Мертвец за всё в ответе

               
  В конце XIX – начале XX века Сибирский край, по своему особенному отношению к криминальному миру, весьма и весьма выделялся, если его сравнивать с другими губерниями Российской империи. Мало того, что Сибирь выполняла тюремную повинность за целое государство и количество ссыльных, беглых и просто лихих людей буквально зашкаливало в суровом северном крае, так в добавок ко всему, и правоохранительная стезя колебалась на самом невысоком уровне. 
 В полицейский надзор не хотели идти не только из-за риска расстаться со здоровьем или даже жизнью, а и по причине, что размер жалования полицейского соответствовал разве заработкам чернорабочего, без квалификации и разряда. Проще говоря, розыскное дело становилось делом призвания, а на одном призвании, да ещё и с дефицитом кадров и непрестижностью профессии, далеко не уедешь.
 Мошенники, воры, грабители, конокрады при определённой осторожности, а иногда и при помощи подкупа должностных лиц, свободно действовали, не опасаясь, что их заметут после первого же дела.  Попадались обычно зарвавшиеся и не видящие границ своим злодействам, или босота, из новеньких, за которых пока некому было поручиться. Матёрые преступники, как принято было называть марвихеры или просто херва, могли долго оставаться на свободе и даже уйти на покой, сколотив себе приличное состояние.
 Сибирь воровала и грабила, резала и стреляла, гуляла и пила. Пила много. Разгульность некоторых городов, по употреблению хлебного вина, то бишь водки, превышала четыре с половиной ведра на человека, в то время как в других губерниях, для сравнения, была чуть более половины ведра. Ну как тут было навести порядок вечно занятому строительством транссибирской железной дороги, генерал-губернатору Горемыкину Александру Дмитриевичу. Нет, нет, ему было решительно не до этих пакостей, как он сам выражался о происходящем в его царстве-государстве. Поджидав назначение, и ни куда-нибудь, а в сам государственный совет департамента промышленности, наук и торговли, Александр Дмитриевич уже порядком охладел к делам нынешним и в упор не желал видеть реальной обстановки на местах.
 На фоне всего этого, Сибирь, особенно восточная, стала возводить свою криминальную иерархию, в которой первое место, без всяких сомнений, занял «Зубастый Иркутск», уверенно заткнув на вторые позиции Красноярск, Читу, и другие города сурового края, у которых не хватило пороху для главенствующего трона.
 В Иркутске было чем поживиться. Росла и крепла золотопромышленность, открывались частные банки, строились фабрики. Сибирское пароходство осуществляло в «Зубастом» транспортировку угля и леса и обеспечивало приток населения. Для хервы это также открывало новые возможности. Преступники становились хитрее и опытнее, сколачивали шайки и банды, имели своих главарей и даже авторитетов, имеющих влияние сразу над несколькими кодлами. Естественно, для всего этого требовались и места дислокации, злачные места, изобилующие притонами, борделями, малинами, вертепами и кабаками. 
Вот в одном таком злачном месте и произошла эта история.
                ***
 Молодой человек, лет двадцати пяти, уже битый час прогуливался по набережной Ушаковки, ковыряя старую мостовую элегантными заграничными сапожками с блестящими металлическими носами, которые звякали о грубые грязные булыжники замощённого тротуара.  За одни только такие сапожки можно было получить по голове и быть ограбленным, стоило перейти мост и оказаться на Волчьем острове. Именно так называли один из криминальных районов города, куда простые обыватели почти никогда не ходили и куда ненастным вечером явился молодой парень.
 Необычная обувь была не единственной отличительной чертой визитёра. Помимо сапог, из заграничного на нём красовались: широкие серые брюки, как у ковбоев на диком западе, и длинный кожаный плащ с капюшоном, который молодой человек плотно натянул на голову чтобы лица не было видно.
 Незнакомец имел крепкое телосложение, высокий рост, широкую твёрдую походку. Прогуливался он в гордом одиночестве. Честным горожанам здесь делать было нечего, кроме как напрашиваться на неприятности. Даже городовые на набережной появлялись крайне редко, и то только для формальности, сделать обход и поскорее убраться. Волчий остров был настолько опасен, что к местным, никто не совался. Зато местные, лишь наступало тёмное время суток, словно неизлечимая болезнь расползались по городу, верша свои грязные, мерзкие делишки.  Именно делишки, а не дела. Дела, как известно, у прокурора.
 Сергей, так звали молодого человека, с унынием смотрел на противоположный берег Ушаковки. Там не было ничего, что хоть как-то напоминало обыкновенные дворы и улицы -  дремучая окраина, вся изрезанная узкими переулками, непригодными ни то что для конного извоза, а и вообще для более-менее комфортного передвижения. Волчий остров выглядел омерзительно. Покосившиеся, невзрачные двухэтажные дома с плотно затворенными дверьми и окнами, наглухо задрапированными рваными, пятнистыми от грязи, простынями. Заваленные гнилые заборы, разбитые мостовые и лужи, имеющие такой мерзопакостный оттенок, что даже самый пытливый ум не смог бы с ходу ответить, какого цвета эта лужа.
 - Эй, фраер. -  Кто-то дёрнул парня за рукав, когда он в очередной раз поморщил нос, вынужденный вдохнуть запах нечистот, зависший своим зловонным дыханием над Волчьим островом.
 - Откуда ты взялся? – Опешил Сергей, увидев перед собой мальчишку, очевидно вылезшего из-под моста.
 - Откуда взялся, там меня больше нет. – Отрезал босячёк, и по-деловому осмотрел пришлого. – Ты что ли Вагу ищешь?
 - Да, я. – Сергей удивился ещё больше. Он ожидал от мальчишки, чего угодно: попрошайничества, жульничества, даже попытки ограбления, но и представить не мог, что беспризорник окажется парламентёром.
 - Да, ищу. – Ответил он ещё раз.
 - Пошли, я отведу. – Махнул босяк рукою. - Со мной тебя никто не тронет. Заплатишь ровно столько, сколько договаривались.
 - За мной не заржавеет. – Осмотрелся Сергей вокруг, опасаясь подвоха. – Только я не с тобой договаривался. Меня девушка проводить обещала, мы с ней на этом самом месте встретиться должны.
 - Беспризорник заржал. – Это Катька что ли девушка!? Тоже мне благородная мадама. Не может она, ясно? Мне поручила проводить, бугор в курсе, тебя ждут.
 - Какой ещё бугор? – Не успевая за беглым торотореньем мальчишки, переспросил собеседник.
 - Ну Вага, Вага бугор, вы что, не знакомы? – Мальчишка остановился на мосту и перегородил дорогу.
 - Знакомы заочно. – Поспешил успокоить босявку Сергей. -  Просто я слово это, бугор, в другом контексте употребляю.
 - Мальчишка опять зашёлся смехом и пошёл дальше.  – Ну ты фраер! Бугор — это авторитет, главарь, старший – понимаешь? Здесь, на Волчьем острове, все дела делаются только с его дозволения. И только за долю в общак, который Вага и держит.
 - Теперь понятно.
 Молодой человек широко улыбнулся мальчишке. – Ты мне вообще побольше объясняй, я плохо ваш жаргон понимаю.
 - Заплати. – Упёрся в боки пацанёнок.
 - Я же сказал, за мной не заржавеет. – Сергей похлопал мальчишку по плечу, и они вместе пошли через мост.
 Мальчишка был маленького роста и едва доставал Сергею до нагрудного кармана на плаще. На один широкий шаг гостя волчьего острова, пацанёнку приходилось делать два, и он с трудом поспевал идти рядом, но Сергей это сразу заметил и предложил прогуляться медленно, делая вид что интересуется местными окраинами.
 Голубые, почти синие глаза беспризорника с особым любопытством буравили визитёра. Чумазое лицо, обсыпанное веснушками, умиляло молодого человека, и он, желая расположить к себе нового знакомого, по-свойски потрепал его по рыжим, всклокоченным волосам, которые лезли в разные стороны из-под клетчатой кепки.
 - Тебя как величать, приятель? – Вложил Сергей как можно больше дружелюбия в свой голос.
 - Васькой Фиником кличут.
 - Финик!? – Прихмыкнул парень. – Почему финик, что финики любишь?
 Мальчишка снова забежал вперёд и перегородил дорогу. – Откуда такой любопытный выискался, а? Ты не легаш случайно?
 - Нет, я не из полиции. - Подстроился Сергей под разговор, потихоньку начиная привыкать к необычному сленгу Финика.
 - Я просто проявляю участие. Должны же мы с тобой о чём-то поболтать, пока до места добираемся. Меня Сергей зовут, и я не из вашего круга, да ты это, наверное, уже и сам понял.
 - Понял, Фраерок, давай поболтаем, только у нас не принято по именам обращаться, кличка у тебя есть?
 Молодой человек задумался. Ему очень не понравилось слово кличка, но в ту же минуту в его голове возник один образ, которому он стремился сейчас соответствовать, и кличка, которую он мысленно заменил на псевдоним, родилась сама собой. – Называй меня Рокамболь, если Сергей тебе так не нравиться. 
   Необычное слово заинтересовало мальчишку. Он несколько раз повторил его вслух и, вероятно, сразу запомнил.
 Вечер меж тем начал портится. Над окраинами «зубастого» стали стягиваться серые тучи и заморосил мелкий, неприятный дождь.  Те немногие, кого Сергей успел приметить в переулках и подворотнях Волчьего острова, когда ходил вдоль набережной, удалились, испуганные непогодой.  Опустели узенькие закоулочки и парапеты вдоль Ушаковки, позакрывались ставни на окнах, весь остров в одночасье словно вымер, став от этого ещё страшнее.
 Сергей и Васька прибавили шагу, как вдруг их привлёк странный шум или даже гул, доносившийся со стороны набережной. Оба обернулись и увидели, как через мост, под пьяный гомон и трёхэтажный мат, на Волчий остров ввалилась группа матросов, человек пятнадцать. Их особо не беспокоил ни дождь, ни скверная репутация этого места, этих ребят не беспокоило ничего. Более дюжины мордоворотов с ручищами, словно брёвна, и кулаками, как булыжники, наводили шорох на всю округу. 
 - Матросня. – Пояснил Васька и откинув широкий полог плаща Сергея, забрался к нему под мышку, спрятавшись от измороси.
 - Весёлые ребята, наведываются к нам время от времени, но всегда большой компанией. Будь их меньше, скажем, наполовину, так могли бы и пощипать матросиков, случаи уже были. Пятерых, шестерых здесь размотать ничего не стоит.
 - Чего им здесь нужно? – Поинтересовался Сергей?
 - Известно, чего. Водки, девок, марафету. Тут этого добра в избытке, только плати. Скорее всего пожаловали в заведение Борьки Клыка или в Калькутту. Популярные бордели у нас на острове. Для своих, конечно, но и такие шумные компании, как эта, тоже принимают. Матросня народ щедрый, особенно когда напьются.
