Иисус-эсхатологический Царь, пророк социальной рев

                РЕКОНСТРУКЦИЯ МАККОБИ:ИИСУС-ЭСХАТОЛОГИЧЕСКИЙ ЦАРЬ, ПРОРОК                СОЦИАЛЬНОЙ РЕВОЛЮЦИИ

               
Британский исследователь античности, всемирно известный специалист по истории раннего христианства,Хаим Маккоби (1924–2004)— автор книги «Революция в Иудее»1973).
Концепция Хаяма Маккоби основывается на ряде предшествующих исследований, рассматривающих Иисуса в качестве выразителя мятежных антиримских тенденций, превалировавших в Иудее I–II вв. н.э. Маккоби рассматривал Иисуса в контексте еврейской истории, считая его евреем античной Иудеи, поведение и жизнь которого непосредственным образом вытекают из исторической и политической реальности данного времени и места.
 
  Евангелия говорят нам, что когда Иисус применял выражения «Царство Божие» и «Мессия», Он имел в виду нечто совершенно отличное от значения, придаваемого этим словам всеми прочими евреями того времени. Но это невероятно по существу. Если Иисус хотел сказать, что царство Его не от мира сего, что у Него нет никаких политических целей и Он абсолютно ничего не имеет против римской оккупации Святой земли, то зачем Он стал бы употреблять выражения, которые всей массой его соотечественников понимались как политические и революционные?
  Что конкретно в действиях Иисуса могло вызвать гнев Рима? Каким образом проповедник непротивления одновременно  мог оказаться лидером восстания? Что в Его действиях могло иметь «некоторое сходство с мятежом, чтобы римляне признали в нём возможного бунтовщика и казнили Его по этому обвинению»?
Ответ на этот вопрос  дает Маккоби: Иисус был необычным повстанцем. Поддержка небес, являющаяся для любого полководца вспомогательной силой, в стратегии Иисуса выступала основной. Вспомогательными же силами являлись те два меча, с которыми Он в сопровождении своего отряда взошел на Масличную гору, чтобы дать там бой, предначертанный пророком Захарией.
   
   Маккоби суммирует верования и цели Иисуса следующим образом. Он верил, что время для исполнения пророчеств Захарии, Иоиля и Исайи настало, а чужеземные враги, о которых говорится в этих пророчествах, — это римляне; что произойдет великая битва против римлян, куда евреев поведет потомок царя Давида, Мессия, помазанник Божий, который станет законным Царем Иудейским; что битва эта будет сопровождаться чудесами ; что битва эта окончится победой Мессии и евреев, которые затем вступят в эпоху независимости; что она будет и эпохой мира и духовного совершенствования всего мира,
Принципы социальной справедливости и свободы, как они изложены в Писании и еврейской традиции, будут приняты всеми народами, а эра грабительских военных империй придет к концу.

   Если видение Иисуса было таково (а это представляется весьма вероятным ввиду его особой привязанности к пророчествам Захарии и Иоиля), то оно было благородным и возвышенным, но в равной степени и революционным, подразумевая скорейшее свержение власти Рима.
В то же время следует сознавать, что Иисус не был зелотом.  Зелоты, несмотря на свое религиозное рвение, были приверженцами реалистической программы затяжной партизанской борьбы, а апокалиптические видения играли в их мышлении малую роль. Они не претендовали на пророческий дар и не уповать на пришествие Мессии.
 
