Духоносные дары -09 Домашняя церковь

ДОМАШНЯЯ ЦЕРКОВЬ

Начало https://valafila.livejournal.com/26167.html

С полным и окончательным возвращением жены в домашнюю церковь для ее первосвященника наступили непростые времена. Любимое и основное его занятие в течение дня — погружение в компьютер пришлось существенно сократить. Жене требовались и помощь и внимание, а не только «слово Божие». Семейный бюджет тоже существенно сократился. Так что от заказов продуктов и полуфабрикатов пришлось отказаться и перейти на домашнюю готовку и заготовку. Мне, с малолетства приученной к домашнему труду, было не трудно переключиться на ведение домашнего хозяйства. Теперь это стало основным моим делом вкупе с молитвами.  Я уже понимала особенности характера и психики своего супруга-исповедника, и поначалу не слишком нагружала его заботами. Только «сходи-принеси-подай». Я аккуратно и постепенно, небольшими частями передавала своему супругу ответственность за домашнее хозяйство. Его любовь к здоровому питанию естественной пищей мне в этом помогла. Он в правильное время и в чистом месте собирал травы для полезных чаев, крапиву для моих борщей, ягоды и грибы, которые мы уже вместе консервировали. Он занимался очищением водопроводной воды. В общем, ЗОЖник. У него мечта была самим печь здоровый хлеб.  Мне попалась книга Зеланда о правильном питании. С нее все и началось. Купили хлебопечку, мощный блендер для приготовления смузи из зелени с фруктами, мощную мясорубку для перемалывания зерен и корнеплодов, разные очистители воды.
Некоторых сбережений, пенсии и денег от аренды мужниной квартиры на все это хватало. К тому же я еще и хорошая рукодельница, тоже с детства приученная кроить, шить, вязать. Моему супругу тепло и уютно было в моих вязанных жилетах, джемперах, носках...
Свою благотворительность для всех страждущих и немощных мы постепенно сократили. Мы в этом хорошо помогали друг другу. Я, как праведная госпожа, отвадила его друзей-халявщиков, которым он бесконечно чинил компьютеры и прочую электрику. А он мягко избавил меня от приходских «теток и бабок», которые нашли в моем доме бесплатное ателье и другую посильную помощь.
И наша жизнь потихоньку вошла в свой ритм и режим.
Молитвы и чтение святых отцов помогали разрешать все проблемы и нестроения, неизбежные в семейной жизни.
Нам бы с супругом и остановиться на таком житье-бытье и доживать свой век умиротворенно. Но ни мои, ни, особенно, его характер и натура, испытанные, казалось бы, самыми суровыми злоключениями в застенках и серьезно сломленные ими, не могли найти успокоения в тихой семейной заводи.
Нам обоим нужны были более «высокие смыслы бытия», и мы продолжали искать их в православии или через православие. Мой супруг, безусловно принявший и исповедовавший спасение через Христа-Сына Божия, продолжал искания пути теперь уже ко Христу.  Более того, он стремился во всем подражать Христу и уподобиться Ему. Однако для аскетической жизни у него уже не было ни сил, ни здоровья. Поработав долгие годы в монастыре, он ни за что не соглашался постричься и стать монахом. На мое вопрошание — это же самый короткий путь к Богу! - он молчал или говорил, что я еще ничего не понимаю. Он так и не смог открыться мне до конца, как своей самой верной «половинке». И вовсе не потому, что считал женщину помощницей мужчине и только. Он даже себе не смог признаться в том страхе, который прочно поселился в его душе, и от которого он убегал всю свою жизнь. Этот страх проявлялся в моменты любых искушений, касающихся его отношений с «миром» и заставлял его убегать от решения проблем и серьезных ответственностей. Я не сразу поняла, зачем он к месту и не к месту цитирует Писания, когда можно отвечать простыми словами. Пока его самый давний друг протодиакон отец Владимир однажды раздраженно не выдал: Я сорок лет слышу от тебя эти слова из Писания! И что, помогло?
