Иркина уха, или Как испортить мамин борщ

Школьное платье куплено, банты наглажены, ранец привезён с летнего отдыха аж из самой Алма-Аты (до 1997 года этот красивый город был столицей Казахстана) – в общем, всё готово, чтобы отправить меня, красивую и умную девочку, в первый класс.
Утро 31 августа 1980 года. Немного нервничаю в ожидании завтрашнего дня. В 17-й раз примерила платье – с белым фартуком, с чёрным фартуком, с пояском и без, с гольфами и колготками, с ранцем за плечами и ранцем в руке. Битый час провертелась перед трельяжем. Надоело. Скучно.
Полдень 31 августа 1980 года. Перелистала прописи, тетрадки. Проверила пенал. Заглянула в дневник. Ничего нового. Скучно.
Три часа дня. Хотела весь день просидеть дома, готовясь к «новому этапу моей жизни», но не судьба. Потому что скучно! Оделась, вышла во двор. Ленки не было. После нашего «грязевого путешествия» мама запретила ей общение со мной. Это было не впервой, я знала, что это не на долго: завтра вместе пойдём в школу, и всё забудется. Но это будет завтра. А сейчас – скучно без Ленки.
Тайком от мамы я просочилась в соседний двор. Там было повеселее. Мальчишки гоняли мяч. Две девчонки играли на лавочке с пупсиками – были во времена моего детства такие маленькие пластмассовые куколки-голыши. Мы сами шили им одёжку из старых вещей, из заплаток, ненужных лоскутов, лент, поясов и т.п. А потом хвастались, чей пупс обладал более нарядным, модным и оригинальным «гардеробом».
Девочек я не знала, но долго что ли познакомиться?
- Привет! Я – Ира. А тебя как зовут? – обратилась я к зеленоглазой девочке с огненно-рыжими волосами.
- Ира, - отозвалась та.
- Это я – Ира, - возмутилась я, - А тебя как зовут?
- Ира, - сказала моя новая знакомая и, на всякий случай, ещё раз повторила: – Меня зовут Ира!
- А-а… - растерянно протянула я. Мне было ужасно неловко из-за моей непонятливости и несообразительности. Надо было спасать ситуацию. Выглядеть тупой не хотелось, - моё полное имя Ирина. А твоё?
- Тоже Ирина, - рыжая девчушка топила меня в омуте своих глаз. Ситуация выходила из-под контроля. Я переключилась на её подругу – рослую девочку с соломенного цвета хвостиками:
- А тебя как зовут?
- Тоже Ира, и полное имя тоже Ирина, - отрапортовала та. М-да, вот так поворот!
«В нашей жизни всё бывает…» - так ведь поётся в известном шлягере 80-х?
- Может, у нас хоть фамилии разные… - с надеждой в голосе пробормотала я.
К моему счастью, фамилии у нас, действительно, оказались разными. Далее, чтобы не путаться, я буду называть одну из моих новых подруг Ира Т, а другую, с соломенными хвостиками, Ира К (по первым буквам их фамилий). Я же, как оказалось, была Ирой Р.
Ну, вот, наконец-то и познакомились.
- Что делаете? – спросила я.
- Играем, - действительно, а то было не видно и не понятно. Но что-то надо было спросить!
- А я завтра иду в школу! – гордо заявила я.
- Я тоже, - улыбнулась Ира Т.
- И я, - закивала Ира К.
Далее выяснилось, что рыжеволосая Ира будет учиться со мной в одном классе, который обозначили буквой «В». А Ира К попала в параллельный 1 «Б». Подробно описав друг другу свои туфельки, бантики, ранцы и пеналы, мы исчерпали тему для беседы. Да, тяжело в незнакомой компании.
- Что будете делать? – последовал ещё один мой «остроумный» вопрос.
- Играть, - последовал ещё один «остроумный» ответ.
- Скучно, - вздохнула я.
- Скучно, - согласилась Ира Т.
И вдруг в её глазах вспыхнуло пламя:
- А пошли рыбу ловить!
- Куда? – в один голос спросили мы с Ирой К.
- Рыбу ловить! Тут недалеко, через дорогу, я покажу! – и она быстро сгребла своих голышей в коробку из-под обуви (у нас у всех именно так и хранились эти куколки со всем их скарбом и мебелью, тоже сделанной из подручного материала: спичечных коробков, палочек от мороженого, маминых шпилек для волос и т.п.) – Сейчас, только коробку домой отнесу!
