Киберспорт, двенадцатиборье. Глава 22

— Лучше сдавайтесь, — крикнул нам кто-то снаружи, — есть приказ живыми привести, но коли не получится, жалеть не станем.


— Вот и не жалей, — я сощурился, — терять лично мне вообще нечего, остальные не при делах, так давай. Для солдата умереть от пули, это хороший исход.


— Может, не надо? — Ира всхлипнула. — Вдруг как-то сумеем договориться?


— С кем, с этими? — я фыркнул. — Они по представителям власти стрелять не стесняются, хотя и знают, что полицейские подобного не прощают, единственный случай, когда начинают активно работать. Просто, прежде чем убить, ещё пытать начнут, лучше уж быстрая и чистая смерть сразу.


Охранники, кто ещё находился в сознании, промолчали, наверное, в душе, надеялись, что их оставят в живых, коли не лезть на рожон. Меж тем, поганцы задумали подлое, миниган дал очередь, но по моим протезам и металл с пластиком оказались слабее человеческой плоти и силы воли, я упал, успев подставить руки. Снова полезли, первые два оказались срезаны, потому как я оружие не выпустил, ещё четверо навалились, принялись прикладами бить. Я свой нож из рукава вытряхнул, одному в ступню вогнал, заставив упасть, нащупал у него пистолет в кобуре, не обращая внимания на сопротивление и сыпавшиеся удары, вырвал и выстрелил владельцу в сердце, потом ещё одному в лоб, пока удачное попадание прикладом не отправило спать. Очнулся в полной темноте, судя по тряске, куда-то везли. Болело вообще все, что только могло. Не знаю точно, долго ли находился в отключке, и как далеко увезли. Странные люди, уже должны были понять, насколько опасен, но продолжают куда-то таскать, вместо того, чтобы добить. Не постеснялись, чуть ли не войну в столице устроить, с привлечением всех возможных средств. Наконец, остановились, потащили куда-то, бросили на землю. Видимо, слух восстановился более или менее, потому как услышал, как Ира матерится, швырнули рядом. Наконец, заговорил кто-то незнакомый, хриплым голосом.


— Доставили же вы нам хлопот, господин Лом, — произнёс кто-то, — даже и не знаю, чего с вами делать теперь?


— Вариантов всего два, — я усмехнулся, — или добивайте уже, пока не освободился и не подворачивал головы, или извинитесь, верните домой, с компенсацией всего нанесённого ущерба, и будем считать, что в расчёте. Потому как третий вариант, при котором уцелею, каждого найду и позвоночник вырву. И не считайте себя в безопасности лишь потому, что полиция и спецслужбы на вашей стороне. Призову ещё всех своих друзей и однополченцев, и устроим такой татарам, что черти в аду запищат от страха.


— Ну-ну-ну, не надо так нервничать, — возразил собеседник, — и так уже развязали войну между группировками. Даже чеченские боевики, из непримеримых, которые не из тейпа Кадырова и его союзников, примчались. Правда, им не повезло, шестерых повязали, остальные взлетели на воздух вместе с твоей квартирой. Как, наверное, догадываешься, мы на олимпиаде ставили на Лидера, и ты вклинился в расклад совершенно не кстати. Потеряли просто немыслимо большие деньги. Правда, теперь их отдавать некому, потому как главного, с кем спорили, уже нет в живых, а остальные попрятались. Однако, перед нами стоит две сложные задачи. Первая, показать будущим участникам соревнования, что лучше быть послушным и живым, чем успешным, но мертвым. Вторая, не отбить желания участвовать в чем-либо, в принципе. Кто пойдёт соревноваться, зная, что и пристрелить могут? Без участников нет шоу, а без него и доходов, увы и ах.


— Думаю, ты сейчас скажешь, что нам разрешат поучаствовать и даже победить, тем паче, осталась сущая формальность, узнать кто же из нас двоих таки займёт первое и второе место, — я облизал пересохшие губы, — однако, когда все закончится, сразу и отправят к праотцам. Помимо этого, имеете шанс предложить новый спор другим участникам, поставив на одного из нас, и компенсировать свои потери, хоть в какой-то степени, и упрочите положение на будущее.


— Логично, — согласился собеседник, — но, если бы ты согласился работать на нас, могли и жизнь сохранить, доказал полезность вполне.


