Инфинифор. Искания. Глава 14

Содержание: http://proza.ru/2023/11/14/1709
Предыдущая глава: http://proza.ru/2024/05/15/889




    Глава 14 - Семейные узы
    Рассказ ведётся от лица Ни'Фоуэра


Мы зашли внутрь. Скрип двери разнёсся по залу, что был обставлен коробками. Генри проследовал внутрь, минуя различные украшения и статуэтки, вырезанные из дерева. Синий свет доносился сквозь узоры замёрзших окон. Эрик сразу же обратил внимание на слот с запечатанными насекомыми.


— Ого! Вот это коллекция... П-подскажите, а где вы их раздобыли? — обращаясь к владельцу Лавки, он поправлял каштановые волосы, что вечно лезли ему в глаза.

— Хе-хе... — раздалось из другого конца зала, куда как раз направлялся Генри. — Видать, не перевелись ещё любители разных диковинок!


Оглядываясь по сторонам, я с трудом обнаружил среди кучи коробок мужчину, взбиравшегося по высокой приставной лестнице. Ступени заметно гнулись под его ногами, издавая характерный скрежет. Доставая с полки очередную коробку, он обернулся и взглянул на Генри, который тут же воскликнул:

— Давай помогу!

— Чего же не предупредил, что зайдёшь? — передавая ему коробку, спрашивал владелец Лавки.

— Если б я тебя предупредил, ты бы так ничё и не сделал! — ухмыльнувшись, ответил Генри.

— Да уж... И всё же, раз ты привёл к нам гостей, мне таки придётся прерваться.


Аккуратно взяв коробку с какими-то статуэтками и гирляндами, Генри поставил её на стол. А хозяин Лавки уже спустился и, похлопав его по плечу, подошёл к кассе.

— Значит, тебя заинтересовала моя коллекция редких насекомых? — спрашивал он у Эрика.

— Я... Это... это удивительно! Расскажите, как вы их собрали?

— Знаешь, Эрик, очень долго они пылились в моём складе... Столько лет уж прошло.

— Неужели вы х-хотите п-продать её?


— Уух, что ты!! Такое уж точно не продаётся! — размахивая руками, воодушевлённо рассказывал хозяин Лавки. — Уж слишком много связано с этой коллекцией... Хех, вот этого видишь? Древесный январский прыгун. Такого абы где не поймаешь! В юности все деревья облазил, что у подножья горы... а сколько раз падал! Ужас! Только снег и спасал.

— Да уж... к-когда-нибудь и я т-тоже соберу т-такую коллекцию, что аж дух захватывать будет!

— Обязательно соберёшь.

— Хех. Папа с Эриком как всегда о своём. — ухмыльнулся Генри.

— Он твой папа? — почесав лоб, спросил я.

— Разве я тебе не рассказывал?

— А... вижу незнакомое лицо! — отвлёкся от беседы его отец. — Стало быть, ты тоже друг Генри? — радушно улыбаясь, он взглянул на меня.

— Можно и так сказать. Я здесь недавно.


— Помнится, Генри что-то такое рассказывал... Что ж, меня зовут Отто, и я хозяин этой Лавки. Если вдруг что заинтересует — сразу же спрашивай! Я всегда помогу, чем смогу. — вновь широко улыбнувшись, представился он.

— Напомни, а зачем мы зашли? — спросил я у Майры.

— Папа Генри славится своими необычными украшениями. — отвечала она. — Скоро Празднество. И здесь будет не протолкнуться! Самое время, чтобы закупить всё необходимое...

— Понятно. А сегодня здесь совсем никого. Только мы.

— Да, людям сейчас не до этого. — разъяснял Отто. — Нужно ведь и в домах прибраться, и со скотом разобраться... Все чем-то заняты, вот и я решил, пока есть время, разгрести завалы!

— И папа как всегда хочет сделать всё сам... — прокомментировал Генри.


Пока все что-то обсуждали с хозяином Лавки, Кира внезапно куда-то исчезла. Осмотревшись, я даже не сразу заметил её в тени книжных полок. Мне показалось странным то, с какой отчуждённостью она бродила по Лавке, хотя ещё мгновением ранее веселилась и подшучивала над Генри.


За окном совсем стемнело, и Отто прошёлся по Лавке, чтобы зажечь свечи в хрустальных, как лёд, фонарях, свисающих с крыши.

