Проблема. Часть III

Часть I:
http://proza.ru/2024/07/13/581

Часть II:
http://proza.ru/2024/07/17/799

XI

Почти три недели пролетели быстро. Всё, завтра домой.

Алексея Викторовича не пришлось уговаривать, он сразу согласился отметить со своими подопечными окончание смены спортлагеря в цивильном кафе, по-взрослому. Хоть и без спиртного. Ребята и девчонки заслужили – без травм, залетов и происшествий. Тренировались, соревновались – где Саша занял первое место, а Наташка феноменально для новичка третье, - веселились, отдыхали. Да, в походе всё оказалось очень остро, но обошлось...

Это был самый лучший, самый крутой, самый-самый спортивный лагерь в Сашиной жизни. Наташка оказалась реально классной девчонкой, ещё лучше, чем он думал. За время смены они так прикипели друг к другу! Абсолютно непонятно, как без неё. Это даже несколько пугало – а если поссорятся, а если разрыв? Будет больно, тяжело. Хотя, поводов для этого ни разу не было. И сложно было представить, почему они должны поругаться, и вообще, что это такое – «поссориться-разругаться». Любое маломальское недоразумение или разногласие – которых почти и не было – в самом зародыше мгновенно превращалось в шутку, обсмеивалось и тут же разруливалось.

Бесконечный источник энергии. Без обмана, лукавства, хитрости или кокетства. С вагоном юмора.

Всё время вместе, – и это не надоело, - тренироваться по арму и боксу, гулять-отдыхать, баскетбол-футбол, речка-магазин, сбегать с лагеря и нарушать распорядок. Соревнования по арму и даже футболу. А поход чего стоил!

И, конечно же, индивидуальные занятия по английскому языку, которые она «заставляла» его посещать регулярно, без отлынивания, где она - строгая и требовательная учительница, использует карандаш как указку, хмурит лоб и сдвигает брови, называет его во время «урока» только по фамилии, а он – единственный ученик в «классе». Где она с самым серьёзным лицом смешно использует эпичные, вечные учительские поговорки, фразы-хиты, типа «А голову ты дома не забыл?», «Звонок для учителя!», «Рты закрыли, а тетради открыли», «Лес рук», «Раз никто не хочет отвечать, будем вызывать по списку!» - хотя на «уроке» был только он. И если Саша не выдерживал и начинал давиться от смеха, она тут же могла его отругать: «И что ты смеешься, скажи нам всем, вместе посмеемся!»

Но объясняла она реально классно, ощущался приличный прогресс в английском языке…

Ещё до поездки в лагерь она осуществила свою безумную, навязчивую для себя идею – создать с Сашей общак. Общие деньги. В итоге она просто со словами «вот мой Пятрыкин» закинула пять тысяч на Сашину банковскую карту, и, казалось, с облечением успокоилась на тему денег. Не нужно заморачиваться с собственной картой, которую теперь она точно не потеряет. Все деньги у Саши. О них ей не нужно ни думать, ни переживать.

Поначалу Саша пытался втихаря вести бухгалтерию, запоминая, сколько он потратил на себя, сколько на неё, на двоих. Но её запросы были настолько скромными и редкими – там водичку, там мармеладных медведей, здесь яблоко, тут ей вот эта бело-голубая резиночка для волос очень нужна – что скоро бросил это занятие, понимая, что её «Пятрыкин» уйдет нескоро.

…

Все собрались в кафе в семь вечера, двадцать два места. Администраторы явно были крайне довольны такому заказу. Хоть и без спиртного.

Два больших стола по одиннадцать человек. Наташка и Саня рядышком, она возле стенки, и если ей выходить, то придется двигать весь народ на лавке, чтобы её пропустить.

Кафе с караоке! Наташа с Саней сразу же переглянулись…

Заказы были сделаны предварительно, поэтому каждый заранее знал, что ему подадут. И это было неплохо. Во всяком случае, предвкушаемый как минимум два часа назад салат «Цезарь» не разочаровал своим присутствием, а потом и вкусом. Орешки, зелень, фрукты, колбасы и сыры. Как все нарядно и прекрасно.

Наташа вытерпела только час…

- Щас спою, - шепнула она ему на ухо.

- Иди, братан, пой, - поддержал её Саша.

- Я стесняюсь…

- Я не понял, - удивился Саша. – Проблема и стесняюсь – это вообще, на двух разных планетах, неблизко.

