Третий эпизод

Ненавистно любимый персонаж нашей литературной дамы Марии Сергеевны, - Мафунька Малосольцева появилась где-то в середине её творчества. Персонаж, вытеснивший предыдущих героинь её романов. Сначала были три бабушки на лавочке у подъезда, распутывающие загадочные криминальные происшествия. Подобных бабок Мария Сергеевна застала во время своего детства, но три бабки были отрыжкой советского времени, когда повсеместно строились пятиэтажки, в которых жильцы знали друг друга или по фамилиям, или хотя бы в лицо. Старушки у подъезда стали каноническими персонажами у многих писателей, но долго образ трех старушек использовать было нельзя в силу их возраста, снижения ментальных способностей,  хрупких костей и болячек. Кроме того, сменился подход к жилищному строительству, и настало время башен человейников, когда жильцы не знали не то, что фамилии соседей, но не знали друг друга в лицо. Поэтому бабушки у подъезда вымерли, поскольку исчезла их питательная среда в виде строительства пятиэтажек. Поэтому Мария Сергеевна без сожаления распростилась с тремя бабульками-барабульками. Она понимала, что её читательницы вряд  ли поверят, что её престарелые героини  с криком «кийя» могли ломать ноги-руки ненавистным хулиганам и тем более наказывать ненавистных народу мафиози.

Следом появился новый персонаж - беременная неизвестно от кого девица, которая на страницах пяти романов распутывала  замысловатые криминальные истории. Мария Сергеевна с этой девицей рассталась не без сожаления. Она понимала,  её потенциал  не успеет раскрыть до конца, но не могла же эта девица быть вечно беременной. Законы природы даже Марии Сергеевне не удалось обмануть. Поэтому от романа к роману живот у девицы рос, и когда он достиг девятимесячной отметки, героиню пришлось отправить в отставку. Рождение  ребенка и уход за ним вряд ли могли способствовать успешной карьере девицы-сыщика. Кроме того, Мария Сергеевна при всей своей циничности не могла отправить только что родившую мамочку под пули. Читательницы бы не поняли, если по ходу развития сюжета криминального романа молоденькую мамочку пришлось убить. Читательницы бы обиделись и перестали покупать её книги. Это бы был серьезный удар по финансам нашей писательницы брутальных дамских детективов. Поэтому – бай, бай, молодая мамочка, расти и воспитывай ребеночка. Как знать, этот ребеночек, пока еще агукающий и пачкающий пеленки, когда вырастет, возможно станет мужественным борцом с преступностью.   Поскольку преступление и преступность понятия релятивные , а поэтому аффтары-детективщики никогда не вымрут вслед за преступностью и будут иметь гарантированный кусок хлеба. Потом – чем еще можно пощекотать нервы пресыщенному читателю, как не кровью и загадочными преступлениями?

Однако наша достопочтенная писательница дамских брутальных детективов Мария Сергеевна не лезла в дебри юриспруденции и философии, у неё была более приземленная задача. Ей нужна была новая героини романов, что высоко поднимут знамя борьбы с криминалом.  Ими оказались безымянные мамы, что умудрялись воспитывать послушных детей и одновременно играть по крупному с криминальными личностями. Однако безымянные мамы были временными героинями. Необходимо было сконструировать новую, безупречную во всех отношениях героиню.  Путем проб и ошибок на страницах её романов – пока в качестве второстепенного персонажа, – появилась Мафунька Малосольцева.

 Мария Сергеевна внимательно протестировала Мафуньку Малосольцеву со всех сторон  и решила назначить её новой главной героиней целой серии криминальных романов. Про себя литературная мамаша прозвала Мафуньку кавалерист-девицей за удаль и бесстрашие, плюс крепкий кулак и точно поставленный удар. Например, как у Алисы Арининой .

Успех первых книг серии подтвердил правильность выбора главной героини.

Мафунька!
Мафунька!
Мафунька!
Неслось со всех сторон, издательства наперебой предлагали Марии Сергеевне выгодные условия контрактов и поспешно допечатывали новые тиражи романов о похождениях находчивой и прекрасной Мафуньки Малосольцевой.

ИИ сгенерировал удачный портрет нашей героини, который появился в рекламе  в интернете. Это был успех. Одно омрачало, что ТВ-продюсеры почему-то не проявили должного интереса к Мафуньке.  Они в упор не обращали внимания на её суперуспешную героиню и снимали натужные сериалы о каких-то блеклых дамах пенсионного возраста, которые через пень колоду пытались бороться с преступностью.

