Библиотекарша

         В городке этом, не было у меня ни дел, ни знакомых. Идти мне тоже было некуда. Я сидел на лавке, на центральной площади, смотрел как Ленин протягивает руку, пытаясь шагнуть с постамента, ел мороженое и размышлял. Выбраться из сложившейся ситуации, мог помочь один вариант - нужно срочно, опять стать альфонсом. Дело в принципе нехитрое, если есть начальный капитал. Хотя бы на скромный ужин в местном кабаке, салат, горячее, бутылка вина. Но денег нет совсем. Наличка еще на пару мороженого, карты блокированы. О том, почему блокированы карты, думать не хотелось.

        Отчаяние не мой конек, я просто сидел и прикидывал, куда бы податься. Мимо проезжал полицейский УАЗик, можно запустить остатком вафельного стаканчика в лобовое стекло, потом оказать сопротивление, и вот тебе пожалуйста, суток десять, пятнадцать будет стол и кров. Но такой вариант огорчал необходимостью близкого знакомства с полицейскими и их подопечными, кои не входили в круг моего общения, не являлись желаемой компанией. Мы пойдем иным путем, вспомнил я слова, стоявшего рядом каменного Ильича. Рука вождя пролетариата указывала на здание, на котором крупными буквами красовалась надпись - "Библиотека".

        А что, подумал я? Почему нет? Вдруг книга, источник знаний, лучший подарок, спасет мою потерянную душу. Доев на ходу мороженое, вытерев руки о замусоленный платок, я приоткрыл массивные деревянные двери и вошёл в тугую тишину хранилища знаний. В просторном холле, со стен смотрели авторы мировой классики. Строгие, серьезные, мудрые, ни одного приветливого лица. Ни одной улыбки. В каждом взгляде мораль и осуждение. Я почувствовал себя пациентом на консилиуме врачей, вот сейчас каждый из них скажет - больной безнадежен, он авантюрист и тунеядец, прописать ему клизму и отправить в заполярье пасти оленей.

       -  Мужчина, вы заблудились? - Голос был женский, мягкий, негромкий и усталый, но от неожиданности я вздрогнул.

       - Господи, сударыня, вы меня чуть не отправили к этим корифеям. - Махнул рукой на портреты. -  Нельзя же так людей пугать, из-за угла. Вы там прячетесь что ли? - Я обернулся к неприметной двери, справа от входа.

       - Извините, я не хотела вас напугать. - Меня с интересом разглядывала не первой молодости блондинка, в длинной черной юбке, ног не видно, зато верх фигуры облегала белая блузка, плотно стягивая прелести не меньше четвертого размера. Как положено библиотекарше, она была в очках. Косметики на лице почти не было, так, какие-то скудные, неумелые мазки. Ногти не накрашены, глаза незамужние, туфли без каблуков. В счастье не верит, давно одна, детей нет. Всё это читалось с первого взгляда, человеком знакомым с женщинами не понаслышке. Я не хвалюсь, просто мне часто приходится жить за их счёт. Изучаю, анализирую, сопоставляю.

       - Напугать...? Да вы меня чуть в гроб не вогнали. Откинулся бы я тут у вас, на пороге храма знаний, куда бы труп девать стали? Вы искусственное дыхание делать умеете, рот в рот? - Я весело смотрел в растерянные линзы. - Хотите научу?

       - Мужчина, вы записаться пришли? Или вам делать нечего?  - Она пыталась добавить в голос строгости, продолжая разглядывать мнимого читателя, но приходу посетителя была явно рада, моей шутливой манере общения, еще больше. В глазах, за стёклышками, детские искорки, наивная как ребенок.

       - Да мадам, делать нечего, идти некуда, спать негде, а вождь мирового пролетариата твердо указал на ваши двери. Ослушаться его я не решился и вот у ваших ног, смиренный путник Дмитрий Ларин. - Я откровенно забавлялся.