Уже на первой неделе знакомства Наташа проболталась ему, что именно так её называли в школе – «Проблема». И даже торжественно, - с лёгким оттенком неотвратимости, требующим смирения, - умудрилась ему объявить: «Всё, Саня. Теперь у тебя есть своя постоянная проблема. Всё!» И это оказалось невероятно приятно услышать – что ему всё время придется возиться с такой проблемой…

- Ну, вот так. А вдруг не зайдет? – продолжала стесняться Наташа шёпотом. - Тут и людей других много, не только мы. Аллегрову поют. А вон там вообще какая-то стрёмная компашка сидит – четыре понтующихся мужика и две девицы лёгкого поведения. Пусть бы их хоть четыре на четыре было…

- Да, ну, - хоть и не сразу и не очень уверенно сказал Саша. – Нас тут двадцать человек. Им за тридцатник уже, взрослые. Не полезут они.

- Ну, ладно. Короче… Бро, дай я еще минуток десять постесняюсь, соберусь с духом, а потом точно спою!

Через пятнадцать минут Наташа тронула за локоть Сашу и, моргнув для убедительности, кивнула.

- Под стол полезешь?

В своём стиле – поддержать любые подколки - она внимательно посмотрела, как и что там под столом, как будто и правда, такой вариант её выхода не исключался, но отрицательно покачала головой:

- Нет. Не хочу под стол. Ты лучше посторонись-подвинься. Я через голову твою полезу.

Саша отклонился, навалившись на соседа возле себя. Она ловко, словно гимнастка-акробатка, перекинула ноги через спинку скамейки, опёрлась на его плечо и оказалась с другой стороны. И направилась к аппарату для пения караоке. 

Интересно, что она будет петь. Наверняка, что-то на английском языке.

Наташа копалась с компьютером караоке недолго, определенно она заранее решила, что именно будет исполнять.

Зазвучало фортепиано, неторопливо, с первых нот и аккордов стало понятно, что это не будет весёлая песня.

«Одинокий вечер без тебя,
Тебя нет со мной, скучаю я…»

Это было круто, удивительно, шокирующе. Шикарный, «настоящий» голос.

Но почему такая печальная песня?

«Пустует наш столик на двоих,
Догорают свечи, я одна…»

Наташка пела профессионально, чувствовалась серьёзная «школа» пения.

«А по тёмным улицам гуляет дождь!
Фонарей далёких мерцает свет!!!»

Она показала рукой на окно, как будто это все происходит на самом деле прямо сейчас.

«Ты сегодня уже наверно не придёшь…
Тебя нет сейчас со мною нет!!!»

И здесь она повернулась и взглянула на Сашу, едва заметно указав на него пальцем.

«Где сейчас ты, почему ты не пришёл?
Неужели дождь помехой стал…
Ты ведь знаешь, я сейчас одна…
Плюй на дождь и приходи!!!»

Почти на каждом слове «ты» в песне она мельком поглядывала на Сашу. Не зная, как другие, но Саша бессомненно понимал, что эта песня – обращение к нему.

Но почему? Почему столько тоски? Ведь в реальности всё и близко не так, как в песне. Ведь всё хорошо. А здесь она как будто хотела сказать ему, что да, было все хорошо, и как плохо, что всё у них закончилось, жаль, что он так решил.

Что за девчачье, какое-то непонятное накручивание себя, какие-то детские страхи и фантазии, вообще никак не связанные с тем, что на самом деле! Ведь у них так всё нереально круто. С самого первого дня. Беготня друг за другом, прыгание под поезд. А потом она вышла и стала рядом с ним, когда он оказался один против толпы. Да, не просто вышла, не просто стала, не просто принесла себя в жертву! А фактически всё порешала. Полезла сражаться за него, одного против пятерых фанатских «ультрас». И они вдвоём победили всех врагов.

Они как два сложных пазла, которые лишь чуть сгладив свои края, слегка подстроив их под другого, вдруг идеально совпали. И получилась великолепная картина, мощное единое целое.

Саша сидел, волновался и немножко злился. В том числе и на себя, что слишком близко к сердцу принимает слова красивой, но очень грустной песни. Это просто песня.

Но она выбрала именно её. И она поёт для него.

Саша вдруг понял, что она – а ведь и он сам тоже! – боится, что это всё, что между ними есть, эти красивые сильные отношения, которые они так лихо и стремительно сумели построить, могут быть разрушены. Как-то сломаны. Непонятно пока как, чем и почему. Но в общем, теоретически. И тогда вот так плохо всё станет.

Саша отрицательно покачал головой своим размышлениям, словно отругал их и прогнал. И мысленно сказал ей: «Наташка. Ты что? Таких девчонок не бросают!»

Песня закончилась.

- О-о-о! – восторженно закричали ребята армрестлеры, и всё кафе поддержало исполнительницу аплодисментами.

Песня зашла, зацепила публику.

Наташа искренне улыбалась. Как обычно, без лукавства и кокетства, просто радуясь, что всем понравилось. 

- Еще! Бис! – не отпускали её слушатели.

