Немного о любви

Начальник стражи Лю стоял на часах и ежился от холода. Стоять у дверей императорских покоев большая честь, заслуживают ее немногие, только доказавшие безусловную преданность, принесшие присягу новому императору Чжу Сяоджану. Лю был одним из них, он доказал что достоин своим участием в бесчисленных военных кампаниях, храбростью и военным  талантом. Чжу Сяоджан, поднявшийся  из нищеты, сумел заслужить доверие вождей Красных повязок и их идейных вдохновителей буддийского тайного общества Белый лотос. В короткий срок он занял место в руководстве восстания против империи Юань, в результате чего была свергнута долгая власть монголов в Китае. Последних добивали в Нанкине, этот южный город на реке Янцзы новый император сделал своей столицей и объявил, что отныне новое государство будет называться империя Мин.
Лю опять поежился: черт возьми, вроде же южный город, почему такая холодина? Нет, понятно, что поздняя осень, но неужели и здесь его достанет холодный ветер как на родине в уезде Циньтянь. Его отец, простой солдат, все сокрушался, что не смог оставить сыну ни должности, ни денег.
- Ты уж прости, сынок, - говорил он, - про меня никто не скажет плохого слова и не моя вина, что монголы отмечают прежде всего своих. Ты идешь на военную службу, пусть боги будут более милостивы к тебе.
Да, отец был прав, когда Лю по призыву приехал в Даду, столицу Юань, к нему и другим солдатам-ханьцам отношение было  хуже чем к собакам. Собаки стоили дороже и ели лучше. Новобранец Лю Бовэнь только сжимал кулаки от злобы, когда его товарищей просто гнали на убой с плохим оружием и без всякого прикрытия. Ханьцы гибли десятками, но Лю сумел выжить. И когда услышал, что против Юань идут Красные повязки, дезертировал и присоединился к ним. Там он впервые и увидел Чжу Сяоджана, этот человек обладал каким-то магическим притяжением, особым складом личности. Просто не верилось что он бродяжничал и голодал с детства. Лю сразу проникся к нему безусловным восхищением и вождь повстанцев заметил его и скоро начал выделять. Он доверял молодому воину и тот не разочаровал своего лидера, а когда Чжу Сяоджан  провозгласил себя императором, Лю Бовэнь был одним из первых, кто преклонил перед ним колени и прокричал здравицу.
Десять лет царит новый правитель, десять лет империи Мин, Чжу Сяоджан оказался не только талантливым военачальником, но и мудрым управленцем: в короткий срок страна восстановилась после войны и были проведены необходимые земельные и военные реформы. И вот он, Лю Бовэнь, сын нищего солдата из далекой деревни, теперь начальник стражи покоев дворца. Эх, жаль, отец не дожил!
Мечты Лю прервали торопливые шаги, из  дверей, ведущих во внутренние покои вышли главный евнух Ван и судья Чжао Мин. Судья подошел к Лю, отворачиваясь от ветра:
- Командующий Лю, готовы ли вы выполнить приказ своего императора?
- Я всегда готов, - Лю вытянулся в струнку, - вам стоит только передать этот приказ.
Судья махнул рукой Вану, тот сделал шаг назад и вывел из дверей тоненькую девушку, испуганно  жавшуюся под струями начавшегося дождя.
- Эта наложница Чаосин оскорбила императора, повелитель пожелал чтобы ее бросили в яму на съедение тиграм.
В подтверждение приказа судья протянул Лю красный жетон с именем императора, Лю при виде его почтительно склонился:
- Повинуюсь приказу моего императора.
Он взял девушку за руку и молча повел ее за ворота дворца, Лю не задумывался чем именно наложница могла обидеть своего господина, таких причин тысячи как и наложниц, безвестно сгинувших в чреве дворца. Девушка молча семенила за ним, Лю вспомнил про свой широкий шаг и немного сбавил темп. Дождь немного перестал и можно было разглядеть лицо девушки. Лю увидел безупречный овал, на котором горели глаза то ли со слезами, то ли с дождем.
- Господин Лю, куда мы идем? - голос был удивительно нежный, хотя и дрожал, - умоляю скажите. Клянусь я не понимаю чем провинилась, я не сделала ничего плохого.
- Это меня не касается, у меня приказ, - буркнул Лю, стараясь поудобнее перехватить намокшие ножны меча. Нести в левой руке меч, а правой тащить девушку было то еще удовольствие в такую погоду. Он наконец вгляделся в нее подробнее и вдруг вспомнил: император заключил союз с племенем меркитов, небольшим монгольским племенем на севере. В качестве подтверждения договора была прислана дочь вождя Алтын-Солоны – Золотая радуга, так ее звали. У нее были рыжеватые волосы как у некоторых меркитов, а в Мин ее назвали Чаосин – Утренняя звезда.
