Кровь, железо

Маленькие картинки большого хаборубола. Автор: Жигмонд Морич.
Оригинальная публикация: Budapest: Of Brothers, 1918 год.
***
1. СТАНЦИОННЫЕ ГРОБЫ.

_Galicia_, 1915. 17 ноября.

Желтые, простые факопорты, два, на них висят бирки. Далее
просто, тихо приходят и уходят, синие, тотьякос спокойные рельсы,
которые в мире одинаковы: от слова жить, до _forgalom_...
В другой раз кто-то другой доставлял на железную дорогу, теперь это какое-то движение.

Грязное серое небо, тающий снег на станции, рельсы в черном,
стальной свет большой дороги далеко-далеко. Куда бежать по рельсам, где проходит
поезд, куда ты направляешься в жизни?

Недавно одетая молодая непфелькеле, симпатичная бамешанка, крупная
глаз на целый год, новое оружие, большой ботинок с высоким берцем; небо серое, дикое
зима, нависающая чернота, желтые браслеты для среднего черного; желтый
проблема глубоко в черном серьезна.

Battlefield достался солдатам, сидящим в поезде. Сигареты работают,
ем и немного смеюсь. Потертая клеенка от тебя
она соорудила кошелек для ir one. Что такое ir? что вы думаете? Что вы чувствуете? Где
дом? В каком углу монархия?

Форму уже невозможно определить, какую именно. Начинаем.
Все то же самое. Они все идут туда.

А в гробу и того меньше! Они идут, они идут. Мы все выходим оттуда...

Сколько смешение боец мира, причем как мирных так близко друг к другу, чтобы
война.


2. ПРИВЕТ, НИКИТА!

_Galicia_, 20 ноября.

Эти дурацкие станции гацорзаги -вассевениньель - это
разделяющие рождественские интервалы между входящими и исходящими поездами. Туннель, по которому можно пройти
от одного к другому, это не похоже на Мэтью салкаи, по которому я хожу
рельсы, как слуга, судья.

Через солдатский поезд, лонг-тре, пара из вас - лошадь, повозка; тоже
перила. Но вот кухня менажи; об этом. Только один венгерский гусар
некому спуститься в туннель, упс, вот и перила, и
самая короткая дорога к лагерной кухне - эранту.

Капрал Крамб, маленькая старушка Рут Селф, - начал Никита, - должно быть, послужила толчком к приготовлению обеда.;
Никита, это маленькие всадники в гражданской одежде; и что ты знаешь местный язык,
раньше так и было.

Никита также рассказал о перилах, что нужно делать, перейдя к разделу
отдых и дроби заранее.

Кухне уже повезло продержаться, потому что эти старые венгерские крикуны
все ублюдки их фелрелеки. Однако поляк готовит кумовство из шинига.
положите в столовую гус с супом.

Это верно, но когда она входит, ты до последнего венгра тоже уходишь.
вас не волнует поезд с полюсом, который получил перед поездом
сделано.

Пытается Никита, но очень полно жести, не чешуйчатой,
однако, бах - здесь тоже хлюп, а там еще и благочестивый.

Тем временем ошейник выйдет из-под контроля. Никита просто
замри, боясь моргнуть, как маленькая порция еб, и два первых окорочка
держи банку с кашей, вот смотри на нее, там смотри, пока я просто не оттолкну.
Затем бах-бах; снова небольшая порция супа из гусениц включена; затем начинается
туннель навстречу.

Крошки-капрал, однако, увидел, откуда ты, и

– Никита. – риколтя тебе.

Это похоже на яичницу-болтунью, Никита оборачивается и бац ...,
снова порция супа на снегу.

Поезда разводят руками, чтобы хессегессек и Никита оставались бедными.
рот стоит и смотрит на капрала, который ничего не понимает, и на тебя.
эльбамуль. Никита, чувство, что тебя каким-то образом прервали, капрал власти с
ты смиренно разворачиваешься и начинаешь трусцой спускаться по лестнице в туннеле,
на каждом шагу я угощаю тебя супом из местных сан-франциско.

Капрал Крошка, ты видишь, что земля поглотила его, его Никиту, а заодно и тебя
эльрикольта:

– Привет, Никита!

Что ж, черт возьми, я не слышу этого, Никита? Было бы что
теперь разворачивайся и назад, вставай! Давайте уберем рельсы! Оповестите прибывающий поезд
.

Вдесятером торопя его вернуться, чтобы попытаться вернуть его обратно, они отступают.
черный туннель.

Больше нет оправданий, и особенно супу, скользким помоям, все кончено.

Крошки капрала и воли, и кулака вырезают и говорят таким образом:

– Бубанская упрямая звезда этого галисийца. Что ж тут за война?
Что ж, я, я, я, как дурак, их, одного с поля боя на другого?
дохлая лошадь, она в поле как загнанная... здесь так дорого
измерьте заблевесть?... Горькое несчастье; мужчине двенадцать лет
месяцами он не обнимает свою жену, и с обедом тоже придется подождать
вместо форспонта отправить я мог бы перед ним....

И разозленный, он хлопнул дверью "Ты и есть дверь".

[Иллюстрация]


3. КТО ТАКОЙ УР, УР!

_Galicia_, 20 ноября.

Лейтенант невероятно долго просматривал свежекупленную карту Пешта
достал изящные маленькие приборы для измерения расстояний, вот такие сейчас
взял их и взвесил на карте, как повар, ваньку-встаньку, надрезав черенком
тесто, – все делать и быть сделанным по-моему.

Однако, поскольку, к сожалению, вагон-ресторан на венгерской границе, они уехали, и теперь
юг и купе все уже вынесли на обед, на ладони у него
кривое и красивое лицо и открыли дверь.

– В горшочках.

– Держите, лейтенант ур.

– Хлеб есть?

– Да, лейтенант ур.

– Он чистый?

В горшочках, теперь вам не нужно отвечать. Даже в его простом уме
олятену пришла в голову мысль, что хлеб чистый или не чистый
может быть.

Лейтенант любезно машет рукой, чтобы я просто принес это, и он великолепен.
замшевые руки кетти запихнул в суфоласиг переполненный дорожный чемодан.
и достал коробку с сардинией.

Брейк, брейк, брейк держится медленно, аккуратно, с полнейшим пренебрежением, как ур
, который ни разу еще сам не открывал консервные банки. Боже, две недели
в отпуске; ей было непривычно ощущать эту варварскую работу.
Какой обед съели и ей дома.!...

В горшочках, стоящих с открытой дверцей, много вкусного хлеба
"моя мама испекла" в последнюю треть. Белый - это хлеб.
пористый и пружинистый, ненужный и слишком маленький для мелкого лака.
дверь купе скоростного поезда приоткрывает ее рот, как и я. S
В горшке, красивый смуглый венгерский мальчик, верный, молчаливый, ждущий, ждущий и
лейтенант ур не знает, как избавиться от этой уродливой банки.

– Ножом тоже можно резать, лейтенант ур!

На красивом молодом лбу лейтенанта появляются две морщинки. Мне не нравится, когда
кашель - это блоха.

И тем более властный, потому что о нем уже подумали. Но теперь я сделаю это.
покажусь собаке, которая моется, умнее, чем...

Когда фелфарагта сняла крышку с плохой консервной банки, она сказала:

– О!

В горшочке держала хлеб.

– Что это?

Снизу. Затем с верхнего слоя. Затем передайте это в горшочек
руками. Затем, с небольшим кусочком, совсем маленьким, тонким, вкусным. Великолепный
хлеб почти обволакивает голову.

Горшок стоит, стоит, стоит, ждет. Большой пилис берем в другие руки.
потому что он устал.

Лейтенант ур, грубо говоря, левогьястья, на сардинии много крошек.
рассыпьте в стороны. Просто поджарьте крошки белого хлеба. Птицы на улице дрожат от холода.
жестокая гацорзагская зима.

– Он все еще ест, лейтенант ур?

– Мы просто едим!

И штурмуйте большой черный пакет, чтобы купить маленькую коробочку хусконзервета.
Еще пятнадцать минут, пока конец консервного ножа не срежут сбоку.

Чисто выбритое, аппетитное, молодое лицо, такое, как я нарисовала, и выше, красное
скулы лагихайласу на пути к росписи лица опереточным хором.

Я не могу справиться, ты можешь расширить свой калибр; делай руками. Большие, мягкие, белые руки,
пухлые красивые руки, с хорошим маникюром, аккуратно подстриженные. В горшочке,
как борзая при движении пасти и в тот момент, когда я двигаю хлебом
даже мастер всего на четверть секунды позже использует его.

Еще один маленький кусочек и много крошек.

TTI в коробке для метания, которая не касается руки слуги.

– Орехи есть?

– Да. Понял?

– Хорошо. Если до тебя легко добраться.

– Да.

Потрясающе ароматный в горшочках и странно искусно разбитый; звенящий орехами.
две горсти на входе в дверь.

– Вам не нужно так много!

И двойки на выбор, две, четыре, шесть, восемь.

– Урн для лейтенантов больше нет?

– Нет.

– Вот и все.

И она уходит, как испорченная урна.

– Просто оставь это в горшке, - сказал худой, - и я позволю тебе поставить его.

– Ну... нет, не там, пожалуйста.

Из кармана куртки, мягко говоря; не памлагра с орехами...

Я собираюсь выпить два стакана горячего чая в коричневом, из мягкой кожи, одноразовом цилиндре за
и медленно съесть орехи.

Нагрудный держатель для монет "Три витезсеги" для ленты - их медальон
чтобы носить его тоже ... хороших вещей недостаточно...

Да, понятно.


4. ДВА МАЛЕНЬКИХ ВЕНГЕРСКИХ.

_Przemysl_, nov 21.

Сабо Янош был серьезен, молчалив. Она была очень довольна всем.
то, что он получил, но Энджел Эндрю просто продолжает смеяться и качать головой.

– Маловата, – сказала она, протягивая ноги для новых ботинок.

– Нуждаешься? asked J;nos Szab;.

– Туго, – сказал Ангел, Эндрю.

– Тогда малоизвестный Сабо Янош.

Он, однако, был доволен всем, Всем гордился. Солдат
сегодня! Девять месяцев жизни рабочего-арбайтера после того, как он чуть не стал солдатом
из тех, что сегодня, когда в четыре часа они пришли домой с работы, были одеты в фасолтаки.
Униформа. Сварлениабанский солдат, работающий больше только с солдатами.
эта шляпа - символ того, что ты не ходишь на свидания.

– Не простудись, - сказал он, - брат.

Ангел Эндрю только рассмеялся и пошевелил пальцами ноги в ботинке.

– Маленький, – сказал и показал здоровые зубы.

– Маленький? asked J;nos Szab;.

– Нужно посмеяться, Ангел Андраш.

– Мне больше всего понравился маленький кивок.

Энджел Эндрю подумал, что это так, я рассмеялся.

Смехотворным стало количество большого движения в казармах; многие иностранные языки - французский военный
эгертельмюль зашел в столовую; было пять часов, ты идешь ужинать.
черный кофе. Янош Сабо, даже он знал это.

– Кофе сказал это и на ломящихся ногах остановился, огляделся по сторонам.
странные, вонючие, старые орущие люди, в которых только бараки.
Мужчины, к которым трудно проникнуть, мокскоскепю, солдаты беретвалатлана, курение,
услуги курящих трубок, дело кепкедека очень деликатное, и все же братья за работой, в
лишения в казармах: мужчины кондат из трудного, чампасан,
черный уджаккал взял черный для столовой сурольи.

В любом случае, я смотрю на тебя, малыш, - сказал Ангел, Эндрю и медленно коснулся ботинка.
вставляй.

И я смеюсь над ним, таким счастливым и дерзким, не в силах сопротивляться
странный weird of.

Остальные англичане двинулись дальше, потому что их было здесь восемь, Полузабытых,
Зубогрызы о Гембеле (три часа пешком от путнока до) ... густые брови-раздел,
маленькие дружелюбные венгры; все они смеялись, все в новой одежде, все
качая головой, на пальцах они рассматривали себя.

– Поверь, скорее они могут значить. Девять месяцев назад было сделано достаточно, маго мы.
будь гуньяджабой.

– Доверчивый, оборванный, тоже там, как шатровый цыган.

– Ну, брат твоей войны.

– Твоей войны... – вздох был один.

– Давай, кофе.

И они закончили школу; единственный Ангел, который остался у Эндрю, был потому, что он старый
соглашайся на это, прячься.

На кухню перед внутренним двором выстроилась длинная очередь, за столом были солдаты.
арбайтерек, в одном из них были венгры; должен был встретиться только Сабо Янош.
о гомбостюке я знал, что шляпа саллагьяба винтовая, как
звезда, так и сверкала.

Топп, топп, топпантгатакуйте вперед, один на другого после длинного анчелмарсбана;
они просто знают, что это сваромлянат: анхриф сакачюст против. Многие
тысячи людей умерли полуживыми, это все, что у меня есть. Когда они добрались до
ложку черного перца, некоторые даже заглядывали в котел, сколько там еще осталось
. налейте еще! Но шеф-повар - это не класс, просто
один раз такую фотографию.

Я тебе не нужен, ессе, – сказал Янош Сабо и поставил банку с кашей на
место отдыха, на маленькую полку.

– Тебе не нужно? спросил Энджел, Эндрю.

– Нет.

– Надеюсь, я поел, и биз. Так что после обеда я мог поесть. Смеюсь и
достал хлеб и начал его крошить. Медленно пережевываю его,
во время еды все чаще поглядываю на ботинок, которым была выставлена кровать, при этом
на окно. Посмотрел и покачал головой. Он маленький.

Затемнились большие казармы, большие окна целы, ты был
чист, но не сейчас, да, они дали мне внутренний свет на пять часов, и все готово
сб.

– Брат, какой у нас фекювешиг? asked J;nos Szab;.

– Понял, братан, – смеется Ангел Андраш.

– Точно, – серьезно сказал Портной.

Но Анхель Андраш уже пожалел, дорогой всем назло
об этом; в любом случае, это редкая вещь, когда старики чего-то добиваются из этого.

– Bemeny;nk? сказано хорошо.

– Если что-то не так, - тихо сказал Портной.

– Подождем.

– Что ж, тогда давай за нами; я не возражаю...

Энджел Эндрю положил это в пустую жестянку из-под каши на место, а затем вымойте night s.
затем вы закончили.

Население станции; большой сугроб из стоящих солдат.
Все виды выходят в мир и разговаривают.

Они вышли за ворота, бамешан, тихо, с неба перед собравшимися
вручную баллагдогальвой; обозревая жестокий, сильный зимний мир.
21 ноября. и на этом старике зима. Метровый снег на семишли
улицы, пылесос, дорога на машине из груши-уборка снега и сирокбан
откладываем; слушай, у меня достаточно русских пленных, работа такая.

– Шестьдесят пенни? – says J;nos Szab;.

– Шестьдесят доверяют – ответственность Ангела, Эндрю.

Вы понимаете друг друга. Буханка хлеба ценой в шестьдесят пенни. Завтра
они будут ленунго получать. Десять дней, четыре кроны и 14 пенни.

Длинный путь Шоталана.

– Ну, пока нет, - говорит Янош Сабо.

– Нет, нет. Сорняки. Нить ячменя, другие сорняки.

Она объясняла суть дела; заканчивай спокойно, как будто Рудабаня навстречу
иди. Это просто вспыхивающие камни.

Как следует из понимания Сан-Хиджана, это был транспорт с русскими пленными, поднимавшийся вверх по реке
побережье. Много безжалостных, много кеттесенских линейных. Желтый,
как железный рудник, откуда они родом, этот пейзаж йоулсвай, озеро и
красные, желтые, коричневые цвета грязи. Два венгерских блюда состоят из щучьего серого
вадонатуй и прости их. В дорогу, как Швейцария тыс. рулит, иногда
синим написано про старый вояка рядом с ними, бедными, едва справляюсь
с ними... Уйти, двое из Венгрии, даже после их внешний вид.

[Иллюстрация]

– Тридцать две пары, говорит Анхель Андраш.

– Солдат нет?

– Да.

Сколько русских после охраны.

– Очень по–лапутевски – о Яноше Сабо - Так глупо...

– Тоже копаем, что нам делать после них, великий, великий, великий просто кинагельяк.

Тогда продолжайте уходить. По дороге идите к мосту. Очень вазгерендак
это разорвало реку Сан, боже мой, как этот человек разобьет на части.

– Вверх по динаментолтаку.

– Когда я пришел, они...

Это русские.

J;nos Szab; megcs;v;lta the head.

– Какой мощный!

– Да! – кивни Ангел.

Это динамнак, а не русский.

Временный мой муж, покрытый снегом, с сухим, раздавленным, желтым
раздавленный хомоккаль, который нетронутый, сухой, как песок, растаял и
коврик может быть, как на вечеринке f;venyt. Мощный кондиционер, вот это. И сколько людей ездит
конечно. И поторопитесь, джентльмены, леди, меховые шубы, общество краснолицых,
мужиков много, очень много. Вот на что стоит поглазеть.

Снег! – о портном.

– Пусто смеющийся Ангел Андраш и добавляю: мне не холодно.

Это статуя Яна III. краля. Славный Себешки Джон курукос
"мужская рука" - это на самом деле турбанхаваль и хоп-премьебен.

Продолжайте шествие. Спокойно. Еле продвигаюсь вперед. Больше занимаюсь людьми.
площадь тоже из этого, перестань постукивать по узкому тротуару.

– Хочу Мискоц – о портном.

– Это тот самый. Misk;c.

– Месяцев тому, что ты сказал, портной Литтл–Ривер. – Вся одежда изодрана в клочья и
шить. Ингецке также добавь серы на маго нас, тогда ты обнищаешь, и
элмосолиогта.

– Боже, где бы ты ни был – смеющийся над тобой Ангел, Эндрю, я не возражаю
если бы жена стирала, но я не могу до него добраться.

– Мне даже Портной не улыбается, и да, в воде так холодно, что
сегодня утром я отморозил палец.

– Будь, как ты сказала, девочка. Обувь дает вам большую атаку или немного.

– Этот человек важен для вас настолько, чтобы победить Яноша Сабо и снова
остановить что-то великое при свете фонарей, потому что российская группа снова вышла на поле
против.

Но это менее по-военному, чем первое, молодые люди; яркая улица
к сожалению, появляется длинный, до щиколоток, парень-перебежчик; много веревок
талия, высокие белые шляпы на головах, некоторые связаны бельем
тряпка на голове, другая рука обернута.

И все вы оборачиваетесь и смотрите туда, где стоите вы двое. Раз-два, десять...
двадцать... но они все смотрят.

Однако двое маленьких англичан оглядываются на них. Ангел Эндрю Перки, в стороне
този сшила шляпу. Портной Джон ригид, глаза без морщин.

Ангел тогда не он, схватился за голову, посмотрел в другую сторону и сразу открыл
рот: он увидел, что такое русские: у окна, у них
их можно есть с забитым окном.

– Смотри, только что нанес удар сбоку локтем Сабо Янош.

И этот тоже смотрит на него и сразу забывает о язычнике, о сборище
яд и застрявший в глазу гигантский сырный круг, разрезанный на две трети
много палочек салями, и ветчина в масле, и много
коробка для консервирования.

Они не сказали ни слова, просто смотрел, смотрел, смотрел, они были собраны в
глаза этого вопроса.

Долгое, долгое время они стояли в стекле перед ярким окном, облепленные по бокам,
прижавшись к спокойному, лишенному разума биралату. Сыр желтоватый, крупный
пористый, хлеб белый, в хрустящем ломтике ветчины
кафатос, лецюнго стоун, копченая спинка с беконом.

– Отлично по-хунски! – Внезапно смеется Анхель Андраш.

Сабо также эльпиллантотт после русских. Они уже давно ушли с площади
кроме того, ночью желтые искрящиеся огни сияют ярче. Вот в чем разница.
Это свобода!... Они стоят и смотрят на ветчину.

– Нет, дьердь, на нас. – Есть вариант для нашего блага, - сказал неизвестный.
давай посмотрим.

– Нет, – посмеялся над ней по поводу Ангела Эндрю и еще раз взглянул на
витрину.

И дальше закончил разглядывать.

Целый час шмоток, золота, серебра долго пялился на тебя, Портной.

– Написал, свинья, мама, пятьдесят пять форинт попадает в
опять покупать его, а брать Рудобаня если грязь не значит.

Ангел Андраш долго пользовался этим.

– И 80-летняя мать сказала ему: "То есть.–

– 82, – серьезно ответил Портной.

Дорогой мех перед витриной с надписью:

– До меня дошли слухи, что язычники едят хлеб пять дней подряд.

Что еще у нас есть, ладно, ты сказал Ангел.

– Может, это просто разговоры.

– Может быть.

Книжная витрина, на которую я слишком долго смотрел. Королевский дом
В частности, групповое фото.

– Наследник престола, это.

– Который из них?

– Эта улыбка.

– Так ли это?

– The. Вы можете улыбнуться: большая победа.

Долго тщательно проверял, потом Янош Сабо сказал:

– Нет проблем, единственный бог для нас, продолжайте.

– Я имею в виду, всего один раз дома!

Я думаю, вы меня слышите, мне 12 лет, коромтул догозни, я разобью камень, но я не ел
никогда кофе: Это хлеб, бекон... Вот кофе... Бекон, только если
отправлено. Главная... Нет, но ваша война есть... И будет.

– Будет! Теперь ваша война есть. Будьте больше!

– Если добрый господь дома и поможет!...

На плечи мне положили руку, и я поговорил с ней, наконец-то мои милые двое
арбайтер мадьяром им. Венгр, умный, благородный, добрый, сильный. Терпеливы,
разумны: теплые, богатые, благословенные волшебницы венгерского мира, там тоже есть
Карпаты.


5. ФИАКЕРЕСЕ.

_Lemberg_, 22 ноября.

В ресторане на каждом углу венгерское слово, венгерский смех, венгерские офицеры.
Like in H;dmez;v;s;rhely we are. Вон молодой прапорщик рядом.
повеселись с метрдотелем, просто скажи слово, чтобы выполнить это.
_Nagybecskerek_.

За соседним столиком симпатичный, лысый человечек... ур, когда Вредитель...
Он увидит меня, осторожно позвонит...:

– Извините, очень извините, пожалуйста, не по-венгерски из "Мне нравится заходить"?

– Но да.

– Exhum;ltat;si case?

– Нет.

Некоторое время спустя снова сказал, мягко, доказывая, что ты:

– Единственная причина, по которой я взял на себя смелость, потому что сейчас мне нравится знакомиться с цивилизованными людьми.
в основном, я просто эксгумирую останки... Я тоже.

– Да? и с чувством смотрю на маленького старичка.

– Просто очень тяжело. За восемь дней, что я здесь, еще ждать до завтра, если вы не
приходите и Кубы, то я уйду. Пожалуйста, я не видел эту семью уже три недели.
семья даже не заметила, что я получил это не от них. Вот он говорит:
эль капитан, благослови вас Бог (всех, кто помогал – значит,
хорошие люди!). завтра должен прийти ответ на телеграмму. Но
Я опоздал на три дня из-за гражданской службы
телеграмму взяли, но это более справедливо, когда полковник
ур телеграфировал, это официально, вы получили ответ, кажется, здесь
Я буду. Я не знаю.

– Может быть, что-то упало?

– Сын, невинный, следующий Золтанце. Пожалуйста, очень сильно, упал
28 августа, и был похоронен 1 сентября, и это здорово
фарактар, ну и хрен с тобой, могила могла быть из куска дерева.... К мечу
они надевают шляпу... о Боже, я вытаскиваю.... Русские религиозные
люди. Вам не нужен русский для детей.

– Я тоже копал?

– Боже мой, так много!

– И что она узнала по его личности. Прошел год...

– Ну, офицерская форма. Он был первым офицером, который пал, лейтенант
звезда и зубной ряд, это четвертый зуб, золотые зубы, остальные зубы все.
понял. Простолюдина когда-либо откопали всего.

Такая милая, так, конечно, говоришь, лысая, с круглым лбом
похожая на слоеную лошадку, она была прической и в стиле грифа, и большая
на самом деле в тонах есть что-то удивительно простое. Нет.
объяснение - это не утомление, это почти прямое участие в создании вещей.
и мелкие, вкусные и скучные движения платят за большие и решительные.
хочу, чтобы все препятствия преодолевались.

– Завтра прибывает на Кубу! Покажи мне.... – скажите, что вы, возможно, имеете дело с, как старые
крестьянки использовали свой рот перед сделанным вручную, чтобы прошептать, – он сделал эту
сцену рисования, покажите мне... О, но это очень хороший человек, капитан "ура",
Благослови вас Бог (польская семья, которая живет на это, так что
да-да, добрая душа, я заплачу им тем же, но неважно, Бог
благослови меня ...), пожалуйста, я немец
без всех пока что так и есть... Немцы представились мне
капитан называет этапкомандование, и он правильно говорит по-английски о и и
такой красивый венгерский, даже лучше, чем я, даже если она
конечно, вы не настаиваете на большом количестве проблем. Научи тебя, сказал он, быть справедливым
спокойно, сын найдет это. Я приказал кубинскому лейтенанту
также, поскольку сцена оформлена быть не может, показать ее тебе...

Конечно, и мудро смотрел на меня венгерский народ со спокойствием
душа элрена, но распространяется на всех в мире в полной мере
дружба с the make up до того момента, как вы с ними заговорили
мы стали милыми, любящими братьями и сестрами: при знакомстве не нужно даже называть имена.
вам достаточно братства на милом единственном родном языке. Хорошо, если есть что-то
более невозможно, чем мы, венгры, вот незнакомец
_Vuv_ban, край света, не прижимайся к теплу и нежности, дорогой
с любовью, мы, венгры, к венгерскому богу моего дорогого сына.

– Много проблем, уважаемый учитель, ур.

– Пожалуйста, очень прошу, семьдесят крон попросил доктор, за то, что вышло из
эксгумация, директор сказал мне сообщить об этом наверх и не давать
ему всего тридцать. Я не давал больше, но по какому рапорту вы; даже
наказан. И сорок крон пришлось заплатить подрядчику заранее,
сорок пять - железной дороге, и мы купили гроб, и мы находим его;
да, столько стоит отмена, сколько она стоит до сих пор. Очень тяжелая работа
это, пожалуйста.

– Где ты живешь, учишься?

– In h;dmez;v;s;rhely. Визиткартия у меня никакая, но, тем не менее, люблю остерегаться.

– Пожалуйста, о, пожалуйста, позвольте...

– Имя, которое ты не сможешь забыть, учитель Бенце, еще год
тянет, и он уезжает в саксон-сити, моя бедная жена, с тех пор, как
он умер маленькой девочкой и похоронен там не может быть от элмоздитани.

Слегка кивнул и на тебя посмотрели серые, приятные глаза элмера, ребята, немного
красными стали ресницы.

– Я получил твое письмо, это удивительное действие судьбы по отношению к людям.
письмо упало в целости и сохранности в эти консервы. Вот последнее письмо моего сына и
маленькой дочери. Вот руки маленькой дочери, каким-то образом он нарисовал шестилетнюю малышку
возраст и вырезал ножницами и по особому Божьему велению by
У меня получилось. Другой сын, старший, о, он очень тяжело ранен, он не действующий офицер.
поскольку Резсе был всего лишь резервистом (это всегда отличный венгр
это было и пожалуйста, и всю дорогу могло быть дело с саидом, теперь Австрия была!...
Когда я испытывал горечь из-за того, что я выбывал, с этим случались ошибки.
скажите мне об этом. Но, отец мой, ты не должен так говорить об этих вещах!!).

И в моих глазах застыла мягкость и старость, взгляни на нее, потрясенную и
изумленную; ходмезевасарская сорокапятилетняя идеология
умирающий, чтобы плыть в глазах лучей, нерешительный взгляд в этот момент,
мозг мегвенхедетт из нового камня уходить не будет, просто человеческий танусаг,
это умозаключение, а не политическое.

– Это может изменить людей на войне... Это моя невиновность, я
последний портрет...

Красивый, лучезарный, великолепный сын. Припухшие, слегка перекошенные, при поцелуях полностью закрытые
рот, сверкающие глаза, немного дерзкие движения головы, как у
тех драгоценных детей, которые быстро добиваются успеха, гордящихся перспективами, открывающимися перед
военная жизнь.

– Очень по-отцовски, мама была очень по-отцовски, мама. Осмелюсь сказать, что
лучше ребенка небо не давало никому, чистого, трезвого, бережливого,
сюлешерете Первые три дня ходила и голодала, и мне пришлось
умереть...

Ресницы снова обволакивают.

– Завтра прибывает на Кубу... красивый мужчина, хорошие английские дети (уверенность
скажи, почему бы тебе не пометить это?... Вытаскиваю.... Пистолет и меч
вытаскиваю. еще лучше было бы разобраться с этим.) Они поддерживают мою коллекцию, я получил это
Сарайное место в уртоле полковника, продолжайте читать, а это
здесь капитан уртол... Все здесь хорошие, так что давайте, ребята, помогите мужчине... бог
благослови их.

Немного послушать.

– Понятно... Очень ужасно, но я стою там, где был, и смотрю на себя.
Мне показали череп с золотым зубом, но отсюда видно, что это клык.
Причина: четвертый зуб был золотым... Как в "хладнокровном наблюдении"
как дерево, предлагает, они пьют шнапс. Я не возражаю, если в глубине души я
ты моя смерть, если она уже там. Боже мой, как обстоят дела, по колено в грязи.
мы шли к русскому пленному впереди, держа его за руку. Они копают.
плач...

Он снова сделал паузу.

– Вот хорошее пиво, хотя я его не пью; но это на обед и на ужин немного.
вместо этого выпейте стакан воды.

И потом.

– Сколько ты проводишь с ним ночей, пожалуйста; она была сильной, но из-за
имбиря, кори и дифтерита, всего остального. В одной комнате моя жена
Я в другой, мы провели ночь, это было ужасно. И огромная
есть проблема с воспитанием, и я вижу конец тому, что есть. Жертвоприношение родителя ребенка
успокоился и уничтожен. (Я же говорил тебе, когда сойдет снег.
Русский, потому что в тонущем я, почему бы не взять божий маленький
возраст!...)

Он смотрит на меня, и рейчел чуть не выругалась. Дорогой учитель, ур, насколько глубока
моральная основа религии, старая кальвинистская вера в бога, которой
достигает вся душа и которая даже сейчас все еще находится под вопросом мятежей, недолговечна
достигнут.

Надолго погрузился в раздумья.

– Я собираюсь учить немцев постарше, решил я – всему примерно.
просто, конечно. – У нас учитель-еврей может научить
Немецкий. Детям нужно, я так и сделаю. да, потому что ты неуклюжий, но у
людей немецкий язык без знания за границей.

Библия! Ну что, двинулись англичане в Ходмезевасархей? Лишний
Повеселил меня, навсегда потеряв вечность?

Старик ур одасуг:

– Хороший ресторан, хорошая питательная еда, (да, много легкомысленных дам...
боже мой, чего бы я только не сделал ради борьбы за существование!)...

С высокими бровями, круглым лысым лбом и видом проповедника
чодалкозасат покачивает головой.

– Все еще избранный больше не общается; ты знаешь бога, чтобы
он подумал. Хотел бы я, чтобы у меня было! Хотя он проиграл бы, хотя это было вырвано.

– Вы вошли!

– Ничего! Был бы его преемником!

Будет преемник: Имэ, все венгерские политики Заключительные мысли:
для сохранения вида.... Хватит... хватит... Просто жить для вида и не
для других...

Старик ур фельдуззта губами и прямо перед тобой смотрит на тебя в пикировании.


6. ПОЧТОВЫЕ СЛУЖАЩИЕ НА ВОЙНЕ.

_Lemberg_.

Там, в большом городе, красиво, под снегом были великолепные меха, одетые в женщин.
они гуляют по улице. Яркое электрическое освещение, красивые, большие пространства.
профессиональное управление дорогой и снег, одетый в элегантные деревья.

Лихие военные офицеры, короткий рыцарь бекече, венгерское слово везде, всегда
в кафе и ресторанах полно английских офицеров, а официанты всегда
Венгерские команды понимают.

В этом уголке тоже во всей венгерской компании. Гражданский мужчина
ур и пять или шесть молодых офицеров. Мой отец, который пришел к своему сыну домой,
свинцовый гроб, и сын, который с поля в паутину весь
бутылки эльдорадо...

– Английский - это красивый немец, с кем ты садишься?

Во втором брате и друге по-прежнему два английских "с".
особенно, и они такие, как незнакомец на "журавлях".

– Но как же, – о другом старике, – приходите к нам. Секели
тоже унитарий, тоже почтальон.

Познакомьтесь с самым естественным голосом в мире, пожмите друг другу руки, как а
час назад они бы так и поступили, для английского слова "знакомство" недостаточно,
каждый - компания, друг, единокровный.

Почтальон спокоен, немного удивлен, немного похож на голос трансильвании.
продолжайте рассказывать; почтальон всегда рассказывает замечательные истории.

– Я позвоню Страйкеру, он продолжит воспоминания об этом и нечетко посмотрит на сигару
кури внутрь – Я сказал тогда, шесть недель назад, что не получил от своей семьи ничего
УВЕДОМЛЕНИЕ. Что тоже Drohobicon мы были, то мы создали
Stryjjel связи, ну я позвоню Stryjt; он говорит, Да, он не займет
Венгерский телеграмму. Скажите, что я немец и я не могу сдаться,
жена не знает немецкого, просто недоразумение. И, если вы просто напишете оф,
еще больше смущения. Это ничего не стоит... А потом, шесть недель назад, я не заполучил эту
жену к себе, он говорит, получается Будапешт, давай меня туда.
там.

Пост лейтенанта остановился, все его лицо смягчилось, и он оглядел роту
понимают ли они, знают ли они, что это значит!

– Поверни на Будапешт.... Я, пожалуйста, я не знал, что сказать. Вот
Я тоже был в Дрогобиконе, и прошло несколько недель с тех пор, как у меня было так много контактов,
Венгерская тавирда связалась с, чтобы знать, что у нас будет. И прошло шесть недель с тех пор, как я
это стало новостью для семьи. а потом был побег в терт о!... Здравствуйте
Будапешт! Привет, привет. Меня трясло, каждый член у меня дрожал. Здравствуйте
Будапешт, подобрал венгерский телеграмму?... Да, он частный телеграмма не может
вверх... Нет, ей-богу, кто это?... Военное командование... Теперь что
я должен делать? Пожалуйста, Будапешт, я говорю, Будапешт, и я не могу поручить
телеграмма моей жене, я думал, ты сейчас заплачешь... он говорит
Будапешт: не могу справиться с этим по телефону?... Пожалуйста, у меня закружилась голова! Что?
этот шомюсаг из "умирания", они предложили мне italviz. Я сказал, что я здесь.
Дрогобикон тоже ... включи Bezzterc;t, дающий хорошую мощность!
Привет, Быстрита! Срочное военное дело!...

Джентльмены, все люди, вся семья после сэра, все в "the"
страдальцы, сколько недель не получающие вестей из дома,
ревниво ожидающие, проверяют каждое слово.

Должность лейтенанта литтла с гордостью, планировка спускается дальше, каждый
percegtetve буквы, как и код Морзе.

– Алло, Это В Среднем?... Просто друг почтовый работник, был
телефона, но меня трясло от нервов! Где их здесь много,
боже мой! И война, и шесть недель назад я не получал о них новостей... готов записать a
отмечает и говорит: юная леди, скажите, не позвонили бы в восемь
часов? Жена тиватнама... Скажем, в Будапеште, не в восемь часов, потому что
у вас будет больше всего всего, но в девять часов ... все в порядке... Я могу сказать, что
сохраняйте горячность до девяти. Мне дернули головой, что я...
здесь Дрогобикон, внезапно включенный провод, Стрый, Будапешт,
Много ... а шесть недель назад я ничего не знала о них, о пятерых маленьких детях и о русском языке.
сломался от страха и узнал свою жену гьямолталансаг из... Да,
даже сейчас я дрожу, это я! в девять вечера! я говорю о своей жене
.... Время, когда я думал, что бы не забыть
скажи мне... конечно, забудь все, я просто: привет, сынок, сынок мой
как дела?...

Компания ревниво вздохнула.

– Хороши, эти почтовые правила.

Почтальон слегка кавалерист и скромно улыбнулся, как человек, который не хотел
хвастаться своей удачей.

– Они все такие дружные, они объединяются, эти почтовые работники.

– Выручают друг друга.

– Живут вместе.

– Они знают друг друга.

Смеялись всю дорогу до поля боя, условия по настроению тостов были.

Мадьярская пошта, знаменитая, точная, красивая венгерская почта еще одна
страница журнала "Вставай внезапно". Что-то приятное, что-то мешает.
непосредственно, Посталан, в human natural в вашем сообществе.
жизнь почтовых работников. Кастовая жизнь, но в ней есть что-то древнее, патриархальная черта. The
в клетке из венгерского поста о бризи лайве, как венгры
люди всегда могут создать атмосферу возможностей в
легтерхезебб тоже должен взяться за работу. Действительно, возможно, один из
жизнь почтальона в legterhesebb все виды офисов между, просто, может быть, даже
поезд, чтобы конкурировать с ними, но офис под от
бессердечные друг к другу, понимающий Посталан и что-то между ними.
ни один административный орган не может продолжать гонку за пост.
Обидно, что последнее поколение, и не только во время войны, но и в прошлом году
здесь тоже появился один из новых людей, затеявших беспорядок в тюрх-тетленюле,
манеры покупателя публичной пустоты привыкают к этому. Хотя, это было бы староанглийское
почтовый призрак прислонился к решетке и прочитал письмо крестьянина
...

– Пожалуйста, – лейтенант почтальона, почти то же чувство, что и чувство
проходит, – не только друг с другом, мы такие.

– Нана.

– Если ты можешь что-то сделать, ты это делаешь.

– Например?

Например, у нас был польский капитан, Ярослав. И, пожалуйста,,
Я вроде как ничего не знал о его семье. Человек не
спал, не ел, не разговаривал; если кто-то получил письмо, он был зол! Нет
может, что другое письмо, чтение. Плачет... Я сжалился над этим человеком.
Я говорю тебе, я исследую мир, я твоя семья. Вся мегаполис. Я
скажи мне: ты купишь мне пятьдесят бутылок шампанского. Нет, нет
об этом... Мне было жаль тебя... Я был таким, мой друг...

Ресторан светлый, теплое звучание другой стороны по-венгерски.
курьянташ прервал это. Все смотрят на него. Гусары сидели за столом и
чему-то весело смеялись. Несколько минут они наблюдали за этим.
блестящие, понимающие глаза, согласие с сердцем и лейтенант-почтальон
продолжают як, як, як.

Ну, позже в тот же день мне пришлось разговаривать с ужгородом, и я чуть было не сказал: "Послушай,
коллеги, у меня есть несколько заметок, которые я бы взял в руки. Я не возражаю, если через неделю
в разделе “откажись от этого, просто сделай это". "Хорошо, - говорит он, - если у меня будет время,
потихоньку я заканчиваю учебу“. И вот тогда меня завалили заметками по всему Хайлендс.
Я только что получил первые новости. Коломея поблизости.
его нашли. Российская территория, это была женщина. Он был шпионом, с
изентом я. И женщина-рутенская крестьянка отправила письмо на станцию а
для нас и предлагала задания для меня.

Приходит письмо.

Я сказал капитану:

– Вашу жену зовут не Мэри?

Ну, поначалу я был в ярости.

– Вы что-то знаете!

– Все, что я знаю, это то, правда ли это, что у вас в подчинении четверо детей.

Ну, поляки открыли рот, побледнели и начали дрожать.

– Не нервничай, - говорю я ей, - потому что цела, как я и боялся, я не
Смею вас просто отдать тебе письмо, потому что боялась, что роковой
мы впервые получили бедняжка, не нервничай, может быть, даже
письмо дам тебе от нее.

– Может быть, что–то есть? - хрипло спрашивает он.

– Я ничего такого не говорил, я просто рассказываю тебе, чтобы посмотреть, нет ли хотя бы одной буквы.
Я даю вам, тогда что бы вы сделали, если бы вдруг занервничали.

Но потом, наконец, я даю вам письмо.

Начинаешь смотреть, читать, видеть, не читать, просто посмотрите на это.

Это ужасная сцена. Начал в ярости, остановка. Нет, это хит
Гута. Он угасает, хамушиню поставлю стул ниже, я падаю в объятия
как тело, и тогда ты начинаешь потеть и сопли текут из носа... Что ж, все готово
вот...

Могу вам сказать, это было ужасно.

Затем подайте голос, человеческий голос, вопль животного.

Нет, Хорошо, я сказал тебе, теперь он тоже вне опасности.

Бедный. Видите ли, я не хочу делать это снова. Я бы не хотел
никого.

А когда протрезвеешь, ну меня и начал целовать меня и все такое,
отвечай, целуй...

Все поздоровались, и воцарилось долгое молчание. Фелфакад в компании с
сильнейшим ощущением, что началась эта война: семья после
слезы, тоска по Риве... Поскольку это было военное время, достаточно для, но все же
когда-либо для мужчин эта толпа не была вооружена сердцем женщины из,
дети с фотографией wow и любовью на всю жизнь в придачу. Кто?
они сидели вместе в этот момент, они все семейные люди, которые являются первым целым.
более длинная половина доверительного, теплого домашнего волшебства закончилась.
у них есть семьи, богатые, щедрые...

В этот момент при входе двух молодых офицеров появился изящный,
очень сдержанный, очень приятный молодой леди.

– А ваша жена? кто-то спросил почтальон, который уже весь
туземцы Лемберг здесь в течение нескольких месяцев и иметь для всех
знаю.

Он вздохнул. Бог знает, откуда взялась мысль о доме в Бестерцене.

– Все сказано, игнорируй это. – Это война, маленький активист
офицер ... не так ли, старое почтовое отделение с...


7. МЕЖДУ ДВУМЯ ОГНЯМИ.

_Галиция, (Броды)_ 24 ноября.

Арбайтереки качают головами, но приказа, так приказа, нет
кичуштак под прикрытием и еще дальше, в зарослях кустарника
в результате им приходится рыть траншеи. Пока пехота удерживала старую позицию
и ждала приказа атаковать, они нетерпеливо скребли, выдалбливали
землю, не глубокую и зигзагообразную линию горизонта, что в конце концов похоже на
что-то уродливое у пациента с червями было бы, если бы он был жестким, каменистым, с редкой травой и
мшистый холм, который тихий, склон фенсиксерюэн становится все более и более решительным.

Пыхтя, они расстегивали свои пальто, и с них стекал пот.


– Эй Джей, злодейка, то, что ты сказала, девочка, это такое! – разговорный Crusader, потому что в английском нет
это слово, если оно подходит. Я мало говорю, но если вы неэгетет, я
думаю, беги.

– В замке было лучше.

– Ожидание в "мы" было тем, чем мы всегда занимаемся.

– Замки строили все лето.

Итак, бекегеттек, если ты не курил хотя бы несколько слов.

Работа уводит старшину в сторону от лжи и сердитого вида, если ты
что-то слышал об этом.

– Nicht sprechen! - прошептал он, и она испуганно посмотрела в сторону врага.

И затем, просто похожий на лопату комок шерсти земли, раздается рычание звука, похожего на
бронхиальный вздох старой земли, посвящение сыну этой злой игры
они делают. Уничтожая траншеи, убивая ваконтурастов, стреляющих в спину.,
вместо этого они откопали "очередь, которую вы хотели бы забрать вместе с ее жизнью"...

– Но многое, – возможно, дело в друге Джо - и взгляд на
капрала после строки "дальний конец скользкой штуковины".

– Немецкий!

– Ты понимаешь?

Черт возьми.

– Можно посмотреть.

– Конечно, есть.

– Нет, просто работа.

Они перестали разговаривать, вы убедитесь, и так же старательно, как будто там
охранник. Но разве дьявол, мужчина вновь заговорил
Кала.

– Может быть, этому учатся молодые, умные люди.

– Понимаете?

– Да. Немецкое слово.

– Молодым мозгам легко.

– Мы уже знаем, что если они будут кричать, форверк должен попытаться!
Так безопаснее.

– Нет, только догоззаток.

Снова эльмункальт добрых пятнадцать минут, затем мегтерюльте лоб одному из них.

– Бион, голодные люди.

– Хорошо, мегехежет, когда придет время.

– И я не беру с собой обед.

– Немного лапши "турос"?

Они начинают смеяться. Боже мой, это полезно для урожая. Only
годится для летней работы до полуденного звонка, чтобы принести вам обед. Ребенок,
или невеста.

– Концерт не голубой, что ли?

Смех.

– Одафель они сейчас едят.

– Консервы?

– Да.

– Бион, хватит, к сожалению, рождаться без подъема!

– D;gozni, d;gozni.

Траншея продвигается хорошо, и у двери хорошие дела.

Затем снова слово.

– Там солдат, который теперь давно на свободе.

– Что ты скажешь?

– Асзонди, что у нас в деревне нормально потреблять других детей женщины.

– Как?

– Русский ребенок.

Молодежь смеется, очередь старика подошла к концу.

– Ну... вот и стол, - сказал венгр с большими усами. –
;sszeesik merk life. Задний двор - это место для меня... Но я, если бы мы были в городе,
озтан, который я покинул, часть паджинки, которую я попросил, даже не знает меня, чтобы сказать, что
скучаю по.

– Дай карандаш, опиши, какова цена, если мы не сможем быть в безопасности.

– Ах, не приписывай это тому, что он тебе нравится.

Долгий, хихикающий смех.

Все они забывают об опасности.

– Ну, брат, если ты пойдешь домой, а я беру женщину, что бы ты?

– Я не скажу ни слова я сказала кала, и в глазах кого-то
молния.

– Не смей, – отрезала другая, а я лежал, прислонившись к ней лопатой.

– Не говори ни слова, я бы так и сделал. Я не стал. Просто бекон больше не может с этим жить. Если
p, то есть четырехлетняя мать и девятилетняя мать, пятеро
детей. И просто, и можно сделать.

Они замолчали, тихий, серьезный голос в менюдерджесе.

– Бог свидетель, – сказал тогда другой, - я передумал. Умно, –
и он рассмеялся, качая головой. – Не убегай, я бы сделал это через минуту.

– Потому что так поступили бы с женщиной примерно треть женатых людей.

– Нет. Не я! Я этим не занимаюсь!

– No's?

– Нет. Людям тоже нужно подумать. Потому что разве это не женщина в
там дети и там сэр. А как же! И что бы я сказал, верно?

– Кто знает, женщина, которая чувствует то же самое, - я? – Райхегетт, незнакомец.

– Моя жена? Кифорразна моей жене в глаза. если бы кто-то захотел.

Бум!

В то же время Агюлевес был уволен.

Венгр руководит и успокаивает Одда. Несколько мгновений спустя
резкий, резкий, звучный свист воздуха, как будто эрчмадар приближается ко мне.

– Я придумал это, – возможно, имеет дело с чем-то.

