Расходный материал ущербной геополитики

               РАСХОДНЫЙ МАТЕРИАЛ УЩЕРБНОЙ ГЕОПОЛИТИКИ
            
          Распрямись ты, Ложь высокая,
                правду свято утаи!
                Василий АКСЁНОВ
        Как известно  реальная геополитика берёт своё начало ещё  с пещерных времён, в палеолите,  в эпоху торжества антропофагии, возникновения семьи, общины, племени  и частной собственности. (Фридрих Энгельс) Борьба за охотничьи угодья, за природные ресурсы, воду, флору и фауну требовала со стороны людей  столько расходного материала, сколько   требовалось для выживания пещерного социума на биологическом уровне.   С точки зрения социальной антропология именно эта  «заря человечества» и стала его «золотым веком», все последующие века и тысячелетия можно назвать периодом перманентных социальных катастроф.
      «Золотые времена» с их жизненно необходимым расходованием человеческого материала закончились тогда, когда вожди  земледельческих, охотничьих и пастушеских племён не пожелали быть персонами районного, регионального значения, а захотели быть  могущественными  владыками и повелителями  окружающего мира. Властолюбие, сладострастие, непомерное чревоугодие, стремление к непомерной роскоши, гордыня и мания величия стали определять ущербную геополитику древнего мира и, соответственно, огромный из века в век растущий расход человеческого материала.
      На первый план в этой   кровавой геополитике вышли интересы вождя и его ближайшего окружения, его  родни и охраны, а на самом последнем плане  остались рядовые члены социума, (рода, племени, царства), тот самый расходный человеческий материал, который  в пылу геополитической борьбы  расходовать не жалко. Со временем для многих представителей работного, тяглового люда (народных масс) стать частью жертвенного расходного материала стало  главным  смыслом жизни.  «И умер бедный раб у ног непобедимого владыки» —  не просто красивые слова поэта о геополитике времён  мечей и  стрел  завоевательных походов, а квинтэссенция смысла жизни и смысла истории. Родиться на белый свет лишь для того, чтобы стать расходным материалом поневоле, по  чужой воле и приказу, жить и выживать всего лишь  для того, чтобы в  итоге быть убитым в расцвете лет — не на этих ли основных  императивах стоит один  из великих Обманов   мирового социума?  Да именно так, ответит нам любой убеждённый государственник и силовик-державник, по-другому,  никак нельзя! И приведёт вам  множество постулатов на тему жертвенного патриотизма, в том числе и цитату из «Науки побеждать» (1796)  А.В.Суворова: «Умирай за дом Богородицы, за Матушку-Императрицу, за пресветлейший царский дом».  Умирать за веру, царя и отечество — гражданский  долг  каждого живущего на этом свете. С этим утверждением трудно спорить, но между тем, умирать в расцвете сил никому не хочется, и каждый исполняет свой  гражданский долг перед государством по-разному с учётом обстоятельств,  как может, исходя из наименьших для себя потерь.