- Господин Лю, прошу вас.
- Командующий Лю, - поправил он ее и вдруг спросил:
- И что ты могла сделать? Покушалась на императора?
- Я не знаю, командующий, клянусь. Я разговаривала со служанкой, сказала ей, что не понимаю как император, который смог подняться из бедности и вознестись на такую высоту, позволяет командовать собой толпой евнухов. Клянусь это все и в этот же вечер меня забрали.
Лю остановился, выругался и повернул ее к себе, дернув так, что она вскрикнула:
- Евнухи не командуют, они советники государя. Благодаря своему увечью они не отвлекаются на посторонние интересы и служат стране. Сказав так, ты усомнилась в разуме императора, а это госизмена. Понятно, ты, дурочка?!
- Но я же только со служанкой говорила!
- Я же говорю ты дура. Нет, ты полная дура. Любая служанка мечтает занять место госпожи.
Лю махнул рукой и потащил несчастную дальше. Они уже вышли за пределы города и шли по лесной дороге. Дождь кончился, за что Лю был ему благодарен – ходить в доспехах  и шлеме по сырости не полезно для металла. Девушка молчала, видимо пытаясь осмыслить услышанное, она уже насквозь промокла в своих легких одеждах и выглядела как котенок, попавший в лужу. Наконец они дошли до места назначения – посреди тропы была вырыта огромная яма. Лю подошел и заглянул вниз – глубина метра четыре, не меньше, вырыта в каменистом грунте – не подкопаешься. Он обернулся:
- Пришли, тебе туда.
Девушка недоуменно посмотрела на него:
- Что это? Для чего?
- Это твое наказание, такой приказ. Будешь сидеть пока император не решит, что с тобой делать дальше.
То, что в лесу водятся хищники, он не упомянул и чтобы лишний раз не поддаться жалости просто толкнул Чаосин вниз, раздался слабый крик и звук падения. Лю вдруг испугался, что девушка разбилась, но заглянув в яму убедился, что она слабо шевелится. Помедлил, махнул рукой и отправился назад. Судья ждал его у ворот, Лю вдруг некстати подумал какой неприятный тип этот судья, похож на облезлую собаку своей чиновничьей шапкой с крыльями и седыми редкими усами и бородкой.
- Приказ императора выполнен, господин Мин. Преступница в яме ждет своей судьбы.
- Благодарю, командующий Лю, вы как всегда верный подданный  государя.
Следующий день был наполнен обычными хлопотами службы: проверкой личного состава, состояния оружия, бумажной волокитой. Потом один стражник разбил другому голову, а другой пожаловался что у него украли форму. Лю забегался, разбирая все эти недоразумения и не заметил как прошел день. А вечером после отбоя, проверив часовых, он вдруг вспомнил про свою пленницу и неизвестно почему решил сходить к яме. Впрочем, он говорил себе, что надо проверить не вытянул ли кто казнимую, ну а если тигры сделали свое дело – надо доложить судье.
Слава богу, день выдался погожий и только лужи на дороге говорили о вчерашнем дожде. Лю почти бежал по лесной тропе и когда показалась яма, он остановился, стараясь отдышаться и одновременно сам себе дивясь: что это он вдруг так разволновался. Подойдя ближе, он осторожно нагнулся, роста Лю был высокого, что всегда было предметом зависти низкорослых сослуживцев, поэтому дно ямы ему виделось все. Но там никого не было, даже костей и прочих останков. Странно, вечерело, но еще было достаточно светло, Лю опять нагнулся, всматриваясь в дно и каменистые стены и вдруг совсем близко услышал шорох. Затем послышался шум осыпающейся земли и за крайний камень поверхности уцепилась маленькая исцарапанная рука. Лю вдруг стало смешно, он ухватил за руку и молниеносно вытащил ее обладательницу.
- Так, так. Вылезаем, значит, вопреки приказу государя?
- А что же еще делать в яме? Только пытаться вылезти.
Девушка вздохнула и откинула волосы со лба. Руки ее были окровавлены, на одном виднелся укус. Лю кивнул на него, Чаосин устало улыбнулась:
- Это шакалы, командующий Лю. Я всю ночь карабкалась, один раз почти получилось и тут сбежались они. Один цапнул меня за руку и я упала опять. А потом шакалы вдруг разбежались, наверное приходил тигр. Но он ко мне не пришел, может нашел что-то более вкусное.
