В начале нашей эры. Глава 4 Ариадна

    Подпрыгнув, собака ловко поймала на лету брошенный ей кусок яблока, только зубы щёлкнули, проглотила и, умильно глядя на хозяина, сначала просительно вильнула пушистым хвостом, а потом негромко, но требовательно тявкнула.
— Ишь ты, какая хитрая! — Гай рассмеялся и зажал остаток угощения в кулаке. — Сначала заслужи!
— Чем это ты занимаешься? — неожиданно прозвучал за его спиной голос отца.
Гай обернулся.
— Обучаю Ариадну! Она ужасно сообразительная! — не утерпел он похвастаться успехами своей любимицы, — сразу запомнила все команды, а ещё... Вот смотри! Ари, сидеть!
Он вытянул вперёд руку щёлкнул пальцами, собака тут же послушно уселась перед ним. Гай достал из туники монетку показал ей и, с трудом спрятав улыбку, как мог строгим голосом спросил:
— Сколько здесь квадрансов? Отвечай!
Собака чуть помедлила и, не сводя с него глаз, звонко пролаяла ровно четыре раза.
С видом триумфатора Гай продемонстрировал асс отцу. Он впервые показывал этот фокус зрителям и был страшно горд тем, что у него всё сразу получилось так, как надо.
— Кажется, будто она действительно понимает и умеет считать, да?
И, не дожидаясь ответа, торопясь раскрыть секрет, который ещё не рассказал даже Марку, радостно затараторил:
— По-настоящему, конечно, нет. Просто старый Тодий объяснил мне, как обучать её. Надо тихонько, почти незаметно сжимать пальцы столько раз, сколько она должна пролаять. Вот так. Собака будет следить, а зрители подумают...
— Значит, ты осваиваешь ремесло гистриона? И спрашиваешь совета у рабов? Так?
Гай в замешательстве заморгал.
— Я только... — начал он.
Отец тут же перебил его:
— Не удивлюсь, если завтра тебе вздумается помочь повару приготовить обед или поработать в поле...
— Не вздумается, — упавшим голосом чуть слышно ответил Гай, жалея, что начал разговор.
От обиды глаза защипало, он потянул носом, стараясь скрыть навернувшиеся слёзы. Отец смерил его недовольным взглядом.
— Опять плачешь?!
Гай замотал головой и прикусил губу, уставившись в песок под ногами.
Отец шагнул вперёд и тут собака негромко заворчала, показав белые острые клыки. Гай поспешно схватил её за ошейник.
Отец остановился, удивлённо подняв брови.
— Ого! Ты обучаешь её и этому?
И пробормотал ещё что-то вполголоса. Что именно Гай точно не расслышал, но ему показалось то ли «выкинуть», то ли «удавить». Сердце у него чуть не выпрыгнуло из груди от волнения.
— Нет! — воскликнул он, крепче прижимая собаку к себе. — Она хорошая... она... больше никогда так не будет!
— Папа, ты где? Я жду тебя! — долетел до них нетерпеливый голос Марка.
— Иду, — отозвался отец.
Гай провожал отца взглядом пока тот не скрылся из вида и только потом, обняв собаку за шею, уткнулся носом в рыжую шерсть.
– Я тебя никому не отдам, – прошептал он.

–

После обеда, закрывшись в своей комнате, Гай начал сборы: аккуратно уложил в походный мешок две новые туники, но почти сразу передумал и, вернув одну обратно в сундук с одеждой, достал оттуда уже ношеную. От многочисленных стирок она полиняла, зато была мягкая — не сравнить с новой жесткой, хоть и красивой.
Затем в мешке оказался тёплый плащ, свиток с историями, новенький ошейник — широкий с тремя блестящими заклёпками недавно купленный и моток верёвки. Конечно, Ариадна и так не отходит от него ни на шаг, но вдруг придётся останавливаться на постоялом дворе на ночь? Собаку, чтобы не убежала надо будет привязать.

Гай пересчитал оставшиеся в копилке монетки и решил, что денег ему хватит, в худшем случае пристанет к каким-нибудь путешественникам. Не прогонят же его прочь!
А если и так, тоже ничего страшного. Фламиниева дорога идёт прямо до Аримина и надо идти по ней никуда не сворачивая. Гай был уверен, что хорошо помнит где находились те постоялые дворы, где они останавливались, когда ехали год назад в Рим.

Дедушка обрадуется и удивится, когда узнает, что он добрался совсем один. И после этого никто больше не посмеет назвать его плаксой или трусишкой!


Гай улыбнулся, и решил, что он так и сделает, а пока он спрячет собаку за хозяйственными пристройками.

*Картинка сделана автором в "Шедевруме"