        У каждого гражданина свой взгляд  на войну и патриотизм, как у человека военного, так и гражданского, как у  маршала Победы, так и у инвалида и калеки войны. Свой взгляд на войну  и  у тех, кто ещё при жизни вошёл в историю страны, так и у тех, кто был забыт и вычеркнут из памяти ещё при жизни.   Известно, что история пишется людьми, и часто теми же людьми вдохновенно переписывается в угоду дню сегодняшнему и нынешним вождям. Как правило,  плоды победы достаются  правителям и полководцам, а тяготы войны,  поражения и страдания — народам. Почти на всех «батальных» сценах древнерусских миниатюр в летописях и на иконах на первом плане обязательно присутствует князь на коне в позе воителя-победителя и обязательно  на фоне бесчисленных шлемов (голов) и копий воинов. То же самое   — вождь на фоне безликих народных масс — присутствует в классической европейской, в русской имперской и  в советской тоталитарной живописи. Вождь на фоне однородных народных масс, восторженно внимающих его дежурной  программной риторике.  И конечно, те же  самые "самовластные" формулы единоличной абсолютной власти, что и 800 лет назад при суздальском князе  Андрее Боголюбском, что и при Иване IV Грозном 500 лет назад: «Жаловать своих холопов мы вольны, а казнить — вольны же». Уже тогда при князе Андрее, в выросшем из Суздальской земли Русском государстве,   бояре стали считаться  простыми   подданными монарха, а соседние князья — его слугами.  Вскоре это станет нормой. Такая ущербная геополитика древней Руси подготовит накануне нашествия монголов  целую плеяду великих-князей-данников и лютых сборщиков налогов. Многие из них не стыдились быть обладателями ярлыков на княжение и даже враждовали между собой за право быть главным данником  Золотой Орды. Отсюда и   войны между русскими людьми, смута, нестроение и бесконечные усобицы, борьба с возможными и явными противниками и «классовыми врагами», и соответственно большой расход и даже перерасход  человеческого материала.  Но именно  тогда же  стали возникать среди князей Рюриковичей  мифы и легенды о божественном происхождении царской власти, о родстве Рюрика с самим   римским кесарем. А заодно  с ними  стали возникать  святыни — белокаменные храмы и домовые церкви, чудотворные иконы-покровительницы, вдохновительницы и охранительницы и сказание  о том, что Русская земля — это удел и Дом  Пресвятой Богородицы, а значит, Россия — страна особенная, уникальная, оплот  и спасительница всего мира. За такую страну воевать и  умирать сам Бог велел.        Войны между великими,  и не очень великими, удельными князьями под  флагом "собирания земель"  и под  Покровом Богородицы требовали всё большего расхода человеческого материала с  обеих  воюющих сторон.  Именно расход живой биомассы  определял  развитие   Московского государства  времен правления двух державных  Иванов, (Ивана III, Ивана   IV  Грозного)  и царствования  Петра Первого.   Чем больше был расход человеческого материала, тем ниже становилась  его стоимость в итоге, когда пленение побеждённых завершалось куплей-продажей или  простым обменом по головам. Так, например, четыре сотни  новгородцев, обратив в бегство семитысячную (сборную)  суздальскую рать Андрея  Боголюбского, после победы  продавали пленных суздальцев   втрое дешевле овец. Становление государственности, державы и империи, и соответственно, войны и  военные конфликты с приграничными странами    требовали чудовищного расхода человеческого материала и приводили к заметной убыли народонаселения. Так Северная война со шведами за Прибалтику сократила  народонаселение России на полтора миллиона человек (было 11,5 млн. стало 10 млн.). Известно, что единовластие ожесточает властителя, его  подданных и приближённых к трону. От рук ближайшего окружения был жестоко убит князь Андрей Боголюбский, кошмарным и ужасным было убийство большевиками царской семьи в Екатеринбурге во главе с Николаем II,  последним царем из  рода Романовых.   Равнодушие властей к своему народу, (подлому, тягловому) порождает  у народа взаимное равнодушие к судьбе своих правителей. Почти у всех  авторов отечественной истории, начиная с Татищева и Щербатова,  было не принято упоминать  о потерях  в живой силе русских войск в результате  блистательных побед и тем более поражений. Нигде нельзя узнать и о количестве инвалидов и калек войны, об их дальнейшей судьбе и жизненных мытарствах.  Вместо  конкретных и приблизительных цифр  авторы исторических трудов употребляли  общие слова и  патриотическую риторику. Это существенно снижало уровень пацифистских настроений в русском социуме, превращало войну в «священное.  величавое действо»,  а смерть в бою  в смерть  славную и героическую. Однако, это одна сторона   медали, но есть и другая — тёмная, где война — это слепая массовая бойня, где железо перемалыааает в сутки, порождает легионы недееспособных  инвалидов и калек. Об этом хорошо сказал в своих дневниковых записях участник первой мировой войны, великий физик-оптик и поэт-лирик Сергей Иванович  Вавилов (1891-1951), брат знаменитого  генетика умершего  от голода в советской тюрьме Николая Вавилова. В дневниковой записи от  27 августа 1914 года он написал: «Война, что кровь, недаром она вся в крови, она оживляет и одухотворяет…. Как будто  поле жизни вновь перепахивается, глыбы валятся на глыбы, многое рушится, ломается, но открываются новые  поры и ходы, и поднимается новая жизнь.    Итак, sub specie  aetemitatis (с точки зрения вечности) война — благо, «ключ живительный», из этого ключа  вырос и Петр, и Лобачевский, и Пушкин, и Леонардо и Ломоносов. Но с точки зрения  «муравья войны», копошащегося в поле и попавшего   под гигантский плуг судьбы, война — ужас и столпотворение. Кроме всего этого, война риск и спорт. Для многих она прекрасна именно этим. А искусство и наука и происходит, гибнет от войны».
