Зарисовка 7

Псалтирь состоит из кафизм. Кафизмы - это как части, или отделы. В каждой кафизме несколько псалмов и некоторые молитвы. Кто молился - тот знает, насколько это проникновенные молитвы. Я всегда чувствую себя расплавленной сталью, когда начинаю прикасаться к этим молитвам. И меня всегда поражает, что человек, живший за 1000 лет до Рождества Христова, все знал о нас. Если хотите, Давид - это доказательство того, что древние были мудрее.

Обычно читают по 1 кафизме в 1 день. В Псалтири всего 20 кафизм-отделов. Значит, нужно 20 дней, чтобы прочесть всю Псалтирь. На 1 раз прочесть - это подвиг, но не такой, чтобы вымаливать супругу. Поэтому я прикинул, что получается как раз ровно 2 прочтения до дня рождения Ани 22 сентября. Честно сказать, могу приврать. Может, это был и 1 раз. Да и получается, что я такой-эдакий молитвенничек. Но один разик точно прочел. Потому что было просто страшно.

При чем тут день рождения? Не знаю. Так легко на сердце в молитве. Может, потому что сам я всегда провожу черточки в связи с этим днем. Двадцатилетие у Ани было уже два года как позади. Наступал 23 год. Это такой рубеж, когда ты начинаешь ощущать приближение 30 и волей-неволей принимаешь более серьезные решения. Когда ребенком быть еще неплохо, но пора бы уже определять, что будет дальше. Поэтому я знал, что тут у меня есть немного бонусов.

Выходить за "кота в мешке" или выходить не просто за верующего человека, а за человека, который хочет посвятить себя служению Богу. Простите, но пишу как есть. Честно. Я этим не гордился. Просто понимал, что это некоторая фора. Тем более я действовал на расстоянии. Не просто молился. Я писал письма каждую неделю. Все было в Божьей руке, но я знал, что должен сделать все, что могу и еще чуть-чуть больше. Так я чувствовал.

То есть был как бы диалог с Богом. Даже немножко из-за губы. Я как бы не проигрывал. Я ж в своеволии был больше. И больше хотел уже по четкому пути плыть. Если бы не удалось ничего, я был бы чист перед Богом. Зачем я это все пишу? Чтобы восхититься Богом. Чтобы показать, как Он Смиренен. Сейчас, когда я пишу это, я ощущаю себя лепешкой размазанной на асфальте. И ведь имеет с нами Бог дела. И не отрекается. Всегда Отец. А я что?