Продается картина

Потоки селя  заливали горы. Тоненький ручеек, носивший гордое название реки, превратился в бурную, неукротимую стихию. Такое пустячное препятствие, как старенький деревянный мост, сель проглотил в одно мгновение. Раскаты грома, сверкающая молния заставляли биться в два раза быстрее сердца отдыхающих в этом райском уголке. В том, что он райский не было никаких сомнений еще утром. Пейзаж, где расположился дом отдыха для страждущих покоя и тишины, совершенно соответствовал самым красочным изображениям горных местностей какого-нибудь известного художника. Удивительно, что за весь день в небольшом доме, заселенном также густо, как теремок из сказки, никто не появился с мольбертом, или хотя бы с альбомом в руках.
Мужчина, сидевший на веранде, с чувством рассказывал женщине укрытой пледом, невероятную историю своих многочисленных заслуг. Он заметно обрадовался, когда, стихли раскаты грома, и ему не нужно было кричать, чтобы быть услышанным :
- Завтра утром, я вам покажу свою работу. Свою картину. Сейчас темно, и вы не сможете, как следует ее разглядеть, а завтра утром, вы увидите, на что я способен.
Женщина, которая должна была оценить шедевр мастера, улыбнулась ехидной улыбкой. Мужчина не смог в темноте разглядеть реакцию на свое предложение, и воодушевленно продолжал:
- Да, это еще моя самая простая работа, если бы вы пришли на мою выставку, - он сделал паузу, - тогда я думаю, вы бы оценили мастерство. Да… Не буду говорить об этом сам! Как-то нескромно получается.
Женщина поднялась:
- Извините, уже поздно, я замерзла и иду спать.
Наутро Канан, так звали художника, уже стоял у комнаты женщины с картиной в руках. Увидев бодрого художника, спозаранку решившего удивить ее своим мастерством, женщина невольно подумала о своей неотразимости. Наиля и в самом деле была очень симпатичной женщиной, к тому же обладающей обаянием, способным зажечь искру в самом суровом мужчине. Однако, разглядев картину, Наиля засомневалась в том, что столь ранним визитом она обязана собственному очарованию:
- Послушайте, - женщина отошла на несколько шагов, чтобы лучше рассмотреть картину  -  я, кажется, уже видела эту картину. Да, да это она и есть. В кабинете у директора дома отдыха висела точно такая же, еще вчера. Я к нему зашла, чтобы попросить лишнее одеяло. Я еще подумала, как замечательно, что настоящий художник нарисовал это чудесное место, где мы отдыхаем. И директор очень гордился этой картиной. Он сказал, что это подарок одного известного художника. Канан поджал губы:
- Да… Вы не ошиблись. Известный художник- это я. Это мое произведение. Вам понравилась картина? Правда?
- Понравилась. Вы забрали ее у директора, чтобы показать мне?, - женщина опустила глаза.
- Конечно, конечно, - воодушевился Канан, и вдруг  вспомнил о своем замысле, - Конечно, чтобы показать Вам и еще спросить, а вы не хотели бы ее купить? Недорого всего за пятьдесят долларов. Вы только посмотрите, чего стоит одна рамка. Одна только рамка стоит этих денег, я уже не говорю о ценности картины. А сколько труда в нее вложено! Посмотрите, какой колорит! Вот видите на переднем плане ветка, а дальше, смотрите, горы прорисованы в дымке тумана. А эти две фигуры вдали! Два цветовых пятна! Как Вам идея! Это же гениально! Гениально, для тех, кто понимает, конечно.
Женщина внимательно смотрела на художника, пытаясь обнаружить хоть тень смущения.
- Вы же ее подарили директору.
- Некоторым образом. То есть, конечно, я ее подарил, вчера. Но когда я увидел Вас, такую шикарную женщину. Вы же вчера приехали?
- Вчера.
- Ну вот. Я подумал, что именно Вы, и никто другой, способны оценить талант. Тогда, ради Вас, я пошел и забрал свой подарок обратно.
- А теперь Вы хотите ее продать мне? Я правильно Вас поняла?
- Конечно, я бы мог ее Вам подарить, какой тут может быть разговор! Но вы же умная женщина, понимаете, что все, что достается просто так, то есть задаром, никогда не бывает особенно дорого. Вы со мной согласны? А вот если вы ее купите, тогда станете ею дорожить и всем показывать. И рассказывать обо мне. И, может быть, ваши друзья тоже захотят купить какую-нибудь мою картину. 
Наиля не удержалась и стала смеяться, с трудом сдерживая всплески веселья. Канан смотрел на нее, как обиженный ребенок, не понимая, что так насмешило приятную во всех отношениях женщину. Успокоившись, и глядя в сторону, Наиля произнесла :
- Извините меня, уважаемый, Вы меня переоценили, я совсем не такой знаток живописи, как Вам показалось. Я, скорее, совершенный профан. И мне больше по душе Демоны Врубеля, Мадонны Рафаэля, Таир Салахов и тому подобная  классика. Видите ли, я даже Левитана не люблю. Предпочитаю рассматривать живой пейзаж своими собственными глазами.
- Ах, какая Вы! А я так надеялся на вашу тонкую, артистическую натуру!