 - По-моему, они уже. – Подметил Сергей.
 - Да, эти уже ни один кабак сменили, давай в сторону отойдём, лучше с ними не связываться. Мне в прошлом году одна такая компания так накостыляла, передние два зуба потом целый месяц шатались.
 - Накостыляла за что? – Возмутился парень.
 - Кто их разберёт, они все пьянющие в дым были. Может подумали, к кому из них в карман залезть хочу, а может спутали с кем.
 Сергей представил, как огромный матрос, в хмельном угаре, колотит маленького мальчика и даже оторопел от такого варварства, но ловкий шкет уже вышмыгнул из-под плаща и, ухватив своего нового приятеля за рукав, потянул на противоположную сторону улицы.
  Дождь расходился всё сильнее. Рокамболь и Финик прошли ещё несколько метров быстрым шагом и, переглянувшись, втопили со всех ног.
 - Сюда. – Крикнул мальчишка на бегу, высадив какую-то старую калитку и нырнул во дворы ещё более жуткие и мрачные, чем те что располагались вдоль набережной. Сергей едва поспевал за Васькой, который, словно заяц, уходивший от погони, нёсся по узеньким переулкам Волчьего. Уже за спиной громыхали какие-то полусгнившие ящики, грязные баки, склянки, которые кое-как были выставлены по стенам, и которые Рокамболь ронял, натыкаясь на них на бегу.
 - Вашу мать, заразы!!! – Донеслось вдогонку, очевидно, от того, кто здесь проживал и кто всё это гнилье притащил в переулок.
 Сергей уже хотел остановиться, но Васька пнул его ногою под зад. – Ты что с ума сошёл, бежим скорее, пока нас дробью в спину не подогнали.
 Рокамболь снова припустил что есть мочи.
 - Бах.  – Вылетела ещё одна калитка.
 - Бах. – Вылетела другая.
 Финик, словно маленький таран, пёр напропалую, круша на своём пути всё нужное и ненужное. Последняя калитка буквально вылетела с петель вместе с несколькими досками забора, и запыхавшаяся парочка выскочила на широкую площадку паутинообразной формы, от которой отходили восемь-десять переулков. 
 На площадке при желании могло бы разместиться человек сто одновременно, но она была пуста, и только несколько мерзких крыс шмыгнули с неё в подворотню, испуганные непрошенными гостями.
 - Это место у нас называется Курия. – Начал объяснять мальчишка. – Давным – давно, на этой площади был убит первый главарь Волчьего острова. Кличка у него была Цезарь, потому и место так прозвали.
 - В древнем Риме одного императора величали, Цезарь. Его свои же зарезали, не поделили чего-то они там. А случилось это во дворце, который назывался Курия. Вот и у нас на Волчьем, теперь такая есть.
 - Ого! – Удивился Сергей и снова спрятал мальчишку под полог плаща. – Как много ты знаешь, даже про древний Рим. Что, книжки читать любишь?
 - Да нет. Я и буквы-то не все знаю. А про древний Рим Зяпа рассказывал, был тут у нас один трактирщик, я у него за ночлег, половым подкармливался.
 - Был? – Переспросил Рокамболь.
 - Был. – С досадой повторил Финик. – Умер, год назад, от тифа. Ничего не поделаешь.
 Дождь расходился всё сильнее. Новые знакомые стояли по середине Курии. Сердце Сергея щемило от сочувствия и сострадания к бедному мальчику. – Сколько несправедливого и плохого перенёс, должно быть, этот несчастный шкет. – Размышлял он, совершенно забыв, что хлещет ливень.
 - Эй. - Донеслось из-под плаща. – Чего застыли, второго пришествия ждём? Сюда скоро матросня припрётся, а нам в этот прогон. – Указал на один из переулков Васька.
 Приятели снова начали движение. Переулок, по которому они пошли теперь, отличался от остальных. Все двери домов, нависающих с обеих сторон, были настежь открыты. Ярко освещённые окна занавешены не грязными тряпками, как на набережной, а рюшным, красным бархатом. Колдобины и рытвины сменились нормальным тротуаром и, самое главное, что так порадовало Сергея, между тянущимися постройками, по обеим сторонам, с крыши на крышу были перекинуты жестяные кровельные листы, которые создавали хоть какое-то подобие укрытия. Дождь барабанил по ржавым рёбрам стрехи, заглушая едва доносившуюся музыку, играющую то там, то сям, по маршруту всего переулка.
 - Наконец – то нормальное место. – Подумал гость, распахивая плащ и выпуская нахохлившего Ваську.
 - Где это мы?
 - Амстердамская. – Хихикнул шкет. – Самое элитное место на острове. Сплошь одни кабаки и бордели. Оборванца отсюда в момент вышвырнут, чтобы колорита не портил. Мне здесь пару раз посчастливилось перекантоваться, в вертепе у Борьки Клыка, кормили вкусно, ночлег давали.
 - И что же ты в этом вертепе делал? – Перебил Сергей.
 - Да всё, что прикажут. Полы мыл, клиентам прислуживал, девкам бельё стирал.
 - Да вот тут один гомик меня присмотрел, урод слащавый, девчонок ему мало, мальчика захотел, ну мне и пришлось лыжи навострить, по скорому. Жаль, такое место тёпленькое было. Не как у Зяпы конечно, но всё равно лучше, чем сейчас.
 - А этот Зяпа он кем тебе приходился?
 - Никем не приходился. Просто мужик хороший был. Книжки мне читал, рассказывал много, даже столярному делу немного учил. У него сын в Афганистане погиб, ну вот он ко мне и привязался. Даже кабачок мне свой оставить хотел, да вот оно как сложилось. Не стало человека, место сразу Шпала отжал, а меня на улицу, как котёнка.
 - Шпала? – Переспросил Рокамболь.
 - Да, Шпала. Бандит местный. Всё под себя гребёт, хорёк жадный.
  Сергей вдруг удивился самому себе и сразу задал вопрос, который надо было выяснить ещё полчаса назад. -  Послушай, Васька, а родители – то твои где?
 - А!!! – Отмахнулся пацанёнок. – Батю во время облавы на Суфтинской убили, я его почти не помню. А мамка кажется за границу уехала, с фраером каким-то богатым.
 - Как уехала?!
 - Очень просто. Зяпе денег оставила, чтобы присмотрел за мной, и уехала. Сказала через пару месяцев вернётся, и с концами. Уже третий год, ни ответа, ни привета.
 - А лет тебе сколько?
 - Тринадцать, кажется.
 Молодой парень начал просто недоумевать от подробностей, а мальчишка, разговорившись, выкладывал всё новые и новые обстоятельства своей жизни. Говорил он о том, что надоело ему прислуживать и пора овладевать воровской профессией. Не преминул похвастаться парой резаных шрамов, полученных в уличной драке и даже пооткровенничал, что обязательно поквитается с бандитом Шпалой и непременно заполучит себе обратно кабачок Зяпы.   
 Переулок меж тем начал сужаться, петлять, но всё не кончался. Из заведений на улицу высыпали люди, с подозрением оглядывая незнакомца, и перешёптываясь между собой.
 Прошли приятели и мимо одной питейной с покосившейся вывеской «У Мамонта», где было особенно шумно, а на подоконнике первого окна, выставлена миска со свежими, горячими чебуреками.
 - Эх, жрать охота. – Посетовал Васька, принюхиваясь хоть и к сомнительной, но всё же вкусно пахнущей выпечке. – Может купишь пирогов с требухой, в счёт тех денег что заплатишь мне, когда я тебя к Ваге приведу?
 Сергей потупил глаза. – Да я бы с радостью, но понимаешь, денег в кармане ни копейки нет.
 - Чего?! – Мальчишку буквально раздуло от негодования. – Как, ни копейки!!! Да ты что такое говоришь, пёс брехливый, а как же ты со мной расплачиваться собираешься?
 Финик так раздухарился, что Рокамболю пришлось унимать его какое-то время. – Тише, тише, я же сказал, за мной не заржавеет. Это сейчас у меня ни копейки, а когда я с Вагой побеседую, деньги будут. Должен он мне, понятно?
 - Вага, тебе!!! – Не успокаивался мальчишка. – Да ты в своём уме, фраер!? Чтобы бугор у таких, как ты, в должниках ходил!!!
 - А вот представь себе, приятель. – Сергей опустился на одно колено и положил руку на плечо беспризорника. – Я понимаю твоё смятение, и всё же попробуй мне довериться. Мне нужна твоя помощь, будь другом, поспособствуй. Обещаю, завтра у меня будут деньги, и я куплю тебе самых вкусных и сдобных пирогов в городе. Из самой лучшей пекарни, а не из этой рыгаловки. Доверься мне. Я заберу тебя с Волчьего острова, я покажу тебе совсем другую жизнь, где у детей нормальное детство, а не школа выживания.
 Мальчик словно мессию увидел. – Ты что, меня с собой взять хочешь!?
 - А что! Такой шустрый приятель мне, знаешь, как нужен?! Переедешь в мой дом, я с мамой живу, она тебе очень понравиться, я уверен. Научу тебя читать и писать, а если хочешь даже японскому языку.
 - А японскому зачем? – Почти шёпотом спросил Вася.
 - Школу боевых искусств я в городе открыть хочу. Кагэ-рю называется. Первая в городе будет и одна из первых вообще в России. Ты не представляешь, какое это интересное и увлекательное занятие. Да мы с тобой таких дел вместе наворочаем, представить себе не можешь! Помоги с Вагой встретиться, прошу тебя. Клянусь, я тебя здесь не оставлю.
 Мальчишка какое-то время молчал. Сделав насколько шагов, взад-вперёд, он что-то бормотал себе под нос, иногда морщился и закатывал глаза. После подошёл к Сергею, который так и стоял на одном колене и подал ему руку.
 - Ты даже не представляешь, фраер, как выжить такому, как я, на Волчьем острове. Обещание, которое ты мне дал, для меня не просто шанс вырваться из этого жуткого места, для меня это, как переродиться заново. Поверю я тебе, но смотри, обманешь - гореть тебе в преисподней, в гиене огненной.
 Сергей улыбнулся. – Не обману. Спасибо, что помогаешь. Отныне вместе будем, слово даю.
 Лирическая пауза затянулась на несколько минут. Запах чебуреков перебила речная сырость, растворившаяся в вечернем воздухе, а Иркутская темень, привычная для этого времени года, уже накрывала весь Зубастый.
 Приятели снова пошли.
 - Послушай, Рокамболь. – Начал Финик уже более сдержанным тоном. – Раз уж мы теперь друзья с тобой, может объяснишь, как бугор Вага тебе денег задолжать умудрился?
 - Расскажу обязательно, только сейчас я бы хотел тебя послушать. Ты сам – то Вагу хорошо знаешь?
- Вагу-то, да как тебе сказать. Наслышан про него достаточно, а так два-три раза видел, не больше.