– Язычник!

– Взорвите это!

– Скоро будет больше об этом!

Так что они тратят слова впустую.

Какие быстрые десять-двадцать, читай только большие черные.
поднимается дым, он прямо там, в кустах. Гравий, камень, земля, ветка дерева.
взлетаешь высоко в воздух и испуганно молча смотришь на маленького
арбайтерека.

– Порез глаза – наносится калой по лицу так, что начинает течь кровь
.

Еще один свисток сювельто, эрчпенгешу, длинный, вращающийся, шипящий и глубокий
пугающий до глубины души венгров.

Он для того, чтобы взорваться, со вставленной строкой.

В то же время они поняли. Для них.

– Кесерусег орет на арбайтера и оглядывается на солдат.
раджвонал продолжает, как бы говоря: это твое, это твой паек, ты, ты
чтобы ты это сделал! Зачем им гранаты, что с нами делать!
Я имею в виду, мы не солдаты, у нас нет оружия, мы просто арбайтереки
мы одеваемся в наши лопаты, с чем в нас стреляют,
увольняем вас, вы готовите, едите и...

Все это есть, у всех них испуганный горький вид, но все же
время подумать или просто что-то сказать придет к тому, что
другой свисток, приближающийся к их свистку.

Бросай лопату и беги отсюда.

[Иллюстрация]

Но куда?

Прыжок. Вереш Иштван по прозвищу торпаччи, человек с большими рыжими усами.,
Я едва могу пробежать десять шагов, чаевые. Винтовочная пуля, чуть позже.
вы слышали хруст.

Фотография всех голов, и фекуш уже вырыл канаву
это. Но даже облака между бужной; они бы сейчас с радостью уменьшились
в мышь.

Только вы двое теперь стояли, почти замерзшие; кто-то там
бежит через кусты навстречу, один падает, все кончено, другой в другую сторону,
граната вырублена, и дым исчезает.

Двое парней решают, что так их глаза сливаются, как у двоих.
луч фары в ночи, кинок в печали, в улыбке.
ты и один сказали:

– Давай, дорогой мальчик, не будем умирать порознь.

Держи друг друга за руки.

Каким-то образом что-то дорогое, светлое, ореолом сияющее с неба над двумя
венгрией и поэтом гимнов великого шивдоббанаса риада в воздухе.

Два драгоценных маленьких венгерских духа, как сэр, открываются великой смерти
фелдоббанасан навстречу друг другу за руку.

Хорош был вырытый ров.

Ночь в постели. В "сумерках" пришли солдаты и оф, выбили
их.

Затем, когда прошел первый шок, кровать, они остановились, и
венгры-арбайтеры снова заговорили.

– Жарко было? – спросили, смеясь, солдаты.

– Жарко! Горячий анти из.

– Самый конец русского слейпнерта.

– Следуйте за нами! – о гордом и потерянном магаруле земли.

– Класс, что мы только что смотрели.

– Вы испугались? – спросили, смеясь, солдаты.

– Ну, какая шутка для них.

Но это очень похоже на шутку от.

Когда полуночный пейзаж ложится спать до где-то в очереди. Солома все еще была.
Позвонил Янош Сабо.

– Брат?

– А?

– Дрались после войны?

– И раньше тоже, брат.

– Never bicsk;zt;l?

– Не существует. Нало нам в голову не приходит. Нож свиньи есть.

– Хорошо, – серьезно сказал он, Портной, не причиняй никому вреда, не причиняй никому вреда!

И мирно засыпай. Арбайтерек спит, следи за солдатами!


8. Солдатские штучки.

_ Шурмай-группа (Калнятице)_ 27 ноября.

Фургоны как можно быстрее отправлялись друг за другом в обратный путь. Но это было.
шум, крики, гюхезе и снег были отвратительны человеческому глазу.

Джозеф темной пустой ночью стремился наступать. Вернулся назад
дандарнал и бросил повозку с рождественским подарком домой
принял армию.

Счастлив, что должным образом выполнил задание и попытался там, где только
можно было предотвратить. Но это было не легко, плохой, любой путь к берегу
между пологом горном склоне, где люди кладут в корзину, которая будет
разделить человеческую душу, тоже.

Нога уже была заморожена, он чувствовал себя полностью замороженным.
сапоги вместе с.

– Нет, я отпущу весна – сказал он себе с юмором и
невинные всегда идут с mozditotta внутри несколько szalm;ba, что даже
под ногами остальных. Бедные лошади едят. Это был не дандарнал.
нет, плохой бузасалмат должен был раздать перед ними. Я ем
невинный, этот дом - лучшее сено из всех, что они когда-либо копали.

Наконец, большая брешь в пути и вся железная дорога свободна
дорога была.

Между чордитетт и лошадьми.

– Желтый, не надо!

Они были в пути, и хороший траппбан забрал пустую повозку.

Слева послышался рев поезда. Джозеф одавиллант не сводит глаз с
шлагбаума, но, конечно, чуть ли не мне говорят посмотреть на него. Где ворота!
Сейчас идет война, даже самая настоящая из: задняя группа из. Еще
Мне понравилось, что злой рейл фадж больше не дразнит меня.
люди тянутся носом к автографам, и весь яд, который вам когда-либо приходилось носить, - это
пониженные барьеры перед замораживанием стояния, пока где-то в
Во имя небес, ты вышел из поезда, все радуются переменам прямо сейчас. Ах,
теперь я этого не отрицаю. Теперь мы едем впереди поезда! Сейчас
мы покажем вам поезд, что такое венгерский вагон!

А потом и его. По железнодорожным путям, чтобы.

Через полет.

Но одна из подков застряла в двух местах между ними.

Джозеф только огляделся, поезд уже был там. Темно-красный
свет без черного, адский, злой, ужасный, убегающий поезд.

Джозеф вскинул глаза, и в следующую минуту получил мощный толчок.
фельрепюльт, находившийся в пяти метрах от него, упал на рельсы между ними.

Я остался там, на животе, бесконечно маленький: как лягушка, и теперь я просто...
вы слышали, что над головой ревет двигатель.

Огонь упал ему на шею, что-то теплое превратилось в пепел, а затем зерегве, взревев, и
нажал на промчавшиеся рядом колеса.

1, 2, 3, 4, 5... прочтите статью. На минуту он потерял сознание
он знал о тебе, только она была слаба, как бессильный мертвец,
он так много сделал, чтобы помочь тебе стать меньше.

Машины от свисающих цепей отваливаются назад и бьют по плечу.
плечо покалечено, что еще лучше-все события; лицо киносана
выдавливаю снег на гравий между машинами и машинально считываю номера...

– 30, 31, 32, 33, 34, 35... конец.

Поезд поехал дальше.

И оставил его, и начинает реветь уже над ним.

Долгое время он лежал там, ни о чем не заботясь, даже о времени: даже о ветре, который
голая и окровавленная спина была резко порезана.

Внезапно ступеньки закончились. Затем началась гроза, пошел снег,
пока она лежала там, на рельсах, между бесконечно малым: и неподвижным.

– Эй, – крикнул он гонведу и склонился над ним, – это его сбил поезд.

Джозеф человеческим голосом поднял голову.

– Брат сказал и слово человеческое, как обычно, я отойду.
тоже пытался посмотреть на лошадей!

– Попал под поезд?

– El.

– Ну, а ты?

– Я в порядке, просто мои лошади выглядят.

Гонвед делает большой шаг и продолжает идти.

Когда бы он ни крикнул: Джозеф фелконекре полагался на.

Подождите. Ему не понравилось, что морская пехота тихим, слабым голосом заплакала.

– Верно?

Гонвед вернулся.

– Мой друг, лошадь попала под поезд.

Джозеф подставил. С горечью.

– El-e?

– По пояс в поезде.

Джозеф почесал затылок.

У одного порезана голова.

Иосиф kinyujtva руке, Гонвед схватил ее и помог ей
встать.

Они подошли к лошади.

– Kesely, сказал Джозеф.

Лошадь лежала на насыпи, ее голова находилась рядом с железнодорожной линией.

Он был еще жив. Он поднял голову и посмотрел на него, ниихоготта, но тут же опустил
голову. Я повесил трубку, как больной.

Джозеф просто смотрел на.

– Фургон у него пустой, дружище? – спросил солдат.

– Пустой, - сказал он Джозефу. – Рождественские подарки, которые я привез бригаде.

– Ты подарил?

– Входи.

– Это далеко?

– Три километра.

Послушай. Джозеф поклонился лошади.

– Кесли.

Лошадь не двинулась с места.

– Кесли!

Лошадь дернулась, хердюль, и один из них дернулся, я не могу достать его до головы
чтобы поднять. Все было кончено.

Джозеф наблюдал, мэгчувалта во главе.

Подъезжали фургоны, фургоны пересекали железнодорожные пути.

– У тебя голая спина, – сказал гонвед.

– Посмей обогнать поезд, - сказал Джозеф.

Гонвед спустился к повозке с одеялом, чтобы найти сета.

– Так хотя бы за это, и за рабурколта Джозефа. – Куда теперь? - спросил он.
и затем.

– Ну, отправляйся в бригаду.

– Тогда благослови тебя бог.

– Боже алджья.

Джозеф все еще оглядывался на лошадей. Причиной был желтый. Тот был
неуклюжий.

Никогда не видел, чтобы траппбан ходил с другим. Это все еще все!

Просто прыгаю. Мегумага, мне тоже жаль, что он сказал.

Женщина и готова.

Ползу и иду обратно к тебе. Долгое, долгое время в бригаде, чтобы.

Когда лейтенант подошел раньше, тот окликнул его.

– Что с тобой случилось?

– Смиренно доложи лейтенанту урнсу, попал под поезд.

Черт возьми.

– Две лошади переехали, я преодолел это, я преодолел тридцать пятый вагон.

Большие глаза лейтенанта уставились на меня.

– Ну, что это было? – пожалуйста, он показал, что цел, скажи что-нибудь.

– Солдатские штучки, лейтенант урнс, осмелюсь доложить.

– Ну, да, сынок, это то, что мы можем сделать. Война... как тебя зовут?

– Осмелюсь доложить, лейтенант Урнс, Счастливый Джозеф.

Вау, от тебя избавились; счастливым ты можешь быть!

– Осмелюсь доложить, лейтенант Урнс, я не рад.

– Почему?

– Ты серьезно... Да, война закончилась.

Лейтенант посмотрел на него.

– Ложись спать в этом доме, и три дня можешь не спать.

– Да.

Иосиф пошел и буквально-таки. На третью ночь он проверил
служить.


9. Лихорадка.

_Kalniatice_, ноября.

Семь дней, семь ночей назад. Коробки везут в обоих фургонах, в больницу куда угодно.
за час не смогли бы распаковать. Горная долина, унгон-беркен вон там.
назад, назад.

Врач полка всю неделю с температурой: сначала много чего, просто
подавленное настроение, он подумал, что это она, а потом измерил температуру 38,4.

Удивлять: у меня даже не было времени: фургоны чувствовали себя разбитыми, сэр
все лихорадочно работали, вся компания в таком состоянии была
к врачу он ни на минуту не задержался, какой ты санхассон.
Отвратительная грязь, ночи, наполненные свежим воздухом, ты цела четвертую неделю назад
это было платье, которое было у него самого, нижнее белье, похожее на лес.
в конце или что-то наполовину развернутое, в то время как лошади немного
абраколтак.

Полковник, пожалуйста, очень прошу, я больше не могу, постоянная температура, домой
Я ухожу.

Полковник напуган.

– Мой дорогой мальчик, не делай этого. Ты последний, у кого сохранилась душа
в нас.

У полковника все нервы на пределе, или даже он в полном отчаянии
была влюблена в него, sir;g;rcsei были и беда на всех, он не может
далее.

– Все равно, куда вы идете, что вы идете. Вот мы и увязли в грязи,
чего делать, мы не знаем.

Полковой врач пожал плечами. Что ж, так и должно быть. Апатикусан
заглянул в будущее и еще больше обострил свои легкие. Потому что помимо этого
у нас есть всевозможные неприятности, даже борьба за народ. ругаться
с утра до ночи, работать, поднимать машину, не есть, сэр...
комфорт... И все время температура 38,3, 38,4...

На следующую ночь деревня побольше, чтобы понять. Здесь я подумал обо всех
вы можете отдохнуть. Небольшая река была за ними, а мост они взорвали
после вас. Из подразделения также получили разрешение по телефону на
переночевать там, чтобы они могли. Все легли спать, мы с Вегиньюль ищем тебя.
как бог.

Полк был на позиции; восемьсот человек были старыми и тысячниками.
за последние несколько дней поступило пополнение.

Доктор потерял горячую воду итте и всю усталость тоже.
он побрился и вымылся. Затем оделся тщательно и полностью.
принарядился для секса.

В двенадцать часов ночи спокойный сон: полковник - один из самых
кровать с другой стороны от прапорщика, третья от врача.

Входит лейтенант, и все волнения и баловства без обиняков.:

– Полковник.

Полковник не проснулся, равиладжи выключил маленькую электрическую лампу.

– Полковник.

– В чем дело?

– Здесь решили отдать то ли нас самих, то ли фелконколтассука.

Полковник Феллириад это сделал.

– Почему?

– Здесь, в России.

С улицы это что-то ужасное, как будто ты тонешь, ты позволяешь шуму компитотта
ей показалось, что армия ползет.

– Где?

– Здесь, на улице.

Доктор вскакивает и целуется.

Дверь в доме непроизвольно останавливается, потому что со двора соседей слышится венгерское слово.

– Брат, давай, помоги мне, потому что я уже это делаю. Натолкнувшись на собаку...

Доктор обернулся. Здесь очень Куруц идет, если вы друг другу
задушил.

Полковник был в середине комнаты, распространяя опустились руки, выпячивая крови
глаза.

У лейтенанта лампа там, где ненавидят, там, где ты засыпаешь.

– Полковник, не выходи, скажи врачу, тут соседи
во дворе друг друга задушили.

Офицер тоже.

– Полковник, вот вам отличное краткое руководство.

Полковник переводит взгляд с одного на другого и вдруг хватает комнату
дверь подперла полковым знаменем и, не сказав ни слова, выбежала.

Затем лейтенант.

Врач пристегивает большой служебный револьвер, подготовка и выход
также.

Ночь черная, как смоль, огромная грязь, в которой при каждом шаге по щиколотку
погружаешься по сапоги. У соседей тихо, в отдаленных уголках деревни
захлебывающаяся борьба, шум рукопашной схватки.

Доктор вышел в темноту, и теперь, впервые в жизни, какая великая вещь
инстинкт. Я думал только о том, куда, куда наступить,
чтобы вцепиться врагу в горло. Как поводья, сброшенные лошадьми,
рабиза бьет ее ботинком, и в следующую минуту забор у основания
сижу на корточках в грязи под изгородью и крадусь вперед по траншее, глубокой
и грязная канава, в которой так преданно пропала, и теперь она злится на это
серое пальто, опоясывающий мех, который удобно блестит в грязи
темный от. Лекзик с открытым ртом, глубокий лекзик с остановкой,
прокол грудной клетки, ревматизм коленного сустава, ощущение позвоночника и озноба,
но только на мгновение и продолжил, быстро. Как и все здесь
наверняка бы смело скользил по переулку, по русским домам
среди которых, без ограждения друг от друга, все порознь находятся сейчас.
ужасно тихие, почти дребезжащие от страха, души.

Некогда только шептаться. Ой, лехузодни на шаг позади, что ли,
Россия, как обычно, у дверей чуть ли не на улицу открыта.

Речь. Револьвер крепко сжимаешь; сдаваться? вспышка
мозг. Нет, не без боя, без ранения. Травма! Связующие места
ужасы мелькают перед черепом, грудью, хассерулешеком, йодтинктураком.
пахнущие или кровоточащие раны, перуанский бальзам с начинкой, готовый папирболь с корочкой
синкетесек, органтин-пеленальная одежда... она взбешена револьвером, отличным, превосходнейшим Маузером...
глаза налиты кровью... у тебя все это не из-за лихорадки?...

Английское слово для этого.

– Он был здесь!... День все еще был здесь...

Его руки расслабились, и облегчение от того, что он подошел к книге о глазах,
утекло.

– Тони ...!

– Смерть!

И в то же время множество людей сталкиваются с ним лицом к лицу с таким же страшным, диким,
перепуганным фелхорканом.

Затем знакомьтесь.

– Где знамя полка?... День все еще был на исходе...

Доктор в оцепенении, они ощупывают голову.

– Да?... Полковник спасен.

Почему он сказал, что его "спасли"? И когда лекзете большой
фелсусогасаболь испытывает огромное облегчение перед тысячами солдат флага и
спасен, и сам полковник; это: кто-то есть.
уверенный момент, есть что-то низменное, этого следовало ожидать... Почему бы тебе не взять свои слова обратно
ты не понимаешь, как это произошло, Ли?... Только две руки
повисли, толстое тело бездумно стояло, а лысый череп кружился в фуражке
были налиты кровью, очевидно, глаза и температура превышала 39 градусов, И посмотреть, не подполковник ли
зарезан на улице и сжимает в руках флаг казаков...

Но что-то большое, облегчение, уверенность, фелуйходаш! Полковник
сохранен флаг. Нет, это больше не может быть отозвано.

Английская речь, вокруг, о том, чего вы не понимаете, вас не слышно, люди
сегодня я венгерский мальчик, гонведек, теперь вся команда, восемьдесят, сто, тихо
формирование группы спецназа продолжается; вдали от криков, но во время
ужасной, глубокой, тихой, печальной, боевой, черной тишины...

Внезапно кигюль накрыла дом!

Начинается паника! Ругань! "Нет, я зажег, я вижу!"
дрожь пробегает по всему телу, если ты мечтаешь завернуться в одеяло
подняться. После того, как что-то почувствуешь.

Маленький, самый молодой помощник полковника.

– Живой!

– Что, что это?

– Это знак! и, смеясь, в качестве ужина использовала пожертвование перца.

– Какой сигнал?

– Тайная встреча, если что-то не так, они ее подожгут
дом или что-то на возвышенности, что одагюльни...

В то же время дикая уверенность, радость, как будто все позади, теперь были все неприятности и
ты руководишь горящим домом.

Доктор такой неуклюжий, каждую секунду спотыкается, дважды
падает на колени, и грязь, холод, заливает твои руки, марку, платье, дрожь,
отменяется и зубовный скрежет, так зол на тебя. Револьвер в то же время
У меня его просто нет. Ты понятия не имеешь, где он был, закусил губу и
продолжаешь бежать.

На холме четыреста-пятьсот человек оценивают ситуацию с первого взгляда. Огонь
Флаг раскален докрасна, в его свете греются, как вокруг жарится поросенок.
деревенские дети.

Лейтенант кричит:

– Привет, приятель! – свистит виган, пока белый ронгигьял пытается
запеленать твою руку.

– Послушай, – говорит тогда, - это твоя профессия.

Доктор улыбнулся, грязными руками оглядевшись вокруг, вы скользнули взглядом по лизоформ-воде
после того, как вы ошеломлены, отдельно подпрыгивая от Jendrassik-clinic, подумайте. Хорошо.
лежал бы я там в постели, в комнате на балконе, на солнце.
трефальва, как увидел его брат, когда вернулся домой, это было осенью...


10. ПРОВОЛОЧНАЯ СЕТКА МЕЖДУ НИМИ.

_Szurmay-group (Муравица)_ 2 декабря.

Джентиле становились очень непослушными. Итак, бой стоя под началом
люди не против, если всех обстреляют, но стрельба жестокая
раздражает. Гонвед все это время в окопах - все это время
бродяга, если тебе нужно идти, но прикрывай w и защитный окоп
вдоль башни, чтобы верить, что враг не будет охотиться
единственный, и если ты попытаешься, то не найдешь меня. Правила игры legszigorubb
но гонведдал не может стоять. Это не может быть безобразием.
постоянная мера предосторожности, и каждый день три-четыре выстрела в голову.

Полковник, наконец, сообразил, что язычник разозлился на меня, и ретелефонировал
артиллерия бомбит русские позиции.

– Да, сэр, полковник, - ответили артиллерия и все телефоны одновременно.
взволнованно сообщил хирулю свежие новости.

Все задания полны удивления, с первых кадров они ожидали,
что вы делаете для русского, чтобы привлечь к себе неожиданное внимание. Когда артиллерия произвела первый
выстрел, указанный на телефоне, все взгляды обратились ко всему раджвоналу.

Бум!... И спокойно считать до тех пор, пока эрчмадар в воздухе не начнет все время кричать, и
урон начнет снижаться, больше очков опыта на позиции русских позади!

– Триста коротких соломинок!... – указал при этом тоже двенадцать.

– И ты не проявляешь ко мне неуважения, ты сказал старшина и мегпедорте
Я люблю усы.

– Вы все действительно верите себе.

– Очень храбрый фейибе – петьегеттек.

Бум, бум, бум... Один за другим стреляют орудия трех других кораблей
и кричит, и поет, и летит в небе граната тюзбегю, птица.

Повалил большой черный дым, земля, лес,
холм поднимался к небу. На фоне милой маленькой деревушки Муравица. Это
кигюль-хаус, гонведекские руки потирают гусштальтак. Браво, гонведек
теперь артиллеристы вы делаете. Свиней там можно подучиться
человечества.

Позже odat;l звуки тяжелой артиллерии и несколько минут
слышать крики Злюк из ;rchang отсюда.

– Натяни на мед тоже брезент палатки, - сказал старый гонвед с
фелпислантотт в воздух.

– Ты на него наткнулся. – передал отчет наблюдателя.

– Где ты?

– На кладбище.

Смеюсь. Все снимаю. Кажется, что точку можно
наблюдать. Это много гранат, натыкающихся на одинокое древнерусское кладбище,
которое находится в деревне против Иквы, на этом побережье самого высокого положения.

Итак, для agyuharc и the people это идея с одной стороны
было раздражающе задаваться вопросом о том, что gr;n;tjainkon также вам там весело, поскольку
а что у нее есть?...

В то же время, когда вы слышите только сигнал цыпленка, вы что-то слышите. Сигнал цыпленка по проводам.
на дуге внизу. Прямо перед всеми новости о батальоне.
ищу цыпленка. В этот момент они забудут об агюдорджесте, и
Я удивлен, что Олдалозо Джобс и охота на цыплят.

– Пуф, я даже выстрелил.

– Бум-бум! – примерно так отзывался над русским выстрелом двойной голос. Пуфф, –
повтори это здесь еще раз: манлихер и курица снесли ему голову, повиснув на проволоке.

Гонведнак, который в одиночку готовил все, и полезный, который я пропустил через несколько минут
позже, несмотря ни на что, теряется калорийность и при этом остается более острой
на стрельбе из винтовки венгр карабкается по проволоке между домами
после того, как старые цыплята.

Бум, бум.

Выстрел в голову.

Гонвед лежит ничком.

Командир взвода, молодой прапорщик, испугался бежать на позицию,
рядовой от страха и гнева.

– Дерьмо, – кричат при самом большом пожаре, вонючем
выстрел в голову курице!... Теперь командир роты, но даже самый
полковник тоже... Так что доставьте мне хлопот людям из "плохого цыпленка"...

Бедный маленький молодой прапорщик, его мать целует его блестящий лоб,
смерть человека - всего лишь небольшой проступок, за который
наступает доргаториум ... люди запуганы, берегись, если он еще жив ...
посмотрим, что скажет бадди... ты даже не можешь просто пойти на ночь нужно подождать, пока
приносят... И в темноте, бедняжка...

В то же время, просто не замечая их в речи по делу, большой
взывают:

– О, моя нога, о, моя собака подстрелила меня!

– Что, что это?

Наблюдатели сообщают, что я забираюсь внутрь. Выходит еще один гонвед.
курица.

– Свинья, – рев капитана. – Это не было достаточно для выстрела в голову на
тряпку курицу, колено тоже стреляли! Но я клянусь тебе, если ты все еще будешь
один из них выходить, я, ****ь, пристрелю их!

Прапорщик тихо разговаривает с людьми: Смотрите, портной, это совсем как вы.
курица консервная, самое большое неудобство зудящего человека
голова. Ну, посмотри на это, подумай, что это все, что тебе нужно
и потери каждого человека, израсходованная военная мощь!... Что насчет
генерала, если ты узнаешь, и, возможно, даже с тех пор!... У меня нет
точно так же, как когда мы продвигаемся вперед, тогда компании легче это скрыть,
поскольку ты теперь мужчина...

– Да, да... Я использовал... – дюнньег по имени Портной - такой кроткий
этот! Видите, прапорщик лорд, такой человек на самом деле гонведнак...

Прапорщик спокойно кивал, как портной со всем разрезом
он убедил меня, а затем по телефону в сторону выпускного, где капитан ждал
с извинениями и достаточным осуждением с отчетом в
штаб дивизии находится здесь.

Портной, однако, преподавал английский, возвращал деньги по очереди, подходил
и украдкой подмигивал прапорщику глазами.

– Прапорщик лорд!

– Нет.

– Вот цыпленок...

И внесите плащ внутрь. Под мышкой он держит цыпленка. И
очень горжусь тем, как это делается!


11. ВЕДИТЕ СЕБЯ ПО-ДОМАШНЕМУ.

Шурмай-чопорт_, 28 ноября.

Броуди отправил картофель. С тобой около десяти человек. Волынский черный
в земле для него была картошка, пока вы не упали в снег, ребята.
все, что вы когда-либо делали, - копали картошку. Что-то странное, гигантская картошка, две штуки
размером с кулак, размером с вас самих - нет, сферическая, тусклая, проще-бугристая, комковатая картошка, с тлеющими угольками и
пухом, да, хорошее разнообразие и изобилие, о котором вы пока не имеете представления
благословенный Ханаан, сыны Венгрии, тоже. Луна весом в сорок тонн,
из гнезда в корзинке все равно получаешь больше.

Я тоже повел ребят петь, как дома, на ярмарку. Когда
полный подвал, чердак, общий избыток всего, когда я пошел в казну
за. Фургоны длинной вереницей везли картошку, бузат - отдаленную станцию
проклятые дороги, отвратительная грязь, в которой с трудом поворачиваются
катайтесь, с этими маленькими языческими лошадками, которые крошечные, курносые,
хоссус-шоруек, похожи на трансильванских отважных лошадей и очень многое другое
могут.

Дядя Джона, когда все было сделано и великая ярмарка опустела, повернул
обратно к повозкам, слабые находят удовольствие и спрыгивают в последний момент
что-нибудь вкусненькое, чтобы перекусить в дороге. Немного
Неряшливый Джо, что ли; по домашней привычке.

Долго бродил по рынку, по ужасному еврейскому рынку, где это было
нет, они продавали свой вкус и все еще были предметом торга.
при продаже карманного зеркальца начался торг.

– Маме Ади?

Пожилая еврейка перевела курильщика на английский и что-то сказала.

– Дорогая моя, – сказал дядя Джона, - без этого понятие было бы примерно таким.
зачем тебе старый мундштук.

Он снова обратился ко мне, протягивая руки; предложи ему.

– Очень да, он кивает головой в Евангелии от Иоанна дядя и потянуть за ус
зеркало мигать. – ;cs;n aggya, я куплю его.

Еврейская женщина, о которой он только что говорил.

Да, да. Я намерен стать покупателем. Но за ту цену, которую они говорят.

Так что заключайте сделку на некоторое время. Англичане - это самая благословенная тишина.
осмелитесь заговорить по-английски. Вы знаете, как некоторые вещи по-настоящему понимают его деньги.
В конце концов, в любом случае, они ваши, все, что вы хотите. И если так много людей не знают английского,
что ж, она может поймать на язык любого, где бы ты ни был!

– Нет, мама, – сказал дядя Джон, - ну, я и не обязан. Мужик, я мужик
Я уродина, я только для себя люблю польскую невесту... Остальные из вас
они сказали мне взять это, но я бы много за это не отдал... Благослови вас Бог.

И направился к подвесной трубе.

Но когда вы вернулись на место происшествия, фургона там не было. Ответ: нет.

К сведению персонала, я должен признать, что один человек пропал без вести.:
сбежал... И инициация, должно быть, была тем, что спровоцировало раунд. Дома первое, что он сделал, это доложил
что сделал сбежавший эскорт, вот запись, и
курентальни.

Дядя Джон, однако, земля манера была r;k;ny;dve. Ну m;mmost он
остаться здесь? Здесь Хун Szurmay! Сколько дней они здесь торчат! Теперь это
вернись.

– Сосед. – крикнул первый обитаемый горизонт. – монгия, мой друг, где ты?
вылезал из повозок.

– Nye, nye.

Приведите и ниже тоже. Сказал, не угодно ли тебе, алас, и не придется этого делать
текинтетес, господи, отдал всю честь и получил
другие ответы просто для Инициации, или Ивазнит.

– Создатель Богов, – сказал Джон дяде, - здесь, там и никто не понимает.
слово честного человека с тобой? – он поднял кулаки и, как Иона Найнив.,
проклятый Броди: – Вам двоим не повредило пролить венгерскую кровь ....
сожжение язычников замутило всех...

Черной ночью искали фургоны.

Когда я действительно узнал, где вы ищете ночлег. Кое-что
заброшенный дом, найденный там, чтобы забрать его, был спасен от ветра и действительно интересовался этим.
он провел ночь в пустом доме. Утром она что-то приготовила, а на следующий день
ищет коменду...

Это тоже напрасно.

Никто здесь не терялся в божьем уголке во время того, что думают об этом дома. Но
все же, то, что они думают, но абсолютно есть в этом доме.

Главная.

Как говорят цыгане, это дом племени, "Сурма мерси в городе".

Весь день она не ела, не пила, просто душа города Орбана
; когда Уджхей зашел в hooked, просто на рынке с другими крупными
еврейский рынок, построенный варформой болтвар, с четырех сторон вокруг
крыльцо для установки магазина в середине переулка с и шиниг с
иудаизм. Иногда-иногда ему чертовски трудно смотреть, например, на это
исследование, am; на рынке, потому что я его не видел. Радужный фонтан,
Я имею в виду, сиваттью, Но не железную колонну, а такую
сосновые бревна, из кифурвы, у хузо не латунь, а железо, которое
вуд отредактирован!... Это как, да, утонченность мышления.

– Подожди! – он устроил тебе вечер на лбу. – Я возвращаюсь домой!

"Счастливое лицо" открыто в первом пабе.

– Вина, – заказали евреи.

И снова, я ненавижу английское слово.

Вот, поймите. И да, он получил вино. Оказывается, что
они знают английский, если хотят, просто универсал, из которого я родом, они не хотят
ничего знать.

Пил, пока я только что не закрыл филиал. Были заплачены деньги.

Когда вечером пробило десять часов, они захотели поднажать, радостно виляя головами:

– Не надо, шурин, я не хочу. Я этого не оставлю. Но это не так... Я не оставлю здесь твоего отца
звезда мига, только что от прямого Шурмая моему отцу, они не доставляют!

У тех, кого видели, было четыре шеи; и отверстие шеста, бог знает,
что они видели, поэтому уложили его в два ящика.

Итак, сказал он себе в "дяде Джоне", чем дольше продлится рождество, тем лучше.
накройте доску.

Утром снова начали пить, а вечером - кокать.

Но я довольно сильно поднял ему настроение и сделал все, что мог, чтобы научить
Английскому слову еврей.

– Повторяй за мной за моим отцом ситцевые панталоны, если деньги у меня были, это слово
также, возьми его.

Он стукнул кулаками по столу и страшно закатил глаза.

Собираются евреи, они и что вы сделали, отправляйтесь патрулировать.

Когда пришли солдаты, дядя Джона вам на шею накинулся и любой ценой
выпил вина и хотел сохранить их.

Вы здесь, хорошие мальчики, четверть часа ждали отца Джона.

Они не знали английского.

– Нет проблем! Достаточно венгерского платья, которое на вас надето... его Величеству
доложили о блеске...

Арест был проведен утром, после чего его допросили.

Это уже был венгерский офицер, тоже венгерский солдат, венгерский транспорт.

Он увидел, что "Дядя Джона: восемь дней дома" был на
Шурмай-армия.

Когда капитану оказали жестокий холодный прием. Пер
_;n_ заговорил с ней и грубым голосом заявил: "Завтра утром ты
он будет повешен на веревке за...“ подтверждает?

– Есть, есть, капитан, разрешите доложить.

– У кого-нибудь еще есть пожелания?

– Есть, есть, капитан, разрешите доложить.

– Выкладывайте.

– Даже помимо этого, получить пулю - это смерть, я это заслужил.

– Ну, это как последнее желание, учитывая, что у них есть ... а теперь
представь себе все, скажи мне, где ты бродил.

Дядя Джона лезунит из головы. Ты там видел, все в порядке!

– Что ж, приступим, капитан, милорд, – передаем галисийцам: домой
Я напился!

Сказал Слай мосолил своего ангела юмора.


12. ДАШКА.

_Szurmay-sereg_, декабрь.

Снег сильно осветил лорда, они были одеты и тихи.
смеются, идут Даскахозы. Вы уже привыкли, что каждую ночь
вам там, что они не могли обойтись без сна.

– Подходит для мягкой зимы ночь, - сказал прапорщик.

– Хорошо, – сказал лейтенант.

Место, где можно остановиться перед ними, и окно, в которое можно заглянуть.

Из запотевшего окна смутно видна большая комната с низким потолком
интерьер. Старушка за столом сидит, рядом с большой лавкой отошла в угол и
шьет. Дашка с высокого бортика кровати смотрела на мать.
Так что поворотное движение было настолько красиво, как мало хорошего
статуя фермера. Широкая коричневая юбка упала в темноту, одной рукой
поднял, другой я вдруг kinyujtva, половина тела, оглядываясь...

Возьмите лица всех троих из стакана.

– Сегодня вечером мы должны найти способ поцеловать вас, лейтенант! – сказал прапорщик.

– Не нужно причинять тебе боль, – внезапно сказала она и позавидовала лейтенанту.

Те, кто внутри, заметили, что кто-то стоит у окна внизу.

В Дашку морда круглая, что три венгерский мальчика тяжело
сердце.

F;legyenesedik и направилась к двери.

Сбил ботинки от снега и стук в дверь войти, и они были глубоко и
темно-Атриум.

Затем открываем левую дверь и свет, пролитый на их глазах.

– Добрый вечер, добрый вечер, моя голубка! благодарю вас во всех трех и рангах
под рядом, в промежуточной маленькой комнате, внутри просторной,
низкой, с иконами, с зуфоласигом, заполняющей большую комнату.

Дашка, смеясь, осветила его лицо маленькой масляной лампой
включен свет, он был вымыт, он похож на старинную темную патину, большой
поднос посреди ярко-чистого...

Поговорил с fresh and laughing, он говорил по-русски, и, конечно же, они с сингла
kr;kk;t не понимают. Но такой смелый и беглый, просто так.
произнесите это слово, как свежий ручей, журчащий в. Я даже не понимаю.
мужчина, и все же такой красивый.

Однако в комнате пахло, как всегда. Кислый и неубиваемый
крестьянский запах, которым кожаные рабочие ботинки по губадарабской причине затхлые
нравится запах выдержанного, амелилиэлем пропитана даже кожа
при всех жителях деревни, или что там еще... Но только на мгновение
почувствовал.

– Спокойной ночи, мама, ну и когда ты успела сорваться с шеи? – сказал тот
прапорщик, смеясь и похлопывая по плечу старушку, которая мягко, с плохими
зубами и смиренным уважением улыбнулась незнакомым господам-завоевателям,
ужасная весть доходит венгерским солдатам прямо в глаза.

Лейтенант нервно смеется.

– Скажи что–нибудь, - рохинтетт смотрит прапорщику в глаза. – этот человек, это здорово.
куджо. Если полковник был просто фелхузни из первого отделения,
то Дашка...

– Ну, Дашка, ты меня любишь? – спросил лейтенант, девушка megcsipkedve
лицо.

Дашка вместе с закрытым ртом, он засмеялся и сказал::

– Чарли? Чарли?

– Твоя мама сейчас готовит.

Пожилая женщина уже стояла у плоской стенки духовки и большого
на всем пути следования формы каменного века, коричневые кастрюли с водой, налила что-то поменьше
неглазурованный кувшин.

Садятся, как у себя дома, крестьянские парни, ушедшие вечером на работу.
ланьо. Лейтенант лока сидел, лейтенант на стуле, прапорщик на кровати
прежде чем корсолока поймали и поднесли к столу. Затем вытащите его из
бекече достал из кармана внушительный бумажный пакет и бросил его на стол.
Отличная еда, мы были там, копченое мясо, бекон, сосиски и
консервы... Дашка с радостью смотрела на них и любила. Его
дома действительно ничего не было, только вода и чай, и то офицеры
принесли.

Конечно, вы поняли друг друга.

– Что там, в канаве? – спросил лейтенант.

Лейтенант сегодня разбирался с полковником в задании, и это какое-то значение
придало ему.

– Потерявшийся кекеменире примерз к земле, как броня, поэтому я
отскакиваю прямо от кольца, мяч не попадает внутрь.

– Ага, а гранаты - это не весело?

– О да ... и свиньи в бегущих траншеях, теперь я нацелился на это.
последний огонь, если вы думаете, что там нельзя двигаться. Граната
красивый взлет, это чудо!...

По воздуху видно, что вы уйдете в резерв с позиции.
Замена будет, мы просто не отдавали команды...

– Ну, Дашка, давай, садись рядом со мной, сказал первый лейтенант, и место
вы l;c;n.

Дашка засмеялась и малейшего стыда или необычные кой разговоров
без сел.

Рука лейтенанта обняла его, так что, конечно, всего лишь
деревенщина могла бы обнять ребенка. Я узнал об этом.
ощутимы их ухаживания, только у лейтенанта гюля, который теперь является лицом s.
думай о большем, чем следовало бы.

– Конечно, новые бегущие траншеи для этого нужны, если мы войдем; Я уверен, что это
первое, что мы сделаем, – серьезно сказал старший лейтенант фелкарьят Дашке
в самый разгар отъезда.

Фотография пожилой женщины, на которую она смотрела, показалась им, если это просто слово
смогла бы понять речь офицера от покупателя, возможно,
взгляните на, но это единственная дочь от спионкодотта.

– Ну, Дашка, Дашка, – сказал лейтенант после долгой паузы, – черт возьми
съем тебя уже совсем скоро!

Дашка открыла рот, я был поражен серьезный офицер, лицо и
жду, как маленькая собака, умный и яркий взгляд на людей, которых вы не
думаю, вы не понимаете речи.

– Какой у вас красивый рот! - прапорщик. – Лейтенант, пожалуйста,
очень прошу, вы можете поцеловать этот красивый рот.

Лейтенант посмотрел на рот девушки, а в глазах уже встают движения Дашки
он понял, что первый серьезный момент после, чужой и жесткий
мелькнула мысль, после того, чего я не понял, и сейчас снова мелькнет
это то, что я понимаю... он вырывал тебе глаза и кусал твою нижнюю часть
губы... Еда была...

– От тебя воняет, - сказал старший лейтенант и крепче обнял меня,
другой рукой и приподнял подбородок.

Дашка в очередной момент был в середине комнаты и смеется
печи в сторону.

Трое молодых людей, смеялись, чистое сердце и смеяться.
Им действительно понравилась девичья чистота, невинность, наивность, которая
все же определенный предел всему, что он мог вынести, и я действительно уважал,
особенно юноше, потому что ему было не больше четырнадцати лет,
хоть и вся большая, взрослая девочка...

Ему было так хорошо в теплой комнате. Дашка во время переодевания. Просто
удивил их появлением из темноты, в другой комнате, нового блуза.
вошел, который привел его к офицерам, меггисзин ред.
блуз и добавил синюю бархатную юбку. Очень смеялся над тобой и этими двумя
он прикрывал лицо ладонью. Все мужчины смеялись еще больше, когда
выпустили в качестве театральной драпировки.

В полночь трое офицеров отправились домой.

Дашка необычно, я никогда этого не делал, ты проводила их до двери. Там
неожиданно он обнял лейтенанта и крепко поцеловал, при этом в лоб,
а потом в лицо, потом в рот.

Дашка немного ругалась. Лейтенант до тех пор целовался до тех пор, пока просто
тебе не стало стыдно перед товарищами. Затем остановись и опусти
колени, как ребенку.

Лейтенант приложил руку к тыльной стороне ладони, и, как обычно, комоликодва,
ригид шагнул ближе. Она обняла девушку и поцеловала в глаза, а затем в
два, в лоб и крепкий, засунула в рот.

С этими словами он дал знак прапорщику, и ты не валяй дурака, но вполне
Я сделал это, как сейчас, и то, что осталось, - это все, чего я хочу
потреблять.

– Ноно, ноно, мне нужно было уменьшить ребенка.

Девушка наконец вырвалась и заперла за собой дверь.

Послушалась и включила сладкую улыбку и начала продолжать путь по снегу.

Налетел ветер, ну что ж, побурколозтакай с кепеньеге, сбрось их со своего калибра; делай что-нибудь.
Да, как сегодня вечером; это никогда не удавалось. Они не рассказали
об этом, но несчастный случай занял у поцелуев самое важное место в их пребывании...
радость длиной в фут захлестнула души, которые теряются в беге
мысль. И какие прекрасные ожидания откроются в следующем году
Русская девушка селидитес в...

Сегодня, если да, то что произойдет завтра вечером?...

На следующую ночь старуха сама последовала за ними.


13. КТО, ТОТ СЛУЖИТ СЧАСТЛИВЧИКУ.

_Orosz harct;r_, december.

Пару дней народ успокаивался группами у небольших костров
кругом и картошка, и печеное мясо. Консервативная революция в начале века была в состоянии покоя.

Свежевыбритое красное лицо капитана обернулось и посмотрело на бойцов.
Он кашлянул. Молодая жена, которой уже три месяца
вы получили письмо, и оно было очень мрачным. Он будет жить там, где живете вы? Беспокоился о нем,
чтобы посочувствовать его родителям, потому что ему хотелось, чтобы он был таким сейчас.
семестр, который они проводят... Твои легкие тоже всегда раздражают.
сильнейший катар войлока, вечером я начал сильно потеть из-за ежедневной лихорадки...
Но где он сейчас, Меран, где он сейчас, Арко... Полковник так нервничал с ним.
лицо, всегда его останавливает точка опоры legvesz;lyeztettebb ... вот и все.
Жизнь выеденного яйца не стоит. Этот человек просто кружит вокруг моей судьбы...

При этом точно выделялся человек, на которого полагалась винтовка.
стоящий на пути пастух использовался исключительно для отары позади.

– Ну, что с тобой не так? – поговорил с ним.

Бака рассеянно поднял глаза. Капитан увидел немного.
он взял себя в руки.

– Что ж, капитан урнс, осмелюсь доложить, у меня и так достаточно проблем.

[Иллюстрация]

Капитан несколько секунд смотрел в лицо, затем рассмеялся.

– Тебе не повезло, ты жалуешься... Не рад, что ты здесь,
весь этот штурм, то, что мы натворили! Поскольку шазадторзет уже взят
дьявол - это всего лишь печальное лицо из всех, что я хорошо помню, о чем?
по-моему, этого достаточно...

Капитан - венгр, но ребенок в возрасте, когда он учится в военной школе.
и сегодня немного странно говорить по-английски.

Мужчина опустил голову, и поэтому данньег:

– Капитан, сэр, меня не волнует, когда они говорят "в любом месте".
левая жена - мать их всех.

Капитан выглядел почти испуганным из-за нее, а затем занервничал фельневет.

– Радуйся, что я _irj;k_, потому что, по крайней мере, ты знаешь! Слушай, я
прошло три месяца с тех пор, как я получил письмо с новостью, что я не получил свою жену.

– Да, – сказал мужчина, – это лучше, если вы имеете в виду, что предпочли бы не получать, но я
сэр капитан, я не считаю, что мне повезло узнать плохие новости, если
мужские дырочные буво тоже.

– Ну, тогда почему он бросил женщину, тещу?

– Ну, – сказал тау о баке, – потому что он избил твоего отца.

– Что!... Ну, а почему ты его ударил?

Парень остановился, он не хотел рассказывать, но соврать не знал.

– Дэра вылили из ванны, – выговаривал каждое слово эльнюйтотт.

– Зачем ты его ударил?

– Вот почему.

– Ну, что же такого было в ванне, что мне тебя жалко.

– Помои.

– Помои?... Что за свинья, которую надо помой?

– Тот.

– И за это он ее бил?

– Вот за что.

– Что?

– Палкой, но у меня, к двум неделям, давление после постели.

– Ну и негодяй же отец!

– Нет.

– А ты разве нет?... Ну, тогда, негодяй, если ее отец на вечеринке со своей женой
столкнись!

– Нет.

Капитан пристально смотрел на человека, стоявшего в течение двух-трех недель
небритый смазанные изображения, сад, тусоваться, и глаза вытаращил и
шляпа противник семь способов вились, как у старого вояки,
не одного сражения к другому, и в грязи, сна и воды
проснись.

– Ну, что это были за помои!... – снова начал капитан. – Конечно,
не свинья перед собой это вылила.

– Нет.

– Да, я начинаю понимать. Только что вылил.

– Да.

– Что, что, да! Ну, этот старый хрыч тебя кручифицирует, ну и где ты?
налил?

– Ну... голова моей мамы... – тихо сказал он мужчине.

Разум капитана вернулся к глазу, а затем забыл о войне,
все и начал смеяться.

– Да, я понимаю.

Она так сильно смеялась, что мне пришлось обернуться, настолько гротескным было это зрелище.
печальный случай с холостяком, когда ты тридцать лет сражаешься после того, как стоишь здесь целым и невредимым
и они томятся до дома, бабы друг другу на голову выливают в ванну...

– И почему она бросила ему монгья?

– Сапоги.

– А сапоги?

– Да.

– Поговори со мной, благослови тебя бог, с плоскогубцами, чтобы я тебе это вытащил
каждое слово? В каких ботинках?

– В моих ботинках.

Капитан строгий хотел быть, но я буду смеяться, глядя на этого
бедолагу.

– Какой у тебя хиджак?

– Ik meld of gehorcamm, Буса Джон.

– Ну, послушай, Буса Джон, я знаю, тебе нравится кикоттетем, если ты мне скажешь,
ты раньше не видел!

– Да.

– Вау, это было.

– Это.

– Как?

– Как я и сказал.

– Ну ты мой хороший, ну, он не сказал "нет"!

– Нет.

– Почему бы и нет?

– Ну, боже милостивый, но вы знаете, капитан, сэр, что это было, пока что, я...
Я не знаю.

– Она говорит, что сапоги были!

– Да.

– Ну, это были сапоги?

– Двенадцать пенги.

– Я не спрашиваю, ты говоришь о тысяче... но как ты попал в историю?
сапоги. Бороться с этим?

