Глава 14. На Пути к Свободе через Путь Никто

Глава 14. На пути к Свободе через Путь: «Никто». Часть 1.

***

Сириус всеми силами помогал Гарри, пытаясь залечить его страшные, уродливые и кровоточащие раны, на которые просто невозможно было смотреть. Конечно, у них с Регулусом больше не было палочек, чтобы сделать это, так же, как и ошейники блокировали большую часть их магии, и, тем не менее, Сириусу каким-то волшебным образом всё же найти лазейку для её применения.

Его сил едва-едва хватило на заклинания исцеления и это было не то, в чем был силён Блэк, но, тем не менее, его знаний хватило для того, чтобы поддерживать в Гарри жизнь.

Это было выматывающе и непросто. Это отнимало его силы и энергию, заставляя мага чуть ли не падать от бессилия, но это именно то, что он должен был сделать. Как мужчина, как волшебник, как Блэк, как крёстный, как отец.

Пот ручьями стекал по всему телу, заливая его волосы, глаза и лицо. Уставшие и покрасневшие от явного недосыпа глаза Блэка сверкали в огненной полутьме, как глаза дикого, чёрного пса или волка, готового наброситься на любого, кто хотя бы попытается прикоснуться к его детёнышу, к его волчонку..

Бродяга напрягся от напряжения, мысленно продолжая читать заклинания и видя, как его раны слегка затягиваются, но, несмотря на всего его усилия, этого явно было недостаточно.

– Сириус, давай теперь я, – услышал он голос приближающегося брата, и всё нутро Бродяги всколыхнулось в знак протеста.

Как бы сильно он не любил Регулуса и не жаждал его помощи (хоть и отказывался в этом признаваться даже самому себе), он никому не мог доверить своего сына.

– Нет, – скрипнул зубами Блэк, ощетиниваясь и оскаливаясь, как настоящий дикий бродячий пёс, коим он и являлся.

– Сириус, ты посмотри на себя, тебе нужно поспать, – пытался было вразумить он старшего брата, но был прерван.

– Я сказал нет, – отрезал Сириус, даже не поворачивая головы в сторону Рега. Сейчас всё его внимание было сосредоточено лишь на одном самом важном для него мире человеке. И сейчас этот человек не был его братом.

– Сириус, я знаю, ты беспокоишься о Гарри, но ты не поможешь делу, если он увидит тебя таким, когда проснётся, – мягко сказал Регулус, осторожно кладя рук на плечо в миг напрягшегося от прикосновения мужчины.

– Я ценю твою заботу, но это не то, что мне сейчас нужно, – пробормотал старший Блэк. Регулус мысленно выругался, проклиная упрямую натуру Блэков и упёртую черту гриффиндорцев, которые никогда не могли нормально позаботиться о себе, прежде чем помогать другим. Но ему нужно было что-то делать, потому что он не мог всё это так оставить. Если Сириус измотает себя, он тоже так долго не протянет, и это не то, что нравилось младшему Блэку.

– Ты всё ещё мог бы хотя бы вздремнуть. Вряд ли за эти недолгие минуты что-то изменится или произойдёт что-то серьёзное.

– Иногда что-то может случиться за очень короткие минуты, – прохрипел Блэк, вспоминая последние минуты своей жизни, когда заклинание, выпущенное Беллатрисой, лишило его жизни всего за пару доли секунды, прежде, чем он упал в Арку Смерти.

– Мне не переубедить тебя, не так ли? – спросил он, устало потирая переносицу и недовольно качая головой.

– Нет, – до простоты коротко ответил Сириус.

– Он проснётся, вот увидишь.

– Но что, если он не проснётся? – хриплым, почти неузнаваемым голосом прошептал Сириус. – Что, если я усну, а когда проснусь, он исчезнет и я его больше не увижу? Я не могу потерять его, Рег. Он всё, что у меня осталось.

– Ты его не потеряешь, Сири. Я посторожу его, – сказал Регулус со всей твёрдостью в голосе, какая у него могла только быть. Конечно, его слегка задело то, что для его брата Гарри был важнее, чем он, но он мог это понять. Они не очень-то ладили в детстве, и, что уж там, Сириус с самого начала не очень ладил с их семьёй, даже выбрал гриффиндор ради этого. И, что сказать, семья Поттеров для Сириуса Блэка оказалась куда больше семьёй, чем сама семья Блэков, а Джеймс Поттер был куда большим братом для Бродяги, чем Регулус. И он не мог винить его за это. Никак не мог.

Точно также, как не мог винить Сириуса за то, что тот фактически считает Гарри своим сыном.

В каком-то смысле это так и есть. Он был его крёстным отцом. Он остаётся таким и сейчас.

Особенно теперь, когда рядом с Гарри нет его отца, у него есть лишь один отец.

И это был Сириус.

– Ты не можешь этого знать, – тихо прошептал Блэк, словно озвучивая его мысли и продолжая поддерживать угасающую жизнь в Гарри.

