Философ Каллисфен

 
Инсценировка по рассказу Д. И. Фонвизина

Действующие лица:

Каллисфен  философ.
Аристотель философ.
Александр  государь.
Арбас      юный полководец.
Клитомен   надменный полководец.
Аргион     вельможа низкой души.
Леонад     любимец Александра.
Скотаз     начальник обоза.
Воин из окружения Александра.


Пролог
 
Перед занавесом Каллисфен и Аристотель встречаются, прогуливаясь в Ликейском саду.

Аристотель. О боги! Как удачно я встретил тебя, Каллисфен! У меня прекрасная новость для тебя, мой лучший ученик.

Каллисфен. Хайре! Приветствую тебя, учитель. Ты мне не только учитель, но гораздо больше. Ты мне стал настоящим другом.

Аристотель. Прочти, любезный друг, прочти письмо, которое я получил сейчас от Александра. Возрадуйся о моём сердечном удовольствии. Среди военного пламени, среди величества славы Александр сохранил добродетель.

Каллисфен. (читает)  «Возлюбленный учитель, будь уверен, что я твёрдо помню и точно исполняю все твои наставления. Но я человек и окружён льстецами. Страшусь, чтоб наконец яд лести не проник в душу мою и не отравил добрых моих склонностей. Нет минуты, в которую бы  не твердили мне наедине и всенародно, словесно и письменно, что я превыше смертных, что все мои дела божественны, что я предопределен судьбою вселенной даровать блаженство  и что, наконец, всякий иначе обо мне мыслящий, есть враг отечества и изверг человеческого рода. О, мой друг нелицемерный, не смею звать к себе и самого тебя. Знаю, что обременяющая старость не дозволит тебе следовать за мною в военных моих действиях. Но сделай мне теперь новое благодеяние: пришли ко мне достойнейшего из всех учеников твоих, который бы имел дух напоминать мне часто твои правила и укорять меня всякий раз, как я отступать от них покушусь».

Аристотель. Ты видишь, ты видишь, чего от меня желает Александр. Тебя, Каллисфен, хочу послать я на сие важное служение человеческому роду.

Каллисфен. Меня? Меня посылаешь ты ко двору столь сильного монарха? Но что мне там делать? Ты ведь знаешь, что не могу я превозносить порочные деяния государя и его любимцев! Ты учил меня почитать добродетель, исполнять её делом и преклонять к ней смертных.

Аристотель. Точно того от тебя и требую. Точно для того и Александр тебя от меня требует. Ты – друг Платонов, друг мой. Пойди под защитою героя, моего питомца, возжечь любомудрия свечу во всех пределах света. И когда Александр покоряет себе весь мир оружием, ты покоряй его законом мудрости.

Каллисфен. Но при дворе царя, коего самовластие ничем не ограничено, может ли истина свободно изъясняться?

Аристотель. Неужели гонения страшишься ты?

Каллисфен. Боги! Вы знаете, с радостью ли исполняю долг моего служения и готов ли я вкусить смерть за истину!

Аристотель. В таком случае не задерживайся и немедленно отправляйся к Александру. Он теперь в Персии. Его войско одержало славную победу над Дарием.
 
Действие 1

Сцена 1

 Александр принимает Каллисфена с великими почестями.

Александр. О, мой друг! Как я рад видеть тебя, посланника моего любимого учителя Аристотеля. Как его здоровье? Что он велел передать мне?

Каллисфен. Государь! Аристотель показал мне письмо, в котором ты просишь прислать лучшего ученика его. Я не могу считать себя лучше кого бы то ни было, но любя законы Мудрости и следуя им, постараюсь и приложу свои силы для величия твоей славы и чело-веколюбия.

Александр. Я заклинаю тебя, Каллисфен, говорить мне всегда правду без малейших опасений. Будь со мною неотлучно, чтобы я не забывал о величии законов Мудрости, которые мне преподал Аристотель. А как раз  сейчас здесь будет военный совет. Будь здесь со мною рядом и сиди по левую руку от меня.

Сцена 2.

Собираются военачальники.

Александр. Приветствую вас, мои друзья и соратники. Хочу представить вам этого философа. Его зовут Каллисфен. Он приехал  по моей просьбе от моего учителя Аристотеля...  А теперь займёмся насущными делами. Главное на сегодня -  решить, какой судьбе подвергнуть мать, жену и дочь побеждённого Дария.  Сначала пусть выскажутся младшие военачальники.

Арбас. О, Государь! Я полагаю, что надо показать всему свету, что быть неприятелем Александра уже есть преступление, достойное смертной казни. Посему предлагаю умертвить пленниц на площади перед народом.

Клитомен. А я предлагаю при праздновании торжества победы над Дарием приковать их к колеснице победителя.

Аргион. Это слишком лёгкое для них наказание. Я предлагаю мать Дария послать на лютое заточение. Жену же и дочь отдать в добычу военной черни.