Как женщина сзади... Я только что добралась... Осмелюсь доложить,
Я написал домой кюгге сапогам, потому что бокканцбол - это
ноги. Ну, и моя мама хотела этого, но моя жена думала, что это я.
если я этого не получу! Посмей он, как ты заполучишь человека, или
нет... И это правда, сапоги стоили всего двенадцать пенги, но сейчас Ньиридхазан
был у моей жены, видел на еженедельном рынке пару сапог за шестьдесят
пенги по цене! Но даже по отношению к тому, кому нравятся мои ботинки. Ну,
да, или могли бы быть, или нет, и это очень плохо, да... Но это моя мама
найди, взял ли ты его, что делать с сапогами, огромным богатством, даже реальным. Это
женщина стала обузой, потому что у него было надлежащее приданое
он получил вашоннемют, кровати, все, как мы привыкли, плюс еще два
короче говоря, викаш бесполезен, да выше горгии носа... Если ты этого не сделаешь
не плачь о себе, джоулелек, сказал моей матери, я бы не стал откладывать это в долгий ящик.
Бусе ассетсу не нужно плакать, потому что я знаю, что холодный Иштван
твоя девушка еще (я слежу за тобой) нихуя не дает моему сыну...

– Да, хорошо, что вылили помои на старуху...

– Нет, только когда моей милой маме в глаз пекотт.

– Тоже?

– Да, потому что женщина, которую он дал подзатыльником элибе, и
он так и сказал... Ну, это рассказала твоя мать лекепес.

– Что женщина была в ванне и...

– Да.

Капитан рассмеялся и покачал головой.

– Ну что ты, и кто из них прав, Джон?

– Ну, я очень прошу тебя, свою правду я отдаю своей дорогой жене, дерзай, или
получишь мужчину или нет, но, ну, моя мама не может сказать тебе, что ты этого не делаешь
меня зацепило, когда я делал правильные ботинки, потому что вот такой я!...

И он поднял ногу.

Капитан пришел в ужас. У всех мальчишек иванушка был за голенище
сапога, носочки были завязаны веревочками.

– Ну, ты знаешь, почему нет другой обуви! Бедняжка.

– Я не знаю, что спросить.

– Он убивает себя! Мне нужно позаботиться о твоих ногах? Мозги остывают,
черт возьми.

Что бы ни происходило в этом мире, я все равно мужчина. Ты знаешь свою жену, вот почему
она была права. Я в любом случае... Со мной что-то не так, мои легкие, два
двенадцать месяцев просто корнядозтам, вилочная гадость, в которой я не мог разобрать
ручка.

– Ну, тогда, что они привели солдата?

– О, вот и я...

Капитан был тронут.

– О, давай, тебе принесут ботинок... И чтобы помочь тебе? а
немного лишнего!... Ты умеешь готовить?

Мужчина дернул меня за плечо и рассмеялся.

Тебе нужна бритва, это да, ты знаешь, потому что я всегда была такой катушкой.
с моей матерью... Мне тоже жаль меня!

– Теперь ты видишь это и не говоришь! Люди должны быть на кухне.
стоп, кто понятия не имеет о приготовлении пищи...

Что ж, капитан, я человек, который не стесняется
удачи... Мой шурин - все как скот, одни оттуны или хирсплакконы
не пришлось бы ходить пешком, никаких штурмольни: С меня хватит,
как я, двадцать девятый бой был.

– Нет, не бусуль, тогда кухня будет. По крайней мере, теперь у тебя будет хорошая
квартира, Джон...

– Да.

В качестве следующего нового ботинка в новом офисе на кухне, стоящего и нетронутого.
поделитесь, хочу приготовить первый гуляш: над головой щелкнуло
шрапнель и ткните пальцем в походную кухню.

Никто не пострадал, только Джон остался там; пригоршня мячей, чтобы пробежать через а
по нему.

– Нет, черт возьми, – сказал капитан, – уже сослужил службу.
удачи. Лучше быть таким несчастным... Теперь моя очередь...

Начал кашлять, и изо рта пошла кровь.

– Нет, – сказал он с удовольствием, – у меня легочное кровотечение, сейчас отправляю обратно домой!...


14. ВЕЩЬ ПЕРВОГО ПОРЯДКА.

_Szurmay-sereg_, 3 декабря.

В жестокий холод русской зимы чудесное спокойствие в маленьком
белом деревенском домике чертовски удобно.

– Я не понимаю, почему поджаренный, значит солдат, - сказал полковой врач.

– Ну, сынок, ты мне нужен снаружи, мне холодно, не слишком поджарый, а мы
здесь?

– Все верно, я раньше наблюдал, что солдаты тебя съедают, когда
доступ, все без меры, вроде нет! нет! еще раз. просто
однажды забалхассук покончит с собой.

– Конечно, люди из мира теней и даже доктор
Я хочу, чтобы мир заботился о том, чтобы появился здоровый желудок
?

– Какая бы одежда тебе ни досталась, у тебя есть каждый напиток, который ты пьешь, что
ты всегда можешь уснуть, когда я только прихожу, все еще сплю стоя, и
давно не спал... Я все это понимаю, но измерять тепло настолько безумно?...

– Здесь нет геев, - сказал Шнистяк капитану принимающей стороны, и так сильно, что
причесанная молодая голова была одета примерно на плечо вышеупомянутого. – Я знаю тебя,
парень, вспомни время, когда было теплее, а у нас даже отопления не было.

Весело смеясь, здоровым людям легко показать, что они веселы.
Милый молодой парень. Зифкович, капитан военного суда и Айкай
тысячи врачей. Смотрю на них вяло, устало, с внутренним чувством, совсем как
туповатый мужичонка студенческого возраста, смотрел на моего приятеля-студента из ночного клуба...

– Днестр, злой был...

– Особенно две ужасные недели...

– Сундука постоянно вагон... Ужасные потери... грязь, месиво,
мужик в сапогах от хужатты...

– Некрасивый был...

На мгновение воцарилась тишина в маленькой, низкой крестьянской комнате,
в какой-то момент в vincell;r замок квартиры, теперь Platzkommando жесткий
дн воспоминания.

– Это хороший случай, который раньше рассматривали, как тогда, в legcsufosabb
дни приднестровья, - сказали тысячи врачей, и мягкие, темные глаза
засияли.

– Ах, для меня был хороший случай, – сказал капитан, и поскольку
был посвежее, а хозяин был, я начал (потому что
господь наградил тебя предлогом быть принятым за
снова всегда приятные или отличные воспоминания (эльвеззек): – Ну, пожалуйста,
там были ужасные заявки на реквизицию, экипаж всегда реквизируют,
возьми палку и утанаваг куриный бег, я спрашиваю тебя, что
ты делаешь? Он говорит, присвоил ее.... Хорошо, кому была дана команда.
это запрещено, и я поехал верхом, чтобы проверить, нет ли у вас проблем...
Я иду, и, пожалуйста, я вижу, как ты выходишь из старой щетки, тотьякос, старый гонвед и ведешь машину
три поросенка; красивые поросята были: крик: Где ты их взял?
Посмотрите на меня, на лошадей, он говорит: Капитан урнс, я прошу доложить, что
одну мы купили, две другие _krigszfr;jvilliger_...

Разразился по-настоящему хороший смех, бог на самом деле - это невинный смех, как
только поле битвы смеха и дети, такие душевные,
которым небезразличен мир, который есть у нас.

Но, я надеюсь, вы не накажете парня, - сказал военный судья.

– Большая грязь, изо рта у него свисает трубка... Я спрашиваю,
как тебя гонвед? Говорит: _fucks honv;d_... (ему было двадцать два.)

Смех в честь полкового врача, с которым удобнее, господи, вся деликатность вместе.
соберу свой собственный анекдот о:

– Говорю вам, для меня это был первоклассный случай, я так хорошо смеялся.
как это было тогда утром... Едем... верхом возле леса; выходим из леса
чудовищно большой язычник... клан сидит рядом с вами за столом, достаточно крупный
крупный мужчина, но рядом язычник с детьми... и большой будет язычником
после крошечного еврейского гонведа.

– Они вдвоем. – и даже сейчас смеется сквозь слезы, тихо, по-настоящему хорошо.
смех, такой, каким она его запомнила.

– Язычник на прогулке, а потом маленькие евреи гонвед... В целости и сохранности
в качестве США я рисую еврейского гонведека, большой ботинок, фененаги
ботинок, синее, старое синее платье, мешковатые штаны "тотьякос", нос шляпы
тусоваться, такая красивая пара, это были мушкавали.

Я говорю тебе:

– Эй, гонвед! Куда ты ведешь этого язычника?

Он говорит, Бекишери, бригада к.

Я говорю тебе:

– Сын Монгья, как ты смеешь доверять это?

Он говорит:

– Прости, пожалуйста, – (но такая элегантность), – прости меня, это не я.
доверяй им! эй, я буду, я!

– Черт возьми, – сказал я, - как он туда попал?

Ну, морская пехота переложила ружье с одного плеча на другое, к
правой руке фесзабадулджон и начинает объяснять:

– Ну, я вас очень прошу, чтобы я был. Я был в патруле, два гонведделя.
Но раз вы хотите, капитан, чтобы мне здесь было не место, я должен был кое-что сделать.
Я встал позади них. И, пожалуйста, на данный момент я начал обдумывать
местность. Я созерцаю, созерцайте меня, так что однажды я вижу дом
присутствующий. Что ж, дом присутствует, а дымоход - от килебега... Что-то белое
килебег... Ну, пожалуйста, что выплывает? выплывающий носовой платок. Ах, говорю вам и себе.
Я начинаю думать!... Здесь что-то плавает!... Если что-то выплывает? кто-то
плывет! Если у кого-то из дымохода плывет, кто-то порадует дымоход
плывет!... А если у кого-то в дымоходе белебуйва: Я знаю
лови!

Компания, смеющаяся каждому слову. Доктор настолько правдив,
здраво желаю того, во что начиналось такое же первоклассное развитие.

 И действительно, он встает, и (где здесь не место), там
пробираюсь в дом, перед домом сидит пожилая женщина, я указал на
винтовка, испуганная тишина, и наружу, прислоненная к русским пушкам
к стене, мелькнула мысль и была отброшена далеко-далеко. С in the house...
Там был рацелоз с медом... Ну, благочестивый язычник вынес, что к чему.
спустился по дымоходу и красиво угостил тебя... Это что-то патрульное.
это был и так поданный сигнал...

Что ж, теперь мне захотелось зауважать его за смекалку для морской пехоты, но я просто смотрю,
Я смотрю на него, стоящего там бегьесена, отличающегося тем, что ад - это отдельный
язычник отстает, и я снова начинаю смеяться:

– Скажите, пожалуйста, все геройства не боятся, находясь здесь
форест, это язычник, сам боевик, вас это все устраивает?...

– Простите, пожалуйста, – сказал морской пехотинец (и что за жест!) – это однорукий!
ягненок на заклание....

С элордитьей вас:

– Внимание!

Язычник, теперь салютуй! Тогда:

– T;;;rd-dre.

Это все по-английски!... И гиганты-язычники в "Минуте на моих коленях".

Врач полка как великий актер обратился к воображению в настоящем
еврей гонвед в сторону:

– Ну, это имя небес, что он может с этим поделать?... Не
одевается как человек, которым он является?

Говорит корпус морской пехоты:

– Извините, пожалуйста, это эчиго, великое русское животное прямого действия
Архангельскбель, или где вы командуете, капитан... Но неважно
животные, это все, что я знаю: _егеш едет с ним на тренировку ?!...

Снаружи резкий, приятный рингтон разорвал ночную тишину. Ужин
в замке раздался звонок в дверь. Отличный ужин от Шурмая.

Очень весело и не похоже на то, что я собираю свои вещи. Ей-богу, но все же
прекрасная жизнь - это жизнь солдата...


15. КОТ.

_Volhynia_.

Сумерки русского сика - это совсем как дома. Он не выглядел таким уж
небо с кем-то там отдельная проблема, люди будут две большие
армия, которая была вся в грязи до последнего человека лучше, оно было скрыто
друг от друга, как черные и красные муравьи две армии будет носить
травы войны.

Вперед выскочили шесть крошечных парней, капрал и кандидат в кадеты
сержант, в сожженную дотла деревню некротизированный балвегетель, около 1500
шагами проникаете на маршрут и быстро скребете в укрытие
вы, где с утра сторожите ночь.

Птицы парят в воздухе, травинку взяли в клюв, или
ошибка. Удаленно ;gyud;rg;s звук и рассеяны ружейным залпам, двойной
лязг, иногда, как пчела zirrent уха с
пуля.

Боя вечером тихо.

– Нет, слава богу, – сержант-кандидат в кадеты и рассредоточьтесь.
копайте и прикрывайте.

Не двигайтесь так, как сейчас, только члены не могут продолжать двигаться. Там
было. Боль в позвоночнике, у кролика головной мозг, во всех костях и связках,
но особенно в спинном мозге, из-за которого ему приходится спать в тяжелом состоянии
арматуру последнюю неделю таскал сажуш милями
марширующий.

Вдруг что-то удивительное, нежный голосок ударил по ушам. Снова
открыла глаза, потому что мысль безумная. Открытая форма сэра
покров из темного песка был найден в тебе, и не было никакого шума. Знаете ли вы
также в рамках Недели окопались и теперь одной постели в горячем
песок. Дежурный водила должен быть выставлен на охрану
наблюдают они или нет, но не хватило сил, если это почти целая армия русских
атаковать было бы тоже нельзя.

И снова вы слышите этот странный звук. Тонкий и добрый, сэр...
и щекочущий ... кот, о котором плачет маленький котенок...

Широко раскрой уши. Кот!... Где кот...

Кошки... на ум приходят прошлые удовольствия и хэппи-гок. Маленькие
Дочери видели, как катают фехецикаккал, ребята. Маленькие дети из
он услышал голос, как дома, большого орехового дерева, под которым жила маленькая кошка
несла Чинчи, тебя, как маленького котенка-роззасзиню...

– Чик, чикик!... – вы слышали слева и справа.

Felk;ny;k;l it.

Все мужчины должны были положить голову на крышку своего бортика и
любопытные, улыбающиеся лица смотрели на вас.

– Cic, – сказали они все, - cat!...

Маленькая коричневая кошечка, будь осторожна, ступая по черному песку, белое пятно
возникла проблема, и лапы были белыми, такими белоснежными, что
свежевымытые белые, как кормосак и сэнд, они и есть грязные,
чувствительные люди...

Титти чичичик!...

И один из тамошних хлопцев ползал на брюхе впереди котят вслед за ними и это хитро,
притаившись, предал и попытался невинно похитить.

– Смотри, убежала, он кричал, страшно, но
ручные кошки был.

Счастливый ihogva пересекается с Гонвед большими усами Старого Английского и
Я соскальзываю с обложки к тебе, как толстый дождевой червяк,
который никогда не знал, что нужно встать на ноги и поднять голову, чтобы посмотреть в небо.

– Ты умеешь говорить по-английски, девочка?... люди говорили и смеялись.

– Звезда твоего отца! ты умеешь чесаться, – сказал старый морской пехотинец и гордо
он показал свой нос, который почесала маленькая кошка. Ему все еще нужно добраться до кожи!


– Отдай это мне. Разве ты не знаешь этого сожаления.

– Ты мне не нужен, мегзоритас!

– Не нравятся кошачьи лапы.

– Дай мне это. – звук всегда получается из слова. Все восемь человек
кот тосковал.

Вокруг я не вижу никого и ничего, это просто они, их здесь было восемь.
маленькая кошка ... смерть на поле.

– Кошечка. сказал мужчина. – маленькая кошечка. как ты сюда попала,
котенок? Поедем со мной домой, в Венгрию, планирую Бошке... дядя Бошехез...

– Не соблазняй! он сказал, что морская пехота, которая так крепко меня держала,
кошка, как птичка, – гретель, чтобы Уилл пришел! Кузнец Гретель, Чтобы
Надьземмре, улица Патика...

Лицо кошки, прижимающейся к бархатной шерсти, а другая
ревнует и выходит из-под наблюдения.

– Полный репортаж! – внезапно вскрикнула кандидат в кадеты
сержант, потому что заметили что-то подозрительное.

В этот момент все остановились, или бехузодотт прикрывал их.

Осторожно выглядывая внутрь и наружу. Вон там, против врага из всадников
они лихо приблизились.

– Вот язычник! – скажи что-нибудь.

– Никакой это не язычник, ты, осел, рыцарей банем!

– H;szippa! Похоже, язычник, из-за гусар, уже бежит
назад.

Когда война возобновилась, вы сразу почувствовали запах всех этих
тел, усталых, своих.

– Черт бы побрал эти их подковы, что они едут прямо сюда! проворчал
человек-кошка и прижал котенка к груди Ори.

Гусары эльгалоппозтак и там, где только что были, через минуту или две
в боевую гранату попали.

Лехузодтак всю яму и долгие минуты сдерживают
лекзик с ожиданием. Свинья ты язычница! Все это так здорово!
у них есть система наблюдения. Это будет хорошо сказать самим себе, потому что прямо здесь
будет бальзам. Они мудро залегли на дно, и оракул одиннадцатый предупредил их.
снова кошачий вой.

То, что вы ищете, построено для рыцарей, похоже, было деревней внизу.
Лошадь шерсть сияющей и fegyver;k;n солнце, солнце последних
радиус.

[Иллюстрации]

Кот гонвед, остальное о нем, она держала обложку
кота одной рукой, а другой гладила там, наверху. Он лежал навзничь на
маленькой глубокой могиле.

– Испугался!

– Кошечка, тебе страшно?

– Тебе не нравится котяра с гранатом?

– Ну, пельмени?

Ну, свежее молоко?... они сказали в ответ.

И я смеялся над всеми и наблюдал за бакой с большими черными руками.
Маленькая вертлявая штучка. Кот ньивакольт. Он приоткрыл маленький красный ротик
и кинючил, он указал маленьким красным язычком и своим маленьким белым носиком
небо ньивакольт.

– Какое оно чистое, - сказал охранник.

– Помойся.

– Прибрано лучше, чем у тебя.

Кот выпрыгнул из гонведа, осторожно взялся за край крышки, чтобы выскочить, и
продолжай бежать.

В то же время три человека прыгнули за ним и мгновение спустя снова на
были.

Теперь у новых людей появилась новая радость. Лаская, люби меня так сильно.
нежно относилась к нему, как к мечте, воспоминанию, как к ребенку.
волосы... и ее глаза...

– Полная обложка! – снова раздался крик сержанта-курсанта.

В этот момент все собрались.

Охранник и курсант, они прислушиваются к тому, что происходит...

– Чехи идут, – крикнул охранник.

Вот как мы все выглядим у них. Сомкнутым порядком приближаемся сбоку, справа к
целому батальону. Это они знали, что они собой представляют. Это также
двойной порядок в go, возможно, совместная работа для поддержки друг друга.

– Черт возьми, почему они приходят, приводят вас к присяге и наблюдают за вами.
чтобы обогнуть сплошную колонну. Русские скоро будут здесь.
огонь.

Офицер на трех лошадях заметил их и выдвинулся вперед.

Кандидат в кадеты, сержант, он встает. Если это не party all
форма для показа, вам не обязательно использовать virtus, они здесь
скрываются в них. Это то, что вы могли бы сказать.

Нагибайсу, желтый чешский капитан дюнньег и посмотрел в направлении
куда указал им противник, и спасибо вам за все, не оглядываясь назад
команда estates.

Кандидат в кадеты-сержанты с состраданием посмотрел им вслед, и она закричала еще громче
они не шли близко в колонне, но звучали так, будто они раджвоналба...

– Были? – возвращаемся к капитану, он наблюдал и он ушел.

– Полный охват! – крикнул кадет и Вы тоже возьмите
траншеи.

Я слышал издалека в небе летит r;mmad;r sivit;sa. Люди
Я зарылся в землю, как мышь. А потом метров сорок.
высота сумеречного неба становится темно-фиолетовой, в глубине темнеет что-то желтовато-красное.
вспыхнул свет и на ней резкий треск.

Кайф от растворенного взрыва после трех кругов белого облака дыма ушел в небо
.

У курсанта расслабленный вид.

– Это похоже на гигантский удар, от которого получился бы игривый дымок в сигарете.
дым колечками, – сказал он сам себе с поэтическим чувством.

Потом еще один взрыв... и тогда вокруг просто посыплются железяки.
камни для пращи...

Как только наступила тишина, кадет мягко указал на крышку головного убора.

Был замечен взрыв большой дальности, и далее было видно высоко
падение на землю. У русских под огнем все поле...

– Нет, это ерунда! – сказал он себе, и теперь он говорил через команду
выше:

– Кэт!... Чичич!...

В очередной раз подошла семерка с бакасапкой, и у меня глаза округлились.

– Где кот?

– Где он?... Где кот?...

Они попросили меня вернуться, он становится взволнованным.

– Воскликнул бог Отца, который, наконец, нашелся... – он убежал.

Все вокруг выглядели испуганными, все напрягали зрение, вглядываясь в
сгущающуюся темноту, кихалашзак, маленький котик, прелесть.

– Чик, – закричали они, – Чикик! – cupogatt;k, szipogatt;k, kissing with
csupogtatt;k! – котик, котенок, киса!

Но больше ничего не было... Молчание было пусто, не было никакого кота...

Затем, не сказав ни слова, вернулся, лежал в земле и предложил свой взгляд на большой
темное небо России... взять глубокий вдох до боли вздох был как
пойми меня, жизнь - это теплые, разноцветные лучики, которые
сверкают... это принесло тебе что-то... что снова... Теперь снова
нет ничего, ничего, ничего, ничего, только война...


16. ПРЕКРАСНЫЕ ВЕНГРЫ.

_Волгиния, Италия._

Маленькая трехкамерная печь sva была красной.

– Не приходи так отчаянно, фюцетек, - сказал кто-то из темноты.

– Мир, нет, если у тебя есть дерево – познакомься с кем-нибудь издалека.

Темный и горячий декунгбан немного развеселился.

Это не смутило рассказчика, далее сказал:

– Ну, я прочитал письмо, я прочитал его. В нем говорится жене, чтобы ; на
у меня нет дома, но я вернулся домой в сюледж-хе. Что, черт возьми, это за звоночек, когда
Я Не могу вернуться домой, чтобы ; пойти домой, но ты
идесаньям останется.

Мужчина серьезно лжет, они верны, они наблюдали. Снаружи постоянно потрескивало.
пистолет, иногда более громкий хлопок, никто не делал.
ее чемодан серьезно опустился на солому, кепеньеген, некоторые
раньше курил другой дым, черный человек на плите, маленький рыжий вилаганал
шил цыган, на каждом шагу он разжигал огонь и тушил еврейскую сигарету
тазва заскучал.

Ну что, мир, идем домой?

– Все проиграем.

– Конечно.

 буду вспоминать раз. Потому что я был уверен, что у меня есть сестра, пусть даже
ей всего двенадцать лет, но она сильная, полнокровная девочка. Очень доходный,
он предназначен для того, чтобы, как мужчина, всю работу выполнять. Но из-за этого и
очень бесплатный. Моя жена - это не какая-нибудь женщина, а двое
детей, и уж точно ими не пользуются.
Меня даже нет дома или рядом с полем сенвегьен. Мы с сестрой бросили это: ; работает, else
только посмотри на это. ; делает хлеб, else с ним.

– Да.

Ученики начинают двигаться. Голос говорящего бака медленно просачивается мимо
привет, но я жажду земли, он нашел здесь всех, чтобы почувствовать, каждого
ты понимаешь и так рад, что они услышали, поскольку они уже рассказали мне эту историю
самые незначительные вещи в эти долгие ночи, когда
никогда не бросайте хадисакот, припасы, даже поясную сумку
они не предназначены для разгрузки, или спатнит отложит ее. Когда насытишься
готов сидеть и ждать каждое мгновение команды по команде
извини за Ангриффет ждать, но в каждое мгновение.

– Жена, сестринский разговор ничего не говорил, но она пошла...
Правда, следующим было строительство. Они хотели, чтобы Хусветкор
начал, потому что старый вряд ли мог это сделать. Вон двор
хорошая каморка, летом в той очереди были, дом матери к ней пристроили
в пасхальную субботу ломать. Моя жена отправилась в сюлиджихе,
чтобы приехать за ним на колеснице; так что он не выглядел совсем так, как вы хотите.
Даже думал, что половину вещей моей матери ты ему помогал
выбрать все, что принадлежит ему, он был, но моя жена, я справился с этим
это все еще просто детская одежда, которую не берут, как подгузник, кто этот
;desany;m;ktul received. Только после этого замечаю. Дома
все с двумя детьми.

Люди серьезные, был слышен тихий смех. Понравилось
навыки женщины.

– Итак, он пошел домой бедным и больше к тому, что иногда тоже не ходи к своему отцу, это просто я.
написано ; дома, но пока я дома, не ходи, я не буду
подумай об этом, чтобы вернуться назад.

– Ну и для чего ты это написал?

– Я написал ей: "Моя дорогая жена, ты отдаешь мне церковь феггьен, в которой ты поклялась
жизнью-смертью быть верной женой, но я достал тебя"
приказал остановить часы, когда прочитал это письмо,
во-первых, он забрал обоих детей к тебе за спину, чтобы забрать дом твоего отца, потому что я этого не сделала
Я женился на тебе из-за твоей страсти к нему, но это
помоги моим бедным старым родителям, которые вырастили тебя, чувак
они сделали, жизнь семи кобелей, грязь и запись имени, которую делают немногие родители
дети, которые.

Голос готов, кипят великие эмоции от почти сэра - по-настоящему потрясают его
в сыновней любви, благодарности, доме, тоске, боже мой. И
все это очень сильная индульгенция, сломленный, жесткий васбилинсет, блуждающий среди слабых
воля женщины.

– Остановите часы, поскольку это письмо - васод, вручаю вам два
малышка виссаридж из отцовского дома Бет. Этот приказ я отдаю.
ты получаешь отдаленную страну, пули фютюлесебюль, милый дом.
защитником Бога, твоим Богом, быть не может, если ты не делаешь и не отказываешься.
господи, если бы ты упал там, или пуля прошла сквозь мое тело и детей
Я не говорю этого, никогда, что его отец тоже был, как в письме, которое я
овасод, поверни время вспять и не тащи их на задний двор моей матери.

Глубокая тишина, никто не осмеливался подавить это чувство всего лишь на мгновение.
Перерыв в кехинтеселе. Как в церкви в урвачоре раньше было так тихо.
сердце вернулось к лекзику всех людей, к человеческим эмоциям.
торжественность перед вспышкой.

Более продолжительное молчание после того, как он что-то сказал.

– И ты вернулся?

Barcza Ambrus Мне понравился вопрос, который недостоин того, чтобы его не покупать
здравствуйте. Задыхающийся, непоколебимый голос произнес далее.

– У часовой стрелки милая жена, двое детей, и они возвращаются
. Он написал моей матери, бедняжке: "Жена вернулась. Норковая шуба на дом
дом, который мы носили в the bricks, когда он пришел, он сразу же забрал сароглят и сестру.
мы начали носить the bricks на дом. “

Он снова сделал паузу, в его голосе было что-то мегатотцаговое, и это
рыба, все основано на рыбе. Это тот человек, который слаб.
чувства, так что отпусти меня, я продолжал говорить обычные вещи.

– Потому что я купила кирпичи, потом двадцать один форинт была большой, но
уже пишут, что кирпича нет, еврей-это просто am;
три сотни купил причиной g;zmalom хотели построить, но не построить его
пусть кирпича, а не двадцать один форинт получает, но
первый класс Брик получает до девяноста короны, m;sodoszt;lyu;r и
шестьдесят.

Затем скажите о солдате-еврее, который еще курил сигарету.

– Верно, так что ты можешь запрашивать все, что у тебя есть, но увидимся.
что-то не так, когда его жена заставила вернуться его жену.
твои родители.

Бака в темноте не ответил. Ей было так больно, что я не знаю,
что на это ответить.

– Если он там, мне нехорошо, почему кинлоджон, – сказал еврей
солдат, смеясь. – Нет, не так ли?

[Иллюстрация]

– Нет! – рычание и сильный голос, с другой стороны плиты, Сэмюэль
голос. Два брата, которые являются свармбанами, становились старше.

И почему?

– Потому что это неправда. У мужчины нет обязанности выполнять
живи как хочешь, но так живу и я, как только велят приличия
.

– А какой бы ты хотел чести? Которую он позволил себе секирозни.

– Для приказанья ребенка молодой женщины быть
Матери Господа. Мать всегда должна делать детям выговор и
ругать и наказывать вас, если вы не исправляете свои поступки. Сейчас
молодая женщина, вам нужно сделать это пропитать доброе сердце терпеть: это учитель.
Если он стар, так что вы знаете, что он продолжает воспитывать детей и молодежи
горничные. Многое должно быть в семье, потому что если свобода
Я отпустил вожжи, скоро повозка перевернется.

Глубокая тишина, и молчаливые венгры одобряют слова старого Самуила.

Но еврейские солдаты продолжали дразнить меня.

– Не с тещей все было в порядке. Шурин крупным планом.

– Что ты сделал?

– Раззадорил его.

– Что такое геккелес? Что ж, такая красивая молодая женщина - нет.
может ли горничная из эредетлена, говоря словами "не знаю виссза", работать? И
патваркодас без!... Молодая женщина, у которой двое детей,
ты всегда должна быть очень престижной в глазах элигазицы
осознай.

Самуил достоинства смотрели на евреев, которые между глаз смеялись.

– Нет, дядя Самуил, сказал конфиденциальной подмигнул, – не все женщины
как святой, как ты думаешь... Я не знаю, что сказать, если
прихожу домой и замечаю, что женщина была язычницей, фоголиляла...

Засмеялся цыган со смехом, немного хихикать был
в темное время суток. Сэмюэль ждал, пока миг совсем тихо, потом сказал:

– Хорошо, сэр. Что касается заключенного-язычника, то я сама себе жена
что ж, я занимаюсь своими делами.

В его голосе звучала святая убежденность и торжественные клятвы.

– Что это, – сказал оппонент, - жена тебе ничего не сделает.
уволь.

– Я имею в виду... Что ж, сэр, вы можете сделать! И она делает!

– Айя, не получай утвердительного ответа. Может быть, ты не ценишь русскую невесту?

– Меня?!... Я, мистер ур, нет!... Это приятно, да, цыган, даже лучше
рачнак, большинство евреев: но я не думаю, что со мной все будет в порядке,
женатый, инфантильный венгр, который не создан для таких, как он, таких, как он.
милая венгерка из-за того, что в ней есть мерзкого, уродливого, уродливого...

Его голос гремел, а глаза метали молнии. И все слушайте
рядом с ним, маленьким мальчиком, он опустил глаза и поспешил спрятаться
в темноте.

Но поддразнивания не хотели продолжаться.

– Нет, – цинично сказал он, - и хиджаковать с тобой - это что-то вроде
мышления?

Сэмюэль встал, одалег и просто рассказал.

– Честные люди, сэр, – никакой невестки на черном кофе, – добавил он.
потому что сарзи нет, но он старик сва три, который то тут, то там
есть.

В то же время это взволновало всех, пейзаж изменился, студенты успокоились,
снаружи внезапно раздался шум о чем-то другом.
перестрелка бехандзо и агюдерджес во время вторжения инопланетян на российскую землю.
уважаемые венгры.


17. Чуй из.

_шурмайская армия._

Полковой врач в полевой лаборатории влюблен, показывает бациллы
, так ласков с ними, как с драгоценными животными, вот дерьмо.

– Сколько их? – Спросил я.

– Ну, несколько сотен тысяч, мы же не собираемся в соседний район!

– И все это они хранят под стеклом?

Ну, в самый раз, чтобы у вас было жилье, как на улице, под открытым небом... –
смеялся над ее шутливым настроением. – Было интересно, когда мы подошли, –
он внезапно продолжил, к моему удивлению, сообщая подозрительные симптомы.
новости. Тогда была чума; люди не знали; я не понимал происходящего.
отправляйтесь на место, обследуйте пациентов... Я спрашиваю людей
: "Что мы будем пить?" "Ну, он говорит, что тот, который _тилос кут_, я не пью"
"там очень хорошая вода“_"

Откуда вы знаете, что это хорошая вода, если вы ее не пьете. Конечно, крестьянка
так хороша в воде, если не видеть в ней грязи и не вытягивать все в воду
минеральный раствор...

Я купил две бутылки кута и действительно большой культуры I
холера.

Я еще раз оглядел великолепное оборудование в лаборатории.

– Где ты взял монету? – Спросил я татаркопю гонведека. Черноволосый,
С густыми бровями, неряшливый парень отвезет тебя и сказал:

– Сюда.

Врач полка махнул рукой... Здесь, в целости и сохранности, вы заслуживаете недели личного мужества и
больше всего подвигов, чем на передовой. Миллионы и
миллионы бактерий и бацилл, постоянно сражающихся... Только один раз
потеряй руку, или внимание: конец...

Я посмотрел на парня Надудвара, который, среди прочего, упаковывает ящики mesterm;v
изготовленные в лаборатории, для этого во всех инструментах для
личное особое место. Сука в коробке, целая серия искатуля, одна из
подойдет другая, и тебе просто нужно бросить тебя в фургон, лучшие инструменты для
подойдет и то, и другое...

– Нет, теперь давайте тоже пройдемся по небольшому помещению военного судьи, – сказал я и бухнул
Я купил великолепную клинику, которая находится за пределами венгерских волынских степей.
слава невредима, она служит военным оружием... Почти с чувством
Я почувствовал, из-за чего так мало слов до сих пор в этом
на войне венгерский врач добился каких-то замечательных результатов...

Армейская медицинская школа, как вам на всех дорогах, мне повезло
откройте для себя лучшее, созданное the amazing
энергия, знания и пожертвование здоровьем
сервис и результаты - это все, что касается
статистика zeng может быть достойна только похвалы.

Полковой врач после того, как у меня было несколько шишек и маленькие электрические фонарики, из которых все
через несколько минут мне пришлось их зажечь, потому что на заборе, один за другим, он показывал
тропинку в снегу. Доктор - в чьем-то отце, в чьей-то бесподобной нежности
люди сталкиваются. Все пациенты с гневом смотрят на то, что им не повезло
судьба над руководством превосходна, и вы привыкаете к тому, что даже в нормальных и
обычная компания в определенных сивсзеринти покупает братскую привязанность
вокруг своих собратьев-людей.

У военного судьи большие разногласия между нами. мы нашли это. Да, у кезелеса есть прямо сейчас
чтобы изобразить полную противоположность врачу, суду, рука об руку с тем, что между ними.
с точки зрения врача, все хотят вылечить, судья и
каждый хочет, чтобы его судили, однако в данном случае этого не происходит. В
военный судья капитан надежный молодой человек с хорошим духом, который находится в
улыбка, чтобы жить, должна быть оставлена живым... Когда я впервые увидел его, пои
с этими словами обратился к каким-то пленным казакам, которые бежали за мной.
она привыкла наказывать, ставить их лицом к стене. Они тогда
они боялись того, чего хотели; хотя солдаты за этим местом не были убийцами
приказа нет. И на сколько это верно: единственное наказание, которое
люди могут дать вам жизнь: жизнь...

– Что ты творишь?

– С этими _csujesokkal_ борьбы.

– Какие они?

– Врут, я их слушаю уже в третий раз, но эти три утверждения
целиком и полностью отличаются друг от друга...

– По крайней мере, он не зануда!

Просторная комната со слабым освещением в глубине нескольких россзарку, молодой парень
несвежий. Возможно, речь идет о чем-то бичевании, или поножовщине, или краже, о чем-то
например, выражение вины.

– Что это за нация, которая здесь живет? – Спрашиваю я.

Мы все начали смеяться... Чуджи первоначально югославского кучера, который
военная работа для лошадей с "заткнись", которыми они были, и поэтому они кричали друг другу на
дороге в _cujes ?!_... (Рыба! Привет!) Но сегодня чуджи - это все о
мире. Чуджи из рац, русский, поляк, все чуджи-старики, мужчины или
женщина, или судья, или я доберусь до него, чуджи лошади, коровы, чуджи даже кровати.
кроме того, если я застрял в грязи, ты не сможешь выбраться!... Нет!
Чаджи для тебя!...

Открываю дверь и натыкаюсь на женщину. Невысокая, тщедушная, маленькая
женщина, большая русская шуба, которая на талии подвязана чем-то вроде
тонкая талия из овчарьего меха, и достаточно поднять руку, как тебя окликают
вы начинаете изливать душу, кричать и вонять.

– Nocsujes, – сказал военный судья, – здесь чуджи из?

Как будто в небе начинается гроза и без всякой причины, это всего лишь гром и треск.
и наводнение ни с того ни с сего, обжигающее, горячее, цена льда, я решил
женщина из "крикуна", русское слово ";szehabr;lt".

Переводчик остановил тогда его, и у них вышло следующее значение:

– О, отец, я сейчас же подойду, спаси меня... о, дорогой брат, убитый в
сэр... схватит много солдат и удержит,
свяжет одного, он взял за обе руки, потому что я поджигаю свой дом... о, отец, я
дом рамгюйтя... Это мой второй дом, потому что он уже есть.
рамгюйтотта ... у меня над головой мы были подожжены братом, когда мошки
они бежали сзади и сожгли много-много домов и деревень...
Затем мой лорд-брат поймал факел и пролетел над моей головой
мы подожгли дом... Но я обещаю, что сейчас он снова его подожжет...
Сегодняшняя ночь... Та ночь... Еще до того, как наступит ночь, рамгюйтья
еще один дом, в котором сейчас живут... О, брат, скоро много солдат
придут к господу, Я боюсь, что дом главного пожара...

Но где же, дорогая, хорошая, мудрая, в венгерском языке столько ненужных слов,
которые все нужны для этого женского поцелуя...

– Почему я злюсь на вас в господе, леди?

– О, дорогой брат, просто разозлился; потому что, ну, плохой человек.

– Как долго ты злишься?

– Да ладно, пятнадцать лет.

Это заявление оказало очень большое влияние.

– С кем вы живете? Я попросил переводчика передать специально для вас
это хороший совет.

Женщина набросилась на меня, маленькие темные мышиные глазки и желтенькая сухонькая мордашка.
На лице чуть застенчивая улыбка.

– Не живи с братом, – сказал он, - ты уже пятнадцать лет назад не снимала квартиру.
с...

– Ну, может, в этом-то и проблема!... Почему бы тебе не выйти за него замуж?

– О, ты меня понял, старший брат, я собираюсь на пятнадцатилетие
каждый день! но это не возвращается ко мне, потому что ни одна другая женщина жива!...

– Вау!... проблема ... моложе женщины?

– Конечно, младший брат, на десять лет!

– Иисус, Мария и Иосиф. – воскликнул военный судья, - что ж, я здесь, я здесь, чтобы
пятнадцатилетний подросток любил перпатвар и берег себя!

Женщина снова начала ужасное бебешеду, на самом деле, этого не могло быть
прекратите задавать вопросы, как звук воды, едва прекратившийся
люк...

[Иллюстрация]

– Леди! – изент, я тогда передал переводчику через твой рот, как
что-то странное, воронкообразное, выставленное в море цугаса, чтобы: – вот
там сейчас стоят, эти красивые, по пояс венгерские гонведеки!... Почему бы тебе не найти себя?
один из них?

Женщина, которой было сорок пять лет, обаяние которой оставляло последние остатки.
для вас это не могло быть большой проблемой из-за неясности, но эта кокетливая просто
она улыбнулась, и он пожал двумя плечами; рот, старый беззубый рот
он поднял руку и так сказал:

– О, старший брат... начинать с этого бесполезно, потому что _honvedu_ уходят...

Старая карга, разве ты не говорила, что у тебя его нет, дьявола нет:
нет! тебе не нужна деревня гонвед!... Но почему?... Просто потому, что _nem
оно того стоит!_... С самого начала....

Неважно, чаджи ты или нет, женщина, только женщина.


18. Кукурузный крем.

_1915. Kriegsspital, Hinterland._

Сумерки начались пасмурно, ты видишь время. Венгерский the
ты сидишь на краю кровати, а я говорю, напевая друг другу до конца осени.
сквозь губбашкодик, как дождь в петухе.

– Я возвращаюсь в отдел кадров, - сказал гонвед.

– Ты прав, – сказал другой, - здесь ничего не стоит. Аспирин и
аспирин, от него уже скисло в желудке.

– Аспирин и кукурузный крем.

– Ну. Отпусти меня домой, оттун, если я буду до отвала набит капустой, то точно.
скоро у меня пройдет желтуха.

Посмеяться. один. Человек просто сидит и валяется, у него ничего нет,
только этот тихий смешок.

– Подсластите кукурузную муку!... Я больше ничего не ем, – сказал стрелок
решительно. – Я больше ничего не ем. После третьей диеты
Во мне больше правды, чем раньше. Я бы предпочел умереть, но я
Я больше не ем. Иди к старику, и я скажу тебе,
Я больше не ем.

Одиннадцать из пятидесяти пациентов были венгерками, которых я одобряю и о которых я говорил
. Оба отчаянно нуждались в правде о; парнях из лоуленда
они были.

В казармах любимое развлечение Вены для гая, так как он заметил, что венгры
среди некоторого волнения, прямо между ними и, как обычно, похлопывают
он запустил грудь:

– Ich bin auch M;gy;r!

Смех.

– Опять он говорит о простой Венгрии?

Венская детская линия, пожал руки всем венграм. Один из гонведов пожал плечи.
Он протянул руку и пожал.

– Симпатичный брат, если ты заметил, что ты венгр или.

Итак, эльтрефалькостак подошел к обеду, но тут пришла медсестра и принесла ужин.
ужин. Мысль о казарме одолела мое любопытство, и в то же время
национальность без различия вплоть до носа: крем-кукуруза.

– Не ешь меня, - сказал артиллерист.

– Эти продукты – бексмельтек, остальные, даже если они свежие, должны быть с хрустящими корочками
, тем лучше, чтобы они были холодными для употребления.

– Свежий бекон, хрустящий сверху, под лапшой турос.

Смейтесь, только на наводчика смотрели серьезные, суровые глаза.

– Нет, нет, – сказала медсестра, - я не могу есть, тх верде никко.
бедра в тх верде обжигают, ик зо свайнерай никко фреш генерирует верде...

Серьезное отступление в то же самое время, когда вся компания венгерского сопротивления
движение начато, должно быть, было тем, что вызвало это. Все национальности любопытный, немного
взволнованы и ждали, что будет бунт. Чехи, немцы,
румыны, хорваты, все с ненавистью смотрели на кукурузный касаджукат, которым я
медленно пожирал ... некоторые из них, которым было приятно.

Медсестра нежно хотела что-то подсказать пулеметчику в кустах, но этот
с трудом встал и еще раз констатировал.

– Битте сень либе свестер, зи верден зехен, даш и верде никко кукуруц
осень ... ты увидишь, что я это есть не буду!

Выхожу из себя и отправляюсь к врачу.

Дип мегхоккенессель присмотрит. Старый гражданский врач, который служил в казармах в течение
руководил всеми до прихода мистера мэна, потому что он был хорошим человеком,
старик и все такие же, мне жаль любого, кто не отправил
есть больница; в то время как Комиссия, которую не бросили людям, из
здорового в течение нескольких месяцев эллогатотта, что бы там ни было, на днях одного отправили,
когда он был здесь на комиссии, заметить, просто так
он скользнул за пределы видимости... немного жаль англичан, чьи
в любом случае, что нужно просто выбраться отсюда, я сейчас вернусь принять
команда, вместо того, чтобы жить, он хотел, как можно дольше и в ужасе,
старик сходит с ума, настолько вы были
kukoricak;s;juknak на минуту или две позже, только венгры беспорядок олово
это был полный, остальные были начисто твой, за исключением Венского мальчик
кто вошел в венгерском обществе и к двери, она последовала за огня и есть
уши могут иметь дело с этим: "ихь бин Аух M;gy;r!"

Наводчик через несколько минут с сияющим лицом вернулся.

– Нет, нет, – допрашивали они национального героя, – что нового? Что сказал старик?

– Ну, я действительно испугался этого человека.... Он был расстроен и сказал:
чтобы передать тебе, обершвестернек, что его распоряжение подарить мне что-то другое!

– Спокойной ночи, – венгры.

Медсестры все вместе они были, и наводчик горько, но больше
силовое раньше, сказал ей, что да, он не фуражное зерно
ешь! особенно сахар.... По предписанию врача, она его не покупала...
воспламенение!... Кукурузная мука! Сахар!... У меня нет кукурузных сливок с сахаром. –
он вернулся к столовой, и медсестра последовала за ней.

Весь английский дом, как и остальные десять англичан, которые, продержавшись немного дольше,
изображали гордость за то, что присматривали за жестянкой для столовой, которую медсестра через несколько минут принесла мне обратно.
через несколько минут он принес мне обратно.

Предвкушение того, что было в нем.

Во взгляде стрелка появляется испуганный гнев.

– Что это, что это, пожалуйста? Vasz iszt dasz, bitte s;n? Я ессе нихт кукуруз,
не то, что куккер или не куккер!

Новичок, который был там, достал сахарную крупу, если что.
итак, мне не нравится английский, и принес ее обратно в комнату.

Но в этот момент не с венгерским, а с тем, кто один
проглотил веков такие уступки: недовольство
соскрести немного сахара тоже, что он был и остается просто
;sinjuria. Нет; стрелок был в столовой, а нос медсестры подсвечен,
примерно:

– Th h;b of geza is a libe sveszter, dasz zi verden z;hen dasz ih verde nikko
kukuruc eszen.

С p;ff, он захлопнул фляжка под кроватью.

Общие расстройства, которые в конце концов было то, что медсестрам пришлось
чтобы понять, о чем идет речь. Десять минут брожения, шептания и движения - это все.
в конце концов, стрелку принесли два яйца "налегке".

– Ах, дос-ис-гут, – закричал венский ребенок, который даже сейчас
охранял кукурузную муку от – ich bin auch M;gy;r!... и с этими словами он
и бац, фляга у него под кроватью.

Я знаю, они смеются над моим английским, я счастливый случай.

Венские мальчики получили по куску хлеба с маслом. Но рацион остался от старого...


19. ВЕНСКОЕ СРАЖЕНИЕ.

_Будапест, 1917. август._ 16.

– Адам, сынок, ты дома?

Стрелку всегда хочется оглянуться.

– Я здесь. Al;sszolg;ja.

– Я слышал, его назначили на Марс.

– Да, но когда меня взяли в Вену, я увидел, что Марс не для меня
место, поэтому я уволился.

Это заставило меня рассмеяться. Если вы хорошо владеете английским, заранее смейтесь, потому что
Я знаю, что в хорошем, здоровом венгерском уме должно быть что-то оригинальное.
прогулка по тропе.

– Мне не нравится "марс", Адам?

