Жена
«Почему терпел? Почему сразу не ушёл от неё? Да... как вам сказать. Тут ведь всё не так просто и... Что моя жена не любит меня, я ведь не сразу осознал. Понимаете? Можно сказать, сейчас только и пришёл к полному пониманию. И, да, мне понадобилось долгих 6 лет, чтобы разобраться в этом. А когда разобрался, оказывается, уже поздно. К этому времени я уже просто не мог уйти от неё.
Почему не мог? Ну, во-первых, я сильно к ней привязался за это время. Всё-таки, 6 лет — это срок! Во-вторых, дети. Их у нас уже... двое. А в-третьих, уходить-то мне некуда. Разве что к маме. А жить с мамой в моём возрасте... Это, я вам скажу, ещё то удовольствие... Мне ведь уже сорок. Да, да! Сорок. А вы думали сколько?»
С кем разговаривал Илья? Да ни с кем. Сам с собой.
Да, вот так (мысленно разговаривая с самим собой) думал Илья, когда жена выталкивала его из квартиры.
А Илья, конечно же, не хотел уходить. И всячески сопротивлялся.
Его вещи Глафира уже выставила из квартиры, а вот самого Илью никак не могла. Сил не хватало.
— Да уйди же ты, наконец, — в бессильном отчаянии требовала Глафира, безрезультатно упираясь мужу в спину, — ну, сколько ещё ты собираешься мучить меня?
— Я не мучаю, Глашенька, — оправдывался Илья, стоя спиной к жене, перед распахнутой настежь дверью. — Я люблю тебя. И детей наших люблю.
При этом Илья, широко расставив ноги и обеими руками упираясь в дверную коробку, думал, мысленно разговаривая с самим собой.
Так получалось, что думать Илья начинал только в ситуациях, насыщенных тяжёлыми драматическими переживаниями. В иных случаях мыслительный аппарат Ильи бездействовал. И когда всё было тихо и спокойно, или даже радостно, Илья думать не умел.
По-видимому, в спокойной и радостной обстановке в мозгу Ильи срабатывал какой-то предохранитель и отключал способность думать.
А сейчас всё было иначе. Илье было страшно. Поэтому предохранитель не срабатывал, мозг скрипел, Илья думал, а Глафира никак не могла его вытолкнуть.
Чего она только не делала. И кричала, и ругалась, толкала его, пихала, стучала кулаками по его спине. Даже все его вещи собрала в чемоданы и вынесла к лифту. Без толку. Илья был как огромный диван, застрявший в дверях.
Сам Илья был уверен, что жена рано или поздно устанет и оставит его в семье. Но Глафира как будто прочитала эти его мысли.
— Если ты рассчитываешь, что я отступлю, то ты ошибаешься, — запыхавшись, тяжело дыша, произнесла Глафира. — Не успокоюсь, пока не выгоню тебя.
В этот момент Илья почувствовал, что и его силы на исходе.
«Ещё минут пять, и я не выдержу, — думал он, — и тогда Глафира выпихнет меня из своей жизни навсегда. И надо этого не допустить. Потому что вернуться будет очень трудно. Можно даже сказать — невозможно. И чтобы этого не допустить, нужно уже сейчас что-то придумать. Придумать что-то такое, чтобы она передумала меня выгонять!»
На шум из соседних квартир выходили жильцы. Им было интересно. Но, увидев на раскрасневшемся лице соседа напряжённую умственную работу и поняв, что происходит что-то из ряда вон выходящее, уходили обратно. И продолжали наблюдать за происходящим в дверные глазки.
«Вспоминай свою жизнь с Глафирой, — думал при этом Илья. — И найди в этой жизни что-то, что для Глафиры очень важно».
Воспоминания большим потоком лились на Илью и сразу же порождали в его сознании те или иные мысли.
«Будем рассуждать логически, — думал он, — за всё время нашей совместной жизни, я ей не изменял. И изменять не собираюсь! Не рукоприкладствовал. Слова грубого ни разу не сказал. Стал отцом двоих её детей. Разрешаю ей тратить деньги на что угодно. В воспитание детей не вмешиваюсь. Считаю её главной в доме. Воспринимаю её не иначе как заботливую домохозяйку, которая любит меня безусловно. И поэтому обязана меня обслуживать и ничего не требовать взамен. Это плюсы. Теперь минусы».