Лю молча смотрел на нее - эта маленькая хрупкая девочка из кочевого племени не пала духом. А ведь она наверняка догадывается какая участь ее ждет.
- Командующий Лю. Вы ведь пришли за моей головой? Да? Я не наивна, я знаю чем карают за измену. Подождите немного, я чуть согреюсь, хорошо? Там внизу такой холод, как-то не хочется умирать, дрожа и синея.
Девушка внезапно пошатнулась и прислонилась к сидящему рядом Лю, она бормотала:
- Клянусь, у вас не будет со мной хлопот, я знаю что ваша рука твердая и меч остер. Я чуть согреюсь и…
Она внезапно замолчала то ли заснув, то ли упав в обморок, Лю осторожно обнял ее, стараясь согреть, она прошептала:
- Мне так тепло с вами.
Лю покачивал ее как ребенка и думал что ему теперь делать. Чаосин вынесен смертный приговор – это ясно, но может быть, возможно, выпросить ее жизнь? Хотя о чем он? Лю вздохнул, потом осторожно встал, подняв девушку на руки и пошел прочь от ямы. Он шел, а в голове у него все слышались ее слова:
- Мне так тепло с вами.
Однако куда ж теперь идти? В голове у Лю был полный раздрай – первый раз его одолели сомнения в выполнении приказа. Причем личного приказа императора, человека, за которого он не раздумывая отдал бы жизнь. Пока он шел совсем стемнело и в стороне от дороги мелькнул огонек. Лю вспомнил, что недалеко находится хижина, в которой жили старики Пак. Они корейцы, в свое время их пригнали в Юань в качестве дани из Корё, дома у них никого не осталось, возвращаться смысла не было. Лю вынес из боя их раненого сына, буквально дотащил на себе. Правда сын дома умер – раны были очень тяжелые, но по крайне мере родители могли с ним проститься и достойно похоронить. С тех пор Лю стал для них и сыном и божеством, он проведывал их, иногда незаметно совал жене деньги (старик никогда бы не взял из гордости). Можно пока попросить их присмотреть за Чаосин, но это опасно.
Пока Лю размышлял ноги сами привели его к маленькому домику, рядом с которым был разбит огородик. Сам Пак еще продавал дрова в городе, вместе с помощью Лю им вполне хватало на скромную жизнь. Заскрипела дверь, наружу выглянула матушка Пак, всплеснула руками и закричала:
- Эй, старик, выходи, смотри какой гость у нас!
Руки у Лю были заняты, иначе бы он замахал ими на  женщину, поэтому он просто сказал:
- Тише матушка, у меня к вам просьба, только умоляю не расспрашивайте. Если откажите я пойму и не обижусь.
- Это вы нас обидите, господин Лю, если сомневаетесь в нас,-  старик Пак неслышно возник на пороге, - говорите что случилось, а уж мы по мере сил поможем.
- Я попрошу позаботиться об этой девушке, ее нужно согреть и обработать руки. Вот здесь укус шакала – надо хорошо промыть. О ней не надо никому рассказывать, но если вдруг спросят кто это, то отвечайте что нашли в лесу. Я потом вернусь проведать.
Старик молча распахнул пошире дверь, а его жена побежала готовить постель. Домик был маленький и девушку положили за перегородкой на топчане, где когда-то спал их сын. Матушка Пак чем-то бренчала на кухне – видно заваривала целебные травы и Лю мимоходом подумал, что завтра надо подстрелить в лесу пару фазанов, он видел их неподалеку, тогда и Пакам и девушке будет хороший суп. Постоял на пороге пару мгновений и вышел.
Следующее утро застало Лю дома за чтением Конфуция. Жил он в своей небольшой квартире при казарме во дворце, хотя ему не раз намекали, что при его положении пора завести собственный дом. Лю пожимал плечами – он искренне не понимал, зачем ему одному дом, а жениться он пока не планировал. Сейчас он читал главу об обязанностях благородного мужа, в частности, что благородный муж должен интересы государства ставить выше своих при любых обстоятельствах. Лю вздохнул – это он и так знал, однако пора на службу. Он только встал, когда снаружи раздался тягучий голос евнуха:
- Импееерааатор идет!!
