Клад. Часть 1 Глава 6

Глава 6

(Черновик)
---------------

"За сидящих под Забором!"

**
      Алёнка всё крутилась возле Петра. А из-за забора, что напротив, сквозь щёлки блестели
хитренькие глазёнки.
      - Идут, идут! А нуу, тихо там! А - то распугаете мне! Потом жди, когда они опять во-двор выйдут. 
Ух - я вам!
      Галка, как начальник своего "поста",  Весьма скрупулезно и усердно использовала время, последних
двух дней, чтоб создать условия максимально приблежённые к более тщательному исследованию
данного процесса: По наблюдению за тем, что происходит в Алёнкином дворе. (Раньше-то надобности
не было. Потому как претендентов, на занятие сей безусловно важной должности, как место  "жениха"
попросту не было) - И обустроила чуть-ли ни целый штаб! Желающих было - много поглазеть, Ну, и
услышать хоть бы словечко. Поэтому Галка, как чесный предпринематель, Сделала "таксу" и обелечивала
желающих. В число которых входили только самые привилегированные лица. Конечно, круг абитуриенток
к числу участниц, был крайне узок. (Не будет же она кого не поподя пускать, Тем более, чтоб не
деблокировать секретность, Данного проэкта!) Так вот. Бесплатный "Вход", был только для Юльки
и Зойки! А те, Ух важничали, носики поднимали: Мол им честь оказана! А остальным, Не большая, -
Но, всё - же "такса".
      В числе постоянных посетителей была соседка справа Анька Рыжая! Которая со своего забора
не могла дотянуться к столь вожделённому участию: То есть, видеть, А тем более Хоть-бы частично
слышать, "Чего енто там происходит??!" - Тем более что её дом, находился вправо, а Алёнка с Петром
за коровами, или за тем-же бычком, ходили тоже вправо. И мимо её забора со своей стороны, Ну
никак и никто не проходил. Из числа тех, кто мог бы, её заинтересовать. Второй участник, это маленькая
хитрая и досужая соседка Светка! Которая была на дом ещё дальше. Но, безумно, жаждущая
растворится в столь свойственной для Своей натуры Атмосфере. Она даже купила себе камуфляжну
форму, и кепку, такую-же.. чтоб остоваться незаметной, в самые трепетные минуты. Ну, и последнее
не менее Заинтересованное лицо! Это Галкина соседушка по рынку, Самая пронырлевая и Всё обо всех
знающая: Лёлька Сарафанова! Компашка была Знатная! Даже если чего-то не услышат? Это не важно! 
Придумают и преподнесут, как Эксклюзив! Не увидят, так выдумают и преподнесут так, Что ни у кого!
Поверьте! Ни-у одного Эксперта, По-сим побрехушкиным делам, Не будет и тени сомнения!
      Думаю, читатель не будет против? Уделить капельку времени, таким "Красотулькам" Ох, они дают! 
Ох, дают!.. Как говаривал, наш бессмертный Русский писатель; "Ни в сказке сказать ни пером описать"   
      Так вот. 
      Под занавесью угрюмой тени. Под пылкими сердцами Георгин. Среди белеющих "маленьких"
равнин, Где Хризантемы тают от полива.. Среди кустов и чашек на столе, Висит бинокль на стволе. 
А под столом лежат "сардины" А-на пеньке засохло мыло. Но главное, сдвижных штахеток ряд прямой,
Как жалюзи или ламели.. Могли б застрять но не сумели, Хозяйки бойкая черта, - под силой рюмки
и холодца! С призывом в бой! В кусты залечь успели. Когда в вечерней сладкой тени, Алёнка вышла
из дворца. Плеснув водицы на себя, Опять ушла.. Ну - а Вы, чего хотели??
      Галка: 
      - Ну вот, Я вам говорила! Тише надо, тише! Спугнули! От - те! - и всплеснула руками, садясь на
маленький раскладной стульчик. Анька, что не отрывалась, ни на секунду от забора, Говорит:
      - Ничего! От нас не уйдёт! Ещё, как минимум два раза выйдет! Будем ждать! 
      Зойка чуть раздосадованная: 
      - Да хоть-бы Петруша вышел, поглазеть на него! 