Наиля не ответила. Последующие дни женщина отдыхала, любуясь естественным, не нарисованным пейзажем. Однако, она поймала себя на том, что невольно обращает внимание на передвижения Канана. Его голос, как ей казалось, схожий с трубным зовом слона в джунглях, раздавался с разных концов территории дома отдыха. И каждый раз ей слышались обрывки разговоров о картине. Она сердилась на себя, приписывая свои впечатления богатому воображению. Однажды Наиля подошла к группе, центром, которой был Канан. Рядом с громадным джипом, загородившим вход в дом отдыха, стояли два американца, несколько отдыхающих, и Канан. В том, что люди, приехавшие на джипе – представители преуспевающей американской нации, можно было не сомневаться: обвешаны дорогой аппаратурой, улыбка на все тридцать два зуба, походное снаряжение для любого вида катаклизмов. Канан жестикулировал, время от времени вставляя англицизмы, больше похожие на междометия. Что-то вроде:  Вау, Гуд, О кей. Наиля стояла поодаль, наблюдая за процессом. Ей очень хотелось ошибиться в своих нехороших подозрениях. Ей хотелось, чтобы беседа закончилась за столом с самоварным чаем и местной чудесной пахлавой. Но все произошло именно так, как она предполагала. Канан побежал наверх, в свою комнату за картиной. Отдыхающие разбрелись. Каждый из них уже имел возможность оценить картину и отказаться от безумно выгодного предложения купить ее. И вот теперь настал черед американцев. Канан весь светился от предвкушаемой удачи. Его можно было понять. Кто мог подумать, что сюда забредут американцы? И что такое для них несчастные пятьдесят долларов! Канан сначала держал драгоценную картину перед носом у американца. Показал на пальцах, сколько он просит за нее. Потом, не дождавшись реакции, прислонил картину к дереву, жестами стал показывать, где, на местности находится нарисованный им пейзаж. Вспомнил то самое решающее слово, способное подвигнуть американцев на покупку его картины.  Бъютифул!!!   
Американцы улыбались также широко, как и вначале. Что-то быстро лопотали по-американски. Пощелкали и сняли на камеру тот самый пейзаж, что был на картине у Канана. Похлопали его по плечу, развернулись и уехали.
В этот вечер, Канан отсутствовал. Наиля предположила, что он переживает неудачу и не хочет никого видеть. Вот тут, она ошиблась. Канан уехал в город, куда, как он понял из разговора с американцами, приехала целая группа иностранцев, чтобы полюбоваться в местечке Киш старинным храмом, построенным еще в I веке нашей эры. Как ему удалось догадаться, о чем говорили американцы, для Наили осталось секретом. Факт, остается фактом. Вернулся он поздно вечером. Его голос раздавался с прежней мощью под балконом, где наслаждалась лунной ночью Наиля. Ей даже не пришлось прислушиваться. Картину он не продал. Он  сожалел о том, что в мире настолько упал уровень культуры, что никто так и не захотел приобрести столь выдающуюся картину. Он вспомнил о многих художниках, непризнанных при жизни. Посетовал на совершенную необразованность американцев, да и вообще основной массы иностранцев, приезжающих в нашу страну. Завершил он свою речь патетически, с надрывом:
- Я, конечно, не знаю точно, но могу предположить, что мои произведения переживут меня. И никто не вспомнит о людях, не сумевших оценить мое искусство.
Наилю, внимательно следившую за монологом Канана, интересовал вопрос: кто был собеседником, жертвой, гениального художника. Кому не удалось улизнуть под любым предлогом, чтобы избежать удовольствия выслушать уже знакомые речи? Женщина потихоньку заглянула через перила. Два подростка, мальчик и девочка, ускользнувшие из-под бдительного ока родителей, не смогли убежать от вездесущего художника. Наиля представила себя на минутку на месте юной Джульетты. «Неужели этот старый болван не понимает, что этим детям сейчас, совершенно неинтересен ни он, ни проблемы мировой культуры!»
На следующий день Наиля уезжала. Она попрощалась со всеми обитателями горного Дома отдыха. Самым последним, к ней подошел Канан:
- Вас будет очень не хватать всем нам!, - Канан обвел жестом, всех провожающих. Я не могу представить эту мирную обитель без прелестной женщины, которая, к сожалению, не смогла оценить мой талант.

Наиля улыбнулась, пожала Канану руку и поторопилась  сесть в автобус. Уже в Баку, она вспоминала время от времени незадачливого художника. Однажды, проходя мимо громадной новой башни, казалось сделанной из сплошного зеркального стекла, она обратила внимание, на пожилого мужчину, стоявшего у входа в здание. Несмотря на старенький костюм, он выглядел почти элегантно. И вдруг, Наиля, с болью в сердце заметила, что старик стоял с протянутой рукой. Вот так, после долгой, и вероятно успешной жизни, он, мужчина, гордость рода, вышел на улицы родного города, и просит милостыню. Наиля тут же вспомнила Канана, его назойливые и неуместные призывы купить шедевр, и только сейчас, по странной аналогии со стариком, ей показалось, что она лучше понимает художника. Ей даже пришла в голову безумная мысль разыскать Канана и купить картину, которую ему так хотелось продать. Правда, она тут же отказалась от проекта. Вместо этого она подошла к старику и протянула ему те самые пятьдесят долларов, что просил Канан за свою картину. На эти деньги она предполагала купить себе симпатичную сумку, как раз в бутике рядом с башней. Она понимала, что ничего не изменит в жизни старого человека, но ей захотелось подарить ему минуту радости. Старик взял купюру. Глаза, полускрытые тяжелыми веками, распахнулись: 
- Вы ошиблись. Это слишком большие деньги.
Вместо ответа, Наиля кивнула и удивилась вдруг ожившим, заблестевшим глазам старого человека.