   Иисус был прежде всего апокалиптиком: Он верил в чудесный характер грядущего избавления, как оно описано у библейских пророков. Он снова и снова описывал его внезапное, чудесное появление; оно придет «как тать в ночи», «как молния является с востока», «в час, когда о нем вы не думаете».
Важней всего духовная, а не военная готовность, хотя, когда час наконец наступит, потребуется и бой, ибо пророки сказали, что будет битва. Иисус, вероятно, имел в виду пример Гидеона( Книгпа Судей 6 гл), которого Бог призвал выступить против мадианитян,которых было «как саранча... и как песка на берегу моря», приказав ему сократить армию с 22 тысяч до 300 человек, чтобы показать Свою, Божественную власть. Спасение должно носить военный характер,  но слава победы должна была принадлежать прежде всего Богу.
   В сооответствии с этим взглядом, Иисус не тренировал своих сторонников в военных упражнениях и не вступал в схватки с римскими войсками.Он может показаться нам мечтателем, предававшимся самообману. Однако по тогдашним стандартам еврейских верований Он не был бы сочтен безумцем. С другой стороны, если бы Он объявил себя Богом и заявил о своем намерении добровольно подвергнуться распятию, Его несомненно сочли бы умалишенным.

  Происходил  постоянный приток сторонников Иисуса— людей, привлеченных смелостью Его притязаний , харизмой Его личности, славой о Его чудесах и перспективой быстрой победы над римлянами вместо долгой, затяжной кампании.
Успех Иисуса был столь велик, что создал проблемы для него самого. Его приветствуют огромные толпы, ожидающие от него какого-то важного шага. Ирод Антипа, проримский правитель Галилеи, осознал опасность и намерен арестовать Его. Однако Мессия, которого предвещал Иисус, так и не явился, а Иоанн Креститель, Его собрат по пророчеству, был арестован и убит.

«И пошел Иисус с учениками своими в селения Кесарии Филипповой. Дорогою Он спрашивал у учеников своих: за кого почитают меня люди? Они отвечали: за Иоанна Крестителя; другие же — за Илию; а иные — за одного из пророков. Он говорит им: а вы за кого почитаете меня? Петр сказал ему в ответ: ты Христос» (Мк 8:27–28).
 
    В истинном значении слова «Христос» («Мессия») означает «помазанник» или «ЦАРЬ». Петр здесь в первый раз приветствовал Иисуса как Царя Израиля. Из этого отрывка следует, что сама идея об Иисусе как о мессии была в тот момент совершенно нова. До этого момента Иисуса считали и вероятно, Он сам считал себя пророком.
Царь, которым провозгласил себя теперь Иисус, был не обычным царем, но последним Царем-Мессией, чей приход знаменует кульминацию человеческой истории; священным Царем, к которому весь мир должен обратиться как к своему духовному главе. Становясь Царем=Мессией, Он не переставал быть пророком.

    Выражение «Царь Иудейский» появляется совершенно внезапно, когда Пилат спрашивает Иисуса: «Царь ли ты Иудейский?». Нигде в Евангелиях  нет событий, или действий Иисуса, которые дали бы основание для такого вопроса, после которого следовало ожидать провозглашения претензий Иисуса на трон, планирование Иисусом своей царской власти. Когда Иисус предстает перед еврейским судом, ни слова не говорится о его притязаниях на трон; вместо этого он обвиняется в кощунстве.

   Однако, когда Он триумфально вступил в Иерусалим, народ, очевидно, знал о Его притязаниях, ибо приветствовал  Его царским титулом «Сын Давидов» и (согласно Луке) = «Царь». Сам Иисус в конце концов отвергает всякое намерение быть земным царем, говоря Пилату «Царство мое не от мира его» (согласно одному Иоанну), в свете чего его триумфальный въезд выглядит бесцельным обманом народа.

   Хотя еврейский суд в продолжение разбирательства Его дела не говорит ни слова о претензии Иисуса на трон, но основой доноса на Него Пилату делает именно эту претензию. И обвинение, написанное на Его кресте, гласит «царь Иудейский».  А обычное толкование, согласно которому Иисус претендовал на этот политический титул, не имея никаких политических намерений =вносит добавочную путаницу.
Евангелисты представляют притязание на титул «Царя»  только метафорическим,  рисуя это как выдумку врагов Иисуса, предназначенную для того, чтобы натравить на Него римлян.
Хотя притязания Иисуса на то, что он «Мессия» или «Христос», всячески подчеркиваются в Евангелиях, из этого титула изымается его политическое содержание, а евреи показаны будто бы не понимающими значения этой концепции, выросшей из их собственной книжности и истории.
Здесь надо помнить об истинном значении слова «Христос» («Мессия»), то есть «помазанник» или «царь». Петр  в первый раз приветствовал Иисуса как Царя Израиля; до этого момента сама идея об Иисусе как о Мессии-Царе была  совершенно нова, и  именно тогда   произошла смена роли пророка на роль Царя .