Ира К последовала её примеру.
Когда обе Иры вернулись, мы начали свой путь к ещё одному величайшему приключению нашего безоблачного советского детства.
Рыбалка наша развернулась как раз у той огромной лужи, в которой недавно мы с Ленкой отмывались. Кажется, эта лужа не пересыхала никогда. Давность её существования подтверждали и расплодившиеся в ней головастики. В скором времени они должны были превратиться в лягушек-царевен, лягушек-путешественниц и прочих представителей этой группы земноводных. Но в тот день мы от души приложили свои ручки к уменьшению их популяции.
Сделав из лопухов совочки, мы зачерпывали воду вместе с головастиками. Свой улов отправляли в целлофановый пакетик. Азарт и дикий восторг захватили нас с головы до ног. Сколько времени длилась наша «рыбалка», мы не знали. Пришли в себя, только когда пакетик наполнился почти до краёв.
- Надо их в банку пересадить, а то сдохнут, - сказала Ира Т.
- Точно, - согласилась я, - только у меня все большие банки компотом заняты да вареньем.
- У меня есть, - деловым тоном проговорила рыжеволосая Ирина, гордо держа в руке добычу, - пошли ко мне.
- А мама?
- Нормально, не бойтесь.
Но когда мы вернулись во двор, оказалось, что Иру К уже разыскивает мама. Запускать головастиков в банку мы пошли вдвоём с Ирой Т.
В её квартире вкусно пахло борщом: завтра рабочий день, и мама готовила еду для всей семьи. Поздоровавшись с родителями новоиспеченной подруги, я прошмыгнула на кухню вслед за Ирой. Та уже искала банку, хлопая дверцами полок и столов кухонного гарнитура.
На плите на медленном огне «томился» борщ и источал такой аромат, что у меня, не евшей с самого утра, засосало под ложечкой. Я сглотнула слюнки и тяжело вздохнула. Кушать хотелось ужасно! А Ира продолжала поиски. Осталась одна необследованная полка, висевшая практически над газовой плитой. Ира подвинула табуретку поближе и потянулась к дверце.
И именно в этот момент то ли от перенапряжения, то ли от горячего пара, то ли просто по чистой случайности в Иркиной руке сработала система сброса груза. Пакет с мутной водой и мечущимися в ней головастиками «бомбочкой» рухнул в кастрюлю, взметнув к потолку красно-бордовую массу из бульона, свёклы, капусты и прочих ингредиентов борща! Никто, включая геройски погибших хвостатых малышей, не ожидал «такого вот конца».
И именно в этот момент на пороге кухни, как тень отца Гамлета, появилась Иркина мама.
Немая сцена.
Только выплеснувшийся борщ или вернее то, во что этот борщ превратился, зловеще шипело на горячей плите. Как-то сразу завоняло болотом. И варёной рыбой.
Я снова сглотнула. Но уже не от голода. Скорее от страха и подступившей к горлу тошноты, вызванной запахом сваренных заживо бедняг-головастиков.
Пока Иркина мама всё ещё осознавала происшедшее и набирала в лёгкие воздух, я вылетела в коридор, схватила сандалии и выскочила за дверь. Я не помню, как обулась и скатилась по лестнице с пятого этажа. Помню, что выдохнула я уже на улице. А из приоткрытого окна Иркиной квартиры доносился пронзительно-оглушительный крик её мамы. Она отчитывала рыдающую Ирку по полной программе, грозила, что «весь этот рыбный борщ, всю эту пятилитровую кастрюлю, Ирка будет есть сама. И ничего больше не получит, пока не съест». Да, кстати, меня несколько раз предлагалось позвать ей в подмогу. Ну, а как иначе? Без меня ведь ни одна катастрофа не случалась. И не выносился ни один приговор.
Потом, годы спустя, мы не раз вспоминали этот вечер и борщ с головастиками и ржали до слез.
Зато усвоили очередную народную мудрость – нет худа без добра: с того самого злополучного вечера мы с Иркой стали близкими подругами. Головастики, как оказалось, сдружили нас крепко.
Мы пронесли нашу дружбу через многие годы, испытания, через козни и интриги одноклассниц. Но как бы то ни было, а нашей дружбе в этом году исполнилось 44 года.