После бала

До свиданья, детский сад… Нет, не до свиданья – прощай навеки! Я не могла поверить, что этот день настал: я расстаюсь с ненавистным мне учреждением, потому что мне уже семь, и в сентябре я пойду в первый класс.
Весёлый праздник – выступление детей и воспитателей, радостные улыбки и слёзы мам и бабушек, громкие аплодисменты, подарки, поздравления… Все довольные и счастливые, с красивыми прическами и в праздничных одеждах.
До свидания, детский сад! Спасибо за всё, Зоя Петровна!
Праздник окончен. Но мне так не хотелось снимать красивое, лимонного цвета, с бантом и атласным поясом платье, купленное мамой специально для этого дня! Так хотелось ещё покрасоваться и в лакированных туфельках, и в белых ажурных колготочках!
- Мам, - «бровки домиком, губки бантиком», глазки бездомного щенка и голосок просящего милостыню, - можно мы с Ленкой немножко погуляем.
- Можно, переодеться только надо, - половина боя выиграна.
- Ну, мам, а можно прям так? – ещё выше «домик», ещё туже «бантик». Глазки бездомного щенка, мимо которого проносят ароматный пирожок с мясом. И Бастилия в лице мамы пала.
- Ладно, иди. Только не пачкайся! – это был удар ниже пояса. Но выбора не было. Пообещала вернуться чистой.
Жаркое сухое лето. Дождя не было уже больше двух недель. Но свинья грязь найдёт везде! Это я сейчас про себя.
- Куда пойдём? – как всегда, моя подруга Ленка была рядом.
- Не знаю, - тараканы в моей голове выкидывали одну идею за другой, но все они были несопоставимы с обязательством не запачкать платье.
- Пойдём просто погуляем, - предложила Лена.
- Не интересно, - отмахнулась я. И тут же выдала: - За дорогу, зверя искать! Ну, будем аккуратно…
Наш дьявольский замысел услышала Оксана – девочка из нашей садовской группы.
- А можно с вами? – робко спросила она.
- А мамка по шее не даст? -  мама Оксаны тоже была женщиной строгой, и девочка старалась её не расстраивать.
- А я ей не скажу!
- Ну, пошли, - мы с Ленкой согласились взять с собой и Оксану.
В общем, место для прогулки, чтобы остаться чистыми, было выбрано «идеальное»: пустырь с высокой полусухой травой.
Жили мы с подругой в одном доме, в соседних подъездах. Дом расположился на окраине нашего города, на небольшой зелёной улице, а точнее, проспекте, с ласковым и теплым названием Южный. В ста метрах от дома проходит автомобильная дорога, а за ней протекает ручей Безымянный.
Известно, что когда-то этот ручей был чистым и прозрачным. Он носил красивое поэтичное название – речка Марьинка. Поговаривают, что и рыбу в ней когда-то ловили. И что в начале XVII века речушку именовали Раменкой – по направлению течения в сторону нынешнего города Раменского.
Но я такой красоты не застала. На моей памяти — это маленькая грязная речушка, загаженная всевозможными промышленными отходами городских заводов. На поверхности её была вечная цветная маслянистая плёнка, местами переходящая в чёрную тягучую смесь. И то, что это непонятное течение называется ручьём Безымянным, я узнала уже в школьные годы чудесные. А в народе оно называлось (и называется до сих пор) просто и, главное, исчерпывающе точно: Говнючка.
За вышеупомянутым ручьём располагался цементный завод. Рядом с ним проходила железная дорога, по которой с завода вывозили тяжелую железобетонную продукцию. А около железной дороги было навалено сотни две железобетонных труб диаметром метра полтора, не меньше: ну, по крайне мере, мы с Ленкой без труда проходили в них, почти не нагибаясь. А лазить по этим трубам было нашим излюбленным занятием. Мы летом чаще всего и гуляли именно здесь: делали тайники с секретами, играли в «войнушку», ходили в поход, преодолевали полосу препятствий, высаживались на неизвестную планету, спешили на помощь попавшим в беду – и много чего ещё придумывали мои «талантливые тараканы».
Вечером, после выпускного, мы всё же решили, что прыгать и обтирать трубы в праздничных платьях и белых колготках не сто;ит. Думаете, мы боялись испачкаться? Как бы не так! Мы боялись получить очередной нагоняй от мам.
Да, во времена моего детства дети уважали и побаивались и родителей, и старших братьев, и учителей. Не говоря уж о милиционере! Это теперь можно и ноги на парту положить при учителе, и матом кричать на мать, и послать подальше старшего брата, и ни во что не ставить представителей органов правопорядка. Печально, но факт. Но я сейчас не об этом.
