В курорте

От шоссе до Финского залива примерно три километра. На машине, и то если ехать не спеша, это несколько минут. Марк ехал медленно. Так он отдалял радость встречи с заливом или «питерским морем», как он когда-то, еще в детстве, называл этот кусок Балтики…Неспешно ползла навстречу серая, еще не окончательно просохшая после недавно прошедшего дождя, асфальтированная дорога. Слева и справа, сменяя друг друга, проплывали дачные дома и коттеджи. Высокие сосны послушно кивали кронами, сбрасывая на лобовое стекло блеклые рыжие иголки и застрявшие в ветвях дождевые капли. Марк приоткрыл окно водительской двери. Порыв ворвавшегося в салон ветра резанул по лицу, ворвался в ноздри, заставив вспомнить любимый с детства запах свежести морского ветра, с примесью запаха тины и засохшего прибрежного тростника. Он с наслаждением глубоко вдохнул этот «воздушный элексир», наполняя им целиком, без остатка, легкие. Потом максимально задержал дыхание.
- На всю жизнь таким воздухом не надышишься, - почему-то пришла на ум вроде бы неуместная мысль.
Совсем скоро к свежести морского ветра примешался запах нагретых за долгий летний солнечный день просмоленных железнодорожных шпал.
- Скоро станция, - подумалось Марку.
И действительно совсем скоро, сквозь деревья, показалось светло-голубое здание вокзала, краска на котором давно выцвела от солнца и многолетних ветров. Марк заехал на парковку. Машин, несмотря на еще не поздний час, было немного. Закрыв машину, он пошел в сторону перехода через железнодорожный путь, так как колея была одна. Отполированные до зеркального блеска рельсы отбрасывали блики от лучей уже клонившегося к закату, но еще яркого солнца.
Марк достал пачку сигарет, но поразмыслив, положил ее обратно в карман.
- Дорога в один конец…На этой станции можно купить билет только в один конец. И поехать или налево, или направо, - стал развивать мысль Марк, - Поехать, согласно купленному билету. Если вообще его покупать. Можно ведь и зайцем.
- Не набросать ли рассказ на эту тему? Нужно обмозговать. Может что-то и получится. Свобода выбора…Или не свобода выбора… Ведь билет можно купить только в один конец. И поехать только в один конец. Только в один…
- Хотя, собственно, о чем тут писать? Где здесь интрига? Нет здесь интриги. Писать про свободу выбора? По-моему банально и неинтересно,- Марк все же вытащил из пачки сигарету и прикурив, глубоко затянулся.
- Нет, написать ярко вряд ли получится. А высасывать сюжет из пальца, как это порой было с героями моих рассказов, явно не хочется, - Быстро расправившись с сигаретой он бросил ее под ноги, вдавил ногой в песок
С тоской посмотрев на теряющийся за поворотом железнодорожный путь, Марк подумал о том, что не все так плохо в жизни, если еще остается возможность делать выбор.
- Ну что писатель? Осталась у тебя возможность делать выбор? - При переходе пути Марк еще раз посмотрел в обе стороны на убегающую вдаль бесконечную линию рельсов, перечеркнутую полосками шпал, словно желая убедиться, что возможность осталась.
- Да. Я могу пойти в кассу и взять билет в любую сторону, - уверенно сказал себе Марк.
- Хотя не могу, - Тут же поправил он себя, - Куда же я поеду, если машина стоит здесь, на парковке. Так что не свободен ты, писатель. Совсем не свободен. И выбор твой уже сделан. Может быть кем-то.
- Да что это я? Еще классиков вспомни. «Свобода, как осознанная необходимость». Ты же давно решил, что абсолютная свобода будет там, за чертой,- Марк горестно, про себя, улыбнулся.
Путь лежал по песчаной дорожке, проходящей между зданием вокзала и платформой. На платформе стояли люди. Людей было много. Одетые и полуодетые. Или полураздетые. Разомлевшие от долгого нахождения в воде и лежания на еще по-летнему жарком солнце. Марк шел и с любопытством разглядывал людской муравейник. До него доносились обрывки фраз:
«А я все иду, иду и все по колено»… «Николай, не балуйся, отойди от края - электричка идет»… «Лешка, обгорел же. Одевай рубашку немедленно»…
Настроение неги и безмятежности под убаюкивающий шум сосен, - вот что почти осязаемо висело в воздухе. Свистя и тупо рассекая своим массивным зеленым телом прогретый воздух подошла электричка. Людская масса сначала отпрянула от края перрона, а потом суетливо стала забивать собой ее хорошо прогретое и надежное нутро.
