Дом

ДОМ
Разве это строение можно было назвать домом? Стоило открыть окно, и все уличные голоса появлялись в комнатах. Разговаривали люди, проезжали машины, и тебе уже некуда было деваться от этого. Твоим мыслям и словам не оставалось места. Ниши. Следовало прятать их внутри себя, чтобы их никто не услышал. Чтобы они не стали достоянием улицы, которая занесёт их в другие окна. И они уже не будут принадлежать тебе. Они станут голосами и мыслями улицы.
Вспомнился другой дом - стоящий в глубине сада. Мимо проходила поселковая дорога, но по ней иногда только проезжал кто-то на велосипеде. Но и этого не было слышно. Сад укрывал дом и всё, что в нём происходило, от внешних глаз и ушей. Слышны были только голоса сада, но они перекликались с деревянными постройками и не мешали никому.
Когда-то  дом казался большим. Хотя на самом деле это было не так. Стоило покинуть дом и очутиться в нём спустя много лет, и становилось понятно, что дом на самом деле не такой уж и большой. Скорее даже наоборот. А, может быть, дом просто уменьшался за время отсутствия в нём. Пока маленькие люди, жившие в нём, становились большими, дом уменьшался, отдавая им свои силы, свои размеры, помогая расти.
Был ли тот дом красивым? Об этом в детстве не задумываешься. Наверное, каждый ребёнок считает свой дом красивым. Или у детей нет понятия красоты домов. Они всё измеряют размерами и интересом. Странностями и страхом. Ненужными с точки зрения взрослых вещами, которые детскому уму представляются настоящими сокровищами. Эти сокровища, как и положено, прячутся на чердаках, под лестницами, в подвалах, в старых шкафах и на антресолях. Странно, как вообще они очутились когда-то в доме. Зачем-то их купили? Может быть, затем, чтобы потом лежали они в самом укромном месте, и случайно их мог найти кто-то другой, и обрадоваться, и понять, что нашёл сокровище.
Другой дом  уже перестал существовать. Сначала он перестал принадлежать прежней семье, жившей в нём. Стал чужим. Наверное, тогда дом обиделся. Потом, возможно, привык к новым обитателям. Может быть, даже подружился с некоторыми из них и показал сокровища, которые остались в нём. Прежние обитатели дома долго в разговорах между собой продолжали называть дом "нашим", хотя он давно не был их домом. Да и вообще, он никогда не был ничьим. Он был просто домом. Люди приходили в него, рождались в нём и умирали, а он оставался домом. Его облик менялся, но всё-таки не до такой степени, что узнать его было совсем невозможно.
Однажды дом умер. Потому что железная дорога, которая строилась, чтобы соединить два города, должна была пройти в том самом месте, где стоял дом. Людям, которые прокладывали дорогу, совершенно неважно было, что это место уже занято. Сама дорога соглашалась обогнуть дом, но люди от её согласия отмахнулись. Дорога всё-же извинилась перед домом, сделав небольшую извилину. Но это никому не помогло.
И дом стали готовить к разрушению. Из него стали вывозить всё нужное, по мнению людей, живших в нём. Нужными оказались некоторые предметы мебели и кухонная утварь. Прощаясь с домом, шкафы чинно наклоняли свои пыльные верхи, некоторые даже снимали антресоли в знак почтения. Посуда грустно звенела. Полотенца и скатерти распахивали на ветру свои объятия. А старый рояль, когда его вынесли на крыльцо, заиграл  грустную мелодию.
Люди не придавали значения этой грусти, которой предавались вещи. Они были счастливы, потому что им предложили новое комфортное жильё в обмен на этот уже ветхий дом. Только маленький мальчик слонялся из угла в угол, собирая в корзинку спущенный мячик, сломанную машинку и пластмассового зайца без одного уха. Но строгий отец посмотрел на мальчика, и тот беспрекословно оставил корзинку в углу. Только вздохнул  тихонько и помахал  игрушкам рукой.
Несколько дней покинутый всеми дом был в недоумении. Двери сами собой открывались и закрывались, словно кто-то невидимый проходил по всем комнатам. Ставни стучали в окна, пытаясь кого-нибудь разбудить. Ветер гудел в печной трубе, пытаясь разжечь огонь в остывшей печи. Но всё было бесполезно.
Чтобы сломать дом, приехало сразу несколько машин. Они просто выполняли свою работу, поэтому им было всё равно, что произойдёт с домом. Они делали свою работу быстро и слаженно. Дом на глазах осел, словно опустился на колени, а потом рухнул. В оконный проём успел выпрыгнуть заяц без одного уха, но так и остался лежать перед грудой глины и досок.
Но уже никто из живших в доме когда-либо не увидел дом вот  таким. И, если когда-нибудь из  памяти людской выплывет воспоминание о доме,  вспомнится он стоящим в саду, наполненный разными вещами, детскими голосами и тайнами.