      Светка хитрая, по части альтернатив без участия себя не оставляет:
      - Девчушички мои! Нужно, придумать план! Как - их выманить! "На ловца, как говорится и зверь
бежит!"
      - Точно! - Подхватила Юлька. - Которая приносила с собой побольше еды. Потому как Галкины
угощения скудели на глазах, Да, и ассортимент был не бросок. - Вот голова! Вот молодец! Как - это я
сразу не дадумалась?!
      Зойка сидит за столиком лоб подпёрла ладошкой, головой качает:
      - Полная сумка Роз!! - Потом носом шмыгает: - Они мне всю ночь Сниилиись! 
      Лёлька не отходила ещё от забора, тчательно всё высматривая: 
      - Тц, тцц! Кто-то на веранде.. Щас щас выйдет, - все рванули к своим местам. - Ишь-ты!  Вдвоём,
Вдвоём выходят! 
      Галка: 
      - Та, Цыць ты уже! - С детским пластмассовым биноклем на шее. - Попались Голубчики! 
      Алёнка вышла первая, за ней Пётр. Алёнка повернулась к нему, и нежно так: 
      - Питрушенька! - И руки накинула ему на плечи. - Ты - ж в мастерской-то не забудешь обо мне..? 
      Светка: 
      - Ага! - И облизуется.. 
      - Чё - он, чё-он там сказал? - Галка такая елозится возле своей штахетки, - Да, что - это, не слышно
ничего, - и так и так ухо прекладает. 
      - Та Цыць вы! - Зойка, как локатор превратилась вся в слух.
      И тут На тебе. В самый ответственный момент, Галкин Сёмка из кустов вылазит. Мальчуган лет
восьми:
      - Маа, а - а Колька у меня забрал КолесоО.. - и рот кривит, будто у него цельную пидальную машину
отобрали. 
      - Сёмка Сёмочка - Мамка занята.. Ой ты - мой сынок хороший! Мама тебе завтра новое колесо купит!
А щас беги, беги.. - Галка и к Сёмке и к забору.. и туда и сюда.. 
      Анька с Лёлькой так подпёрли забор, что вот - вот упадёт.
      Зойка с Юлькой:
      - Так! Всё ясно! - Галка Сёмку успокаивает, А сама:
      - Чё ясно, Чё ясно- то??
      - Чай расстаются.. 
      Юлька вынула из фартука огромную моркову, Потом поднесла её к зубам: и только, Хрясь её.
      - А я вам, чё говорила! 
      Анька с Лёлькой повернулись на - неё в полном замешательстве, с глазам, как у Аквариумных
рыбок (ну те, что в круглых аквариумах живут). 
      - Да, - как это? 
      Анька такая:
      - Что это Значит! - Руки в боки, и на Галку вопрошает?
      Та Сёмке дала на мороженное, чтоб бегом - уже бежал. Сёмка радый! Замесь слёз уже в глазах
"ванильное мороженное" Забыл про колесо, и с зажатыми копеичками в кулачке побежал, вроде его
мама за чем - то серьёзным послала.
      Зойка такая:
      - Ну, и пусть Расстаются!!
      Анька уже с качалкой в руке (право неизвестно, как - она у неё оказалась):
      - Чё -й то Пусть? Чё й то Пусть?! - Итак постукиват по ладошке, второй руки, как Полицейские
в Американских фильмах, Особенно те, что носят блестящие значки. - Мы тут понимаетели Глаз не
смыкаем! Светка себе камуфляжный костюм купила! Галка вон, надрывается день и ночь, все глаза
исплакала. Юличка рыбочка Аж похудела! А она ентова "Пусть"! Непозволено! Никто на енто не
Согласный!! - Заключила она, обводя выше перечисленных "страдалиц" своим непреклонным взглядом, 
постукивая кочалкой.
      Юлька такая:
      - Угу! - Морковку догрызла, принялась за яблоко. - Пущай Женятся сначала!
      А Зойка:
      - А чё - она! Ей и розы и жениха!
      Светка:
      - Так у тебя - ж муж есть!
      - А - я от солидарности за всех - может быть, Сидящих под Заборами! О - так! И нЕчего мне ен-то тут!