Дальше дорожка шла через небольшой лиственный лесок, отделяющий станцию от залива. В низинке образовалась небольшая лужа. Обходя ее по скользкой обочине дороги Марк поскользнулся и чуть не упал, смешно взмахнув руками, чтоб удержать равновесие. Наконец показался просвет, сквозь который виднелся безбрежный морской простор. Выйдя на открытое пространство Марк зажмурился от открывшейся картины. Песчаная дюна с высокими соснами и уходящий вдаль пляж. Он давно здесь не был, хотя очень любил это место. Впрочем, здесь особенно ничего не изменилось. Синие будочки для переодевания. Загорающие, купающиеся, прогуливающиеся вдоль кромки воды люди… Разве что пейзаж украсили несколько уютных, внешне привлекательных кафешек.
…Ветер разошелся на просторе. Рвал одежду на Марке. Гнал большие кучевые облака, громоздящиеся друг на друге, похожие на фантастические горные вершины. Гнал «кайтсерфингистов» , ловко ловящих его в свои яркие ловушки, гнал волны, на мелководье нагоняющие друг друга веселыми белыми барашками.
На песке, кое-где проросшим травой, лежали любители позагорать. Несмотря на сильный ветер и садящееся уже солнце их было немало.
Марк достал из вместительного полиэтиленового мешка покрывало и расстелил его возле большой сосны. Потом снял сандалии и, вложив в них по камешку, придавил ими два угла покрывала. На третий угол поставил мешок. Разделся и аккуратно сложил одежду стопочкой, придавив ее небольшим камнем. Сел на покрывало, прислонился спиной к сосне и очень пожалел. Смола, подтаявшая на чешуйках коры, предательски прилипла к спине. Марк досадливо провел рукой, но достать смолу не удалось. Марк повернулся к стволу дерева.
На стволе тут и там блестели подтаявшие на солнце янтарные бусинки смолы. Между ними по коричнево-серым чешуйкам коры пробирался отряд муравьев.
Наконец, Марк достал из мешка папочку в темно-зеленой обложке, с белыми тесемками завязок. Чтение того, что лежало внутри и было основной целью его путешествия. Не так давно он совершенно случайно, за каким-то пустяком, полез на антресоли и нашел ее там. Она спокойно лежала и ждала своего часа. И вот дождалась…
- Угораздило же когда-то послать Пашке-журналюге несколько рассказиков на интимно - лирическую тему, - горестно вздохнул Марк, - Вот теперь тебя тыкают носом как наблудившего кота, а ты вникай. Читай его рецензии на свои собственные произведения.
Чтобы листочки не разлетелись, пришлось крепко держать их пальцами, прижимать к твердой обложке папки. Читать в таких условиях было не очень удобно. Но иного выхода не было.
****
«Начал читать рассказ «Ирочка». Стилистически нормально, складно. А вот касаемо содержания поверхностно и пошло» - Марк читал Пашкину рецензию и по мере прочтения у него в голове непроизвольно стал звучать Пашкин голос, что называется за «кадром». Марк потряс головой, пытаясь сбросить наваждение, но голос не уходил.
- Мещанская пошлость так и прет изо всех дыр. Правда от тебя, похотливого охотника за банальными плотскими удовольствиями, я и не ожидал ничего другого, - бубнил Пашкин голос, - Ты бы хоть сгустил бы краски для разнообразия. А то как-то уж очень просто все у тебя в рассказе. Тетка сама к тебе в инете подкатила. И только ты загрустил под винишко и дождик за окном, хлоп, а тебе уже и путевочку на банальный турецкий курорт на тарелочке с голубой каемочкой притаранили. И ты не споткнулся, как Остап на румынской границе, а перелетел и румынскую, и турецкую, и другие границы, на самолете, потягивая дорогой виски.
- И где в этом повествовании острота и драма? - Пашка ехидно хохотнул, - вероятно, там где и положено, в….. Стало так скучно от сытого удовольствия, излучаемого героем твоего рассказа. Дочитывать я его не стал. Про проститутку лучше бы написал, которой стихи читал. А тут что? По щучьему велению, по твоему хотению,  баба сама залезла тебе в штаны, а потом потек дорогой виски в рот и турецкий берег под задницу…
- А вообще, рассказ в стиле поверхностного мудака Бегбедера, любителя сюжеты высасывать из пальца, - вынес окончательный приговор журналист Пашка.
Марк перевернул листок, который при этой несложной операции, от неожиданного порыва ветра чуть было не вырвался из его пальцев. Но прежде чем перейти к дальнейшему Пашкину повествованию, его глубокому литературному анализу, Марк подумал о том, что Пашка, в целом, человек незлобный, но эмоциональный и немного завистливый.
- «Исповедь одинокого человека» – неплохой рассказ. С нотками ностальгии и философии, что нынче мало кому интересно.