   Приняв приветствие Петра в качестве Христа, или Мессии, Иисус поднял знамя восстания против Рима.
Но какие шаги Иисус предпринял для того, чтобы осуществить свои притязания на роль Царя Иудейского?
   Все Евангелия отмечают, что Иисус, когда достиг Иерусалима, был приветствуем недвусмысленно царскими титулами «Сын Давидов» и «Царь Израильский».
Бурно приветствуемый как законный Царь Иудейский, Иисус въехал в Иерусалим на молодом осле, во исполнение пророчества Захарии(Зах., 9: 9).
   Когда народ приветствовал Его как царя, все понимали,не могли не понимать, что участвуют в акте мятежа против Рима. Иисус возбуждал политические надежды, оправдывать которые согласно Евангелиям, не собирался, и побуждал народ Иерусалима принимать участие в политических действиях, за которые им грозили тяжелые кары.
   Торжественный въезд в Иерусалим был вершиной политической карьеры Иисуса. Апокалиптические надежды, сосредоточенные на Нем сначала как на пророке, затем как на пророке-Царе, вылились в экстатический прием, когда многолюдные толпы Иерусалима, и среди них множество паломников из стран диаспоры, приветствовали Его возгласами «Осанна! Спаси нас!».
Затем Он, согласно гипотезе Маккоби, намеревался войти в храмовый двор  и осуществить свой план нового освящения Храма для мессианской эры, явившись в Храмовом дворе, подобно Соломону при освящении Первого Храма

   Пребывание Иисуса в Иерусалиме в качестве Царя Иудейского длилось менее недели. Что произошло за эту неделю? Согласно Евангелиям, единственным активным действием, совершенным Иисусом, было изгнание торгующих из Храма. Затем Он вплоть до самого своего ареста ограничивался поучениями и проповедью в Храме.
Но, как предполагает Маккоби, "Очищение Храма" было не единичным инцидентом, а настоящей реформой, повлекшей за собой занятие Храмовой горы Иисусом и Его сторонниками. Как было и во многих других подобных мятежах, описанных Иосифом Флавием, Иисус завладел лишь частью Иерусалима. Большая часть Иерусалима продолжала оставаться в руках римских войск Пилата и еврейских войск Кайафы. С точки зрения Пилата и Кайафы, мятеж не был серьезным делом. На несколько дней харизматичный фанатик с помощью черни сумел захватить небольшой участок Иерусалима (так им должна была представляться ситуация).
Эти несколько дней Иисус властвовал на территории Храма безраздельно. Евангелия ясно указывают, что первосвященник не хотел арестовывать Иисуса, опасаясь, что Его поддержит толпа, собравшаяся на празднество. Кайафа, вероятно, рассчитывал  застигнуть Иисуса врасплох. На этом этапе он не просил помощи римских войск, ибо считал, что сумеет справиться сам.

   Дни своего недолгого царствования Иисус не проводил целиком на Храмовой горе. По вечерам Он отправлялся на Масличную (Елеонскую) гору, лежавшую примерно в километре к востоку от Иерусалима. В пророчестве Захарии, на которое Иисус особенно полагался, говорилось, что местом чуда будет как раз она. Эта гора имела важное религиозное значение, особенно для Мессии, ибо она была не только местом ожидавшегося чуда, но и местом, где обычно молился царь Давид.
   Тайная вечеря, по мнению Маккоби,  была празднованием в кругу  ближайших учеников Его явления в качестве Царя и близкого свержения власти Рима.
Иисус пришел к убеждению, что «день Господень» близок и предстояло  решающее испытание.Тайная вечеря рассматривалась также как предвкушение Великого Пира и празднества, которые предстояли в случае успеха Иисуса -победы над врагом Бога, Римом.

