Альтруистка Часть 1 Глава 7

Пинга в больнице Олимпиада больше не видела; ей рассказали, что проныра-китаец сбежал без выписки, прихватив с собой больничную робу и ещё кое-что из казенных вещей.

С того момента Оля не раз обдумывала случившееся, хоть и вспоминать об этом было неприятно, ещё и потому, что в тот день Филипп, когда они, наконец, выбрались из рыбацких кварталов, сказал ей:

- Ну ты и отчаянная! Альтруистка? Зачем ты вообще туда полезла? У этого Пинга на лбу написано, что он проходимец.

- Ничего у него не написано на лбу, - буркнула Оля. - И ты тоже, как я заметила, много куда лезешь без оглядки. Если бы это была твоя идея, то ты бы сейчас шёл, поджавши хвост.

- Одному я рад, - что вызвался пойти туда вместе с тобой. Никогда бы не простил себе, если бы с тобой что-то случилось! А случится могло многое! Я не говорю о самом очевидном: что тебя могли похитить, сделать наложницей этого барбоса или просто портовой девочкой, продать в рабство, наконец!

Оля посмотрела на Филиппа широко раскрытыми от ужаса глазами.

- Прости, что приходится тебе об этом рассказывать. Ты - наивная душа, и мне не хотелось бы очернять твоё представление о мире. Но, во-первых, я - мужчина, а, во-вторых, дольше, чем ты, прожил в Китае. Восточные страны - коварны для белых людей, они живут как бы в двух измерениях и под внешним спокойствием и учтивостью проистекает совсем иная, тайная жизнь, о которой мы мало что знаем. Европейцев здесь разве что терпят, но это вполне объяснимо: китайцы много претерпели от западных стран нехорошего, причём, как им кажется, незаслуженно. Они не суют нос в европейскую политику, развиваются своим путём и могли бы достичь значительного расцвета, если бы им не вставляли палки в колёса. Да, опиум здесь знали до прихода европейцев, но чтобы он получил такое вопиющее распространение, как теперь! Мне кажется, сейчас в Китае каждый третий - наркоман, и мы только что с тобой попали не куда-нибудь, а в самый обычный опиумный притон, которых в Кантоне пруд пруди.

- Я поняла…

- Так европейцы поставили на колени целую нацию. Китайцы должны быть им благодарны? Европейское присутствие не принесёт сюда ничего хорошего, вот увидишь! И мы с тобой ещё станем свидетелями страшных катаклизмов, которые «белая рука» будет творить на этой территории. Естественно, мы для них - не очень желанные гости, даже если Оля Шишкина и Фил Горюн не имеют ничего плохого за душой.

- Вот именно, Фил, ты не думаешь, что нам необходимо показать, что мы, простые люди, ничего плохого за душой не имеем? Да, это была глупая выходка, пойти туда. С первого взгляда. Потому что и Пинг, и его подельник, я уверена, задумаются кое о каких вещах: что нельзя только хапать и обманывать, и что есть в мире и бескорыстие, и благородство…

- Ты действительно так думаешь?

- Да, я так думаю, и мне жаль, что ты в этом разочаровался к твоим всего лишь восемнадцати годам.

В тот самый момент, пока наши герои вели важные беседы об устройстве мира, потихоньку, незаметно для глаза, по одному колечку, скреплялись звенья процесса, который будет иметь непосредственное, страшное и непреодолимое влияние и на их, простых людей, жизни. Филипп, хотя казался очень озабоченным и неудовлетворённым, получал явное удовольствие от того, что мог рассказать Оле вещи, которые её глубоко впечатляли. Правда, сбившись, он так и не сказал ей о тех «неочевидных» опасностях, которые таил в себе город-порт.