 - И чего же ты про него наслышан?
 Васька сдвинул кепку на лоб и почесал затылок. – Хитрый он, говорят, осторожный, как волк на охоте. Выжидает, присматривается, да только палец в рот не клади, в удобный момент своего не упустит. В прежние времена в Иркутске таких мест, как Волчий остров, ещё четыре было, и у каждого свой главарь. На железке Меченый хозяйничал, у винокурни Барон, на ставках Женька - Наган, а только где они сейчас. Сгинули почём зря, потому что и сами, и люди их, на рожон всё время лезли. Кого во время облавы взяли, кого шпики выследили, кого свои же почикали. А вот Вага, он не такой. Сказывали что на три хода вперёд всё просчитывает, подставу за версту чует, каждого видит насквозь. Нет, такого не прищучишь, одним словом, бугор.
 Сергей замедлил шаг, призадумавшись. – Так что же, из старших, Вага последний авторитет в Иркутске остался?
 - Нет, не последний. – Лицо мальчика стало настолько серьёзным, словно он не беспризорник, а гимназист перед экзаменом по тригонометрии.
 - Осталось ещё одно место. Здесь неподалёку. Лабындыр называется. И держит его Стилет, самый матёрый бандюга из всех, про кого я слышал. Жиган, мокрушник, бугрина, почище нашего.
 - Когда-то он Цезаря, помнишь про которого я тебе рассказывал, под монастырь подвёл, да только пороху тогда не хватило Волчий остров отжать. С тех пор враждуют Лабындыр с Волчьим, страшно. Режут банды друг друга, стреляют, всё никак город поделить не могут. Но теперь уж точно не договориться.   
 - Почему? – Встрял Сергей.
 - Крови много пролито, чтобы идти на попятную. Уже не помню, кто мне рассказывал, во время одной из разборок у Стилета старшего сына, Федьку, Вага собственноручно кончил. Дело до кровной вражды дошло. Нет, точно не договорятся. Так уж вышло, либо Лабындыр, Волчий остров перемолотит, либо наоборот, Волчий с Лабындыром разделается.
 - Бакланюгам всяким или мешочникам, всё равно, конечно, под чьим флагом работать, а вот марвихеры или гопстопники, те до последнего бодаться будут. Такие дела, брат. Стилет или Вага, Вага или Стилет, вместе им на земле тесно нынче.
 - Гопстопники, марвихеры. – Прокручивал в голове Рокамболь, слушая Васю – Сколько отравы для своих юных лет успел принять на себя этот бедный мальчишка. Хорошо, что мы встретились, интересный пацан. Я обязательно вытащу его из болота. Вытащу, если только сам до рассвета живой останусь.
                ***
 - Последний кабак на Амстердамской. – Уже совсем шёпотом, говорил Финик, когда все питейные и чебуречные остались позади и в переулке горело лишь одно освещённое окошко. Мальчишка на цыпочках прокрался к двери, и приложил к ней ухо.
 - Здесь, кажется.
Сергей одобрительно кивнул и хотел постучаться, но с той стороны уже щёлкнул засов и позвякивая накидной цепью, дверь отварилась. Его ждали.
 На пороге стоял человек необыкновенно огромных размеров. Роста он был такого, что мог бы достать рукой до окошка, на втором этаже, а в плечах широк настолько, что, казалось, в двери громила проходит только боком. Засаленный, грязный сюртук, наброшенный поверх серой рубашки, был натянут на здоровяке плотно и неаккуратно и от этого   Викинг выглядел ещё внушительнее.
 - Викинг. – Назвал его про себя Сергей. – Заострив внимание на рыжих, почти даже красных волосах и грубой, лопатоподобной бороде, как у скандинавских разбойников десятого века.
 Сергей натянул капюшон плаща ещё плотнее и опустил голову. Руки он убрал в карманы. Громиле это сразу не понравилось. Он внимательно осмотрел визитёра, а потом и переулок, посветив в него с крыльца керосиновой лампой. 
 Голос Викинга, хриплый и глухой, сразу выдавал в нём заядлого курильщика.
 - Ты, что ли, Вагу ищешь?
 - Да, я. - Слегка оробев отозвался Рокамболь.
 - А где Катька? Разве не она должна была привести тебя, как договаривались?
 Голос Сергея задрожал, чему он очень огорчился, не желая выглядеть взволнованным. – Мне сказали, что у неё дела срочные, я вот с Васей, ой, с Фиником, пришёл.
 Здоровяк лишь на мгновение зыркнул на мальчишку и снова впялился в Рокамболя.
 - Не знаю я никаких Фиников, мне Катька утром сказала, что приведёт фраера, дескать у него дело важное к бугру. Что он заплатить хорошо обещается и неприятности ему не нужны.
 - Так и есть. – Парень немного собрался и голос его стал твёрже. – Я же тебе объясняю, не может, как её, Катерина! Дела у неё безотлагательные. Какая разница, кто меня привёл, я-то, главное, явился.
 Викинг задумался с полминуты, а потом ещё раз оглядев тёмный переулок, коротко мотнул бычьей головой в сторону прихожей.
 - Заходи.
 Сергей с Васей шагнули в залитую светом комнату.
 - А ты куда? – Строго буркнул громила, преградив дорогу мальчишке.
 - Он со мной. – Не обостряя ситуацию, почти просящим тоном произнёс молодой парень.
 Викинг упёр руки в боки. – Ты что, фраер, издеваешься?! Здесь не ясли, отошли пацана и пошли.
 - Куда я его отошлю!? На улице темно и холодно. Мальчик вымок и голоден, я не могу его отослать.
 - Но и к Ваге ты с ним тоже не пойдёшь. – Сказал амбал так, словно отрезал. Спорить было бесполезно.
 Сергей придал своему голосу ещё более ласковый тон. – Послушай. – Какое-то время Рокамболь подбирал обращение. – Послушай, братан, разреши мальчику хотя бы здесь меня подождать. Он не помешает, посидит на стульчике, только и всего. Я заплачу тебе за парнишку.
 После слова заплачу, мутные похмельные глаза Викинга вспыхнули яркими искорками и на лице появилось что-то вроде ухмылки. – Хорошо, пусть ждёт, но, если обманешь, я и тебе и ему…. 
 - Я понял. – Прервал верзилу Рокамболь и повернулся к мальчишке. – Постараюсь ненадолго, жди меня здесь, завтра ты будешь спать в чистой, удобной постеле, верь мне.
 Финик кивнул, Сергей улыбнулся.
 Дальнейший путь в резиденцию бугра Рокамболь проделал под пристальным вниманием Викинга. Комната, куда парень пришёл вместе с мальчишкой, оказалась проходной. Сергея вывели с другой стороны и обыскали. К громиле присоединился подручный, который ловко ощупал карманы и брюки. Сергей быстро вынул руки из плаща и сложил их за спиной, каким-то странным движением. Викингу это снова не понравилось, но, ничего не сказав, он завязал глаза гостю, и, положив ему руку на плечо, повёл дальше. Сергей снова держал руки в карманах.
 Опять хлопали двери, громыхал железный настил двухэтажных домиков, скрипели ступеньки. По крайней мере, ещё два раза визитёра заводили с улицы в дом и проходными комнатами выводили в очередной закоулок. Всё это Рокамболь старался запомнить и даже один раз попробовал подсмотреть, из-под повязки, но услышав глухое. – Кхе, кхе. – Понял, за ним пристально смотрят и рисковать не стал. Прошло по крайней мере минуты три, четыре, пока его доставляли до места, и вот, наконец, он услышал долгожданное – Пришли.
 Сергей снял повязку и увидел, что он снова находится в переулке. Не унимающийся дождь хлестал над головой так сильно, что от долбёжки по настилу закладывало уши. Сзади хлопнула дверь, это, очевидно, ушёл Викинг. Где-то на фоне всего этого слышался мат матросов.
 - Наверное, площадь Цезаря рядом. Меня водили кругами, хотели запутать. – Размышлял гость Волчьего острова.
 Примерно так молодой человек и представлял себе визит в бандитское логово, когда два дня назад случилась острая необходимость познакомиться с бугром Вагой.  Теперь же, когда он стоял перед входом в так называемую резиденцию главаря, Рокамболь даже знал с каких слов он начнёт беседу, и как её закончит. Именно в такой манере молодой человек, раньше никогда не имевший отношения к криминальному миру, настраивал себя бесповоротно решить проблему, с которой пришлось явиться сюда. А теперь ещё и забрать с собой Ваську.
 Кованную дверь, первое, что Сергей увидел, когда сдёрнул повязку, он решил открыть ногой.
 - Конечно, конечно. Классика жанра мистических детективов Эдгара По. – Подумал Рокамболь, войдя в большую, плохо освещённую комнату непонятной ломаной формы. 
 Помещение, напоминающее своей мрачностью и серостью каземат, не имело окон, и единственным источником света в ней были всё те же керосиновые лампы, висевшие под потолком и на стенах. Часть комнаты была перегорожена большим стеллажом, сплошь заставленным книгами. За ним, скорее всего, располагались личные покои Ваги, и уж наверняка, ещё один выход. Та же часть комнаты, где находился Сергей, очевидно, приёмная, имела несколько картин, висевших по стенам, с полдюжины деревянных резных полок, на которых красовались бутылки дорого алкоголя и огромный стол с разносолами и графинами, стоящий в центре.
 - Кто-то желает пустить пыль в глаза. – Продолжал размышлять Рокамболь. – Роскошный бар с заграничными винами, а в воздухе штын дешёвого бенедиктина.  Книги, на которых пыли с палец толщиной, картины, почерневшие от сырости. Кажется, хозяин этой комнаты потерял интерес к своим коллекциям, а может он просто……….
 Мысли гостя были прерваны шагами, раздавшимися из-за перегородки.
 - Посмотрим, настолько ли у меня развита интуиция. – Произнёс Сергей уже вслух. – Итак, явление первое.
 В комнату вошёл обрюзгший, раскабаневший мужик весьма неприбранного вида. Засаленная, недельная щетина и чёрные круги под глазами сразу выдали в нём горького пьяницу и неисправимого лентяя, которому неохота сменить рубашку или начистить башмаки.
 Рокамболь даже не стал притворяться, что принял толстяка за Вагу, а лишь поморщил нос и отвернувшись стал прохаживаться по комнате.
 - Мне Вага нужен. – Сказал Сергей, не оборачиваясь к неряхе и не вынимая рук из карманов.
- Зачем? – Донёсся скрипучий, почти ржавый голос.
- По важному делу.
 Толстяк слегка повысил тон. – Такому важному, что ты осмелился прийти на Волчий остров?!
 - Да, такому важному.
 Мужик заметно начал раздражаться. Очевидно, его задело то, что незнакомец даже близко не допускает мысли о том, что Вага - это он и есть. Вытащив из-за стеллажа два табурета, он приставил их к столу и, плюхнувшись на один, потянулся за тарелкой с солёными огурцами.