      Галка взявшись за спину, вроде в тяжких трудах пребывает: 
      - Оох, - чуть согнулась, - Ох, силушек моих нет! - Опускаясь на лавочку, достала бутылку
замаскированную под деревом, - Ну-ладно Девочки! Вот она - Жизнь какая! Ни днём ни ноченькой нет
покоюшка! Галка - то?! Галка - это?! Галка бинокль?! Даже вон-на, Гвоздь забила! - указывая пальцем
на забор. - И Никакой, никакоюшки благодарности! - и так Ууу.. - губы скревила, и бумажну пробку
зубами вынимает.
      Все к ней подскачили, давай успакаивать. "Галюничка Галюсичка!" "Хорошенькая!" Гладят её. Светка
слезу смахивает:
      - Хочешь, я тебе свою блузочку отдам? Ту, что в узорчиках? 
      Галка:
      - Угуу! Угуу! И ето, Там у тебя ещё поясочек к ней был, такой чёрненький? 
      - И поясочек, и блузочку.. - и гладит её по спинке.
      Галка преобразилась, Спина уже не болит. Налевает по рюмахе:
      "За сидящих под Забором!" Все такие; "Даа!" Дёрнули, и кто чем закусывает.
      Юлька шмат Сала положила на хлеб, как цельная упаковка маргарина. И только ко -рту поднеска,
как Рыжая:
      - Цыы.. Идить Идить, - и рукою машет. (Она была, ближе всех к забору,  так -что от её глаз,
ничегошеньки не ускользало). - Выходят, Выходят, С калитки! Алёнка своё Брельянтовое платье одела! 
Он в рубашке и в штанах! В Центр наверно пойдут! 
      Все уже облепили свои щели:
      - От то-ты моя Хорошая; "Пусть", "Пусть", вот тебе, и Пущай теперь "Пусть!"
      - Ишь-ты, под ручку взял, енто Кавалера себе нашла. Наши мужички-то бедные понастрадались
от нее! А - она вона кака! Барыня Сударыня!
      Лёлька такая голову набок и в щель упёрлась:
      - Хоть-бы моему дала за ручку подержаться! Ишь-ты, идёт, как хвостом виляет! 
      - А мой-то, вообще ночами не спал! - Поддержала Светка. - Сколь же выпил он из-за неё спиртушки? 
Хоть - бы дала кизяк в конюшне почистить! Никого не подпускала! Мучатся застовляла! Вон - она кака
Королевна! Ну ничего, то-то теперь, Ты у нас на крючке! Теперь, чай не уйдёшь! 
      И когда Пётр с Алёнкой свернули в проулок, Кумушки выдохнули, - пот со лба вытирая. 
      Галка пробку с бутылки двух литровой вынимает: 
      - Ну, мои Красунички! Теперь, и за труды можно! - и наливает по полной рюмахе.   
      Юлька бутерброд с салом, как маленький  "холодильник" достает: 
      - Нуу,  тепереча - и за Труды!!

      Понедельник прошел в трудах. Гринька с компанией в сей день, не могли найти тот камень - или ту
тень, где могли-бы отдохнуть чтоб расслабить свои задеревенелые руки. Конечно, они радовались, что
могли заработать те копейки которых едвали хватало даже на самое необходимое. Но никогда не
отчаивались. И всегда прибывали в преподнятом духе и хорошем настроении. Шурик справил свой
велосипед, который был "Десна" и как Волк из "Ну погоди" уже во - всю гонял на нём. В конце дня, он
уже не крутил педали, по причине усталости, а просто катил его, операясь на руль.