   После Тайной вечери Иисус, как обычно, повел учеников на Масличную гору.
Все должно было по Его ожиданию, свершиться в соответствии с пророчеством Захарии : Иисус был убежден, что в эту ночь Бог явится во славе и свергнет иноземных захватчиков Святой земли.  Были взяты два меча, и тогда Иисус сказал: «довольно». От Мессии и его сторонников потребовалось бы участие в битве, подобно Гидеону и его небольшому отряду.
Пророчество Захарии, имевшее для Иисуса такую важность и   оказавшееся для Него роковым, включало следующее:
«Тогда выступит Господь и ополчится против этих народов, как ополчился в день брани. И станут ноги Его в тот день на горе Елеонской, … и придет Господь Бог мой и все святые с Ним. День этот будет единственный, ведомый только Господу… И Господь будет Царем над всею землею;… И вот какое будет поражение, которым поразит Господь все народы, которые воевали против Иерусалима: у каждого исчахнет тело его, когда он еще стоит на своих ногах, и глаза у него истают в яминах своих, и язык его иссохнет во рту его…  и не будет более ни одного хананея в доме Господа Сил в тот день». (Зах., 14:3–21).
    
   Пророчества Захарии  имели  чрезвычайно сильное воздействие на Иисуса . Намеренное исполнение пророчества Захарии (9:9) при въезде в Иерусалим наводит на мысль, что Иисус держал в уме и прочие пророчества Захарии.
«Сражавшиеся против Иерусалима» были в  восприятии Иисуса  не кем иным, как римлянами, языческими варварами, объединившими народы в великую империю и поднявшими лица свои против Бога. Он же, Иисус из Назарета, был тем, которому пророк адресовал свои инструкции,- Мессией, который въедет в Иерусалим на молодом осле и встанет в «долине гор» вместе с горсткой «святых», чтобы стать свидетелями явления славы Божией на горе Елеонской. Он увидит, как некая чума поразит римлян. Затем, после великой победы, Он станет править в качестве Царя-Мессии в Иерусалиме, где ежегодно в день своей победы станет приветствовать представителей всех народов земли, приходящих воздать честь Господу.

   Можно возразить, что в этом рассказе Иисус выглядит безумцем. Неужели Он мог ожидать, что пророчества Захарии буквально исполнятся в эту ночь на Масличной горе?! Почему Он был так уверен в том, что знает точный час исполнения пророчеств и что они исполнятся именно через Него?
Как личность Иисус обладал характером, который сегодня был бы назван холерическим или даже маниакальным, то есть обычно пребывал на вершине энтузиазма и эйфории. Это позволяло ему совершать чудесные исцеления и производить на своих соратников такое сильное впечатление, что они не могли дать памяти о нем умереть.
В отличие от Иисуса,  Иуда Галилеянин и др.считавшиеся «мессиями», обладали обычным темпераментом.Они пытались захватить власть, потерпели неудачу, на этом все и кончалось...
    Современному сознанию кажется безумием надежда свергнуть власть Рима без настоящей армии и только с двумя мечами — на основании нескольких темных фраз в книге, написанной за пятьсот лет до рождения Иисуса.
Такая комбинация мании величия с тягой к самоубийству была совершенно чужда обществу Иудеи и Галилеи времени Иисуса. Иисус никогда не смотрел на себя подобным образом. Его харизматическая, глубоко впечатлительная натура следовала модели еврейской пророческой традиции. Его претензии должны были показаться его современникам отчаянно, захватывающе дерзкими — но достаточно реалистическими.

