Приключения Жиль Бласа из Сантильян, 1 том

ИСПАНСКИЙ РАЗБОЙНИК.
В ТРЕХ ТОМАХ.
 ТОМ I.

 ЛОНДОН:

 НАПЕЧАТАНО ДЛЯ LONGMAN, HURST, REES, ORME,
 КОРИЧНЕВО-ЗЕЛЕНЫЙ, ПАТЕРНОСТЕРНЫЙ РЯД.

 1823.

 Лондон: Издательство "Дж. Николс и сын",
 Парламент-стрит, 25.




 Реклама

 К

 ВТОРОЕ ИЗДАНИЕ.


Первое впечатление от этой работы, которая была опубликована в 1821 году
не исчерпан, и следующий выпуск посетило, я взял большую
боли, чтобы сделать его еще более приемлемым для читателя. За многочисленные
лестные отзывы, которыми наградили его рецензенты, я должен выразить свою
искреннюю признательность; и они не преминут заметить, что их
замечания имели для меня должное значение при внесенных мной изменениях
. Перевод был тщательно переработан, и части
, на которые жаловались как на слишком значительные, были смягчены; и я надеюсь, что
из-за превосходного шрифта и бумаги, в которой _Guzman_ теперь представлен
публике, что _спанский Мошенник_ будет считаться одетым в стиле
, подобающем тому, чьи подвиги уже обеспечили ему
покровительство, за которое он должен, каким бы мошенником он ни был, чувствовать благодарность.

ПЕРЕВОДЧИК.

_Лондон, 1823._




 ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА.


“Вряд ли какой-либо язык в Европе, который не знает Гусман; и
Испанский изгоев столько говорили, как бы не было в
мира”, это начало предисловия к “_Translation Гусмана
д'Альфарач_”, переведенная на английский “несколькими руками”, опубликованная в 1708 году: и
несомненно, такой была популярность Гусмана раньше: хотя _now_
даже его имя неизвестно, кроме литераторов; и нет никакого
Сохранившегося его английского перевода, за исключением вышеупомянутого, с другим,
еще более древним: оба из которых можно найти только в избранном
библиотеки немногих ученых и любознательных: особенно последнего.
произведение; постановка Дона Диего Пуэдэ-Сура; и было опубликовано
в 1634 году, написанный Робертом Аллотом, в “Сигне Черного медведя", в книге Павла
Черч Ярд_”, к которому, среди прочего, прилагается дополнение
комплимент от Бена Джонсона.


 “АВТОРУ, РАБОТНИКУ И ПЕРЕВОДЧИКУ”.

 “Кто проследит за пером этого Автора или Переводчика,
 , тот обнаружит, что кто-то из них читал Книги и мужчин:
 Сказать, что только один был холост. Затем раздается звонок,
 Когда старые слова " доу " прозвучат в новые времена,
 Как в этом испанском Протее, который, хотя и написан
 Но на одном языке, был составлен с мировым умом;
 И имеет благороднейшие признаки хорошей Книги;
 То, что больной человек не осмеливается спокойно смотреть
 На это, но возненавидит это или оставит в прошлом,
 Как изуродованное лицо делает истинный Блеск.
 Такие Книги заслуживают переводчиков, таких как Коут,
 Как и _Genius_, с помощью которого они были написаны;
 И этот встретился с тем, кто, возможно, все еще жив
 Больше, чем приемный отец этого Ребенка:
 За то, что Испания дала ему его первую известность и моду,
 Отныне его будут называть "английским мошенником".
 Но то, что он слишком хорошо одет в ткань
 Лучше, чем был его испанский, если моя клятва
 Будет принята в суде; если нет, стал бы я
 Одел бы его так. Вот все, что я могу предложить
 За твою пустыню, за тех, кто это сделал, Друг. И это
 Честное подражание и никакой зависти.;
 Когда ты видишь, как я желаю себе мужчину
 Который сделал бы то, что можешь только ты.”
 БЕН ДЖОНСОН.

Действительно, несколько лет назад некий мистер О'Коннер опубликовал другой перевод,
открыто “для развлечения нескольких друзей, которые не поняли
- Французски”, а за некорректность и посредственность из которых, он сделал много
извинения. Это было переиздано примерно четыре года назад; но оно
малоизвестно: вышло из печати, я полагаю: доступно немногим и
недоступно многим.

Учитывая эти обстоятельства и выражая сожаление по поводу того, что такое
выдающееся произведение гения должно быть потеряно для британской публики в
эпоху, столь преданную искусству в целом и литературе в частности,
это побудило меня взяться за перевод, который я сейчас представляю моим читателям
точно переведенный с французского Ле Сажа, чей
выдающиеся таланты слишком хорошо известны, чтобы делать мои рассуждения о них необходимыми
. Насколько мне удалось уловить дух моего
прототипа (который, безусловно, наиболее удачно отождествляет себя со своим
оригиналом), должны определить другие; Я один могу просить о самом пристальном
внимании и настойчивом усердии. Поэтому, чтобы приблизиться как можно ближе к
совершенству, я обратился к самым достоверным источникам
информации и приложил максимум усердия к сопоставлению
аксессуары к предмету, которым я занимаюсь, хотя апробация может быть
квалифицированный, я надеюсь, в нем не откажут: и хотя в похвале за
совершенство будет отказано, признание будет обеспечено щедростью за
старание и искренностью за верность.

Тем друзьям, которые, чтобы стимулировать усилия и придать постоянство
надежде, почтили меня своими именами в качестве подписчиков на эту работу,
благодарность требует от меня открытого выражения недвусмысленной благодарности: и хотя
уважение к их собственным чувствам должно ограничивать масштабы этого заявления.
Я верю, что их справедливость и дружелюбие приведут их к этому.
ценю признание во всей силе его теплоты и
искренности.

Прежде чем я закончу, возможно, потребуется высказать некоторые замечания относительно
характера работы, к которым я добавлю несколько замечаний об испанском авторе
.

История Гусмана д'Альфараче была первоначально написана на испанском языке
Матео Алеманом, контадором Результатов при Филиппе II. (должность высокого
ранга в королевской бухгалтерии), и был быстро переведен на
несколько языков. После того, как она была принята всеми вежливыми нациями, я уже отмечал
: и это знаменательно, что Автора, в свидетельство
его великого гения, называли "божественным испанцем".

Как и в его Истории Гусмана, отъявленного мошенника, он должен был описать,
обязательно, затруднения и приключения гнусного характера, чтобы
они могли произвести должный эффект, отговорить от зла, он
сопровождая каждое моральными размышлениями, слишком просвещенными, чтобы ими пренебрегали,
и слишком впечатляющими, чтобы их можно было легко забыть: так искусно сочетаются обстоятельства и
рассуждения, что развлечение и наставление,
полезные и дульче, сочетаются самым эффективным образом; и хотя
одно вызывает восхищение, другое, столь же сильное, не только противодействует
дурной пример, но полностью поражает разум тщеславием безумия и
порочностью преступления.

Монс. Бремон был первым, кто перевел это произведение на французский; и к
моральным размышлениям Алемана он добавил много своих собственных, которые из-за
их необоснованной частоты придали произведению мрачный характер, и
эксплуатировался во многом в невыгодных для себя условиях. Чтобы исправить этот недостаток, Le Sage был
вынужден перевести его на французский, опустив то, что он считал
_superfluous _ отражениями обоих. Из издания Ле Сажа я взял
перевел его почти дословно, оставляя моим читателям самим составить
дополнительные комментарии; в качестве особой провинции, если они читают
выгодно, но не во всех бизнес-переводчика, который обязан в
справедливости руководствоваться изречением его автора, если бы он его выставлять в
его истинный дух, и предоставлять ему точные награда "За заслуги", которой он
имеет бесспорное право требования.

Исходя из этого, я с величайшей застенчивостью представляю работу
на усмотрение читателя: полагая, что, хотя, с одной стороны,
мне не откажут в усидчивости, с другой стороны, моя молодость может
защитить меня от суровой критики.




 В

 ЖИЗНЬ

 От

 ГУСМАНА Д'Альфараша.




ГЛАВА I.

_предисловие._


Мне так хотелось, любопытный читатель, рассказать тебе о моих собственных приключениях,
что я чуть было не начал рассказывать о себе, не упомянув ни слова
о моей семье, чего не сделал бы какой-нибудь софист.
не сумел обвинить меня: “Не будь таким поспешным, друг Гусман”, - сказал бы он.
сказал: “Давайте начнем, если вам угодно, с определения, прежде чем мы
продолжайте говорить об определенной вещи. Сообщите нам, прежде всего,
кто были ваши родители; затем вы сможете по своему усмотрению рассказать нам о тех
подвигах, которыми вы так неумеренно желаете нас развлечь”.

Поэтому, чтобы продолжить, в надлежащее время я ознакомлю своих родителей с
вашим уведомлением. Были у меня связаны свои истории, я не сомневаюсь, что вы бы
найти это более интересным, чем мой; но не думайте, что я буду так
далеко увеличить за их счет, как показалось всем, что я знаю о них:
пусть любой другой, кому заблагорассудится, разгребает прах умерших и угощается
себя на их телах, как гиена; я со своей стороны, я до сих пор
почтить память моих родителей, как обходить такие вещи
а он не станет мне говорить; а еще мое желание так, чтобы установить
от таких, как я буду вам пересказывать, что можно сказать обо мне: “благословенны
человек, который таким образом заминал преступления своих предков”.

Их поведение, однако, конечно, не всегда были безупречными, и
некоторые из их поступков совершали столько шуму на весь мир, что это
были напрасны для меня, чтобы попытаться сделать их безупречно. Я так и сделаю
только опровергайте многочисленные комментарии, которые были сделаны в отношении
правды; ибо, слава Богу! в наши дни модно маскировать
правду такими комментариями. Каждый человек, рассказывающий историю, будь то из
злого умысла или хвастовства, обязательно примешивает к ней какую-то долю
клеветы, в большей или меньшей степени; таково доброе расположение нашей натуры, что
к тому, что от нас ожидают, должно быть добавлено что-то из нашего собственного изобретения
. Я приведу вам пример этого.

Я знал в Мадриде одного джентльмена, незнакомого человека, который был большим любителем
Испанские лошади. Он обладал двумя очень хорошем состоянии, щавель
и серый в яблоках, которые он бы охотно попадает в свой
страны; но она не была законной, и, кроме того, вряд ли можно на
счет очень большого расстояния, он решил покрасить,
что он может, по крайней мере, с удовольствием показывая свои рисунки
его друзья. С этой целью он нанял двух знаменитых художников, каждому
из которых он дал лошадь для рисования, пообещав, сверх согласованной цены
, щедро вознаградить того, чья работа должна
превосходить других.

Первые окрашены щавель почти к жизни, и заваливали отдых
его полотна легкими мазками и оттенков. Другой художник не был
так идеально в яблоках-серый; но, чтобы загладить свою вину, он украсил верхние
часть его картины с деревьями, облаками, красивой перспективой и
почтенными руинами, а в нижней части он изобразил открытую местность
изобилующую кустарниками, лугами и водопадами. В углу его
кусок, который он приостановил всякую лошадь-мебель на стволе
дерево, с охоты-седло, что для изготовления не может быть
преуспел.

Когда джентльмен увидел две картины, он очень много причин
предпочтительный щавель на другой, заплатил без колебаний, что
артист востребованный, и представил его к тому же с прекрасным кольцом. Другой
художник, видя, что незнакомец так щедр, и полагая, что он заслуживает
гораздо большего вознаграждения, чем его соперник, увеличил свою производительность до
чрезмерного уровня; на что джентльмен, удивленный, спросил его: “Как
он мог на мгновение вообразить, что купит свою картину по
более высокой цене, чем другая, которой она, несомненно, намного уступала?”
“Хуже!” - отвечал художник: “я допускаю, что мой брат
преуспел Я в _horse_, но мои самостоятельные кустарники и развалины стоят гораздо
больше, чем вся его живопись”. “У меня не было случая”, - ответила
джентльмен, “для вашего кустарники и развалины, нам хватает тех, кто в нашей
собственной стране. Одним словом, все, чего я хотел от вас, - это настоящая картина
с изображением моей лошади ”.

Художник ответил, что “одна лошадь произвела бы очень слабый
эффект в таком большом произведении, в то время как орнаменты, которые он ввел,
придали его внешнему виду большое облегчение. Кроме того, ” добавил он, “ я не мог бы
подумайте о том, чтобы оставить лошадь без седла и уздечки, а те, что я сделал
, я бы не променял на другие, пусть даже сделанные из золота”. “Еще раз
повторяю, - сказал незнакомец, - все, что я просил у вас, - это лошадь, за которую я
готов заплатить вам разумную цену. Что касается седла и
уздечки, вам остается только распоряжаться ими по своему усмотрению”. Таким образом, за
то, что художник сделал больше, чем от него требовалось, ему не заплатили за
его труды.

Сколько человек существует в мире такой художник! Обычная лошадь
только от них требуется, и они, безапелляционно, тебе его дать
оседланный и взнузданный. Еще раз, клеветнические комментарии вошли в моду,
и никто не избегает их. Суди же, читатель, были ли мои родители
пощажены.




ГЛАВА II.

_ О родителях Гусмана, но более конкретно о его Отце._


Мои предки, так же как и мой Отец, были родом из Леванта; но
поселившись в Генуе и привившись к тамошней знати, я
буду называть их генуэзцами.

Они использовали себя в трафик бирж, которая была гораздо
практикуется среди дворян этого города. Это правда, что они действовали в
таким образом в своей торговле, что их кредит вскоре был публично разоблачен
и их обвинили в ростовщичестве; более того, о
них говорили, что они ссужали деньги под непомерные проценты, на блюдечке и
другое хорошее обеспечение на ограниченный срок, по истечении которого
залоги, если они не были погашены, оставались в их распоряжении; иногда они
даже отказывались от себя и уклонялись от лиц, которые приходили с целью
требовать возвращения своего имущества в оговоренное время, и очень часто - реституции.
реституция может быть получена только путем обращения в суд.

Мои родители хорошо знали, что их упрекали в этих и подобных им злодеяниях.
но поскольку они были благоразумными, мирными людьми, они всегда ходили
шли своим путем, и их не волновало, что скажут о них недоброжелатели. На самом деле,
когда человек ведет себя прилично, зачем обращать внимание на подобную клевету? Мой
отец постоянно посещал церковь и всегда носил с собой
четки из пятнадцати полных частей, каждая бусина которых была больше,
чем лесной орех. Он никогда не пропускал мессу; смиренно преклонял колени перед алтарем
сложив руки и подняв глаза к
небеса, он произносил такие восклицания и вздыхал с таким пылом,
что вселял в окружающих преданность. Можно ли тогда поверить,
без всякой несправедливости, что с таким истинно религиозным внешним видом,
он был способен на позорные деяния, в которых его обвиняли? Бог
только Он способен составить правильное суждение о сердце человека. Признаюсь,
что если бы я увидел религиозного человека, входящего в дом ночью, вооруженного
мечом, я мог бы заподозрить его намерения; но чтобы такой человек, как мой
отец, который постоянно вел себя по-христиански,
следует обвинять в лицемерии, это проявление злонамеренности, мимо которого я не могу пройти
.

Таким образом, хотя он решил лечить все эти неприятные сообщения
уважение к нему с презрением, он обнаружил, что у него не всегда разрешение
достаточно, чтобы нести их с _patience_. Что он может больше не услышим
их, таким образом, он определил, при выезде из города. Другой причиной для
принятия им этого решения было то, что он получил информацию о том, что
его корреспондент в Севилье, с которым он был нанят за
значительную сумму, обанкротился. В этот печальный момент
интеллект он немедленно отправился в Испанию, в надежде встретить
с этим человеком. Но сосуд, в котором он плавал принимаются
Корсары, он был рабом и носил в Алжире.

Теперь мой отец был не только огорчен потерей свободы, но и был
вынужден отказаться от всякой надежды вернуть свои деньги. В своем отчаянии он
взял тюрбан; и, будучи, благодаря своим вкрадчивым манерам, достаточно счастливым
, чтобы быть хорошо принятым богатой вдовой в Алжире, он вскоре
после этого женился на ней.

Тем временем в Генуе стало известно, что он попал в плен
пиратами, и эта новость вскоре дошла до ушей его корреспондента
в Севилье, который тем более обрадовался этому, что вообразил, будто получил
избавиться от своего главного кредитора, которого он считал пожизненным рабом.
Поэтому, обнаружив, что так или иначе у него осталось достаточно денег, чтобы
удовлетворить остальных, он немедленно уладил с ними свои дела. Итак,
что, выплатив все свои долги в соответствии с режимом, предписанным
для банкротов, он обнаружил, что может снова начать бизнес в
лучшем состоянии, чем когда-либо.

С другой стороны, мысли моего отца все еще были полностью заняты
памятуя о банкротстве своего корреспондента, и он никогда
не упускал случая навести справки о нем во всех своих письмах в Испанию. Он
узнал таким образом, что его должник поправил свои дела и был
в лучшем состоянии, чем когда-либо: это послужило некоторым утешением нашему
пленнику, который с этого момента начал надеяться, что он немного поправится.
часть его долга. Как получить то, что он принял на себя турецкий привычку, и
женился в Алжире, ничто не казалось ему легче, чем расчистить себе
от каких-либо затруднений на этот счет. Первое, что он сделал, было
убедите его жену обратить все ее имущество в наличные деньги, сказав ей
что он хотел бы снова торговать. В отношении того, что драгоценности у нее,
он не сделал ни малейшего стеснения, чтобы владеть собой, прежде чем она
меньше всего подозрений о своем намерении.

Когда он, таким образом, привел все в готовность, его следующим делом было
найти какого-нибудь капитана-христианина, который из сострадания к нему _и
за разумное вознаграждение_, взялся бы перевезти его к
Испанскому побережью, и ему посчастливилось встретиться с одним из
Англичанин, с добрым сердцем, и правильном понимании религии, которая
большую часть своей нации, как правило, обладают. Все было так хорошо устроено,
что они проделали значительный путь в море с моим отцом
и его сокровищами, прежде чем его жена узнала о его отъезде. К
добавьте его удачи, судно направляется в Малагу, откуда это, но
путешествие трех коротких дней в Севилью. Не успел мой отец приземлился,
чем идея только обеспечить его оплату должником, казалось комплекте
его радость. Первое, что он сделал, чтобы получить примирение с церковью;
больше, пожалуй, от страха покаяние в этом мире, чем от страха
наказание в мире грядущем.

Покончив со столь важным делом, он не думал ни о чем, кроме Севильи,
куда он немедленно поспешил. Новости мой
отца приняв магометанство добрались до Севильи задолго до
ему, и его корреспондент чувствовал себя так хорошо заверил его, что он был
наслаждаясь его деньги без развлекательные малейшего опасения
никогда не будучи вынужден сделать любой аккаунт из нее: судья, поэтому его
сюрприз увидев Генуэзской Гоголем в его дом одним прекрасным утром,
с властным воздуха, и одевались таким образом, но мало
сходство с рабом; он не мог не верить ему за некоторые моменты
некоторые _spirit_ в виде своего основного кредитора; но
вспоминая, вопреки самому себе, что это был мой отец, в свое
из плоти и крови, он принужден был наконец прийти к какому-нибудь объяснение.
Поэтому с предельной наглостью он согласился, что _это было всего лишь правильно
свести счеты _; но у них было так много совместных и длительных сделок
, что их дело требовало длительного обсуждения. Это может быть
смело утверждал, что во время их торговли было тыс.
rogueries на обе стороны, известно только самим; и как эти обиды
ручной или жонглирует, не вошли в книги торговцев, в этот
жуликоватый корреспондент имел наглость отрицать, три четверти из них,
не обращая внимания на добросовестность и честь, которой воры так сказал
свято соблюдать по отношению друг к другу.

Что еще я должен вам сказать? После прочтения и повторного использования множества
документов "за" и "против"; после бесконечного количества требований и ответов,
сопровождаемых упреками и взаимными грубыми словами; компромисс
был сделан, из-за чего мой отец удовлетворился потерей большей части своего требования
. Из пролитой воды мы должны возместить все, что в наших силах, и, конечно, мой
отец поступил мудро, избавившись в Малаге от "зуда Алжира".
[A] Если он не принял эту меру предосторожности, он получил бы
никакого возмещения, и не будет у него ни копейки долга. Человек с характером
его корреспондента мог легко воспользоваться
обстоятельствами в Севилье; возможно, отдав половину своего долга
Братьям Святой инквизиции, чтобы они взялись за дело вместо него. Вы можете
судите о чувствах, которые он питал к нему, по слухам, которые он
распространил в ущерб себе по всей Севилье. Какие нелепости он совершил
не обо всех купцах на сдаче, о двух бывших мелких
банкротствах генуэзцев, которые, на самом деле, не обошлись без мошенничества;
но разве другие купцы поступают иначе? Разве не трудно таким образом оплакивать
одного несчастного спекулянта, который, чтобы исправить свои расстроенные
дела, прибегает к небольшому банкротству? Это ничего между
купцы; они легко загладить свою вину друг к другу комплимент
люблю природу. Если бы это было очень большое преступление, не взять правосудие
помощь, чтобы это исправить? Несомненно; ибо она так сурова, что мы видим многих
беднягу, которого хорошенько выпороли и отправили на галеры менее чем за пять или
шесть реалов.

[A] Намекает на то, что он взял Тюрбан.

Этот негодяй-корреспондент не удовлетворился тем, что уничтожил репутацию моего отца
, обнародовав два его банкротства; его злобность
зашла так далеко, что он попытался выставить его в смешном свете.
миру, сообщив, что он уделял своей персоне больше внимания, чем
старый кокетка, и что его лицо всегда было покрыто красной и
белой краской. Я согласен с вами, что мой отец завивал волосы и надушивался
и очень сильно мучился со своими зубами и руками. Но
что из этого? он любил себя и, не испытывая ненависти к женщинам, пренебрегал
ничем, что, по его мнению, могло бы сделать его личность приятной для них. Это
доставляло удовольствие нашему корреспонденту, который поначалу причинил некоторый вред;
но как только мой отец стал несколько более известен в Севилье, он
постарался стереть все плохое впечатление, произведенное клеветой, ибо
он вел себя настолько правдоподобно и демонстрировал столько
прямоты и искренности во всех своих действиях, что завоевал
уважение и дружбу первых купцов этого города.

С суммой денег, которую он привез с собой из Алжира, добавленной
к тому, что он получил от своего корреспондента, мой отец теперь обнаружил
свое состояние примерно в 40 000 ливров, что было немалой суммой
для него, который хорошо знал, как вести свой бизнес в качестве оптового торговца
. Никто не производил большего шума, чем он, на Бирже: настолько хорошо это сделал
он так преуспел, что через несколько лет купил дом в городе и
еще один за городом; он великолепно обставил их оба,
особенно свой дом удовольствий в Сан-Хуан-д'Альфараче, откуда я
выведите мой титул. Но, поскольку он любил удовольствия, этот дом стал причиной
его разорения из-за очень частых расходов, в которые его втягивали; так что он
незаметно пренебрег своими делами и доверился своим клеркам; и чтобы сохранить
судя по всему, он был вынужден прибегать к игре с богатыми
купцами, которых он приглашал и развлекал с этой целью, и у которых
он обычно выигрывал.




ГЛАВА III.

_ Гузман рассказывает, как его Отец знакомится с Дамой, с
последствиями этого._


Такой была жизнь моего отца вел, когда однажды на изменении среди
другие купцы, он обнаружил вдали Крещения, который, казалось,
принадлежать особ; все тело поспешил увидеть,
тем более что он был прошептал, что это ребенок какого-то человека из
качество, которого крещение было хотел быть как можно более частная.

Мой отец последовал за остальными в церковь и остановился у
купели; не столько из желания увидеть церемонию, сколько из-за лица
дамы, которых старый рыцарь Сид, и кто, как оказалось, должно было стоять
для младенца, с этого престарелого кавалера. И лицо, и
фигура этой дамы были настолько восхитительны, что мой отец был очень поражен
ее внешностью. Несмотря на то, что она была раздета, он не мог не восхититься ею.
грациозные манеры, и когда она случайно приподняла вуаль на мгновение.
он увидел лицо, которое совершенно очаровало его: там, несомненно, было
во всей Севилье не было более прелестной женщины. Он держал глаза фиксированными immoveably
на этой прелестницы, которая была далека от того, недоволен его соблюдения;
ибо красивые женщины никогда не сердятся, когда мужчина смотрит на них с восхищением
даже если он из самых отбросов общества. Она, в свою очередь,
внимательно оглядела торговца и, не сочтя его
недостойным нежного взгляда, одарила его взглядом, который имел
желанный эффект был настолько очевиден, что он едва помнил, где находится.
Однако он не был настолько растерян, чтобы забыть последовать за своей
любовницей после церемонии, чтобы выяснить, где она проживает и кто она такая
. Он обнаружил, что она жила с этим старым рыцарем и содержалась у
его в очень дорогом стиле, из дохода, который он получал от двух
или трех богатых бенефиций, находившихся в его распоряжении.

Мой отец не был недоволен этим открытием, поскольку был уверен, что
такая женщина не могла жить в полном довольстве со своим старым компаньоном.
С этой мыслью он измышлял все возможные способы снова увидеть ее
и поговорить с ней, но тщетно; он никогда не встречал ее без ее старого
галанта, который никогда не терял ее из виду. Но эти трудности только подлили масла в его огонь
и сделали его лишь острее и нетерпеливее. В
наконец, ему посчастливилось, с помощью подарков и обещаний,
расположить к себе дуэнью, без помощи которой он никогда бы не добился
успеха; это была, по-видимому, добрая, религиозная пожилая женщина, которая
(какой бы лицемеркой она ни была) имела свободный доступ в дом рыцаря, и
ей ни в малейшей степени не доверяли. Этот лицемер, истинный агент сатаны,
разжигал страсти дамы, постоянно говоря о любви и
постоянстве генуэзца, чьи положительные качества она не преминула
преувеличить. Леди, которая не обладала нравом тигрицы,
так долго прислушивалась к уговорам старой женщины, что та поручила ей
пожелать моему отцу не отчаиваться. Несомненно, и это неудивительно
, что она была более благосклонна к нему, чем
к своему старому рыцарю, который был очень отвратителен, которому было очень трудно
гравий, и часто с подагрой; в то время как, напротив,
торговец обещал воплотить в жизнь ее надежды на активного и энергичного молодого человека
галантного. Опытная женщина не могла ни секунды колебаться в своем выборе
. Но поскольку она была благоразумной женщиной, кто больше уважал ее
интереснее, чем к чему-либо другому, она была скорее озадачена, как действовать; ибо
хотя ее день и ночь полностью осаждали ревнивые взгляды ее сторожа.
страхи, так что для нее едва ли было возможно вести тайную переписку с генуэзцами.
тем не менее, она тоже вила свое гнездо
уютно было все это время, благодаря доброте ее старика к ней, думать
о том, что она так внезапно бросила его ради незнакомца.

Тем не менее, влюбленные пришли к надлежащему взаимопониманию при посредничестве пожилой женщины
; единственной трудностью после этого было добиться
возможность и место собеседования. Но нет ничего невозможного для любви.
Когда стороны договорились горы даже должны быть разделены, чтобы дать им
сторону. Дама, имевшая некоторый опыт в этих делах,
разработала следующий план. Она предложила пожилому джентльмену
составить ей компанию, чтобы провести день в его доме в Гельвасе. Это было
самое приятное время года, и поэтому он согласился на предложение
, которое его вполне устроило. Это было не в первый раз
они совершали одно и то же путешествие вместе, старый джентльмен
будучи сильно привязан к этой части страны. Из всех частей Испании,
Андалусия-это, несомненно, самая приятная, и ни одна часть Андалусии
это так привлекательно, как Gelvas и Санкт-Хуан-д'Alfarache, две смежные
деревни, которые знаменитой реки Guadalquiver оплодотворяет ее
водоемы, извилистые о них в такие различные старицы, что кажется
выйти из них с сожалением. Место изобилует прекрасными садами, самый
вкусные фрукты и цветы, фонтаны, гроты и каскады. В
словом, все, что может льстить зрение, вкус, обоняние, находится здесь
должны быть выполнены с восхищением.

Когда настал день отправления в это путешествие, слуг отослали
рано утром, чтобы они все приготовили в Гельвасе. Несколько часов
спустя рыцарь и его возлюбленная отправились в путь в сопровождении дуэньи (которая
всегда была в их компании и никогда не путалась под ногами), все трое на
спокойные мулы, сопровождаемые двумя лакеями. Когда они оказались как раз в пределах
видимости дома моего отца, мимо которого им по необходимости предстояло пройти, у
молодой леди внезапно случился такой сильный приступ холецистита, что
она умоляла старого джентльмена, если он не хочет видеть, как она умирает на
на месте, чтобы немедленно остановиться; затем, мягко соскользнув с седла на
землю, словно полумертвая, она слабым голосом попросила немного отдохнуть и
подкрепиться, сказав, что дальше идти не может.
Старик, который от всего сердца искренне жалел ее, не знал, что сказать
или сделать; но дуэнья, которой пришло время заговорить, изобразила в
очень благоразумно по отношению к даме, что ей ни в коем случае не подобает
оставаться в таком положении на шоссе; что, если она не может
ходить, ей лучше позволить отнести себя в дом
который был не за горами и, по-видимому, принадлежал какому-то известному человеку
, который не мог отказать в предоставлении любого жилья
леди, которая так сильно в этом нуждалась. Пожилой джентльмен высоко оценил совет
дуэньи; и притворившаяся больной леди сказала вслед за этим, что они
могут делать с ней все, что им заблагорассудится, но что касается прогулки так далеко, то
жестокие боли, которые она испытывала, делали это совершенно невозможным. Двое лакеев
понесли ее, в то время как убитый горем старый рыцарь пошел пешком.
прежде чем поговорить с обитателями дома, умолять их позволить себе
поселился у своей любовницы на несколько часов.

Я уже говорил вам, что этот дом принадлежал моему отцу. Он был оставлен на попечение
старой экономки, у которой были подробные инструкции, как себя вести
чтобы обслужить его в данном случае. Как только она услышала стук в
дверь, она побежала открывать и, притворившись удивленной при виде
незнакомого человека, дрожащим голосом осведомилась, зачем он пришел. “Я только
желаю, ” отвечал кавалер, “ чтобы вы были так добры и позволили
даме, которую я провожу в Гельвас и которая внезапно была похищена
заболела недалеко отсюда, чтобы ненадолго отдохнуть в вашем доме
и что вы будете достаточно любезны, чтобы помочь нам в
применение чего-нибудь, что может облегчить ее состояние.”- “Если это все,”
ответила экономка, “у вас будут все основания быть довольной,
поскольку вы не могли бы остановиться на более благотворительном доме”. Тем временем
к ним подошла больная леди, которую несли два ее лакея.
“Смотрите, куда она приближается, - воскликнул рыцарь, - она тяжело страдает
от холецистита”.

“ Входите, сэр рыцарь, со своей дамой, - сказала экономка. - Вы здесь.
как приветствовать. Я только сожалею, что мой хозяин не дома
получите вы. Он не пожалел бы ничего, чтобы развлечь вас так, как вы, по-видимому,
заслуживаете; но в его отсутствие я возьму на себя исполнение его роли
наилучшим образом, на какой только способен ”.

Затем она проводила леди в зале, со знатным кровать,
мебель, которая была, но наполовину готовой, что старик может
не вызвать подозрений. Когда все было готово, например,
надушенные простыни, мягкие подушки и стеганое одеяло с атласной подкладкой, леди
вскоре уложили в постель, все еще жалуясь на упорное расстройство. В
экономка и дуэнья, одинаково склонные к добрым делам, согрели кое-что
фланелевое белье, которое, как только его принесли больной, она сбросила
ногой в изножье кровати. Если бы она не сделала это, она
будет, несомненно, были так испытывали неудобства, что тепло будет
учитывая ее паров. Ей пришлось также сделать хороший глоток
глинтвейна, без которого она вполне могла бы обойтись; так что, чтобы
предотвратить возможность применения какого-либо другого средства, еще более неприятного, она
заявила, что почувствовала облегчение и что если бы ее оставили в покое на некоторое время
четверть часа, она не сомневалась, что она должна быть, к тому времени,
прекрасно снова. Добрый старик был очень рад обнаружить, что она
почувствовала желание немного отдохнуть, что он расценил как определенный
признак того, что ей становится лучше. Поэтому он немедленно покинул комнату
, не забыв запереть за собой дверь и попросить
слуг не шуметь, оставив с больной только дуэнью
леди. Он сам пошел прогуляться по саду, с нетерпением ожидая
счастливого момента, когда его позовут навестить свою дорогую
снова хозяйка, вполне оправившаяся от своего холецистита.

Полагаю, мне нет необходимости сообщать вам, что мой отец все это время находился в
доме; и, действительно, если моя информация верна, именно на
беседе, которая по этому поводу состоялась между влюбленными, я присутствую.
в долгу передо мной за то, что я есть.

Солнце к этому времени стало слишком сильно палить в саду, несмотря на
тень рощи и прохладу фонтана. Старый
рыцарь, который теперь устал и, кроме того, испытывал беспокойство оттого, что ему не терпится узнать, как поживает его нимфа
, решил покинуть сад и вернулся медленным шагом
по направлению к дому. Леди, которую я в будущем буду называть своей матерью,
притворилась, что все еще крепко спит, когда старик вошел в ее комнату,
и, как будто шум, который он произвел, входя, разбудил ее, она пожаловалась
что у него не хватило любезности даже на то, чтобы позволить ей отдохнуть
четверть часа. “ Четверть часа! ” воскликнул он. “ Клянусь твоими
прекрасными глазами, моя дорогая, что ты проспала здесь по меньшей мере два
часа. “Нет, нет, - ответила она, - я уверена, что это не может быть полчаса”.
Мне показалось, что я просто задремала. Как бы то ни было.
быть может, - добавила она, - я чувствую, что никогда так не нуждалась в отдыхе, как в этот момент
. Однако она напустила на себя веселый вид и заверила старого рыцаря
, что чувствует себя гораздо лучше; чему он был чрезвычайно рад
услышать: и обнаружив, что жара стала настолько невыносимой, что они
не имея возможности снова отправиться в путешествие, он предложил своей
верной любовнице провести остаток дня там, где она была, и
где они встретились с гораздо большим вниманием, чем могли
ожидать. Она согласилась при условии, что обитатели дома будут
но разрешить ее; и вот этот пожилой кавалер попросил горничную
разрешения, который рассказал ему, что он был совершенно на свободе, чтобы сделать
себя совсем как дома в дом, и которые так далеки от
недовольный, ее хозяин будет гордиться такой популярностью. После этого
Решив остаться, они послали одного из своих слуг в дом в
Гельвасе, чтобы попросить других слуг, которые уже были там, отправиться
к ним с запасом провизии.

Пока рыцарь отдавал эти приказы, мой отец выскользнул из дома
, сел верхом и вернулся в Севилью, просто чтобы показаться
при изменении и вернуться, чтобы спать, как обычно, в Санкт-Хуан
д'Alfarache. Ему казалось, что время течет медленно; но, поскольку у него
не было причин жаловаться на свой рабочий день, он работал больше обычного
поспешил отправиться домой, куда прибыл около шести
в час. Его старый соперник поспешил ему навстречу, извиняясь и
прося извинить его за вольность, которую он допустил. Комплименты
раздавались с обеих сторон, но особенно в адрес моего отца, чьи
прекрасные речи и отточенные манеры, хотя они ничего ему не стоили,
полностью покорил сердце старика, настолько, что он сам проводил его
к своей даме, которая только что вышла в сад подышать свежим воздухом, поскольку
чрезмерная жара значительно спала. Торговец приветствовал ее так, словно
она была ему совершенно незнакома, а она приняла его с таким же
притворством, как будто никогда в жизни не видела его раньше.

Поскольку время для прогулок еще не пришло, компания вошла в небольшую
беседку, которая была тем более освежающей, что располагалась на берегу
реки. Они начали играть в примеро, и выиграла дама, мой отец
он слишком галантный мужчина, чтобы не позволить себе проиграть в таком случае.
После игры они отправились на прогулку, за которой последовал
вкусный ужин, который длился так долго, что не успели они встать из-за стола
как им пришлось возвращаться в Севилью по воде, на маленькой барже
который мой отец приказал украсить зелеными ветками и цветами
для этой цели. В довершение своего развлечения они послушали концерты
музыки в исполнении нескольких человек, которые пели и играли на нескольких инструментах
на маленькой лодке, которая немедленно следовала за ними по реке.
река Гвадалквивер. Наконец, леди и ее старый кавалер, после того как
были весьма приятно приняты, сердечно поблагодарили моего отца за
его радушный прием, который произвел такое впечатление на старого кавалера.
рыцарь, который, как ему казалось, никогда не сможет выразить достаточной признательности
за это; и столь велика была дружба, которую он питал к моему отцу,
что я не думаю, что он мог решиться покинуть его так скоро,
без обещания увидеть его снова на следующий день.

Эта дружба была так хорошо налажена леди и моим отцом , что
продолжался при жизни старого рыцаря, который, по правде говоря, прожил не так уж много
намного дольше. Он был изношенных грабли, старый грешник, который дал
себя целиком в удовольствие, без малейшего страха других
миру, или области, что может быть сказано о нем. Мне было уже
четыре года, когда он умер; но я был не единственным его наследником. У этого хорошего человека было
еще несколько детей от других любовниц, и мы жили в его доме
как десятинные хлебы, каждый из другой печи. Возможно, если знать правду
, он был их отцом не больше, чем моим; но, однако
что может быть, а я был самым младшим, и от нежности моего возраста
не так хорошо в состоянии помочь себе как мои братья, я должен был прийти, но
плохо среди них, если бы я не моя мать человек вполне в состоянии взять
моей стороны. Короче говоря, она была женщиной из Андалусии. Она не стала ждать, пока
старик умрет, чтобы взбить перышко в своем гнездышке; ибо не раньше, чем он был передан
своими врачами, она, имея все ключи и будучи хозяйкой
в доме она забрала все, что стоило унести,
не оставив ничего, кроме тряпья, его ближайшим родственникам. Даже в тот самый день , когда он
когда он умер, его дом был опустошен прискорбным образом; пока он был
задыхаясь от жизни, он потерял даже простыни со своей кровати; и все, что имело ценность
, было унесено до того, как из его тела испустили дух. Ничего
но четыре стены остались стоять, когда его сородичи пришли о нем
большие с расчетом. Зря они осмотрели каждую вещь; он был очень
очевидно, что кто-то там был до них, и они нашли
себя обязанными за счет его похороны за честь
семья. Однако они вели себя так хорошо, как только могли, без
пролить много слез по случаю; но кто не скорбит много для
человек, который ничего не оставляет? Это для наследников только тот, кто хорошо платят за
он должен появиться на мучения.