  Мы с Ленкой боялись наших мам, поэтому старались выполнять их требования и предписания. Правда, далеко не всегда это получалось. Не получилось и в тот вечер, как мы ни старались.
Отказав себе в удовольствии попрыгать по трубам, мы отправились осваивать пустырь. Он был расположен на правом берегу Безымянного ручья: аккурат между ним и автомобильной дорогой.
- Здесь живёт какой-то зверь. В газете писали, - уверенно сказала я, хотя ничего подобного, разумеется, нигде не читала. Тем более в газете, - Если мы его найдём, нам медали дадут!
Вот такой план утвердили мои тараканы. Его я и озвучила своим подругам.
- А он не кусается? – осторожно спросила Оксана.
Ленка уже ничего не спрашивала. Она хорошо меня выучила за 5 лет нашей дружбы (собственно, как и я её), и мы всегда безоговорочно соглашались на все предлагаемые другу другом авантюры.
- Не знаю, - я пожала плечами, - но троих-то он точно не сожрёт. Палки на всякий случай берите! Здесь кругом болото!
- Какое болото? – уже не на шутку испугалась Оксана.
- А ты что, разве не знала? – воскликнула я, - Да весь наш город стоит на болоте! Под наши дома специальные сваи забивали, чтоб дома не провалились!
Это хотя бы было правдой. Наш подмосковный город Электросталь вырос на территории Богом забытых деревушек: Высоково, Афанасово, Шибаново, Чириково. Начало городу дало создание в 1916 году завода «Электросталь» и «Богородского снаряжетельного завода» (ныне это ОАО «Машиностроительный завод»).
Век деревушек на том закончился, а местность стала носить название Затишье, потому что располагалась в болотистой глуши и тишине. Хотя и всего лишь в 52 км от Москвы. Спустя 22 года, в далёком 1938-м, посёлок Затишье стал городом Электросталь. И уже в нынешнем веке, в 2004 году городу был присвоен статус городского округа, а с 1 января 2018 года Электросталь стала городом областного подчинения с административной территорией.
 В окрестностях города – из Масловского болота (которое тоже было осушено, как и другие топкие места) – берёт начало река Вохонка (приток Клязьмы, которая в свою очередь является притоком Оки). В районе поселка Фрязево и села Иванисово (сейчас относятся к городскому округу Электросталь) наш Безымянный ручей соединяется с Вохонкой.
Вот сейчас пишу всё это и думаю: «А ведь теоретически по водному пути можно из Электростали добраться до Каспийского моря, следуя по маршруту «Безымянный-Вохонка-Клязьма-Ока-Волга-Каспий». Как хорошо, что всех этих водно-приточно-речных тонкостей я тогда не знала! А то мы с Ленкой стопудово сколотили бы плот и отправились покорять речные просторы, переплюнув легендарное путешествие самого Тура Хейердала.
На этом я, пожалуй, закончу экскурс в историю моего родного города и вернусь к своему повествованию.
Дефицита в палках на берегах ручья не было: густо разросшийся кустарник обеспечил нам необходимый атрибут. Мы отломали по толстой сухой ветке и отправились в загадочное путешествие по «бескрайним степям великой реки Г…чки».
Мы гуськом бродили по высокой траве в надежде обнаружить логово неизвестного науке зверя. Но ни зверя, ни логова не нашли. Хотя несколько раз натыкались на что-то, похожее на звериный домик. Но это всегда оказывалось или сухой кочкой, или сбившейся в бугорок кучкой густой сухой травы.
Оксане, привыкшей гулять во дворе, играть в «классики» и в «резиночки», быстро наскучило наше исследование пустыря.
- Я домой хочу, - начала она ныть через час после начала нашего путешествия.
- А зачем напрашивалась с нами? – я, было, вскипела, но увидела, что Оксана сейчас разревётся, и махнула рукой, - Ладно, пойдём, мы тебя проводим.
- Опять в такую даль тащиться, - не переставала гундосить наша нежданная попутчица.
Вот тут-то я и произнесла судьбоносную фразу «Я знаю короткую дорогу!», с которой, как известно, начинаются все самые увлекательные путешествия, и которая предопределила наш, изначально обещавший быть праздничным и радостным, вечер.
Я махнула рукой, и наш маленький отряд также, гуськом, отправился в обратный путь.
Вдруг сбоку, в густом кустарнике, раздался шорох. Я поняла: кто-то или что-то движется прямо к нам. Душа моя тут же выпрыгнула из моей маленькой девчачьей груди и спряталась в новенькой туфельке аккурат под левой пяткой.