– Ты прав, я не могу этого сделать, – признал Регулус, признавая своё поражение. В отличие от Сириуса, младший Блэк умел признавать свои поражения. Когда знал, что он проиграл. Но это не означает, что его не будет рядом, чтобы быть с теми, кто ему дорог. – Но я могу быть с тобой рядом. Возможно, Я не самый лучший целитель, но этого хватит для того, чтобы Гарри продержался до прихода Майрона, – закончил Регулус и опустился рядом с братом, беря Гарри за руку, чтобы присоединиться к Сириусу и помочь Гарри продолжать бороться за свою жизнь.

Хотя бы это он был ему должен. Но даже если нет, Регулус ни о чём не жалел.

Он сделал бы это снова.

***

– Кто ты? – спросил незнакомый женский голос, находясь прямо рядом с ним.

– Я? Гарри. Гарри Поттер, – машинально ответил слегка растерявшийся юноша. – А кто... Кто ты?

– Меня зовут Эрианэ из Лотлориэна.

– Так ты эльф? – настороженно спросил Поттер, тут же мысленно напрягаясь. – Как... Как ты здесь оказалась? У меня в голове.

– Я та, которую ты сегодня спас и которая обязана тебе жизнью. Та, которую ты защитил сегодня, даже если ради этого тебе пришлось уронить себе камень на руку, – просто сказала незнакомка, всё ещё оставаясь невидимой для него самого. И, отвечая на твой вопрос, да, я из народа эльфов.

– Зачем ты здесь? – спросил Гарри, чувствуя, как сильно начинает сжиматься его сердце. Он честно не знал, кого он спас. Все рабы, находящиеся и трудящиеся в Пещерах казались ему одинаковыми.

Юный волшебник не различал их лиц или народов, но вполне вероятно, что здесь мог быть кто угодно – и эльфы, и люди, и гномы, и орки. Здесь не имело значения, кто они и откуда. Друзья они или враги... Это было уже неважно... Прямо здесь и сейчас они все были заложниками Бессердечных. Все они товарищи по несчастью. Все они были их пленниками и рабами. – И что тебе от меня нужно?

– Я хотела сказать тебе спасибо. Если бы не ты, меня бы уже здесь не было, – просто сказала Эрианэ, слегка касаясь лба молодого человека своей невидимой рукой. – Я перед тобой в долгу. К сожалению, будучи в плену у Бессердечных, я не могу поблагодарить тебя лично, они пресекают любые попытки общения между нами, но мы, эльфы, или, по крайней мере, некоторые из нас, обладают способностью посылать друг другу сообщения и общаться друг с другом с помощью мыслей. Из-за ошейника на своей шее я не могу делать это на постоянной основе, да и потом мне требуется большое количество сил и времени на восстановление, но я не могла пройти мимо того, кто меня спас.

– Ты ведь понимаешь, что сильно рискуешь, делая это? – нахмурившись, спросил Гарри, всё ещё с подозрениям относясь к невидимому им  призраку.  И хотя это было чертовски сильно похоже на то, как он общался с Майроном в первые свои минуты пребывания у него в плену, это не делало ситуацию лучше.

– Конечно, но я вижу, как ты страдаешь, и хочу тебе помочь. – также невозмутимо ответила невидимая эльфийка.

– Ты ведь знаешь, что ты помогаешь врагу? – уточнил у неё юноша, мысленно ругая себя за то, что так открыто признавался в этом. Он знал, что Майрон бы действовал иначе, до последнего не раскрывая своего истинного присутствия, прямо как сама эльфийка, в каком-то смысле, но он уже чертовски сильно устал от кого-либо прятаться или скрываться. Тем более находясь в таком положении, как это.

– Точно также, как ты помог своему врагу. Ведь, судя по всему, ты не знал, кого ты спасаешь.

– Нет, я не знал. Но я всегда пытался спасти всех, кого мог, даже если это от меня и не требовалось, – признался Гарри, вспоминая свой четвёртый курс, когда он спас сестру Флер Делакур, хотя от него этого, наоборот, вовсе было и не нужно.

– Тогда ты не враг.

– Я – ученик Майрона. Врага твоего народа. А значит, и твой враг.

– Человек, пытающийся спасти чужую жизнь и  рискующий при это своей жизнью, злодеем быть не может.

– И всё же ты не можешь отрицать, что я его ученик.

– Также, как ты не можешь отрицать того, что, несмотря ни на что, всё ещё остаёшься на стороне света.

Гарри не стал этого отрицать.

Он всё ещё был там.

И этого было не изменить.

Точно также не изменить, что он – Дитя Света и Тьмы. Дитя Жизни и Смерти. Две половинки Единого целого.

– Возможно, ты права, но чего ты от меня хочешь?

– Отплатить тебе. Вернуть неоплаченный долг. Ты спас меня. И теперь ты сам находишься на волоске от смерти. Я здесь, чтобы спасти тебя.

– И как ты это сделаешь?

– Просто доверься мне, – прошептала девушка, приближаясь ближе и касаясь своими тонкими руками его висков. – Я сделаю всё сама.

Мягкий свет засветился внутри него, разгоняя тьму.

***

– Кто ты?

–  Меня зовут Гарри.

– Откуда ты?

– Из Лондона.

– И кем же ты будешь?

