Гвалт из приютаИз кн. 15 Все супруги настроены на

«Не верю!» — бегу и бегу, чтобы мне не упасть.

Минорные ноты. Мелодия — громче. Мелодия — выше.

Бегу. Ближе к грустному хору рыдающих звуков и вижу?!

Медленно в ногу идут и несут, головы к долу склоня. Несут на плечах они ношу.

В ОДЕЯНИИ БЕЛОМ, В ТЁМНОМ ГРОБУ — МОЯ! НЕДВИЖНО ЛЕЖИШЬ! 
Тут и людишки вслед за гробом идут. Утирают сухие глаза общим платком.

Слышу гвалт, режущий слух, детский гвалт из приюта!
               
*

Получается: в любом случае, сделан переворот во всём - вместо чистоты в доме– помои...                Что-то надо совершить...Совершить надо что-то, чтобы изменить это господствующее во всём – в обществе, а теперь ещё и в семье -движение к восхвалению кривды, подлости, предательства. Совершить, чтобы уничтожить существующее главенство лицемерия! Совершить надо, но не знаю ещё как...

Не знаю ещё что потом буду делать для получения окончательного результата: жития в чистоте правды.
Не знаю, но её-то – лживую изменщицу - я сейчас же накажу. Как накажу, как наказать?»               

Он не знает как..., но рука его сама уже тянется к спине Светланы. Затем - выше и, запускается под её длинные волосы, мягко обволакивающие его ладонь.               

Виктор обхватывает пальцами её затылок, с силой сжимает, наклоняется к её уху, всматривается в её горящее возмущением лицо и сквозь зубы шепчет: «Сейчас мы с тобой встаём и уходим отсюда...Пойдём!»

- Зачем? Я хочу праздновать!, - морщась от боли, громко говорит она, остаётся сидеть и с открытой неприязнью смотрит на него.               

«Она заслужила наказания, уничтожения, но, если я сделаю это здесь и сейчас, то пострадают невиновные. Пострадает сын.Сын? А, мой ли это сын? Кто их породил: я или некий прохожий? Надо ли при принятии решения о наказании её, думать неизвестно о чьих-то детях?

Не надо. О ком же тогда думать?»               

Эмоции опять затуманивают разум Виктору...               

Мысли, подчиняясь эмоциям, каждой проскакивающей секундой, чёрными, голодными псами кусали и уничтожали, уничтожали всё больше и больше былую гармоничную стабильность в нём.                Она – гармония его – съедалась грязной и клыкастой  действительностью, опустошалась также споро, как прекраснейшие блюда ненасытными гавкалами на накрытом, но безхозном столе.

Мысли уже направились в поиск исполнения мщения.               

«Сразу тут не понять что делать, но одно ясно без всяких сомнений: её надо наказать. Уничтожить, чтобы не мучила меня своим существованием и не увеличивала примером своим число предателей!»