        Со дня окончания первой мировой войны прошло  сто лет, со дня окончания второй мировой войны скоро исполнится   80 лет, и за  этот срок многое из из бывшей косной   милитаристской и военно-патриотической  пропаганды безвозвратно устарело — никто не хочет  быть активным пацифистом и никто не хочет посмертно становиться героем и гордостью нации.  Все хотят жить,  и никто не хочет умирать даже самой славной и героической смертью. Никто не хочет быть инвалидом войны и быть обузой для родных и близких. С каждым годом, месяцем и  днём в социуме, в гуще   живого расходного материала, всё больше стал преобладать здравый смысл  —  жить хорошо здесь и сейчас и никогда не тешить себя светлым будущем и погибать неизвестно ради кого и ради чего.
       Романтизм войны уступил место в начале  XXI века трезвому пацифизму  и «философии жизни» граждан независимой страны Папуа-Новая Гвинея,  преданных друзей нашего великого путешественника и самого человечного русского  человека Николая Николаевича Миклухо-Маклая (1846-1888). Недавно один из них, Асель-Туй, учитель по роду деятельности, так объяснил потомку великого путешественника жизненную философию папуасов в  этом многополярном, безумном и  разделённом мире: «Мы хотим быть счастливы сразу, сейчас, не тратя время и силы непонятно на что» (Андрей Ванденко)   
       С тех пор как появилось оружие массового уничтожения —ядерное оружие —  позиционная, окопная война перестала быть вообще «величавым и одухотворяющим действом».  Для основной массы рядовых «воинов-муравьев» война стала средством  рискованного и относительно  высокого заработка,  для незначительного числа   «муравьёв-рабовладельцев» (олигархов и финансовых магнатов) — самым доходным бизнесом, после наркоторговли и проституции. 
       В  отечественной истории  нет ни одного факта, чтобы кто-то правителей России хоть как-то радел о сбережении собственного человеческого материала (народа). Первыми на тему размножения и сбережения русского народа, а так же по искоренению дурных нравов среди дворянства высказались  учёный Михайло Ломоносов и историк князь Иван Щербатов, но их предложения не услышаны верховной властью.  А первый тираж  сочинения   Томаса Мора  «Картина всевозможно лучшего правления  или Утопия», изданного  в двух томах на русском языке в 1789 году в Петербурге, был немедленно сожжен по приказу  императрицы Екатерины II. «Правдоподобные небылицы» о существовании на краю света страны Нигдеи (VTOPIAE INSVLAE FIGVRA), где царит  справедливость и всеобщее благоденствие, где нет господ и нет рабов, и все равноправные граждане, где нет войн и  народных бунтов, бросали  морально-нравственный вызов  существующему строю и всей эпохе Просвещения. Как всегда русская утопическая традиция развивалась  во многом самостоятельно. Она  сохранилась до конца XIX века, оказала большое влияние на формирование  новых народных утопий, которыми воспользовались авторы  сочинений  о более справедливом и щадящем  обществе. О «благоразумных  установлениях   жизни миролюбивого народа», об исправлении нравов  служилого и поместного дворянства  мирным путём писал в своём «Путешествии из Москвы в Петербург» А.С. Пушкин: «Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения  нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества». 