       -  Что вы несёте, болтун?  Вы в библиотеку пришли или в балаган? И потом, не смиренный путник, а смиренный грешник. Вообще, я сейчас в полицию позвоню. -  Похоже шальная игривость незнакомого мужика вызвала некие опасения. Голос немного напрягся.

       - Ладно, ладно, я пошутил. Записаться хочу. Мне книга одна нужна. Вдруг у вас есть. - В душе смеясь, я сделался серьезным.
       - Какая книга? -  прозвучал неподдельный интерес.

       - Книга о вкусной и здоровой пище 1937-го года издания. Там есть один рецепт, тертых с хреном кабачков, с детства помню, пальчики оближешь. Третий год книгу ищу. Вот в поисках, до ваших прелестных мест добрался. - Голос был строг и внушителен, но глаза, осматривающие недурную фигурку, намекали на двусмысленность последней фразы.

       - Да ну вас к лешему. - Она засмеялась, а я засмотрелся. Мелькнула какая-то чертовщинка в ее глазах и в ее смехе. - Вам не в библиотеку, вам правда в балаган, в скоморохи.

       -  Ну уж сразу в скоморохи. -  Проронил я обиженным тоном. - Может во мне страсть воспылала, к коллективному чтению, в читальном зале. Человек может к знаниям тянется, хочет всё знать о тертом хрене и тушеных кабачках. А вы его сразу в балаган. - Веселье подхлестывали голод и желание определенности на сегодняшний вечер.

       - Господи, что вы несёте, балабол? У нас есть рынок, там вам про хрен и про кабачки, любые рецепты, расскажут и покажут. Вам туда нужно, а не в библиотеку. Хотите адрес дам? - Она улыбалась, внимательно глядя мне в глаза, улыбалась очень хорошо, именно так как я люблю. Она меня поняла, все просчитала и дала согласие. Дальше всё пойдет как по маслу. Мы обо всем договорились. Вот и чудненько. Ай да Ленин, ай да сукин сын. Не зря он про верную дорогу говорил, знал вождь свое дело. Правильный он мне дал указ. Буду в Москве, зайду в мавзолей, свечку поставлю.

       Правда столицы я не люблю, дамы в них, даже обделенные вниманием, вечно торопятся, вечно настороженны и никому не доверяют. А я люблю тишину, покой небольших российских городков, и одиноких, интеллигентных женщин за сорок, населяющих эти городки в огромном количестве. Пока мужик русский пьёт, недождавшаяся его с алкогольного фронта женщина, читает пошлые романы, смотрит в глупый ящик и ждёт меня. Понимающего, обходительного, умного, непьющего и умелого. Я не хвалюсь, именно такой и есть. Не хамлю, не ругаюсь, ласково смотрю в глаза и говорю те слова, которые до меня ей никто не говорил. Вот такой понимаете циник и лицемер. Но работу свою люблю, отношусь к ней с душой и конечно всем телом. Продолжу.

       - Здрасьте, мы еще не познакомились, а вы мне сразу свой адрес предлагаете. Что за нравы в вашем городке, мадам?  Кстати, меня зовут Моисей, по-русски - Мойша. Но для близких и родных, можно Миша. Адрес ваш я, конечно, могу записать, но лучше провожу, так проще запомнить.

       - Ну вы и нахал, заезжий гость. Вы откуда взялись здесь? Из столиц, проездом на Колыму? - Собеседница моя засмеялась и добавила. - Чего же мы стоим на пороге, Моисей, пойдёмте внутрь. В читальный зал, как вы сказали. Поищу вам, что-нибудь про хрен. - Я с поклоном открыл пред дамой двери храма литературных героев. Она в ответ чуть наклонила голову не переставая улыбаться, прошла вперед. Игра принята. Мы найдем точки соприкосновения. Тем более, четвертый размер. Соприкосновение обещает быть приятным.