Лю сразу опустился на колени, подняв руки перед лицом и сжав их в замок. Опустив голову в поклоне он увидел золотую мантию входящего государя. Чжу Юань Джан был не очень высок, но коренаст, широк в плечах и стремителен в движении. Этот человек как будто специально судьбой прошел всю бездну  нищеты с юности, чтобы постичь тайны власти. Он виртуозно работал с людьми, когда хотел был грозным, в иные обстоятельства добрым и понимающим. Но всегда опасным. Лю знал это прекрасно и четко подбирал слова в общении с императором.
- Читаешь Конфуция? - государь сразу увидел книгу на столе, - это похвально, однако я  к тебе сугубо с практичным вопросом.
- Я весь внимание, повелитель.
- Слушай, Лю, ты не просто рубака, ты еще соображаешь в многих военных вопросах. Мы используем порох на фейерверки, так нельзя ли приспособить его для военных нужд? Взрыв пороха может выталкивать камни много дальше чем катапульта, может пробивать стены. Подумай как это можно сделать?
Лю поднялся и принял деловой вид, его действительно заинтересовала идея императора, которая заставила забыть на время о приговоренной наложнице. Около часа они обсуждали вид и назначение нового оружия, а затем император внезапно спросил:
- Лю, я тебя знаю много лет. Что с тобой сейчас? Я доверил тебе жизнь, могу ли я доверять тебе теперь? Кстати, ты надеюсь, выполнил приказ, переданный судьей?
- Государь мой! - Лю резко выпрямился, - и тогда и сейчас долг перед вами для меня первостепенен, ваши приказы священны и непреложны. Но…
Начальник стражи смешался, он не удивился бы, если б император приказал казнить его на месте уже за этот вопрос.  Но не задать его он не мог.
- Мой повелитель! Я выполнил ваш приказ и отвел виновную в яму. Вчера я проверил ее – казнимая пыталась вылезти, но шакалы помешали ей. Возможно тигры скоро учуят добычу. Но эта девочка из степей, ее не учили этикету и…
- Ну ясно, - государь иронически усмехнулся, - умоляющие глазки сделали свое дело. Да не дергайся так, я сам таким был. Слушай, Лю, ты тут Конфуция почитывал, так должен что-то усвоить из его рассуждений. Мы жертвуем собой на благо государства. А государство – это прежде всего порядок. Порядок исходит от правителя и если его авторитет поколеблен – никакого порядка быть не может. Для тебя это мелочь – степная девка задала глупый вопрос, а если такие вопросы начнут задавать все? Мы с тобой с таким трудом построили империю Мин, неужели ты ее разрушишь только потому, что кто-то похлопал ресничками пару раз? Отвечай!
Лю вытянулся, склонил голову:
- Никогда я не предам моего господина, ибо помню заветы предков: Жизнь человека легка как перо, а долг перед императором тяжелее горы.
- То-то же. Если ее не сожрут сегодня тигры, я решу что дальше делать. Контролируй ее. Лично проверяй яму.
Лю еще раз поклонился уже вслед уходящему господину и вздохнул: конечно император прав, нужен порядок и государство прежде всего. Однако надо проведать Паков и их жиличку, кстати, он же хотел добыть фазанов. Потому  страж императора взял лук и отправился в лес, по дороге он подумал, что жилище Паков не тайна, про них знают многие, впрочем вряд ли кого заинтересуют пара нищих стариков. Фазаны кстати  ему попались и к домику он подходил с двумя крупными птицами, Старик Пак был дома, он радостно выскочил навстречу:
- Рады вас видеть господин, добро пожаловать в наш скромный дом.
- Возьми старина, - Лю протянул ему птиц, - Как ваша подопечная, не беспокоит?
- О, господин Лю, какие великолепные фазаны, благодарю вас. Девушке значительно лучше, жена промывала укус травами, так что воспаление уменьшилось. Прошу вас, пройдите.
Лю вошел в дом и сразу услышал пение, кто-то мурлыкал старую солдатскую песенку, которую он не раз сам напевал с солдатами на бивуаках. Песенка к слову сказать была малость скабрезная, в ней говорилось, как военачальник, уезжая на войну, сокрушался, что не оставил  после себя сына, а вернувшись, застал дома сразу четверых сыновей. Лю невольно прыснул и пение смолкло, доносилось оно явно из-за занавески.
- Судя по песне, ты вполне здорова, моя госпожа. Только откуда ты знаешь солдатский фольклор?
За занавеской зашевелились, потом она отодвинулась и показалось бледное лицо Чаосин:
- Простите, командующий Лю, я не думала, что здесь что-то непристойное. Вот опять я делаю что-то не то. А песенку я слышала, когда меня везли сюда.
- Да? - Лю подумал, что тому конвою надо прописать хороших лещей, чтобы фильтровали репертуар, - ладно, сейчас матушка Пак сварит тебе суп из фазана.
