Глава 13. Ну здравствуй сынок-2

 


Елена Павловна смотрела на сына и не понимала, что с ним творится.
Она уже столько денег перевозила колдунье в Золотой, а сын совсем отбился от рук.
Не отходит ни на шаг от своей Таньки, занимается сыном, а её совсем не замечает — даже не здоровается, хотя она каждый вечер специально встречает его после работы ещё на улице и сообщает всё, что сегодня сотворила его драгоценная жёнушка — сообщала естественно в своём негативном свете, а он просто отмахивался от неё,  шёл к жене  и не говорил ей ни слова, хотя она накручивала его профессионально — со знанием дела.
Ну, нет — совсем не этого она хотела  Елена от колдуньи — требовала его полного подчинения своей воле, а что получила за свои деньги?
Поэтому на другой же день она поехала к колдунье в Золотой выяснять отношения.
Выложила все свои претензии с единственным вопросом: почему, ведь старуха обещала, что всё будет так, как она хочет — а ничего этого нет — сын стал совсем чужой, и она теряется в догадках, что с ним произошло.
Старуха ответила весьма нелюбезно:
-Просто ты, Ульяна, нагрузила на него столько сколько он не в силах вынести — вот теперь его организм перегружен и начал освобождаться от лишней нагрузки, весь свой груз пытаясь перекинуть на других — не удивлюсь, что и тебе от него достанется.
-Уже досталось! — ответила Елена — Сын перестал считаться со мной, уважать меня, как мать.. Что же мне теперь делать — я не в силах терпеть эту несправедливость: я делаю для сына всё- готова для него на любое  самое страшное дело, а он…
-Что делать? — переспросила колдунья. — Ждать. Ждать пока всё что ты на него свалила сойдёт на нет.
-И долго ждать?! — возмутилась нежданная гостья.
-Этого не смогу сказать даже я — ответила старуха. — Всё зависит от силы его организма, характера. Ты говорила, что сын у тебя слабохарактерный — значит долго терпеть не придётся. Я так думаю: жди, терпи.
С  этим Елена и вернулась домой, приготавливаясь ждать, но вот терпеть её никто не заставит—  даже старуха.
А Татьяна даже представления не имела что происходит в этом семействе на самом деле и жила одним днём: сегодня — как есть, а завтра — будет завтра: поживём — увидим.
Что поделаешь — такова уж её жизнь: сама выбрала — никто не заставлял.
Но люди не зря же говорят: если долго мучится что нибудь получится — может и в её жизни тоже что нибудь получится, ведь она очень хочет этого.
А свекровь каждый день преподносила сюрпризы, шокируя не только Татьяну, но и сына: в один из дней, когда они работали на огороде свекровь, заметив на соседнем участке соседку Зину затеяла с ней скандал и стала кричать во всё горло так, что всё было слышно и на соседних участках где были не только взрослые, но и дети:
-Вонючка! Вонючка! А у меня пи*да золотая!
Татьяна  от стыда готова была провалиться сквозь землю, да и Алексей чувствовал себя не лучше, ведь крики его матери слышали все кто в это время находился на своих участках.
-Прекрати ,мать! — прошипел он недовольно, но она продолжала орать:
-Вонючка! Вонючка!…
Дальше Таня слушать не стала — развернулась и ушла в дом, прихватив коляску с сыном.
Спустя несколько минут пришёл в дом и Алексей.
-Алексей, что твоя мать вытворяет? Как можно себя так вести — ведь она не только себя позорит, но и нас…
-Я поговорю с ней и попрошу больше не делать так — ответил муж, но Таня не поверила ему — слишком он поддерживает свою мать во всём, и даже это наверняка проглотит.        Впрочем, Елена накричала на свою голову: Зина, встретив её в отдалении от дома, постаралась тоже опозорить Елену по полной: задрав ей платье на голову примотала её к столбу и так оставила на всеобщее обозрение, решив: пусть все увидят её золотую пи….
Не известно сколько она так стояла у позорного столба, но домой вернулась злая, как чертовка и порывалась пойти к соседке и придушить её. Собака соседская даже близко не подпустила и Елена вернулась ни с чем, твердя себе под нос, что расквитается иным способом, грозила соседке бабкой колдовкой, но та ничего естественно не слышала.
Вот такие страсти-мордасти были в доме Алимовых — им то это было привычно, а Таня каждый раз нервничала и не понимала как можно жить вот так — ненавидя весь мир.
После того что случилось Татьяна старалась как можно реже попадать на глаза свекрови и когда та выходила „поработать“ на огород оставалась в своей комнате и занималась своимиделами.