— Нет уж, не стану я на вас горбатиться, душа куда как важнее, — возразил я, — и не говори, что так спасу подругу. Ей нужна жизнь, такой ценой купленная? Муки совести ранят больше, чем пули и ножи, а бедняжке и так стрессов в жизни хватило вполне. Разве я ошибаюсь и попросит...


— Не попрошу, — Крылатая Радуга скрипнула зубами, — не хочу, чтобы тебя превратили в монстра и какой-то инструмент. К тому же, даже коли и оставят, все одно в заложниках ходить. А чего это за существование, когда от каждого звука вздрагиваешь и ждёшь, откуда пуля вылетит или чего сейчас взорвется из окружающих предметов? Тем паче, а смысл выживать, все одно бессмертных не существует, лишь растянем муки надолго. И если умрем, то проиграете все одно вы, потому как сломить не получилось, и подчинить, и уже кучу нелюдей в ад отправили, а родителей наша смерть или добьёт, или подкосит, опять же не ждёт ничего, кроме страданий и слез. Себя винить будут, мол, зачем в музыку отдали, а после и в спорт, коли и там, и там, настолько кошмарное соперничество, все сто раз продано и куплено, и выигрывают не талантливые, а богатые или имеющие соответствующих покровителей. «Остановите землю, я хочу сойти»!


— Жаль, что ты узнала о настолько очевидных вещах так, — мафиози вздохнул, —  а ведь могла бы почитать историю, даже недавнюю. Взять того же Трампа. Победил, больше случайно, четыре года ему ничего не давали делать, толком, лишь позорился, потом вышвырнули громко, а когда попробовал вернуться, предпринимали попытки то посадить, то застрелить, и не вышло просто из-за бездарности исполнителей. То же самое вообще везде, где крутятся хоть какие-то деньги. Вам надо было, прежде чем регистрироваться в качестве участников, найти себе благодетелей, доказать наличие таланта, получить разрешение, и то, не знаю, дозволили ли победить? Уж точно не сразу. А так вылезли, как раковые опухоли, неведомо откуда, и ну, жизнь портить уважаемым людям. Могли вам и наркотики подбросить, и пробы крови заменить, но это временные меры, появились бы другие, а так, правды никто не узнает, устроим все так, будто тебе родичи Саадика отомстили, они же ещё остались, просто или прячутся трусливо, или слишком молоды, но, слухи пустим, чтобы правду знали, и второй раз подобное не повториться никогда. Мы победим, а денег заработаем. Жизнь целиком состоит из небольших побед и поражений. И подельников новых найдём непременно. Преступников пруд пруди, как мелких, так и талантливых. Думаешь, сколько-то извёл и молодец? Ха, представь, что есть диван, кишащий блохами и клопами, и ты сто штук из них поймал, да раздавил. И чего? Самки отложат тысячи яиц и моментально восполнят потерю. Есть лишь один способ - обработать предмет мебели химикатами, убив всех, лишь тогда закончишь. И под «диваном» я имею в виду планету Земля, а под вредителями, человечество. Так как насчёт моего предложения совместно потрудиться? Есть один коррумпированный чиновник, который, в своих пожеланиях, окончательно обнаглел и хочет слишком много. Уберёшь его, без лишнего шума, и подарю вам целую неделю жизни. Как раз, попрощаетесь друг с другом, с родителями, отдохнёте, семь недель безмятежного почти счастья. А там найду новую работенку. Будешь хорошо стараться, за свой счёт твою квартиру восстановим и подружке, заодно, а также дачу, и машину отремонтируем. Да, закончишь все одно с пулей в затылке или ногами в тазике с бетоном, но не сегодня, и не завтра. Это достаточно щедро.


— По-моему, ты все врешь, — я поморщился, — смерть чиновника — это всегда громкая сенсация, даже если кажется, что причины естественные, элиты заволнуются, а значит, начнут расследование проводить, непременно, довольно-таки тщательное, и чтобы на заказчика не вышли, в первую очередь, убирают именно киллера и всех свидетелей. Просто хочешь не только от нас избавиться, но и порешать свои собственные проблемки, так сказать, а нам оно надо вообще? Будь мы в кино, я мог бы согласиться, а потом придумать гениальную схему, как обмануть и выкрутиться, но, в жизни сие невозможно. А раз так, иди куда подальше, со своими предложениями. Остановимся на прежней схеме. Доставляешь нас в гостиницу, снабжаешь меня новыми протезами, завтра с олимпиадой заканчиваем и умираем. Тем паче, до завтра времени осталось не так много, чтобы придумать действующую схему по убийству чиновника. Это вам не мафиози какой, их службы посерьёзнее охраняют. Придётся им всем заплатить или как-то повлиять, дабы не вмешивались.


