний том перевёрнут. Он достал этот том и раскрыл в том месте, где он был заложен письмом. Он развернул лист и узнал почерк Атоса. Письмо содержало следующий текст:

«Дорогой д’Артаньян! Нет времени на подробности. Мой долг призывает меня выехать немедленно. Вы знаете обо всех моих просьбах заранее. Я не прошу вас позаботиться о Рауле, поскольку он уже достаточно взрослый, чтобы самому заботиться о себе, если же ему потребуется ваша помощь, вы окажете её даже в том случае, если бы я вам этого и не поручал. Я надеюсь, что мы ещё увидимся, но если нам не суждено свидеться на этом свете, свидимся на том. Простите за всё, и, главным образом, за то, что я подвергаю риску не только себя, но и нашего дорогого включая это неожиданное расставание, быть может, навсегда. Вы знаете, как вы мне дороги, так берегите же себя! Берегите Портоса, привет от меня Арамису. Всегда ваш, пока я жив, и даже дольше. Атос».

Покидая Блуа, Атос ещё не знал, что повстречает Портоса и возьмёт его с собой в эту поездку. Не знал этого и д’Артаньян.
«Чёрт подери! — подумал д’Артаньян. — Я не успел его отговорить от этой затеи! Руку отдаю на отсечение, что это – подлая ловушка! Что ж, надо ехать на выручку, и как можно скорей!»
Д’Артаньян положил письмо Атоса в карман и обернулся к Гримо.
— Ничего страшного, маркиз поехал по своим делам и скоро вернётся, но я должен его догнать, — сказал он.
— Обед будет подан через три минуты, — сказал Гримо.
— Сложи то, что годится для перевозки в полевую сумку, через четыре минуты я уезжаю, — ответил д’Артаньян.
Уже через минуту Гримо принёс сумку к месту, где был привязан конь д’Артаньяна и приторочил её к седлу.
— Гримо, добрый наш Гримо, благодарю! — сказал капитан. — Ты отлично приглядываешь за поместьем маркиза, продолжай это делать и ни о чём не беспокойся.
— Капитан, возьмите на дорожные расходы, — сказал Гримо и вручил д’Артаньяну кошелёк с пятьюстами пистолями.
— Это твои накопления? — удивился д’Артаньян.
— Это деньги маркиза де Ла Фер, я состою у него казначеем, и я знаю его привычки, пристрастия и верно предугадываю все его желания, — ответил Гримо. — Господин маркиз дал бы вам две с половиной тысячи пистолей, но я – не маркиз. Если я не дам вам эти деньги на дорогу, маркиз по возвращении одарит меня таким взглядом, который сообщит мне о его недовольстве мной сильней, чем если бы он поколотил меня ножнами от шпаги, как это бывало в дни нашей молодости.
— Неужели Атос колотил тебя, Гримо? — спросил д’Артаньян с удивлением, забирая из рук Гримо кошелёк.
— Ни разу, — ответил Гримо и улыбнулся. — Но он грозился это сделать раз двадцать, не меньше.
«Ну и ну! — подумал д’Артаньян. — Оказывается, Гримо умеет улыбаться! Кто бы мог подумать!»
— Благодарю тебя, мой добрый Гримо, обещаю тебе, что я вернусь вместе с маркизом де Ла Фер! — сказал д’Артаньян и пришпорил коня.
— Да уж пожалуйста, — тихо ответил Гримо, хотя капитан уже его не слышал. — Я ведь тоже заметил, что второй том Монтеня перевёрнут, и тоже прочитал письмо господина маркиза. Как только прибыл граф де Рошфор, я сразу понял, что дело нешуточное, и что господин маркиз уедет с ним в очередную опасную поездку. Таковы все они – и старый маркиз, и молодой граф. Если у господина Рауля будет сын, он будет таким же. Дождусь ли я этого? Один Господь знает.

Я перечитывал корреспонденцию, когда ко мне зашёл Базен и доложил:
— Монсеньор, вам письмо из Османской империи от некоей Оливии Челик, она же Оливия де Трабюсон.
— Хорошо, Базен, благодарю, — ответил я и взял письмо.
Вскрыв конверт, я прочитал следующее:

«Итак, господин д’Эрбле, вы полагали, что расправились со мной и с моим мужем, и больше о нас никогда не услышите? Это было большой вашей ошибкой! Оливия де Трабюсон может за себя постоять!
Ваш друг некто граф де Ла Фер у меня в плену! С ним также некий Исаак Барбье, которого он назвал селянином, но он одет как дворянин, и по всему видно, что ваш дружок меня обманывает. Оба эти человека находятся полностью в моей власти и если вы не выполните моих требований, они умрут в мучениях, и будут умирать долго. В Османской империи умеют казнить долго и мучительно, и мой новый муж, Ахмед Челик, он же Ахмед-Паша, сделает для меня, его любимой жены, всё, что я попрошу от него.
Итак, если вы дорожите своим другом графом де Ла Фер, вы как можно скорее должны возместить мне весь ущерб, который нанесли моей семье своими действиями. Если бы не вы, мой муж был бы уже майором гвардейцев, а то и полковником. Кроме того, я полагаю, что он получил бы солидное денежное вознаграждение за свою верную службу. Меня не слишком огорчает моё нынешнее положение, но я не собираюсь всю жизнь быть одной из четырех жен какого-то турка, пусть даже и паши. Я хочу вернуться в Париж с триумфом. Я требую патент на должность полковника для моего мужа и восемьсот тысяч ливров для себя. Также мне нужно двести тысяч ливров для тех, кто помогал мне в моём мероприятии, итого миллион. Кроме того, капитан д’Артаньян должен уйти в отставку. Только в этом случае граф де Ла Фер и его приятель Исаак Барбье вернутся во Францию живыми.
В доказательство тому, что указанные граф де Ла Фер и Исаак Барбье находятся в моей полной власти, посылаю вам их шпаги.
Оливия Челик, она же Оливия де Трабюсон.
Написано в крепости Кандии на острове Крит».

Я позвонил в колокольчик, после чего в его кабинет снова зашёл Базен.
— К письму было что-то приложено? — спросил я.
— Свёрток, в котором, похоже, находятся две шпаги, — ответил Базен.
— Покажи! — потребовал я.
Мне хватило оного взгляда на эти шпаги, чтобы понять, что Оливия не блефует. Это были шпаги Атоса и Портоса. Значит, она не знала, что человек, которого она называет Исаак Барьбе – это наш друг Портос. Ситуация для нас была даже хуже той, что она описала.
Я подчеркнул слова «я не собираюсь всю жизнь быть одной из четырех жен какого-то турка, пусть даже и паши. Я хочу вернуться в Париж с триумфом».
— Базен, попроси Кемаля перевести этот текст с французского на турецкий, затем пусть он в переводе тоже подчеркнёт эти слова, — сказал я Базену. — Затем отправь оба письма моей личной скоростной почтой с пометкой «Важно, Срочно» на французском и на турецком языках на остров Крит, в крепость Кандия человеку по имени Ахмед-Паша. Это даст нам, по меньшей мере, отсрочку. А теперь оставь меня, мне надо обдумать ситуацию и составить план дальнейших действий.

(Продолжение следует)