    Еврейское Сопротивление Риму состояло из различных религиозных групп. Они расходились по вопросу о возможности Божественного вмешательства. Зелоты были готовы к долгой и трудной борьбе военными методами.
Некоторые самозваные мессии, такие, как Февда, придерживались обратной крайности и полагались на Бога даже больше, чем Иисус . Умеренные фарисеи были людьми осторожными, придерживавшимися выжидательной позиции.  В рамках еврейского Сопротивления Иисуса можно рассматривать как апокалиптика, чьи надежды были сходны с надеждами Февды и упомянутого Иосифом Флавием пророка из Египта, в центре чаяний которого также находилось ожидаемое чудо на Масличной горе.

    Придя к Масличной горе, Иисус расположился с учениками в Гефсиманском саду. Он  привел учеников на место, «указанное пророком». Бог самолично должен будет присоединиться к Мессии и в этой долине сражаться против врага, поразив его ряды чумой. Должны были произойти и другие поразительные чудеса...
    Иисус в Гефсиманской долине не ждал ареста. Он ожидал устрашающего чуда и явления славы Божией…

    Но Чудесного явления Господа на Масличной горе так и не произошло. Подобно Февде, «пророку из Египта» и многим другим мессианским фигурам того периода, Иисус, несмотря на свой дар целителя и огромную харизму, оказался обманут в своих апокалиптических надеждах. Когда римские солдаты, подкрепленные еврейской стражей, прибыли в Гефсиманию, они застали там только кучку мятежников, вооруженную всего двумя мечами. Ученики в ужасе разбежались, а солдаты, у которых был приказ привести одного только главаря, пошли обратно с пленником, радуясь той легкости, с какой его удалось захватить.
    
   С точки зрения римлян, мятеж Иисуса был весьма незначительным событием по сравнению с серьезными зелотскими мятежами, происходившими в тот же период. Вот почему Иисус произвел очень незначительное впечатление на современных ему историков. Иосиф Флавий едва упоминает Его, а упоминания о Нем в Талмуде крайне немногочисленны, скупы и содержат мало информации.  Для большинства тогдашних евреев Иисус был еще одним человеком, претендовавшим на то, что Он Мессия или пророк, возбудившим на некоторое время большие надежды, но в итоге потерпевшим провал. На такие фигуры смотрели с большой симпатией и скорбью; о том, чтобы порицать или клеймить человека за то, что он счел себя обещанным Мессией, не было и речи. Если он потерпел неудачу, значит, он совершил ошибку, но его по-прежнему уважали как храбреца и патриота. Но не будь его сторонников, оставшихся верными памяти об Иисусе и развивших веру в его возможное возвращение, Он был бы забыт еврейским народом.

    Вера Иисуса, его доверчивая самонадеянность — вот что предало его в руки римлян. Он был убежден, что великое чудо случится в эту самую ночь.
однако, эта ночь сала началом плена Иисуса. Сам он, вероятно, более ни на что не надеялся. Он так твердо полагался на ожидаемое чудо на Масличной горe, что теперь весь Его апокалиптический план спасения был разрушен до основания. Описания Его молчания и пассивности на допросе, содержащиеся в Евангелиях, вполне могут быть верными; но причиной тому было не то, что Он примирился со смертью и стал желать распятия, а просто отчаяние, разочарование и вызванное им уныние. Душераздирающий вопль, вырвавшийся у него на кресте: «Или, Или! Лама савахфани?» — «Боже мой, Боже мой! Зачем Ты меня оставил?» (Мф., 27:46) ,совершенно непонятный в свете позднейшей христианской теории о добровольном самопожертвовании Иисуса, отражает подлинную трагедию его положения.

    Воинский контингент, арестовавший Иисуса, состоял из одной когорты римских солдат, включавшей от 300 до 600 человек. Вдобавок здесь присутствовало несколько еврейских офицеров первосвященника. Этим еврейским полицейским офицерам римский военный трибунал и передал теперь Иисуса для допроса у первосвященника. Римляне держали за правило оставлять предварительное рассмотрение дел подозреваемых на долю коллаборационистских еврейских властей, ибо последние были их платными экспертами по еврейским делам и могли решить, есть ли основания для возбуждения обвинения...