 - Ваги сейчас нет, хочешь жди, хочешь договаривайся с тем рыжим громилой на другой раз, только я бы на твоём месте поостерегся. Здесь не доверяют пришлым, особенно когда они навещают остров так часто. «Помнит свекровь свою молодость, и снохе не верит».
 - Значит я подожду. – Сказал Сергей, осматривая первую картину. -  Я с таким трудом попал в ваши кулуары, глупо теперь разворачиваться, на половине дороги.  Клянусь, если бы не Финик, я бы сам ни за что не нашёл этого места. Вас вообще довольно сложно найти.
 - Многие ищут. – Хрустнув огурцом, перебил толстяк. – Здесь каждый настороже, ты только пересёк мост, а за тобой уже десятки глаз наблюдали. Попробовал бы ты сунутся сюда без предупреждения, и завтра в твоих модных сапожках уже бы разгуливал Хрыч.
 - Что ещё за Хрыч?
 - Тот рыжий верзила, который тебя обыскивал.
 Рокамболь перешёл ко второй картине. – Я смотрю, Вага чего-то боится. Прячется в каких-то катакомбах. Телохранителей у него целая армия, шпионы кругом, не сладко, видать, ему приходиться.
 - «Осторожная нога и оступается редко». – Многозначительно изрёк толстяк. – Вага после Цезаря неспроста главарём стал. Неосторожных да глупых с избытком хватало, да где все они, на том свете корчатся.  А Вага он не такой, хитрый, рассудительный. «Что с налёта невозможно, достигаем осторожно», «живучий воробей одним глазом зерно видит, другим коршуна».
 - А коршун, это тот самый Стилет, про которого я слышал. – Сергей перешёл к третьей картине.
 - Да уж. – Огрызнулся боров. – «Берегись козла спереди, коня сзади, а лихого человека – со всех сторон». Стилет уже неоднократно покушался на Вагу. Подсылал отравителей, устраивал засады, даже бомбу подбрасывал, но нашего бугра не так-то просто достать. Он понимает, что так или иначе отвечает не только за свою жизнь, но и за жизни всех, кто находится на острове. Стилет ведь — это зверюга, беспредельщик чистой воды. Не станет Ваги, и он церемониться не будет. Волчий остров давно ему поперёк горла.
 - А быть может Стилет просто жаждет отомстить? – Вкрадчиво подкинул Рокамболь. – Я слышал про старшего сына Стилета, Федьку.
 - Многое же ты слышишь, незнакомец. – С подозрением покосился Толстяк. – Откуда такой любопытный?
Сергей искренне улыбнулся. – Я с Сада Маратовского дворца. У нас благополучная улица, вашего брата там не бывает, вернее не бывало до недавнего времени.
 Толстяк слегка дёрнулся, когда услышал название улицы и Рокамболь это сразу заметил.
 - Пришло время мне спрашивать. – Подумал он, и от картин перешёл к книгам. – Странная резиденция у вашего Ваги, не правда ли, любезный? Картины знаменитых художников, редкие книги, даже мебель в этом склепе тонкой работы.
 - И что?
 - Да просто всё это как-то не вяжется с вашим, как вы выражаетесь, бугром.
 - Почему не вяжется? Просто Вага любит красивые вещи, вот приобрёл мазню, по случаю.
 Сергей больше не поворачивался к картинам, рассматривая книги, но разговор продолжил именно про полотна. – Ну мне-то, милейший, не рассказывайте. Какая же это мазня, это далеко не мазня, не подлинники, конечно, но очень даже серьёзные работы.
 - Первая, – Молодого человека начало наполнять вдохновение. – Первая картина - копия знаменитого полотна «Стычка с финляндскими контрабандистами». Оригинал этого полотна стал первой картиной, приобретённой меценатом Павлом Третьяковым для создания своей легендарной галереи.
 - Легендарной чего? – Переспросил Толстый.
  - Галереи, – Досадно повторил Сергей. – Выставка такая.
  - А?!
 - Вторая, – Продолжил знаток прекрасного, – Бордоне. «Венецианские любовники». Тоже копия. Над ней копиист трудился особенно долго.
 - И, наконец, последняя картина, на этот раз авторская. Художник отобразил на ней двух влюблённых в минуту расставания, последний миг незадавшихся чувств и отношений. Печальную историю погибающей страсти.
  Сергея отвлёк хруст солёного огурца, и он понял, что пока снискал не благодарного слушателя.
 - А что, Вага скоро будет? – Поинтересовался гость, читая названия книг на переплётах.
 - Кто его знает. – Отрешённо промямлил Толстяк, снова чем-то чавкая. – Может, через час, может, через два, а может, только утром. Это же Вага, вечно у него дела.
 Боров потянулся за бутылкой. – А ты, собственно, чего хотел-то? Если тебя поводить надо, так мы это и без Ваги решить можем, пожалуйста, с нашим удовольствием, два червонца в добавок к тому, что ты уже должен.
 - Поводить? - Не поняв, уточнил Рокамболь.
 - Ну да, поводить. – Неряха наливал себе второй стакан. – Иногда к нам обращаются. Хотят походить, посмотреть. Родственников своих выискивают. Попала какая-нибудь приезжая гимназистка в тяжёлую ситуацию, денег задолжала или просто очень нуждается, вот её в уличные девки временно и определяют. Дальше, больше. Долг отдать не получается, а жить на что-то надо. Некоторые девицы и остаются на Волчьем острове. Институт бросают, родителям не пишут, стыдно. А дома-то волнуются. Приезжают некоторые: папы, мамы, братья, женихи, просят поводить их по вертепам, вдруг найдут свою дочурку шалопутную. Правда редко находят, у нас из местных почти никого нет, такие в Омске в основном оседают, хотя всякое бывает. Так что если-ты посмотреть желаешь, то можно и без Ваги, я все бордели наперечёт знаю. Договоримся.
 - Нет, не договоримся. – Опять размышлял Рокамболь. – Ты мелкая сошка, уже отыграла свою роль, смена декораций. - Молодой человек провёл пальцем по пыльной полке. – Браво, ай да я! Картина вторая. – Из отгороженной части комнаты снова послышались шаги.
 - Наконец-то. - Продолжал обладатель сапожек с блестящими носами. – С этим будет интереснее, ставки повышаются, должно быть это………ТОЧНО!!!
 Из-за книжной перегородки показался ещё один человек. Он в корне отличался от неприбранного, дурно пахнущего Толстяка. Очередной персонаж, как уже успел подумать про него Сергей, был крепок и строен, широк в плечах и статен. Одет он был в морскую форму с брюками клёш. На голове красовался чёрный берет морских пехотинцев, во рту дымила боцманская трубка.
 Морячок лишь искоса зыркнул на Рокамболя, сразу прошёл к столу и, ловко откупорив квадратную бутыль с ромом, стоящую с краю, наполнил себе полный стакан. Чёрные усы его зашевелились, и через секунду алкоголь исчез в бездонной глотке.
 - Вага задерживается. – Начал новый персонаж. – Я только что от него, на острове большие неприятности.
 - Снова разборки со Стилетом? – С плохо сыгранным любопытством, вмешался Толстяк.
 - Со Стилетом, и не только с ним. У нас вообще серьёзные проблемы, думаю бугор будет не скоро.
Морячок налил себе ещё и повернулся к Сергею. – Эй, фраер, ты слышишь, Вага задерживается, ждать долго придётся, может своё дело с нами порешаешь?
 Тон Рокамболя приобрёл ноты издёвки, и Моряк с Толстым переглянулись в недоумении.
 - Уважаемые бандиты, я искренне признателен за ваше желание помочь, но мне нужен Вага лично и разговаривать я буду только с ним.
 Глаза Матроса полезли на лоб. – Ты что фраер, берега попутал, да ты хоть знаешь с кем разговариваешь!? Думаешь если у тебя к бугру дело, так тут порядки свои устанавливать можно!  Да стоит мне только позвать Хрыча и через минуту от тебя один мешок останется.
 Сергей оставил перегородку с книгами и повернулся лицом к столу. Мысли его искали нужное направление. – Хрыча ты, пёс, никогда не позовёшь, это не в твоих интересах. Но вот мне ещё не всё ясно в этой истории. Детали одной не хватает. Придётся пока конфликт сгладить.
 - Я не хотел вас сердить. – Наконец произнёс Рокамболь вслух. – Просто моё дело личного характера и, боюсь, ваш главарь не одобрит что его придают всеобщей огласке.
 Сергей был готов рассмеяться, когда говорил это, и чтобы его не выдало лицо, он отошёл от стеллажа с книгами и снова принялся рассматривать картины, встав против света.
 На третьем полотне, которое Рокамболь назвал в начале разговора с Толстяком, авторской работой, были изображены обнимающиеся девушка и юноша с необыкновенно длинными руками. Это ценитель живописи сразу подметил, обратив внимание, что мужчина обыкновенной антропометрии будет неспособен так вытянуть руки. 

   За дверью, в которую вошёл Сергей, едва слышалось, как дождь расходиться всё сильнее. Уже несколько раз доносились раскаты грома, сотрясающие ночной воздух «Зубастого». Стихия бушевала и бесновалась, словно предвещая что-то нехорошее.
 Но в тёмной комнате бугра Ваги было всё серым и унылым. Происходящее за дверью словно не касалось этого душегубоподобного помещения. Штын смердящего толстяка окутывал стены, то откатывая, то напирая с разных сторон на бедного гостя. Продолжали хрустеть огурцы, продолжал булькать ром по стаканам бандитов, время шло.
 Время шло, а последнее звено в логической цепочке Рокамболя всё ещё не находилось.
 Гость подумал про мальчика, которого он оставил где-то там, совсем одного, голодного и холодного.
 - Господа бандиты. – Снова затеял разговор Сергей, через некоторое время. – Мы ждём Вагу уже больше часа, а его всё нет и нет. Может вы разрешите отнести немного еды для мальчишки, который привёл меня сюда. Он тут, неподалёку, и не ел уже бог знает сколько времени.
 - Какой ещё мальчишка? – Возмутился Моряк. – Тебя должна была привести Катька. Какого чёрта тут вообще происходит?
 Рокамболь понял, что своим предложением может навлечь неприятности на девушку Катерину, а может и на Финика, и поспешил перевести тему.
 - Не сердитесь, милейший, я просто поинтересовался, нельзя так нельзя.
 Гость рассыпался в галантности и, временно прервав осмотр картин и книг, впервые подошёл к столу, за которым сидели бандиты, и откупорив очередную бутыль рома, налил всем, и даже себе.
 - Не сердитесь господа, я уверен, что скоро ваше отношение ко мне изменится, давайте выпьем за наше знакомство и взаимопонимание.