– Я – волшебник.

– Ты больше, чем волшебник.

Проснись, Гарри...

Услышал он далёкий голос.

И он очнулся.

***

Майрон был в ярости. Он нёсся на Мелькроре со скоростью света, сметая всё на своём пути. Тьма  разрасталась за ним, когда они летели к пещерам, неумолимо поглощая за собой всё вокруг.

Огромные крылья разгоняли воздух, устраивая ураганы, разрезая воздух и иссушивая острые скалы. Мелькрора отчаянно рычала и издала протяжный рык, взывая к своему хозяину, но не получала от него никакого ответа.

Его как будто бы не было.

Но Майрон, как и Мелькрора, знали, что этого не могло быть. Они знали, что Гарри был жив и что он продолжал бороться.

Потому что он был таким.

Всегда выживал.

Они выживет и сейчас.

Нужно было лишь только успеть.

Только бы успеть.

– Все целы? – с беспокойством спросил Сириус, протянув руку Регулусу и помогая ему подняться. Они все тяжело дышали среди пепла, дыма и гари, глотая ртом горящий раскалённый воздух и пытались понять, что происходит.

Им дали не так много времени, прежде чем снова отправили на адские работы. Они словно в шутку позволили им подлечить Гарри, но так, чтобы он был способен лишь ходить и работать, но они не дали им достаточно времени, чтобы подлечить его и восстановиться.

Левая рука всё ещё болталась, как тряпичная кукла, до боли пугающе похожа  на ту, как когда у него пропали кости на втором курсе, только это было в разы хуже. Бессердечные не позволили им вылечить его израненную руку.

Они заставили его работать с этим.

Да, кровь не хлестала из него ручьями, но она всё ещё была с израненными рубцами.

С болтающейся кусками плотью.

С одной рукой.

Но они заставили его работать.

Тем больше было поводов для наказаний и неоправданной жестокости, которую никогда в жизни нельзя было оправдать, тем более зная, что в таких адских условиях невозможно было работать истекающему кровью человеку или любому другому живому существу.

Чёрт, да даже здоровому и полному сил человеку это было почти не под силу. Может, какое-то время он и мог бы продержаться, но рано или поздно даже самый здоровый в мире человек не выдержал бы и обязательно выдохся. Так чего же говорить о человеке раненом?

Но они как будто ждали этого. Ждали, что он где-то оступится. Совершит ошибку. Ошибётся. Чтобы снова его избить, наказать, унизить.

Показать, где находится его место.

Жёсткая электрическая полоска врезалась Гарри прямо в глаза, больно полоснув его и рассекая серебристую кожу, оставляя за собой страшную отметину. Боль вспыхнула в нём с новой силой, обжигая его и заставляя гореть в огне.

— Сириус, — дрожащими губами произнёс Гарри, пытаясь дотянуться до крёстного, но не мог, потому что не видел его, и мужчина тут же схватил юношу за руку, крепче сжимая его руку, словно показывая ему, что он здесь. Рядом с ним.

— Да, Гарри, — мягко сказал Блэк, слегка приподнимая  крестника за плечи и стараясь скрыть свои страх и тревоги, чтобы ещё сильнее не напугать сына Джеймса. — Я здесь. Я рядом с тобой.

– Сириус. Сириус, я... Я ничего не вижу! Ничего! — сказал Гарри, чувствуя как ком подходит к его горлу, перерастая в ни с чем несравнимую панику. Поттер чувствовал, что задыхается. Чувствовал, что не может дышать. Как всё, что он когда-либо знал, ушло и превратилось в одну нестерпимую и нескончаемую боль.

Наверное, он бы заплакал, если бы мог... Если бы только он мог. Но теперь он н не просто был слабым или беспомощным. Он больше не просто ничего не мог сделать, чувствуя себя маленьким, ни на что неспособным человеком.

И если раньше Бессердечные терзали его тело и душу, у него всё ещё были его глаза. Он всё ещё мог видеть этот мир и знать, что происходит. Теперь же он был лишён ещё и этого. Он ничего не видел! Мало ему потерянной руки, которую так долго ему залечивал Майрон после освобождения из плена от Бессердечных, так теперь он стал ещё и абсолютно беспомощным. Слабым. Жалким. – Сириус... Я... Теперь меня нет.

– Нет, Гарри, нет, это не так, — Блэк осторожно приблизился к крестнику, мягко беря его за плечи и прижимая к себе так близко, как только мог. — Ты не никто. Ты всё ещё здесь. Мы разберёмся с этим. Мы справимся с этим вместе. Ты только держись. Только держись!

Держаться? Ради чего?

Говорят, что любому герою нужно дать как можно больше испытаний. Что им нужно постоянно бороться, каждый день преодолевая себя и идти вперёд, несмотря ни на что. Но что, если он проиграл? Что, если этого дальше уже просто не было?

Гарри думал, что его самое большое испытание – это финальная битва с Волан-де-Мортом, но оказалось, что сейчас его самая сложная битва была связана с его слепотой.

— Я не уверен, что смогу, — едва слышно прошептал Гарри, и весь мир вокруг него снова погрузился во тьму.