— Подбрось-ка дровишек, сынок! — слегка хриплым голосом попросил он.


В какой-то момент мой взгляд приковала статуэтка мечников. Она была небольшой, но достаточно выразительной. Такая точная резьба по дереву — отец Генри настоящий мастер! Слыша завывания ветра, я вглядывался в этот рукотворный шедевр, но мои мысли уносились прочь из этого места. В день, когда мечи обнажились на самом деле. Это не давало мне покоя.


И всё же, рядом со мной была Майра. Возможно, она заметила слабую дрожь в моей руке, прежде, чем я сжал кулаки. Возможно, мой напряжённый взгляд вновь выдал тревогу. Сейчас точно уже и не скажешь. Но в тот момент она дотронулась моего плеча, и я слегка одёрнулся, не сразу поняв, что всё ещё нахожусь в Лавке Отто.

— С тобой всё в порядке?.. — спросила она. Я взглянул на неё, и почувствовал странное облегчение.

— Да. Со мной всё в порядке. — ответил я, отчего-то вдруг улыбнувшись.




Но я не был в порядке. И не хотел в это верить.




Лёгкий снег пролетал за окном, к которому решила подойти Майра. Свет фонарей, связанных в хрустальные люстры, тоскливо сиял в её глазах. Эрик по-прежнему расспрашивал отца Генри о всяческих насекомых. Стоя у кассы, Отто протирал круглые очки, прежде лежавшие в кармане его клетчатого зелёного пиджака. Хозяин Лавки явно любил вспоминать о былых временах — временах своей юности, когда всё казалось простым и понятным.

— Да уж... И всё ж мне грешно жаловаться. Ведь жизнь подарила мне такого сынишку!

— Будет тебе, пап! — ухмыльнулся Генри, приобняв его за плечо.

— Нет, правда! Будь у меня шанс прожить свою жизнь сначала — я бы ничего не менял. Знаете, ребятки, и вам я того же желаю. Чтоб вы прошли все невзгоды с гордо поднятой головой!

— А-а... Дядя Отто... — тихо обратился к нему Эрик. — А расскажите ещё п-про Туманного подстрекателя!

— Хех! Это успеется, Эрик. А пока, ребятки, мне надо работать. — надев очки, с улыбкой сообщил он. — Вы, главное, приходите почаще!


Генри тут же схватил Эрика за плечо, как перед этим отца, и отпустил очередную нелепую шутку:

— Кого это ты подстрекать собрался, а?! — посмеиваясь, спрашивал он. — Уж не Киру ли?

— Ч-что?!? Я-я... — глаза Эрика тут же забегали, а по щеке сползла капля пота. — Чего ты!? Мы про насекомых говорим!..

— Да ладно тебе! — ещё крепче прижав Эрика к себе, продолжал Генри. — Чё там интересного в этих малявках!? Вот отведу тебя на охоту... Посмотришь, как настоящие звери добычу свою подстрекают!


— Я-я... правда не понимаю, о чём.. а-а.. А-АПЧХИ!!! — эпически завершив разговор, Эрик рухнул головой в его серую рубашку.

— Эй!! Ну чё такое, она же совсем новая! — завопил Генри, отчаянно пытаясь стереть оставленные другом следы недавней болезни.


Обернувшись, Майра тут же залилась смехом. Но Генри не выглядел обиженным на Эрика — скорее просто расстроенным. Отто продолжил разбирать наполненные доверху коробки со статуэтками, резными изделиями из дерева и старинными талисманами. Вытерев нос, Эрик тут же вызвался ему помочь. Быть может, он всё ещё надеялся разговорить хозяина Лавки на тему того насекомого, а может ему просто хотелось почувствовать себя нужным.


Бродя по залу, я, сам того не заметив, случайно столкнулся спиной с Кирой. Подруга Майры по-прежнему оставалась в тени разделов с книгами. Заметив, как оживлённо смеялась Майра, и как Генри подходит к ней, жалуясь на своего друга, Кира вздохнула, даже ничего не сказав мне.

— Прости, не заметил, что ты тут стоишь. — первым заговорил я.

— Не страшно. — протянув рядом с моим лицом свою бледную руку, она взяла с книжной полки что-то вроде тетради, а после — начала рисовать. — Ведь меня не так-то просто заметить.