Родственникам погибшего пришлось убедились, успех в
значительным имуществом. Они никак не могли понять, как человек, который
получал пятнадцать тысяч ливров в год от церковных доходов, мог умереть таким
жалким нищим. Они знали, что его дом был великолепно обставлен, и
не могли поверить, что он умер.сомневаюсь, что его обокрали его последствия. Зря они
приложить все возможные запрос; напрасно они вызывают денежная письма
быть прикреплены к другой двери церкви. Воры никогда не возвращают то, с чем они сбежали
даже под страхом отлучения от церкви.
В конце концов, у моей матери были веские причины тихо вступить во владение
имуществом старого джентльмена; например, незадолго до его смерти, когда
ему представился случай заглянуть в свой сейф, или осмотреть свои драгоценности, или
если бы я случайно купил какой-нибудь любопытный предмет мебели, он сказал бы моему
мать: "Наберись терпения, моя дорогая, это все ради ..." Кроме того,
если она что-либо стеснения на ее совести после этого, что она
считаются не менее подарок в форме, вы должны признать
что она вполне заслужила свое наследство, за то, что довольны собой
несколько лет с таким неприятным старая женушка; добавлено в которых,
богов, которым она консультировалась по случаю полностью ее оправдал,
с уверенностью, что она взяла только то, что было, несомненно,
из-за нее.




ГЛАВА IV.

_ Отец Гусмана женится и умирает: что последовало за его смертью._


После смерти старого рыцаря, да будет милостив к нему Бог, его целомудренная вдова
быстро нашла другого кавалера, а я другого отца в лице
генуэзца. Моей матери хватило хитрости убедить их обоих, что я
их сын, сказав одному, что я его живая копия, а в
другой раз заверив другого, что два яйца не могут быть более похожи.
К счастью для меня, обязан ли я своим существованием старому рыцарю или молодому генуэзцу.
Я, безусловно, родился джентльменом. Со стороны матери мое
благородство неоспоримо. Я сто раз слышал, как она говорила, что
моя бабушка, которая гордилась своим столько, сколько моя мать на нее
целомудрие, рассчитывал, в число ее отношений, поэтому многие знаменитые
лиц, что может сделать дерево из их родословные, как
что дома Толедо.

Тем не менее, возможно, что у моей благоразумной матери был
третий кавалер в лице какого-нибудь простолюдина, ибо она, обманувшая одного мужчину, вполне
способна обмануть двоих; но то ли это был инстинкт, то ли я
доверенный заверениям моей матери, я всегда смотрел на благородных
Генуэзец как мой отец, и я могу заверить вас, что был ли он на самом деле
мой отец или нет, он так любил мою мать и меня нежно; что он
достаточно потом появляются, как относился к ней, на смелый шаг
он решился взять в женитьбе на ней. Он очень хорошо знал, какая у нее репутация
и что на него следует указать в городе, где моя мать
была хорошо известна под именем дамы рыцаря. Но какое ему было дело
до этого? он очень хорошо знал, что делал; ибо в начале
их знакомства его дела шли на спад, и продолжение
этого никоим образом не способствовало их улучшению; в то время как леди,
в которой было по меньшей мере столько же плутовства, сколько и хорошего управления,
она так щедро расточала свои услуги, что теперь была хозяйкой
по меньшей мере десяти тысяч дукатов, и эта сумма была средством спасения моего
отца от очередной остановки, которую он собирался устроить, и это позволило
ему стать такой же заметной фигурой среди торговцев, как и прежде. Он был,
к сожалению, страстно любителем общества, блеска и показухи; но поскольку
он не мог долго удовлетворять эту господствующую страсть, не ввергнув себя снова
в те же трудности, от которых деньги моей матери спасли лишь
только что освободив его, он обнаружил, что через несколько лет после женитьбы,
вынужден снова стать банкротом, в последний раз; я говорю в последний раз,
потому что, оказавшись без средств и совершенно неспособным содержать
вернув себе прежнюю экипировку и внешность, он предпочел умереть с огорчением
, чем дожить до дня своего процветания.

Жизнь имела больше прелестей для моей матери, которая перенесла потерю моего отца с большой стойкостью.
Хотя она была очень огорчена его смертью. Наши
дома были вынуждены передать его кредиторам. Теперь у нас был только
несколько камней осталось, кроме мебели, который моя мать превратилась в
денег и уехать в маленький домик, где она намерена жить в
частная образом, как она могла. Она на такой шаг не пошло на
из-за ее неспособности поддерживать нас свежими интригами; ибо,
хотя она уже была в ее сороковой год, у нее всегда так
хорошую заботу о себе, что даже в этот период жизни, она была не
завоевание следует презирать; но так как она не могла дать себе отчет сделать
первые подвижки к мужчинам, которые раньше добивались ее благосклонности с
пыл, это благородное чувство гордости так плохо соответствовали ситуации
в наших внутренних делах, что они с каждым днем становились все хуже и хуже.

Я не сомневаюсь, что моя мать тысячу раз жалела, что у нее не было
девочки вместо меня, что, несомненно, принесло бы ей гораздо больше пользы
и которая могла бы быть ей поддержкой, как и она сама
моей бабушке, о которой я считаю своим долгом рассказать вам.
более подробный отчет. Она была одной из лучших женщин своего времени в
королевстве, была чрезвычайно остроумна и хорошо воспитана. Никто, кроме молодых дворян.
были допущены в ее дом те, кто желал совершенствоваться в
вежливости и галантности, и о них, безусловно, можно было сказать, что они прекрасные
джентльмены, после прохождения курса ее уроков в течение нескольких
лет. Но чему больше всего следует удивляться, так это совершенной гармонии, которая
царила среди ее учеников. Пока она стремилась к совершенству
эти молодые люди, она так или иначе была с моей матерью; и, поскольку
она сама едва ли знала, как это произошло, она дала каждому из них
джентльмены удостаивают ее чести по отдельности, удовлетворяя каждого из них тем, что ее
дочь чем-то особенно походила на него. “Посмотри только на ее рот”,
сказала бы она одному; “Посмотри только на ее глаза”, - сказала бы она другому;
“ты не можешь притворяться, чтобы откреститься от этого ребенка,” и тем более побудить их
верить ей, она приложила большие усилия, всегда называл ее по имени
кавалер, который присутствовал; и если случилось больше,чем один,
что было иногда не по делу, ее звали Донна Марселла, которая
ее христианским именем; а что касается Донны, то это будет несправедливо, в самом деле, чтобы
оспаривать ее права на этот титул, поскольку она, без сомнения, был
дочь выдающегося человека. Но чтобы посвятить вас немного больше в
тайну ее рождения, вы должны знать, что среди кавалеров моей бабушки
был один, которого она любила больше всех; и поскольку этот джентльмен был
Гусман, она считала, что могла бы сознательно сделать так, чтобы ее дочь
происходила из столь прославленного дома. По крайней мере, это то, что она
впоследствии рассказала моей матери по секрету, хотя и призналась при этом
в то же время, что, если бы она знала, она могла быть зачата от
некий лорд, который был близким родственником герцогов Медина-Сидония.

От того, что я сейчас сказал вам, уважая бабушку, вы будете
вижу, что она была едва ли могут быть согласованы в любовных интригах;
тем не менее, она была весьма экстравагантная женщина, и не так много, как
мысли о возложении на прибыль ее благосклонности, она неминуемо должно было
свелась к бедности в старости, не красотой своей дочери
начали сиять по мере того, как ее собственный поблекла и сократилась.
Добрая старая леди была очень нетерпелива, пока маленькая Марселла не стала
достаточно взрослой и окрепшей, чтобы подумать о том, чтобы поселить ее; и
обнаружив, что в двенадцать лет она была очень энергичной для своего возраста, она
больше не откладывала попытки обеспечить ее. Недавно прибывший из Перу купец
, более богатый, чем еврей, впервые пользовался ее благосклонностью,
благодаря помощи в виде четырех тысяч дукатов, которые он подарил моему
бабушка; и нашла преемника, такого же щедрого, как торговец, ибо
таким образом, каждый день недели она жила в достатке
оставшуюся часть своей жизни.

Дочь вместо меня, несомненно, была бы лучше для моей матери
или даже если бы у нее были мы обе, моя сестра была бы для меня гаванью.
для нас в нашем нынешнем крушении, и мы вскоре сколотили бы неплохое состояние
в Севилье, где всегда можно найти покупателей на любой товар
. Это обычное убежище людей, которые живут только своим
умом: оно служит матерью сиротам и прикрытием для
грешников. Во всяком случае, если бы этот город не достаточно, мы могли бы
исходил в Мадриде, где такой камень всегда товарной. Если в
во-первых, мы не сумели распорядиться ею на постоянство, есть мы
мог бы, по крайней мере, поставить его в залог так хорошо учетную запись, как всегда
живите в достатке. Если я не более неуклюж, чем любой другой мужчина, я думаю, что
имея хорошенькую сестру, я мог бы добиться какого-нибудь хорошего положения
но Небеса распорядились иначе и сделали меня единственным сыном
за мои грехи.

Мне только что пошел четырнадцатый год, и поскольку я не мог смотреть без
боли на нищету, которая нам угрожала, я решил покинуть мою
мать и мою страну и искать счастья в другом месте. Моим желанием было
путешествовать было с целью увидеть и узнать немного о мире,
и у меня всегда было особое желание навестить родственников моего отца в
Генуя. Так что, не имея возможности больше откладывать выполнение моего
замысла, я покинул Севилью в прекрасный день, с кошельком почти таким же
безденежьем, как моя голова была забита праздными фантазиями и
химерами.




ГЛАВА V.

_Гузман отправляется в путь из Севильи. Его первое приключение в гостинице._


Поскольку я вспомнил, что слышал о том, что это обычное дело для тех, кто должен
искать счастья, называя себя значимыми именами,
без которых они не сошли бы за людей в чужих странах, я взял свое
фамилия матери, которая была Гусман, и вдобавок к ней д'Альфараш. Этот
представлялся мне настолько хорошо придуманным, что я почувствовал себя полностью уверенным в своем собственном
воображении, что я уже был не кем иным, как прославленным доном
Гусманом д'Альфараче.

Этот вновь созданный синьор, не изложив в
днем, ушли, но на небольшом расстоянии в первый день, хотя он сделал то, что
поспешно он мог, боясь, что его догонят. На самом деле я не пошел дальше, чем
часовня святого Лазаря, которая находится недалеко от города. Будучи
уже утомленным, я сел на ступеньки довольно печально, начиная
испытывать некоторое беспокойство относительно того, что со мной будет. Посидев
там, размышляя некоторое время, мне в голову пришла религиозная идея,
которую я немедленно удовлетворил, войдя в часовню, где обратился
к Богу, умоляя его вдохновить меня своими советами. Моя молитва
была горячей, но короткой, время не позволяло мне продлить ее, потому что
это был как раз час закрытия часовни, и поэтому я был
вынужденный уйти, я снова оказался на ступеньках, где и остался.
не без страха перед тем, что может случиться со мной.

Представьте себе у дверей этой часовни ребенка , который был
привыкший ко всяким поблажкам и содержавшийся в достатке. Считайте, что я
не знал, ни куда идти, ни на что решиться. Поблизости не было никакой гостиницы.
хотя мой аппетит подсказывал мне, что самое время поужинать.
В нескольких шагах от меня, конечно, было много чистой воды.
но это была безрадостная перспектива. Теперь я начал понимать
разницу между голодным человеком и тем, у кого набит живот; между
человеком, который привык к столу, уставленному хорошей едой, и тем, кто
у него нет ни кусочка хлеба, чтобы поесть. Не зная, что с собой делать,
не зная, в какую дверь рискнуть постучать, я решил провести ночь.
где я был. Я положил его у себя, поэтому, по всей длине, покрывая мое
лицо свое плащом, а также мне удалось, не без страха быть
съедены волками, которые мне иногда показалось, что я слышал не от меня.
Спать, однако, в последнее время приостановила мое беспокойство, и ушло так быстро
владение своими чувствами, что солнце уже два часа, прежде чем я
проснулся, и что, возможно, я не сделал тогда, но на шум
тамбуры, состоящего из большого количества распутных девок страны, который передал мне петь и
танцуют на дороге, направляясь на какой-то фестиваль. Я быстро поднялся,
и, видя несколько путей, одинаково неизвестных мне, я выбрал самый
приятный, сказав: “Пусть этот путь, которым я иду случайно, приведет меня
по прямой к храму фортуны. Я был таким же невежественным
кря Ла-Манча, который обычно носил с собой полные мешки
предписаний, и, когда он посетил всех больных, положил руку на
случайные, уступив первое что пришло в голову, сказав, _God грант может
сделать good_ тебя. Мои ноги выполняли роль моей головы, и я последовал за ними
их, не зная, куда они привели меня.

Я шел в то утро две лиги, которая не должна была с короткой дистанции для
лад, чтобы сделать, не так много путешествовал в своей жизни раньше. Я верил, что
сам уже прибыл к Антиподам и что я открыл
другой мир, как знаменитый Христофор Колумб. Этот новый мир,
тем не менее, не было ничего, кроме жалкой таверне, в который я вошел в
пота, покрытых пылью, и умирают от усталости и голода. Я
попросил подать ужин, и мне сообщили, что не было ничего, кроме свежих яиц
в доме. “ Свежие яйца! - воскликнул я. - Что ж, я должен довольствоваться ими.
тогда поторопись и приготовь мне омлет примерно из полудюжины. В
хозяйка, которая была страшной старухой, стал рассматривать меня с
внимания, и, видя, что я был грубым, сельдь-потрошеная парнишка, и
очень голодная, она думала, что она может смело рисковали проезжать на меня
свежий, яйца которого были около половины осени считают. С таким мнением она
подошла ко мне и, рассмеявшись мне в лицо со всем приятным видом, на который она была способна
, спросила, откуда я приехал? Я сказал ей, что из Севильи, и
я снова стал умолять ее дать мне яичницу; но прежде чем она сделала то, чего я
хотел, она сунула свою мерзкую руку мне под подбородок, говоря: “И куда это,
мой маленький севильский шутник собрался?” В то же время она хотела поцеловать меня;
но я быстро отвернулся, чтобы избежать этого блаженства. Однако я не был,
так быстро, как полностью, чтобы избежать ее смрадным дыханием, испарениями которого
заставил меня страх, он бы общался с ней возраста и клеевые краски для меня;
к счастью, у меня ничего не было, но ветер на моем животе, и я, конечно, должен
рвало ее, как только я смогу сделать ее такой
комплимент.

Я сказал ей, что собираюсь в суд, и снова умолял ее позволить мне поесть.
что-нибудь поесть. Затем она усадила меня на сломанный табурет перед
каменным столом, на который она положила салфетку, выглядевшую так, словно ею только что
вымыли духовку. На нее она положила вместо солонки
дно разбитого глиняного горшка и немного воды в такой же посуде
, из которой обычно пили ее птицы, вместе с грубой солонкой.
кусок торта, такого же черного, как вышеупомянутая скатерть. После того, как
она заставила меня ждать еще примерно четверть часа, она подала на
грязное блюдо, омлет или то, что правильнее было бы назвать
яичный компресс. Омлет, тарелка, хлеб, поилка, солонка,
соль, салфетка и официантка, казалось, были совершенно одного цвета.
Мой желудок должен был взбунтоваться против такого отвратительного вида;
но, несмотря на то, что я был молодым путешественником, я так долго постился,
что мой кишечник яростно упрекал меня в их недобром употреблении; поэтому
что, несмотря на неряшливую сервировку стола и
плохую приправу к яйцам, я набросилась на омлет, как свиньи на желуди. Я
чувствовал себя, действительно, что-то решетку между зубами, которая должна была
навело меня на мысль, что все было не так, но я не обратил на это; но
когда я попал в несколько последних глотков, я не мог отделаться от мысли, что
этот омлет не точно такой же вкус, как те, что я ел на мой
дом матери; но это я по-доброму списать на разницу
страны, представляя, что яйца были не во всех местах одинаково хороши,
как будто мне было пять сотен лиг от дома. После того как я снес
это превосходное блюдо, я чувствовал себя гораздо лучше, чем я был до,
что я была более чем обычно счастлива, получив такую вкусную еду; так что это правда
то, что "голодный - лучший соус".

Я не сразу разделался с хлебом, он был настолько плох, что мне пришлось
есть медленно, иначе я бы наверняка подавился им
. Я начал с коржа, а закончил мякишем, который действительно был
так мало пропечен, что был немногим лучше теста; несмотря на это
тем не менее, я сыграл свою роль очень достойно, но не без
спасибо за вино, которое было восхитительным. Я встал из- за стола, как только
как я доел свой ужин, заплатил хозяйке, и вперед на мой
путешествие снова в хорошем настроении. Мои ноги, которые прежде были скудны состоянии
медведь меня, казалось, теперь уже полностью восстановили свою былую активность.

Я уже отошел примерно на лигу от гостиницы, когда то, что я съел,
начав перевариваться, казалось, вызвало такое жжение в моем животе,
сопровождаемое таким бурлением в животе, что я начал что-то подозревать
. Я не забыл о сопротивлении, с которым столкнулись мои зубы
когда я протыкал яйца и размышлял, для чего это могло понадобиться
некоторое время я уже не сомневался, что мой омлет был амфибийным, и
должно быть, в нем было что-то такое, чего там быть не должно. Так что
не имея возможности больше таскать за собой такую ношу, я был
вынужден остановиться, чтобы облегчиться.




ГЛАВА VI.

_Guzman встретился с погонщиком мулов и двух монахов; их разговор; и
каким образом погонщик мулов и его угостили на постоялом дворе в
Cantillana._


Некоторое время я оставался, прислонившись к стене виноградника, очень бледный
и сильно ослабленный рвотными позывами, которые я вызывал. Погонщик мулов
принят с некоторыми порожнем мулов; он остановился, чтобы посмотреть на меня, и, видя,
меня в таком состоянии, спросил, что со мной случилось: я рассказал ему, что было
со мной случилось, но не успел я сказал, что я вменяемая моей болезни
омлет, что я поел на постоялом дворе, чем он начал смеяться так
бурно, что если бы он не держался быстро на своем Муле с
руки, он неизбежно должен был упавших на землю.

Когда человек страдает, ни в коем случае не приятно, когда над ним смеются. Мое
Лицо, которое только что было бледным как смерть, стало красным как огонь в
мгновение, и я так недобро посмотрел на этого негодяя, что
достаточно дал ему понять, что я далек от удовольствия от
его поведения; но это только еще больше рассмешило его; так что, заметив
что чем больше я досаждал себе, тем больше он смеялся, я позволил ему идти дальше
пока он не выдохся окончательно: кроме того, у меня не было ни меча, ни
палка, и в кулачном бою я бы потерпел неудачу;
поэтому я был достаточно благоразумен, чтобы говорить с ним честно. Мудрый человек, однако, сколько он
можете обижаться, не настраивает на "Браво", когда партия слишком сильна
против него; кроме того, я не думаю, что впору disoblige мой мужчина, для
ради его мулы. Я не мог, однако, полностью воздержаться от
упоминал об этом при нем. “Ну, друг мой, ” сказал я, - и к чему все это?“
неистовое веселье? у меня что, нос перекошен?” Но единственным ответом, который я смог
получить на эти вопросы, было возобновление его неумеренного смеха.

Богу было угодно, однако, что он наконец передал; и восстановление
сам под градусом, - сказал он мне, задыхаясь все это время “она
не в свое приключение, мой маленький джентльмен, что я смеюсь, ибо это
конечно, очень прискорбно для вас, но ваших, касающихся мне это напомнило
другой, который только что случилось с той же карга старая, что относился к тебе так
плохо. Двое солдат, которым она угощала в том же порядке, имеют достаточно
отомстил вам все три. Поскольку мы едем в ту же сторону, ” добавил он, “ запрыгивай
на одного из моих мулов, и я расскажу тебе эту историю по дороге ”.
Не дожидаясь дважды просил, я установил его зверей, и был
готов услышать, что он должен был сказать мне, соблюдение этих двух солдат, которых
Я вспомнил, что встретил его, входя в гостиницу как раз в тот момент, когда выходил из нее.

“Эти два остряка, ” сказал он, - спросили хозяйку, что она должна им дать.
Она сказала им так же, как и вам, что у нее нет ничего,
кроме яиц; они попросили ее приготовить омлет, который старуха вскоре принесла им.
но, разрезая его, их ножи наткнулись на сопротивление со стороны
нечто, что они принялись внимательно изучать и обнаружили
три маленьких комочка, очень похожих на головы несформировавшихся цыплят, чьи
клювы были уже настолько твердыми, что можно было ясно определить, что это такое.
Солдаты, совершив столь редкое открытие, не предприняв никаких
заметить его накрыли омлет с плиты, и спросила хозяйку, если
она больше ничего не могла дать их; она предложила, чтобы жарить их два
или три ломтика Шад-рыба, которую они приняли, и вскоре отправляется,
при помощи белого соуса, после чего, один из этих жуликов,
подойдя к старухе, как будто для уплаты
расплатись с омлетом скрытое в руке, хлопнул его полном объеме в
ее лицо и так полно намазал им ее глаза и нос, что
она наорала на помощь наиболее вожделением, после чего другой солдат,
делая вид, что винит своего товарища и жалеет бедную старушку, он подбежал к ней
под предлогом утешения и погладил ее по лицу
его руки были все вымазаны сажей. Покончив с этим, они оба покинули дом,
все еще продолжая ругать своего старого знакомого, который получил никакой другой
оплата для ее развлечения. Уверяю вас, ” сказал погонщик мулов, “ для меня было
большим удовольствием видеть мою хозяйку в таком деликатном состоянии, с такими
приятными гримасами, которые она делала, плача и смеясь
в тот же миг.”

Рассказ этой нелепой истории несколько утешил меня в моих собственных чувствах .
приключения и склонил меня простить смех погонщика мулов, который
не преминул снова взяться за дело, как только закончил свое повествование. Все это происходило, пока мы рысью продвигались вперед; мы обогнали двух монахов, которые,
увидев нас издалека, подождали, пока мы подъедем, чтобы они могли воспользоваться му-лами.
...........
. Они быстро договорились с погонщиком мулов, что тот отвезет
их в Касалью, куда он тоже направлялся; и, сев на их
мулов, мы продолжили наш путь.

Погонщик мулов все еще был слишком поглощен воспоминаниями о своем
приятно провести время в гостинице, так скоро перестать говорить об этом. Он не мог
устоять, чтобы не рассказать нам, что там было достаточно, в этом приключении, чтобы служить
его смех остаток своих дней, - а я, - воскликнул я,
прерывать его резко, “должна заставить каяться всю жизнь, что
Я служил этой ядовитой старой карге не хуже, чем солдаты.;
но она еще не умерла, “ добавил я, ” и я еще могу отомстить.
Монахи, отметив, с каким рвением я произнес эти слова, были
любопытны узнать, по какому поводу это произошло. Погонщик мулов, который
желая лучше Спорт, что он, возможно, еще один повод для хорошего
искренний смех, рассказал историю заново, чтобы этих господ: и в
конечно, он внес мое несчастье, что был не маленький
умерщвление ко мне.

Монахи резко осудили поведение старой хозяйки и
не меньше винили в этом мое негодование. “Сын мой”, - сказал мне старший из двоих,
“ты еще молод; горячая кровь увлекает тебя и лишает тебя способности
пользоваться своим разумом; знай, что ты сильно согрешил, имея
сожалели о том, что вы упустили возможность совершить преступление, так как
если бы ты действительно совершил преступление”. Святой человек не закончил здесь своего
увещевания, а провел длинную беседу о гневе и желании
мести. Это показалось мне настолько похожим на проповедь, что я был убежден, что он
проповедовал это не один раз и что он был рад иметь
возможность освежить свою память, повторив это. Несомненно,
большая часть того, что он говорил мне, была намного выше моего понимания
как и понимания нашего погонщика мулов, который ни о чем не думал
но пожилая женщина смеялась ему в рукав все то время, что
проповедник зря тратил на нас свое время. Наконец мы прибыли в
Кантильяну, где два монаха простились с нами до следующего дня
утром и отправились устраиваться на ночлег в дом друга.

Со своей стороны я не оставил погонщик, который сказал мне, что он будет
обязуются перевезти меня в одну из лучших гостиниц в городе: где
хозяин был прекрасным поваром, и где мне не нужно бояться того,
вылупившиеся из яиц перешла во мне. Это заверение чрезвычайно обрадовало меня, ибо
Мне требовался хороший обед, чтобы привести себя в порядок: и мы направились к двери
о доме сносно хорошего вида, хозяин которого принял нас
с большой вежливостью. Это был, пожалуй, самый полный негодяй в этой части
страны; а я только встал со сковородки в огонь, как
поговорка. Погонщик вел свою скотину в конюшню, где он
оставшись на некоторое время, чтобы обеспечить их потребности, и как я был сильно
усталость, мои ступни сильно отекли, и мои бедра чувства
как если бы они были разбиты, от катания на трех или четырех часов без
стремена, я лег вниз и отдыхал, пока погонщик вернулся, кто
спросил меня, не готов ли я к ужину; на это он решил
отправиться на следующее утро на рассвете, чтобы добраться до Касальи
засветло, и поэтому был бы рад лечь спать пораньше. Я
ответил, что ничто не доставило бы мне большего удовольствия, чем
сесть за стол, при условии, что он поможет мне встать и даже
пройтись, поскольку я едва мог поддерживать свой собственный вес. Он оказал мне эту услугу
с такой готовностью, что я почувствовал себя ему очень обязанным.

Затем мы позвонили домовладельцу и сказали ему, что желаем хорошего
ужин. “Джентльмены, ” ответил он, “ у меня в доме есть такая превосходная провизия,
что вам придется винить только самих себя, если вам не повезет".
хорошо питаться, потому что вам нужно только сказать, чего бы вы хотели”. Этот ответ
чрезвычайно обрадовал меня, но я боялся, что он преувеличил, потому что мне
показалось, что у него вид мошенника; неважно, сказал я себе,
пусть он ведет себя как угодно негодяйски, но использует нас хорошо; он был
приятным парнем и человеком с чувством юмора. “Позволите ли вы
меня, - сказал он, - чтобы платье вам часть мужество теленка, которого я убил
вчера? Я приготовлю тебе рагу, достойное богов; это был самый
прелестный теленок, ” добавил он, ласково беря меня за руку, - которого
ты, возможно, когда-либо видел. Я был очень огорчен, что мне пришлось
убить его, но засуха сезона не позволила бы мне оставить ее.”
Мы умоляли, что если наш ужин был готов, он бы дал это
быстро; “это не только готовы, одеты, - сказал он, - но хорошо выдержанной
также,” от которых он сбежал в кухню, и вернулся через несколько
минуты с две тарелки, в одной из которых был салат, и в других
часть мяса этого оплакиваемого теленка.

Моему спутнику, похоже, понравился салат, который меня мало интересовал,
но он остановился на мясе, которое выглядело вполне аппетитно. Все, на что я
жаловался, так это на то, что еды было очень мало для двух таких
голодных парней; не успел я прикоснуться к кусочку, как запер его на засов
я был так голоден, что у меня не было времени судить о том, что я ем
. Погонщик мулов, заметив по тому, как я принялся за еду, что
Я скоро опустошу тарелку, оставил свой намаз, чтобы он вообще мог
события оспаривают у меня последние глотки, которые были уничтожены в одно мгновение
. Мы попросили еще одну тарелку, но наш провоцирующий хозяин принес нам
меньше, чем раньше, чтобы обострить наш аппетит, чтобы мы все еще могли пожелать
за добавкой; таким образом, вторая тарелка позабавила нас, но очень ненадолго,
за ней последовала третья.

Однако, будучи к этому времени удовлетворенным примерно наполовину, я обнаружил, что
вынужден замедлить темп; я также не думал, что это так хорошо, как раньше. Поэтому я
попросил нашего хозяина позволить мне взять что-нибудь еще, что у него может быть
в доме; он ответил, что, если мы пожелаем, он сделает
изысканное рагу из телячьих мозгов в одно мгновение; тем временем он
прислал нам андуй, приготовленный из рубцов и мяса того же животного,
который, по его словам, должен был показаться нам самым вкусным блюдом; но я не мог
составить о нем столь благоприятного мнения, когда попробовал его, потому что это
так сильно пахло гнилой соломой, что я был вынужден оставить это моему спутнику
который продолжал двигаться с той же скоростью и разрушил весь
из андуя в мгновение ока.

Наконец было подано рагу из мозгов, которое, как я надеялся, придется по вкусу.
у меня разыгрался аппетит; блюдо было заправлено яйцами, так что получалось нечто вроде
омлета, который наглый погонщик мулов, едва заметив, тут же принялся за еду.
вызвал еще один из своих сердечных смешков; это оскорбило меня, потому что я подумал, что он
хотел вызвать у меня отвращение к этому омлету, напомнив мне о том
Я уже отужинал. Я дал ему понять, как много, на которой он только
смеялся больше, которые произвели приятное место достаточно; для нашего хозяина,
кто не знал, почему он смеялся, и почему я был так зол, прислушивались к нам
внимательно, считая себя заинтересованным в этом деле. Не чувствуя его
совести совсем у остальных в уважении мозги, колбасками, или
другое блюдо, с которым он потчевал нас, он был по столько
арест как преступника, который боится каждого, что он слышит; и
его страхи утроенной когда он услышал меня угрожают погонщик, если он
продолжала смеяться надо мной, чтобы бросить мозги по стене. Наш хозяин
побледнел при этих словах, думая, что мы хотим обвинить его; но
желая казаться твердым и решительным, он подошел к нам, подняв свой
боннет бросил на него самый яростный взгляд и сказал: “Перед Богом, джентльмены, я
не будет подчиняться так много смеяться; я утверждаю, и никогда не будет
поддерживать его, чтобы быть с мозгами хорошего теленка. Если вы мне не верите, я могу
представить доказательства, подтверждающие этот факт, более сотни человек, которые
видели, как я убивал теленка ”.

Мы с моей спутницей были немало удивлены страстью человека,
о котором мы даже не подумали. Погонщик мулов захохотал еще громче
и я не смог удержаться, чтобы не последовать его примеру в тот раз.
хотя по другой причине я не испытывал к этому особого желания
в то время. Это совершенно выбило нашего хозяина из колеи, который,
не сомневаясь больше, что мы разгадали его злодейство, он пришел в еще большую ярость
и, грубо схватив тарелку со стола, сказал: “Вы можете идти
смейся и ешь где-нибудь в другом месте, - сказал он, - потому что я больше не буду развлекать
людей, которые смеются надо мной в лицо; тебе нужно только заплатить мне,
поэтому покиньте мой дом, после чего я разрешаю вам
смеяться столько, сколько вам заблагорассудится”.

Мой товарищ, который все еще был голоден и не заметил, как ему передали тарелку
без сожаления, считая это не шуткой, сказал хозяину не самым приятным голосом:
“Что с тобой, друг? кто-нибудь спрашивал вашего
возраст? кто-нибудь называл тебя болваном?” “Дурак или нет”
ответил хозяин: “я утверждаю начальник самые прекрасные теленка.” Он
произнес эти слова так, как будто он намерен лупить нас обоих; но
погонщик мулов, который знал его лучше, чем я, и кто был хороший матч для него,
встал из-за стола, и, взяв на себя бахвальства в его
свою очередь, “с'death! - воскликнул он, - есть ли закон, который предписывает, сколько
человек может смеяться в этот трактир? или есть какой-то налог на смех? “Я
никогда не говорил, что есть”, - ответил хозяин, по-видимому, несколько более
майлд. “Я только говорю, что не позволю выставлять меня на посмешище в моем собственном доме
и не позволю прослыть тем, кто плохо обращается со своими гостями”. “Кто говорит
о плохом обращении?” - ответил погонщик мулов. “Кто думает о том, чтобы
выставить тебя на посмешище? Поторопитесь и поставьте рагу с мозгами на место
на стол, и вы скоро увидите, что мы смеялись не над этим. Я
однако не вижу, какие у вас могут быть возражения против того, чтобы позволять людям
смеяться или плакать столько, сколько им заблагорассудится, в вашем доме, а также в других местах ”.

Речь погонщика мулов произвела свое действие; восхитительное рагу, которое было
то, что было таким образом отнято у нас, было возвращено, и мы все снова были очень дружелюбны
. Мой собеседник вернулся на свое место и, продолжая говорить, сказал
хозяину: “Будьте уверены, “ сказал он, - что если бы я смеялся над вами,
мой характер таков, что я не стал бы скрывать причину от
вы: - мы смеялись не над вами, но вид омлета, которым вы нас угостили,
напомнил мне о приключении, которое сегодня пережил мой маленький товарищ.
в гостинице, где он обедал.” Если бы погонщик мулов удовлетворился остановкой
я бы благополучно отделался; но я был вынужден выслушать
терпеливо, в третий раз, выслушал его рассказ об истории двух солдат
вместе с моим приключением, который он пересказал нашему хозяину с
такое ликование, что он, казалось, никогда не был в своей стихии, кроме как рассказывая
эту историю.

У нашего хозяина было достаточно времени, чтобы прийти в себя, прежде чем этот длинный рассказ
был закончен; и, рассудив, что он был встревожен без причины, он
счел уместным начать играть другого персонажа и прервал
погонщик мулов каждое мгновение, пока рассказывал свою историю, клялся... Святым
Дева! Великий Боже Небес!_ и другие подобные восклицания, которые заставили
дом снова кольцо, и которые сопровождались самыми
лицемерные ужимки. “ Пусть Бог покарает, ” сказал он, когда погонщик мулов замолчал.
“ всех, кто не выполняет свой долг! А его обязанностью было
воруют, и его не могли обвинить в пренебрежении ею, он не появлялся
считать себя всех заинтересованных в этом проклятия. После этого он
некоторое время продолжал молчать, расхаживая взад и вперед по комнате; но
внезапно разразился громоподобным голосом: “Как это возможно?”
воскликнул он: “Что земля еще не разверзлась, чтобы поглотить это
дом и несчастная женщина, которая его содержит? Я никогда не встречался с
путешественник еще, но посетовал, что ее и ее положения: не
пассажир выходит из ее дверей, но проклинает ее и дает клятву никогда не
снова остановка, на ней ИНН. Если служители правосудия, в чьи обязанности входит
положить конец ее практике, позволяют ей продолжать без предупреждения, они
очень хорошо знают, что делают. Боже милостивый! в какие времена мы живем!”

Вот этот честный человек глубоко вздохнул и помолчал, чтобы дать нам
понимаю, что он думал больше, чем он хотел говорить, и я был в надежде
что он больше не раздражал бы нас таким образом; но я был
сильно ошибался. Он снова, более яростно, чем раньше, обрушился на мошенничество старухи
в разглагольствовании, которое заняло долгие полчаса; после
которое он закончил словами: “Я приношу тысячу благодарностей Небесам,
что я не похож на эту проклятую старую каргу, и что я человек
честный и непорочный, что я могу высоко держать голову в любой части мира.
мир, не боясь ни малейшего упрека со стороны кого-либо. Как я ни беден,
в моем доме ничего подобного не происходит; все, слава Богу, в порядке.
здесь продаются за то, что он на самом деле, а не кота за зайца, ни овец
для баранины. Пусть никто не дайте себя обманывать других, ибо он только
Читы себя в конце концов. Тот, кто занимается больными, то следует ожидать жестокого обращения в
возвращение”.

К счастью для улицы, и сам, наш хозяин был вынужден здесь остановиться,
от нужды дыхания. Я воспользовался этой возможностью, чтобы спросить, если он
у вас есть фрукты? Он ответил, что у него есть очень хорошие оливки. За
то время, пока он ходил за ними, мой товарищ покончил с
блюдом из телячьих мозгов, которое мне не очень понравилось, потому что я подумал, что оно слишком
очень похоже на андуй; но это не помешало ему быть полностью
снесенным. Ни один голодный волк никогда не ел с такой жадностью, как погонщик мулов,
чей аппетит, казалось, никогда не утолялся; мы провели за столом по меньшей мере час
и его аппетит, казалось, оставался таким же острым, как и тогда, когда мы впервые
сел. Со своей стороны, я пришлась по вкусу Оливки чрезвычайно, что, как хорошо
так как вино было превосходным; как к хлебу, хоть и плохо, было
намного лучше, чем то, что мы встретились с ним за ужином.

Таков был наш ужин, и поскольку мы намеревались отправиться в путь рано на следующий день
утром мы пожелали, чтобы наш хозяин приготовил нам завтрак вовремя: затем мы
улеглись на солому, предварительно разложив на ней кое-что из того, что было у нас на мулах, чтобы укрыть нас и согреть...........
наши принадлежности для мула. Усталость
от нашего путешествия и количество выпитого вина заставили меня спать так крепко
, что, хотя меня кусали блохи, которые питались на мне всю ночь,
они не смогли разбудить меня, и я искренне верю, что проспал бы
до следующего вечера, если бы погонщик мулов не разбудил меня на рассвете.
дэй, уведомив меня, что пришло время подумать о нашем отъезде. Я был
вскоре я был готов, стоило только стряхнуть кусочки соломы, которые прилипли к моим волосам;
но блохи привели меня в такое состояние,
что я выглядел как юное чудовище, так изуродовав свое лицо, что я
меня вполне можно было принять за человека, только что оправившегося от
оспы; если бы меня перевезли на рыночную площадь Севильи, я
сомневаюсь, что кто-нибудь из моих друзей узнал бы меня.

Было воскресенье, и мы начали день с посещения мессы; после чего мы
вернулись в гостиницу, где мой голодный товарищ не забыл подкрепиться.
закажите завтрак; это было первое, о чем он подумал, проснувшись.
“Джентльмены, ” сказал наш хозяин, “ я приготовил вам тушеный кусок той же самой
телятины, которую вы ели вчера вечером, и приложил немало усилий, чтобы
приготовить ее так, чтобы вы остались довольны”. У погонщика мулов при этих словах потекли слюнки
, он мигом уселся за стол и принялся за
рагу, которое показалось ему нежным, как мясо павлина. Что касается меня
, то ли из-за того, что у меня не было аппетита так рано утром, то ли из-за того, что
Я слишком плотно поужинал накануне вечером, я по некоторым причинам ничего не делал.
но смотри на него, не испытывая ни малейшего желания следовать
его примеру; но, обнаружив, что он наслаждался этим, как будто это были лучшие
блюдо в мире, и опасаясь, что я, возможно, есть причина
каяться за ужином не вкусили такой хороший завтрак, я сделал
пытаясь проглотить несколько глотков, но вместо того, чтобы найти их так
соленые, как мой спутник, казалось, их фантазии, было что-то в
им крайне неприятным на мой вкус, а приправы, как наши
хозяин имел веские причины для того блудного своего перца и соли, это
схватил за горло, так что я был вынужден сдаться, как только
Я попробовал его; вдобавок мякоть была такой твердой, что я
не мог не отметить, что мясо показалось мне жестким, как кожа;
добавив, что я не считаю, что она вообще вкус
телятина. “Вы не понимаете”, - сказал наш хозяин, который слышал, что я сказал, А кто, в
несмотря на свою дерзость, не удержался и покраснел немного, “не
вы видите,” сказал он, “что он не был храниться достаточно долго, чтобы быть
тендер?” Погонщик мулов, который верил в то, что предлагал хозяин, или в
он меньше всего думал, что я слишком деликатен, и ответил насмешливым тоном
: “Причина не в этом, но наш молодой джентльмен из Севильи
всегда привык, чтобы его кормили свежеснесенными яйцами и крекерами, так что
ко всему остальному он находит недостатки ”.