Этот клирик в очень добротной и дорогой черного итальянского шелка рясе иногда приезжал к нам «на огонек» на своей еще более дорогой импортной машине, привозил святыньки — просфоры с вынутыми частичками, то есть намоленными в самом алтаре, какой-нибудь образок, полежавший на мощах какого-нибудь Преподобного. Они с моим Александром троекратно лобызались, потом он осенял наше жилище и нас, его обитателей, крестным знамением... Перед обедом и после они громко пели полагающиеся молитвы. Как я уже говорила прежде, этот протодиакон с важным отличительным знаком — двойной яркой парчевой орарью (особая лента через плечо в облачении) — по жизни был весельчаком и шутником, отличным рассказчиком смешных анекдотов про батюшек. И этим мне нравился. Обеды с ним проходили весело и непринужденно. Поэтому его выпад против  своего давнего друга меня удивил немало. Я еще внимательнее стала приглядываться к этому «святому отцу», которому так доверял мой супруг.  В полной мере отец Владимир проявился, когда помогал нам обменять жилье. Александр обмолвился в телефонном разговоре с ним об этом житейском деле и тот сразу же предложил своего родного проверенного риелтора. Этот «проверенный  риелтор» кинул нас на несколько сот тысяч. А отец Владимир только развел руками, мол, молод еще, научится со временем... О возвращении денег речи вообще не шло. А мой супруг, как обычно, спрятался за слова какого-то старца, что должно христианам пострадать и тем спастись.
То есть по факту в нашей домашней церкви ее первосвященник не был способен «добывать пропитание». И мне самой пришлось вести и контролировать семейную бухгалтерию, дабы не растерять оставшееся после «страданий за Христа». Мой благоверный с удовольствием отдал мне и это послушание.
Однако нас ждало еще одно сильное искушение. И как ни странно, от молитвенных практик, в которые мы оба погружались ежедневно. В этом случае более усердствовала я сама. Мой супруг сам уже не часто читал святые Писания, потому что у меня получалось лучше и чище звучанием. Но и выходить из молитвенных состояний мне становилось все труднее. Я не понимала, что происходит. Объяснил друг моего мужа, монах Тихон в Ново-Спасском монастыре, когда мы пришли проведать его и поговорить о вечном. Как только я сказала ему о своих молитвенных состояниях, он в ужасе воскликнул: - Остановись и не дерзай более! Иначе погибнешь. И обрушился на моего праведного супруга: как тот мог позволить своей новоначальной  немощной супруге взять на себя непосильную ношу! Когда даже далеко не всем монахам позволителен такой духовный подвиг, потому что немощных вводит в соблазн и в погибель в конечном счете. Тут уж не на шутку испугалась я. После полутора десятка лет воцерковления я уже считала себя достаточно подготовленной...
Я стала искать в интернете и по книгам святых отцов всю информацию об «умном делании». И нашла у современного профессора-богослова Алексея Ильича Осипова в его труде «Сравнение практики молитвы Иисусовой по трудам святителя Игнатия Брянчанинова и «Откровенным рассказам Странника»: «святитель Игнатий особо предупреждал об опасности легкомысленного стремления сразу, без соответствующей духовной подготовки получить дары сверхъестественные:«Опасно преждевременное бесстрастие! Опасно преждевременное получение наслаждения Божественною благодатью! Дары сверхъестественные могут погубить подвижника, не наученного немощи своей». ...«Падший ангел старается обмануть и вовлечь в погибель иноков, предлагая им не только грех в разных видах его, но и предлагая несвойственные им возвышеннейшие добродетели».
И тоже предупреждение - «нарушение этого одного из важных законов духовной жизни может привести подвижника к гибели. Закон этот заключается в «сродстве между собой как добродетелей, так и пороков» и означает, что добродетели, как и страсти, так взаимосвязаны между собой, что возникновение и развитие любой из них всегда обусловлено другой».