— Я не это имел в виду. — неловко потерев у виска, я вскоре закрыл ладонью глаза. — Слушай, — опустив руку, продолжил я, — а почему ты вообще стоишь здесь? Одна.

— На пианино, блин, играю. — съязвила она, взглянув мне в глаза. — Не видишь разве? Я рисую.

— Но тебе грустно. — посмотрев ей в глаза тем же взглядом, что и она, ответил я.


Будто не ожидая от меня такой настойчивости, она вдруг перевела взгляд в сторону. Я обернулся, чтобы посмотреть туда же, куда и она, но увидел лишь Генри, стоящего рядом с Майрой возле окна.

— Ей всегда везёт. — пробубнила себе под нос Кира, продолжая рисовать. — Хотя, ты, конечно, об этом не знаешь. Не удивлюсь, если и ты на неё запал.

— Что?! Погоди, а разве вы с Генри...

— Нет. Мы не встречаемся. — прямо ответив, она даже не отвлеклась от рисунка. — Знать бы ещё, что он нашёл в ней. Хотя, мне кажется, ты ей нравишься.

— С чего бы? И почему мы вообще говорим об этом?


— Ох. — оставив рисунок с карандашами на полке, Кира вновь подошла ко мне. — Просто признай, что тебе тоже здесь одиноко. — в её невозмутимых карих глазах читалось, что она видит меня насквозь. Мы были почти одного роста, но в тот момент я почувствовал, будто стал ниже. Позднее я догадался, что она просто чаще смотрит собеседнику в лоб, а не в глаза.

— Даже если и так, я хотя бы не прячусь в тени. — заметив, как её зрачки опустились на пол, я прошёл мимо, не желая продолжать разговор.

— Постой! — огорчённо воскликнула Кира, и я обернулся.

— Ну что ещё?

— Ты забавный! — едва заметно улыбнувшись, сказала она. — Заглядывай как-нибудь... в гости.


Майра уже собиралась уходить домой, и я решил пройтись вместе с ней. Генри проводил нас до двери, а по-прежнему занятые Отто и Эрик лишь помахали вслед. Кира смотрела, как мы уходим, и её взгляд терял прежнюю остроту.

— Обязательно заходите ещё! — попрощался Отто.


Скрипучая дверь захлопнулась, и мы оказались снаружи. Лёгкий снег моросил щёки. Едва различимые звёзды мерцали за тучами. Свет загорался в домах, освещая нам путь. Тропинку почти не было видно из-за сугробов, а ноги так и проваливались под белое покрывало.

— А Эрик разве живёт где-то рядом? — отчего-то спросил я.

— Ну да. Ему недалеко идти.

— Не то, что нам. — озадачился я.

— Ничего, доберёмся! — с улыбкой хлопнув меня по спине, сказала она, а после вдруг побежала. — Догоняй, Фоуэр!

— Что? Куда ты бежишь?! — ещё больше провалившись под снег, выкрикнул я. — Вот чёрт! Не думал, что снега будет так много.


Майра остановилась. Взглянув на меня, она сразу же заявила:

— Конечно, ведь ты же сошёл с тропы! Эх, а я то думала, что ты догонишь. Хватайся! — подойдя ко мне, она протянула руку. Недолго думая, я схватился за неё, а после резко одёрнул — и Майра упала. Выплюнув попавший в рот снег, она тут же вскочила. — Аа-а!! Что ты делаешь?!


К этому моменту я уже выбрался из сугроба и зачем-то помчался вперёд.

— Твоя очередь догонять! — с насмешкой заявил я.


Майра поднялась из снега, и сразу помчалась за мной. Целую минуту мне удавалось сохранять первенство, не сбиваясь с маршрута. Но в какой-то момент я почувствовал, как что-то ударяется мне по спине. Когда же я решил обернуться — огромный снежок прилетел мне прямо в нос! Холод сбил меня с толку, а снег помутнил взгляд — Майра уже была рядом. Она продолжала попадать в меня снежками, на удивление метко, прямо в лицо — так, что я даже не успевал отряхнуться. Услышав приближающиеся шаги, я раскинул руками по сторонам, и в этот же миг она врезалась в меня справа. Теперь мы оба рухнули вниз.