 Беседа продолжилась за трапезой. Рокамболь, в отличие от остальных собутыльников, не закусывал, а когда опрокидывал стакан горячительного отворачивался, а потом сразу убирал руки в карманы, но сейчас захмелевшие Моряк и Толстый, уже не усматривали в этом ничего подозрительного.
 - А что, уважаемые, вы Вагу-то давно знаете? – Адресовал свой вопрос Сергей, в основном к Матросу, который был значительно трезвее Толстого.
 - Вагу-то. Да как сказать, трёмся с ним ещё со времён Цезаря, много дел вместе обтяпали, а вот знаем ли мы его, поручиться сложно. Вага, он понимаешь, как акула. Можно немного поплавать рядом, но никогда не стоит расслабляться. Вот и сейчас, пойди разбери, где его носит? Может в городе, делюгу какую затеял, а может в сам Лабындыр со своими самыми отчаянными головорезами наведался, на разборки к Стилету, пока тот на опережение не сработал.
 - Да, да. – Добавил Толстяк. - «Только кошка может позволить себе ждать обещанного три жизни, человек должен работать на опережение». 
 - И часто Вага так? – Наливая ещё, спросил Рокамболь.
 - Что часто?
 - Работает на опережение.
 - В последнее время довольно часто. Постоянно занят, никогда его на месте нет. А люди, вот вроде тебя, приходят, спрашивают, сотрудничать предлагают. И главное, всем Вагу подавай. Если бы ты знал, сколько верных дел сорвалось из-за того, что марвихеры бугра повидать не могут. Убытки ежедневные терпим, да ещё какие убытки.
 Матрос был более разговорчивый, чем Толстый. Скинув свой берет и расстегнув китель, он придвинулся ближе к гостю и, опять налив стаканы, с досады даже стукнул кулаком по столу. – Мы объясняли Ваге, дела в запустение приходят, а он и слышать ничего не желает. Самое важное дело, говорит, все другие притормаживает, и пока с ним не разберусь, остальное по боку.
 - А главное, это счёты со Стилетом? – Уточнил Сергей.
 - Да, с ним. Сколько в Иркутске не живу, а такой вражды, меж нашим братом, не припомню. Так что зря ты, наверное, Вагу ожидаешь, его и до завтра может не быть.
 - Слушай лучше, чего скажу. – Матрос потянул гостя за полог плаща. – Если ты дело какое задумал, на нашей территории: разбой там, кражу или налёт, то вот тебе от бугра благословение. Валяй, действуй. Он через нас, его доверенных лиц, тебе разрешает. Деньги нынче требуются, так что не до препирательств. Двадцать процентов от куша в общак закинешь, и считай проблем не будет. Когда Вага добро даёт, поперёк никто не встанет.
- Нет, нет. – Сергей опять покинул стол и вернулся к книжной полке. – Я не за этим. Какой из меня налётчик, посудите сами. Я человек сугубо мирный, и моё дело касается, скорее, моральной стороны Волчьего острова. Так что я всё-таки подожду.
 Рокамболь вытащил из стопки несколько книг и зачитал вслух оглавления. Ого, у вашего хозяина отменный вкус: Грейвс, «Охота на Калидонского вепря, Картер, «Кровавая комната», даже Гомер, браво, браво, ваш Вага просто образцовый библиоман.
 Гость постепенно начал выкладывать книги со стеллажа, который оказался сквозным, чтобы через брешь в средней полке, увидеть ту часть комнаты, которая была до сих пор от него закрыта.
 - Интересно как выглядят личные покои главаря!? – Иронизируя, размышлял Сергей, но вдруг уронил одну книгу.
 - Эй, а ну отойди оттуда! – Заорали в один голос опомнившиеся Матрос и Толстяк, но было уже поздно.
 Гость просунул голову через стеллаж и увидал то, чего так упрямо не доставало ему в его умозаключениях.
 С другой стороны стеллажа, на полу, валялась потрёпанная книга, выпавшая с полки, очевидно уже несколько недель назад. Она лежала в куче всякого ненужного хлама, грубо сметённого в угол. Книга была настолько грязна и затаскана, что многие бы вообще не приняли этот предмет за книгу, но гость сразу узнал обложку этого писания. – Дю. Террайль. Парижские драмы, похождения Рокамболя. - Произнёс шёпотом Сергей, перед тем как его голову вытянули из дыры в полке.
 - Ты что затеял, баклан?! – Дёрнул Моряк за грудки молодого человека.
 - Ничего. – Сергей даже не скрывал своей довольной улыбки. – Ничего не затеял, просто книги рассматривал.
 - Ты чего нас тут лечишь, фраер! – Присоединился Толстяк. – Чего тебе вообще здесь понадобилось?
 Гость вынул одну руку из кармана и аккуратно освободил воротник плаща. – И незачем так горячиться, господа бандиты. Я же вам объясняю, меня сюда привело личное дело. Как только ваш хозяин вернётся, я сразу перестану докучать столь достопочтимой компании.
 - Молодой человек толкнул плечом Моряка, и пройдя мимо вернулся за стол.
 - Теперь можно и покушать. – Подумал он. – А то как бы не захмелеть от этой бурды. Не хватало, чтобы меня тут прирезали. Надо немедленно закусить. По моим соображениям, в запасе есть пара минут. На сцене ожидается явление третье.
 Моряк и Толстый так и остались стоять у книжных полок, пока так надоевший им визитёр закидывал в свой желудок всё, что попадалось ему под руки. Градус хмельного рома был побеждён варёными яйцами и краковской колбасой. И вот когда терпение бандитов почти достигло пика, в той части комнаты, куда гостю удалось заглянуть лишь на пару секунд, хлопнула дверь, и снова послышались шаги.
 Сергей сидел спиной, и даже не обернулся. Гостю было плевать, как выглядит очередное доверенное лицо Ваги. Он знал, зачем это лицо сейчас здесь и что именно оно скажет.
 - Бугор не приедет. – Сердито произнёс лысый мужчина, небольшого роста, стараясь как можно более эффектно и загадочно появиться из-за перегородки. – Я только что от него, он задерживается на неопределённый срок.
Лысый подошёл к Матросу и Толстому. – Этот что ли к пахану на аудиенцию? – Кивнул он в сторону Сергея.
 - Этот, этот. – Сказали они хором. – Темнила какой-то. Не вызывает доверия.
 Лысый скрипнул зубами, так громко что скрежет разнёсся по всей комнате, а потом подошёл к столу и упиревшись обеими руками, наклонился над Сергеем.
 - Слышь, темнила, у нас и без того проблем хватает. Так что, или выкладывай своё дело, или убирайся ко всем чертям, пока можешь.
 - И заплати за визит. – Добавил Толстый.
 - Извольте. – Совершенно спокойным голосом произнёс гость так и не подняв глаза на Лысого.
 - Теперь я, пожалуй, расскажу, зачем сюда явился. Но мне кажется, что в конце нашей беседы платить будете вы.
 Бандиты переглянулись, Сергей продолжил.
 - Как я вам уже говорил, в Иркутске я, вернее мы с мамой, проживаем на улице Сад Маратовского дворца. Это очень благополучный район с добрыми, великодушными жителями, которые сроду не слышали ни о Ваге, ни о Стилете, ни о ком другом из вашего мерзопакостного общества. Наша жизнь протекает в обстановке идиллии и дружелюбия. Соседи помогают соседям чем могут, ходят друг к другу в гости и даже близко не позволяют себе той низости, к которой вы здесь все так привыкли.
  - Лично мне и в голову не пришло бы нанести вам визит, но два дня назад, в Маратовском, случилось то, что переполошило всех жителей. На один из домов, а именно на мой дом, было совершено нападение. Неизвестные, чьи личности мы, вероятно, вскоре установим, воспользовавшись отсутствием хозяина, налетели на уважаемое заведение, разбили несколько витрин и неоновую вывеску, перепугали до полусмерти молодую экономку, проживающую по соседству, ударили дворника, который пытался остановить злоумышленников, и забрали ценнейший груз, который несколькими часами ранее пришёл для меня из самой Японии.
 - Этот варварский налёт принесёт моему заведению нехорошую репутацию, но с этим я как-нибудь справлюсь, а вот груз во второй раз заказать уже не получиться. Мы с мамой и так подключили все наши связи, чтобы сделать заказ, дожидались доставки почти восемь месяцев, и вдруг такая неприятность.
 - Дело в том, что я собираюсь открыть в Иркутске школу восточных боевых искусств Кагэ – рю.  Замечательную школу, которая познакомит Сибирь с культурой и философией далёкого государства. Позволит почувствовать всю тонкость и красоту Японии и в тоже время поможет овладеть духом и силой непревзойдённых войнов Кагэ – рю.
 Сергей исподлобья, быстро пробежался взором, по лицам лихой троицы, и понял, что они в курсе, того о чём идёт речь. – Ага. – Произнёс он, почти не скрывая издёвки и продолжил уже совсем вызывающим тоном.
 - Груз содержал несколько ящиков. Для вас, господа разбойнички, это совершенно бесполезные вещи, ряд брошюр и книг. С десяток кимоно Айдзу, макивары, деревянные тренажёры и главное шесть настоящих мечей боккэн. Вы не найдёте этим вещам применения, не продадите их заинтересованным людям, потому что в Иркутске пока нет таких, вы даже не сможете постичь всей прелести и красоты того, что случайно попало к вам в руки. Вот я и подумал, не согласитесь ли вы вернуть мне все эти вещи, а заодно компенсировать деньгами погром, который учинили по вашей наводке и извиниться перед дворником.
 Компания мгновенно ощетинилась. Толстый всплеснул руками и чуть не своротил книжные полки, Матрос засопел словно бычок на выгоне, Лысый раскраснелся как раскалённая сковородка.
 - Да ты в своём ли уме, парень! Ты хоть понимаешь куда пришёл и с кем ты разговариваешь!? 
 Рокамболь откинул полог плаща, чтобы ему было удобнее двигаться и в два широких шага перешёл в центр комнаты, откуда хорошо было видно всю троицу.
 - Отчего же, понимаю, прекрасно понимаю, и даже больше, чем вы думаете.
 Гость зорко пронизывал бандитов своими пылающими очами. Его движения, такие точные и размеренные, напоминали пластику хищной кошки, готовящейся к прыжку. Молодой человек источал уверенность и готовность к схватке, но его голос звучал так, словно он читал книгу, и не просто книгу, а детектив, хитроумный и разоблачающий.
 - Вы придумали неплохую схему, господа бандиты. Вы выбрали нужную модель поведения, разграничили влияния и даже позаботились об секретной агентуре, здесь на острове. Вы не учли одного. Того что рано или поздно вам придётся иметь дело с нормальными людьми, а не с подонками, которых вы уже несколько месяцев водите за нос.
 - Ты чего несёшь, фраер!? – Огрызнулся Моряк и стал обходить Сергея с боку.