Думала так: пусть позорится сколько хочет, лишь бы не лезла в их семью.
Но это как видно было невыполнимое желание: Елена  с трудом смотрела на тоб как её любимый сынок, стоящий до Армии перед ней на коленях и целующий ручки любимой мамочки, теперь обхаживает ненавистную ей сношеньку, а на мать и внимания не обращает.
Обещание старухи колдуньи всё никак не исполнялось, и она уже готова была при каждой встрече со снохой вцепиться ей в глотку и задушить голыми руками — иначе как видно от неё не избавится, но каждый раз перед глазами вставал предостерегающий взгляд сына — он словно читал её мысли и предостерегал от непоправимой ошибке, и Елена не понимала: то ли он её жалел, то ли боялся потерять свою Таньку.
А Татьяна просто не желала видеть этого, наслаждаясь передышкой, хотя и понимала, что она временная, и рано или поздно всё вновь вернётся на круги своя. Но как это было приятно: и нежность, и Алёшкина любовь,  которая казалось не закончилась, вопреки всем каверзам его мамаши, а её любовь никогда и не заканчивалась.
Единственное, что волновало Татьяну это то, что муж отказался предохраняться, заявив что ничем не собирается себя ограничивать. И это повлекло за собой нежелательные последствия: в начале октября Таня вновь почувствовала себя плохо — тошнота, непереносимость запахов, отсутствие аппетита, и поняла что снова в положении. Поняла это и свекровка, и вместе со своей драгоценной доченькой начала травлю ненавистной снохи, обвиняя её в том что она специально делает это, желая удержать её драгоценного сыночка детьми.
-Напрасно надеешься, стерва — моего Алёшу детьми не удержать — чем больше их нарожаешь — тем самой хуже будет. Не надейся и не жди что он  не бросит тебя из за детей — бросит, я всё равно жить вам я не дам! Сделаю всё, что ты будешь сама одна воспитывать своих русских выродков.
Вот так: не больше и не меньше Елена заявила о своих родных внуках. И Таня не понимала как такое может говорить женщина, которая согласно своей природе должна быть доброй, нежной, должна любить детей, и конечно своих же внуков.
Придирки становились всё ядовитее и непереносимее и Таня понимая, что долго такое не вытерпит, начала подумывать, что ей придётся избавиться от второго ребёнка — тем более, что и первый ещё совсем маленький и постоянно болеет, требуя к себе всего её внимания.
Но для того, чтобы попасть к гинекологу, нужно ехать за 25 километров от птицсовхоза в районную поликлинику а это значит придётся оставлять старшего сына со свекровкой — одно это пугало Таню даже больше чем аборт: она видела как та относилась к внучке, когда любимая дочурка оставила свою дочь  Луизку на мамочку:  долго убаюкивала  девчушку, а та никак не унималась — тогда Елена, стоя в двух метрах от кровати, бросила малютку на кровать. Хорошо не промазала и пружина не отыграла — убилась бы девчонка однозначно.
Таня понимала: если она так относится к любимой внучке, то как она будет относится к внуку от ненавистной снохи? Но иного выхода не было.
А ездить пришлось долго: врач -гинеколог, узнав что что эта русская хочет избавиться от ребёнка назвала её подлой и гадкой женщиной, которая хочет жить только для себя.-Узбекские женщины рожают по 5-7 детей и даже не помышляют избавиться от кого нибудь из них,потому что понимают, что дети — их предназначение, как матери, как женщины, а вы русские — родите одного и смотрите, как избавиться от последующих детей.
Таня не выдержала такой наглости и ответила по существу:
-Рожайте вы хоть каждый год, хоть в год два раза — вам никто этого не запрещает, если вам это нравится, а я не могу себе такое позволить.
Доказывать ей хоть что то было бесполезно — это было видно невооружённым взглядом: несчастная женщина, которая хочет чтобы все кто рядом были такими же несчастными.
Сказала как видно на свою голову: врачиха скорее из вредности, чем из за необходимости прогнала её через все анализы, начиная от флюорографии, общих всевозможных анализов и заканчивая анализами на все венерические болезни, словно Татьяна не замужняя женщина, а женщина с панели. Даже неумному было ясно: старается как можно больше унизить и растоптать неугодную пациентку.
Из за этих анализов Тане пришлось почти десять дней ежедневно мотаться в район по 25 километров в один конец. Возвращалась домой чуть ли не к концу рабочего дня, а дома зарёванный, грязный и голодный сынишка, предоставленный сам себе и ползающий по грязному полу их комнаты. Мыла, стирала, утешала, кормила, укладывала с трудом, успокаивая захлёбывающегося в плаче ребёнка — было понятно что он весь день проводил на полу — хорошо что она оставляла ему пузырёк с молоком, а то бы от жажды ребёнок уже наверное умер бы.
