Путешествие принца Людвига - 4

Саксонский посланник и другие  персоны

Итак, на церемонии вручения своему брату Антону Ульриху польского ордена Белого Орла принц Людвиг неизбежно «пересекся» с графом Линаром. Насколько был рад очередной встрече с саксонским посланником сам муж Её императорского высочества Правительницы, автор Дневника никак не указывает.
Однако нежная дружба, связывавшая Анну Леопольдовну с красавцем графом, была всем хорошо известно. Напомним, что это было повторное явление Морица Линара при российском императорском дворе. Первое его посольство, начавшееся восемью годами ранее, закончилось скандалом. 
Мориц Линар оказался посланником в России, когда ему было слегка за тридцать. Графу были к лицу костюмы светлых тонов, и посему он считался проводником европейской моды. Дамы мрачноватого двора Анны Иоанновны находили его очаровательным, а правительственные сановники, ещё сохранившие русские простоватые нравы, считали фатом.
Первый раз граф появился в Санкт-Петербурге в апреле 1733 г. Девица Анна Леопольдовна тогда только вступила в пору юности - ей минуло 14 лет. Её мать – царевна Екатерина Ивановна – скончалась в июне то же года. Поэтому фактически принцесса Анна осталась сиротой при живом отце - герцоге Мекленбургском, который, лишившись поддержки российской короны, был свергнут своими немецкими подданными.
Граф Линар и перспективный жених принцессы Анны – принц Антон Ульрих Брауншвейг-Вольфенбюттельский - оказались в России практически одновременно. Мемуаристы того времени  каким-то образом пытаются притянуть к возникшему между этими, такими разными, людьми романтическому треугольнику политические интересы европейских держав того времени. Мол, неопытную девушку Анну разные коварные западные дипломаты стали недвусмысленно подталкивать в сторону фатоватого графа-посланника, потому что не хотели брака русской принцессы с родственником австрийского императорского дома, которым был принц Брауншвейгский.
В этой интриге определенная роль отводилась воспитателям Анны Леопольдовны, а они были, как и полагалось,  натурализованными немцами. Но, как нам представляется, принц Антон просто не шел ни в какое сравнение с саксонским графом.      
Во время первого пребывания графа-посланника в России – а это апрель 1733 – сентябрь 1736 г.г., - сама Анна Леопольдовна пребывала в юношеском возрасте, соответственно, 14-ти – 17-ти лет. Какой была и как проводила время своей юности принцесса при дворе своей тетки-императрицы описано в одном из писем известной нам княгини Иоганны Ангальт-Цербстской (матери Екатерины II):
«Принцесса Анна, в свою очередь, не слыла красавицей, но была приятна собой. Она была среднего роста, брюнетка, с красивыми, но грустными глазами, правильными чертами лица, тонкой шеей, изящными руками и легкой походкой. Все это вместе не делало её привлекательнее. Впрочем, находились те, кто считал иначе. Она распространяла вокруг себя шлейф особой печали и меланхолии, что очень привлекало некоторых людей. По рождению она была слишком хрупка; её пристрастили к чтению романов - пока ее гувернантка развлекалась и крутила романы, - и это повлияло на её разум. Никто никогда так и не узнает, была ли у неё добрая душа, ибо за всю жизнь она не совершила как ни хороших, так ни абсолютно плохих поступков».