– Нет, потому что он действительно используется для дергания за ниточки. Я впервые хорошенько потрепал себя по плечу.
разместите колонбан. Но я видел, как вы здесь собирались переезжать.
В Вене я сказал тюзместру: "Послушай, тебя переводят в и"
это то самое место“. "Послушай, тюзместер, ты со мной не делай этого"
я привык дергать за ниточки, потому что я не из того леса, из которого я родом, который здесь и там
быть выброшенным“. "Что за разговоры, ты идешь туда, куда я хочу".
"Ты знаешь, что ты имеешь в виду, я, теперь я не собираюсь этого терпеть.
Примите к сведению, что даже не для того, чтобы отправиться на Марс“. "Я хотел бы
знать почему“. "Я выясню, или, если вам очень любопытно: хорошо:
Я болен“. "Не похож на больного человека. Продолжай болеть“. "Я
Я тоже обойдусь без советов.“ Итак, я поехал, и эм, и оттуда
отзыв, и главный врач ур выгнал меня с Марса. Затем а
месяцы мы провели в Вене.

– Было весело?

– Это было хорошо для меня, особенно когда чехи обыграли.

– Какие чехи и не только.

– Ну, берейчшафт хотел захватить венгров, и эти два берейчшафта были
уничтожены.

– Давай.

– Один из наших людей, некий Сомоги, сидел в маленьком кафе, они были рядом.
или мы трое, я уверен, что он уже был немного в духе святом, когда
берейчшафт и волонтер из формайз подошли к ней, попросили
отказаться здесь. И он не знал, что у немцев есть такое слово. Хорошо сказано: Хорошо.
просто поговорите. Там все равно. И вот каратист долго там с ним возился.
в конце концов, его схватили и потащили на старт. Этот Сомоги разозлился
встал и выпил вино, которое было на столе, затем схватил стол
s r;boritotta the form;jszterre.

– А.

– Конечно, ныряй и не стой на мраморной плите, вылезая, я даже не знаю
он знал, где находится. Конечно, на четверых берайчафто был направлен штык, но Сомоги
он схватил стул и поставил между ними, разбив шуронекат и
вышел. Только дверь снаружи, остальные четверо со штыками бака и
они добрались. Отойди от них шагов на сто, там был забор, я
за него ухватился. Восемь солдат и потащили. Если колонна из эльчибальтака, то это сделал
другой. Пока он подбегал, другой стрелок подбежал к нам, чтобы
Сомогиит захватил берайчшафт. Мы уже в постели, был второй батрт.
размещение котелка, и когда мы бежали по улице.
Они были во дворе, или четырнадцать убитых дров на нем, это хорошая варгафа,
дерево хантотта, из выбора оружия для батрата. Затем началась драка
и чехи снова побежали за берейчафтером; снова пришли девять солдат. Они пришли в
полицию, или сорок человек, и люди всех кругов в том, что они избили
венгров, чехов и многих других.

– Не стреляйте в солдат?

– Вена, ты не должен стрелять, потому что тебя могут найти. Там был
гражданский бой. Прошло девять себесюльтек был чехом, носилки забрали
им всем как следует. От нас два мегсуртака, Сомогинак на следующий день.
этот живот растет из головы, из бока сожаления. Две лошади справляются
вот, один по пути к воротам, он стоит у дерева, которое в глаз попало, тот
сейчас он выключен, другой на сапогах, держи и тяни за веревку прочь. Что потом?
все мы ходили по комнатам фермы к нам, но когда приехала полиция.
мы устроили грандиозную вспышку гнева, а затем снова вернулись в ожоговое отделение.
они пришли в себя. Эта битва заняла у вас двенадцать часов после полуночи
два. Потом Somogyit carry закончились, и мы в полном восторге отправились спать. Пришли на
главный врач, четверо солдат, чтобы собрать раненых среди нас,
чтобы выяснить, кто принимал участие в бою. Это был, конечно, не один.
раненых нет. Никто ничего не повредил. Крестоносец, который ранил в бедро
, поэтому пришлось повернуть его в сторону "до нет". Единственный встреченный майор, даже
они забрали его, чтобы посмотреть, что он дрался. Но лейтенант ворота со спины сделал. Этот
лейтенант, батальонный командир, великий венгр, был ребенком, я
сказал, не обращайте внимания, возьмите протоколы и запишите их в имена,
но мужчина не сдавался, потому что он пропал без вести.

– Превосходно.

Продолжай улыбаться, хихикая, смеясь, мы смотрели это вместе. Адам I
он говорил, как будто в мире самое простое и серьезное, что связано с
слова, просто эхо, на ее лице была улыбка.

– Каково было наказание?

Ну, не просто так, на следующий день армия атаковала беваггонирожтак и они захватили поле
, и они могут феллекцеттек избавиться от венгров.

– Итак, всем было весело в Вене.

– Хорошо. Вы любите нас, просто в дистрикте Икс, чехи - нет. На следующий день
сидим в кафе, подходим к солдату, полицейскому, потому что там полно Вены,
спрашиваем удостоверение личности, вы решаете, что мы "что это?" Он говорит другому "Я
Я не знаю“. И все говорили по-немецки, я Вайс, только пои
Ну, я ни слова не знаю. Говорит военная полиция: мати прайс? "Венгрия
мы здесь“. Я ни о чем не просила, он ушел. И я тоже была
Legalitationskart;m, не batrt, а венский самодельный полк,
потому что однажды мне пришлось пойти куда-то туда, ну, там не было офиса
Я увидел там Arm, почти купил его.

– Там был Штамбилия, приложил свою печать, чтобы дольше было актуально
ты должен быть таким.

Даже подпись посмотрел, она тоже была включена, и я действительно
в честь того, что я сделал мне печать, было достаточно подписать, что я подписываюсь
могу ли я иметь имя. Так он храбро разгуливал по Вене среди
немцев. Так храбро разговаривал с тобой там, на улице ... Однажды я сказал тебе
мой приятель: "Посмотри туда, стащи немного фруктов у торговца из".
Говорит торговец: "Но я не могу, кроме моей души". Английский торговец был
В Вене!... Однажды я сказал: "Смотри-ка, этот скучающий по тебе
фиксироз“. Поговорите с молодой леди: "Для вас - никаких,
фиксикам“. Вау, говорю я, тогда уходите, если это уже скомпрометировало их
мы сами... Потому что это было лучшее, когда чехи носили санитара
вдали от поля боя... Просто отправляйтесь на поле боя, 23-го. Al;sszolg;ja.


20. РУССКИЕ СИГАРЕТЫ.

Пасмурный осенний день, весь город был венгерским, жолкеви - русским
это был военный госпиталь в тихом бусонге. 1914-et about you.
листья с деревьев падали.

Шестнадцать из пятидесяти пленных венгерской армии были отпущены на свободу
в тихий ульдогельнок, домой. Свободны были друг от друга
спокойно смотреть на это, одним словом, на дом, потерянную дверь, семью,
помните о беде: он был свободен жить. Это были русские, врачи, Россия
медсестры, подростки, симпатичные, образованные, одетые в белое, как нежные язычники
ангелы, которые нежно улыбались, тихо произносили немецкие слова
забота о пациенте была сыном-англичанином, который игнорировал все их потребности.
молча терпеть боль.

Бенце кежонвед, вечерний фельтапашкодотт, две сигареты,
больную шляпу и отнесите ее в душевую комнату, где находится единственный
Венгерский офицер повесился.

– Добрый вечер, сазд урм, спасибо в дюньегве.

– Привет, Бенце, сынок, ну что, ты пришел повидаться со мной, садись.

Бенце кежонвед, венгр из тисахати, крупный, с большими усталыми глазами.
он сел на стул.

– Нормально ли это... – пробормотал он. Она не могла говорить, потому что у него была высокая челюсть
исзоньюань. Все лицо да, запеленутое, только глаза
выглядели как большие, печальные глаза.

– Я Бенце, да; как хорошо, что они это видят.
доктор-язычник, интересно, прошла ли неделя с моими ногами, почти.
Мне скучно.

Движение происходит с его здоровой ноги, непреднамеренно, затем он больше не шипит в постели.

Долгое молчание. Капитан закрыл глаза, стиснув зубы
он долго и мягко жевал лекзик ит.

Долгие минуты тянулись за мной.

Через дверь в большой зал пациентов донесся низкий голос.
люблю этот звук. Маленькая белая деревушка рум в осеннем солнечном свете бешюредетт
мягкий мир двух терпеливых бледных лиц, все еще поблекших и обожженных. Капитан
лесованюлт, смуглая кожа, большая черная борода почти такая же, как у
кости широко разошлись. У тебя была кровать на одну ногу, запавшие глаза, головокружение и
лихорадка. Дом и долго лежал, я забыл
Мы встретились Гонвед сидя у его ног.

Когда он открыл глаза и увидел сделанного из подушек мальчика с запеленутой головой,
фелькиальт так и сделал.

– Ты все еще здесь, сынок Бенче.

– Здесь. Sz;zd urm.

– Но это хорошо, что ты здесь, знаешь. Ну и что тебе предложить. Видишь ли, у
чешского доблестного лейтенанта, на моей стороне, еще оставалось немного
химихуми... Но это отличная форма, было некачественно, вы помните, у кого треснуло в тельняшке
сзади, но много смеялись не над языческими шариками
лопнули, а над языческими пельменями... Двуликий съеден, конечно.
кихизотт. И она мертва... Я не думаю о том, чтобы съесть заодно и свою ногу.
расцепляю их, и все же я здесь.

Она начала смеяться. Бенче кежонвед так серьезно сидела и смотрела, и это...
на капитане снова появилось чрезвычайно грустное лицо, и она начала смеяться.
Это заставляет вас снова осознать, что они шипели от боли, и то, как они сжимали зубы
вместе, сжимая и почти закрывая глаза, чтобы заглушить боль, снова,
снова был фельневет.

– Бенце, сынок, у тебя такое горькое лицо, у тебя... что у меня так болит.
Лица я не видел...

И тихо, гекегве, киносан рассмеялся.

Бенце кежонвед еще лучше отлепил его от глаз, а затем снял свою
с головы пациента шапочку, вытащил две сигареты и сказал:
т.е. застонал.

– Вот сз, здорово, урм.

Брови капитана откинулись на мой лоб. Вариант csucs;n.

– Сигарета! – воскликнул.

У него даже рот открылся.

– Где ты это ограбил, сукин ты сын,... Ты ангел.

Бенце кежонвед теребит меня за плечо, Не совсем, просто я бы предпочел указать на это.
v;llr;ndit;st, потому что собаке выстрелили в грудь, пуля прошла навылет
на обороте, но это так по-фертельмезенски по отношению к доктору-язычнику: "Я меч", они
они смотрели.

– Дай, – говорю, - денегте.

– Никаких собак, – сказал капитан, - я не даю. А
Несколько месяцев назад сигарет не давали. И сомнения по поводу них рассеялись,
только если это были десять фунтов, они должны были дать ему пару сигарет...

Найт уволил его.

Бенце грустно посмотрел на него.

Долгое время они сидели молча; капитан наслаждался дымом. Весь рот
полный купили с рук и она по крупицам начинает издавать.

Сидя, лежа, слушала, снаружи было темно.

– Я снова признался, - однажды сказал Бенце кежонвед.

Капитан Рапислантотт. Это что-то значит. Снова признайся. Как он сам
он писал письма: "Мне снова лучше". Как ты знаешь, каждое новое
после операции, потому что от нее кусочек за кусочком отрывается нога.

– Исповедь, Бенце, сынок.

– Ign.

Капитан задумался.

– Ну, он был в storms of priest? - внезапно спросил он. Мне было больно иметь его рядом.
этот мегревиди сделал. Они его не посылали.

– Нет.

– Кого вы исповедовали в последний раз?

– Ну, священника-язычника.

– Вы исповедуете язычническую религию, не так ли?

– Нет.

– Ну, штормит?

– Нет.

– Ну, а ты кто такой?

– Форматус, крем.

Капитан уставился на кезмагьяра.

– Ну, тогда зачем признаваться?

– Крем, это не больно!...

Капитан, задумавшись, курил сигарету, чучор вытер рот дымом
после.

– Ну и нееврейский священник знал английский?

– Нм.

– Ну, как с тобой поговорили? Ты знаешь немецкий?

– Н.М..

– Ну, мушкаул!

– Н.М..

– Ну, как прошла твоя последняя исповедь?

– Ну, священнику-язычнику, которого я обычно показывал, я помахал головой.
да, или nm. И, ну, мой палец, даже один раз, или кечер.

Тишина. Молодой офицер почти с чувством слушал и наблюдал за происходящим.
сигаретный дым. Доброе лицо священника-гея, я встаю перед каноником
у дяди круглое, доброе лицо, как у другого офицера в,
если в гостях, это примерно так: "ты дашь мне что-нибудь за это
детка, дай мне съесть бедняжку.

Бенце кежонвед пошевелился, сказал:

Но теперь особенно фелрубелест.

Капитан мегютедве посмотрел на него.

– Что?

– Я в первый раз исповедовался у него, он дал мне f;lrubelest _most только
cigarett;t_.

Капитан открыл глаза. Ой, ну не сигареты!... Смех
началось. И здесь так сладко, так весело от смеха, что даже
боли не чувствуешь.

Ну, вот, у тебя есть сигареты, Бенце, сынок?

– Вот.

В комнате было темно. По-настоящему хороший дым валил изнутри.
молодые офицеры смотрели в темный потолок и бились головой о солдатское дело.
заглядывание внутрь. Признание: все в порядке, я не возражаю. Признание: все в порядке,
сигареты стали еще умнее. Но признаться и сидеть там с печальным лицом и
так тяжело и вздыхать, как хлеб горничной: что-то тут и там
все в порядке.

Внезапно фелькиальт сделал.

– Но послушай, с ее стороны это тоже хорошо.

– Но не более того.

– Не более того...

Капитан подумал: "Тьфу, дым", а потом это сделал фелькиальт.:

– Ну, ты только что дал мне два непослушных! – Затем он снова добавил:
колечки дыма, и там было написано::

– Всего два.... Эй, Эй, фюсвени... Ну что ж... Нет, все в порядке. Бенце, без проблем.
сынок... ты меня понял. Дым - это просто дым.

Она угостила его еще одной сигаретой и тоже оданючила своей сгоревшей сигарой из
огня.

Бенце кежонвед рагюйт, и теперь она смягчила ужасный характер
шоморусаг из.

– Я смиренно благодарю тебя, шазд из Урма!

– Хорошие сигареты! ты, Бенце, сынок.

Бенце кежонвед пристально смотрит на дымок... Слушай, слушай,
как-то он все стонет и ахает:

– Но оттун лучше...

– Верно, верно, – сказал капитан и кивнул ему...

Парень встал и почувствовал боль в теле, мегнюйтозтатта, мегропогтатта.
маленький, очень хороший тисахати, сказал он:

– Эй, сазд, сэр, – лучше, да, я оттуню парня, который так курит.
хорошие сигареты!

Была ночь, пациенты со сном были сделаны.

Капитан, сэр, горько улыбнулся.

– Лицо в дыму, Бенче, сынок. Я не пробовал. Но ты прав...
Дома еще лучше... No, j;jcak;t...


21. ОБЛОЖКА.

_Szurmay-sereg_, 3 декабря.

Уже было ужасно; русские, венгры, я лежал в лесу в
фюбен, как грибы. Как абсолютно сумасшедшие, дикие,
противные животные, которые клюют тебя на обложке, они становятся все ближе
друг к другу.

Гонведеки обессилели, элланкад и лежали, разбросанные по крошечному, почти что вбитому в землю сирокбану.
Все еще живой, но в глубине души перепуганный до смерти.

Полковник хотел еще одной атаки.

– Не уходи.

Люди плачут вокруг, они прячут головы в землю, плачут и льют воду.
они плакали. Упоминался дом, этот бог, все святые и плакали они.
и в меня стреляли, и пролитый пистолет был слезами по самые яйца.
эльпаффогаттак, трудно держаться за механически отскакивающее оружие
в которое они ни на секунду не целились сейчас, словно по волшебству против
смерти, опасности, неприятностей.

Полковник хотел еще одной атаки.

Это было невозможно.

Офицеры, обескураженные, вернулись; экипаж больше не хочет
выбираться; иссякли моральные силы, духовный резервный капитал;
ужасны были потери, они тоже бросают вещи...

Полковник - это еще один, кого ты хочешь, и оставь поле боя телефонному прикрытию.

Борьба и сравнение, среди прочего. Разве ты не говорил мне, чтобы я отвернул одного из парней от
другого.

В honv;dek страшно смотреть на него; полковника противника ружейным огнем из
открыто разоблачил. Судьба гонведека был услышан шелест и эльфордитоттак
голов не видно; как поворачивается голова отца, если ребенок
агонию, которую вы видите, если бы отец ребенка вплоть до гьелтетесета мог видеть.

– Сынок, – сказал полковник, почему ты поворачиваешь голову?

Морская пехота обхватывает голову руками, которые крепко сжимает.
Отпускает пистолет. Плачет.

– Не бойся, сынок. – сказал полковник, они не умеют стрелять!

А перед ним лежал их гонведек. Прикрытие для него сделано.

The honv;d visszatorpadt. И полковник с глазом.

Затем он прыгает как сумасшедший!

– Собачий бог, – закричал он, – я боюсь? сэр полковник!

И выбежал из сусла из укрытия, и со всем отделением, со всем раджвоналом.

И как обезумевшее стадо ринулись на врага.

Через пятнадцать минут у нас была вся русская позиция.


22. ПИСЬМО ПРИШЛО С ОПОЗДАНИЕМ.

_Orosz hadszint;r_, _1915_. december.

Ночь падает в долины, стали они в сотне шагов невидимых
серые солдаты. Вагон прибыл. Майор, который не убедил почту
подождать, и спустился со всего маху, потому что перед этим он это увидел. Перед лицом всего этого
биборверес стал.

– Какой позор, – воскликнул он.

Сердито отхожу от повозки, для которой начали укладывать доски,
чехол для транспортировки.

– Какой позор, – крикнул он им. – Почему вы не пришли поскорее?
в полдень! В конце концов, это позор, что мишенями становятся свиньи.

– Майор урнс, смиренно докладываю, слепые люди не видят, – сказал он.
гонвед в фургоне.

– И если бела твоя пуля прошьет насквозь, ты увидишь fogna будет, –
соперничать с major.

– Сейчас туман, смиренно докладываю, - сказал командир отделения, который
принял управление.

– Туман в твоей голове... Сто раз я приказывал тебе ехать до конца
не сегодня вечером, сюда не заезжай бесплатно!... Мы будем есть!
Здесь ты этого не видишь?! Но когда за лес поворачиваешь, то видишь, как на эпуги
небе звезды!... Две мили ехать на телеге всегда негде!
Если это снова я, то сегодня днем, в четыре часа, я веду себя дерзко, я
немедленно стреляю, я это сделал! Вы понимаете?

– Да.

– Вау.

Он повернулся и оставил их там.

Темнеет так быстро, что к тому времени, когда он вернулся в долину, к тому месту
, где глубоко вырытый сапер приступил к работе,
охранники не узнали, и фелхангозотт услышал крик:

– Представьтесь, кто вы такой.

Прекратите.

– Майор Тормэй, вы не видели это, пришло по почте?

– Осмелюсь доложить, они еще не видели. Черт, оно уже по почте.
поздно!...

Белоснежка шумела у него под ногами. Какие-то сильные эмоции - это неправильно, ты не такая.
он имел в виду, поэтому она нервничала.

– Что у нас здесь? – крикнула ему группа солдат, которые были в зуфолве
там были, и они даже не поняли, что приближаются.

Некоторые обернулись и отдали честь.

– Прошу доложить, будет записано.

Вот моя собственная обложка, на которой была вырезана правая рука, нижняя
сторона домбры. Управляющая проводка в замороженном твердом холеконе
будьте как эскимос.

Телефон не мог справиться с ее тихим горловым голосом, которым он сказал по телефону:
"да", "да", "да", от интерьера комнаты к столу с внутренней стороны.
там сидел лейтенант и писал письмо.

Сердито посмотрела на него. Толстяк почувствовал себя главным могорвасагом
военные поблагодарили вас и перестали это писать.

– Что ты делаешь? – прорычал майор.

– Пишу письмо, майор ур.

– Вам письмо в ир.

Лейтенант лесунита вскинул голову и улыбнулся.

Майор выпутался из своих мехов и повесил их на вешалку.
Остановился спиной к доброму свармкалиху спереди, сзади сложил вместе руки и
мрачно посмотрел перед собой. В свете лампы новый золотой ошейник ослепительно сияет
блестит, почти искрится, только приподними, в ноябре
вместе с назначением. Но лицо у него было такое темное, как у дикого быка.

– Что хотите на ужин, майор ур, – спросил лейтенант.

– Эх, черт, мне это надоело, – проворчал майор, – все такое!
Печеное, вареное, сырое, копченое мясо, замороженное мясо, консервы, ветчина,
колбаса... тьфу.

Они слушали телефон, звонил рядовой:

– Телефон лейтенанта ур.

Лейтенант смирился, и теперь он начал повторять это
"да", "да", "да". Прошло несколько минут, майор был так тверд.
он, спиной к огню, как колонна, возглавлял легорньедта, и белемер продолжал:
глаза в темноте, там, под столом.

Лейтенант студента медленно, не спеша, касается бумаги, после прикосновения он
и в то же время просто продолжает писать.

– Но кто, черт возьми, такой, как ты, с утра до вечера, с ночи до утра
не переставая.

Лейтенанта по плечу одного близкого к голове, сделать свою улыбку сияющей, но и для всего мира
не смотрит.

– Лола? mor;zusan спросил майор.

– Да.

– Будет лучше, если вы допишете все четкие документы.

– Что вы не ирхассак? майор ур?

– Конечно ... не будете отвечать... Люди просто ждут почту ... а я не отвечаю
... Что?... У них нет времени ... она ухаживает за тобой, не стоит того... Что?

Лейтенант широко улыбнулся, завинчивая головку устройства, как
большой козявке, прыгающей по комьям.

– Каждая женщина - бесчестная собака, – проворчал майор.

– Да, майор ур, – сказал маленький лейтенант вартатва.

– Вау.

 Но исключения - майор, пожалуйста.

– Никаких исключений. Все бесчестные ублюдки! Обратите внимание. Сука! Обратите внимание на
тебя.

– Я приношу извинения...

– Собака.

Эта новая тишина. Лейтенант расслабляется на столе, опершись двумя руками
как собака, не двигается, потому что. Толстое маленькое тело прижато к кровати, потому что
он спит в этой штуковине на столике возле телефона...
Громкое тиканье будильника тоже было за дверью, парень-телефонист
медленно дыши в раковине, злодей, один из его друзей общается.
и шутила, и она давилась от сдавленного смеха, и в то же время
появилось заявление. "Командование третьего батальона". Затем
все началось снова: "да ... да ... да..."

Затем снова воцарилась глубокая тишина. В подземелье царила гнетущая тишина, поскольку
трое мужчин сидели неподвижно, просто на расстоянии, с позиции, с которой
здесь затихла стрельба из винтовок.

– Если я когда-нибудь вернусь домой и женюсь, я собираюсь запереть эту женщину. –
сказал майор. – Боже мой, эти старые варураки были совершенно правы
это было! Знаешь, что они сделали? Этот мой друг - умный человек.
Построй замок, ты думаешь, ты против врага. Фиг.
Для женщины из них это закрыто. Поближе к зверям,
не теряй мир. Что?

– Да, майор ур.

– Ну, разве это не так?

– Но да, это майор Ур.

– Иди посмотри. Думаешь, Лола, он тебе не изменяет?

Глаза, по которым я скучал, я устремил взгляд вдаль, души, по которым я
излучает, как лучи фар, на бесчисленные тысячи миль,
сердца - это свалка молний: если у вас есть шестое чувство, которое заключается в том, что
чувства могут видеть, слепой мог бы пройти через Карпатские горы, пересечь их, потому что
эти прекрасные сердца горят пламенем, которое освещает всю Венгрию.
дом, и эти души любят свет там, в окопах,
днем и ночью ты не нарушаешь удивительный фенютат, купленный в небе...

Необычайное время, состояние и напряжение некоторых сердец заставили
ткнуть пальцем в сердца мужчин, которые выкованы из чего-то совсем не похожего на палец. The
Бойфренды, женихи и мужья! (мужья, даже если еще не такие старые мужья
тогда тоже!) все совершенно новые способности, побеждали малейшие и
малейшее давление на нее заставляло начать охоту за дамой души
дистанцироваться после.

Потому что это самое важное. Без исключения, каждый мужчина чувствует, что ты рядом, что он
которая купила дом, подключила землю, Сара, которая подвергается воздействию всего этого
минуты смерти и женские пары, живущие старой жизнью, весело,
здоровые, легкие и, возможно, счастливые...

И как в тюрьме львы вазростели в "вверх-вниз", "вверх-вниз" и
ходят кругами, дермогни и бронхиал, и думают о зубах.
vicsorgatj;k, потому что мысли постоянно там, они бродят к
все невозможные вещи придумывают, чтобы разогреть воображение и немедленно
готовые деньги берутся немедленно и готовы, потому что я приговариваю вас к этому... Я еще не встречал
только урра, спокойный и счастливый мегциллаподотт, был бы таким, если бы дело дошло до женщин.
дело дошло до женщин. Весь фронт вдоль легинжерюльтебба сломан
сразу же, как только обсуждается лояльность женщины и начинаются дебаты
я не против сказать, что это была зажигалка, но туллиситалас. Друг другу
они тоже кричат, что господь и друг другу до сих пор вспоминают истории о шернюбе. С
были люди, которые говорили, что это было:

– Ах, как много перемен будет после войны!... Ты это увидишь
как разводятся после войны!... Nono...

Другими словами было следующее:

– Женщины нечестны, они стараются угодить, никакой преданности, никакой доброты, всегда
женщины нечестны...

Третий говорит:

– Пожалуйста, эзредюнкета перевели в Чехословакию, а оттуда в чешский полк
они заняли наше место и, пожалуйста... – это трагический жест, который проявляется
– и до сих пор nine engagement был городом чешских офицеров...

Глубокое отчаяние и презрение, бронхиальная боль
ненависть, в которой это было...

Я приютил дам, они не могут себе представить.

Тяжелую пищу, которую едят лорды. Есть мясо, копчености, консервы,
ветчина, бекон, свежее мясо, замороженное мясо, колбаса в твердом виде
хусетелек и бузабан, приготовленные на пару, запеченные в духовке, получаются жесткими, но также и
с затрудненным пищеварением...

Что еще я должен сказать? Достаточно иметь что-то превосходное
любить, чтобы уметь.

А там неприятности, там неприятности, волнение, взрывающиеся мины до ночи.
после ночных бдений я едва ли сплю два-три часа ежедневно, непрекращающееся раздражение
противник в ста-двухстах шагах, вечная засада - и пускаешься наутек
это хуже всего. он опаздывает на пост.


23. КАРПАТСКИЙ МЕМОРИАЛ.

Покров здорово разогрелся, у лордов горячий чай.
ты сидел, потягивал, они разговаривали. Мягкое зимнее настроение, за окном свистит ветер.
сильный раскат грома по кровати и все чаще отскакивает винтовочный выстрел. Конфиденциально
ощущения баторсагоса: мед такой тихий, этот легкий хруст именно такой.
чтобы не дать тебе уснуть, ты тоже уйдешь отсюда.

– Почему кашляешь, капитан ур?

– Я к этому привык, мне на него наплевать. У вас, джентльмены, есть чай?...
Гут, есть чай, Гут?

Парень вскакивает, как во сне.

– Есть, капитан ур.

Капитан добродушно, маленько, беззлобно смеется.

– Ты, сука, не слышала, что я сказал. Гут! – и сжимает
рот, чтобы не лацекать из-за смайлика, можешь дать мне маленькую миску?
краснокочанная капуста?

Гут на мгновение замолчал, уставившись, а затем уловил:

– Да, _нем_, капитан ура!

– Это было продано мне. Красная капуста в бефеттезе была вкусной и громкой.
он слегка закашлялся от смеха.

Джентльмены, они ждали, когда капитан начнет кашлять, и вы оба тоже сказали:

– Это нехорошо, это кашель, капитан ур.

– Лунг чукшурут, – сказал капитан.

– Почему бы тебе не отправиться в отпуск, капитан ур?

– Ах, я не поеду... Будь моя воля, все прошло бы, но я прошу,
гьянуситасок выше и проверь... А для меня это мое место, здесь я буду
останьтесь... Пожалуйста, сэр, когда война разорила на девяносто шесть фунтов, сегодня
шестьдесят восемь... Гут, открой "Сардинию" для.

– Слушаюсь, капитан ур.

Глубокая тишина осталась в вырытом колодце, который ранее был вырыт
дворец батальона ури был красиво отделан белым ньирфагаком путем плетения
украшен драгоценными камнями. Мы все думали о себе, ньирфа на самом деле отредактировали l;c;kon s
стулья, свечи на минуту слегка потускнели, интересно, о чем мы сидели в тишине в
джентльмены, не могли бы вы все выпить по панасклани за: войну...

– Видите, капитан, УР, ты не должен выходить из
поле.

 Почему, пожалуйста? Это был не я, я в порядке. Мне восемнадцать лет.
Младше, я не болел, это то, что получили Карпаты. Я так не думаю.
более сильный офицер в полку. Солдаты жалуются, что
Мне было холодно, и я принимал ванну в Савабе, чтобы показать им, что холода не бывает
.

Сидели вместе, однажды ночью, в адской жаре, на земле бефютетт, в маленькой компании
души так близки друг другу, как там, в бою на поле боя
товарищи, такие люди. Капитан и вокруг лейтенант и
кадетт ты, твой телефон рядом с большой бородой кадетаспиранта, смиренно сидящего,
серые глаза смотрят в глаза джентльменов, и мы все их уважаем, и
итак, при условии ожидания вашего слова от капитана, как солдаты
они знают, что нужно уважать вас и уважать вышесказанное за. Каким-то образом я даю взаймы
увеличивайте доброту друг друга. конечно, вам нужен капитан с такими верными и
уважительными товарищами и, конечно, с таким теплым сердцем, как у такого
храброго и преданного, заботливого эмбершивю, капитана младшего лейтенанта...

– В Карпатах я бывал, на стенах сражений, до этого мне было не до того
Я в порядке. Ночная палатка по-эстонски привязана к двум деревьям между
они распахнули брезент палатки, т.е. с трех сторон она была защищена четвертой.
с той стороны было свободно. Сено было веткой для разведения костра, который они развели. V;ry ko;ice
узнав, что пироманиакус собирался выстрелить.

Литтл улыбнулся, ругая себя, как в детстве думают мужчины
! Когда был последний; карпатские бои; целый год назад; где
мы все еще были в окопах, он соорудил великолепную консервную банку; все лошади
зимой на улице, привязанные к деревьям, мерзнут...

Горячее прикрытие в господе - это почти ошехузтак для вас.
мы растирали тыльную сторону их рук, как сабадра, на холоде для
они думали... На улице сегодня фут снега, и я бегу к краю русского залива дальше.

– Забей палатку, покури, а потом я утонул, такой злой
Я катился, несмотря на то, что говорил тебе не останавливать огонь.
на ветер... Гори, как свинья. Погасите все пламя и
заглушите, кехесельт меньше чем через час.

Брови от жары и чахотки из свекольно-красных становятся огненно-блестящими.
Карие глаза сильны в морознике, не говоря уже о том, что они смотрят прямо перед вами.

– Ну, я больше не пойду к костру, а продолжу холостяцкую жизнь и
похороню себя в собственной постели. Потом, целых два дня в
во-вторых, я не спал ... Заповедник, в котором мы были, и пуш навещал нас
туда-сюда по горам.

– Это самое лучшее, - сказал лейтенант сакертен и передвинул желтые лосины
ноги с одной на другую, а затем красиво трахнул длинную
бороду поглаживая.

– Узсок выше, северо-запад... Что-то большое, должно быть, было внутри
мы были русскими, все еще были там, но тоже холодно ... хоронить себя
в снегу, в глубокой яме. Кровать. Я набил, я положил сена, оно высокое,
пятнадцать-двадцать дюймов, брезент для палатки, чтобы положить на меня, на меня
одеяло мое, это хороший слой сена, брезент для палатки, снова сено.

Повелитель нирфы-за столом веселый смех, стол был полон.
поставили всевозможные тяжелые блюда, копчености, бекон, отличные консервы.
Ветчину и Гута принесли в свежем виде, чай. Сильны сердцем на благо казны
сигарета, что с капитаном их презентелгети и мерит
юталмазгатва, потому что он не курильщик, не убеждаю тебя съесть мою
жалованья на вино не хватало, чтобы ты почувствовал себя хорошо перед пробежкой. Но здесь
на самом деле не высокий флаг вигшага, прикрытый легким весельем наполненного
тела, души. Молодые офицеры, которые в основном только на лето
в поле я с уважением выслушал археолога
выступление.

– Камердинер отнес обувь в китиштицу, и я спал как младенец.
Голова над брезентом палатки была прикрыта снегом. Терты - наши друзья
меня несколько раз задело, потому что он не знал, что я отстаю, но я хей
это было, это не было больно ... Просто я слышу, как ты плачешь в темноте; Я проснулся.
Гут! Помнишь, как ты плакал?

Гут в углу, как будто автоматически выскакивает.

– Да, капитан ур.

– Что ж, после крепкого сна время упало в снег. Он не может его найти
в лесу. Я слышу твой крик: "Капитан ура заморожен!" Я
ты кричал, Гут?

Да, капитан, Ур, потому что я не видел капитана. Падал снег
капитан.

– Я подумал, что, возможно, он был прав. Я переставляю ноги, все в порядке.
И вся вода, которую я выделяю, - это пот, как будто я купил хорошую паровую баню
есть. Но я не могу выбраться. Я хочу кричать, но не могу кричать...
Я слышу, как ты говоришь там, Наверху, Гут: "Принеси лопату". Правда, Гут?

– Да, капитан ур.

– Это был Хосипкас, мой нос был так близко, но мне было так жарко.,
здесь мне холодно, но не мерзну. А они бегают вокруг и не находят этого.
и от этого в постели становится еще жарче...

Нервничая от имени всех, мужчина может почувствовать, когда надвигается опасность, убедись, что твоя жизнь закончена.
жизнь крыльев.

– Выкопал, а потом; ночью на меня упал метр снега; почувствовал холод.
"Дай мне свой ботинок". Принеси. Я пытаюсь понять, что конг заморожен.
"El;csorogt;l with". "Но это не капитан ур!" "Возвращайся, чтобы снова разогреться
“. Ты уходишь, фелмелегити, снова возвращаешься твердым, как кость,
не можешь фелхузни. Это был Гут?

Да, капитан ур, но я торопился, капитан ур, пожалуйста.

– Я знаю, вы обычно спешите. – улыбнулся капитан. – Это правда.
тогда я торопился, потому что снова смотрел это... это похоже на лед. Что ж, вы правы,
Я сказал тебе, я не могу забрать фелхузни, отдай тапочки, и тогда я уйду
фелхузом... Я ухожу, он заслуживает того, что я сделал.
Я должен пройтись по следам. Один раз просто мегксюзотт, тапочки
не попали по ногам в снег, встаю на одну ногу и нахожу камельхар-ду-ним
полный привет, держись, лехузодотт, там остался отличный чулок
ему вернули не так уж много десяти крон, теперь бог знает сколько
это будет дорого стоить! Я выругался, спотыкаясь, потому что знал, что все к черту.
оттуда я не хотел ревматизма, ссз моей жизни, этого так сильно
они смеялись надо мной, этот Шкорка сказал, что он не дал бы и за целое состояние,
ты видел, как я там прыгал.

Улыбнись, это голова мегчовальта. Молодой офицер с улыбкой, но
не смейся, ты, кто слышит, более устрашающий, чем тот
кто тогда сопровождал его.

– Гут, что с "Сардинией"?

– Да, теперь я капитан "Ура".

– У меня поднялась температура на два-три дня, ночная потливость ... через несколько недель готово
двусторонний кашель в легких...

– Милое маленькое карпатское воспоминание, – говорит кивок лейтенанту Ладани и снова
она протянула руку, чтобы погладить красивого эльзакаллата, который носит фини, как
актер носит накладную бороду.

– Очень, очень неправильно по отношению к капитану "Ура" не думать о тебе.

Капитан немного кривит рот.

– Майор ур уже сказал, но я не собираюсь... быть здесь, если не буду активен.
Я...

Лейтенант запаса и кадетт, вы только посмотрите на это, минута глубокого молчания
мы думаем, что это был лорд, но они не сказали.

– Гут, ты понял, что это была Сардиния?

– Да, я открою, капитан, пожалуйста.

Круглые открытые глаза капитана уставились на ледженьерт, как на дымящуюся коробку сардинии.
Он увидел руку.

– Ну, ты, ублюдок, что ты наделал?

– Мегмелегит я съел, капитан урнс, осмелюсь доложить.

– Фельфорр из банки!... Ну, смотрите, сэр, фельфорр из банки!...
Что ж, этот человек на десять лет стал частью моей жизни!... Как сейчас.
во время войны он делал подобные вещи.... Если ты уйдешь, я хочу уйти, только вот
не будь таким идиотом, чтобы заботиться о нуждающихся... Ты, Гут, ты
ты... Ну, а сколько тысяч сардиний к настоящему времени у вас уже есть, ну когда их сварили?...
Так что поздравьте меня перед джентльменами... уходите! дьявол меня забери!...

– Капитан урнс, прошу доложить, то, что достойно капитана зтецетта
урнс сказать, что гей, потому что это недостойно, может быть, будет холодным
съесть... Вот тюзнель, когда он теплый, как капитан урнс...

Круглые открытые глаза капитана смотрят на вастуса, отличного холостяка.

– Ты прав, ублюдок, – сказал он наполовину самому себе, а затем осекся.
изо рта у нее вырвался смех.

– Теперь подумай!... Прошел год, и теперь ты думаешь!...

И нежно, еще раз все простив, посмотрела на маленького коренастого
непослушный холостяк, скромный, со свидетельскими показаниями, стоял перед ним.


24. СОРОК РЫЦАРЕЙ.

_Будапест_, 21 декабря.

Уйвидек внизу. Грязь, Ад, Сара. Дни великого отступления,
Сербские горы, черная Сара. Теперь, год спустя...

Просторные поля, мимо которых проходили солдаты. Кровати бывают s;rosan, грязи
покрыл кровати, мутная артиллеристы с грязью лошади. Грязные руки и грязную
лица, мутные настроение. Мрачные глаза и темные слова, черен, как устал
солдаты. Это все равно что открыться зимой и растаять в белом снегу на темных горах.
черная вода, коричневые лужи, рыжая слякоть на равнине, t;res,
просторная квартира. Серый армейский серый, весь в сливающихся цветах, больше
божественный цвет земли, чем движение глины, подобно
земля, откуда он был взят, чувак, как только произошло первое движение божественной искры
мимо; еще раньше, когда у меня не было времени принять ванну,
мать-земля - темный поцелуй... Ужвидек под большим пространством полон рац земли
отступающая армия перемешалась, изо всех сил пыталась подняться, угрюмая масса.

В оцепенении наблюдают за людьми. Сыграй шутку со своими глазами, кенипарасан, имея в виду хиджан и далее.
Они наблюдали, как ты смотришь на бич; как ты смотришь на это
бузат града, когда сгорел дом, рухнул замок, растворился в воздухе
Я надеюсь, что его последняя жизнь разбилась вдребезги от взгляда на старика.
Солдаты пришли, усталые, подавленные, мрачные; они пришли один за другим
бактатва; они пришли на своих преследующих лошадях, телега их выделена, мешок с
спины, винтовки висят у них на плечах; злые ситоккалы, со стиснутыми зубами...
десять и десять... бака, гонведек, пешеходы...

И вот сорок рыцарей.

Пришли сорок гонведских гусар во главе с молодым лейтенантом.

Не были они настоящими сценическими гусарами; они не были самоуверенными, "отстойными".,
кричащее расточительство. Не делай этого усами, кисейное подмигивание маленького парня
гусары. Не было этой шарады, лепкесегбель, чиноманкош
мермересбельские маленькие рыцари, сотканные из шелковых ребер. О ком я шучу,
лофиканколтато, медоу хайкарозо, счастливые в жизни причудливые маленькие рыцари.

Но люди, венгры, логобайсу, прекрасные, сильные, железно битые, вечные
доблестные. Я не вижу ни правого, ни левого направления, иди вперед, и ты.
они должны были смотреть вперед. Хорошо, лошадь, привет; снимите с нее голову, шляпу,
все в порядке с оружием, в правильном порядке; идите впереди с парой, вперед, идите к
сорок гусар во главе с молодым, рузсаскепю, молодым лейтенантом.

Если оба графы и герцоги, то лица, которые смотрят, это вассин.;
это высокомерие. Если у вас нет души, если все они бездушные, животные люди, тогда
на их лицах непоколебимая расслабленность: это глупо. Но это не магнаты
это не парии: это гусары!

Как они держат руки на ухе лошади; как крепко сжимают поводья
и мягко-нежны с ней: вот оно: "Лошади здесь!
мы поедем вместе! без проблем!“ Как отец со своим ребенком, отец, которому можно доверять как богу.
вы и child's life продолжаете работать над этой конкретной песней, а я иду по жизни.
опасности жизни в вере - это пропасть над вашей головой, высоко поднятой в звездном небе
внизу. Продвигаясь вперед, мы с сорока рыцарями не держим поводья в руках
похоже, вам нечего бояться; ни насилия, ни безразличия:
жить полной жизнью здесь, иди к рыцарю, он и конь; иди к; иди к
сорока-рыцарю.

Я не вижу ни правого, ни левого направления, идите вперед, старые кости;
лица там решительные, он будет, есть зрелые, готовые ко всему
правда в том, что... Бака идут. Но ее послушание. Но впечатление
, которое запятнало достоинство человеческой души. Иди в пехоту, потому что
идите к; идите к, из-за многих тысяч тысяч людей, которые выбирают
призвание, одну за другой цель, которыми мы живем, движемся,
делаем: общая машина редактируется! и теперь он едет на этой машине заранее,
едет как машина, предварительно, человек передает энергию в машину, а машина k;zereje
держится почти, если у них уже все на исходе. Но рыцарь идет, это сорокапятилетний рыцарь
и мужчина может это почувствовать, это потому, что ты хочешь домой, но нет
иди, но я пойду, как только это будет уместно!... Солдаты такие, если посмотреть вам в глаза,
Я вижу вас: идите, потому что вы должны. если мне придется, я пойду; Я пойду туда, куда вам нужно!... Это
сорок рыцарей, это потому, что арравало, потому что я родился, потому что это
его душа, потому что он рыцарь!...

Он не подчиняется: он уходит! Идите туда; никаких приказов: ведите за собой!
Лидер, из-за необходимости быть; там, наверху, из-за этого
приказ; лейтенант, из-за войны, они должны быть во главе. И переходит к сорокалетнему рыцарю
, как сорокалетний парень к молодому лейтенанту
в результате наступление, возможно, нерешительное.

Зрители смотрят расширенными глазами на фотографию сорока гусар Сийяла.
Сорока лет, никто не моложе, только лидер, хаднагецка, который
молодая, десяти лет мисс не испугалась его и этого жеребца после "
сорока дьяволов", "сорока героев", "сорока железных людей". И я не мастер, если
ошейник со ста звездами говорит: только лидер; как мать, которая
ты теряешь ключи, маленькая девочка бежит и показывает ему путь божий
спасена, чтобы причинить боль его маленькому лейтенанту. но вы не овладеете ими!
если не послушаете дарить, если из-за чужих собственнических рук он станет печатью,
это не овладение им. И они не подчиняются, но спарки действительно наливает.
из лояльности к сотням мертвых рыб для просмотра. И зрители смотрели
наполните сердце сорока рыцарями, чтобы выдвинуть хаднагьокку
после этого я не вижу справа, не смотрю на а слева, просто продолжайте с сорока рыцарями!
рыцарь! Просто идите вперед, но это великое командование без зависаний - без
лейтенанта. Если бы кричащий повернул налево ... высмеяли бы! Этим
не нужны слова, сорока рыцарям, они идут с ним, открыто,
как сорока мужчинам и сорока жеребцам. Здесь нет лейтенанта,
есть рядовой. Некоторые лидеры, как будто кто-то перенес утраченный след
не отпускай, не отпускай его, я ухожу: прошло уже около сорока
рыцарь. Итак, идите к эрцгерцогу с возницей: это не приказ. Прикажите
крестьянину Иосифу, эрцгерцог, если через болота ехать? Этот
Я не приказываю тебе, чтобы ты уважал... сорокапятилетний рыцарь не может отдать
приказ лейтенанта! Этим я иду, я иду к тебе, как
В Египте поражают двенадцать, которые обнародовали божий приказ о том, что
все первенцы должны быть взяты: ангел божий.

И посмотрите на сияющие глаза женщин и счастливых мужчин, с бьющимся сердцем...
Есть люди, которые смотрят на это, чтобы напугать. Мужчина, увидеть его,
это может убить тебя; дикая форма, ребенок вскрикивает, когда
он видит это. Это было в них! Это не дикари! Но узнай о них побольше
некоторые потрясающе серьезны, чтобы знать, если мне придется убивать в одиночку, а они смогут
в то же время в одиночку спасти жизнь. Есть солдаты, я видел козакота,
дикарям нравится смотреть на это, используя "скажи мать" и убей моих
дети: они этого не делают, это сорок рыцарей! это не повредит, этот рыцарь,
это герой. Это сильный человек, если вы посмотрите на это, боже, сохрани рукав
избегайте: Но эти выглядят и успокаивают эти
защищенный ход днем и ночью, плита и вода... у нас есть солдат, который этого не делает
это выглядит по-другому, но униформа убийцы: это солнечное добро, это не так
ненависть, это не мешает сражаться, потому что я хочу вернуться домой, но я не против !...

Была среди них блондинка, была среди них шатенка, черноволосая: но все похожие. Все
могли ошибиться, это был кто-то справа или не тот! Что может быть
разные лица в этом сходстве? Это не та дисциплина. Пехота в рамках
жесткой дисциплины, обычная принудительная секция и печальная общественная реклама: справа налево,
справа налево, ручные пулеметы... Эти сорок гусар на а,
ощущение души такое же. Им не нужно следовать приказам, не нужно подчиняться
дисциплина: у них есть душа, возникающая из дисциплины!

До сих пор они думали, что если у тебя синие штаны: бака! если это красный солдат: рыцарь!
Эти, если шюрт даст тебе рыцарей! Лошадь - рыцарю! Лошадь - это и то, и другое
похудей, но ладно! Сиж! Нет никакой соломенной фантазии, чтобы заплести тебе гриву,
но лекефельве - лошадь, а для тебя - продавщица. Не смей этого делать, тот самый
конный подход, не кнут, а сахар, это не угроза, но и
ухаживаний никаких, потому что рыцарь на отсечение. У человека есть ощущение, что он способен
пришлось бы сбивать с ног, это добрый рыцарь, который поцелует коня! И как
мило с вашей стороны, что это старый рыцарь! У вас нет этого галабана, это не парад, но
они как будто специально созданы богом, нарисуйте их. Хорошая одежда, но
нет ни одного хорошего портного, у которого не было бы красивого платья и который мог бы сшить его по индивидуальному заказу. Эти
хороши. Все, что тебе подходит. Если тянет сумку, останови гусаров!