       - Так как же вас зовут? Хранительница пыльных фолиантов. - Я облокотился на стойку перед ее столом и проник взглядом в игристые глаза. Ответный взор был умён, глубок и тонок. Эх, елы- палы, не влюбиться бы. Со мной такое тоже случалось. Вживаюсь я в роль всем сердцем. По самую макушку утопаю в очередной своей избраннице. Верить она мне должна, раствориться в чувствах и не сопротивляться своей любви и своим эмоциям.

        Такая тактика понимаешь, как у паука, обволакивать тонкими нитями комплиментов, душевных бесед, прогулками по их небольшим городкам, ну и конечно ночами, проведенными вместе. Но это, для многих из них, не очень важно, им главное, близость духовную подавай, родство душ. Книги умные, музыка возвышенная и художники импрессионисты. Поэтому человек я начитанный, хорошо образованный и учтивый. Но это не ради дам, так по жизни повелось, что учился я хорошо, читал много, воспитывала меня интеллигентная бабушка, из бывших. Учила только хорошему. Извините я отвлекся.

       - Вы будете смеяться, но зовут меня Мария. По-русски просто Маша. - Она не отводила улыбающихся глаз. - Миша в гостях у Маши, звучит?

       - Да, здОрово, мне нравится. А давай на Ты, раз уж ты сказала Миша и Маша, словно на век нас соединила, глупо выкать друг другу. Правда брудершафта у меня с собой нет, но мы это исправим. С работы пойдем, зайдём в магазин? А я пакеты так и быть донесу, уговор? - Я тараторил без умолку, наблюдая за ее реакцией. Главное не ляпнуть лишнего, грань тонка. Чуть перегнешь и сразу хрустнет. Для интеллигентной, одинокой женщины, самое неприятное что есть в мужчине, это пошлость. Играть нужно на грани фола, она рада быть слабой, даже подчинённой, но ни в коем случае, не униженной, пошлостью и вульгарщиной.
 
       - Ладно, извини я чего-то заболтался. Несу ерунду какую-то. Рабочий день кончается, можно тебя проводить? -  Голос у меня был грустный и серьёзный.

       - Ну ты и фрукт, Миша. Классический бабник. Все повадки на лицо.  Проводишь конечно, и пакеты донесешь, как миленький. Только домой я тебя не пущу.  - Из-за линз на меня смотрели веселые глаза женщины, которая просчитала меня, и поняла всю игру. А я-то дурачок, поначалу ее за наивную простушку принял. Маша улыбнулась. 

       - Не грусти, Мойша, на лестнице заночуешь. А пока посиди, полистай журналы, через двадцать минут я закрываюсь и пойдем в магазин. Мужчину нужно хорошо кормить. Про сердце и желудок я прекрасно помню. - Мария отвела глаза в компьютер и потеряла меня из виду. Ну что же, журналы так журналы. Полистаю, раз дама просит. Что тут у нас нынче в прессе пишут? Пресса, как всегда в последние годы, разочаровала обилием глупости, банальщины и негативом. Но двадцать минут ожидания скрасила.

       - Мойша, ты чего журнал кверху ногами держишь? - От неожиданности я снова вздрогнул, второй раз, за последние полчаса. Мария стояла за спиной и улыбалась. Накрашена, ухожена и чертовски красива. Очки на остреньком носике были другие, тоже с диоптриями, но затемненные нежным шоколадным цветом.

       - Почему кверху ногами? - Голос у меня был немного растерян, не ожидал её появления позади себя и вопрос дурацкий выбил из колеи.

       -  Мойша, вы теряете шарм, соберитесь, а вообще, как я вам, ловелас неожиданный? -  Маша лихо крутанулась на каблучках, и вильнула сами знаете чем, но с достоинством и без пошлости.
 
       - Мадам, вы достойная спутница изящного кавалера. - Я любовался библиотечной мышкой, превратившейся в светскую львицу. Когда же она успела так преобразиться? Из-за компа вроде не уходила. Женщины, женщины, коварство вам имя. И коварство фамилия.