Все вместе. Самое меньшее для них – вечное рабство.

Каллисфен. Государь! Когда сих несчастных, но невинных привезут к твоему царскому стану, выйди им на встречу, обрати к ним человеколюбивое око, пролей в души их отраду кроткою и утешительною беседою – и удиви свет своим великодушием.

Александр (обнимая Каллисфена). О, достойный мой наставник! Победа возвышает моё имя, а ты возвышаешь мою душу.

Сцена 3.

На другой день войско Александра завоевало Козрозецкую область, которая управлялась своими владельцами, но издревле была предана Персии. Снова собирается военный совет.
Александр. Нам надо решить следующий вопрос:   Что делать с козрозецами, кои всегда могут грекам наводить подозрение своею преданностью к персиянам?
 
Аргион. Я думаю, что все поддержат моё предложение. Надо побить до смерти всё население, всех жителей завоёванной области из предосторожности, чтобы они не смогли нам навредить.

Клитомен. По истреблении сего народа никакого вреда уже мы опасаться не будем.

Арбас. Сие мнение предлагаю к подписанию Калисфену.

Все полководцы поддержали эти предложения единогласно.

Калисфен. Боги! Истребите самого меня, если рука моя сей варварский приговор подпишет!

Наступило глубокое молчание. Александр задумался и, углубляясь в размышления, взял приговор в руки и порвал его.

Александр (Калисфену). Ты – друг человеческого рода, ты охранитель моей славы!
 
Сцена 4.

В шатре Александра.

Александр. Леонард, я слышал, ты был болен.

Леонард. Как мог я болеть, когда у нас такие новости. Позвольте поздравить ваше величество с приобретением в друзья ваши философа. Я слышал, что вы, по его совету, явили пример великодушия.

Александр. О мой истинный друг, если хочешь мне доказать свою дружбу, то будь сам другом Каллисфену.

Леонард. Если могу, государь! Но сомневаюсь. Приятно мне, когда подают вашему величеству благие советы. Но не могу терпеть, чтоб от  мудрейшего в свете государя отделена была слава его премудрости.

Александр. Что значат слова твои?

Леонард. Значат, государь, что сколь я доволен советами Каллисфена, столь гнушаюсь поведением его при сем самом случае. Вообразите, ваше величество, что вчера вечером при двадцати свидетелях, которых я сейчас могу представить, отзывался он о вас, как о слабом юноше, которого может он заставить делать всё, что ему угодно. Но мне известно, государь, ваше собственное проницание. Вы знаете свойство человека. Каллисфен, может быть, нескромен, но вам советам полезен. Пусть свет ему и верит, что без него не умели б вы сами быть великодушны, но…

Александр (в смятении). Дивлюсь, как при толикой мудрости Каллисфен может быть столь ослеплён самолюбием, чтобы меня считать ребёнком.

Леонард. Ваше величество! Вселенная чувствует, что вы из ребят уже вышли.

Александр. С чего же Каллисфен думает?..

Леонард. Не смею сказать, с чего…

Александр. Скажи, скажи, мой друг!

Леонард. С того… с того,… что… я думаю… он… учёный дурак.

Александр. Непонятно, как мало учение прибавляет ума человеку. Со всеми знаниями Каллисфена, я думаю, что он больше ошибся во мне, нежели ты в нём.

Леонард. Государь, мой суд о нём не может быть пристрастен. Он не был никогда моим учителем. А я всего менее желаю быть его учеником. Но Каллисфен считает себя вашим наставником и думает, что чем менее отдаст он справедливости вашим дарованиям, тем более ваше похвальное деяние приписано будет его достоинству.

Александр (тихо в сторону). Как быстро меняется отношение к людям. Вчера и третьего дня ещё он был умнее целого света, и сам я обнимал его с нежными словами, как мужа, пленившего моё сердце мудростью и человеколюбием. А сегодня он оказался просто учёным дураком. Не могу понять этого и не могу забыть.


Сцена 5.

Те же. Входит Каллисфен.

Каллисфен. Государь, какое смятение объяло твою душу? Твой взор являет неудовольствие, досаду и недоумение!

Александр. Ты правду сказал. Я действительно в досаде. Мне случилось ошибиться в одном из окружающих меня. Я считал в нём много мудрости, а теперь вижу, что я в его уме сам глупо обманулся.

Каллисфен. Сия ошибка не весьма важна для монарха. От глупого человека можно взять дело и поручить его разумному. Но гибельна ошибка бывает для государя тогда, когда клеветника считает он прямодушным; когда любит он того, кого все ненавидят; когда вверяется тому, кто наглым и бесстыдным образом государскую доверенность во зло употребляет; когда считает другом того, кто вероломно завладел его душою.

Леонард (с насмешкой). Из какой же Аристотелевой книги читаете вы проповедь?