И далее в своем письме от 9 августа 1758 года княгиня Ангальт-Цербстская  поведала следующую историю «высоких» отношений при русском дворе:
«…Императрица (речь об Анне Иоанновне) завещала ей (Анне Леопольдовне) стать своей преемницей. Герцог Бирон, казалось, согласился с этим, но либо ему не нравилась принцесса Анна (Леопольдовна), либо он предвидел, что склонность всего народа в пользу принцессы Елизаветы (Петровны - дочери Петра I) вызовет однажды некоторую сумятицу, он решил никуда не спешить и вести дела таким образом, чтобы все обстоятельства складывались в его пользу. Поэтому он согласился с тем, чтобы молодая принцесса воспитывалась новой гувернанткой, которая была приглашена для этой цели. Поспособствовал этому посол Пруссии, барон Мардефельдт. Она (воспитательница) была его родственницей и вдовой полковника Голштинских войск, по имени Адеркас. Выбор был неоднозначный. Мадам Адеркас была красива и часто злоупотребляла этим, она не дорожила своей репутацией.
Принцесса (Анна Леопольдовна) родилась ленивой и предпочитала частную жизнь. Было понятно, что она страстно влюблена с тринадцати лет в молодого де Линара, саксонца по происхождению, которого направили посланником при Русском дворе. Его считали первым красавцем того времени. Здравомыслящие люди обвиняли его в самовлюбленности. Столько интриг придумывалось, которые принцесса и ее гувернантка устраивали, чтобы сделать эту страсть успешной и поддерживать ее. Линар же, будучи тщеславным человеком, принимал эту игру и влюбился, ну или сделал вид. Все это продолжалось до того момента, пока дело не дошло до Бирона и императрицы. Гувернантка была отлучена и отправлена в Германию со своей дочерью.
С момента этого несчастливого события нрав Принцессы (Анны Леопольдовны) ожесточился. Она сделалась еще более мрачной, чем когда-либо до этого. Она стала питать смертельную ненависть к Бирону и предубеждение против русского народа в целом. Двор Вены (речь о дворе императора Австрии) воспользовался этим инцидентом, приобретя надежного друга и утвердив своего родственника, сына любимой сестры императрицы (Австрии),  жены Карла VI (императора Австрии). Им стал принц Брауншвейгский, отец маленького Ивана (Иоанна Антоновича), брат герцога Брауншвейга и других принцев этого герцогского рода. Бирон не хотел этого брака; двор Вены послал Ботта (посол Австрии в России), который должен был вмешаться. Принцессу (Анну Леопольдовну) попросили от имени императора (Австрии) за племянника. Императрица (Анна Иоанновна) любила свою племянницу, она знала, что та не хочет замужества с принцем (Антоном Ульрихом), но она думала, что время излечит ее страдания. Она позволила ей (Анне Леопольдовне) закрыться от глаз посторонних в комнатах дворца и упиваться печалью столько времени, сколько ей было необходимо. Но все же она (Анна Иоанновна) заставляла ее спать с принцем (ставшем её мужем Антоном Ульрихом), который подчас выходил из ее комнат полумертвым от усталости, и с которым так или иначе у них появилось на свет двое детей (родившиеся в Брауншвейгском семействе до ноября 1741 г., т.е. Иоанн Антонович и его сестра Екатерина Антоновна), кроме еще одной девочки, появившейся от Линара, и мальчика от офицера стражи...».

Итак, оказывается, нешуточная влюбленность принцессы Анны Леопольдовны в саксонского графа Линара и его снисходительное участие в этой любовной интриге принесли свои плоды, вернее, плод… Иоганна Ангальт-Цербстская не указывает момента рождения «девочки, появившейся от Линара», но это время можно примерно определить, опираясь на факты, указанные в письме. Так, когда связь принцессы Анны и графа Линара открылась, «…гувернантка была отлучена и отправлена в Германию». Эти же сведения подтверждаются авторами, исследовавшими данный период истории романовской династии. Так, например, известно, что помимо проштрафившейся немецкой гувернантки от двора был отлучен и отправлен на службу в провинцию русский камер-юнкер, который, по-видимому, стерег двери во время свиданий принцессы Анны с графом-дипломатом.
            Скорее всего, когда "интересное положение" принцессы Анны Леопольдовны открылось, императрица Анна Иоанновна «… позволила ей закрыться от глаз посторонних в комнатах дворца и упиваться печалью столько времени, сколько ей было необходимо». Необходимо, по всей видимости, для нормального вынашивания плода. А на то время, пока принцессе позволили «упиваться печалью», принца-жениха Антона Брауншвейгского отправили добиваться военной славы на турецкую войну под началом генерал-фельдмаршала Миниха.

Вот какие тайны русского императорского двора можно узнать, почитав переписку высоких европейских персон!
Однако романтически-драматические события, происходившие при русском дворе в 1733-36 годах, казалось бы, никак не должны были повлиять на «программу» пребывания принца Людвига в Санкт-Петербурге летом 1741 года. Если бы не одно обстоятельство…

Неожиданным образом в дни, описываемые в Дневнике, проявил себя тот самый камер-юнкер, который преданно стерег двери апартаментов Анны Леопольдовны во время её свиданий с красавцем Линаром. Вознесенная волею обстоятельств на вершину власти, Анна Леопольдовна не замедлила отблагодарить своего верного слугу, а звался он Иван Брылкин, вернув его из казанской ссылки. Она даже пожаловала ему придворный чин камергера, который по Табели о рангах равнялся армейскому бригадиру.  Это и многие прочие пожалования свидетельствует о том, как плохо её императорское высочество разбиралось в людях.