Наша писательница брутальных дамских детективных романов полагала, что дело в том, она жила не в столицах, а в крупном провинциальном городе и не входила в чей-то влиятельный на ТВ клан.  Ничего, Мария Сергеевна, не гордая, она подождет, электричество в очередной раз не отключили из-за падения или точного удара (никто точно знает) дрона,  типографии печатают очередной роман о похождениях прекрасной и бесстрашной Мафуньки  Малосольцевой, а в инете и оффлайн хорошо продаются её книги.  Для закрепления успеха надо только иметь чугунную задницу и писучее перо.

Сколько может жить литературный персонаж?  Риторический вопрос. Обычно – несколько романов, потом этот герой – отработанный материал, безжалостно выбрасываемый на свалку. Можно замахнуться и на литературный сериал, только в конце такого сериала главный персонаж превращается в блеклую копию, которую надо срочно опять-таки сдавать в утиль. Кстати, вместе с новой главной героиней Марии Сергеевне посчастливилось создать новый поджанр – брутальный женский детектив. Её Мафунька Малосольцева девица, не знающая жалости к своим антагонистам, расправлялась с ними типично мужскими средствами – при помощи кулака, точного удара ногой, шпилькой туфли в глаз или банально - оружием. Закон, как известно, одинаков для всех, но Мафунька выше закона, она сама закон, а поэтому имеет право не только судить, но и  карать.

Мария Сергеевна, как выходец из правоохранительных органов, для себя сделала вывод, что с преступностью лучше всего бороться её безжалостными методами.  Преступный мир, как восточные «чэловеки», понимают только грубую силу. Интеллигентные рассусоливания и  рефлексия воспринимались преступным миром как слабость. Библейский постулат – кровь за кровь, око за око, - успешно действовал как в те баснословно далекие времена, так и успешно продолжает действие и в наше время.

Верные поклонницы детективных романов Марии Сергеевны были в восторге. Им, бедным, затурканным и замордованным свинцовыми мерзостями жизни, образ смелой Мафуньки Малосольцевой  стал примером решения многих жизненных ситуаций, о чем писали в комментах на новые романы. 

Был даже один громкий судебный процесс, когда серая мышка сумела не только дать отпор азиату – насильнику, но и жестоко покарать его, оторвав ему яйца, когда он насильно пытался засунуть свой грязный пенис ей в рот. На суде серая мышка гордо заявила, что не растерялась в стрессовой ситуации, вспомнив недавно прочитанный роман о Мафуньке, и повела себя как её любимая героиня, схватив двумя руками мошонку насильника, оторвав резким движением. Сначала суд встал на сторону насильника, впаяв серой мышке реальный срок за нанесение тяжких телесных повреждений сексуально озабоченному азиату, но тут поднялась такая волна народного гнева, что апелляционный суд отменил обвинительный приговор, признав, серая мышка защищалась и не превысила пределов необходимой обороны. Оскопленному азиату пришлось не по своей воле уехать в свой кишлак.

Мария Сергеевна, прочитав данную новость, несмотря на излишний вес, от восторга заверещала, совсем как её Мафунька, когда ломала кадык охраннику очередного мафиози, чем напугала соседей, у которых на пол упали подвесные шкафчики на кухне, прошлась по комнате в искрометной джиге, и у соседей внизу из люстры посыпались лампочки, а потом, задыхаясь, сначала накапала привычные тридцать капель, а потом, махнув рукой, щедрой рукой плеснула в стакан бурбона-бурбончика  с кукурузных плантаций Кентукки. Бурбончик-кукурузовку принято цедить мелкими глотками, разбавлять колой со льдом, но какой русский (даже дамского рода) может стерпеть такое извращение? Хлопнуть стакан до дна, это по-нашему. Так Мария Сергеевна и поступила. Огненная вода прокатилась по пищеводу, достигла желудка, и Мария Сергеевна перевела с облегчением перевела дыхание. Как хорошо-то! Она подцепила с тарелки пару крекеров с копченым лососем и отправила их в рот. Тут ей не повезло, крекеры попали в трахею, и наша писательница схватилась за горло.  Приступы кашля, шумное дыхание, нехватка воздуха, Мария Сергеевна сипела, пыталась вздохнуть полной грудью, и ничего не получалось.  Она вцепилась пальцами за стол,  пытаясь не упасть на пол, панические мысли , - если упадет, ей хана, не сумеет дописать последний роман о противостоянии Мафуньки с Зеркальной Фифой… Положение спасла вернувшаяся с прогулки Мафунька. Услышав хрип литературной мамаши, она вихрем ворвалась в комнату, и, оценив ситуацию, применила маневр Геймлиха. Она со спины обхватила живот страдалицы под ребрами обеими руками. Медицинский прием спас Марию Сергеевну от удушья. Она, откашлявшись , с помощью Мафуньки кое-как добрела до постели.