      Жил он с матерью в не большом домике на улице Вишнёвой, которая распологалась паралельно
той, где Пётр уже подыскал домик и место для будущей мастерской. Мать Шурика, работала санитаркой
в больнице по сменам (ну, или-как придётся кого подменить, так - что чёткого графика не было). Придя
домой, ужин всегда был на столе. А поужинав он падал без "задних ног" на свою лежанку. Итак, в целом
протекала его жизнь. В тот вечер понедельника, возвращаясь, когда уже порядком темнело, А дом уже
был в десяти шагах.. Он увидел Тоньку Покровскую, которая нагнувшись, что-то искала в траве возле
поворота на обочине. Рядом лежали две торбы мешковатого фасона. Шурик еле плёл ноги (думает,
остановлюсь на минутку) Сам был чуть "поддатый" так-как они с друзьями после работы бутылочку-то
"пределали". Отсюда и темень к возвращению. Тем более, он хорошо знал Тоньку, потому как бывало,
приходилось им вместе работать, у какого нибудь сладкощёкого Фермера. Если Шурику хоть что-то
платили, то с Тонькой обходились не совсем честным образом. Она выполняла исполинскую работу,
практически за даром. Это была "мощная" в полном смысле этого слова Баба. Высокого роста,
с большими сильными руками. Ну и всё остальное у неё тоже было "мощное". На лице если честно,
она не была красавицей. Но у неё, была красивая душа! Мы-уже мельком, так вскользь, упамянули
о некоторых качествах этой женщины. Чуть подробней восполним далее. Так- вот.
      Шуричок остановился и спрашивает:
      - Тонь, а Тонь? Чего - й ты, потеряла чего? - у Антонины был такой-же голос, как и её комплекция.
Этого "баса" боялись все вороны и собаки. Другой раз, Тоня как "гаркнет" что-аж вздрагиваешь
невольно. А вороны за сотню метров все подрывались с деревьев, и уносили ноги: и ещё оглядывались,
чтоб за ними никто не гнался. Собаки любилю Тоньку, она кормила всех, кто смотрел на неё, собачими
глазами. Кормила тем, что ела сама. Ну, уж если наглые, и приставучие то Тонюшка, как "гаркнет" что
даже здоровенные Аж подскулывали и убегая оборачивались. Но она была очень Добрая! Вероятно,
вряд ли можно встретить в жизни, более доброй и отзывчевой души, и такого же доброго сердца. 
Она очень Любила детей. Быть может только ради них она и жила? Этой полной мучений жизнью.
Постоянно у неё был под глазом синяк: если не под одним, так под другим. Она сожительствовала
с одним вечно пьяным алкоголиком. Потому что идти ей было некуда. Да, и ещё с двумя детьми, 
где младшему было полтора года, а старшенькой десять. Которая понятное дело, всегда помогала
матери. В большей части смотрела за братиком. А старинькая мать сего алкаша, где-она жила,
относилась к Тоне как к дочке, и любила её больше чем своего сына. Слава Богу, было на кого
оставить детей. 
      В те минуты, когда Тоня была с детьми, она разговаривала очень тихо, даже почти шепотом. 
Я никогда не слышал, чтоб она в их присудствии, что нибудь крикнула, или повела себя так, чтоб
это могло их расстроить. И её голос уже обретал совсем иную силу. В нём как сёстры родные тянущие
друг к другу руки: были и печаль и ласка, и нежность и тоска. Верой и Любовью в сём мире
поверженном во мрак, свою Надежду обретающие.
      Люди почему-то были к ней жестоки. Порой, орут на неё ни за что. А она, голову опустит, молчит
и просто дрожит. Просто как Лист осиновый дрожит. И не может отойти, уйти, не может. Просто стоит
и дрожит. (читатель в праве был - бы уже сотню раз задать вопрос, относительно детей: не благополучия
семьи, и опекунском совете) - Да больно писать об этом. Всё это подлинная Жизнь. Занавес которой,
приоткрыт в сём рассказе лишь на самую капельку. Так - вот, Тоня отвечает: 
      - Деньги обронила, - (хотя, какие там деньги, всего лишь слово громкое) Шурик велосипед бросил
где - стоял, и давай помогать искать. С газетёнки, (что на цыгарки) сделал факелочек, и так, вдоль
бардюра отсвечивает и в траве. 
      - Тонь, а денег, что - ль много? - Тонька отвечает: 
      - Как - раз на Хлеб. (в пекарне можно было и ночью купить).
      Ну, в общем роются они, как-раз возле калитки и ворот одного мужичка (у него тоже были коровы,
и он каждый день выгонял их и доил их) - Хотя, хозяйка тоже была. 
      Мужичёк этот Саней звали. Вышел, спрашивает: Шурик, так - мол и так; "Тонька деньги потеряла." 
