Эротическая проза

                У меня - некрасивые глаза…
                (Из песни)


        Сердце

В тёмном саду, заброшенном

Тихо шуршат шаги,

Старый ларёк с мороженным -

В листьях сухой ольхи.



В чёрном тумане выступит

Огненный Млечный Путь,

Сколько касаний — выстрелом! -

Здесь разрезало грудь…



Ах, как чудесно холодно!

Здесь обжигала мгла,

В старый киоск от голода

Бело скользнёт Луна.



И за шагами тихими

Явится жуткий сон,

В полночь черты безликие

Здесь разобьются в стон.



Скоро глаза ослепшие

Здесь обведёт кровь,

Тщетно уста певшие

Будут просить вновь,



Будут молить бешено:

Не уходить, нет!

Будут ронять смешанно

Свой неживой бред.



В лунных ножах холода

Будет молчать — он,

Плечи домов города

Вновь обовьёт сон



Шалью своих сброшенных

Листьев сухой ольхи,

Где в первый раз с дрожами

Тихо спешат шаги…



      Brain

Волосы на голове у неё похожи на линии,

Линии гибких кривых, кривые минувших времён,

Кривые по сути своей удивительны,

Лежат за плечами и веют в потоке чужом.

Чужое это еа, еы, еи, ея, ею осознанно.

Сознание — знание с кем-то ещё.

Кто этот Другой? — это Великая щупальца.

Люди для ней, как перчатки.

Средство, средина, среда —

Но и то, для чего они, — не слишком уж

В пятницу.

В пятницу снова увижу ее.

Мой и глаза, мой и уши, говорил Овидий,

Слышан раз-мер, — раз Вер,

Раз-Вежд и Надежд,

Раз — в путь, — за — ней, —

Раз — будь, раз-бей.

Раз-стой на — чеку,

За той, — что внизу.

Время — вверх, бремя — вниз,

Завтра — ввысь, вчера — брысь!

Вчера — вверх, завтра — вспять.

Овидий не мог этого просчитать.

У неё — у Этого Сочетания Букв

Сзади волосы идут,

Щупальцы — ткани движений и времени,

Они не так просто спадут,

Не так просто снять роли этой материи.

У неё есть ещё нос, —

Песочек, песчинка, овсянка, овсяночка…

Белое, смуглое, затенённое;

На берегу ее глаз холмы, холмики

Преподнесенного

Рукой — материй,

Ее — метелей,

Песчаных бурей

И — колыбелей,

Плачевных песен,

Печальных очень —

Их след беспечен

Девичьим очам.

Но он завещан

Не в меньшей части,

А в большей части

Им.

Гм?

Дым.

Мы не спим.

Во рту пустыня Сахара,

И ничего сладкого в этом нет.

Пора сказать что-то

молчанию Мира в ответ.

Он ждёт, он ждал 13,5 миллиардов лет.

Такого собеседника, но он молчит,

Потому что сущности

Не нуждаются в человеческой грязи.

Грязь позволяет видеть то, что прозрачно,

Когда его облечает.

Время вперёд течёт,

Завитое в кудри —

Кривые,

Как волны кривой реки.

На берегах песчаный песок

Овсяной, смугло-печеньевой кожи.

И холмы.

Холмы эти — эпи,

То есть — сверх.

Эпи-Канты.

Но Кант был один,

Как же тогда могут быть Канты?

Щупальцы свяжут ее ресницы

Ещё не с такими актерами прошлого.

Но у Неё есть ещё и нос.

Клюв гладкой вороны,

Гладкий, конечно, клюв,

Сглаженный на конце,

Как носик ботиночка,

Сапожка.

Чтобы она могла дышать,

Чтобы время могло дышать ею.

Ея, ее, еи, ее губы — губы игры,

Когда-то игра надоест губам.

Когда-то весь мир надоест людям.

Многие вещи приходят к нам,

Не зная, как сильно мы их полюбим.