     О просвещённых и благовоспитанных людях будущего, отказавшихся  от голов и сердец,  писал декабрист Вильгельм Кюхельбекер в сатирической зарисовке «Земля Безглавцев» (1824). Мечты о вечном мире, о «рае на земле», о царстве справедливости, всеобщем благоденствии и довольстве  всегда являлись острой  костью  в горле ущербной геополитики тоталитарного государства и составной частью народного альтруистического пацифизма. Всякие попытки  не допустить войны или остановить её, направить  колёса мировой истории  в мирную колею, путем взаимовыгодных переговоров или  заключения сепаратного мира между воюющими сторонами и  тем самым  благополучно решить судьбу народов мира, воспринимались в XX веке верховной властью,  как прямая государственная  измена.  Или просто,  как сумасшествие на почве политической шизофрении и мании величия. 
    Такого рода изменницей, сумасшедшей  и шпионкой не по своей воле, оказалась  фрейлина Мария Васильчикова, которая хотела одним ударом  закончить первую Великую войну, спасти  миллионы русских жизней и царскую семью от неминуемой гибели. Как видим, есть в этом  мире силы неизвестной, почти нечеловеческой природы, которым невозможно противостоят  и тем более повлиять на них в лучшую для себя сторону.  У самых рьяных пацифистов никаких шансов на это нет,  ибо История катится  сама по себе ( или по воле Высшего Промысла), и почти все мы даже не её актеры, а её рабы — изобильный  расходный  человеческий материал ущербной больной геополитики.
      Ещё со времён  неудачной для Ивана Грозного Ливонской войны у правителей России вошло в привычку не считаться с перерасходом человеческого материала и не жалеть о чудовищных потерях в живой силе и о взятых в плен воинах. Считалось, что люди, как и скот, размножаются сами по себе и в государственной поддержке не нуждаются. Одерживая блистательные  победы, терпя позорные поражения и  неся огромные потери в живой силе,  правители России,  от Петра Великого  до Николая  II Романова, до  великого  Сталина и его  наследников, «выдающихся политических деятелей и верных ленинцев»,   не уставали повторять: «Ничего!  Бабы новых солдат народят!» 
      Все военные кампании русских правителей  редко обходились минимальными потерями  в живой силе, ибо большие потери  больше радовали их, чем огорчали — чем было больше  павших в бою  воинов, тем грандиознее выглядела сама битва. Чем больше жизней было отдано за царя, тем величественнее он выглядел  в глазах современников. Некоторые правители даже гордились своими  «пирровыми победами», и не спешили после войны облегчить жизнь своих подданных, а наоборот, заставляли податных людей  нести двойное и тройное тягло, в том числе и   выкупать  из плена своих родственников за свои деньги.  Для этого по указу 1679 года  полоняничные и ямские деньги  были слиты  в одну подать —  по 10 копеек со двора церковных крестьян, а с крестьян дворцовых и светских  землевладельцев по 5 копеек.  По словам  беглого дьяка Посольского приказа Григория Котошихина, полоняничных денег в его время собиралось ежегодно тысяч по 150 (около 2 миллионов рублей на наши деньги — А.А, ).   
     Как писал историк Ключевский,   Московское правительство не совестилось своей неспособности, незнания положения дел и даже охотно выставляло эти качества как свои естественные законные недостатки, исправлять которые обязаны управляемые холопы, как обязаны они восполнять его финансовые недочеты: то и другое было их земской повинностью. Из этого видно, какой громадный источник дохода уступила казна в безотчетное пользование владельцев крепостных крестьян. Так и финансовая политика следовала общему плану сословной розни, по какому складывался весь социальный московский порядок в XVII в.
