Предисловие

Предисловие.

Какой православный христианин не возрадуется душой и сердцем о Фиваиде Египетской, месте подвигов преподобного Антония Великого, первого среди Отцов-подвижников, показавшего пример отшельнических подвигов; месте подвигов преподобного Пахомия Великого, общих житий начальника, от ангела приявшего устав монашеской жизни; месте подвигов тысяч монахов и монахинь, последовавших их стопам и превративших пустыню B страну, населенную христианами, стремящимися во ангельском образе восхитить Небо?

Какой православный христианин не возрадуется душой и сердцем о Фиваиде Северной о русской "пустыне" на заросшем лесами, болотистом севере, где не меньшее число монахов и монахинь искали спасения, следуя стопам великих Отцов-подвижников более близких к нам времен — преподобных Сергия Радонежского, Кирилла Белозерского, Нила Сорского и множества других, чьи имена можно видеть теперь в календаре православных святых – в святцах.

Об этих святых на английском языке мало что было опубликовано, и большая часть того, что появилось до сих пор, не имеет особой ценности. Ни одна работа на английском языке даже не попыталась представить православную монашескую традицию, которая вдохновляла и формировала великих русских Отцов. Действительно, в распространении ложных представлений об этих святых и их традиции во многом виновата русская религиозная интеллигенция зарубежья. Наиболее доступные сочинения о русских святых на английском языке (Федотова и Грюнвальда) настолько наполнены неточностями и искажениями, совершенно чуждой Православию римско-католической терминологией и удивительно причудливыми представлениями о Православии, святости и монашестве – что стали скорее помехой, чем помощью серьезному исследователю русской монашеской традиции.

Русский православный ученый Иван Михайлович Концевич (+ 1965) посвятил свою жизнь серьезному изучению истории православного подвижничества. В отличие от прозападной российской интеллигенции он не ориентировался на мертвый научный "академизм", а опирался на живую традицию Православия. Живя уже в эмиграции в 1920-е годы, он продолжал духовно окормляться у оптинского старца Нектария, жил и мыслил не вероотступнической "мудростью" Запада, а вековой историей Святой Руси. Имея богословское образование, он работал над исторической трилогией: первая книга о духовной истории Древней Руси до Петра І ("Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси", Париж, 1952 г.); вторая о преподобном Паисии (Величковском) (не закончена); третья об оптинских старцах ("Оптина пустынь и ее время", посмертно опубликована Свято- Троицким монастырем, Джорданвилль, Нью-Йорк, 1973 г.).

Настоящая книга, на написание которой авторов вдохновил проф. И.М. Концевич, это своего рода источник, из которого он черпал, работая над первым томом трилогии. В ней – две его главные идеи о православной духовности: (1) что жития святых суть главный источник знаний о нашей русской религиозной истории, и тщательное изучение их даст людям ясное понимание явлений и смысла истинной православной духовности в истории; (2) что очевидно станет в результате такого изучения что история русской веры совсем не является чем-то уникально русским, чем-то новым или каким-то новшеством в истории Православия, но по существу своему является частью истории вселенского Православия, имея истоком своим историю Православия Византии, восходящую в свою очередь к Отцам египетской пустыни. И в самом деле, читатель жизнеописаний обнаружит, что они дышат тем же духовным ароматом, что и жития великих Отцов египетской пустыни и являют собой пример такого же истинного православного монашеского подвижничества: умная молитва Иисусова, духовное руководство старцев, откровение помыслов старцу, труд духовный в любви к ближнему. Предисловие профессора Концевича состоит из выдержек из его книги "Стяжание Духа Святаго в путях Древней Руси", относящихся ко времени "Северной Фиваиды" великому духовному течению, начавшемуся с преподобного Сергия Радонежского в XIV веке (и до него, с византийского исихазма) и продолжавшемуся до конца XVII века, когда Россия и была в видимом духовном упадке, но собирала силы для будущего духовного подъема, который достиг и до наших дней времени преподобного Паисия (Величковского) и великих старцев ХІХ и ХХ веков.

В середине ХІХ века благочестивый православный русский именем Андрей Муравьев предпринял паломничество в затерянные в глуши монастыри Севера и описал их в своей книге, дав нам названия тех мест, как мы и сегодня их называем.1 В то время многие из тех монастырей еще процветали.

___
1 Муравьев А. "Русская Фиваида на Севере". Санкт-Петербург, 1855 г.


Но сегодня монастыри эти в запустении и разрушении, а большинство из них исчезло с лица земли. Так зачем же говорить о них, вспоминать жития их основателей и историю монашеских традиций, что мы пытаемся делать, давая это твердо как пример живой традиции, а не мертвой? Когда эти жития печатались по отдельности в "Православном слове", один из ведущих обновленческих "православных богословов" строго выговаривал в печати "тем, кто взывает к несуществующим пустыням", очевидно, рассматривая такие жития как призыв к религиозному "романтизму" и идеализму, совершенно неуместные в современных условиях жизни. Так зачем же нам, в самом деле, вдохновлять современную православную молодежь примером Северной Фиваиды, примером более близким и более влекущим современных верных, чем жаркая египетская пустынь?

Во-первых, описываемая в этой книге монашеская жизнь исчезла еще не полностью, еще есть православные монашеские общины, строго исповедывающие учение святых Отцов и подвизающиеся в подвижничестве даже в наше время с постоянным чувством покаяния за страшное отступление от святоотеческой жизни. Истинные православные христиане сохраняют живую монашескую традицию Святой Руси и духовную связь с Оптиной, Валаамом, Дивеевом преподобного Серафима, Почаевом преподобного Иова, Лесной и, конечно, с монашескими твердынями Святой Земли и Святой Горы Афон. И в наши бесплодные времена мудрые находят свои пустыни.

Но эта книга предназначается не только для таких избранных.

Каждому православному христианину необходимо знать жития Отцов пустынь, которые вместе с житиями мучеников являют нам образец христианской брани для нашей собственной жизни. И каждому православному христианину следует знать о Валааме, Соловках, Свири, Сии и Обноре, и Белом озере, о Сорском ските и ангелоподобных людях, подвизавшихся там до вознесения на Небеса, жили духовной жизнью, к которой призван, в меру своих сил и условий жизни, каждый верный. Пример духовной брани этих людей, бежавших от мира, должен вдохновлять каждого православного. Здесь нет никакого "романтизма". Действительные "романтики" нашего времени – обновленцы парижские и прочие, которые, позоря историю истинного Православия, говорят об "освящении мира", принижая духовную традицию приспосабливанием ee "к жизни мира", заменяют подлинное православное мировоззрение подделкой, основанной на современном западном образе мышления. Духовная жизнь древней монашеской традиции – это норма жизни и для современных христиан, и нам лучше узнать о ней сегодня, а не в тот грядущий страшный последний день, когда мы будем призваны держать ответ за грехи свои. Мы не будем осуждены за незнание терминов современного "православного богословия", но судимы будем за то, что не подвизались о спасении собственной души. Если мы не живем так, как жили эти святые, то давайте, по крайней мере, увеличим наши неподобающе малые усилия в брани о праведной жизни, омоемся слезами покаяния и будем помнить постоянно о вине своей в том, что так далеко отошли от того образца совершенства, который явил нам Бог в ликах дивных святых Своих.

—Монах Серафим (Роуз),
пустынь преподобного Германа Аляскинского,
недалеко от Платины, в Северной Калифорнии.
День Святой Троицы, 1975 год.