Я ограничился тем, что пожал плечами в ответ на это подшучивание моего
товарища и не сказал ни слова; не зная, не был ли я на самом деле
слишком утонченный или, что более вероятно, начинающий чувствовать себя настолько странно, что я
почти вообразил себя в другом мире. Я никак не мог решиться на
больше мяса, но был занят многочисленными мысли намного выше
мой возраст. Я вспомнил страстное поведение нашего хозяина во время нашего
смеха за ужином накануне вечером; ненужные клятвы, которые он
произнес по этому случаю; и как мужчина, несомненно, представляет себя
подозреваемый, который стремится оправдаться, прежде чем его обвинят, я
подумал, что в этом бизнесе должно быть какое-то мошенничество. Когда мое
воображение однажды было настроено против него подобным образом, от одного вида и
запаха его рагу из телятины у меня просто скрутило желудок; так что, не имея возможности
оставаться дольше, я встал из-за стола, и терпеливо ждал, пока
погонщик сделал то же самое, что было очень вскоре. Хотя
кусок телятины был таким, что требовался самый решительный противник, чтобы справиться с ним
, мой спутник, похоже, лишь слегка подкрепился
это; после чего я попросил его узнать расчет нашего хозяина, чтобы
выяснить, сколько каждый должен заплатить; но он ответил мне любезным
таким манером, что это был такой пустяк, что я не должен был думать об этом, ибо
что он позаботится о том, чтобы все уладилось.

Такое великодушное поведение человека его положения в жизни удивило меня
чрезвычайно или, скорее, очаровал меня: если бы я был в других обстоятельствах,
Я не мог в честь позволили этому человеку платить за меня, а мой кошелек
была настолько низкой, что ее не станет или меня устроит отказаться от его
щедрость. Я позволила ему, поэтому, не церемонясь, выполнять
Расплата, и, по возвращении, я помогал ему во всем в моей
мощность в получении его мулы готовы к нашему путешествию. Я бы сделал для него почти все, что угодно.
Так сильно на меня подействовало его благородное поведение.
по отношению ко мне.




ГЛАВА VII.

_ Домовладелец крадет плащ Гусмана.-- Большой переполох в Гостинице._


Чтобы включить себя лучше помогать друг мой погонщик мулов в получении
его мулы готовы к нашему путешествию, я скинул мой плащ, который я сложил
и размещен на скамейке; но, примерно четверть часа спустя,
происходит, таким образом, я понял, что мой плащ уже не было
есть. Сначала это встревожило меня, но я не стал особенно расстраиваться
думая, что либо наш хозяин, либо погонщик мулов скрыли это
от меня с целью развлечь себя, наблюдая за беспокойством
это дало бы мне повод.

Я не мог заподозрить никого другого в том, что он сыграл со мной эту шутку, ни за что
другой человек вошел в конюшню, откуда мой плащ был взят. Я
спрашивает, первый погонщик мулов, который сказал мне, что он никогда не забавлялся
таким образом. Затем я обратился к нашему хозяину, который немедленно
прибегнул к клятвам, чтобы убедить меня, что он непричастен к краже, на которую я
жаловался. После этого я решил обыскать дом в поисках этого предмета и
обошел его сверху донизу, не забыв ни малейшего уголка, в
котором он мог быть спрятан, будучи твердо убежден в том, что
виновным в краже был наш хозяин, одна физиономия которого
в достаточной степени оправдывала мое предположение.

Наконец, случайно я вышел на задний двор, дверь которого я обнаружил
с трудом открывающаяся, и предметов, которые я там увидел, было
достаточно, чтобы на несколько минут отвлечь меня от мыслей о моем плаще. Я
заметил на мостовой большую лужу крови, которая была совсем недавно
пролита, сбоку от которой лежала распростертая шкура молодого мула,
с четырьмя лапами, все еще висящими на нем, а также ушами и головой,
которые были вскрыты, чтобы вынуть мозги и язык. Я созерцал
это зрелище не без ужаса и сказал себе: “Там, там лежат
остатки нашей отличной телятины; он но правильно, что мой собеседник должен
лицезреть это зрелище своими глазами, будучи, по крайней мере, так сильно интересуют
в нем, как самого себя”. Я побежал в конюшню, где он был, и прошептал
ему, что если он пойдет со мной, я покажу ему кое-что, что
будет стоить его усилий. Он последовал за мной на задний двор, где я
указал ему на остатки двух изысканных обедов, которые мы приготовили.
“Ну, друг мой, ” сказал я, “ и что ты на все это скажешь? Неужели ты
по-прежнему думаешь, что я питаюсь только свежими яйцами и сухариками?
Созерцайте со сладострастием этого нежного теленка, из которого наш хозяин
приготовил для нас рагу, которое вам показалось таким вкусным. Теперь вы видите, как
ваш искусный повар угостил нас.”

Доброму погонщику мулов было так стыдно, что он не нашелся, что ответить. “Итак, это
честный человек, - продолжал я, - который никогда не продает кошек за
зайцев, овец за ягнят; но который в то же время не стесняется
подарив нам мула вместо теленка”. Мой спутник, грустный и задумчивый,
вернулся в конюшню, а я пошел искать нашего хозяина, чтобы поговорить с ним.
более решительно, думая, что для того, чтобы заставить его вернуть мне плащ, мне нужно было
только сообщить ему, что я раскрыл все его злодейства, и
пригрозите уведомить магистратов; поскольку это было запрещено
прямым законом и под угрозой суровых наказаний любому лицу иметь мула в своем владении
, разведение этого животного было незаконным в Андалусии.
Наш хозяин мало заботился о соблюдении этого закона, так как
примерно за восемь дней до этого получил от осла молодого мула и немного
Галлатская кобыла, которой он доверял в одной конюшне, он
подумал, что он мог бы смело предлагать его путешественникам, которые
обычно очень проголодались по телятине.

Я встретил его у колодца во дворе, когда он мыл очередной кусок этой самой
предполагаемой телятины, которую он попытался спрятать, как только заметил меня.
Я подошел к нему с решительным видом, и просили его, в определенном
тон, вернуть мне мой плащ, или что я должен немедленно сделать мой
жалоба в другом месте; но при этих словах, которых не пугают его
по крайней мере, он посмотрел на меня презрительно, называл меня маленький нахал,
и пригрозил выпороть меня.

Потеря моего плаща разозлила меня не так сильно, как это поведение
его; так что, поддавшись своему негодованию, не принимая во внимание
неравенство наших сил, я ответил, что он был никем иным, как вором
и лжец, и что я посмела ему прикоснуться ко мне. Он, казалось, был уязвлен моим ответом
и повернулся ко мне, как бы желая привести свою угрозу в исполнение; но
не дожидаясь этого гиганта (ибо он был одним целым по сравнению с
я сам), я поднял большой камень и запустил ему в голову, но
к счастью для него, он лишь слегка задел одно ухо. Вместо этого,
однако, приблизившись ко мне и раздавив меня тяжестью своего
тела, он побежал в свою комнату, откуда мгновенно вернулся с
длинным обнаженным мечом в руке. Я был далек от того, чтобы воспрянуть духом перед этим браво, и начал
упрекать его в самых оскорбительных выражениях, называя трусом
и трус, за то, что не постеснялся использовать меч против
маленького мальчика, у которого не было другого оружия, кроме камня, чтобы защититься.

Все слуги выбежали посмотреть, в чем дело, и были немало напуганы.
Увидев своего хозяина с обнаженным мечом в руке. Мой
товарищ, которого родила назло против негодяя за скверных
рагу, что он был создан, чтобы есть, приходил ко мне на помощь с
Вил; так что (в улицы, и я, с одной стороны, принимающей его
жена, дети, и слуги, и других) мы сделали такую шумиху
между нами, что любой встречный, должно быть, думали, что произошла какая
отчаялись работы в гостинице. Все соседи были
встревожены и пришли в дом, где они постучали в дверь, но,
не дожидаясь, пока ее откроют изнутри, они взломали ее, чтобы
они могли бы скорее установить причину ужасного шума, который они
услышали: затем прибыл отряд полиции с многочисленными вооруженными слугами
и алькаидами; ибо из-за нечестия
жители, в этом городе Кантильяна было два алькаида.

Не успели эти два алкаида войти в дом со своими
последователями, как каждый из них притворился, что осведомлен об этом
деле только он, что образовало две партии. Вооруженные
Сопровождающие также были разделены в соответствии с их различными интересами, и
их разделение вызвало среди них яростный спор. Как ссориться
становилось все хуже, шум становился все громче, пока, наконец, никто не мог услышать
сам говоришь; двум сторонам росли так тепло, что они не
сомнительно, чтобы предать чувства друг друга, но большинство
неприятной истины, чтобы защитить их. После этих оскорблений они,
вероятно, перешли бы к драке, если бы несколько честных жителей
города, вошедших в гостиницу одновременно с ними, не остановили их.
вмешался и примирил их, а когда это было сделано, Бог знает как,
ничего не оставалось, как выяснить причину нашей ссоры, и поскольку
веревка всегда рвется первой там, где она слабее всего, они начали с того, что схватили
меня. Я был странником, без исключения и без
знакомства--справедливости, поэтому, не могли не начать с меня.

Однако позвольте мне дать эти alcaids должное; ибо они, конечно же,
не отправляйте меня в тюрьму без слуха. Я рассказал им в простой форме
предмет моего спора с нашим хозяином о моем плаще; затем
разобрав их, я добавил историю о муле, сообщив им, что
они бы еще найти, что кожа животного в спину суд, а в некоторых
куски тушить в кухне. Выслушав этот последний пункт моих показаний,
мои судьи совершенно забыли о моем плаще и отправились на задний двор,
предварительно, из предосторожности, арестовав нашего хозяина, который ничего не сделал, кроме
смеялся, думая, что все дело в плаще, который никто не видел
он взял; но когда принесли шкуру мула и другие принадлежности
выдвинув против него обвинительный приговор, он в одно мгновение побледнел, как осужденный преступник.
а во время допроса сознался даже в большем, чем
его обвинили в; к несчастью для меня, однако, мой плащ был единственным.
тема, по которой он оставался твердым; негодяй, движимый духом мести,
не признался, что украл его.

Алкаиды отправили этого негодяя в тюрьму, что доставило мне некоторое удовольствие в
разгар моих неприятностей; я говорю "в разгар", потому что я еще не оправился от них
. Клерки алкайдов, люди столь же гуманные, сколь и они сами.
бескорыстные, думающие, что я из хорошей семьи и у меня может быть
богатый отец самым христианским образом порекомендовал алкаидам
задерживайте меня также при любой возможности. Этому совету, который был весьма одобрен
моими судьями, несомненно, последовали бы, если бы присутствовавшие граждане
не выступили против столь вопиющей несправедливости, заявив вслух, что если
если бы это было сделано, я был бы наказан просто за то, что выполнил свой долг.
Ропот этих честных людей на этот раз возобладал над доброй волей
представителей правосудия, которые помиловали меня благодаря политике.

Погонщик, который был свидетелем всего, что прошло, и не было
опасалась, что они воспользуются своим мулам и его, прошептал:
меня, чтобы я как можно быстрее покинул эту благословенную часть страны,
где человеку не нужно думать о себе плохо, если он сбежал се потери
его только плащ. Я одобрил его совет; мы сели на наши звери в
спешка, и выехал из ИНН-Ярда.




Глава II. Раздел VIII.

_ Гусмана и Погонщика мулов постигает еще одно несчастье._


Нам так хотелось поскорее убраться из города, что, отправляясь в путь, мы
пришпорили наших мулов, в чем не было почти необходимости, поскольку они казались
нетерпеливы, как и мы, и испытывали такое же отвращение к гостинице,
возможно, опасаясь, что они оставят там свои шкуры;
но когда мы немного углубились в местность, мы замедлили шаг
и снова оба хранят глубокое молчание, и каждый занят своими собственными
мыслями. Приятно было наблюдать за выражением лица моего друга
погонщик мулов; с тех пор как я указал ему на останки мула, у него совершенно пропало всякое желание смеяться.
он не осмеливался
рискнул подшутить надо мной за нашим восхитительным ужином, опасаясь острот, которые я мог бы сделать.
поскольку он съел по меньшей мере в шесть раз больше, чем я
и андуй, и мозги, и все остальное
утреннее рагу все еще оставалось у него в желудке; так что, подумал он
уместно было снова сплотить меня, что, кстати, было очень далеко от его мыслей.
я мог бы легко заставить его замолчать.

Если у моего спутника и был повод для неприятных размышлений, то я был не более
доволен образами, которые представали моему воображению.
“О Небеса! ” воскликнул я. “ какая несчастливая звезда заставила меня покинуть дом моей матери?
едва я покинул его, как все стало противоречить
со мной; одно несчастье было только предзнаменованием другого: в первую
ночь я был вынужден лечь спать у дверей часовни, и это
без ужина; на следующий день у меня не было ничего, кроме куриного омлета на ужин.
поужинал, а вечером меня угостили несколькими рагу из мяса
мула, переделанного под телятину; ночью меня пожрали блохи, которые
к счастью, я не знал об этом; и сегодня мне хотелось, чтобы все было так же хорошо
и, что еще хуже, я потерял свой плащ; ничто не мешало
довершило мое несчастье то, что я должен был быть отправлен в тюрьму вместе с
человеком, который украл это, и в этом не было вины моих судей
это было не так ”.

Всякий раз, когда я думал об этой краже, я горько вздыхал, потому что эта потеря
огорчала меня больше, чем все остальные несчастные случаи; фактически, я
было больше оснований сожалеть об этом: желудок может восстанавливаться из
последствия вредной еды, и тревожную ночь могут быть исправлены с помощью
следующие один; но как было потери плащ в ремонте, так
мало денег, а у меня в кармане? Тем не менее, зло, будучи, без
средство, я решил терпеливо перенести это. Я слышал, как говорили, что
жизнь человека - это смесь счастья и несчастья, удовольствия и
боли; “Если это так, - сказал я, - то утешься, друг Гусман, ибо ты
несомненно, вы на пороге какой-то удачи, поскольку вы еще не встречались
с тех пор как ты уехал из Севильи, у тебя не было ничего, кроме неприятностей.

Опираясь на эту лестную надежду, я только начинала восстанавливаться
себе, когда я увидел двух мужчин на мулах, которые очень
появление какими они были в действительности, езда на быстрой рыси сзади
нас, придя к нам, осмотрел нас внимательно, как если бы они были
ищу кого-то, кто очень похож на меня. Одного их вида было
достаточно, чтобы мне стало не по себе; святое Братство, членами которого они имели честь быть
, вероятно, не имело среди них никого более потрясающего
внешний вид. Они серьезно посмотрели на меня, и так как я выглядел довольно удивленным
и даже немного встревоженным, они спрыгнули со своих мулов
не желая никаких дальнейших доказательств, и набросились на меня оба вместе,
они сбросили меня с моего мула на землю, затем, схватив за руку,
один из них сказал: “А, мистер Плут, мы вас наконец поймали? ну же,
маленький негодяй, отдавай деньги; отдавай драгоценности, которые ты украл
, или мы немедленно повесим тебя на дереве, которое ты видишь в
нескольких шагах отсюда”. При этих словах они взялись за меня, потянули и надели наручники
настолько безжалостно, что для меня было напрасно пытаться защититься
я сам.

Добродушный погонщик мулов, тронутый состраданием при виде столь жестокого обращения со мной
, объяснил им, что они, безусловно, ошиблись во мне;
но ему плохо заплатили за его протест, потому что они набросились на него,
а когда им надоело колотить его, обвинили в том, что он
я получил украденное мною добро и арестовал его и его мулов,
спросив его, как он распорядился деньгами и драгоценностями; и поскольку он мог
ответить им только тем, что он совершенно ничего не знает о
что такое деньги и драгоценности они предположили, свежий душ из ударов пришелся по
его без всякой жалости. Здесь я должен признаться в своем дурном расположении духа; я не мог
не испытывать злорадного удовлетворения, видя, что этот бедняга, на
которого я навлек это несчастье, так безжалостно избит; ибо это было для
ему я приписал потерю своего плаща и наше адское угощение за ужином
. Хорошенько избив нас обоих, они обшарили наши
карманы и тщательно обыскали нас; и, не найдя того, что они искали
, они связали нам руки веревками, намереваясь отвести нас в
из этого штата в Севилью. Мы уже были привязаны друг к другу, как борзые,
когда один из констеблей, который связывал мне руки, с удивлением сказал
своему спутнику: “Прости меня, товарищ, но я думаю, что мы были
слишком опрометчивы и обмануты; у парня, за которым мы охотимся,
нет большого пальца на левой руке, а у этого парня все пальцы на руках
идеальны ”. Констебль, услышав это, достал свои инструкции и
прочитал их вслух. Вор был описан там так, что его внешность сильно
отличалась от моей; поскольку, помимо того, что ему требовался большой палец, это был
там указано, что ему было девятнадцать или двадцать лет, и давно
черные волосы свисали ему на спину, как хвост лошади; вместо которого,
никто не мог взять меня быть более четырнадцати, и у меня волосы стали очень
короткие, цвета красного, и сильно завитые. Поэтому, обнаружив, что
они совершили ошибку, они развязали нас и, завладев несколькими
реалами в качестве платы, которые были у погонщика мулов в кармане, они
извинились перед нами, рассмеявшись нам в лицо, и снова сели на своих мулов,
оставив нас всех покрытыми синяками, особенно моего друга
погонщик мулов, толстые, чьи причине, надежные плечи, были меньше жалели, чем
шахты. Чтобы загладить свою вину, мой рот был полон крови, и почти все мои
зубы расшатались несколько fisty-манжеты, которые я получила.

Это, однако, не помешало нам снова сесть на наших мулов и
продолжить наш путь, но в таком плачевном состоянии, как это сделал бы любой другой
в подобном случае. Когда мы отошли на четверть лиги
от деревни дель Педоро, мы заметили двух монахов и вскоре присоединились к ним.
они медленно шли вперед, ожидая, пока мы подойдем.

Я, связанные с их причиной нашей задержки; для погонщик был таким
условии, что он не имел мужество, чтобы сказать слово. Эти добрые люди очень нас жалели
последнее приключение показалось им самым печальным, и
один из этих джентльменов воспользовался случаем, чтобы сказать: “Храни Бог каждого честного человека
из трех Святынь, которые в настоящее время находятся в Испании, а именно. _ святая
Инквизиция, святое Братство и святой Крестовый поход_. Особенно, если
он невиновен, да сохранит его Бог от "святого братства": возможно, есть
некоторая надежда на правосудие в отношении двух других, но все это можно сказать в
преимущество этого последнего в том, что счастливы те, кто не попадает в его руки
”.

Монах, который накануне угостил меня проповедью и которому
очень хотелось снова проповедовать, сумел перевести разговор на
мирскую суету, чтобы он мог принять
возможность сообщить нам, что мы не можем искать ничего, кроме ложных удовольствий
в этом мире, и что истинное удовольствие находится на небесах, где только его можно найти
; что даже такие развлечения, которые обещают максимально возможное
удовольствие, обязательно будет либо сопровождаться каким-то
унижение или что-то в этом роде. “Не возражаете ли вы, - добавил он, обращаясь к
самому себе, своему товарищу, - что я расскажу вам басню на эту
тему, которая, на мой взгляд, вполне достойна того, чтобы ее выслушали?" вам не будет
жаль это слышать.”В то же время, не дожидаясь ответа своего
товарища, он начал с этих слов.

“Юпитер, не довольный тем, что создал все вещи на земле для человека,
из-за избытка любви к ним, послал Бога Наслаждения, в ранние
времена, поселиться здесь, внизу, исключительно для того, чтобы доставить людям радость. Но мужчина, и
особенно женщина, привязываются к этому новому божеству, чье
привлекательность полностью очаровала их, и они решили равняться на него только как на
свое божество; они верили, что он способен удовлетворить все их
желания: таким образом, думая, что они могут обойтись без всех других Богов
на Небесах о них начали забывать: ни молитвы, ни жертвоприношения, ни
жертвы не приносились никому, кроме Бога Наслаждения. Юпитер, будучи
наиболее оскорбленным, чувствовал эту неблагодарность своих созданий настолько
здраво, что счел своим долгом отомстить им, и
созвал совет бессмертных, чтобы посоветоваться с ними, опасаясь, что он
могли бы обвинить в том, что я не прислушивался ни к чему, кроме его гнева.

“Все боги осудили такое поведение человека более или менее, по данным
чувства, что каждый развлечений для них: самая добродушная
среди них представлены к Юпитеру, что мужчины были мужчинами, то есть
говорят, слабых и дефектных существ, от кого он мог рассчитывать нечего, но
неосторожность и неосмотрительность; что, по их мнению, отец
Небеса, вместо того, чтобы рассматривать их слабость тяжесть, скорей
сжалься над ними, чем думать о наказании. Были ли мы мужчинами, как они
"неужели, - добавили они, - мы могли бы вести себя так же, возможно, даже хуже?"
"кроме того, подумайте, какого Бога вы им дали?"
посмотрите, как он их использует; он никогда не расстается с ними, он льстит их желаниям
и очаровывает их своими соблазнительными манерами. Вы, на
наоборот, видели их, но редко, и почти всегда с громом
в руке, которая их пугает; вы не должны, поэтому, быть
удивлюсь, если они боятся тебя больше, чем любят вас; они могут в будущем,
возможно, серьезно задуматься по их вине, и очистит, как только
поскольку им сообщают, насколько сильно их слепая привязанность к этому божеству,
заставила их причинять зло бессмертным, и особенно вам.

“Когда Боги, столь миролюбиво настроенные, таким образом возразили
Юпитер, Момус, ненавидевший человека, хотел дать совет прямо противоположный;
но он начал в таких свободных выражениях, что его заставили замолчать и сказали, что он сам
должен быть выслушан в свою очередь. Другие Боги, которые были не более склонны
к человеческой расе, чем Мом, делали все возможное, чтобы убедить
сына Сатурна истребить человечество, утверждая, что они бесполезны
существа, для которых у Богов не было никакого повода. Другие, не такие
жестокие, думая, что они дали замечательный совет, рекомендовали Юпитеру
снова превратить тех, кто был виновен, в пыль и создать других, более
идеально на их месте, что ему было бы нетрудно сделать;
на что Аполлон попросил разрешения высказаться и с тем видом
любезности, который ему всегда приписывали, обратился к
отец Богов в этих словах.

“Верховный Юпитер, исполненный любви и благости, ты так справедливо
раздражен против человека, что, какой бы жестокой местью ты ни был склонен
чтобы сразиться с ним, ни один обитатель Олимпа не станет делать вид, что противится твоей воле
поскольку все Боги в целом заинтересованы в этом не меньше, чем
ты в частности, смертные не должны оказаться неблагодарными за
услуги и блага, которые они ежедневно получают из наших рук. Позволь мне,
однако, показать тебе, что если ты разрушаешь человека, ты
разрушаешь свою собственную работу. Этот мир, который ты создал и
украсил тысячью чудесных вещей, которыми ты наделил его
, больше не будет иметь никакой пользы, ибо никто из нас не покинет его.
Рай для того, чтобы пребывать там. Если ты уничтожаешь человека новой расы, что
тебе не честь, это будет, скорее, сказал, что ты мог не
сделать работу твои были совершенны менее, чем за два испытания: страдал, поэтому
род человеческий по-прежнему, как это; ибо это в значительной степени касается славы Твоей, чтобы
сохранить то, что ты сотворил. Возможно, я могу зайти так далеко, что скажу, что
Я не думаю, что это было бы в честь Богов, если бы люди были лишены
несовершенства; если бы они не были слабы и полны потребностей, какой повод
у них был бы для нашей помощи?

‘Тем не менее, ’ продолжал он, ‘ эти неблагодарные должны быть наказаны;
ты дал им Бог свое удовольствие, для кого они слишком много
придает; ты только, поэтому, чтобы обязать их отказаться от кумира,
и отправить их своим братом в его комнате: таким образом ты будешь наказывать
их таким же образом, как они обидели тебя; они будут, я
уверен, скоро признают свою вину, и прибегнуть к милости Твоей
помиловать их слепота; тогда ты будешь полностью отомщено, и ты
можешь ни прощать их или бросать их на произвол их новый
божественность. Это, великий Юпитер! мне кажется, что это больше всего приличествует тебе.
слава в этом случае; но Господь Неба и Земли лучше знает, что
следует делать. ’

Аполлон замолчал, и Мом, который был готов произнести речь,
которую подсказала его ненависть к человеку, начал усугублять их
оскорбление; но он был всего лишь жертвой своей недоброжелательности; все остальные
Бессмертные, хорошо знавшие его предубеждения, отвергли его совет и согласились
во мнении с Аполлоном. Согласно решению небесного собрания
Меркурий мгновенно рассек воздух и спустился на
земля, где он нашел человека, полностью занятого и очарованного Богом
Наслаждение. Как только он начал приводить в исполнение свои приказы о том, чтобы
лишить их его, произошло всеобщее восстание среди
женщин, а также мужчин. Такой ярости никто прежде не знал; они выстроились в ряд
вокруг своего любимого божества, протестуя, что они
скорее умрут, чем будут лишены его.

Меркурий быстро вернулся на Небеса, чтобы сообщить об этом Юпитеру
беспорядок, гнев которого по отношению к людям усилился из-за этой информации;
но Аполлон, который всегда благоволил к ним, снова вмешался в их дела.
от имени настолько действенно, что он предотвратил обрушение грома
на них. ‘Владыка Олимпа, - сказал он, - сжалься над этими бедными, слабыми существами"
и, вместо того чтобы терпеть, чтобы твой гром обрушился на них,
позволь мне предложить более мягкий способ привести их в чувство:
давайте обманем их искусным трюком, забрав у них
Бога Наслаждения так, чтобы они этого не заметили, и придав ему ту же самую
форму Бога Неудовлетворенности.’

Эта стратагема была одобрена, и сам Аполлон предпринял
приведение его в исполнение. Он спустился на землю с Богом Неудовлетворенностью
переодетый, и обнаружил, что все мужчины и женщины с оружием в руках защищают своего идола,
которого они поместили посреди себя; он ослепил их глаза и
легко совершил намеченный обмен; после чего он снова вернулся к
Бессмертным, чтобы вместе с ними насладиться трюком, который он только что сыграл
с человечеством, которое с того времени, считая, что у них все еще есть
Удовольствие среди них, принес в жертву своему брату, сам того не зная,
вместо него ”.

Эта басня вызвала бурные аплодисменты холостяка, который согласился со своим
друг, который рассказал это, что, несомненно, удовольствия жизни соблазняют
нас красивой внешностью, в которой нет никакой реальности, которую можно было бы найти в
них. “Увы! ” думал я про себя, пока джентльмены так рассуждали.
“Это слишком верно. Когда мне впервые пришло в голову отправиться в
путешествие, у меня сложилось самое восхитительное представление о моем путешествии, и оно польстило моему
воображению тысячей приятных фантазий, ошибочность которых я подтверждаю.
уже, но слишком хорошо знаком с ним. После монахов должны были морализирующего
в течение значительного времени по этому предмету, холостяк говорит своему
товарищ“, Чтобы немного оживить разговор и развлечь нас в дороге
Я намереваюсь, с вашего разрешения, рассказать вам историю, которая
это можно найти в истории наших войн с маврами. Другому монаху
, казалось, было любопытно это услышать, и, насколько я помню,
бакалавр пересказал это почти следующими словами.




ГЛАВА IX.

_ Любовь Озмина и прекрасной Дараксы._


Пока их католические величества Фердинанд и Изабелла осаждали Базу
мавры полностью обеспечивали христиан работой, и чудеса
обе стороны проявили доблесть. Место было удачно расположено и
в хорошем состоянии, и его защищал гарнизон, состоящий из
отборных войск короля Гранады. Магомет по прозвищу Эль
Чикито - уменьшительное - губернатор, был человеком умелым и
опытным в войне. Изабелла находилась в Хаэне, где позаботилась о снабжении
христианских войск, которыми Фердинанд командовал лично,
провизией. Армия была разделена на два отряда, один из которых осадил
город, в то время как другой прикрывал осаду.

Поскольку мавры не пожалели ничего, чтобы предотвратить возможность
связь между двумя лагерями, вряд ли в течение дня проходили без определенной
яростные перепалки. На одном из этих случаев осажденные сражались так
отчаянно, что они будут окончательно побеждены ими осаждающих, если
любой доблесть могла быть изменена; но последний, воодушевленный
наличие и примеру своего короля, и подкрепляется частыми succours,
обязан неверных наконец обратят в бегство, и гнали их так
тесно, что они вступили с ними вперемешку в пригороде база.

Губернатор не преминул бы воспользоваться этой нескромностью
энтузиазма христиан, если бы его войск было достаточно, чтобы поддержать его
в энергичной вылазке; но, обнаружив, что его гарнизон слишком ослаблен, чтобы
предпринять такое предприятие, он благоразумно удовлетворился
стреляя по врагу со стен, чтобы они не смогли захватить
засаду в предместьях; затем он приказал закрыть ворота города
, опасаясь, как бы его не взяли штурмом. Напрасно он
сообщил, что его единственная дочь, к сожалению, покинули город, чтобы взять
воздух в саду в Подмосковье, и что он был сильно опасался, что она ее
попал в руки христиан; он ответил, как римский
консул, что предпочел бы потерять свою дочь, чем крепость, которую
король доверил ему защищать.

Среди дворян христианской армии, вошедших в пригороды вместе с
маврами, дон Алонсо де Сунига был одним из тех, кто особенно выделялся
сам. Этот кавалер, которому было около восемнадцати лет, теперь был
делая свои первые кампании; его целью была слава, и его единственной целью
ближайшие к осаде база была, чтобы заслужить уважение Фердинанду
производительность некоторых замечательный подвиг. Удача сопутствовала его желаниям,
преследуя врага, предавая всех, кто оказывал сопротивление,
мечу, он приблизился к великолепно выглядящему дому, который, по-видимому,
принадлежал какому-то знатному человеку. Решив удостовериться, есть ли внутри кто-нибудь
, он заставил дверь открыться с помощью своих
солдатских топоров. Около дюжины человек, вооруженных только саблями, явились
чтобы воспротивиться их появлению; но четверо или пятеро из них были
повержены, что ослабило мужество остальных, которые спаслись тем, что
полет над стенами сада.

Солдаты дона Алонсо, обрадованные тем, что нашли дом элегантно обставленным,
думал ни о чем, но его разграбления; для себя, кто желал
ничего, кроме возможности сигнализирующий себя, он проверил дом
сверху донизу, с мечом в руке, с пять или шесть его последователей,
нарушение открыть каждую дверь, чтобы увидеть, если там были какие-то другие мавров готовы
чтобы противостоять ему. Переходя таким образом из комнаты в комнату, он, наконец, дошел до
последней, у двери которой он услышал громкий крик изнутри, и в то же время
увидел пять женщин, из которых четверо были все в слезах, и
почти лишившись чувств от страха, они бросились к его ногам, умоляя его
чтобы спасти их честь и их жизни; но пятая, которая, судя по ее виду и
величественному виду, очевидно, была повелительницей остальных, вместо того, чтобы
преклонить колени вместе с остальными, держала в руке кинжал с решительным видом.
выражение лица. “Стой!” - сказала она по-кастильски, когда дон
Алонсо приблизился к ней. “Этот кинжал защитит меня от любого, кто
осмелится прикоснуться ко мне”.

Как только дон Алонсо увидел лицо дамы, обратившейся к нему с такими мужественными словами
, он был совершенно очарован ее красотой,
и впервые почувствовал эмоции, которые любовь рождает в сердце
подвергают свое владычество: уже восхищаться его страстью, он
поднял забрало своего шлема, спрятал в ножны свой меч, и сказал даме,
в наиболее мягкой и уважительной манере, что она не хочет быть
опасаться какого-либо насилия от того, кто чувствовал себя очень обеспокоен
тревога, которую он причинил ей, но в то же время он чувствовал, что большинство по-настоящему
счастлив, что судьба провела его в ее присутствии, чтобы спасти ее от
те несчастья, которые угрожают ее; он умолял ее, таким образом, чтобы
доверить себя его защиту, и сопровождать его сразу, ибо
страх, ярость воинов, которые, не привыкнув на таких
случаев, как эти, чтобы признать любые controul, может вывести его из
чтобы уберечь ее от своих безобразий.

При этих словах, истинность которых она слишком хорошо почувствовала, она приняла
предложенную им помощь; на что он пожелал своим последователям позаботиться
о других женщинах и позволить им унести с собой все, что угодно
они пожелали; после чего он протянул руку своей пленнице, которая,
несмотря на свое беспокойство, была несколько избавлена от своих страхов благодаря
внимание и внешний вид молодого кавалера; как бы он ни был вооружен, к
вот его красивое лицо, и его длинные волосы, которые струились локонами по
его кираса, у него было больше внешности красивой девушки, чем
солдат.

Эту очаровательную мавру, которая, без исключения, была самой привлекательной красавицей
в королевстве Гранада, звали Даракса; она была дочерью
губернатор; и узнав, что мавры были оттеснены в
пригороды, она попыталась вернуть себе город, но, обнаружив, что ворота
закрыты, была вынуждена вернуться в этот сад.

Хотя ей очень повезло , что она попала в руки Дона
Алонсо, однако к мысли стать в плен к христианам, к сожалению
ее огорчило. Несмотря на все ее мужество, она не могла удержаться от слез;
на любезные предложения своего
великодушного врага она не могла ответить иначе, как протянув ему руку, чтобы показать, какое доверие она к нему питает
. Юный воин, движимый слезы из его справедливой
заключенный, перепробовал все, что можно, чтобы утешить ее; и как он говорил с
численность его сердце, что он сказал, было так нежно выразительным, что в
в любой другой ситуации он, возможно, имел больше влияния на красивой швартовки;
но, хотя она наиболее остро ощущала его попытки утешить ее в связи с
ее несчастьем, признания, которые она делала, были лишь очень
недостаточными в качестве ответной меры на живой интерес, который он проявлял к ней.

Как только ему сообщили, что по приказу
короля объявлено отступление и что христиане уже направляются к возвращению в
лагерь, он уступил свою лошадь даме, которая вскочила в седло
совершенно без посторонней помощи и хорошо знала, как управлять своим конем. Затем он
поспешно собрал своих солдат, среди которых поставил
прекрасная мавра и ее женщины; и, встав во главе этого
маленького отряда, который больше походил на кавалькаду, чем на эскорт, он
последовал за остальными войсками при отступлении.

Король уже был знаком с его приключений, прежде чем он прибыл в
лагере, и тем более радовался на нее, как он развлекался в частности
учитывая этот кавалер, которого он считал молодой человек
обещаю. Сгорая от нетерпения увидеть столь прославленную пленницу, он оказал ей честь
выйти навстречу, как только увидел дона Алонсо
приближается к его палатке, чтобы привести ее к себе. Она приблизилась
к его Величеству с таким величественным видом и так грациозно, что
очаровывала всех, кто ее видел; и упала бы перед ним на колени,
но он так вежливо помешал ей и принял ее в такой манере,
что она воскликнула в каком-то экстазе: “Ах! милорд, какой прелестью обладала бы
честь приветствовать великого Фердинанда, если бы она не была
связана судьбой с одним из самых жестоких несчастий, которое могло случиться со мной!
случилось со мной!” “Мадам”, - ответил король самым любезным тоном,
“у тебя нет причин, чтобы считать это несчастье стали
узник Дон Алонсо де Суньига, кто это приятный молодой человек, и кто
окупится вам все внимание и свободное ничего, что может облегчить
несчастье; и, со своей стороны, я буду заботиться о тебе будет так хорошо
развлекали что вы скоро прекращает повод сетовать на
удачи”.

Его величество добавил, что она может написать своему отцу губернатору,
заверив его, что ей следует пройти лечение, соответствующее ее рождению. Он
затем с улыбкой пожелал дону Алонсо продолжать хорошо заботиться о
Даракса. “ Отведи ее, - сказал он, - в мою палатку, где она сможет отдохнуть.
эту ночь она проведет со своими женщинами, а завтра ты сам проводишь ее
в Джаэн, где королева будет лучше принимать ее и развлекать,
чем в лагере.”

Армейские офицеры, видевшие прекрасную мавру, говорили о ней
остальным в таких высоких выражениях, что всем было любопытно посмотреть на нее,
и обратилась к Суниге, которой, как ей было доверено, с просьбой удовлетворить их любопытство.
но дон Алонсо, ревнивый к его счастью, не разрешил
их просьбы, но сумел удержать их от королевского шатра всеми силами
всякого рода оправдания; ибо они преследовали его таким образом, чтобы доставить
им это удовлетворение, что ему было очень трудно сопротивляться их
назойливости. На следующее утро, согласно приказу короля, он отправился
в Хаэн, куда прибыл вечером со своей очаровательной пленницей,
которую он представил королеве. Ее Величество, которой царь имел
передается курьеру накануне вечером, был уже в курсе
каждая вещь. Она получила Daraxa наиболее благосклонно, и был крайне
рад ее видеть. Она была особенно поражена элегантностью своего
внешность; и когда она поговорила с ней некоторое время, была
убеждена, что ее здравый смысл и остроумие, по крайней мере, равны ее красоте.

Тем временем дон Алонсо, выполнив свое поручение и будучи
обязанным вернуться в армию, впервые обнаружил, что если
в любви есть своя сладость, она не обходится без огорчения; и это то, что
божество заставляет нас дорого платить за малейшее одолжение. Он не мог думать
без крайней боли о том, что вот-вот покинет свою прекрасную
Пустошь; но больше всего его огорчало то, что он еще не раскрыл своего
чувства к ней, хотя у него было более благоприятным
возможность; либо от робости, которая иногда любители смелых
чувствуете, или отсутствие опыта, он решил взять ни один другой вид транспорта
об объявлении его страсть, чем по его поступкам; тем не менее, как он знал,
что мужчины должны поговорить сначала о таких случаях, он решился на
длина заявить о себе. Ему оставалось только теперь подумать о том, каким образом
он должен сделать это признание; и после долгого размышления
на эту тему, но не будучи удовлетворенным ничем, что могло прийти ему в голову,
он решил полностью предоставить своей страсти вдохновлять его с помощью
слов.

С этим намерением он отправился к королеве, чтобы получить ее приказы,
и попросил разрешения проститься с Дараксой. Королева, который хорошо знал
что этот молодой лорд не мог не прошло два дня, и при этом прекрасный
человек как красиво пришвартоваться безнаказанно, хотела бы иметь удовольствие
свидетелем их расставания: “чего вы желаете разумно”, - сказал
она к Дону Алонсо, “с Daraxa твой плен; но так как она находится под
моя защита, я должен наблюдать за всеми ее действиями, вы можете только разговаривать
следовательно, с ней в моем присутствии. Это смутило его, и теперь он
почти отчаялся сообщить своей пленнице, что, покидая
ее, он расстается с тем, что было для него дороже всего на свете.

То, что он считал таким серьезным препятствием для осуществления своих желаний
, служило, однако, их продвижению. Королева, послав за
прекрасной маврой, сказала ей: “Дочь моя” (ибо так она уже называла
ее по дружбе) “узри молодого воина, который, боюсь, больше подходит на роль
жалкий и более пленник, чем вы; он счел своим долгом
попрощаться со своим пленником до его отъезда в армию; Я
его друг, и я разрешаю ему раскрыть в моем присутствии тендерную
чувства, которые он не мог не испытывать к тебе. Даракса покраснела:
до сих пор она была так поглощена своими собственными несчастьями, что
ей ни разу не пришло в голову попытаться разобраться в мотивах
Дон Алонсо действия, или если у нее наблюдаются какие-либо внимание больше, чем
простые в его поведении, она приписывала это исключительно жаль, что
не без степени нежности: к тому же, ее сердце было
уже настроенная в пользу другого, так что она могла лишь смотреть
на Зунигу равнодушным взглядом.