Наташа набрала воздух, сильно выдохнула и снова полезла копаться в поисках песни, на этот раз дольше, похоже, заранее не придумав, что петь.

Вторая песня оказалась, на радость, веселее. И на английском все-таки языке.

Снова её роскошный мелодичный голос во всей красе.

И уже непонятно, о чем она поёт. И если в первой песне, она лишь украдкой намекала, кто именно «ты», кому поётся песня, то во второй, пользуясь тем, что наверняка никто не понимает слова, Наташа припев исполнила, глядя в упор на Сашу, недвусмысленно показывая пальцем на него – это обращение точно, без вариантов, к нему. «О, бэйби» – это он.

Что? Что она поет? Что значит «нэвэ нэвэ лечу гоу?» Нэвэ – никогда. А что за «лечуго»? «Ле чу кра»?

Саша приподнялся и отклонился, чтобы можно было рассмотреть экран монитора, который был далеко на стене, поперек, и с места не виден. Там высвечивались подсказки, слова песни, куда, впрочем, Наташка не заглядывала.

Вот это как пишется.

Сейчас, сейчас.

Яндекс. Los Tiburones.

Вот эта песня, текст и перевод…

«Never Never let you go - Никогда, никогда не отпущу тебя.
Never Never let you cry - Никогда, никогда не дам тебе плакать.
Never Never far away - Никогда, никогда далеко.
Never Never yellow rose - Никогда, никогда желтые розы…»

Никому тебя не отдам…

Он снова не сдержался и покачал головой, глядя, не отрываясь, в глаза своей Наташки. Чувства переполняли Сашу. Как это сильно! Как красиво она сейчас признаётся ему в любви.

Он не сомневался, что будет бороться за неё всегда, всегда будет рядом. Таких девчонок не бросают!

…

ХII

…

Хотелось побыстрее забыть об этой сделке. Так всё тяжело шло! В самом конце Витя вытянул. Красава. Полтора ляма срубили. Миллион и пятьсот тысяч рублей на четверых. Нормально.

Конечно, из этой сделки нужно извлечь уроки. Не повторять ошибок, ибо могло всё пойти совсем по-другому сценарию.

Но прямо сейчас нужно это всё забыть, хорошенечко обмыть в кафешке, поразвлечься с девочками.

Зря Витяня отказался от проститутки. Почему-то решил, что сможет вытянуть какую-то старую знакомую, которая живет недалеко. Та ломалась-ломалась, ломалась-ломалась… В итоге Витяня остался без непонятной условной «бывшей» или кого-либо на вечер вообще.

И Диман туда же. Выбирал, выбирал… Облом.

Похоже, всё-таки большой стресс сегодня был с этой сделкой, что так эти двое затупили с девочками. Сидят сейчас без баб и, походу, так и пойдут спать одни. 

Антон Котов налил ещё вискаря трем друзьям, себе и двум проституткам – девушкам совсем немножко, им ещё работать.

...

В кафе пришла шумная школота, лет не больше семнадцати, скорее всего последний класс. Какой-то мужик с ними, вероятно тренер, и студентка постарше школоты, наверняка воспитатель.

Витяня и Диман сразу проявили недовольство этим. Мало того, что вечер не удался, так еще и шумные, орущие и смеющиеся тинейджеры, которых с большим трудом успокаивали тренер и студентка-воспитатель.

Кроме них в кафе ещё было с полтора десятка человек, и, пожалуй, караоке в какой-то момент спасло ситуацию – школота резко культурно затихла, когда одна из посетительниц вышла петь «Младший лейтенант».

Антону Котову не очень понравилось, что Витяня как-то слишком заинтересовался школотой. Да, там среди них две очень симпатичные, брюнетка и блондинка. Блондинка вообще огонь! Сидит у стеночки. То ли этот здоровяк с ней её парень, то ли – и это скорее всего – просто они все одна какая-то непонятная команда.

Хороша чертовка эта блондинка. Прям глаз от неё не оторвать.

Круто она перелезла через скамейку! Ноги – раз, и всё, уже снаружи, спортсменка стопудово. Уже топает куда-то. Высокая, баскетболистка что ли. Плечи ого. Стройная…

Она петь собралась!

Сейчас Витяню точно будет от неё не оттянуть. И Димана походу, тоже.

Чёрт…

Чёрт-чёрт-чёрт!

Как же она красиво поёт! Это у какой-то кавээновской команды была эта песня. Никогда её целиком не удавалось послушать. Вот оно как. Очень душевно. Прям душераздирающе. Обалдеть.

Все, и сам Антон Котов, и его друзья Витя, Дима и Олег, как и все присутствующие в кафе зааплодировали красивой блондинке.

Девушка искренне, как-то по-детски что ли, улыбалась, и её заставили петь снова.