Сказать свекрови не смогла ничего — та даже рта ей раскрыть не дала:
-В честь чего это я должна смотреть за твоим выродком — мне что делать больше нечего?
Как сдержалась, чтобы не огреть эту старуху чем нибудь тяжёлым, даже сама не поняла, а так хотелось чтобы сразу и навсегда…  Понимала что дальше так продолжаться не может, но дело нужно было довести до конца.
Когда анализы были все готовы поехала на приём, а вместо неё уже другая сидит врачиха её подружка, а первая в отпуск ушла. И другая пошла по той же дороге, заставив все те же анализы проходить от начала и до конца. Через две недели Таня так вымоталась, что в пятницу когда нужно было идти на приём не смогла даже вовремя проснуться и отложила поход на понедельник. А в понедельник на приёме снова сидела первая врачиха. Взяв анализы, она даже смотреть их не стала, а забросила в карточку и, зло поджав свои тонкие бесцветные губки, сказала ядовито:
-Направление на аборт я тебе не дам!
-Почему? — сдержанно поинтересовалась Таня.
-Поздно уже — в таком возрасте аборт уже не делают. Езжай домой — будешь рожать второго ребёнка — рожа не треснет!
Это было неслыханное издевательство и Таня уже взглядом искала что-то тяжёленькое — если бы не появившаяся внезапно медсестра, головёнка этой злобной узбекской фурии пострадала бы капитально.
Того как было Тане плохо никто не мог знать: возвращаться домой к Алимовым и продолжать жить как ни в чём не бывало было невыносимо, ибо ничего хорошего там её не ждало.

После всех унижений в поликлинике её ждала дома та же картина: грязный, зарёванный и голодный сынишка, ползающий по полу и наглая физиономия свекрови — один вид которой говорил:
-Что опять назад припёрлась? Видно больше никому не нужна?
И Татьяна сорвалась:
-Елена Павловна — вы не женщина и даже не змея, как утверждают люди,  вы исчадие ада — в вас нет ничего человеческого!
-Что же ты тогда делаешь тут? — прозвучало в ответ. — Тебя тут никто не держит — не нравится — катись к чертям, которых ты только что вспоминала!
-А вот это уже не ваше дело: я сюда пришла без вашего желания и уйду если понадобиться без ваших советов и вашего злобного шипения. — ответила Таня, с презрением глядя на свекровь. -Вы мне не указ — вы чужой, посторонний человек.
Сказала и ушла в свою комнату заниматься сыном который продолжал плакать размазывая слёзы и грязь по лицу. Привела его в порядок, покормила и, уложив в чистую свежую постельку с трудом успокоила и уложила спать: ребёнку требовался отдых.
Вечером мамаша встретив своего Алёшу всё свалила на сноху а та в это время прогуливала сына по улице и сама дышала свежим воздухом.
-Где Таня? — спросил Алексей.
-А кто знает? — зло бросила Елена. -Может валяется где в арыке со свёрнутой шеей или под колёсами машины — я ей не нянька и не пастух чтобы следить где она и что с ней...
Алексей неожиданно даже для себя испугался: а вдруг Таня действительно лежит сейчас на дороге вместе с сыном и ждёт помощи, а помощи и прийти не откуда? Или ждёт проходящего  поезда,как Анна Каренина?Но на этот раз всё обошлось...


Однако, как говорится, на этом жизнь не закончилась, а продолжила подкидывать Татьяне всевозможные каверзы- не то испытывая её на прочность, не то подготавливая к её большим трудностям.
Очередная каверза не заставила себя ждать: соседка Фарида-апа пригласила всё оставшееся семейство Алимовых на день рождения старшей дочери Фирузы:  свою подружку Елену-УльянУ,  её сына Алексея ,— и куда деваться? — его жену Таньку.
Не хотелось Татьяне идти туда — словно чувствовала подвох — да Алексей уговорил: - Неудобно — соседи ведь.
Гостей было немного: три подружки именинницы — такие же малолетки, старший сын, младшая дочь хозяйки дома, Алимовы и квартирант Николай Иванович — он у них уже, как родной — потому как Фарида уже наметила его в свои зятья для своей старшенькой, даже не собираясь спрашивать на то его мнения.
Уже с порога малолетки начали кокетничать с молодым и красивым соседом, даже внимания не обращая на то что он пришёл с беременной на последнем месяце женой.