Они не боятся — идут вперёд,

Эры умершие ждут слова…

А я не знаю, говорю: «черт»,

Смотрю на него… уже пол второго…



      Желудок



На прогулке по синим стенам

В покрывале белых туманов

Тени длинным ковром осели

Растянулись по океанам



По вулканам — они повисли

Паутиной блестящей пряжи

И холодные гвозди вбили

От которых пошли кряжи



Растянулся по всей крыше

Красно-синий изгиб трещин

И упали тогда шляпы

Чтобы стало гвоздей меньше



И всегда, когда нам красят

В черно-синюю ртуть стены

Я смотрю, как она гасит

Огоньки на моем теле



      Органы зрения

Петербург, Петербург! Слышишь ли моих слов?

Слышишь голос — немого звона?!

Это голос-залог, голос-острый заём,

Голос долго ждущего грома.



Это голос под крышкой таящий сок,

На часах натертой мозоли.

Это голос-голос, как голосок

Самой чистой, влюблённой соли!



Это голос томлений, старений, джин —

Под бутылкой — поднятый парус!

Этот голос… «я не останусь…»

Говорить тебе не спешил.


            Спина

Я вернусь,

На дороге с кирпичами

Дом стоит

С очень старыми фонарями



Много лет

Седины минут опавшей

Узких мест

Рядом с ним не всех вмещавших



Съеден им

И наверное надолго

Кто-то из

Наших родственников невольных



На вход: «они»

Получал он по команде,

А на выходе только «дымы» —

Много лет все было, как раньше



Что внутри

Неизвестно тому, кто не был —

Интерьер создали они

В очаге семейного хлеба



Поменяли пару цветов

В перегонной себя по венам

Непонятых кому-то снов,

Огородов, ушедших в небо



Большая печь,

Самый первый и очень скрытный

Транзистор,

Рядом есть чему течь

И ограда — не стать уплывшим,

А



Кустам не врасти в себя

Ноге не сбиться с дороги

Покрашенной в красный цвет

Дороги для всех немногих



Где проще сбиться с пути

Когда увидишь деревья

И их фейерверк тишины

В дизайне «дикого леса»



Так проще

Столкнуться с своей судьбой

Вернуться

На улицу с кирпичами

Охладить ее ветровой

Водой, надутой с причала



И теперь можно снова гнать

Дым из печи по-новой,

Только чтобы менять

Можно было обои



Я вернусь,

Родившись на улице возле дома

Не зайдя

Получилось увидеть обои



У меня…



        Татуировка

Смотрю в дорийские фасады,

и свет темнеет от витрин…

Оставь же мне прекрасным шрамом:

Цветочный, райский — хоть один!



Мне дорог сад твой изваянный,

И хоть творцов уж не вернуть,

Мой Третий Рим, — не будь упрямый -

Надбей и мне цветок на грудь.



       Пальци (Не чайная девушка)

Вы мне любы, нечаянная девушка…

Неужели признаться нельзя?

Что вы гибки, как белая вербушка,

Что у вас голубые глаза.



Что у вас из причёски волосы

Распустились вдоль белых плеч,

Что у вас остановки в голосе

Обвораживают речь.



Что у вас рукава высокие

И рассыпан как зря загар,

Что мне нравятся ваши строгие

Уголки по густым бровям.



Что у вас кое-где запутались

Друг о друга концы ресниц,

Что с улыбкой у вас потупились

Ваши нежные очи вниз.



Что вы носите, верно, платьице,

Чтоб одно открывать плечо,

Что дыхание у вас сбивается,

Когда спорите горячо.



Что в глазах, коль хотите, скроете

Каждый выступ своей души,

Что порою без слов откроете

Несказуемые мечты.



И что первой привычкой щурите

Уголки подведённых век,

И что вы обо мне забудете

Через сколько-нибудь лет.



     «Тулово»

В красных ожогах, дерево,
Я знаю - ты все умрешь.
Песни, которым верило,
Выжгут тебя насквозь.

Птицы, которых прятало,
Верно, уже мертвы?
Ты по ним долго плакало
Камедью на цветы.

Корни твои голодные
Не оторвать от почв,
Скоро уже бессонные
Жажды задушит ночь.

Все уголки гниющие
Свяжет тупой некроз,
Чтобы тебя не мучили
Запахи мертвых роз.

Что же ты всем им сделало -
Ветрам, влитым в свинец?
В страшных ожогах дерево,
Сколько в тебе колец?

Сколько в тебе не жалкого?
Сильного?.. в сентябре
Что же они красивого
Видят в твоём огне?