Она ответила королеве: Что она никогда не должна забывать о своих обязательствах
перед этим кавалером; и что, не имея возможности признать
их иначе, чем по своему желанию, она надеется, что это будет не его
судьба быть взятым в плен; или, если ему так не повезет, она верила
что он встретит такое же доброе обращение, какое испытала она.
Королеве было любопытно услышать, что ответит дон Алонсо на этот
комплимент, но она ничего не ответила, чтобы дать ему возможность высказаться. Но
этот молодой аристократ, чьи быстрые остроты в других случаях вызывали
большое восхищение при дворе, теперь пребывал в замешательстве, либо потому, что испытывал
слишком бурные эмоции любви, либо был сдержан в присутствии
о королеве. Он ответил только Дараксе, что какие бы несчастья
ни постигли его, он должен считать себя слишком счастливым, если он
может называть себя ее защитником, и что объект его
визит был направлен на то, чтобы добиться этой чести. “Это одолжение не в этом отказал
страны”, - сказала Королева, желая поддержать разговор, чтобы
удовлетворите Зунигу, “и Даракса, несомненно, найдет больше причин, чем одну, для
удовлетворения этой просьбы”. “Мадам, ” отвечал прекрасный мавр, “ я был бы
вполне доволен, если бы моим защитником был человек высокого происхождения дона Алонсо
и его достижений; но если законы рыцарства одинаковы среди
Христиане, как и мы, мавры, как я могу так сильно заинтересовать себя в
пользу воина, который поднимает оружие против моей страны?”

Хотя королева почувствовала силу этого ответа, она не сделала отсюда никакого вывода
, но объяснила своей прекрасной пленнице, что это
конкретном случае; что она не стесняется чувством интерес
и, участвуя в славе и богатству кавалер, которому она
под такие обязательства, как будет более чем достаточным предлогом для
ней; и что она хотела таким образом привлечь Дон Алонсо для лечения мавров
что может попасть в его власть, более любезно. Зунига был вне себя от радости
обнаружив, что королева поддерживает его дело с такой серьезностью: и Даракса,
опасаясь, что она может выдать себя, если будет упорствовать в отказе от
На просьбу королевы счел более целесообразным воздержаться от дальнейшего ответа,
поскольку молчание могло означать, что она не возражает против того, чего от нее хотят
.

“Этого недостаточно”, - продолжила королева, которая была полна решимости
довести дело до конца, “потому что, когда какая-либо леди среди нас делает выбор в пользу
конкретного чемпиона, принято дарить ему какой-нибудь знак своей
предпочтения, такие как шарф, ее портрет, носовой платок, лента или
тому подобное.” Это также было в обычае у мавров; но Даракса
не желала заходить так далеко; как, впрочем, и желания королевы
были для нее законы, она подарила дону Алонсо узел из ленты, который
на голове у нее были повязки, переплетенные на мавританский манер. Зунига получил
этот подарок, преклонив колени, и целовать руку, которая пожаловала ему, как
влюбленные имели обыкновение делать в те дни, он поклялся никогда не делать какое-нибудь дело
оказываем себя недостойным пользу своей любовницы. После этой церемонии
Королева, которая была чрезвычайно довольна этим зрелищем, сказала дону Алонсо, что
она не сомневается, что вскоре он прославится такими ратными подвигами, как
показал бы, что он вполне заслуживает той чести, которая только что была ему оказана
. Он ответил, что, должно быть, рассчитывает на Удачу, чтобы
предоставьте ему возможности, и чтобы не было вины
его сердца, если он ими пренебрег или если они закончились к несчастью для
него.

После этих слов он вернул ее Величества благодарность за все ее
доброта; то, обращаясь к красивой швартовки, он умолял ее
иногда соизволил даровать мысль о кавалер, чья единственная слава
должна была служить его католического Величества, и, чтобы представить себя достойным ее
достоинства. После этого он отбыл в армию.

По прибытии в лагерь он узнал, что король Фердинанд и король
У Магомета было интервью, в котором говорилось, что База капитулировала, и что в статьях было
предусмотрено, что все пленные, взятые во время осады,
должны быть возвращены обеим сторонам. Эта новость огорчила влюбленного Дона
Алонсо, который с этого момента считал себя отрезанным от взгляда
объект его привязанности; но Королева, которая, как представляется,
проводиться до полного счастья собаке, не могли составить
ее разум, чтобы думать навсегда расставшись с Daraxa, для которых она
задуман так, искреннюю дружбу, что она едва могла жил
без ее общества. Губернатор мавританский, ее отец, приложенного к ней
вернуться в самом срочном порядке, но королева написала ему в таких
вроде и нажав термины, обратился к нему с просьбой разрешить его дочери останутся
с ней, что, несмотря на превышение своей любви к ней, он мог
не отказывать в такой просьбе, так убежден в том, что он не должен
есть повод покаяться в его покладистость.

Завершив таким образом кампанию, король решил провести зиму в
Севилье. Он написал об этом королеве, которая, соответственно, отремонтировала
там было за два или три дня до его приезда. Не было суда, что
монарх был более пышным, лорды стремились затмить друг
другими в великолепии, и нет счет был избавлен сделать блестящую
рис. Дон Алонсо, который был одним из богатейших среди них и чье
отсутствие только усилило его любовь, не жалел ничего, чтобы добиться своего
экипировка и тренировка, достойные "Чемпиона прекрасного мавра", каковой титул
он сам себе присвоил и которым очень гордился в
Придворный, и узел ленты, который он получил от этой дамы, был
элегантно прикреплен к его груди.

Все это, однако, мало что значило для Дараксы, которая относилась к нему с
таким же безразличием, как и другие лорды, называвшие себя
ее любовники, среди которых были дон Родриго де Падилья, дон Хуан д'Алсенна,
и дон Диего де Кастро. Единственный плюс, что Дон Алонсо за его
соперников было, что ему было разрешено посещать и общаться с его
хозяйки чаще, чем другие, за которую он был обязан
Королеву доброты, который, горячо желая, чтобы принять справедливое швартовки
Христианин, что она может выйти замуж и удержать ее при дворе, были устремлены на
он был самой выгодной партией для нее.

Королева использовала все средства, чтобы убедить ее сменить религию.
Однажды она сказала ей: “Моя дорогая Daraxa, у меня большое любопытство и
хочу видеть тебя одетой в испанскую привычку; а я думаю, что платье будет
станьте вашу красоту лучше, чем свой собственный, и я сделаю тебя
подарок от я и сам носил, я уверен, вам попробовать его
меня обяжете”.Королева надеется таким путем влиять на ее разум
градусов. Даракса, которая была очень довольна одеждой испанских женщин
и радовалась возможности угодить ее Величеству, охотно
согласился доставить ей это удовольствие. Когда она впервые появилась в своем новом платье, король и весь Двор были
в восторге, и она полностью затмила многочисленных красавиц, которые до сих пор их очаровывали.
...........
........... Каких только ревностей и измен она не вызывала
! Ибо по мере того, как она нравилась мужчинам, она становилась предметом зависти
женщин, которые, конечно, находили в
ней больше недостатков, чем прелестей.

Хотя она и сознавала вызываемую ею зависть, она
была скорее раздосадована этим, чем тщеславна, и даже стала беспечной в своем
одеваться. Королева иногда ссорилась с ней по этому поводу и посылала
каждый день новые украшения, чтобы убедить ее больше заботиться о своей внешности
; но она оделась ими раз или два и подумала о
их больше нет. Каждый удивлением отметила, что она погрузилась в
в глубокую меланхолию, которую ничто не могло развеять. Она стремилась побыть
в одиночестве и часто была застигнута врасплох слезами, сообщения о которых сильно
тронули королеву, которая, однако, считала, что она всего лишь несчастна
оттого, что она была так далеко от своих родственников, и оттого, что ее печали скоро будет конец
.

Король, желая способствовать отвлечению его прославленный
заключенный, а также многочисленные офицеры, которые служили под его началом так
умело в конце кампании, предлагаемых торжественный бой быков, и спортивный
из трости, в некоторых местах называют пьянки: в день, назначенный для этих
аттракционов было провозглашено, что такие кавалеры, как выбрал бы приготовить
для них.

Настало время сообщить вам о причине меланхолии
прекрасной мавры; она была влюблена в молодого аристократа из Гранады,
которая, как и она сама, происходила от мавританских королей и чья
доблесть была доказана несколько раз; он обладал
самыми приятными личными качествами; короче говоря, он был одним из самых
опытных кавалеров при дворе Гранады. Его звали Озмин. Они
были привязаны друг к другу с младенчества, и их отцы,
которые были самыми близкими друзьями, решили сохранить их дружбу
нерасторжимой посредством брака. Накануне этих бракосочетаний, когда Озмин, которая
была в Гранаде, ожидалась на Базе, чтобы отпраздновать их, Фердинанд
внезапно осадил это место с такой секретностью и предосторожностью, что
там не было ни малейшего подозрения ее при дворе короля
Магомет.

Услышав эту новость, столь важную для мавров, Озмин, подстрекаемый
любовью и славой, решил отправиться на базу, где его ожидали, в
глава двухсот человек, которые, по большей части, состояли из таких, как
его друзья и иждивенцы, которые были готовы последовать его примеру и
служить своему королю. Менее чем за три часа они встретились с двумя отрядами
и разбили их; но третий отряд, состоявший из шестисот человек,
напал на них в полулиге от города, призывая их
сдаваться, если они ожидали пощады. Ozmin, не встревожена
неравенства чисел, образованных людей в эскадрилье, размещения его
раненный в центре; затем бросаясь на врага в качестве энергичной манере
а если бы он не познакомился с двумя бывшими отряды, он держал
сомнительная победа в течение двух часов; уже более половины на стороне
христиане были отключены, а остальные так, неупорядоченной, чтобы быть почти
готов к полету, когда подкрепления из двухсот человек пришли в очень
а-пропос, чтобы их рельеф. Это полностью перевернуло чашу весов, и Озмин,
раненный в три части, он не думал теперь ни о чем, кроме как спасти
остальных своих людей, отступив: что он и сделал в таком хорошем порядке и с
такими удачными стойками, что христиане вскоре сочли нужным сдаться
их погоня за ними. Он вернулся в Гранаду со ста десятью солдатами
, из которых только двенадцать не были ранены.

Эта стычка была признана одним из самых доблестных подвигов, которые когда-либо были известны
, и имя Озмина стало известным среди христианских войск
. Вернувшись домой, он был вынужден ограничиться своей кроватью.
Царь Магомет, его родственник, в восторге от славы, которую он приобрел
так бриллиант иск, не был доволен вручения ему хвалу
на него, но сделал ему честь и посетить, как доказательство высокого
смысле он развлекал его доблесть; но что завершил свою радость, был
письмо, которое он получил от своего дорогого Daraxa, в котором она хотела, чтобы он заплатил
еще, что касается его раны, чем честь они получили его; что она
оценивает любовника в него больше, чем герой; и в заключение призыв
ему больше заботиться о себе в будущем. С этим письмом она
послала ему большой носовой платок, вышитый на мавританский манер,
своей собственной работы, что было тем более приятно ее возлюбленному, что это был
первый подарок, который она до сих пор делала ему.

Храброму Озмину не терпелось излечиться от своих ран, чтобы
предпринять вторую попытку проникнуть на Базу, поскольку он больше не мог
существовать без общества своей будущей жены. Губернатор этого места
узнав о его замысле, нашел способы предостеречь его от второй попытки силой оружия
перевалы слишком хорошо охранялись, чтобы
не питайте никаких надежд на успех; он посоветовал ему одеться в
По испанскому обычаю, и отправлялись в путь в определенную ночь, о чем они договаривались между собой
, чтобы прибыть на следующее утро на рассвете около
на Базу, на которую он мог бы оттуда проникнуть, под прикрытием вылазки, которая
должна быть предпринята специально для этой цели. Губернатор отправил ему эти
письма и получил его ответы на них от верного слуги
Озмина, которого звали Орвиедо, который четырнадцать лет был
заключенный среди христиан, знал их нравы и говорил на их языке.
язык так хорошо, что он вполне мог бы сойти за испанца; в
помимо этого, он был резким и хитрец, и было хорошо
знакомы с дорогами.

Как только Озмин достаточно оправился, чтобы привести этот план в исполнение,
в назначенный вечер он отправился в Гранаду, сопровождаемый
только Орвиедо, оба переодетые в испанские платья; хотя они были хорошо одеты.
сев верхом, они были вынуждены ехать по множеству проселочных дорог, чтобы избежать встречи с христианскими отрядами и охраняемыми перевалами.
в тот день уже наступил рассвет.
прежде чем они прибыли на расстояние лиги от Базы. По мере того как они продвигались вперед, они
наблюдали облака пыли и вскоре увидели, что христианские войска так сильно двигаются
со всех сторон, что они были вполне уверены, что в тот день будут
очень решительные действия; фактически, это был тот самый день, когда
Дон Алонсо увел прекрасную мавриху. Двое наших путешественников вошли
в лес, где они остановились, опасаясь, как бы им не пришлось
вляпаться в какую-нибудь неразрешимую трудность; и Орвиедо,
как воин, привыкший находить способы, подходящие для подобных ситуаций,
сказал своему учителю: “Мой господин, если ты последуешь моему совету, ты
оставаться здесь, в сокрытии, а я иду вперед, в одиночку и пешком
рекогносцировку движения христиан, и использовать все искусство, чтобы попасть в
города и знакомить губернатора, где вы находитесь: если я не
присоединюсь к вам в течение двух часов, вы можете принимать это как должное, у меня в
города, и что каждая вещь должна быть готова принять вас”.

Озмин одобрил этот совет, и Орвиедо, привязав свою лошадь к дереву
, направился к Базе: своему хозяину, несмотря на жестокую
чувства, которые волновали его, терпеливо ждали более двух часов; после
которая, считая, что настало время для продвижения по направлению к городу, и
что по чем Orviedo было сказано, он должен встретиться с людьми
готов второй его намерения, он пошел дальше по кратчайшему пути, пока
он прибыл в четверти лье от города, когда внезапно
он обнаружен отряд мавров, подъехав к ним на полной скорости; он
думал, что это была Салли в его пользу, но он был быстро
и не очень приятно разувериться. Поскольку они приняли его за христианина,
по его андалузской привычке они открыли в него огонь и, несомненно, убили бы.
убить его, если удача офицером во главе, которому он
позвонил, не узнал его голос. Если этот отряд был удивлен при виде его
, то он был не менее удивлен, когда понял, что
вся христианская армия, которой командовал лично Фердинанд, напала на
две или три тысячи человек, которые сделали вылазку из города; что после
ожесточенной схватки, в которой погибло большинство мавров, враг,
преследовал остальных до пригородов, вступил с ними в схватку
и завладел ими; короче говоря, этому он не должен льстить
сам с идеей войти в город; попытка была неминуемой
смерть или плен. Озмин, безмерно огорченный этим известием
и еще больше необходимостью думать о спасении
себя вместе с остальными сформировал группу этих беглецов примерно из трех человек.
сотню человек и вернулся с ними в Гранаду, еще более огорченный, чем в первый раз
неудачным исходом своего предприятия.

Это печальное известие сильно встревожило короля Магомета, который, справедливо полагая, что
гарнизон Базы, должно быть, сильно ослаблен после такого действия, пришел в отчаяние
возможность снять место, в котором явился к нему в точке
везут; а то, что сделало его более неловко было, что после потери
этот город, не было бы никакой другой способен выдержать осаду, но Гранада
столицу своего царства, и его последнее пристанище. Весь мавританский двор,
по примеру своего короля, был полон горя.

Что касается Озмина, его горе не поддается описанию; но вскоре после его
возвращения в Гранаду, узнав, что христиане, которые вошли
в пригороды Базы вместе с маврами, были вынуждены покинуть
в городе он почувствовал некоторое оживление и решил испытать свою судьбу в третий раз
. Но как раз в тот момент, когда он был готов отправиться в путь, Орвиедо, его верный оруженосец,
прибыл из того города с пакетом от губернатора для
Король и письмо для Озмина, в котором он был ознакомлен с
несчастьем, постигшим его Даракшу.

По прочтении этой печальной разведка действовала, как гром среди ясного неба на
любовные Ozmin; сначала он некоторое время стоял неподвижно; и когда он
наконец, пришел в себя, было только отказаться от себя
самые жестокие душевные муки, сопровождающиеся рыданиями и
конвульсии. Когда этот пароксизм утих, он был в таком
состоянии, что у него не осталось сил даже на стенания; им овладела лихорадка
, силы покидали его, и его смерти ожидали с часу на час;
но любовь, та великая и узнал врача, особенно при расстройствах
возникший сам по себе, внезапно призвал его к жизни, вдохновляет
проект рассчитан, чтобы его утешить, и легко будет привести в исполнение; от
в тот момент он начал зримо восстановить; он восстановил свои силы, и
в скором времени была восстановлена в полном здравии.

База была сдана; было хорошо известно, что король-католик держал
свой двор в Севилье и что он намеревался провести зиму
там с королевой. Ozmin не сомневаясь, что Daraxa был сильно в пользу
с принцессой, решил отремонтировать в этот город с Orviedo, как
замаскированный Андалузский Господа; ибо кроме того что они оба говорили на
Кастильский язык настолько хорошо, что трудно было бы обнаружить, что
они были болота, он почувствовал, что убежден в том, что они не должны привлекать
совершенно невозмутимой в город, который обязательно должен быть в величайшей растерянности. Он
сообщил о своем новом проекте Орвиедо, чей природный нрав был
предприимчивым и который никогда не чинил препятствий на своем пути; и
соответственно, хозяин и оруженосец отправились однажды ночью из Гранады в
самым уединенным образом, верхом на лошадях, не уступающих в темпе и
скорости самым известным скакунам Паладинов, со значительным
количество камней, и несколько кошельков с золотом, которые они не
забудьте обеспечить себя.

Они ожидали столкнуться с некоторой неловкостью при прохождении через
места, где были размещены христианские войска, но их не было
обманутые в своих ожиданиях. На следующий день, в лиге от Локсы,
они, к несчастью, столкнулись с главным начальником армии со своими
всадниками, которые преследовали дезертиров; он осмотрел двух наших
путешественники, которые, хотя и не очень походили на тех, кого он
искал, но так как они казались слишком хорошо оседланными для людей, которые
были просто одеты, он остановил их и спросил, откуда они прибыли,
и куда они направлялись. Орвиедо ответил, что они из подразделения
Маркиза Асторгаса, и что их вызывает важное дело
в Севилью. После этого провост потребовал предоставить им отпуск; и поскольку
они не смогли этого предъявить, он решил проводить их обратно
на пост, откуда, по их словам, они пришли. Вместо
этого отпуска, однако, Озмин снял с одного из своих пальцев очень красивое кольцо с бриллиантом
, которое он подарил начальнику, который был так очарован
настоящее, что он не только принес тысячу извинений за то, что
остановил их в пути, но и настоял на том, чтобы сопровождать их в
Локса, чтобы показать, что он понимает толк в хороших манерах и у него благодарное сердце.

Они прибыли в Севилью без каких-либо других приключений; и
поселились в пригороде за рекой Гвадалквивер;
который, хотя и был самой отдаленной и малоизвестной частью города, в то время был
в то время так переполнен людьми всех качеств и их
экипажами, что им посчастливилось найти какое-либо жилье в
все, чему не стоило удивляться, ведь это было всего за несколько дней до
боя быков, когда все были заняты великолепными
приготовлениями, которые делались для этих развлечений. У наших Вересковых пустошей было только
слушать разговоры слуг многочисленных дворян,
которыми был заполнен их постоялый двор, как и все остальные в городе, чтобы
быть в курсе всего, что происходило при дворе.

С помощью этих средств Озмин узнал больше, чем хотел знать; они сообщили
ему, среди прочего, что дон Алонсо называл себя Рыцарем
прекрасный мавр; что у Дараксы было несколько других любовников, но что Дон
У Алонсо было преимущество перед всеми его соперниками; и что, если эта леди
приняла христианство, как и ожидалось, было уверенно сообщено, что
он женится на ней. Для полноты его мучений живого описания
, данного ими этому кавалеру, было достаточно, чтобы помучить такого милого и
страстного любовника, как несчастный Озмин; и если бы не
Орвиедо, он, несомненно, снова впал в тот бред, который
раньше так близко подвел его к могиле. Этот верный оруженосец вернул его к жизни
постепенно, объяснив ему, что он причинил зло Дараксе такими действиями
алармас, который слишком сильно любил его, чтобы быть неверным ему: что касается
в остальном, неудивительно, что у такого милого человека должны были быть
вдохновлял многих на любовь при дворе, прославившемся галантностью. Orviedo
полностью удалось успокоить волнение ума магистра, по
напоминая ему, что приближается диверсии послужит хорошим
возможность самому судить заслуга соперников, а также
как Daraxa вела себя по отношению к ним; и что он может взять его
будущие соответствующие меры. Озмин поддался его доводам и
решил внимательно понаблюдать за Дараксой; в то же время, показать ей
разницу между его соперниками и им самим, и заявить о себе
благодаря своей силе и ловкости в присутствии всего католического двора
он решил выйти на ристалище на бой быков.
Он повелел Orviedo подготовить все, что необходимо для
это мероприятие, придуманное мавров, и на котором Ozmin повсеместно
признаны экспертом в своей стране.

Наконец настал торжественный день; никогда еще не было видно такого великолепия
; с раннего утра все было в порядке; богатые украшения
и прекрасные гобелены устилали улицы, по которым Фердинанд и
Изабелла должна была пройти со своим двором по пути к большой площади
отведенной для развлечений. Здесь собралась целая толпа
людей всех мастей, сидевших на скамьях, установленных кругом, как в
амфитеатре; и со всех сторон было видно бесконечное количество
дамы и джентльмены, великолепно одетые, толпились у окон и на
балконах, так что даже зрители представляли собой приятное зрелище.

Около трех часов пополудни король и королева заняли свои места
на балконе; на другом, сбоку от этого, сидели
прекрасный мавр в сопровождении множества дам и нескольких старых лордов, которые,
не будучи более сильными в этих видах спорта, оказались вынуждены
уступить честь участия в боях более молодым дворянам. Состязания
начались, как обычно, с боя быков; сначала выпустили одного,
который, не будучи одним из самых свирепых, был быстро повержен на землю.

Два наших мавра были уже на месте; они держались снаружи
площади, среди множества других всадников, чтобы посмотреть, как
Христиане справились с этими развлечениями. Не нужно спрашивать, справился ли Озмин.
нетерпеливо огляделся в поисках своей любовницы, которую вскоре различил;
но каково же было его удивление и какие роковые предчувствия возникли у него, когда он
увидел, что она одета в испанское платье; тем не менее, хотя
он мог видеть ее только издалека, он не мог не отметить
некоторую грусть на ее лице; на самом деле, она чувствовала так мало интереса
к этим развлечениям, что явным желанием королевы было
это было необходимо, чтобы заставить ее одеться соответственно случаю, и
несмотря на это, она почти не потрудилась украсить себя;
облокотившись на балкон и подперев голову
рукой, она равнодушно осматривалась по сторонам, или, скорее, ее
разум был настолько отвлечен от открывающихся перед ней видов, что она ничего не видела
вообще.

Хотя этот печальный вид признался различных
интерпретации, Ozmin, через какие-то остатки надежды, - объяснил он в
свою собственную пользу; и испытывал тайное удовольствие от этой учетной записи, которой
любителям изысканного являются только чувствительными. Пока он был таким образом занят
внимательно наблюдая за Дараксой, крики зрителей при виде
второй бык оказался гораздо сильнее и злобнее, чем первый.
это вынудило его, наконец, отвести свое внимание, которое было
так долго приковано к ее балкону. Он оглядел площадь и заметил
что бык дал полную работу всадникам, которые противостояли ему;
но поскольку он не хотел показывать, на что способен, до тех пор, пока не закончится
смерть этого второго быка, это сильно удивило зрителей, которые были
вокруг них, что, хотя Орвиедо и он были великолепно экипированы,
они, по-видимому, не собирались выходить на площадь: “ибо
”по какой возможной причине, - говорили они вслух друг другу, “ эти двое
чемпионы стоят здесь без списков? Они пришли сюда только для того, чтобы
посмотреть на спортивные состязания? Смеют ли они не входить? Неужели они боятся бычьих
рогов? Неужели они носят копье только для того, чтобы одолжить его какому-нибудь кавалеру, более
достойному оказать им честь самому себе?”

Эти railleries, поэтому обычно среди простых людей, которые не щадят никого
таких случаев, были услышаны Ozmin и Orviedo с презрением; все они
участие в Был вопрос о борьбе быка, который тогда был в
площади. Это резвое животное уже вывело из строя двух
сражавшихся, и еще больше разъярившись из-за двух легких ран, нанесенных доном
Алонсо, он отомстил на своей лошади, которую уложил замертво на месте.;
но как раз в этот момент дон Родриго де Падилья, один из сильнейших из
всех бойцов, ударил быка с такой силой, что другого удара
не потребовалось, чтобы свалить его с ног.

Третий бык был почти освобожден, когда Ozmin, которые воспринимаются
она, сделала знак, чтобы Orviedo подойти к решетке списки, и
вход желания, и их появление было слишком мало значат для
в этом им будет отказано. Не успели они выйти на ристалище, как
все взгляды были обращены на них; молчаливое восхищение царило повсюду.
место продолжалось довольно долго; каждый, казалось, принимал большое
приятно любоваться великолепием их оружия, со вкусом подобранной экипировкой
и, прежде всего, их благородным видом верхом.
Озмин, особенно, привлекал внимание собравшихся своими
изящными и модными манерами. Лица обоих были покрыты
синим крепом, чтобы показать, что они не хотели, чтобы их узнали. Сквайр
держал копье своего господина не так, как испанцы, и
Озмин носил на левой руке вышитый платок, который подарила ему Даракса
, что было проявлением галантности, совершенно отличавшейся от обычая в
Испания; из чего был сделан вывод, что, если они не были иностранцами
они, по крайней мере, хотел бы, чтобы так думали; но что они были мавры не был
даже не подозревал. Фердинанд был одним из первых, кто обратил на них внимание
и он указал на них королеве, которая была не менее довольна
их внешним видом. Все кавалеры внутри барьера расступились
для них пройти, и задуман, мастера, в частности, наиболее
выгодные отзыв.

Daraxa был единственным из присутствующих, кто не обращают внимания на эти новые
чемпионов, и, скорее всего, бы не видел их вовсе, если
старый Дон Льюис, Маркиз де Падилья, отец Дона Родриго, после того, как
митинговали по ее задумчивый и меланхоличный юмор, не обязан ей
наконец, чтобы повернуть голову в ту сторону. При первом взгляде на этих двух кавалеров
она почувствовала легкое волнение, которое не могла объяснить.;
их иностранный вид возбудил ее любопытство, побудив спросить Дона
Льюис, кем они были. “Я не знаю, мадам, - ответил он, - ни царь
сам сможешь учиться”. Тем временем Озмин подошла к балкону
где она была; она остановила свой взгляд на носовом платке, который он носил
на его руке, и учащенное сердцебиение в этот момент вдохновило
она с тысячей мыслей. Однако она все еще не могла поверить, что
это мог быть тот самый носовой платок, который она послала своему возлюбленному, когда он был
ранен, и что это был сам этот дорогой возлюбленный, который сейчас стоял перед ней.
ее глаза; но когда он остановился напротив ее балкона, и у нее был полный
когда у нее было время понаблюдать за ним со вниманием, ее сердце, наконец, уверило ее
что "это не могло быть иначе".

Она была готова предаться самой безудержной радости,
когда третий бык, который с тех пор, как вырвался на свободу, совершенно
перепутал все каре, подошел и прервал эти восхитительные игры.
мгновения, продвигаясь к Озмин. Это грозное животное принадлежало к породе
Тарита, и более огромного зверя никогда не видели. Его
Устрашающий рев сеял ужас по всему месту. Хотя он имел
не нужно раздражаться, они этого не сделали, поэтому опущу, чтобы бросить ставки
на него, согласно обычаю, который так возбудил его гнев, что Дон
Родриго, дон Алонсо и другие бойцы не осмелились встретиться с ним лицом к лицу.
бесстрашие, которое они проявили по отношению к двум другим.

Затем этот ужасный зверь бросился на Озмина, который в этот момент
думал не о чем ином, как о подготовке к защите; но был
предупрежден об опасности Орвиедо, который быстро вручил ему свое копье, и
воодушевленный видом своей госпожи, он смело предстал перед быком
и вонзил свое копье между шеей и плечом с
столько силой, что он оставил его пригвоздили к земле, как если бы он был
сраженная молнией, с более чем полтора копья через
его тело; после чего наш чемпион бросил сломанный остаток, который
еще был в его руке, в середину площади, и удалился.

Столь смелый и неожиданный поступок вызвал восхищение всего общества.
Двора и всего народа; зал огласился криками
аплодисменты и одобрительные возгласы; целую четверть часа ничего не было слышно.
час, но, _ да здравствует Рыцарь Синего Шарфа, самый сильный и
самый храбрый мужчина своего возраста_. А доблесть Ozmin было так
провозгласила и праздновали, робкий Daraxa, которого с первого взгляда
бык был наполнен самые ужасные опасения за ее любовник, был
еще так посрамлен, что она увидела животное в ярость
перед ней; но возгласы зрителей, по длине, по
градусов, привели ее в чувство. Она смотрела сразу за всеми
площадь для нее дорогой Мавр; и не воспринимая его, она спрашивает, с
тревога, что была с ним; и он указал ей на
на значительном расстоянии от ристалища, за ним следовала толпа людей,
которые выглядели так, словно им никогда не надоест смотреть на человека, который
так высоко отличился.

Она сейчас была ночь, и площадь в одно мгновение сияло с бесконечной
количество шесты, которые создали очень тонкую освещения. В
диверсия _sporting spears_ скоро начнет. Двенадцать эскадронов
были замечены приближающимися со своими трубами, флейтами и литаврами,
за ними следовали ливрейные слуги и двенадцать камердинеров, нагруженных связками
тростника, сделанного из спортивных копий. У ведомых рыцарями лошадей были
бархатные плащи цвета эскадрильи, к которой они принадлежали,
расшитые золотом и серебром, и гербы каждого командира; не только
золото и серебро блестели в их экипажах, но не обошлось и без драгоценностей
. Они вошли на площадь в следующем порядке:--

Конюшие каждого командира эскадрона маршировали первыми, ведя за собой
экипажи; двенадцать лошадей, несущих на передних луках седел
оружие каждого рыцаря, а сзади - их приспособления, шли следующими,
за ними последовали другие, чьи шляпы были увешаны серебряными колокольчиками, которые
раздался громкий звон. Лакеи в ливреях последовали за лошадьми: они
промаршировали вокруг площади и вышли через другие ворота
не через те, через которые вошли, чтобы избежать путаницы. В quadrillos,
каждый проведенный с их начальником, затем вошел в два файла, с так много
грация и ловкость, что они очаровали всех зрителей; это не
ничего удивительного, поскольку у самых опытных кавалеров для этих видов спорта
несомненно, те из Севильи, Cordara, и Херес-де-ла-Фронтера, где
даже дети восьми и десяти лет не видно, чтобы управлять лошадьми,
и выполняйте их в самом превосходном стиле.

Когда квадрильо четыре раза обошли вокруг площади
, они отступили через те же ворота, что и их экипажи, но вскоре
вернулись снова со щитами на плечах и спортивными
копьями в руках. Они начали свои поединки двенадцать на двенадцать,
то есть одно кадрильо против другого. Сражаясь таким образом в течение
примерно четверти часа, две другие эскадрильи столкнулись с разными
сторонами, которые под предлогом разделения начали новый бой.

Тем временем Озмин и Орвиедо, наконец вырвавшись из
толпа людей, следовавшая за ними, вернулась в гостиницу; и,
разоружившись, они вернулись к месту развлечений, где
влюбленный Озмин, протиснувшись сквозь толпу, встал под
балкон с видом на прекрасные вересковые пустоши. Поскольку сейчас он был одет просто, никто
не принял его за сколько-нибудь значительного человека, несмотря на его благородный вид.
Даракса, которая была уверена, что он не преминет появиться снова перед ней
, искала его повсюду; но хотя он был так близко к ней,
и смотрел на нее с восхищением, она его не замечала. Она была
играла с очень красивым букетом, украшенным лентами, который дон Алонсо
прислал ей утром; и этот букет случайно выскользнул у нее из рук.
рука упала прямо к ногам Озмин, которая поспешила поднять ее. Это
происшествие заставило даму посмотреть вниз, и она узнала своего дорогого мавра,
от которого она впоследствии не отвела глаз; но заметив, что некоторые
из людей, стоявших вокруг него, готовились оказать ему услугу.
восстановите букет, она громко позвала их позволить ему оставить это,
добавив, что это было в хороших руках: это положило конец спору
счастливый Озмин, ставший мирным обладателем одолжения
которым, как он считал, он обязан скорее случаю, чем любви,
из галантности прикрепил его к шляпе.

После этого двое наших влюбленных начали подавать друг другу знаки, на безмолвном
но очень распространенном среди мавров языке, который с тех пор перешел к испанцам
узнал о них, а также о многих других модах, которые
способствовали утверждению этой нации как самой галантной в Европе.
Озмин и его любовница вели беседу таким образом, никем не замеченные,
все зрители были слишком внимательны к спорту, чтобы наблюдать за ними.
Кроме того, кто бы мог подумать, что прекрасная мавра, которая была такой
невзирая на обращения самых искушенных кавалеров при
дворе, могла найти среди простых людей объект, достойный ее
внимания?

Эти счастливые мгновения длились только до окончания состязаний в
квадрильо, которые не успели закончиться, как был выпущен последний бык, который был
не менее свиреп, чем тот, которого убила Озмин
свободные, как это принято, делать вывод о диверсии. Животного
движений, когда он был сначала освобожден, в достаточной мере свидетельствует, что он был
решив подороже продать свою жизнь. Don Rodrigo de Padilla, Don Juan de
Кастро, дон Алонсо и многие другие кавалеры слезли со своих лошадей,
стремясь превзойти друг друга в пешем бою с этим зверем, который вскоре
заставил двоих или троих из них хорошо познакомиться с твердостью его
рогов. Одного из них унесли полумертвым, что несколько умерило
пыл остальных.

На самом деле, никто, кроме настоящего странствующего рыцаря, не мог быть
в восторге от схватки с быком, сам вид которого был устрашающим.;
он исходил пеной от ярости, рыл землю ногами и смотрел на каждого.
чемпион, как будто не решал, на ком излить свою ярость. Дон Алонсо,
тем не менее, возбужденный своей любовью, желал заявить о себе
на глазах у прекрасного мавра, рискуя своей жизнью. С этими словами
он направился к ее балкону, чтобы она могла лучше наблюдать за ним,
и пока он стоял так, ожидая приближения животного, он
заметил Озмин, которая теперь осталась одна на этом месте, испытывая страх.
разогнал толпу, которая до этого окружала его. Даракса тщетно
пыталась знаками убедить его последовать за ними или, по крайней мере,
взобраться на строительные леса неподалеку; ее слезы не могли одолеть
его решимость, победитель таритского быка, была бы
бесчестной, если бы он показал, что боится кого-либо другого.

Сунига обратил особое внимание на этого кавалера, или, скорее, на букет цветов
который он заметил в его шляпе и который он легко узнал по
свету факелов, которыми была освещена вся площадь. Он
был немало удивлен увиденным; но чтобы быть более уверенным, что
он не ошибся, он обратился к Озмин, которая явилась ему
не более чем человек вульгарного склада: “Друг, ” сказал он ему, - кто
подарил тебе этот букет?” Хотя Мавр правильно догадались, в чем интерес
кавалер, который говорил с ним можешь чувствовать себя в нем, он отвечал, без
"вызывающие наименьшие опасения", что “она пришла к нему очень справедливо, но что он в долгу перед
Только фортуна: ”“Я слишком хорошо знаю, откуда вы это взяли”, - ответил дон.
Алонсо, повысив голос, “ "отдайте это мне немедленно, это не было
сделано для вас”.“Я ничего грант по принуждению,” вернулся Ozmin, как
хладнокровно, как и раньше. “Еще раз, ” сказал Зунига, “ дай мне этот букет, или я
дам тебе знать, мой дорогой, с кем тебе придется иметь дело”. “ Я
очень сожалею, ” сказала Озмин, несколько взволнованная, “ что мы находимся в присутствии короля.
будь мы где-нибудь в другом месте, я бы не удовлетворилась
отказываю вам в моем букете, но должен вырвать у вас этот узел из ленты,
который я вижу у вас на груди”. Это был тот самый узел, который
прекрасная мавра подарила дону Алонсо, когда приняла его как своего
чемпион; и который Озмин, который раньше дал его Дараксе, знал, но
слишком хорошо; понимая, следовательно, что кавалер, заговоривший с ним, был
самый грозный из его соперников, он едва мог сдержать ярость
при этом открытии. Дон Алонсо, еще более жестоким, чем он, потерял все
терпение, видя себя угрожал мужчина, которого он считал так
ниже его: ему звонить, поэтому, наглец, и
сунув среди лент его букетик с острым концом палки, такие
как Чемпионов воспользоваться раздражать Тельцов, которые он планирует провести
унесли букет и шляпу вместе, но активный и напористый
Озмин вырвала палку у него из рук, как у ребенка.

Кто может выразить гнев гордого Зуниги, которому нанесли такое оскорбление
на глазах у его любовницы и в присутствии короля! Он
был не хозяин себе, без всякой связи с наличием
Их Величества, он выхватил меч; но в то самое мгновение, что он был
на точку прет, как лев на своего врага, кто на его стороне был
готов принять его без страха, бык внезапно напал на них,
и заставил их разойтись. Это животное напало на дона Алонсо и отбросило
его одним броском на четыре или пять шагов в сторону, страшно ранив в бедро;
что вызвало величайшую тревогу со всех сторон. В довершение всего
несчастье, зверь, разъяренный еще больше, чем когда-либо, не бросил свою
жертву, а готовился вернуться к атаке; но Озмин, из
великодушный, чувствуя себя достойным воинов тех времен, не колебался
броситься на помощь своему сопернику, несмотря на то, что только что произошло
между ними. Той самой палкой , которую он вырвал у Дона
Алонсо, он так сильно подстрекал быка, что тот обратил всю свою ярость
против него и наклонил голову с намерением забодать его своими
рогами. Мавр воспользовался моментом и нанес ему удар в спину
удар по шее своим мечом, на самообладание которого он мог положиться,
удар был такой силы, что животное упало замертво
на месте, к великому изумлению всех зрителей.

То, что было в исполнении рыцарь синий шарф прошел на
плевое эксплуатировать по сравнению с этой, которая недостатком боевых действий
пеший путь сделал его более славным; и приветствия длились дольше,
чем раньше. Быстрым отступлением Озмин уклонился от любопытства тех, кто
хотел знать, кто он такой. Король тщетно желал увидеть его; ему сказали
, что он только что исчез и что никто ничего не знает о нем
.