Дальше — больше: за столом, приняв пару фужеров сладкого винца,  Алексей настойчиво начал ухаживать за девицами: брал вилкой закуски и пихал их в рот то одной, то другой, то третей пигалице, а те строили глазки, заразительно похохатывая и кокетничая напропалую ,не обращая никакого внимания на Татьяну.
Такое поведение мужа для Тани не прошло даром: её организм возмутился, дав толчок второму сынишке развивающемуся в её чреве — что это сын Таня не сомневалась ни на минуту. На секунду её показалось, что ещё несколько таких выходок и у неё случатся преждевременные роды, а на восьмом месяце развития плод не выживает, и значит она лишится второго своего мальчика. Поэтому, больше не в состоянии наблюдать эту комедию, она встала из за стола и сказала, что ей нужно к старшему сыну — она чувствует, что он уже проснулся и зовёт маму и ушла, даже не взглянув на мужа, уверенная в том, что её уход ему только на руку. Но жизнь второго сына для неё сейчас была важнее ненадёжного и глупого мужа.
Выйдя на улицу начала успокаивать бьющегося в ней  во все стороны сынишку:
-Спокойно, мой хороший — мама с тобой. Мама тебя любит и никогда не оставит. Прости меня мальчик за мою слабость, что я поддалась твоей злобной бабке и хотела избавиться от тебя — я была неправа — это от неё нужно было избавиться потому что все беды только от неё. Успокойся, мой родной — мама тебя любит, и больше ни за что от тебя не откажется. Спокойно, родной, спокойно — главное что мы с тобой, а больше нам никто и не нужен- ни твоя злая бабка ни её никчёмный сынок — твой папаша.
С  трудом успокоив младшего, услышала плачь старшего, который тоже звал свою маму и чуть ли не бегом кинулась на зов.
Успокоила, перепеленала, покормила и решила, что нужно прогуляться: находиться в этой обстановке не было сил. Сказала тихо словно сынишка мог её понять:
-А пошли ка, сынку, на свежий воздух — нам сейчас полезно гулять!
И торопливо покинула ставший ей ненавистным Алимовский дом.
Из соседнего двора доносились громкая музыка и смех — там развлекались юные девицы с „молодым кавалером“ — им было весело и приятно.
Захотелось вот так идти идти и не останавливаться, ведь раньше люди ходили не одну сотню километров пешком и это только было им на пользу. Увы, время сейчас другое и с ребёнком на руках далеко не дойти — догонят или домой вернут или в психушку, на радость мамочке отправят.
-Глупые мокрохвостки, — мысленно констатировала Татьяна. — Решили, что поймали жар птицу за хвост? Ошибаетесь — это всего лишь петух недощипанный.
Папы ваши узнают с кем вы тут флиртовали — космы вам повыдерут, а вашему красавцу морковку вместе со всеми причиндалами.
Мысленно же плюнула в сторону соседского двора и торопливо пошла на дорогу. Недолго думая повернула направо, и покатила перед собой коляску с сыном, который даже понятия не имел что происходит в этом неласковом и для него мире — впрочем и второй сын не понимал, хотя и чувствовал что его маме сейчас совсем не по себе.
Чем дальше Таня уходила от Алимовского дома тем больше успокаивалась. И думала:
-Вот так бы идти и идти и не останавливаться и назад даже не оглядываться.

Когда Елена с сыном вернулись домой их встретила тишина: ненавистной снохи с её отродьем нигде не было. Когда Алексей сообщил ей об этом она не стала скрывать своей радости:
-Ну наконец эта дура поняла что ей здесь не рады и ушла. Буквально на днях я ей говорила: - Не нравится — проваливай отсюда — тебя здесь никто не держит! Кое как допёрла…
-Мама, как ты можешь говорить такое? — изумился Алексей. — Что с тобой стало: ты ведь была добрым человеком!
-Жизнь со мной стала, сынок, — пробурчала в ответ мамаша. — При такой жизни трудно оставаться доброй.
-Ты же знаешь ,что я люблю Татьяну, и никогда не оставлю ни её ни сына. — ответил он.
-Нашёл кого любить?! — возмутилась Елена. — Любить нужно этих девочек за которыми ты только ухаживал — и молодые и свои — татарочки, и из семей уважаемых. А Эта неизвестно какого рода-племени и при этом чужая — русская. Да её нужно было палкой гнать от нашего дома, чтобы дорогу забыла раз и навсегда, а ты своё заладил: люблю люблю… Даже слышать о ней ничего не хочу. Пошли Аллах чтобы она свалилась где-нибудь по дороге и голову себе сломала или вышла на рельсы и её поезд в всмятку размазал!
Алексей лишь на секунду представил это и испугавшись рванул из дома.