Наконец, мне удалось стряхнуть с лица снег. Прямо передо мной развернулось бесконечно тёмное небо, освещённое тусклыми звёздами. Лёгкие снежинки падали вниз, разлетаясь по сторонам. А вокруг мерцали тёплые огни домов. Майра вдруг засмеялась ещё громче, чем прежде. И мне отчего-то тоже стало смешно. Она перевернулась на спину, и тоже взглянула на небо. Мы лежали на хрустящем снегу, раскинув руки по сторонам, и ничего не решались сказать. А светлые песчинки продолжали падать на нас.

— Выходит, теперь мы квиты. — сказал я, взглянув на неё.

— Но ты жульничал!

— И ты тоже. Забыла?


Впервые с тех пор, как я оказался здесь, мне больше не было одиноко. Тёмные мысли ненадолго оставили меня. Я больше не мог копаться в своей голове. И странные, едва различимые звуки редких выстрелов, что доносились из леса, перестали меня волновать. Я лишь видел улыбку на её лице, красном от холода, и не хотел замечать ничего более.


И в самом деле: мы даже не заметили, как преградили дорогу прохожим. Осознать это мне удалось лишь в тот момент, когда в мою идиллию вмешалась чья-то трость.

— Чего разлеглись-то? — тыкая меня по плечу этой тростью, ворчала какая-то сгорбившаяся старушка. — Давно не болели? Эх, молодёжь! Бестолковые...


Отряхнувшись от снега, мы поднялись и пропустили её.

— Не огорчайтесь, бабушка Зоя!

— Эх, Майра! Тебе ли тут прохлаждаться? Ведь знаешь, как отец переживать будет, если простудишься! Он то о вас заботится, себя не жалеет, а вы... Ы-ый, молодёжь! — уходя, старушка продолжала ворчать.

— Ой, и правда! — встрепенулась Майра. — Нам ведь нужно бежать!

— Почему ты так спешишь? — спросил у неё я.

— Разве не помнишь? Нужно успеть, пока папа не вернулся. Он ведь наверняка проголодался после такой дороги!


— Не переживай. — раскинув руками, прервал я. — Он же сам сказал, что сегодня тебе следует отдохнуть. Ты и так много делаешь. Если уж на то пошло, пускай Фоер что-нибудь приготовит.

— Ты думаешь? — усомнившись, она пошла в сторону дома.

— А как иначе? Вы же семья! — идя за ней, рассуждал я. — Может, это и не моё дело... но я ни разу не видел, чтобы Фоер всерьёз сделал что-то для вас.

— Фоер... с ним никогда не было просто. — ответила Майра. — Но я не хочу, чтобы они с отцом ещё больше рассорились.

— Ты не обязана вечно выручать его. Да и Фэкто наверняка не сидит сложа руки. Впрочем, делай, как знаешь.


И хотя Майра промолчала, она, кажется, успокоилась. А вместе с тем и снег начал стихать. Мы уже подошли к дому, когда я отчего-то вдруг замер. Я ощутил странное жжение в ладонях, когда увидел следы от ударов на Древе Созерцания. Его красные листья уносило ветром, и они промчались у ног Майры. Она взглянула на меня, спросив, почему я остановился, но я не знал, что сказать, и просто пошёл за ней, в дом.


Зайдя внутрь, мы запустили с собой немного снега. Но как оказалось, отсутствие Майры не вызвало в отцовском доме никакой катастрофы. Снег на дощатом полу сиял так, словно все доски в нём заменили. Прежде замусоленные окна отдавали свежестью, а на картинах и вовсе не осталось ни одной пылинки, отчего мой взгляд оказался вновь к изображению загадочного мужчины с соломенной шляпой в руках и женщины в бледно-синем пальто с меховой накладкой у шеи.

— А, картина понравилась? — спросил Фэкто.

— Превосходный портрет... но кто это?

— Не узнал? — подогревая моё любопытство, отвечал он.

— Погоди! Неужели Ренфис? А он...

— Изменился, да.

— Я прежде не видел его в этой шляпе.

— Отец не очень-то любит эту картину, так что я думал её убрать.

— Но почему? — спросил я, взглянув на него. — Выглядит очень даже. Кстати, не думал, что он был таким статным.


— Оттого и не любит. Она как напоминание. Даже те длинные усы... Кхм, только между нами: он ведь неспроста избавился от них. — прижав к подбородку кулак, рассказывал Фэкто. — Скажем так, отец чувствует себя слабым. Он уже не тот, каким был прежде, и давно отрёкся от этого образа.