Каллисфен. Из той, которая, как видно, вам не очень нравится.
(Александру) Государь, я слышал, что ты велел сыскать убийцу Дария и казнил его смертию. Это достойно похвалы.

Александр. Что слышу я? Уж и Калисфен льстить мне начинает. Помнится, для наставлений, а не для похвал прислал тебя Аристотель.

Каллисфен. Государь! Между хвалою и лестью есть великая разность. Я тебя хвалю, но не льщу тебе. Долг философии обязывает меня хвалить добрые дела и осуждать злые. О боги! Если когда-нибудь унизишь ты себя к последним, верь мне, найдутся люди и тогда тебя превозносить, но сии люди будут не философы.

Леонард (в сторону). Если Александр будет прислушиваться к этому философу, то мне долго тут не продержаться. Надо его погубить средством известным. Никто не может сравниться со мною в скрытых интригах и клевете.
 
Действие 2

Сцена 1.
 
Александр. Я предпринял путешествие в Ливию, к храму Юпитера Аммона. По моему расписанию тебе следует ехать в обозе. Я боюсь отягчить тебя скорым путешествием с собою. Мы на войне привыкли к трудам, которые  могли бы тебя обременить. Следуй за мною так тихо, как тебе угодно.

Каллисфен. Государь! Повинуюсь твоей воле. Но будь уверен, что для меня совершенно равно, ехать с тобою или позади, если моё присутствие не более тебе полезно, как моё отсутствие.

По знаку Леонарда к Александру подходят члены совета Аригон, Клитомен и Арбас с поручениями. Вскоре Леонард приказал подве-сти колесницу и увёз Александра.

Сцена 2.

Каллисфен и Скотаз едут по дороге.

Скотаз. Зачем, старик, тащишься ты с нами? Здесь и без тебя грузно. Я слышал, что ты философ. Дай-ка посмотреть на тебя. Мы таких при конюшне не видывали. Я не уверен, есть ли они и при дворце.

Каллисфен. Я никого не видал! Видно, что двор не их жилище.

Скотаз. У двора надобно ум, да и ум – не твоему чета. Мы тут сами около тридцати лет шатаемся, но того и гляди, как бы в беду не по-пасть.

Каллисфен. Я не в беде.

Скотаз. Да что ж ты не при лице? Ты хочешь меня уверить, что царских любимцев в обоз отсылают. Нет, старик, коль ты отдан на мои руки, так, видно, мода на тебя спала. Ты, я чаю, болтанием своим досалил многим господам. Я и сам за царских ослов страдал не однажды…  А ну-ка, презренный философ, не стоит тебе больше занимать место на колеснице. Переходи ка ты прямо на телегу.
 
Скотаз заставляет Каллисфена пешком всходить на пригорок.

Каллисфен. Если бы случилось тебе везти на гору Леонарда, то ты поступил бы с ним иначе, нежели со мной.

Скотаз. Вот-на! Да для него я сам бы рад припрячься.


Сцена 3.

Царский чертог у храма Юпитеру. Александр окружен воинами и придворными.

Александр. Я недавно приехал из храма Юпитеру. Жрецы открыли мне, что я сын великого бога Юпитера. Посему приказываю всем величать и почитать меня таковым.

Аргион . Так оно и есть. Я всегда знал, что наш государь боже-ственного происхождения.

Воин. Понятия не имею, что это за божество. У меня есть мой гос-ударь и военноначальник, которому я присягнул, и буду выполнять все его приказы без рассуждений.

Каллисфен. Государь! Правда ли, что ты бог?

Александр(покраснев и запинаясь). Правда.

Каллисфен. Государь! велико твоё требование, но не бойся, чтоб философия обременила тебя тяжким порицанием. Она таковым мнениям только лишь смеётся. Став богом, государь, если им стать тебе угодно, помышляй, к чему обяжет тебя это великое звание. Боги от единых благотворений познаются. За усердие к себе платят они милостями, за обожание покровительством. Иногда мечут они громы, но больше всего на свете любят они творить благо смертным.
 
Эпилог

Перед занавесом.
 
Аристотель. Прошло уже несколько месяцев, как отправился к Александру мой лучший ученик Каллисфен. Но что я слышал! Александр впал во все гнусные пороки земного бога. Он спился в кругу своих обожателей. В безумии своём пронзил копьём сердце своего друга Клита. А однажды, в угоду своей наложнице, превра-тил в пепел великолепный город. За смелость Каллисфен, который говорил правду в глаза,  брошен был в ужасную тюрьму. И там скончался…  Но вот какое письмо, написанное перед самой смертью, я получил от него. (Читает). «Умираю в темнице. Благодарю богов, что сподобили меня пострадать за истину. Александр слушал мои советы два дня, в которые я спас жизнь Дариевого рода и избавил жителей целой области от конечного истребления. Прости!». (Размышляя). При государе, которого склонности не вовсе развращены, вот что честный человек в два дня сделать может!
Конец