Выбежав на дорогу начал осматриваться: по ходу движения справа заметил женский силуэт с коляской и что было сил побежал навстречу. Совсем близко слышался звук приближающегося поезда и он испугался что сейчас на его глазах жена шагнёт под поезд и он не успеет её спасти.
Поезд приближался со стороны Ташкента и был уже совсем близко.
В три прыжка Алексей оказался между женой и железной дорогой.
-Аксан, что с тобой?! — испугалась та, увидев его лицо.
-Со мной ничего — ответил муж. — Вот что с тобой, жёнушка? Ты что решила бросить меня? Почему так резко ушла ничего не объясняя?
-Не хотела мешать вам развлекаться. — ответила Таня.
-Ты что это удумала, женщина?! — возмутился Алексей. -Как могла подумать такое? Ты что приревновала меня к этим пацанкам?! Разве я могу променять тебя на каких то глупых девчонок?
-Я уже не знаю что и думать — понуро ответила Таня, слегка отклоняясь от мужа в сторону коляски с сыном. — П о моему ты и сам уже не знаешь, что выкинешь в следующую секунду.
И добавила, взглянув на мужа как то странно, — не то с подозрением не то с вызовом:
-Интересно, что бы подумал и сделал ты если бы я начала пихать закуски в рот Идриса и Николая Ивановича?
-Морды бы им набил! — громко выдал Алексей.
-Или они тебе бы набили — и правильно сделали! — ответила Татьяна, стараясь казаться спокойной — Учти, дорогой, ещё раз такое повториться, я буду брать пример с тебя — пусть стыдно тебе будет.
-Не получится! — рявкнул Алексей  - Следующий День Рождения только через год, а к этому времени всё забудется.
-Я уж постараюсь не забыть! - пообещала Таня.
Да хватит обижаться, Танюшка! — в улыбке расплылся Алексей. — Ты же знаешь, что я только тебя одну люблю!
Он обнял жену за плечи одной рукой а другой покатил коляску поворачивая в свой двор.
Елена, увидав сына в обнимку с ненавистной снохой, чуть от злости не лопнула — она уж надеялась что сейчас то точно сынок наконец  отделается от этой дряни, а он обнимает её и сияет как новогодняя лампочка.
-Видно права подружка -соседка: наверняка эта дрянь уже побывала у бабки колдуньи и приворожила Аксана к себе — потому он и бегает за ней, как телок за маткой. — Нужно завтра же поехать к ней и спросить по всей строгости: почему берёт деньги с неё и против неё же работает?
Сын с женой зашли в дом и до самого утра не выходили. Что делали Елена не поняла, хоть все окна облазила, пытаясь подсмотреть хоть что-то -окна были наглухо зашторены и до неё не доносилось ни звука.
-Уснули что ли? - решила она и пошла наконец спать.
На следующее утро как и обещала поехала в Золотой к колдунье но так от неё ничего и не добилась.
-Я же говорила тебе ждать! — разозлилась старуха. — Не хочешь слушать меня — зачем тогда приезжаешь — деньги тратишь напрасно?
Так и вернулась Елена домой ни с чем, и ещё больше разозлилась на сноху, считая её виноватой во всём.
Прошёл почти месяц — в семье Алимовых ничего не изменилось: Алексей продолжал приходить домой в полу-пьяном состоянии и рычал то на жену, то на мать, когда те пытались урезонить его .Елена продолжала злиться на сноху, а та продолжала терпеть и мамочку, и её сыночка. Скоро Тане предстояли роды и думать ни о чём другом она не могла, вспоминая то ,что было с ней в первый раз, боясь повторения.

Надеюсь читателю интересно узнать, чем закончится и эта „каверза“ ?
Резонно предположить что рождением ребёнка… Но уверяю и здесь нас всех ждёт неожиданный сюрприз.
8 июля около восьми вечера у Тани начались схватки — нужно было отправляться в областную больницу.
Н за что не догадаетесь на чём Алексей предложил Татьяне ехать туда. Он подогнал к выходу велосипед и сказал:
-Поехали! — не обращая внимания на то что через каждые десять минут у жены начинались схватки чуть ли не в две погибели сгибая её и она едва криком не кричит от боли.
Как вам такое предложение - не правда ли оригинальное?
-Подумаешь каких то четыре километра — сказал он. — Можно и пешком дойти в крайнем случае.
И он оказался прав: через каждые 10 минут схватки повторялись с новой силой и Таня едва державшаяся на ногах стояла возле велосипеда вцепившись в багажник мысленно проклиная всех Алимовых до седьмого колена да и себя вспоминала вовсе не ласковыми словами за то что связалась с этой семейкой.