Давайте теперь вернемся к Дараксе: она наблюдала за ссорой двух соперниц
и была готова предотвратить любые фатальные последствия
объяснив все это их Величествам, хотя и рисковала
о потере свободы ее возлюбленным, но о том ужасе, с которым она была
захваченная зрелищем разъяренного быка, так внезапно налетевшего на них, она
полностью лишилась чувств. Однако одобрительные возгласы, которые
возобновились вокруг нее, мало-помалу привели ее в чувство. Так этот нежный влюбленный
последовательно переходил от радости к горю, и от горя к радости; и таким образом
получается, что любовь всегда причиняет какие-то неприятности, даже среди восторгов
, которые она дарует.

Поскольку приключение, связанное с букетом, началось как раз под тем местом,
где сидела королева, это не ускользнуло от ее внимания; и
ей было любопытно узнать все обстоятельства этого, и она воспользовалась случаем,
в тот же вечер, чтобы запросить подробности о них у прекрасной
Мавра и донны Эльвиры де Падилья, которые были вместе во время церемонии
. Даракса, посчитав более благоразумным позволить Эльвире высказаться,
как бы лучше она сама ни объясняла,
сказала, что она не обратила особого внимания на то, что произошло. Донна
Затем Эльвире пришлось рассказать о том, что она слышала и видела; но ее
рассказ скорее усилил, чем удовлетворил любопытство королевы;
следовательно, дон Алонсо не раньше, чем оправился от своей раны, чтобы
принимать посетителей, чем попросила старого маркиза д'Асторгаса нанести ему визит
в надежде получить от него желаемую информацию.
Маркиз, который был приятным человеком с чувством юмора, был препровожден в комнату дона
Алонсо и, таким образом, выполнил свое поручение.

“ Ну, синьор бесстрашный рыцарь, - сказал он Суниге, “ что вы теперь думаете
об этих мерзких рогатых животных, которые так мало уважают таких
прекрасных людей, как вы? Вы согласитесь, что лучше не иметь с ними ничего общего".
“Вы могли бы сообщить мне это, исходя из опыта, давно
с тех пор, ” ответил дон Алонсо, улыбаясь. “ Но, ” продолжал маркиз с
серьезным видом, - не скажете ли вы мне, кто был тот храбрый человек, который
столь кстати бросился вам на выручку? Наиболее удивительно, что среди
всех героев нашего Двора не нашлось ни одного достаточно близкого вам человека,
чтобы рискнуть оспорить у него эту честь: и все же утверждается, что
ты был на грани драки с этим благородным кавалером. “Я знаю
лучше, чем кто-либо другой, свои обязательства перед ним, ” ответил Зунига, “ и то, что я дал ему
небольшое дело, чтобы избавить меня от такой большой опасности. Все
о чем я сожалею, - добавил он, - так это о том, что я его не знаю; я так очарован
его храбростью и благородным поведением по отношению ко мне, что я никогда
будь доволен, пока я не найду какой-нибудь способ выяснить, кто он такой,
и убедить его в моей благодарности ”.

“ Если это все, что вы можете мне сообщить, ” сказал маркиз, “ то королева
не получит много информации, отправив меня сюда. Она не в курсе.
Она знает о ссоре, которая у вас была с незнакомкой, красавицей.
Мавр и донна Эльвира объяснили ей это; она думала, что вы
смог бы более полно удовлетворить ее по этому вопросу; и в целом
Придворные, а также королева поражены тем, что два кавалера, после того как
совершили два таких славных поступка, прилагают столько усилий, чтобы
скрыть себя, сколько другие обычно прилагают, чтобы заявить о себе.
Сам Фердинанд озабочен тем, чтобы они вышли вперед и получили
уготованные им призы, и особенно последнему, который,
судя по всему, не был человеком какого-либо выдающегося положения ”.
“Судя по его одежде, ” воскликнул дон Алонсо, “ сначала я был из
того же мнения, но я убежден в своей ошибке; кем бы он ни был, я буду.
осмелюсь сказать, что он великий человек; и я больше ничего не могу сказать по этому поводу.
предмет”. Маркиз д'Асторгас, поняв, что больше ничего не может узнать
Сунига вернулся к королеве.

При Дворе считали, что все это не лишено тайны, и что
Дон Алонсо, в ответ на проявленное к нему великодушие, не стал бы
предавать кавалера, пожелавшего сохранить инкогнито. Что касается Дараксы, никто
не подозревал, что она вообще была посвящена в это дело; и беспокойство, что
то, что она проявила себя во время спортивных состязаний, было приписано исключительно
несчастью Дона Алонсо. Он был очень разумным показалось, что она была
вроде достаточно, чтобы почувствовать интерес для молодого дворянина, который был ее
чемпион а также ее обожателем. Наедине с собой она безраздельно наслаждалась
радостью от осознания того, что произошло; но это счастье
сопровождалось вторжением множества тревожных мыслей. Она
отчетливо слышала, что Озмин сказал своему сопернику об узле из
ленты, и она так хорошо знала деликатные чувства мавров по этому поводу.
были случаи, когда она упрекала себя в неосторожности за то, что отдала
Зуниге какую-либо вещь, подаренную ей такой дорогой рукой.
Она могла найти никакого оправдания за то, что совершил эту ошибку, хотя ее
сердце было не участие в ней. Она не могла написать Озмину, потому что
не знала, где его можно найти; она могла только надеяться, что ее возлюбленный
найдет тот или иной способ связаться с ней. Несколько дней
прошли в этот сладкий, томительное ожидание; иногда она находит свое отражение
с удовлетворением отметила, что ее будущий муж был в том же городе, что и сама,
а в другое время ей не терпелось увидеть его. Время,
однако, все меняет.

Вы, по всей вероятности, гуляли по садам севильского дворца
и знаете, какой из них называется верхним, а какой нижним садом;
это буквально два сада, расположенных один над другим: верхний,
который опирается на арки, находится на одном уровне с первым этажом
дворца и представляет собой полноценный цветник. Нижний сад, который является
большим из двух, был открыт только для мужчин, принадлежащих ко двору,
которым разрешалось гулять там в определенные часы. Верхний сад был
исключительно для дам, которые часто ходили туда, чтобы показать
сами джентльмены, с которыми они иногда перебрасывались за
балюстрада которой работает около локтя высокий, довольно круглый саду; но
эти разговоры были разрешены лишь тогда, когда Король и Королева были
отсутствует; в их присутствии они были вынуждены довольствоваться
знаки. Любой джентльмен был разрешен, однако, чтобы петь, даже в
присутствие Их Величеств, при условии, что он обладал прекрасным голосом. Есть
также, иногда, инструментальные концерты, исполнение которых
было феерично.

Один вечер красивой Мавр ходил в этот садик с ней
подруга Донны Эльвиры. Не успели они сделать и двух поворотов, как
услышали мужское пение в таком приятном тоне, что решили
послушать. Они скрывались за несколько апельсиновых деревьев, которые росли
вдоль балюстрады, прямо напротив певицы, которых они могли бы
наблюдать, не будучи замеченным им. Эльвира была сильно поражена его
красивой внешностью, и Даракса узнала своего Озмина. Сидя на насыпи
из дерна, небрежно прислонив голову к дереву, он спел
следующие куплеты на кастильском языке:--

 Хочешь ли ты, суровая Ревность! немедленно уничтожь
 Мою жизнь и любовь с неумолимой обреченностью?
 Зачем, жестокая Судьба, нанес этот последний печальный удар,
 Чтобы погрузить меня, скорбящего, в раннюю могилу?
 Разлука с той, кого я люблю, была источником
 Ежедневных тревожных мыслей, которые тяжело переносить;
 Но теперь Непостоянство, проклятие Влюбленного,
 Затуманивает все мои надежды и приводит меня в отчаяние.

Помимо прочих достоинств, наш прославленный мавр был в высшей степени искусным певцом
однако, вместо того, чтобы гордиться этим качеством, он
скорее старался скрыть его. Многие кавалеры при дворе
Гранада хорошо говорят по-испански, и даже петь на этом языке, были
даже многие мавры, которые сочиняли стихи в Кастильский, которые были гораздо
восхищались испанские поэты. Те, которые только что пела Озмин
были сочинены мавританским автором и положены на музыку одним из представителей того же народа
. Даракса не сомневалась, что это относилось к ней; и, поскольку
не желая упускать возможность ответить, она вырвала листок
из своей записной книжки, на котором написала следующие слова:--

“Больше никакого беспокойства по поводу узла из ленты; подарок был сделан без
участие сердца. Будь уверен, когда Даракса любит, она любит
но только раз в жизни; если ты захочешь узнать больше, ты найдешь Лайду
у ворот дворца, завтра в девять утра.”

Имея сложил аккуратно листок, она бросила его на нижнюю
сад, через ветви апельсиновых деревьев, под который не скрывал
ее так идеально как для предотвращения Ozmin воспринимать ее. Он заметил
что она что-то уронила, причем сделала это так осторожно, что
ее подруга ни в малейшей степени не заметила этого, которая, на самом деле, была так взволнована
с восхищаясь и слушая певицу, что она думала о
больше ничего. Едва он закончил свою песню, чем она звала его
чтобы начать снова ради дам. Эту просьбу он охотно выполнил бы
, но король только что вернулся с охоты, что
вынудило Дараксу и ее подругу вернуться во дворец, к великому
сожаление последнего, который не испытывал ни малейшего желания покидать это место
.

Не успели дамы на пенсии, чем Ozmin любопытно знать, что его
уважаемые Daraxa бросил в его сторону, вскоре обнаружил сложенный листок, под
место, где она стояла, слушая его пение, которое он подхватил
и поспешно покинул сад, поздравляя себя с такой удачей
и размышляя о том, как часто ему следует бывать здесь в будущем.

Заготовка Дараксы полностью вернула его к жизни, и он не преминул
на следующее утро отправить Орвиедо к воротам дворца, где тот встретил
Лайда, которая была покрыта густой черной вуалью, чтобы ее не узнали
. Как только она увидела Орвиедо, она обратилась к нему, передала ему
письмо от своей хозяйки и получила в ответ еще одно от Озмин. Прежде чем
они расстались, у них был совместный разговор, достаточно долгий, чтобы дать возможность
им дать наиболее удовлетворительный отчет обоим влюбленным. Письмо Озмин
было полно жалоб, а письмо Дараксы - заверений в верности
и любви. Однако вскоре их успокоили. В ссорах влюбленных, безусловно, есть
сладострастное удовольствие; но они не должны
длиться долго и не должны происходить слишком часто, чтобы не вызвать
дурных последствий.

Какое утешение для наших влюбленных, нашли средства для создания
акт на письма, и даже видеть друг друга временами! Daraxa
она бы с удовольствием прогулялась одна по дворцовым садам, чтобы иметь возможность
более свободно беседовать с Озмин; но это был слишком большой риск. Они
оба, должно быть, были неизбежно потеряны, если бы кто-нибудь их обнаружил.
Кроме того, вид Озмин произвел на Эльвиру такое сильное впечатление,
что она никогда не отходила от своей подруги и не говорила ни о чем, кроме кавалера
, который так прекрасно пел. Она сама предложила своему другу на следующий же день
прогуляться по саду в надежде встретить его там; и
покладистая Даракса, которая также желала этого, охотно согласилась
сопровождай ее.

Они вместе вышли из дворца и, заглянув в нижний сад,
увидели, что кавалер только что прибыл туда и сидит
на том же месте, что и накануне. Донна Эльвира, которая была одной из
самых красивых женщин при дворе, не удовлетворилась тем, что показала себя, но
заставила свою подругу сделать то же самое. Озмин сделал вид, что удивлен,
увидев их, и собирался удалиться; но Эльвира завела с ним разговор
, чтобы задержать его; он ответил, и они все трое наконец
незаметно вовлеченный в оживленную беседу, но все же только такую, как
незнакомец мог держаться с двумя незнакомыми дамами.

Озмин призвал на помощь все свое остроумие, и Эльвира блистала не меньше
. Воодушевленная эмоциями растущей страсти, она сказала тысячу
умных вещей, которые иначе не могли бы прийти ей в голову, хотя
от природы была полна остроумия. Даракса довольствовалась тем, что слушала и ничего не говорила. В
словом, каждый из них остался доволен и времени скользила прочь с
быстрота обычно на таких приятных случаев. Если Озмин это не показалось
утомительным, то дамы, со своей стороны, достаточно ясно дали понять, что
они не устали от его общества, потому что король уже вернулся во дворец.
они и не подумали удалиться. Садовник положил
Озмин подумала, что пора уходить из сада; но Эльвира, прежде чем
они расстались, назначила еще одно интервью в первый день, когда
Король снова отправился на охоту.

После этого разговора Эльвира была настолько очарована Озмином, что, когда
они расставались, она не смогла удержаться и сказала Дараксе, что
никогда не видела такого опытного кавалера. Любой другой, кроме прекрасной маврши
был бы встревожен столь откровенным признанием; но она так полагалась
твердо уверенная в верности своего возлюбленного, она только улыбнулась этому; в то время как ее
подруга считала ее самой бесчувственной представительницей своего пола и не делала тайны
из страсти, которую она питала к неизвестному джентльмену, о котором она
постоянно говорил в самых оживленных выражениях. “Да, ” говорила она
Дараксе, “ я тронута достоинствами этого кавалера; но я была бы
рада узнать, кто он такой, и почему такой человек никогда не должен показываться на глаза
Суд. Я заклинаю тебя, моя дорогая Даракса, спросить его об этом, когда мы увидим его в следующий раз.
” Вскоре Озмин был проинформирован обо всем этом своей любовницей, которая предупредила
ему говорили о щекотливом положении, в котором он оказался; что он не должен
злоупотреблять доверчивой страстью Эльвиры, и он, как она надеялась, не мог быть
способен предать свою верную Дараксу; что в любви малейшая видимость
вызывает беспокойство; и что когда один человек владеет
сердцем, она должна быть единственным объектом всех его желаний.

Озмин действительно думал, что его любовница написала это, чтобы развлечь себя, и
поэтому ответил ей в шутливой манере. Он даже пошел дальше, поскольку на
следующем собеседовании он уделил особое внимание Эльвире, которая получила его
оказывал знаки внимания самым разумным образом и возвращал их ростовщичеством.
Даракса, согласившись на просьбу своего друга, затем расспросила его о
его стране и происхождении, а также о нынешнем состоянии его состояния. Он
без колебаний ответил, что он дворянин из Арагона и
что его зовут дон Хайме Вивес; что, будучи схвачен маврами,
освобожденный капитуляцией Базы, он ждал, в
ожидании денежных переводов от своей семьи, которые позволили бы ему привести себя в порядок
для того, чтобы предстать перед Судом. История была простой и правдоподобной,
и достаточно удовлетворительными, чтобы Донна Эльвира, которая, узнав, если
была с семьей в Эррехон имени Vivez, узнали, с
глубокое удовлетворение, что это было одно из самых прославленных в
королевство.

Эта интрига стала постепенно очень тяжело для наших влюбленных.
Elvira был действительно влюблен, и стал к ним более хлопотно в
доля, как и ее любовь росла. Как только Озмин понял, что она
говорит серьезно, он полностью изменил свое поведение по отношению к ней,
и обращался к ней только в вежливой манере; но Эльвира
страсть усилилась без его помощи. Даракса, вполне довольная
Поведение Озмин искренне сочувствовало ее подруге, и она была бы рада
вывести ее из заблуждения; но она боялась, что такое поведение с ее стороны приведет к
возбудили ревность Эльвиры, последствия которой были слишком велики, чтобы их можно было опасаться
при нынешнем состоянии ее состояния.

В то же время пришла весна, а дали совсем другое лицо
дел в суде. Фердинанд решил начать кампанию осадой
Гранады; и мавры, которые предвидели, что так и будет,
они готовились сделать все возможное для защиты столь важного места. У них
в городе был гарнизон в пятнадцать тысяч человек, из лучших войск
Короля Магомета. Католический король был хорошо осведомлен об этом, и
поэтому были предприняты меры предосторожности, чтобы запросить, на своих министров, как
также благодаря заступничеству Папы Римского, помощь
другие христианские государи, чтобы выполнить его дизайн преследует все
Неверными из Испании. Многие из этих принцев обещали помощь; и
как только он был полностью уверен, что их войска продвигаются, чтобы присоединиться
после этого он выступил вперед во главе своей армии с намерением
застать мавров врасплох и не дать им больше времени на укрепление
.

Поскольку королева предвидела, что столь ненадежная осада продлится
значительное время, она решила сопровождать короля и пройти вместе с ним
кампанию. Когда распространился этот слух, двое наших влюбленных были очень рады ему.
Они надеялись, что в суматохе, царившей в армии, они смогут
найти возможность с помощью Орвиедо проникнуть в
Гранаду. Но их невезение распорядилось иначе; для королевы,
вечером перед ее отъездом сказала Дараксе, что она не должна была
сопровождать ее в этом путешествии. “Чтобы было меньше проблем”, добавила, что
Принцесса, “Я возьму с собой только тех женщин, услуги которых мне будут
абсолютно необходимы. Я намерена оставить своих фрейлин в
Севилья, со своими родственниками или под присмотром выдающихся людей
которым я их порекомендую. Что касается тебя, моя дорогая Даракса,
ты будешь вверена дону Льюису де Падилья. Я остановил свой выбор на
этом дворянине, потому что он отец твоей подруги Эльвиры; кроме того
и я думаю, что ты окажешься в более приятном положении в его семье
, чем где-либо еще.

Отчаянию Озмина не было предела, когда его любовница сообщила ему об
этом приказе королевы. Он увидел, что все его планы расстроены, и
его разум, колеблющийся среди множества мыслей и неопределенных
предположений, вдохновляемых попеременно любовью и славой, был в
непостижимом замешательстве. Но он получил так много нежных и трогательных
писем от Дараксы, что ей, наконец, удалось сосредоточить его
нерешительные мысли только на себе. Следующее - одно из них
письма, которые я выбрала из их числа:

“Орвиедо сообщил мне, как сильно ты оплакиваешь свое отсутствие в
Гранаде. Уезжай, Озмин, уезжай; твое сердце больше предано славе, чем
любви. Позвольте мне не задерживать вас здесь дольше: я хорошо знаю, что ваш
отправление будет стоить мне жизни; но на суровые укоры, что я буду
страдать будут умирать из-за неблагодарного человека, который бросил меня в
самое время, когда я больше всего нуждался в его помощи. Я думал, что я сам себе
дороже всего на свете. Как сильно я ошибался! В ком я
Я должен жаловаться? На себя, за то, что поверил тебе, или на тебя за то, что ты
таким образом обманул меня? Если моя любовь к тебе не ослепляет меня, твоя жизнь
принадлежит мне. Ты говорил мне это сотни раз, нет, ты клялся в этом.
Почему же тогда ты без моего согласия распоряжаешься тем, что принадлежит мне? Как ты можешь
ты думаешь использовать это для чего-то другого, кроме как служить мне? Ах!
Озмин, ты так мало умеешь любить! Как далеко ты отстала от меня в
гонке любви! Славу можно обрести везде; и многих можно было бы найти,
если бы их искали, которые охотно отказались бы от всех притязаний на славу и
разделить горести несчастной женщины, предпочитая служить
всем монархам на земле.”

Как ни стремился Озмин принести пользу своей стране, он
не смог устоять перед убедительными увещеваниями Дараксы; и влюбленный,
в этом случае, одержал победу над героем в нем. Двор двинулся в путь
для армии; и прекрасная мавра была принята маркизом
де Падилья с таким почетом, как если бы она была самой королевой.
Эльвира, нежно ее любивший, а кого интерес еще сильнее
чем дружба помогала радоваться тому, что они будут впредь
неразлучные спутники, были в восторге от такой перемены. Даракса была бы
также сносно довольна своим положением, если бы у нее было
немного больше свободы в семье; но, напротив, она была более
стесненной, чем при Дворе. Она была полностью пленницей.
Во-первых, ни она, ни Эльвира не осмеливались покидать дом
ни под каким предлогом. Единственная поблажка, которая им была
предоставлена, заключалась в вечерней прогулке по саду в установленный
час; и, как будто эта прогулка не была достаточно ограниченным развлечением
для них старый маркиз обычно брал на себя труд сопровождать
их; или, если у него иногда не хватало времени, чтобы уделить ему
изводя их своим досадным обществом, дон Родриго, его сын, брал на себя
берите на себя ответственность за них, и они ничего не выиграют от этой перемены. В дополнение к
все это, квартир дамы не было вид-но к
сад, без окна на улицу. Они никого не видели снаружи
снаружи дверей, ни мужчин, ни женщин; а из людей в доме
очень немногим разрешалось разговаривать с ними.

Все эти неприятности в совокупности усугубляли чрезвычайную вежливость, оказанную
"ее" Дона Льюиса. Этот старый придворный заявил, что обращался с ней так только
из-за очень большого уважения, которое он
питал к ней. Даракса, однако, не была одурачена этими прекрасными
протестами; но, потеряв всякую надежду получить какое-либо сообщение от
своего возлюбленного, она полностью отдалась бы огорчению, если бы
это не касалось и донны Эльвиры, которая, будучи едва ли в состоянии
жить дальше без своего дорогого дона Хайме, сказала Дараксе, что она очень
хотела бы написать этому кавалеру. “Ах!” - ответила Даракса, “и как ты
думаешь о том, чтобы передать ему письмо?” - “Одна из моих женщин”, - ответила я.
Эльвира “убедила человека, который не принадлежит к семье и
который хорошо знаком с Вивезом, взять на себя обязательство доставить письмо
в его собственные руки”. Даракса одобрила ее решение, и они сели
чтобы вместе составить письмо. Дочь Дона Льюиса написала это,
и Даракса добавила эти слова на своем родном языке: “Главное счастье
влюбленных состоит в том, чтобы видеть друг друга; их главное несчастье в том, что они
разлучены. Я томлюсь в ожидании ответа от тебя. Я умру, если получу его.
в ближайшее время я не получу от вас никаких известий”.

Эльвира спросил, Что означают эти слова, и Daraxa ответил: “я
послал слово, чтобы не Jaym;, что его хозяйка больше не может терпеть его
отсутствие, и должен стать жертвой _ennui_, если она не найдет помощи
где она ожидает его”. Наиболее добавленные друзья вообще вести себя в
таким образом по отношению друг к другу, когда они соперники в любви.

Письмо было в точности доставлено Озмину, который обрадовался еще больше
получив его, поскольку до этого момента он тщетно использовал все
Изобретательность Орвиедо в том, чтобы выяснить, что происходило у Дона Льюиса: и как
согласно пословице, одно счастливое событие никогда не происходит без другого.
наступая ему на пятки, случилось так, что через два дня после этого Орвиедо
предстал перед ним одетым как рабочий. Озмин не узнала его
сначала, но вскоре после этого спросила его о причине такого переодевания.
“Я скажу тебе”, - ответил Орвиедо. “Я экипировался таким образом
с целью прогуляться по дому маркиза де Падилья, в
надежде встретить одну из мавританок Дараксы или поскрести
знакомство с кем-то из слуг дона Льюиса. Я случайно остановился
до определенной части сада, где несколько человек
занимаемся ремонтом стены. Мастер-каменщик, видя, что я очень внимателен
к их работе, принял меня за человека своего ремесла: ‘Мой хороший друг", - сказал
он мне: ‘Мне нужны рабочие, чтобы закончить эту работу, ты
склонен помочь?’ Я ответил, что я работал в другом месте, но
что у меня есть товарищ, который остался без работы, и я был бы рад сделать
себя полезным для него. - Пошлите его ко мне, - сказал мастер-каменщик, если он
умеет только колесо Барроу, он будет полезным, и я буду платить
ему хорошо’.После этого я оставил его”, - добавил Orviedo, улыбаясь, “предложить
это хорошо для вас, которое любит подарки, чтобы заставить вас пройти время
более приятно.”

Каким бы нелепым ни казалось Озмину такое предприятие, он был слишком сильно
влюблен в Дараксу, чтобы отказаться от возможности увидеть ее. Он
согласился на работу, оделся как рабочий и последовал за ней.
Орвиедо, который сказал мастеру-каменщику: “Сеньор маэстро де обра_, это
мой товарищ Амбросио, несчастный солдат, который после четырехлетнего
долгие годы был пленником среди мавров, вынужден трудиться ради своего
натуральное”. Сделка была вскоре пробил, и Амброзио нанял, чтобы начать
свою работу на следующее утро. Наш новый рабочий, чтобы показать, что он любит свою работу
, вовремя встал, чтобы навестить своего нового хозяина, который привел его в
сад, и, сунув ему в руки тачку, сказала ему, что он должен был
сделать. Амбросио взял к себе на работу так же легко, как если бы он был всю свою
жизнь-время в торговлю: на что его учитель был настолько доволен, что
он оценил его высоко, уверяя, что он будет делать
отличный работник.

В доме, казалось, еще никто не шевелился, но около десяти часов наш
воркман заметил нескольких мавританок в окнах квартиры Дараксы
, а вскоре после этого и саму Дараксу с донной Эльвирой. Теперь он
начал поздравлять себя со своей выдумкой; и почувствовал восторг
от предвкушения сюрприза, который ожидает дам, когда они
будут гулять по саду и узнают его в этом смехотворном образе.
маскировка. Он даже льстил себя надеждой, что при такой привычке сможет
иногда разговаривать с ними без опасности для себя. Он не знал, что за человек
Дон Льюис.

Независимо от того, что Даракса была рекомендована ему на попечение
Королева, в частности таким образом, что бы он считал себя
недостойным такого доверия, он не смотрит день и ночь над ней
действий, он хорошо знал, что у нее было много любовников; и не верю,
Даракса была более бесчувственной, чем другие, мавританские женщины тех дней
не считались врагами любви. Но больше боялся
предприятий извне, чем внутренней бесчувственности; влюбчивых
кавалеров, чем объекта любви. Он боялся дона Алонсо больше, чем кого-либо другого.
Кого он считал любимым любовником. И его страх никоим образом не
утихла, хотя прекрасно информирован о том, что этот молодой лорд еще не было
достаточно восстановился, чтобы оставить его дома, и, следовательно, не в состоянии
затевать никаких средств общения с красивыми Моор. Коммерция от
бийе-дукс казалась ему не менее опасной, чем ближайший разговор
. Чтобы полностью избавить свой разум от подобных опасений, он
постоянно настаивал на том, чтобы мастер-каменщик прекратил свою работу, опасаясь
что у кого-нибудь из рабочих может хватить смелости взяться за некоторые
любовное поручение: эта мысль постоянно беспокоила его и обязывала
наблюдать за всеми рабочими.

Увидев их за работой в конце дня, он обратил особое внимание
на Амбросио, которого раньше не замечал, и который показался ему
очень уравновешенным молодым человеком. Этот осмотр не слишком понравился
молодой мавр побледнел от страха быть обнаруженным. Ему,
однако, нечего было опасаться; ибо, каким бы подозрительным и недоверчивым ни был старик
, он не мог распознать в Амбросио ничего, кроме рабочего; и
этот фальшивый масон ушел со своей работы в обычное время вместе с другими,
не имея никакого другого удовольствия в течение всего дня, кроме этого
видеть свою любовницу обойдите его с Доном Родриго, который был его соперником. Как
много терпения необходимо в любовь, несмотря на самые жестокие из всех
страсти! Ozmin этом уже знали, но слишком хорошо. Поэтому он не был
удручен, но считал себя щедро вознагражденным за свои хлопоты, поскольку
увидел свою возлюбленную. Если это может удовлетворить испанец, зачем это
не достаточно, чтобы сделать Мавр чувствовать себя счастливым?

Фортуна была гораздо более благоприятной по отношению к нему на следующий день. Он
вернулся к своему труду с новым мужеством. Тачка находилась в
постоянном движении; и, как и при перевозке камней, он был вынужден
часто проходя под окнами квартиры Дараксы, он начал петь
пасторальную песню на мавританском языке. Масоны считали его
веселым парнем, который долгое время был пленником у неверных,
и не удивились, услышав, как он поет одну из их песен. Но Лайда
услышала его из своей комнаты; и, желая узнать, что это мог быть за человек, который
так хорошо пел одну из песен ее страны, спустилась в
сад и узнала Озмин.

Она притворилась, что собирает цветы для своей хозяйки, что и сделала
почти каждый день; и мавр, заметив, что она косится на него, когда
в следующий раз он проезжал мимо нее со своей тачкой, уронил письмо, как раз когда
перед ее глазами, который он принес с собой, спрятанный за пазухой,
не останавливаясь и даже не глядя на Лайду, которая мгновенно схватила его,
и отнесла своей госпоже.

Вы легко зачать радость и удивление Daraxa. Она была еще
в кровать. Она немедленно встала и быстро оделась, чтобы насладиться
из своего окна радостью снова лицезреть столь дорогого ей возлюбленного.
Она была очень тронута, увидев, что он не испытывал стыда, подвергая себя
таким жалким условиям, чтобы показать свою безмерную любовь к ней; и все же
было что-то в этом фантастическом экипаже, что чрезвычайно восхищало ее
. Она написала ответ на его письмо, которое доверила
Лайде, которая воспользовалась первой возможностью, чтобы доставить его, никем не замеченная
. С такого благоприятного начала своего приключения синьор Амбросио
начал получать удовольствие от своего ремесла каменщика. Даракса почти весь день была у окна
, чтобы видеть, как он проходит мимо; так что у них была полная возможность
общаться знаками, которые имели тыс. амулеты для двух влюбленных так
изысканный характер.

Так они продолжали в течение нескольких дней. Дон Льюис никогда не упускал случая побывать среди
рабочих каждый вечер, чтобы его присутствие могло побудить их к тому, чтобы
закончить свою работу, и он всегда отмечал, что Амбросио был самым
неутомимый среди них. По этой причине он ему особенно понравился
и, думая, что из него выйдет хороший слуга, он спросил
мастера-каменщика, где тот раздобыл такого хорошего работника. “Один из
ремесленники из города привела его ко мне,” ответил он, “и у меня есть все
причина быть им вполне довольным”. Получив такую хорошую рекомендацию,
Маркиз отвел Амбросио в сторону, с которым еще ни разу не разговаривал, и спросил
из какой он страны. Наш работник ответил, что в самый
шутовским образом он может повлиять, то он родился в Эррехон;
и пошел дальше, полностью подтверждая то, что Orviedo было раньше, связанная с
мастер-каменщик. Дон Льюис обнаружил, что его история очень правдоподобна, и она даже
казалось, что он был акцент этой страны. “Кто был вашим
мастер в Гранаде”, - продолжил он, - “и в чем ты особенно
наняли? “Милорд, - сказал Амбросио, - я был слугой у крупного торговца”.
у него был прекрасный сад, и я заботился о его цветах”. “ Значит, вы
знаете, как возделывать цветник! ” воскликнул маркиз. “Я в восторге
, потому что мне просто не хватает мужчины, который обратил бы на меня внимание,
которым я очень горжусь. Я мечтал о таком вот уже три месяца
поскольку мой нынешний садовник не возьмет на себя весь уход за ним
поэтому, если вы согласитесь служить мне, я хорошо заплачу вам.
заработная плата, и не будем пренебрегать вашим будущим состоянием, при условии
ты по-прежнему верен мне и пунктуально выполняешь свой долг”.

При этих словах наш мнимый рабочий больше своим внешним видом
поведением, чем словами, выразил, что он очень благодарен дону Льюису за
доброту, которую он постарается заслужить своими будущими усилиями.
Соглашение было вскоре достигнуто; Дон Льюис пожелал, чтобы он отложил свой фартук,
попрощался со своим нынешним хозяином и явился к нему на следующий день,
когда его снабдят всем необходимым для
возделывал свой цветочный сад.

Таким образом, Озмин теперь была уже не каменщиком, а садовником в
Маркиз де Падилья, который, по приезде на следующий день, стали, предписывая
ему линии поведения, которой он должен был наблюдать, если он надеется стать
сохраняется в течение любого промежутка времени в его семье. Он желал, чтобы тот
проявлял величайшее уважение к дамам и избегал любого рода
общения со служанками. Он особо остановился на этом
пункте, потому что, несмотря на его напускную шутовскую внешность, считал его
красивым человеком.

После этой лекции его покровитель, который в достаточной степени обнаружил, что
Амбросио, что он был истинным испанцем в своем мнении о прекрасном полу, установил
его новый садовник работал в его присутствии, чтобы судить о его способностях,
поскольку он достаточно разбирался в искусстве, чтобы судить о его работе. К счастью
для Озмина, у него был вкус к цветам, и он был столь же искусен в их выращивании
культура, как и у многих флористов по профессии. Дон Льюис вскоре убедился
что он приобрел приобретение, которым гордился, и он
был так переполнен этим, что не смог удержаться от упоминания о нем за
обедом. Он сказал, что ему посчастливилось встретиться с садовником, который помог ему
выращивать его цветы, и он надеется, что в будущем его
за цветником следовало бы хорошо ухаживать. “Среди моих рабочих”, - добавил он,
“Я заметил молодого парня, который работал на тачке, которому я
задал несколько вопросов и обнаружил, что он полный мастер
в культуре цветов”.

Эти рассуждения не ускользнули от внимания Дараксы, которая не сомневалась, что новым
садовником была Озмин, и надеялась, что благодаря этому у нее будет больше
возможностей говорить и писать с ним. После ужина она
привела Эльвиру в ее квартиру, где они обе встали у окна, которое
выходило в сад. Амбросио в это время был в разгаре
партер напротив них. Прекрасная Мавриха узнала его
и, желая развлечься, указала на него своей подруге: “Посмотри на
садовника, искусством которого твой отец только что хвастался перед нами
теперь внимательно понаблюдайте за ним; не нашептывает ли вам сердце что-нибудь в его пользу
? разве вы не испытываете каких-то необычных эмоций?

Эльвира громко рассмеялась над этими словами, которые, как она думала, предназначались только для
шутки; но, присмотревшись, она начала подозревать
правду. Но страх ошибиться, а потом над ним посмеялись, помешал
она не могла сказать то, что думала, пока Даракса не потребовала от нее ответа и
назвав ее бесчувственной, подтвердила ее подозрения. Затем она разразилась
избытком радости и страстных выражений, которые, но слишком хорошо
, выдавали ее чрезмерную любовь к дону Хайме. Благоразумный мавр обрадовался
чрезвычайно, что она больше не скрывала метаморфозу этого
кавалера. “Моя дорогая Эльвира, - сказала она, - это хорошо, что у меня были
во-первых, чтобы сделать это открытие. Увы! если бы дон Хайме предстал перед вами лично
в присутствии дона Льюиса или дона Родриго, ваше удивление
это погубило бы нас; но поскольку вы теперь готовы встретиться с ним, я надеюсь.
вы будете настолько сдерживать свои чувства, чтобы не вызвать никаких подозрений ”.
Эльвира пообещала, что сделает все возможное, после чего две дамы
развлеклись беседой о мнимом Амбросио.

Дочь дона Льюиса не могла понять, как ему удалось обмануть
ее отца, самого недоверчивого из людей, и была очень довольна, что Дон
Jaym; подверг себя так подло трудового ради нее. У
она знала, насколько ее подруга на этот счет, ей благодарны
чувства, несомненно, ослабли.

С этого времени не было ничего, кроме удовольствий и интриг от
утра до ночи между двумя дамами и счастливый садовник.
Кларисия и Лайда, их доверенные лица, были опытными девушками, которые обслуживали их
с таким же вниманием, как и усердием. Амбросио на его стороне оправдан так себе
умело отношении обеих своих любовниц, что они оба были
доволен. Никогда не было никакого дела лучше вестись. Эльвира раскрыла все
чувства своего сердца своей подруге, и Даракса была достаточно благоразумна
не сообщать о том, что она чувствовала в ответ. У этих соперниц были свои
особое укромное место в саду; любовные письма летали туда-сюда.;
был установлен безупречный пост галантности; и если их
общение не зашло дальше, разве они не должны были быть вполне
довольны такой приятной жизнью? Но если любовь будет в достаточной степени
удовлетворена, когда это единственный честный способ добиться успеха, это немедленно
перестает быть любовью. Эта страсть вскоре устает от одних и тех же удовольствий
слишком часто повторяющихся; она ищет разнообразия. Нетерпеливая Эльвира жаждала
интервью и в своем следующем письме просила Дона Хайме встретиться с ними
той ночью у окна нижней галереи, ключ от которого должна была получить Кларисия
. Хотя Даракса не совсем одобряла эту
ночную встречу, у нее не хватило решимости возражать против этого.

Амбросио поселился в домике садовника в глубине сада,
дверь которого по приказу дона Льюиса всегда закрывалась в полночь и
оставалась закрытой до часа возвращения на работу на следующее утро:
это, однако, было лишь незначительным препятствием для нашего возлюбленного, который вскоре соорудил
лестницу из маленьких веревочек, с помощью которой он мог спускаться со своего
палаты в сад, и снова поднимаются в свое удовольствие. В его ответа
поэтому он заверил дам, что он не преминул бы быть в
условленном месте на следующий вечер. С каким нетерпением они ждали этого
момента; и когда он наступил, как они были рады возможности
побеседовать со своим дорогим Амбросио. Эльвира безудержно поддалась порывистости
своих чувств; и чувства Дараксы, хотя и более сдержанные,
на самом деле не были менее бурными. Окна галереи были очень
низкое, и железные решетки были на достаточном расстоянии друг от друга, чтобы допустить
руку между ними. Влюбленный Эльвира, ободренный темноте
ночью, положила руки через решетку для Ozmin поцелует, к сердцу по
сожалеем об Daraxa. Озмин, который хорошо знал деликатные чувства своей соотечественницы по этому поводу
, использовал любую возможность, чтобы смягчить
боль, которую, как он знал, она должна была испытывать по этому поводу, каждым ласковым словом, которое он
мог одарить ее незамеченным ее другом; это интервью,
следовательно, было причиной большего беспокойства, чем удовлетворения для Дараксы,
которая, хотя и обладала сердцем своего возлюбленного, во многом считала себя
жалела; когда, напротив, ее подруга, хотя и не была любима Озмин так, как
она себе представляла, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Одна, не подозревавшая о своем
счастье, была несчастна; в то время как другая, которая не знала, насколько несчастной
она была на самом деле, чувствовала себя окрыленной радостью.

После двухчасовой беседы они, наконец, расстались: Амбросио вернулся в свою комнату
и дамы удалились, по-разному взволнованные этим разговором
. Если дочь дона Льюиса желала второй встречи,
Желания Дараксы были прямо противоположными. Эльвира проявила так мало
скромности в этом первом интервью, что у нее были все основания опасаться, что она
она стала бы еще менее сдержанной и более неистовой в своей любви; она
поэтому больше не могла воздерживаться от написания письма Озмину
на эту тему, в котором она сказала ему, что никогда не хотела разговаривать
снова быть с ним тайно, ночью, удовольствие от этого,
которое стоило ей слишком дорого. Верный мавр, который предпочел бы умереть
чем дать какой-либо реальный повод для подозрений своей любовницы, тщательно
под разными предлогами избегал любого предложения, которое ему делали
Эльвирой для другого интервью, личной привлекательностью которой было, в
реальность, слишком заманчивая, чтобы с ней можно было долго безнаказанно шутить.

В то же время масоны закончил свою работу, и есть
Дон Льюис теперь уже ни-че-го, чтобы задержать с этой стороны
допускается дам полную свободу гулять в саду, когда они
доволен. Однажды, когда они сидели с доном Родриго в беседке, его
сестра, которая не очень возражала против него и хотела приучить его к себе
разговаривая с Амбросио, они подозвали проходившего мимо садовника и
попросили его нарвать им цветов. Донна Эльвира, желающая задержать
его, начал расспрашивать о его страданиях, когда он был заключенным в
Гранада; после чего дон Родриго попросил Даракшу немного побеседовать с ним
на мавританском языке, чтобы узнать, хорошо ли он с ним знаком
. Прекрасный мавр охотно согласился услужить дону Родриго в
этом отношении и сказал ему, что для испанца он говорит на нем сносно
хорошо.