Солдаты показали, что плохо переносят тяжелые дни.
Небритый, по колено в грязи, в изодранной одежде, в неправильных штанах
связанный, подвешенный к автомату. Они очень хороши в грязи, на свободе
халатность, в темно-черный. Не платье, не грязь. Как
статуя патина-это не грязь, эти сорок рыцарь на грязь патина бы
был. Я не люблю грязи. Впечатлен. Душа была другой.

Их судьба была другой; судьба удачи.

Иди к сорока рыцарям и преследуй армию пешехода;
сапог, иди к окровавленным толстым, обмороженным, грязным ногам, к
манлихерт, обнимающий красными, опухшими, грязными руками; искаженные,
небритые, волосатые, трахающиеся, мертвенно-бледные, изможденные, грязные лица;
разделенные на максимально потертые и грязные кроссовки серая мантия и
мантия под предчувствием смерти от ударов ногами, смерть в страхе перед мучениями,
ужас от отдачи от дома с тоской по соответствующей семье и
мучения, неприятности от отмытого, но всегда честного,
исполнительного, послушного и храброго венгра бакашивека!... Пришли мерзкие
бака... Пришли солдаты... эй, я, сколько раз ты ходишь в десятикратную атаку, хусзор из
тулеревель, тысяча смертей, чтобы столько раз идти в атаку ... большую
грязные морские районы ... через горы побольше – любые дороги, каменистые
расщелины, темные, дождливые, холодные ночи – снежный покров на
граната из акг с кровью, каменистое болото на раскопанных телах .
еще тысячи недель, разложившиеся трупы с невостребованными руками и ногами,
головы в кувыркающихся, окровавленных и разорванных человеческих телах huscafataiban
эльсиколва... Грохот гранат, звон шрапнели, пожалуйста, отбейте мячи у мастера
фергетегебен... закрыв глаза, он вспоминает твою грязную, заснеженную, окровавленную жизнь.
ужасные траншеи, ужасный залив...

Ах, зрители должны смотреть мимо, над ними, и сорока рыцарям предстал образ
их глаза, как у фермера, который на божьем суде всегда бузат бит,
со слезами на глазах она смотрела на куст под фиалкой вирито...


25. ПИСЬМО ОЕВИ.

_кельтское письмо 1915 года. в течение года, декабрь, в последний теплый день
декунгбан._

Восхваляйте святое имя Иисуса Христа.

Дорогая мама и дорогой сыночек, я уважаю вас и целую.

И это те несколько строк, которые я написал в прошлом году, найдите в себе силы
и любите меня, потому что теперь я благодарю бога, что нет ничего
Со мной все в порядке, просто меня нет дома, моя дорогая мама. Еда, питье,
гардероб должен удовлетворять всем потребностям, но без работы все равно остается жизнь
нет, я не зуголодом, друзья, я рад, потому что
по-дружески я могу, по крайней мере, поговорить с маленькой дымчатой сваромкалихой
потому что вот другого мужчины не получилось, только фотографии
вы можете сделать головы из старых вещей и теплый декунгбан, который я
мы сидим, моя дорогая мама, задница, рожденный, или сумка, the
на нашем сайте с пистолетом, но огонь дымит тебе в лицо, давай посмотрим
дорогая мама, дым костра в нем, как будто ты смотришь на мою дорогую маму,
дорогой маленький сын и остальные венгры, тоже все, что у меня есть,
потому что мы видим вас всех мысленными глазами, как будто только здесь
это был ты, потому что у мужчины на теле всего два глаза, но душа в тысяче
глаза и мы все здесь, с нами, моя дорогая мама, кто-кто ты такая
семья, дети, коровы, свиньи, мелкая домашняя птица, родственники, зятья,
долги, осенний сев, пчелы, эльфеделе, все потому, что ты видишь,
офис, как я начинаю писать, если бы я был, как легко было бы мне
билкалмазни, так что просто начинаю видеть, что начинаю писать. О боже.
мама, но щиплет глаза от огня и дыма, но не от слез.
это из-за тебя, дорогая моя мама, потому что это тяжело в твоей жизни.
дом снаружи, потому что мы знаем только о себе, о том, как мы живем, но это тяжело
о вас очень много заботятся, и это тоже напрасно. Нет, там все такое же доброе
у моей мамы, кроме эгесс, есть, главное, что ты хочешь
боже, дорогая мама и дорогой сыночек.

На Я не знаю, что написать в последний день уходящего года, ты просто хочешь
поблагодарить бога за это после того, как я хорошо отношусь к своей маме и уважаю тебя,
Целую тебя и приветствую, и я уважаю твою сестру, слишком маленькую
семья йохессеггель, чтобы жить счастливо вместе, бедная
катонане и я уважаем шурина Стивена, и я тоже целую его на расстоянии.
йоэгеседжет, и да поможет им бог, вернулся домой в качестве приемного отца для
семья - это одна из высоких гор, их твердое итальянское ложе
границы я уважаю и целую ее отца-Волка и поздравляю Мэри
тесть больше не тот, кто ты есть для меня, этот мир был создан Йорком Кельчем.
поднял руки от меня и не отрицал, и всегда, во всех отношениях.
просто услужливые, они были хорошими эгесседжетами, и я уважаю и целую своих
у милой малышки была одна дома, последняя дочь, которая от жестокого
судьба утащила любимого жениха в языческий плен, и я уважаю его и
Я целую, это тоже йоэгессеггель, который теперь освещает карнавал.
пончики, и я уважаю его, и я целую его маленького крестника тоже, оплакивал
милый отец, или сердце ребенка, о котором ты склонен забывать, моя дорогая, это много
женщина сейчас - это такая печаль для ордена слейпнеров, и я уважаю ее и
Целую твоего дедушку, и кто там старый, только они могут
взять тишину, и ты вспахала осит, дорогая мама,
и я уважаю и целую Agocs-шурин Луи тоже на расстоянии
йоэгесеггель, жду, я жду новостей о том, что теперь обнаружится в сербском плену.
Я уважаю тебя и целую твою семью, йоэгесеггель, всех крошечных людей.,
потому что это уже для большой семьи человека, вернувшегося домой, дорогая
мама, это всего лишь мелочи, и мы со стариком уважаем его, и я целую твою
левели, которые вы выбираете для своего соседа, слишком много и обновите j;eg;ss;ggel до
к счастью, ирхассон не раз обращался ко мне с буквой I как к правителю
обычно на большом расстоянии, и я уважаю тебя, и целую твою маленькую семью.
мы с Йоэгессеггелем уважаем Ференца френда из больницы Ольмюци. обновление
йоэгессеггель сомневается, что жизнь возможна без моего дорогого соседа, просто
любите друг друга.

И, моя дорогая мама, хочу, чтобы ты знала, что пятифунтовая посылка, которую я получил
20 декабря в полдень, и да, хорошо, я привыкла жить благодарностью богу, это подходит.
еда здесь, рядом, была внутри торта, и получился маленький каравай
и у меня был белый сахар, и я взяла спирт для растирания , и взяла доху , и
У меня были два одинаковых, и у меня был бекон, который я нашла в меню.
напиши это в письме, прочитай, и я поняла.

Я понимаю, что я, дорогая мама, что твоему отцу ничего не сказали тебе,
и ты не ходишь к себе домой и не смеешься над своим положением. Просто
будь осторожна, моя дорогая, я полагаю, ты к ним не ходишь
кусок хлеба и моя дорогая мамочка, ты не извиняйся перед ними, если они не придут.
они не придут, а потом, в другой раз, ну, что нам делать, мы поможем тебе, только я
бог дома, возьми меня с собой. И я также понимаю, моя дорогая мама, для Маленького
Андраш, ты просто тот, кем был, и тюк тебя, петух, собака, теперь подворотня
забор и дырку делает не внутрь, а в рот. Плевать
такая милая мама, но нажми на кнопку "Дорогая", ты увидишь, как они найдут
тогда, честно говоря, носи это сама, если этого было недостаточно
урок о том, что господь забрал гранату, я видел немного позже.
держитесь вместе, много зла, оно разносится, как нарезанное мясо,
но убедитесь, что ваша жена не знает языка, ну, чего вы хотите еще от
боже милостивый, это просто я была дома, и коткодальна по-другому,
дорогая мамочка. И я также понимаю, что с долгом se
пусть будет мир, потому что, если я вернусь домой, я разберусь с этим, потому что я есть
за пределами этого никто этого не увидит, потому что у вас все перепутано, как будто
голубцы превращаются в их дорогую мать, в такую бесполезность
не беспокойся об адвокатском халате в целом, сейчас подать в суд бесплатно невозможно, дорогая
моя мама, просто, может быть, они не делали этого с людьми, которые все заказали.
поле, судебные приставы дома, давайте оставим все как есть.
мир, если никто не поможет нам выстоять, то это легко пощадить, дорогая мама! Но
сюда приходят анти, те, кем мы являемся, и встают здесь рядом со мной.
стеллунг в деле, и вы не поднимаете головы плохим. Что ж, если ты этого не сделаешь
это гложет тебя, а у него и без того недостаточно проблем, у человека, у которого есть господь, шурин,
тестверже, как на поле боя, так и в плену у язычников тестверже, и
вы должны поднять ось, старинную телегу дедушки мегкенхессе
.

А теперь, большое вам спасибо за ту услугу, которую вы оказали мне.
моя мама упоминала обо мне, и я уважаю вас, и я все еще целую вас.
пока что все письма, которые вы присылали, я получала, но как же это хорошо
когда ты читаешь письма, такая милая, моя мама часто просто пишет
письмо и кюльгьель, даже если это просто герхес, смею удивляться
приятный маслянистый герхер.

И теперь я уважаю тебя, целую и просто отправляюсь в коттедж,
когда я всегда могу написать, что я все еще жив или ранен, создатель
боже, мы только что подсчитали, что рана равна пятидесяти форинтам
рана, рана в сто форинтов, тысяча крон за рану, подобную am; с отправкой из дома
мужчина, я все же думаю, что вы бы отдали пару крон за одну из них
разве это не мило по отношению к моей маме. Но редко бывает день, когда фото твое и не
Я смотрела, потому что так легче на сердце, если ты посмотришь, я не понимаю, да, мы
опасны, но если ты должна идти, должна идти, моя дорогая, в страну,
Венгр страдает, чтобы быть, ну, как же, мы страдаем, наш милый ангел...

Я уважаю тебя и целую, но все еще не знаком с этой частью городской банды.
уходи, я останусь с уважением, вау, муж сириг, да пребудет бог с тобой и с нами.
расстояние и лучшие годы пройдены, а теперь наступает другой, ты нет
так что спасибо тебе, но все по-другому, но я думаю, что сейчас все хорошо,
потому что венгерская кухня всегда такая вкусная, такая, какая она есть. если нет другого выхода! Чтобы
успокоиться, и я должна надеть все, моя дорогая, если нет другого выхода,
усталость, голод, головокружение и холод, печали, огромное количество продуктов,
комиссагот, все в стране, если нет другого выхода. Я думаю, что хорошее
Иисус Христос, я смотрю вниз, на высокие небеса, моя дорогая,
венгерский народ - жалоба без всего, что я делал, как делал он
святая жизнь, когда он был таким, что иначе и быть не могло. Но
теперь он также наверху, восседает на троне в боге-отце, правая рука моего дорогого и когда-нибудь
Я тоже, в остальном благодарю вас за то, что вы моя дорогая мать и мой дорогой сын, я уважаю вас
и я целую вас, Егезеггель...




МАЛЕНЬКОЕ ВОЕННОЕ ЗЕРКАЛО.


Я ИГРАЮ в moat.

В тот день, когда я пекла, как это было бы в отдельной жаре, наши мальчики вспотели.
очень теплый серый. Идите вперед, придерживайтесь этого до конца, весело,
едва глядя под ноги и сильно спотыкаясь о текбен. Сломался
и продолжил движение вдоль сваромленяваля. Прыгнул кролик и
напугал беженцев перед собой.

– Эй, эй, эй, – кюрджогатакивает солдатам, – Джек, Джек, ты сам оставил свою трубку.

Но кролик за ним не вернулся, унес его в укрытие. Схватили беднягу,
но это ненадолго, один из серых солдат остановился, подняв ухо Manlichert s
в следующую минуту серый толстый кролик делает большой прыжок в воздух,
это как крэк, она его боялась, а потом Бако взял и эльмаллотт разделили
зеленые листья.

– Браво, сын мой, – воскликнул старший лейтенант, которому было трудно нести быстро марширующего под брюхом резервиста.
– браво, в него стреляли!... Просто
враг тоже, так что поднимайся на ноги.

Холостяк из хошубайсу спокойно улыбнулся, приподняв усы, и схватил кроликов
. Солдаты приветствовали, ура, они кричали и в течение минуты всю дорогу
вы забыли, сколько миль назад из кадра, милая страна
приятная граница.

Но в следующую минуту далеко перед ними раздаются выстрелы в ответ на выстрел
охотника. Резкий чаттанасок и вскоре после этого слышен странный полет пуль
.

– Вот рак!

Хорошо, что они не проболтались.

Глаза лейтенанта округлились.

– Осторожно! – закричал он, – прямое построение!

Затем проведена атака. Его глаза горели, и я вздрогнула, чуть не выпрыгнув из
из глазниц, выискивая врага. Парни умирают в тишине.
режут саркуката по мягкой земле, который слышит их топот, даже тот, кто
отступает, чтобы задушить его. Их лица обожжены, грязные, потные,
ее растянутое продвижение.

Арокпарток, поймите, который длинный, прямой, протяните его в поле
насквозь; рана была неглубокой, и вы были обезвожены. Прошли недели с тех пор, как не было дождя
У меня его нет.

В эту минуту прискакал воллей и увидел, что недалеко перед ними
Сербские шапки скрывали фюбен.

– Nieder! – крикнул старший лейтенант, и через мгновение они лежали.
мы все в канаве.

И потом они подстрелили. РКК спине, чтобы обмануть вас.

Начали летать пули, но жаль, что они этого не делали. Пока вы не обновляться от
сын. Даже нюйто через минуту тянется к хорошей, поросшей травой канаве и
вытряхивает из нее уставшие члены, мегропогтатта до костей. Тогда
спеша как можно скорее с небольшой забор, чтобы блевать перед ними, что вы понимаете
пулей противника.

– Нет, братец; Ну вот я лежу ночью, - сказал парень счастливым
картина.

– Ну, Бион, я не думаю, что ты что-то значишь для меня, поэтому мне нравится быть этим
нидерезе, - сказал другой.

– Стреляй! – крикнул старший лейтенант, и нервы затрепетали. Бум-бум,
справа налево.

Только первый доблестный заяц не растратил драгоценный запас патронов.
Выбери сорняки между сбитой широкополой сербской шляпой на крыше, справа
он прицелился, выстрелил, на другой минуте в рац-бачелоре пнул обеими руками воздух
и растянулся, как кролик. Хосзубайсу снова нашел а
плечо грея, которое куда-то показывалось, целилось, целилось, стреляло и снова
от человечества осталось меньше одного.

Это долгий путь.

Один раз, а потом это наскучило, они начали это делать. r;c, который я тоже получаю,
стал наносить больше урона, так что даже ноги теперь слишком затекли
режим приседания, экспозиция.

– Теперь, черт возьми, megposhadunk сюда, лейтенант УР, – говорится в
пухлые Виг бакалавр. – Давай, для штык!

– Смерть! Сейчас не время... – сказал лейтенант.

– Сейчас, – снова заговорило маленькое черное платье, – там мое, которое я теряю,
со спазмом.

– Погоди, – сказал смеющийся парень, - я дам тебе пенни за.

– У меня нет; но если есть сигарета, ты дашь мне ее.

– Гил, братишка, ты справишься.

В этот момент мальчик встает и кинюжтозотт. Еще был добавлен асит.

– Тсс... ззз...

Когда ты присел, у тебя была пуля в плече.

Сказал Перки.

– Нет, брат, дай мне сигарету.

– Нет, брат... Дома ты получишь... А если возьмешь.

– Хиджные небеса, роггянская душа, – воскликнул сын, - пег на себя.
слюна вот у меня во рту. Так что да, ты обалдел!

Лейтенант, которого мы положили там, у третьей двери. Слово "стояк" было таким:
отдай портсигар. Он предложит ему мальчика.

– Я очень благодарен вам, лейтенант, сэр.

– ТСС... ззз...

В руку лейтенанта попала пуля.

Неважно, в постели с холостяком одна и другая руки соприкасались и
отвлекали внимание от себя, сказал он хозяину, который один
даже не думай о них, но он выстрелил первым, кто является помощником хита,
после этого, кто был целью его лейтенанта.

– Кто ты, гражданское лицо, милый сынок.

Хосзубайсу спокойно улыбнулся и раскрыл большой секрет:

– Браконьерство... – и снова нацелился на здешних рацких зверей.

_(1914. Сентябрь.)_


II. S;RIKA.

Солнце зашло, но небо по-прежнему было ясным.

Молодой лейтенант смотрел на небольшой склон холма и густой лес в направлении взгляда,
оттуда они ждали казаков.

Столетие было бы холмом на стороне отдыха, и сливы, яблоки съели бы столько-то.
сколько корзин они испачкали, бедные крестьяне, поляки,
русины. Забавные венгерские мальчишки громко смеялись и разыгрывали фокусы на
с этого момента он практически утопает в грязи и вонючем запахе бедности.
Но послушайте, я не понимаю ни слова, они не сказали ни слова, они просто
он сказал: "бозсемьей, бозсемьей" он был, чтобы поцеловать парню руки, одежду,
сапог. Дети, я отгоняю их, как мух, но я
джойзуэн ем то, что они принесли.

Молодой лейтенант посмотрел на ручей на дальнем берегу зуго-вадердебе.
думаю, Сарика - это дом.

S;rika действительно плакала, когда они развелись, но он накрыл плакала, а я смотрел на
маленький лейтенант, как он гордился бы его и были бы очень рады
сражение в его сером маленьком герое, который самый милый мальчик во всем полку
всегда шутит и ни на минуту не может стать серьезным дополнением к мужчине
.

Маленький лейтенант до самого темного леса наблюдал за человеком в темной судьбе
глядя на Смерть, ты ясно видел его, Сарику, две красные щеки, синие слезы.
глаза, влажные губы и почти каждое слово слышны так же отчетливо
как будто теперь они в шаге друг от друга. И он был очень тронут
в этот момент я улыбнулся в маленькие черные усики, потому что
он услышал свой собственный голос, когда в последнюю минуту он сказал "Сариканак":

– Это не что-нибудь из сибиллеля, Сарика?

У Сариканака целых два голубых глаза со слезами, и моими большими жирными слезами.
у него на лице лебуджеготт. И он засмеялся, обнажив крошечные белые зубы, такие яркие,
они были похожи на бусинки...

– Я действительно не знаю? Слова Ури? Слово сына говорит? – она попросила меня продолжить.
трефальва.

– Вот именно! – сказала Сарика и дружно, слабо зажала серо-красный
рот девушки, чтобы не расплакаться самому.

– Ну, тогда, Сарика, прими к сведению, что ты будешь там со мной и с
компанией, участвующей в битве. Потому что в первом случае, когда перед нами реальная задача
прежде чем мы перейдем к названию, мы идем в бой!

– Ура! – закричала Сарика, не в силах больше этого выносить. Он обнял маму
и, рыдая, обнял ее. Но это не долго плакать, другие
в считанные минуты я смеюсь и снова перевела озорной лицо его чудные, мало
лейтенант в сторону.

И теперь все ясно увидели лейтенанта с блестящим красным лицом
это смеющееся лицо сэра и черный взгляд дикого леса
более серая, темная ночь над львовскими горами.

Сын был бы тем местом, для которого я пою:

 Рэпортра был капитаном,
 Я спрашиваю, что ночной охотник был тобой?
 Я не смог провести дома девять часов.
 Потому что плечо моего ребенка было прикрыто!

Они тоже дома, они были в моих мыслях, пока все не стихло, потому что вы не освободили ракетку
команда включить песню dudolj;k sweet home.

Внезапно Лодобогаш. Приближается ведомый. Всех волнует когнитивист. Я
Я знаю. Это подводит командование к тому, что произойдет сегодня вечером.

Молодой лейтенант фелриад эландалодасабол, отдайте честь. Другой рузаскепу
молодой офицер, подошедший кратко, по-военному отдал команду
лейтенант и его отделение пройдут проверку у ручья на дальнем берегу
леса. Немедленно. Вот карта...

Маленький лейтенант отдает честь, адъютант продолжает бежать.

У холостяков есть своя очередь ждать лейтенанта, который все еще остается собой.
посмотрите на черный лес, на темную ночь.
на ручей тоже, а затем быстро отскочите от них.

Четверо в ряд выстраиваются.

Сын всех вместе.

– Мы сделаем обзор этого леса... вверх и вниз, мы будем... будьте осторожны, никто
не держитесь подальше друг от друга, тихо подойдите, как лиса, если
закончите, хотите украсть ... кричать, это не бесплатно...

– Ну, пискнешь раньше?

– Ты не должен!... Пароль, чтобы скоротать время друг с другом...

– Какой пароль?

У лейтенанта внезапно заболело сердце , и он почувствовал, как вся кровь
бег по лицу.

– S;rika!

Таким парням, как веселый Феллелек, заплатили, но, конечно, ни слова
не сказали.

– Прорыв цепи вперед.

Разделили пляж ручья один за другим, и ваш пароль пересек ручей
. Висксобогассал слился, услышал хаднагьокскую и сарийскую песни
драгоценное имя товасусоньи на ветру, и он был счастлив, как
белка, как только перепрыгнула маленький ручеек, наткнулась на большие замшелые камни.

Посмотрите на лес. Уродливое - дикое место. Между деревьями полно
галагонят с кекеннелем и другими кустарниками. Ужасно толстые деревья, великолепное
логово, с. И темнота. Светит звезда и никакого шума, только
ветки скрипят под тяжестью добротного сапога, я опасаюсь пробираться вперед.
Иногда вегигсухог посещает таинственный лес, названный в честь Сарики, а потом снова
повсюду тишина, как во время прогулки на оленях в ночь оленей
приключение.

Стоит большого внимания. Лейтенант останавливается и достает из кармана маленький
электрический фонарь, при свете которого ищет на карте отметку ut. Одним
взглядом можно увидеть, что в полутора милях большая свободная территория - это
лес.

– S;rika, прямо вперед! – добавьте к правой и левой заказа и дальнейшей
иду с винтовкой в руке. Только очень, очень из
лес.

– Сарика – рядовой...

Небо полно звезд, и маленький лейтенант посмотрел вверх, как будто оно было полно.
ложка с капелькой, по которой они стекают по звездам. Мягкий, ароматный,
великолепный ночной лес. Птица, испуганная появлением среди ветвей.

Группа собирается, снова секция, ведущая их, ни одна
Я пропустил это.

Великий луг, которому они не видят дальнего конца. Вдалеке свет.
смотри.

– Турецкая десятичная дробь.

– Настоящее время.

– Пять человек, которые возьмут с собой, будут наблюдать за вами и разведают, что это за свет вон там?
Быстро, но будьте осторожны. Секция отдыха.

Теперь ложись сюда. Так бесшумно, как только мог. Лейтенант
он сел и карту изучал.

– Там рассветает! – сказал один из солдат.

– О чем ты говоришь, – сказала ты ему шепотом с другой стороны - еще даже не полночь.

– Нет, нет, нет. Когда это была кушетка! Даже тогда слишком много нас было
в лесу – набор третий.

– Ну, да, хорошо, теперь у нас есть время.

– Тихо! – лейтенант и сам вытащил свои часы. – Десять часов.

Ко всеобщему изумлению слушающих.

– Остановите лейтенанта ура...

Потом они подождали мальчиков.

Наконец двоих.

– Лейтенант урнс для вас значит: казаки!

– Где остальные?

– Смотрю на них.

– Сколько их.

– Много людей, но спят.

Лейтенант задумался.

Проверка оружия... Верно?... Мы идем в фюбен-чушва... Берегись ... Потому что
беги вперед!...

Мальчик дрожал от радости. У него нет винтовки, чтобы, наконец, никогда не иметь врагов.
и я бы хотел, чтобы они были как сосунки материнского молока.

Какое-то время быстрее, потом медленно, бесшумно спускаемся по суше
высокий фюб.

Они наконец увидели казаков. Всего сто, всего пятьдесят шагов
можно. Валяются в траве, в шубах; стражники на конях
опираются и спят.

Но казачий трактир больше, чем казачий. Они начали ниихог копать. А
заработала сама, что ужасный звук ужасный.

– Огонь!

Залп.

[Иллюстрация]

Обычный залп.

Казаки как во сне от стояния на ногах были, я с фюбе свалился.
Кричали. Пару раз казак стрелял из винтовки, это просто так, наугад. И
ревела пушка гонведека, и гремел гром, и лошади останавливались, они и
дрожали, пока вы не обернулись, люди с воплями животных.
Это было ужасно.

Через несколько минут уже штыковая схватка с идущими на них венграми и одно горло
он кричал о заколдованном первом бое, в котором нас ждет долгая ночь
пароль:

– S;rika! S;rika!

Смех и восторг от работы.

Казачья команда: он стоял на коленях, который был еще жив, поднимая мои руки, и я.
он просил прощения, а они кричали:

– Scharrikka, scharrikka...

Интересно, что ей снилось этой ночью, маленькой девочке пиросарку, белоснежке
агьячкаджабан, ее маленький лейтенант, который был таким забавным мальчиком, для мужчины
ни на одну минуту не может быть серьезной компании.

_(1914. Сентябрь.)_


III. УРА, УРА.

Когда встречаются язычники, он говорит о раненом шестнадцатилетнем
гусарский офицер – первый раз, когда мы были в хеккенве. Черт возьми, она подумала о ляндах XX века.
они нападут на нас, как монгольское нашествие в то время. Большая
шляпа, у нас большой мех, мы, крошечные лошадки, с запавшими глазами, они бледные,
бородатые мужчины, мы будем рычать. Между двумя людьми третий сзади
вон конь вперед, его проткнули копьем, что бы ты ни кинулся на рыцаря,
это заостренное железо всю облицовку получило. И отчаянно орут, как те самые
волки и пытаются зубами укусить даже лошадей.

Но у нас получилось.

Когда идут атаки, сразу, почти по фронту, прежде чем разделиться
ряды и встаньте в один ряд справа, другой слева для козакота. Затем
и затем, ударьте его мечом. Широкий кавалерийский палаш с. Я не понимаю, почему
копья - это совсем не то, что было у надсалака в руках.

Но вопящим еще больше не повезло. Бог знает, как и где,
в то же время, это похоже на время завоевания венгерской души, с которой ты связан.
эти средневековые лошади впереди, венгерская элордитотта
рыцарь, чтобы:

– Опаньки, опаньки!...

При этом такты и легкие, такие, что хоть с гор сваливай
мегрешкет от.

Казаки, думали они, перебили в небе, это все перепутали и друг друга
насладись копьем.

Итак, вот первая победа.

Если соперник услышал язычника, _***, хуй_, он победил!
ты:

– О мадьярски! и стремглав возвращайся туда, откуда ты пришел.

Если козакот мы захватили весь, это был первый вопрос, который:

– Сохранились ли у тебя эти из "красного эрдогекбена"? Венгерские красные штаны
гусарские из.

Но верно и то, что древне-венгерский _huj, huj_ настолько ужасен
боевой крик, что мы его не боимся.

_(1914. Сентябрь.)_


IV. БОЖЬЯ СКОРБЬ.

Больничный сад тянулся вдоль длинной и извилистой дороги. Огромные деревья занимали
тени, хотя после сентябрьского дня было не так зол, что
человек прячется от него. Особенно человек, который боях пожаров тои
кожи. То есть, на маленькой меглюкгатоттовой коже теперь
латают врачи, благословенная природа.

Теперь тот слава, кто получил рану побольше. Капитан оук под командованием
локакона с развязностью разговаривает с солдатами. У кого правое бедро, идите.
пуля вышла из левого плеча, и теперь я курю, как
Турецкий. Прекрасная острая пуля, пронзившая все его тело, но она зрелая, она, как...
дуб - странное дерево.

Кичиниле зашел, чтобы помахать черным куном холостяка.

– На мне надеты две кровати feet go through. Все врачи отказались от меня...
Был доставлен в полевой госпиталь, сегодня его бросили на кровать, как мешок.
смеясь над тобой, через полчаса я встал и, разозлившись, спросил.

Мальчик из сомоги, украдкой фотографирующий, произносит слово.

– Ну, приятель, я сижу здесь на самой большой земле.
между вами двумя. Потому что, черт возьми, я уже был в загробной жизни.

– Нет, приятель, это всего лишь ворота.

– Я ничем не занимаюсь. Внутри было то, что я был в самом разгаре.

– В самом разгаре... Но тогда вы, должно быть, видели рисунок доброго Бога.

– Чтобы увидеть, надо было зацепиться – выскочил маленький шомодьи Джек. – Iszen видел
также.

– Вау.

– Отдай мне честь...

Раненые смеялись и спрашивали.

– И что ты делаешь, Боже?

– Ну, приятель, больше ничего не делай, только голову чеши.

– Почему?

– Потому, говорит, что христос сделал меня таким плохим язычником, и
когда силой Венгрии еще и гюрхаттама зацепил!

Смех раненых. Старый крикун из сомоги , еще один гекселедик .:

– Но я должен был встать в очередь I, класс I сказал Богу его величеству: "Никогда"
ради отца ее Величества, сэр, и сарры чоп, они у нас есть, так что вы
только посмотрите на него, черт возьми!

Так весело, что он вернулся на другую сторону mid.

_(1914. Сентябрь.)_


V GYEREKSIR;S.

Здесь собирают зерно для первых раненых.

В честь всех соседей собрались налок и дети
молодые девушки, которые видели, как вы слушали разговор солдат,
ели целую кукурузу, которую они не украли за всю ночь.

Панчел Джозеф так говорил о битвах.

– Что ж, – говорит он, - мир куруч существует, это неприглядная правда. Четверо русских пали.
каждый венгр. Я разрезал их на три части, но четвертая сохранилась.
Конец, и убежал. Я бегу за ним, но с кровью,
ну, не то чтобы я очень хорошо бегал, и я хотел заплатить ему
почти. Говорят, заключенных привели Ваци; если время позволит
пойди и найди своего шурина, чтобы передать ему хотя бы один трубочный табак.
только не говори мне, что ты бесплатно раздобыл его.

Смеется так, что джойзуэн смеется над речью; на самом деле, если дело в
люди на войне игнорируются так же, как и на свадьбе
сражаются.

– Ты слышишь, – сказал старику Панчел Боси, – ты просто виган
ты был там, Джо.

– Виган, тетя Эстер, ну, я просто не люблю мужчину как ребенка.

Но, как я уже сказал, зашипел и внезапно замолчал.

Другие остановили его; немного успокоился; конечно, ему было больно.

– Больно, да? – спросил он свою милую маму.

– Все, что угодно, – сказал Джозеф, и себье махнул в сторону, но я вспомнил
было о чем подумать, например, когда он был довольно весел
мы шли дальше, новости, мы видели битву, русских, мячи, мы добились
маленькая обшарпанная польская деревушка, где не было огня.
вы могли пройти насквозь, приходилось обходить деревню... это было первое
борзаштошаг, что я увидел. Корова мычала в курятнике, а на соломенной крыше горел огонь!
... Я прислушался и сказал врагу:
это должна быть твоя собака! Но что ж, это мощная штука, волосы, кишки
бедный борню - не враг, что тебе нужно, чтобы быть зажаренным до смерти... Нет
некрасиво так или иначе, если вам необходимо, то мы были рады, когда мы был
пгт.

Но пока мы продолжаем ехать по шоссе, недалеко отсюда появляется твой кто-то
гезмалом, или фабрикой, или тем, что я вижу. Это тоже сожжено. Не используется
гьютаттак поднялся, потому что из-за дыма я вышел из одного угла; крыша
сгорел; койка была.

У ворот, прежде чем мы ушли, мы подошли к дому, прекрасное здание было
только дьердь слышал.

– Запечатлено на ребенке. - Прикрикнул я на себя.

– Пре-, пре-, – скажи мне, капрал, – это не твой ребенок.

Но я все еще не был знаком с человеком, которого я слушаю.
люди кричат это.

– О, я не против, – я плакал сам. – стреляй им в голову, если хочешь,
но я не пущу тебя внутрь, к ребенку.

И дети посмотрели на того, кто сказал "приседай к ноге и следи за словом"
. Только ружье, которое я снял с плеч, я отдал своему приятелю.

– Ты, брат, мигом догонишь меня. – примерно за воротами.

Ну, я кое-как взбежал наверх; Лестница была задымлена; я вошел в большую
комнату... Да, я не хотел бы снова это видеть. Запись для человека
найдена в деревне, кто был у руля в пьесе, мужчина атбуджатотт
на ней. Там, на земле, лежит женщина, движение в двух фазах. Изображение
Перекликается с криком маленького ребенка, другая фигура, похожая на тештендо,
покачивается. Не плачь о том, что снаружи небо - это дом...

– Давай, сопляк, - сказал я, - на колени я возьму ребенка, а на другую
вот этой рукой я собираюсь.

Но так как я хочу выйти, я не вижу, где дверь, потому что теперь решетки.
Сгоревшие дрова были всем. О боже, что теперь делать. Окно. В
она была заперта, мой локоть сломал перекладину. Я вижу крышу.
упасть.

Теперь прыгать с двумя детьми.

Ему пришлось это сделать.

Я стоял на выступе. Я говорю ребенку, чтобы он обнял тебя за шею. Нет
он знал английский, сирота, но ты знал.

Я прыгнул.

К счастью, во всем доме было невысоко. Приземлился на ноги, все в порядке, ничего,
я лишь немного сжал тебя, чтобы элвиситотта тебя почувствовала.

Мой приятель - такой хороший парень, как кусок хлеба, ждал выхода, чтобы
испугаться, если что-то не так.

Я беру свой пистолет и наблюдаю за детьми, что с ними будут делать.

Потом выстрелы, я вижу, что в долине будет драка.

– Нет, господи, – говорит друг, – пойдем, не держи меня,
мы опаздываем, у нас нет врага.

И мы пошли.

Я даже оглянулся. Ну, там были ворота для маленьких детей эт-тештендо
красная кантусба и киньюйтва, две маленькие ручки за мной и элси съедят тебя
горько. Как его отец после вонитаны кровавой лягушки...

Панчел Джозеф, когда добрался сюда, расквасил нос.

А потом немного элькаромкодта тебе.

– О, небо разрывает этот мир. Уродливые вещи в целом. Но
ребенок. если ребенок, сэр, есть, то все еще хуже...

[Иллюстрация]

Затем это пришло ко мне в моих четырех нееврейских "я". Я отрубил троих своих, как грецкий орех.
избиение человека, всего одним ударом, пало на целую армию...

Когда четвертый преследовал, я почувствовал, что у тебя заканчиваются силы. Я даже не
Я знаю, я был, я просто подставил меня.

Ну лежал там, когда я пришел в гости. Оглянитесь вокруг, как-то
проследили, где они наши; ну, тогда и я решил
не позволяй язычнику дотрагиваться до меня. Ягодицы целы.
итак, вот холм Тамаси. Я нашел хороший густой кустарник, который
Я взял себя в руки, если они придут в санитесек и запишут.

Сижу там, как будто что-то знаю.
посмотри на меня. Я все еще смотрю. Ну, в кустах по другую сторону от сидящего язычника. Это тоже
одабуйт.

Ничего себе божество было.

Пялимся друг на друга, но у нас определенно остановилось сердцебиение. Нет
пистолет этого не делает, он был совсем потерян, когда чуштам.

Итак, мы посмотрели, что такое волчий глаз или фертальора.

Затем медленно двинулся вперед. Я заметил штык, который лежал там, в
федон, такой же далекий, каким он был от меня, да и от русских тоже. О
домыслах писать не буду.

Раз за разом я собирал те крохи сил, что у меня были, я кормил себя, я поднимал его на руки
штык-нож и жупп! вонзаю куст в русского.

Это пошло как по маслу.

Тогда я испытываю облегчение.

Эй, боже мой... Когда я поближе рассмотрел своего язычника, я увидел
это не солдат несчастного червя... Похожая на работягу; она была маленькой худенькой.
светловолосый мужчина.

Отец двоих детей был ... с фабрики...

Если добрый бог и все ангелы спускаются с небес, то я не думаю, что я этого не делаю.
это было. Потому что с тех пор стало очень туго. Вот здесь, в моем сердце, была проблема... Ребенок
Я спас невинного отца, которого убил...

Воцарилась глубокая тишина; все чувствовали себя немного подавленными.

P;ncz;l Иосиф веско сказал:

– Привет, мам, довольно большой доблестью... И там я не чувствую
ничего. Винтовка пули так часто, как пчелы жалят людей, но...
дьердь, я не забуду.

_(1914. октябрь.)_


VI. ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ БУЛОЧЕК.

Гомона над масиростанком, – сказал мне жесткий тезерсеги формайзтер.
ошейник, как у порчеллана, блич – звезда. - он был дома, мы
Английская земля, очень хорошо, мы были в настроении. Я имею в виду, клянусь, там так и было.
жизнь, такая же, как в кофейне.

Одна из наших проблем заключалась в том, что я не люблю противный хлеб, нам очень хотелось
съесть немного свежеиспеченного хлеба.

Попадаем в маленькую озерную деревушку, кривая страна была бедной деревней, поэтому
тихо, как будто там совсем нет людей. Хлеба я хотела в первый раз
достать. В твоей руке были деньги, я положил их в кеткоронасокат.
но что ты имел в виду, если это было не то, что ты дал мне за это? Бедный
фейюкнек, даже хлеба у тебя не было, как у нас, рабкенерет ел
вредитель, я ребенок, у моего дедушки их никогда не было. Я выплеснул гнев в грязь.
деньги того стоят, если их нельзя купить.

Я вышел на улицу, чтобы повеселиться от того, что я вижу. Что ж, это отличное зрелище,
когда такая маленькая деревня поражает солдат и пушки, которые они буксируют на буксире.
разрыв, потому что в каждой деревне что-то происходит. И гусь
утка, преследующая сына агюкерекеков внизу, и анекдоты, которые они рассказывают,
крошечные домики, из которых потом появился фельдюльнек.

И что еще более замечательно, когда вы их делаете, это запекать-готовить.
большой толстый меч, чтобы отрезать бедному цыпленку шею, запивая горячей водой.,
придерживаемся мы и коня подчистую. Что ж, я думаю, что фельтранчирозас - нет.
дотошный, потому что то, что мы сделаем, это получим меч и его длину.
разрежьте пополам, и мы все закончим как рыцарь козакота.

Но самое замечательное, когда я буду обедать с фелфезесбеном и бедняками
солдатам из слюны в отдельный препарат придется добавлять рот, тогда просто
тревога, тьфу и вперед, беги, ружье, лошадь. Остался там ради гуся,
курица в горшочке. И да, я сделал это, я купил сырое мясо
гусиный домик и в манте по теме; два дня я переезжал, когда мы с тобой узнали об этом
хотя кое-что есть.

Ну, как я заметил, у нас темнеет. Мой приятель, Добай
Парень принес свежеиспеченный фелкениерет.

– Где ты его взял?

– Не волнуйся, поешь.

Что мне делать. Мне было все равно, я поел. Когда и налей мне снова
просто спроси меня.

– Рассказывай дальше, где ты это взял?

Он говорит "Приятель добаи".

Восемь хлебов, хотя я.

Восемь хлебов! Что?

– Мука.

– Ну, где ты взял муку?

Мальчики смеются. В последний раз и по большому секрету сообщаю вам, что
были реквизированы.

Ну, так реквизировали муку, ту самую муку, но не сообщают, потому что
все мы стреляли. Dobai и пару хороших tr;nszekerek
далее, идут две сумки lekanyari к ней, и вплоть до патронов в
автомобиль.... Это, однако, был хлеб. Признаюсь, что там было
или полтора мешка муки.

Ну, я не мальчик. Мне не нравится, когда один из вас
в настроении поговорить, а другой, должно быть, натощак.

Я подумал про себя, подожди, это заставляет меня смотреть тебе в глаза.

Я вышел на улицу, я огляделся, немного негодяй, я скоро стану вредителем.
Я узнал, где мука.

Так хорошо, что я украл.

Пропал у меня студент.

– Нет, – сказал я, - сейчас вот мне хлеб, хоть и из этого, но почти.
Утром готов будет.

Если у вас есть дрожжи. Черт вас знает, к чему этот хлеб готовить.
печенье. Я никогда не был пекарем, но мюзерешем.

Ну, и учительница выяснила, что для этого нужно испечь булочки; итак,
плоские, мягкие изделия, такой тонкий пирог эльмазольт. Я же говорила тебе,
можно мне есть? Да, говорит тощий студент, и я тоже проглотил.

Вся деревня хорошо начала; все женщины получили по бушелю муки,
в то утро пекли пироги.

Когда рассвело, к запуску выстроилось двести пятьдесят пирогов.
У каждого парня было по два.

Скажи Добаи, которого ночь предложила мне.

– Держи, приятель, вот мой свежий пирог, ешь.

– Где ты его взял?

– Не волнуйся об этом, просто съешь.

Ну, это не было отвергнуто. Просто тебя уговорили.

– И все же, насколько ты загорелый?

– Мука.

– Нет, язвы побили меня, ты же знаешь, мне не все равно, кто ты и где это купил.

Смеялся... Боже мой, действительно, нет больше удовольствия, чем
кафе.

_(1914. октября.)_


VII Устава. НЕСКОЛЬКО СЛОВ.

Весь мир полон войны, воздух, который наполняет нас,
еда, которую мы едим, всегда, всегда напоминала мне о ней.

Прокатись на трамвае на чем-нибудь. Солдат, стоящий среди других и держащий левую руку
в стороне застегнутую куртку, отводит ее в сторону и внимательно смотрит на нее.
они будут беспокоиться о том, чтобы ты не толкнул их, как хороший папа
ребенка.

– Больно? – зовет тебя и того, кто стоит рядом с ним.

Солдаты смотрят.

– Конечно, больно.

– Ранен?

– Хорошо!

Самая естественная вещь в мире. Даже задать подобный вопрос.

– Куда ты ранен?

– Ты не видишь дырку?

Серая солдатская шинель, на плечах поет от маленькой дырочки. Туда пуля вошла.

– Вот ты и заходишь? – монстр другого. – Откуда ты вышел?

– Попутного ветра не было, остается желание! The k;ny;k;mn;l. Доктора
ньесик отключился.

–Битва’, верно? Это была битва?

"Девять из девяти"!

"Девять из девяти’?

– В девять я принимал участие, но только в конечном итоге больно, даже
случайно.

– Штыковую атаку было?

– Был там два раза.

– Ну, как вы атакуете, вы говорите? Это означало, что
мужчина?

– Ах, впереди еще самое большое удовольствие. – сверкни холостяцкими глазами
– хотя я туда не хожу, рад игнорировать мужчину, но здесь
по крайней мере, он знает, что делает.

– Ну, а ты что делаешь?

– Ну, мертвый делает... По крайней мере, есть некоторые вещи, которые мне не нужны в тренче
посвящается всей команде чемпионов!... Совершают наезд и скрываются с места преступления, и люди,
... Теперь не свободны, потому что тот, кто отдает приказы, не свободен.
мертвый свободен, чтобы делать, когда русский ушел в отставку... Потому что правильный русский км
выписали, как только это атака идет против него.

– Ты мертв?

Холостяк restelkedve смотреть вниз.

– Я не так много, всего три.

– Но я говорю вам, они не защищают себя? Или так редко, что
один за другим могут быть лебокдосни?

– Ну, сурьены такие, но хорошо, что человек испугался, как
волк. Если ты пойдешь по этому пути, я - штык, только что уступивший свой класс другим;
люди боятся, что я всажу тебе пулю в живот, что даже пушкачсюнек
зазубренный выступ его уходил внутрь.

Слова "почти сырое", "мясо на разделку". Люди чуют дикость.
смелость, что ты напуган, на самом деле, я собрался, чтобы спариться.

Долго ты будешь молчать. Большие дела, слышите, как ветер пробивается сквозь
звон, когда заводится электромобиль Перрона для небольшой аудитории.

Другой, безмолвный раненый из казарм Марии Терезии, уходит.

– Давай, брат, мы выходим здесь.

Теперь посмотри на пострадавших при посадке.

Спроси что-нибудь у парня.

– По крайней мере, он получил пулю из его руки?

– Что ты имеешь в виду? Я скоро вернусь; я могу сделать я сэр
десятка тела.

И смех, кажется, раздается на улице, в толпе.

_ (1914. октябрь.)_


VIII. НАСТОЯЩИЙ БОСС!

Пострадавшие прибыли с восточного вокзала на сербском поле.

На огромной площади, которая станции до полно людей. Полиция
прогулка по блестящей, стали спинами шлем обратно и вернем людей, что
автомобиль для сиденья.

Машины, которые они приезжают и заполняют моего бедного сына, у которого связаны твои руки.,
голова, ноги и ступни; белые пеленки для ношения некоторых из них на голове наподобие тюрбана.
Один-другой, однако, очень доволен; у одного сербская шляпа, у другого флаг с сербской медалью.
Сербский флаг с медалью будет в руках противника снесен. А
появился озорной парень в сербских штанах и крикнул ему:

Но вытаскиваю меня из этого.

На некоторых серьгах изображена ее грудь, моя бриллиантовая крошка икразик.
серый блюз, похожий на слезу войны. Кого они захватили в плен.
записка от fat tits. Кто маленькой собачке принес на память, это
огромная канистра, а кто маленькому ребенку, которого он спас.

Но все раненые; пострадавшие есть, многие из них хромые, искалеченные, тяжелораненые
целый год раненые бледные, воскового цвета, от одного-другого явно
стискивает зубы, чтобы вы не видели боли на его лице...

Смотрю, смотрю на мотороллеры, машины скорой помощи, на маленького седого холостяка; приземистого,
упрямого венгра керекфеджу, который стоял среди людей, потому что ты остаешься дома, и
гарнизонный долг и зависть, иссушающие героизм лефойтасы
внезапно это вырвалось наружу, вопиет:

– Класс, я просто стою здесь!...

Даже если "триумф" может видеть, но прямо сейчас это всего лишь бедные раненые
понимаете.

– Ну, мне так жаль, ты не пошел на битву? она спрашивает соседа.

Холостяк наблюдает за заявителем.

– Ну!... Эти уже на подходе! Я здесь только для того, чтобы украсть твой драгоценный день
.

_ (1914. август.)_


IX. FINNY;SS;G.

Мне рассказал один элегантный сын.

– Брезгливый, но есть приятно. Я бы никогда не смогла съесть эту морковку
h;mozatlanul.