Дорога до род дома заняла четыре часа — и на месте они были почти в 12 часов ночи.
Алексей припарковал свой замечательный транспорт возле стены а у Тани начался новый приступ и она, не выдержав, закричала в голос. Из приёмного отделения выбежали две молодых сотрудницы, подхватили её под руки и повели в отделение а Алимов поплёлся следом, ничего не предвидя. Но не тут то было: женщины прекрасно видели на чём прибыла очередная пара и смотрели на мужчину такими глазами словно перед ними стоял какой то монстр, а не человек.
Самая старшая из них — тётя Нюра сказала:
-Да уж — бывает же такое?! Давно работаю здесь — видела всякое: и на арбе с запряжённым в неё ишаке привозили рожениц, и на цыганской кибитке, и даже  на КАМАЗе привозили, но на велосипеде вижу впервые.
И добавила как бы рассуждая:
-Интересно а на чём приедет забирать жену и ребёнка:
-На багажной тележке, велосипеде, или придёт пешком?
Молодые сотрудницы не сдерживая презрения захохотали а одна ответила:
-Да он вообще никак не придёт — тут их оставит.
Алексей так посмотрел на них, словно собирался наподдать им как следует, что девчонки сразу замолкли.
Едва сотрудницы заполнили нужную форму, Алексей сказал сквозь зубы — обиделся видать на такую неласковую встречу:
-Спасибо что вообще привёз! — не заказывал я такого подарочка —  и первого то сына не жаждал получить - считаю что ребёнок это побочный продукт от получения удовольствия и потому лучше бы его вообще не было.
Добавил сердито:
-Завтра постараюсь заехать, чтобы узнать кто родился для оформления свидетельства о рождении.
И быстро юркнул за двери.
Женщины молча подивились, и только тётя Нюра сказала сочувственно:
-Бедная девочка, где же ты нашла такого эгоиста? Беги от него пока не поздно — когда он тебе сделает штук шесть балысят, уйти уже не сможешь.
Таня ничего не ответила- да и что здесь ответишь когда женщина права?
Ребёнок у Тани родился между пятью и шестью часами утра: она оказалась права — это был сын. На этот раз всё обошлось намного легче и без неприятных сюрпризов кроме того, что на сей раз пуповина обвивала не шейку ребёнка а голову, оставив на лобике мальчика лёгкий след. Волосы у сына тёмные густые ,и казалось даже его лоб опушён лёгким налётом волосиков, которые впрочем очень быстро исчезли — так что ничем мальчик от других детей не отличался, кроме того, что был очень похож на старшего брата — но это видела только сама Таня — его мать.
Алексей приехал в больницу на следующий день в обеденный перерыв  и, узнав что родился сын, на долго не задержался, видя как на него смотрят не только сотрудники, но даже и пациенты, потому как уже вся больница знала, что это за человек, и едва ли не показывала на него пальцем, поэтому он бежал из больницы, как заяц, успев лишь сказать что напишет в свидетельстве имя Руслан, как они и оговорили раньше с Татьяной.
Волнение Тани достигло предела: она не знала что ждать от мужа: приедет ли он за ней хотя бы на велосипеде или вообще не явится, и поэтому, чтобы не позорится, она решила утром ,после выписки, потихоньку забрать сына и уйти, чтобы никто не узнал, что её с сыном просто бросили здесь в больнице за ненадобностью. Хорошо, что отправляясь в роддом, она прихватила с собой конверт, который её мать покупала для старшего внука — вот в нём она и вынесет сына — попросит тётушку Нюру — она добрый человек в помощи не откажет.
Но её план не удался: сразу после обхода по отделению прокатилась весть: -Он пришёл!
Это ей сказала тётя Нюра когда она пришла к ней с конвертом.
-Кто пришёл? — спросила Таня.
-Твой благоверный — ответила та.
-Что так рано? — растерялась Татьяна. — Что же теперь делать — я не успела уйти от позора? Что теперь люди скажут?
-Да какое дело дочка  до того, что скажут люди — ты думала, что он вообще не придёт за вами, а он пришёл — значит не всё так безнадёжно? Хотя нужно ещё посмотреть как и с чем он пришёл. — отреагировала Нюра, как видно до конца не веря этому человеку.
И была права: когда они вышли вчетвером на крыльцо — тётя Нюра на руках с ребёнком Таня и две сестрички-хохотушки, Алексей стоял перед крыльцом с пустыми руками и с таким видом словно его приговорили к гильотине. А из окон отделения на него смотрели в упор десятки глаз — кто с удивлением, кто с непониманием, кто с презрением, а кто и с ненавистью, видимо узнавая в нём собственного супруга.