- Вот… Нет ни выпивки, ни баб. Ни прочих удовольствий. И рассказ в тему, - злорадно подумал Марк, - но все же ложечку дегтя запустил. Мол нынче это вообще никому не интересно. И никто читать это не будет.
- Начал читать «Греческие каникулы», - звучал голос бывшего учителя истории.
Марк поднял глаза. На пеньке, что стоял неподалеку, восседал Пашка и разглагольствовал, помогая себе интенсивной жестикуляцией. Серые глаза, немного навыкате, смешливо глядели на Марка. Его прямые темно-русые волосы изрядно трепал ветер.
- Тьфу. ..бля. Кому нужны эти сентиментальные сопли? К тому же это о курортном романе, еще одной мещанской пошлости. И читать это скучно, как женский роман девятнадцатого века, - в подтверждение своей правоты журналист-педагог смачно плюнул себе под ноги.
В общем, фигня, если не сказать по-другому. Ни сюжета, ни интриги, одно ****ство. Ты хоть знаком с понятиями драма, социальная драма? Фильмы Марко Ризи Мари навсегда** Парни с улицы смотрел? Фильм Монстр с Шерлиз Тэрон смотрел? Музыку Битлз Билле Аугуста смотрел? Вот где настоящая страсть, сюжет, драма. А у тебя что? Утопия на тему ****ство и разврат.
- Паша! Не путай божий дар с яичницей. Где литература, а где кинематограф? - Здесь Марк не выдержал и стал кидаться в Пашкин фантом сосновыми шишками. К его разочарованию это не помогло.
-Паш, исчезни, очень прошу. Мне твоего голоса достаточно, - с тоской в голосе произнес Марк.
- Если ты хочешь стать писателем или сценаристом, ты должен уметь моделировать различные персонажи, вкладывать в их уста характерные реплики, а в головы характерные мысли, - не унимался журналист Пашка, наставительно поднимая указательный палец вверх, - А описывать свои личные переживания, к тому же по ничтожным, банальным поводам… Да кому это нужно, просто смешно, - здесь он разразился каким-то сатанинским хохотом.
- Ну все, получай дружок, - крепко держа левой рукой папку, Марк достал из пакета балончик для борьбы с кровососущими насекомыми и направил струю на пеньковый надоедливый фантом. Порыв ветра очень кстати отнес ядовитое облачко в нужную сторону и фантом-Пашка стал постепенно испаряться. Сначала исчезли ноги и тело. Потом растаяли руки и в какой-то нелепой гримасе, искажаясь и корчась, стали таять все части лица.
Впрочем, Марк рано обрадовался. Только он опустил глаза в следующий листочек, как понял, что коварный журналист-историк зашел с подветренной стороны и теперь его голос зазвучал откуда-то сзади. Скорее всего из-за стоящей за спиной Марка ближайшей сосны.
- Может тебе об этом и интересно писать, но другим вряд ли это интересно читать, - голос вместо нравоучительного приобрел какой-то издевательский оттенок, - Мало изливать на бумагу свой поток сознания. Для хорошего произведения нужны еще другие персонажи со своими мыслями и чаяниями. А не только твоими.
Марк обернулся. Из-за толстого ствола сосны на него насмешливо смотрела Пашкина физиономия. Марк запустил в нее большой шишкой. Физиономия исчезла.
- Лихой сюжет с неожиданными поворотами, споры и страсти, противостояния личностей. А у тебя все тишь да гладь, ****ство да благодать…Ни дать ни взять подготовка в саван…
- Позавидовал он где-то в глубине души моему герою, а может и мне в его лице? – решил Марк, - что все так складно у него получается, у моего героя. А еще вспомнил, что Пашка до журналистики был школьным учителем истории и очевидно привык поначалу поучать уму-разуму своих школяров и устраивать разносы, а потом уже начинал мыслить.
Ведь так и про «Ирочку» будет, к бабке не ходи, - подумал Марк и стал читать дальше.
- Кстати твою зарисовку о санаторном лечении, как о подготовке в саван, я оцениваю гораздо выше, чем эти розовые сопли о блондинках в греческой прибрежной гальке, - голос журналюги явно подобрел.
«Запоздалая любовь» – неплохой рассказ, чувствуется в ней грусть по ушедшей молодости, ностальгия по прошлому, которое уже не вернуть. Бабье лето вроде такое же, как в молодости, но сама молодость прошла, остаются только воспоминания о чувствах…
- А ведь и в самом деле неплохой рассказ получился, - Марк не оборачиваясь согласно кивал головой,- Полный ностальгической тоски в образе осени. Видно проняло его, каналью.
«Натали», - литературный мучитель сделал большую паузу.
Марк напрягся. Рассказ был выстрадан, написан на грани эмоционального срыва. И вообще, напоминание о событиях, описанных в рассказе, заставляло кровоточить, саднить уже, казалось бы, давно зажившие е раны.