На какой-то момент Илья почувствовал очередные удары и толчки, которыми сзади награждала его Глафира.
Это Илью нисколько не смутило, и он стал думать дальше.
«Итак, — рассуждал он, — с плюсами разобрались. Теперь — минусы! Какие же есть у меня минусы, то бишь недостатки? Господи, так просто и не вспомнишь».
Очередной толчок и удар по спине улучшили его память.
«Вспомнил, — подумал он. — Я всё вспомнил. Итак, по порядку. Прихожу домой после работы, поем, лягу на диван и смотрю телевизор. По дому ей не помогаю. По магазинам не хожу, мусор не выношу. Все выходные, а также и отпуска, провожу с друзьями, которых у меня много. Всю свою зарплату трачу почти на себя. Жене отдаю немного. При этом зарплата моя вот уже шесть лет не растёт. И я по-прежнему сменный мастер с зарплатой в тридцать тысяч чистыми в месяц.
Так, так, так. Что ещё из минусов? Пожалуй всё. А сегодня её терпению пришёл конец. И она меня выгоняет. И у меня нет иного выхода, как придумать что-то такое, что заставило бы её взглянуть на меня иначе и простить мне все мои недостатки. Мне надо придумать что-то, чтобы моя жена увидела во мне серьёзного, перспективного мужчину, которым бы стала дорожить».
И неизвестно, чем закончилась бы вся эта история, если бы очередной сильный толчок в спину и мощный удар не придали мыслительной способности Ильи ускорение. И в разы не увеличили бы его коэффициент полезного действия. В результате чего Илья не просто придумал что-то, а придумал, как он сам был уверен на тот момент, нечто по истине гениальное.
Вот что значит работа мозга в экстремальной ситуации.
— Ты не можешь меня сейчас вот так просто взять и выгнать! — радостно закричал Илья. — Не можешь!
— Не могу? — удивилась Глафира, не останавливаясь и продолжая стучать, пихать и толкать мужа в спину. — Это почему же, интересно знать?
— А потому что меня сегодня назначили начальником цеха! — радостно прокричал в ответ Илья.
Конечно же, Илья соврал. Ничего такого не было. И никто его никем не назначал. Тем более начальником цеха. С какой стати? Но Илья всё рассчитал правильно.
«Она должна увидеть мой потенциал, — подумал он, — и понять, что я ей не мальчик для битья, которого можно вот так запросто вышвырнуть из своей жизни. И я ещё на многое годен! И что всё это время я не просто так продавливал диван, ел, спал и смотрел телевизор, а всё свободное время проводил с друзьями. Всему была причина. И, как показало время, я всё делал правильно!»
Илья не ошибся. Это известие произвело на Глафиру впечатление и заставило её остановиться. Она перестала толкать и пихать Илью и повернула его к себе лицом.
— Повтори, что ты сказал, — тяжело дыша, потребовала Глафира.
Илья понял, что он победил.
— Вчера, — спокойно и рассудительно ответил Илья. — Приказом генерального по заводу, меня назначили начальником нашего механического цеха.
— Тебя?
— Меня.
— А Олег Геннадьевич?
— Отправлен на пенсию?
— А его заместитель? Как его? Семён Карлович?
— А я тебе не говорил?
— Нет.
— Странно. Неужели не сказал?
— Не испытывай моего терпения. Что с Семёном Карловичем?
— Семён Карлович под судом.
Глафира немного подумала.
— Внеси вещи обратно, — сказала она. — Закрой дверь. Я жду тебя на кухне. Надо поговорить.
Илья так и сделал.
— Рассказывай, — приказала Глафира, когда муж пришёл на кухню и сел за стол напротив неё.
Илья рассказал, что месяц назад Семён Карлович был пойман с поличным, при попытке продать дорогое заводское оборудование. Которое заблаговременно вместе с сообщниками вывез с завода. Конечно же, Илья врал. И ничего этого не было.
«Но у меня нет сейчас другого выхода, — думал он, — это не просто ложь. Это ложь во спасение».
— Теперь они все дают показания, — спокойно завершил свой рассказ Илья. — А Олега Геннадьевича, за то, что недоглядел, отправили на пенсию.
— А тебя — на его место?
— А меня — на его место.
— Почему тебя? Прочему не Макара? Ведь он старший мастер, а ты сменный!
Прежде чем продолжить врать дальше, Илья немного подумал.