Впрочем ещё не известно: смогут ли даже они переплюнуть этого человека. Хотя он и старался делать вид, что весьма смущён чрезмерным к нему вниманием, но Нюра почему то ему не верила, впрочем и Таня — тоже.
-Ну и долго ты в землю будешь пялиться, папаша? — поинтересовалась старейшая сотрудница. — Принимай сына уж коли пришёл!
Алексей, не поднимая глаз, шагнул на крыльцо и принял свёрток с сыном весьма неуклюже.
-Ты что ребёнка никогда в руках не держал?! — начала сердиться Нюра.
- Это дело женское а не мужское! — парировал Алексей.
Нюра отбрила сразу:
-Ну да, мужское дело только детей делать а остальные дела — все женские…
Высказывание Алексею явно не понравилось, и он буркнул Тане недовольно:
-Чего встала, как памятник — пошли?! Такси ждёт.
И быстро зашагал прочь от крыльца.
Присутствующие слышали его слова, но явно не поверили, решив что он сказал про такси для красного словца. Что ещё можно ожидать от человека, который даже одного цветочка не принёс жене в благодарность за сына, да и врачей ничем не отблагодарил, как принято у нормальных людей? Поэтому сестрички двинулись следом, желая убедиться в правдивости его слов.
Заглянув за угол здания и убедившись, что Алимов не солгал, сестрички вернулись назад, кивком головы подтверждая правдивость его слов. После этого все трое вернулись в отделение и не видели что происходило дальше.
Дойдя до машины Алексей недовольно выдал:
-Садись быстрее — что плетёшься как черепаха?
Ни дверцы машины не открыл, ни помог сесть — просто сунул сына в руки Татьяны и быстро сел рядом с водителем скомандовав: -“Едем, нечего торчать здесь, как тополя на Плющихе!“
Водитель осуждающе глянул на него, но не сказал ничего, только подумал: -“Бедная девочка, какой долгой покажется тебе жизнь с этим человеком! Но всё когда нибудь заканчивается: или у тебя кончится терпение или он сам себе наконец надоест.
Когда они доехали до дома Алимовых водитель, поняв что от этого мужчины помощи бедная девочка не дождётся, сам вышел из машины, принял у Тани ребёнка, помог ей выйти из машины, и та поблагодарила его тёплым сиянием глаз и низким поклоном: видать не часто с ней так по человечески обращаются — решил пожилой водитель.
Алексей тем временем был уже далеко впереди по дороге к соседке Зинаиде, с которой Таня договорилась посидеть со старшим сыном пока она сама будет в больнице — боялась, что свекровь просто уморит за это время ребёнка. Когда Зина узнала в чём дело то согласилась сразу бес колебаний.
Увидев из окна идущих к их дому, Зина вышла с Рафаэлем навстречу.
Мальчик, увидев на дороге мать побежал ей навстречу с криком: - Мамочка!
Сынишка раньше говорил только мама а теперь видимо от детей соседки научился говорить мамочка. Таня хотела подхватить сынишку на руки но вспомнила предупреждение тёти Нюры хотя бы неделю не поднимать ничего тяжёлого просто опустилась перед сыном на колени, обнимая его так бережно и нежно, как только могла. Было видно, что сынишка очень соскучился по ней, да и она сама очень скучала по сыну.
Алексей шёл уже далеко впереди — куда торопился не понятно — Тане спешить было некуда — дома её никто не ждал.

-Идём! — подал голос Алексей. — Чего ползать по земле — ребёнка уже наверное переодевать нужно.
Таня посмотрела на него осуждающим взглядом и сказала:
-Чем кричать зря лучше бы сына младшего взял, а узелок с вещами Рафушки я и сама смогу донести!
Алексей отдал ей узелок забрал у водителя младшего сына и повернул в свой двор, а Таня взяла старшего сына за ручку и последовала за ним. Проходя мимо доброго водителя, сказала ему спасибо и мысленно порадовалась за тех с кем он живёт. и за за то что помог ей.
Свекровь маячила во дворе с недовольным видом и когда поравнялась с сыном даже слова не сказала насчёт второго внука. Когда же с ней поравнялась Таня свекровь прошипела:
-Явилась, крольчиха?! Когда следующего крольчонка ждать?!
-Змеища ,— подумала Таня и, не выдержав, ответила:
-Спрячь жало, старая змея, а то ненароком откусишь.
-Сынок! — закричала та. — Слышал- она меня змеёй назвала?!
Но тот, ничего не ответив, прошёл в дом. Таня прибавила шаг, опасаясь что свекровь со злости чем нибудь запустит в них с сынишкой — от неё можно ожидать всякое.