Дон Родриго, который часто развлекал себя беседами с Амбросио,
был так доволен его здравым смыслом и остроумием, что Озмин не могла
полностью скрывать, что он думал, что мог бы использовать его для оказания помощи своим
притязания на Дараксу, и с этой целью еще больше посвятил его в свои тайны
. Он теперь был, таким образом, первой позвонить ему, даже без
спросив разрешения у дам, позволил ему принять участие в
разговор, и было приятно слышать, что он говорит в мавританском языке
с Daraxa. Счастливый Амбросио, познакомившись таким образом со своим
молодым хозяином, никогда не видел, чтобы тот входил в сад с дамами, но он побежал
и присоединился к ним без церемоний; или, если случайно ему это не удавалось,
Донна Эльвира сама отправилась на его поиски и так и не вернулась без
он. Дон Родриго, который был полностью занят своими делами, никогда
не обращал внимания на эти маленькие несоответствия, ни в малейшей степени
воображая, что его сестра может влюбиться в слугу. Если,
однако, Эльвира видела в Амбросио только Дона Хайме, то Даракса видела Озмина
в Доне Хайме; следовательно, каждое новое доказательство жестокости ее друга
страсть к нему усилила беспокойство этого ревнивого мавра.

Пока все это происходило у дона Льюиса, молодой Дон
Алонсо де Сунига, влюбленный больше, чем когда-либо, и оправившийся от своего
раненый, снова стал выбираться за границу. Он слышал, что его любовница
была поручена королевой заботам дона Льюиса, с величайшим сожалением
, также из-за его естественного отвращения к дону Родриго, как и из-за
ревность из-за давних отношений между их семьями. Несмотря на все это
, он чувствовал, что для его душевного спокойствия необходимо получить какие-нибудь
новости и даже увидеть ее, если это будет возможно. Для этого
он нанял нескольких очень способных помощников, которые завоевали одну из женщин
Донны Эльвиры с помощью определенной суммы денег, выплаченной вперед.
Этой услужливой девицей была не кто иная, как Кларисия, о которой я уже упоминал ранее
; которая была рождена с единственной целью - плести любовные
интриги, и была столь же вероятна, как и любая другая, преуспеть в делах, которые она
предпринял. Дон Алонсо попросил ее лишь об одной услуге за свои
деньги, которая заключалась в том, чтобы доставить ему удовольствие поговорить с Дараксой.
Кларисия обещала чудеса; и в ходе беседы она рассказала ему
во всех подробностях об амуре Эльвиры с доном Хайме, который из
дворянин из города Арагон превратил себя в
садовника, чтобы показать свою чрезмерную любовь к ней.

Эта история, в которой Дон Алонсо слушал с величайшим вниманием,
сильно удивило его, и он хотел бы знать, самый минуту
обстоятельства. Об этом Кларисия вполне могла сообщить ему, и
она рассказала ему все, что знала сама по этому вопросу. Таким образом, она
не смогла рассказать ему о доле, которую прекрасная Даракса приняла в
этом приключении. Алонсо никак не мог понять, кто такой этот Дон Хайме.
Vivez может быть, о ком он никогда не слышал, либо в суд или в
армия. Он бы охотно познакомился и выступал совместно
с ним устроить вечеринку из четырех человек, любовниц обоих, как он и предполагал
, находясь в одном доме. Эта мысль породила множество
других. Он упрекал себя в том, что не был таким смелым, как Дон
Джейме, а также получил допуск к Дону Льюису под той или иной маскировкой
, что дало бы ему возможность поговорить с
Даракса. Его воображение разыгралось по этому поводу, и он развлекал свой разум тем, что
создавал тысячи рисунков на эту тему.

Давайте вернемся к дамам. Эльвира, убежденная, что это не было обычным делом для
любить просто так, чтобы вздохнуть, и что всему должен быть конец
решила соединиться со своим дорогим доном Хайме, который казался
таким достойным обладать ею. Но она испытывала значительные колебания и
затруднения из-за того, что первой сделала такое предложение. Это был шаг, который
слишком сильно противоречил приличиям, чтобы она могла о нем подумать. Она подумала,
что было бы гораздо предпочтительнее воспользоваться помощью и
посредничеством своей подруги, которую она считала достаточно
любимой, чтобы рассчитывать на ее услуги в таком случае. Она обратилась
поэтому она сама отправилась к Дараксе и в самых решительных выражениях умоляла ее
взяться за ее дело вместо нее.

Daraxa сейчас был по-настоящему опечален, она обнаружила, что Эльвира охотно
согласие бежать с ним, а на самом деле размышлял тайный брак.
Однако, немного придя в себя, она сказала своей подруге: “Я
готова сделать то, что ты хочешь; но прежде чем я поговорю с доном Хайме, мой настоящий
дружба не позволит мне обойтись без этого вопроса:
хорошо ли вы поразмыслили над тем, на что отваживаетесь? Нет, нет”.
она добавила: “У вас не может быть рассмотрено в скольких бедах необходимо
безошибочно окунуться. Позволь мне указать тебе, что ты должен
для вашей семьи, а также к себе. Вы готовы подвергнуть себя
в силу того мужчину, которого вы не знаете ни рождения, ни денег.
Можете ли вы с какой-либо расчетливости, полагаться на него, чтобы полностью как заработать
таких авансов ему не подходит ни при каких
обстоятельства, с одним из ваших благородных родов? и если, к сожалению, как это
не невозможно, эти успехи не получили персональное с вашими пожеланиями,
какой стыд и сожаление должны последовать за столь нескромной линией поведения!”

Какими бы разумными ни были эти увещевания, Эльвира выслушала их только с
нетерпением; и, не имея возможности ответить на них какими-либо вескими доводами, она
ответила как решенная, что ее чрезмерная любовь позволит ей
не следовать никаким другим советам, кроме тех, что подсказывает ей собственное сердце. Когда Даракса увидела
что нет никакой надежды отвлечь ее от задуманного, она больше не сопротивлялась
но пообещала, что сделает предложение дону Хайме
той же ночью. Но она была несколько смущена, когда Эльвира тоже
от недоверия или желающим прекрасные возможности формирования ее
собственное мнение о настроениях любимого предмета, сказал, что она
хотела бы присутствовать лично, неизвестно, что кавалер во время
разговор, и что она хотела юркнуть за занавеску.
Теперь не оставалось ничего другого, как пожелать Амбросио починить окно
в нижней галерее в полночь, о чем дамы просили в письме,
которое они написали ему совместно, в котором они сообщили ему, что они
нужно было сообщить что-то чрезвычайно важное.

Ему не удалось не быть там в назначенный час, и он был очень удивлен
обнаружив Дараксу там одну. “Сеньор Дон Jaym;”, - сказал Daraxa, “я, в
в первую очередь, какие плохие новости, чтобы сказать вам, что, что я здесь
в одиночку. Твоя хозяйка хотела, чтобы у меня был частный разговор с вами,
от которых зависит ее счастье и свой собственный”.После этого предисловия, в
хитрый Мавр скользили ее руки через железные прутья и нажал что
Ozmin, который сразу понял, что это интервью не обошлось без
загадка. Такова была его быстрота проникновения, что он сделал очень
проницательная догадка о том, о чем шла речь; и как только Даракса перешла
к деликатным предложениям, которые она должна была ему сделать, чем он хорошо знал
что за этим последовало; но он был далек от того, чтобы быть смущенным этим, он превращал
в шутку все, что ему говорили или предлагали. Тщетно
Даракса протестовала, что она говорит серьезно, прося его ответить
в такой же серьезной манере; он все еще продолжал свой насмешливый тон
повсюду.

Так закончилась эта беседа, к удовлетворению Дараксы, которая
искренне радовалась, что все закончилось таким образом, и которая, думая
что она сделала ее частью, ожидал благодарности от нее
друг. Но Эльвира была более склонна к укоризне, чем хвалить ее.
В своем дурном настроении она приписала Дараксе все насмешки дона Хайме,
из чего она сделала вывод, что действовать по доверенности в любви было крайне неосмотрительно,
когда сможет вести собственное дело, и поклялась, что в будущем она
никому не доверит свои дела, но использует все средства, которые в ее силах, чтобы
убедить дона Хайме сбежать с ней.

На следующее утро она вела себя с Дараксой так же, как обычно. Они
встретились, даже не упомянув о том, что произошло накануне вечером, и
совершили свою обычную вечернюю прогулку вдвоем, скрывая друг от друга свои истинные чувства.
каждая была занята своими размышлениями.

Я уже говорил вам, что дон Родриго обнаружил в Амбросио человека
, который, по его мнению, мог способствовать его увлечению Дараксой, которая
до сих пор равнодушно относилась только к его признаниям в любви. В
холодность его конституции, однако, была такова, что это не по
любыми способами препятствовать ему; не подвержен бурной любви, маленький
прогресс, которого он добился в пользу Дараксы, не доставил ему никаких хлопот.
Преимущество, которым он обладал перед своими соперниками, видя и беседуя с
прекрасным мавром, доставляло ему удовольствие, которое утешало его, хотя он знал, что он
не был любимым любовником. Поскольку он еще не признался в своих
чувствах к Дараксе, иначе как какими-то небольшими знаками внимания, которые он ей оказывал
, и видя, что ей доставляет удовольствие говорить по-мавритански
разговаривая с Амбросио, он решил убедить этого садовника
заявить о своей страсти к ней на этом языке; и Амбросио принял предложение
поручение, обещая своему молодому хозяину выполнить его со всем мыслимым усердием
при первой же представившейся возможности, что и произошло
в тот же день.

Дамы, сделав несколько кругов по саду, вошли в
беседку, в которой они обычно отдыхали сами. Амбросио подошел к ним
с корзиной цветов, и дон Родриго попросил его составить несколько букетов
и в то же время сделал знак Эльвире следовать за ним,
как будто ему нужно было сообщить ей что-то особенное. Брат
и сестра вышли из беседки, и Озмин, оставшись наедине со своими
хозяйка, начала говорить с ней в таком тоне шутка в
за Страсти Дон Родриго, но он воспринимал ее меланхолия
внешний вид и отказался. “Откуда же эта печаль, мадам?” - спросил он, с
лица, предавшие свою озабоченность. “Как случилось, что, когда я
собираюсь развлечь тебя, сыграв роль, лишь немного отличающуюся
от той, которую ты разыграл по отношению ко мне прошлой ночью, я нахожу тебя таким
очевидно, вы охвачены горем? Вздох Дараксы был единственным ответом.
Это удвоило удивление и тревогу Озмин. “ Говори, ” закричал он, “ говори
ко мне, Даракса, если ты не хочешь довести меня до отчаяния. Что могут предвещать твое
молчание и этот вздох? Кажется, они предвещают больше несчастий,
которых у меня пока что не было причин опасаться ”. Красивые болота в длину
ответил, что особенностью их состояния, а ежедневный кресты
они оба встретили, вызывало печаль, которые она не могла стряхнуть.

Ozmin попыталась успокоить ее, представляя, что ее смелость
не оставляй ее сейчас, после того, как до сих пор несет в своих бедах
с твердостью, и заверил ее, что он был сильно огорчен тем, что
обязан проявить хоть какое-то самодовольство по поводу слепой страсти Эльвиры к
нему. Не успел он произнести эти слова, как Даракса разразилась слезами,
и сказала голосом, часто прерываемым сильными рыданиями: “Это
единственное, увы! преодолевает мою твердость, которая является защитой от всех других
преследований. Какая мука для нежного сердца быть
постоянно подверженным тому, что, скорее всего, разорвет его надвое! Возможно
Я, может, в скором времени, корю себя за то, что имел слишком большую уверенность
в вашей верности.”

“Я правильно вас понял?” ответил Ozmin, много пострадавших: “содержаться материалы_
думаешь, я способен любить другого: ах! Даракса, можешь ли ты, знающая мое
сердце, поступить со мной так несправедливо? вы, кто так хорошо знает мою добродетельную
чувства, как и мое неприятие измены”. “ Я бы охотно
поверила, ” ответила Даракса, вытирая слезы, “ что я виновата
в том, что была такой недоверчивой; но я люблю тебя, Озмин, и я не могу размышлять
без боли от вашего внимания к Эльвире: вы бы не зашли так далеко
, если бы они были для вас столь же болезненными. Когда я считаю их
эффект, я еще больше встревоженный, Эльвира является более позитивным, чем когда-либо, что
она должна преодолеть сопротивление ее настойчивость. Как тогда я могу
убежден в том, что вы не будете наконец-то воздействовал на ее
чрезмерное увлечение?” “ Я! ” с жаром воскликнула Озмин. “ Будьте уверены,
это... Тут его прервала Эльвира, которая в этот момент вбежала в беседку.
в следующее мгновение к ним присоединился ее брат.

Озмин не ожидала их так скоро, считая, что дон Родриго мог бы
подольше развлекать свою сестру под предлогом того, что хочет
поговорить с ней по какому-то важному делу. Дон Родриго полностью намеревался
это, но не смог задержать Эльвиру, которая внезапно отошла от него,
с целью прервать разговор Дараксы с Доном Хайме.
Немой сцены, которые прошли между этими четырьмя лицами, и послужило поводом для многих
мысли. Дон Родриго и его сестра заметила, что появилось много Daraxa
удрученный; они даже думали, что она, должно быть, плачет, на которых
каждый из них сформировались различные мнения. Как в Ozmin, так как он не имел никакого отношения
больше делать в беседке, и как только он олицетворял Амбросио, он был
легко для него, чтобы уйти от этой неловкой ситуации на пенсию.

Дон Родриго быстро последовал за ним и, полный нетерпения узнать, что произошло
между ним и Дараксой, в отношении которой он начал сильно подозревать
какое-то экстраординарное взаимопонимание между ними, он спросил его, есть ли у него
выполнил ли он свое поручение и есть ли у него какие-либо хорошие новости
для сообщения. - Мой лорд, - ответил Амброзио, “ты позволил мне так короткий
время пообщаться с красивой швартовки, которые не представляется возможным
для меня, чтобы сделать вас любые важные услуги”. “Я допускаю, ” ответил дон
Родриго, “ что вы не могли вести с ней очень долгую беседу, но
вы, должно быть, хорошо использовали это время; поскольку Даракса, кажется,
так сильно тронута тем, что вы ей рассказали, что я вполне уверен.
она, должно быть, даже плакала.” “Слезы”
ответил лже-gardeneр.: “возможно, это были горькие плоды
той вольности, которую я позволил себе, рассказав ей о твоей страсти, которая ей
, возможно, не очень понравилась”.

“ Неужели у вас нет других причин рассказать мне об этом? ” воскликнул дон Родриго.
“ Нет, милорд, ” ответил Амбросио. “ Я только добавлю, что эта дама сердца
, возможно, уже обручена. Барышня, которая получила образование в
таким галантным судом, что Гранада может, вероятно, стать
чувствительны к вздохи некоторые вельможи этой страны.” “ Я согласен с
вами, ” резко ответил ревнивый дон Родриго. “ Более того, я думаю
ваша цель здесь не столько служить мне, сколько этому счастливому сопернику.
“Вы несправедливы ко мне, - ответил садовник, - вы сильно обижаете меня,
подозревая, что я выдам вас за неверного”. “Неверный или
Кристиан, ” повелительно воскликнул дон Родриго, “ я начинаю подозревать тебя; ты
слишком умен для садовника, и когда я вспоминаю все твои
немного интересных мавританских бесед вместе, и я еще больше утвердился
в своих подозрениях. Но смотрите, ” добавил он угрожающим тоном, “ вы находитесь
в семье, где мошенничество долго не скрывают. Сказав таким образом,
он вернулся в беседку, чтобы дамы, которые до сих пор сохранились самые
глубокое молчание. Не успел он прибыл, чем они выросли и пенсии
в собственных квартирах.

Дон Родриго, который в то время не испытывал желания вступать с ними в разговор
, позволил им удалиться, не привлекая к себе внимания, и прошелся
по саду в одиночестве. Вскоре после этого он встретил своего отца, который
развлекался, рассматривая свои цветы, и он остановился, чтобы составить
ему компанию. Дон Льюис разговаривал с Амбросио, заявляя о себе хорошо
доволен его вниманием и мастерством в выращивании его цветов.
“Он, возможно, более искусный, чем хочется”, - сказал Дон Родриго,
с пострадавшей Грин; “и, если я не ошибаюсь, больше понимает
не один занятости”. Старого Маркиза, чье внимание было целиком и полностью
увлекся, глядя на его партер, сначала не понять
смысл слов его сына, и ответил, без раздумий, “это
правда, что Амбросио не является недостаточным в чувство, и я убежден, что я
он окажется очень полезным слугой”. “Я очень сомневаюсь, что он
вот с таким намерением”, - ответил дон Родриго; “по крайней мере, я убежден,
что у других будет больше причин, чем у вас, быть довольными его услугами
. Сказать вам о своих чувствах? Я придерживаюсь мнения, что он
более предан интересам Дараксы, чем вашим; или, по крайней мере, что он
является агентом кого-то из любовников этой леди.

“Ах! сынок”, - перебил Дон Льюис расхохотался: “я сейчас
убежден, что вы действительно влюблены”. “Если это так, ” сказал дон Родриго, - то я
могу заверить вас, что моя любовь помогает мне видеть, а не ослепляет меня. Я
могу верить своему зрению”. “Что же ты тогда видел?” - воскликнул старик.
мужчина: “скажи мне отчетливо, ибо ты узнаешь, что я дон Льюис де
Падилья, сын дона Гаспара, которого, как считалось, труднее всего было обмануть
в ту эпоху, в которую он жил; и у меня тоже были
для меня честь, что мне сто раз говорили, что я даже более благоразумен и
осмотрителен, чем мой отец. Если выбора, который королева сделала в отношении меня, чтобы
взять на себя заботу о прекрасном мавре, недостаточно, чтобы облегчить вам задачу
по этому вопросу, спросите мудрейших людей при дворе, готов ли я
мужчина, которому можно навязываться. Одним словом, сынок, мне исполнилось пятьдесят, и если,
когда мне было всего вдвое меньше этого возраста, они принесли мне не просто
Arragonian, но даже самый хитрый молодец среди греков, это было
только было необходимо для меня, чтобы посмотреть на него внимательно, один
момент, проник в самые потаенные глубины своей души”.

“Милорд, ” ответил дон Родриго, - никто на свете не убежден больше, чем я.
Я убежден в правдивости того, что вы говорите; но все же я не могу не думать, что это
Амбросио служит вам только для того, чтобы иметь возможность быть полезным
другому. Он слишком хорошо знаком с Дараксой; как только он видит
ее он рассматривает ее в мавританском языке, который она всегда отвечает
в столь покладист образом, я убежден, они уже давно
знакомство. Короче, я не клянусь, но что Амбросио любую вещь
а не садовником”. Дон Льюис, вместо того, чтобы допустить, что он мог
возможно, быть обманутым в этом случае, пришел в ярость от злобы
увидев, что его подозревают в том, что из него сделали дурака. “Ты
странный человек!” - сказал он своему сыну. “Почему ты позволил себе эти вольности, на
которые ты жалуешься? Разве ты не знаешь, что у нас это карается смертной казнью
для слуги, чтобы поднять глаза к любовнице? У вас, но обработать
это слуга, как и все остальные, и я буду висеть на его верность.
Что касается Дараксы, поверь, я должным образом позабочусь о ней. Покойся с миром.;
Я на страже день и ночь и хорошо информирован обо всем,
что происходит в семье.” Уважение заставило дона Родриго промолчать, и вскоре после этого он оставил
своего отца, чтобы подождать кого-то, кто желал поговорить
с ним.

После того, как он покинул его, когда старый Маркиз, несмотря на то, что он был
просто хочу сказать, впал в глубокое раздумье, и тысячи сутяжнический
ему в голову пришли размышления, которые наполнили его разум подозрениями. Чтобы
довершить его нынешние неприятности, к нему подошел его главный садовник и
сказал: “Милорд, я должен сообщить вам нечто важное. Я
слышали такого шума в саду прошлой ночью, что я убежден, что есть
были несколько человек вокруг вашего дома. Если бы я осмелился покинуть свою собственную
вопреки вашим приказам, я был бы в состоянии рассказать вам больше
по этому вопросу ”. “ Люди ночью в моем саду! ” воскликнул Дон Льюис.
пораженный. “ Тогда они” должно быть, пришли из вашего домика. - Нет, милорд.
мастер-садовник ответил: “Амбросио и мой слуга не имеют права
выходить из дома, дверь которого я охраняю особенно тщательно
закрываюсь каждую ночь и никогда не доверяю ключу из моих собственных рук.

Старый маркиз не знал, что и подумать. “Кто мог забраться в мой
сад?” - сказал он себе. “И какие у них могли быть мотивы? Я
не боюсь воров; высота стены достаточна, чтобы отпугнуть
их. Я не могу представить, чтобы это был один из любовников Дараксы, который, конечно же, не мог
не быть настолько безрассудным, чтобы подвергать себя такой большой опасности ради
ради того, чтобы просто увидеть ее из окна. Мой садовник, несомненно, должен был это сделать.
все это ему показалось, или шум, должно быть, исходил от кого-то из моих собственных
слуг. Если у меня есть основания подозревать кого-либо, это что валет
Амбросио, в отношении которого мой сын может быть более правы, чем я
разрешили”.

Дон Льюис, которому было очень не по себе от этих мыслей, приказал своему
садовнику ни словом не обмолвиться об этом ни Амбросио, ни
другому его слуге, но в ту же ночь нести строгую вахту; и если
они случайно услышат еще какой-нибудь шум, выстрелить из мушкета и совершить вылазку
вышли при этом хорошо вооруженными. “Со своей стороны”, - добавил Маркиз,
“Я сам, с остальными моими слугами, также будьте готовы; и
негодяи, которые хотят, либо ограбить и обесчестить меня, будет действительно хитрый
если они от нас ускользают все”.После того, как таким образом отдавал распоряжения, он удалился
для подготовки могучий подвиг, который он созерцал.

Если двум дамам, дону Льюису и дону Родриго, было так не по себе, то Озмин
не остался без своей доли. Он был не из тех, кого легко встревожить; но
последние слова его соперника, обращенные к нему, казалось, заслуживали некоторого внимания, в
чтобы предотвратить, по возможности, любое зло, которое может с ним случиться. У него не было при себе
никакого оружия, кроме кинжала, которым невозможно было защититься
он мог противостоять тридцати слугам, нанятым в семье, если бы
они попытались напасть на него. Из того, что он наблюдал, он был убежден,
что приближается какое-то несчастье: он видел, как двое Падилья серьезно разговаривали
друг с другом, и впоследствии заметил серьезную
разговор между Доном Льюисом и главным садовником. От всех этих
обстоятельствах он не сомневался, что он был предметом их
беседа; так что, предвидя, что следует опасаться какого-нибудь трусливого и злого покушения
на его жизнь, он решил покинуть это место, как только
сообщит о своем намерении Дараксе и примет согласованные меры
с ней, чтобы снова увидеть друг друга по возвращении королевы.

Образовав этой резолюции, он подошел к тому месту, где
письма от дамы, как правило, были принесены, и нашли там лежал
от Эльвиры, кто послал его слова, что она должна ожидать его в том, что
ночь, как она что-то очень конкретное, чтобы передать ему. Он маленький
думал, что Эльвира назначила это свидание с ним без ведома
прекрасного мавра, чтобы иметь возможность поговорить с ним наедине
. Он предполагал, что Даракса тоже будет там, как обычно, и что
он мог бы сообщить ей на их родном языке, даже в присутствии
ее друга, то, что он хотел, чтобы она знала до их расставания.
Но давайте оставим Озмин до времени, назначенного для этого интервью, и
вернемся, чтобы заметить тревожные приготовления, которые делал Дон Льюис
чтобы прервать его.

Он использовал все виды оружия, наступательные и оборонительные, которые только можно было найти в
дом, который двое верных слуг отнесут в его собственную квартиру
такие предметы, как мушкеты, мушкетоны, пистолеты, алебарды, пики,
партизаны, каски и мишени - все это покрыто ржавчиной;
но опасность была слишком близка, чтобы думать о том, чтобы почистить их. Кто-то
мог бы подумать, судя по активным и ужасным приготовлениям, которые
продвигались вперед, что, по крайней мере, предполагалось, что враг
продвигается, чтобы взять дом штурмом; ибо, хотя Дон Льюис никогда не
тем не менее, он сам участвовал в войнах, будучи сыном и внуком генерала
офицеры, он не хотел, чтобы говорили, что он ничего не знал об этом деле.
Он послал одного из своих самых верных слуг закупить порох и
пуль, которых хватило бы, чтобы зарядить семнадцать или восемнадцать единиц огнестрельного оружия, которое он
намеревался доверить некоторым из самых храбрых своих слуг. Все это
приготовления проводились без всякого шума, поскольку было известно, что великие дела
требуют секретности. Все было сделано так хорошо, что
ему даже удалось скрыть свои замыслы от сына и дочери,
из-за их привязанности к Дараксе, которая не имела ни малейшего подозрения
о том, что происходило дальше.

Когда он, таким образом, устроил все в соответствии со своим желанием, и
часы пробили одиннадцать, двое его доверенных слуг привели всех наверх
остальных слуг, которых он разместил в разных местах, распределив
оружие среди них было таким, каким, по его мнению, каждый мог им воспользоваться
. Он разместил большую часть из них в верхних комнатах
дома, откуда открывался вид на сад, а сами они были
вне поля зрения; и он запретил им стрелять без предварительной подготовки
сообщая ему обо всем, что они могут увидеть. Он поместил себя в чулан
прямо напротив покоев Дараксы, выбрав для себя этот пост как
тот, который особенно требовал его немедленной бдительности и внимания. Он
сопровождали его конюший, старого слугу, чья храбрость была равна
для своего господина, и кто, из самой глубины его сердца, пожелал всем
нарушители сне на дьявола. Но жребий был брошен; и, поскольку
они были размещены на бивуаке, они не могли теперь с честью отступить, пока
полностью не убедились, что со стороны врага опасаться нечего
.

Старый маркиз, в ночной рубашке, ночном колпаке и туфлях, с темным
с фонарем в руке он самым внимательным образом следил за окном. Это
была одна из тех ясных звездных ночей, которые так распространены в жарких странах;
из каких обстоятельствах вскоре они обнаружили тень человека, в
расстояние около двухсот шагов. Не успел Дон Льюис услышать
часы бьют двенадцать, чем, вспоминая, что примерно в тот час
его садовник был слышен шум прошлой ночи, его сердце начало
бить жестоко, и его охватил холодный озноб во всех его
конечности. Это волнение, которое в достаточной степени выдавало чувства его
душа во время опасности ни в коем случае не уменьшилась, когда он подумал, что
он мог видеть, как кто-то идет вдоль стены сбоку от
галереи. Чтобы еще больше убедиться, что он не ошибся, он указал на
место, куда мог бы смотреть и его конюший, и спросил его, видит ли он что-нибудь
; но тот ответил, что либо его зрение действительно было не так хорошо, как у него
учитель, или из-за страха, упорно утверждал, что он ничего не видел.

Однако вскоре двое из них развеяли сомнения.
подошедшие часовые сообщили им, что в
окна галереи, с каким-то человеком в доме. Льюис не был
более поражен этой информации, имея все ключи от дома в
его собственные владения. Их приносили ему каждый вечер в девять
часов; так что он никак не мог понять, кто бы это мог быть, который
поддерживал беседу изнутри или снаружи, но мог
не думай ни о ком другом, кроме Дараксы, к которой, должно быть, приходил один из ее любовников
навестить в полночь с помощью одного из слуг, которого он
подкупил, чтобы тот провел его в сад, и что она, должно быть,
раздобыл другой ключ от двери галереи с помощью того же агента.
Это предположение казалось наиболее вероятным. Он пожелал, чтобы все его последователи
были готовы, и разработал смелый план начать
экспедицию сам, удивив прекрасную мавру, чтобы она не смогла
отрицать свое преступление. Это правда, что, не осмеливаясь в одиночку осуществить
столь смелый проект, он взял с собой двух самых решительных из своих
мушкетеров и своего бесстрашного конюшего, о котором упоминалось выше.

Чтобы производить как можно меньше шума, наш командир сбросил свою
тапочки, а остальные - свою обувь, в таком виде они прибыли в галерею
дверь в которую они обнаружили открытой. Дон Льюис продвигался вперед, пока не услышал
голоса; затем он встал, чтобы послушать, что было сказано, и
услышал следующие слова: “Я слишком уважаю вас, чтобы
решаюсь сделать тебя несчастной: Мне надлежит принять во внимание твое высокое происхождение,
а тебе следует поразмыслить о нынешнем состоянии моего состояния. Я -
Кавалер, который должен стремиться разбогатеть при дворе, где я нуждаюсь в
поддержке. Кто тогда подружился бы со мной после того, как я навлек на себя
ненависть к такому могущественному господину, как твой отец? поэтому давай не будем совершать
ничего такого, в чем мы могли бы раскаиваться, пока живы.”

Маркиз сразу узнал голос мнимого Амбросио; и
несмотря на злобу, которую он испытывал к нему за то, что тот так
обманул его, он не мог не восхититься его добродетелью и благоразумием в этом
случае. Думая, что эта речь была адресована Дараксе, он был
немало любопытен услышать ее ответ. Но каков же был он в шоке, когда
услышал, как его собственная дочь, чей голос он не мог перепутать, отвечает на вопрос
кавалер в этих словах: “Может ли любовь рассуждать подобным образом? постеснялись ли вы
обмануть моего отца хитростью, которая подвергает вас многим опасностям?
значит, вы пришли сюда, рискуя своей жизнью, только для того, чтобы потерять такое
драгоценное время, обучая меня моему долгу? вместо того, чтобы отказаться от себя, чтобы
с какой радостью мой благоприятных настроений должен был вдохновлял тебя,
вы не один, чтобы бросить трудности в их сторону: я не ожидал, что так
холодные подтверждения вашей благодарности. Можете рассмотрения
состояние удерживает тебя, когда я заявляю, что саммит все мои желания
должен принадлежать тебе? Почему тебе нужно бояться моего отца? Двор Фердинанда - это
не единственный двор, в котором человек с твоими достоинствами может рассчитывать на продвижение.
Но, возможно, вам когда-нибудь искать напрасно устанавливают преимущественно в
любой суд! Эльвира всегда предпочла бы жить с тобой в самом безвестном месте
уединения, а не в величайшей пышности, которая может быть ей дарована
ее союзом с другим ”.

Она происходит таким образом, когда выписали из мушкета, а затем в
момент к десяти или двенадцати другим, с докладами, из которых галерее
стонала. Этот шум так пугал дочь Дон Льюис,
что думать ни о чем, кроме ее страхи, она тут же отправился себе
полет. Но отец, остановивший ее в коридоре, схватил ее
внезапно за руку: “Неужели, - сказал он, - несчастная девочка, ты
опозорить славную кровь Падильи? Услышав голос и действия
маркиза, донна Эльвира, чье настроение было слишком сильно расстроено
первым потрясением, издала пронзительный крик и упала в объятия своего отца.
герб, который, обнаружив, что она по-прежнему без чувств, открыл свой
затемненный фонарь, чтобы взглянуть на нее, и она показалась ему в таком плачевном состоянии.
условие, что, несмотря на свой гнев, он был сильно подвержен. Он на самом деле
возлюбил ее; но не будучи в состоянии терпеть виде без
смягчившись, он оставил ее на попечение его конюшим.

Но чем больше он проникался состраданием при виде своей дочери
в таком состоянии, тем больше ему хотелось отомстить
наглому виновнику всего этого беспорядка. Теперь он желал только смерти Амбросио
, благоразумию которого он всего минуту назад аплодировал. Он
собрал всех своих воинов, подоткнул ночную рубашку, поверх которой он
облачился в доспехи, шлем поверх ночного колпака, с мишенью в левой руке
и длинной пикой в правой руке; и этот храбрый капитан в
из-за его туфель и латных перчаток садовая калитка распахнулась,
через которую его отряд дефилировал по трое в ряд: мушкетеры маршировали
первыми шли алебардщики, замыкали шествие, за ними следовал маркиз
собственной персоной. Эта маленькая армия, состоящая из солдат, достойных своего капитана,
отправилась на поиски врага: во время похода их подкрепил
садовник, который присоединился к ним с небольшим мечом на боку, и
аркебуза у него на плече и два пистолета за поясом. Он заверил их
что видел врага, и что их было двое, и что если бы
он посмел ослушаться приказа своего хозяина, он должен был бы выстрелить
в них. Дон Льюис был поражен этой информацией и, узнав
, в какую сторону они направились, приказал своему отряду следовать в этом направлении.

Что все это время происходило с Озмин? Как только он понял это,
Эльвира обратилась в бегство при звуке выстрела из огнестрельного оружия, который
прервал их разговор, и который, как он обнаружил, не был направлен
увидев его, он поспешно ретировался с галереи с намерением
укрыться в беседке, где он решил дорого продать свою жизнь
в случае нападения. Но человек, следовавший за ним по пятам, заставил его
остановиться, сказав: “Синьор дон Хайме, вам нужна помощь";
поэтому примите мою: они ищут именно вас;
прими мои услуги без промедления, если не хочешь быть убитым
отрядом негодяев-слуг, которые вскоре бросятся на тебя”.

Озмин, так же сильно удивленный тем, что услышал, как его называют Доном Хайме, как и тем, что
встретившись со столь любезным незнакомцем, ответил: “Я не знаю, кто вы такой,
и почему вы интересуетесь мной; но кем бы вы ни были, вы
не могу не быть достойным кавалером: я попрошу одолжить что-нибудь из вашего оружия
у меня есть только кинжал, чтобы защищаться; но могу принять
никакой другой помощи с вашей стороны, не злоупотребляя вашей чрезвычайной добротой.
Я ни в коем случае не могу допустить, чтобы такой храбрый человек рисковал своей жизнью ради меня.
“Нет, нет, ” ответил незнакомец, - не воображайте, что я оставлю вас на произвол судьбы.
Я могу оказать вам помощь. У меня есть два хороших пистолета, один
из которых к вашим услугам, и я буду сражаться на вашей стороне; или, если вы
хотите, чтобы я ушел в отставку, вы должны сопровождать меня”. “Я полагаю”, - сказала Озмин,
“ что это будет более мудрый путь. Мы не добьемся большой чести, если
применим нашу доблесть против таких негодяев. Но как мы можем покинуть
сад?” “Это ты увидишь, ” ответил незнакомец, “ тебе нужно только
следовать за мной”.

Затем эти два кавалера вместе побежали в ту часть сада, где
была отремонтирована стена, к которой была приставлена длинная лестница.
Здесь у них были небольшие разногласия относительно того, кто должен подняться первым, каждый
уступая приоритет другому. После множества комплиментов, которые двое
таких мужественных мужчин не могли не сделать по такому случаю, Озмина
убедили подняться первым, чтобы завершить благородное поведение своего
спутника. В _Gendarmerie_ Дон Льюис принял совершенно противоположное
направлении, так что они вполне хватало времени, чтобы перебраться через стену по
средства этой лестницы, которым было составлено после того, как их не допустить
Маркиз из разъяснить, каким образом делали вид, Амбросио у
избежали его ярости. По другую сторону стены была еще одна лестница .
что они спустились на улицу, и который охраняли пять или
шесть крепкие лакеи хорошо вооруженных, которые были держать в готовности бросить
себе в сад на первый сигнал. Ozmin, судя по этому
что его щедрый друг не был человеком здравого ранг, просил
ранее к которому он был так много обязан. Но незнакомый джентльмен
ответил, что объяснит ему это у него дома. “Поскольку вы здесь
посторонний, - добавил он, - вы не можете знать, что за человек Дон Льюис
, с которым, уверяю вас, нельзя быть слишком осторожным. Я делаю вас
поэтому предложи мой дом, где ты будешь в безопасности от его гнева.
оставайся со мной, пока мы не увидим, каким образом
Падильяс решат продолжить расследование этого дела ”.

Озмин была очарована щедростью и благородством, в какой было сделано это предложение
, и, не будучи в состоянии устоять перед искренними просьбами
Кавалера принять приглашение из его дома, сопровождала его туда. Когда они
увидели друг друга при свете факелов, каждый из них посмотрел на
другого со вниманием, смешанным с удивлением, как будто они думали, что
встречались где-то раньше. Хозяин дома был первым , кто
отличить Озмина можно было по тому несовершенному воспоминанию, которое у него было о его
чертах лица; и, убедившись, что он не ошибся, он воскликнул с
восторгом, обнимая его: “какое счастье я испытываю при этом
встреча с человеком, которому я обязана своей жизнью! Я не могу ошибиться: вы, должно быть,
тот, кто спас меня от ярости быка в последний день соревнований
”. “Милорд, ” отвечал мавр, скромно улыбаясь, “ вы
теперь хорошо отплатили мне за услугу, избавив меня от опасности,
в которой без вашей помощи я неизбежно погиб бы.
“Нет, нет, ” ответил дон Алонсо де Сунига, “ я все еще в долгу перед вами.
В то самое время, когда ты спас меня от неминуемой смерти, я дал тебе
лишь небольшой повод рисковать своей жизнью ради спасения моей.

Остаток ночи они провели в беседе. Дон
Алонсо, у кого не было сомнений, что Ozmin был действительно не Jaym; Vivez, и что
он был влюблен в донну Эльвиру, связанные с ним, каким образом он
слышал его интриги. “Это вызвало у меня желание, - добавил он, - для того чтобы сформировать
знакомство с вами, начать который был объект моего ввода
Сегодня вечером в саду дона Льюиса. Кроме того, поскольку я люблю Дараксу,
близкую подругу твоей хозяйки, я подумал, что наша дружба
может оказаться полезной для наших возлюбленных.

Хотя Озмину было очень неприятно скрывать свои истинные чувства,
он не хотел вводить в заблуждение дона Алонсо, считая более благоразумным
выдавать себя за дона Хайме. После долгого разговора Зунига проводил своего
гостя в апартаменты, которые были приготовлены для него, и, оставив его наедине с его
отдыхом, также удалился к себе. Но Озмин не могла уснуть и, как только рассвело, послала
за Орвиедо, чтобы передать этому верному слуге
о его вчерашнем приключении, а также попросить его принести ему что-нибудь.
одежда, более подходящая, чем у Амбросио, для поддержки характера Дона
Джейме.

Несчастье, которому подвержены все великие дома, держащие некоторое количество
слуг, заключается в том, что все происходящее не может долго оставаться тайной.
История мнимого Амбросио была известна всему городу уже на следующий день.
на следующий день ее рассказывали разными способами; но все ценой
о донне Эльвире, чем Озмин была крайне огорчена.

