Солнышко

     Начиная с класса 6-го на всех переменах мы бегали на улицу, во двор школы, или на коробку в соседнем дворе поиграть в два касания, или в кафетерий около универсама, попить "кофе" из цикория, с песочной полоской за 10 копеек, и много ещё куда. Потом взмыленные прибегали к уроку, походу забежав в туалет умыться и попить воды из под крана. Были, кстати, у нас разные хитрые комбинации из сложенных пальцев, чтобы струя воды текла по ним, и можно было не касаться общего крана, а пить из своих рук и при этом не мочить рукава.
      Как-то мы разузнали, что напротив школы, во дворе, который мы называли "тринадцатый", по номеру дома, который там был, есть качели, на которых можно крутить "солнышко", то есть делать на них полный оборот. Качели были страшные, в смысле, что это была длинная узкая скамейка, висящая на толстых прутьях довольно низко, так что под ней ногами качающихся детей уже была вырыта внушительная канава. О безопасности детских площадок тогда мало кто задумывался и качели делали, кто какие хотел. Нас это мало смущало и мы садились на доску попарно, лицом к лицу, сцепляли под скамейкой свои ноги крестом и раскачивались, держась за прутья руками и двигая корпусом. В конечном итоге качели достигали верхней мёртвой точки и, в зависимости от инерции, проворачивались и летели в одну из сторон вниз, вызывая у нас дикий хохот от холода в определённом месте. Это была смесь ужаса перед шаткой конструкцией и надвигающейся землёй, и радостью от скорости, и от того, что мы такие смелые.  Так мы катались по очереди попарно, стараясь сильнее раскачать свою сторону и лететь вниз лицом, а не спиной.
      Потом нам пришла идея усовершенствовать "солнышко" и уже после уроков мы стали качаться по одному. Делалось это так: человек ложится на спину полностью на скамейку, благо она была длинная, руками держится за пруты, на которых висят качели, ноги, чтоб не болтались, привязываются через щиколотки вокруг качелей ремнём, вторым ремнём перехватывается корпус в районе живота, а под голову запихивается скрученный школьный пиджак. Пиджаки мы тогда носили типа короткой куртки, до пояса, он очень удобно скатывался, несмотря на жёсткую резиновую нашивку на левом плече, с изображением раскрытой книги. В этой книге кто подписывал нехорошие слова в пустых строчках, кто ставил оценки, как в дневнике, я, например, лезвием вертикально разрезал книгу по корешку, и можно было отвернуть "странички" и внутри увидеть нарисованный ручкой череп. Так вот, в таком виде это был полный кайф - ты не двигаешься, тебя раскачивают несколько человек, качели быстро поднимаются вверх и вскоре начинаются нескончаемые обороты "солнышка", земля быстро приближается..., у самой головы сменяется небом.., потом опять… - и так много раз. Когда команда уставала подкручивать обороты и была очередь следующего, качели оставляли в покое и они постепенно останавливались. Мы  называли этот процесс - "запустить в Космос".
      Как-то раз, я , Лёха, Тёма и Спас пошли после уроков покрутить "солнышко". Митяй не качался, и только смотрел. Вдруг видим - идёт к нам Полтос, Шурик Полтавский, и спрашивает, что это мы тут делаем. Он обычно с нами не тусовал, и на всех переменах только и носился по коридорам в салки со всеми желающими. Каким-то ветром его к нам к качелям занесло, и он стоял, прислонившись к дереву, наблюдая за нами. Мы говорим: "Смотри, Полтос, в космос запускаем, это очень круто, ты должен попробовать, раз пришёл". Саша, небольшого роста, большеголовый, недоверчиво смотрел из под мохнатых бровей своими большими серыми глазами, и с ужасом кривился, когда мы орали, летя вниз, теребил обгрызенный мятый пионерский галстук, потом долго отнекивался, но, так как он не ушёл, мы его таки уговорили. Надо ж нам было ещё с кем-то радостью поделиться! Уложили Шурика на скамейку, ноги в коричневых сандалиях и туловище привязали двумя ремнями, благо в школьных брюках ремень был у каждого, подсунули под голову пиджак-валик - всё как надо. Начали раскачивать. Чего-то Полтос сразу засуетился, мол, может не надо? А мы ему: "Не боись, всё надёжно, сейчас знаешь как здорово будет?!" Он вцепился руками за прутья и затих. Когда пошёл первый оборот, Полтос издал толи вздох, то ли стон, и начал беспрерывно орать: "АААА, АААА, АААА".
        Мы думали, что он так выражает радость от неизведанных ранее ощущений, и продолжали энергично крутить "солнышко". Потом вдруг услышали мерный стук и заметили, что пиджак из под головы валяется где-то под качелями, а Полтос продолжает орать, и бьётся при этом в такт головой об скамейку. Неладное мы почувствовали, когда нашего нюха достиг резкий запах наложившего в штаны, и постарались быстро остановить качели, но где уж там - если они набрали скорость, 2-3 оборота точно сделают, прежде чем остановиться. Когда качели уже не достигали верхней точки и раскачивались только туда-сюда, постепенно уменьшая амплитуду, Полтос стих, чувствуя близкое освобождение, а мы кинулись врассыпную за границы обоняния. Шурик сел на остановившихся качелях, отвязался, сквозь слёзы обозвал нас дураками и быстро убежал, схватив портфель. Как потом оказалось, на первом же обороте качелей у него лопнул ремень, удерживающий живот, Полтос начал сползать со скамейки, пиджак - валик вывалился, и Шурик стал от страха орать и биться головой об доску при каждом обороте. Так как мы не реагировали на его вопли и радостно продолжали крутить качели, он понял всю безысходность ситуации, и уже не смог сдержаться...
     Конечно, в школе мы не стали никому рассказывать об этом, но между собой до сих пор вспоминаем, как крутили "солнышко" и запускали Полтоса в Космос.