       Как часто происходил выкуп из плена русских воинов и совершался ли вообще на полоняничные деньги до сих пор  мало кому известно. Практика правителей России  исправлять свои недочёты в деле бережного и человечного сохранения собственного  народа за  его счёт, за счёт самого  человеческого материала сохранилась до конца XX века. Так, например, во время первой Чеченской войны поиском своих сыновей и их выкупом из  чеченского плена  вынуждены были заниматься солдатские матери. Данный факт —  ещё одно чёрное  позорное пятно на страницах отечественной истории,  лишний раз доказывающий, что правители России  никогда   не не заботились   должным образом ни  об «успешном умножении народа» («разведении»),  ни о  рачительным  сбережением своего человеческого потенциала. Это удивительное и возмутительное отношение правителей России к своему народу как к народу, завоёванному и оккупированному,  определило на долгие века их дурную  международную политическую репутацию  и породило у некоторых соседних народов  стойкую, токсичную  русофобию. Нельзя строить социальное государство в стране, где  власть безрассудно, а порой и бестолково разбрасывается направо и налево своими живыми ратными и трудовыми ресурсами в попытке одержать «любой ценой» победу над бывшими друзьями-партнерами или заключить «любой ценой» очередной «похабный» мир — «Мир, партнёрство, бартер, бизнес, экспорт-импорт». В обоих случаях без позора никак не обойтись. И без новой войны — тоже.   Об этом  80 лет назад говорил ещё Черчилль: кто между войной и позором выбирает позор, тот в итоге получит и позор и войну.  Совсем не случайно, что после заключённого  в Хасавюрте позорного мира с Чечнёй вскоре  в России случилась и вторая Чеченская война, в итоге которой Россия стала  донором  суверенного  и мятежного субъекта РФ.
     Возмутительно, но факт — война РФ с Чечнёй-Ичкерией успешно совмещалась с работорговлей, где  «живым товаром» являлись русские солдаты и  русские девушки. Вызволение из плена за американские доллары правящий режим царя Бориса (Ельцина) возложил на… родителей и близких родственников военнопленных.  Но бывали и случаи, когда выкуп из плена русских солдат   осуществлялся за счёт государственного бюджета.  Одно время  такой выкуп пленных солдат  проходил с большой помпой в СМИ  при  посредничестве небезызвестного демона Смуты 90-х годов, советско-российского предпринимателя Бориса Березовского (1946-2013).  Этот   тёмный деятель  сумеречной эпохи ельцинизма   ни перед кем не отчитывался, даже перед Счётной палатой. И  нередко  огромные суммы бюджетных  «полоняничных денег»  пускались по его усмотрению  на т.н. «нецелевые расходы», например, на подкуп тех бандитов телеэфира и пера, кто «любил завтракать в Москве, а ужинать в  этот же день в Нью-Йорке». (Сергей Доренко).