 - Я несу!! – Засмеялся Рокамболь. – Боже упаси. Делать мне больше нечего, чем заниматься пустобрёхством. Я вас разоблачаю и делаю это в лучших традициях знаменитого сыщика Эркюля Пуаро. Вы наделали массу ошибок, господа бандиты. Начнём с этого странного помещения, которое вы так старательно выдаёте за штаб главаря Волчьего острова. И тут сразу такие нелепые нестыковки, как например, картины знаменитого мастера, приобретённые за большие деньги, но сейчас приходящие в негодность из-за неправильного содержания. Книги, подобранные со вкусом и старанием, на которых нынче с вершок пыли. Заморские вина на полках, а в воздухе штын палёного бенедиктина.
 - Но это ещё полбеды. К содержанию резиденции можно придумать какое-никакое оправдание, а вот ваш спектакль действительно не выдерживает никакой критики. Всё как в никудышном театре. Первый персонаж делает предложение о поиске пропавших родственников, второй разрешает организовать ограбление, третий появляется, когда подкаты уже сделаны и карты открыты. И всё, чтобы я заплатил деньги.
 - Ты. – Рокамболь кивнул в сторону Лысого. – Сфальшивил больше остальных. Явился сюда в сухой одежде, а ведь на улице проливной дождь. Как же это ты, милейший, умудрился прийти от Ваги и не вымокнуть.  Из всего этого, я делаю вывод, господа бандиты, что с самого начала моего пребывания тут вы все трое скрывались в этой комнатеи просто ждали нужного момента чтобы появиться. А вот кого здесь действительно не было, уже, как минимум месяц, так это вашего бугра Ваги. И вы это тщательно скрываете, не только от меня, но и от всех обитателей острова. Маски сброшены, господа бандиты.
 Сергей ждал от собравшихся в этой комнате ещё хоть каких-то попытоквыяснить чуть больше, чем он им дал, но гость переоценил своих собеседников. Обступив молодого парня, с трёх сторон Толстяк, Матрос и Лысый засучили рукава и бросились на него одновременно.
 - Валим его!!! – Кто-то выкрикнул, секундой ранее.
 Реакция гостя была мгновенной. Выбрав для манёвра ту сторону, где находился Толстый, Рокамболь упал на одно колено и с правой ноги провёл подсечку, отбив противнику голень. Боров даже не успел как следует замахнуться, когда его опрокинутая туша, с воплем полетела на пол.
 Матрос и Лысый слегка опешили от увиденного, но лишь на пару ударов сердца. Уже вдвоём, пытаясь ухватить Сергея за длинный полог одежды, они махали руками, пытаясь свалить его. На сей раз удар гостя не достиг своей цели. Нога взмыла в верх и в широкой запятой разрубила воздух, в нескольких пальцах от лица Лысого, который успел увернуться. Секунду спустя, изловчившейся Матрос, подскочивший слева, со всей силы приложился кулаком по рёбрам Рокамболя. Парень отлетел к стене, но удержался на ногах, ударившись спиной о каменные блоки. 
 - Поднимайся, Хряк, нам вдвоём не справиться. – Крикнул Лысый, лишь на мгновение повернувшись к Толстому, но этого оказалось достаточно. Сергей ринулся от стены, вскользь словил по правой скуле ещё один удар Матроса, но, ловко обойдя противника, оказался прямо позади Лысого и без замаха нанёс ему удар в бедро железным носом своего сапога. Хруст костей было ни с чем не спутать. Восточный удар Лоу-кик, которым Сергей ещё слабо владел, всё же вышел на пять баллов. Нога Лысого была сломана.
 -АААА!!! – Раздался вопль уже второго падающего соперника.
 Матрос не сводил с Рокамболя глаз. – Ну что же ты, Хряк, я остался один, поднимайся. – Кричал он, метаясь по комнате.
 Гость, не теряя времени, сделал несколько шагов на противника и принял широкую стойку для удара, но вдруг отпрянул. В руке у Матроса блеснул нож.
 - Ну что, птенчик, против пера ты уже не такой смелый?!
 Сергей стоял точно напротив бандита. Возможно, для атаки нужно было бы вымерить более надёжную траекторию, но краем уха он уловил, как за его спиной вырастает громоздкая фигура Борова, и понял, что промедление ему может дорого стоить.
Широкий край плаща, словно хлыст взвизгнул в воздухе и отвлёк внимание Матроса. Рокамболь перехватил его руку и вывернул её так, что нож выпал, а сам Матрос отлетел и ударился животом об стол, попавшийся на пути. Дальнейшая драка уже не напоминала поединок благородного воина. Ухватив бандита за волосы, Сергей ударил его лицом об столешницу и размозжил нос и брови недоброжелателя в кровавое месиво.   
 Молодой человек, покрасневший от гнева и напряжения, буквально задыхался, распираемый злобой и бешенством. Придя сюда, он с самого начала был уверен, без хорошей драки не обойтись, но он никак и представить себе не мог, что бой получится таким жестоким.
 Почти что в агонии Сергей отшвырнул бездыханного Матроса и резко развернувшись кинулся в прыжке на Толстяка, который даже не собирался продолжать мордобой и едва ли был способен защищаться.
 Взгляды их встретились за секунду до того, как железный нос сапога вонзился в мясистое солнечное сплетение Хряка.
 - АААА – Проорал тот, ещё жалобнее, чем в первый раз, и кубарем прокатился по всей комнате.
                ***
 Осколки стеклянных стаканов, вперемешку с солёной капустой, недоеденным хлебом, колбасой и прочей закуской, валялись по всему полу. Чудом устоявший стол алел в середине кровавой отметиной физиономии Матроса. В сыром и спёртом воздухе устойчиво выделялся запах маринованных огурцов и горького бенедиктина.
 Рокамболь прохаживался у стеллажей, где на удивление осталось несколько участков, нетронутых дракой. Гость снял свой широкий плащ и больше не прятал руки в карманах. Пока трое бандитов приходили в себя, Рокамболь перелистывал ту самую книгу, которая валялась в куче мусора и которую он бережно отчистил и разгладил от заломов.
 Прошло несколько часов, пока участники драки вернули готовность для дальнейшего разговора. Лысый всё время стонал, державшись за сломанную ногу, Толстяк постоянно кашлял и харкался, последним очухался Матрос. Глядя через заплывшие щелки глаз, он растерянно озирался по сторонам и даже пополз к ножу, который усмотрел в нескольких шагах от того места где лежал сам.
 Рокамболь опередил его и чикнув сапогом по рукоятке, запустил нож в дальний угол.
 - Итак, господа мерзопакостники, наш разговор затянулся, скоро рассвет, а мы ещё не подошли к самому главному.
 Сергей стоял над бандитами, которые сползлись в кучку и, прижавшись к стене, гневно бросали на победителя поединка горячие взгляды.
 Только теперь, внимательно разглядев визитёра, без плаща и капюшона, они вдруг, один за другим, начали белеть и трястись от изумления.
- Матерь божья! – Дрожащим голосом пролепетал Лысый, уставившись на необыкновенно длинные руки Рокамболя. Невероятно длинные, совсем как у Ваги, их главаря, наводившего страх на всю округу.
 - Что! – Сергей предвидел следующий вопрос. – Я вам кого-то напомнил! Прекрасно, это избавит меня от лишних объяснений.
 - Вы никогда не задумывались, почему ваш главарь носит такую необычную кличку, Вага. А меж тем всё очень даже просто. Вага — это синоним слова коромысло, проще говоря длинная жердь, как руки у вашего бугра. Только это прозвище дали ему не в вашем блатном мире, а ещё в юности, когда он не был главарём бандитов, а был невинным юношей, способным на высокие чувства и благородные поступки. 
-  Была в его жизни и любовь. Любовь к замечательной девушке, увлекающийся поэзией, живописью, восточной культурой. Она, кстати, потом стала востоковедом, а именно большим знатоком Японской культуры.
 - Ну а жизнь Ваги оказалась на скользкой дорожке, и покатилась по наклонной. Не знаю, был ли причиной сему его буйный нрав или несчастливый случай, да только вот попал Вага в этот порочный круг воров и бандитов и даже стал у них предводителем. Любви здесь места не осталось. Мне не известно, кто был инициатором разрыва, Вага не желающий для своей возлюбленной судьбу бандитской жены, или девушка, не сумевшая принять сторону зла и порока, а только влюблённые расстались, хотя девушка уже ждала ребёнка.
 - Но история любви на этом заканчивается, а вот история восхождения вашего главаря, тогда только началась.  Двадцать пять лет назад, к трону Волчьего острова, стремились многие, и чтобы стать приемником Цезаря, Ваге приходилось идти буквально по головам. Вага был хитрее, ловчее, изворотливей остального окружения, наверное, потому-то он и дотянул до почтенного возраста, и в конце концов, после смерти Цезаря, занял его место.
 - Но вот что удивительно!? Обрастая авторитетом и связями в криминальном мире, становясь жестоким, кровожадным зверем, он   не утратил тех искренних чувств, что питал к девушке, с которой так печально расстался. Желая помочь финансово, в воспитании ребёнка, Вага понимал, что бывшая возлюбленная не примет его ворованные, кровавые деньги, и тогда он нашёл иной способ. Девушка – давайте уже называть её по имени, Яна, тогда зарабатывала на жизнь тем, что рисовала копии картин знаменитых художников. Хваталась за любой заказ, работала днём и ночью, едва сводя концы с концами. Для начала Вага исправил это досадное обстоятельство. Инкогнито, через доверенных лиц, он стал скупать все работы художницы. Позволял назначать любую цену, переплачивал за полотна вдвое, а иногда и второе против реальной стоимости, а чтобы у Яны не возникло подозрений, что это его рук дело, также через своих людей, дарил полотна в уважаемые дома, словно работы художницы приобретались разными коллекционерами.  Лишь с тремя полотнами ваш Вага не смог расстаться.
 Рокамболь снова подошёл к картинам и по очереди послал каждой воздушный поцелуй. Пока бандиты вникали в суть да дело, Сергей постоял с пол минуты у «Финляндских контрабандистов», столько же у «Венецианских любовников» и глубоко вздохнул, остановившись у третьего полотна.
 - На этой картине Яна, а для вас господа мерзопакостники, Яна Владимировна, изобразила себя и его, вашего бугра, чтоб ему на том свете места не хватило. Печально думать, что она также питала к нему нежные чувства и вероятно очень долго страдала, пытаясь его забыть.
 Молодой человек решил, что лирическая пауза затянулась и тон его приобрёл оттенок сарказма.
 - Так или иначе, время шло. Благосостояние Яны Владимировны укреплялось. Благодаря тайному участию Ваги, её полотна приобрели популярность, и другие коллекционеры также стали не скупиться на гонорары.   Художница прославилась, выучилась на востоковеда и со своим сыном даже переехала в самый элитный район Иркутска, сад Маратовского дворца. 
 Опершись на своих подельников Матрос противно простонал, снова схаркнув кровавую слюну и поднявшись привалился спиною к стене.