— Понятно. Но если так, то почему он сам её не убрал?

— Хм. — потирая подбородок, он прищурил глаза. — Я как-то не думал об этом.

— А женщина... рядом с ним — кто она?

— Моя мама. — ответил Фэкто. — Но её не стало очень давно, когда я был ещё совсем маленьким. По правде говоря, я её совсем не помню — да и отец ничего почти не рассказывал.

— Может, ему тяжело... ну, знаешь, говорить об этом.


— Я не помню её. Но помню, каким был отец. Разбитым. Сейчас, наверное, кажется, что очень добр ко всем. Что он не способен на жестокость. Но в наших краях каждый знает, через что он прошёл. Отец никогда не признается в том, что утратил вкус к жизни. — опустив глаза, рассказывал Фэкто. — В какой-то степени он нашёл утешение в том, что восстанавливал порядок в деревне после... одного инцидента. С тех пор жители стали больше его уважать. И я тоже. Можно сказать, до восьми лет отца у меня не было. — взглянув на меня, он грустно улыбнулся, а после пошёл на кухню.

— Фэкто!

— Да? — обернулся он.

— Уверен, Ренфис гордится тобой. — улыбнувшись, сказал я, когда вдруг что-то тёмное промелькнуло в коридоре. Это явно была чья-то тень, но я не успел её разглядеть. — А?! Ты тоже видел?

— Всё никак не уймётся. — громче, чем прежде, сказал Фэкто. — Некоторым проще оставаться в стороне, чем признать свою неправоту.


Когда наступило время ужина, за столом собрались все. В глазах недавно вернувшегося с дороги Ренфиса читалось спокойствие. Он был рад снова оказаться дома, хотя и покинул его этим же утром. Быть может, не последнюю роль сыграла и уборка, после которой стены напитались свежестью.


Майра тоже радовалась, когда встречала отца. Сегодняшний день всё больше казался мне чудным сном, который скоро закончится. И всё же я старался наслаждаться им, пока ещё сплю. Пока кошмары вновь не настигли мой разум.


Фоер с потухшим взглядом расставлял тарелки и раскладывал вилки, а я вдруг задумался над словами Фэкто. Прежде его младший брат казался мне мерзким, быть может даже завистливым, но теперь я взглянул на него с толикой жалости. Закончив с сервировкой, Фоер сел за стол и сразу же скрестил руки, в очередной раз показывая, как сильно закрыт от семьи.


Не проронив ни слова, он оглядывался по сторонам, словно ожидая чего-то плохого, и теперь в его взгляде читалась одна лишь растерянность. Ренфис остался доволен ужином, который, судя по всему, приготовил Фэкто, и вновь похвалил сына за порядок в доме.

— Стоит признать, сегодня вы приятно удивили меня. И мясо, Майра, оно восхитительно! Отличный баланс хорошей, но не слишком вредной прожарки, с приправой из крупиц стубуса...

— Сегодня готовила не Майра. — прервал Фэкто.

— Мой сын наконец-то познал чудеса кулинарии? Что-то новенькое...

— Нет, отец, ты не понял. Виновник торжества... Фоер.


В комнате повисло неловкое молчание. Лишь после этих слов я понял, отчего Фоер был так растерян.

— Ф... Кхм, Фоер, это и правда твоя стряпня? — снисходительно спросил Ренфис, проглатывая кусок мяса.

— Всё так, отец. Ведь Фэкто тебе не соврёт, да?

— Что ты имеешь в виду?

— Ничего. — вздохнув, Фоер тоже приступил к еде.


Будучи в своеобразном замешательстве, я переглянулся с его сестрой. Казалось, что Фоер должен выдать какую-нибудь колкость, но этого не произошло. Он лишь спокойно сидел за столом и ужинал, как и все мы. На лице Ренфиса образовалась лёгкая улыбка. Но глаза Фэкто источали явное недовольство.





После ужина мы с Майрой сидели на подоконнике, дожидаясь, когда её отец освободит душевую. Она болтала ногами вверх-вниз, а я, чувствуя, как приближается сон, вглядывался в искры камина, и вспоминал своего брата. Пускай мы с ним и не ссорились, но в глубине души я знал, что мы разные. Я понимал, что он многого достиг в познании Ци, чем всегда радовал отца. Но всякий раз, когда я видел улыбку на его лице, я чувствовал свою беспомощность.