        Непомерно расточительное и бездушное  отношение большевиков к русскому  народу  стало одной из причин распада СССР — смертельно уставший, крайне  истощенный ими же,  живой  расходный материал не стал защищать  свою «имперскую  соковыжималку».  Народ  очередной раз впал в  социальную спячку, в искушение и морок  лихих и токсичных  90-х годов,    стал стремительно  деградировать и вымирать.    Попытки нынешнего режима РФ ударными темпами в духе большевиков   увеличить рождаемость в стране через  монетизацию, жилищную  ипотеку и материнский капитал  — всего лишь показной сизифов труд чиновников  под  видом трогательной заботы  «родной  партии и  дорогого правительства» о всенародном благе и процветании страны. Именно  на режиме содержания и  саморазмножения народа, а не на его рачительном сбережении  правители России, от Ивана Грозного до Иосифа Сталина, от Никиты Хрущева до Бориса Ельцина,  строили свою внутреннюю политику, укрепляли и продлевали свою железную  власть над смиренными народными массами. Сегодня проблема психофизического здоровья нации, исправления нравов  и  сбережения  народа на пути  его  полного рассеивания  и окончательного    исчезновения, является стократ актуальней и острее, чем   когда-то   во времена Ломоносова, Менделеева и революционера-большевика, «красного мистика» и утописта Александра Богданова (Малиновского). Геополитика прошлого века и века нынешнего  строилась  не только на одном рейдерстве отчаянных суперменов-конкистадоров, на расширении жизненного пространства за  счёт недружественного (силового) присвоения земель, людских и   природных ресурсов   пограничных  стран, но часто и  на почве  мании величия  руководителей  мировых держав и  всемогущего финансового капитала —  Фининтерна. Чем острее и наглядней  протекали  приступы политической шизофрении, мании величия и паранойи у вождей и  правителей, тем больше требовалось расходного материала(человеческих ресурсов) для успешноой реализации  их грандиозных геополитических проектов. Например. Великий  Кормчий Мао заявлял, что для победы КНР в третьей мировой войне, ему не жалко  положить  на алтарь войны 500 млн. китайцев. Такую геополитику резонно считать ущербной и безумной, ей и её носителям   не должно быть места в нашей жизни. Не человек рождён для экономики и бизнеса, а бизнес и экономика для человека, не геополитики-маньяки   определяют судьбу   народа и человечества, а ход самой Истории  и Высший Промысел.  Ущербная геополитика —одно из  безумных заблуждений психически не совсем нормальных авторитарных правителей,   напрасная трата сил и энергии любой великой нации. У каждого народа вполне хватает  своего жизненного пространства для его  обустройства и развития.  Природа человека осталась прежней и ничуть не изменилась, изменилось только отношение людей к себе и окружающему миру. Настали иные времена и другие нравы. Люди в основном  стали практичней и циничней своих  предков. Среди молодых  нет почти никого, кто хотел бы  пожертвовать своей жизнью на поле боя  ради очередной геополитической затеи.  Почти не осталось  в мире бескорыстных  рыцарей-романтиков, готовых умереть за Родину и Прекрасную Даму.  В социуме всё больше  становится  наёмников (ландскнехтов) и «добровольцев», готовых защищать геополитические интересы Родины за деньги и ради   социальных благ для своих родных и близких. «Их слишком испортили деньги!» — сказал бы Александр Вертинский, будь он жив сегодня.  Всё больше среди новых поколений становится тех, кто не чтит и не уважает великие деяния своих предков, кто  не пытается хранить память о прошлом, а предпочитает жить одним днем в своё  удовольствие. Всё больше появляется подростков, утверждающих  себя в глазах сверстников  своим    вызывающим аморальным, кощунственным,  эпатирующим  поведением — плясками  в храмах, бесовскими  танцами и совокуплением на могильных плитах, жаркой шашлыков и сосисок над Вечным  огнём, мемориальным комплексом воинам, павшим  в годы войны при освобождении  родного города от немецких захватчиков. («Подмосковная правда». №24, 18 июля 2024 года). О каком исправлении нравов можно говорить сегодня, когда национальная политика в стране  пущена  на самотек, когда воспитательный процесс уже как 30 лет оторван от процесса образовательного, а психофизическое здоровье нации  вообще не обсуждается и является в условиях  затяжной войны РФ с коллективным Западом, темой крайне нежелательной и почти строго табуированной. Как и прежде, величие и могущество России определяются  не благоденствием её народа, не процветанием её экономики, не  крепкой социальной политикой, а только одной высшей геополитикой «любой ценой» при любом расходе и перерасходе  человеческого материала. О каком исправлении нравов и военно-патриотическом воспитании молодёжи  может идти речь, когда давняя мечта о Босфоре и  Дарданеллах  по-прежнему  остаётся  дороже, чем жизнь  каких-то  60 миллионов русских людей!
   
19.07.2024, Собор Радонежских святых.