— А Макар теперь тоже под подозрением, — сказал Илья. — Не внушает доверия. Слишком уж старался проявить себя в работе. Вот начальство и думает теперь, что даже если Макар прямого отношения к хищению не имеет, он в любом случае что-то такое знал. Понимаешь? Знал и молчал!
— А ты?
— А что я? Я, ты же знаешь, не карьерист. Вперёд никогда не лез. Начальству глаза не мозолил. На совещаниях всегда молчал. Вот и оказался вне подозрений.
Прежде чем продолжить, Илья сделал серьёзное лицо и тяжело вздохнул, глядя на сковородку, в которой были котлеты. И на духовку, в которой томилась запечённая курица.
— Генеральный так прямо и сказал, — задумчиво-торжественно продолжал Илья. — Такие, как Вы, Илья Спиридонович, в наше время редкость. Никому нельзя доверять. А Вам, говорит он, можно.
— И назначил тебя начальником цеха?
— Назначил, — спокойно ответил Илья. — А чего ему? Если больше некого. Ещё сказал, что в будущем именно меня видит на своём месте.
— Тебя?
— Меня?
— Когда? Когда сам проворуется?
— Да что ты такое говоришь, Глафира? — возмутился Илья. — Сплюнь сейчас же.
— Да шучу я, шучу, — произнесла Глафира. — Это что же получается? Получается, что теперь твой оклад будет 100 тысяч.
«А вот об окладе я не подумал, — подумал Илья. — А Глафира знает, сколько зарабатывает наш начальник цеха. Я ей сам об этом рассказывал, когда случайно увидел его расчётный листок. Ладно! Месяц продержусь, а там видно будет. В крайнем случае, ещё что-нибудь придумаю».
— Получается, что так, — спокойно и уверенно ответил Илья. — Сто тысяч. Плюс премии. В среднем, думаю, тысяч триста в месяц будет.
Глафира задумалась. В этот раз думала она долго.
«Наконец-то, заживём по-людски, — думала она. — Потому что только моих 70 тысяч на четверых недостаточно. Теперь можно подумать и о том, чтобы квартиру эту поменять на что-нибудь получше и побольше».
Много, о чём подумала, мечтая, Глафира. Наконец, очнувшись от своих мыслей, она с интересом посмотрела на мужа.
— Господи, да ты же, наверное, есть хочешь, Илюшенька? — спросила Глафира.
— Не плохо было бы, — ответил Илья. — Я ведь, ты знаешь, как с работы вернулся, так ещё и... не ел ничего.
— Извини, что так получилось.
— Да ладно.
— Я ведь не знала, что ты...
— Брось. Не стоит. Я сам виноват. Надо было сразу тебе сказать.
— Тебе что, курочку или котлетки? Я сегодня и то, и другое приготовила.
— А давай и то, и другое.
— А хочешь, я тебе сейчас ещё что-нибудь приготовлю?
— В следующий раз, Глашенька. Сегодня обойдусь курочкой и котлетками.
Месяц Илья как сыр в масле катался. Но пришла пора расплачиваться за всё. Это был день получки.
— Что это? — поинтересовалась Глафира, когда Илья положил перед ней на стол тридцать тысяч.
Илья никогда не приносил в дом больше десяти тысяч в месяц. И теперь рассчитывал, что таким образом он сможет оттянуть неизбежное. Увы. Не получилось.
— Не ты ли говорил, что у тебя теперь оклад сто тысяч? — спокойно начала Глафира, убирая купюры в карман халата. — Плюс премии.
— Так это, — начал оправдываться Илья. — С планом в этом месяце не получилось. Вот и остались без премии.
— Бог с ней, с премией. Оклад где?
Илья в ответ молча пожал плечами.
— Дай угадаю. За невыполнение плана тебе снизили оклад до тридцати тысяч?
— Точно! — изумлённо произнёс Илья. — А как ты догадалась?
— Да вот, — ответила Глафира, — угадала как-то. Сама не понимаю, как. А могу ещё кое-что угадать. Хочешь?
— Очень хочу.
— Я думаю, что и в будущем твой цех план давать не будет? Угадала? И поэтому твоя зарплата выше тридцатки не поднимется? Точно?
— С кадрами проблема, Глашенька. Токарей нет. Фрезеровщиков нет. Был один шлифовщик и тот...
— Дай угадаю. Уволился?