— ...знаешь, всё своё детство я угробил на тренировки, чтобы однажды научиться управлять Ци. И я по-прежнему далёк от этого. Форзи был младше меня, но даже он смог это.

— Может, дело и не в тебе вовсе? — спросила Майра.

— А в чём же ещё? Я лишь хотел оправдать его надежды. Но теперь, когда его нет, я понимаю, что всё было бессмысленно. Ведь я так ничего и не достиг.

— Дурак ты, Фоуэр. — с тоской вздохнула она.

— Эй!

— Ну, вот скажи, а зачем тебе это нужно?

— Я... не знаю. Но этого хотел мой отец.


— Все чего-то хотят. — натянув улыбку, сказала Майра. — Я расскажу тебе одну историю. Помню, когда была совсем маленькой, братья любили соревноваться друг с другом. Тогда мне казалось это забавным, но сейчас я понимаю: чаще всего такие их соревнования приводили лишь к ссорам. Мне тогда, кажется, было лет пять. Отец уже не работал, и совсем запустил себя. Он почти не проводил с нами время и выглядел всё время грустным. Прям всегда. А мальчишки хотели его чем-то обрадовать. Наверное, думали, что так смогут... обратить на себя внимание? В общем, как-то раз они поспорили, кто из них сделает лучшую шкатулку. Наверно, спросили у дяди Отто, чем бы таким удивить папу, а он часто к нам заходил — ведь его сын, Генри, любил играть с ребятами.

— Они с Фоером были друзьями? — удивившись, уточнил я.

— Да... Сейчас, конечно, они и близко друг к другу не подойдут. Ну, Фоер и Генри. Но, когда я была маленькой, они были не разлей вода. И вот, получается, на чём я остановилась?

— Они поспорили про шкатулку и?..


— Точно! Пожалуй, только в то время я видела, чтобы Фоер был чем-то так увлечён. Сейчас он и близко не подпустит к своей комнате, но... когда шкатулки были готовы, братья позвали Генри и Отто к нам в гости, чтобы те оценили их работу. Отцу, конечно, ещё ничего не показывали. И Фоер очень дорожил этой шкатулкой. Он делал её целый месяц, можно сказать, доводил до совершенства, всякий раз закрываясь от нас и не давая даже взглянуть. Я не знаю, что точно случилось в тот день, но когда пришла пора показывать шкатулки, Фоер отказывался выходить из комнаты. Вскоре стало ясно, что кто-то разбил его шкатулку. От неё почти ничего не осталось. И в ярости Фоер сжёг даже то, что было. Никто, кроме него, не видел, какой получилась шкатулка. Фэкто не стал показывать свою работу отцу, надеясь, что брат успокоится. Но вышло только хуже: на следующий день Фоер вышел из комнаты, и он своими глазами видел, как отец хвалит брата. Тогда-то Фоер и сорвался. Он наговорил кучу гадостей и о брате, и о шкатулке, и напоследок отцу, который только-только начинал приходить в себя после болезни.

— А Ренфис был чем-то болен?..

— Да, в том месяце он серьёзно заболел, я разве не сказала?

— Может, я прослушал. Хотя, я бы запомнил.


— Ну, не суть. — продолжала рассказ Майра. — Отец шёл на поправку, а срыв Фоера вновь подкосил его. Думаю, больше всего отцу не хватало какого-то своего, личного... внутреннего покоя. В общем, Фэкто, как и всегда, полез защищать отца, они подрались и рассорились ещё больше. Фоер считал, что работа брата получилась совсем никудышной, и что он совсем не старался сделать что-то красивое. И был высокого мнения о своей собственной шкатулке, как ты уже догадался. Отец, в довесок, ещё и наказал Фоера за всё это. Знаешь, мне кажется, что-то переломилось в нём в тот день. Он закрылся от нас, стал уходить в себя. Я даже не знаю, может быть это был не единственный их разговор, а может я просто не всё запомнила, ведь была совсем маленькой... И заносчивой.

— О чём это ты?


— В общем, я дулась на Фоера за то, что он ничего мне не показывал, и совсем обиделась на него, когда он сказал, что шкатулки больше нет. Я долгое время ходила с кислой рожей и всячески поддакивала отцу и Фэкто, когда те ссорились с ним... А сейчас мне даже стыдно говорить об этом.

— Перестань, ты же была совсем маленькой!