Со вторым ребёнком было уже справляться легче — привычнее: и пелёнки, и купание давались Тане намного легче, даже не смотря  на то, что теперь у неё было уже двое детей.
Жизнь однако легче не стала ни на йоту: выпивки мужа, скандалы свекрови, как и прежде, изматывали ей нервы, и с каждым новым днём она всё больше и больше понимала, что надолго её не хватит. И рано или поздно ей придётся уходить из этого дома.
Ну младшего сына можно положить в коляску, а старшего придётся вести за ручку. Конечно ходит он и даже бегает довольно бойко, но ведь придётся идти с ним большее расстояние, и поэтому Таня каждый вечер стала приучать его к преодолению более длинного расстояния.
Каждый вечер Таня клала Русланчика в коляску, Рафаэльчика брала за ручку и выходила с ними на прогулку, всё более увеличивая расстояние.
А Елена рассказывала сыну, что его Танька каждый вечер бегает на свиданку к любовнику, а чтобы никто не догадался тащит с собой детей.
-Если не веришь — можешь проследить за ней и убедиться, что я права, как всегда. — сказала она Алексею так, словно сама видела всё воочию.
И тот как дурак таскался несколько вечеров за женой, но не встретил за всё время ни одного человека. А потом вдруг понял что дело не в любовнике: Таня просто приучает старшего сына ходить более длинное расстояние  и решил, что она уже точно решила оставить его и уехать.
И, если честно, это его напугало: если Татьяны не станет, то мать его со свету сживёт своим неуёмным желанием срочно женить его на той самой татарке, что живёт под мостом, на которой его хотел женить отец. Видел он её: про таких мужики анекдоты рассказывают: - „Мне столько не выпить!“
И этот вывод подвинул его к мысли самому предложить Татьяне переехать к её матери в Наманган. Ну да: квартира у неё маленькая, но там хотя бы не будет скандалов каждый день, и никто его не станет заставлять жениться на этой неприятной татарке, которую видно никто брать замуж не захотел, несмотря даже на то, что семья у неё зажиточная: и дом хороший, и машина, и хозяйство есть, несмотря что почти в городе живут.
Долго выбирал подходящее время и наконец понял: нужно поторопиться а то ведь уедет.
И после очередного скандала учинённого матерью завёл разговор:
-Таня, ты не думай: я всё понимаю, что тебе трудно приходится у нас — характер у моей матери не подарок, и я догадался, что ты собираешься оставить наш дом — оставить меня. Я не против: поедем к твоей матери — возможно там у нас всё получится...Ведь я не перестал любить тебя и не хочу потерять вас — вы моя семья.
Завтра подам заявление, отработаю две недели, получу расчёт, соберём самые необходимые вещи и поедем.

Но даже от этого признания жизнь у Тани легче не стала и она не прекратила ежевечерние прогулки с сыновьями по посёлку потому как не верила что Алексей действительно уедет с ней от своей драгоценной мамочки.
Только снова стала замечать что за ней во время прогулок кто то следит. Мама или сын? Впрочем хоть та хоть другой — ничего они не добьются: У Тани даже мысли никогда не возникало поменять Алексея даже на самого распрекрасного мужчину. Есть ли вообще такие в природе? Она не встречала.
Но Алексей на другой день действительно подал заявление на расчёт, и каждый день поторапливал её подготовить всё к отъезду. Однако она не прекращала свои ежедневные похождения, чтобы свекровь ничего не заподозрила, иначе она сделает всё, чтобы Алексей передумал уезжать от неё: эта женщина имела большое влияние на мужчин, и уж тем более на сына.
И вот настал день отъезда. Только теперь Алексей наконец сказал матери, что они уезжают.
Елена бежала следом, хватала сына за руки и кричала то на узбекском, то на русском языке — по татарски они дома не говорили:
-Как ты можешь, сын?! Бросаешь родную мать ради чужой бабы?!  Разве она может любить тебя так, как тебя люблю я?!
-Мама, не позорься! — отбивался от неё Алексей. — С тобой просто невозможно жить в последнее время — ты всех ненавидишь.
-А с ней значит жить возможно?! Это не я — это ты меня позоришь.
Она бы бежала и дальше за Алексеем и Татьяной, жалуясь и проклиная, но тут из дома вышла соседка Зина, и Елена, ненавидящая её всей душой, если она у неё имеется конечно, сразу юркнула назад на свой двор, опасаясь что Зина запустит в неё камнем.
Таня с Алексеем продолжили свой путь и в тот же день уехали в Наманган на автобусе.



                Продолжение следует:









 


.