Здесь уже слов было не разобрать, она пела на английском - шикарное пение, правильное произношение, - по всей видимости, она понимала слова, о чем поёт. И сейчас уже было не спутать – она пела своему соседу по столику. Тот даже, похоже, сам этого не ожидал.

После второй песни блондинка больше петь не стала, у неё, правда, особо и не было другого варианта, желающие исполнить Аллегрову уже намекали, что «пора»…

…

Казалось, что такое можно было придумать только нарочно, только специально, словно кто-то использовал всю силу своей мысли – в полдесятого вечера школота дружно поднялась и покинула кафе.

Все, кроме красавицы певицы-блондинки, и её соседа по столу.

Какой-то непонятный подарок судьбы, или как к этому относится? Ведь Витяня весь вечер поглядывал на эту девчонку. Ну, это конечно, так себе подарок, даже скорее наоборот – девчонка явно несовершеннолетняя. И с ней еще такой же несовершеннолетний парень. Судя по шее - шире головы, - квадратной челюсти и маленьким поломанным ушкам, недооценивать которого нельзя.

 «Малые» подозвали официанта и заказали себе ещё что-то. Не торопятся. Странно. Вроде как были со всеми своими…

Всё. Витяня пошёл.

Диман тоже на низком старте. Зря это они. Но ничего не поделать.

Ничего себе, как изменился этот парень в лице. Пахан на зоне для малолеток, никак не меньше.

Витя явно хочет общаться только с девчонкой, но парень – даже глядя со стороны, не ошибешься - его дерзко перебивает, показывает пальцем на место, где сидел Антон раньше, требуя, чтобы он туда вернулся, и грубит.

Вот же засранец, щенок. Всё-таки Витя так-то постарше… Витяня не успокаивался, а только заводился ещё больше.

Опа! А это уже очень серьёзно! Малолетка сунул свой кулак в нос Витяне. Нет, не ударил, но четко дал «понюхать».

Диман вскочил со своего места.

Пора и Антону с Олегом подтягиваться. Как-то слишком борзо малолетка себя ведет.

Витя, приподнявшись над столом, попытался ударить крепыша с поломанными ушами, но тот лихо поймал его за руку, дернул на себя и быстро и сильно в ответ зарядил локтем в нос. У Витька тут же брызнула кровь. Понимая, что дядя не один, и за него уже начинают выступать и подтягиваться свои, обе малолетки перескочили через скамейку. Парень «с ушками» решительно готов был драться с Диманом, несмотря на то что Диман крупный и мощный.

Сложно сказать, что было бы правильнее делать Диману, но он полез скорее бороться с парнем, чем махать кулаками. Возможно, оно само так вышло. Несмотря на силу Димана, по технике, захватам, движениям чувствовалось, что парень знает, что делать, и сейчас уже вот-вот заборет – может, даже красивым броском – своего соперника.

Антон взял бутылку вина за горлышко и направился на подмогу Диману - пора школоту успокаивать, а то и валить.

Это что за ерунда? Ты, блондиночка, чего? На меня прёшь?

Ух, какой взгляд! Кажется, он может проделать дыру в стене – столько звериной решимости, твердости, уверенности в этих синих глазах.

Приближается. Резко в два приставных шага, и это что, её кулак летит?..

Антон не успел полностью отдернуть голову, длинный удар правой от девчонки больно ударил по подбородку и ошеломил.

Левый хук девчонки Антон не видел.

Острая боль в нижней челюсти с правой стороны передалась куда-то в мозг, кольнула в районе затылка, там что-то щелкнуло, и у Антона выключился свет и пропал звук…

…

XIII

…

Как только двери автобуса открылись, Саня приподнял вверх свою Наташку, и та ловко, поверх чужих голов, бросила вещи на два сиденья в середине автобуса, с теневой стороны по ходу движения. Всё. Они забили себе козырные места, хотя в очереди на посадку были где-то даже не в пятерке. Хитрые. В своем репертуаре.

Игорь Кондуков в очереди был одним из первых - почти все места в автобусе на его выбор.

Было бы так, если бы эти двое не успели влезть. Нужно подальше от них. А то Беляева быстро начинает беситься, хоть и всеми силами старается не показывать это. Чистобаев и Смирнова крутые, конечно. Нереально крутые. Левел восемьдесят - восьмидесятый уровень.

Игорь Кондуков занял два места для себя и Насти в углу в хвосте автобуса и снова вышел на улицу.

Вот и всё, закончилась смена. Было и хорошо, и плохо. Из плохого – потрепались нервы из-за Насти, Чистобаева и Смирновой. Из хорошего, самое главное – Настя победила в соревнованиях, немного успокоилась и теперь с ним…

Поодаль от головы автобуса стояли тренер, воспитательница, Чистобаев и Смирнова. Всё же слишком эмоционально что-то объясняет Алексей Викторович этой парочке. И воспитательница Татьяна Владимировна стоит рядом какая-то напуганная. Что там такое произошло? Эти двое опять что-то натворили.

