Воробьи

— Андрей-Воробей, не гоняй голубей, гоняй галочек из-под палочек! - взлохмаченный птиц сидел среди голых ветвей кизила и предавался ностальгии.  Каждое утро Нюрка дразнила его дурацким стишем. Это была их игра, их один ритуал на двоих: она дразнила, он нахохливался и бурчал в ответ "Нюрка - дура", а затем летел, улыбаясь, в лазурное небо, радуясь дню.

Сейчас же Нюрки не было. Неделю назад она решила перебраться на уютный чердак местной больницы, забросив свою родную квартирку, на балконе которой родилась, и его, Андрея, и кизиловый куст под балконом, среди ветвей которого они впервые повстречались и познакомились. Чувство одиночества и тоски так навалились на воробья, что он чирикнул и решительно влетел вовнутрь комнаты.

Здесь никогда не было кошек - сосед-человек Нюрки страдал от аллергии, и бояться было нечего. Воробей приземлился на заваленный бумагами и странными вещицами стол. "Монетный двор Изенгарда", "5 валиноров", "1 эребор" - витиеватые строчки на металлических кругляшах привлекли взгляд птицы, но не задержали. На карту местности с каракулем в нижнем правом углу "Мория" села муха. Громко чирикнув и уронив... кхм, назовём это "эликсир", на древние манускрипты, к которым, казалось, столетиями никто не прикасался, Андрей вспомнил, как в детстве его кормили этими вкусными насекомыми. Манускрипты на деле оказались вырванными страницами дневника, на которых описывались события тех дней, когда птиц только вылупился из яйца, и  перед взором его пронеслись яркие картины прошлого. Среди некоторых страниц он заметил свежезасушенные цветы - странность, знак, что жизнь должна продолжаться.

Андрей вспомнил родителей, яркую зелень родного куста, их грациозную посадку, сильные крылья и быстрые ноги. Картины памяти жили, а не просто проносились стремительной вереницей, и воробей вдруг понял, что точно так же хочет своим птенцам ловить самых жирных мух, комаров, даже пчёл и приносить в клювике. А еще он понял, что птенцов хочет от Нюрки.

Найдя квадрат форточки, Андрей быстро вылетел и помчался в больницу.

— Знаешь ли ты, вредная Нюрка, что про здание оперы в центре города ходят слухи, будто там можно обрести вечную молодость? - начал он издалека. - Но никто из людей не знает, при каких обстоятельствах.

— Скажи еще, что Андрей-воробей знает. - фыркнула она в ответ.

— Именно, Нюрочка. Андрей гениален и знает. А еще хочет поделиться этим секретом с тобой. - распушив бока и хвост, чирикал он перед невзрачной, но такой родной, птахой. - Летим со мной, мы будем год за годом воплощаться в наших детях и останемся вечно молодыми.

— Ещё чего! - прочирикала она и сорвалась в полёт. - Лети и резвись со своими галками!

— Какая ревнивая! Плевать мне на них, на голубей и на весь мир, в котором нет нашего с тобой гнезда! - засмеялся Андрей, понимая, что никуда уже не денется его Нюрка, и поспешил следом поиграть в новую игру.

Наступила весна. Над зданием оперы в центре города каждое утро раздавалось чириканье желторотых птенцов, когда под карниз чердака с мухой в клюве влетал взъерошенный воробей. Накормив их, Андрей звал свою Нюрку порезвиться в лучах восходящего солнца и наведаться по местам памяти, хранящим следы их истории. Им никогда не было скучно вдвоем - игры приходили на смену друг другу, но неизменным оставалось одно:

— Андрей-воробей, не гоняй голубей! - разносилось над садом.

— А я люблю тебя! - прилетало в ответ.