 - Хватит травить баланду, фраер. – Почти с надрывом в голосе прошипел он. – Что ты сын Ваги и этой художницы, мы уже догадались, ты действительно очень схож с ним. Такой же нос, губы, взгляд исподлобья, и руки, конечно же, руки. Эту фигуру я видел всего дважды, у твоего отца и у тебя. Не удивительно, что ты так ловко расшвырял нас, Вага тоже в драке троих стоил. Круто мы облажались, кипишь ты устроил знатный.
 - Перестаньте строить из себя марвихеров. -  Перебил Матроса, Рокамболь. – У меня нет времени на ваши сказки. Я прекрасно знаю, что вы не из воровской диаспоры. Вы адъютанты, прислужники, шестёрки. Не надо мне морочить голову, разговаривайте на гражданском языке.
 Сергей сделал несколько шагов к троице и, переводя взгляд на каждого по очереди, перечислил. – Антип, Хряк. – Кивнул он на толстого. – Ефрем, Боцман. – На Матроса. – Нил, Череп. – На Лысого.
 Адъютанты переполошились ещё больше, толстый тоже начал подниматься. На полу остался только Череп.   
 - Не дёргайтесь. – Ухмыльнулся гость. – Я объясню вам, откуда у меня такая осведомлённость. Дело в том, что ваш главарь однажды не сдержался и написал моей матери. Письмо нашло адресата и было прочитано, но ответа не последовало. Тогда Вага написал ещё, ещё и ещё. Ему было даже легче, что моя мать не отвечала, в этом он признался в последнем своём послании. Главарь Волчьего острова, не рассчитывал на сочувствие или на понимание, он просто писал, рассказывая о своей жизни. Описывал людей, его окружения: мелких жуликов, матёрых убийц и трёх назойливых прихлебателей, что норовят подлизаться каждую удобную минуту.
 - Мама не желала, чтобы я имел с отцом хоть что-то общее, но и скрывать правды от меня не стала. Иногда часами напролёт она обсуждала со мной очередное письмо, а иногда, приходя в гнев, клялась, что больше не распечатает ни одного. Вот такая вот непривычная ситуация, несчастливые корни, дурная наследственность, называйте как хотите, да только сейчас настал момент мне с ним объясниться.
 - В самом начале разговора, я уже говорил, мой дом на Маратовском дворце был ограблен, и украдены ценные вещи, присланные из Японии. Ваш бугор писал в своих письмах, и обещал моей матери, что на этой улице ноги ни одного из хервы не будет, и вдруг такое недоразумение. Хорошо ещё, никого не убили. Не случись этого, я бы в жизни не приблизился к вашему гадюшнику, но то, что произошло два дня назад, может повториться вновь, и я пошёл спросить с вашего главаря за несдержанное обещание.
 - Чего же ты темнил так долго!? – Спросил Боцман. – Не мог сразу назваться?
 - Конечно мог, да только обстановка в вашем логове очень странной показалась. Картины, приходящие в негодность, свинарник, который вы тут развели, да вот ещё эта книга.
 - Книга? – Переспросил Череп.
 - Да, книга, которую я нашёл в куче мусора. Похождение Рокамболя, автор Понсон дю Террайль.  Это была любимая книга моей матери и Ваги, они перечитывали её десятки раз, когда были вместе. Моя мама знает её буквально наизусть, а мой отец. – Сергей первый раз назвал так Вагу, и сам этому очень удивился. – А мой отец писал, что не расстаётся с этой книгой ни днём, не ночью.
 Рокамболь приблизился к троице ещё ближе и припёр их буквально к стенке.
 - Одним словом, мне абсолютно ясно, что Ваги здесь нет, и уже порядочно давно. Он оставил своё хозяйство, а вы, господа мерзопакостники, это тщательно скрываете, очевидно опасаясь передела и перераспределения власти. Общак теперь в ваших руках, и все денежные потоки стекаются в эту комнату. Но так больше продолжаться не будет, и я хочу знать, где Вага, и почему слово его нарушено.
 Хряк и Боцман ещё раз переглянулись. – Да мы всё расскажем, только позволь нам собраться с мыслями, поверь, то, что мы скрываем, тяготит нас не меньше, чем тебя твоё прошлое. Только если ты обо всём знаешь из писем, то мы уже не один день под смертью ходим.
 Адъютанты Волчьего острова, Хряк и Боцман, помогли подняться Черепу и перетащили его за стол. Налив три полных стакана бенедиктина, троица приняла анестезию и начала свой рассказ.
 - Ты прав мы не имеем прямого отношения к воровской диаспоре. Вага держал нас, как приближённую прислугу, камердинеров, лакеев. Бандиты нас не любили, но из-за Ваги мы трое занимали особое положение и к нам никто не лез. За спиной бугра мы чувствовали себя в безопасности, и старались на каждом шагу показать своё усердие и преданность.
 - Когда-то Вага был грозой всей этой округи, и мы не сомневались, что рано или поздно он подмял бы под себя Лабындыр и покончил со Стилетом, но время его не пощадило. В последнее время Вага сильно сдал, сначала пил через день, потом каждый, а к августу не просыхал вовсе.
 - Однажды ночью, примерно месяц назад, бугор просто как с цепи сорвался. Словно бесноватый метался по этой комнате, заливая в себя стакан за стаканом. Он кричал непонятные слова, валялся по полу, обливался потом. Мы втроём не могли удержать его. Вага разбивал в кровь кулаки об эти стены, грыз стол, плакал и выкрикивал то и дело одно слово.
 Череп продолжил рассказ один. – Тогда мы не предали значения этому слову, но сейчас, лично мне абсолютно очевидно, он кричал Яна.
 - На утро бугра не стало. Пылая в горячке, он испустил дух с первыми лучами солнца. Так закончилась жизнь грозного Ваги.
 Какое-то время Хряк, Боцман и Череп сидели молча. Ещё раз пропуская в памяти подробности той жуткой ночи, они один за другим посмотрели в глаза Сергею.
 - Они не врут. – Подумал гость, и тоже сел за стол.
 - Что дальше?
 - Череп глубоко вздохнул. – Дальше!!! Дальше такой фортель что и в голове не укладывается.  Мы трое решили покончить со всем разом. Поделить общаг и дать дёру из Иркутска. Податься в Петербург, обеспеченными людьми, бросив всех этих бандюг без копейки. 
  - Но! – Предусмотрительно подметил Сергей.
 - Но без копейки остались мы сами. Общаг Вага хранил в чёрном ящике, с зелёной каймой по бортику. Днём ранее мы все трое, видели этот ящик у бугра в шкафу, но утром того дня, когда Вага умер, шкаф был пуст. Мы перевернули кверху дном, каждый метр, этой комнаты и всё без результатно. Чёрный сундук как в воду канул. У мертвеца где общаг, как говориться, не спросишь, и мы остались ни с чем. Мечта о Петербурге уплывала от нас туманным Альбионом, но это было ещё только пол беды.
 - Немного собравшись с мыслями, мы поняли, что бандиты в пропажу общака не поверят, и деньги спросят с нас, вероятно решив, что мы их прикарманили и где-то прячем.
 - Как эти головорезы умеют разбираться в подобных ситуациях, нам хорошо известно. Ваги больше не было, никто бы не заступился. Херва из нас бы всю душу вытрясла и, ничего не получив, просто прикончила, каждого. Оставалось только два варианта. Либо бежать, без копейки в кармане.
 - Либо скрывать смерть Ваги, и возглавить весь остров. – Закончил Рокамболь.
 - Да. – Ответила троица хором. – Возглавить на какое-то время, пока денег от новых дел не будет хватать хотя-бы на первое время, когда мы сделаем ноги.
 Сергей поморщил нос и отвернулся. В презрении к своим собеседникам он встал из-за стола и направился к выходу.
 - Отлично вы устроились, господа мерзопакостники, обтяпываете тут свои тёмные делишки, карманы набиваете, а в ответе за всё, получается мой отец, мертвец за всё в ответе, так?!
 Гость вышел на улицу и с силой хлопнул дверью. После спёртого, практически протухшего смрада резиденции, утренний воздух Волчьего острова, показался молодому человеку свежим и приятным. Ночной ливень смыл, правда на очень короткий срок, штын нечистот и гниющего мусора. Утро наполнялось бодростью и прохладой, под восходящий диск солнца, алеющий над балконами и покосившимися крышами чердаков.
 - Как хочется поскорее покинуть это проклятое место. – Пришла мысль в голову визитёра. – Меня уже тошнит от этой компании. Заговорщики чёртовы.
 - Могу себе представить, что они сделали с телом своего предводителя. И даже думать не хочу, что они сделали бы со мной, если бы оказались ловчей и взяли верх в драке.
 - Минуточку! – Ещё одна идея прилетела так стремительно, что Сергея даже передёрнуло. – Но драку выиграл я, и что собственно для меня изменилось. Я пришёл сюда забрать украденное. Жив Вага или нет, я всё равно могу это потребовать. Омерзительная троица пойдёт на всё, лишь бы я не проболтался на острове, что главарь мёртв и общак пропал бесследно. Любые условия, в моём положении я диктую любые условия.
 Рокамболь снова вернулся в комнату. Хряк, Боцман и Череп по-прежнему сидели за столом. По их лицам не трудно было догадаться что они что-то придумали за время отсутствия гостя.
 - Вернулся, слава богу. – Цыкнув слюной и скрипнув зубами, подметил Череп.
 - Если уходишь с мыслью что всё кончено, значит всё только начинается. – Добавил Хряк.
 Сергей прикрыл дверь.
 - Довольно ваших прибауток, мне нужен мой груз, из Японии. Я знаю вашу тайну и настоятельно советую сотрудничать.
 Боцман положил руки на плечи Хряку и Черепу.
 - Давайте я попробую ему объяснить. – Обратился он к ним.
 - Послушай парень, получишь ты своё Японское барахло, в курсе мы, куда его дели, да только разве это предел твоих мечтаний?! Пока ты выходил, мы тут посовещались и смотри какая ситуация получается.
 Боцман отставил стул и тоже стал прохаживаться по комнате. – Вот ты давеча говорил, что мол мы хорошо устроились. Сидим на жопе ровно, барыши подсчитываем, а мертвец за всё в ответе. Позволь не согласиться.
 - Да знаешь ли ты, что такое изо дня в день под смертью ходить. Вздрагивать от каждого шороха, ждать что тебя либо свои раскроют, либо Лабындырские.
 - Либо умник, вроде тебя, припрётся и нос свой куда не следует сунет. – Прибавил Череп.
 - Не встревай. – Сделал жест Боцман. – Договорились же, что я скажу.
 Коренастый мужик в тельняшке, с разбитым лицом и выкрашенными кровью усами, приблизился почти вплотную к Сергею. 