Дон Алонсо и Озмин за несколько дней стали лучшими друзьями в мире;
сочувствие, казалось, приложите их друг к другу, а вернее, каждый из них сделал
день открытий достоинствах другого. Оба они были наиболее
хотелось бы узнать, как все было на Маркиза де Падилья. Об этом
они могли узнать только от Кларисии, от которой не получали никаких известий;
за этой служанкой, которая, как было известно, пользовалась наибольшим доверием Эльвиры,
следили строже, чем за остальными. Однако в конце концов ей удалось
ускользнуть от их бдительности и передать дону Хайме письмо от дона
Алонсо, в котором содержались подробности, которых они так страстно желали. Claricia
сообщил Вивесу, что его старый покровитель, взбешенный тем, что мнимый Амбросио
избежал его ярости, нанял десять или дюжину человек, чтобы разобраться
Севилья на его поиски, которые до сих пор искали Его напрасно: что
Эльвира была очень больна, и, что Daraxa был очень нездоров от
доля брала в скорби своей подруги: что, наконец, Дон Льюис
было так стыдно и досадно за все это дело, что он хотел бы увидеть
никто, но все решилось на пенсию в стране до все
эти неприятные слухи были сметены.

Письмо Кларисии стало новой темой для разговора этих двоих
Кавалеры, и насмешила Дон Алонсо зело, которые, не обращая внимания на
дом Падилья, был в восторге от концерта этого приключения.
Озмин, у которого была такая хорошая возможность рассказать о себе
Дараксе, написал ей очень длинное письмо на мавританском языке, которое он
отправил Кларисией. Daraxa, который очень беспокоился на его счет, опасаясь
что он был ранен много мушкетные выстрелы, которые, как она думала,
был уволен по его словам, был рад услышать, что его удачи, и что
она может теперь иметь средства возвращения ему ответить тем же
посланник.

Через несколько дней после этого, когда старый Маркиз двинулся в путь со своей семьей и все
его слуг, на его собственном загородном доме в лиге за
Севилья. Это было бы очень досадно для Озмина, который боялся, что
из-за этого отсутствия он лишится Кларисии, чье посредничество было
таким большим преимуществом для него, если бы дон Алонсо не утешил его, сказав;
“мы должны радоваться тому, что Дон Льюис находится в деревне. Примерно в
двух милях от его дома у меня есть симпатичное маленькое местечко, которое я иногда посещаю
. Нам ничего не остается, как добраться туда как можно тише.
возможно. Нам будет легче получить сведения о наших
любовницах там, чем в этом городе, и, возможно, мы даже найдем случайную
возможность видеться с ними и беседовать ”.

Вивес был очень доволен этим замыслом, и двое друзей покинули
Севилью на следующее утро до рассвета в сопровождении Орвиедо и
только двух лакеев. Как только они прибыли в загородный дом дона Алонсо,
молодой сеньор нанял смышленого крестьянского парня доставить письмо в
Собственными руками Кларисии, в которой ее уведомили, что на следующий день
они встретятся в лесу, который находится примерно в двухстах шагах от
Дом маркиза, два молодых пастуха, которые умирали от желания поболтать с ней.
немного поболтать.

Кларисия, за которой теперь не следили так строго, как раньше в городе
, вскоре нашла возможность улизнуть из дома и побежала в
назначенное место, где она нашла дона Алонсо и дона Хайме, одетых как крестьяне
. Она сообщила им, что обе дамы чувствуют себя хорошо, но настолько
полностью заперты, что им почти не разрешают гулять в
саду. “ Однако, ” продолжала она, “ если дон Льюис отправится завтра на свою ферму
в трех лигах отсюда по важному делу, которое
требуется его присутствие, я думаю, что могу получить у вас интервью
с ними. Дон Родриго, - добавила она, - только что изложенные в Севилье, и
не вернется в ближайшие два дня”.

Если кавалеры были очарованы лестной перспективой, которую им предлагала Кларисия
, то она была в равной степени довольна подарками, которые
она получила в награду за свое внимание. Простившись с ними
, она вернулась в дом и сообщила дамам
подробности разговора, который только что состоялся у нее с молодым дворянином
.

На следующее утро все, казалось, соответствовало желаниям влюбленных.:
маркиз отправился на свою ферму, и дамы приготовились воспользоваться
столь благоприятной возможностью. Они переоделись крестьянскими девушками
в соответствии с личинами своих любовников и вышли из дома
в сопровождении Кларисии и Лайды. Вскоре они добрались до леса, где их уже ждали
пастухи, и встретили радостными
поздравлениями по поводу новой встречи; после чего они рассмеялись и
чрезвычайно позабавились, глядя друг на друга своими несколькими
фантастические переодевания. Вечеринки такого рода обычно доставляют массу удовольствия.
но не всегда заканчиваются так приятно, как начинаются.

Они беседовали на общие темы, которое было вынесено более
приятен каждому быть с теми, кого они любили, и были
исходя проникать в более приватной прогулки из рощи, когда
они воспринимали сквозь деревья ближайшие два настоящих крестьян по отношению к ним.
Они приняли их за жителей соседнего городка, который
был частью поместья маркиза, и они были правы в своем
предположение. Когда эти соотечественники проходили мимо, дамы повернулись к ним спиной
чтобы не видеть их лиц, и Вивес с Сунигой
последовали их примеру по той же причине; но парни вместо
проходя мимо, они встали в стойку; и один из них нанес дону Алонсо такой
яростный удар дубинкой по спине и голове, что почти оглушил
его. Озмин, услышав удар, мгновенно обернулся к другому.
парень, который готовился обслужить его таким же образом; но мавр,
благодаря своей чрезмерной быстроте, отразил удар, предназначавшийся
его голова сползла по спине; после чего он нанес своему противнику
такой сильный удар большой палкой, которую носил с собой,
прямо по лицу, что сломал ему половину челюсти и лишил чувств
на земле: затем полетел на помощь своему другу, который сильно в этом нуждался.
он сильно нуждался в этом, потому что его противник заставил его это сделать. Но этот
негодяй знал, что лучше не дожидаться появления человека, который только что
поверг своего товарища в прах; он побежал в сторону города, где его
переполошил их всех, сообщив, что его товарищ был убит,
который, на самом деле, был только ранен.

Во время этой стычки дамы весьма благоразумно обратились в бегство и
вернулись в дом дона Льюиса в величайшей тревоге и с большим нетерпением ожидая
чем закончится это дело. Их беспокойство не было необоснованным;
ибо кавалеры, которые поступили бы мудро, убравшись как можно быстрее
, так долго оставались на месте действия, совещаясь о том,
что лучше всего предпринять, что у них было достаточно времени для троих
головорезы из города бросаются на них с обнаженными мечами. Один из этих
парней, который превосходил остальных как внешне, так и
храбрый, подошел раньше остальных и самым решительным образом направился к Озмину
попытался проткнуть его тело насквозь, но мавр
самым искусным образом принял удар своей палкой, и
нанес ему такой страшный удар по голове, что тот безжизненно упал к
его ногам; затем, схватив меч, которым его враг так неумело пользовался
, он приготовился принять двух других, которые вскоре атаковали
он. Этот бой длился дольше, чем любой из предыдущих. Озмин
подверглась нападению сразу двух мужчин и была полностью занята отражением их ударов.
несколько ударов, один из которых слегка ранил его в руку. Не
Алонсо не простаивать все это время, но и заложили про него так яростно
с его палкой, что он наконец решил победу, шанс удара
который упал с такой силой на правую руку их антагонисты
что он выронил меч, и тут же скрылся со своей спутницей
в направлении города, как опрометчиво, как их раны не допускают.

Наши Завоеватели, не удовлетворившись наказанием, которое они уже нанесли
, были настолько неосторожны, что преследовали их до самого входа в
город, где они встретились со штормом, который был просто готов лопнуть при
их. Все жители, услышав, что в лесу был убит крестьянин
, были вооружены, некоторые с дубинками, заостренными
железом, а другие со старыми мечами, полные решимости отомстить за его смерть.
Их ярость возросла, когда двое беглецов подошли и сообщили им
что сына судебного пристава только что постигла та же участь, что и земляка.
Они всем скопом двинулись вперед и, окружив предполагаемых убийц, обрушились на них.
Безжалостно. Озмин, чье мужество скорее возросло, чем
затухающие появлением так много врагов, против их ярости
решительно, нанося ему удары со всех сторон, и низвергая все, что
сопротивлялся ему. Это несколько уменьшилась ярость остальных. Дон Алонсо,
хотя и был ранен, последовал его примеру с не меньшей доблестью. Это было,
однако, невозможно устоять, так неравны силы, и он был взят
плену; вскоре после чего, его друг, которого толпа стремилась
бросать, бросать палки между ног, к сожалению
достаточно оступиться, и также был удовлетворен.

Я предоставляю вам судить, пощадила бы ли бы это разъяренная толпа
эти два несчастных Кавалера, которые теперь были полностью в их власти.
Но по воле случая как раз в этот момент подъехали два джентльмена
верхом на лошадях в сопровождении трех или четырех слуг, которые, желая узнать
причину этого смятения, прорвались сквозь толпу с мечом в руке, пока
они добрались до двух заключенных, в одном из которых узнали Дона
Алонсо, несмотря на его маскировку, и хотя его лицо было залито кровью
и с большим трудом вырвал его из рук
толпы, которая в результате стала более осторожной, чтобы обезопасить своего другого
узник, против которого они затаили еще большую злобу.

Зунига, заметив это, отказался сопровождать своих освободителей, заявив
что он скорее разделит судьбу своего друга, чем бросит его таким образом
. Но двух господ представлял ему, что это было
бесплодные попытки стремиться к освобождению, что кавалер, который был теперь
фактически заперты в доме судебного пристава, который держал всех жителей
еще с оружием в руках, волнующие их, чтобы отомстить за смерть своего сына: что это было
разумнее, по их мнению, для того чтобы собрать всех друзей, что они могут сделать
вместе; и вернуться ночью, чтобы освободить его из тюрьмы. Дон Алонсо
поддался этому совету, и вскоре был уверен в помощи свыше
сорок человек, магистров, а также слуг, и этот смелый дизайн
несомненно, были казнены, еще не судебный пристав, что-то заподозрил
таким образом; но это судья, который был опытный, старый хитрый
мошенник, ждала чего-нибудь подобного насилия, и поэтому в случае главный
справедливости Севильи, кто его послал так много, рота охраны, что
он больше не боялся, любая попытка освободить пленника.

Дамы находились не на таком большом расстоянии от этой сцены смятения
, чтобы долго оставаться в неведении о подробностях сражения и печальном
его результате. Они получили информацию от некоторых слуг маркиза
многие из которых побывали в городе из любопытства, где они
узнали обо всем, что произошло. Донна Эльвира отправила одного из них к судебному приставу
, желая, чтобы он позаботился о том, как обращаться с Кавалером, которого он
держал под стражей, чтобы тот не раскаялся в этом. Эта рекомендация не была
совсем выбросить, ибо не Jaym; относились лучше, чем он
в остальном он был обеспечен всем необходимым
чтобы залечить две или три легкие раны, которые он получил.

Если судебный пристав был подавлен, увидев его намерения отомстить за смерть своего сына
и, вероятно, расстроен Эльвирой, как он обрадовался, когда
в тот же вечер он утешился, узнав, что маркиз
разделял его негодование. Дон Льюис, возвращаясь домой со своей
фермы, проезжал через город ближе к вечеру и, заметив, что
большинство жителей были при оружии, он спросил, с какой целью
таким образом, они были собраны. Следовательно, последнее приключение было связано с
ним, и поскольку он хотел знать все подробности, самый
значительный человек в толпе обратился к нему: “Все это
несчастье, ” сказал он, - произошло только из-за ошибки нашего управляющего
сын, который был влюблен в молодую девушку из вашей семьи и имел
соперник, который был сыном богатого фермера из окрестностей. Судебного пристава
Сын от природы имел распутный характер и был очень вспыльчив
и, обнаружив, что его соперник, более трезвый
характер и богаче, чем он сам, всегда был более желанным гостем, он прислал ему
слово, что прикажет хорошенько выпороть его, если его когда-нибудь снова обнаружат
по соседству с вашим домом с целью разговора с его любовницей.
любовница. Он велел ему быть соблюдены, и зная это
утро, что двое мужчин, которые бы не появление простых крестьян,
хоть и одеты как таковой, поскользнулся в лес, как будто исподтишка, он
не сомневался, что он был сыном фермера, с молодым парнем и его
знакомый, который обычно сопровождал его в этих поездках, и что
таким образом, они были замаскированы, чтобы избежать побоев, которыми им угрожали
; создалось впечатление, что он нанял двух самых сильных парней в
городе, чтобы они спрятались в лесу и привели в исполнение его угрозу
казнь; и он сам последовал за ней с двумя своими друзьями, чтобы
помочь им, если потребуется”.

Из этого рассказа маркиз ясно понял, что виноват был только сын судебного пристава
и что те, кого они называли его убийцами, убили его
в свою защиту; но когда ему сообщили, что эти два Кавалера
были не кто иные, как дон Алонсо де Сунига и мнимый Амбросио, и
поскольку судебный пристав держал последнего под стражей, он начал размышлять о том, что
это приключение было предопределено Небом, чтобы предоставить ему возможность
отомстить соблазнителю своей дочери. Он позвонил судебному приставу раньше
него и побудил его с жаром заняться этим делом, заверив его в
защите своего влияния и кошелька и посоветовав ему обратиться к
На следующее утро в Севилью приходят все родственники
умершего, а также раненых, и там бросаются к
ногам магистратов, громко взывая к справедливости. Судебный пристав
решил последовать этому совету, и соответственно провел его в плен
в этот город на следующий день, в сопровождении охранников, а некоторые из
самых решительных крестьян, принадлежащих к вам город. Когда жители Севильи
увидели, что он воспитан таким образом, и поняли причину, они пришли в такую ярость, что
с большим трудом удалось уберечь несчастного мавра
от их ярости. В дополнение к этому, Дон Льюис прибыл в тот же день в
город, посчитав свое присутствие необходимым, чтобы привлечь судей к делу
осудить человека, уничтожить которого он поклялся.

С другой стороны, дон Алонсо, к сожалению, был настолько болен из-за своих ран, что
он едва мог сидеть верхом, да и вообще еще не был в состоянии
собрать достаточное количество своих друзей, чтобы предпринять доставку
Озмин силой. Таким образом, вынужденный ходатайствовать от его имени, он умолял каждого
судей по отдельности рассмотреть, что они не могут по справедливости
приговорить к смерти человека, единственным преступлением которого было то, что он защищался
от убийц. В ответ на это ему сказали, что он должен
быть вполне доволен тем, что его самого не арестовали и не привлекли к ответственности:
что пролитая кровь требовала справедливости, и что если бы он
был на месте заключенного, они, возможно, не смогли бы спасти
его. Смерть Озмина казалась неизбежной и близкой; но
несмотря на все усилия Дона Льюиса ускорить ее, она была отложена
из-за происшествия, которого этот дворянин никак не ожидал. Он получил
нарочный от королевы, которая сообщила ему о взятии
города Гранада и приказала ему немедленно отправиться к ней с Дараксой,
чей отец больше всего хотел ее увидеть, который, сам решив
чтобы стать христианкой, надеялся, что его дочь не откажется
последовать столь хорошему примеру.

Там была также пачка писем для Дараксы, но маркиз посчитал, что
будет правильнее всего утаить их от нее; и даже не сообщил о
новости, содержащиеся в его собственных, чтобы в своем нетерпении вернуться к своим
родителям она не вынудила его отправиться с ней на следующий же день в
Гранаду. Он хотел, чтобы судебное преследование дона Хайме было прекращено вынесением ему
смертного приговора и даже присутствовать при его казни перед его
отъездом. С этой целью он удвоил свои усилия и ходатайства,
в котором он так успешно добился успеха у судей, что они приговорили
Озмина к обезглавливанию два дня спустя под именем Дона Хайме,
Джентльмена из Арагона.

Сунига был одним из первых, кому сообщили об этом суровом приговоре,
о котором он уведомил дам письмом, заверив их в том же
время, что он собрал более трехсот человек, и что он и его
друзья скорее погибнут, чем потерпят такую несправедливость. Какими
словами можно выразить горе прекрасной маврши? Мысль о
позорном обращении, которое готовилось для ее дорогой Озмин, почти сводила с ума
она сошла с ума. В разгар своего отчаяния она встретила дона Льюиса, когда он возвращался
из дворца, где провел все утро. Она бросила
на него яростный и пронзительный взгляд и сказала с такой горячностью, которая
достаточно свидетельствовала о расстройстве ее рассудка: “Варвар! теперь ты
доволен? Несправедливые и трусливые Судьи без зазрения совести согласились
удовлетворить ваше негодование ценой невиновности. Но не думайте, что
кровь этого кавалера, который так уязвлен и угнетен вашим
влиянием и внушениями, будет пролита безнаказанно. Он мой любовник.,
и мой муж; родственник короля Гранады; а не галантный кавалер
вашей дочери, для которой такой мужчина никогда не был предназначен судьбой. Твоя голова
ответит мне за его голову; ибо среди его родственников или
моих собственных есть те, кто отомстит; или, если ты избежишь их гнева, я
я сам вонзу кинжал тебе в сердце.

Дон Льюис был поражен этими страстными восклицаниями, которые
слишком явно свидетельствовали о заинтересованности Дараксы в жизни заключенного. Он
не знал, что ответить, настолько он был подавлен проблемами и
замешательство. В конце концов, однако, он сказал ей, что она сама во многом виновата
в том, что раньше не сообщила ему о качестве притворного
Амбросио, против которых он не отрицал, что у него выпросил, зачатие
что он опозорил свой дом. Даракса принялась уверять его
что Озмин не виноват, что Эльвира совершила глупость
влюбилась в него, но в этот момент в комнату вошел слуга, и
шепнул маркизу, что у ворот стоит несколько экипажей,
и множество мавров, которые хотят поговорить с Дараксой. Дон Льюис
был несколько встревожен этой новостью и извинился за то, что вынужден был
оставить ее на минутку. Как Daraxa не слышал, что слуга был
прошептал, и желает знать все, что происходило в ее настоящее
тревожное состояние, она последовала за маркизом и вошел в кабинет, где
из окна она увидела некоторые мавры, которых она хорошо знала в ворота, для
большая часть слуг ее отца. Это зрелище на некоторое время отвлекло ее от забот
, и радость завладела ее сердцем, когда Дон
Льюис вошел в комнату, ведя к ней одного из офицеров ее отца.
присутствие, который, засвидетельствовав ей свое почтение, объявил о взятии
города Гранады и о том, что война подошла к концу. Он сообщил ей в
то же время, что ее отец, получив разрешение их
Католические Величества вспомнить ее домой, посадил ее в экипаж и
последователи подходит к человеку, своим родом: она должна
безусловно, уже в курсе всех этих подробностей курьером
Королева послала к маркизу де Падилья, и буквами
она, должно быть, получили. Это стало новой причиной замешательства в
Маркиз, который был вынужден придумывать всевозможные оправдания Дараксе за то, что не
передал их ей раньше.

Радость прекрасного мавра длилась не дольше того времени, которое было
потрачено на то, чтобы сообщить ей о пожеланиях ее отца. Мысли
об Озмине и крайней опасности, в которой он находился, вскоре возобновили ее
горе. Этот несчастный влюбленный послал офицера и Орвиедо, который
его сопровождал, потребовать для нее публичной аудиенции у судей,
которые в тот момент обсуждали только что полученные советы
что дом дона Алонсо был полон кавалеров, которые прибыли из
страны, чтобы поддержать его в его замысле спасти своего друга. Чтобы предотвратить
это предприятие, судьи только что постановили приговорить преступника к
смертной казни той ночью в тюрьме.

Они были сильно удивлены запросу Daraxa это, так и не познав
экземпляр женщина, приходящая в церемонии перед ними, для решения
Судей, и они не знали, что ответить, чтобы вернуться. Самые старшие из них
придерживались мнения, что ей не следует допускать аудиенцию, но
младшие придерживались иного образа мыслей. Любопытство узнать
что она могла им сказать - уважение, которое они были обязаны проявлять
к даме, которая была большой фавориткой королевы, и,
прежде всего, удовольствие видеть ее, наконец возобладало; и они
решили, что аудиенция должна быть предоставлена ей в шесть вечера.
Даракса, которая опасалась, что ей в этом будет отказано, была
очень довольна этим сообщением. Она послала Орвиедо к дону Алонсо, уведомив
его о своих намерениях и попросив сопровождать ее во дворец
, если его здоровье позволит ему оказать ей эту услугу. Сунига был
чрезвычайно польщен честью, оказанной ему прекрасной маврой
, избравшей его своим оруженосцем по этому случаю, и приготовился к
кавалькаде. Ему не нужно было далеко ходить за кавалерами, он
хотел присоединиться к нему в этом; поскольку они, по большей части, уже были в
его собственном доме, готовые следовать за ним, куда бы он ни решил их повести. Он
проводил их в пять часов к дому дона Льюиса, который, увидев более
двухсот кавалеров, пришедших за Дараксой, намерениями которой он был
не будучи незнакомым с ней, отправился на ее поиски и предложил ей себя.
терпеть ее компанию; но она поблагодарила его в ответ, сказав, что была
очень рада, что смогла избавить его от унижения видеть, как она
просит сохранить жизнь человеку, врагом которого он так открыто себя называл
самого себя, и, фактически, против чьей жизни он выступал главным обвинителем.
обвинитель.

Маркиз, задетый за живое этим отказом, охотно бы
расстроил замысел леди или, по крайней мере, сделал бы его бесполезным, если бы он
это было в его власти, но теперь было слишком поздно чинить какие-либо препятствия. Он
был, следовательно, вынужден скрывать свое унижение, которое было,
однако, зримо изображено его лицо, несмотря на все его усилия
задушу ее. Daraxa оставили, наконец, в дом, не обращая внимания
его неудовольствие. Она нашла дона Алонсо, ожидавшего ее пешком у
ворот, со всеми главными лицами отряда, которые также
вышли, чтобы сделать ей комплимент. Она сделала над собой усилие, чтобы выразить какую-то радость,
несмотря на глубокое горе, что она чувствовала по этому поводу, и
заверил Дон Алонсо она когда-нибудь отдыхать, самое живое чувство
ее долг перед ним. Зунига ничего не забыла о том, что мужчина влюблен и полон
благородных мыслей мог бы сказать по такому случаю и ответил: что “он
не мог выразить, насколько он оценил ее доброту, решив
выбрать себя и своих друзей, чтобы проводить ее во дворец, где она
не могла не увековечить себя таким героическим поступком”. Дон
Алонсо, как и другие джентльмены, не мог сдержать аплодисментов
столь щедрое начинание, твердо веря, что прекрасная
Мавра проявила интерес к пленнице, просто из дружеских чувств к
своей подруге донне Эльвире.

После этих комплиментов Даракса со своей обычной грацией вскочила на лошадь.
Дон Алонсо и остальные последовали ее примеру, и кавалькада двинулась в путь.
Мавры, которых было около сорока, все здоровые
экипированный и на превосходных лошадях, с Орвиедо и вновь прибывшим офицером
во главе. За ними шла сама Даракса, между доном
Алонсо и доном Диего де Кастро; остальная часть роты следовала за ними в
очень хорошем порядке, по шесть человек в каждой шеренге. Хотя приготовления к этому
кавалькаде заняли совсем немного времени, все же слух о ее приближении
уже распространился по городу, и люди, которым было не менее любопытно
чтобы увидеть прекрасную мавру и узнать, какие у нее могут быть дела во дворце
на улицах, по которым она должна была пройти, собирались толпы людей
. Она была одета в самое великолепное мавританское одеяние
и не пренебрегла ничем, что могло бы подчеркнуть ее красоту в столь
важном случае. Все зрители были поражены ее становится
внешний вид; но что поразило их больше, чем любая вещь, был
изящную легкость и ловкость, с которой ей удалось справиться с лошадью, искусство в
что женщины редко в Excel.

Кавалькада прибыла на площадь перед дворцом, дон Алонсо
образуется его кавалерами в эскадру вокруг нее, и судей
отправил двух помощников суда, который проводил ее до дверей
первый зал, в котором она была получена по двое судей, которые делали ее все
честь, которые могли бы быть возложены на принцессу и привел ее к
аудитории. Дон Алонсо и другие молодые дворяне, сошедшие с
своих лошадей одновременно с Дараксой, последовали за ней и также вошли
в зал, где собрались Судьи, которые выглядели гораздо более
удивлен и встревожен на этот счет. Напуская, однако, на себя хороший вид
этот вопрос, они присутствовали только в мавританском леди, которая очаровала их всех
элегантный и величественный вид, с которым она представила себя перед
трибунал юстиции. Она заняла свое место в кресле с
подушкой и ковриком для ног, которые были приготовлены для нее, и после того, как
несколько мгновений пристально смотрела на всех Судей, она
повысив голос, она обратилась к ним таким образом:--

“Есть только одна причина, милорды, достаточно веская, чтобы оправдать
шаг, который я предпринял, представ перед вами таким образом. Я знаю
правила, которые предписывает скромность для лиц моего пола; но есть
случаи, когда эти правила можно не проводить. По такому случаю я
Я пришел сюда просить справедливости в отношении себя. Завтра должен быть приведен в исполнение приговор
, который вы вынесли человеку,
чье единственное преступление заключается в том, что он защитил свою жизнь от убийц.
Это-бесспорный факт, о котором я сам был свидетелем того,
как и Донна Эльвира, и два ожидания-женщин, которые также были с нами в
дерево. Можно ли двум крестьянам подойти сзади к двум
Кавалеры, и бить их дубинками большинство немилосердно, и не
эти кавалеры быть оправданным в защите себя от так
необоснованное нападение? Если сын судебного пристава пришел с двумя своими
друзьями, все трое были вооружены мечами, и набросились на двух мужчин, у которых не было
ничего, кроме палок, чтобы защититься, какое преступление совершили эти
последний совершил преступление, защищаясь от таких подлых
злодеев? Кто из вас, господа, оказавшись в одной
ситуации, но сделает все от него зависящее, чтобы убить своего противника, если нет других
оставались средства для спасения его собственной жизни? но почему я должен распространяться об
этом моменте? вам не нужно говорить, что это закон природы. Сейчас говорят
, что это была ошибка сына судебного пристава: но что из этого? его
ошибка не может оправдать его действия, как и не может привлечь к уголовной ответственности лиц
, которых он хотел убить.

“ Я не стану беспокоить вас, милорды, никакими дальнейшими замечаниями, кроме как для того, чтобы
сообщить вам, что побудило меня так сильно заинтересоваться вашим пленником
. _ Он не джентльмен из Арагона и не дон Хайме Вивес_,
НО ХРАБРЫЙ ОЗМИН, чье имя хорошо известно в ваших войсках, как
отличившийся во многих славных действиях. Это был он, который
в последний день соревнований убил двух быков и спас жизнь
Дону Алонсо де Суниге. Но что побудило меня больше, чем все его благородные поступки?
качествами, чтобы сделать этот призыв к справедливости, является то, что он мой
муж, если мне позволено будет дать имя человеку, который с
взаимного согласия наших родителей, уже помолвленный его вера в меня, и получил
мое в ответ. Поразмыслите над тем, что я изложил вам, милорды, прежде чем
вы приводите в исполнение приговор родственнику
короля Магомета, которого вам не следовало осуждать на таких незначительных
основаниях”.

Не успела прекрасная мавриха закончить свою речь, как в зале поднялся шум
, который очень удивил и перепугал судей
все кричали, что подсудимая невиновна и должна
быть освобожденным. Главный судья повелел молчание, которое, будучи
получается, он ответил даме, во имя себя и братьев,
“Что они, возможно, были дезинформированы в этом деле: что
они рассмотрят все дело и дадут ей свой ответ в тот же день.
в тот же день ”. Но все собрание снова закричало, что заключенный
должен быть немедленно выпущен на свободу, угрожая взломать
двери тюрьмы, если в этом будет отказано. Тот же Судья ответил: “Что после того, как
однажды было вынесено судебное решение, в их власти больше не было
освободить заключенного; что все, что они могли сделать со своей стороны, это
приостановить приведение приговора в исполнение до получения приказа от
их Величеств, которые теперь одни могли отменить его.”Тогда Даракса
просила разрешения навестить Озмин; и оно было предоставлено ей без колебаний
при условии, что в тюрьму вместе с ней должны входить не более четырех человек
и что она будет следить за тем, чтобы не было насилия
.

Кавалькада проследовала к тюрьме в том же порядке, что и раньше
прибыла во дворец, и прекрасный мавр выбрал дона Алонсо, дона
Диего де Кастро, Орвиедо и мавританский офицер должны были войти вместе с ней.
Представьте себе, если возможно, приятное удивление Озмина, когда он увидел
Даракса вошла в его комнату вместе с доном Алонсо и узнала, что она только что сказала
достигнуто для него. Его радость может быть только повторила, что его
любовница, чье сердце переполнено бурными эмоциями, которые она могла
не иначе выразить, чем слезы, которые лились потоками из ее
глаза. Зунига разделил радость влюбленных и обнял своего друга
так искренне, как будто тот не был его соперником. Его дружба
смешалась с его любовью. Однако он не мог удержаться от упрека
в недостатке доверия, угрожая с улыбкой, что он будет
отомщен за свое притворство, продолжая любить
красиво пришвартоваться до конца своей жизни. Этот упрек Дрю
уважение ему и благословение от них обоих. Даракса заявила, что после
Озмин он всегда будет пользоваться ее уважением; и Озмин заверила его, что, за
исключением Дараксы, нет никого, чью любовь он должен был бы так высоко ценить
. Сунига не преминул любезно ответить на эти любезности.
заверения в дружбе; после чего он представил Озмин своего друга Дона
Диего как кавалера выдающегося происхождения и заслуг. Это
дало повод для дальнейших комплиментов, пока, наконец, они не начали думать о
более важным фактором, который привел их сюда, и решен
чтобы послать гонца немедленно к Их Величествам, чтобы получить
помилование заключенных. Орвиедо был задержан и немедленно отправился в Гранаду
с письмами как к родственникам Озмин, так и к Даракше.

Орвиедо так разошелся, что через три дня вернулся в
Севилья, с прощением его хозяина и приказом магистратам
относиться к нему со всеми почестями, подобающими его благородному происхождению и тому, что он становится
будущим мужем прекрасной мавры. Как только Даракса была проинформирована
узнав, что Озмин может покинуть тюрьму, она отправилась туда с
более многочисленным и великолепным экипажем, чем раньше. В кавалькаде были все
Сколько-нибудь знатные кавалеры в городе. Дон
Родриго де Падилья особенно выделялся своим
великолепием. Он настоял на создании одного из них и выразил
Daraxa свою искреннюю радость за успех своего предприятия, несмотря на
все старые Маркиз ярости и досады, чье поведение он ни в коем случае
одобрил; и когда он увидел Ozmin, он вел себя по отношению к нему в самых
красиво.

Таким образом, наш герой вышел из тюрьмы с таким же честь и радость, как он был тяги
в него со стыдом и печалью. Те же самые люди, которые всего несколько дней
назад желали его смерти, теперь следовали за кавалькадой с одобрительными возгласами
восторга, так сильно им хотелось увидеть знаменитого победителя
Быков. Дон Льюис, чье негодование и надменность ни в коем случае не уменьшились
, был единственным человеком, который не навещал Озмин, которого он мог
не рассматривать ни в каком другом свете, кроме как человека, который навлек бесчестье на свою семью
из-за громких разговоров и шума, вызванных любовью его дочери к Дону
Jaym; в городе. Он полностью ожидал, что он должен быть сплочен
при дворе на этот счет. По этой причине он притворился больным, как
оправдание того, что не смог сопровождать Дараксу в Гранаду, и больше не появлялся
в Севилье до ее отъезда.

Что касается Эльвиры, кроме того, что она все дурное настроение отца
препираться, она не может утешить себя в отражении, что
она была обманут двух человек, которых она любила больше всего, хотя, в
правда, у нее было больше причины, чтобы обвинить ее собственного поведения, чем их. Она так и сделала
недолго пережить ее унижение и разочарование. Дурное настроение
и досады Дона Льюиса и его дочери не помешали проведению мероприятия
необыкновенное веселье у дона Алонсо, где поселились Озмин и Даракса
до следующего дня, когда они отправились в Гранаду в сопровождении Дона
Алонсо и дон Диего де Кастро, которые настояли на том, чтобы присутствовать на их бракосочетании.
бракосочетание было отпраздновано с величайшей пышностью и
удостоено присутствия их католических величеств. Проводились
турниры и пиры быков, где мавры соревновались с христианами в
смелость и решительность. В дополнение ко всему этому, двое влюбленных, чтобы сделать
себя более достойными того, чтобы Небеса осыпали их благословениями на их
свадьбу, приняли христианскую религию и стали благородного происхождения
представитель одного из самых знаменитых домов Испании.

Монах, который развлекал нас этой историей, закончил на этом. После
чего они с его другом завели разговор о
войнах в Гранаде. Все это время погонщик мулов, видя, что мы
почти у ворот Касальи, казалось, особенно беспокоился о том, чтобы сказать
скажи мне несколько слов наедине. Со времени нашего последнего приключения он не произнес ни слова,
но, поскольку теперь мы собирались расстаться, возможно, чтобы никогда больше не встретиться
, он наконец нарушил молчание, потребовав у меня три кроны за
расходы на мое путешествие, а также за мою долю того, что у нас было
израсходовано в гостинице, где мы так вкусно поужинали накануне вечером,
и так изысканно позавтракали тем же утром. Это было что угодно, только не
шутка для меня, которая не ожидала такого требования и могла бы бросить вызов
он или любой другой человек заставил меня заплатить, не имея и половины этой суммы
сумма в мой кошелек, и мы вскоре выросла так тепло в наши аргументы против каждого
другие на эту тему, что я вооружусь двух камешков, которые я
обязательно выравнивается в голову, не монахи взяли
сострадание на меня и мешал мне становится себя хорошо лупили.
Эти джентльмены назначили себя судьями в этом деле и после того, как
выслушали обе стороны, приговорили меня заплатить погонщику мулов четвертую
часть того, что он требовал. Я был обязан подчиняться этому указу, который,
благоприятный, так как он был по отношению ко мне, снижение мои финансы так низко, что я имел
едва ли достаточно, оставшееся в моей сумочке для покрытия расходов на
ужин и ночевка в другом трактире, куда я отправился после
простившись с двумя монахами, и несчастный погонщик мулов, который
не велика причина, на мой взгляд, чтобы поблагодарить его звезд, которые он встречал с
меня.




ГЛАВА X.

_ Гузман становится подручным трактирщика._


Вот мне сейчас, доброжелательный читатель, в самую лучшую гостиницу в Касалья, двенадцать
лье от Севильи, где деньги, которые я была, достаточной для оплаты
за хороший ужин и удобную постель лечь на. Однако вместо того, чтобы
наслаждаясь глубоким сном, на который было рассчитано такое превосходное угощение
состояние моих дел представило себя моему воображению
в тысяче огорчительных форм и не давало мне сомкнуть глаз
на всю ночь. “До сих пор”, - сказал я себе, “у меня всегда были
много еды и питья. Но теперь это скоро кончится. Когда человек
хлеб есть он может поддержать себя при любых невзгодах. ’Это хорошо, чтобы
у отца; хорошо иметь мать, но ничто не сравнится
для хорошей сытностью.”

Необходимость, с ее еретическим обликом, теперь смотрела мне прямо в лицо, и
это вызвало у меня самые ужасные опасения; и я бы
с радостью вернулся в Севилью, если бы не считал, что деньги были
столь же необходимы для исправления моего безумия, как и для того, чтобы преследовать свое состояние. Я могу
сравнивайте себя только какие-то полуголодный пес, который, потеряв его
кстати, обнаруживает себя в окружении множества больших собак лает и
рычать на него со всех сторон. В дополнение к этому, как я мог без
стыда вернуться в дом моей матери после того, как покинул его с такой решимостью
. Потеря моего плаща также всплыла в моих воспоминаниях, которые
Я предполагал, будет прекрасным предметом для насмешек по моему возвращению. Этот последний
рассмотрение было достаточно, чтобы определить, мне не вернуться в Севилью;
в дополнение к этому, я был не менее обеспокоен тем, что я должен остановиться, когда я
было так красиво. Тогда мною овладел вопрос чести, и я решил
продолжить свое путешествие, вверив себя Провидению. Я поехал по
прямой дороге в Мадрид, обычную резиденцию наших королей, надеясь
увидеть что-нибудь при Дворе, который, как мне говорили, был самым блестящим,
из множества благородныхмужчин, которые его составляли, и прежде всего от
присутствия молодого короля, недавно женившегося. Все это возбуждало мое
любопытство, и я поощрял самые лестные идеи, строя воздушные замки
без числа. Я воображал, что парень с моим видом и фигурой
скоро будет замечен в такой стране, где у меня скоро появятся
друзья, и я не мог не разбогатеть. Полно таких
лживые видения, у меня было мало желания спать, и лежал, ожидая,
этот день с нетерпением. Но как только оно прибыло, и я отправился в путь
в Мадрид, все эти химеры исчезли, не оставив ничего перед моим взором.
глаза, но долгое и утомительное путешествие.

“Мужайтесь, синьор Гусман, ” сказал я себе, - учтите, что вы не можете
теперь отступать. Регулярно дополняется новыми возможностями, поэтому, мой друг, и сделать ваш
лучшее, что может случиться. Вместо плаща на плечах,
который только мешал бы вам в это время года, довольствуйтесь тем, что
у вас есть хорошая трость, которая поможет вам при ходьбе ”. Я провел
целый день без еды, а ночью улегся на траву у
подножия большого дерева, где заснул от усталости, и не
на следующее утро я проснулся до восхода солнца, когда почувствовал, что
Я мог бы приготовить очень плотный завтрак, если бы у меня были какие-нибудь припасы;
но не имея даже кусочек из самого грубого хлеба, я нашел себя
обязан снова вперед по пустой желудок, и с аппетитом
растет с каждой минутой. Ближе к ночи мой голод стал таким сильным, что я
едва мог ходить от слабости. Напрасно мой желудок взывал к своей
пустоте; ноги, казалось, не желали больше выдерживать мой вес.

Как раз в этот момент двое джентльменов, которые, судя по их виду, были богаты
купцы, засеменила быстрым шагом мимо меня на мулах. “Слава богу!” - подумал я,
“здесь два джентльмена, которые, по всей вероятности покрыть мои расходы
для-День”. Надежда хорошо поесть за их счет придала мне сил
и я решил не терять их из виду. Еда
была для меня сейчас самым серьезным вопросом. С таким впечатлением я
следовал за ними так внимательно, что мы вместе прибыли в гостиницу, где они
остановились. Я выглядел скорее мертвым, чем живым, когда поравнялся с ними; и все же,
несмотря на усталость, я проявил желание быть полезным,
держа под уздцы их мулов, пока они выходили, и предлагая свои
услуги по переносу их чемодана с сумкой, в которой были их
провизия, в их апартаменты. Но то ли из-за моей назойливости
они заподозрили меня, то ли из-за того, что они от природы были грубыми и
недоверчивыми, но как только я положил руки на сумку, один из них
крикнул мне голосом, от которого я задрожал с головы до ног:
“С дороги, мальчик! отойдите!” Я повиновался, ничего не ответив на
этот неприятный прием, и составил лишь дурное предзнаменование в пользу
удовлетворение аппетита, но решил не так-то легко получил
избавиться. Поэтому я шел за ними в их комнату, в очень скромной
манера, с моей шляпой в руке. Они привезли с собой хорошую провизию
как это принято в Испании. Я видел, как из их сумок достали жареную баранью лопатку
с куском ветчины, хлебом и вином. Это только
повышенная мое крайнее желание служить им. Чтобы добиться их расположения,
поэтому я подошел к столу и взял стакан, намереваясь
сполоснуть его для них, но другой торговец, который еще не успел
заговорил, выхватил его у меня, сказав более грубым тоном, чем его друг
“Нет, нет, оставь этот стакан в покое. У нас нет необходимости в твоих
услугах”.

