Путешествие принца Людвига - 2

«Круг трона - известные лица:
Гвардейцы, министры, пажи…»

Позволим себе коротенько напомнить о тех персонах, которые могли встретиться принцу Людвигу по дороге в Санкт-Петербург, пролегавшей через Митаву, да и в самой столице империи.
Чтобы не переписывать сведения из исторических справочников, воспользуемся одним из источников этих самых справочников: а именно, записками французского посланника при императорском дворе – маркиза де ла Шетарди. Характеризовать самого маркиза нет нужды, ибо личность его хорошо нам известна (смотри, например, «Французская мелодрама матушки Екатерины II»), а его информативные и остроумные тексты помогут нам сориентироваться в сложившийся на тот момент обстановке.
Вот выдержки из записки французского дипломата о российском императорском дворе по состоянию на 1736-37 годы (в скобках указываются имена названных персон и прочее):

«Царица (Анна Иоанновна) любезна, великодушна и сострадательна, чувствительна к похвале - и это черта всего двора; так как она провела свою молодость в Курляндии и Ливонии, то пристрастилась к иностранцам, что ее уже несколько удаляет от обычаев ее народа.
Принцесса Анна (Анна Леопольдовна - племянница Анны Иоанновны) нрава серьезного и сдержанного, она живет при дворе и видит царицу ежедневно.
Принцесса Елизавета (Елизавета Петровна – дочь Петра I) веселого расположения и доступнее в обращении; живет в городе и является при дворе только во время съездов; ей вовсе не дают средств поддерживать свое звание и происхождение.
Герцог курляндский (Эрнс Бирон) наружности простой и скромной; он воспользовался счастливым случаем, в котором достоинства кажется не участвовали; его приближенные много расхваливают его суждения, и он хвастается своею великою честностью и твердостью, готовою на все. Он высокомерен и неприступен; нетерпелив и не может этого скрыть; любит роскошь, которую он-то и ввел при русском дворе. Так как он один только приближен к императрице, то государыня и знает только то, что он хочет, чтобы она знала. Он считает себя происходящим из Франции из дома Бирона; но некоторые уверяют, что он называется Бирен и что курляндское дворянство отказало признать его благородным в 1726 году.
Герцогиня курляндская (супруга Бирона - Бенигма фон Трейден) родом из Ливонии и пользуется значением, которое она приобрела своею короткостью с царицею, когда та была еще герцогиней курляндской.
Два принца - сыновья Бирона -  еще очень молоды. Разно говорят об их происхождении, особенно о младшем. Правда, что царица, кажется, на него обратила всю свою привязанность, и я сам видел ее проливающею слезы, когда ребенок нынешней зимою был в оспе.
Граф Остерман (Андрей Иванович - вице-канцлер, первый кабинет-министр), слывет за самого хитрого и двуличного человека в целой России. Вся его жизнь есть ничто иное как постоянная комедия. Каждый решительный переворот в государстве доставляет ему случай разыгрывать различные сцены: занятый единственно мыслей удержаться на месте во время частых дворцовых бурь, он всегда притворно страдает подагрой и судорогами в глазах, чтобы лишаться возможности пристать к которой либо партии. Тишина в правительстве есть для него лекарство, возвращающее ему здоровье. Никто лучше его не знает обо всем происходящем в Петербурге, и караульные, расставляемые, как будто для безопасности, к домам знатных и иностранных министров, служат шпионами, обязанными ему отчетом во всем, что там ни происходит. На нем одном лежит вся тяжесть дел, и хотя его правила, совершенно нейтральные, не внушают обыкновенно много доверия, однако принуждены прибегать к нему, потому что не знают, как обойтись без этого человека. Он из Вестфалии, и сначала был писцом на торговом корабле, торговавшем с Ригою. Здесь он был помолвлен с одною мещанкой, которая еще жива. Потом, он прибыл в Петербург для уплаты некоторых счетов и немного спустя получил место в присутственных местах. Петр I, который умел узнавать людей, скоро угадал и возвышал его постепенно до занимаемой им ныне должности; это человек чрезвычайно вежливый и вкрадчивый, говорящий на многих языках.
Князь Черкасской, второй член кабинета, не вмешивается в другие дела, кроме внутренних: влияние его не значительно.
Г-н Кейзерлинг (Дитрих фон – канцлер герцогства Курляндского), родственник того, который в Саксонии (Герман фон Кейзерлинг – российский посланник в Саксонии, встречавший принца Людвига в Дрездене), есть доверенное лицо герцога курляндского и никогда не покидает его особы.
Из русских министров при иностранных дворах Бестужев (Алексей Петрович Бестужев-Рюмин – российский посланник при европейских дворах, будущий канцлер), который в Копенгагене, уважается более всех.
Г-ну Кейзерлингу, который в Дрездене, покровительствует более всего герцог курляндский. Полагают, что после сейма в Варшаве он отправится в Петербург и вступит в кабинет.
Кейзерлинги и Бестужевы — это креатуры собственно герцога и он старается поместить их всех в министерство.
Первые чины двора: князь Куракин занимает звание обершталмейстера и граф Левенвольде - обер-гофмаршала. Первый любит стол, второй — музыку; вот все, что о них можно сказать.
Фельдмаршал Трубецкой (князь Иван Юрьевич) - старая баба. Фельдмаршал Миних (Бурхард Христофорович – генерал-фельдмаршал русской армии), без сомнения, лучший офицер, которого имеет царица. При большой храбрости и опытности, он хорошо знает научную сторону своего ремесла. Он президент военной коллегии, и ему обязаны основанием школы в 1200 кадет, которая под его начальством и снабжает ежегодно армию превосходными людьми; он же начальник инженерного корпуса, и ему обязаны сведениями по этой части. Ладожский канал, о котором он подал проект Петру I, был началом его счастья. Можно его упрекнуть в пристрастии к военной славе и в пренебрежении к жизни солдата, но последний недостаток кажется извинительным в стране, где государь считает более число своих провинций, нежели число своих подданных. Он враг Остермана и Ласси. Герцог непосредственно покровительствует ему. У него всегда была склонность убеждать Россию в выгодах союза с Францией.
Фельдмаршал Ласси менее обширного ума, но чрезвычайной храбрости и хладнокровия, которое дает ему возможность при случае пользоваться всеми знаниями, какие у него есть. Он ничего не делает на авось, всеми мерами заботится о сохранении своей репутации, бережет войска, которые его обожают, и только и мечтает, чтобы после власти провести остаток своих дней посреди своего семейства. Царица его очень любит — это человек скромный, ни под каким видом не вмешивающийся в дела правительства. Герцог (Бирон) не находит его годным для своих видов; он очень дружен с Остерманом.
Принц Гомбургский (Людвиг Груно Гессен-Гомбургский – генерал русской армии, муж Анастасии Трубецкой-Кантемир) вице-президент военной коллегии, непримиримый враг многих; храбр, любим войсками; еще очень молод и горяч.
Принц Беверен очень молод и любим царицею и еще более принцессою Анною. У герцога курляндского принимают дурно тех, кто часто бывает у этого принца; ему 22 года — он генерал-майор (принцем Беверном - по названию замка-резиденции герцогов Брауншвейга, - называли Антона Ульриха Брауншвейгского; на момент написания цитируемой записки ему было 22 года и его рекомендовали женихом Анны Леопольдовны).