Девушка жалко сморщилась:
 - Господин командующий, что со мной будет? Скажите сразу, пожалуйста.
- Это решит его величество, я только исполнитель.
Лю пытался выглядеть суровым, но подумал как это здесь глупо, в это время матушка Пак крикнула из кухни, что похлебка готова и она приглашает всех за стол. Когда они сели за простой крестьянский стол (старики стеснялись, но Лю настоял, чтобы они ели с ними) начальнику стражи впервые показалось, что он сидит со своей семьей, вот сейчас он сменился с караула и обедает с родителями и… А кем ему стала обреченная девочка? Лю вспомнил слова императора о порядке в государстве и долге. Потом подумал, что государь велел следить за ямой, ох черт, а вдруг…
- Скажите, а посторонние не проезжали здесь?
- Нет, господин Лю, - старик Пак удивленно положил ложку, - да какие посторонние сюда поедут?
Лю облегченно вздохнул, конечно, про яму знают многие и знают что она не для зверья. Место мрачное и дикое, только вот если император пришлет помимо него стражников для проверки. Он встал, поблагодарил и спешно вышел: нужно сходить к яме и проверить следы рядом. Сзади послышались шаги, он оглянулся: Чаосин старалась быстро шагать за ним.
- Ты куда, - Лю удивился, но почему-то не слишком, - не терпится вернуться?
- Нет, господин командующий Лю, но я подумала вдруг император пришлет стражей, вас ведь накажут. А так вы меня спустите в яму и никто не заметит моего отсутствия.
- Ну спасибо, что подумала обо мне, - Лю фыркнул.
- Как же иначе, вы помогли мне, не дали замерзнуть и быть съеденной шакалами. Вы не должны пострадать из-за меня, командующий Лю. Мне… мне было тепло только с вами в этом городе.
Он резко повернулся к ней:
- Меня зовут Бовэнь, Лю Бовэнь из Циньтяня и я сын простого солдата.
Она растерянно смотрела на него, такая маленькая и смешная в крестьянской юбке матушки Пак и ее полинялой кофте. Он тихо рассмеялся:
- А знаешь, тебе идет простая одежда, ты в ней даже лучше чем в придворных одеяниях.
Они сами не заметили как оказались в объятиях друг друга, возле ямы для казней в мрачном лесу начальник стражи императора и наложница со смертным приговором любили друг друга.
- Я не могу, - шептал он, - я не могу отпустить тебя, понимаешь? Приказ государя священен для того, кто давал ему присягу на верность. Но что мне делать, что?
- Я знаю, - она улыбалась, она еще могла улыбаться, - ты человек чести и долга. Наверное за это я и полюбила тебя. Делай что должен и будь что будет.
И в это время раздался топот копыт, из дворца прискакал гонец с приказом от императора, который гласил:
- Если наложница Чаосин еще жива, надлежит отсечь ей голову за оскорбление величества. Голова должна быть прибита к воротам дворца как предупреждение всем, кто не уважает государя.
Лю выслушал это с каменным лицом, гонец вручил ему жетон императора в подтверждение приказа, похвалил что Лю с обвиняемой оказались на месте и умчался назад. Девушка повернулась к своему палачу:
- Я говорила, что не доставлю вам хлопот. Вы знаете свой долг и я не стану на его пути, я дочь вождя меркитов и не буду молить о пощаде. Командующий Лю, вы осветили последние минуты моей жизни, спасибо вам за все и передайте мою благодарность Пакам. Не говорите им только, скажите, что меня отвезли во дворец. Теперь прощайте, мой любимый, мне с вами было так тепло.
На миг Лю показалось, что он сейчас умрет на месте, слезы заволокли глаза, а в голове стучало: Долг, порядок, присяга, империя. Лю, вытер глаза, собрался и выхватил меч.

Когда Лю Бовэнь, государственный советник, военный стратег, написавший трактат Уроки войны, правая рука императора, фактически создавший империю Мин, историограф, изучивший вехи государств Китая вдруг начал писать стихи, многие удивлялись этому. Его стихи были загадочны, их пронизывали одновременно грусть  и нежность, боль и  радость, гнев и счастье. Каждый год он приходил в одно мрачное место в лесу, где находилась когда-то давно засыпанная яма для казней и раскладывал там цветы, а дома в домашнем алтаре рядом с табличками с именами родителей стояла еще одна, но кто это был не знал никто.

Лю Бовэнь 1311 – 1375 гг, государственный деятель империи Мин.