Это было неожиданное заявление, все рассмеялись. Лакокрасочный материал a
сломанная деталь автомобиля была отправлена в Будапешт на завод, потому что там очень важно.
это важно, сейчас хорошая машина, это важно чаще, чем столетие военной службы.

– Ну да, есть люди, которые просто рвут землю, маршируют.
тем временем, давайте подбросим им блюз и просто вырвет зуб. Я нет... Я
каждую кожуру. Я всю жизнь была разборчивой в еде.

– Ну да ладно, ты ешь морковь?

– Нет, да; иногда и тыкву, если мы найдем хорошую тыкву в поле.

Сырую?

– Ну, я не могу остановить тысячи масирозо, потому что, похоже, так оно и есть.
Я люблю тыквы! Или они думают, что ты дома?

Ну, походная кухня? Что ж, они не готовят по-военному?

– Нет, нет, нет; и отлично готовят. Вкусно и вдоволь. Размер
хаспорчио, теперь мы переходим к тому, кто участвует в марше вигана... Но хорошо
мы уже поняли, что если у вас есть две-три национальные валюты быстрее в лагере
кухня; для бизнеса это может случиться, потому что, ну, спархок, я не могу перепрыгнуть
соус, как бакагиерек, – вот когда нам всем придется заканчивать с ним.
также мы устраиваем двухдневное голодание после того, как просто вытащим
свеклу достаньте из земли и засыпьте ею, просто нужно звено.

Джентльмены, у которых есть пирожные, подверглись критике и рассмеялись: "Извините" за
забавное шоу.

– Но я говорю вам, я существую не для того, чтобы хамозатланул, что я съел... Банка из-под каши из
не ешьте два приема пищи подряд... Не уверен... Я пью кичутаколом, я запекаю.
после этого бабфезелек просто блестит. Даст человеку горсть
травки и киселя с тарелки... Просто съешь картошку и
из нее.

Потом был фельневет.

– Но это было хорошо, что даже в четверг вечером с соломой в состоянии оплатить
фляжка. Затем меня вызвали и управления домом с ней. В пятницу вечером в Кошице
Я был... ну, поскольку я ребенок, я пошел в свой первоклассный ресторан.
ужин. Я выиграл тело, киторюлем - тарелку из белой свинины.
Я вижу на ней какое-то пятно. Я подзываю официанта и кричу ему: " Что
вещи, которые, ну, это способ мыть посуду!...

– Потому что я сказал, что я очень придирчивый!

_ (1914. октябрь.)_


X ЭЙ, ЧУВАК, ТОЛЬКО в МОСКВУ.

Вот новенький, которого призовут, регрутак, на который они должны пойти. Деревня снова кигюль, и
снова я играю песню night со всей командой, которая из себя представляет
полуночный поезд должен отправиться, на маленькой станции полно женщин, которые из себя представляют
красно-черная юбка, головы близко друг к другу, и с тебя лился беробог.
шлейф подобен гигантским красно-черным цветам, подобен лугу, когда дует ветер.
показывает рябь. Мужчины полны энтузиазма, это просто первый класс.
они хотят путешествовать.

– Теперь нет разницы, проводник ур, теперь нет ура, нет крестьянина, нет
класс калахуз ур, солдаты, черт возьми, мир наш.

– Ты прав, брат, теперь тренируй своих солдат, направляй их. Кто в армии, тот
бархатный диван, кто не был солдатом, под поезд!...

Ночью, лежа в отходящем поезде, тяжело дыша, ожидая.

Тихий, тихий жухогаш. Бесшумно множество красных и черных женщин.
только старуха и он сам.

– Не новичок в ides sz;l;m, совсем не новичок.

Пожилая женщина, как мать-овца бей, может принять вас долго, скорбно и
слезы текут у факсародика из глаз.

Но мне понравилась песня "новичок плачет в поезде перед жителями далоласы"
и когда поезд трогается, фыркает и лает в темноту.
в ночи раздается сильное, резкое слово:

– Эй, Чувак, только до Москвы!

Потом выбежал из черного поезда, из темного мира, звезды падают, как...
крути устойчивую цаплю и оставайся там, взмахни ею, улетай, грустно покачиваясь в тростнике...

 Фрэнсис Джо написал письмо.,
 Он к солдатам, чтобы послать.
 Потому что энеки маленький солдатик,
 Кому послать буковину...

Я пою для шеи, у всех у них распята артерия, я пою
вбегай домой, прочь горький, извиняющийся шоморусаг.
Я пою, как гордый, неистовый, ты даже не знаешь, куда мчится отважный.
чувствуя гнев под грудью.

– У моей мамы очень слабое сердце!

– Отпусти меня. Какая мама, на данный момент у нее не слабое сердце.

Но, мой мужчина, я не плачу, ты слышишь меня, я принимаю их.

– Я не хочу... такая меланхолия после?

– Почему такая меланхолия, я бы так и сделал!... Просто еду в Москву, мы братья.

Назови мое имя, отрежь мне руку и снова запевай песню.

– Эй, духовный язычник из, только что дошел до этого....

Все мальчики обнимаются и становятся братьями, один обнимает другого за шею, другой
все тренируются в цепочке объятий, братской цепочке, все
для одного и один за всех, все для еды, образцы, тело и убийца
желание.

И песня, которая, как парят души, вознесет вас к звездам.

А потом они исчезают, они расщепляются, разрываются на части, вы становитесь
даже шипами в доме, вторым кольцом для раскручивания сегрегации, и
подобны змее.

– Мой брат забрал рак; трое детей, жена, скот,
все, что осталось, зерно в поле, лошади забрали его беднягу, он сказал:
"черт возьми, собачья сербия! Только штык на моем члене ...“

– Не обращай на меня внимания, просто Rozik;mat ... Нет ... но не волнуйся, брат, только в Москву.
мы едем.

И снова, buy it заставит тебя полюбить объединяться с песней.

Поезд медленно, серьезно, я действительно иду вперед, в ночь,
неудержимо, смело, в невидимое будущее. Венгерская пуща
фелсохайт и тряси гривой, и сын англичанина эзривель скоро пойдут танцевать
и доброжелательно, весело и невинно, за меч дракона хетфеджу...
Идут к венгерским детям черные русские, белые русские
на фоне птичьих замков, на древних сваях живут русские
против; снова обратитесь к венгерскому левентехаду, с которым я сражался.
в древние времена, до завоевания доисторических времен в ужасном, все
охваченный активирующими русскими; венгерские народные сказки ujul, которые там есть
траты и ожесточенная борьба с эмлекейлем, тысячей крошечных стран, тираном дикой природы
в забитой, неспособной империи монстров: антироссийская.

Боже, этот эльфекушзнек, добрые венгерские сыновья, когда там полночный сон
дави на них, как пастушьи костры волгахати на трех принцев...
лимоны, бросить друг на друга, как жизнь, наполненную мешками... как только они принимают
большой обмолот... счастливый урожай... вы f;lt;mad;s для...

Серое утро льется из строгого вокзала.

Серый гранитон стучит в дверь, они несут на плечах маленькие ящики, зеленые,
коричневый ящик. странное, в то же время серое, эгисзерувское утро было
сын крестьянина, мастера-ремесленники, стучат, стучат так громко и в то же время просто играют
разбудите невежественную команду, чтобы увидеть Марс в силе. Так же, как и вы, инстинктивно,
за минуту демонстрируя все усвоенное и мудрый вес, станьте больше...

По всему городу высокие дома под гранитным кубом, и голоса
смеются до самого светлого, но все еще влажного, окрашенного утра.

– Все люди венгра просто скрипят зубами от боли...

– Должно быть, в грязь, а мы ... в город...

– У него от этого болят зубы...

– Что...

– Что у меня от этого болят зубы...

– Хороший вкус... Я просто не даю...

И прутья, чтобы разрезать сапоги, туфли, как сапог, на них и в их души
выпейте "наш город ..." В ее городе, где все их обнимают.
если бы пришел справедливый... Кого я опасаюсь больше, чем предложенного, судьи из налоговой...
Его гордый, надменный, непоколебимый город и ботинок, подобный флэшу, даже в the
барабан тоже звучал рядом с ним.

Солдат с полным составом на рынке завтраков; казармы - потрясающий район,
куда бы я ни смотрел, венгерский фи, как вартемлекок навстречу... веселый
кекбелек и задорный сассекский сийял - горячий портвейн свежего утра...

Felt;z;tt штык с веселой стражи ворот, cigarett;zva стоя
волонтеры, красным лицом и веселыми, красивыми, прапорщик, я стук
меч, как гусарский поручик, толщиной rezervtisztek, жира, и
расстегивая bluz с великолепным t;z;rkadettecsk;k, vadonatuj желтая обувь
страпон желтая кожа-l;bsz;rban, светящиеся лица обоих молодых утро.
Поток синего бака спереди назад, кугир уже выходит один на один, а виган врезается в
беспорядочная, пестрая толпа закончилась. В стороне от пойманных в ловушку женщин-людей огромная армия
решетки на выходе, испытующие глаза, выглядят почти так же у людей.

[Иллюстрация]

– Джон! выставка, посвященная невесте, а не чайке. Познакомьтесь с повелителем
кимасирозок между ними.

– Иди домой!

– Подойди и оторви, как выжатую виноградину, сердце.

– Иди домой!...

Команда tovamegy, женщине в глаза, чтобы сделать фартук, сел на
угол забора и fuvogatja нос и ждать, ждать, ждать еще один день,
два, только чтобы видеть Господа и слышать крик в другую:

– Иди домой!... и ты не можешь пойти домой, другая женщина и
просто просачивался туда-сюда, как песок, чтобы выпить их, он все еще стоит здесь и
видит, как эти крутые люди берут маленькие пакеты с едой и
гоняются по домам за сучками... и они не боятся ... поют... смех ... и
женщина плачет, потому что других слов нет, только вечное:

– Иди домой...

Пастух, надьерру, тощий парень, кейн полагается на своего брата
подожди, их двое... Мирные жители не пускают ко мне тех, кого не зовут, так что можно ожидать, надейтесь,
привыкайте к городу прилипать, цепляться за... как стадо за... Если вы спросите меня
откуда он, он скажет:

– Как называется деревня хиджак... вы знаете гуту...

Деревня даже не знает человека дикой природы и гуглоглазого, значит
попал в армию, которая защищает нашу страну... Жаждущий увидит тебя на улице
ты смотришь на него в отчаянии, что он выбрался из застрявшего унтоглика...

Надькапу едят их регрутак; непрекращающиеся волны в венгерских парнях,
крутые парни... они все здесь, все здесь; вот они идут, вот они идут, чтобы защитить
страну... они приходят нетерпеливыми, храбрыми, умными... И, конечно же,
правда в душе, как перелетные птицы, дом близко, они
весна приближается, как ветер в дороге, в сердце их великого триумфа... И
веселые, богоподобные только они приступают к работе, усталость,
смерть...

Большой двор, как вечер. Мешки с кормом они. Мусорные баки
установлены, пожирайте слово, как учит их старый доблестный.

– Мерхоги язычник, или бык, великолепно, но неуклюже, это просто венгерская бака
хорошо. У французов от маленького, как твой палец, это удар, но у
язычников, если белесзуродить штыком, тоже нужно переводить как
нож для свиней. Потому что этого недостаточно, если вы немного открыты, abbu more
чтобы построить такое...

Согласно исследованию, не reglan, а foganatos: это венгерский язык
моя команда... Я отдаю честь, вы не знаете, но я уже выучил новобранца!...

Цветущий парень, легкие полны желания встать; вот что ты имеешь в виду, это не так
команда: эххх от души; смотрю в яркое, ярко-голубое небо и вздыхаю
от всего сердца, с:

Привет, парень, мне привет!... Скоро домой, в гювюнк, только в Москву
мы собираемся...

Лосонк, 1914 год. Сентябрь.


XI. ВИНОГРАД, ХЛЕБ И ТАК ДАЛЕЕ.

Дети были пьяны от свободы. Они сказали, что идет война, теперь
весь мир принадлежит нам. Просто марсолтак, вниз по великим венгерским дорогам,
через красивые и богатые швабские и сербские деревни. Враги еще не видели
единственное вражеское лицо здесь - это раскинувшийся двор шербхаза.
Они смеются, и друг другу рассказывают, что кое-где они повесили
предателя.

The glorious sunshine on были покрыты пылью, но веселые. Песня гремела в небе
и я танцевал, как весенняя трава, которой нет в наличии. Действительно,
как будто это и есть истинное значение этого человека: война. Итак, сто с лишним
тысяча лет, проведенных в бесконечной войне в человеческом отродье, до знойного
мира, который выбил тебя из колеи странным зудом, от которого только яйца
щекотка и меч царапин на некоторое время пропали.

В ту ночь в них была расквартирована большая дунайская деревня.

Приятный, теплый августовский вечер был наполнен шутками и смехом. Тишина
деревня была пустынна, как кладбище, потому что здесь тоже был дикий крик с тобой
от дома к дому, женщины, что сыновья забрали солдата, хаборубу,
просто внизу, как будто они были готовы к уборке урожая, и там было большое желтое поле.
мимо проходил бузакерештек хадис, но он обратился к ним с просьбой хоть как-то подешевле
пусть _сваромленья_.

Но теперь, в то же время, изменился цвет изображения деревни.

Неконтролируемый вигшаг непослушного венгерского сына провел всю деревню.
Словно армия веселых птиц из тростниковых зарослей, я приземлился на лету. Большой
временной стимул ощущается в их венах, и почти всем из них тоже нравится кирюффент.
сок молодой складки.

– Эй, приятель, боже, вот подходящее место.

– Хорошее расположение, виноград, который мы едим.

– Виноград, да, если бы я мог. Эй, можно мне подсластить виноград?

– Я уверен, Васик, в том, что мы будем; посмотри на нас.

Бодро разговаривает с ребятами, один из храбрых малышей он с
порт не бил ее, забрели в виноградник. Есть еще один, даже два.
через несколько минут они так нежно покрываются жиром от бекона.
крыжовник завивается, как урожай.

рацгазда фустелира не получен. Стон, шум и беготня внутри
капитан.

Капитан, крепкий мальчик, который все Сербии хотели накормить
дети, не то бы он, если бы они связываться с парнями
желудок. Немедленно была проведена сигнализация fuv и проведен тест legszigorubb
должно быть, сработал запуск. Через пять минут у меня был some of the vine, не что иное, как.

Отскочи от проклятия, как от града. Пример управления каждым из трех парней
кикеттетте два часа, а рацгазданак заплатил тридцать крон за ущерб.

Темнолицый рац кладет деньги в карман, их все равно недостаточно, еще у него есть пара локонов.
У мальчиков тоскующие лица и скрежещущие зубы, когда их нужно связать внутрь
связали и привязали их к углу двери расисталлока. Двое потеряли сознание
между ними, но третью бетьяросан она продержала в воздухе два часа и
когда они взлетели, дотронулась до лодыжки и поблагодарила штрих-кодом.

Полуночная тихая, лунная ночь, она подходит к сыну и рассматривает
солому, благо, аллатзагу в конюшне внизу.

– Что, брат, может быть, виноград или голоден?

– Моему брату.

– У тебя нет бешенства?

– И мне, Который есть милосердие... Пойдем со мной, брат.

– Где ты?

– Давайте перейдем к тому немногому, что там еще осталось.

– Ньявоят, я имею в виду, десятая девушка не соберет его за два дня.

– В этом нет необходимости, просто приходи.

– Эй Джей ... что ты скажешь капитану.

– Ты боишься?

– Половина кишки ризтуса.

– Ну, давай...

– Куда идти тикать? сказал другой, мечтающий стимулировать его.

– Никогда не беспокойся об этом. Мы собираемся полакомиться рацким виноградом.

– Я пойду...

– Что за, что за, – дыхание участилось то тут, то там.

Поскольку футотуз удивил ньюгвока, они в то же время стали виноградом вожделения. Это вкусно.
Особенно корайдон. Ты эйфельбе. И не думал о завтрашнем дне
наказание, он боялся пропустить.

Через час рацгазда заканчивает сбор урожая.

Утром она и тут заплакала; на рассвете бросилась в апартаменты капитана.

Капитан в гневе очнулся ото сна.

– Чего ты хочешь?

– Виноградной лозы....

Бросить этого ублюдка, кто я такой, его секеше?

Когда рак молча кружил по дороге домой, у капитана был большой нюхто.
Она почувствовала войну в воздухе. Знаете ли вы, что в дикой природе
сбор винограда там кипел в боевой лихорадке, готовый ко всему virtus, the
убивающий силайсаг.

– Ох уж эти мальчики! С ними можно резаться ко всем чертям - а теперь
отправил виноградному вору легеньерту, о котором ты позаботился.

На следующий день никаких других проблем не было, но много холеры. Нет
проверил патроны.

Позже той же командой, месяц, сербы после снова сломался
через masirozott этой деревне. Я был дома, они были и снова будут.
добавьте художественную рамку the fallen did... здесь немного тише, они были маленькими.
они настоящие. Запах пороха, который они ощущали в носу, теперь был kisturmolt;k
вы и awesome for you, не стесняйтесь бить их ногами.

Деревня была пуста, потому что сербы сломлены из-за того, что неприятностей не было
люди, заранее предупрежденные, и дома пусты, какими бы одинокими они ни были. Просто
болтающийся мужчина, который принес героическую жертву, если они остались здесь вот так
крупный рогатый скот итатгассак. Скот, который не саллитаттак, там
бродил по двору, по открытым конюшням, теперь, когда тебя ограбили
и снова их не было.

Солдатам стало жалко смотреть на ограбленную ими деревню. Все двери выломаны,
все окна без окон. В комнатах разбиты все осколки. Нижнее белье
разбросано, измято, порвано на земле, разбито самым мелким счетом,
выворочено; лампа разбита, рядом разбит дом, крупный рогатый скот и лошади
лесзурни из бюзелегве уставились на них. Это было дикое накопительство.
Даже дома рацких фермеров полностью разграблены, даже если это был белый флаг
китузетт их и свадебный пир на столе.

Уставшие и голодные, оторвите детей от печальной погони на ферме.
Вас здесь осталось не так уж много.

Капитан Боссус был, и АДЦ строго подчиняются команде
ничего страшного, если на земле тоже не найдется ничего, кроме хлеба.

Холостяк на два часа проснулся и упрямо имел в виду, если он
под кайфом, а хлеб - нет.

– Нет, черт возьми, порази меня, виноград можно ли украсть, когда в этом нет необходимости! Если вы
'Т найти меня, найти меня, – крикнул капитан, и, значит, ты видел
ему краюху хлеба, снятые на селе, где за месяц до
гроздь винограда в изобилии во время угловую дверь, достал его из
люди.

Она выпила всю деревню и каждый дом, в котором побывала. Потому что это трудно
война, трудно l;;rokban пожара устанавливаются упорно всю ночь и
штук в холщовый мешок, завернутый в дождь секс, жесткий команда талии
потерять половину, и сложная задача заказов на пункты kivivni, но
труднее съесть скверного хлеба.

Что ж, таким теперь должно быть: хороший домашний хлеб.

Не могу поверить, что во всей деревне такого хлеба не сыщешь. Злой
это было неприятно, как боль в животе. Уилл отдал приказ,
к:

– Все уничтожено, ух ты, если хлеба нет....

Никто не знал, с кем шивескедни.

В конце концов, и тогда, когда весь внезапный гнев прошел через большой
приступ гнева, он начал смеяться.

– Похоже, черт возьми, с тобой будет еще хуже!

Как это сделать мирный отсюда был бы счастлив первым
дом для отдыха, очень большой f;lkeny;r ждет
таблица. Даже в конце это была шурья сзади. Я оставил половину
сломанных долей. Кого резать начали, может быть, с тех пор вас отрезали.

– Это действительно нечто! – радостно восклицаю и тут же отпускаю.
приказываю, чтобы об этом хлебе так заботился адъютант, а лучше
как о жизни... Десяти дней будет достаточно, на десять дней дольше
всемирная история в...

[Иллюстрация]

Бефалатозотт вздохнул.

Устал сидеть на стуле, но отдыхать не в настроении. Вошел старшина
какой-то доклад. Рассеянно слушал и видел, что
глаза людей жадно тянутся к хлебу.

– Хорошо, – сказал он, и она не поняла, что это такое. – Вот хлеб, отрежь
кусочек...

Ты слышал, как там приветствовали и роптали, когда старшина из
хлеб с квитом.

Вошел другой офицер. Об этом говорят.

– Ладно, ладно, – проворчал ит - нарезной хлеб.

Бог свидетель, но сегодня всем пришлось отчитываться. Весь сарзи
он повернулся к капитанской каюте. Весь маленький кусочек хлеба вернулся, не так ли?
в конце остался только уголок.

Болезнь фи была очень тяжелой.

– Что с тобой не так? – рычит на него.

– Ну, что я собираюсь делать, розни? Это не хлеб, это просто креветки. Хан
мы будем готовы через десять дней.

– Не ешь, – соперничает капитан. – если ты не ешь, то стоит попробовать.
это твое.

Холостяк глубоко утанянил пакет с хлебом, положив его на стол.
киодальготт с.

И потом, каждый день все еще оставались кусочки этого, где один из
ботинок растет, где другой, это мгновенный прием собственности
обезопасьте все это.

– Ну ты и скотина, - сказал ему на десятый день капитан еще раз.
угости меня этим вонючим, заплесневелым, сырным хлебом, похожим на кикоттетлек.
виноград для! Ты понимаешь!

И j;iz;en проглотил хороший, сухой, домашнего хлеба где-то конечной хлебные крошки
далеко, там, тоже, в горы.


ХІІ. МАЛЕНЬКИЙ СЭМ ДЖО.

Деревня, из которой они приехали откуда-то на границе с трансильванией, но и хункутан тоже
секлеры. Все были в хорошем настроении, всегда смеялись и улыбались, и
рядились, все рядом друг с другом, они и имя были, в конце концов, целым
тысячи людей знали, что новость дошла до них, один мальчик, Маленький Сэм, другой Сэм
Джо, но два Маленьких Сэма Джо были.

– Брат, – сказал Маленький Сэм, – я начинаю проголодаться.

Потом я два дня не ел. Не мир, ничего не было. Вперед
они послали их к проволочным заграждениям, за ними была большая поляна, и они просто
ночью узнали некоторых солдат через крадущихся, их тоже больше
патроны приносили им в качестве еды.

– Что бы поесть, брат, - сказал Сэм Джо.

– Что это?

– Вода есть.

– Мне нужна соль.

– Потому что из нее здорово готовить суп.

– Но что?

– Траву.

– С тобой все в порядке?

Это хорошая вещь.

– Боже, это нехорошо. Чем вкуснее я готовлю, тем лучше.

– Но плохого не бывает.

– Мы получаем. Это поле будет только где-то там. Мама Иды дома
выйди, давай пошлем ему зелье.

– Тогда очень хорошо.

Даже посмейся над этим. Но это напрасно, чушкальтак по вытоптанному
лугу, вы не найдете его настолько плохим, чтобы, смею предположить, вам пришлось готовить.

– Нет, брат, я иду на прослушку, там никого не было
хорошая трава, она нашла нас...

– Я тоже ухожу.

– Ты не идешь, потому что, если один останется, другой просто не останется.
немного расстроен!

– Ну, знаешь что, я ухожу.

– Конечно, ты хочешь, чтобы я пасся в поле. Я тебя знаю.

С Малышом Сэмом я уже натянул внизу колючую проволоку.

Медленно скользи вперед, как большой жирный крот. Все фюзалировали их
обоняние, каждая лапута мегизельт, но просто так и не найдена
как моя милая мама дома, принимающая слабые, милые письма; но
слишком милая мама, милая мать-земля.

Он просто карабкался, полз вперед, и это было так приятно - продолжать двигаться
скользкая зеленая трава, мягкая и тихая, капаргальва и ее вершина-it
на высоте, что делает ее неприступной.

До заставы русской армии было недалеко. Было несколько сотен метров.
здесь были только русские траншеи, но за густым кустарником они были такими высокими.
трава, даже если она и была мягкой, не казалась чем-то необычным. Малыш Сэм
просто иди, продолжай. Он не знал, зачем ты идешь, куда ты идешь, я скользкий, и
как у улитки, его глаза едва приоткрыты и, казалось, почти не открыты -
он видел только вертикальную тонкую фигуру.
они наклонили тело вниз.

Внезапно до ваших ушей донесся какой-то странный шум.

В первый момент вы испуганно замолчали, затем начали смеяться
тихо, вашего голоса нет.

Слышен храп.

Что теперь делать?

Кто может так спокойно спать на большом круге под небом? Если поднять глаза,
видно только глубокую синеву неба. С востока наплывают белые облака.
Боже, я могу спать со своим мужчиной в этом великом незнакомце, враге...
Тело требует твоего сна. Пойти домой спать,
когда закончится рабочий день, уйти подальше от хорошего, мягкого сена в
до утра я даже не знаю, что такое жизнь... ровно в полночь, когда
лошади фыркают, а затем чувствуют себя достаточно проснувшимися почти до полусна
выполняйте свой долг: перед лошадью положено свежее сено... Это возможно.
привыкните ко всему. Теперь вы будете напрягать глаза, но не сможете заснуть
Я... И это похоже на то, как тихо, блаженно спят люди.
мечтаю, чтобы распространялись лучи, которые тоже прилипают к его ресницам, слишком сладко
с медовым маслом, на ощупь бодрящее и почти мягкое.
вакандурасон, позволяющий забыть обо всем на свете, о проблемах,
устал от утоляющего голода, и подарю тебе самый сладкий сон...

Но внезапно в голове появляется другой, приятель Сэма Джо, который вернулся домой.
проволочный забор вне кадра в ожидании писем эдеслапу, из которых можно приготовить суп.
сварить.

Внезапно все мечты исчезли из его глаз... Ну, его жизнь, это не важно.
другие умерли, тысячи и десять тысяч,
мир сотворен со времен многих, а затем умирает, каждый когда-то... Но Сэм
Джо ждет письма от эдеслапу...

Большой думает о Маленьком Сэме.

Добавляет хотя бы раз в жизни силы и идет вперед, дальше,
медленно, как в faq.

И в то же время непосредственно перед русским солдатом.

Лежит в траве, зеленое платье сбилось, чепец наполовину сбит
голова съехала набок, длинные светло-каштановые волосы в беспорядке, потный, горячий
лоб. Рот чуть открыт, и его лицо нежно, спокойно, как
ребенка, лежащего в zsomb;kok. Пистолет выпал у него из рук.
пакет с хлебом, пока он там, он спит, как нежные материнские объятия.
ребенок, который так счастлив, и такая уверенность покидает тебя. Нет
неважно, если с ним что-то случится, он может ударить, он может
поцеловать тебя, когда ты проснешься... Ну, это русский, которому можно доверять?... Святая Земля
внизу парило, почти у самой земли, теплое пульсирующее существо, которое можно было увидеть
вместе с русским богатырем тихий лекзес с.

Маленький Сэм бросается в глаза. Острый стал взгляд, тяжелый, размеренный,
как крепко спит язычник.

Потом кинул руки, ладони острые, заостренные, в кулаки вцепился
штык...

Когда тело русского было всего в дюйме, расстегнуто,
волосатый пиросбору подставил грудь, останавливая твердое железо,
такой же безжалостный убийца, как и он сам, он бы, как будто вы колеблетесь,
трепещите от чего-то прекрасного и истинного, подуманного под влиянием этой мысли. Затем
вернитесь к закрытию обеими руками.

Маленький Сэм и он обнажают длинную русскую винтовку и подчеркивают
фюбе ты... Каким послушным животным является оружие машины, когда оно не связано с
живой человеческой душой. Там была российская смерти венгерский Марокко...
И теперь снова открыть, kinyul; венгерский силы: он поднял коричневый
мешок хлеба...

Других не надо.

Еще раз пробегает красный спящий здоровяк. Он был уже не молод
мужчина, длинная, редкая русая борода обрамляла лицо, черты лица
они устали больше жизни бороться с семьей мегерлод, к которой он принадлежит, и
парень был неподвижен.

– Спи, брат, - сказал Маленький Сэм самому себе, взял за шею
винтовку, сумку и направился обратно к слиппи.

Услышав хоркантаст, она испугалась. Ужасно напуган: когда ты просыпаешься.
тебе не повезло, тогда тебе приходится убивать.

Ожидаемо бесшумно, как розбогар, что является наименьшим шумом для dead
притворяясь, и это было всего несколько долгих минут спустя, снова начинается набор...

Началось. он позади меня, возвращается на тропу... Чтобы вы могли познакомиться со снегом поближе
кролик - бич пары double rabbits, два маленьких из двух старых принтов
сзади. Или лиса, поскольку ее длинный член равномерно трусил за
заметенный мягкий снег ... человек намного тяжелее этого, живая трава, которую я
ломал, копал траншеи, вырезал, травянистый луг.

Когда бебуйт под проволокой, Сам придурок, знай, что он нашел почту. Посидел, посидел
и спи. Спи как язычник и не просыпайся.

Серьезное наказание во сне: розги, портвейн и очень опасно в то время
пуля в голову ... и спать в этом тоже ... не могу дождаться сладкого
травка.

– Нет, нет... – покачал головой мужчина. – Привет...

Он едва мог говорить в соул бил.

– Твоя еда здесь!

У Сэма Джо Я смотрю были сонные глаза, и он посмотрел на пакет с хлебом, a
который был толстым.

Он посмотрел на друга мегчовальты-начальника. Понял.

Это было что-то, что-то странное, из-за чего мешок внутри
обоих круглых глаз открылся.

Немного странное телосложение: маленькая детская колыбель.

Сэм Джо взял его за руку. Его ладонь взяла ее, посмотрела на нее. Довольно милая маленькая
аккуратная колыбель. Нож с резьбой, такая маленькая колыбель-качалка.

Слушай, смотри.

Продолжайте, солнце светило с неба, в оцепенении, они были завершенностью тени на
медовый гьенгьезетт опустился на них, и я их глазами любовался пейзажем каждой капли, которую они
лебиггьентек...

Сэм слышит слезы маленькой колыбели в разгар событий.

– Где ты это взял, брат?

– Там спит сам сирота, - сказал он Маленькому Сэму.

Сэм Джо Мэгчувальта - главный.

Послушай. Я хочу сказать: было бы хорошо в моем Бозси моей дочери!... Но это не
сказано. Просто выслушано. Другой тоже хотел сказать: "Отвези меня домой, к своей
ты, маленькая Бесси, дочь... и не говори этого.

Разломил хлеб, и он медленно потек. Стена за каплей были врозь
бог дал хлеба...

Как только ты скажешь Сэм Джо:

– Брат.

– Что тебе нужно, брат?

– Где спит сирота?

– Хорошо там, внизу.

Продолжая есть. Однажды Маленький Сэм заговорил:

– Хорошо, хорошо, хорошо, если я это сделал...

И еще раз, продолжай есть.

И снова Сэм Джо сказал "один":

– Я мог бы сделать это со своим безсикем бе.

Она смотрела моими глазами, изучая форму по-бельчесски.

И Маленький Сэм сказал:

– Хорошо, но не колдовство.

Сэм Джо сказал ему:

– Нет.

Маленький Сэм, это снова.:

– Отдай это мне, брат...

– Мне?... Я не делал...

– Хасз, хороший мой, я не хочу это есть.

– Нет, я знаю, на что хочу это свалить, но я вернулся и хочу забрать.

– Брать вину на себя, когда я приношу?

Но я узнаю, что у меня есть ребенок, я знаю почему!...

Больше ничего не говори, я просто вернулась на другую тропу. Боюсь, что не
слово застряло у него в горле от.

– Нет, по крайней мере, свали это на что-нибудь, только не приноси пустую колыбельку, –
скажи своему маленькому грубияну Сэму, – и отломил кусочек хлеба от... – Вышел из игры
ты знаешь, джентиле тоже, когда ты вернешься.

Джентиле проснулся, сидел в траве, лецюггестетт головой, не
ты знал, что с ним случилось.

Проснулся только тогда, когда перед ним появилось лицо мужчины.

Сэм Джо помахал ему рукой, а затем оданючил, когда он опустился в колыбель.
люлька.

Язычник просто смотрит в глаза Верверу, эльбамул и трус.

– Нет, давайте просто свалим все на себя, – высказался за дружбу с Сэмом Джо, – не надо
динамические средства используются для описания того, что происходит.

И русский воспринял это. Два отца посмотрели друг на друга, затем быстро отвернулись.
Каждому было стыдно за поле, в глазах мужчин стояли слезы...


ХІІІ. РОССИЙСКОЕ ВТОРЖЕНИЕ.

_Skole_, 1914. 20 октября.

Государственные железные дороги босс может сравниться только так много было обещано, что поезд отправился в
границы.

В соответствии с поездом, который все больше удивляет в задних вагонах,
которые боятся, беспокоятся и стесняются того, что они везли с собой. В
Женщины uri, все пассажиры третьего класса, очень медленные и
длинный поезд.

– О Боже, если я когда-нибудь сбегу отсюда!

Дышит, как на предыдущей картине Девы Марии, устремив глаза к небу.

– Тебе не обязательно было приходить, я тебя здесь не взвешивал.

В этом есть что-то гротескное в упреке. Как будто это действительно должно было быть
чтобы взвесить здесь что-то в то ужасное утро, когда судья-слуга
хайду, а ты - слуга, судья, бегал от дома к дому, чтобы успеть на
последний поезд...

– Я просто рад, что это всего лишь посылка, а не контейнер.
Я смог убежать...

Бедняжка, он ходит вокруг да около, он мог бы завести так, что ящик, ящик! Святой
боже, ковчег ценностей...

– О, я так зол, что вернулся, чтобы уйти...

– Радуйся, что здесь нет язычников.

– Ноно, может быть, мне просто не разрешают говорить об этом.

Старый мудрый производитель шин cavalier о:

– Да, только тогда мы узнаем, что было, если историю мы прочитаем,
как the negyvenny;cat.

Этот разговор типичен для настроения всего поезда в Мункачиге.

Вот новая душа страха в проводнике.

– Поезд идет не в Лавочнейг, даже до границы, только в воловец.

Повсюду волнение. Кажется, все же это все еще внутри русских. Может быть,
они будут тренироваться стрелять. На бумаге я не могу написать ни буквы, ни
Округ Берег, недалеко от Марамуреша, и вокруг поля все еще кружат русские.
есть. И если русский внутри, если он сможет прийти, сильная воля
знать, чтобы добраться. Если мне когда-нибудь придется бежать...

– Но я не буду таким дураком, чтобы заплатить за железную дорогу... Подробнее
с нас была плата за то, что мы сели без билета...

Поезда в ночь на субботу запустила из Будапешта, а в понедельник утром
Верховина ниже. Самая красивая и сладкая долина, которая когда-либо
Я видел. Осень-это пышный, великолепный, великолепный. Золото гор чербундай
из блестящего красного меха в сверкающие украшения... Это страна в
Английская страна с неизвестным, спящим, большим состоянием
драгоценный орнамент. Полон воды осенью, который
доступен в любой точке мира. Татры принадлежат зиме, верховинский рай - осени.

Но горы под ними, которые видны каждому глазу. Утренний свет в кронах деревьев от
выезжающих казачьих войск для отвода глаз и каждое мгновение, которого мы ждали
агюлевест, слышно тиканье пулемета. Потому что я знаю, что у этого
людей нет ни в деревне, ни в пулемете, он просто старый Верндл из флинт-Минска.

Почти удивительно, все без происшествий, поезд едет медленно.
вверх, назад. Хидфе с бородой, занимающийся стариком-резервистом
фелсзакаш в лагере и стирка во время фельбамульнака на рассвете това
движущийся поезд. Им выбрасывают бумажные окошки,
принцип геороньяка и привет, пока.

Дорога повсюду показана в путеводителе по выброшенному мусору: казачьи фермы.
Заселенный фелбор и превращенный в вытоптанное месиво навоз, вот-вот...
сгоревшая хижина, маленький ручей в бочке из-под легуритота. И они разговаривают
яблоневые поля, запущенные после великого побега, когда длинный рутен
повозки, еврейский кордек, затопленный, сбивший вещи и людей
пешком, спиной, грудью, ногами вокруг детей... это было ужасно.
Тихий, красивый пейзаж, похожий на кошмарный сон.

Поезд "Воловец" хорошие новости вы получаете.

_ Очередь обратно на Лавочнейг._

Долгое время после засухи хороший дождь не является благословением, как сейчас в кичерепезетт
souls - это новость.

С тех пор Карпаты чисты!

Чувство опасности, всякое беспокойство исчезло. Я снова чувствую себя человеком в
милом домашнем спокойствии.

И охрана поезда, прикрывающая офицеров отряда, веселая и добрая. Не: здесь
без проблем.

– Наш позавчера, в субботу, я _bementek Skol;ba_.

Во второй половине дня туда отправится воинский эшелон, электричка, автомобиль. Пригласили
остаться с ними. Восхитительные и веселые, после обеда мы отправляемся, я первый
граждане - это люди, которые пересекают границу с Россией после перерыва.

Невыразимо приятное чувство.

Ветер победы развевает их души. Функциональный вигзаг.

Лавокнебан сожжен на станции, и активирован "Уничтожение прикладами винтовок",
уничтожьте его. Но что вы можете сделать, чтобы разрушить станцию прикладами винтовок.
Окна, лампы, стеклянный стол и упаковка. И Блокгауст, машина с коробкой передач
была разломана на части. Несколько осколков в вашем кармане превратили ее в пыль
оборудование zuzott от.

Сколе...

Лемберг - единственный значимый город. Как и Мукачево. В
Лемберге приятно провести отпуск.

Никаких разрушений.

Так быстро пришлось заходить к русским, что не было времени ни на одно.
окна без сознания нет. Только Гро барон как тут же нанес им урон. Ваш дом сгорел в замке
, но там была груда украденных сокровищ. В
городе чисто... За исключением, конечно, того, что так любят казаки.
запрягайте лошадей в салоны и пианино, которые они любят использовать.
вместо этого используйте ночной цилиндр.

Но это еще не все. Сегодня наши очаровательные и доблестные солдаты разбиваются по всему
мечи на улице, польская и еврейская невесты, мы предварительно предлагаем им.
поцелуй, то, что осталось от козакдуласа после.

– Ах ты, благородный джентльмен, русские - язычники....

И когда мы смеемся с двумя девушками из Кацьяш, которые прикрывают друг друга,
за этим прекрасным заявлением мы видим толстую
здоровые, румяные, мужественные лица, которые бросаются в глаза повсюду
рисунок поджаренных волос с челкой: тогда, ей-богу, каждый английский солдат
дотроньтесь до лодыжки и не испугайтесь самого большого в мире агюхатоля.

_ После полудня венгерская армия в Стрыйбе _ и таршекереке
тысячи садятся на поезд Синевуцкой.

Через несколько дней, возможно, в Лемберг.

Этот очаровательный филиал Гацорша на верхнем этаже, потому что сегодня Галисия снова здесь.
вы можете вернуть себе старое венгерское название. По крайней мере, в ближайшие несколько недель, потому что
ну же, других слов по-венгерски почти не слышно.


XIV. КОГДА СОЛДАТЫ ОТДЫХАЮТ.

_Skole_, 1914, 21 октября.

Дух человека - это худшая битва, которую я бы не проиграл даже культуре
или жизнерадостному ругеконисагату. Просто немного отдохну, чтобы
поддержать тебя, снова проявив полностью человеческую волю.

Это величайшее чудо, к которому равилагит эта ужасная война.

Сначала мы думали, что человек культуры не знает границ абсолютно, ничего дикого
не вынесет. Затем пришли новости, как густые тучи, о
ужасных вещах и ужасных количествах, о которых можно только мечтать
фелюльмуль, и мы подумали, что культурный человек в то же время отступил
углубляюсь в доисторию.

Ни то, ни другое не соответствует действительности.

Культурному человеку гораздо лучше могут понравиться сверхчеловеческие усилия
фелбарбар, потому что у него большой запас капитала, чтобы нести душу бродсакьябана
жизненные ценности. В raw и ugyneve соревновались силы природы, широкие крестьянские солдаты висели вверх ногами
и уставшие глаза сидели перед тобой, уставившись, и ты только вздыхал, чтобы
дома, на родине, после и так устал, что руки, ноги с трудом
они могут двигаться глупо, как выбросить использованные мешки на землю, но офицеры
кто в то же время пережить и опасность все
важность гораздо большей интенсивности, как они полагают, более свежие и
весело, все восстановленные от всего удовольствие.

Вокруг меня нет ни одного ура, который является квалифицированным легионом ужасов
не могу говорить, если вспомнить прошедшие недели, и они такие красивые,
здоровый, свежий и игривый ум. Если бы женщины могли видеть,
позавидовали бы войне.

И действительно, вряд ли найдется что-то более приятное, забавное и полезное для здоровья
как сидеть здесь, на станции Сколе, в углу памятника саду Локан и наблюдать за
бесконечный пу тренкоцик, офицеры ландвера и гонведа, как
золотая дружба в мгновение ока со словами:

– S;ance, s;ance...

– До свидания, привет.

Длинные уродливые фургоны, ожидающие сзади, отвратительный маленький форспонт
лошади и прекрасная осенняя гора, вверх по желтому ньирсу
поляна с.

Сегодня сюда перевезли две тысячи вагонов поездов, и сотни из них идут через форспонт.
форспонт, который они загружают, но самая тихая кухня вредителей
больше драк там, чем здесь. Почти бесшумно скользят длинные,
бесконечные поезда. Три дня назад здесь кишели русские орды, теперь
люди разговаривают...

*

Дома, конечно, я думаю, что пять-шесть офицеров, которые обсуждали здесь, - это
очень серьезно, и блюз тоже отменный, поэтому они указывают на свое тело
некоторые сражения - это ваши воспоминания, раны, которые они обнажают. Мы побеждаем, слава богу,
победа - это сладкие чувства, может быть, не профанация, если судить по фотографиям.
речь героев.

[Иллюстрация]

– Это самое ценное за всю войну.

– Вот оно!

– Это пельцмеллены, друг мой. Посмотри, какое оно потрясающее.

– Но что у тебя за ботинки, чувак. Где ты это взял?

– В Кошице я заработал двадцать форинтов.

– Не дорого!

– Ну, в Пеште вы не получите тридцать, сорок для.

Красота вредителями женщина, я не переживаю, чтобы обсудить новые венгерский
мода.

И потом.

– Просто неплохой офицер слуга, я мог бы приобрести.

– Ну, мой тоже, это настоящее животное.

– Ничего не знаю. Даже будучи слугой офицера, не видел, как это сделал
главный из нас. Даже мысль о том, чтобы обратиться к господу. Прыгай в. Нет
места? У него есть. Сражайся со всеми и всем, что у тебя есть. Пожалуйста
яблочное поле после пробежки, когда мы поднимаемся на борт, в конце находится деревня, и
он говорит: "Шеф урнс, прошу доложить, чай приготовлен, постель застелена"
.

– Здесь нет моего четыре дня.

– Ну, моего? Первое, что он сделал, это набросил рюкзак на мой. Все, что у меня есть
было.

– Тренхаднаги, с которым мы были вместе... когда прибыл слуга, каждый из них
с таким видом: обними меня, животное! Ну что, ты уже здесь?... Потому что я не могу
ждать, никогда.

Вопрос горничной... Женщина-вредитель с достаточно сердечной тематикой.

Тогда на обед самое время подумать.

– Где вагон-ресторан?

Вагон-ресторан из лучшего вагона.

– Может быть, не в вагоне-ресторане поезда, где едят люди?

– T;phadnagyok, t;phadnagyok.

– Пиво ты можешь пить?

– Пиво, я не могу этого сделать, но вино тебя не заводит.

– Но мне нужно, чтобы бар был, потому что я сейчас напьюсь.

– Джон.

– Вот так.

– Нужен хлеб, но любой хлеб, прямо здесь.

– Да. Pr;f.

– Хлеб. Свежая буханка с рынка в Дебрецене.

– Да, Проф.

– Несколько хороших стейков, свежеиспеченных, с хорошим ветром.

– Да, можешь.

– Не консервы, скотина, а жаркое, стейк поросячий, запеченный в духовке,
вадсерте иззель!

– Да, можно.

– Тьфу...

– Вы, русские, мы консервировали сыроедение.

– Нет, ну, я цивилизованный человек, я мужчина, я не люблю сырое мясо.
консервируй.

– Только в юбке!

– Конечно.

Женщина - это возврат слова.

Русским тоже нравится.

– Воловец - невеста, тебе тридцать-русским нравится. Бака
Носовой платок от kiss him... Ну, это не может быть россверю
невеста, потому что он сказал: оставь меня в покое, потому что я сам
нет, они забрали все это у русских.

– На самом деле, для моего подразделения я также имел в виду утро, чтобы:
"Лейтенант урнс алас явился в деревню, которую мы взяли".

– И что вы ему сказали?

– Должно быть, пусто!

Учитывайте улучшение качества хлеба, меню для клиентов и стоимость вина;
цена хлеба и еда консервированы, но, по крайней мере, в них много вина.
настоящая пикантность придаст вам гораздо больше того, что вам лучше бы придать военной жизни женщины
вещи.

Такого вигана они сегодня не едят нигде в Венгрии.

После обеда они заходят и угощают их.

Ты, мой друг, если я посижу часок в одном из будапештских кафе...

– В лучшем месте.

– Это милое местечко, просто скажи мне, где здесь больше грязи?
Верхняя Венгрия?

– Ну, Воловец местечко маленькое, но там больше.

– Да, здесь распределена большая территория.

– Ты видишь наследие русских джентльменов?... Повсюду салоны.
квартелезтак в "лошадях".

– Русские, они настоящие парни. Я слышал, это было хорошее дело –
насчет казначея. – Я съездил в город и взглянул, если сможешь.
вот кое-что, чтобы раздобыть для тебя еду. Крупнейший дилер
они сказали мне. Ну, пожалуйста, это хороший склад. Поблагодарите меня за это.
Я хочу спросить, как этот склад? Потому что, если мужчина в
казаки после того, как мешок с мукой, чтобы найти, конечно, csud;lkozva. Он говорит:
кому: пожалуйста, я им это отдал. Я не ограбил, а
купил. И что?

В провизии и офицер и начинают торговаться; но нахалов масса. Что ж,
хорошо. Мужчина позволил... Почему бы тебе не позволить мне, не так ли?... В конце беременности, возможно,
вещи и телега, положи это. Я говорю ему: Я вас очень прошу, я
Я снизил все цены, как вы и приказывали, но теперь я смог немного разглядеть
деньги?... Деньги? – сказал казачий офицер, – я не знаю, но пуля в
живот, я могу дать тебе.

– Тебе не нужно бояться, - говорит он, смех сменяется другим
офицер. – Галицийские евреи в таком торговом духе обращались к
все будет хорошо. В моем шкафу я говорю тебе "маленький паяц, сынок",
Я расскажу тебе много интересного. Дай мне одну из паяцедет крону.
Мальчик говорит, посмотри, он спрашивает своего отца. Он ушел, а потом вернулся. Ну,
что сказал твой папа? Он говорит ребенку: "Ничего не говори"... Ну что,
мы делаем бизнес?... Знаешь что, - говорит он парню, - я тебе скажу.
предлагаю сделку получше: две кроны за крону, я дам вам обе по половинке паешемнека.

