Слова и капля солнца

В повторах слово размывается, образы тонут в тумане капель-букв. Капля… капля… ка-пля… кап-ля… ка-а-а-пля…

            Люблю обычные слова,
            Как неизведанные страны.
            Они понятны лишь сперва,
            Потом значенья их туманны.

Тем ноябрьским утром сыпал лёгкий снег. Три градуса ниже нуля. На каждой веточке чистейшее белое, повторяющее изгибы и тонкую долготу. Под белыми полосами кора тусклого зелёного цвета с желтизной, местами чёрные штрихи и пятна мха. Контуры деревьев – зима копирует ветви белым. Снежная пелена покрывает траву. От крыльца тянется дорожка, присыпанная кристаллическим пухом. Дорожка выводит на площадку вымощенную брусчаткой. За площадкой ворота, пара широких железных створ. Слева в сторону ворот тянется сплошной забор высотой в полтора роста, вертикальные доски выкрашены в тёмный терракотовый цвет. На соседнем участке, по ту сторону забора, кирпичный дом того же терракотового тона, но светлее. Стены кирпичного дома рядом, справа от дрожки, высветлены до бежевого.

Нежная белизна течёт снежинками сверху. По ту сторону ворот, по левую руку, высокий столб уличного фонаря. Лампа на конце хлыста светится тёплым оранжевым светом, маленькое солнце на фоне ровного серого полотна неба.

Капля солнца.

Полвека назад мой школьный товарищ, сильная, полная желаний натура, имел успех у взрослых, как тогда казалось, женщин. В прочих его увлечениях следовал за ним, на шаг позади. Товарищ прочитал "Гойю" Фейхтвангера, стал рисовать. Весна. В те времена Ока в разливе доходила до городских построек. Уходили на край города, воспроизводили в альбомах хлам, торчащий из воды – накренившиеся бочки, старые шины, доски. Летом устраивались у покатого к реке песчаного пляжа, в верхней его части, где трава и грунтовая дорога. Рисовали в альбомах парней и девушек, сидящих на перилах деревянного павильона спинами к нам. Потом спускались к реке, ложились на горячий песок, лицом к солнцу, закрывали глаза…

Сделал открытие – рисуя, видишь иначе. Со словами то же самое: пишу – вижу иначе и другое. Реальность становится пластичной, возникают копии и версии. Умножение миров.

Душа осматривается в повседневности, в машинальности, в однообразии обыденного существования. Жить, протирая память как стекло, обычными словами.

            Люблю обычные слова,
            Как неизведанные страны.
            Они понятны лишь сперва,
            Потом значенья их туманны.
            Их протирают, как стекло,
            И в этом наше ремесло.

Давид Самойлов мастер.

День… вечер… в туман усталости, в невидимое уходят ветви, фонари, река, песок и жар солнца.

Тёмное дно ночи с мерцающими точками, оттуда сны всплывают.

Утром выйду на крыльцо, посмотрю, осталась ли капля солнца на вершине столба.