- Рассказ написан хорошо в плане стиля. Можно подумать, что писал серьезный писака, а не сраный графоман. Эмоции рассказ вызвал. Самая сильная эмоция – презрение к ничтожному альфонсу, главному герою рассказа. Бухающему в болгарских барах на деньги любовницы. Но есть и неожиданный поворот сюжета – авария, обещающий быть интересным, но не ставший таковым. Концовка грешит недосказанностью, но в этом не только минус, но и плюс. Это уже не та Натали, а другая…
…Все-таки дочитал «Ирочку» до конца…Ну что сказать… Эмоции вызвал рассказ. Да уж… Гребанный ловелас.… «Одиночество в Сети»…Фильм скучнейший, я его еле досмотрел до середины и выключил нах. В реале, бабы не любовь, не секс в сети ищут, а добрых дядей, которые решат их материальные проблемы. Бывают исключения, но редко. Книгу читать тем более не стал…
Пашин голос замолк. Слышны были только порывы ветра и дыхание волн, крик чаек.
- Ну, я же говорил, что насчет «Ирочки» так и будет, - Марк удовлетворенно улыбнулся.
Не спеша перевернул последний листок. Он был чист.
- Пойду-ка я окунусь, - Марк положил папочку в мешок и, обходя теплые, нагретые солнцем, заполненные тиной и ей и пахнущие, большие прибрежные лужи, направился к воде.
И тут он увидел Пашку. Самого настоящего, живого. Он лежал у самой кромки воды. Волны омывали ноги журналиста, некоторые достигали живота. Рядом с педагогом- историком возлегала какая-то полная девка не модельного вида. Они постоянно чему-то смеялись. Встречаться с Пашей никак не входило в планы Марка, но деваться было некуда.
- Эй, писака! – закричал Паша увидев приятеля, - Иди скорее к нам. Расскажи пару своих историй. Откуда тебя принесло?
- Здорово, журналист, - крикнул Марк в ответ, изображая радостное удивление от встречи.
- Я проездом, - решил заехать, искупаться и дальше, - он махнул рукой в сторону шоссе, - Я купнусь и подойду к вам.
Вообще, Марку на самом деле меньше всего хотелось подходить к этой «сладкой» парочке. Он знал, что начни Паша язвить в своем духе по поводу, Марка, творчества, Марк надает ему зуботычин. Доводить себя до простой физической расправы не хотелось. Тем более при «очаровательной леди». К тому же Марк поймал себя на мысли, что начал испытывать к журналисту некоторую брезгливость, глядя на его морские ванны в не совсем презентабельных условиях.
- Импортные курорты не может себе позволить и просто банально мне завидует.
- Ладно, пойду окунусь, а потом видно будет, - подумал Марк, - Может они куда-то смоются, либо я их обойду.
Волны игривыми белыми барашками тронули ноги. Марк пошел вперед по ребристому песчаному дну. Он шел долго. То заходя по пояс, то опять выходя на отмель, где было по щиколотку.
- «Ирочка», «Греческие каникулы», «Запоздалая любовь», «Натали», - Марк зашедший уже по грудь в воду, резко бросился вперед. Плыл не глядя, сильно работая руками и ногами. Доплыл до буйка и схватился за него. Мерно покачиваясь, плавно перебирая ногами, чтоб находиться на поверхности воды. Осмотрел далекий уже берег.
- Да. Написано под впечатлением эмоций. Моих эмоций. А кому это надо все? Кому это интересно и кому нужны мои эмоции. Может только мне интересно это перечитывать?
- «Лихой сюжет с неожиданными поворотами, споры и страсти, противостояния личностей, - говорит Пашка.
- А у меня? Одни розовые сопли. Или русское интеллигентское самопоедание, - Марк окунулся с головой - Да нет… Кое что даже притязательному журналисту - историку понравилось. А вообще нужно, чтоб кому-то нравилось? На всех не угодишь. Кому соленый огурец, кому свиной хрящ. Своя аудитория всегда найдется.
- А может уйти в публицистику? Ведь предлагают писать в какой-то журнальчик, Марк оторвался от буйка и поплыл к берегу. В какой-то момент он остановился, перевернулся на спину и посмотрел в сторону моря. Перед ним был безбрежный горизонт. Причудливые, похожие на фантастические горы кучевые облака плыли в сторону яркого желтка садящегося за горизонт солнца. Далеко-далеко молния перечеркнула небо. Темно серые, с желтизной волны убаюкивающе качали на себе Марка.
- А красиво. Да и жизнь вроде не так и плоха, - подумал Марк и поплыл к берегу где его ждали герои еще не написанных им произведений.

Май 2021 год