Это безумный розыгрыш - это шутка, сдавайся, сдавайся, смейся смехом.

... Бедные ребята. Возможно, это утешительно знать, что если это правда, что не все то золото, что
оно светит, это тоже правда, что не вся кровь, что s;t;tlik... Эти господа
все битвы приходят и битвы уходят... Кто знает, кто это такой
среди них, кто не видит Лемберге, куда они движутся...


XV. ПИСЬМО.

Sweet sz;l;m,

написать письмо в высокие горы, в деревню, что даже
Бог csud;lkozva по нему, как деревня. Ни улицы, ни границы, ни
забора, ни тебя. Сколько раз мы смотрим друг на друга, это может быть
текущий мужчин? Очень повезло, что в больших сражениях, не
что здесь, потому что вы не даете мне, что один из членов нашей маленькой деревне
предел, следовательно, вся вселенная становится среднем, от избы.

Ну, не обязательно, чтобы они были милыми сюлен, как далеко они завели сына,
так и должно быть. Это смерть везде, где можно найти человека класса
после этого, во всяком случае, так или иначе; ну, по крайней мере, упокой его душу и его бедный английский
солдаты на дом за нанесение ущерба имуществу, по крайней мере, не пострадали.

Только не обязательно, чтобы они были сладкими сюлемами, лейтенант ур сегодня освободил
заповеди, чтобы неделю под тяжестью не толстеть, ирак и...
но это жесткое наказание. Норка и ешь ее тоже, но я считаю, что это всего лишь неделя
давайте неправильно успокоимся, это мой собственный вес, но все
двенадцать недель, чтобы вернуть его к тому, что было на прошлой неделе на большом Марсе в
Я проиграл. Здесь у сажуша крауна в любое время можно взять сто восемьдесят фунтов говядины
но товарищ написал на городскую ярмарку елесулыба
три-четыре кроны за фунт, ну что, вы в милом сюлеме? дай
бог, чтобы был именно этот путь, потому что бедный фермер
единственное, что хорошо, если за рожденные вещи платят немного денег, например, за класс, едва-едва
видите, ровно столько, чтобы увидеть вот это, это смехотворно, количество поля а
сложите сено уже там, по всей лошади солдата, которого казаки знают.
кто такой рыцарь, смеет ли бедная лошадь жить.

Для вас нет необходимости, чтобы они там кормились; Я просто думаю о
многое из Библии в "Шурин Яни для слабого дерекаваля" убеждает вас, что это много
говяжий оттун. Эй Джей, милая сюлем, если я скажу, что знал тебя,
без проблем, тогда я мог бы ради этого так много работать
здесь с нами, но я не получаю собственных писем, я всегда пишу, когда могу
но от тебя писем было немного, поэтому не приходи 17 августа.
для утешения моего сердца, вот и все.

Тем не менее, в этом нет необходимости, потому что я хорошо знаю, что вы также берете
у них, как бы там ни было, нет домашнего скота и шариков из попкорна, или свиньи, или ребенка
ошибки нет. Осмелишься ли ты позаботиться об этом, как о двух глазах в мире,
милая сюлеман, что, когда ты возвращаешься домой сломленным, у нас однажды даже такая тяжелая судьба,
чистое сердце с объятиями, чтобы у меня было двое детей, и я была счастлива, а это значит
есть только, я имею в виду, вагьенбелинек, и ты хорошая сюлеман, и ты
дорогой любимый человек, жена, я много плакал, когда никто не
вы видите, я могу взять два глаза мои, тут слезы Я роняю в
лист бумаги.

Но для тебя это не обязательно, они сладкие сюлемы, боже всемогущий
небо так долго сохранялось, что даже волосы были живыми, а потом
также позаботьтесь о бедных сиротах, которые на этой великой теределмесской земле
очень опаздывают к остальным. Ты не можешь ошибиться, тебе нужно бояться, если не иначе
да, это не так уж подло, и если ты имел в виду худшее, разве ты не имел в виду хорошее? Видел рисунок из
только на прошлой неделе, когда в одиннадцать часов вечера он только начал
люнк джентиле переспал с сорока и прервал мужчину в
брюках, и получился такой кислый алоголтунк, что во время to
итак, мы все сделали правильно, что два дня пришлось возвращаться пешком.
Я вернулся, мы пришли, однако, к классу, который элпотиоготт, пистолет, что, я
тоже еще подобрал, потому что сирота-язычник может быть деревней на тысячу коек, но если
Венгерка бака мегштурмоля, ну что ж, я надеюсь на руки людей.
повсюду они хотят погладить рукав. Друг, некий Маленький
Кузнец, очень забавный детский, пришел, когда стурм просто махал им в
трубы ствола с вами, чтобы прийти, чтобы бросить курить! и первое, что зубы
трахает язычников. Они любят нас к язычникам, если приказ
Я не имею в виду давать их, правая рука на нас не поднялась бы. Но что ж, по порядку
это дано им и нам, и да, если ты пойдешь, я
будем любить друг друга, доставлять радость видеть. Я даже дошел до того, чтобы
даже во сне я просто убивал его, у меня получилось, я тоже чудакозва другой
проблема в том, что я не выстрелил так далеко, но наступил на лошадь.

Не обязательно, чтобы они шулимили, теперь есть еще и английская нация как честь
что еще более странно, поляк тоже по-английски show that, hapt;k.
Офицеры, и поэтому они заботятся о нас, такие же милые, как ваши дети,
предлагали вам воду от голода - это стражи, но мы любим их, последняя ночь
мой собственный плащ тоже остался один, потому что он холодный, бедный,
не очень прочный, время вешалки было.

Но не так уж я меланхоличен, когда война закончится, я повернусь вспять
джентльмены будут направлять бедных людей в ту сторону, которая дана в законе. Потому что
с тех пор, как ты сюлем, ребенок бедняка, теперь ничуть не хуже
у страны больше врагов, которых нужно уничтожить, чем у графа и юриста
джентльмены! Что ж, тогда это не менее ценное голосование, да будет вам угодно.
согласно соглашению, страна делает это. Слышали меня на "офицерах"?
перекинулся парой слов, но сейчас время, я не могу.
напишите в ejt;d;tt, осмелюсь заказать, вам нужно только на лагерную почту.
номер свободного напишите, но я не знал, что гунны - это тистименаши,
слева я слышал. Нет, а что я возьму Господь, наш
милостивый Отец.

Не так тоскливо будет, но смеяться было бы хорошо, если бы вы могли видеть то, что
У меня есть борода. Мой сын все еще, возможно, после того, как я закричала, вы могли бы подумать, что
устфолтозо, цыган, и, воистину, я твой добрый человек
мой отец, мое милое дитя. У нас есть хорошие ботинки, потому что здесь, наверху, зимние холода.
позаботься о них, как добрая Бет, моя милая жена, для эгесегбе.
увидимся, если когда-нибудь я вернусь домой. Я не знаю, сколько времени
здесь говорят, что это займет уйестендойг, но это также возможно
дальше, если только французы и вы не сдадитесь, потому что тогда немцы
большая сила приходит к нам на помощь. Даже если у тебя шурин по национальности немец.,
Я никогда не знаю, из-за чего мы так сильно жалуемся, нужно тебе это было или нет. Но
это правда, что человеку кажется, что у него проблемы. Эй, боже, хотел бы я это сделать,
чтобы получить свои налоги? Просто должен!

Но больше ничего не напишешь, потому что больше нет бумажного писка, а эта бумага -
киоск для мелкой рисовки, если я повторю большую часть своих жалоб. В
последний раз отправляем заставу, а они забывают сообщить пароль;
приходим обратно, а потом расстреливаем поляков, вроде падают здесь.

Нет, сынок, ты знаешь, что это у тебя на носу? Там, я думаю, даже маленькая
Эржусет, да? Боже мой, это вообще шутка, почувствуй себя мужчиной
но не думайте, милая сюлем, что никогда так сильно не смеялись над нами, как
поскольку многие из вас, мужчины, мужчины с саньярогункой. В частности, определенные
Маленький Кузнец, которого я упомянул, что я выставил дураком, что даже сваромленьяба
тоже покатывается со смеху, жаль, что бедный сегодня
в семь утра боя, прострелено горло, и рот поднимается вверх,
из шеи вышел чикгольянал, теперь уже мертвый.

ничего не помещается на бумаге, что ж, благослови тебя бог, милая.
биологическая мать, тогда положи цветы на могилу бедного отца в память о погибших.
Я тоже вместо себя. Благослови тебя Бог, любимая, ешь, сладкая, сладкая
жемчужный цветок, дорогие мои дорогие жена и дети. Домашний скот
наблюдайте. Единственная причина, по которой я плачу прямо сейчас: если бы я умерла, остальное...
моему ребенку нужен иностранный язык, я бы не стала так поступать с гражданами Венгрии. Но
боже милостивый. Да здравствует венгерский.

_(1914. 30 октября.)_




КАРПАТСКАЯ БУРЯ.


1.

Западный вокзал - огромный темный железный забор, под которым сегодня вечером
высокие и смуглые, похоже, были, как обычно, Дори Августусом
лейтенант в форме вадонатуя разговаривает в единственном поезде одним из первых
класс фелфюлькеджебе.

– Здесь элтаньязунк Мункачиг, - сказал кондуктор, - который любит и
сильны в проколотом моем удостоверении личности и сказали ему:

– Для меня есть три сына. Двое все еще тренируются,
третий только сегодня получил письмо с южного поля боя. С ней все в порядке.
И вот первый день с тех пор.

Август почти извиняющимся тоном сказал:

– Я не знаю, почему я до сих пор не звоню ... Сегодня в полдень я получил команду
немедленно присоединиться... Когда мы доберемся туда?

– Эй, я не могу сказать вам, пожалуйста, лейтенант Ур. Утро понедельника.

– Э-Э... Нет, учитывая, что сегодня субботний вечер, не так уж и долго.

Кондуктор улыбнулся, я скучал по милому молодому лейтенанту, я
он погладил глазки.

– Мой сын кадет, - гордо сказал он, - но теперь она ждет повышения.
прапорщик... За шестьсот крон вы получите снаряжение...

Салют блестящей стали пробивать и тщательно запер ее, лейтенант
дверь никому, не приходят к тебе, лейтенант... Кто собирается
поле.

Август выглянул в окно.

Я смотрюотключитесь, как на мгновение запечатлев все чувства буксузо.

Никто не последовал за ней на вокзал, но это как здесь, он был в своем
ради всего Будапешта, всех кофеен и клубов, всего
бульвары и будайский замок, дома культуры и клубы; "Гамбринус", военный оркестр
и нью-йоркское кафе в Резчиллогасавале,... и молодежь
Английская литература, куда она тоже хотела попасть, но
с тех пор, как перешла в нежный irt "anno dazu times", с тех пор все платонически
любовь занялась литературой с... он был Здесь весь будапешт
_kultura_, которая через год превратилась в хабзолт, которая напивается до отвала
ты и это теперь, когда ты должен покинуть меня...

Приятный, резкий детский звук, странно, всю ночь раздавался крик элнюйтотта
название страницы:

– В те далекие времена народные работники панно woooord paz. Hungarian orsz;;;g. Шталооойская моча...

Что ж, это должно оставить вас здесь... Что ж, такова культура, и теперь мы переходим к...

Что грядет?

Что за война!...

Звякнуло, и под ногами покачнулась твердая почва... ну ничего.
не отличающиеся друг от друга человеческие поступки, эпенюги начинают бегать, как
при проводке, чтобы сходить, или просто ради забавы... Какое-то мистическое чувство
наполнил все его существо... Хаборуба, иди... Сражайся... Мой дом... Дом...
Все воспоминания детства, и это похоже... Там, далеко на Равнине, над Равнинами
на границе, куда ребенок сарджу в возрасте избегал... Вымысел
Берега реки Тиса! это твой дом, и ты никогда не видел дня защиты детей с тех пор... Что ж,
следовательно, ты будешь бороться...

Он бросился в памлагру и достал носовой платок, чтобы вытереть
слезы.

После полуночи, в два часа ночи, он проснулся, не в силах продолжать заниматься сексом. Каждая косточка в его теле
болела, мягкая кость терзала.

Ребенок привык, только я могу спать на этом боку
и колено болело, как меллеиг...

Настройка.

Боссузан поднял глаза в темноте.

– Сегодня утро воскресенья. Что мне делать даже в понедельник утром, восемь часов...
Потом мы продолжим...

Литтл улыбнулся. Дома он сказал, что в воскресенье вечером там
будет; Я не жалею об этом... Сейчас это почти раздражает.
Почему ты меня не жалеешь! Так что, возможно, часть просто мужчина из...
Страстный эльситетт забрался на диван, насколько мог и попытался
свернуться калачиком.

– О боже! – простонал он и плохо себя почувствовал. Как хорошо было бы умереть.
Вместо того, чтобы таким образом страдать.

В tulf;t;tt coupe уже было холодно. Они не могут помочь, потому что
контрольного устройства на другом фелфюлькебене нет. Вся лихорадка была из-за того, что
после полуночи терродетцег почувствовал тошноту.

Внезапно ему стало за что-то стыдно. К своим и в окопы?....

Mara...

Вдумайтесь в то же время и дивился он, это просто первое, что
вы можете придумать. Красота пешт-урилани... два дня назад мы вместе ужинали в
Вошел Гамбринус... Манеры, они будут больше?... Резвый звук под окнами
он схватил меня за руку и тихо сказал ему:

– Mara... a propozici;t...

– Ну?

– Пойдем со мной куда-нибудь.

– Давай.

– Идешь?

– Сейчас?

– Сейчас.

– Верно?

– Да.

– Где он?...

– Не так ли, Мара?... Где ты?...

– В Мюзик-холл?

– Нет.

– В Зимний сад?

– О, нет...

– Тот, что в центре?

– Вовсе нет.

– Тогда я не собираюсь в этом разбираться.

– А...

– О, но тебя это забавляет... Ссылка на сына...

Группа "Вахт на Рейне" такой, какой он был. Пожилой немец с красной шеей в голосе
он пел:

 "Mein Vaterland, mags he ruhig sein..."

– Вау, скажи мне сейчас... – он флиртовал с девушкой.

И он придвинулся ближе, и я прошептала, как лепечущий маленький ребенок.

– Пойдем со мной, Барчи.

– Где ты?!

– О... Пойдем, пожалуйста...

– О, но это забавно!... Вау...

Крупная смуглая девушка, над которой я смеялась; белые, тщательно ухоженные зубы, которые
немного красивым изгибом называются красные губы между ними
как будто так много душана выросло, что не подходят друг другу и такие полные
с ними, белыми, как порчеллан, их блеск дорогих губ для поцелуев, как
сахар был бы насыщенным, о чем почти невозможно говорить, таким блестящим
лицо девушки, это милое пухлое личико, которое легко опыляется рисом, и
прекрасная маленькая шляпка во время великого килобогтака из волокон волос, все
потрясающая прическа была и как божья шея... белая, круглая,
шея Рэя ... и всегда смеющийся, и всегда большие губы...

И он умоляет, его уговаривают.

– Ты знаешь, сейчас постоянные клиенты находятся в загсе, потому что это война
сейчас в день сто пар, клянусь богом. Будь сто одной девятой... Кто знает
не звони завтра...

Крошечные черные глазки девушки сияют, как черные бриллианты... Их не замечают ...
безусловно, потолок с болтами, под которым мощные такты музыки
бьют по белому столу великолепными линиями между stray... Все заполнено
за каждым столиком и в каждом углу черные мужчины, белые и
цветные женщины любят цветы... Ах, какие женщины Вредные и все такое.
красивые... Но ты не ответил...

Мой папа повернулся к ним и произнес какой-то умный комментарий.
он сказал "Итальянское дело"... он выбрал поведение в Румынии.
сосредоточив внимание на форме... Мама сидела, как хорошая приемная мама, слушая s
пыталась открыть рот, чтобы услышать, что ты не говоришь, как сильно я не люблю
чувствую себя хорошо в ярком и шумном, и трубном от loud and stranger
гимн бат хейисегбен...

Когда на улице по дороге домой, Мара дала ему руку, и он слегка
параноик счастье сжимаю тебя в этот теплый и вкусный рычаг...

– Послушайте, я не одобряю я... – сказала девушка спокойно, мудро. – Если
ты вернешься, тогда и посмотрим... Но, Боже мой, мы не
так, готово. Зачем меня привязывать. Ты сейчас оставив
сражения, бог знает какие приключения вас будет опыт... Мужчины
даже такая скользкая, я... не так ли?

Значит, ты не хочешь.

– Нет, послушай, не будь ребенком... Бог знает, что с нами будет...

Ах, это... Я не хочу быть вдовой... Я не хочу носить траурную вуаль...

Прыгая на памлагроле, взволнованная, стояла перед окном.

Таким пустым было его сердце, его душа, вся его жизнь. Таким скучным, никчемным,
чтобы выбросить.

Небо в миллиардах светящихся звезд погасло. Луны нигде не было видно, но
звезды невероятной массой сияли, искрясь на небесном гобелене...
Она открыла окно, и на глазах выступили слезы от влажности на длинном светлом циккале с
виллозо - множество звезд на просторах, счастливых, богатых и обеспокоенных
прислушайся к Равнинам над головой.

Прохладный равнинах ветер в лицо, и акасиас высокое напряжение
вырезать небольшой навес, как гротеск венгерский ладони были жестко гвардии
ночь. Обработанный улов дикой природы имеет щетинистый вид.
все равно ночью на дистанции поверхность воды была бы гладкой.
предел превышен... Венгерская земля молча смотрела куда-то вдаль, и
поезд с воем проезжал мимо, словно маяк, посланный сювельтом, когда сквозь него скользнул пылающий меч
hurl...

Глубоко дышу, чтобы сдержать слезы. Глубоко в его сердце и у него самого
сердце на венгерской земле чудесное, бог воздуха из. Расширенные
глаза смотрели в ночь, в которой не было ни шума, ни
самого слабого голоса жизни. Только поезд с незнакомцем, умноженный на дождь сювельто...

Когда море было ровным... В ночь шторма
водяной плетень был взбит, точно так же, как травинки плавали, чтобы обеспечить перила
атака на краю...

Ах, земля, ландшафт меняется, и мы оказываемся рядом с нашими людьми... Это
когда-либо плававшее здесь удивительное древнее животное, наполовину рыба, наполовину птица,
короткие крылья и длинный хвост били по холодной воде, острые и
шипящий фюттиэль кричал в звездную ночь ... как сейчас
поезд... И через десять тысяч лет после того, где находится этот хорошо отредактированный трейнс из
ultimate atom... где будут тщательно ухоженные железнодорожные насыпи,
кровать была двухместной sinp;r, где использовались плюш и сталь вагона
материал... И если вечный снежный и ледяной поток оцепенеет, и мы просто
мы живы, мы выступаем завтра перед смертью и великой Равниной, чтобы ты послушал
я, в следующем году, смотрю, как твой верный конь, привыкший к износу и
любовь и ее судьба, ночь тюндика, укройся...

Похоже, они срезали их в дороге, в поезде дюррего, в порыве этой пары
время, жизнь. Как будто все, что было позади, исчезло бы
исчезло, как будто сейчас я рождаюсь заново, без сознания.
чтобы жить и проходить через одно измерение в другое.

Глядя на пустыню, которая так часто меняла жизнь, и, очевидно, я... Я
хорошо ли вы себя чувствовали, когда морское дно было таким, как сейчас, когда речь заходит о венгерке
мужчина, это жесткие сапоги, уставшие хрящи и плуг, кожа мягкая и симпатичная
цвет прошел мимо и попал внутрь...

Она смотрела оттуда на жуткую пустыню, которая поражала и шокировала
лежала ночью и не могла найти свою жизнь в такой.
ночью, когда на душе так празднично, так всегда берешь в себя.
тихий покой был...

– Маленький танцующий клитор был, – сказал он себе, – но теперь я мертв...
По крайней мере, я жил правильно... Такова жизнь... Есть, что можешь, смеяться,
сколько можешь... наслаждаться, чем можешь... а потом шрапнель от...

Я жил в эльмультаме, кар.

Итак, последняя воля и завещание. Ты рассказал своему отцу? Кто остался сзади, открой
дверь.

Ах, как хорошо, что у девушки не все закружилось и она не пошла со мной на регистрацию...
не остался после меня никто... ни жены, ни детей... The
Жизнь была бы счастливой и прекрасной жизнью: "я в ловушке вигана"... Если бы
выскочил.

Ужасно, что человеческое прошлое и земля здесь останутся, а земля
другие люди все равно будут питаться и другими существами, и если весь человек
вымирание видов...

Будет ли земля когда-нибудь уничтожена?...


2.

На час, в четверть пятого, он остановился. Больно. Как тщательно он приноровился.
вчера... Конечно, ночью сними всю одежду, и твои пальцы не достанут.
помни, что ты почувствовал хузу.

Знаете, вроде бы вовремя остановиться он бы не успел. В сольноке прусских солдат
видел. На желтой стене у подножия стояли коренастые, бородатые люди.
жители вастагбайсу, так уютно, комфортно обсуждать остроконечные
ключ от большей части брезентовых шлемов behuzott. Просто свободно одевается
на платье, как у толстых деревенских жителей, низенький толстый сержант,
на короткой шее потеет воротник, как у гранд, звезды только у тебя
мотаться по, сальный налет на лице в какой-то возвышенностью ked;lyess;g, так
как Раховский район клерк, который раньше был школьным учителем, skrably;zni ходить в
Банска-Бистрица и там я нахожу вас в панели быстрого, который не
лучше, чем его деревенской жизни и желчи в poved;k и отскакивают
szidogatj;k в p;nszl;vok их... ну, эти славянские языки, на которых они говорят ...
Чернокожие, которых мы поставили перед ними на землю, и детские ботинки в целом.
общительные на самом деле, тофлан, честные. Иди сражаться... Русских
бить...

Это так странно, так причудливо видеть сольнок на поясе прусского солдата.

Время, с которым медленно трясется поезд. Вся жизнь
стояние, ожидание. Война наполнена красками.

В Дебрецене заседание батальона по составлению состава. Цветы - это
самоуверенные, прыгающие индикаторы.

– Ну что, боишься человека? – выставка удалых, упрямых, немного сдержанных
лейтенант и сержант в плечевой команде.

– Боишься?... Я не ребенок, сказал это просто на самом деле.

– Ну не надо, преступник тебя выдал. Я повсюду, я холостяк, не надо
тебе нужно бояться...

"Похоже, у вашего сына что-то болит", - подумал он про себя и посмотрел в другую сторону.
печальный маленький перенос - это глаза.

Сражайтесь с другими. Сидж желтая ржавчина съела копейку кепеньеген, подбородок
он победил искажающую молодую бороду. Гюретт, я устал, волосы муркосака
лежат у тебя на шее. Как усталость разрушает. Висит вверх ногами керимюльтен,
весь апатит с.

– Ты получишь сержанта ура, – говорит рыжеватый еврей с большой бородой, который
доброе сердце рассказал мне об этом.

Скоро, помедленнее.

– Что это за сержант?

– Полиция...

Они, как усталые волы, преследуют вас. До тех пор вы не должны кименниекать
возмущаться, пока они не оправдаются. Ноги в грязи окаменели.
ботинок.

Подхожу к сержанту. Свежая, в юбке, с лунными пятнами, здоровая от сияния.
голова просто выпуклая, как пионы в ярком сусальном золоте.
шея.

– Менеджер по транспорту?

– Да.

– Когда они вышли из боя?

– 8 сентября.

– Ты можешь идти.

У меня были приемы ронгесок, один за другим, даже салют тоже был,
плохо. Сержант кланяется, любезно отдавая честь... Это мило...
Это была домашняя зарплата..._

С другой стороны, молодые, упорные, с энтузиазмом выстроились в очередь на дразнение.

– Эйнайон, ты что, не знаешь своего места, хороший сын!...

– Где ты стоишь?..

Приятно смотреть на них, как на сияющие лица, свежие после бритья...

Время умерло. В воздухе витает невероятный покой. Земля
ты стоишь и ждешь, ожидая неизвестного будущего. Верно, в воскресенье
есть. Но во всем мире дух, сидящий на безразличии, возмущает. Работа не такая
ты хочешь работать, женщина не хотела говорить, что цветы не хотят распускать лепестки
нет. Он смотрит, как това кесерге садится в поезд, который тебе нужен до фелфюлькеджебена.
весь губбашкодик, понурив голову, в жару, которая охватила эмбердохоссагу,
как и многие, многие годы, с тех пор как у каждого здесь что-то осталось бы в теле
поразило плюшем и поблекло в зеркале каждое лицо фелремлен, в которое
когда-либо смотрело... Я прошел через благословенные равнины, разбросанные маленькие фермы
между волей и целью без этого, чем жизнь раба, который может принести...

– Что это за станция?

– Hajduhadh;z...

Там было полно молодых девушек и юношей. Девушки в воскресных платьях на
явно забинтованной голове, белые блузки в темноте, в юбке, такой
приятный способ соединить руки и свисать с нее к тебе на колени. В
парни, в карман пальто он засунул кулаки, старики серьезно смотрят на
поезд. Перед дебреценом мужчины тренируют солдат, Чтобы выйти из этого,
весь город. Его сын пойдет на это. И я не плачу, не надо.
они ходят вокруг. Теплые, влажные глаза смотрят друг на друга и перед собой.

Не плачь, они почувствовали поток духа.

Потрясенный потоком крови в его теле, теперь он почувствовал себя первым, кто...
начало войны, поскольку люди сочувствуют воинам. Стена
одинокие люди, живая душа, флаг там, на далеком поле битвы...

Маленькая, сбитая в сторону легкая шляпа с опущенными черными турецкими полями байсаваль, дворецкий
лабшарай за обтягивающие коричневые брюки, остроносые ботинки orru в хайду
фермер, его глаза горят от слез, искр и краткого, повседневного комфорта
слова с мягким акцентом, нерешительной родственницы...

– Никогда не обвиняй мою тетю, тогда будь счастлив, если они забирают. Убивай, люнк... Тогда
в хорошем настроении... Мне бы понравилась прическа... Я бы сделала это, а может, и нет.
иди, просто возьми это. Что ж, это дом, какая радость есть в мире...

Отвернитесь и заверните за угол - один кончик, орлиный нос, тонкие скулы
огонь...

Ах, вот оно, _a freedom harca_ битва за освобожденную человеческую душу,
это происходит здесь...

Время, но уже смеркается. Поезд - это вечно темнеющая ночь, полная людей.
набитые людьми темные станции останавливаются. Повсюду тишина, безмолвные буксузо
опустившееся с небес на землю сердце окрепнет, появится какая-то нервная дрожь, которая
охватит и потряхнет все, что живет... вы приближаетесь к приграничное сражение, подходит к
Карпатский поля, Дальнего felnyul; siks;gon все ближе я чувствую
далеко опасности свечение и ;tf;zi жгучая сквозь мою душу...

Война...

До сих пор не задумывался о какой-то более глубокой душе войны. Солдат
он был и знал, что в любую минуту будет скучен, но каждый день счастлив
какой больше мир в доме ты можешь провести На войне, только на поле боя
голод, усилия, деньги значили для него то, от чего, однако, почти
непригоден для самоизвлечения. Но пока оно приходит, что ж, по крайней мере,
пойми, что жизнь - забавная чаша...

Теперь ее одновременно охватил какой-то внутренний трепет, ее нервы начали
ощущать, постигать, чем Маркони - продукт войны с товагюрюзе
слепо брошенный маяк...

Бессонная, изматывающая ночь на круге поезда. Засыпал, и
снова просыпался.

Он не видел будущего, а неведомую небесную силу за биение крыла ощущал.
в глубине души.

Мукачево вас проинструктировали, что даже на тот же поезд дальше
зайдите в гостиницу, в подразделение vasutbiztosit; и подпишите
пункт обслуживания.

Успокаивает его также и несколько часов сна подряд. Время в туле
проснулся, внезапно вскочил на ноги, как будто приближался враг, и выглянул в окно
.

Китагитотта закрывает глаза и на мгновение забывается, точно взорвавшаяся бомба, я.
под влиянием красоты природы.

Прекрасная лесная панорама открывается перед ним. Равнины прошлой ночью
удивительные мысли, чтобы успокоиться на фоне венгерских гор
яркое утро.

Опустил окно, чтобы насладиться сладким утренним светом, открывающимся перед
величественными горами божественной красоты чистого белекезе... Ржавчина и
огненно-красные деревья, желтые вертираны и биборлангок таркасаг из зеленых сосен
между ними. На склоне горы трава темно-лиловая, красная, и положите ее в ситец
деревья; красивые, красивые, было бы немного красного, такая дорогая красота, как
драгоценный камень... Прекрасная дорога, которая вьется по холму в уайт-уте,
смелый каньярулаттал; поезд стоит рядом с белым венгерским поездом губаш, черный
сапоги и белая русская губа, белая, извините, что я на работе. Белые губы
женщины сближаются и еще больше шокируют... солдат .... старик
чтобы сохранить свою территорию, перенесите его обратно в утро штыкового удара его винтовки...

Равнинная река Латорика разлилась по руслу февениена подобно наводнению
серебряная цена извивается с востока к горному щавелю и блан, имбирю васко,
цвета западного топлива, сверкающие на солнце, - это чистая смерть... это было бы почти что
рухнувшая лесопилка в лесу жалкого возраста, и пилы уже гудят
визжат ранним утром...

Обрадовался и был счастлив красотой долины; Верховина чучай, которая находится
на западе, полна чудес всех цветов радуги.

Маленький замок теглафеделю, башня, цвета флага, горящий завтрак
навес, белые стены, во сне это тулсеп...

Малышка нирфа, целомудренный, благочестивый глаз монетки от сияющего на лугу слабой прозрачности до застенчивого
золотая вуаль.

Лошади пасутся на странных, отпечатанных на земле толстых головах, тощих ногах
длинный, неправильный мужчина у висящего, раскачивающегося петуха болазва.

В то же время долина открывается, и по обоим ее концам разбросаны тысячи маленьких чодафа,
как чоданьядж, и теперь вам всем интересно, как вырастить золотую застенчивую красавицу
голова, яркая и чудесная, эльфуто - темная, длинная элькигезо
поезд навстречу.

_Nem! Эта страна защищает тысячи вражеских агрессоров от._

О!...

Внезапный ужас...

Округлившиеся глаза, напряженный взгляд, наклонившийся вперед, чтобы посмотреть вниз, в долину...

Отдаленное шоссе в сторону...

Что за...

Линия телег будет представлять собой массу, вытекающую из Движения бегущих людей вперед.
быть. Медленно, как бегущие муравьи к фюзалю у основания...

Длинные повозки, нагруженные женщинами, детьми...

Это похоже на далекий крик зуго, голос, катящий ее наверх...

Маленькая лошадка взмахивает ими, старый батюс достает себе черный мешок и
белые простыни. Малыш, дети и вау, вопли, курьянтас, славянские и
голоса пришельцев слышны... Евреи, слух черного паломника... рутен из canvas
к черту процессзио...

Поезд едет к ним, проведите сеанс в начале и будьте там с ними.
он пересек черту, против, противоположно, как бесконечный фелриаштотт
прекрасная масса...

Тощие бычки тащат за веревку холостяка... Животное встает, оно не может этого вынести,
спит с палками, палка с ударами... удары... резать... шуржа... Ах... вот так
бедный бычок, ложись спать, обрежь две пары ног и конец... Гут-удар
и тогда в голову шляпу и вытянуть волосы...

Женская черная юбка, черная бандана массы, чтобы перейти к
прогулка. Дети тащились сами... Неужели им, э-э, не может понравиться бычок...
Мамы, которым не нравится растить мертвых детей. Они садятся
рядом с обочиной шоссе и плачешь, потому что у других нет сил...

Откуда они берутся... Что случилось, боже мой.

Поезд - соперник... ты будешь уныло кричать... Остановка...

Люди леугралта - крестьяне губаша, они не хотят идти дальше... Старый
евреи уходят, выкупленные за билеты, и не смейте идти вперед ... все
требуют повернуть назад... любой сигнал бедствия, и они вцепятся,
порвутся...

Как будто завоевание непарадаты могло бы начать все сначала, но это так печально,
так страшно... Где белый конь, победоносные герои, где
гарцующий парипа дэшер Я ... Где мой порядок, спокойствие, умная проницательность... Где
цель отца Арпада навсегда - это воин вне игры...

Бежать, спасаться, мчаться вперед, усталый и измученный,
лошади перегружены работой, все колесницы забиты битком и беззвучны...
Ужасающая тишина... Совсем как в далекой стране, где раздаются мяуканье и удары...

Война...

Обращаюсь к русскому...


3.

Побеленный рельсовый путь остановит поезд.

Офицеры маленького поста позади, на полу которого большой флаг
тусуются. Полевой батальон одного из идедугтов был на ленте с
и увядшими цветами многослойного флага...

– Здравствуйте.

– Здравствуйте.

– Пожалуйста, для командира отделения васутбизтосито...

– Проходите, пожалуйста; здесь, рядом со станцией, справа, склад, управление
... В остальном, это не команда васутбизнестосито, которая у них там есть
наш командир, но ночью взял верх над командой из топ-next
командование полком...

Слова ровные, спокойные, вежливые. Удивлен.

Офицеры слушали, а сканирование провожая поезд, от которого вряд ли
двое-трое пассажиров отделались. Евреи и utbiztos не место здесь.

Зернохранилище, обычный каменный фундамент, выкрашенный в коричневый цвет.
доски для выпечки. От кассира вам нужна клетка, мужчина с бородой
джинджер майор сидит и мешает полевому телефону смотреть вверх.
Нервничает, как будто у людей много работы.

– Было?

– Andreas von D;ry... ich meld of gehorsamst...

– Да, так...

Через час после ухода из охраны лагеря в васутбизтосито сенчури
четвертый взвод.

Командир отделения красного полка, мой дорогой старый лейтенант галамбош
волосы и борода, такие тугие у майора до этого, как у последнего кезба, очевидны.
Вместе они вышли из кабинета, где майор во всей офицерской массе находился в осаде.

.............
............

Старый лейтенант с красным и счастливым лицом посмотрел на него. Маленький серый
глаза не рендит мир и радость излучала, который в то же время
сказывается на всем, что он говорил.

Вау, как раз вовремя, сын сказал, полный веселья, на самом деле,
юрист, у тебя грипп, я не мог послать инженера, который
растянул связки до лодыжки, по крайней мере, на сутки, сейчас все еще нужны остальные запястья
вернулся, другой на дежурстве. На самом деле, я сказал, что все хорошо
Бог, доверься, или ты делаешь, или я пойду сам... В любом случае, вот что:
майор ур, ну, у меня нет работы...

Голос был веселым, раскрасневшимся, смеющимся и таким напряженным на коротком
bakak;p;nyeg. Это было похоже на Бема Бапу; старик на пенсии
профессор, которому 59 лет, вызвался добровольцем! "Ты не обязан
подавать директору ур!“ - "Ты не обязан?... Но я хочу, чтобы оно было целым!“ на самом деле Бем
бапу, только немного потолще.

– Ну что, старший лейтенант, ура, проблем нет?

– Хорошо?... Мой дорогой мальчик, я здесь уже два месяца, ботинки все еще не подошли
ноги мои. Но других я никогда не видел ... И, _ боже мой
козерзес, я в порядке, я могу спать по-венгерски_.

Он громко рассмеялся, восхитительным, здоровым кальвинистским смехом, и
ушел. Молодой лейтенант чуть не растелил тебя.

– Здравствуйте, спасибо, они поворачиваются и ожиданием смотрели, она была в
младшим из всей команды. Сколько лет он был резервистом, который
в csuz их уход был поддержан железной дороге. Они были такими мягкими, и
это удобно, как будто все это было бы просто маленькими осенними каникулами, и
так было бы с enemy news gone.

– Почему беженцы, люди спрашивали августа, и чудо
завтрак ужасу, что я через заперта, как
текущий удара молнии...

– Ах, глупости все. Один из слуг судьи неправильно понял телефонный звонок... Судья
бригада с того телефона звонит, что нужно почистить дороги, а это
звери кьюриттети по деревням и бегущие люди преграждают путь...

– Теперь идите к командам, которым они разрешили трансфер, и
верните его. Теперь отправляемся на поезде в это время, чтобы
вернуться к людям...

Отдаю всю ночь наедине с вами. Мукачевские адвокаты вооружают
Бандита, чтобы после освободить село от лейтенанта.

– Глупости всегда были, – спокойно сказал он, – почему бы и не быть войне
.

Так же спокойно он расставил ноги, слегка опустив поракьян, странно повиснув
меч в Винтерфелле, усы, крепкие губы, торчащие вокруг, и я устал от всей этой войны.

Шесть недель с тех пор, как я снял сапоги.

Это сделал Большой асит.

– Вы увидите кровать... Соломенной лежанке мы... Хорошо, если человек выходит
охота?... H;boruba не может быть застелена кровать...

Лейтенант народа до дембеля. Сучка украла одну и теперь крупная
допрос продолжался.

– Хорошо смотрится на старом непкефалеке, - сказал большая борода.
мукачевский юрист.

Август отдал честь и подал заявление.

– Очень хорошо, сынок. Ну, вот раздел тебя... Я проклинаю их, как самого
буша, но не из убежденности, а чтобы помешать мне позже.
ладно, это... Потому что несомненно, что первый из менаци ... Они угрожают
отобрать у нас Манлихерта. Ну, во-первых, ты не даешь этого и во второй раз
просто ешь будь. _Mert_ _puskatussal может быть бороться: но голодный
желудок не может бороться!_

Август наблюдал за старыми "непкефелеконами", которые были спокойными, старыми
стояли в очереди и впервые вышли к людям
чтобы убить меня, человека на охоте... Строгий взгляд, позволяющий видеть людей насквозь
. Они ей не нравились. Ни один из них не был достаточно крупным, этого недостаточно
решительным, недостаточно диким, чтобы убивать людей...

Как-то отдаленно, действительно извращенно, гротескно в бросающейся в глаза прежде мысли
о мирной гражданской жизни, о том, как плоха и бесполезна жизнь... В фильме
сорокалетний мужчина из ime точно убьет зверя... Как они будут
они сражаются.

Вы должны что-то сделать, а затем сделайте это ... уроки войны только что закончились
следует участвовать в мирной жизни человечества... Действительно, спорт
здравствуй и стреляй, байвиваст, чтобы учить людей. И по закону, чтобы
установить, что убийство, если бравурос совершен, то вы не наказуемы
, но награждены медалью витезсеги...

Просто расплывчато и эльфийски, поэтому я заметил это в уме, а затем
она улыбнулась, чувствуя, что это что-то замечательное в сравнении с высказыванием о том, что
жизнь - это другой стиль, зайдите в раздел спереди и громким голосом
он кричит:

– Выравнивание по абзацу!...

Я был солдатом, который не медитирует, а делает то, что должен.
делай это.

[Иллюстрация]


4.

Как странно, как непостижимо, что даже субботним утром не слишком
мечтаю, когда же они узнают, что меня призовут солдатом в армию сегодня, в понедельник, на закате I.
здесь вы можете увидеть, как пересекаются границы дома...

Серьезное и глубокое самообладание на склоне горы.

Она скучала по глубокой, удивительно красивой долине, по которой протекает ручей.
продолжайте путь насквозь. На карте, как вы узнаете, противоположные холмы пересекают ее.

Во всей стране было тихо, умиротворение. Глубокий и трогательный, shut up, какой
просто на природе чувствуешь.

Ветер дудо под кепкой, под каймой тихий, прохладный осенний ветер, деревья
благодарственные письма.

Мужчины отсиживались там, в хижине, пока вы делали перерыв,
рейнджеры разделились, они были распределены по холмам.

Иногда он появлялся то тут, то там, штык, синий солдат, пока вы медленно,
неподвижно стояли на вершине холма. Один, старый, приземистый равнинный
Английский Я тоже простоял четверть часа ради прекрасного купа чучана
одапасольва, он как будто находится под творением горы.

Красивые зеленые полосы медленно начали затуманиваться, пока не приобрели пурпурный цвет.
покрылись плавающими гребнями.

– Джон.

– Вот так, лейтенант ур.

– Что мы будем есть?

– Вот каждый мой инсталомчик, бекон, консервы, я ем по-крупному.
тушенка...

Глядя на мужчину сованикепю ньирсеги, который является слугой офицера, предложил ему
теперь добро пожаловать, терлесскедве обошел вокруг, но так медленно, чтобы
было на что посмотреть.

– Раз уж ты здесь, Джон?

– Я инсталлировал меня? С тех пор Огуштус четыре.

– Дома ты с тех пор не был?

– Конечно, был.

– У тебя есть семья?

– У меня четверо. У меня достаточно, десяти эстедейских браков было достаточно.
у женщины семеро детей. Трое из грязи и младше, четверо есть.

– Грязь есть, а ты?

– Нет, конечно, нет, сообщи мне, у меня ничего нет.

– Ну что, хаус?

– Нет, не хочу.

– Ну, тогда ты не голосовал за конгресс!

– О, нужно быть таким несчастным человеком.

– Ну, Джон, чем ты занимаешься?

– Двумя руками. D;gozni.

Не обращайте внимания на неуклюжего блондина с усами. Лицо у него было красное, глаза голубые.
День Батрак, мужик. И стоя здесь, в доме на границе вот великий
пересек под. Защитите свой продлятся недолго, что Арпад кровь победы над ст.
земля... А что вы сможете выиграть, если великие сражения победоносно завершатся?...
Я, чтобы ты мог вернуться домой и продолжать обрабатывать землю, продолжать копать, пахать,
возделывать землю, посвященную хану, и продолжать жить в скудости
хлеб, на котором я настаиваю только потому, что с детства привыкла к нему.
и в который просто кладут ложкой немного бульона "хабарт", чтобы было легче готовить.
разливается...

Глядя на маленького сильного мужчину, которому тридцать шесть лет, с таким
разогнался до пятидесяти, до бизваза можно идти. Он хотел знать
что вы думаете, пока голубые глаза игриво не окинули голубые горы вокруг и
офицер рядом с ним не перекусил...

Внезапно он заговорил:

– Но объясните мне, лейтенант ур, что это странная деревня, это так.
Ни улицы, ни границы, ни забора, ни тюка много раз по-настоящему смотрим мы
друг на друга в остальном, так вы можете жить, мужчины?... Ах, я не
Я даю этому члену нашей деревни лимит, следовательно, в целом
все получает гражданство, в целом.

– Это наша страна, Джон.

– Я знаю наших, но они не наши, понимаете, из-за языка.
Я не понимаю, кто здесь живет... Я думаю, что лучше, если будет война, побольше здесь.
будьте такими здесь. Что ж, здесь, в лесу, он не получает никакого урона, а на поле растет трава
, но обратите внимание, какой позор был снесен бульдозером из-за хорошо купленной провизии, которая
здесь. Какой ущерб они причинили бы, господа, если бы осит ледиболнак.
Могло повториться... со смертью ты найдешь человека, наблюдающего за происходящим.
по крайней мере, я знаю людей, которым оттун не наносит урона в бою... Как
охотившийся здесь скот, сажуш краун забрал на прошлой неделе
попросите менази приехать в оттун, и там написано, что ньиридхази
еженедельная ярмарка в любое время стоит шестьдесят-семьдесят пенни, они платят штуку.
Елесулы и. Третье, насколько хорош ваш венгерский ит, потому что это мархабул.
экономический человек, просто аббуд - лучшие деньги.

– У тебя есть возражения, Джон?

– Да нет; он написал для женщины, что хочет склеить пару штук
поросенка, но очень дорогого, и живого, и иппенсиггель не знал, что его можно купить
его. Дай мне, чтобы огуштусба принес, ну, у него было больше всего на свете
часть урожая, даже просто основу для тебя... Но я хотел бы знать, по крайней мере, что
получает от the shots, что у меня были военные деньги, которые платят вери.
до сих пор нет. да, у него были проблемы, но этого достаточно, чтобы заставить вас стоять здесь, на страницах mountain odal.
Мне не нужен другой, я никогда не беспокоился бы об этой битве
бери как Маленького Кузнеца... Я не отдаю ничего подобного. Нет
до смерти, чтобы найти вариант для людей.

– Кто такой Маленький Кузнец?

– Вот мивелюнк на сцене.

И тогда ты хочешь, чтобы был бой?

– Да.

– Говорим о справедливом!

– Зачем тебе говорить, лучше бы так и было. Я буду прав, стик ди,
и давайте покончим с этим. Застрять здесь надолго, дома, в грязи
отсутствие мегдогозвы вызывает у женщин недоумение, недоумение, но это не так
...

Круглые под небом разноцветные облака бубороднак, они медленно приближаются к
на юге, к венгерской земле... это было вкусно - лежать там на земле, с мягкими косточками
, и делать это вручную из фюзаля. Шепотом передавались детские чувства.
фет в нем, когда он был еще таким хорошим маленьким мальчиком, и мы с ним играли в песке.
и на земле, рядом с земным святым телом...

Северный нимбус вырос. С севера русские армии в районе Рупии.
Эти горы - линия гачорзаги, сейчас стоят эти облака.
сверху надвигаются польские воды.

Ужасная это будет ночка.

– Лейтенант ур, вот дом, который вынесет это.

Молодой человек дрожал под холодным проливным дождем. Даже прошлой ночью в поезде
в вагоне было душно, а теперь еще и холодный дождь... Но это было.

Ужасное и скучное море долгих проливных ночей и
чендеседо, нескончаемый осенний дождь, через ожидание. Раздел, превосходящий
стадо овец, душнее всего фелтете ниже. Самые разные люди; тот,
Поляки, евреи, олахи и пара староанглийцев. Крошечные группы товарищей
приходят, разговаривают и спят. Это были не обычные военные.
Лоскутный киростантай в армии, кезесон, они гонведек. Нет,
жду, когда они начнут сражаться, просто немного понаблюдаю за границами страны.

ему нечего было делать, в этом не было цели. Куда бы ни приходили его мысли, он шел по прямой.
страж чушо - на склоне горы, сзади, миднайт не было.

– Это Маленький Кузнец-и, – сказал Джон.

Лицо высокого, худого, молодого парня осветила маленькая электрическая
лампа.

Ее охватывает ужас. Как будто лицо мертвеца было освещено им. Перед ним стояло тело с
бледными, полузакрытыми глазами и отдавало честь.

– Тебе холодно?

– Нет.

– Ты промокла?

– Да.

– Поехали со мной.

Кабина была за рулем.

Бехузодтак, земля была наполовину готова, солдаты габальитоттак за
офицеров. Каждый делал что-то в нем, кто только этим занимается
воздержался. Это была печь, камера, бордюр, в ней был стул и
кровать, вся земля была вырезана, или камень, или склон горы
он подобрал мягкую, свежую фюбе ты.

