42

Перед отъездом Татьяна Владимировна уделила несколько минут разговору с Варей.

- Милая моя, если бы я не знала твоих дорогих родителей, особенно маменьку, если бы я не сделала скидку на твою молодость и неопытность, я бы обвинила тебя в самой отвратительной вещи на свете - неблагодарности. Может быть, причина твоего заблуждения в том, что тебе не с кем посоветоваться, нет старшего и мудрого наставника. Поэтому скажу тебе я, с позиции женщины, которая прожила уже долгую жизнь - прекрати. Чтобы я больше от тебя этого не слышала!

Варя молчала. Она поняла. Она больше не будет спорить и добиваться, чтобы её услышали. Тем более, в словах Татьяны Владимировны есть правда. Она неблагодарная. Это так.

- Глафира Никитична управляет огромным имением. Такое не всякому мужчине под силу, а она женщина. И уже не молодая. Для того, чтобы держать всё под контролем, нужны не только огромные силы и воля, но и строгость. Иначе всё рассыплется прахом и пропадёт.

И тут Варе нечего было возразить, даже если бы ей предоставили такую возможность.

- А крепостные... Вот вырастешь - поймёшь. Не стоят они того, чтобы о них проявлять лишнее беспокойство.

На этих словах Варя резко вскинула глаза на собеседницу. Вот тут она была не согласна.

«Дорогая Татьяна Владимировна, плохо вы всё же знали моих родителей!» - подумала Варя и вновь опустила глаза.

Спор не принесёт ни результата, ни пользы. Варя была, конечно, молода, но кое-какой опыт у неё появился. И она им воспользуется - промолчит.

Татьяна Владимировна в общем осталась довольна разговором и вскоре отпустила девушку.

Конечно, она была несколько разочарована тем, как в пансионе воспитывают девиц. После его окончания приходиться дело иметь с какой-то непокорностью и упрямством. Что причина этому: пороки характера или естественные заблуждения юности?

Татьяна Владимировна вздохнула. Как некстати приходится уезжать. Василию Ивановичу доктор назначил серьёзное лечение, и она должна всё проконтролировать. София и Варя остаются под присмотром Ольги.

Но хоть одной заботой стало меньше - похоже, Сонечка и Ливасов потеряли друг к другу интерес.

После завтрака довольный Владимир Осипович ловко усаживал тёщу и тестя в дорожную карету.

- Прощайте, дорогие, - махнула рукой Татьяна Владимировна.

- Прощайте, маменька, прощайте, папаша, прощайте… - слышались в ответ голоса провожающих.

Через пару минут карета покатила по деревенской дороге.

«Наконец...» - подумал зять.