Это уже давно не одна «проблема». «Проблема» покусала человека, и теперь это две «проблемы».

Игорь подошёл послушать.

- Ладно, я всё понимаю, - кипятился Викторович. – Но зачем вы их под стол всех загнали? Зачем рубашки им на головы натянули? Что это вообще за беспредел?

Смирнова стояла рядом с Чистобаевым, чуть позади, словно прячась, смотрела вдаль с отсутствующим выражением лица. Как будто здесь сейчас обсуждается что-то серьезное, но для неё неважное. Её никак не касающееся. Сейчас тут Саша всё пояснит, ей не нужно вмешиваться.

Воспитательница Татьяна, в отличии от Смирновой, явно была напугана и очень нервничала. Хотя тоже не вмешивалась в мужской разговор.

- Ну, вот так вышло, - коротко сказал Саша, пожав плечами. – Что они просили, то и получили.

- Просили? – Алексей Викторович не успокаивался. – А вы в курсе, что они хотели в полицию заявление писать? Чем бы это всё могло закончиться?

  Наташа стрельнула глазами на Викторовича, выдав себя, что она все-таки слушает, но выражение лица не изменилось. Саша внимательно посмотрел на тренера и начал задумчиво:

- Интересно было бы почитать это заявление. «Мы, четыре здоровых взрослых мужика, тридцати – тридцати пяти лет…», дальше перечисление их имен и фамилий, «домогались малолетней девочки-школьницы, грязно и недвусмысленно приставали к ней. В результате малолетняя девочка наваляла нам люлей и загнала под стол».

Чистобаев был великолепен. Лучший! Так спокойно, красиво, грамотно он пояснял Алексею Викторовичу.

- Вот реально, - продолжал размышлять Чистобаев. – Такая бумага ложится на стол в прокуратуру. Начинается встречная проверка. В итоге четверо сами попадают за решетку с интересной для себя статьей и историей – «домогались малолетки, но выхватили от неё люлей»…   

- Ну, я так понимаю, что там всё-таки не одна малолетка участвовала, - уже гораздо спокойнее продолжил упреки Викторович, слова Чистобаева явно подействовали убедительно. 

- А это сути не меняет, - Саша развел руками. - Одна малолетка. Две малолетки там было. Остальное остается всё то же самое.

- Покажи руки, - Алексей Викторович указал глазами на кисти Саши.

Саша показал огромные кулаки. Костяшки средних и безымянных пальцев и на правой, и на левой руках сбиты. На лице Татьяны Владимировны отобразился страх.

- А теперь ты, - тренер кивнул Смирновой.

Она предъявила свои кулаки точно также. Большие кулаки. Хоть, конечно, и поменьше, чем у Чистобаева. Костяшки пальцев обеих рук сбиты идентично - копи-пейст, - как у Чистобаева. Вдруг вспомнилось их весёлое «выступление» про братанов-близнецов. Именно так.

На лице Татьяны Владимировны отобразился ужас.

- Это же надо было не полениться рубашки им на головы натягивать зачем-то.

- А это быстро, умеючи, - Чистобаев явно перехватил инициативу сложного разговора. – Не кастрировать же их так сразу? Простили, можно сказать. А то ведь, закон примут и …

- Ладно, всё! - Викторович заметно устал от этого разбора полётов, в котором провинившиеся «летчики» убедительно брали верх. – По местам! В автобус. Поехали.

С огромными испуганными глазами воспитатель Татьяна последовала за тренером. По всему было видно, что ей очень хочется поскорее уехать. Домой.

Два хулигана, две большие проблемы повернулись друг к другу лицом.

Наташа смотрела обожающим взглядом на Сашу. Казалось, она сейчас бросится к нему на шею. Но она сдержалась. Единственное, она покачала головой и эмоционально выплеснула семиэтажным матом то ли восторг, то ли возмущение:

- Офигеть не встать, я фигею, это просто полнейший капец.

Глядя ей в глаза, Саша ухмыльнулся краешком губ и показал большой палец.

Она показала большой палец в ответ.

- Пойдём дрыхнуть в автобус, - кивнул Саша.

- Пойдем.

«Нет. Они не восьмидесятый уровень, - подумал Кондуков, глядя им вслед. - Они Уровень Бог».

Всю дорогу домой Чистобаев и Смирнова тихонько проспали на своих ловко занятых местах в автобусе – её голова у него на плече, его голова у неё на голове, рука в руке.