— Ладно, как скажешь, — злодей был явно разочарован, — глупо пугать катаной самурая, который собирается сделать харакири. А жаль, такой талант пропадёт. Так, что там?


Не знаю, чего произошло, хлопок был довольно тихим, а вот тело упало с грохотом, наверное, не самый мелкий был тип. И началась очередная перестрелка. Не знаю уж, кто и на кого напал. Наконец, все стихло, ко мне подошли, стянули мешок с головы. Когда зрение восстановилось, после долгого пребывания во мраке, опознал полицейский спецназ.


— Конечно, за вашим автозаком внимательно следили, — пояснил нам один из офицеров, — не забыли маячки к вашей одежде прикрепить. Преступники из нашли и выбросили, но не знали, что среди них есть наши внедрённые агенты, они и сообщили, где искать надо. Простите, что так поздно.


— Полагаю, тех, кто нас охранял, убили? — уточнил я.


— Увы, да, — кивнул полицейский, — хотя, среди них был предатель, работавший на мафию. Своего тоже не пожалели. Теперь уже не упустим и никого к вам не подпустим. По-хорошему, и на олимпиаде вам находиться рисковало, лучше на конспиративную квартиру, а там сменить имена, фамилии и уехать куда-нибудь поглубже в Сибирь, в тайгу, откуда до ближайшего людского поселения неделю надо ехать на оленях и собаках, по медвежьему навозу, где ни свои, ни чужие не найдут. Полагаю, даже на протезах выживите.


— Так логичнее, — согласился я, — но, вы знаете нас, спортсменов, лучше победить и умереть, чем лет пятьдесят прятаться где-то, как бы хорошо там не было. Можете считать сие гордыней. К тому же, если мои родители смогут так жить, то вот близкие Иры, сильно вряд ли. Не привычны к подобному. Их, кстати, охраняют или оставили одних, без прикрытия?


— Присматривают, — подтвердил офицер, — но, пока что, преступники до них и не добрались. Вот после того, чего здесь произошло, могут, потому, привезём к вам, сюда, от греха.


В общем, нас немного перевязали, заклеили и отправили в гостиницу отлеживаться. Я просил оружие дать, но отказали. Ладно, обойдёмся и так.


— Может, зря отказался от варианта с квартирой и сменой фамилий? — уточнила спутница. — Я была бы не против жить на природе, в глубинке, экология чище в разы, и все такое. А родители бы привыкли мои, все лучше, чем на кладбище лежать, так сказать.


— А то ты не знаешь, насколько у нас мусора продажные, — я передернул плечами, — или сами нас кончили бы на той квартире, или сдали с рук на руки врагам. «И дорогая не узнает, каков танкиста был конец». А так хоть станем чемпионами, не совсем обидно в гроб ложиться. Увы, «жили они долго и счастливо», это не про нашу историю, только «и умерли в один день».


— Как обидно, — собеседница шмыгнула носом, — лучше бы я, после случая с рукой, просто таблеток наелась и умерла, честное слово, столько тренироваться, работала, как ненормальная, добилась столь выдающихся результатов, за минимально возможный срок, и все для того, чтобы поймать пулю?


— Добро пожаловать в мой клуб, — я вздохнул, — солдаты, особенно, десантники, по такой схеме вообще живут. Правда, нам за это всякие льготы полагаются и пенсия в сорок лет, и прочее. Единственное отличие, изначально знаем, чем рискуем. Хуже иное, ты пойдёшь под списание скорее, как свидетель, потому, как и на первое место не претендовала, и в разборках почти совсем не участвовала. А теперь тихо, поищу что-нибудь полезное для самообороны, если по нам из переносного ракетного комплекса не жахнут, конечно. Вилки и ножи с закруглёнными кончиками, десертные, позаботились, молодцы, а вот эта штучка для колки льда, не помню, как называется, куда больше подходит, прибережем. Мебель тоже ничего, массивная.