53. Слово о зиме

          Темнота. Меч. Вспышка.
          Немало теплых слов найдется о зиме. И записать не трудно их.
          Когда под вечер в пробках, суете — о городе… Вдруг наступает — совсем не слышно — утро. Еще совсем темно, но в то же время — свет — от снега, вечный.
          Снег везде… На черных елях и земле. И на земле, и в небе.
          В стоячем воздухе так пахнет снегом! — и в этой неподвижности, как — не понятно, ветер вдруг доносит дымок от печки. Ароматный! Теплый! Человечный!

          Нам не ясно, какой там будет день? — всё хмурится погода, всё серо и бело.
Однако ж, между елями раздался луч несмело… Зимы прорезал — храма пелену, и вот уж белый день пред нами. С ним и Солнце!
          На белоснежном парапете — гости в белом: в цилиндрах кавалеры, дамы с зонтами белыми… Струится белый свет сквозь белые перила и гостей. Шары, как будто бы из снега — по лестнице, бегущей вниз… Гостей так много, будто хлопья снега. Миг — буран сквозь солнце.

          Должно быть это свадьба! Как зима! Бесшумно. Л. шепчет:
          — Уйдем отсюда в снег. — Тихо отвечаю: В снег! Уйдем!
          Сбегаю ниц, там кто-то из гостей, вернее — девочка с бантами цвета снега, — просит котенка покачать. Качели, сбегающие с аркады белой… Внизу котенок рыжий, я его качаю… Ох, огромные зеленые глазищи! — а Л. ждет… Остался миг.
          Мы убегаем по аллеям парка, мир мело! И выход виден впереди, за ним вокзал…

          Из неба перст огромный вдруг перелистнул страницу, и снова снег идет, всё бело… И серо.
Всё ели, снег и где-то…
          Совсем в неведомой дали у очага, наверно — люди. Там, там — за пеленою есть звезда! В хвое ливанских кедров — колыбель, а над часовней так зардел восток…
          Меч. Вспышка. Темнота.