— А на следующий день... — голос Майры отчего-то вдруг задрожал. — Фоер подошёл ко мне. И сказал, что я... "всего-лишь мразь, которая... убила его мать". — и я увидел в её глазах слёзы.

— Майра...

— Мы были детьми. Всего лишь детьми! Отец всегда говорил, что мама... не с нами, что она оставила нас. Я... Прости, — пытаясь улыбнуться, она вытирала слёзы, — мне не стоило говорить об этом.

— Ничего. Я понимаю. — опустив голову, ответил я.


— Я не знаю, откуда Фоер узнал, что она умерла при родах... но я месяцами не могла уснуть, прокручивая в своей маленькой голове эти слова. Я ненавидела его, но боялась даже сказать об этом отцу или брату. И сказала, когда Фоер только-только наладил с ними общение. Разумеется, после моих слов у них всё снова пошло под откос.

— Это... ужасно. Я не знал, что ты живёшь с такой ношей. Но неужели ты винишь себя в том, что Фоер... стал таким?

— Я стараюсь не думать об этом. Знаешь, сейчас уже трудно сказать наверняка, в какой момент он изменился. Я хочу верить... хотела бы верить, что Фоер всё ещё дорожит нами. Но не могу. — сложив ладони у лица, Майра вздохнула, и опустила руки на подоконник. А я невольно взял её за руку, отчего она на мгновение замерла. — Я... И правда увела разговор в сторону от сути. Я не хотела вываливать всё это на тебя, прости.

— Ничего. Но в чём тогда суть?

— Ну, все эти соревнования, споры, стремление угодить отцу... я думаю, они таким образом пытались привлечь к себе внимание. Но знаешь, в чём разница между Фэкто и Фоером?

— И в чём же?


— Для Фэкто всё это не было чем-то важным. Ему вообще мало что было нужно. Так что вряд ли он думал, что чем-то задевает брата. Ему просто нравилось быть во всём лучшим. — объясняла Майра, смотря в сторону камина, и блеск огня отражался в её зрачках. — А Фоер... буквально жил этим. Всякий раз, когда он в чём-то уступал Фэкто, это отдаляло его от нас. Он цеплялся за это, как за последнюю соломинку, будто кроме неё в его жизни ничего и не было. — убрав ладонь, она положила её поверх моей. — И ты... тоже цепляешься. — обернувшись, она взглянула мне прямо в глаза, а её зрачки всё так же сияли. Но в них не осталось ни грусти, ни радости.


Дверь душевой распахнулась, и Ренфис воскликнул: «Теперь свободно! Кто следующий, можете заходить!». Майра улыбнулась и отпустила мою руку, спрыгнув с подоконника. А я смотрел в пустоту, больше не замечая ни искр пламени в камине, ни её волос в светло-синем антураже комнаты. И думал о том, что всю свою жизнь стремился угодить отцу, стать для него идеальным тренированным бойцом. Чтобы он гордился мной. И даже если я в чём-то завидовал Форзи, то теперь мне стало стыдно даже просто признаваться себе в этом.


В отличие от Фоера, я никогда не был обделён вниманием отца, скорее наоборот: получал так много, что, стремясь отплатить ему тем же, растерял свои собственные цели. Мне вдруг стало страшно осознавать, что я не знаю, кто я. Не знаю, к чему вообще стремился все эти годы. Я просто... жил. И делал то, чего он от меня хотел. Но теперь он мёртв. Быть может, Форзи познал Ци в столь юном возрасте вовсе не потому, что талантлив? Может, он просто искренне хотел этого, а я... Разве я не хотел? Ведь, если я этого не хотел, то чего я вообще желал? Я ведь чего-то желал?..


Ночь смешивала явь со сном, и мой беспокойный разум терялся в перипетиях всех тревог. Но одно я знал наверняка: как бы сильно ни разгоралась во мне жажда мести и стремление к силе — всё это не только моя личная жажда, но и отголоски желаний моего отца. Это больно признавать, но, быть может, его надежды могли оправдаться лишь после его гибели.


Ведь теперь моё желание стать сильным и познать Ци наконец стало искренним.


Не переживай, отец. Я стану тем, кого ты так хотел взрастить.






Следующая глава:
Предыдущая глава: http://proza.ru/2024/05/15/889
Содержание: http://proza.ru/2023/11/14/1709