      Саня говорит:
      - Так, давайте я сейчас переноску включу, и вынесу прям на дорогу, Всё-ж больше шансов найти! -
И давай помогать тоже. А у Тоньки слёзы наварачиваются. Не потому что потеряла, а потому, что-ей
помогают. Видемо она никогда раньше, не видела помощи людской. В общем Саня размотал и вытянул
переноску. А с веранды от разетки, было метров двадцать. На веранде свет включил и на улице. 
И вместе с ними светит и ищет. Спрашивает:
      - Много, что - ль денег? - Тонька опять;
      - На Хлеб! 
      Саня этот, видно знает, что значат эти простые Слова, Тоже и на корачках, и траву разгрибает.
Пока не вышла этого Сани жена. И как подняла "Хай" что это свет повключал! Что лазит под забором.
      - Ты чё - тут собрал? Всяку нечестоту! А ну - живо в дом! У тебя работы, что-ль нет? Ишь ты
помощник! А вы, пошли от моего Забора! Чтоб духу вашего не было! А то собаку стравлю!
      Этот Мужичёк подневольный был у жены. Ну понятное дело: Голову склонил, и не знает, что
сказать. Давай сматывать. И пока та жена отвернулась, видемо к вальеру с собакой пошла, Ну, чтоб
видели, что типа не шутит. Он подошел к Тоньке и сказал:
      - Прости меня! Вынял с кармана, что у него было и ей отдал. И ушел, и свет выключил. Только
чтоб не кричала эта ненормальная. Вот тогда-то, Тонька наверно и заплакала первый раз. Шурику
на плечо упала. А он её успокаевает, гладит по спине:
      - Не плачь Тонюшка! Только не плачь! Давай я тебе сумки свезу. - А Тося жила по ту сторону ставка
через дамбу. Вот - там, где Шурик работал с друзьями, только ещё дальше по ту сторону. А Антонина
работала на этом краю. И хозяин, видно где-она была, не жадный был. Дал ей крупы и муки.. и вещи
там какие старые поношенные. В общем, что было в торбах, то и дал. Шурик повесил их на руль,  и так
- потихоничку покатил. Тонька шла рядом, и не могла слова вымолвить.. просто вытирала слёзы.
      Так вот значит, идут они молча. А дорога одна, через центр. Как раз по пути можно было и в пекарню
зайти. Там работа кипела: Хозяин "частник" Мишка; Нормальный такой хороший мужичёк, людей не
обижал. Пятеро рабочих у него: Пекарь, два помошника и две круглолицые бабоньки с веснушками,
что тестом занимались.
      Подошли значит, Шурик постучал в железную дверь, открыли. Запах с пекарни доносился такой, 
будто миллионы рыжих солнышек превратились в одну Золотую корочку растворяясь, - тех бабонек
радостными улыбками.
      Купили Хлебушка горячего. Сердце Тонюшки запрыгало от счастья. Так мало она его повидала
в своей жизни. Как - уже отправились дальше, Антонина тихонько и спрашивает:
      - Как Таничка Одинцова? Дня четыре её не видела! У Оксанки она? Как Юличка с Санькой? 
      Шуричок отвечает:
      - Детки хорошо! Играют! Только вчера Танюшку видел; Всё так - же в платичке том. И всё в той-же
косыночке. Всё так - же на небо глядит: Как тогда в поле.
      Антонина остановилась. Шурик ей: 
      - Чего - ты Тоня? - А у той, вроде сердце кольнуло, и она его так подпирает рукой.
      - Все хорошо! Всё хорошо Шуричок!
      Шурик подумал  "болван.. с пьяну ляпнул не подумав" - И тут - же сразу: 
      - А мы целый день сегодня в пылюке! Только успевай будь Здоров! - Тоня ещё стояла, видно боль
не отпускала. Шурик,-так к ней, - Тоня давай, давай присядь; - А у самого велосипед в руках. - Сюда, 
вон - плита лежит.
      Под старенькой стеной взлохмаченной уже облезлой дранкой. По маленькому переулку паралельно
дамбе.. была тропиночка: где заканчивались хатки, и начинался камыш. Путь на-ту сторону ставочка.