…

XIV

…

Инна Владимировна вышла из машины, сделала с десяток шагов, только чтобы был виден автобус, уже заезжающий на стоянку, и остановилась – нужно подождать мужа, он паркуется, сейчас подойдет.

Там доча. Хочется рассмотреть её в окнах автобуса, благо тот собрался остановиться совсем недалеко. Где ж там Наташка? Не видно. Вроде как всё хорошо, неплохо съездила в лагерь, ничего не случилось, без сложностей и конфликтов. Всегда была на связи, звучала бодро. Без проблем…

Проблема без проблем…

Невероятно! У их дочи такая кличка! Это настораживало с самого начала, как только Инна Владимировна почти случайно узнала от мужа Валеры, что оказывается у Наташи такое прозвище. Инна Владимировна не помнила, чтобы у неё самой в школе или университете были клички. Инна, Инка, Иннусик, Иннуля. Разные производные, уменьшительно-ласкательные от имени «Инна». Могли все посмеяться от созвучного английского Inna enough – Инна инаф – Инна, достаточно. Но это просто и мило. Совсем не то, чтобы вот так - «Проблема». Как-то это слишком по-уличному зловеще, по-хулигански жёстко.

Ната, конечно, могла недоговаривать, всё ли у неё в лагере в порядке. Здесь нужно было смотреть на реакцию Валеры во время видеозвонков с дочерью. Особой за ним тревоги не наблюдалось. Хотя он тот ещё партизан. Как в школе… Там черти что происходило!  Не вытянуть с них было ничего толком, ни с Валеры, ни с Наташки. Ни с классной. Как будто все сговорились, чтобы её, маму, не расстраивать.

…
Это всё в девятом классе началось. За лето её просто как подменили.

Да, конечно, это нормально, так и должно быть, когда муж опекает свою жену. И даже необязательно потому, что он боксер профессионал. На людях Валера почти всегда включал «режим телохранителя». Хоть в магазине, хоть в парке, на отдыхе, на улице. Он всегда оценивал, кто где находится, кто и что какую потенциальную опасность может нести. И если ему казалось, что да, есть вероятность чего-то неприятного с какой-то стороны, он занимал место между этой возможной неприятностью и ей, Инной.

Так должен вести себя мужчина со своей женщиной.

Так должен вести себя мужчина со своими детьми.

Так должна мать вести себя со своими детьми! Безопасность которых – дороже всего любой ценой.   

И тут вдруг Инна обнаружила, её четырнадцати-пятнадцатилетняя дочь в непонятных и напряженных ситуациях ведет себя с ней, так же как Валера!

Поздно вечером Инна с Наташей зашли в магазин, потом туда ввалились какие-то нетрезвые шумные подростки - Наташа все время была между ними и мамой. Старясь маму незаметно «передвинуть» в соседний отдел, подальше от суеты.

Они вдвоем идут в темноте по узкой дороге, навстречу громко разговаривающие мужчины, Наташа уже впереди, прикрывая собой маму.

Подходят к дому, Наташа: «Так, мам, стоим, там какие-то бухарики идут, пропустим… Так, бухарики пошли с этой стороны обходить, давай ускоримся сюда…»

Да, хоть собака без намордника и поводка на улице - Наташа к собаке ближе.

Всегда этот взгляд, как у отца, оценивающий обстановку. Нет, она не лезла выяснять отношения, не делала замечания или еще что-то – цель была другая. Цель была простая: дойти «без потерь» - нервных, физических, временных – туда, куда шли, сделать то, что собирались сделать. Не переключаясь на «мелочи», ненужную суету и прочую ерунду. При этом всем своим уверенным видом Наташка показывала, если все-таки несмотря ни на что, начнет происходить что-то из ряда вон, то она знает, как с этим справиться. И она с этим справится без вариантов!

Это было круто.

Это было очень волнительно, вызывало чувство неловкости.

Инна рассказала о своих наблюдениях и умозаключениях мужу. И хоть он и сказал, покачав головой: «Ну, надо же…» - степень его удивления показалась недостаточной.

…

Валера явно всегда знал больше о их дочери.

Конечно, четыре-пять, а то и шесть дней в неделю тренировки по два часа – столько времени она возле него. Всё лето в спортивных лагерях вместе. Конечно, она слушается отца, доверят и буквально боготворит его. Она кандидат в мастера спорта – вдуматься только, по боксу! – больше двух десятков поединков и все победы. Потому что делает, как сказал отец. Успех – это слушать отца.

Инна Владимировна очень любила и ценила свою семью, выстроенные отношения в ней. Мужа Валеру. За то, что он надежный, всегда рядом. За то, что так воспитывает дочь. Для которой самый главный человек – это все равно мама. Какие бы «производственные» - то есть спортивные - или около того секретики у неё с отцом ни были. Всё равно, самое первое, самое главное правило у отца для дочери – слушать мать.