 - В общем так!!! Думай про нас, что угодно. Шестёрки мы, прихлебатели, крысы помоечные, считай, как хочешь. Да только мы трое можем устроить так, что ты главарём Волчьего острова станешь. Поговорим с кем надо, сходку организуем, представим тебя во всей красе, и скажем что Вага дело своё сыну оставил.
 Глаза Боцмана заблестели, азарт брал верх над его рассудительностью. – Представь себе, какие это возможности. Раньше такое тоже случалось. Многие бугры борозды правления сыновьям оставляли. А то, что ты сын Ваги, поверь мне, никто не усомниться. Ты же вылитая его копия, и главное руки, руки такие же длинные.
 - Мы всё берём на себя. Пару крупных дел организуем, чтобы твой авторитет укрепить, подкупим кого надо, рейд на Лабындыр обтяпаем, пока они на нас не двинули, вот ты и бугор, покруче прежнего. Главное, чтобы про общак пока никто не знал. А то не нам, не тебе головы не сносить.
 Боцман уже потянулся похлопать Рокамболя по плечу, как вдруг встретился с его взглядом и почувствовал на себе всё отвращение и презрение лихого гостя. Голос Моряка моментально стал дрожать и заикаться.
 - Ты, ты если чего, если что не устраивает, так ты скажи. Если сам что предложить желаешь, то мы завсегда, пожалуйста, давай обсудим, с нашим, так сказать, удовольствием.
 Сергей почти рыкнул, рыкнул по-звериному в сторону несостоявшейся троицы. 
 - Обсуждать тут нечего, господа мерзопакостники. Меня вы в свои делишки не впутаете. За утерю общака отвечаете только вы, а между вами и головорезами Волчьего стою только я. Поэтому условий будет много, и они не обсуждаются. Пора стереть с лица земли ваш гадюшник.
 - Ты. – Кивнул он Хряку. – Сегодня же отыщешь японский груз.
 - Ты. – Рокамболь повернулся к Боцману. – Объявишь, чтобы пока никаких дел на улице Маратовского сада и вообще в Иркутске.
 - Ты, безногий. – Шагнул гость к сидящему за столом раненному Черепу. – Подготовишь мне отчёт о всём, что ваши бандюги успели награбить с того времени, как Вага умер.
 Сергей снова направился на улицу. – Да!!! – Бросил он уже в дверях. – Приберитесь здесь, я скоро вернусь с мальчиком, накормите его как следует, потом решим, что с вами делать.
                ***
 Волчий остров наполнялся новыми красками. Подворотни, которыми гостя вели с завязанными глазами, оказались не так отвратительны, как закоулки вдоль набережной Ушаковки. Недавно выметенные дворы отличались чистыми стенами, резными ставнями и ситцевыми занавесками на окнах. Рокамболь прекрасно помнил маршрут, которым рыжий громила пытался запутать его, ведя в резиденцию. Обратная дорога заняла куда меньше времени. Бодрой походкой визитёр шагал по ещё непроснувшемуся Волчьему и улыбался ясному дню, пришедшему на смену такой беспокойной ночи.
 - Васька! – Весело крикнул Сергей, увидав на крыльце знакомого мальчишку.
  - Рокамболь!!! – Обрадовался Финик. – Долго же ты, я уж думал никогда не придёшь. Ну что, виделся с Вагой?
 Сергей подошёл совсем близко и потрепав мальчика по рыжей голове, сел рядом. – Ты не поверишь!!! Столько всего произошло. Я смотрел картины, пил ром, дрался, ещё чёрт знает что, и всё это за одну ночь на Волчьем.
 - Ничего себе. – Чуть не свалившись с крыльца, взвизгнул мальчишка. – Дрался, вот это да! Жалко меня рядом не было. Ну а дело –то ты своё с бугром порешал?
 Сергей улыбнулся. – Теперь и решать нечего. Я теперь здесь бугор.
 - Как это?!
 - Так это, Финик. Вага умер, умер уже как месяц. Командовать некому и серые кардиналы, есть тут одна преотвратная троица, предложили мне взять всё в свои руки.
 Мальчишка изменился в лице. – Что-то я в толк не возьму. Как Вага умер, как тебе предложили, дурачишь меня? Почему место бугра за тобой закрепляют?
 - Вага отец мой, вот и всё объяснение.
 Молодой человек приятно сощурился от ослепившего его солнца. Он вдруг представил это место совсем другим. Чистым и убранным, тихим и спокойным. Для этого предстояло многое сделать, но главное, что на это были силы и желание.
 - Знаешь, Вася. – Сказал было Сергей, вставая со ступеньки, как вдруг его левый бок с ужасной болью обожгло непонятное онемение. Рокамболь рухнул на землю и, опершись на правый локоть, прижал руку, где горела рана. Кровь хлынула через пальцы, моментально напитав рубашку и обмазав тротуар.
 - Что это?! – Едва слышно вымолвил новый Вага. – Увидав, как над ним стоит Вася. В его правой руке был короткий нож с испачканным в крови лезвием.
 - Это дело сугубо личное, фраер. Ты уж постарайся понять, пока ещё дышишь. Раз Вага сдох, а ты сын его, стало быть я за твоей жизнью пришёл. Мой батя, Стилет, за Федьку поквитаться не смог, так я за братана должок возвращаю. Сугубо лично, ты, конечно, не виноват, что так неудачно с бугром Волчьего породнился, да только если уж дорожки наши пересеклись, стало быть, на роду тебе написано за мертвеца ответ держать. Сугубо лично, фраер.
 Сергей в ужасе смотрел, как Вася направился в сторону моста. Тело не слушалось, глаза закрывались сами собой. Уже в туманной дымке, едва различимый силуэт мальчика повернулся.
 - Напоследок скажу тебе, Фраер. Кличка моя, Финик, не от того, что я финики люблю, а от того, что финку с собой везде таскаю.
 - ХА-ХА-ХА-ХА-ХА.
                ***
 Вася выбежал к набережной Ушаковки, где на парапетах сидели те самые пятнадцать матросов, явившиеся на остров вчера вечером.
 - Васька, где ты был? Твой отец нам за тебя голову оторвёт. Ты должен был только разведать. Выяснил, где штаб у Ваги?
 - И выяснил, и выполнил всё. Вылазка отменяется, теперь мы Волчий без ножей сделаем, мне к Стилету надо срочно. Такие новости ¬¬- закачаетесь, уходим быстро.
                ТЕМ ЖЕ ВРЕМЕНЕМ.
 Двое городовых, патрулировавших набережную, с тоской смотрели на мёртвую девушку, которую несколькими минутами ранее достали из заброшенных каналов Ушаковки. Мёртвое тело с перерезанным горлом ещё не успело посинеть, и потому полицейские пробовали установить личность.
 - Знаешь её, Петро? – Спросил рослый унтер своего товарища.
 - Кажется, это Катька. Из уличных девок. Обреталась на Волчьем острове. 
 - Точно она, не путаешь?
 - Вроде она, а может и нет, не знаю.
 - Посмотри повнимательней. – Настаивал унтер.
 - Похожа во всяком случае, а там кто её знает. Катька уличная девка была, такие обычно так трагически жизнь не заканчивают. Нет, не она, наверное.

                ЧАСОМ ПОЗЖЕ.

 Почтовый дилижанс въехал на мостовую Маратовского сада и остановился у двухэтажного дома с разноцветной вывеской «школа Кагэ-рю». 
 - Доброе утро. – Обратился статный почтальон к красивой женщине, которая с молотком и гвоздодёром, стоя на стремянке, отрывала штапик от рамы разбитого окна.
 - Это дом номер восемь? – Заботливо придерживая лесенку, осведомился служащий.
 - Доброе утро. – Ответила женщина и начала спускаться. – Да, это восьмой дом.
 Почтальон подал женщине руку и, по-военному вытянувшись, во фрунт поклонился. – У меня посылка для Яны Владимировны, это вы?
 Женщина кивнула.
Почтальон улыбнулся и, вернувшись к дилижансу, отдал кучеру и помощнику-грузчику распоряжение.
 - Выгружайте.
 Двое крепких мужчин откинули полог дилижанса и достали из кунга увесистый чёрный ящик с зелёной бахромой по бортикам. Не без усилий втащили его в дом и поставили в прихожей.
 - Просим прощения, Яна Владимировна, посылка доставлена с запозданием, почти на месяц. Сопроводительные документы в отделении затерялись, а на повторный запрос никто не ответил. Насилу разобрались с адресом, хорошо в пересыльной книге пометка осталась.

                ЕЩЁ ЧАСОМ ПОЗЖЕ.

 Генерал – губернатор Александр Дмитриевич Горемыкин с самого утра в своём кабинете принимал поздравления. Подчинённые всякий раз оглушали его громкими овациями, когда очередное высокопоставленное лицо произносило тост за дальнейшие успехи Александра Дмитриевича.
 Генерал – губернатор сегодня был в центре всеобщего внимания. Все его вещи, ещё с вечера, были приготовлены для дальней дороги. Столы ломились от элитного вина и дорогих закусок, а настроение было таким великолепным и душевным, что Александр Дмитриевич уже несколько раз даже прослезился от тёплых, хотя и очень притворно-лицемерных, слов напутствия.
 Новый кабинет и должность члена государственного совета уже ждали его. Будучи ознакомленным с приказом о присвоении ему ордена святого Александра Невского, с бриллиантами, ему оставалось только по традиции откланяться и в нескольких словах передать дела своему сменщику, который должен был говорить последний тост.
 Бывший командующий Семёновского полка, а в последствии шеф жандармов, Александр Ильич Пантелеев, кому Горемыкин и оставлял своё кресло, был весьма немногословен. Он всё больше улыбался, и лишь добавлял, что присоединяется к выше сказанному о дорогом Александре Дмитриевиче.
 Лишь когда бывший хозяин кабинета удалился, Пантелеев сразу изменился в лице. Исчезнувшая улыбка сменилась весьма строгой и суровой физиономией. Одним жестом он велел прислуге быстро убрать со столов, а служащим немедленно приниматься за работу. Уже через двадцать минут Александр Ильич проводил совещание с министром внутренних дел Восточносибирского края и главным полицеймейстером.
 Повестка дня стояла одна. Пантелеев был грозен и очень убедителен.
 - Первостепенная задача на ближайшее время - искоренение преступности в Иркутске. 
 Пантелеев зыркнул на шефа жандармов. – Как, вы говорите, прозвали эти бандитские трущобы?
 - Лабындыр и Волчий остров. – Отрапортовал тот.
 - Скоро можно будет забыть эти названия. То, что я скажу вам сейчас, приказываю держать в строжайшей секретности. На завтра объявлена масштабная войсковая операция. Ночью в город прибывает девятый казачий полк, который немедленно делится на четыре батальона и выходит на позиции. Мы нанесём оба удара одновременно и сотрём с лица земли два бандитских логова, Лабындыр и Волчий остров.  Я наведу здесь порядок, господа.