Едва ли на велосипеде по ней можно было проехать, Она была в низинке, и там всегда было, как-бы
болото. Так вот, старая плита лежала под облезлой стеной, и прям, как вроде из побитых её частей, 
видно, много лет назад, поднялась шелковица и две алычи. Место было как-раз перед той заболоченной
тропинкой. Как-бы, передахнуть, перед подъёмом к той стороне. Какие-то картонки от коробок, всякий
хлам, скаты облысевшие от дорог, или от времени, валялись под той стеной. Но содясь на эту плиту,
под этими деревцами: Открывался совсем мир иной. Небо над водой смотрелось звёздной Августовской
ночью, как-то по особенному, - отблёскивая белою луной. И камышь с боку шелестел, будто гладил эти
звёзды. Вроде не они, А он им пел колыбельную. Будто невидимой рукой укрывал их.
      Шурик велосипед поставил. Картонки на плиту постелил. Тоньке помог сесть:
      - Тоня, давай водички? - у Шурика всегда была с собой вода.
      Ну значит, сели они, Шурик рядом. Почему он так повёл себя? Ведь боялся женщин, как огня. Ну,
наверно знал что - то.. Что то особенное. То, - что может понять, и почувствовать, только поистине
родственная душа. Что-то выстраданное. То, что никогда нельзя потерять. И времени и смерти оно
не подвласно. То, что остаётся жить: быть может жить, чтобы страдать. Ведь без этого чувства, жизнь
всего лишь фантом, картинка в журнале разноцветная, не примятая, не прибитая, а лежащая, просто
так. 
      Шуричок гладит Тонину руку: 
      - Ну - Тонь, чуточку хоть полегчало? Ну-хоть чуточку? - Антонинка глянула на него, глазами полными
слёз:
      - А тебе? - Шурик взгляд опустил.
      - Да, что-я? Бабье-то сердце не мужичье! - Тоня тихо, чуть шепотом:
      - А чего-ж тогда лазил со мной на карачках? Чего-ж домой-то не пошел? Что-ж тогда в поле-то не
побежал со всеми? - Шурик вздохнул:
      - Да. Только ты, Да Одинцова остались! А я-то, что я? Я - далеко был! 
      - Да, Шуричок. Ну, ты-то не побежал под фермы? Но к нам побежал! 
      Шурик отвечает:
      - Да. Только - вот, уже поздно было. 
      - Было б позно, если б не побежал! - и Антонина его по руке тихонько похлопала. И подумала;
"Всё правильно ты сделал родной. Как сердце тебе повелело, так и сделал. И не важно какое оно,
бабье или мужичье" - Видишь, вон - та, Звёздочка яркая, будто слезой голубой отливает? - Тоня
указывает на удалённую,  Но самую красивую Звезду..
      Шурик глаза поднял. Тоня говорит: 
      - Это Анютка на тебя смотрит! А знаешь почему? Потому что ты не побежал!! - И тогда заблестели
глаза Шурика. Вот - как та Звёздочка. И понял он, почему Одинцова всегда на небо смотрит. И ночью
и днём. 
      Антонину немножко отпустило. 
      - Ну, что-ль, пошли Шуричок! - Шурик помог ей встать, так - как ноги после тяжкого дня не приседали,
и расслабившись отдыхом, уже не слушались. Скрутил за секунду цыгарку. Тоня секунду постояла. 
И они тронулись на подъём к следующей улице которая была уже на той стороне ставка. А там
повернув вправо, уже через пять домиков была хатка старушки. Которая вместе с детьми, ждала её. 
      (Когда, старушка присоединится, к светлым и добрым Душам на небе.. Это произойдёт через
четыре месяца. Антонине будет очень тяжело. И после больницы, следующего своего жилья, она
обопрётся на тот-же столбик, что и Одинцова. У старой деревянной калиточки. За которой будет таже
хатка, похожая на сарайчик). 
      Шурик докатил поклажу. Снял возле калитки торбы. Говорит: 
      - Назад на велосипеде с горки спущусь! Чай, не застряну..? 
      Антонина отвечает: 
      - Не застрянешь Шуричок! Не застрянешь! 
      Тонька уже входила в калитку, когда Шурик: 
      - Тонь, а Тонь.. А Звезду то - как звать? 
      Антонина повернулась; 
      - Адара Шуричок! Адара!
***

Продолжение следует;