Сказка о родственничках...

Это преинтереснейшая история произошла в деревушке, где избы стоят вкривь и вкось, а безымянная дорожка петляет меж огородами, разметку коей, верно, делал заяц, за которым гонялась лисица.

Вышла как-то с покосившегося двора пегая лошадка и потопала, поцокала по натоптанным тропинкам. Травинка за листиком, колючка за соломинкой — всё ей ладно на язык ложилось. Шаркается у дворов, вдруг слышит: "Сестрица... Сестрица...". Влево повернулась — никого, вправо повернулась — и там никого. Дальше травку жуёт, а ей снова голосок покоя не даёт: "Сестрица... Сестрица...". Огляделась — только ветер колоски колышет, да петух на заборе шпоры точит. Снова зовут...

— Да кто же это всё меня кличет? — спрашивает лошадка. — А ну, не таись!

— Это я! Я тут, — раздался голос откуда-то снизу.

Видит кобылка — навозная куча у обочины лежит, большая да пахучая, мухи над ней кружат. А рядом с кучей земля чернеет, влажная и плодородная.

Подошла лошадка поближе и спрашивает:

— Это ты меня звала, куча навозная?

— Да нет, это я - земля, — отвечает голос.

— Отчего же меня своей сестрицей кличешь? — удивилась лошадка, переступая с ноги на ногу и помахивая хвостом, отгоняя назойливых мух.

— Я — земля, люблю навоз, а ты, лошадь - любишь овёс, потому мы и сестрицы, — объяснила земля.

— Да и то правда, — согласилась лошадь, увидавши, что рядом с навозной кучей на земле лежит рассыпанный с воза овёс.

Земля лежит, лошадь стоит, а разговор между сестрицами рекой течёт. Видят они — тарантайка деревеньку рассекает, а на ней местный поп восседает, толстобрюхий да румяный, будто его чертята в бане хвостами парили. Кличут его сестрицы: "Братец! Братец! Поди сюда!" Остановил свою тарантайку служитель свечки и говорит:

— Не вы ли меня звали?

— Мы, — отвечают земля да лошадь. — Истинно мы и звали.

— А какой же я вам братец? — спрашивает поп, стряхая со лба пот.

Отвечает ему землица:

— Я - земля - люблю навоз, лошадь - любит овёс, а ты - поп - любишь принос!

Засмеялся чернорясник и говорит:

— Ха! Правду гутарите. Вот как вы меня, словно у Владыки на исповеди поддели... Всамделишно! Люблю принос! Вот и сейчас на панихиду еду. Через покойничка и брюхо растёт... Видать, и впрямь мы родственнички!

И ещё долго земля, лошадь и поп о чём-то премило беседовали у обочины дороги. А как иначе — ведь родственнички как-никак!