- Тихо! – прошипела я и остановилась, с ужасом вглядываясь в ивовый куст. Но показать свой страх перед подругами означало признать своё поражение и с позором уйти с пьедестала лидера, пусть далеко не всегда располагающего признанием старших, но имеющего большую популярность в кругу своих сверстников.
- Кто там? – также, шёпотом, спросила идущая за мной Ленка.
- Ой, мамочки, я боюсь, - Оксана вцепилась в руку Ленки и уставилась на меня.
- Наверное, зверь, - дрожа всем нутром, но из последних сил выдавливая из себя храбрость, предположила я.
Оксана тихо заплакала. Ленка пока держалась. И к нам вылезла лохматая морда…
Смелость окончательно распрощалась с нами. И мы с оглушительным визгом бросились бежать. А лохматая морда не отставала.
Жаль, что нет у нас на затылке органа зрения. Мы бы так не неслись. А может быть, и наоборот. Передо мной заблестело что-то чёрное.
- Девки, доро;га! – закричала я и на всех парусах вылетела на эту тёмную поверхность. И тут же провалилась по самую… ну, то место, откуда ноги растут. Уточню, что далеко не от шеи они у меня начинаются. Ленка, бежавшая за мной, влипла по колени. А вот Оксану в тот вечер небеса уберегли: она остановилась у самой кромки длинной и глубокой вязкой чёрной лужи, которая образовалась в результате слива очередных промышленных отходов с одного из городских предприятий.
А позади Оксаны стоял и смотрел на нас добрыми изумлёнными глазами наш «страшный пустырный зверь»: большой лохматый бездомный пёс.
Мы с Ленкой, печальные и грязные, вылезли из густой, пахнувшей машинным маслом, жижи. Белые колготочки превратились в чёрные чулочки. Лакированные туфельки стали похожими на галоши, в которых «пол-Европы прошагали, пол-Земли». И подол моего лимонного цвета платья вдруг приобрёл радужную мазутную окантовку. В голове дятлом стучало: всё, конец, мама убьёт.
Нормальный ребёнок, наверное, в это время с плачем побежал бы домой каяться в содеянном. Но это нормальный ребёнок. А мы нашли чистую, как нам тогда показалось в сравнении с той, из которой только что вылези, лужу и стали отмываться. Но эта грязь, как пластилин, только размазывалась по одежде и почти не смывалась. Потратив битый час на бесполезную попытку сокрытия плачевного результата нашей «экспедиции», мы вернулись во двор.
Оксана ушла домой, а мы с Ленкой сели на лавочку у подъезда в тяжких раздумьях о том, как предстать в таком виде перед мамами и свести к минимуму их гнев. Но ничего путёвого в голову не приходило. Повздыхав, разошлись по домам.
Я поднялась к двери и нажала кнопку звонка. Мама открыла. Казалось, она увидела перед собой НЛО. Глаза её округлились, рот беззвучно открылся и, пока её лёгкие набирали воздух, чтобы изрыгнуть на меня пламя возмущения и гнева, я быстро пролепетала:
- Упала в лужу. Я нечайно…
- В какую лужу? Где ты её нашла? Дождей нет, земля от жары трескается.
- Ну ты же сама говорила, что свинья всегда грязь найдет, - и ещё раз «бровки домиком, губки бантиком», глазки бездомного щенка. Сработало – мама только и сказала:
- Раздевайся и марш в ванну!
«НЛО» покорно подчинилось приказу. Наконец-то тёплая и чистая вода! Я сидела в ванне. Рядом, на полу в тазике, отмокали мои парадно-выходные вещи и, казалось, что счастливее меня в этот миг нет никого во Вселенной.
Раздался телефонный звонок. «Ленкина мама, - без труда догадалась я, - Сейчас начнётся…»
- Не знаю, - донёсся до меня мамин голос, - моя тоже грязная вся пришла. (Пауза). Говорит, в лужу упала. (Пауза). Не знаю, где они лужу нашли, но грязь какая-то чудная, жирная что ли какая-то, не отстирывается. (Пауза). Да вон замочила в отбеливателе. А Ирка-то? В ванне сидит, тоже отмокает. (Пауза). Ага. (Пауза). Ладно. Ага.
Разговор окончен. Ирка опять виновата, но мама не дала по шее – а это было самое главное! Большое и доброе сердце моей строгой мамы всегда меня прощало. Иногда не сразу. Бывало, мама со мной не разговаривала по несколько дней. Но потом всё равно оттаивала. Горячее любящее сердце не может покрыть вечная мерзлота зла и ненависти.
Детсадовский выпускной остался позади – на чёрно-белых фотографиях в альбоме и немного в моей памяти.
Мягкой бархатной поступью приближался сентябрь. А с ним и новый этап моей жизни под названием «школьные годы чудесные».