– Садись.

Снаружи шел дождь, бил, чаще всего, по борту кабины, внутри вяло.
сел; Джон медленно, но эффективно дышал огнем.

Когда солома затвердела, лейтенант потушил огни фонарей;
чтобы сэкономить к.

Костер был закопчен, дым, ветер, спина к спине, швырял.

– Ну что, ты Маленький сын кузнеца?

– Ковач Имре, я я очень я житель порчсалмая, округ Сатмар.

– Ну что, мера за тебя, желаю тебе хаборуба?

– За мое счастье.

– Ну что, счастья на войне?

– Долгоиграющий, говорю вам, текинтетес, лейтенант урнс, прошу доложить.
Дело началось 28 июня, внезапно свалилась болезнь,
горячий холодный килель был. Я ничего не почувствовал, я сказал, что у меня нет проблем, но
всю ночь я был в тяжелом состоянии, сказал врач,
агитифуш. Пятнадцать дней, ни ночи, ни дня я не спал, но у меня есть три
день, говорят, вот я и лежу, как мертвый... Так много всего произошло после того, как бог
наделил меня разумом, и я хотел помолиться, но не мог. Милая мама
он учил в детстве... но когда добрый бог дал тебе
иди, иди, я даже не знал, что тебе нужно выучить шаг, чтобы идти дальше ...
в тот день, когда он был убит за нашего славного наследника престола, жену нашего и вашего величества,
Я стал больным. В тот день, когда меня выбили с войны, когда я был богом.
я снова сдался...

В этот момент снаружи послышался женский крик.

Прыгнули все трое.

Вышли под проливной дождь.

– Помогите!...

– Он упал в канаву... – прошептал Джон.

– Я имею в виду... – позовите лейтенанта.

Мы зажгли лампу. То, как загорелся огонек, - маленькое оружие вартатвы.
Неподалеку щелкнуло и с громким лязгом выстрелило.

Пуля, но лейтенант в фонаре погас.

Как эхо будет еще один винтовочный выстрел щелкнул его.

– Кто это был?

– Маленький кузнец – он прошептал Джон, который только что поднял его
пистолет.

Удаленно стоны слышны. Дважды отчетливо слышал человека
звук, какой-то яростный.

И за всем этим шумом.

– Segits;;;g! – снова послышался женский голос, еще более глубокий.

– Будь там, в канаве, - снова серьезно сказал Джон.

– Поднимай!...

– Ладно, ты оставайся здесь, я пойду, - и ушел.

Маленький Кузнец смотрит вперед, чем привет тебе.

– Сбежал, – сказал он, - и пропал. Глубокая темнота и дождь.
цуготт, никакого другого шума я от тебя не слышал.

– Останься, – приказал лейтенант, едва заметив, что парень после
из темноты к раненым, как собака охотник. Ее
захватив пахнет кровью, kimeredt глазами глядя во тьму, зубы
все плотно и готов к прыжку.

Сын остановился. Голос Джона прозвучал.

– Здравствуйте...

– Помогите.

– Давай, помоги ему...

Он стоял над csucson и оттеснил глаз, но ты не
видел. То, что ты не слышала, только густой дождь звук.

Наконец призрачные огни увидели слепого человека в темноте и револьвер из его
сжимающих их рук, стреляющих.

Он испугался. Внутри нервная дрожь от беспокойства во всех смыслах.
умножить силу по-прежнему было ни на что не под силу.
узнать больше о движении бакалавра, о котором не слышали уже на горе у подножия.

Неловкие минуты, когда они были враждебным форпостом, были бы такими?... Но что это было?
женский голос... Или что-то вроде любовной драмы... Вот Верховинан?...

Черный, дрожащий маленький уриланит вывел солдат. Когда в хижине
они приняли медленно угасающее пламя, перед ними задрожал, содрогаясь, убегающий с
просто упал. Не могу принять стойку на ногах. Уложили на подстилку из сена, и
лейтенант попытался собрать все знания и умения, которые пригодятся в жизни.
нужно распечатать пропуск.

Джон, пожар все-таки случился, после долгих раздумий.

– Нет, пожалуйста, этого достаточно, – смеется девушка, и больно дергает за
руку жесткая рука лейтенанта.

С тех пор, как я вылечился, – и засмеялся.

– Тогда пришел поговорить, - холодно сказал лейтенант.

На этом звуке женщина замолкает. Снова весь раскодотт и глазурь.
сворачивается калачиком.

– Ради бога, лейтенант ур, – сказал он шепотом. – А вот и русские, –
и почти закричал.

– А!

– Я учитель, я здесь, в деревне. Прошло несколько дней с тех пор, как внимание. Тот
Ради бога, все же мог что-то сделать...

Его трясло, зубы стучали, и все тело было холодным, дрожало.

– Говори, говори.

Джон, не говоря ни слова, оданючил флягу. Женщина поймала ее и выпила.
Она была совершенно мокрой.

– В деревне есть пара руссофилов. Они познакомили их... Раньше я был
внимание... Наступила ночь... Тридцать-сорок человек пришли за постелью.
Я отбуксировал их через горы. Воловец направляется
с.

– Кровать есть?

– А.

– Ты знаешь, что я так умею водить машину?

– El.

– А если мне сейчас придется расстрелять меня как шпиона? Хитрую сказку он хочет
вбить?

Женщина замерла. Голова медленно опускается, повязка на глазах, большая черная.
повязка на глазах и пламя феллобого, чистое маленькое лицо с темными глазами.
отбеливание.

– Я? Ему нравится стрелять?

– Если это не докажет...

Юное испуганное лицо дрогнуло, и он посмотрел на лейтенанта, который спиной стоял к
свет, и ты дрожишь так сильно, что у меня перехватывает горло, я едва слышу звуки
чтобы выйти наружу.

– Ну... чтобы доказать ... это уже в моем шкафу и подстрелило бы любого
после того, как я посмотрела...

Перед лицом такой честности, такого страха, такой смертельной
это правда, и это тот же самый выстрел...

– Мне не нравится видеть, что ты пришел за мной... Если я когда-нибудь вернусь обратно
не дай бог, в деревню... Ты умрешь...

– Почему ты вовремя не сбежал?

– Фесольгабиро звонила каждый день, чтобы показать тебе хороший пример ... Нет.
все в порядке...

Я начала плакать.

Лейтенант действительно стоял над ним. Я верю, я верю, что уже хорошо иду
за это... Она была такая хорошенькая и такая мокрая, как маленькая птичка...

– Нехорошо, моя дорогая юная леди, – сказал нежно, - у меня есть долг
убедить в правде... Ну, расскажи мне все...

– Я все знаю... Завтра прибудут русские... В целом
агючель просто для того, чтобы напугать венгерский народ... они хотят
отвезти меня на гору, там Воловец выше, когда прибудешь к войскам побольше
часть этого, потому что они ожидают, что военные, которые здесь
станция, война с самого начала, разве вы не слышали "агюшот", и это будет продолжаться
так что у вас здесь будет несколько дней отдыха!...

– Откуда ты все это так точно знаешь?

– Скажи мне, что такое хороший русич. Думаю, они просто реанимированы, запуганы,
но мне они шепчутся.

Лейтенант немного поколебался, но потом поверил в это. Глаза девушки,
В них отражается ясный свет звезд.

– Джон! – сказал парню позвать меня сюда, командир взвода Шульц.

Джон поднял ладонь в синей шляпе, отдал честь и
ушел.

– Как они приближаются, мисс?

– Ют нелегко, потому что темно и идет дождь.

– Ничего хорошего, но как нам их найти.

– Я поведу тебя.

– Ты?

– Да.

Лейтенант хмурит брови.

– Ты сможешь это сделать?

– Пожалуйста, я турист... Посмотри сюда, эдельвейс...

Он рассмеялся. Прекрасный набор зубов. Я рассмеялся, как бы поддразнивая девушку в
красавец А.

– Это не шутка, юная леди... Здесь это вопрос жизни и смерти.

– Я не спрашиваю... Вот _хазароль_...

Лейтенант, словно по команде это сделать, кинул свою руку.

Девушка схватила протянутую руку сильными узкими ручонками.

Наступила минута трогательного молчания.

– Ну, тогда это часть дела, – сказал лейтенант.
легко. – В лагере на это нет времени, пожалуйста, дайте нам провизию! Тогда
попробуй нашу бороду... Нет, все в порядке ... все в порядке с
мы уходим... он просто что-то не так.

И и?

– Террингеттет, ну, еще не в "мы выстрелили из пушки"!...

Девушка засмеялась, такая счастливая, такая боящаяся щекотки, как ребенок, который
все понял правильно и теперь не может вынести гордой заботы.

– Вот карта, просто покажите мне место.

Белебуйтак и узнайте, что они ознакомились с толстой военной картой.

Они даже не осознавали, что их головы соприкасались, а лица были рядом друг с другом, стреляя
и волосы на коже друг друга они искали.

Вошел командир взвода Шульц.

– Требуется пять человек.

Командир взвода отдыхал от своих дел и слушал.

– Пять человек... К кому, возможно, прорываются сорок русских... Кто
это?... Вы знаете его лучше по сцене, я только сегодня видел

Девушка повернулась и слегка возненавидела тебя, как ты и сказал, как человека, которому очень стыдно
признайся.

– Я прилетел этим утром из Будапешта.

Глаза девушки действительно вспыхнули.

– Ну, пятеро английских детей только между нами... Вот мой Маленький Кузнец сказал
Шу, – это а.

Бледного солдата нет, в салоне тихо на фоне спокойного лекзика а...

– Больше четырех нет.

– Проблема в том, что Ботка далеко. Позиция другой стороны.

Затем он назвал три имени, колеблясь, раздумывая: Сийгьярто, Морваи,
Священник.

– Никто.

– Назови меня, и не вини в этом меня, – что-то тихо проворчало в сторону двери.
Обратите внимание, что Джон вошел и съежился в тюзнеле.

Ну, "нет, я здесь", - сказал сам Шульц, предлагая продолжить.

– Вы не можете прийти, – сказал raw лейтенант, который затем берет на себя
ответственность... Потому что я ухожу...

– Да ..., Тогда лучшими будут "патрик си"... просто "Моравиан" и "Патрик си".
"рейнджерс", их нужно заменить.

– Скоро, скоро.

Лейтенант достал свой блокнот и начал быстро записывать. В глубокой тишине,
жду, слушаю, как карандаш быстро, нервно шаркает по бумаге.

– Это письмо, этот отчет немедленно возьмите у Воловца и передайте что-нибудь.
лейтенант Урнс. Потом я вернулся и меня нашли под землей
также.

– Да.

– Собери группу.

– Да.

Отдал честь и ушел.

Тишина осталась. Снаружи шел дождь, на мгновение пропал весь человеческий шум.
 Наступила глубокая тишина, можно было слышать голоса
лекзете. Ожидание, нервозность.

– Нет, я имею в виду, все в порядке, – сказал лейтенант, - хорошо, маленький Кузнец.
сынок, почему ты радуешься, когда тебе можно идти в бой?

Холостяк, как и Фельцоррен, высказал сильные мысли, одно движение,
один трек, а затем послушно, земной туро человек с большим самообладанием
он продолжил:

– Бог ритма, двурукий, это значит вы, текинтетес, лейтенант ур.
Я не могу даже просто встать на ноги, нет, я был так слаб, как
полуторагодовалый ребенок... Но изменить для вас, потому что теперь
Я читал, что все в этой школе я узнал, и я верю, что все
Божья воля. Это правда, что слабый человек, я с тех пор, потому что это так
Мне стало как-то патологически не по себе, но цвета тоже, видимо, вам нравятся.
мне никто не верит, что ты не можешь использовать мои способности. Потому что если
У меня двадцать фунтов веса, ноги и все остальное горячее в придачу.
и все, что у меня есть, напряжено, особенно шея, так что она пытается лопнуть.
и мой живот, и мой желудок в дополнение к очень горячему времени и лучшим сиськам.
во время ощущения горячего узла. Еда, а я никогда
Я не умираю с голоду, но я пыталась не есть, но ты просто не можешь оторвать
ноги, даже чтобы удержать их. Вечно я беспокоюсь о твоем желудке
нажми на что-нибудь, но, слава богу, это не больно ... несмотря на это, если я собираюсь в
есть в любое время полезно для всех видов пищи каждые два-три часа
Я мог бы поесть, и я мог бы морские водоросли, опять же такие тяжелые.
это было бы, но я не могу выносить трудный ход и сложные вещи.

Тихо они сидели, мирно в маленькой хижине, и, как дождь тихий дождь
слышу мокрые бакалавр множество мелких, kiszikkadt сад жалобе с ним.

– Долго шел, - сказал большой лекзик лейтенанта ит.

Джон перед этим раздувал костер и подбросил в огонь мокрых веток.

Молодая учительница больше не дрожала, осшехузта ты такая же невинная.
и кротко сидишь и слушаешь, смотришь перед собой, ниточка через запятую
линии хижины уходят в темноту, оставленные на земле.

Мой маленький Кузнец продолжил.

– Шестидесятидевятилетний мужчина с отцовским весом, как у меня, как у меня;
например, если мы возьмем сарай для маленького ганайта, который сароглян, возьмем
Я, я пытаюсь, но я тоже могу, но после этого у меня очень болит спина,
гортань, шея пытаются выскочить, а руки напрягаются, так что к
много раз я говорил: я его не брал. Мой отец говорит, что
Я делаю так, чтобы еда попадала мне в рот, а родители всегда пируэтируют, чтобы
что я говорю: Со мной все в порядке, я ем, я пью.

Лейтенант проснулся, ты не слышал ни слова из этого.

– Что это? что с тобой? – сказал он.

Молодая девушка мегреццен, бог знает, куда делись его мысли. Джон
он остановился на легком поддразнивании.

– Я пошел к своему солдату-добровольцу, - миролюбиво сказал маленький Кузнец, - и
завербовался, очень приятно познакомиться, потому что _хогига что-то вроде
быть солдатом, я понял это!_

Здесь люди Шульца.

Протискивайтесь к кабине.

– Ребята, – сказал подошедший лейтенант. – Пять человек, я попросил
командир взвода уртол, пятый, которому ты можешь доверять. Он сказал: Пятый венгр.
это между нами!... Я тебя даже не знаю. Вы люди
мы все пятеро, такие же, как я?

– Да, – сказали все пятеро.

– Ну, вы знаете. Деревня рушняк предателя в. Вот и все
учительница - мисс всезнайка... Около сорока казаков в кровати сами по себе занимают высоту
гора, над которой находится Отель. Они должны колоться, сама кровать
чтобы быть удалены, прежде чем можно быть... Хорошо, что не в
ежедневные заказы. Я должен это сделать.

Тишина.

– Нет. Ты в деле?

Никому не говори.

– Нет.

– Может быть, синий, я спросил, где ты! – говорит один.

– Только в темноте, по крайней мере, ясно, что ты имеешь в виду, – это данньег, другой.

Лейтенант перестал разевать рот.

Ну что, это и есть патриотизм? – Проявись. Я подумал, что двумя руками даю
на это. Плакать от радости, что я не справился с такой славной задачей.
рассетекюль! Зачем нужны солдаты! Венгры! Если не защищать
дом - священные границы ... Нет... Ну, ты идешь?

– Ну, по крайней мере, позволь верраджону ... Разве ты не видишь сейчас, что моя сова этого не сделала...

Лейтенант перекатил душу на углу.

– Осторожно! – воскликнул он. – Твой отец - собака, черт возьми, одним словом
скажи, прямо здесь я застрелю его.

Ты, пятеро человек, стоишь, как распятый.

Молодой человек слегка ощутил тишину разбитой души. Руда,и
нажал на ругань и немного даже не заметил, что за его спиной
лицо кигюль уставилось на девушку. Сыплющаяся изо рта ругань, ты не знаешь
ты знал, как ты лжешь...

– О лице!... Марш вперед!...

Пятеро парней один за другим встали в кунхо элибе.

– Я тебе кое-что покажу... Собаки... – проворчал лейтенант и почувствовал себя виноватым.
Э-э-э... Я тебе не еврей-наемник, мне
окоскодяк я!

– Сораккозз!

Черная ночь под проливным дождем была осмотрена.

– Расслабься.

Он отступил в каюту, чтобы сказать командиру отделения, что делать.
Когда я вошел, на лицах отразилось безраздельное уважение. Мрачный
командир взвода и мойка собак лагикепю одинаково слушают всех
изливаются. Совсем как девочка, с раскрасневшимся лицом и проницательными глазами маленькой
девственницы...

Фелфюллель, он услышал снаружи один из рычащих голосов
все еще слышу его.

– Господи, дай ему пощечину, ну почему бы тебе не поговорить по-английски!...

Пара минут до начала недели Английского и девушка спускаются со склона горы Сикос.

Проблема с забытым паролем. Когда они спустились, словно начался лунный свет.
эсфельхекон сквозь свет. Она повернулась к девушке.

– Ну, я не представилась: я Дори Боксер.

– Вэг Илус, и белые зубы девушки просвечивают сквозь темноту. Маленькая
узкая рука подала мне и пожала товарищам руки прямо сейчас
во-вторых.

– Пароль, ребята, будет таким: Илюшка...

Дальше идти некуда, и он прошептал покрытому листвой, лесистому склону горы, как:
ветерок пробежал по весенней листве, продолжает гудеть в ветвях
to:

– Илюшка... Илуска... Илуска...

Молодая девушка была такой счастливой и жизнерадостной.

Иногда они с электрической лампой вилаганал украдкой изучали карту
места, в которых вы бы не ошиблись, если бы...

– Я здесь... Мне просто нужно идти... сказал он наконец, после нескольких часов тяжелого перехода.
после девушки - голый холм эрдетлен в...

Лейтенант и его люди.

– Отдыхайте...

Дождь прекратился, но земля так полна ситты, что воды по щиколотку.
чаттанголтак в ней.

Сидел на соседнем диване, освещенный слабым светом зари.
дыхание темных солдат, только мой маленький Кузнец стоит и притопывает, и вот.

– Маленький кузнец, сынок, - сказал лейтенант, - за великую работу, которую предстоит проделать.
Величай народ. – Скажи мне хорошенько, почему у тебя есть
счастье, в бой попасть!

– Я очень люблю лейтенанта урнса, вижу это после небольшой прогулки после этого
Я устал. Когда на марс выходить, то полностью стоять и весь шевек,
Я хочу сесть, но это не бесплатно, поэтому потом после
стоя почти холодно, и пришлось повернуть ее в направлении правильном положении с меня болит спина и
ноги занемели.

– Что ж, почему бы вам не присесть, вы же видите, что все сели есть.

– Вам запрещено, лейтенант ур, прошу доложить! И ночью ровно неделю
с тех пор мне нет покоя, потому что мои ноги на коленях вдобавок ко всему еще и кетесигают так
очень холодно, как будто льдом зарядили и я вынуждена просыпаться
и когда все остальные спят, я просто тут и там шляюсь по двору,
потому что мне жаль дом, другие не могут меня успокоить. Час,
или два, если я собираюсь отключиться, и я просыпаюсь, но мне очень холодно всему телу
и кончай, мне нужно идти. Я чувствую себя как дома иззадозни, я пользовался хорошими
гей-кварталами, а здесь, на холоде, я не могу так потеть, вот в чем моя проблема.

– Ты с ума сошел, сколько я не каратируюсь, и все же я слышу почему
счастье, что иду в бой!

– Боже, я доверяю себе главного лейтенанта валианта, сэр. Пожалуйста, выясните
для всех благих Бог стоит у руля своей небесной мудрости. И, пожалуйста,
очень сильно, что вопреки воле Богов не свободен ругодозни и с этой ошибкой
я, бей меня или благословенный, все же я это слышу, но потому что это очень
честолюбивый и многое другое, я протестовал против того, что нам нужно больше здравого смысла, чем силы
Раньше я был по-настоящему сильным, я все еще был неудовлетворен собой, иногда даже хорошим
Боже, я говорил, а теперь я слаб, и _мегис счастлив
Я чувствую себя магом_... Для лейтенанта ур ... если в этой тяжелой судьбе она была такой счастливой
она могла бы сделать мне добро, Боже, мне любопытно, я очень прошу вас
величайшие невзгоды в вооруженной битве _милыен счастье может
даже я благословляю вас..._

Он сделал паузу. И мы все слушали.

Лейтенант сказал мне.

– Убери еду.

Позже он сказал:

– До Патрика К...

Один парень создал.

– Осторожно, но тихо, как кроты... Как только ты что-то видишь,
ты возвращаешься и приносишь новости.

Притаившись, распределяясь, кусь и взбирайся на склон горы. Так,
осторожно и бесшумно, как только мог.

Прошептал пароль: Илюшка, Илюшка.

– Тебе нужен револьвер? спросил как-то лейтенант девушку.

– Нет, спасибо, - сказала девушка и засмеялась. Уже почти все хорошо.
можно было видеть, как на губах искрится улыбка, а в глазах горит темный огонь...

– Она просто не боится?

– Но да.

– Тогда почему ты идешь с нами? Лежи...

– Я нет.

Хихикай.

– Не смейся, потому что устал.

– О, нет, я турист...

И продолжай смеяться. Молодой человек смотрел худой, стройная фигурка и
момент, когда вы забыли, где вы идете, что вы хотите, девушка
мысли: секс-идеальный ТОС женщины ... я любил это
маленькая девочка, которая наивно, а я просто подбежал к солдату, к
кабина, чеканка, кувыркаясь, и в канаве валяться в мокрой, холодной и сейчас
тяжелая ночь здесь, ходьба, бег, работа и лучше, чем можете
суровые солдаты... количество раз, которое вы оказываете ему по пути к оружию
руку фелсегитсе поднимите ... и для всех с веселым и беззаботным и
естественный смайлик, бросающийся в глаза...

Жизнь, жизнь, какие странные вещи... прошлой ночью это было купе первого класса.
теперь пешком на склон горы...

В этот момент раздался ужасный гром, ужасные вещи,
как огненный шторм, над ними.

Кровать и огонь в непосредственной близости.

А потом вы взяли себя в руки, и солдаты подсознательно почувствовали, что вот здесь
к ним нужно присоединиться. Все -они поспешили к лейтенанту.

Этот тюнодик и гора чучан смотрят с высоты.

Он чувствовал это выше пистолета.

Он посмотрел вниз, на долину, и это было похоже на то, как если бы кто-то сорвал с нее широкий слой.
в темноте он увидел Отель из ложбин.

Похоже, вы случайно обходите гору, а сзади были вражеская команда
но посмотрите правде в глаза.

Мужчины, он разделил ее надвое. Три стороны, три - это они.
приказано избегать врагов и нанести ей удар в спину.
Было условлено, что в это же время они будут атаковать. К, люди, как только они
враг, правильный ратузельнек, и это будет признаком того, что они, которые, очевидно,
кто столкнется с к, тоже огонь.

Как только трое парней готовы пойти, вы попали на заставу прислали
солдат.

– Нет выше csucson. Рано выписали, - сказал он и показал мне
место, где они находятся. Едва ли двадцать человек оценили это число.

Они разделяются, две маленькие команды падают на пол и отделяются друг от друга десятыми метрами.
расстояние между двоюродными братьями до другой дорожки не сокращается, так что
будьте осторожны.

– Ты ляг здесь, среди камней, – прошептал лейтенант девушке.

– Нет.

– Я должен.

– Я умоляю тебя... оставлю тебя...

У девушки горели глаза, боевой огонь был в ней, лицо покраснело
и руки дрожали, как будто ты шепотом умолял.

– Рискнуть стоило...

– Нет...

– У нас неприятности...

– Но я не...

– Хорошо, – он проворчал лейтенант, который был удален у девушки проблема, это просто
вы и цель в виду. Все мужчины смотрели, считая...

Внезапно они увидели русских.

Рядом с их кроватью двигались, совещались, о чем-то говорили и что-то тяжелое.
они несли какой-то предмет к кровати и к нему.

Полностью гьянутлан были.

Оглядываясь по сторонам, вы успокаиваете людей.

Я лежу там, в воде, я ничего не чувствую, это просто лихорадка, битва,
волнение от того, что они собирались атаковать.

У русских удобные, лениво передвигающиеся, два больших берсювега
на голове, у остальных разные шляпы... Среди них есть молодой офицер
возможно, вы знаете тот же способ работы, что и вы.

[Иллюстрация]

Прошли неловкие и ужасно мучительные минуты.

Другая команда ужасно скоро прибудет к месту назначения.

Офицера проводят. Русские подняли оружие и
выстрел. Около двадцати орудий щелкнули очередью.

Замороженные остались там.

Русские развернулись, разделились. Протестующие стреляли. Повсюду
смолкают разрывы снарядов.

Становлюсь более занятым, чем из-за давления. Это было почти забавно.
Привыкла, уже улыбаюсь ему, только у меня мир кружится
пули; ощущение было такое, будто я даже не знаю, могут ли они не причинить вреда
человеку. Нас всех словно накрыло защитным саваном. Меррили огляделся вокруг.
люди, смеявшиеся за его спиной, почти хотели
подойти к сигарете и закурить ее.

Рядом с ним сдвинулся камень и скатился в глубину. Закрыв глаза, этот
маленький Кузнец лежал там.

– Тише, – прошипели ему.

Тот, кто последовал за этим движением, расстроил вас.

Разразился ужасный шторм. Он бросился туда и обнаружил, что сломал вилку.

Парень повернулся, чуть не упав. Мне пришлось схватить ее.

– Нет... что ты...

Шляпа превратилась в голову, и из нее выпала кроваво-красная жидкость. Мертв
был. Пуля вошла в голову болвана и прошила тело насквозь.

Ужас отнимает ее от него. Второе животное с испугом посмотрело на него, затем
он забрал у нее ружье и вернул кушику твое собственное место, как будто ты этого не делаешь
не имеет значения просторный горный склон.

Чуть дальше, за скалой, там, скорчившись, девушка с изумленными глазами
посмотрела и поняла, что вся сцена имеет смысл. Лебокольт упал на землю, потеряв сознание.

Лейтенант подумал, что пуля попала в него, в этого самого элордитотту, и выстрелил.

Мгновение спустя еще один выстрел, тоже маленького Кузнеца. Потом все-таки
обе четверки-прозвучало четыре выстрела.

Может быть, их обнаружили, потому что один за другим падали русские. Ужасный вид
растерянность и боль казни. И в этот момент снова в мегдердюле раздается звук
ужасный грохот, который, естественно, поднимает нас в воздух.

Теперь сзади другая сторона начала стрелять, трое других
разместились, и они начали стрелять. Русские, которые снова бросились в атаку
теперь снова идевететтек сами.

Как человек, которого прогнали, через выстрел, далеко
прыгнул, и я полетел вниз с горы, как подстреленная птица.

Продержался всего несколько мгновений, и этого было недостаточно.

 Где–то раздался возглас, и через минуту они были там, над пушками.
каждый из пяти венгерских солдат. Так странно, вразвалочку бежал в двух направлениях.
один из.

Он на мгновение задумался, не зная, что делать со штыком слева направо,
как на днях мне рассказали в будапештском кафе, или сними и как нож...
Как она зарезала кого-то, кем он был раньше, и как тряпку вывалила
у него из кармана.

Кто бы ни хотел попасть, не сможет и он. Штык сквозь людей, как
масло протыкает.

Вот тогда ты понимаешь, что это помилование, а он аццурта... Подумайте о мигании
рассказы о русских, которых сотни, потребуют от вас двух венгерских блюд
гонведдель...

Остановите штык своей винтовки, подтяните отличное тело, и она ждет вас всех.
машу платком, иду туда, чтобы преклонить колени перед тем, кого покинули русские.
команда.

В этот самый момент в непосредственной близости от него виден большой летящий свет.

Вниз. В голову нанесен чудовищный удар.

Простреленный череп, он обдумывал последние мысли...

Распластавшись на земле, ты уже знал, что он умрет.

Страшная ярость поймали, но все, что вы можете сделать, это выкинуть из
рычаг.

Он вспомнил маленького кузнеца.

И они чувствовали себя очень счастливыми.

Ты видел тот рассвет, небо было красным, кроваво-красным. Иначе тогда я не знаю
он чувствовал, он не мог.


5.

Когда глаза открылись, он был чист от неба и ослепительно голуб. Нигде
Не было видно ни облачка, слабый ветер, никакого холода, он обжигал тело.

Он был ранен.

Растяжение связок и ужасная боль во мне, которую он услышал во время этого, я
испугалась, что вы все одеревенеете, и все еще жалею о том, что сдерживала его.

Медленно немеющий, разве ты не оставался совсем немного без сознания, я не...
не чувствовал своего тела, он не знал, куда дотронуться ногами.

Что произошло.

Друзья из кофейни думают, к кому еще два дня назад обращалась эта
рана по поводу шутки... Как странно _ помнить о естественных
вещах вилагона_. Теперь, вот я лежу, может быть, это камера смертников ... и эти двое
в тот день, когда вы все уйдете...

Как? Человек начал и собирается, собирается и однажды, просто вмешайся
смерть?... Станция сольнок, которая была там, в талии Пруссии,
как это было бы... Выжечь девушке-хадхази красивые глаза
, кому-то поплакать о той, кто покинул воду, с которой они тренируются. Он
она улыбнулась ему, и вот, даже сейчас где-то есть поезд, а он
здесь, под небом... где-то...

Но здесь произошло нечто необыкновенное и чудесное...

Оно красное. Он вспомнил, когда элькаромкодта тебя: твой отец
собака...

Если вы все еще можете смеяться, вы будете смеяться так странно
встаньте перед хромкодасбаном, вырвавшимся из героя.

Забудьте о физической проблеме и испытайте необычайно приятное чувство наполненности. Ни то, ни другое
ни жизнь, ни смерть сейчас не ощущаются, важно только это
ощущение невероятной радости полета, когда-то обыденного
стандартные действия на пути, все сразу, полая земля
запускаем лавину... Все ушло, и тогда остаются одни мерсекле, все
солидсаг, весь страх: чудовищная ярость, которой люди не достигают
бездумный бег вперед. Умереть или убивать за свою страну...

Ах, если бы вы видели фотографа, который есть у вас в эрекитете
... Или одакольтео, который говорит подобные вещи.:

 О других английских menyk;ve руку мигает
 Аттила кровавая битва. Когда
 В f;lvil;ggal лицо никогда
 Объединенных Наций tapod; гнев!

 Другие люди пролили чашу крови в моей стране
 Автор книги "Арпад, побережье Дуная",
 О, мадьярраль, дай отпор!
 Большой хуньяди, мы, магометане, сила...

Она была так счастлива быть невыразимой. Он чувствовал, что ночь была достойна этого.
эти венгры! Туранский тип огня возник в с
Я был доволен собой, своим партнером, тем, кто не похож на меня.
столько веков загубил трудный, преобразующий, вечный труд.
работа...

Лежишь на спине, и кажется, что под тобой бьется сердце земли... Мне пришлось
закрыть глаза, чтобы контролировать ее эмоции... Много у нас грехов, сказал
вы – нам это не нравится, очень джентльмены, но _валами
в нас заключена чрезвычайно большая сила, и мы становимся чем-то..._

И в то же время удивило нечто странное, своеобразное желание: детское желание.
В ужасе от того, что он мертв и больше не остается в крови своего рода.
Мальчик, которого ты захочешь после того, как уйдешь, который будет жить счастливее, чем жили мы.
_Аки привыкли видеть, что казнят..._

Ах, но умереть вот так, с простреленной головой, мертвый принял это; со слезами
подтекание лица...

Послышался негромкий шепот. Замороженный, возможно, в теле был волк...

Страх длился всего несколько мгновений, над ним склонилось свежее личико.

– Ах, – стонали пациенты, - но так приятно, как вы расслабляетесь, это определенно.
счастливее у меня никогда в жизни не было.

– Лейтенант ур... сэр?...

– Мы победили?

Девушка рассмеялась, и нервно, словно от удара током, зазвенело серебро, а глаза
ее наполнились слезами.

– Да, – сказал он, – конечно...

Закрыв глаза, он улыбнулся.

– Просто сохраняй спокойствие и мягко погладь мегсимитотту по голове девушки.

– По моей голове...

– Что?

– Голова высоко поднята?

– Нет... Глава штрафная...

Это уму непостижимо. С того падаю и просыпаюсь... Увеличить
головы и страшная боль ощущается в брюшной полости, вокруг нее, как будто действительно есть
отрубил бы... вы понимаете.

– Пулю в живот? спросил он.

Девушка повертела эту табличку у его глаз, прислушиваясь.

Долгое время они сидели молча.

– Уже день?

Девушка улыбнулась.

– Да, второе после полудня.

– Второе?... и ты...

Ее глаза снова наполнились слезами.

– И ты здесь, со мной?...

– Боже, ты не оставил это здесь... Это было бы не по-христиански
поступить...

И смеется, но, может быть, у нее на глазах слезы?

– Люди, где они?

– Люди?

– Fallen?

– Всего двое.

– Бедный маленький кузнец...

– Счастлив... О, да, вы знаете, когда в деревне они услышали "
люди из агьюлеве", они не знали, что с этим делать, так сильно
они отступили, весь отряд, Алмамезойг... Но ладно...
Очень повезло, что только двум агьюлеве, потому что, если они слишком длинные
они пугают хороших, чтобы те были территориальными, дядя, и они, возможно, уехали из Брассоя...

Девушка рассмеялась, его белые зубы так и блестели.

– Но той остановкой было яблочное поле... Там шикарный фельфейледетек, красиво оформленный
они возвращаются на дорогу, куда я иду и забираю вещи борню
и оружие...

– Ну что, я брошу это?

– Нет, я просто брошу утфелен, чтобы вернуться...

Лейтенант нахмурился, и девушка больше не шутила. Громкое
слово. Увольняю тебя. Жизнь, смерть, судьба страны...

– Но теперь они вернулись, и теперь это пройдет прямо здесь, под нами, я.
они идут к язычнику, они... Пришли ребята из тыргу-муреша, вот они
секлеры, пойте и идите к элленссегу перед ним... Теперь есть
Vereck;n.

Киньюйтва, рука указывала на север.

Как национальный немтедже на данный момент.

И чувство собственного достоинства, гордо сказал:

 Что ж, хорошо было надеть эту штуку! – и гордый, и счастливый
презрение проявил к кровати и нежный.

Раненые лежали там, в небе фюб, сидели с глазами и все такое прочее
чувствовал и ощупывал это, он увидел, что девушка показала сердце флага...

[Иллюстрация]

Долго они оставались в тишине, в молчании. Маленькая птичка рассказала.

– Главное, чтобы у тебя не было температуры...

– Ночь... Я провел ночь?

– Здесь.

– Ты тоже?

– Да.

– Ах... ты не боялся?

– Меня?... Когда у меня был револьвер?... Смотри, твой револьвер...

Раненая улыбка, вытяни это было лицо из:

– Ты боишься револьвера из...

– Нет... Ружье - хороший друг... Можете себе представить собаку, которую я тоже застрелил ночью?
Ночью.

– Волк! – испугался пациента. Позже, счастлив узнать, что он был не из-за тебя,
из-за испуганной девушки.

– Нет, – он нервно рассмеялся, увидев, что девушка, собака csuf, была такой
убежала...

Сыну он укрепил лоб, подталкивая себя, размышляя...

– Илюшка! - сказал он наконец, окрашивая феллелека.

– Аххаха! – он рассмеялся девушке в лицо, я покраснела. – Ну ты помнишь
имя. Нет, потому что тогда все в порядке.

– Нет, – прошептал он мальчику глаза мягкой водой плавать.

– Если ничего страшного, я думаю, лейтенант ур!

– Добрый боксер я, Боксер...

– Маленькое терпеливое согласие... – прошептала она, - твой лоб, твоя рука, и
не двигайся...

Сын был таким больным и таким слабым.

Вся душа в слезах оставалась, и я просто подумала, что он подумал:

Что ж, в мире есть доброта... Хорошая девочка...

Она закрыла глаза, крепко зажмурившись... Место бога было занято. Я
здесь все счастье, он чувствовал его запах. Новый мужчина, который раньше
открывал свою жизнь, но это приятная, хорошая, богатая, благородная жизнь. Настоящая жизнь,
которая полна счастья, красоты, великолепного общения... Настоящий супруг...
Для детей...

Его губы дрожали, и в следующий раз они обсуждали его собственную судьбу через всю нацию
размышлял об этом раньше... Ах, это великий вызов, это неожиданно!
быстрый левихарзо - сказочный век чудес, это сделает весь
Венгерские виды достойны будущего европейского культурного мира духовной жизни
накройте стол скатертью...

– Ах... Это было ужасно ... это была грозовая ночь ... сказал Сун.

– В.

– Это ужасно ... Это карпатский шторм...

Это слово задело сердца. Они снова прислушались.

В этот момент северные горы вздрогнули.

Девушка вскочила.

– Слышишь! Услышь!.... Эти кровати, – кричали мимо. – А вот и
секлеры!...

– Мы победим, – заорал раненый и локоть поднялся!... – Что?
мы победим, вот увидишь.... собака...

Слезы гражданские хлынули из его глаз.

– Боже мой... Боже мой, смилуйся над венгерским офисом.

Очисти тело. У него было заикание.

– Что?... что скажете, лейтенант ур... дорогая ... милая...

Молодой человек закрыл глаза, ужасная боль пронзила его.
нервы, но бедный мозг - все еще венгры достойны будущего, подумала она.
она сражалась. С огромной силой каждая частичка наших гравюр сделала свое дело:

– _ Кровь Кристофа, нашего господа ... кровь Халла, изменив
человечество..._

И огромное волнение, огромные усилия пропали даром.




ПСАЛОМ.

1. Аллилуйя.

2. Восхваляйте имя Урны. Восхваляйте теплый свет свечей
толстые, вы рабы Урн. Восхваляйте зарю борзонго.
Ноябрь в ожидании в the who его дом, несущий Спасательный круг
красный флаг.

3. Сэр, я восхваляю вас, слышите, как я пою.

4. и обрати свое лицо и свои уши; и свое сердце,
продолжай, как моллюск шохалло, чтобы я снова запел, и подними его свод.
осознай мои чувства, о Господь, и измерь мои вещи,
человек легкая вещь, Правда точного баланса.

5. Аллилуйя.

6. Сделайте годы лемулотта такими, чтобы прямо над нами было небо; мегсюрюдетт
воздух пожелтел, небо стало вредным для легких внутри – и для сильных
человек был ошеломлен, уставившись на расколотую Вселенную, которая полна
это был миллион гнилых миазмайнаков, угол для зугджайига – и
он воскликнул: "Чего ты хочешь от нас, о Господи, что заставляет тебя превращаться в эту кучу навоза"
окаменевший мир?

7. И тогда точно огонь выбил гниль, в ней метнулось пламя
вокруг ньялдосвы земля покрылась трещинами и стало гореть все человеческое существование, –
и сильный человек, который переживает катаклизм, серьезный от страха
вы обратили внимание на Вселенную фельгюльт, которая шлейфует и повторяет одно
небо с другой стороны, и в одно мгновение горящая хигзагга растопила наши ноги
во времена культуры, земли, на которой мы жили, и nest's edge как the
перепуганная птица - сильный человек и навстречу крику песни the
ужасный мир:

8. Аллилуйя!

9... О, если бы у меня были крылья, я мог бы летать. О, это было бы место, где
остаться. Но где взять, если только феллеген не хочет
расслабляться и все равно после того, как я получу вражеский flying rage.

10. Мою душу убивает машина, падающая под колеса, и люди садятся в самолет
а в зубах дум-дум пистолет, а на языке экразит-бомба. Моя душа бьется от
полета, бродить вокруг не смею, просто подальше от того, чтобы слушать это, слышать дальше
слушаю удаленный аварийный сигнал разрушенной земли. Моя душа не шевелится.
осмелюсь, землетрясение из Тювеля царапает, сломанный иджедезессель царапает шторм.
ужасная волна яркой бумаги.

11. Вы пишете, сэр:

12. Аллилуйя!

13. Сэр, кто почувствовал, что душа находится в фолликулах гюлельсега и гнева, и
вторжение чумы, к которому у вас есть сердце: Сэр, вы еще больше продемонстрировали свою силу.
например, когда небо рушится, а земля сотрясается от сигнала тревоги, который вы слышите о человеческой расе
гьярландо. Сэр, я хочу, чтобы вы увидели себя и каждый из них
ужасный способ преподать урок этому великому творению, людям,
достаточно одного взгляда внутрь себя, чтобы понять, что никто не он: сэр, такой же, как мы.
вы сияете светом прожектора слепой ярости, и не ваше лицо,
ни нас самих мы не видим.

14. Мы вопим, визжим и причитаем, поскольку night light - это фирменный лагерь.
невероятно умный, созданный благодаря мысли об источнике света.:

15. Сэр, разве вы не слышите, что сейчас вы должны вести очаровательную беседу, а бювел-кет, который
барабанит в вашу честь, и волосы которого взъерошены, не хочет
чтобы напугать вас в детстве, поездом на самокате; сэр, кто же этого не делает
убедитесь, что вы бетурагок и создатель теории шохадарасара, который, я думаю
мелом мы расставили звезды в его карьере:

16. Господи, услышь мое пение; Господи, услышь свое "Дева маленькая"
птичье слово.

17. Аллилуйя!

18. Аллилуйя!

19. Име, моя душа дрожит в бувик-буше из-за ухудшения мира и напугана
глаза моргают, когда я вижу, что ты охвачен письмом и немой, определенно сидящий малыш, ты в гнезде,
дети со слабыми крыльями, прикрытыми:

20. и подбадривающий шепотом рев грозы мегбекице: "большой"
или "Сэр".

21. И когда издалека раздается выстрел из канистры, и шелест сыплющихся пуль, и
граната высоко бьет по земляному плетню, и вокруг меня стаей ныряют в
струйка проходит через кролика, и немного грязи стекает по бокам беззащитных птиц
а церковный горшок все еще у основания, слишком далеко в небо улетает.,

22. бекит на зсизсегеме, чтобы сбить тебя с ног: сильный или сэр.

23. И когда сорок тысяч человек, сорок тысяч сыновей, братьев
негивенезерье одновременно взлетает вверх, появляется трещина для священного цвета перед моим
заложенные мины обладают огромной мощностью – и когда раздается страшный гром со стороны
Я умираю от старого менника, которого ты щелкнул, море издает нежный звук "с".
адский лев – твое тихое блеяние, и когда мазки человеческих червей
гомоли в извивающемся и на долгие мили рассыпанном по горам теле,
как весенний грызунок на пальцах химесских бабочек, зеленые ягоды
марионетки:

24. тогда, сэр, мегкевюлек, и я чувствую, я чувствую это, сэр, кто вы.

25. Я чувствую, сэр, кто вы

26. сидя здесь, в маленьком ошеломленном гнездышке, на краю детской слабости
крылья прикрыты, и мед под защитой милосердия ожидает
Помилуй всех остальных: почувствуй меня, сэр, как ты; Я чувствую это и плачу, я плачу и
Я сижу, замороженный птенец гнездится в мартьяне, дети защищают слабых
крылья, потому что я не знаю, кто вы, сэр, но я Отец...

27. Аллилуйя!

28. Вы, сэр, чтобы возвеличить вас, я бы все понял,
чтобы вы могли спеть you and the burning bush, мы можем спеть вам мегстурмолом
заставьте его выслушать ваши рекомендации.

29. Я не успокоюсь, пока не найду Тебя, не обниму меня, пары этого не делают.
Я целую тебя, детка, пока ты не говоришь, я не думаю
мысли, я не плетусь от веры к вере, прежде чем ты наденешь свои звуки
Я не действую:

30. потому что я слышал о тебе в деревенской школе и на фаломбоке между церквями
и, как свист, у тебя есть собственность, я над
познакомьтесь с эпохой моей истории через ее ваше искусство
недосягаемость:

31. потому что, сэр, законы Существования существуют! и если вы

32. вам нужно понять.

33. Аллилуйя!

34. Ах, я увижу тебя, когда после победы веселый гимн побьют, если
в мирные дни здоровоголовых пасли, если замок
пенный эльмультаваль, выращенный по-старому, - это то, что растет на lush less, чем раньше.
до этого на земле мегкеверитетт...

35. И пойму ли я, если Действие уменьшит размер на пару дюймов
это имя указывало на ;n;let, чем на данный момент elett;k;m, чем на
во мне выполнена достойная программа работы, и я могу обещать? Я посмотрю, можно ли это лучше понять, если
эта великая массовая казнь, хорошая участь, которую можно разделить, это как бы отдельная
в конце концов, я перехожу к сегодняшней форме других летмегольдов
бессознательная форма навстречу...

36. Аллилуйя!

37. Сэр, посмотрите на меня. Рано или поздно я исчезну, потому что мимо них падает роса.
если огонь не горит, вы тоже можете. Но вы знаете. Вы знаете, сэр, что вы
судьба, олицетворяемая судьбой. У вас тоже такое же понимание неспособного глаза
вы смотрите вперед. Ты, Господь, который есть Мир, независимо от того, насколько велико тело, живущее вне его.
ты - это ты, ты также можешь танцевать сам по себе. Ты попадаешь туда, где ты согрешил.:

38. В начале было Слово и Вещь, в конце не осталось ничего, кроме
naked, глагола l;ttelen.

39. Аллилуйя!

_(1914. ноябрь.)_




Содержание:

 СНИМКИ, РИСУНКИ, КЕЙСЫ.
 1. Гробы на вокзале 5
 2. Привет, Никита 6
 3. Кто такой Ур, ур 9
 4. Два маленьких венгра-12
 5. В fiakercs; 21
 6. Почтовые работники в войне, 28
 7. Два огня между 35
 8. Вещей военнослужащего 43
 9. Лихорадка 49
 10. Мелкоячеистая сетка от 55
 11. Домашняя хозяйка 60
 12. Дашка 65
 13. Кто это обслуживает счастливчиков 72
 14. Первоочередное дело 79
 15. Кот 85
 16. Честные венгры 92
 17. Чуцзи из 99
 18. Сливочная кукуруза 105
 19. Венская битва 110
 20. Русские сигареты 115
 21. Обложка 121
 22. В конце поста 123
 23. Карпатская память 130
 24. Сороковой рыцарь 138
 25. Письмо Оэ-Ви 145
 ВОЕННОЕ ЗЕРКАЛЬЦЕ.
 Я играю во рву в 151 году
 II. Сарика 155
 III. Упс, упс 161
 IV. Божья скорбь 163
 Против Дьердя 165
 VI. Двести пятьдесят лепешек 170
 VII. Несколько слов 174
 VIII. Настоящий босс 177
 IX. Finny;ss;g 178
 X Привет, парень, мне 180
 XI. Зело, хлеб и так далее 187
 XII. Маленький Сэм Джо 194
 XIII. Русское вторжение после 202
 XIV. Когда солдаты отдыхают 207
 XV. Письмо 213
 КАРПАТСКАЯ БУРЯ 219
 ПСАЛОМ 276