- Налей мне, - хриплым голосом попросила она.

- Еще чего, - грубо отмахнулась Мафунька, – будешь канючить, вылью нахрен.

- Сука, - расплакалась Мария Сергеевна, - какая ж ты сука мерзкая.

- Вот так, – констатировала Мафунька, - спасай их. Учти, в следующий раз подыхать будешь, пальцем не пошевелю. Зато пирожков на похоронах объемся.

Она похлопала себя по плоскому мускулистому животу и вышла из комнаты. Марии Сергеевне похлюпала носом и  неожиданно задремала.

Алкогольный сон Марии Сергеевны описывать не интересно, лучше вернемся к созданному ею литературному образцу Мафуньки Малосольцевой.

Для придания жизненности её облика литературная мамаша  скупо, пунктиром, обозначила, что Мафунька с детства отличалась драчливостью, не плакала, не жаловалась, а сразу била в нос, и у  противника – кровавые сопли и слезы.  Отчаянную девчонку стали бояться даже самые отъявленные школьные хулиганы, а Мафунька стала ходить в спортивные секции бокса и единоборств и научилась там хорошо драться. Еще попросила тренеров научить её драться грязно, по-уличному.

Мария Сергеевна хорошо помнила, что в первых романах Мафунька была просто безмозглой куклой, с которой она игралась как хотела, и та послушно выполняла, что ей приказывали. Со временем Мафунька вышла на первый план, и романы о ней разлетались как горячие пирожки, но когда Мафвунька ей безумно надоела, и литературная мамаша хотела её убить, та неожиданно пискнула, что не хочет умирать, но разве властная мать будет слушать стенания своей глупой дочки? Жестокосердная Мария Сергеевна в очередном романе решила  погубить Мафуньку, но вопли возмущенных читательниц, да и сама своенравная девица посуетилась, и в следующем романе  та  выжила, очутившись  на больничной койке в какой-то провинциальной больнице.

Здесь Мария Сергеевна сделала небольшой перерыв, переключившись на другую детективную серию, которую решила написать в соавторстве с другой писательницей. Так Мафунька оказалась предоставленной сама себе, и на этой больничной койке, застеленной пожелтевшим  от частой стирки бельем, впервые ощутила себя не просто литературным персонажем, который послушно следует по воле автора, а личностью.  Личностью!

Рядом с ней на койках лежали женщины, возрастом гораздо старше Мафуньки, которые от нечего делать чесали языками. В нашей героине эти тетки встретили идеальную слушательницу, которой и рассказать в свою очередь было нечего, поскольку её литературная прародительница не стала слишком обременять себя описанием мафунькииого детства и отрочества. Истории теток были похожи друг на друга, как клонированные. Все жаловались на непутевых мужей, которфе или пили, или били, и ни одна из них не сказала, что была счастлива. Жизнь, как тяжелая лямка, что единожды взвалив на себя, эти тетки тянули, надрываясь, страдая от множества болезней, чтобы тихо упокоиться на провинциальном кладбище под простеньким могильным памятником с фотографией, которая быстро выгорала на солнце. Жизнь этих теток трудно было назвать счастливой, тяжкая борьба даже не за существование, а за выживание.

Мафунька, не перебивая, слушала, и внутренне поражалась, как далека реальная жизнь от выдуманных на скорую руку непритязательных историй её литературной мамаши. После этих непритязательных рассказов хотелось выть и кричать, люди-человеки, как вы паскудно и глупо проживаете свою жизнь.  Мафунька наивно полагала, что жизнь дана для счастья, а не для борьбы, на которую уходят все силы, а когда борьба закончена, вдруг выяснятся, что сил на простую и немудреную жизнь совсем не осталось. Так и помирали эти тетки, не познав счастья в жизни.


ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