Подумать только, Наташке шестнадцать лет, уже седьмой летний лагерь, но первый самостоятельный. Всегда только с папой раньше ездила.

Этот их бокс... Иногда хотелось добавить эпитет «дурацкий». Иногда казалось, - и это было гораздо чаще, - что именно благодаря спорту Наташка такая дисциплинированная, послушная, трудолюбивая. Не курит, не пробовала алкоголь.

Выносливая. И не столько в смысле, что может долго бежать или без устали что-то делать физически. Эта выносливость распространялась и на учебу. С тем же английским. С английским языком вообще фантастика, так удалось её выучить, хоть ты садись и пиши книгу, как научить ребёнка иностранному языку. Опять же – Валера. Как без него?..

И особенно заметно и крайне необходимо оказалось Наташкино спортивное упрямство и терпение с математикой и русским языком в десятом классе.

Вытянула…

Умничка доченька и красавица!

«От осинки не родятся апельсинки» - любил посмеяться над ними Валера, подтрунивая над их красотой и тем, что они так похожи – ибо что ещё можно было ожидать, разве возможно было, чтобы оказалось по-другому?

Мама и дочь и правда, как две сестры. Одна постарше, серьёзная. Вторая младшенькая, взбалмошная непоседа-хохотуша. Слушается старшую сестру…

До этого июня у дочи не было никого. Шестнадцать лет! Такая красавица, казалось бы, ухажеров должны быть толпы, не отогнать. Нет. Никого.

И потом откуда ни возьмись появился этот Саша. И сразу его стало много, сразу он заполнил все время у Наташки. В кино - с Сашей, на реку - Сашей, просто гулять, в магазин съездить, на рынок сходить… То было волнительно, что совсем ухажеров нет. То уже волнительно, что слишком быстро и сильно у них как-то. Нет покоя материнскому сердцу.

Она даже ни разу не видела этого Сашу. Что там за чудо?

И опять, как всегда, Валера опережает её, знает про дочь больше – он и видел Сашу, и даже знаком с ним, потому что Ната приводила того на тренировки по боксу к отцу…

Инна вздохнула, стараясь прогнать подкрадывающееся чувство ревности.

Валера даже успел дать осторожное «добро» на Сашу. Он не был против – этого было достаточно.

…

Автобус припарковался и из обеих дверей не спеша начали высыпаться школьники армрестлеры. Ну, где же она? Уже почти все вышли, получают свои баулы из багажного отделения. А «мы»?..

Наконец, из средней двери автобуса вышел высокий крепкий парень, не торопясь развернулся и подал руку…

Ну, вот и доча. Сонная.

Где же Валера? Уже пора идти к Нате. Все еще копошится с машиной…

Парень подал сумку Наташе, закинул за плечи себе свою, и Наташа бесцеремонно сунула свою сумку обратно в руки парню.

Парень увидел Инну Владимировну и остановил свой взгляд на ней. Догадался… Ну, здесь несложно. Мало того, что какая-то тётка неотрывно за ними следит, так ещё и эта тётка как две капли воды с Наташей…

Ната присела на корточки и начала завязывать шнурки на своих кроссовках. Когда с ними было покончено, она принялась заодно подтягивать шнурки и парню, наверняка с какими-нибудь словами типа «чтобы не зря приседать, давай уже и тебе затяну, раз уж всё равно я тут…» в своей манере. Парень оставался неподвижной статуей со своим рюкзаком за спиной, с Наташиным в руках, терпеливо ждал, пока та справится со всеми четырьмя кроссовками, продолжая непрерывно молча смотреть на Инну Владимировну.

Вдруг Инну осенило понимание, что сейчас «режим телохранителя» включен у парня. А Наташка полностью расслаблена, как кисель, - как она умеет, - полусонная и «варёная» – а зачем напрягаться? Смотреть по сторонам, что-то искать, проверять, просчитывать? Думать?! Вот Саня – пусть он думает. А я девочка…

Конечно, Инна Владимировна видела их вместе только в первый раз, и, по идее, далекоидущие выводы делать рано. Однако… Как же часто самое первое впечатление – самое правильное…

Наташа выпрямилась, перехватила Сашин взгляд и повернулась.

По губам можно было прочитать «мамочка» и Наташа всплеснула руками.

Тут же она развернулась к Саше, но не взяла свой рюкзак, а просто открыла его и начала рыться – выудила медаль и повесила её себе на шею, аккуратно достала из папки грамоту – в губы, - закрыла свой рюкзак, и только после множественных манипуляций она, наконец, развернулась спиной к Саше, покорно державшему всё это время её рюкзак на руках. Он помог ей «надеть» свой рюкзак на плечи, как галантные джентльмены помогают своим леди в театре надеть плащ.

