У меня в гостях. 65. Продолжение предыдущей

65. Продолжение предыдущей.

Выключилось-то оно выключилось, но многое, что сидело во мне все эти годы, так там и осталось. Теперь вот делюсь воспоминаниями и мне это конкретно в кайф!
Поскольку мы жили в коммунальной квартире и кухня, ванная, санузел были общими, я и представления не имел, что где-то люди живут в других условиях: всё это принадлежит только им одним. Так вот, наша квартира была на двух хозяев: мы и ещё Марфа Сергеевна с сыном владели этими жилыми метрами. Никаких изысков: у них одна комната и у нас соответственно тоже однушка. Замечу, что меня тогда всё устраивало и теснота нисколько не расстраивала. Да, в нашем доме была пара квартир, где значился только один квартиросъёмщик, но в основном жили по две семьи.
Так вот, главным местом, где шли всякие разговоры в таких квартирах, была, конечно же, кухня. К примеру, в нашей часто отец устраивал просмотр диафильмов. У нас имелся в наличии такой классный фильмоскоп чёрного цвета. На дверь кухни вешалась простыня, я зазывал ребят со двора и мы, затаив дыхание, смотрели всякие истории в картинках с титрами, которые озвучивал нам мой отец. Особенно мне нравился фильм про лётчика Маресьева и сказки «Буратино» и «Старик Хоттабыч».
А ещё я любил именно на кухне возиться со своими игрушками. Громко сказано на счёт игрушек. Всё что у меня было на тот момент, это большая коробка, дно которой я саморучно украсил фольгой и в ней несколько фигурок сделанных всё из той же фольги. Это была такая карета с принцем и принцессой.
И вот, когда мне купили такой замечательный трактор с прицепом и пачку пластилина, жизнь моя потекла совсем по-другому. Я быстро научился лепить всяких персонажей и возил их на тракторе. Это было классно!
Ещё это происходило тогда под музыку. У нас в доме был радиоприёмник «Балтика» и оттуда звучали песни тех лет. До сих пор помню: «Забота у нас простая, забота наша такая…», а дальше про страну и какие-то подвиги. Или вот такую песню помню: «Просто я работаю волшебником…» Были и другие песни, но эти две песни врезались в мою память основательно.
В виду того, что в семье из детей на тот момент я был только в одном экземпляре, меня порой оставляли дома без всякого присмотра. Дверь комнаты на ключ и все дела. Как-то родители пошли на вечерний сеанс в кинотеатр. Поначалу я долго лупил глазами в окно, но потом мне сие надоело и я полез в шифоньер. Ничего интересного для себя там не узрел, если не считать матушкин перстенёк с красным камушком и губную помаду такого же цвета. Вооружившись плоскогубцами, камушек из золотой оправы, как потом выяснилось, изъял и зачем-то надкусил губную помаду, основательно перемазавшись при этом. Таким меня родители и нашли на полу в глубоком сне. Не помню, как меня наказали за это, но матушка перстенёк мне припоминала до самой своей смерти.
Так я и говорю, что рос не подарком. Как сейчас помню, что выпроводили меня во двор. Было утро и по-видимому должны были отвести в детский садик. Я тут же оседлал калитку и лизнул её. Язык мой и губы тут же примёрзли к железу. Снега ещё не было, но морозы уже стояли по утрам. Стал пытаться самостоятельно освободиться из этого плена, но только губы порвал до крови, а язык так и остался на калитке. Заорал. Окна нашей кухни как раз выходили на место «моего пленения». Мать выскочила в чём была с ножом в руке. Это меня так напугало, что я рванулся из всех сил. Ещё Марфа Сергеевна из форточки кричала матушке: «Томочка, кипяточком надо, кипяточком…» Интересное дело: тут кровь хлыщет и язык всё ещё в объятиях металла, а они с ножом и кипяточком ко мне подступают. Одним словом, долго меня лечили потом. Чего-чего, а больницы я выучил в своём детстве вдоль и поперёк. Может быть, из-за этого стараюсь сегодня их обходить стороной.
А как-то летом мы с матушкой куда-то собирались в гости. На мне был такой матросский костюмчик и классная бескозырка с ленточками, шортики и рубашка с настоящим матросским воротником и галстуком. Дело было после дождя. Надо понимать, что на Украине дожди почти всегда конкретные и в нашем дворе лужи стояли после осадков по нескольку дней. Не знаю, что стало причиной, но помню, как плыл в этом своём матросском костюмчике в одной из луж и меня подбадривали дворовые мальчишки. Я и не сразу разобрал, что матушка никак не может меня дозваться. Пришёл в себя только тогда, когда она собрала меня в охапку и перетянула по голове веткой. Опять кровь и к вечеру я встречал отца с работы в бинтах, молча поедая гречневую кашу. Он выслушал мать и сказал следующее: «Голова человеку даётся не только для ношения головного убора… Запомни, матрос…» Я запомнил.
Временами наступало затишье. Как-то родители купили мне самокат. Быстро его освоил и в выходные дни с утра удалялся во двор, и катался на нём до потери сознания, в переносном смысле. Мне казалось, что я путешественник и двор тогда наш виделся таки огромным. А года два назад ребята прислали с Украины мне фотографии его и понял, как я заблуждался: он оказался на самом деле махонький. Странно, что мы все тогда в нём умещались.
А однажды приволок домой в детском ведёрке огромную жабу. Матушка посмотрела на меня с моей поклажей и выдала: «Никак сноху в дом притащил…» Тогда я ещё ничего не знал про сноху и всё такое, но почему-то верил, что именно из этой жабы должна появиться Елена Прекрасная. Увы, ожидания мои не оправдались, да и матушка сказала, что наш семейный бюджет не потянет лишний рот. Пришлось её отпустить на волю.
Да, жили мы бедно. Отец вот-вот должен был уйти из армии. Его офицера-техника морской авиации постоянно куда-то переводили. Родили меня в селе Печенга Мурманской области. Там дислоцировался первый отряд космонавтов. Через год отца перевели в город Грозный, а оттуда прямиком на Украину в город Краматорск. Был офицером морской авиации, а оказался в сухопутных войсках. Тогда активно сокращали вооружённые силы. Отцу надоела вся эта «карусель» из непоняток и он подал рапорт на увольнение. Отпускать не хотели. Вызвали в Киев. Отец вспылил по делу и запустил чернильницей в командующего округом. Из партии его убрали и одну капитанскую звёздочку сняли. И ушёл он на гражданку старшим лейтенантом.
Тогда я этого ещё не понимал. И потом, был мал, чтобы во всём подобном разбираться. Всё что мне было доступно на тот момент, это какие-то маленькие огорчения и радости. Так вот из радостей я выделил бы приезд к нам с Урала бабушек и дедушек в гости. Обычно они приезжали на поезде. У бабушки, как правило, всегда были при себе сладкие коврижки собственного приготовления. Помню, как в один из приездов, она взяла меня с собой в баню. Был женский день, но её это не остановило. Насмотрелся я тогда всего и всякого. Ага, до сих пор под впечатлением. Страшно, блин…