— Переманили. Пообещали более высокую зарплату, вот он и...
— Ничего страшного, — спокойно сказала Глафира. — Справимся.
— Я обещаю, что через год всё нормализуется. Я подниму цех на должную высоту и…
— Я тебе верю, Илюшенька.
— Веришь?
— Верю, — радостно улыбаясь, ответила Глафира. — Ведь я люблю тебя. И я твоя жена. А значит, должна тебя поддерживать и в период неудач.
— И ты не пожалеешь, Глашенька, что поддерживала меня в этот трудный для меня период.
— Я знаю. Но у меня будет к тебе одна просьба. Я сейчас не очень хорошо себя чувствую. Не мог бы ты вынести мусор?
— Мусор вынести?! — радостно воскликнул Илья. — С удовольствием. Сколько угодно. Хочешь, я теперь всегда буду выносить мусор в нашем доме.
— Нет-нет. Это не мужское дело. Тем более, что ты у нас теперь начальник цеха. Только сегодня.
— Бегу! — радостно закричал Илья, схватил мусорное ведро и выскочил из квартиры.
Известно немало случаев, когда мужья идут выносить мусор, а обратно не возвращаются. В данном случае всё вышло по-другому.
Илья вернулся очень быстро, а вот обратно в квартиру его уже не пустили.
***
А минут через тридцать Глафира выкинула с балкона третьего этажа и чемоданы с вещами Ильи, которые почему-то были не закрыты.
— Ты не можешь меня вот так выгнать, Глафира, — кричал Илья, собирая вещи, выпавшие из раскрывшихся чемоданов. — Только не сейчас!
— Не могу? — удивлялась Глафира, стоя на балконе. — Интересно, почему это? А-а! Дай угадаю. Тебя назначили генеральным директором? Да? И теперь твой оклад миллион в месяц?
— Не говори ерунды. Разреши мне подняться, войти в квартиру, и я тебе всё объясню.
— Нет уж. Объясняй оттуда, где стоишь. В чём причина? Почему я не могу тебя выгнать сейчас?
— Во-первых, не забывай, что ты всё ещё моя жена.
— Это я скоро исправлю. Во-вторых, что?
— А во-вторых, — закричал Илья, — потому что я плохо себя чувствую.
— Насколько плохо?
— Вот ты смеёшься, а мне осталось недолго. Максимум год.
«Год продержусь, — думал при этом Илья, — а там ещё что-нибудь придумаю».
— Посмотри на меня! — продолжал кричать Илья. — Посмотри, посмотри. Неужели ты сама не видишь, что мои дни сочтены? Неужели в тебе нет и капли жалости?
— Жалость есть. И я тебе сочувствую.
— Сочувствуешь? И всё? Но этого недостаточно.
— Чего ещё тебе надо?
— Только одного. Пусти меня обратно.
«Может, повезёт, и она меня пустит, — думал Илья. — И тогда я вообще могу на работу не ходить. Буду у неё как сыр в масле кататься. Год! А там посмотрим».
— А я тебе за это буду помогать по хозяйству, — кричал снизу Илья. — В магазин ходить, в квартире убираться. А?
— Нет! — кричала сверху Глафира.
— Почему нет?
— Учитывая твоё состояние, я не могу заставлять тебя помогать мне по хозяйству. Это выше моих сил.
— Ну, тогда разреши мне просто у тебя жить и ничего не делать. Мне ведь немного осталось. Год и всё.
— Нет.
— Но почему?
— Мне будет слишком больно видеть, как ты на моих глазах уходишь. Я не готова замечать, как с каждым днём ты становишься всё дальше и дальше от меня. Извини.
— Так если я буду с тобой, я, наверное, выздоровею.
— А если выздоровеешь, тогда тем более ты мне здесь не нужен, — сказала Глафира.
«Не сработало, — подумал Илья. — Ну и ладно. Поживу пока у мамы, а там что-нибудь придумаю. В крайнем случае, найду себе другую Глафиру».
На этом разговор был окончен. Глафира ушла с балкона в комнату. А Илья собрал свои вещи и пошёл в сторону метро.
© Михаил Лекс, автор рассказа (29.08.2023)
Опубликован впервые на Дзен.Канале: «Как стать счастливым?»
Подпишитесь, чтобы не пропустить новые истории.
Благодарю, #МихаилЛекс #РассказыДзен_mleks
Свидетельство о публикации №224072200435