Ну да, наши пороки есть продолжение наших добродетелей... Но причем здесь святые молитвы?! Это же путь к Богу!
Профессор Осипов вслед за Святителем говорит о неоднозначности и даже опасности «Откровенных рассказов странника...», которыми я была уже давно увлечена. И мне они были близки и понятны. Когда-то в молодые годы я пыталась заниматься и йогой, и цигун. И я знаю в теории о состояниях самадхи (в буддизме) и нирваны (в индуизме)  - состояние абсолютного счастья от постепенного слияния себя с бесконечностью и растворения в ней. Нечто подобное я начала ощущать от долгих молитв с погружением в ритм и звук своего голоса, молясь по правилам «Рассказов странника...».
На время я перестала читать молитвы, перепоручила их своему домашнему первосвященнику, ссылаясь на рекомендации его друга-монаха и профессора-богослова.   Пока мой супруг с трудом читал свое духовное правило, я сидела рядом и размышляла о православии и религиях вообще. И находила много общего с той информацией, которая осталась у меня в памяти после моих увлечений Алистером Кроули, Блаватской, Юнгом, Рерихами и другими мистиками и эзотериками. В чем разница между этими, считающимися в православии бесовскими, учениями и теми же «Рассказами странника...» или молитвами по Силуану Афонскому или Святителю Игнатию - «...соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться непарительно, или, что то же, без развлечения...», как в других практиках — сосредоточенность на внутреннем...  Разве что без «сердечного плача с теплотою и покаянием», как у Брянчанинова. Именно с плачем и покаянием, считает Святитель, «греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом». Так ведь я нахожусь в постоянном оплакивании своих грехов, практически еженедельно исповедуясь и каясь на Святом Писании... И куда еще больше «уничижать себя паче всех грешников», если я уже отдала батюшке все родительское наследство, и  еще долго приносила прямо ему в руки вторую заплату с подработки... Теперь остается только раздать все оставшееся имущество бедным, отвергнуться себя полностью и следовать за Христом, во всем уповая на Его помощь... Как, например, это сделал друг мужа монах Тихон. Но мой супруг отвергает монашество как непосильный подвиг и еще более непосильное искушение.
Я вспомнила монашек из любимого моим бывшим руководителем монастыря с детским приютом. Не похоже, чтобы матушки там изнемогали под молитвенным бременем. Они там все такие сытые, дородные, двигаются спокойно медленно. Да и трапезы у них, даже в пост, скромными никак не назовешь.
Я снова решила взять паузу в своем воцерковлении. Я честно призналась мужу, что моя вера поколебалась, и я не дерзаю приступать к таинствам. И это, конечно, очень не понравилось моему супругу. Он настаивал на необходимости исполнения всех церковных ритуалов. И тогда я попросила его объяснить мне, «немощному сосуду», «слабой в вере», «всего лишь женщине» смыслы каждого ритуала. Если главный ритуал — причастие святых Христовых тайн — не возможен, ну просто не работает без искренней веры.
Но мой дорогой «глава домашней церкви» не хотел никаких объяснений, он требовал от меня послушания, как мой «главный водитель к Богу».
Я любила своего супруга, посланного мне по моим молитвам и по ходатайству апостола Петра, от Бога. И всем сердцем жалела его за перенесенные жизненные тяготы. Я пошла на многие жертвы ради сохранения и укрепления нашего семейного очага и нашей домашней церкви. Я готова была подчиниться и принять любое послушание...но только осознанно, насколько позволяла осознать моя человеческая и женская немощь, и с верой, как непременное условие и смысл всей жизни.
Я вдруг поняла действительно святые слова - «По вере вашей будет вам!». И даже не слова, а непреложный закон жизни.  Я поняла, что вера, - она только моя и во мне. И она не зависит ни от каких-то ритуалов, ни от послушаний, ни даже от любви, которая сама основана на вере.


VALA FILA