Из нынешних иностранных министров (послов) при дворе фон Зуму, саксонскому посланнику, более прочих оказывают внимания.
Женщины при дворе не имеют никакого значения и являются туда только в торжественные дни».

Здесь следует обратить внимание на замечание Шетарди, что при дворе более прочих дипломатов особым  вниманием пользовался саксонский посланник. Фон Зум прибыл в Россию после отъезда своего предшественника - графа Линара в 1736 году и пробыл на должности посланника четыре года. Шетарди в своей записке не упоминает Морица Линара, хотя ему еще придется «пересечься» с красавцем графом …

То ли маркиз Шетарди не разобрался в ситуации, то ли он сознательно её исказил, но ведь есть и другие источники, касающиеся отношения принцессы Анны к её жениху Антону Ульриху.
Так английский резидент в Санкт-Петербурге Клавдий Рондо в своих записках писал: «В 1732 г. было положено, что принц Антон Ульрих Беверн будет отправлен в Петербург с целью, как говорили, женить его, по достижении им совершеннолетия, на принцессе Анне. Царица приняла его очень вежливо, употребляла все старания, чтобы он имел все необходимое, сообразно его званию, и потом не переставала заботиться о его содержании. В продолжении нескольких лет на него мало обращали внимания, что заставляло всех предполагать, что русский двор рад был бы найти какой-нибудь предлог, чтобы отделаться от принца».
Саксонский полковник Нейбауер писал в 1740 г., что когда принцессу Анну было спрошенно, желает ли она идти замуж за принца Антона Ульриха, то «она тотчас же отвечала, что охотнее положит голову на плаху, чем пойдет за принца бевернского».

Причины того отторжения, которые Анна Леопольдовна испытывала к принцу Беверну, исследовались нами ранее (смотри «В поисках княжны Таракановой»). При этом упоминались некоторые персоны, потворствующие симпатии юной принцессы к графу Линару: например, её воспитательница мадам Адеркас и некий камер-юнкер императорского двора.
Совершавший путешествие к своему брату принц Людвиг, конечно же, не мог встретиться с мадам Адеркас, давно выдворенной из России. Но вот некий камер-юнкер вполне мог стать ему известным. Причем этот персонаж, на первый взгляд, весьма ничтожный на фоне перечисленных высоких титулованных особ, еще как отличится в интригах, сопровождавших несчастливое замужество, затеянное первым министром Остерманом, да и в дальнейшей судьбе Брауншвейгского семейства …