Возможно, Филипп и сам не имел о них представления в полном объёме, - да и никто из людей в тот момент не имел. Опасность зародилась, развивалась и крепла на фоне ежедневных дел, потребностей, спешки, суеты - одним словом, на фоне тривиальных сцен кантонский жизни. Никому и никогда не под силу отыскать ни начало, ни конец этого процесса. Как уже упоминалось выше, Кантон был единственным портом, открытым для иностранных судов, и важно понимать, что в ту пору парусные корабли вытеснялись судами с паровым двигателем, во много раз более мощными и быстроходными.

Из порта в порт, с континента на континент они перевозили не только привычные товары. Они перевозили ещё и крыс. Крысы оказались знатными мореплавателями, путешественниками и даже первооткрывателями. Неудивительно, если вместе с Америго Веспуччи и его командой на берега Нового света ступили и крысы, перенеся с собой на континент доселе неизвестные ему бактерии, грибы, насекомых и вирусы. Самые очевидные из них - крысиные блохи, которые не гнушаются при случае нападать и на человека.

По швартовым тросам крысы легко мигрировали с корабля на берег и, даже если падали в воду, отличные пловцы, они всё равно достигали берега и начинали там обосновываться. Таким образом, тросы превратились в артерии, по которым инфекции и вирусы перетекали из заражённого места в «чистые» локации и начинали там своё опустошительное шествие. «Портовая чума», зародившись в сердце Гуандуна, начала распространяться в двух направлениях: больные крысы с острова Шамянь, расположенного на  Жемчужной реке и являющегося ключевым перевалочным пунктом торговли сеттльмента с другими странами, облюбовывали иностранные суда и уплывали вместе с ними, унося страшную бациллу за горизонт.

Вскоре появились и больные люди, покусанные крысиными блохами. В течение примерно недели они не знали, что делается с их организмом и какую гадость они носят внутри. Чаще всего это были портовые служащие, матросы и бедняки, которые вынуждены жить бок о бок с грызунами и не соблюдают элементарных правил гигиены. Они продолжали беспрепятственно передвигаться по улицам Кантона, приближаться к здоровым людям, подолгу разговаривать с ними, возвращаться в свои лачуги, где дети и взрослые спали вплотную друг к другу штабелями. Они продолжали стирать своё бельё в водах Жемчужной реки, а, простирнув, вывешивать на верёвки, которые в районах с особой скученностью жилищ находились прямо над пути у прохожих. Они ели руками и, облизнув пальцы, передавали съестное своим однокашникам… Когда же они начинали чувствовать себя плохо, большинство оставались дома и пытались вылечить себя народными средствами. Более сознательные обращались в больницы, и так как Кантонский госпиталь уже давно работал не только с глазными недугами, но и с самым широким спектром болезней, он, сам того не подозревая, принимал инфицированных чумой людей.

В начале апреля китайцы широко отметили праздник Цинмин, - это как Родительская Суббота в России, - нерабочий день, когда большинство выходцев из сельской местности уезжает из городов в родные края. Это праздник радости и светлой грусти: с одной стороны, наступает весна, а вместе с ней - период обновления для всего живущего, с другой - день, в который по традиции полагается проведывать могилы усопших родственников. Кладбища утопают в цветах, ветер колышет ленты и гирлянды, навешанные на надгробия, от курительниц змейкой поднимается к небу дым благовоний.

- После посещения кладбищ заведено собраться большой семьей за одним столом, уставленным традиционными яствами. Мы верим, что это доставляет удовольствие душам наших предков! Мы их вспоминаем и верим, что они смотрят на нас. Старшие члены семьи, которым самим уже по многу лет, обычно рассказывают что-то интересное из истории рода, - рассказывала Олимпиаде одна из сослуживиц Кантонского госпиталя накануне праздника Цинмин.

- Ты тоже поедешь навестить своих родных? - спросила Оля, улыбаясь входящему в кабинет Филиппу.

- Конечно, это для нас очень важный обряд, я не могу такое пропустить. И в этом году я повезу домой очень необычный подарок… думаю, всем понравится!

И это был второй маршрут для чумы, распространявшийся вглубь материка.


Продолжить чтение http://proza.ru/2024/07/23/1158