       - Изяществом и манерами кавалер мой особо не блещет, но пакеты до дома донести, сойдет и такой. - Маша проговорила это у дверей в холл, стоя ко мне спиной, ожидая, когда "изящный кавалер» распахнёт те двери перед нею. Вот я остолоп-то. Это не первый мой промах, а знакомы мы совсем недолго. Если так дальше пойдёт, уволю себя из альфонсов к чертям, и пойду в такси.

       Небольшой продуктовый магазинчик оказался совсем рядом, это прелесть провинциальных городков, всё всегда рядом. Мария делала покупки, советуясь со мною, спрашивая, что я люблю, улыбаясь и смеясь на мои нелепые шуточки. Со стороны мы казались идеальной парой. Правда пару раз я замечал на нас недоуменные и осуждающие взоры, каких-то хмурых тёток, а вот это огромный минус небольших провинциальных городков - все друг друга знают. Но Мария была сама непосредственность, она приветливо кивала знакомым, здоровалась, что-то отвечала и на рассматривающих меня людей не обращала внимания. Она просто умница, просто прелесть. Я откровенно любовался и восхищался ею.

       Из магазина вышли с двумя пакетами полными вкусностей и приятностей. На кассе я спокойно отстоял рядом, наполняя пакеты едой, аккуратно складывая, что-то бормоча под нос и не обращая внимания как моя спутница будет рассчитываться. Не забывайте, я же альфонс. Правда с этой женщиной, мне хотелось вести себя иначе. Увы, но средства не позволяли.
 
       По дороге к дому Марии я больше молчал, запал дурацких шуток потух, положение было неприятным. Спутница моя, снизошла до меня, это унизительно, но это так. В своем альфонстве, я привык быть принцем, примчавшимся на выручку одинокой принцессе, по дороге обронившем кошель с золотыми. Принцесса бежит навстречу, спасает несчастного, дарит любовь и делится своими золотыми.
       Или другой вариант - принца нищего, умного, талантливого, но нищего, столкнувшегося на перепутьях судьбы с одинокой королевой, пожелавшей взять принца на попечение и покровительство. В таких случаях я играл как на сцене, у этих обделённых судьбой женщин, играл за их счет, но играл. Зачастую они догадывались, что это игра, но их это устраивало.
       Королева хотела прийти на помощь, выручить одинокого, как и она мужчину, подарить любовь и ей не жаль за это заплатить. Сегодня всё сложилось иначе, Мария снисходительно позволяет быть рядом с нею, не гонит из жалости или из интереса. Впрочем, сам дурак, изначально повел себя с нею как с простушкой, принцессой - пастушкой. Такую женщину хохмой не возьмешь.

       - Дон Жуан Альфонсыч, ты чего притих?  Не узнаю я прежнего ухажёра. Или пакеты тяжелы, или совесть проснулась?  Мы почти пришли. Не раскисай.  - Мария посмотрела в глаза и улыбнулась. -  Странный ты тип, Мишаня. А скажи мне честно, у тебя в репертуаре всегда одна роль, или ты многогранный актерище? Ленский, Вронский, вам под силу?  - Она опять засмеялась.

       - Вы зря иронизируете мадам, и снисходительность ваша неуместна. Да, я остался без наличных денег, в чужом городе, да я включил дурака и хотел найти приют, стол и кров. - Мария не дослушала.

       - Мы пришли Мойша, вон мои окна, на четвертом этаже, видишь балкон застеклён, свет горит. - Мы стояли у пятиэтажки, я смотрел на балкон, на котором в открытое окно, нам приветливо улыбался здоровый мужик.

       - Маш, там же мужик в окне, это кто? - Пакеты упали на землю. Лучше бы я мороженное в УАЗик запустил.

       - Это муж Андрюша, мой любимый муж. А что? Ты не рад? Не зайдешь и чаю не выпьешь. - Надо мной издевалась очкастая библиотекарша.

       - Как-нибудь в другой раз.