Наташа кивнула ему, чтобы он следовал за ней, и сама засеменила к Инне и подошедшему Валере, словно маленькая девочка, постоянно оборачиваясь и убеждаясь, чтобы Саша не отставал…

- Мамочка! Папочка! – Наташа бросилась обниматься с родителями.

Валера взял у дочери её рюкзак.

- Это Инна Владимировна. Это Саша. Это Валерий Павлович. Это Саша, - очень официально познакомила Наташа Сашу со своими родителями, даже с Валерием Павловичем, несмотря на то что к нему Саша уже приходил на тренировку и не раз.

- Пойдемте к тренеру подойдем. Надо сказать ему, что мы вас забрали, - сказал Валерий Павлович.

- Забрали из садика, - уточнила Наташа и кивнула для убедительности.

- Нет, спасибо, меня не надо, за мной уже тоже родители едут, - скромно отказался Саша.

…

Наташа разместилась на заднем сидении и погрузилась в свой телефон.

- Ну, как съездила, довольна в целом, в итоге? – поинтересовалась Инна.

- Да, очень классно! – ответила Наташа, оторвавшись на секунду от телефона, тут же окунувшись в него обратно, тут же начав мощно улыбаться от сообщений и строча обратно.

- Кормили хорошо?

- Ага. Сытненько. Там ещё магаз был недалеко, можно было… - Наташа не договорила, что именно можно было в «магазе», погрузившись в свой гаджет, она не выдержала. – Хи…

- Как ты умудрилась там почти всех победить? Надо же! Ещё и армрестлинг у нас теперь, - философски сказала мама Инна Владимировна.

- Ну, как-то оно сразу у меня хорошо пошло, а потом еще… - снова не смогла договорить Наташа, она издала скрипящий звук из-за невозможности противостоять вырывающемуся смеху. - Хи-хи-хи. Ап-хап-хап…

- Что там у тебя? Саша?

- Ага.

- Что там такого смешного?

- За ним тоже приехали родители… - и Наташа расхохоталась, дав волю своим эмоциям.

Инна посмотрела на мужа Валеру. Он тоже улыбался, едва сдерживая смех. Уже с Наташки.

Да. Доча в своем репертуаре. Конечно, то, что её встретили родители, а потом и Сашу, можно обыграть на разный лад и вот так обхохотать.

Ей палец покажи, будет смеяться. Сначала будет смеяться с пальца. Потом будет долго смеяться с того, что она смеется с пальца.

- Это смешно? – уточнила Инна. – Что за ним тоже приехали родители.

- Ага, - ответила Наташа и выглянула из-за спинки сиденья отца. – Два мафиозных клана Монтекки и Капулетти разминулись на автобусной остановке на какую-то минуту, - и она снова звонко рассмеялась.

Инна посмотрела на «отца Джульетты», тот беззвучно поддерживал веселье, с трудом сдерживаясь, чтобы не хохотать в голос.

Инна покачала головой, но не злилась. Конечно, это хорошо, что у Наты такое настроение после лагеря. Значит, всё у неё слава Богу.

Наташа, наконец, сообразила, что скоро может начать нервировать родителей тем, что не вылезает из телефона, а они с ней хотят поговорить, - три недели не виделись, – и бросила свой гаджет на сиденье рядом.

- А Монтекки тебя видели? – спросила мама.

- Монтекки? – уточнила Наташа одновременно с очень деловым и смешным выражением лица и добавила. – Монтекки меня не видели…

«Как интересно», - подумала Инна, стараясь представить, как кто выглядит «у них», что там за семейство. Как они отнесутся к нашей доче, если вдруг дойдет до знакомства. Отец наверняка будет «за», а мама явно будет «против» - почему-то именно к такому умозаключению пришла Инна Владимировна.

- А учится он где? – это уже мама уточнила про Сашу.

- В программистском лицее.

- Ты уверена? – переспросила Инна, ибо в её голове не складывался в единое целое устоявшийся образ АйТишника и образ высокого качка с поломанными ушами, которого она видела только что.

- Да, я даже видела разработки его сайтов, - уверенно и даже несколько гордо объявила Наташа и добавила. – Их можно посмотреть в интернете всем.

- Пальцы сбила, - упрекнула мама дочь, увидев руки дочери. – Упала? Без перчаток что ли тренировалась? По стенам что ли лупила голыми руками?

Наташа стрельнула глазами на отца в зеркале заднего вида – тот-то всё понимает, - снова спряталась за его спинкой сиденья и пробурчала:

- Нет, не по стенам…

Мать мцыкнула языком, не догадавшись правильно, обо что же на самом деле так можно сбить костяшки пальцев…