“О предатели! ” подумал я. - Враги Бога и человека! каменные сердца! Я
обнаружил, что израсходовал все свое дыхание и силы без особой пользы,
следуя за вами сюда”. Я решил, однако, не оставлять их одних в
надежде, что они почувствуют себя более милосердными, когда их желудки
будут полны, и бросят мне косточку или даже кусочек хлеба из
сострадание. Я снова ошибся; они продолжали есть, не снизойдя до
чтобы бросить взгляд в мою сторону. Все это время я пожирал глазами их провизию.
но это не утолило бы моего ненасытного аппетита. В довершение
моего унижения, я увидел, как эти монстры складывали в свои котомки остатки своего
обеда, даже самый маленький кусочек хлеба, с которым
они покинули гостиницу. Какое варварство! что за зрелище для юноши, умирающего от
голода! Я был готов бежать, обезумев от горя и истощения, когда в комнату, в которой я стоял, вошел
монах ордена Святого Франциска.

Я питал лишь слабую надежду на облегчение с этой стороны. Какая помощь
мог ли я ожидать от бедного монаха, который путешествовал пешком, попрошайничества
монах, который, казалось, сам нуждался в помощи? Он сильно вспотел
и выглядел очень усталым. Он принес с собой бумажник, который
он положил на стол и на который я устремил самые внимательные и
нетерпеливые взгляды. Я мог бы украсть его даже с алтаря; у меня от него потекли слюнки
еще до того, как я узнал его содержание. Когда его преподобие достал свою
провизию, которая состояла из большой буханки белого хлеба и куска
соленой говядины, о которой я мечтал даже за столом моей матери,
Я пристально поглядел на них, и стал в экстазе рот
открыть. Как же мне жаль, что я его младший брат! Мне казалось, что
Я чувствовал у себя в горле каждый кусочек, который он проглатывал.

Он случайно взглянул на меня во время трапезы и
понял, чего я хочу, ибо мой вид говорил: “Боже милостивый!” - воскликнул он.
воодушевленный святым рвением, “подойди, дитя мое, я не позволю тебе
изнывать от нужды; хотя у меня был только этот кусок хлеба, он должен был быть
твоим. Вот, сын мой, ” добавил он, протягивая мне половину своего хлеба и мяса, “ возьми
немного еды. Я был бы недостоин существовать, если бы не поделился с
тобой”.

О Провидение! тот, кто заставляет многие из твоих созданий существовать даже в камне,
твоя божественная доброта никогда не покидает нас! Я взмолился о благословении на голову
преподобного отца за этот акт милосердия по отношению ко мне; и начал
доказывать ему, что он не обманулся моим полуголодным видом; и
теперь, когда я был довольно хорошо пополнен, я возблагодарил Небеса за это.
удачливый участник встречи. Как бы я обрадовался, если бы был обречен
преодолеть любое расстояние с этим монахом! Моя судьба была бы
завидно; но, по воле случая, он собирался в Севилью, так что
мы расстались сразу после обеда. Прежде чем мы расстались, он сунул руку
в бумажник и дал мне половину еще одной маленькой буханки, сказав, что я
должен получить свою полную долю из всего, что у него есть. Я положил последнюю половину буханки хлеба в
карман и, съев первую с говядиной, запил
хорошей свежей водой, потому что добрый монах не мог предложить ничего лучшего
что касается меня, то я снова отправился в путь в хорошем настроении по направлению к Мадриду.

За день я проехал еще около трех лиг, и в
вечером достигли Campanis, большой деревне в Новой Кастилии, где я
вошел в гостиницу, и ужинали на пол-батона я привез с собой, имея
ничего лучше съесть. В этой гостинице останавливались погонщики мулов из Туксильо
, для которых все кровати были заняты и которые вернулись ближе к
ночи. Арендодатель отведенный мне домик в сеновал, куда я
монтируется очень сыто, не находясь в ситуации, чтобы сделать любую
трудности. Я растянулся на соломе и крепко проспал до
на рассвете я встал с легким желудком, который, как вам будет угодно
вспомните, отнюдь не перегруженный предыдущей ночью, и
уже вышел из ИНН, когда жуликоватый хозяин был нецивилизованным
достаточно, чтобы остановить меня, требуя в уплату за ночлег, за что
он взял четыре marvedis. Поскольку у меня не было ни одной в мире, я
попытался вырваться из его объятий; но он держал меня крепко и, заметив
, что мой сюртук сшит из хорошего сукна, был готов взять его
я ушел, чтобы уладить спор, если бы погонщик мулов, который
стоял рядом, не сжалился надо мной. “Оставь парня в покое”, - сказал он хозяину.
ведущий: “Я заплачу за него. Я вижу, как обстоит дело; этот молодой человек
сбежал либо из дома своего отца, либо из дома своего хозяина”. При этих словах
хозяин взглянул на меня и спросил, не расположен ли я услужить
ему понадобилась помощь такого мальчика, как я, в его гостинице.

В любое другое время такое предложение показалось бы мне смешным,
и я бы даже обиделся на него; но несчастье избавляет от
таких сомнений и примиряет с величайшими трудностями. После того, как
на некоторое время задумался, перспектива голодной смерти заставила меня принять
его предложение. “Тогда зайдите в мой дом, - сказал он. - Я потребую от вас только двух вещей”
: раздайте пассажирам овса и соломы,
и быть уверенным, что ты предоставишь мне хороший и достоверный отчет. Я пообещал
проявить себя на этом благородном посту в меру своих способностей; после
чего я был занят настолько, что отказаться от него было невозможно.

Однако мне нелегкую службу, кто до сих пор привыкли быть
полагаясь на себя, я был поначалу вполне сносно заниматься нелюбимым
ситуации. Очень немногие джентльмены прошел тот путь в течение дня,
так что, в общем, мне ничего не оставалось, как есть и пить до
ночи, когда прибыли погонщики мулов. Вскоре я освоил все приемы работы на постоялых дворах
: как набухнуть кукурузе в три раза больше, чем в кипящей
воде, и как после этого отмерить ее для получения наилучшего эффекта. Там
Не было случая указывать мне больше одного раза на своеобразие
конструкции яслей, потому что после первой попытки я хорошо знал, как это сделать
не упускать возможности лишить пассажиров по крайней мере третьей части
из зерна, за которое они заплатили; и даже погонщикам мулов не всегда удавалось спастись;
но когда случайно какие-нибудь молодые кавалеры, отличавшиеся своими знаками отличия
и красиво подстриженными бакенбардами, останавливались в нашем доме
без слуг, мы оказывали им особенно усердное внимание.
Едва мы заметили их, как выбежали, чтобы помочь им выйти.
Эти молодые джентльмены, по большей части притворявшиеся лицами
очень важными, не снизошли бы до того, чтобы войти в конюшню, но были
довольны тем, что поручили своих лошадей или мулов нашему попечению; которые
рекомендация имела настолько мощный эффект, что мы никогда не переставали руководить
бедные животные, у которых не было ни сена, ни единого зернышка кукурузы.
Мы привязали их к дыбе и оставили предаваться размышлениям.
Однако иногда, из жалости, мы дали им горсть кукурузы, просто
по пути Бон-Буш, перед их отъездом, хотя этого мизерная
гроши птицы во дворе догнал половина, а иногда даже
осел получил свою долю.

Таким образом обслуживались все те кавалеры, которые полагались на нашу
честность; и если мы заставляли их хорошо платить за то, чего их животные никогда не ели
, судите, каким образом мы взимали с них плату за их собственные расходы. Я
был вне себя от радости, когда на мою долю выпало считаться с ними: “Ваш счет
составляет столько-то реалов”, “ сказал я, "и столько-то мараведи”, добавив в
изящные манеры: _Y haga les buen provecho_, -"Пусть это принесет вам много пользы"
- комплимент, который всегда приносил мне что-то для себя. Вы
легко поверите, что мы всегда брали с таких клиентов плату
вдвое больше, чем они были должны, несмотря на все предписания полиции
, на которые мой хозяин обращал мало внимания, хотя они были постоянными
по всему его дому. Он был доволен тем, что они были у него в руках .
владение, и до тех пор, пока он был в состоянии платить офицерам их взносы,
он мало заботился о соблюдении их предписаний.

Более опытные путешественники всегда платили, не задумываясь, что
требовали, зная, что бесполезно бороться, но другим, кто
считал себя хитрее, часто у арендодателя
называют, что они могут с ним считаться. В таких случаях наш хозяин,
опасаясь навредить себе, всегда повышал цену на каждый
предмет; и когда он однажды обложил счет определенной суммой, его
приговор не подлежал обжалованию, и они были вынуждены вытащить свои
кошельки. Горе тому путешественнику, который осмелится пожаловаться на обращение с ним
и угрожать хозяину гостиницы в Испании за то, что тот обманул его.
Поскольку почти все они являются членами Святого Братства, он
обязательно заставит его быть арестованным в первой деревне, через которую
он проезжает, обвинив его либо в намерении сжечь его дом дотла.
земле, за то, что напали на него, или за то, что надругались над его женой или его
дочерью; так что бедный путешественник может считать себя больше, чем
обычно он радовался, если ему удавалось отделаться двойной оплатой того, что с него требовали раньше
после того, как он просил прощения у своего домовладельца в придачу
.

В нашей гостинице было несколько хорошеньких служанок, но было опасно
что-либо говорить с ними. Это было хорошо для тех, кто имел их
ум о них, когда они покинули дом; за то, что случилось на
шанс быть забыты и оставлены, был уверен, что никогда не слышали
снова. Что плутовству! что гнусный трюк! какая безнравственность постоянно
происходит в этих гостиницах! Бога не боялся, и справедливость усугубляется
с помощью. Можно было бы подумать, что когда человек становится трактирщиком, он свободен
делать все, что ему заблагорассудится, и имеет абсолютную власть над
собственностью, а также над личностями тех, кто вынужден останавливаться в его доме
.




ГЛАВА XI.

_ гУсману становится противно его положение, он покидает гостиницу и
направляется в Мадрид, где он общается с несколькими нищими._


Кроме того, я был слишком легкомысленным человеком, чтобы долго довольствоваться прежним образом жизни.
тот образ жизни, который я вел сейчас, я не мог считать каким-либо
средство, подходящее для энергичного юноши, покинувшего дом своей матери, ради
единственная цель - увидеть мир. В дополнение к этому, слуга
трактирщика занимал, на мой взгляд, более низкое положение, чем слепой
нищий. Я каждый день видел, как мимо нашей двери проходили мальчики примерно моего возраста и комплекции,
которые, попросив милостыню, снова весело шли по дороге. Это
зрелище пробудило мои чувства: “Что, “ сказал я себе, - страх перед
голодом удерживает меня здесь, в то время как эти молодые люди, у которых больше ничего нет?"
решимость, которой я должен быть хозяином, мужественно подвергать себя
голоду и жажде? Я, по всей вероятности, заслуживаю этого так же, как и они,
и поэтому не должен быть менее мужественным”. Эти размышления
придали мне решимости, и, бросив вызов судьбе, я снова отправился в Мадрид
После того, как потребовал увольнения у моего хозяина, который дал мне
три реала за мои услуги за то время, что я был с ним.

На эти деньги и то немногое, что я сэкономил благодаря щедрости наших клиентов
, я смог продвинуться до знаменитого моста в
Арколис на Загусе, откуда я продолжил свой путь, как это делали другие,
протягивая руку в каждой деревне, через которую я проезжал, и к
все джентльмены, которых я встречал; но урожай в том
году был настолько плохим, что люди в целом были мало расположены проявлять милосердие.
Поэтому я вскоре был вынужден продать свою одежду, так что я вырезал самое
элегантный рисунок, когда я дошел до этого отмечали столицей Испании. Я был
превращен в пару изодранных бриджей с черной и рваной рубашкой, в
пару чулок с тысячей дырок в них и в туфли, у которых не было
другой подошвы, кроме подошв моих ног. Я больше походил на парня, только что
сбежавшего с галер, чем на сына джентльмена из хорошей семьи; и
я не мог надеяться поступить на службу к какому-нибудь джентльмену, что
теперь было вершиной моих амбиций. Мой жалкий вид не был
рассчитаны, чтобы расположить в мою пользу, и он, должно быть, был
смелый человек, действительно, кто бы решился признаться мне в своих
дом. Никто не мог внимательно посмотреть на меня и не сказать про себя:
есть молодой парень, который всего лишь хочет получить возможность показать
какой-нибудь отчаянный трюк. Наконец, обнаружив, что моя внешность была такова,
что никто не хотел принимать меня ни как пажа, ни как лакея, ни даже как
разозлившись, я перевел взгляд на компанию нищих, которых заметил
у дверей церкви. Я внимательно рассматривал их, и они казались такими
здоровыми и беззаботными, что я подумал, что не могу придумать ничего лучше, чем
записаться в их компанию. Соответственно, я присоединился к ним и был
принят ими как участник, чей вид и экипировка не были недостойны
их братства.

Прежде чем я добрался до Мадрида, я позаботился о том, чтобы оставить всю свою скромность на дороге
это был слишком тяжелый груз для пешего пассажира, чтобы таскать его с собой
. Если бы я до этого не избавился от этого жестокого врага - голода, я бы
должно быть, вскоре все это угасло бы в компании этих хороших людей
, которые по отдельности и все вместе были самыми совершенными хищными птицами
. Я повсюду следовала за ними, действуя как своего рода ассистентка
них, пока не стала достаточно опытной, чтобы внести свою
долю в приготовление котелка, которого всегда было в избытке
. Дважды в день у нас было прекрасное блюдо супа, которое я непременно ел.
при условии, что я точно соблюдал время обеда и.
ужин, в противном случае, будучи всего лишь подчиненным, я бы ничего не нашел
но пустая турина на мою долю.

После ужина мы обычно садились играть; вскоре я выучил такие игры, как
Айва, тридцать один, кинола и примера, с тысячью трюков на картах
. У меня был такой счастливый дар, и мой характер так хорошо подходил
для этой науки, что я добился заметных успехов под руководством этих превосходных
мастеров. Маленький я был, я чувствовал, желал подражать некоторые из моих
товарищи, кто, боясь, что их накажут, как бродяг, опубликовано
сами с корзинами на различных рынках, предлагая гражданам
нести за них положений, которые они могут приобрести. Этот
появились занятости мне достаточно трудоемкий поначалу, но вскоре я так
ну привыкла она, что я думал, что много никто не лучше, чем мой собственный.
“Как мило”, - подумал я, - “жить так в достатке, без
обязан использовать иглу или нить, молоток или наперсток;
ничего, кроме корзины и немного отрасли, которые необходимы для
натуральное! Жизнь нищего - это лакомство без костей,
непрерывный поток удовольствий, занятие, свободное от хлопот и
досады. Какими лишенными смысла должны были быть мои предки, чтобы так относиться к
как тяжело жить в нищете! В скольких затруднениях они оказались
вовлечены ради поддержания своей коммерции и репутации!
О абсурдная честь этого мира, ты всего лишь мельничный жернов, способный потопить таких
глупцов, которые соглашаются быть обремененными тобой!”

Однажды, когда я нес домой в корзинке четвертинку баранины для одного
честного сапожника, который шел впереди меня, я подобрал газету, которая, как я
заметил, лежала на улице и содержала несколько стихов старой баллады:
которую я начал читать и напевать про себя. Сапожник, удивленный тем, что
слышишь меня, сказал с улыбкой: “что, плохо выглядящую собаку, вы можете
читать?” “И писать”, - ответил И. “Это возможно?” - воскликнул он, сильно
удивился. “Если вы будете меня учить лишь для того, чтобы подписать свое имя, я буду платить вам
ну за беспокойство”. Я спросил, какую возможную пользу может принести ему знание того, как
подписываться только своим именем, и он сказал мне, что, получив
хорошую должность благодаря влиянию определенного человека, которого он
названный по имени, чью семью он бесплатно снабдил обувью, он должен быть рад
иметь возможность поставить свою подпись, когда это необходимо, чтобы не быть обязанным
признаться, что он не умел писать.

Как только мы вошли в его дом, он вызвал перо, чернила и бумага для
принес, и я приступила к осуществлению своего оккупации письменном виде-мастер, показывая свою
ученый, как держать перо, и направляя его руку. Затем я заставил его составлять
буквы, из которых состояло его имя, так много раз, что ему показалось, будто
он уже овладел элементами искусства письма. После того, как
исписанными и уничтожил пять или шесть листов бумаги, он был так хорошо
признает, что он заставил меня примерить пару новых туфель, которые установлены в качестве
если они были сделаны для меня, и что он подарил мне: мне тогда
простился с ним, заверив его, что всякий раз, когда я хочу новую пару
обувь, я бы назвал и дать некоторые дополнительные уроки, чтобы сделать его довольно
совершенное во время его написания.




ГЛАВА XII.

_ Гузман нанят поваром._


Я был вполне доволен этим новым образом жизни, в котором я наслаждался той
свободой_, которой так жаждал весь мир, которой так хвастались
философы, о которых так часто поют поэты: я обладал этим драгоценным
сокровищем, которое предпочтительнее золота или серебра; но, к сожалению, я
недолго я хранил его, потому что проклятый повар вскоре лишил меня его. Этот повар
был одним из моих самых постоянных работодателей: “Друг мой, ” сказал он однажды, - я
очень доволен тобой и готов помочь тебе приготовить
твое состояние; оставь своих праздных товарищей и приходи занять место
поваренка у моего хозяина, которое сейчас вакантно; Я сам научу тебя
обязанностям на кухне по дружбе и подготовлю тебя к тому, чтобы ты стал
готовьте для самого короля. Что бы ни случилось, самое малое преимущество, которое вы
можете извлечь из знания этого прекрасного искусства, - это возможность вернуться
в вашей собственной стране богатым человеком”. Короче говоря, он так искусно уговорил меня,
что я охотно принял его предложение.

Затем он проводил меня в гостиницу дворянина, у которого он служил, где
Я взял мой пост и мои Поваренок, то есть перед сном, с белый
фартук. Первое, что было дано мне было немного петрушки, чтобы перерабатывать;
которые всегда рассматриваются как алфавит для тех, кто стремится к
выше градусов на кухне. Повар мой хозяин был женатым человеком: он
имел дом по соседству, где жила его жена, и где мы оба
пошел домой спать каждую ночь; но я прошел основные части
день в гостинице, где я всегда был готов услужить каждому телу. Моя
активность и добродушие вскоре снискали мне уважение моих коллег-слуг
обоих полов. Я выполнял их поручения с пунктуальностью, секретностью
и преданностью, и был вознагражден множеством мелких поощрений взамен.
На кухне я исполнял свой долг, вызывая восхищение, и мой хозяин был так мной
доволен, что часто говорил, что я рожден идти по его
стопам.

Я признаю, что все это стоило мне немалых хлопот, но тогда я был вполне
это было вознаграждено многими преимуществами, которые принесли мне мои усилия. Далее
что касается профессии попрошайки, которая, несомненно, является самой очаровательной.
в цивилизованном обществе я не мог бы жить лучше, чем жил на этой кухне.
будучи воспитанным в хорошем настроении, я чувствовал себя
полностью в своей стихии. Ни одна тарелка не входила и не выходила из кухни
но я попробовала ее, никакого соуса, кроме того, что я попробовала, и могу вас заверить
мой хозяин готовил самые изысканные рагу. Повара из Сент-Джайлза, Санкт -
Доминик, Ворота Солнца, большой рынок и Толедо
Стрит, должен извинить меня, если я ставлю его намного выше них в этом искусстве,
несмотря на высокую репутацию, которую они создали.

Я был бы совершенно счастлив, если бы отказался от возможности
сыграть в карты; но я не мог долго противостоять искушению присоединиться к
лакеям и пажам, которые играли в карты почти весь день. В
сначала я провел только вот потом четверть часа с ними, или половину
через час в лучшем случае; но когда я обнаружил, что моя природная склонность к
эта проклятая привычка не была в достаточной степени удовлетворена за днем, я была наведена
украсть из дома моего хозяина в темное время суток, как только я верил
он спал, с целью прихода моих спутников в гостинице,
с кем я вообще остался до рассвета следующего утра. Если мой
мастер был в курсе моего поведения, он, несомненно,
лошадь-взбитые мне сторицей; но никто по достоинству оценили его, опасаясь
ставишь меня в неловкое положение. Тем временем я проиграл все заработанные деньги
выполняя комиссионные, я не потерял вкуса к игре;
напротив, мое желание играть возрастало с каждым днем, и я был вынужден
воровать, чтобы обеспечить меня средствами; в этом я еще никогда не был виновен,
хотя я хорошо знал, что начиная с моего хозяина и ниже, все слуги в
Отеле имели привычку присваивать для своих нужд все
вещь, к которой они могли бы прикоснуться. Каждый хорошо заботился о себе
и что еще более удивительно, хотя все они были хорошо осведомлены о действиях
друг друга, никто никогда не обвинял остальных, но сохранял
секрет, который в равной степени касался их всех.

Хотя я не был игроком по склонности, и хотя я не был
от природы страстно расположен завладеть собственностью
еще одну, только эти примеры было бы более чем достаточно, чтобы
повредить мне, что я только начал, поэтому, чтобы не следовать моде; я бросил мою
глаза с жадностью во всем доме, и все, что я мог уворовать
чтобы не быть узнанными, вскоре превращается в деньги; но,
к сожалению для меня, не успела я и приобрел то, чем я потеряла его снова
в игре.

В дополнение к возможностям, которые представились мне
осуществлять свою ловкость рук в гостинице, который можно сравнить с
море открыто для всех видов рыбаки, у меня частный дом моего хозяина ,
который, хотя так и есть, но небольшой реки, в которой она вряд ли
взять рыбу любого значительного размера, но позволило мне в один прекрасный день терпимо
молодчина. Мой хозяин угостил нескольких своих друзей, все хорошие
любители выпить и хорошего настроения, как и он сам, угощением
однажды днем, угостив их андуйями и ветчиной, что вызвало у них
пить в три раза больше, чем обычно. Во время этого развлечения я
в гостинице, и, когда я закончу свою работу, вернулся домой, чтобы увидеть, если я
был объявлен в розыск. Посетителей уже не было, и я нашла салон
невыносимо жарко и много пыли, ткань все равно на столе, и
пол сыплется с пустыми бутылками, большинство из них сломан. Мой хозяин, которого я
не видел, но которого я слышал достаточно ясно, храпел на своей кровати так
громко, что весь дом звенел от шума; и моя госпожа,
которая была почти так же трезва, как и ее муж, лежала рядом с ним и спала крепко, как волчок
.

Несколько минут я созерцал остатки этого разгула, как вдруг
случайно бросил взгляд на серебряный кубок, стоявший на столе,
и решил украсть его. Я был уверен, что никто не видел, как я входил,
и я мог бы снова выйти из дома так же незамеченным. Этого размышления
было достаточно, чтобы я решился: “С вашего позволения, мистер Гоблет”, - прошептал
Я, положив его в карман, сказал: “Вы заплатите мне за эти разбитые бутылки".
затем, тихо закрыв за собой дверь, я положил свою добычу в
в безопасном месте и вернулся в Отель, как ни в чем не бывало.
Ближе к вечеру мой хозяин пришел на кухню, немного оправившись от
своего разгула, но в таком сварливом настроении, что жаловался на малейшие
по пустякам, и сразу же начал ссориться со мной за то, что у меня есть педик
слишком много на огонь. Я ничего не ответил, но его провожала домой после
ужин, где он сразу же лег спать. Как к жене, она так
комфортно вздремнуть, что она теперь, как состоящие, как обычно, за исключением того, что
она оказалась тупой и досадно о чем-то. Я поинтересовался причиной с
такой наглостью, как будто я был в полном неведении об этом. Она
сообщила мне, что не смогла найти кубок, сказав при этом, что
в то же время она сожалеет не о ценности вещи, а о
страсть, которой будет охвачен ее муж, когда упустит это, от которого она
никогда не должна услышать об этом в последний раз.

Я попыталась ее утешить, - не в полную меру своих сил, ибо никто не
было так хорошо, как сам я уже распорядился, - но, представляя в
ей, что этот кубок не был субъективна производство, но что
парень может быть найден в Мадриде; что, следовательно, ей нечего
делать, но, чтобы купить другую той же марки и мода, сказав ей,
муж, что это был тот же самый, который она имела свежевымытой, или что это
новая она купила путем направления другой и несколько реалов в
обмен. Она одобрила мой совет и попросила меня приложить все усилия, чтобы
достань один для нее; и поэтому на следующий день я отнес сам украденный кубок
ювелиру, который был довольно далеко от нашего дома, желая, чтобы он получил его
постиранный, который он обещал сделать для меня таким образом, чтобы он
выглядел как новенький.

Я сообщил эту радостную новость своей хозяйке. “Мадам, - сказал Я, - у меня
посчастливилось найти чашу в ювелирной лавке точно
напоминающий тот, который вы потеряли, но качество и мода его
настолько хорошо, что очень низкой цене, по которой он может быть принят
пятьдесят шесть реалов”. Стремясь предотвратить грозившую ей бурю, она
без колебаний отсчитал мне эту сумму и дал полреала за
мои хлопоты. Соответственно, я отнес ей вышеупомянутый кубок вечером.
вечером он показался ей настолько похожим на предыдущий, что, по ее словам, она
была убеждена, что ее муж никогда не узнает об обратном.

Плоды этого достойного подвига позволили мне возобновить игру. Это была,
действительно, значительная сумма для поваренка, чтобы потратить ее на такую цель;
но, увы! все эти богатства вскоре канули в бездну, которая уже поглотила
плоды моих прежних подлостей. Те, с кем я
игравшие были более опытны в этом искусстве, чем я, хотя я и был
среди попрошаек научился перекладывать карты, делать ложные разрезы,
и многим другим злодейским трюкам подобного рода.

Примерно в это же время мой учитель нужные, чтобы приготовить изысканный ужин для
иностранного "принца", которые были недавно прибыл в Мадрид. Ранним утром
дня, предшествовавшего тому, когда должно было состояться это представление,
повар повел меня с собой на кухню, куда поставщик только что отправил
все, что необходимо для проведения праздника. Мы немедленно
начали, прежде чем остальные присоединились к нам, распределять то, что считали нужным
наши служебные обязанности, и вскоре наполнили большой мешок телячьими филейными частями,
окорока, языки и все виды домашней птицы, которые мы прятали до ночи,
когда мне было угодно доставить это домой как можно более конфиденциально. Это я
не мог сделать без сильной усталости, так тяжело я был нагружен. После этого я
вернулся на кухню, где до полуночи занимался
приготовлением мяса птицы для заправки на следующий день, и после того, как я закончил
свою работу, мой хозяин поручил мне позаботиться о втором мешке с
зайцев, фазанов и куропаток, говоря: “Вот, Гусман, отнеси это домой в целости и сохранности
и иди отдыхать, мой маленький друг; ты скажешь моей жене, что я
не знаю, сколько времени может пройти, прежде чем я вернусь домой. Лжец! он хорошо знал
он должен быть вынуждены оставаться всю ночь в гостинице, где его
присутствие было совершенно необходимо, чтобы управлять другим поварам, которые
были активно вовлечены в его маршрут. Но он был скорее склонен
ревновать, хотя его жена не была красавицей; и он послал ей только
это сообщение, чтобы обмануть ее, чтобы она могла регулировать свое поведение
таким образом, очевидно, опасаясь, что она может подумать, подходит для вызова в
соседи, чтобы заполнить его место во время его отсутствия; это своего рода офис
что люди готовы выполнить повара, как по отношению к другим
отсутствующих мужей.

Придя домой, первое, что я сделал, это развесил содержимое
моего мешка рядами вдоль стены, что образовало очень приятный на вид
гобелен; после чего я начал подумывать о том, чтобы лечь спать, потому что я много стоял
нуждаюсь в отдыхе после столь тяжелого рабочего дня. Моя хозяйка, которая спала в
гостиной на нижнем этаже, была уже в постели. Я поднялся в свои апартаменты, которые
это была мансарда, в которую солнце заливало свои лучи с утра до вечера,
ночью здесь было так же жарко, как и днем. Я скинул рубашку, чтобы быть более
круто, и потянулся голый, как я родился на жаль кровать в
что я обычно лежала, но мои сны, звук, как и они, были в восторге
примерно через час после этого на самые страшные шумы, вызванные кошек,
кто отчаянно борется, и галерея показалась мне быть
поле битвы. Это заставило меня забеспокоиться: “Дьяволу придется заплатить”,
сказал я себе, “если эти злобные животные нападут на нашу
провизия! для меня было бы лучше пойти и посмотреть, в чем дело, что
создает такой ужасный шум ”. Тут я вскочил с кровати; и не
остановившись, чтобы надеть рубашку, которую я не мог потерять столько времени, я
поспешил спуститься в галерее; но едва я ступил на мой
стремянка, ибо у меня не было другого лестнице, чем я увидел свет перед
я, который остановил меня коротким. Я огляделся, чтобы узнать, откуда он исходил.
и заметил фигуру, такую же обнаженную, как и я, и такую черную,
что я принял ее за не кого иного, как самого дьявола. Этот призрак,
что заставляло меня дрожать, как осиновый лист, была моя хозяйка, которая, будучи
также разбуженной кошками, пришла на помощь нашим фазанам
и партриджес, с лампой в руке, одетая, как и я, в
puris naturalibus_, забывшая снова надеть сорочку по такому
неотложному поводу. Как мы считали друг друга крепко спал, этот
предосторожности были рассмотрены лишнего на нас обоих. Мы воспринимали друг
другие в тот же момент, и если я брала ее на дьявола, она взяла меня
для spright. Я пронзительно закричал, и она эхом отозвалась мне:
с такими же легкими, как у меня, я вбежала в ее комнату, почти перепуганная до смерти
в то время как я пыталась вернуться на свой чердак; но, как назло
, я поскользнулась с лестницы и упала с такой силой, что
в галерею, где я был весь в синяках с головы до ног.

Я снова поднимался с большим трудом, и нащупал свой путь в
темные, пока не добрались до места, где я знал, что есть трутница, как
также некоторые матчи и концы свечи. Я раздобыл фонарь, с которым
Я вернулся на галерею, чтобы посмотреть, на месте ли сражающиеся.
там; но наши крики отпугнули их. Обнаружив, что враг
именно бежал, я изучила статьи, с которой я имел выровняли стены, один
после еще один, и обнаружили, что кровавое сражение, шум которого
нарушается моей любовницей и я, были вызваны разногласия
для нашпиговать зайца, на долю которой кошки рассуждали так
столько ярости, что ничего не было, но оставшиеся кости.

Я убрал всю нашу провизию подальше от них, насколько мог, и лег
снова в постель: но уснуть было невозможно, потому что в дополнение к боли
из-за синяков я не мог выкинуть из головы фигуру моей любовницы
смуглая кожа которой, как мне казалось, все еще стояла у меня перед глазами. Вид
женщине такой голый, действительно страшно!

Наконец наступил день, рассеявший видения столь неприятной ночи
Я встал и оделся, чтобы отправиться к моему учителю, который дал мне
строгий приказ быть с ним очень рано утром. Как только я увидел
его, он спросил о своей жене и семье, и я сказал ему, что с моей
любовницей все в порядке, и что я оставил все вещи в доме в целости
я не счел благоразумным сообщать ему о приключении с
кошками, опасаясь, что он сочтет нужным приписать мне печальную судьбу, постигшую
зайца, и соответственно наказать меня за мою небрежность.

Суматоха, в которой сейчас находилась наша кухня, готовясь к
приему принца, которого ожидали, послужила бы прекрасным сюжетом
для художника. Все были в действии, не только те, кто работал на кухне
, но и те, кто постоянно ходил туда-сюда. Нам
нужно было только попросить принести что-нибудь, что каждый старался сделать
довольно свободно. Провизия, казалось, исчезла так же быстро, как и появилась.
один сказал: “Принесите мне сахара для пирогов”, а другой крикнул:
“принесите мне еще пирогов, чтобы их засахарили”. Так было и со всем остальным;
ничего не требовалось, кроме как немного изменить манеру просить, чтобы
получить что-либо дважды или трижды. Мы называли эти грандиозные мероприятия
юбилеями, как будто думали получить поблажки,
отнимая у хозяина, чей хлеб мы ели. Он уверен, что
река разлилась по этим поводам со всех сторон, и рыба уплыла в
глубокая вода. Что касается меня, то, будучи всего лишь маленьким ястребом-перепелятником, я терпеливо ждал
, пока коршуны и другие более крупные хищные птицы не улетят.
полные когти; тем временем, однако, мои руки чесались так неумеренно,
что я не смог удержаться, чтобы не залезть в корзинку с яйцами, и сунул
полдюжины из них в карман.

Неудача все еще преследовала меня; мой хозяин увидел меня и, желая утвердить
репутацию честного человека и ревностного слуги за мой счет, в
в присутствии стольких домашних слуг он подошел ко мне с
с диким выражением лица, и дал мне такого пинка, что я растянулся на земле
и так как я случайно упал на ту сторону, где у меня был
набрав полные карманы яиц, они все разбились и приготовили омлет, который потек по моим бедрам
к великому удовольствию присутствующей компании, за
исключением моего хозяина, который по-прежнему выглядел очень серьезным, и добавил
угрожая и упрекая в оскорблении, сказал мне, что “он научит меня
воровать в доме такого великого лорда”. Я был так взбешен поведением
этого негодяя повара по отношению ко мне, что с большим трудом смог
воздержался от ответа, что никто, действительно, не мог бы научить меня лучше,
чем он сам; и что те яйца, за которые он меня отчитал, были
уложенный птицами, которых он приказал мне отнести к нему домой прошлой ночью
но я придержал язык и тем самым избежал дальнейших пинков,
которыми столь лаконичный ответ, несомненно, был бы вознагражден. Принять
урок от моего поведения в этом случае, читатель, если вам случится быть
так повезло, чтобы вспомнить его, когда вы чувствуете, желая показать свое остроумие
некоторые сатирические речи, которые могут быть следствием жестокого к вам в вашем
будущее благосостояние.

Несмотря на этот несчастный случай, впоследствии мне удалось незаметно прикарманить
двух куропаток, четырех перепелов и половину жареного фазана,
со сладкими ломтиками телятины, которые я взял не столько из интереса, сколько
чтобы испытать свою ловкость; не желая, чтобы обо мне говорили, что я
был при дворе, не повидавшись с королем, или на свадьбе, не поцеловав невесту
. Банкет закончился, когда мы с моим хозяином возвращались вечером вместе домой
, он сказал мне: “Гусман, друг мой, не думай
больше о том, что произошло между нами на кухне этим утром; забудь
пинок, который я был вынужден тебе дать; мне следовало поступить с тобой так, как ты не можешь себе представить
обращаться с тобой таким образом: это была часть политики, за что
В основном я сожалею. Но не думай больше об этом, мой мальчик, и, чтобы
загладить вину за это маленькое происшествие, завтра я подарю тебе новую
пару туфель”. Это была статья, в которой я так нуждался,
что я был в восторге от обещания, и мое негодование против него
мгновенно улеглось. Однако он не сдержал своего слова, поскольку ему помешало
то, что произошло на следующий день.

Моя хозяйка бросила на меня очень кислый взгляд, когда мы вернулись домой; отсюда я
я подумал, что она испытала ко мне неприязнь из-за вчерашнего
ночного приключения, и я не обманулся в своем мнении, потому что ей,
очевидно, было стыдно смотреть мне в лицо. Но я убежден, что она
была не столько огорчена тем, что я увидел ее обнаженной, сколько испугалась прекрасного
отчета, который я мог бы составить об этом приключении. Однако я пошел спать, без
чувство тревоги, как получить то, что она думала, и решила продать
игры и телятины потроха у меня украли на следующий день. Я встал так рано
утром, что оставил своего хозяина в постели и побежал на рынок, совершенно
уверен, что у меня будет достаточно времени, чтобы расправиться со своими товарами,
и еще добраться до отеля раньше него. Вскоре я нашел покупателя в лице
старого повара, которого я не перестаю проклинать всякий раз, когда вспоминаю о нем,
который заявил, что готов купить все, что у меня есть. У меня было так мало
времени, что сделка вскоре была заключена; и я согласился отдать ему свою
провизию на шесть реалов и только ждал, когда начнутся мои деньги
быстрый, как косуля; но этот старый маразматик был так же педантичен и медлителен
насколько я был тороплив и нетерпелив. Сначала он должен занести реестр, который у него был
в руке, под мышкой, затем снять с него рваные перчатки, и повесить
их своим поясом, после чего он достал из кармана очки и провел
примерно через полчаса в их очистки, чтобы изучить эти деньги он собирался
платить мне.

Напрасно я умолял его поторопиться, говоря ему, что у меня есть
важное дело, которое требует меня в другом месте; он был глух к моей
молитве. Сколько времени он потратил на то, чтобы развязать свой кошелек, и сколько
монет он забавлялся, разглядывая их одну за другой,
прежде чем начал отсчитывать деньги, передаваемые мне в руки, по четвертакам
и полчетверти реалов, и даже мараведи: все это чуть не свело меня с ума
. “Что, старый мазилы”, - пробормотал я между зубами: “с таким можно
плевое старый пес хотел разозлить меня, или чтобы развлечь меня, пока мой
мастер, который уже подозревает меня, и который, возможно, в этом
момент ожидания при мне, прийти и удивить меня?” Этот, это
кажется, у меня больше оснований, чтобы задержать, чем я себе представлял; кухарка
слышал, как мне выйти из дома, и была очень удивлена, что в такой чрезвычайной
исполнительность; и подозревая, что у меня есть новая схема в голове, он получил
сам встал и оделся наспех, что он может за мной по пятам, так что он
тут же стоял за моей спиной в тот самый момент, старик, наконец,
прошли церемонию платить мне. “Хо! Хо! мой мальчик,” - воскликнул мой хозяин,
схватив меня за руку, и взяв деньги, “что сделка это
вы делаете?” При этих словах я застыл в еще большем замешательстве, чем контрабандист.
Которого уличили в этом факте. Я ничего не ответил и даже был достаточно терпелив,
чтобы выдержать еще один хороший пинок, сопровождаемый тысячей упреков. Он
не покидал меня, пока не запретил мне когда-либо входить в его дом
опять же, и угрожал крепко лупить меня, если я когда-нибудь настолько обнаглели
чтобы пройти в дверь гостиницы. Мой друг торговец, к несчастью для
него, оставался на месте до конца этой сцены, что, в результате, было для
него немногим лучше, чем для меня; за то, что приписал мою
к несчастью для этого старого колдуна, я в порыве гнева набросился на него.
и вырвал у меня куропаток и фазанов, сказав ему, что я полон решимости
чтобы у меня было свое добро, и чтобы он мог получить свои деньги, если сможет, от
негодяя, который сбежал с ним. Сказав это, я исчез, как
вспышка молнии, продать мою дичь на каком-нибудь другом рынке, оставив этого
флегматичного старого джентльмена наедине с его собственными мыслями об этом приключении, которое
он, скорее всего, считал согласованным между поваром и мной планом
обманом выманить у него деньги.

 КОНЕЦ ТОМА I.


 Лондон: Издательство J. Nichols and Son,
 Парламент-стрит, 25.