Ч. 5 Невезучие русские китобои

Предыдущая страница  http://proza.ru/2024/07/18/1501

Мысль о китобойном промысле бродила в умах ещё с Петра I, который перенимал на Западе всё -  и хорошее, и плохое. Но кроме благих намерений государственных мужей создать такой промысел на русском Севере, ничего не сдвинулось с места.
 
По этому поводу замечательно высказался Николай Алексеевич Некрасов: «Суждены нам благие порывы, но свершить ничего не дано».
 
А иначе и быть не может в государстве, где всё зависит от воли одного человека - вплоть до ремонта крыши дома, с просьбой о которой одинокая бабка обратилась к президенту.

Помню, как меня повеселило, когда прочитал в архивных документах, что царь утверждал нормы расхода рукавиц у кочегаров на судах Морского министерства.
 
Охотское море тогда кишело китами, но ловили их другие, а не русские.

Российско-Американская компания, пайщиками которой было царское семейство, попыталась было организовать китобойный промысел, но из этой затеи ничего путного не вышло.

Американцы как уничтожали хищнически китов, так и продолжали этим заниматься. Российско-Американская компания утешилась тем, что также хищнически продолжила уничтожать морского зверя.

Не упускали возможности и американские китобои охотиться на моржей.
 
В «Экономическом обзоре Охотско-Камчатского края», опубликованном в 1902 году в Петербурге, говорится, что только в 1865 и 1866  годах американцы добывали сами и нанимали местных жителей добывать моржовые клыки, убивая тысячи животных.

Аборигенам платили по два рубля за пару клыков одного убитого животного. Азарт разгорался всё больше, потому что, чем меньше становилось моржей, тем их клыки были дороже. А потом аборигены умирали от голода.

Киты собирались в Охотском море: там не было их природных врагов – касаток. Те не переносили холодные воды этого моря. Но зато двуногий враг убивал несчастных морских великанов несравненно больше, чем это делали касатки.

Серьёзную попытку организовать компанию по добыче китов сделал в 1849 году генерал-губернатор Восточной Сибири Николай Николаевич Муравьёв.

Он получил для создаваемой компании разрешение со сроком действия 12 лет на беспошлинный ввоз в Россию китового жира и уса. 13 декабря 1850 года был высочайше (а куда без этого!) утверждён устав и положение о «Российско-Финляндской китоловной компании».

Компания получила государственную поддержку в виде субсидии 20 тысяч  рублей серебром и по 10 тысяч рублей серебром за каждое построенное китобойное судно.
Управляющим компании стал фармацевт и судовладелец Эрик Юлин.

На первых трёх судах капитанами были немцы, помощниками капитанов – финны, а гарпунёрами – немцы, англичане и американцы. Экипажи набрали из всякого сброда на Гавайских островах.

Первоначально результаты были скромными.  За два промысловых сезона выловили 59 китов, из которых получили около 7 936 галлонов китового жира. Китового уса продали на 5000 долларов.

Крымская война остановила китобойный промысел: Одно судно благополучно добралось до Германии, где было продано, второе, спасаясь от эскадры союзников, ушло в Ситку, считавшуюся нейтральным портом, где судно продали, третье в Петропавловске захватили англичане и сожгли.
 
В 1862 году в Российско –Американской компании снова вспомнили о китобойном промысле и организовали китобойную станцию в бухте Мамга в сорока верстах к северу от реки Тугур в губе того же названия.

Приписали к ней две шхуны, но дальше этого дело не пошло по неизвестной причине. Почти весь архив Российско-Американской компании находится в США. В семидесятых годах, когда я заинтересовался её деятельностью, узнал, что американцы из любезности прислали киноплёнки части документации компании.

На тогдашних допотопных аппаратах в Центральном Военно-Морском архиве смотреть их было очень неудобно. Я прочитал на плёнках то, что касалось штурмана Орлова, а на всё остальное махнул рукой, решил не мучиться. Так и не узнал, почему эта затея в бухте Мамга окончилась ничем.

В те же годы энергичный Артур Нордман и его товарищ Отто Линдхольм решили вдохнуть жизнь в китобойный промысел. Они отправились в Николаевск. С ними были ещё два финна, опытные моряки, штурманы Тернквист и Форселлес.

Линдхольм имел большой опыт плавания на китобойном судне, командовал в Российско-Американской компании  китобойным судном «Великий князь Константин».

Именно он тогда нашёл место для китобойной станции в начале Тугурской губы. Его экипаж построил там зимовье и склад для припасов.
 
Спустя сто лет писатель Анатолий Алексеевич Вахов написал трилогию о русском китобойном промысле: «Трагедия капитана Лигова», «Шторм не утихает» и «Фонтаны на рассвете». Я прочитал эти книги с большим интересом.

Написаны они, как и положено в советское время, а сейчас тем более: русские люди благородные, смелые, отважные. Американцы все гадкие. Словом, как тогда учили в детском саду: «Бомба - бяка, Трумен – кака».

Но писал книги талантливый человек. Считают, что Линдхольм послужил прототипом персонажа романа капитана Лигова.
 
Артур Нордман вёз с собой громоздкий фотографический аппарат и целую лабораторию для проявления снимков. Денег у  финнов для создания китобойной компании было немного – 1600 рублей, поэтому Нордман зарабатывал в пути фотосъёмкой.

Зато у них были молодость, энергия, здоровье и большой опыт мореплавания. К несчастью, Артур Нордман, душа компании, до Николаевска не доехал. Его в Нерчинске ограбили и убили ударом ножа.

Подробностей, как это случилось, уже не узнать. Преступность в Сибири тогда была ужасающая.
 
Его товарищи смогли добраться до Николаевска летом 1862 года. Пётр Васильевич Казакевич был потрясён известием об убийстве Нордмана, которому он покровительствовал. Контр-адмирал помог финнам приобрести старый баркас, ставший первым судном китобойной компании.

В 1873 году Линдхольм стал владельцем солидного состояния благодаря удачному китобойному промыслу. Но он не выдержал конкуренции с американцами и ликвидировал свою компанию, однако не пропал, а организовал во Владивостоке торговый дом с новым компаньоном Вальденом.

На этом русский китобойный промысел не окончился. Его продолжил в 1888 году отставной морской офицер Аким Григорьевич Дыдымов. Через два года он погиб во время шторма вместе со своим китобойным судном «Геннадий Невельской».

По стопам Дыдымова пошёл другой отставной лейтенант российского флота – Генрих Гугович Кайзерлинг. Его китобойному промыслу помешала русско-японская война. Все китобойные суда компании Кайзерлинга конфисковали японцы.

Замечу одно обстоятельство: на русских китобойных судах никогда не было ни одной женщины, а ещё говорили, что женщина на корабле – к несчастью!

Продолжение http://proza.ru/2024/07/21/1471